Люська. Гл. 25 Уходим...

  Люська
  Гл 25
  Уходим заврта в море

  На следующее утро, как всегда, Екатерина Николаевна на автобус, а Люська  засобиралась с детьми в садик День не предвещал ничего неожиданного, но торжественный по случаю внеочередного торжественного партсобрания..  Из самых не приятных неожиданностей это регулярные визиты  работников пожарной службы и санэпидстанции.  Пожарники беспокоили не часто, да и Люська умела  с ними пококетничать, так как в основном это были интересные мужчины. И вот с санэпидстанцией это не проходило. Как она сама иногда жаловалась  маме:  - С бабами договориться не получается!   Но я их всё равно не боюсь, потому как у меня всегда идеальный порядок. 
Правда  последние всегда находили к чему придраться
  Молча и дотошно они осматривали все помещения и оборудование, составляли протоколы и исчезали. Но потом, раз в месяц  всех заведующих собирали в ГОРОНО и устраивали коллективную трепку, и иногда даже с выговорами.  Однако, у заведующей садиком за номером тринадцать,  от ГОРОНО по работе всегда были только благодарности и даже почетные грамоты.   
Но сегодня был день особый.  Внеочередное, торжественное  парт собрание по поводу    открытия    Москве Х!х съезда всесоюзной коммунистической партии  большевиков   (ВКПб).  И ни где-нибудь, а в Доме офицеров. Вот этот  факт вызывал легкое волнение.

 Но на парт собраниях обычно было гораздо спокойнее. Там в основном докладывали о международном положении или зачитывали материалы   пленумов партии.  После  выбора президиума собрания,  обсуждения повестки дня и торжественной части,  зачитывались  доклады, которые  готовили сами рядовые члены партии. После докладов, можно было вносить и свои предложения по любым вопросам, от собственных организаций  - чем помочь,  и вплоть до благоустройства города, которые непременно включали в повестку дня на следующее   собрание с обязательной отчетностью о результатах. Иногда разбирали поведение рядовых членов,  в повестке это стояло под пунктом – «прочее». Это,  прочее,  на самом деле иногда было гораздо интереснее основной повестки.

  Так вот как раз, сегодня и стоило на работу прийти пораньше, потому как  уже к девяти  утра, надо было успеть   в дом Дом офицеров, где  было назначено   внеочередное  торжественное  собрание по поводу   открывшегося в  Москве  Х!Х съезда  всесоюзной коммунистической партии большевиков.  ВКП(б) 
Люська покрутилась перед зеркалом, прикидывая,  что одеть по такому поводу. Хотя выбирать было особо нечего.  Нашла мамину белую блузку с длинным рукавом и прикинула мамину же  строгую серую юбку.  Юбка оказалась широковата и она ее заузила по поясу на булавках. А и блузка оказалась  великовата, но на удивление,  получилось очень здорово, строго и в тоже время нарядно, а и зеленки ни на локтях, ни на коленках не видно. Детей на руки и. как она любила говорить – Вперед за орденами!!
  У ворот садика Люську  встретила Мотя,   и  как только та увидела свою благодетельницу,  заискивающе подошла погладиться и потереться о ее ноги. Влад ерзал   собираясь было сойти «на берег», но завидев Мотьку вцепился в мамку еще крепче.   Так как обе руки оказались заняты, в ответ потерлась о Мотькину морду   коленкой:
 - И где  все твои ухажеры, тетя доктор?
В воротах появился садиковский сторож – дядь Миша:
  -Доброе  утро Людмила Николаевна! Ухажеры  ночью  городок охраняют, а ее я  пускаю в садик и днем и ночью, с ней спокойнее.  Ухажеров не пускаю, их потом не выгнать – не ровен час какая проверка.  А Мотька послушная и сама утром уходит.
 - Здравствуйте дядь Миш! А что у нас может быть ночью не спокойного?
  -Дак,  всё же,  кладбище рядом.  И не скучно с ней. Тут уже поздно вечером,  как то с ней гуляем - слышу шум, со стороны кладбища. Так она, как зарычит,  и шерсть на загривке дыбом поставила – тут и я напугался – думал  уж не покойники ли?
  -Ну-у-у-у, дядь Миш. Там по ночам только поп гуляет.
  -А и поп страшный. Громадный,   да косматый, такого ночью увидишь – еще и заикой станешь. 
  - У попа – своя территория –  задумчиво сказала Люська,  - ему у нас делать нечего. Не полезет же за виноградом.
  - Вот точно!  Именно за виноградом, только это  пацаны были. Она на них как рыкнет, так они с беседки, прямо через забор, в темноту,  на кладбище,  как галушки посыпались.
  -Так если виноград  уже поспел, то ВЫ  его соберите  на кухню  – и дети наши порадуются, и Вам спокойнее будет.
  - Сделаем, Людмила Николаевна. Я уж собирался, только без спроса не  хотел.
  Влад, пока они разговаривали,  крадучись, чтоб не видела Мотька, «сошел не берег», нырнул за ворота,  и усевшись в песочнице,  деловито набирал игрушечным ведерком песок. Затем  пробовал его на сыпучесть, после чего сосредоточенно сыпал   себе на голову.  Люська не вмешивалась. Серега двумя ручонками «любил» мамку и внимательно слушал разговор.

  День, в общем,  обещал быть спокойным, даже не смотря на предстоящее внеочередное парт собрание.  Подходили  родители, оставляли детей, и садик оживал, заполняясь обычной повседневной суетой и детскими голосами. Людмила Николаевна  оставила  Влада и Сережку нянечкам и налегке, пробежавшись по всем группам,  заглянула и к себе в кабинет,  но только затем, чтоб еще прихорошиться, и  отправилась на собрание.  Будучи  рядовым  членом партии,  состояла на парт учете при ГОРОНО. Внеочередные  собрания проводились не часто, и организовывались, как правило, по каким-то торжественным случаям.


  И хотя посещение собраний являлось обязанностью., тем не менее на собрания она всегда шла с удовольствием и любопытством –   узнать что-то новое,  интересное, о чем еще не писали в газетах и не сообщали по радио.  Сегодня,  с  собрания Люська решила  смыться сразу после новостей или после  первого перерыва.  Правда,  в обязанность всякого рядового члена партии входило обязательное голосование по каждому вопросу, для чего достаточно было просто поднять свой парт билет. Но так как, практически  всегда, все   голосовали  единогласно, то в подсчете голосов не было никакой необходимости.
Поводом собрания послужил проходивший  в Москве  первый  после военного, 13 летнего перерыва съезд  ВКП(б).
  На собрание Люська успела, почти минута в минуту, перед открытием.
На трибуну вышел первый секретарь. Поздравил всех с началом съезда и зачитал краткую сводку севастопольских новостей. Люська не особо вслушивалась в новости, а больше  думала о том,  когда  лучше всего отпроситься, чтоб покормить Сережку.  Как вдруг, по слуху резануло: 
  -В Голландской бухте  благополучно закончили ремонт  подлодки - С-209!  Лодка сегодня в 11  часов будет торжественно отбуксирована  в открытое море, после чего отправится в дальнее плавание.  Родные и близкие  соберутся  ее провожать, как всегда, с мыса Артиллерийской бухты.
  Люська, было,  не вскрикнула,  и чуть не вскочив с места, нервно заерзала. Посмотрела на часики.  ЕЕ мозг уже принимал решение.  В 10-30 – первый перерыв. До садика не успеть.  До  Артиллерийской бухты минут двадцать. Бегом.  Сережку кормить с 11 до 12. Ладно,  потерпит до двенадцати.
Дальше, первый секретарь что-то докладывал   про открытие в Москве  Х!Х съезда.  Что-то про Молотова, и почтение памяти  умерших  Щербакова, Калинина и Жданова.
До перерыва еле досидела  и очертя голову бросилась к выходу. Отпроситься не составила труда, так как на проходной дежурили свои, которые ее хорошо знали, как  знали и то, что ей кормить детей. Хотя  не преминули спросить:
 - А как же голосование Людмила Николаеввна?
 - Так мы же все за!
Бросила она на ходу  и буквально выпорхнула на улицу.
По ходу решила добираться не до Артиллерийской бухты,  а в сторону ул. Частников и там прямо через  седьмой бастион, на набережную Хрусталки, откуда тоже все отлично видно и потом  - до Сережки ближе.
   Улицу Частников проскакала на каблуках. В голове стучало: - Дура-дура-дура!   В вечерней юбке, белой блузке  - подумают ненормальная. Ну и пусть. А я такая и есть!  Может мне ребенка кормить, откуда знают, и пусть думают что  хотят!
  Асфальт закончился, дальше тропинка через поле. Скинув каблучки, задрав юбку,  вприпрыжку, охая и визжа от колючек и мелких камешков,  благо вокруг – ни души,  помчалась по тропинке через  не  большое выгоревшее на солнце  прибрежное поле,  сплошь изрытое  воронками от снарядов и бомб  совсем не давно закончившейся войны. 
- Еще платочка голубого не хватает. Сейчас бы мама увидела доченьку: - Вот умница! – сказала бы.
 Через глубокий оборонительный ров, ноги ее привели на прибрежный  бруствер   Бастиона   на самом берегу Хрустальной бухты. По верхушке бруствера она  кое-как, по сухой колючей траве  добралась до бетонного, под толстенной  бронированной шапкой,  дзота, похожего на громадный белый гриб, шляпу которого  со стороны моря хорошо погрызли слизни. 
  На берегу от Мартыновой  бухты  до  Скалок– как и ожидалось – пусто. Здесь и летом  совершенно безлюдно, а теперь и подавно.
  На внутреннем рейде   на якорях, в один ряд  стояли два линкора и эскадренный миноносец, торжественно украшенные  полосой  сигнальных  флажков от носа, через грот мачту,  до кормы.  Это по   случаю выхода лодки.  Матросы при полном параде  выстроены на палубах.   Но ни буксира,  ни лодки. За кораблями с другой стороны бухты  - на Северной   стороне и до   Константиновского  равелина тоже никакого движения, даже не видно ни одного морского трамвайчика.
  Люська посмотрела на часы. Стрелки показали 11.  Фарватер открыт.  А лодки не видно.  Может уже ушла? Как ушла, если матросы на палубах?  Боны тянувшиеся идеально ровной полосой от Константиновского равелина Северной стороны  до Мартыновой бухты  разделили удивительно спокойное зелено-бирюзовое  открытое море, от темно синего на внутреннем  рейде.  Кристально чистая  вода аккуратно окружив прибрежные камни, замерло.  Однако казалось, что это спокойное, мирное  море, не порождая волны, все же дышало, что было хорошо видно по  плавному   движению  мохнатой  травы,  державшейся  за подводную часть камней.
  Неожиданно воздух взорвал  резкий гудок буксира, и потом сразу еще два. Люська от неожиданности,   было не подпрыгнула. Тут же из-за  последнего линкора  вынырнул и сам буксир.  За буксиром,   похожий как какое-то сказочное  существо, торжественно и медленно  показался, сначала нос подлодки, а затем и рубка.  За лодкой следовал  еще один, кормовой  буксир, который при выходе на фарватер,  в свою очередь,  тоже разрезал воздух тремя,  еще более  пронзительно резкими,  гудками. Лодка выровнялась по фарватеру и медленно последовала за буксиром в открытое море.  Перед  рубкой, в парадной белой форме выстроилась свободные от вахты  матросы.  На капитанском мостике один капитан. Проходя мимо линкора, по команде  капитана подводники  прокричали  приветствие команде линкора и тут же получили  от туда ответ, который гулкой волной докатился до берега.  На носу  и на корме  кораблей и лодки сигнальщики энергично отмахивались флажками. Еще две волны обмена приветствиями  от второго линкора и миноносца  докатились до берега,  и длиннющее сказочное существо, обнажив только блестящую спину,    послушно следуя за буксиром, поравнялась с Константиновским равелином. Матросы пели:
- Прощай любимый город,
 Уходим завтра в море,
 И ранней порой, мелькнет за кормой, 
 Знакомый платок голубой…
  Лодка  вышла за боны  в открытое море.  На рубке... Это был Он, весь устремленный в открытое море.  Увидит ли ее? У Люськи мелькнула мысль – забраться на дзот. Она чтоб не изгваздаться скинула мамину блузку,   и задрав юбку, даже попыталась было это сделать.  Из-за болячек это оказалось совершенно не исполнимо.   С  досады,  она,  было,  не расплакалась  и стала размахивать белой блузкой.   Вдруг увидит?! Неожиданно Капитан  развернулся в сторону береговой линии, резко снял фуражку,  на секунду склонил голову и так же резко вернул фуражку  на место, после чего развернувшись  к носовой части лодки,  отдал какой-то приказ, и вся команда пришла в движение. За несколько секунд на палубе осталось всего несколько матросов и сам капитан.   Матросы раскнехтили  концы  и отдали буксирам.  Доложили капитану, и скрылись под палубой. Капитан на секунду задержался,  как бы принимая решение, развернулся в пол оборота точно  сторону  Севастополя  и бастиона, будто выстрелом   - отдал честь,  и скрылся  в том самом «брюхе сказочного существа» по имени лодка.
  Люська,  одна на весь бастион. Стояла, не знала, что делать и ревела во весь голос.  Было жалко матросов, которые уходят в море, и скоро надолго погрузятся в морскую пучину, где нет ни солнца, ни неба, ни ветра; только шум двигателя и холодный треск стального корпуса  лодки. Жалко Мишку, который три месяца будет с ними или в открытом море или глубоко под водой. Жалко Юрку, которого уже вторую неделю мурыжат в  Бельбеке. Жалко маму, что всю жизнь без мужа, жалко себя, что больше не девчонка, а зеркало упрямо показывает первые морщинки.
Жалко, что  не взяла голубой платочек,  теперь и помахать нечем, не махать же и дальше блузкой, провожая в море любовника.  От последнего  слова Люське сама себе неожиданно рассмеялась. 
- Ну,  какой он любовник?  Так. Случайный приятель.
 «Случайный приятель» ей самой  совсем  не понравилось.
Подумала:
- Ой Розочка! Об этом лучше и не думать! И совсем не случайный!   Сережку кормить пора.
На этом  натянула блузку и помчалась в садик.
Где-то  в   полдень, Люська уже опять была на парт собрании.  К началу выступления  по докладу Маленкова она опоздала. Потихоньку вошла в зал и села в самом заднем ряду.
Докладчик что-то говорил об ослаблении мировой капиталистической системы и подъеме экономики в Советском Союзе.  Кто про что,  а Люська  продолжала паралельно  думать  о своем.  Однако, после очередной волны аплодисментов Люська твердо решила не рвать себе сердце, но слушать докладчика, пронзительные интонации которого призывали таки  ко вниманию:
  -Американцы нажились на войне, но им не удалось добиться своей цели и установить мировое господство. Они на весь мир заявляют, что Советский Союз победил фашизм именно, и только  благодаря американской помощи. Однако забывают при этом сказать, что наша страна за их помощь расплачивалась золотом. И теперь, под предлогом помощи американский капитал внедряется в экономику других стран, имея единственную цель  - порабощения. Послевоенный Мир капитализма, подвергнув экономической блокаде  Советский Союз, думал этим его удушить. Но на самом деле, под чутким руководством коммунистической партии и лично товарища Сталина произошло укрепление мирового демократического рынка.
  Зал накрыла волна бурных аплодисментов.  На Люську накатили слезы, и чтоб не разреветься,  она со всей силы  хлопала в ладоши.
А оратор тем временем продолжал:
Не довольные создавшимся положением вещей они начинают новую волну гонки вооружений.
  Люське захотелось крикнуть:
- Сволочи капиталисты!  Чаловский вот сейчас выйдет в океан и задаст вам жару!
Ей даже на секунду представилось, что это она сказала с трибуны. А докладчик продолжал:
  -Трумэн нагло заявляет о притязании на мировое господство. Советский союз в этих условия становится единственным самым надежным оплотом мира. И нападение США на Корейскую Народно-демократическую  республику ознаменовало переход  англо-американского блока от  подготовки агрессивный действий к прямой агрессии. А истинная свобода капиталистического мира это свобода эксплуатации и ограбления как своего народа так и всего мира. Таким образом политика США становится не демократической, но агрессивно милитаристической,  и по сути империалистической.  Главная стратегия империализма США это использование чужих территорий и чужих армий для достижений своих интересов. Пытаясь превратить народы этих стран в слепое орудие и пушечное мясо.
Люська теперь всем сердцем поддерживала оратора:
  -Мишенька, родной, врежь,  как следует  этим мерзавцам, чтоб им не повадно было даже глядеть на нашу страну!
И докладчик целиком и полностью  поддерживал Люськин энтузиазм:
  -Советский союз неуклонно отстаивает политику мира и равноправного сотрудничества. Но,  не забывая об агрессивном окружении,   Советский Союз укрепляет оборону страны.  Именно Советский Союз выступает с предложением запретить атомное и бактериологическое оружие. Именно штаты отказываются от Пакта заключения мира.
  Наш народ полон решимости самоотверженно трудиться на благо социализма  и с честью выполнить историческую задачу строительства коммунистического общества. Сегодня мы наблюдаем небывалый рост промышленности и сельского хозяйства. Пятый пятилетний план – новый крупный шаг по пути развития нашей страны от социализма к коммунизму.
И здесь зал не смог сдержаться от бурных аплодисментов.
 -После тяжелейшей войны наш народ быстрыми темпами, благодаря самоотверженному труду и руководству нашей партии и лично товарища Сталина, уверенно продвигается  к неуклонному  подъему материального благосостояния и  уже достиг  небывалого подъёма социалистического, промышленного и  жилищно-коммунального строительства.
Зал взорвался аплодисментами. Докладчик, едва успокоив зал жестом руки продолжал:
 - И наш родной Севастополь, благодаря вашему самоотверженному труду  восстал из пепла. И это спустя всего семь  лет  после самой страшной и разрушительной войны в истории человечества!
Зал аплодировал.

Потом  было  еще  про быстрое развитие Китайской народной республики и Монголии,  и опять  про Трумэна и нападение США на Корейскую народно-демократическую республику.
Однако в  Люськином сердце уже кряхтел голодный  Сережка, а мысли ее  потянулись – к  садику, в Камыши, в Бельбек, и в открытое море.   Она периодически целиком и полностью проваливалась в свои мысли и с открытыми глазами почти засыпала.  В зале больше ничего не видела, хотя, как ей казалось,  продолжала  внимательно слушать, и только  когда при упоминании  имени Сталина, ее будили аплодисменты, она понимала, что  она уже не здесь, и ниточку  доклада  обронила.
На сельском хозяйстве Люська, похоже,  заснула по-настоящему.   Уже во сне увидела,  Юрку,  он бегал  по Городку   искал  ее  и звал детей.  Досмотреть сон ей не дала соседка по ряду, которая потыкала Люську  в бок.  Люська окончательно проснулась,  и вопросительно посмотрела на соседку:
-Я что,  храпела?
Соседка в ответ мягко  улыбнулась и кивнула головой.
Люська не стала ждать ни перерыва, ни аплодисментов,  и поняла, что  немедленно смоется  с собрания  окончательно. Сережку-то кормить пора! А вдруг и Юрка приехал.