Старик

«Быть взрослым — значит быть одиноким»
Жан Ростан
— Здравствуйте, Василь Макарович! — просипел проходящий мимо сосед, обвешанный авоськами и сумками, одиноко сидящему старику, смотрящему вдаль на дорогу, — ждёте кого?
— Здравствуйте, Пётр Николаевич! Жду. Внуки должны прийти, — откликнулся пожилой человек с гордой осанкой и интеллигентным, благородным лицом.
— Ну-ну, хорошее дело, — не оборачиваясь бросил сосед и скрылся в подъезде.
Старик сидел на лавочке, руками опершись на самодельную деревянную трость. Последнее время она стала ему неизменным другом. Она — единственная, кто послушно выслушивала все его старческие ворчания. Его дети были заняты внуками, его правнуками, а его внукам и внучкам было не до него. Они ещё молоды и поэтому слишком умны, чтобы прислушаться к его советам. Но сколько историй он мог бы рассказать! Его по праву можно назвать «последним из могикан». Рождённый в дореволюционное время, впитавший в себя ещё ту, советскую Россию, видевший её гибель, рождение нового государства, жизнь в нём и неприятие его порядков и, наконец, возможно, свидетель того, как и эта империя вот-вот медленно распадётся и даже исчезнет с карты мира. Что будет дальше? Неважно. Уже неважно. Он всё равно не увидит, что будет дальше. Лишь бы детям и внукам было хорошо. Жаль только того, что не успел сделать, а хотел многое. Старик любил своих детей, свою жену, а больше всего своих внуков. Дед их лелеял, баловал, отдавал им всё своё время, он жил их жизнью и отдавал им свою, а вот теперь сидит один. Нет, нет, они любят его, иногда приходят. Иногда. Всё реже и реже. Понимают, конечно, что каждый день может быть последним, но всегда у них находятся дела поважнее. «Завтра, деда, завтра мы придём, сегодня никак, прости». Да, да я прощу, но завтра меня может не быть…
«Э-хе-хе, — выдохнул старик, грустно улыбнулся, и провёл рукой по седым волосам, аккуратно зачесанными назад. — Значит, надо дожить до завтра. Завтра ко мне придут внуки, может и правнуков приведут». Дед снова улыбнулся, вспомнив, как однажды один из них сделал своё мокрое дело у него на руках. «На свадьбе гулять буду», — сказал он тогда.
Тепло, лето. Старик любил лето. Летом он часто ходил с внуком на выставки, в музей, в театр, дед любил искусство, творчество и хотел привить эту любовь своему любимому внуку. Однажды он повёл его впервые на оперу. Старик попытался вспомнить, — кажется, на «Ричарда Третьего». Тогда он не знал, что именно этот поход в театр и отбил любовь к опере у внука навсегда. Хотел как лучше… Это было давно. Сейчас дед ждал, что сводят в театр его. Последнее время он боялся долго находиться один, — болело сердце.
Перед ним на тротуаре стоял чей-то карапуз лет двух. Малыш серьёзно посмотрел на старого человека, поднял руку и топнул ногой.
— Гоша! Иди сюда, — окликнула малыша мама. Мальчик ещё раз топнул ногой и убежал.
«Как смешно он топал ножкой», — подумал старик.
Много лет назад ему попалась открытка с нарисованным на ней богатырём. И тогда он задумал оживить этого богатыря, сделать куклу со спрятанным внутри неё механизмом. По задумке на подставке рядом с богатырём лежит камень. Если тронуть камень, богатырь поднимет руку, повернёт голову и топнет ногой. Так он хотел. Винтики, пружинки, колёсики старательно подбирались и складывались в коробочку. Скоро они превратятся в единый механизм. Скоро, а сейчас надо закончить начатую работу — панно из стекла и дерева. Красиво.
Недавно умер его товарищ. Он не был его другом, но они постоянно общались по телефону. Теперь не с кем. Жизнь сбрасывает с себя зрелые плоды, и чем дольше ты задерживаешься, тем меньше вокруг тебя тех, кто на тебя похож. И вот настаёт момент, когда понимаешь — ты один. И просишь жизнь — всё, хватит, отпусти…. А завтра придут внуки, дед должен их ждать. И он упорно ждёт день, два, неделю, иногда напоминает о себе телефонным звонком. Обижается, но, когда его любимые внуки находят несколько минут и приходят, все обиды исчезают и радость переполняет сердце старого человека. Это словно подзарядка для его жизненной батарейки. Поговорили, значит, снова жить, снова ждать, когда снова придут.
Непослушные они, его внуки. Наверное, так должно быть. Надо чтобы жизнь учила их, а не он. Они могут только внять его советам, но это не значит их выполнить. Делать наперекор здравому смыслу — так совершались великие открытия и роковые ошибки. Если бы все выполняли советы своих отцов, то через несколько поколений мы жили бы, возможно, в слишком правильном обществе. Он думал, что оно, наверно, не выжило бы, обречено на гибель.
Уже вечер, пора идти домой. Старуха, наверно, беспокоится.
Близорукие глаза его с надеждой смотрели на тротуар. Не видать. А может ещё придут? Нет, не идут что-то. Когда-нибудь им понадобится совет, но рядом его не будет. Опершись на клюку, старик поднялся и медленно, небольшими шажками направился к подъезду.
Между первым и вторым этажом пришлось передохнуть, а ведь когда-то без остановки с мешком картошки на плече взбирался на третий этаж. Ничего, ещё поживём. Завтра, завтра придут внуки, торопясь спросят, что он хотел, выпьют стакан чая с вкусными булочками, испечёнными любимой бабушкой, и, не успев и поговорить с дедом, сославшись на срочные дела, убегут, напоследок пообещав скоро прийти и побыть подольше.
Он грустно улыбнулся, — просто увидеть их, уже приятно, всё-таки пришли. Значит, не забыли.
Скоро придут и побудут подольше, обещали же. Надо ждать, надо жить.
— Ну что, мать, попьём чайку?