Прикосновение детской ладошки. 1 глава

Глава 1

     Алексей  с малышом на руках шёл из последних сил, и всё же, они двигались слишком медленно. В иных обстоятельствах он бы давно был далеко, но  имея на руках троих падавших от усталости детей быстро идти,  не мог. Солдаты  их не пожалеют. И Маша, ей  десять лет, а кругом изголодавшиеся по женщинам  мужики. В тайге начало смеркаться. По земле поползла густая белая дымка, и  у Алексея горестно сжалось сердце. На самом деле он любил  туман, но сейчас эта сырость была совсем некстати. У замёрзших детей и так зуб на зуб не попадал. Завёрнутый в тонкое одеяло малыш, которого он, стараясь согреть, прижимал к груди всё крепче, дрожал всем своим худеньким тельцем. Но ребёнок не плакал. Никто  из детей не плакал.  Неудивительно, что они были самыми  молчаливыми детьми на свете.  Они не плакали и не жаловались, разучившись вести себя как их сверстники. Не смеялись и не играли. Алексей думал, что у них не осталось слёз. Мать  спрятала детей в  кустах, и на их глазах  несколько красных,  или  белых, может просто бандитов, надругались над ней и убили. Алексей надеялся, что их скованность, молчание, это не навсегда. Ему хотелось найти им надёжный дом, чтобы они снова научились смеяться. Но это потом, а сейчас надо  уйти  подальше в тайгу. Посадив детей на мягкую хвою отдохнуть, он, осторожно вернувшись назад, увидел далеко на горе  горящий костёр. Вооружённые люди были рядом. Мужчина  скрипнул зубами. Меньше всего он хотел идти  по тайге в неизвестность, но распоряжаться собой больше не мог. Какая ирония судьбы! Он, любитель приключений, весёлых застолий, страстный поклонник женщин, всегда жил, всеми силами стараясь избежать ответственности. К несчастью это привольная жизнь кончилась  около трёх лет назад. Кажется, что  с той поры прошла целая вечность.
      В начале марта 1917 года горожане Красноярска освободили себя от губернатора. Началась смута и анархия. Над Красноярском, Омском, Томском, Иркутском, над всеми сибирскими  городами    разразилась революционная «гроза». Сначала Красноярск покинули казаки, а к большевикам из Ачинска, Канска, подошла помощь. Верующие содрогнулись, когда в брошенных казачьих казармах с иконы Николая Чудотворца сняли ризу и выкололи  глаза. Говорили, что на базаре продают одежду с мёртвых, а золотопромышленник Гадалов был откопан, и с него сняли не только перстни, но и нижнее бельё. В больших российских городах резня. В Сибири   восстали жившие в казармах   Мариинска  пленные чехи. Оставаться летом в городе стало опасно. Недовольных оказалось слишком много. У одних отобрали всё, другим дали, но не объяснили, как  это получить. Возникла третья сила. Ни белые, ни красные, а повстанческие отряды, партизаны, банды, много других формирований, а тут ещё интервенты чехи. Человеческая жизнь ничего не стоила. Богатые захотели вернуть свои земли, заводы и фабрики. Война превратилась в кровопролитную гражданскую. Не щадили ни женщин, ни детей. Уничтожали офицеров, интеллигенцию, казачество, духовенство и дворянство. Мятеж пленных чехов,  на Транссибе  сопровождался расстрелами и  грабежами. В белую армию шла мобилизация по принуждению. Но и от красных, особенно  в деревнях, народ хлебнул лиха. Реквизировали имущество, отбирали оружие, лошадей, продукты. В лесах ходили группы и одиночки озверевших людей. Называли они себя партизанами, а промышляли разбоем и грабежами.
     Алексей раньше  служил у  Каппеля, а когда его Сибирские армии обогнув Красноярск, пошли по бездорожью, решил остаться. Не пошёл через глубокие снега по  поросшим тайгой горам на восток. Каппель говорил, что они накопят сил и вернутся. Что уходят в тайгу до лучших времён. Но  устав воевать непонятно за чью правду, он отстал от колонны и пошёл через замёрзший Енисей в Красноярск. Бывшие колчаковцы, дезертиры, остатки всех банд, бродили по зимней тайге. Холода гнали их к людям и они, когда не получалось закрепиться в деревнях, грабили и убивали. Установившаяся власть красных выковыривала их из тайги.   Алексей не смог остаться в Красноярске. Казалось, большевики имели задачу физически истребить всех золотопромышленников города. Их выселяли из домов, подбрасывали золотые слитки и судили, или  без суда и следствия держали в тюрьмах. Расстреливали, увозили в лагеря.  Он не нашёл никого из бывших друзей. Родных. Спрашивать поостерёгся. Алексей  никогда не чувствовал себя своим ни в холодном доме материнской родни, ни  в доме отца, где считали его тяжким бременем и позором семьи. Он всегда думал о себе плохо. Отец внушил ему мысль, что он самый последний человек в их роду. Алексей устал бороться за себя. И всё делал, чтобы заслужить дурную репутацию. Выпивал, играл в карты. Все считали его пустым и никчемным. Он ненавидел свой дом. Незаконнорожденный. Отец назвал его так один раз, когда  сильно напился. И Алексей, хорошо запомнил этот день.  Сейчас на милость судьбы ему нищему рассчитывать не приходилось. А ведь было время, когда  проигрывал в карты огромные деньги. Но всё это в прошлом. Он жалкий бродяга, обременённый тремя детьми. Без будущего и даже без имени. Он его ещё не придумал. В эти страшные дни впервые за долгие годы он стал самим собой. Первый раз  не чувствовал ни горечи, ни боли, ни ярости. Знал, что детям был нужен именно он, Алексей. Да, он не по своей воле вынужден опекать этих бедных сирот. Хотя более неподходящего для этого человека трудно представить, но что поделать, дети прятались в пещере, куда он забрёл. Они сами пошли за ним, как в  сказке про Крысолова. А тогда после Каппеля, нужно было пережить зиму, и он примкнул к  Крестьянской армии Рогова. На всю жизнь запомнил, как они влетели в Спасо-Преображенский собор Кузнецка. Начали рубить шашками всех, кто там был. Забирали всё, что им нравилось, убивая на месте не согласных. Вечером он пьяный от крови шёл мимо какого-то склада. Ворота были открыты, и  увидев   трупы, остановился. Во дворе стояли абсолютно голые девять человек и ждали. Брали очередного, пороли нагайками, потом рубили шашкой  или отпиливали голову двуручной пилой. Он как очнулся от дурного сна. Ночью  тайно покинул Рогова и Кузнецк. До лета жил в Томске. Продав на базаре лошадь, кормился  тем, что ходил по городу и колол дрова.  Топил  в большом     магазине печь. Слышал, что Рогов был арестован. Его армия разгромлена. Потом Рогова выпустили,   и дали десять тысяч рублей за заслуги перед революцией.
      Алексей за воспоминаниями не заметил, как стемнело. Внезапно ночную тишину разорвало несколько выстрелов. Эхо разнесло звук по горам, и Алексей не поняв, где стреляли, продолжил путь. Через час они миновали два лежавших неподвижно у костра тела. Костёр ещё шипел и сыпал искрами  мокрых от тумана догорающих веток. Алексей не останавливаясь, быстро  шёл мимо убитых. Жалел детей. Хватит с них насилия.  У одного из мёртвых увидел   винтовку. Опустив на землю  малыша, остановился. Нашёл у трупа   в кармане  несколько патронов. Сломанный нож и почти полную коробку спичек.
      Бледная луна тонула в тумане, и Алексей, спускаясь с горы  в долину, тихо выругался. С его больной ногой спускаться в темноте было тяжело. Он, стараясь не думать о боли, боялся упасть и  уронить ребёнка. Даже в темноте  узнал  место, где они были с отцом у старателей. Где то  здесь должно быть жильё. В стороне от тропы, у речки. Обычно ему не приходилось долго ходить, но сейчас давняя  рана отдавала болью при каждом шаге.  Неожиданно послышалось еле слышное всхлипывание. На мокром от тумана Машином платье расползалось тёмное пятно.
   -Потерпи девочка.-  С замирающим от жалости сердцем,  ласково говорил Алексей,  перевязывая  оторванной от своей рубашки тряпкой разбитую до крови коленку.- Всё будет хорошо, - добавил он, ободряя сам себя.  Маша перестала плакать и прильнула к нему. Она поверила. И эта вера камнем легла ему на сердце. Но, не смотря на все сомнения,  прижал её к себе, готовый защищать, чего бы это ему не стоило. Пока спасал детей, привязался к ним. Раньше был уверен, что его ожесточённое сердце давно окаменело.
     Ночевали они  на берегу небольшой реки. В старой  избушке с железной печкой  нашлись сухие дрова. Утром Алексей, собирался, как можно раньше покинуть  бывший посёлок старателей. От них он слышал, что если идти вдоль реки, среди бескрайней тайги есть заброшенная деревня.