Завтра ровно в пять 2-6

Завтра ровно в пять 2-6

Сообщение о том, что премьер Ме отказался участвовать в теледебатах с кандидатами в президенты, наделало много шума.
Главным заводилой скандала в медиа сфере оказался кандидат лидер Ком едрической партии Зэ.
Его заявление по данному событию напрягло всю высшую власть в Ассее.  Никто и никогда не осмелился бы поднять вопрос о «трусости» власти, всегда избегающей прямого диалога с оппозицией, с претендентами на власть, а значит, презирающей народ, своих и не своих избирателей. За что избирателям ценить эту власть, если она боится… Или ей нечего сказать истинным борцам за свободу народа от угнетателей, поработителей и грабителей!

Премьер Ме своим отказом унизил участников избирательного процесса, особенно лидера такой великой Партии, которая всегда стоит за справедливость и старается доказать в открытом диалоге с противниками, чего она добивается для трудящихся и какой свет несет всему миру… Другого пути пока не дано!.. Но он, возможно появится, если власть будет себя так вести по отношению к истинным защитникам социализма и всего трудового народа.
И Зэ хорошо оттянулся на этой власти, используя выражения, пусть резкие, но вполне приемлемые для оппозиционно настроенных лидеров такого класса.

Нашелся что сказать и кандидат Жэ по поводу пренебрежительного отношения кандидата Ме к теледебатам, то есть к самим участникам, борющимся за голоса избирателей путем необходимого спора и даже драки за отстаивание своих убеждений.
 Как в довод, всюду и всегда проклинаемый им Запад здесь оказался лучшим показательным   примером, как надо ставить претендентов на власть лоб в лоб, что называется. Прежде, чем претендовать на выборы.
Это уже была выходка по запрещенному, как покушение на идеологический пропагандистский код власти в Ассее.

Сто лет народу Ассеи хорошо известно, как на Западе и в самой Пиндосии выборы президентов вообще проводятся по предрешенному сценарию, а борьба считается формальной для видимости каких-то противоречий, а на самом деле…    Там дурят избирателей обещаниями и стараются раздувать скандалы по всякой ерунде, не имеющей важности для решения проблем избирателя. Правящая верхушка власти и все кандидаты в президенты служат конгломерату корпораций с олигархами и покупаются с потрохами под интересы капитала.
Бедный избиратель вынужден поддаваться давлению и за подачки голосовать, как ему укажут.

А тут либерал Жэ, лидер партии самой что ни на есть жизненной направленности заявляет, что все это ерунда. Там, в Пиндосии, дебаты считаются одной из святынь, на которую молится избиратель. Там рождается истина и вера в самого кандидата, который способен доказать свою правоту в прямом споре. Без дебатов Пиндосия давно скурвилась бы, становясь не жизнеспособной.
Только на свободных дебатах сильный кандидат может забить слабого и тому делать уже больше нечего, пусть гуляет… Избиратель оценивает кандидата по его знаниям и умению давить противников как клопов.
Тот, кто отказывается от дебатов не может претендовать… Трус не может быть президентом. Где закон об обязанности кандидата участвовать в дебатах!?

А я вообще могу отказаться от выборов!.. – заявил Зэ, еще сильнее усугубив возникшую напряженность в такой трогательный переходной период, когда торжествует Закон и Конституция за передачу власти новому Президенту в Ассее на четырехгодичный срок. А там снова выборы, и снова…
 В знак протеста Зе пригрозил судом кандидату Ме и даже намекнул, что поднимет народ и выведет на площади миллионы людей за справедливые выборы.

Гордыня всегда переполняла лидера Ком едрической Партии, которую он превозносил до небес за все, что она дала народу… Да и всему миру был дан пример высочайшей справедливости во благо трудящихся. А тут такое унижение – не желание вести диалог с лидером, посвятившим жизнь борьбе за социальную справедливость, за возвращение всех отнятых благ народу, за свержение власти капиталистов!..

У нас есть команда, есть исторический опыт. Мы не раз спасали страну в самые трудные моменты, - часто говорил Зэ. Но в отсутствии достойного оппонента он так и не получит в лоб причитающееся. За то, что «самые трудные моменты» - это беспредел устраиваемый Ком едрической властью от начала…  - разруха, гонения на цвет нации, уничтожение научно-технических кадров, голодомор, геноцид, нищета и бесправие народа, брошенного в итоге на чудовищное растерзание врагу по этой же своей бестолковке – это и есть то, от чего раз за разом надо было спасать страну. И так бесконечно. Сначала этой командой с усердием создаем «самые трудные моменты», а потом спасаем страну…
Нечто такое же, если ни хуже, отдавало от всей предвыборной программы кандидата Зе.

А Ме не пошел и не сказал ему об этом прямо в лоб на дебатах. Чего так забоялся?


Тут впору было задуматься и самому Президенту Пи.
 В его Ассее, где все решал ОН и ставил все на послушание Закону, в том числе и себя, назревала ситуация, чреватая…
Он звонит Директору БА и спрашивает его, что случилось, почему они прозевали кандидата Зэ? Так по недосмотру обидели старика и теперь кандидат Ме выставлен в совершенно невыгодном свете. Зачем вообще надо было их (кандидатов) позволять кому-то провоцировать на такие заявления, от которых… стыдно становится.

- А вам не стыдно? – спрашивает Президент с мертвящей холодностью разведчика, от чего мурашки по телу… если ты не разведчик.

- Стыдно, конечно, но разве мы можем это хоть как-то выказывать. Даже, если бывает сильно смешно… Дайте мне время до вечера и на завтра я вам обещаю, как все встанет на свои места. – Директор БА кладет трубку и берет другую, - мне сюда подполковника Ся, немедля.

Подполковник Ся, побывав у Директора, вышел из кабинета как после оплеухи, не желая ни с кем, ни здороваться, ни прощаться.
Уже сидя в машине, несущейся по улицам столицы как на пожар, он звонит агенту в штаб Ком едрической Партии. Агент отвечает, но просит несколько секунд, чтобы где-то отойти в сторону и продолжить разговор без посторонних.

- Где сейчас находится Зэ, - спрашивает Ся.
- Он был в сортире, сейчас я отвлекся, но он уже в своем кабинете наверняка находится, - отвечает агент, служивший у Зэ помощником.
- Так, слушай мой приказ. Я уже подъезжаю к вашему штабу и буду через десять минут у кабинета Зэ. Отвлеки своего лидера… хотя бы звонком, заговори с ним тему, чтобы он никуда не вышел. И никого к нему не впускай, никого, ты меня понял?

Лидер кандидат от Великой Партии сидел за столом в кабинете, нахмурив лоб, слегка обескураженный разговором со своим помощником по телефону, и забыв, что ему сейчас надо делать, кого к себе вызвать, или что-то еще…
 Что тот нес по телефону, вообще, не странно, а возмутительно, но надо обдумать…

Дверь открывается и в кабинет входит подполковник Ся с каким-то капитаном. Они знакомы, а капитан здесь не при чем.
Ся поздоровался, обращаясь к Зэ по имени и отчеству, вежливее не скажешь. В ответ предложено было садиться.

Зэ стал соображать, что его мягко берут в клещи, но выбора, кажется, не было. Он тем более будет стоять на своем, хотя бы зло сорвет на этих гостях, но по оправданному.

- Итак, что же это получается, вы пошли на срыв предвыборной компании, совершенно ни с кем не посоветовавшись, у вас же столько помощников – стал говорить Ся, не сильно напирая, заранее соглашаясь на «а это не твое собачье дело».

- У меня штаб все решает, а помощники – это чтоб на звонки отвечать.

- Но мы в курсе вашего недовольства по этим выборам с не вполне дебатами и поэтому сразу будем говорить прямо. Зачем вам это все надо?

- А мне это и не надо, я уже сказал, что могу отказаться от выборов вообще… Если государство не способно обеспечить единые правила для всех по участию, хоть на дебатах, хоть на банкетах, то нам остается бойкот, а что еще нам остается?

- Хорошо, бойкот. Но какие будут последствия? Вы оставляете своих избирателей без выбора и без надежд. Я сам симпатизирую Ком едрической партии и вас всегда уважал за твердую позицию в отстаивании… Мне странно смотреть как вы неожиданно раскисли. Как будто вас лишили права… Но вас никто не лишал права бороться за голоса избирателей, и вам есть что доказывать по своей программе совершенно справедливо. 

- Теперь Жэ обрадуется, как он обрадуется, возьмет все в свои руки и будет хозяином положения по раздаче своих обещаний избирателям, и все время на телевидении, которым не воспользуетесь вы для дебатирования, ему достанется, -  сокрушенно сказал капитан.

- Не надо меня уговаривать, я вам не мальчик, - говорит Зэ, нисколько не убавив решимости, как раненный в область самолюбия, а давление и пусть даже сочувствие, лишь только теребит рану… За Партию, конечно. Интересы Партии прежде всего.  -  Вы бы лучше премьера Ме поуговаривали так на участие в дебатах. А то он друг президента и ему все можно. Проучить бы такого хоть раз на честных дебатах, знал бы он тогда…

- Премьер Ме, прежде всего серьезно занятый государственными делами человек…

- Ой. Ой, прямо так занятый, так занятый.

Казалось, доводов, чтобы вернуть Зэ на участие в дебатах, больше не осталось.

- Но, хорошо, вы смелый и неподкупный человек. Заслуги ваши никем не оспариваются, и Родина воздаст вам должное. Но вам не приходит в голову… Вы уже довольно пожилой человек и можете… вдруг… заболеть, - сказал подполковник Ся, причем явно пропуская слово «смертельно».
И очень пристально смотря в глаза бесстрашному Лидеру Партии.

Пауза была почти сокрушительной для всей Ком едрической Партии, ибо ее Лидер явно прекратил свой бойкот.

Он поник, опустил глаза, взял ручку справа и переложил ее налево, потом снова на право. Дальше, еще больше нахмурившись собрал листы бумаги в стопку, но взгляд больше не поднимал, как от занятости текущими мыслями и в глаза этим пришельцам уже ни разу не посмотрел.

- Хорошо, я завтра переговорю с штабом.
- Нет, надо, чтоб сегодня, -  пристал подполковник, как банный лист.