Аргус

***

Под неусыпным контролем, установленным по велению свыше еще задолго до нашей эры, энное уже столетие пасется в спокойном, идиллическом, не имеющем точных географических и исторических координат месте, вдали от глаз человеческих, прекрасная и донельзя белоснежная электромеханическая корова, одна из чреды очаровательных пассий и виртуальных фавориток Юпитера, главного божественного прелюбодея римского классического пантеона. Возьмем себе в свидетели прославленного античного язычника, изгнанника и поэта по совместительству Публия Овидия Назона и, положа руку на сердце, скажем, что это была именно та самая со встроенной в нее программой искусственного интеллекта корова, в которую превратил свою возлюбленную по имени Ио верховный бог Рима (а до Рима, он же, но только под другим именем и в другом краю Ойкумены. Догадайтесь кто и где), когда тот чуть было не оказался застигнут супругой своей Юноной в момент наивысшего с зазнобой блаженства (блаженства, отметим в скобках, не доступного простому смертному, получи он его по справедливой цене в Содоме или по завышенной в Гоморре). И так понравилось эта корова Юноне, что она уговорила своего божественного мужа подарить ей это очаровательное и умное во всех смыслах слова электропитающее животное (не путать с млекопитающим). Юпитер, не смея перечить супруге, и чтобы не выдать себя связью с Ио, подарил-таки ей эту мумуку, буренку, кормилицу, шароле, пампушку, пышечку (зовите как угодно), о чем потом сильно жалел, так как не ожидал, что Юнона поставит над коровой в качестве телохранителя стоглазого Аргуса, голова которого, как известно любому античнику, антиквару и просто начитанному гуманитарию, представляет собой редкое анатомическое уродство, место которому среди лучших экспонатов кунсткамеры, и в то же время любопытное чудо оптического искусства, позволяющее вести круглосуточное наблюдение за выбранным объектом и в случае чего дать необходимый отпор нарушителю всеми имеющимися в арсенале охранника средствами и силами. Мы говорим о голове, усеянной, как небо звездами, самонаводящимися недремаными глазами-окулярами, превосходящими по эффективности все имеющиеся на состояние первой четверти 21 века системы видеонаблюдения и распознавания лиц, личин, рожь, харь, мордашек, морд и прочих физий. Предусмотрительная Юнона справедливо опасалась, что охотников до такой высокотехнологичной коровки будет немало и лучше, как говорится, перестраховаться. А страховых компаний, как вы понимаете, в ту мифологическую, считай, эпоху днем с огнем было не сыскать, впрочем, как и частных охранных организаций, к слову сказать. Но прошло уже, как указано выше, не одно столетие. Юпитер долгие годы не мог смириться с потерей возлюбленной, надеясь, что, даже и подарив корову жене, все же сможет встречаться с Ио и оставаться при этом незамеченным. Что только он не делал, на какие хитрости и уловки только не шел, чтобы избавиться от бдительных всевидящих глаз страшилища. Но все задумки его находили со стороны Аргуса скорый отпор. Сначала Юпитер пытался воздействовать на оптические свойства его глаз. Он напускал на него туман (простите за этот и прочие анахронизмы) с берегов Альбиона и вызывал кромешный мрак из мрачного царства Аида. Тогда Аргус где-то раздобывал очки ночного видения с тепловизором, и вся задумка с ослеплением шла коту под хвост. Он насылал на него Аквилон, который даже любителей горнолыжного спорта как тростник клонил бы долу. А ему всё нипочем. У него, видите ли, всегда были под рукой отличные горнолыжные очки. А как он упрашивал Гелиоса светить ярче, но так, чтобы не спалить всё живое на земле, надеясь, что яркий свет заставит Аргуса сощуриться, ослепит его в конце концов хотя бы на часик-другой. Но и эта затея не выгорела. Он как был зорок, так и оставался таковым. Ведь он, подумать только, всегда носит с собой солнцезащитные очки-авиаторы. Уменьши Юпитер землю до размеров часового механизм, оставь подле этого механизма Аргуса в его неизменном масштабе, даже тогда он контрабандой достал бы себе очки ювелира и часовщика и разглядел бы с их помощью, чем это там занимается одна блоха (Юпитер) с другой (Ио) на малютке земле, и обо всем увиденном тут же рассказал бы, разумеется, Юноне. Пытайся Юпитер устроить потоп, на этот случай у Аргуса нашлись бы плавательные очки. Окружи он всю местность арктической снежной пустыней, спали он кругом всё дотла стрелами молний своих, – есть, есть у этого бдящего стоглазого сторожа и снежные очки эскимосов с узкими прорезями для обзора, и очки сварщика и сталевара, защищающие от огня небесного и земного; а на случай военных действий имеются у него доставшиеся ему невесть как от бога Марса тактические очки, уж в этом-то не сомневайтесь. И не одна пара, конечно же. А что будет, приключись все эти перечисленные нами напасти, с самой коровой? Юпитер не подумал, что ли, о целости ее и сохранности? Заставить бы Аргуса носить розовые очки или хотя бы очки виртуальной реальности. Вот это был бы номер для журнала «Наука и техника»! Может, не распознает подвох, не раскусит хитрость? Много других еще вариантов рассматривал бог Юпитер на предмет одоления зоркости Аргуса, ослепления цейсовских глаз его. Решил он, наконец, Меркурия, известного своей ловкостью рук и ума прозорливостью, нанять в качестве киллера, дабы тот попробовал сначала усыпить бдительность стражника, а там и убить его любым удобным для него способом. Задумано – сделано. Приземлился, значит, Меркурий на крылатых своих сандалиях класса «воздух-земля» недалеко от места несения Аргусом службы по охране Юноновой коровы. Издалека поприветствовал его, чтобы сбить с толку систему «свой-чужой», чем бы сия система не являлась в текущих обстоятельствах. Тот ответным приветом дал знак, что приветствие принято, Меркурий, дескать, опознан, и просил его без страха и упрека подойти к нему, а точнее пролезть сначала через указанный им тайный лаз под натянутой по всему периметру охраняемого им вместе с коровой пастбища колючей проволокой. Пролез он под ощетинившимся ограждением, огляделся, видит: дозорит всевидящий великан, за коровушкой наблюдает с пристрастием и прилежно, блюдя Юнонин высший указ. А рядом с ним для обслуживания глаз его и в дополнение к оным обустроена местность кругом в аккурат для обнаружения и опознавания наземных и воздушных объектов и выдачи информации на командный пункт, которым он сам и является, с целью дальнейшей нейтрализации угрозы. Короче, Меркурий с блок-флейтой такой подсаживается к нему, привет, мол, поближе, и давай анекдоты похабные травить, новости последние придумывать, частушки гиперборейские петь; вскоре откупорил большой глиняный сосуд с вином неразбавленным, взятым с собой для угощения, налил служивому полный кубок Стэнли, себе – полный кубок УЕФА (всё трофеи времен будущих, не наступивших еще), засим предложил оба наполненных кубка без отсрочек и всяких судейских отмашек осушить во имя Отца, Сына и Святого Духа. Ну и осушили без промедления. Меркурий же незаметно от Аргуса снотворного сильнодействующего слоновью дозу в вино перед тем добавил. В ожидании начала его действия, отложил он блок-флейту, достал детское игрушечное пианино «Бехштейн» и исполнил двумя пальцами для услаждения слушателей душещипательную композицию под названием «Bohemian Rhapsody» на слова и музыку звездного песнопевца Фредди Меркьюри, грядущим родством с которым он кичился невероятно. Аргус слушает, корова слушает. Юпитер, глядя с небес на концерт этот под открытым небом, тоже заслушался. Сверчки перестали стрекотать, кошки стонать, собаки лаять. У всех глаза были на мокром месте, особенно всплакнула коровушка, она же Ио. Уже через пару минут очи Панопта один за другим стали с тупым мурлыканьем, раздающимся из его приоткрытого рта, смыкаться. Первым закрылся самый подслеповатый глаз, последним – самый зоркий, зорче оптического прицела, зорче разведчика Рихарда Зорге глаз; тело Аргуса напряглось как-то, потом надломилось и с широколиственным шумом завалилось набок, как подпиленный баобаб. Видно было, что элементы Луиджи Гальвани, питающие его мозг, сели напрочь. Меркурий незамедлительно смотался к подготовленному заранее схрону, выкопал самурайского вида меч-кладенец, вернулся назад и отделил мощным гильотинирующим ударом от плеч стража огромную голову с сомкнувшимися навеки – благодаря доставшемуся по блату от Эскулапа зелью – глазами. Сим действием он основательно обесточил все окрестные радары, локаторы, вывел из строя магнетроны, клистроны, лампы бегущей волны и волноводы, а также свел на нет систему «свой-чужой», если только такая действительно существовала в природе. Что было дальше, расскажет вам, дорогой читатель, во всех приснопамятных и весьма красочных подробностях картина Питера Пауля Рубенса, называемая «Юнона и Аргус», выставленная на всеобщее обозрение в Музее Вальрафа-Рихарца в Кёльне. Поинтересуйтесь, если будете там проездом.  Прелюбопытнейшая вещица.

***