Про Новодворскую

Сегодня ровно десять лет, как умерла Новодворская. Видел два раза.
В 90-тые как-то спускался на Третьяковке по эскалатору, а она поднималась.
В руках у неё была хозяйственная сумка на колёсиках.
Второй раз на шествии после захвата Крыма. Меня в шатре на входе у
турникетов ментовской полковник допрашивал про содержание моего плаката, а
я между столбами видел её, сидящей на стуле у дерева в окружении каких-то
корреспондентов. Плакат готовил ночью перед шествием. Часам к трем всё уже
было готово. Вставшая за посикать Оля на обратном пути заглянула и спокойным,
но не терпящим возражений голосом сказала :"Слово 'говно' в конце
замени на многоточие - я тебе передачи носить  не собираюсь". Полковника
многоточие вместо вопиющего рифмой 'говна' смутило недостаточностью улик и он
вопросом про, что, "если Вова Путин на коне?", подвигал меня привести рифму в
правильную ее форму. А я в ответ тем же вопросом пытался у него выведать, что
же обычно бывает в таких случаях? Наше противостояние завершил какой-то человек
уже без формы, а в штатском, который забрал полковника на допрос какого-то очень важного для них обоих человека. Плакат у меня не отобрали, меня вместе с ним не повязали, и я спокойно прошагал с ним от Сретенки до Сахарова. А стишок на нём был следующий:
На душе скрепа - в животе репа,
Вова Путин на коне - наша родина в говне.
        Валерия Ильинична пришла на марш с больной ногой - потому и сидела на стуле перед журналистами. Жить ей оставалось несколько месяцев. От той ноги, которую она до этого где-то повредила, она и умерла в 64 года. Родители (отец умер в возрасте за 90, а мать - около того) её пережили. За всю свою жизнь она не подправила ни по чьему совету ни одной буквы в том, что говорила и писала и во всех своих многочисленных конфликтах с властями добивалась от них для себя максимальных сроков, прекрасно осознавая значение этих последствий.