Киберспорт, двенадцатиборье. Глава 2

— Ох, уж эти врачи-рвачи, сколько у меня разных памятных историй об их чудовищных ошибках и даже откровенных преступлениях, — я покачал головой, — военные медики ещё более или менее молодцы, вынужден признать, а вот простые, тут у моего однополчанина контузия была, с частичной потерей зрения, и знаешь, как лечили? Капли в глаза капали!


— Ты воевал, получается, — однорукая сглотнула, — прямо как тот, что меня победил, тоже солдат.


— Да сколько нас, таких, увы, — я пожал плечами, — уж среди стольких тысяч участников, пара-тройка сотен обязательно должна попасться. Но, каков поганец, одолел ребёнка и счастлив, небось. Обещаю, встречу его, непременно одолею, в том или ином состязании. А ты не сдавайся, не надо.


— О чем там говорить, после такого точно вылечу, — девушка понурилась.


— А вот и нет, — я покачал головой, — во-первых, людей с особенностями стараются не отсеивать сразу, потому как зрители таковых жалеют и любят, во-вторых, опять всплывет вопрос по поводу не совсем честного подбора соперников. Ставить профессионального бойца, который людей убивал несколько лет, против гражданского, это как-то безумно. К тому же, у тебя ещё такая яркая история.


— Мне все ещё кажется, что ты, жуткий Донжуан, — спортсменка хитро улыбнулась, — небось, девицы толпами бегают за тобой?


— Какой там, — я смутился, — боюсь, последние восемнадцать лет моей единственной дамой была война. Не знаю, характер такой, контракт заключишь, выполнишь, думаешь, ну, все, на гражданку и с концами, возвращаешься домой и чего-то не то, неделю-две маешься и обратно, а когда на Украину попал, вообще не считал возможным ребят бросать. Срочники вон без перерыва воевали, только отработаешь, там же, на месте, опять перезаключал и продолжал, вернулся лишь когда закончилось противостояние. И вот решил попытаться заменить одно дело жизни другим, все же, в тридцать шесть не так просто бегать с пулеметом наперевес. А спорт более мягкий способ адреналин вырабатывать.


— На войне, небось страшно? — девушка сглотнула.


— Ещё как, — я поморщился, — не боятся лишь дураки, но, они долго и не живут. Тем паче, и войны ныне не как раньше, все эти дроны, умные ракеты и прочее, превращаешься в пушечное мясо куда в большей степени, нежели прежде, а я ещё и пулемётчик, да штурмовик, враги особенно старательно пытаются угробить, но не вышло. Пока хоть что-то от меня зависело, сам выживал и товарищей пытался вывести, но, когда ты в машине, да ещё и не за рулем, от ракеты никак не сбежишь.


— Эй, ты, — послышался чей-то голос с характерным акцентом.
Я повернулся, какой-то приезжий, ну, гастарбайтеры тоже участвуют, если есть гражданство, чего бы и нет, форма у них, чаще всего, хорошая. Правда, на шахматах большинство из них срезается, чай не нарды, соображать надо, а если человек с головой, он и не поедет метлой махать или мешки грузить.


— Ты ведь Иван Градов? — продолжал незнакомец. — Я - Саадик Мухамедов, помнишь такую фамилию?


— Сильно вряд ли, — я пожал плечами.


— Ты моего брата в кому отправил восемнадцать лет назад, — пояснил Саадик, — он только месяц назад очнулся. Столько лет пытался найти и отомстить, но не выходило, теперь уж не спущу.


— Зарежешь? — поинтересовался я, недобро сощурившись и сжав кулаки.


— Это было бы слишком просто и примитивно, — возразил мститель, — хочу, чтобы помучился, обыграю на чемпионате, не подпущу даже к третьему месту, растопчу, а уже потом, можно и кровь пустить.


— О, это пожалуйста, — я усмехнулся, — даже интересно, если попадётся соперник, который вправду заинтересован в победе. И хорошо, что сразу в драку не лезешь, а то зашибу ненароком, и придётся опять куда-нибудь в Африку ехать, отстаивать интересы родины, благо, завязки с «Вагнером» есть, даже звали к себе, если бы не тот идиотский бунт, загубивший всю организацию, служил бы с ними благополучно. Но, постарайся, прошу, твой братец ничего стоящего продемонстрировать не сумел, только со столбом поцеловался и спать, не боец и не джигит совсем.
Мухамедов вспыхнул, дернулся вперёд, но сдержался, усилием воли. Думаю, дело вовсе не в хитрой и просчитанной мести, небось, сам планировал выиграть чемпионат или взять призовое место, а нападение на мою персону, в случае успеха, могло отправить его на зону, а при неудаче, в реанимацию, потому как я однозначно не из тех, кого можно легко зарезать, побить или застрелить. Да и кома не смерть, кровная месть не такая обязательная. В общем, погрозил мне кулаком и быстро ушёл, почти убежал.


— А вы, оказывается, страшный человек, Иван Громов, — однорукая погрозила пластмассовым пальцем, — и за что же вы лишили бедолагу восемнадцати лет жизни, спрашивается?


— Скажу сразу, не скинхед, прости Господи, — я смутился, — и вообще не имею ничего против других национальностей, в принципе. Мог бы рассказать красивую историю, типа, приезжие приставали к девушке, вступился и переборщил малость, но врать не хочется. Обычная бытовуха. Выпил бедолага, море показалось по колено, вообразил, что драка со мной, это хорошая затея, и оказался чуть более хрупким, чем следовало. Так и разошлись, он лечиться, а я служить, вместо зоны. Печально, но судьба, никуда не денешься. Пойдём, полечим твои душевные раны парочкой порций мороженого.


— Такой брутальный здоровяк и сладкоежка? — собеседница искренне удивилась. — Вот бы не подумала никогда. Я, кстати, Ира.


— Странно звать такое юное создание в бар водяру глушить, — я подмигнул, — тем более, не увлекаюсь, особенно сейчас, спорт и алкоголь не слишком совместимы, лишь недавно реабилитацию закончил. И слишком легко увлечься, и спиться, предпочитаю глушить воспоминания на тренировках, доводя себя до изнеможения. Часика три-четыре железо потягаешь и спишь, как убитый.


К счастью, сам я приехал на чемпионат на трамвае, машину так и не купил, да и зачем она сейчас, когда можно и арендовать, и такси вызвать? Новая знакомая то же добралась на арендованном электросамокате, думать ни о чем лишнем не надо, кофе тут же рядом располагалось. Чисто рефлекторно окинул взором окрестности. С другой стороны дороги стояло такси и водитель на меня как-то недобро зыркнул. Учитывая, что у меня противостояние с роднёй коматозника, ничего нельзя упускать из виду. Даже задумался, а не подвергаю ли опасности новую знакомую? Родители тоже в опасности, на самом деле, но с ними не так просто справиться, отец участвовал в обеих чеченских компаниях, снайпер, мама только во второй, медсестрой, оба военные, голыми руками не возьмёшь, а тут невинная девочка. Не хватало ещё, чтобы к инвалидности ещё какие-то травмы добавились, или вообще убили. Но, пусть только попробуют тронуть, весь тейп, или клан, или кто у них там, положу, не успеют и мяукнуть. Русский солдат добр и милосерден, пока его близких не трогают, но уж если нанёс такую обиду, пощады не жди.


У входа в кафе толпились пять или шесть приезжих, шушукались, увидев нас, замолчали, один решил, что самый умный или смелый, крикнул моей спутнице.


— Эй, девушка, зачем тебе этот старик, иди лучше к нам, угостим, потанцуем, хорошо будет, — заявил он.


— Простите, мне завтра рано вставать, не до тусовок, — Ира попыталась мило улыбнуться, — как-нибудь в следующий раз, пожалуй.


— Ты хоть знаешь, кому отказываешь? — возмутился гастарбайтер. — Нечего тут недотрогу строить, небось, распутница, раз со взрослыми мужиками ходишь?


— А ты, небось, какой-то невероятный богач? — спросил я тем же тоном. — Услуги стоматолога нынче дороги весьма. Договоришься, что придётся заниматься мостостроением, прямо в сломанной челюсти.


— Ты мне угрожаешь что ли? — приезжий сразу нож вытащил. — Смотри, быстро отучу дерзить, раз и навсегда.


— Ох, чувствую поеду совсем скоро в Африку воевать, — я поднял глаза к небу, — ладно, господа гастарбайтеры, даю вам последний шанс уйти отсюда своими ногами, не будем устраивать мне тренировку дополнительную, хотя, ничего не имею против. Считаю до трёх, бегите и так быстро, как умеете.


— Да сколько с ним можно разговаривать вообще? — Ира подскочила к забияке, подпрыгнула, сделала красивую вертушку, впечатав ему свой кроссовок в висок и отправила на асфальт полежать.


— Эй, ты чего творишь? — возмутился ещё один приезжий.


Кажется, поганцы не собирались униматься, потому я просто сорвался с места и на ходу показал, чем десантник, прошедший парочку войн, отличается от обычного драчуна. Все закончилось за считанные мгновения, жертвы не успели даже сообразить, как уже тихонечко лежали себе на земле, все восемь человек. Тот, с ножом, побитый моей спутницей, попробовал подняться, но я ему на руку тяжелым протезом наступил, надавив, наклонился и схватил за волосы.


— Сегодня же уезжайте, домой, — посоветовал я, — чтобы не видел и не слышал, потому как если найду, домой поедите в очень закрытом гробике, одном на всех. А пожелаете мстить и соберёте толпу, звякну однополчанам и такое месилово устроим, что весь Таджикистан в траур погрузится, или откуда вы там прибыли. Надеюсь, ты меня понял?


— Я тебя сам порешу, — прохрипел пострадавший.


— Неправильный ответ, — я усмехнулся и надавил сильнее, так что пальцы врага захрустели, — маму свою пореши, чтобы не рожала, кого ни попадя. Крепко подумай, стоит ли лезть ко мне или к этой девочке, и постарайся сделать правильный выбор. Кстати, есть завязки и с ребятами из «Ахмата», (воевали бок о бок, одного из них спас от плена, не дал укропам утащить), может, им позвонить и пожаловаться, что их брата обижают какие-то недоделанные? По какой-то странной причине, ты русских ребят не боишься, но уж с чеченцами точно связываться не захочешь, потому как они из тебя барашка сделают жертвенного, бе-е-е, сначала кукушки отрежут, а потом и на горле вторую улыбку нарисуют.


К счастью, тут как раз полицейские подъехали, автоматы наставили, закричали, чтобы руки вверх поднял, пришлось подчиниться. Вот благо нож в руке побитого был виден невооруженным взглядом.


— Что тут происходит? — поинтересовался один из патрульных.


— Не знаю, — я невинно так улыбнулся, — кто-то бедняг побил, вот, спрашивал этого раненого, не нужна ли медицинская помощь, пока спутница скорую помощь вызывала и ваших коллег, но он по-русски плохо говорит, непонятно ничего. Может, вы в участке, быстрее разберётесь? Мы бы поехали с вами, но участвуем в пар олимпиаде, а приводы как-то совсем не приветствуются.


Полицейский мои документы проверил, очень скрупулёзно, сразу в лице изменился, когда понял, кто перед ним, пусть я и солдат, не из полиции, но все одно, офицер, посмотрел так же на протез Иры, на побитых, и вызвал автозак, собирать «урожай». Но, все же попросил проехать, как свидетелей.


— Да уж, поели мороженого, — вздохнул я, когда нас, наконец, отпустили, — прости, втянул в такое.


— Ничего, наоборот, развеялась, — Ира хихикнула, — в полиции я давненько не бывало, но, в этот раз, хоть обидчиков заперли, пусть и ненадолго, когда мне руку сломали, никто и искать не стал, типа, ну, не убили же и ладно. Знаешь, хорошо, что на чемпионате не ты был моим соперником, а то бы уподобилась этим «гостям» из братской республики, сразу легла на ринг и притворилась трупиком. Надеюсь, тебе не предъявит ничего мусора за сломанные пальцы этого негодяя?


— Нанесение легких телесных повреждений по неосторожности, — отмахнулся я, — к тому же, тип был с ножом, а это отягчающие обстоятельства. Превышение самообороны, максимум, к тому же, мы ещё и инвалиды, должны скидку сделать.  И на камерах кофе четко видно будет, что оружие первым достал и угрожал.