Закрытый город Красноярск

От тисков к реактору
Атомск, Красноярск-26, Девятка, Железногорск — все это один из десяти закрытых социалистических городов СССР. Градообразующее предприятие- Горно-химический комбинат.
В Техническом училище №4, что были в Бежице на седьмых проходных, нас учили по специальности слесарь – сборщик промышленного оборудования. Система обучения была отменная-через день нам читали лекции, а между ними через день мы отрабатывали в мастерской, закрепляли полученные знания. Учиться было очень интересно, ведь собственными руками мы учились делать то, что раньше казалось недостижимым. Постепенно осваивали и сборку станков, училище изготавливало фуговочные станки СФ 4-4, где на комплектующих станок деталях учились своей профессии токари, фрезеровщики, электрики. Месяца за три до окончания к нам в аудиторию вошел мужчина средних лет и представился сотрудником министерства оборонной промышленности. Предложил после окончания училища поехать на одно из предприятий этого министерства. Куда? Тут без конкретики-Урал, Сибирь, Средняя Азия. Желающим предложили заполнить анкеты. Заполнили почти все. Отказались только местные, брянские. Через три месяца пришел результат- разрешили не всем, нескольким ребятам отказали, т.к. КГБ проверило анкеты и у некоторых было не все в порядке с родителями. У кого-то отец служи в полиции, у кого-то сидел за тяжкие преступления. Но большинство прошло проверку. А в июне месяце мы защитили свои дипломы и большинство получили красные корочки с повышенным разрядом. Тут и вербовщик наш снова приехал. Разъехались по домам, собрались, простились с домашними, сообщили им, что едем сами не знаем куда и восьмого июля сели в поезд Брянск- Москва. Оказалось, что вместе с нами едут такие же слесари сборщики из ТУ№2, тоже бежицкие. Прибыли в Москву девятого июля и там нам наконец открыли секрет нашего путешествия- мы будем работать в Красноярске. Билеты уже заготовлены и нас повезли в Тушино, где как раз проходил грандиозный воздушный парад, который длился почти 2 часа. Все были в Москве впервые, поэтому находились в восторженном состоянии. А вечером того же дня на Ярославском вокзале сели в плацкартный вагон поезда Москва-Владивосток, застелили свои белоснежные постели и чумазый паровоз дернул вагоны назад, они медленно поплыли мимо провожающих, а потом рванул их вперед и мы покатили. На прощание паровоз дал протяжный гудок, застучали колеса, ускоряя ритм, за окном замелькали привокзальные строения, километровые столбики, пакгаузы, где-то внизу московские улицы с магазинами и прохожими, мы переступили какой-то порог своей жизни. Ехать было четверо с половиной суток. И если вначале все были в приподнятом настроении, торчали у окон, обменивались впечатлениями, то через сутки уже было не до пейзажей за окном. Сильная жара и духота вынуждала открывать форточки окон, больше лежать на полках, чем сидеть. А паровоз, раскочегарившись, несся под всеми парами и плевался клубами гари и шлака, которые неслись вдоль поезда и залетали через форточку в купе. Подушки наши почернели, лица припудрились сажей. Скоро провизия, взятая из дома, кончилась и приходилось на больших станциях бегать на перрон прикупить чего-нибудь поесть и попить. Но, тем не менее, на пятые сутки мы вышли на перрон вокзала Красноярск. Там нас уже поджидал автобус с названием «Заказной». Автобус был комфортабельный, мягкий, марки ЛАЗ, не ехал, а просто плыл по городу и доплыл до Енисея. Впервые мы видели такое грандиозное творение природы. Еще более невиданным оказалось средство его пре6одоления-пантонный мост. Автобус въехал на дощатую платформу, и она плавно просела. И дальше автобус переезжал с платформы на платформу через всю длиннющую ширину Енисея, то утопая в его волнах, то всплывая вверх. Глядя за окно автобуса и видя рядом мощный поток грозной реки, становилось даже страшновато. Еще час пути и мы на КПП-1, от проходной которого в обе стороны тянулись несколько рядов колючей проволоки. Автобус с вещами проехал внутрь и его там осмотрели военные с узким разрезом глаз и автоматами за плечами. Нас же всех по очереди пропустили через небольшую комнатку, где подписали бумагу, по которой мы предупреждались, что за разглашение всего увиденного на территории объекта нас ждет наказание лишением свободы до шести лет. А над выходом из КПП висел плакат с человеком, прижавшим пальцем губы и надписью-«Болтун находка для врага». Снова сели в свой автобус и еще полчаса добирались до самого города. От проходной была видна только тайга и сопки, когда ехали в город, то дорога постепенно сначала поднималась вверх, а потом так же медленно опускалась вниз и только в самом конце ее мы увидели большое озеро и на его берегу квадраты городской застройки. А вдоль всего нашего пути в стороне от дороги, на опушке тайги виднелись длинные бараки, охваченные рядами колючей проволоки и сторожевые вышки по углам оцепления. Через месяц мы узнали, что подписка была не простой формальностью. Нас пригласили в спецотдел и, напомнив, что мы давали подписку о неразглашении, стали зачитывать письма некоторых ребят домой, где они говорили о том, что строят направляющие для ракет, что работа очень опасная, радиоактивная, а один даже написал, что с него стали волосы падать, как с лошади весной. Все, конечно, были выдумки хотя волосы действительно сильно выпадали. Но это скорее из-за перемены климата, питания, воды. Но постричься наголо пришлось. А питание в городе всех нас поразило. Такого изобилия продуктов в гастрономах никто из нас не видел. Да и уезжали мы из полуголодного Брянска, где за мясом или колбасой хозяйки занимали очередь в пять утра. Сигареты были мечтой курильщика и отовариваться приходилось в ресторанах проходящих поездов. Это был какой- неудачный период в истории города. А здесь сигарет море, с фильтром и без, ароматные и ментоловые, папиросы Казбек и Любительские, Беломор канал. И даже махорка канской табачной фабрики. Ее выдавали солдатам. Но вот со спиртным все было наоборот. Не было его в городе. И только один раз в неделю, в пятницу можно было купить водку или вино. Хотя желающий мог пойти в ресторан и там отвести душу. Но до определенного уровня. Пьяных в городе категорически не было. Работа наша находилась глубоко под скалами, как назвали ее все-в шахте. Но опускались в эту шахту не в лифтах, а прямо в центре города были железнодорожные станции, куда приходила электричка. На дверях нас встречал «проводник» в форме пограничника и проверял пропуска. Потом электричка шла вдоль Енисея и въезжала в «Дыру»-большое окно в гранитной скале, оснащенное воротами и часовыми. Далее по скалами электричка развозила работников по их объектам. Среди рабочих объекты имели наземные названия-«Черемушки», «Заречная». Работа продолжалась шесть часов, но везде висели плакаты, сообщавшие, что через год переходим на пятичасовой рабочий день. Заработки, конечно, поразили всех. Если на «Большой земле» средняя зарплата была 70-80 рублей, то здесь она составляла несколько сотен. Некоторые особо квалифицированные рабочие зарабатывали тысячи в месяц.