Прикосновение детской ладошки. Глава 10

Глава 10
     В тот день монахи не получая плохих вестей от ходивших в Енисейск братьев, ушли в скит.  Алексей с детьми недалеко от избы рвал   поспевающую на пригорках землянику. А Катя, с удовольствием вдыхая дым костра, напевая,  варила во дворе мясной бульон с  диким луком и анисом. Вдруг холодная как змея рука скользнула по талии, и её  мгновенно охватила ледяная дрожь. Запах немытого тела. Мужчина наклонился, а она, оторопев, не успела отпрянуть, и грубый резкий поцелуй  обжёг   рот. Наполняя его  вонью от гнили и горького привкуса  крови от прокушенных  губ. Оттолкнув, подняла руку,   ожесточённо  до крови  стирая поцелуй. Всё казалось страшным сном, но это был не сон.
   - Хозяйка, приглашай в избу, куда тебе одной столько мяса? Или ты не одна?
   -  Одна, одна. Здесь садитесь. - Она показала на  стол и скамейки вокруг, искусно сплетённые Тихоном из молодого ивняка. – Сейчас   тарелки принесу.
   - Сам схожу.
     Сколько сил потребовалось Кате, чтобы изображать хотя бы жалкое подобие улыбки всё то, долгое время, пока принимала непрошеных гостей. Она непроизвольно сжимала руки в кулаки. С каким удовольствием плюнула бы в эти улыбающиеся бесцеремонные наглые рожи.  Её охватывала предательская дрожь. И девушка наклоняла голову, чтобы они не смогли увидеть ненависть в потемневших от гнева глазах.  Внутри  огнём жёг страх за детей, за Алексея. Желая подать  им сигнал, кинула в костёр  охапку свежей травы. Над избой взвился дымный столб.
   - Ты что творишь? – Бродяга схватил девушку за волосы.- Быстро туши!
   - От мошки, дымокур,  совсем заела.- У Кати от боли брызнули слёзы.-  Отпусти меня, мужлан неотесанный!
   - Отпусти Назар, отпусти. – Самый молодой мужчина  повернулся к своим приятелям.- Это мой дом, как родители умерли, мы с сестрой здесь  живём.
   - Обидно Макар, как они со старателями заговорили?  Раньше выйдешь из тайги пьёшь,  гуляешь. Любят  всем прииском, жён и дочек в постель подсовывают. Мужик, который меня золото мыть учил, нанял осенью девок, запряг в сани, и они его по голой  земле из Енисейска до  деревни тащили. Напоил всех. Правда на следующую ночь  его  убили, избу сожгли, но золота не нашли. Как он его мыл! Залюбуешься. Лоток сам в руках ходил.  В тайге с ним хорошо было. Тихий, не спешит никуда.  Оглянуться не успеешь, уже и костёр горит, и похлёбка булькает. Да что теперь говорить! Семей  не завели, а новая   власть нас в тайге выживать бросила. Одно слово - бродяги.  Ладно, оставайся, жди сестру, а мы или найдём золото, или умрём в тайге.
   - Куда вы?  Время  к ночи, переночуйте.   В лесу сейчас холодно, сыро.
   - Нам  недалеко. Тем летом набрёл на охотничью избушку. В ней  старатель. К столу пригласил, почаёвничали.  Потом он  вещи забрал и сказал, что  торопится до ночи  уйти. А я печь растопил, уже спать хотел лечь, поворачиваюсь, а на лежанке мужик сидит. Из пустоты появился. На лице ненависть, жадность,  злоба. Я его как вас видел. Нет никого, мы  одни, а у него глаза вдруг ужасом наполнились, слезами, да как закричит:- Нет! Нет! Я не хочу. Заберите! Под полом! Под полом! Упал замертво, глаза сквозь меня смотрят. А потом исчезло всё. Растворилось. Голос  куда-то улетел, как есть, улетучился. Приподнял  я неровную доску, а под ней  свёрток  с золотом. Страшно стало. Руки задрожали.  Положил свёрток на место и бегом оттуда. Пока светло заберём с Митяем  золото и к Енисейску двинем. Спасибо  тебе, довёл до места. Тогда  в ужасе был,  только деревню и запомнил.
   - Зря  Назар  идёшь. Тайга тоже всё помнит. Её духи никого не прощают. Но решил, давай  до темноты, не буду задерживать.
     Затихли  вдалеке голоса и Катя спросила:
   - Макар,  это ваша изба? Мы не знали. 
   - А Настя где?  Её муж?
   - Не знаю где муж, а Настю монахи в погребе нашли, её топором зарубили. 
    Мужчина резко встал и вошёл в избу. Оглядев родные стены, тихо простонал.  Когда в этих краях обнаружили золото, вся местность кишела старателями. Макар с Настей были детьми и не знали, что пришёл  конец прежней жизни. Деревню на сходе решили покинуть. Перебраться дальше в тайгу и осесть на берегу Енисея. Отец Насти и Макара был  пришлым и ехать со всеми не захотел. Здоровенный как медведь, он действительно походил на него. Плоский, едва различимый на лице нос. Всегда грива тёмных грязных волос. Длинная борода и усы. Его в деревне не любили и все были рады никогда больше не видеть его каменного жестокого лица. Он истязал мать Насти с Макаром. У неё давно не было ни слёз, ни воспоминаний о тех минутах, когда они встречались тайком от её родителей. Строили планы на будущее. Когда его руки и губы стоило им остаться вдвоём, ласкали её тело. Последний раз он избил её ночью. Боясь разбудить детей, она  молчала. А крик бился в голове, горле и только и ждал, чтобы прорваться, уменьшить криком боль. Молодая женщина со стоном нагнулась, и её последний раз вывернуло на залитый кровью пол.
     Макару хотелось бешено закричать от терзавшей  вины перед Настей. Куда его понесло в те дни, когда узнал о революции? В России с той поры неспокойно, бушует гражданская война, а здесь им жилось в покое и довольстве. Не должен был  оставлять сестру, не доверял её мужу. Да он им и не был. Прибившийся к ним старатель. Настя позволила себя одурачить. Макар сестру не винил. Любовь застила ей глаза. Раньше  всегда считала варианты и действовала как  мужчина.  Это он, Макар  его нашёл. Жаль,   кто-то  промахнулся, не добил  старателя у ручья.  Зачем тащил  его домой   на погибель сестре? У той  от сильного  красивого мужика   голова закружилась и дух перехватило. Сразу заметил, как Настя смотрит на него. Очень хотелось знать, о чём думает, меняя ночью  повязки. Раненый  почти не подавал признаков жизни. Судя по всему был он золотишник, так в Сибири называли  старателей- одиночек.  Люди бывалые золотые россыпи по ручьям находили в глубокой тайге, стараясь на них не один год. Сейчас, брошенные новой властью,  превратились в бродяг.  Не знали, куда сбывать намытое золото. До революции сдавали в государственную контору золотых промыслов. Иной раз доберётся летом в таёжную глухомань урядник, тюрьмой попугает, что участки не оформлены.  Дадут золотишка, а он ничего, возьмёт. И до осени не появляется.
      Выходила старателя  Настя. В себя пришёл, а она сначала вроде боялась, старалась смотреть на него бесстрастно. А уж когда  страх прошел, взгляд стал внимательным, любящим. Их так явно тянуло друг к другу, что  Макар сестру ревновать стал. Для себя решил оставить их вдвоём, добраться до Красноярска, узнать всё про революцию. Она его и  задержала на целых два года. Был  ранен, но не только телом, душой измучился. Первый день в городе ночевал на вокзале, познакомился с крестьянами, уговорили ехать на запад. Участвовал в Западно-Сибирском антибольшевистском восстании. Не понял, за что воевал, а  убивать живых людей было страшно, вот и вернулся в Красноярск. Той зимой к городу подошли дивизии Красной Армии, партизанские отряды Щетинкина и Кравченко. Установилась Советская власть. Наголодавшись, Макар поступил на полное обеспечение в школу фабрично-заводского ученичества. Каждый день ходил на базар, пока не договорился доехать с обозом  бесплатно до Енисейска. За границу хотел с Настей  уйти. А нищему туда не сунешься. Языка не знал, родных не имел. Теперь и Насти нет. Один  на всём белом свете. Волнуясь, приподнял только ему и сестре известную доску пола. Золота не было. Глаза наполнились непрошеной влагой.  Смахнув слёзы, вышел. Не знал, что  Настя лежала там, где он сейчас стоял и, умирая, говорила спасённому  Макаром мужчине:
   - Да ты с ума сошёл из-за этого золота. Забирай и уходи.
   - Я в своём праве. Мы с Макаром золото вместе намыли.- Они долго, не отрываясь, смотрели друг на друга. Глаза Насти начали тускнеть и, наконец, закрылись. Мужчина тоже закрыл глаза и, упав на колени,  запричитал: - Господи, Настя, что я с тобой наделал. - Он знал, она здесь, перед ним, но глаз не открывал. Мысль, что мёртвая  посмотрит  на него, была ужасной. Закопал её в подвале и, надеясь, что никогда не встретит Макара, ушёл, не закрыв дверей.
     За столом пригорюнившись, сидела семья с тремя детьми. Терпко и вкусно пахло стоящей на столе в небольшой корзинке земляникой. Сочувствуя, Макар поторопился сказать:
   - Не расстраивайтесь, переночую и уйду. У меня тут недалеко закопан  лоток и ведро с лопатой. В скиту у Фотия берданка отцова, а патронов  на войне набрал. С вами могу поделиться. Вот стараться одному не с руки. – Он посмотрел на Алексея.- Тут есть золото на ручье. Недалеко и немного. « Гнездовое». Место случайно нашёл. Сапоги   мыл, в песке носком поковырял. И вот он, голубчик. Маленький самородок, да не песок. И к поверхности близко. Только одному в тайге страшно.  Напарника, что с Настей жил  давно след простыл. И золота спрятанного  в доме нет. Не находили?
   - Вот тебе крест, не видел.- Алексей, глядя ему  в глаза, перекрестился.- Катя сказала,  тебя Макар зовут. Меня  Алексей. Прости Макар. Я к тайге непривычен. Если бы не монахи, с детьми не выжил. Спасибо братья помогли огород вскопать, рожь посеять. Прокормимся, не даст тайга с голоду пропасть. А вот  одежды  нам не хватает. Обносились. Куда  золото сейчас  сдают? 
    - Пока не знаю. Хотели последнее государству сдать, пришли на прииск. В конторе с нами разговаривать не стали. У них полномочий нет. Я тогда   Настиному  мужику про гнездовое  золото сказал.  Предложил участок отмыть и всем за границу  перебираться. А на второй день,  какие- то странные люди  около меня крутиться начали. Но я и пьяный ни разу не проговорился. Ещё молодым был,  накрепко запомнил про золото молчать. Насмотрелся, как до последней рубахи заработанное кровавым потом, в неделю проживали. Сдадут золото, пьют, гуляют, но это недолго. Ладно, если только ограбят, бывало и убьют. А тебе Алексей  семью кормить надо. Пойдем со мной. Плохого не думай, я не варнак. По честному поделимся. Не обижу. Подумай, с женой посоветуйся. Утро вечера мудренее. А я баню протоплю, в ней и  заночую. Спокойной ночи.