Начало

Алик… Так, по-моему, его звали. Мальчик, с которым я, после зачисления в военное училище, бежал ночью из военного лагеря, где проходили вступительные экзамены. Бежал, что бы провести ночь в Ленинграде, в период белых ночей. Впереди был месяц лагерной жизни. «Курс молодого бойца» -  так это все называлось. Мы с Аликом, как, впрочем, и другие ребята, зачисленные в военное училище, прекрасно представляли, что ждет нас в этот месяц. Я, совершенно добровольно провел черту между тем миром, в котором я жил прежде – миром сказок, доброты и домашнего тепла и готов был вступить в чуждый и враждебный мир, еще непонятный и незнакомый мне. Мое бегство означало прощание с детством, школой, с прежним миром, близким и понятным.
В те далекие годы, наша армия была окружена ореолом героизма. Принадлежность к армии считалось делом не только почетным, но и престижным. Став военным, тем более офицером, человек словно становился представителем другой, избранной касты. С тех пор прошло много лет. В наше время военное дело, наоборот, считается скорее делом постыдным и никому особенно не нужным. А в те годы «всеобщего застоя» образ офицера ассоциировался с образом гусара, воспетого в романах 19 века. Да и сама военная форма, суровость и мужественность, подчеркнутая небрежность в отношении нас, вчерашних школьников, со стороны старшин – курсантов третьекурсников, казавшихся нам непререкаемыми авторитетами, все это тревожило наши еще не сформировавшиеся, юношеские души. Казалось, что совсем скоро, мы войдем в неведомый нам прежде какой-то совсем другой мир, пока окруженный тайной. Мы еще не знали, что жизнь гораздо проще и суровее. Что военная романтика на самом деле обернется суровыми, тяжелыми буднями, а образ красавца гусара из романов 19 века, с его гордостью, честью и достоинством офицера, это всего лишь миф, нарисованный  детским воображением. Мы еще не знали, что наши души будет ломать и калечить беспощадная военная система с её принципом единоначалия, беспрекословного подчинения младшего по званию, старшему. Ничего этого пока мы не знали, но, может подсознательно чувствовали, поэтому и решились с Аликом на этот побег под лозунгом «Прощание с городом».
 Я убедил Алика ехать на мою родину – Васильевский остров. Словно в последний раз я хотел посмотреть на близкие моему сердцу, самые дорогие мне места Питера - это стрелка Васильевского острова и открывающиеся оттуда виды невской панорамы. Был приблизительно час ночи, когда мы добрались до любимого мною места. На Ростральных колоннах горели факела, отблесками повторяясь в медленно текущих невских водах. Мы стояли с Аликом  возле разведенного, словно раскинувшего ввысь большие крылья, Дворцового моста и смотрели на двигающиеся в туманной теплоте огоньки больших и маленьких кораблей. Мы стояли как зачарованные среди мерного плеска волн о гранитные набережные. Зимний дворец, Адмиралтейство, Исаакий в молочной мгле белой ночи казались какими то нереальными, феерическими картинами. Со стороны сумрачного силуэта Петропавловки время от времени доносился приглушенный ночной теплотой, бой часов…

***
Много лет прошло с тех пор. Алика отчислили за недисциплинированность после первого курса. А я закончил училище и, получив лейтенантские погоны, уехал служить в далекий гарнизон. Постепенно забываются события прошедших «армейских» лет, стираются из памяти лица и лишь память хранит молодость и задор далекого курсантского прошлого.
Ничего мы  с Аликом тогда не знали. Мы просто бежали в туманной мгле по невским набережным, словно хотели что-то успеть до восхода незаходящего солнца. Мы были молоды и полны надежд и сил. Мы были счастливы. Впереди была целая жизнь…

Лето 2007 г.