Оставшиеся в вечности. Глава 6

На столе нервно задергался смартфон. Владлен Семенович поморщился. Неизвестные номера иногда приносили ему массу хлопот. Он сбросил вызов. Надо будет, перезвонят. Звонок последовал незамедлительно. Владлен Семенович с раздражением взял телефон.

– Слушаю!

– Владлен Семенович Сокин?

По интонации главред понял, что отговариваться занятостью не стоит. Потому он сказал:

– Да, совершенно верно. С кем имею честь?

– Владлен Семенович, у нас возникла неотлагательная необходимость побеседовать с вами. Вы не могли бы в течение двух часов подъехать на…

Говоривший назвал адрес. У главреда запульсировало в висках и лоб покрылся мелкими бисеринками пота. Нехороший был это адрес. Ему приходилось однажды побывать в этом здании. В результате, после посещения у него подскочило давление. С неделю он провалялся с гипертоническим кризом. Так что сейчас случилось нечто, что может превратить его жизнь в ад. Сглатывая комок в горле, он спросил:

– Простите, но вы не могли бы сказать, по какому поводу меня вызывают?

– Не беспокойтесь, ничего особенного. Нам нужно получить от вас некоторую информацию. – сухо ответил голос. – Желательно визит не откладывать.

Трубку положили. Владлен Семенович обмяк в кресле. «Ну, если так, то может ничего страшного…». Он нажал кнопку вызова секретарши.

– Танечка, мне нужно отъехать на пару часов… Нет, не на машине. Я поеду на такси… Да, когда принесут материал из корректорской, оставь его у себя. Я не хочу, чтобы знали о моем отсутствии. Ты поняла?
 
Выслушав ответ, Владлен Семенович положил трубку. С минуту он сидел, глядя перед собой в стол. Встав, подошел к шкафу, открыл дверцу и снял с вешалки светло-серое пальто. Надев его, он подошел к другому шкафу. Открыв дверцу, Владлен Семенович сделал шаг внутрь. Сдвинув заднюю стенку шкафа, он прошел в открывшийся проем и оказался в небольшом холле. Владлен Семенович привычно закрыл за собой дверцы шкафа и пересек холл. Подойдя к двери на противоположной стене, он открыл ее ключом и вышел на лестничную площадку.
 
Владлен Семенович часто пользовался этим тайным проходом на другой подъезд. Открыл он проход случайно. Во время ремонта кабинета, рабочие двигали шкафы. За одним из них и находилась дверь в другой подъезд. Владлен Семенович приказал после ремонта поставить шкафы, весьма объемные и тяжелые на прежние места. В это же время он обеспокоился ключами к этой двери.

В холле Владлен Семенович сообщил о своем вызове и предъявил паспорт. Один из охранников позвонил по телефону и доложил о приходе главреда. Выслушав, охранник назвал номер комнаты, куда следует пройти. Подойдя к двери, Владлен Семенович остановился. Глубоко вздохнув, он открыл дверь и шагнул.
 
Из-за стола ему навстречу поднялся мужчина. Ладно сидевший на нем костюм выдавал в его обладателе личность солидную и полностью уверенную в жизни.
 
– Располагайтесь, Владлен Семенович.
 
Мужчина указал на кресло у стола. Сам сел напротив в такое же, обитое черной кожей.
 
– Владлен Семенович, я вас долго не задержу, – с легкой улыбкой сказал мужчина, видя скованность и напряженную мину на лице главреда. – Всего несколько вопросов, и мы расстанемся друзьями. А вопросы у меня вот такого плана. Они касаются сотрудников вашего издательства. Скажите, как хорошо вы знаете их? Я не имею в виду их личные дела. Что представляют они из себя в отношениях друг с другом, в… каких-то, может быть отличительных особенностях характера, поведения?
 
Владлен Семенович растерянно пожал плечами:

– Простите, но я даже не знаю половины сотрудников издательства. Многие из них вообще являются внештатниками…

Мужчина упредительно поднял руку:

– Я понял. Хорошо, облегчу вам задачу. Нас интересует только один ваш сотрудник – Сергей Владимирович Брянцев. Что вы можете сказать о нем?

– Ну, знаете, – протянул главред. – Он умен, глубоко интеллектуален, как профессионал обладает хваткой и чутьем. В общем, все при нем. Правда, иногда он, что называется, «теряет берега». Там, где можно сгладить некую излишнюю остроту и резкость, он бывает упрям, отстаивая свою точку зрения. Не скрою, эта его черта характера иногда доставляет много хлопот. Но журналист он превосходный, – поспешно добавил Владлен Семенович.

– Понятно, – кивнул мужчина. – А что вы можете сказать по поводу отличительных особенностях его характера. Нет ли в нем, если можно так сказать, странностей в поведении.
 
– Да нет, ничего такого я не замечал. Правда, недавно Сергей Владимирович учудил. Во время нашего разговора у меня в кабинете, он неожиданно встал, подошел к одному из книжных шкафов и пару минут стоял, как застывшая статуя. На мои вопросы он никак не реагировал. Потом Сергей Владимирович открыл дверцу шкафа, достал книгу и вернулся к креслу. В ответ на вопрос, что с ним, он как как ни в чем не бывало, объяснил, что эту книгу давно искал и обнаружил только что у меня в шкафу. И вот что еще… Мне показалось, что за те несколько минут, что он провел у шкафа, Сергей шевелил губами, как будто разговаривал с кем-то…

– Мгм! Это был единичный случай или были еще? Возможно, кое-кто из сотрудников обсуждал поведение Брянцева?

– Простите, такого не припомню.
 
– Ну, хорошо. Суть не в этом. Мы вас пригласили вот по какому поводу. Брянцев заинтересовал наше управление неординарным проявлением своих деловых качеств. Чтобы вы поняли, что я имею в виду, Брянцев иногда в своей журналистской деятельности выказывает излишнюю осведомленность. Такое глубокое и точное изложение событий наводит нас на мысль о его особых источниках информации. Мы проверяли Брянцева на предмет контактов с компетентными структурами, но ничего выявить нам не удалось. Скажу прямо, – информация, которую использует Брянцев в своих статьях, не является государственным или иным секретом. Тут другое. Информация, которую он использует на своем блоге, а речь я веду именно об этой стороне его деятельности, скорее можно отнести к документам, особо засекреченных в свое время. В исторически прошедшее время. Откуда и как он получает информацию и есть предмет нашего самого пристального внимания. Вполне возможно, что в кругу общения вашего сотрудника появились, так сказать, лишние люди, не имеющие к издательству никакого отношения. Я сказал все это для того, чтобы вы были проинформированы, в каком направлении вести наблюдение за Брянцевым. Для нас чрезвычайно важны любые, даже самые незначительные нюансы в его работе, поведении и связях. Вам следует пристальнее приглядеться к его окружению.

– Но почему вы говорите об этом именно со мной? – недоуменно вскинул брови Владлен Семенович. – Разве для этих целей нет соответствующих служб? В конце концов, можно опросить его непосредственное окружение, ну, друзей, знакомых и прочих.

– Нельзя этого делать. Брянцев умен. При малейшем подозрении о проявленном к нему излишнего интереса, он замкнется. Это надо делать опосредовано. Через третьи-пятые звенья. То есть, в данном случае через вас. Вы ненароком, не акцентируя свой интерес, должны под удобными предлогами расспрашивать его сослуживцев, друзей, если в вашем коллективе такие у него имеются. Куда ходит, интересы и увлечения и все в том же духе.
 
– Но мои возможности, как вы понимаете, весьма ограничены. Что я могу сделать? Следить за Брянцевым, как шпион? Это же нонсенс!

– Ну что вы, Владлен Семенович, – усмехнулся мужчина. – Просто, в связи с этим вы должны направить деятельность Брянцева в определенное русло. Вся его работа отныне должна заключаться в особой тематике. Вы будете давать ему задания, связанных только с поиском и разработкой материала, так или иначе затрагивающего его исторические корни. Другими словами, он должен в своей работе максимально задействовать архивные документы во всех сферах. А люди, интересующие нас, сами проявятся, как только вы определите Брянцеву круг задач.
 
Владлен Семенович покачал головой:

– Вряд ли Сергей Владимирович согласиться на такую рутину. С его энергией и чутьем это сделать непросто. Даже не знаю, под каким предлогом заставить его копаться в пыльных архивах и прочих соответствующих местах.

– И, тем не менее, – жестко ответил мужчина, – вам придется изыскать убедительные аргументы. Можете пару раз дать ему отвлечься на другое, но девяносто девять процентов его работы должны быть связаны с этой спецификой. Надеюсь, что мне не придется говорить о важности вашей миссии.

Мужчина умолк. Некоторое время он глядел на главреда. Потом, чуть подавшись к нему, сказал:

– Сейчас во всем мире специальные службы, особые отделы разведки и многочисленные секретные лаборатории ведут интенсивнейшую работу по выявлению источников спонтанно возникающей информации под грифом «Совершенно секретно». Это происходит во всех странах. Причем, источники этой информации невозможно определить никакими методами. И кто скорее выйдет на систему доступа к таким данным, тот получит огромное преимущество в информационном противостоянии. Вот почему мы тщательно выявляем людей, в работе которых возникают малейшие подозрения на такой род деятельности. Здесь опоздать, значит проиграть будущее нашей с вами любимой родины! Именно так, – не больше и не меньше. И без всякого перехода коротко бросил:

– Можете идти…

По пути домой, Владлен Семенович никак не мог отделаться от мысли, что его собеседник сказал так много и, по сути, ничего не сказал. Он лишь определил ему задачу по надзору за Сергеем. А как это делать, один бог знает! Поживем, – увидим! Как сложиться, так и будет. В конце концов, ничего серьезного в отношении него самого не случилось. Это главное!
 
Проводив Анну на воскресную службу в храм, Сергей вытащил папку с бумагами Аркадия Львовича. Разложив их, он принялся за оформление материала. Вычитка текста была нетрудной. Он не вдавался в смысл написанного. Текст работы был для него безлично абстрактен. Правка тоже не представляла никаких проблем. Он давно набил руку на этих премудростях. В студенчестве приходилось подрабатывать у графоманов, мнивших себя писателями в качестве корректора, готовя тексты для отправки в редакцию.
 
Сергей иногда досадливо морщился. Попадались куски, которые никак не могли уложиться в нормальные рамки макета. Такие места он пропускал. До сих пор. Но когда таких кусков поднабралось достаточное количество, смысл текста стал пропадать. Надо идти к старику. Время еще было не позднее. Вряд ли Аркадий Львович лег спать. Собрав бумаги, Сергей вышел из квартиры. Едва он прикоснулся к звонку, как дверь тут же открылась, как будто Аркадий Львович караулил его приход. Сергей усмехнулся. «Будто ждал…».

– Я не помешал, Аркадий Львович?

– Что вы, дорогой! Заходите, заходите! Я ожидал вас. Вы продержались против моих ожиданий намного дольше. Чувствую, подложил я вам этакую свинку, что казнюсь с тех про нещадно! Стоило ли отвлекать от дел человека!
Приговаривая так, Аркадий Львович мягко увлекая под локоть Сергея, провел его на кухню. Усадив его за стол, старик сказал:

– Помните, в нашу последнюю встречу мы обсуждали вариант беседы за чашкой чая. Смею надеяться, что тот вариант вам понравился. А потому я уже приготовил ингредиенты, чтобы не задерживать вас излишней суетой.
Аркадий Львович снял с приборов белую накидку. Пододвинув к Сергею чашку, он снял с плиты кипящий чайник, привычно и ловко проделал процедуру приготовления чая. Отпивая маленькими глоточками ароматнейший настой, Аркадий Львович бросал короткие взгляды на Сергея. Он будто хотел удостовериться в удовольствии от чаепития своего гостя.

Сергею притворяться не приходилось. Напиток был великолепен и необычен своим густым, плотным ароматом. Ему никогда до этого не приходилось пробовать нечто подобное. Сергей бывал в многих местах, где изысканные блюда поражали вкусовые претензии. Но этот чай?!

После второй чашки Сергей предложил:

– Аркадий Львович, может, сделаем перерыв в чаепитии, чтобы не потерять свежесть и прелесть вкуса.
– О, вы правы, Сергей Владимирович. А то получается какая-то «демьянова уха». С со вниманием слушаю.

– Аркадий Львович, вот тут я в затруднении от некоторых мест. Например, как оформить это предложение:

    «На самом деле измеряется только количество изменённого вещества за фиксированный промежуток «от» и «до», где в принципе это равнозначно прибавлению вещества, или убыванию его от первоначального объёма, либо модификация того же самого объёма вещества с соответствующей метаморфозой внешнего состояния объекта. Своего рода текучесть массы вещества, составляющего локальное тело».

Или вот этот:

    «Если предпринять попытку зафиксировать любое из малейших на какой-либо момент состояния исследуемого вещества самый малый промежуток его метаморфозы, то в тот же самый миг вещество совершит новое изменение. Таким образом, зафиксировать акт метаморфозы вещества, находящегося в активной фазе невозможно. Полученные данные мгновенно устаревают. Можно только констатировать статичные характеристики этого мига трансформации, но извлечь данные о субстанции «Время» не представляется возможным. Таким образом, все, что касается временных промежутков сводится лишь к констатации одномоментного состояния вещества.
Теперь можно с уверенностью сказать, что понятие «Время» эквивалентно череде одномоментных состояний исследуемого вещества. Этот же самых принцип относится и к регистрации процессов перемещения материи либо предметов. Разница лишь в том, что мы регистрируем эти одномоментные состояния вещества в определенном топографическом положении выбранной системы координат в пространстве».

Сергей дочитал и глянул на Аркадия Львовича. Тот кивнул и спросил:

– Сергей Владимирович, поясните, что именно представляет трудности в оформлении по правилам русского языка? Я сам не смогу объяснить, что именно в этих отрывках неверно.

– Понимаете, Аркадий Львович, эти фразы перегружены. С точки зрения обыкновенного, неискушенного в технических тонкостях материала читателя, будет весьма сложно разобраться в таком словесном хитросплетении. У меня к вам вопрос, – нельзя ли изложить все проще, в односложных предложениях? Можете меня читать таким читателем.

Аркадий Львович некоторое время молчал. Поведя головой, он разочаровано вздохнул:

– Я предполагал нечто подобное. Видите ли, мой друг, тексты такого плана не рассчитаны на обывательское чтение. Они представляют собой материал для профессионалов и специалистов в весьма специфической области науки.
– Я понимаю. Но ведь вы сами определили мне задачу адаптировать ваш текст к приемлемому восприятию для обыкновенных читателей. Я думаю, что тогда можно предпринять некоторые пояснительные сноски в конце страницы. Это облегчит понимание смысла материала.

– Вы думаете? Что ж, что-то в этом есть! Действительно, можно сделать подстрочник и вести объяснение сложных понятий прямо по ходу текста. Вы просто умница! Я должен был подумать об этом сам! Большое спасибо. Вот что значит профессиональная хватка!

Аркадий Львович прочувствовано сжал руку Сергея. Выдохнув, он спросил:

– Как нам быть теперь? Весь пояснительных текст я должен написать сам, и тогда вместе с вами определим их порядок следования в окончательном варианте!

– Ну, конечно! Как только вы напишете, позвоните. Я буду ожидать вашего звонка.
– Спасибо, мой дорогой Сергей Владимирович! Это займет некоторое время, так что вы пока доработайте те места, в которых можно ориентироваться по самым общим правилам. Хорошо?

– Договорились, Аркадий Львович.

Старик, закрывая за Сергеем дверь, источал сплошной елей. Сергей понимал, что это всего лишь такая попытка выразить благодарность за неумением выражать чувства признательности прилюдно. Было что-то трогательное в этом проявлении. Он напоминал маленького песика изошедшего в восторге лицезрения вернувшегося домой хозяина.

До двери своей квартиры было всего несколько шагов. Сделать их Сергей не успел. Едва он сделал шаг, как в следующий момент его будто окатили холодной водой. От неожиданности он замер. Цепкий, жесткий захват сковал его руки. Замешательства не было. Сергей среагировал мгновенно. Школа боевых искусств дала о себе знать моментально. Почти на инстинкте удар ногой в сгиб голеностопа и резкий локтевой тычок под правое подреберье ослабили захват. Извернувшись, Сергей мощным боковым броском вбил нападавшего в стену. Но тот не желал сдаваться. Боль, пронзившая голову, только озлобила Сергея. Вырвав руку, он большим пальцем отработанным движением ткнул в направлении лица нападавшего. Сдавленный крик сказал ему, что удар пришелся точно в глаз. Ни секунды не медля, Сергей вырвался из объятий, но развернуться не успел. Еще один удар пришелся по торсу. Решить схватку в пользу нападавшего этот удар уже не смог. Сергей развернулся и тут же инстинктивно зажмурился. Яркая вспышка света, расцвеченная радужными сполохами, ударила по глазам. В последний момент он успел заметить очертания мужской фигуры. Она, проявившись черным абрисом, тут же исчезла.
 
Сергей в изнеможении прислонился к стене. Кровоточившая губа запульсировала болью. Приходя в себя, он услышал:

– Боже мой! Что с вами случилось?
 
Сергей повернул голову и увидел встревоженное лицо Аркадия Львовича.

– Ничего особенного! Какой-то почитатель моего блога захотел поближе познакомиться.
 
– Но вы ранены! Вставайте, пойдемте ко мне, я обработаю рану.
 
– Не стоит беспокоится, Аркадий Львович. Пустяк, приложу ватку с перекисью и будет полный порядок.

– Нет, нет, – настойчиво приговаривал старик. – Вернется Анна, тогда я отпущу вас. А сейчас будьте любезны пройти ко мне.

Сергей не стал отговариваться. Он лишь удивленно спросил:

– А как вы узнали о моей стычке?

– Я услышал удар в дверь и выглянул посмотреть в чем дело. Вот уж не подумал, что с вами такая неприятность! И кто бы это мог быть?

– Ну мало ли малохольных водится вокруг. Думаю, кого-то слишком сильно возбудила какая-то моя статья. Вот и решил этот ушлепок неадекватно отреагировать.

– Ну пойдемте, пойдемте, у вас кровь идет…

Сидя за столом на кухне старика, Сергей почему-то подумал, что Аркадий Львович назвал ему не ту причину, по которой он выглянул в коридор. Что-то было непонятным, недоговоренным в его словах и, особенно, в поведении. Старик будто что-то знал, но предпочел отговориться простым фактом.
 
Аркадий Львович протянул Сергею тампон с перекисью и кусочек пластыря:

– Думаю, будет достаточно. Потом жена вас долечит как надо. Сергей Владимирович, решусь спросить, почему на вас было совершено нападение? Да еще в такое неподходящее время. Народу днем ходит много и место уж больно неподходящее.

– Это надо спросить у нападавшего, – усмехнулся Сергей. – У такого сорта людей логика и здравый смысл отсутствует напрочь. Только оскорбленная натура и жажда мщения.

Аркадий Львович покачал головой.

– Вы думаете?

– Разумеется. Ничего другого на ум не приходит. Ни оскорбленных мужей, ни мафиозной разборки, ни коллекторов на горизонте, кто бы мог заказать на меня нападение, я не вижу. Единственная причина, – чье-то задетое самолюбие моей статьей.

– Я не думаю, что это и есть истинная причина этого ужасного случая не в этом. Что-то тут другое. Скажите, Сергей Владимирович, не было ли у вас некоего непонятного ощущения по время стычки? Чего-то необычного?

Сергей вздохнул:

– Ну как вам сказать… Времени на особый анализ ощущений у меня не было. Но одно я точно почувствовал, – жуткую волну холода, как будто на время оказался в ледяной купели.

– Да-да, – выдохнул старик. – Может быть, еще что-то припомните? Я прошу вас, постарайтесь …
– Была еще одна странная особенность. Этот мужик после моего отпора вдруг странно исчез, будто и не было его. В это же самой время меня по глазам резанула радужная волна света.

Сергей подробно описал свои ощущения. Во время рассказа, Аркадий Львович, изменившись в лице, напряженно вслушивался в слова Сергея. Было видно, что старик предполагает за этим нечто большее, чем объяснения своего визави. Когда Сергей закончил, Аркадий Львович, опустив голову, некоторое время молчал. Подняв глаза на Сергея, он сказал:

– Вас действительно заказали… Но заказчик нападения не тот, о котором вы можете предполагать. Он гораздо дальше от вас… И это намного опаснее. Будьте всегда настороже. Вполне возможно, что он предпримет еще одну попытку. Но, скорее всего, это может и не случиться. По одним определенным обстоятельствам.

– Что вы подразумеваете под словами «он гораздо дальше от вас»?

– Пока я воздержусь от объяснений. Мне надо проверить некоторые обстоятельства. Как только я смогу это сделать, я непременно расскажу вам, в чем дело, и почему это произошло. А пока наберитесь терпения и будьте осторожны…


Скрыть ссадины и залепленный пластырем лоб было напрасным трудом. Как Сергей не изворачивался, Анна требовала объяснить их происхождение. Несколько смягчив ситуацию, он рассказал, что с ним приключилось. Он намеренно опустил подробности нападения. Ей и так хватало жутких ситуаций с его провалами в прошлое. А то, что на него напали из того самого неведомого пространства, только привело бы ее в панический ужас. Но ее интуицию невозможно было обмануть. Сжав кулачки, Анна возбужденно затараторила:

– Сереженька, ну не может быть, чтобы такое происходило в реальной жизни. Я все же не совсем темная личность. Мне кажется, что, если бы такое наука обнаружила, об провалах в прошлое знали все, от мала до велика. Я тебе вот что скажу. Во все времена церковь тысячи лет боролась с дьявольскими кознями. Они проявлялись совершенно по-разному. Вот я думаю, что и твои ужасы и есть такое проявление потусторонних сил. И объяснить это ты не в силах. А дьявольские наваждения многие века люди многократно видели. Можешь смеяться надо мной, но я тебя умоляю – тебе нужно окреститься. Можешь не принимать веру, но само крещение будет для тебя тайным оберегом. Я уверена, что как только ты окрестишься, все твои наваждения пропадут. Ведь ничего от твоего менталитета не убудет, а, возможно, все прояснится и наваждения исчезнут.

– Анечка, маленькая моя девочка! Я знаю, что ты хочешь этого от всего сердца. Но я думаю, что обряд не поможет мне. Эти явления совсем другого порядка, чем те инфернальные фокусы, которые верующие якобы видели. Тогда это называлось изгнанием бесов и нечистой силы. Сейчас эти ужасы с психикой приняли другую форму и только. Но суть их осталась той же. Это психические выверты нашего воображения и сознания.

– Сереженька, мой дорогой! Пусть так! Но давай хотя бы съездим в монастырь, куда ты меня уже возил. Там есть один монах, очень сильный духовник. Я у него исповедовалась несколько раз. Он меня знает, и поэтому сможет поговорить с тобой о твоей проблеме. Может, он поможет чем-нибудь, хотя бы прояснить, что с тобой происходит. Я понимаю, что с точки зрения веры ты не примешь его объяснения. Но вдруг! Вдруг получиться так, что его слова окажутся … Давай поедем завтра. Отпросись с работы на день. Ехать ведь недалеко. Сереженька, милый, ну что тебе стоит хотя бы попытаться. Это не займет много времени. Час туда и там два-три часа. Ну что тебе стоит! Миленький, родненький, прошу тебя, поехали!

Глядя в умоляющие, встревоженные глаза жены, Сергей подумал, что может, стоит узнать еще одно мнение об этой напасти. Раздвоение личности, реальные видения умерших людей превратили его существование в подобие пытки. Постоянное ожидание … измотало его окончательно. Может быть, ее монах что-нибудь прояснит. Вполне возможно, что его погружения в молитвенный экстаз сродни его бредовым видениям.

По приезде в монастырь, Анна сказала:

– Сереженька, побудь здесь. Я пойду, спрошу у настоятеля, может ли сейчас отец Феофил нас принять.
Сергей вышел из машины. Глядя на удаляющуюся фигурку жены, он подумал, что она тут свой человек. В последнее время Анна часто ездила сюда и только сейчас он выяснил, что причиной его поездок было он сам.
Вернувшись, Анна сказала:

– Все в порядке. Батюшка может сейчас на принять. Надо пройти в его келью. Она за храмом.

Обойдя храм, они подошли к невысокому строению, примыкавшему к храму. Войдя, Анна направилась вдоль небольшого коридора. Через несколько шагов они оказались перед небольшим входом. Низкая дверь, через которую можно было пройти только, наклонившись почти в пояс, была приотворена. На притолоке двери Сергей увидел икону. Анна опустилась на колени и положила на себя несколько крестных знамений, шепча про себя молитву. В это время дверь приоткрылась. Фигура, показавшаяся в проеме, сделала жест рукой, приглашая Анну войти. Анна обернулась к Сергею и тихо сказала:

– Подожди меня. Мне надо поговорить с батюшкой. Он должен знать, зачем мы приехали к нему.
Сергей кивнул:

– Как знаешь, Анечка. Я подожду.

Ожидая жену, он понимал, что их приезд в монастырь всего лишь уступка с его стороны просьбам Анны. Сергей не ждал никаких результатов от беседы с духовником жены. Разговор наверняка будет никакой. Попытки монаха в толковании происходивших с ним явлений наверняка сведутся к религиозным софизмам. Его размышления прервал голос жены:

– Сережа, зайди...

В полутемном пространстве было пусто. Сергей разглядел у противоположной стены топчан, стул, на котором сидел фигура, закутанная в черное. У противоположной стены, шагах в пяти от себя, он увидел коленопреклоненного человека. Несмотря на полусумрак, Сергей разглядел, что человек был стар. Не обращая внимания на вошедших, старец, бормоча молитвы, клал поклоны. Перед ним, на небольшой приступке горела лампадка, а чуть выше приступки висели несколько икон.
 
Анна опустилась на колени и, крестясь, зашептала слова молитвы. Войдя, Сергей остался стоять у двери. Моление старца длилось недолго. Умолкнув, он троекратно перекрестился и с удивительной для его возраста легкостью, поднялся. Обратившись к стоящей на коленях Анне, сказал:

– Поднимись дочь моя. Благослови тебя Христос и все силы Господни.

Указав на стул, он попросил Сергея сесть. Усевшись напротив, старец некоторое время молча вглядывался в его лицо. Затем спросил:

– Сын мой, поведай мне о своих страстях, что тебя волнует, тревожит. Мне уже известно о твоих душевных мытарствах, и они указывают на смятение от невозможности постичь происходящие с тобой непонятные явления.
Опуская мелкие подробности, Сергей вкратце описал все случаи провалов в прошлое. Духовник внимательно слушал его. Но как только Сергей закончил, он покачал головой:

– Все, что случилось с тобой, требует долгих размышлений и молитвенных усилий. Сможешь ли ты, сын мой, остаться в монастыре на несколько дней на молитвенные покаяния? Только так я смогу узнать о природе происходящих с тобой видениях.

– Нет, отец Феофил, я не смогу.

– Ну что ж, поговорим тогда сейчас о твоих мытарствах. Да, в христианской апокалиптике много говориться о чудесах, связанных с видениями и потусторонними явлениями. Мы объясняем это происками дьявольских сил, служащих подготовкой к приходу антихриста. И здесь мы, право¬славные, должны быть всегда настороже. Если не блюсти все каноны нашей веры, то появление антихриста неизбежно. Его приход откроет, как сейчас модно говорить, портал истребления человечества. Это было предсказано в Апокалипсисе. Вот чего людям следует опасаться. Все так называемые видения, в данном случае ваши провалы в прошлое, есть звенья этой цепи. Прежде всего вам надо этого страшиться, как возможного проводника идей антихриста. Эта сущность использует эти видения для обращения вас в своего адепта.

Сергей рассмеялся:

– Менее всего я поверю этому. Мой менталитет настолько далек и противоположен религиозным представлениям, что этот антихрист должен обломать все свои зубы, чтобы уговорить меня стать его союзником. Вы ведь сами знаете это!

– Сын мой, если бы люди могли представить все уловки и козни этого губителя человеков, то он давно перестал бы волновать наши умы. Но, к несчастью, ум человека слаб и немощен в сравнении с мощью ума князя Тьмы. И потому свои видения вы толкуете, как вам удобно с точки зрения вашего менталитета. Но они есть наваждения этой сущности. Так и с вашими видениями. Не есть ли они проявления бесовский наваждений? Вам может претить наша терминология, но в христианстве такие явления есть порождения инфернальной силы, которую мы называем сатаной, бесами, демонами и другими богопротивными сущностями. Чтобы понять это, прочтите книгу Иоанна Богослова. Она называется Апокалипсис. Там вы найдете объяснения своим видениям.

– Отец Феофил, извините, – недоуменно пожал плечами Сергей, – но ваши выводы о моих видениях для меня не имеют никакого значения. Объективная реальность и здравый смысл не дают человеку, обладающего знаниями и интеллектом, верить архаике древних текстов. Они настолько не соответствуют современному мышлению и осознанию действительности, построенной на огромной научной и доказательной базе, что воспринимаются как закоснелая софистика.

Отец Феофил покачал головой и мягко сказал:

– Ваше представление о происходящих с вами необычных явлениях, вы толкуете, как и подобает обычному мирянину, не искушенному в тонкостях христовой веры. Но позвольте спросить, если вы всерьез воспринимаете происходящее с вами странности за реальные события? Если это так, то скажите, – для вас, как для атеиста и материалиста имеет значение только то, что можно проверить, осязать, потрогать руками, верно? И это является истинными доказательствами реальности событий. Но в вашем случае это почему-то не срабатывает. Вы не можете доказать реальность попаданий в прошлое, потому что это прошлое по своей природе есть наваждение, и только наваждение. Оно может быть плодом вашего измененного в это время сознания, либо ваша душа подвержена мытарствам неких потусторонних сил. Если бы это было не так, то вы смогли бы добыть из того прошлого некие артефакты, доказывающие подлинность таких случаев, чего вы, по вашему признанию, сделать не в состоянии.

– Да, отец Феофил, это так, – усмехнулся Сергей, – но вещи, которые могли бы послужить доказательствами моего реального пребывания в прошлом, сами есть то прошлое. В силу этого их никак невозможно извлечь оттуда.

– Вот видите, ваши слова только подтверждают мои догадки. – Отец Феофил улыбнулся. – Наверное, вы напрасно мучаете себя поиском каких-то иных причин ваших явлений и видений. То, что вы оказываетесь в других местах, есть прямое указание на ваше подпадание под бесовские силы. Все признаки ваших наваждений, о которых доподлинно известно, описаны в многочисленных религиозных книгах. Я не буду их перечислять. Ваша супруга с радостью подскажет вам, что можно прочитать и изучить.

Сергей невольно поморщился. Как он и предполагал, разговор приобретал односторонний характер. Монах не хотел и не мог выйти из своей парадигмы представлений. А потому Сергей поспешил возразить:

– Я не думаю, отец Феофил, что ваши рассуждения касаются моих ситуаций. Я еще не разобрался в их сути, но уверен, что они есть следствие каких-то других причин, нежели инфернальные.

– Что ж, и ваши предположения имеют право на толкование наряду с моими. Хотя те признаки, которые вы описали, как ощущение ледяного холода при наступлении явления и радужные сполохи прямо указывают на воздействие на вас дьявольских сил. Здесь я хочу немного расширить свое толкование ваших случаев. Церковь иначе объясняет происходящие с вами видения и провалы в прошлое. В христианстве эти явления мы называем бесовскими наваждениями. Именно бесы, слуги князя Тьмы, тоже творят чудеса, как сами, так и через своих «верных рабов» – людей, отдавшихся воле диавола: колдунов, гадалок, астрологов и экстрасенсов. Видения, явленные посредством злых духов – это не истинные явления, а обольщения, прельщения, обман людей, и они служат только погибели человеческих душ.

– Но, отец Феофил, какое отношение это имеет ко мне? – развел руками Сергей. – Я, человек исключительно рациональный. Я не принимаю утверждения о явлениях и чудесах, сотворенных, как вы говорите, дьявольскими наущениями. Все события в жизни можно объяснить логическими умозаключениями и доказательствами. Если то, что происходит со мной, я не могу объяснить сейчас, то по прошествии времени, я уверен, объяснения найдутся. И они будут самыми, что ни на есть рациональными и доказательными.

– Как знать, сын мой, как знать, – улыбнулся монах. – Мне много раз приходилось слышать категорические утверждения о невозможности необъяснимых явлений и чудес. Во все времена человек стремился к чуду, жаждал сверхъестественного исполнения желаний или разрешения проблем. Не так давно люди увлекались научной фантастикой, но сейчас, насытившись научно-техническим прогрессом, потянулись к мистике. Но так ли это невинно и безопасно, как может показаться на первый взгляд?

– И что же здесь опасного?

– Сын мой, эти книжки уводят человека от простого восприятия мира. Он размывается в их сознании, а там, где есть брешь, там легче всего проникнуть бесовским наваждениям.
 
– Что-то мне говорит, отец Феофил, что это ваше суждение некорректно. Я не любитель расхожих литературных поделок, вроде мистических реализмов, постмодернистских штамповок и метамодернистских измышлений. Но, несмотря на это, меня затерзали провалы в прошлое. В последнее время я уже начинаю ощущать что-то вроде страха перед очередным скачком в прошлое. Психологически я бессилен как-либо повлиять на это.

– Сын мой, это вечный вопрос даже для нас, – христиан. Верующий человек всегда должен помнить о дьявольских кознях. Потому христианская вера освобождает от таких страхов. Как говорит апостол Павел, если Бог с нами, то кто против нас? В доме обяза¬тельно должна быть святыня, это очень важно. Святая вода, лучше крещенская. Церковные свечи, ладан. Вообще надо осознать, что граница духовного мира и материального отнюдь не жесткая, материальные предметы могут быть насыщены энергией Духа.

Во время всей беседы Сергей чувствовал некоторую неловкость. Он понимал, что старец искренне желает ему помочь. Но те средства, которые он применял, Сергей воспринимал как абстрактные рассуждения заблудшего в своих догмах веры старика. Стараясь не допускать двусмысленностей в своих ответах и репликах, он никак ни мог избежать явного скепсиса в своих ответах:

– Моя жена дома всего этого имеет в избытке. В ее комнате постоянно горит лампадка. И что толку? Но на меня эти средства не оказывают никакого влияния. Мне много раз приходилось читать, что эта демоническая сила может проявлять себя даже в стенах храма? Как это можно понять?

– Да, сын мой, при определенных условиях такое бывает даже в стенах храма. Сейчас много чудес, связанных с негативом. Отрицательная духовная сила себя очень ярко проявляет, особенно в последние времена. Но только в церкви есть средство, чтобы ей противостоять. И это средство, – истинная вера в дело Христово.
– Но хорошо, отец Феофил, по-вашему, если человека одолевает некий призрак или видение, то ему следует идти в церковь?

– К сожалению, очень многие идут от одного беса к другому: к различным магам, специалистам по снятию порчи и прочим. Даже ваш убежденный материалист и атеист Ульянов как-то сказал, что «синий черт» ничуть не лучше «желтого черта». Надо, конечно, идти в храм. Долг священника – воспроизвести над одолеваемым странными явлениями человеком молитвы, которые вообще-то уже читались над ним при его крещении. Это таинство начинается с молитв экзорцизма, – изгнания бесов. Церковь в своих молитвах обычно обращается к Богу, к людям. Но есть уникальная ситуация, когда она обращается к сатане. Священник поворачивается лицом не на восток, а на запад и велит сатане оставить сие создание Божие. Заклинательные молитвы, впрочем, не обязательно читать в храме – священник может прийти на квартиру. Испробуйте эту возможность. Допустите, что иной подход к действительности может исправить ситуацию. Совсем не обязательно ваше представление о сути происходящих таинств. Священник своими молитвами опробует другую вашего сторону бытия. И как знать, может быть все разрешится к вящей пользе и во благо вашей сущности и нашего Создателя.

Сергей вздохнул:

– Спасибо, отец Феофил, я непременно постараюсь воспользоваться вашими советами. Вот только я не крещен, а потому вряд ли мне помогут средства церковных обрядов.

– А вы окреститесь, сын мой. Вам не убудет, а только прибудет невидимой силы Господней.