Прикосновение детской ладошки Глава 5

Глава 5
     Пришедший с удочкой Никита, в ужасе попытался сдвинуть с Алексея тяжёлую мертвую  тушу рыси. Ничего не получалось. Ребёнок  был на грани срыва. Казалось, ещё немного и зарыдает в голос. Отчаяние, как это часто бывает, придаёт сил. Уже не надеясь, схватил зверя  за лапы, и стащил с Алексея.  Приоткрыв помутневшие от боли глаза, тот спросил:
   - Где Маша с Тимой?
   -Дома.- Слёзы у Никиты потекли ручьём.- Дядя Алёша,  можешь сам идти?
   - Могу. Немного отдохну и встану.- Мужчина обречённо вздохнул и закрыл глаза.- Помоги рубашку снять. Вам с Машей придётся прижечь рану раскалённым  ножом. Вытаскивай его из рыси.
   - Ножом? – Он подошёл к неподвижному зверю, и ухватился за рукоятку обоими руками. Потянул, что было сил. После нескольких попыток вытащил нож, и сел вытирая пот со лба. -Мне тебя не поднять.- Вскочив на ноги, закричал:-  Маша! Маша! Беги! Быстрее беги! Дядя умирает!
   -  Никита, замолчи! Не умираю я, сам дойду.- Но ребёнок  с ужасом смотрел на мгновенно пропитавшуюся кровью прижатую к ране рубашку.  - Не бойся, и Машу с Тимой не пугай. Прижжём сосуды,  кровь перестанет течь.- Держась за ствол кедра, Алексей с трудом поднялся.- Сейчас пойдём. Найди мне палку покрепче.
     Опираясь на палку, помогая себе ногами, Алексей с трудом продвигался вперёд. Вдруг он сделался белым как полотно. Никита не спускал с него глаз. Шёл поодаль и, испугавшись, что Алексей умрёт сейчас, прямо здесь, снова заплакал. Он оплакивал свою мать, свою боль и  страх, когда они, боясь, что их найдут, мёрзли голодные  в пещере. Крепко обнявшись, пытались, согреться.  Разговаривали шепотом, зная, что больше никому  не нужны. Алексей упал и мальчик, обняв мужчину, обливался слезами,  уговаривая его не умирать.  Чьи-то  ласковые руки бережно подняли Никиту, и он, уткнувшись в мягкий живот, продолжал плакать.
   - Держись, сынок! – Сказал мужской голос, рукой  вытирая ему слёзы.- Покажешь  где живёте. Подходите братья, понесём.
     Алексей, придя в сознание, открыл глаза. Вокруг  стояли монахи.  Чувствуя свою слабость и беспомощность,  понимал, что его ждёт суровое испытание.
   - За мной пришли? – Его грудь теснили неведомые прежде чувства. Всколыхнулись, давно дремавшие в душе и сердце. Стало  казаться,  будто нестерпимый жар наплывал, обволакивая его чем-то влажным и вязким. Хотелось выскочить из этого липучего пекла, но что-то мешало. Наваливалось, давило, а острые как нож клыки грызли ему ключицу. Пытался вскочить, убежать, а  они всё терзали  и не отпускали. Наступила расплата  за пролитую им кровь. Последняя мысль была о брошенных в тайге детях, и он опустился в глухое и тёмное ущелье. В последний раз заколотилось отчаянно сердце. И падая  в бездонную пропасть, казалось, прокричал:- Жи-ви-те-жи-ви-те! Какое-то время слышал шепоток тихих голосов, пытаясь удержать сознание, покидающее измученное болью тело.
     Монахи донесли раненого до избы. Отодвинув с пути встретившую их растерянную Машу, подбросили в еле горевшую печь охапку хвороста. Когда он разгорелся, положили в огонь нож. По комнате поплыл сладковатый запах пузырившейся на лезвии крови рыси.
   - Мальчик, принеси круглый камень, чтобы в ладони у отца уместился.  И толстую ветку. Надо  прижечь, а то он кровью истечёт.
   - Давай  камень.- Монах забрал его у обернувшегося мигом Никиты  и вложил  в руку раненого. Отломил  кусок толстой  ветки, с трудом поместил  между зубов.- Все выйдите, закончу, крикну.
     Монах Тихон  приложил широкое лезвие раскалённого ножа к краям кровоточащей раны. Кровь моментально запузырилась, запахло палёным мясом. Сидящие на крыльце дети, уловив непривычный запах,  крепко зажмурились от страха. А монах, повернув лезвие ножа, провёл другой его стороной по ране сверху вниз. Алексей дёрнулся от болевого шока и мёртвой хваткой сжал зубами деревяшку. Не удержавшись на краю тёмного провала, снова провалился  в бездонную пропасть.
     Наконец ему удалось приподнять веки. Держал его за плечи и не давал подняться опять монах.
   - Долго  я?- Плохо слушались распухшие губы, не хотел привычно шевелиться язык.
   - Целую вечность.
   - Я в преисподней? - С трудом сумел прошелестеть Алексей. Неожиданно  почувствовал, что замерзает. Через секунду его уже трепал озноб.- В аду жарко, а я мёрзну, ужасно, чудовищно мёрзну. А  дети, что стало с ними?
   - Без памяти ты  сутки.  Вставать не надо, пусть рана затянется. Береги силы. Без тебя дети пропадут. Где  мать?
   - Когда их  в пещере нашёл, они одни были. С голода умирали. Да и сейчас не думаю, что мы зиму переживём.- Алексей беспомощно улыбнулся.- У нас  вчера одни неожиданные сюрпризы. То медведь, то рысь. Сколько по тайге шли, одни двуногие звери попадались. А здесь… И я лежу пластом, не смогу детей защитить.
   - Меня Тихон зовут.Подожди, я сейчас.
      Монах действовал быстро. Укрыв его взявшимися откуда-то одеялами, закинул в печь колотые дрова, и огонь запылал ярче. Алексей следил за ним глазами. А когда он подошёл, всмотрелся в  лицо. И задумался, увидев в глазах монаха неведомое ему прежде сияние внутренней силы. Нет, надо встать. Мысль, что сейчас, когда на пороге зима,  беспомощен, привела его в ярость. Сделал резкое движение, и сразу же в него стрелой вонзилась острая боль. Липкая тяжёлая тьма и свет померк. Ещё целые сутки, Алексей был в беспамятстве. Он  проваливался в  прорубь . И лёд вмерзал в его давно ставшими ледяными бока. Или лежал на самом солнцепёке, а рядом полыхал костёр. Метался, будто стремясь с себя сбросить что-то невидимое. Кричал. Маша поправляла повязку, гладила его по лицу, тихонько что-то говорила, успокаивая. Алексей сквозь  свой ад иногда чувствовал ласковое прикосновение прохладной детской ладошки.
     Прошло три дня. Алексей немного окреп. Однако  рана, хоть и  затянулась, вид у неё был пугающий. Отец Тихон жил с ними. Делал перевязки, и обильно смазывая струпья мазью из тысячелистника с медвежьим салом. Он рассказал Алексею, что большевики разрушили в Енисейске монастырь. Многие подались  в мир, а  они, живут в скиту у травника анахорета  Фотия. Недалеко. Услышали крик Никиты, когда их кусков возвращались. Алексей не поняв, переспросил:
   - Из кусков? Это как?
   - Сейчас так  зовут нищих, а мы в куски пошли, чтобы зиму пережить. Народ совсем обнищал, мало подают. С вами братья мукой  поделились. Вчера со всех деревенских огородов   падалку собрали. Овощи в  погреб ссыпали. А рожь для посадки от мышей на потолок в кладовой подвесили. Там и Настю нашли, на погосте схоронили.  Мы когда к Фотию   шли, в избе  семья жила. Муж и жена  с  братом. Породу из брошенных шурфов мыли, золото искали.  Что-то страшное случилось. Убили Настю, топором зарубили.  И ещё, шкуру медвежью братья выделали, ты на ней лежишь, а мясо поделили.  Не переживай. Нам охотиться можно только за душами, их к покаянию приводить, а для тебя  патроны и оружие найдём.  От двух воинов остались. Не смог  их Фотий   спасти. А он всегда всем страждущим помогал. Учение древних  постиг, вековые тайные знания волхвов знает. Тут и вода живая рядом течёт, мы её кислой зовём.
   - Ты меня ей поишь? А я не пойму, отчего скулы сводит. Отец мне говорил,  что в этих краях ключи с минеральной водой встречаются.