Сказание пятое

 Однако, история с Ксадонией на этом не закончилась. В битве с Варреном погибли девять сыновей князя Айреды-Ир. У князя оставалась лишь одна дочь — Геро. Она была теперь единственной наследницей, единственным его ребёнком, потомком, продолжательницей его рода. Ей должна была перейти княжеская корона Айреды. И вот эта юная девушка вдруг заявила, что не выйдет замуж ни за кого, кроме как за победителя Варрена — Сивисмара.

Старый князь сначала не придал этому значения, считая недолговечным её увлечение. Но Геро упорствовала и князь в конце концов прогневался. Чужеземцев не любят нигде. И ещё меньше престарелый князь хотел видеть своим преемником эльфа. Да, он посылал к Дому эльфов за помощью, но это были из ряда вон выходящие обстоятельства: Варрен казался всемогущим демоном. Эльфы пришли (в количестве двух воинов и оруженосца) и, собственно, ничего не сделали. Варрен сам, по глупости, закололся перед этим самым Сивисмаром, который всё время стоял, как чурбан. И что же? Теперь отдать ему корону Айреды?!!

Геро была не менее упряма. Ночью, тайно, в сопровождении лишь трёх своих слуг она покинула княжество держа путь на север, конечно же к Дому Лау. Она рассчитывала, что вернувшись с Сивисмаром, она сможет если не переубедить своих соплеменников, то поставить их перед свершившимся фактом и заставить принять её решение, как единственно возможное. Один из её сопровождающих уже был у эльфов с прошлым посольством. Потому путь Геро был более прям и стремителен, хотя и труден. Но у Ксадонии выносливые сыновья, да и дочери этого пламенного народа тоже не из слабых. Геро мужественно преодолела все невзгоды пути размышляя только о том, как ей сломить сопротивление отца и челяди. Лишь на опушке Очарованного леса в голову ей пришла мысль: «А что если этот Сивисмар не согласится ехать с ней, но согласится принять корону, не согласится взять её в жёны?..»

Геро опешила от такого открытия, но отступать было поздно. Её лошадь и так слишком долго топталась на опушке пограничного леса. Это неминуемо должны были заметить её спутники. Уж не подумают ли они, что Геро струсила?!

Бросив на них жалящий взгляд, она крикнула:

— Я поеду одна! — И умчалась, не оглянувшись проверить, остались ли ксадонцы верны приказу. Она была убеждена: оглянувшись, она проявит слабость показав, что не верит в силу своего слова или не верит их преданности. Нет! Ни тени сомнения не должно быть в её взгляде, ни в жесте, ни в повороте головы. Только вперёд! Иначе — всё пропало...

Геро стояла на берегу реки. Ей предлагали переправиться на тот берег, но она отказалась. Ещё не хватало, чтобы она вынуждена была стоять перед эльфийскими вельможами и оправдываться: зачем она приехала сюда. Нет! Она поговорит с Сивисмаром наедине. И она ждала.

Он ступил на паром и теперь медленно приближался к берегу. Он выглядел совсем не так, как тогда в крепости. Она видела его мельком в оружейном зале и он запомнился ей громадной серой фигурой, стоящей неподвижно, опустив голову. Тогда ей показалось, что он похож просто на человека, хотя и человека высокого роста и могучего сложения. Но теперь он предстал перед ней совсем иным. Свет ли Дома Лау так осветил его облик, или Геро на самом деле тогда ничего не разглядела. К ней приближался знатный эльфийский витязь в сверкающей дорогой кольчуге, в роскошных одеждах, украшенных дорогими каменьями. Взор его был светел и ясен, а вид величественен.

Геро оробела. Ей стало страшно наступающего момента и стыдно тех слов, которые она собиралась произнести. Смирение её дошло до того, что гордая Геро первая склонила голову перед Сивисмаром приветствуя его.

Поклонившись, приветствовал её и Сивисмар. Теперь он ждал, что скажет ему высокородная гостья. Геро пожалела, что прогнала своих провожатых. Целым посольством всё выглядело бы солиднее. Но она не могла быть полностью уверена в их поддержке. А потому она здесь одна.

— Вы — доблестный воин, известный своими подвигами среди разных народов, — Геро перевела дух.

Сивисмар ждал что она скажет дальше.

— Вы победили Варрена, которого никто не мог победить и освободили мою страну и мой народ.

Опять наступило молчание. Чтобы не затягивать его, а вводных фраз в голове Геро больше не осталось, она решила перейти к делу.

— Вы хотите знать причину, почему я здесь. Мне трудно говорить. Ксадонцы — гордый народ. Но я скажу. Я пришла сюда, чтобы предложить вам свою руку и корону Ксадонии.

Всё! Геро всё сказала и теперь в ужасном напряжении ждала, что ответит ей Сивисмар. От ужаса своего положения она даже взгляда не поднимала на него. Ей казалось, что он сейчас гордо развернётся и удалится, так и не сказав ни слова. Геро ощутила себя слабой, не имеющей ни к корня, ни опоры. Она бросила вызов всем ксадонцам не имея ни слова, ни даже взгляда Сивисмара в поддержку. А вдруг, она останется одна против всех? Она теперь — как высохшая былинка, что не имеет сил удержаться за землю под натиском осенних ветров и не имеет крыльев, чтобы превратить своё падение в полёт. Её унесёт неведомо куда стихия, которая несоразмерно сильнее её и которой нет до неё никакого дела. И эту судьбу она сама выбрала себе. Ей не справиться с Ксадонией и не найти поддержку у Сивисмара. Её руки слабы, а за плечами слишком мало опыта.

Её отчаянные мысли прервал голос Сивисмара.

— Такое предложение очень ответственно. Но я не принадлежу сам себе — я принёс присягу своему королю и не могу без его воли уходить или принимать власть в другой стране. Не обижайтесь на мои слова, но я прошу вас подождать меня. Вы можете пока отдохнуть здесь, — он указал рукой на маленький домик.

Геро осталась ждать, мысли ее метались, словно степные лошади в загоне. Как же опрометчиво она поступила! Она не продумала ничего, поторопилась во что бы то ни стало сделать по-своему. Если он скажет «нет»? А если — «да», что будет?

Так Геро сидела в окружении своих сомнений среди пышных деревьев на берегу реки. А Сивисмар в это время говорил с королём.

* * *

— Что же он там медлит?! — Геро не находила себе места. — Неужели так трудно решить: «да» или «нет»?! Неужели он сам не в состоянии принять решение без чужих подсказок? Хотя, наверное, он всегда такой, судя по тому, как он вёл себя с Варреном!

Геро пыталась сорвать на Сивисмаре свою досаду.

— Принцесса Геро?

Принцесса обернулась. Среди деревьев стоял, прямо скажем, очень симпатичный юноша. Кто он — Геро не знала.

— Моё имя — Арвис, — представился он. — Я служу эльфам.

Геро скорее машинально, нежели преднамеренно протянула ему руку, продолжая его разглядывать. Арвис опустился на колено и поднёс её руку к губам.

— Простите мою нескромность, принцесса, но я случайно услышал, что вы здесь и позволил себе дерзость приветствовать вас.

Появление Арвиса было так неожиданно для Геро, что она не сразу заметила, что он говорит на её родном языке.

— Откуда ты знаешь этот язык? — спросила она.

— Я вырос в Ксадонии.

— Ты?

— Да. В Кардирис-Ире.

— Ах, в Кардирире... — разочарованно вздохнула принцесса. В её словах скользнуло пренебрежение «вольных ксадонцев» к подданным Аланьшера. Однако, Арвис был необидчив.

— Не могу ли чем-нибудь помочь вам? — спросил он.

— Откуда ты узнал, что я здесь?

— Мне сказал об этом паромщик.

— Паромщик? — растерянно произнесла Геро. — Ах, ну да. Конечно он видел меня... Где Сивисмар? — спросила она резко, вскинула голову и пытливо посмотрела в глаза Арвису.

— Он у короля.

— О чём они говорят там? — Геро смотрела на него сверкая чёрными глазами.

— Простите, госпожа, — тихо ответил Арвис. — Меня не пригласили на совет.

— Послушай, если я прикажу тебе...

Арвис понял, о чём она хочет сказать и отшатнулся. «Нет, так не пойдёт!» — подумала Геро.

— Но если я попрошу тебя! — сказала она требовательно. Арвис продолжал недоуменно смотреть на неё: «Как можно?»

— Ты только что предложил мне свою помощь! — чуть не вскричала Геро, — Ну да, да, да! Она мне нужна! Именно твоя помощь!

— Принцесса! Я не могу идти подслушивать даже по вашему приказанию, — очень непосредственно объяснил Арвис.

— Ну одно только слово: «да» или «нет»! — теперь Геро уже умоляла. — Если «нет», неужели ты оставишь меня здесь ждать этого позора?! Я лучше скроюсь, пока этот ваш Сивисмар не произнёс своего жестокого приговора. Избавь меня от этого ожидания! Оно для меня страшнее пытки! Я сама знаю, что зря пришла сюда, но теперь ничего не изменишь. Я почти уверена в ответе Сивисмара, но... Мне нужно убедиться. Сходи, принеси мне это слово — и я уйду. Послушай, Арвис! — Геро шагнула к нему и схватила за руку. — Неужели ты бросишь меня, когда я и так всеми оставлена?! Принеси мне это слово! Одно только слово, больше ничего.

Пламенная речь, пламенный взор. Не народ, а пламень, что бежит палом по сухой ксадонской степи среди лета. И Геро — дочь этого народа, дочь степи и гор, дочь этого пламени...

— Хорошо, — выдохнул Арвис.

Через несколько минут он появился в дверях Дома Лау.

Предложение, Геро более чем странно. Это воля принцессы, а не воля ее народа. Приход Сивисмара в Ксадонию вызовет только новые возмущения.

— Что тебе, Арвис? — Король перевел взгляд на мальчишку и тон его мягким не был.

— Меня послала Геро, чтобы я сказал ей, каково ваше решение. То есть, Сивисмара, — поправился Арвис.

— Она довольно нетерпелива. Скажи, что Сивисмар придёт сам.

— Нет! Прости меня, мой король! Геро хочет уйти не встречаясь с Сивисмаром, если его ответ будет отрицательным. Она очень горда...

— Что же, она послала тебя прямо к королю, спросить решения?

Вместо ответа Арвис мило улыбнулся, а потом сказал с очаровательной непосредственностью:

— Нет, она послала меня подслушать.

Даже непробиваемый чувствами Сивисмар на этот раз не сдержал улыбки.

— Так значит, я могу передать Геро, что она может уходить? — повторил свой вопрос Арвис.

— Ладно, не будем бередить её гордость. Пусть уходит без объяснений.

— Мой король! Нельзя же просто бросить её посреди Очарованного леса. Надо проводить. Она всё-таки принцесса. Да и потом — просто девушка, — возвысил голос Сивисмар. Он с облегчением вздохнул, когда выяснилось, что объясниться с Геро не надо. И теперь, на радостях, готов был первым помчаться её провожать.

— Тебе этого делать не следует. Пусть лучше поедет Арвис, — король обернулся к нему.

— Да, — склонил голову Арвис.

— Поезжай ты, раз уж тебя выбрала сама Геро. И пусть с тобой поедут ещё два эльфа из охраны.

— Мой король!

Лаулиссиан оглянулся. Светлый проникающий взор его всегда смущал мальчишку. Но Арвис решился.

— Сегодня я непростительно дерзок. Но позволь мне ещё одну дерзость.

— Я слушаю тебя, — снизошёл в очередной раз Лаулиссиан.

— Со времени битвы с Сарсиллом я ношу эльфийский меч. Но... этот меч... Он не был мне никем благословлён... Я как бы ношу его самовольно.

Король слушал. Ни гнев, ни недовольство не омрачали его чела. Нет, сейчас было не время наказаний.

— Оттуда он у тебя?

Арвис взял этот меч в пещере дракона с согласия Ривфа и напутствия Сивисмара. Но сейчас он почувствовал, что не надо ни на кого сваливать вину и не надо оправдываться.

— Я взял его самовольно, в горах, в пещере дракона, когда был оруженосцем Ривфа.

— Я сожалению, до сих пор существует мнение, что меч, даже меч, созданный эльфами, чья рукоять ложится только в руки достойных и чей клинок светится при приближении сил тьмы, так вот, такой меч можно просто взять где угодно, ходить с ним, рубиться и называться воином или витязем. Физически можно протянуть руку и взять меч. Но если ты собираешься служить Высокому народу и тому Свету, что несёт он, жить под сенью Высших Сил и по Их воле, не дерзай самовольно на такое действо. Ибо меч даётся свыше, хотя и руками учителя, наставника, короля. Ты отдаёшь свою службу, волю, а может быть и жизнь за право называться служащим Свету. Тогда этот меч и твоя рука обретут особую силу, ибо благим словом ему будет даваться помощь свыше, а тебе — поддержка, надежда и видение пути.

Надо было что-то ответить. Арвис сквозь опущенные ресницы почувствовал взгляд Лаулиссиана устремленный на него. «Оставят меч?.. или отберут?..» Из сказанного королем Арвис не мог этого понять.

— Я виноват... — пробормотал он еле слышно.

— Принеси меч!

Тут Арвис самым на стоящим образом испугался.

— Не бойся. Твой меч останется при тебе.

Примешь благословение от моих рук.

* * *

Арвис и два эльфийских воина сопровождали Геро обратно. Она ничего не спросила у Арвиса, она и так всё поняла. Арвис ей сочувствовал, наверное жалел. Не осуждал ни в коем случае и вообще не судил. Он только соболезновал ей в её теперешнем запутанном положении, полном ошибок, раскаяния и желания выбраться хоть как-нибудь. Все свои соболезнования он приносил молча и только в уме, не желая нарушать её печальное молчание. Немного смущало его то, что Лаулиссиан поставил его главным среди сопровождающих Геро. Другие два эльфа, что ехали с ними были серьезные воины имевшие за плечами много битв и много лет. А он — мальчишка желторотый и вдруг должен командовать ими. Но таково было слово Лау. Арвис смущался, но эльфийские воины не смущались ничем. Именно потому что у них за плечами было много битв и много лет.

Геро оглянулась на эльфов. Она не сразу поняла, что они тоже её сопровождают.

— А нельзя ли... — она жалобно посмотрела на Арвиса, — Нельзя ли как-нибудь без них.

— Нет, госпожа, — ответил он ласково, как маленькому ребёнку. — За Очарованным лесом земли неспокойны.

— На опушке леса меня должны ждать слуги, — начала Геро и осеклась, вспомнив, что прогнала своих ксадонцев, даже не сказав, где её ждать и когда она вернётся.

— Хорошо, госпожа, — всё так же ласково согласился Арвис. — Если мы встретим их, эльфы вернуться в Дом Лау.

Геро умолкла. Прекрасная Геро. Терзающаяся Геро. Сражённая Геро. Нет, пускай она сражена сейчас, но всё равно она не сдастся. Не таковы ксадонцы. Геро перестрадает, переживёт, перегорит. Но тогда, когда, казалось бы, остались только угли — достаточно будет лёгкого вздоха ветерка, чтоб из золы и пепла взметнулось яркое пламя, способное осветить и опалить и увлечь за собой других!

Этот внутренний огонь полыхает в душах ксадонцев всю жизнь и угасает, только со смертью и отблеск того огня в их чувствах и взглядах и всей жизни их. Они безудержны и вспыльчивы. Народ поспешных решений и неосмотрительных шагов. Но благодаря пламени своего нрава этот народ устоял и выжил среди нещедрой степи, в неласковых хотя и красивых горах, среди врагов и засухи, среди распрей и войн.

Мужайся, Геро. То, что случилось — ещё не конец. Это только одна из ступеней твоей жизни!

Всё это Арвис думал, но траурное молчание Геро не нарушал. Неспеша они проехали унылую пустошь, показалась опушка леса. Верные ксадонцы конечно же ждали свою принцессу, не решаясь никуда отлучиться. Они сменили эльфийских воинов и те, по договору, повернули обратно к Дому Лау, но Арвис помедлил.

— Мне кажется, лучше будет, если я проеду с тобой ещё немного,— произнёс он.

— Да, пожалуй... — согласилась она и Арвису показалось что она облегчённо вздохнула. Сайчас он для неё был единственным человеком, который искренне хотел ей помочь и не осуждал. Дорога была спокойна. И к сожалению ничто не отвлекало принцессу от горестных мыслей. Каково ей было теперь возвращаться... «Хорошо, что я никому не сказала, куда я ездила и зачем. Может, никто не догадается? Хотя отец поймёт. О, нет! Лучше не возвращаться в Ксадонию вообще!» Но несмотря на отчаянные мысли, Геро не свернула с дороги и Ксадония медленно приближалась.

Арвис разглядывал её украдкой. Ксадонцы — красивый народ. Хотя красота их, может быть, и на любителя. Они смуглы и черноволосы. У них огромные чёрные глаза, тонкий нос правильный овал лица... Но и это не главное, не это характерное, не это делает их непохожими на другие народы. То, своё, особенное, ксадонское — опять таки их нрав: «дикий ксадонский норов».

Геро терзалась. Её красивые тонкие брови были сдвинуты чёрные глаза опушены, губы поджаты. Она ехала не глядя куда. Туда, куда ведёт дорога.

— Ты поплачь — легче будет, — шепнул Арвис и тут же испугался: вдруг эта дикарка разгневается на такие слова и пырнёт его кинжалом. Но Геро только взглянула на него испепеляющим взглядом. Она была слишком горда, чтобы плакать.

Дорога шла, шли дни, ступали лошади на неприбитую дождями пыль. Геро молчала. Успокоилась ли она? Говорят, легко воспламенимые люди бывают отходчивы. О чём она думала всё это время? Было видно, что не о настоящем моменте: мыслями она где-то далеко — это видно по её лицу, в прошлом ли: там, у берега эльфов или в будущем, в Ксадонии, со своим отцом, у которого она была последним оставшимся в живых ребёнком...

Как часто бывает, что ты возвращается домой и думаешь: сейчас я отдохну. Или напротив, буду делать то-то и то-то. Но ты возвращаешься, а там... В твоем доме тебя может ждать всё, что угодно.

* * *

Посланник встретил их еще на дороге. Гонцы искали Геро по всем тропам и большакам для того, чтобы передать ей весть: старый князь, её отец, скончался несколько дней назад.

Перед трубным гласом умолкает шепот, в пламени пожара не виден свет свечи. Это действительно был пожар, катастрофа.

Геро спустилась с лошади, отошла на обочину и села прямо на землю. Голову она обхватила руками, будто ворвавшееся туда известие раскалывало её дикой головной болью. И опять всё молча, в стороне ото всех, наедине с собой.

Всё, что угодно, но только не это! Пусть гнев, недовольствие отца, пусть наказание... Пусть бы он отрёкся от неё, пусть бы что угодно, но... Она не могла представить себе его смерть. Отец был всегда, всегда в её жизни. Да, он был стар, слаб и болен. Конечно, как и все люди он должен был когда-то умереть... Но — когда-то, а не сейчас! И быть такого не может! Потому, что это не правильно и слишком невозможно!

Геро всё так же сидела на обочине и всё так же сжимала и закрывала голову руками. Гонец молчал и ждал, когда принцесса очнётся, ибо это была лишь половина известия. Вторая половина заключала в себе то, что в княжество Айреда-Ир приехал Мельтиаф Мэджис — маг, мудрец и советник князя, который исчез внезапно из Ксадонии ещё до прихода Варрена.

Эта новость испугала Геро ничуть не меньше. Она вскочила, схватила повод своей лошади, но не села на неё, как бы ещё не решив: бежать ей отсюда или возвращаться, а потом стремительно подошла к Арвису.

— Не оставляйте меня! Ведь вы не оставите меня, правда? У меня больше никого нет, кому бы я могла поверить! — тут она опомнилась, оглянулась и заговорила тише: — Ты не уедешь?

Чёрные глаза её умоляли больше слов.

— Нет, я не уеду, — поспешил ответить ей Арвис.

— Понимаешь... — неуверенно начала Геро. — Я очень боюсь этого человека. Я не знаю, почему... Не могу объяснить... Тем более теперь, когда умер мой отец. Ты ведь не оставишь меня, правда?!

Арвис снова уверил её в этом.

Геро не выпускала его рук. Выражение сиротливости скользнуло по её красивому, выразительному лицу. Губы её дрожали, а пальцы были холодны несмотря на летний день

— Ах, если бы можно было не ездить туда! — прошептала она. — Но выхода нет. Я — единственная наследница князя. Знаешь, почему я ездила к Сивисмару? Мне казалось, он может защитить меня от этого человека. Но Сивисмар меня не понял. Вернее, это я не сказала ему всего. Но теперь уже поздно! Всё кончено...

Странная речь принцессы ещё больше запутала и насторожила Арвиса. Только в одном он был уверен: Геро не следует оставлять одну.

Дорога к Айреда-Ир была пустынной. Пустынным казалось и всё княжество. Словно внезапно объявили войну и всех людей годных и негодных к ношению оружия отозвали в крепость. У края дороги стояла брошенная повозка, запряженная парой волов. Волы свернули с дороги и залезли в поле ячменя и мяли его больше, чем съедали, но никому до этого не было дела. Дальше отара без пастуха лезла через поваленную изгородь и огород крайнего дома селения, но и тут никто не позаботился о целостности огорода и о выпасе овец. Гонец из Айреда-Ир, что ехал теперь с ними тоже не обратил на всё это внимания — он торопился, даже как-то непочтительно торопился.

В крепости Айреда-Ир картина всеброшенности и убежания куда-то была за каждым поворотом: запертые наспех или даже не запертые вовсе дома, оставленные повозки, прикрытые на скорую руку лавки... Где же народ?

— Где же народ? — повторил Арвис вслух.

Геро пожала плечами.

— Наверное, убежали за Мэджисом.

Больше Арвис не спрашивал, а только смотрел. Добравшись до главной площади они увидели его: сначала народ, а о том, что в эпицентре толпы тот самый Мэджис, можно было догадаться. Туда были направлены все взгляды, туда были устремлены руки, туда звучали все крики и стоны. Огромная толпа, все люди без разбора: знатный и безродный, купец и попрошайка — все рвались куда-то, все что-то кричали, у всех были исступлённо-восторженные лица.

Но хаос толпы не стоял на месте. Он продвигайся. Куда — понять было трудно: люди мешали друг другу, спотыкались, клубились, как нечто кипящее в чаше площади. Однако, это людское варево куда-то текло медленно и вязко. До Арвиса несколько раз доносилось слово «отец», а потом «Мэджис». Он попытался объехать толпу и освободить дорогу для Геро, но тут на его удивление, принцесса вдруг спрыгнула с седла и нырнула в толпу. Как чёрная змейка просочилась она между плечами и спинами тех, кто восторгался вокруг и Арвис потерял её из вида. Хуже того, отвлёкшись на Геро он не заметил, как его самого вместе с лошадью обволокла толпа и теперь теснила его и напирала со всех сторон. Лошадь испуганно вскинув голову подбирала под себя ноги, боясь наступить на кого-нибудь. А толпа всё обволакивала и теснила. Других своих спутников-ксадонцев Арвис потерял из поля зрения давно. Толкали Арвиса как раз в сторону Мэджиса. Это не удивительно: все вокруг стремилось именно туда и продвигаться в ином направлении было невозможно. Но не исключено, что сам Мэджис шёл именно в эту сторону. В конце концов, Арвис его увидел. Это был невысокий, сухонький старикашка, энергичный и, судя по всему, полный сил и задора. Поведение ксадонцев было необъяснимо абсолютно. Непримиримо-гордый народ вдруг забыв своё высокомерие, чуть ли не прыгал и визжал от восторга вокруг Мэджиса. Можно подумать, что дорогой отец и благодетель вернулся к своим покинутым детям. Арвис разглядел, как один из толпы, судя по одежде — приближённый князя, бросился к ногам Мельтиафа Мэджиса и, обнимая его колени, восклицал:

— Где же ты был так долго?! Мы так жестоко страдали от Варрена! Если бы ты был с нами, ты бы его близко не подпустил к Айреде своей мудростью и могуществом, Мэджис! — продолжал с любовью упрекать вельможа. — Погибли все девять сыновей князя, а теперь и сам князь умер от печали. Ну почему ты так долго не приходил?!!

Толпа подтеснила Арвиса так близко, что он мог разглядеть лицо мудреца, которое при этих словах стало скорбным. Мэджис произнёс:

— Да, я виноват! Я слишком долго медлил! Вы много пережили и много потеряли. Но я верю — Айреда-Ир возродится! — он взмахнул рукой, будто утверждая возрождение. Толпа взревела. В глазах мага блеснула слеза. — Друзья мои! Несмотря на страшную цену победы вы победили Варрена!

Дружный гул пронёсся по толпе. Среди общего шума кто-то произнёс: «Если бы не Сивисмар...» Но голос тут же умолк, побоявшись лишний раз поминать эльфов. И действительно, его гневно оборвал вельможа:

— Да что он сделал, этот Сивисмар, когда его, связанного, как барана привезли в крепость?!

— Сивисмар? — мягко переспросил маг и глаза его оживленно блеснули. Но побоявшись нарушить стройный хаос толпы он скрыл интерес и опустил веки. Но этот блеснувший взор успел перехватить Арвис. «Что он имеет против Сивисмара?» — насторожился мальчишка, потому что во взгляде Мэджиса блеснуло вовсе по восхищение подвигами Витязя-Серебряная-Рука. Тут Арвис сам столкнулся с его взглядом. На этот раз глаза мага не скользнули, как прежде, а прямо-таки вцепились в него. Мельтиаф Мэджис улыбался. Очень доброжелательно. Сияюще-доброжелательно. А взгляд его держал Арвиса железной хваткой.

— Кто это? — спросил маг у вельможи. Но тот не знал. Тогда откуда-то из-под руки Мэджиса вывернулась Геро и с готовностью отвечала:

— Это Арвис. Он провожал меня и я попросила его остаться. Он служит у эльфов.

«Зачем она сказала про эльфов?» — с досадой подумал Арвис.

— Вот как? — улыбнулся Мэджис. — Что же он стоит в стороне? Пусть подойдёт. Я очень уважаю и почитаю эльфов.

Толпа расступилась, давая дорогу Арвису. Его буквально стащили с лошади — до того усердно помогали спуститься с седла, а потом вытолкали по образовавшемуся проходу к магу. Мельтиаф Мэджис улыбался ему и, взяв за плечо, стал расспрашивать. Взгляд мага, как зонд врача, пытался проникнуть внутрь, нащупать и рассмотреть: «Что у тебя там, в середине телесной оболочки?»

Арвису стало не по себе. Маг творил с окружающими что-то необъяснимое. Что тут было: чары, отрава или внушение, но что-то сильное, и до жуткости могучее исходило от него. Оно стремилось захватить твоё внимание и от этого никуда не деться, ибо маг был тут, прямо перед носом. И он захватывал сначала твои ответы, слова, а потом уже мысли и поверх этого наваливалось совершенно чужеродное сознание, что он, Мельтиаф Мэджис, хороший, добрый и самое главное, необходимый тебе человек.

Арвису нестерпимо захотелось отдели;ться от всего этого и отде;латься: уйти как можно дальше и не приходить больше никогда. Но это иное, чужое и сильное стояло перед ним, держало и обращало на себя всё внимание, а толпа кругом была непробиваема, как стена.

— Значит, ты служишь у эльфов? И давно? А у каких эльфов ты служишь?

Арвис сначала мямлил ему что-то в ответ, но потом и вовсе замолчал. Растерянность и страх не давали ему собраться.

— Ну-ну, не тушуйся! — добродушно улыбнулся маг. — Мы с тобой ещё успеем поговорить. Ты ведь не торопишься, как сказала мне Геро.

Он похлопал Арвиса по плечу и от этого похлопывания у того мурашки побежали по спине. Маг обернулся к остальным и Арвис облегчённо вздохнул, но преждевременно. Толпа почитателей мага была настолько многочисленна и плотна, что выбраться сквозь неё — было несбыточной мечтой. Наиболее подобострастные ксадонцы увидев, что Мэджис благоволит юнцу, не позволяли никому оттереть его от мага. Как только Арвис пытался отстать и затеряться в толпе, тот час чьи-то усердные руки расталкивали окружающих и водворяли его рядом с магом. Он шёл по левую сторону от Мельтиафа Мэджиса, а по правую шла Геро. Её невозможно было узнать. От непреклонной гордости не осталось и следа. Казалось — единственная цель её — поминутно угождать магу во всём в чём только возможно.

Арвис был ошеломлён, огорошен, измят и потерян. В шуме голосов, в топоте многочисленных ног, в толкании рук он неуклонно влёкся ко дворцу Айреда-Ир.

Там его в принудительном порядке сделали «почётным гостем» и так надёжно устроили в замке, что он не мог ни выбраться наружу, ни даже увидеть Геро.

Айреда-Ир напоминала гудящий улей. Князь умер и трон оставался праздным. Этот факт не давал покоя многим и Мэджису стоило труда унять хотя бы на время страсти ксадонцев по княжеской короне.

Этот старик успевал всюду и везде. Он умело управлял поклонением к себе, он был в курсе всего происходящего в Айреда-Ир и даже за окрестностями. Он бодрствовал, казалось всегда: и днём и ночью он был на ногах, появлялся без промедления в самых необходимых местах. Теперь Ксадония была под ласковым и цепким старческим оком.

— Ты думаешь, я забыл о тебе? — Мэджис энергичной походкой прошёл через зал к Арвису. Он просто светился от радости видеть своего гостя. Радость была выписана в каждой морщинке его лица, в каждом его жесте и даже в одежде: невзрачный плащ его (маг неприемлел роскошества), казалось радовался каждой своей ниточкой и каждым швом вместе с хозяином. — Я всегда помнил о юном эльфийском витязе, вот только заботы не давали ни минуты свободного времени. Ты ведь понимаешь, какую скорбь переживает эта страна!

Лицо мага приняло выражение печали, просветлённой печали великой мудрости за любимых детей и за их страну.

— Почему меня не выпускают из замка? — резко переменил тему Арвис.

— Что? — удивился маг. — Тебя? Не выпускают? О! — он расхохотался, обаятельно и искренне. — О эти мнительные ксадонцы! Они неправильно поняли мою просьбу!

Он так и сказал: не «приказ», а «просьбу» лишний раз подчёркивая, что он здесь своего лишь друг и добрый советчик, не более.

— Не беспокойся! Больше тебя никто не задержит! — он хотел было потрепать Арвиса по какой-либо части тела, но тот ненавязчиво обошёл разделяющий их стол с другой стороны и пробормотал себе под нос:

— Хотелось бы верить.

Но у мага оказался хороший слух.

— Ты всё ещё не верить мне? О, подозрительный юноша! Однако, твоя осторожность похвальна. Хороший воин должен быть всегда настороже!

Маг мог позволить понастораживаться немного, как позволяют иногда каприз малолетнему ребёнку. Но дальше — ребёнка нужно воспитывать и Арвиса нужно тоже вразумить в том, что он, Мельтиаф Мэджис, достоин всякого доверия безоговорочно.

— Сейчас я покажу тебе кое-что. Надеюсь, это рассеет все твои сомнения.

Он откинул полу плаща. У бедра его висел меч. «Однако старикан вооружён!» — отметил про себя Арвис. Мэджис достал клинок из ножен.

— Видишь? Это настоящий эльфийский меч. Ты ведь можешь оценить это оружие, правда?

Меч был небольшой, как луч из стали: не тяжёл и удобен, судя по тому, как обращался с ним маг. И меч был послушен в его руках. Мельтиаф чуть лукаво улыбнулся, он был доволен произведённым впечатлением.

— Ты не хуже моего знаешь: те, кто служат тёмным силам не могут удержать в руках такое оружие.

Металл меча был того чистого серебристого оттенка, который всегда отличает клинок настоящих старых мастеров. Маг не позволил Арвису дотронуться до него, а показывал со своих рук. Это было вроде как логично: между ними стоял всё тот же стол, но теперь уже маг не спешил сократить расстояние. Насколько мог определить Арвис, меч был действительно эльфийский. Он был спокоен, не горел и не жег. Но чем больше Арвис на него смотрел, тем больше ему казалось, что клинок как-то странно мерцает. Слегка, еле уловимо для глаза. А может, это только кажется...

Маг заметил чересчур внимательный взгляд Арвиса и убрал меч.

— Убедился? — сам тон его не оставлял возможности сомневаться в правоте мага.

Арвис промолчал.

— Пойдём! — маг всем видом показал, что спор между ними уже прекращен и конечно же в пользу мага, потому как не увериться в последнем доказательстве может только глупец или совсем ещё ребёнок. Арвис же не хочет считать себя глупцом или младенцем?

— Пойдём! Нас ждёт Геро!

Арвис пошёл. Нет, маг не убедил его ни в чём. Да, меч с виду был эльфийский. И этот меч спокойно отдавал себя в руки мага. Но Арвис скорее бы признался, что глаза его лгут! И если магу угодно обзывать его младенцем или глупцом — то, пожалуйста, сколько угодью! Но он всё равно не поверит этому «отцу-Мельтиафу»!

Арвис ничего этого не сказал. Но только маг, поскольку он не дурак, скорее всего сам всё понял. Однако, маг тоже промолчал, не теряя благожелательной мины.

Принцесса встретила их учтиво и даже ласково. Арвис был рад наконец увидеть, что она жива-здорова и что у неё всё в порядке. Но в следующую минуту он понял, что такой вывод преждевременен.

Она была спокойна, улыбалась, но это была Геро и не Геро одновременно. Нет, это именно Геро, и никто другой, но какая-то странная. То же лицо, те же руки и волосы, тонкие брови и глаза... Но глаза! они были совсем не такие! Они не горели больше диким ксадонским огнём, они погасли, словно подёрнулись пеплом.

Геро! Что с тобой? Арвис презрев этикет подошёл к ней и заглянул в лицо. Геро отстранилась с гримасой неудовольствия. Маг вышел и оставил их вдвоём. Зачем?

И тут Геро, хотя Арвис её ни о чём не спрашивал, стала бойко объяснять, что Мельтиаф Мэджис всё время оказывал и оказывает Ксадонии неоценимые услуги своими знаниями, своей мудростью, что Мэджис всегда был правой рукой покойного князя и князь никогда и ничего не предпринимал не посоветовавшись с магом. Мельтиаф Мэджис всегда помогал ксадонцам в их бедах, лечил больных, учил знаниям. Все ксадонцы считают его своим наставником, учителем целителем. Он нам как отец!

«Да, это я заметил», — усмехнувшись подумал Арвис.

— Что ты смеёшься?! — гневно вскричала Геро. — Я не стыжусь этого и готова повторить хоть сто раз: я считаю мага Мельтиафа Мэджиса, несмотря на его преклонные годы, самым достойным из всех, кто может разделить со мной трон и корону Айреда-Ир! И можешь передать это своим эльфам!

«Ах, вот оно что, — понял наконец Арвис. — Значит Мэджис собирается жениться на Геро и стать князем Ксадонии. Это я, конечно, передам! И это и многое другое. Дайте мне только выбраться отсюда!»

Маг явился сразу после окончания монолога Геро. Одного взгляда из-под старческих век было достаточно, чтобы понять, что наглядные убеждения с Геро подействовали ещё меньше, чем наглядные убеждения с эльфийским мечом.

После этого разговора, вопреки обещанию Мэджиса, мальчишку не только не перестали задерживать, но ещё более ограничили его свободу в замке. Он окончательно стал пленником. Его больше не пускали ни к Геро, ни к Мэджису. Охрана, из преданных магу ксадонцев вообще не разговаривала с Арвисом, а однажды появившийся начальник охраны, прямо ему заявил, что на его вопросы тут никто отвечать не будет и выпустят его только тогда, когда об этом распорядится господин — понятно кто: Мэджис.

Решив, что не дождётся ничего хорошего, Арвис несколько раз пытался бежать. Но обмануть бдительных ксадонцев было невероятно сложно. Наконец, счастье, казалось, улыбнулось ему. Устроив импровизированный пожар в своей комнате, он прорвался сквозь охрану, а в путанных коридорах дворца оторвался от погони. Главное теперь было: не заблудиться в переходах и успеть выскочить из дворца пока по тревоге не подняли мэджисовскую охрану. Не заблудиться и успеть. Дальше, по улочкам Айреды он выберется. Но не на большую дорогу, а в горы. Только бы успеть!..

Вдруг впереди, непонятно откуда, кажется из-за портьеры выплыла фигура мага и встала у него на пути.

Мельтиаф Мэджис насмешливо улыбался глядя на Арвиса и стоял посреди коридора. Арвис остановился и прислушался. Слуги отстали где-то далеко. Всё шло хорошо, пока маг и Арвис были одни на весь коридор. «А старикашка самонадеян! Он что же думает, что я устыжусь и сам вернусь под замок?»

— Отойди! — потребовал Арвис.

Маг не шевельнулся, а продолжал так же победоносно улыбаться ему в лицо.

— Лучше уйди с дороги! — воскликнул Арвис и выхватил свой меч — несмотря на арест, его не отобрали. И в тоже мгновение он получил удар.

Мэджис не замахивался даже, как виделось Арвису, и не пошевелился. Только чуть коснулся посохом руки Арвиса. Но удар был такой силы, что во мгновение отбросил Арвиса в тишину и темноту из коих он выбрался только на следующее утро.

Он очнулся в той самой комнате, куда его поместили вначале. Дверь заперта. Как всегда! На окнах — решётки. Красивые и прочные, как всё в замке.

Арвис обвёл взглядом комнату и снова закрыл глаза. Чувствовал он себя отвратительно. Ныло всё тело, будто его долго били чем ни попадя по всем местам. Он лежал и постепенно в его памяти всплывали события вчерашнего вечера: коридор, маг, посох...

«С таким посохом никакого меча не нужно, — мрачно отметил Арвис. — Здорово он меня уложил!» Уложил. Но поддаваться старикашке не хотелось. Просто из чувства противоречия, Арвис поднялся и сел в кровати. В глазах потемнело от резкого движения, голова загудела. Рука, в которую пришёлся удар Мэджиса, онемела до плеча. Да, маг оказался силён не только в запудривании мозгов. Пожалуй, старик ни в чём не уступит Варрену.

Арвис подпёр тяжёлую голову здоровой рукой и задумался. Какую ужасную глупость он вчера сделал! Он потерял меч, благословлённый Лаулиссианом эльфийский меч! Кажется, его отобрали, когда он был в беспамятстве.

«Надо было не терять времени: ещё несколько дней назад, даже несколько часов у меня было оружие и была возможность убежать. Тогда я был ещё гость. Ну не гость, а так, полугость-полупленник. Теперь всё определено. Он не выпустит меня, побоится, что я всё расскажу эльфам. И что же дальше? Маг не выпустит меня, значит, убьёт!»

Мысли словно кончились. А вокруг Арвиса всплыло и обволокло его нечто. Оно было серое, безликое, холодное. Оно возникло вокруг и сосредоточило его в себе. Звенящая пустота, холод, от которого бросало в жар. Это был страх. Арвис понял, это был страх смерти, реальной смерти, его собственной смерти. Страх за свою жизнь. Тот страх, который он, несмотря на все свои приключения, раньше никогда так чётко не испытывал. Страх настолько доминировал над всеми его чувствами, что Арвис потерял даже ощущение своего тела в пространстве. Стои;т ли он, или идёт, а может уже лежит?

Он нашёл себя сидящим, всё ещё сидящим на кровати. Нет, он пробовал не держаться за этот страх, а отпустить его, сосредоточится и вернуться обратно в то, что произошло.

Вчера: побег, маг, посох, боль, темнота...

Сейчас: стены, решётки двери на замке, отсутствие меча и отсутствие возможности сообщить хоть что-нибудь в Дом Лау.

Впереди? Что будет впереди? Не станет же маг держать его тут до старости. Значит — убьёт! Да, убьёт!

Опять нахлынуло отвратительное сознание зыбкости своего бытия, которое моментально подавило все мысли и не давало думать дальше, искать хоть какой-нибудь выход. «Нет! Нет! Нет! Какой же я дурак! если бы можно было вернуть всё назад! Хотя бы на несколько дней! Ну хотя бы на несколько часов! Тогда ещё в моих руках был меч, а Мэджис ещё надеялся запудрить мне мозги. Нужно было прикинуться, что запудрил, а не демонстрировать свою проницательность! Чего я добился? Плена! Впереди — гибель! Теперь-то маг точно не выпустит! А выпустил бы тогда? Разве его проведёшь: не дурак, хитрый, ловкий, видит насквозь. Попробуй, обмани такого, когда он сам великий обманщик! Надо было сразу быть осторожнее и внимательнее. Я сбежал бы непременно. Ведь, это не шуточки! Это жизнь и смерть! Моя жизнь и моя смерть!»

Арвис захлебнулся досадой на себя и на упущенное время. Но зубовным скрежетом ничего не изменишь. Он отнял руки от головы и отупело уставился в решётку окна.

Вечерело. Он не заметил, как прошёл весь день. Неужели он просидел так несколько часов? И когда он очнулся: утром или днём? Кажется, в окно светило солнце... Какая разница! Это ничего не меняет! Занемевшая рука понемногу отошла.

За окнам небо стало серым от ранних сумерек в горах.

Что-то шевельнулось среди витых прутьев. Ветка? Какая может быть ветка возле стен крепости на высоте десяти человеческих ростов? И земля вокруг крепости давно выбрита по стратегическим соображениям. Верёвка! Это верёвка! Арвис мигом оказался у окна.

Железная решётка приятно холодила ладони, которые теперь горели от волнения. Арвис напряженно разглядывал неясную серость за окном. Точно! Так и есть: верёвка!

Она была близко, Арвис мог бы схватить её если бы протянул руку между витыми прутьями. Веревка чуть колыхалась, несмотря на то что ветра не было. Кто-то спускался. Прижавшись лицом к холодному металлу, Арвис посмотрел наверх, но пока ничего не увидел. Слуги Мэджиса не стали бы спускаться с крыши. Значит это...

«Не надо спешить с выводами! — оборвал себя Арвис. — Может кого-нибудь послали пристрелить меня через окно». Такой вывод показался неправдоподобным самому мальчишке. «Зачем через окно, когда можно просто открыть дверь?» Но на всякий случай он отодвинулся готовый отпрыгнуть и спрятаться за стену в любой момент.

Вскоре тень накрыла сумеречный свет проёма.

— Эй! — послышался шепот. Кто-то болтался по ту сторону стены, цепляясь за решётку и пытаясь заглянуть внутрь. — Эй! Есть тут кто-нибудь?

— Кто тебе нужен? — спросил Арвис как можно более сурово.

— Это ты, эльф?

— Я не эльф! — ответил Арвис.

— Ну это всё равно, — заключил цеплявшийся за решётку. — Теперь я вижу, что это ты!

— Что тебе нужно? — всё так же серьёзно спросил Арвис.

— Слушай меня! — продиктовал тот. — Если ты не сбежишь до завтрашнего дня, Мэджис тебя убьёт!

— Ты предлагаешь мне просочиться сквозь решётку? — съязвил Арвис и не дожидаясь ответа спросил сам: — Ты-то кто такой?

— Меня зовут Ветсхест. Не надо просачиваться. Я открою ночью твою дверь.

— Это что, так просто сделать?

— Нет, но верь мне! Я это сделаю. Будь готов. Скорее всего я приду за час до рассвета. Бежать надо будет быстро. А теперь я пойду. Скоро стража будет обходить стены и мою верёвку увидят.

Арвис хотел ещё многое спросить: почему вдруг этот Ветсхест берётся ему помогать и какая ему в том польза, как он проведёт его, Арвиса мимо охраны и знает ли он план замка? Но за окном мелькнули только ноги, цепляющиеся за верёвку и странный посетитель исчез. За ним исчезла и верёвка.

Арвис остался один. Была абсолютная ночь с чёрным ясным небом и мерцающими звёздами. Что всё это могло означать? Неоспоримо: надежду. А дождаться часа перед рассветом можно. Особенно теперь, когда есть что ждать.

Арвис походил по комнате туда-сюда. Потёр и размял правую руку. Она почти отошла от вчерашнего удара. Поправил одежду. Что ещё?

Он решил съесть ту еду, которую ему оставили с утра: блюдо с чем-то под крышкой и кувшин воды. Он поднял крышку. В темноте разглядел какие-то куски. «А вдруг, это уже отравлено? Ведь Мэджис решил меня убить!» Арвис отстранил от себя блюдо. Отказаться от еды было не сложно: после вчерашней встряски есть совершенно не хотелось. А вот пить хотелось. Но Арвис понюхал воду, но решил не пить и её. На всякий случай. Если побег удастся — он напьётся в горных ручьях. А если нет — то и вода ни к чему.

Он лёг в постель, но уснуть не мог. Всё существо его было возбуждено ожиданием, опасностью, близостью смерти, риска, надежды... Мысли прыгали то к Дому Лау, то к Мэджису и к его посоху, то к «отравленным» кускам мяса на блюде. Через несколько часов он, должно быть, забылся, потому, что вернул его в сознание тихий щелчок железом по железу.

Он вскочил и в три прыжка оказался у двери, приник к ней ухом — так и есть! Кто-то открывает замок. Теперь медленно отодвигает засов. Дверь подалась и в просвете показался ксадонец, по всей видимости Ветсхест. От радости Арвис чуть не бросился ему на шею, но в последний момент сдержался.

— Быстрее! — шепнул Ветсхест и схватил Арвиса за руку. В коридоре не было никаких охранников. Арвис точно знал, что его караулят, по звукам, что чувствовались все эти дни из-за двери. Но куда делись эти люди — оставалось секретом Ветсхеста.

Скорее, скорее!.. Сердце стучало где-то под горлом. Тонкие сапоги Арвиса могли ступать совсем бесшумно, но он не успел сделать и нескольких шагов.

Вспышка неестественно яркого света, удар — и Арвис сам не понял, как очутился в ногах того же самого Мельтиафа Мэджиса.

— Стой! — теперь маг обращался к Ветсхесту. — Стой или я убью его! Ты это знаешь.

Костлявые пальцы сжали плечо Арвиса. В грудь упирается зверский посох. Ну почему маг всегда оказывается хозяином положения?!

На этот раз удар был не очень силён. Он только сшиб мальчишку с ног, но не лишил сознания. И теперь Арвис давился собственным ужасом, боясь даже вздохнуть под буравящей его палкой.

Но Ветсхест? Он мог бы бежать!

Ксадонец медлил. Только теперь Арвис разглядел, что он тоже молод, чуть постарше его, Арвиса. Нет, всё-таки постарше...

— Брось оружие! — сухо произнёс маг.

Чёрные глаза ксадонца отражали красноватый свет факела. Он не пошевелился.

— Брось или он умрёт!

Мэджис не шутил. Ветсхест скользнул взглядом по пустому коридору. Ему ничего не стоило уйти. Он знал каждый закоулок замка, каждую щёлочку. Потому и жив был до сих пор. Мэджис давно пытался поймать его. И вот сейчас он стоял среди пустого коридора, но не убегал.

— Отпусти его, — потребовал он у мага.

— Брось кинжал! — голос Мэджиса словно ударил. Но ксадонец был не из тех, кого можно запугать грозным окриком.

— Если ты убьёшь его, я убью тебя! — пообещал он.

Маг сухо рассмеялся.

— Я убью и его, и тебя, и всякого, кто посмеет путаться у меня под ногами. Брось оружие!

Может, в более спокойной обстановке Ветсхесту и пришло бы в голову, что маг не станет осуществлять свою угрозу. Убей он заложника — Ветсхеста уже ничего не удержит. Но маг знал, что прямолинейный ксадонец лучше умрёт сам, чем подведёт того, кому взялся помогать. И ещё маг знал, что скоро появится стража и тянул время.

Арвис осторожно вздохнул и с отчаянием посмотрел на ксадонца: ну он-то почему тот уходит?

Он ощущал себя козявкой, в середину туловища которой нацелена булавка, которую держат пальцы сильной руки. Боль от первого удара всё ещё гудела во всём теле. Три минуты назад он был беспомощным пленником, теперь он — беспомощный заложник. Он нем, как предмет, о котором идёт спор и сам не в состоянии изменить хоть что-нибудь.

Боль, стыд, страх, несогласие. «Ну почему?!!»

Он отвернулся. И носом чуть не упёрся в рукоять того самого эльфийского меча, который показывал ему Мэджис. Непонятно, зачем магу меч, когда он пользуется всегда посохом? Наверное, чтобы показывать всем, как его слушается эльфийское оружие.

Секунды под острием посоха растянулись в века. Или наоборот века сжались до секунд.

«Если бы этот клинок был сейчас в моих руках!» — возопил мысленно Арвис. «Попробовать достать? — толкнулась в сознание другая мысль. — Глупо! Маг ударит раньше, чем я пошевелюсь». Арвис отвёл взгляд от меча. Но вонзившаяся, как клинок, мысль не давала покоя. «Может, попробовать ударить одновременно с тем, как выхватишь меч? Сразу! Одним движением». Он чуть не задохнулся от страха и решимости одновременно. Он сидел как раз между мечом и правой рукой мага. «Попробовать? Рискованно! Старик ловок чрезвычайно!» И снова страх, и снова решимость. Арвис опять глянул на рукоять меча. Кажется серебряная. Или посеребрённая... Рукоять — как ствол с серебряной корой, дальше — продолжение его — плотно сплетённые ветви и маленькая символическая крона. Всё это он видел теперь до странной отчётливости. Рукоять словно сама просилась в руки,

«Надо попробовать, — решился Арвис. — Хуже не будет. Подумаешь — долбанёт посохом. А убить? Так он и без того может убить меня в любой момент!»

Почему-то в последний момент мелькнул образ Дома Лау. «Благословение... Если бы они могли благословить...» Мальчишка помедлил, сосредотачиваясь. Да! Сейчас!

Вопль, как ему показалось, ужасно громкий, вырвался из его рта. Отвлечь Мэджиса! Хоть криком сбить с толку, хотя бы на миг!..

Взмах пламенем, взмах светом. Что-то рухнуло рядом и крик, другой, уже не Арвиса: дикий визг, истошный, срывающий голосовые связки. Не сразу Арвис понял, что это — голос Мэджиса. И он, Арвис, стоит теперь во весь рост с пылающим мечом и до сих пор ещё не получил удара посохом.

Но Мэджис? Где он?

В стороне валяется скромный его плащ. А старик?

— Где Мэджис?! — закричал Арвис на Ветсхеста, будто тот мог его спрятать. Ксадонец стоял как-то боком. Кажется он отскочил в сторону и остался так стоять. Он пялился то на Арвиса, то на брошенную хламиду.

— Он улетел...

— Что?!! Что ты мелешь?

— Он улетел, я видел: обернулся птицей и вылетел через окно.

— Врёшь! Тебе показалось! Он должен быть где-то здесь!

— Нет, — упёрся ксадонец. — Это правда.

Он кивнул на посох, что торчал из-под плаща, а рядом... отрубленная кисть старика.

Ужас! Арвис подошёл, пнул ногой посох. Потрогал мечом кисть. Нет, это не мираж. Плащ, кисть старческой руки, посох... Что же, он, Арвис, отсёк магу руку? Правую руку, что держала посох? Значит, он не промахнулся. Значит успел, хотя и сам не понял, как.

Вот это да!..

Но маг? Где он? Про птицу — это бредни. Может он просто выскочил в окно. Ведь решётка может открываться.

Арвис вскинул голову и посмотрел на решётчатое окно коридора. Чугунные прутья были вмурованы в стену. Нет, здесь не открывалось ничего. На чугунных перекладинах прилипли несколько серых перьев. На подоконнике — капли свежей крови. За окном просыпался рассвет.

Неужели это правда? Дрожь в руках не унималась. Зато меч теперь по-настоящему погас, успокоился. Тогда в руках мага он едва уловимо для глаза напряжённо мерцал, будто спящий воин, что чует опасность, но не может одолеть одурь и проснуться. Потом, когда Арвис его выхватил из ножен мага, он полыхнул освобождением. Он был — как живое пламя. Будь время — Арвис испугался бы.

— Сейчас тут будут люди! — трезвый голос ксадонца разом сдул все воспоминания и впечатления.

— Почему? Откуда они знают, что произошло?

Ксадонец хмыкнул.

— Вы так орали оба, что разбудили наверное, даже мышей в подвале! Это нужно убрать! — он кивнул на плащ, посох и отрубленную кисть.

Ветсхест не только командовал, но и собирался сам осуществлять своё указание.

— Подожди! — отдёрнул его Арвис. На память ему пришло испытание с Короной Горных королей и вынесенный собственный опыт: лучше ни за что руками не хвататься!

— Так нельзя брать!

Теперь оробел Ветсхест.

— А как можно?

— Лучше это эльфам отвезти...

— Вот-вот, — подхватил ксадонец. — Ты и отвези!

В черноте коридора послышались голоса.

— Скорее! Надо спрятать! Скажем: исчез маг и всё тут. Не в первый раз исчезает.

Ветсхест выкрикнул всё это на ходу. Он сорвал с шеи платок, подобрал им отрубленную кисть и как дохлого паука, потащил её в ближайший камин, держа за один палец и на расстоянии вытянутой руки. В камине он забросал её дровами и углями и понадеялся, что запах горелого мяса, улетит в трубу. Он подтёр лужицу крови на полу и отправил платок в тот же огненный зев.

Арвис уставился на посох. Как-то логично эта задача осталась ему. Чтобы не брать его голыми руками, Арвис сорвал со стенки гобелен и накинул на зловещую палку. Потом взял. Ничего не произошло. И куда его теперь? Тоже совать в камин? — Не поместится: он длиной почти в рост Арвиса. Шаги и отсветы факелов в конце коридора стеганули по нервам. Арвис ворвался в комнату с камином и сделал первое, что пришло ему в голову: поставил посох между полутораметровыми кочергой, щипцами и вертелом. Всё! они с Ветсхестом успели только выскочить и прикрыть за собой дверь.

— Сюда! — шепнул ксадонец и дёрнул его за руку в сторону. В тёмном углу оказалась ниша. — Переждём здесь, пока они пройдут.

Должно быть крик, вернее крики, были так искажены эхом, что стражники не могли разобраться откуда они исходили. Наскоро осветив коридор и заглянув в комнату и не увидев в ней ничего подозрительного, не опознав замаскированного посоха, они пошли дальше, гудя догадками и бряцая оружием. Лужица на полу была затёрта, перья с решётки окна уже сдуло, а плащ мага Ветсхест утащил с собой в нишу.

— Всё! Теперь — в подземный ход!

— Нет.

— А, я понимаю: посох!

— Нет, мне нужно найти мой меч. Это благословлённое оружие.

Ксадонец не понял тонкости между благословлённым и не благословлённым оружием, но противиться на стал. Поиск своего меча — всегда уважительная причина для задержки.

— Оружейный зал! — Ксадонец был краток.

— Что?

— Твой меч наверняка там.

Они проникли в зал каким-то боковым ходом, из тех, что в совершенстве знал Ветсхест. Меч действительно оказался висящим на самом видном месте: «Украшение коллекции!» Арвис сорвал его со стены и побежал обратно.

— Стой! Посох!

Ветсхесту не терпелось избавиться от «наследства». Было уже откровенное утро, когда они, собрав всё, что должны были собрать: и посох, и мечи, добрались наконец до двери потайного хода.

— Как же я оставлю тут всё? — пробрался ответственностью Арвис.

— Думаю, ксадонцы, наконец, поймут, что князь, который бросает свой народ в самые неподходящие моменты, им не к чему.

— A Гepo?

— Не беспокойся о ней. Мы были обручены с ней с детства. Я думаю, она скоро очнётся от Мэджисовской одури и вспомнит, кто я и кто она сама.

— Значит, ты на ней женишься?

— Надеюсь, что будет так и моя Геро не достанется никаким стариканам.

— И значит, ты будешь здесь князем?

Ветсхест не ответил. У него как-то странно дрогнули губы, хотя у ксадонцев всегда очень подвижное и выразительное лицо. Арвису показалось, что это — как горькая усмешка.

— Когда нас обручили, семь лет назад, у князя было девять сыновей. То, что Геро и её мужу может достаться корона Айреды — никому не приходило в голову.

* * *

Арвис ушёл через подземный ход. Ветсхест вывел ему из замка лошадь и ждал в лесу. Посох был упакован всё в тот же богатый гобелен и перевязан пеньковой верёвкой.

— Прости, что не могу проводить.

Но Арвиса уже встречали.

Лаулиссиан, как ни странно, встревожился долгой отлучкой мальчишки и послал в Ксадонию Фарьяна и ещё одного эльфa.

— Я что ему — нянька? — взбесился Фарьян по привычке перечить, но в Ксадонию всё-таки поехал. Может, размяться захотелось.

— Конечно! Этот мальчишка ничего не может довести до ума! Он опять попал в историю, — заключил он, увидев потрёпанный вид Арвиса.

— Пусть попал в историю! — согласился Арвис, — Но давай вот это, — он протянул Фарьяну посох, — повезёшь ты!

Возвращаясь, Арвис чувствовал робость от того, что «накуралесил» в Ксадонии. Сначала он так глупо попался в плен, потом ещё и меч благословлённый упустил, теперь вот посох колдовской тащит к эльфам. Не он, правда, а Фарьян. Да ещё руку магу оттяпал. Не слишком ли уж много событий за одну поездку? Заслужил, чтобы за ним, как за маленьким, посылали Фарьяна. Что-то эльфы скажут?..

Фарьяну он ничего рассказывал. Сказал, что посох — мага, и всё. А гордый эльф и сам не спрашивал, как бы подчёркивая, что ничего путёвого и достойного внимания мальчишка не сотворит. Посоха он не боялся. Вёз его просто как короткое копьё. Просьбе Арвиса не удивился: чего ещё ожидать от юнца — и посох-то довезти не может.

Однако Лау принял юнца дружелюбно. А перворожденный эльф Гелерэйн и вовсе считал, что решение Арвиса было единственно верным, хотя и требовало немалой отваги и сноровки. Но для пользы дела он не стал показывать своих чувств мальчишке.

Теперь, когда всё хорошо кончилось, только один вопрос мучил Арвиса: «Ну почему? Как мог этот злостный маг взять в руки эльфийский меч?! Настоящий клинок! Да ещё носить его с собой всюду и показывать. Почему меч не обжог ему руки? Почему позволил так обращаться с собой?»

Не найдя объяснения этому факту, да он и не смог бы его найти — настолько всё в душе мальчишки протестовало, он пошёл всё к тому же Гелерэйну. К кому же ещё: к королю — боязно. Другим эльфам дела не было до него — так во всяком случае, он сам считал. А Гелерэйн — мудрый, справедливый, невозможно себе представить, чтобы он прогнал от себя или высокомерно прошёл мимо.

Гелерэйн, конечно же, не прогнал.

— Кроме всего прочего, меч — ещё и предмет. Он не всесилен. Иначе было бы слишком просто: приложи рукоять меча к любому прохожему и сразу поймёшь кто друг, а кто враг. У тебя есть свои глаза и своё сердце. Смотри не на предмет, а на человека. Очень прискорбно, что находятся силы, что могут использовать клинок в своих целях. Но не в клинке правда, а в Свете.

Меч с маленькой серебрянкой кроной на рукояти, меч, что был в ксадонском княжестве Айреда-Ир, теперь лежал на ладонях великого эльфа.

— Ты освободил его от власти мага, — произнёс он. — Возьми его себе.

— Мне же его никто не благословил...

— Благословляю я.

Арвис молча смотрел то на меч, то на эльфа, не смея верить ушам. Да! Ему очень хотелось иметь этот меч. Этот меч спас его, Арвиса, от Мельтиафа. И именно этот меч Арвис освободил из-под власти колдуна. То была связующая их обоих победа, еле уловимый союз руки и рукояти. Союз, который Арвис чувствовал, но боялся признать даже для себя. Этот меч — был его меч! Он стал его мечом, как только Арвис вырвал его, пылающего, из ножен колдуна. Он спас его и тот не подвёл. Он победил мага! И вот сейчас Гелерэйн утверждает его победу и его власть, этот союз.

В восхищении Арвис взглянул на Великого эльфа.

— Но как же мой старый меч? Его мне благословил король!

— Научись владеть двумя.

Гелерэйн улыбнулся. Но такими вещами не шутят. Два меча, эльфийских! Наверное, это много даже для опытного воина, тем более для Арвиса. Но Гелерэйн ушёл более ничего не добавив и оставив Арвиса с двумя мечами.

К Шестому сказанию: http://proza.ru/2024/07/11/1266