Куколка и кукла. Охота на слова

Смотрел фильм «Сын полка» режиссёра Георгия Кузнецова. Патриотическое кино, как его сегодня не хватает.  Эта версия 1981 года наиболее точно передаёт содержание повести Валентина Катаева, чуть ли не буквально. Есть в нём замечательные эпизоды, например, как Ваню Солнцева (актёр Игорь Носов) постригают, а потом,  пока знаменитый мастер (актёр Семён Фарада) заворачивал инструменты в полотенце, пока он затем выпивал честно заработанные сто граммов и закусывал, Кузьма Горбунов (актёр Виктор Павлов) и Василий Биденко (актёр Виктор Мирошниченко) повели мальчика в баню.

Читаем главу 17 книги Катаева «Сын полка». Вчитываемся в каждое слово, в каждую деталь. Писано всё это великим  мастером Валентином Петровичем Катаевым, а таких в старые времена называли по имени и по отчеству. Надо бы эту традицию вернуть. Это яркая особенность русского мира и его великого языка.


Хотя банька эта была устроена в маленьком немецком блиндаже и состояла из печки, сделанной из железной бочки, и казана, сделанного тоже из железной бочки, так что горячая вода немного попахивала бензином, но для Вани, не мывшегося уже три года, эта банька показалась раем.
Оба дружка — Горбунов и Биденко — знали толк в банях. Они сами любили париться, да и других любили хорошенько попарить.
Они вымыли мальчика на славу.
Для такого случая Горбунов не пожалел куска душистого мыла, которое уже два года лежало у него на дне вещевого мешка, ожидая своего часа. А Биденко добыл у земляков из батальона капитана Ахунбаева (актёр Иван Криворучко)  рогожи и нащипал из неё отличной мочалы.
Что касается берёзовых веников, то, к немалому изумлению Вани, они тоже нашлись у запасливого Горбунова.
В бане горел фонарь «летучая мышь».
В жарком, туманном воздухе, насыщенном крепким духом распаренного берёзового листа, оба разведчика двигались вокруг мальчика наклоняя головы, чтобы не стукнуться о бревенчатый потолок.
Их богатырские тени, как балки, пробивали туман.
В какие-нибудь полчаса они так лихо обработали Ваню, что он весь был совершенно чистый, ярко-красный и, казалось, светился насквозь, как раскалённая железная печка.
Но, конечно, добиться этого было не так-то легко. Биденко и Горбунов употребили все свои богатырские силы, для того чтобы смыть с мальчика трёхлетнюю грязь. Они по очереди тёрли ему спину рогожной мочалой, они покрывали его тело душистой мыльной пеной, они обливали его горячей водой из громадной консервной банки, они клали его на скользкую лавку и шлёпали его в два веника, очень напоминая при этом кустарную деревянную игрушку «мужик и медведь», причём в особенности напоминал медведя голый Горбунов, весь как бы грубо сработанный долотом из липы.
В пяти водах пришлось мыть Ваню, и после каждой воды его снова мылили.
Первая вода потекла с него до того чёрная, что даже показалась синей, как чернила. Вторая вода была просто чёрная. Третья вода была серая. Четвёртая — нежно-голубая. И лишь пятая вода, перламутровая, потекла по чистому телу, сияющему, как раковина.
— Ну, брат, намучились с тобой, сил нет, — сказал Горбунов, вытирая с лица пот. — Тебя, знаешь, брат, надо было скрести не мочалой, а, скорее всего, наждачной бумагой.
— Или даже рашпилем, — добавил Биденко, с удовольствием разглядывая хотя и худую, но стройную, крепкую фигурку пастушка с прямыми, сильными ногами и по-детски острыми ключицами.
Особенно же умилили разведчиков Ванины лопатки, выступающие на чистенькой спине, как топорики.
Ваня вытерся собственным новым полотенцем и надел в предбаннике собственное бельё: рубаху и подштанники с оловянными пуговицами.
И вот наступила великая минута. Ваня наконец надел на себя обмундирование. Он надел шерстяную гимнастёрку с воротником, аккуратно подшитым белым полотняным подворотничком. Ваня почувствовал на своих плечах твёрдые картонки погон и шнурочки, которыми эти погоны были привязаны к гимнастёрке сквозь специальные дырочки.
Почувствовав погоны, мальчик вместе с тем почувствовал гордое сознание, что с этой минуты он уже не простой мальчик, а солдат Красной Армии.
Он стоял с мокрой чёлочкой, босиком на полу предбанника, устланного можжевельником. Он смотрел, подняв глаза на своих воспитателей, как бы спрашивая: «Ну как? Правильно я обмундировываюсь?»
Но они молчали, внимательно наблюдая, как он одевается.
Продолжая искоса поглядывать на великанов, Ваня чистенькими, белыми, сморщенными от воды пальцами стал застёгивать толстый воротник и тесные рукава.
С непривычки это было довольно трудно. Крепко пришитые медные пуговицы со звёздочками с трудом пролезали в тесные петельки. Петельки то и дело выскальзывали из пальцев. Но мальчик, упрямо сжав губы, всё-таки наконец справился с ними.
Теперь его запястья были тесно и прочно схвачены рукавами. Застёгнутый воротник плотно облегал шею, делая её твёрдой, прямой.
Оставалось только надеть пояс и обуться.
Мальчик был в затруднении. Он не знал, что «положено»: надевать сначала пояс или сапоги? Он вопросительно посмотрел на Биденко и Горбунова. Они молчали. Немного подумав, Ваня взялся за сапоги.
— Правильно, — сказал Биденко.
Ваня натянул белые нитяные носки и нерешительно взял портянки. Он никогда ещё не надевал портянок. Он не знал, как с ними надо обращаться.
Горбунов легонько толкнул локтем Биденко. Ваня сердито нахмурился и покраснел. Он быстро намотал на ногу портянку. Горбунов и Биденко молчали. Ваня взял сапог и сунул в него обмотанную ногу, но она застряла в голенище. Ваня стал тянуть её назад и с трудом вытащил.
— Не лезет, — сказал он, отдуваясь. Разведчики молчали. Ваня покраснел ещё больше.
— А, чёрт! — сказал Ваня и снова стал со злобой вбивать ногу в сапог.
— Не лезет? — сказал Биденко сочувственно.
— Не лезет, — сказал Ваня кряхтя.
— Значит, узкие, — сказал Горбунов.
— Да, — сказал Биденко и вздохнул. — Никуда не годятся сапоги. Испортил проклятый сапожник. Придётся их выкинуть. Верно, Чалдон?
— Не иначе. Давай сюда сапоги, Ваня. Я их сейчас выкину.
Ваня испуганно посмотрел на Горбунова:
— Не надо, дяденька. Я их без портянок попробую надеть. Может быть, налезут.
— Без портянки нельзя. Не положено.
Неуловимые слова «не положено» привели мальчика в отчаяние. Он схватил сапог и снова стал его натягивать. Он натянул его до половины. Дальше нога решительно не лезла. Тогда Ваня попытался стащить сапог. Но это тоже не вышло. Нога прочно застряла. Ни туда ни сюда.
— Плохо дело, — сказал спокойно Биденко.
— Погоди, — сказал Горбунов. — А может быть, не сапог узкий, а портянка чересчур толстая попалась?
— Ага, чересчур толстая! — неуверенно сказал Ваня, чувствуя, что дело тут совсем не в сапоге и не в портянке и что есть какой-то солдатский секрет, который Горбунов и Биденко отлично знают, да только не хотят ему сказать — испытывают его.
Мальчик жалобно смотрел на своих учителей, и они не стали его слишком долго мучить.
— Так что, пастушок, — сказал Биденко строго, назидательно, — выходит дело, что из тебя не получилось настоящего солдата, а тем более артиллериста. Какой же ты батареец, коли ты даже не умеешь портянку завернуть как положено? Никакой ты не батареец, друг сердечный. Стало быть, одно: переодеть тебя обратно в гражданское и отправить в тыл. Верно?
Ваня молчал, подавленный мрачной перспективой лишиться обмундирования и ехать в тыл.
— Такие-то дела, Ванюша, — продолжал Биденко. — Но я сказал это только так, к примеру. В тыл мы тебя, конечно, отправлять не будем, поскольку ты уже прошёл приказом, а также потому, что сильно к тебе привыкли. Стало быть, одно: придётся тебя научить заворачивать портянки, как полагается каждому культурному воину. И это будет твоя первая солдатская наука. Гляди.
С этими словами Биденко разостлал на полу свою портянку и твёрдо поставил на неё босую ногу. Он поставил её немного наискосок, ближе к краю, и этот треугольный краешек подсунул под пальцы. Затем он сильно натянул длинную сторону портянки, так, что на ней не стало ни одной морщинки. Он немного полюбовался тугим полотнищем и вдруг с молниеносной быстротой лёгким, точным, воздушным движением запахнул ногу, круто обернул полотнищем пятку, перехватил свободной рукой, сделал острый угол и остаток портянки в два витка обмотал вокруг лодыжки. Теперь его нога туго, без единой морщинки была спелёната, как ребёнок.
— Куколка! — сказал Биденко и надел сапог. Он надел сапог и не без щегольства притопнул каблуком.
— Красота! — сказал Горбунов. — Можешь сделать так?
Ваня во все глаза с восхищением смотрел на действия Биденко. Он не пропустил ни одного движения. Ему казалось, что он в точности может повторить всё это. Однако, живя с солдатами, он научился солдатской осторожности. Ему не хотелось осрамиться.
— А ну-ка, дядя Биденко, покажите мне ещё один раз.
— Изволь, брат.
И Биденко обернул портянкой вторую ногу, надел на неё сапог и притопнул с ещё большей быстротой и точностью.
— Заметил?
— Заметил, — сказал Ваня, став необыкновенно серьёзным.
Он разостлал на лавке свою портянку совершенно так же, как это сделал Биденко. Он долго примеривался, прежде чем поставить на неё ногу. Вид у него был смущённый, даже робкий. Но Ваня притворялся. В его опущенных глазах нет-нет да и продёргивалась сквозь ресницы синяя озорная искорка.
Для того чтобы не обнаружить улыбку, Ваня покусывал губы, сизые после купания.
И вдруг в один миг он обернул ногу портянкой по всем правилам — туго, почти без единой морщинки.
— Куколка! — крикнул он, натянул сапог и лихо притопнул каблучком.
— Силён! — сказал Горбунов, обменявшись с Биденко многозначительным взглядом.
С каждым днём мальчик нравился им всё больше и больше. Они не ошиблись в нём. Это действительно был толковый, смышлёный парнишка, который всё схватывал на лету. Теперь уже не могло быть сомнения, что из него выйдет отличный солдат.
Когда же Ваня надел сапоги и подпоясался новеньким, скрипучим ремнём, оба разведчика даже захохотали от удовольствия — такой стройный, такой ладный стоял перед ними мальчик, вытянув руки по швам и сияя озорными глазами. Даже веснушки, появившиеся на отмытом носу, сияли.
— Хорошо, — сказал Биденко. — Молодец, пастушок! Вот теперь ты настоящий вояка.
Но Горбунов, внимательно осмотрев мальчика, остался недоволен.
— А ну-ка, подойди. Два шага вперёд! — скомандовал он.
И, когда Ваня приблизился, Горбунов сунул ему за пояс кулак.
— Никуда, брат, не годится. У тебя пояс болтается, как на корове седло. Целый кулак вошёл. А положено, чтобы два пальца входили. Отставить.
Ваня быстро рванул ремень, туго его затянул, но застегнуть не мог, так как не было больше дырочек. Тогда Биденко достал из необъятного кармана своих шаровар ножик и проколол в Ванином поясе ещё одну дырочку. Теперь пояс затягивал Ваню как положено.
Не дожидаясь нового замечания, мальчик крепко обтянул гимнастёрку и все складки согнал назад.
— Верно, — сказал Горбунов. — Теперь молодец.
Появление обмундированного Вани в блиндаже разведчиков вызвало общий восторг. Но не успели ещё разведчики как следует налюбоваться своим сыном, как в землянку вошёл сержант Егоров (актёр Виктор Шубин).
Он окинул мальчика быстрым, внимательным взглядом и, видимо, остался доволен, так как не сделал никакого замечания.
— Пастушок, — сказал он, — живо собирайся. К командиру батареи.
На войне всё совершается быстро. Судьба солдата меняется неожиданно. Глазом не успеешь мигнуть.
И через две минуты Ваня в новой шинели и новой цигейковой шапке, которая глубоко сидела на его стриженой, скользкой голове, уже шёл по расположению батареи, разыскивая командирский блиндаж.


Такой замечательный текст, хотел  сократить, но жалко,  каждое слово на своём месте.

Помню, в третьем классе мы изучали отрывок из повести о  встрече двух мальчишек,  сбежавшего от разведчиков Вани Солнцева, когда они хотели отправить его в тыл,  и сына кавалерийского полка, а потом в библиотеке брали всю повесть и читали по одному и коллективно. Мне кажется, именно тогда я понял,  что КУКОЛКА и КУКЛА – слова разные, хотя и близкие по звучанию. И всё же в словарях они объединены в одни гнёзда.

Куколка – это сравнение с тем, что укрыто, укутано, спрятано, окуклено, и в  словарях нужно смотреть соответствующий глагол. В словаре Владимира Ивановича Даля это глагол ОКУКЛЯТЬСЯ.

ОКУКЛЯТЬСЯ, окуклиться, о насекомом обратиться в куколку; лучше обличиниться, стать личинкою. Толковый словарь живого великорусского языка

Укутанная портянкой нога больше походит на личинку, которую прячут в сапог. Семена сорной травы тоже как бы окукливаются по несколько штук сразу.

Из Википедии узнаём, что  КУКОЛЬ обыкновенный, или КУКОЛЬ посевной (лат. Agrostеmma gith;go) — однолетнее растение,  семейства Гвоздичные (Caryophyllaceae). Засоряет посевы зерновых культур.
Куколь распространяется семенами, которые обладают почти стопроцентной всхожестью и сохраняют её до 10 лет. Они могут прорастать как весной, так и осенью, причём осенние всходы хорошо перезимовывают.
Куколь обыкновенный произрастает в Европе, Средней Азии, Северной Африке. В России — по всей Европейской части, на Кавказе, в Западной и Восточной Сибири, на Дальнем Востоке.
Куколь обыкновенный — сорняк, засоряющий посевы зерновых культур и льна. Семена его содержат около 7 процентов  ядовитого гликозида гитагина (агростемина), который действует на сердце, нервную систему  и разрушает красные кровяные тельца. Примесь семян куколя в муке придаёт ей горький привкус.
В настоящее время усовершенствованная агротехнология позволяет качественно  очищать зерна от семян сорняков, куколь встречается на полях гораздо реже, а местами вообще исчез, он даже занесён в Красные книги некоторых регионов России.
Благодаря крупным красивым цветкам, куколь обыкновенный иногда выращивают в качестве декоративного растения.
Исследования лекарственных свойств куколя показали, что он обладает антигельминтным, диуретическим (семена) и отхаркивающим действием, однако из-за ядовитости в официальной медицине куколь не применяется.

КУКЛА ж. куколка, кукляшка, кукляшечка ж. кукленок, кукленочек м. умалит. сделанное из тряпья, кожи, битой бумаги, дерева и пр. подобие человека, а иногда и животного.
Детская кукла, игрушка. Живая кукла, автомат.
Анатомическая или повивальная кукла, фантом, разборное подобие человека, для обучения.
|| У валяльщиков и др. мастеровых: болван, форма.
|| Пск. около 20 фунтов чистого льна, в связке.
|| калужск. орл. завертка, закрутка, закрута в хлебе, завой колосьев знахарем, колдуном, на порчу и гибель того, кто снимет куклу.
|| В конном вороте, куклы, брусья, на коих висит беседка погонщика.
Выпускная кукла, механическая, что сама бегает, живая;
|| *щеголеватая, но глупая или бездушная женщина.
Одеться куклою, шегольски.
Ворочается солдат направо, и делает кукла лесная все браво! приговаривает поводильщик медведю.
Куколка умалит. Ты моя куколка досужая! ласка, похвала.
|| Насекомое, в предпоследней степени развития своего, в состоянии замирания: первая степень яичко, вторая гусеница, третья личинка, или куколка, четвертая мотылек, муха и пр.
Кукла сл. переводное, сбивчивое и лишнее: гусеница (Raupe; chenille) и личинка (Lavre, Puppe; nympha, chrysalide).
Чертова кукла! бранное
Хорош: перед чертом — куколка!
 Куклин, кукле прнадлежщ., как бы принимая ее за нечто живое.
 Кукольный, к куклам относящ.
 Кукольный театр? представление посредством кукол.
Кукольная комедия, то же: говор. о какой либо притворной и пошлой человеческой проделке.
Кукольник м. кукольница ж. кто делает куклы, игрушки.
Кукольничать, заниматься куклами, играть ими. Толковый словарь живого великорусского языка