В садик

Это было обычное утро обычного дня. Утренняя суета. Муж уже ушел на работу. А мне  надо было отвести сына, по пути,  в садик. Ну, как по пути, не совсем, правда, по пути, но так уж сложилось сегодня. Быстренько напялила на ребёнка колготки и штанишки, футболочку и тоненькую  курточку - была ранняя осень. И, поскольку, воздух на улице с утра был холодным, даже надела шапочку. Такие раньше были шапочки, назывались “гномик”. У них на макушке висел длинный, длинный хвостик с помпончиком на конце. Она очень нравилась моему сыну и, несколько, примирила его с перспективой похода в садик. Спустившись с малышом,  с девятого этажа на лифте вниз, поймала его за хвостик на шапочке, потому что он рванулся вперёд, по ступеням, на улицу. У подъезда, перехватила сына за руку и мы двинулись в сторону детского сада. Утро было жемчужным от тонкой дымки кружевного тумана, с тонюсенькими робкими прошивками  солнечных лучей и звало погулять. Но надо было спешить. Проходная закрывается в восемь и не минутой позже.
  А идти надо было вдоль стенки стадиона, мимо огромного спортивного зала. Стадион был, не то, чтоб совсем новый, но - свеженький. На  высоком фундаменте, выше человеческого роста, была стена, а над ней шли огромные окна спортзала.  И вот фундамент стены, видно, дал усадку за пару лет, прошедших с окончания постройки. Там образовалась щель. Длинная, во всю стену щель, шириной сантиметра в два.  А, поскольку, накануне прошёл небольшой дождик, совсем небольшой, но прошел,  то оживилась всяческая мелкая живность. Я потихоньку волокла ребёнка за руку. В буквальном смысле слова волокла, потому что  всё самое интересное, как всегда, по детским меркам, происходило позади, вокруг, но не спереди. В один момент мальчишечья ручка выскользнула из моей руки. Ребёнок присел на корточки и “Смотри, мама!”.  Зоркие детские глазки и деятельная заинтересованность мальчишки в жизни окружающего мира, сделали своё дело. И пальчики оказались, как раз такие, как надо - маленькие тоненькие, гибкие. Он ухватил  что-то и тащил это   из двухсантиметровой щели между фундаментом и асфальтом. Я приостановилась, оглянулась и, “О, ужас!!!” - это была большая, серая ЖАБА! Нежно держа свое сокровище за заднюю лапку, малыш с гордостью и восторгом  удачливого  золотодобытчика, семенил маленькими ножками, широко расставляя их, как моряк на качающейся палубе и тащил ко мне свою добычу. “Мама! Мама! Вот!”  Гордости малыша, радости его и восторгу - не было предела! Он бежал изо всех силёнок ко мне, спеша поделиться со мной своей радостью, своей удачей и глаза его сияли, и жаба телепалась в маленьких пальчиках. Такая большая, серая, влажная. Такая восхитительная на детский взгляд. Добыча дрыгала лапками, пыталась вырваться из детских пальцев. Радость и восторг. Восторг и гордость.
Истошно взвыли, перекрывая друг-друга, две сирены. Скорая: - си бемоль, и
Милиция - тритон. Сирены вроде, были  похожи, а ноты и интенсивность исполнения - были  разные. И, нет, это были не машины. Это дуэтом выражали свой протест две молодые женщины. Находясь на примерно одинаковом расстоянии от мальчишки и разделённые между собой метрами четырьмя - пятью, обе молодые дамы визжали самозабвенно, искренне, с полной отдачей. Так, что, немногочисленные прохожие замедлили шаг, привлечённые таким необыкновенным вокалом и остановились. Дуэт был поистине восхитителен.  Он был достоин Грэмми! Он взлетал к небу, разбивался на тысячи мелких осколков и вниз сыпались, то ли всхлипы, то ли стоны, то ли взвизги.  И каждая музыкальная фраза  заканчивалась приглушенно-восхищенным стоном малыша: “Оооооо!” 
 Приняв это вокальное сопровождение за восхищение благодарных зрителей, и придя в восторг  от создавшейся ситуации, ребёнок, с победным видом оглядел присутствующую аудиторию  и, выбрав из них наидостойнейшего, естественно, это была его мать, засеменил ко мне делясь со мной радостью и неся, в вытянутой вверх ручке, свой трофей. По несчастью две молодые солистки, одна из  которых - ваша покорная слуга,  находились примерно в одном направлении. С ужасом мы  прыснули врассыпную, продолжая издавать чарующие звуки. Народ замер с интересом наблюдая стремительно развивающиеся события.  Но, я же не могла убежать далеко.  Это был мой ребёнок! Его надо было как-то спасать от ЖАБЫ. Или жабу спасать от него? Как? Я короткими перебежками семенила от дерева к дереву, пока не добралась до края стены спортивного зала, и спряталась за углом, высунув только глаза и кончик носа и готовая в любой момент дать стрекача.  Я беспомощно оглядывалась, в поисках хоть какого-нибудь выхода из этой ситуации и случайно встретилась взглядом с молодым человеком. Он стоял совсем рядом и с огромным вниманием наблюдал за разворачивающимся действием. Не сказать, чтоб он был шокирован происходящим. Скорее, ему было интересно, чем же это всё закончится. Но, мужчины - есть мужчины. Поэтому, трезво оценив всю трагикомичность ситуации, проявив истинно мужскую солидарность, этот молодой человек, перекрыв собой путь ко мне, направился к малышу.   Отловил моего сына. Остановил его стремительный и радостный бег, присел перед ним на корточки и что-то “забубукал.  Уж не знаю, что он говорил на своём мужском языке  моему любимому сыну - герою, охотнику, победителю и как одному охотнику удалось уговорить другого охотника расстаться с трофеем,  но жаба была отпущена с миром домой - в щель под фундаментом спортзала. Я только с покорностью и готовностью кивала на каждую фразу взрослого и на вопросительные взгляды сынишки. Робко, бочком, я потихоньку продвигалась в сторону мужчин, протягивая им развёрнутый носовой платок. Молодой человек оказался догадливым.  Взял носовой платок и тщательно обтёр маленькие пальчики  И вручил платок, не мне, нет. Он дал один конец носового платка  малышу,  а второй конец - протянул мне.  И вот так, паровозиком, мимо стены стадиона, по почти высохшим лужам, подальше от длинной двухсантиметровой щели, обретя относительный покой, мы брели в садик.  Защитница - мама и герой, охотник, великодушный победитель - мой  маленький, чудесный сын.