Из Прилепина З. Координата Z

Прилепин З. Координата Z / З. Прилепин — «Издательство АСТ», 2023 — (Уроки русского (АСТ))

Выяснилось..., что в России живёт огромное количество людей, озабоченных исключительно своим реноме, которое они пытаются выдать за совесть.
Есть, верю, и другие: имеющие совесть, и даже измученные ей, – но болеющие только о своей совести. В те дни, когда стоило болеть – совсем о другом.
О согражданах, которые ночуют на земле, в броне, под бронёй – на той стороне земли, на иной стороне бытия. Внутри необъятной смерти... (с.13)

...преступление – говорить плохо о своей армии, когда правота твоих солдат и офицеров очевидна.
Для меня, схоронившего на Донбассе самых главных друзей, лучших людей в моей жизни, выше этой правоты ничего нет. (с.15)

Западные страны будут поставлять любым противникам России на постсоветском пространстве оружие не потому, что им так дорога украинская (и любая другая) демократия. Но потому, что они – соучастники преступления.
Это единственный выход для них: помогать тем, кого они растили для того, чтобы убить Россию.
Единственный выход для нас: никогда не останавливать начатое.
Во благо всех живых и мёртвых. (с.18-19)

Европейские журналисты всегда приезжают к нам не только с готовыми вопросами, но и с готовыми ответами, которые мы обязательно должны произнести, полностью признав вину и раскаявшись.
<...>
Итальянская это пресса, английская, французская, немецкая, испанская или польская – значения не имеет: русские для всех них априори виноваты.  (с.29)

В мире все хотят реванша. Одним не нравится Нюрнберг, другим – казаки в Париже 1814 года, третьим – русские ЧВК, вернувшиеся на советские базы в Африке, четвёртым – греческая православная вера…
Мы стоим посреди гремучей толпы обломавшихся реваншистов – и они кричат нам: «Реваншисты!» (с.31 – 32)

Мы так горестно удивляемся цинизму и двуличию коллективного Запада.
Не стоит удивляться. Они не только по отношению к нам циничны. Они вообще циничны, по своей природе. В них течёт гордая кровь колонизаторов. (с.34)

Новейшая российская государственность выкармливала свою культуру, вспаивая грудным молоком и сливками, тепло дыша в темя.
И вдруг в одни сутки, с 24 на 25 февраля 2022 года, осознала: почти все эти люди ненавидят эту самую государственность. Одни – вслух, другие – молча. Ну, почти все, кроме отдельных кадров – советской ещё, как правило, выделки. (с.35)

Наши чиновники и специалисты сферы маркетинга будто из русской классики вышли – но нет, не с той стены, на которой Ярославна оплакивала своего Игоря, и уж точно не со страниц романа «Молодая гвардия». Они вышли будто бы из числа второстепенных героев пьес XIX века – Островского, что ли, или какого-нибудь Сухово-Кобылина, – где неизменно имеется прислуга, которая вечно подглядывает, как там у господ-с. (с.37)

Выяснилось: так называемый «простой народ» любит свою страну, верен своей стране,и, едва случилась война, – потянул, как один он умеет, вместе со своей армией эту страшную лямку войны, работы на результат – и на фронте, и в тылу.
Зато буржуазия и «креативный класс» – в абсолютном своём большинстве – сразу же признались в ненависти к происходящему. Ведь втайне они всей душой презирали грубый и нелепый народ.
<...>
Наполовину плюнутый, на вторую половину выживавший как умеет, презираемый своей буржуазией и «креативным классом», замордованный всепожирающей, тупой и бесстыжей поп-культурой, но потрясающим образом не растерявший по пути из страшного прошлого в безобразное будущее своих святых, своих полководцев, свою калинку-малинку и веру в ангелоподобных десантников.
Именно и только этот народ обеспечивал сохранность государству и лично либеральной политической элите.
Беда же состоит в том, что народ этот – подтаивает, надрывается, томится, а на смену ему идёт поколение младое, незнакомое. (с.40)

Из всех своих университетов, с каждой парты элитных школ, с каждой заметной тусовки, из всех сетевых ресурсов с тьмой подписчиков с первых дней войны шли тоскливые сигналы: «Нет войне, долой армию, мы ненавидим власть, верните TikTok, сатрапы». (с.41)

В любой среде количество одарённых и умных людей и количество кретинов примерно одинаковы. (с.55)

Мы сами превратили национальную культуру в кабак. Стоило бы вернуть культуре её истинное предназначение: воспитывать и растить в человеке – человеческое. (с.56)

...никакие нормы, когда включается хаос, значения не имеют. Если нашим безумным потомкам придёт в голову развалить Россию, они и глазом не поведут на зафиксированную в Конституции неотделимость территорий.
Очередной деятель перепишет все нормы за день, или произведёт страшный размен – этим нормам вопреки. (с.75)

Вот когда мы свои ошибки учтём, тогда и будем рассказывать про то, в чём вожди сто лет назад ошибались.
Все ошибались. Все ошибаются. Выигрывает тот, кто выиграл, а не тот, кто красиво рассказал про ошибки предшественников. (с.76)

Как так получилось, что во всей стране – самые ненадёжные люди собрались именно на Рублёвке?
<…> В России 134 тысячи деревень. Но четыре тысячи человек снялись и уехали только из одной. Вот из этой вот, где обитала наша элита. (с.99)

Любая разумная нация работает со всем своим наследием.
Вся русская история актуальна – всегда.
И дело взрослых людей из поколения в поколения – напоминать, кто были все эти люди: от Владимира Красное Солнышко до Владимира Ленина, и от Владимира Ленина до Владимира Путина.
Если мы начнём печалиться, что где-то что-то кажется нам неактуальным, – нас самих однажды выкинут на помойку в наказанье за беспамятство. (с.105)

...незлобивость и милосердие – отличительные черты русского военного человека. (с.111)

Всякий пацифизм в России (так называемое «другое мнение») ратует не за то, чтоб спасти жизни русских солдат.
<...>
...пацифизм направлен на то, чтоб обнулить жизнь и смерть этих солдат.
Сделать их смерть, их жизнь, их подвиг, их страду – бессмысленной. (с.112)

Русский человек должен жить в пространстве русского слова.
Если он забудет об этом – война снова расставит всё на свои места. (с.113)

Кино – это не просто кино. Кино – это важнейший способ формирования национального сознания. Надо ответственней к этому относиться.
<...>
Людям нетрадиционных жизненных взглядов не следует играть национальных героев. Им есть кого играть в нашем безумном мире. Могут, в конце концов, женщин играть.
Хотя, надеюсь, здесь женщины будут против. Ну а правда: с чего это какая-то тряпка играет русскую женщину. (с.114)

...мне бы всё-таки хотелось, чтоб искусство оставалось храмом. И служители его – честь имели. (с.115)

...порча языковой системы – это осмысленное уничтожение идентичности человека. (с.120)

Киев сделал язык оружием для ломки сознания. (Там же.)

Российские беглецы в любые эпохи едут из своей страны – в страны, которые тоже воюют, причём порой воюют непрестанно, годами, десятилетиями. В которых зачастую не работают многие демократические институты. В которых действует внешнее управление.
Которые, наконец, могут с высокой степенью вероятности начать войну против твоей вчерашней страны, где живут твои соседи и родители. Бомбить твою страну и убивать. (с.126)

За четыре года Отечественной войны во фронтовых концертах участвовали 42 тысячи артистов. Это не считая тех, что ушли добровольцами на фронт и воевали.
Совокупно за годы Великой Отечественной артисты провели для советских воинов 1 миллион 350 тысяч спектаклей, концертов, творческих встреч.
<…>
А сейчас – 42 примерно. За восемь лет.
И дело даже не в том, что это было нужно там, на фронте. Это было нужно самим артистам.
Быть со своим народом там, где он был. Пусть даже и к несчастью. (с.127 – 128)

Через войну Россия сохраняет себя – в истинном своём виде, в истинной независимости.
Избавляясь не только от ереси украинства, но и от лжедемократии, квазилиберализма, гендерных новшеств, русофобии и прочей настырной заразы.
Горько только оттого, что избавляемся мы от всякой богопротивной мерзости, от дураков и чудаков, теряя лучших русских людей на войне. Лучших русских детей.
И совсем катастрофично даже вообразить, что, потеряв стольких, – мы от перечисленного выше так в итоге и не избавимся.
Похороны пройдут, а сволочь снова воцарит. И начнёт свой танец.
…Нет, даже представлять себе такое не хочется. (с.132)

Болезненный парадокс в том, что «европейские ценности» так и остались лежать в идеологическом основании нашей государственности.
Не съехавшая часть российских, управляющих нами элит в основной своей массе выросла, помня о незыблемости принципов рыночной экономики, о либеральных правах, о счастье быть причастным к лондонским финансовым клубам и к голливудской мечте. (с.140)

Да, культура в России оказалась пронизана не просто западничеством и либерализмом, иной раз это даже не вредно, – но она, увы, больна бесстыдным подражательством. Более того – втайне она враждебна русскому народу и русской армии. (с.144)

Русь в древности называли «страной городов». Не потому, что мы так любили города строить. А потому, что каждый город был – крепостью.
Живущие в крепости крепкие люди, способные крепить мир и крепиться сами, – вот кто мы. (с.153)