День рождения

Прошел мой день рождения. Такого необыкновенного дня рождения у меня не было никогда.
Сначала был Останкинский храм. Тёмный, почти пустой (служба шла в боковом приделе) Странно и необычно было стоять в центральном храме в одиночестве, подняв голову, смотреть на маленькую дырочку в вышине, через которую проникает свет.
Потом я вышла из храма и направилась в продуктовый павильончик. По дороге поклонилась Серафиму Саровскому. Я хотела и службу дальше слушать, но аудиотрансляции, за малолюдством, не было. Села на лавочку в тени с чаем и пирожком.

Потом подошла к решётке запасного входа, открытого для сквозняка: жара начинала чувствоваться и в пустом просторном храме.
У запасного входа стоял автомобиль: черная блестящая иномарка, у которой суетился шофёр, то одно, то другое протирая. Он, средних лет, высокий и седой, был почему-то чуть ли не в костюме. Кто ж пожаловал на службу-то?
Мысль эта, вяло шевельнувшись, исчезла.
Я подошла к решётке, убедилась, что оттуда еле слышно, подпела «Отче наш» и направилась к строительному забору (мне бы такой на дачу!), где припарковала велосипед.

На велосипеде поехала в Останкинский парк. Там, недалеко от входа, увидела работающего с какой-то техникой сына. Он, тоже увидев меня, подошёл.
Я спросила, как проехать к Колесу обозрения. Он не знал и стал горячо убеждать меня лучше сходить в Москвариум. Только я, согласившись, поехала, как он крикнул: «Стой!». Он хотел предупредить меня, что движение на велосипедах по ВВЦ запрещено, чтобы я не нарвалась на штраф.

У границы Останкинского парка и ВВЦ я спешилась. Вскоре, на цивильной парковке у какого-то ресторана, пристегнула велик и направилась к Москвариуму. Он был совсем рядом: огромное приземистое белое строение с синими круглыми окнами-иллюминаторами.

Я вошла и спустилась по мраморной лестнице на 0 этаж. Внизу был бассейн, в котором плавали рыбы среднего размера, белые и красноватые, а за бассейном с шумом обрушивался с потолка, во всю стену, водопад, но не непрерывно, а через определённые промежутки времени.

Я пошла дальше. Не знаю, читали ли авторы проекта «Москвариума» Пелевина, но внутреннее строение его чем-то напоминало лабиринты в «Empire V». Только там в это низвергают и низводят, а здесь всё построено так, чтобы вести и выводить, продуманно и постепенно.

Замысел экспозиции показался мне удачным в плане драматургии, с продуманными кульминацией и развязкой.
Не менее продуманно были расположены все те места, где посетитель мог что-то купить, мороженое или сувенир, например, мягкую игрушку в виде практически любого обитателя Москвариума.

Подобным же образом попытались построить маршрут подхода к колесу обозрения «Солнце Москвы»: через все возможные пункты питания и приобретения чего-бы-то ни-было. Только в этом случае получилось навязчиво и бездарно, а в случае с Москвариумом – талантливо.

Итак, я ныряю в первый тёмный коридор в начале осмотра. И почти первое, что я вижу – человека внутри аквариума в водолазном костюме: вот как здесь происходит уборка! Но он скоро исчез.

Обитатели подсвеченных аквариумов по стенам коридора – это рыбы в огромном множестве и разнообразии форм, размеров, расцветок, и другие животные, населяющие морские и пресные водоёмы. Гигантских размеров калуги и белуги, байкальские нерпы. А дальше – малюсенькие сверкающие рыбки Южной Азии и Южной Америки, перебирающие длинными паучьими лапами лангусты, выдры, весело играющие друг с другом...

Сын попросил заснять ската и осьминога. Со скатом не было проблем: скаты были во многих аквариумах в огромном количестве! Они проплывали в разных направлениях, вверху и внизу, шевеля волнистыми краями, прижимались к стеклу белой стороной туловища, на которой как будто было лицо с глазами и ртом – лицо привидения.

А вот осьминог так и не вылез из своей пещеры. Он шевелился внутри, показывая присоски, и только один раз высунул наружу свой длинный щупалец.

По ходу экспозиции аквариумы становились всё больше: сначала во всю стену и половину арочного потолка, потом уже занимали обе стены и потолок, и рыбы проплывали прямо над головой.

Посетители, от мала до велика, просто балдели от всего этого великолепия, близкие к тому, чтобы вообще обо всём на свете позабыть.

Я бродила там четыре часа, и только по истечении этого времени стала целенаправленно стремиться к выходу. Тем более, что, чем позже становилось, тем больше прибывало народу. Толпы людей мешали спокойно и умиротворённо созерцать подводный мир и его обитателей.

Все мы когда-то имели плавники и жабры: там, в материнской утробе…Но это – мысль так себе, прицепленная, подобно брошке к платью булавкой.

Наконец, я выхожу из Москвариума, в лёгком экстазе от всего виденного. Выхожу в неимоверную, можно сказать, тропическую жару. Вижу очередь на вход. Понятно: лето, в Москве много приезжих.

Полная впечатлений, не спеша двигаюсь по жаре по направлению к своему велосипеду. Иду до границы, потом еду… Куда? Это я ещё не очень хорошо соображаю.
Вроде бы – к Колесу. А может, сначала не к Колесу? Может, мне сначала съездить памятную медаль 225 лет Пушкина получить, тоже в качестве подарка? Тогда куда мне ехать? На городской наземный транспорт, где можно с велосипедом? Ехать на велике – слишком жарко.

Так, в сомнениях и метаниях, я всё же двинулась в направлении Колеса. Остановилась. Неподалёку охранник отправлял какого- то тёмного паренька за водой, строго наставляя, сколько бутылок купить и какой. Жара!
Когда отправил, я поинтересовалась у него насчёт Колеса. Тут он стал возмущаться, рассказывая, как его напарник прокатился за 2100. Ценой возмущался, ясное дело: «Один круг! Оно вам надо?»

И не то чтобы он меня совсем отговорил, но в заключение я подытожила, что сейчас съезжу по другому делу, а сама тем временем подумаю, нужно ли мне это.
И поехала в направлении наземного транспорта, смутно соображая, куда именно: то ли туда, то ли сюда. Ясно соображать я ещё не могла.

Но не судьба была мне в этот свой День рождения ни получить медаль, ни покататься на Колесе. Ожидало меня нечто совершенно другое.
Я сяду на трамвай, чтобы он провёз меня две остановки? Но я же на велосипеде могу их проехать! И я поехала по широкому тротуару под монорельсом, мимо закрытых белой плёнкой газонов (видно, засеяли их под ней).
 
Ехала я недолго. У следующей остановки, когда я, объехав стоявших на ней и за ней людей, собралась держаться правее, как положено, встречный электросамокат, на котором ехали два подростка, стал сворачивать буквально мне «в лоб», и мы столкнулись. Подростки спрыгнули, я с велосипедом упала.

Вокруг собралась толпа. Кто-то предлагал мне помочь встать, но я посидела, приходя в себя, а потом встала сама. Ни ран, ни переломов не было. Громадные синяки я обнаружила уже потом, что с трудом хожу – тоже. Спасибо сыну: вечером снабдил меня палками для ходьбы, с которыми я и прибыла на работу на следующее утро.

Но это – потом, а тогда я, рассмотрев переднее колесо в виде лихо закрученной восьмёрки, стала требовать с ребят контакты, для разговора с родителями о компенсации на ремонт.

Ребята стали валить друг на друга, а потом сказали, что поехали за деньгами, и смылись, спросив, буду ли я ещё здесь минут двадцать. Я просидела там три часа, правда, ждала не их, а ГИБДД.

Надо сказать, из всей окружавшей меня толпы сразу выделились два человека. Один посоветовал мне сфотографировать номера электросамокатов, сфотографировал сам и прислал мне. Он-то телефон свой оставил, хотя переживал, что пропустит электробус.
Другой, который был на велосипеде, взял мой телефон. Похоже, он в полицию (112) и позвонил, передав мои координаты, потому что, когда я позвонила туда, там уже всё знали.

ГИБДД я ждала, сначала сидя в тени ближайшего дерева на белом покрытии газона, потом – в ближайшем кафе, потом – опять под деревом, рядом со своим изувеченным велосипедом.

Сначала явился какой-то полноватый мужик без формы, в белой рубашке. Он отослал меня к участковому, но позвонил куда-то и велел ждать машину с мигалками. А она всё не ехала и не ехала. Наконец я позвонила, и сказала, что мне ничего не надо.

В это время на велосипедах проезжали мимо парень и девушка. Они остановились около меня. Парень спросил, не надо ли помочь, я им всё рассказала, заключив, что справедливости нет. На том мы и простились.

Но они подняли мой моральный дух, и я позвонила еще раз, сказав, чтобы быстрей приезжали, а то я позвоню 112 снова. И машина с мигалками быстренько приехала. Я в неё села, был составлен протокол, а мне выдана соответствующая бумага.

Инспектор подтвердил то, что говорил парень, проезжавший с девушкой: в этом месте полно видеокамер. Проверяя протокол, он исправил мою ошибку в дате рождения: я написала, что родилась 1 июля 2024 года.
Так ведь я действительно как бы заново родилась! Потому и сидела неподвижно: новорожденный младенец тоже не сразу ручками-ножками двигает, после такого стресса!

Я вылезла из машины, дошкандыбала до велика и покатила его к трамваю на заднем колесе. Помощь пришла неожиданно. Только я вышла из трамвая, готовясь пересесть на электробус, как незнакомый прохожий существенно поправил мои дела: положив велик на ровную поверхность, он немного попрыгал на согнутом колесе, тем почти выправив его, и предложил мне ехать.

Изумлению моему не было предела! Коротая время ожидания, я успела дозвониться до ближайшей веломастерской, и там мне насчитали на семь  тысяч всякого ремонта. Конечно, когда мой неожиданный спаситель обмолвился, что раньше имел дело с велосипедами, я спросила, нельзя ли к нему за этим обращаться, но он это предложение отклонил.

Эта встреча точно была мне ещё одним подарком на День рождения! Уже на двух колёсах я покатила велик к остановке электробуса, и скоро прибыла домой.
Вечером пришёл сын, и у нас было шикарное чаепитие с двумя необыкновенными тортами, которые он принёс с собой. Как только он ушёл, я прилегла на некоторое время, а оказалось – до утра.

Нет, День рождения на этом не закончился! Всякий порядочный праздник продолжается, как известно, не менее двух дней.
Наутро я не поехала на работу на такси, хотя накануне обещала сыну. Опуская, как по страшной тропической жаре дотащилась до работы с его палками, скажу только, что потом я получила медаль 225 лет Пушкина!
 
А вечером я прокатилась на колесе обозрения «Солнце Москвы», как пишут, самом большом в Европе. Самое оно большое или не самое, - это был для меня вопрос второстепенный. Главное было – сделать то, чего я хотела, к чему стремилась упорно, не сразу найдя вход, спрашивая всех по пути, приближаясь к цели медленно, но верно, миновав все яркие препятствия и отвлекающие моменты и никуда ни разу не свернув.

Если человек хочет воспарить, то никто и ничто не помешает ему это сделать. Раз я всё же родилась в таких муках и с таким трудом, и мне помогали в этом столько разных людей, то всё это – не просто так, а ради чего-то, не правда ли?

На колесе было здорово! Кабинка – надёжная и просторная, не такая, в которой стиснутые люди притянуты ремнями к тесным сиденьям, а вместительная, с одной деревянной банкеткой посередине, вокруг которой можно ходить с фотоаппаратом, снимая всё вокруг, можно даже танцевать, как это делали две девочки, с мамой-папой ехавшие в одной кабинке со мной.

Да, было солнце, из-за чего одна сторона оказалась неудобной для съёмки, но из всех трёх остальных я почему-то чаще всего выбирала одно направление, которое словно притягивало меня.
В этом направлении, за многими другими зданиями и городскими ландшафтами, чуть-чуть, уголочком, в самом далеке, выглядывал мой дом. И, если увеличить изображение, его можно было ясно различить.

Однако, логика развития сюжета требует его продолжения. Ну, хорошо: протокол составлен, дальше что?
А как же Серафим Саровский? Он ведь не оказал никакого сопротивления напавшим на него разбойникам. И уж точно не стал бы, поднявшись на ноги после такого мелкого велосипедно-самокатного инцидента, тут же требовать компенсации за погнутое колесо. Я же стала требовать, чем мгновенно разочаровала сочувствовавшую мне толпу.
 
Никуда не гожусь я и не выдерживаю критики! Не годясь и не выдерживая, через десять дней всё же, специально приехав ради этого с дачи, являюсь в ГИБДД.
Там говорю, что сама – пострадавшая: ночью спать не могу (сущая правда!), еле хожу (они сами это видят), а иногда неудачно повернёшься – так искры из глаз! И это тоже верно.

Они посылают меня в травмпункт, куда я и так собиралась. Показываю молоденькому доктору протокол, рассказываю, как было дело, и объясняю: еле хожу, ночью не сплю, искры из глаз.
 
Посылает он меня на рентген.  Там почему-то хотят делать снимок правой ноги, хотя пострадала левая. Наконец, уточняют у доктора и делают левую. И рёбра слева. Он смотрит снимки и говорит, что всё цело.
Может, и зажили уже какие-то легкие повреждения за десять дней…

Короче, мы с ним вместе приходим к выводу, что на данный момент тяжких повреждений моему здоровью нет. Протокол, однако же, остаётся у него, аккуратно вложенный в мою медицинскую карту.

А на велосипеде я ездить буду. Подожду немножко, и буду. И не экстрим  это вовсе, как заметил доктор. Это – для тренировки, и чтобы ноги разгружать. И чтобы в лесу комары не кусали.
 
Не успевают они за велосипедом!