Чуваше-суварские сказки

---
      Из проекта Самоглядное Зеркало, Самогляд Родаруса. Энциклопедия сказок Русского мира, сказок народов России, сказок родственных народов. Это сказки, когда-то переведенные, но со временем стали сказываться на русском языке. 
============
--
     Чувашский сказочный фольклор.  Всего здесь 69 сказок чувашских, которые в народе говорились на русском языке. Это много, если считать на одного человека. Русских сказок русского народного сказа -- 3500, на один миллион русских выходит 45 сказок. У чувашей этот показатель составляет 60 сказок на один миллион. Да ещё сюда не входят сказки, говоримые в народе на чувашском языке.
=============
     Всего чувашей 1,5 млн. чел, из которых 1.45 млн. — в России и 750 тыс. чел в Чувашии.
     Также чуваши проживают в Казахстане, Узбекистане и на Украине.
     Язык чувашский в своей основе сибирский, который пришёл из арийской лексики, с поздними лексиками булгарской группы тюркских языков.
     Основное вероисповедание религиозной части чувашей — православное христианство, есть приверженцы традиционных верований и мусульмане.
     Чувашей считают потомками арийской расы, которая сформировалась 14 тыс. лет назад, после отступления ледников. 
     В своих преданиях сами чуваши отождествляют себя с народами сувар и булгар, населявшими Волжскую Булгарию.
     Часть чувашей являются потомками племенного объединения савиров, откочевавших на север, известных по сообщению Ибн-Фадлана под именем сувазы и отказавшихся принять ислам вместе с другими суварами в 922 году по приказу Алмуша, что вынудило их уйти в леса со своим вождем Вырагом и дало начало формированию будущей чувашской народности.
===========
     Согласно чувашской мифологии, мир состоит из трёх частей: верхний мир, мир людей (средний мир) и нижний мир. Каждая часть имела несколько слоёв: три слоя в верхнем, один в мире людей, и ещё три в нижних мирах.
     Земля, согласно чувашским мифам, квадратная, причём чуваши живут в её центре. Имеется культ «священного дерева», («древа жизни»), которое поддерживает небосвод посередине. С четырёх сторон, по краям земного квадрата, небосвод стоит на четырёх столбах: золотом, серебряном, медном и каменном. На верхушке столбов располагаются гнёзда, в них по три яйца, на яйцах — утки. В каждом углу Земли чуваши помещали богатырей-защитников.
     Берега земли омывает океан, причём волны постоянно разрушают берега. Считалось, что конец света наступит, когда край земли дойдёт до чувашей.
     Верховный бог, по поверьям, находится в верхнем мире. Также в верхнем мире находятся души святых и неродившихся детей. После смерти душа праведного покойного переходит по узкому мосту на радугу, а затем и в верхний мир. Душа грешника падала с узкого моста в нижний мир, где в девяти котлах варились души грешных людей. Слуги шуйтана непрестанно поддерживали под котлами огонь. Герои попадали в нижний мир через щели (дыры), называемые «как;р»
     До присоединения к Русскому государству чуваши были язычниками. В язычестве их существовала система многобожия с верховным богом Тур;, а также анимизм — вера в одушевлённость природных объектов. Боги делились на добрых и злых. Каждому занятию людей покровительствовал свой бог. Языческий религиозный культ был неразрывно связан с циклом земледельческих работ, с культом предков.
     Чуваши чаще других народов поминали умерших родственников, так как все неприятности и болезни они приписывали гневу покойников.
     Традиционная чувашская вера представляла собой сложную систему верований, основу которой составляла вера в Тура — верховного бога неба и включает в себя много элементов Зоратуштры (Сар;тустур;) — поклонение огню.
     Южные чуваши Бога называют Тур;, северные Тор;. Относительно понятия Бога у чувашей русская специальная литература до сих пор была в заблуждении. Язычеству или «черной магии» она приписывала бесчисленных Богов, несмотря на то, добрые они или злые, а также прочие плоды воображения. Со своим неполным знанием языка и предмета туманные названия некоторых болезней тоже воспринимали как названия Богов. Различались у них главный Бог (Тур;) и множество Богов нижнего чина.
     Также для традиционной чувашской веры был свойственен дуализм — наличие доброго и плохого божеств. Чуваши называли его «Шуйттан»:
     Также у чувашей были и другие верования, одним из самых значимых является поклонение духам предков, которое олицетворял Киреметь. Киреметь представлял из себя святое место на возвышенности, рядом с чистым питьевым источником. Как символ жизни в таких местах использовали дуб, ясень или другое крепкое и высокое живое дерево.
     Вера чувашского народа имеет много общего с традиционными верованиями марийцев, а также с другими народами Поволжья. В ней довольно заметно влияние ислама, а также христианства. В XVIII веке чуваши подверглись христианизации.
++++++++++++++++++++++++++++
.....
     Альдюк. Чувашские сказки!!
========
     Жили старуха со стариком. Был у них сын Иван. Старики управлялись дома по хозяйству, а сын ходил на охоту.
     Как-то старуха говорит мужу:
     — Старик, пора бы женить Ивана. Была бы у меня помощница. Да и на внуков хочется посмотреть.
     Вот наутро, когда Иван собрался на охоту, старик и говорит сыну:
     — Слушай, сынок, мать хочет женить тебя. Может, подстрелишь себе жену на охоте?
     Ничего не ответил Иван, улыбнулся и ушел.
     Вот идет он по полю и видит: дикие гуси летят. Иван натянул лук, прицелился и пустил стрелу. От косяка отделилась одна птица и стала падать. Взял охотник раненую гусыню и пошел домой.
     Мать Ивана обрадовалась удачной охоте, ощипала птицу, а перья бросила в огонь. И тут совершилось чудо: гусыня превратилась в красивую смуглую девушку.
     Старики и Иван обрадовались и вскоре сыграли свадьбу.
     Утром молодая пошла к роднику за водой. Смотрит, летит караван гусей. Увидели ее гуси и закричали:
     Наш путь лежит прямой,
Летим, Альдюк, домой!
Тебя отец там ждет,
И мать там слезы льет.
     Услыхала это Альдюк, заплакала и пропела:
     Я б за вами полетела,
Если б крылья были целы.
Не могу, они сгорели,
Век мне жить с людьми в деревне.
     Бросили гуси по перышку и улетели. Молодая подобрала их, спрятала под платье, подхватила коромыслом ведра с водой и пошла домой.
     Старуха встречает молодую в сенях и говорит:
     — Что-то ты долго задержалась!
     — У родника народу было много! - отвечает Альдюк.
     На другое утро опять пошла она за водой. И опять летят гуси и кричат:
     Наш путь лежит прямой,
Летим, Альдюк, домой!
Тебя отец там ждет,
И мать там слезы льет.
     Заплакала Альдюк и пропела в ответ:
     Я б за вами полетела,
Если б крылья были целы.
Не могу, они сгорели,
     Век мне жить с людьми в деревне.
     Снова бросили гуси по перышку и улетели.
     Молодая подобрала их, спрятала под платье, подхватила коромыслом ведра с водой и пошла домой.
     Старуха встречает Альдюк в сенях и говорит:
     — Что-то ты долго задержалась!
     — У родника народу тьма собралась! Пришлось ждать! - отвечает Альдюк.
     Прошло два-три года. У Ивана и Альдюк родился ребенок. А все скучает Альдюк по родному дому.
     Вот пошла она, как обычно, за водой, и опять летят гуси и кричат:
     Наш путь лежит прямой,
Летим, Альдюк, домой!
Тебя отец там ждет,
И мать там слезы льет.
     Заплакала Альдюк и пропела в ответ:
     Я б за вами полетела,
Если б крылья были целы.
Не могу, они сгорели,
Век мне жить с людьми в деревне.
     Бросили гуси, как и прежде, по перышку и полетели дальше. Альдюк подобрала перышки, достала прежние, сделала крылышки, приделала к плечикам, прыгнула, превратилась в гусыню и полетела за своими.
     Дома ждали-ждали Альдюк, но так и не дождались. Пошли искать к роднику - нет. Только ведра стоят и коромысло валяется. Пошли искать по деревне - нет, никто ее не видел. Так и вернулись ни с чем.
     Прошло сколько-то времени. Однажды утром сын Ивана проснулся рано-рано и стал плакать. Отец и соску давал и зыбку качал - ничто не помогает: плачет и плачет.
     Оставил Иван ребенка и сел плести лапти, подумал, что ребенок сам уймется.
     В это время на крышу Иванова дома прилетела дикая гусыня и жалобно запричитала:
     Мать, родимый, пожалей,
Горьких, горьких слез не лей!
     Старуха вышла, стала размахивать руками и кричать:
     — Кыш! Кыш! Что это за птица тут распелась?
     Гусыня замолчала и перелетела на другое место. Ушла старуха.
     Прошло немного времени. Ребенок все плачет. На крыше опять запричитала гусыня:
     Мать, родимый, пожалей,
Горьких, горьких слез не лей!
     Вышел старик и тоже закричал:
     — Кыш! Кыш! Что это за птица тут распелась?
     Гусыня отлетела в сторону, а когда старик ушел, вернулась на прежнее место и снова запричитала:
     Мать, родимый, пожалей,
Горьких, горьких слез не лей!
     А ребенок все плачет и плачет. Не выдержало сердце птицы, слетела она вниз. Дверь в избу была открыта, гусыня влетела и села над зыбкой.
     Увидел Иван птицу, бросил лапоть и быстро захлопнул дверь. Взяли гусыню, ощипали ее и перья сожгли. И снова стала гусыня смуглой молодой женщиной.
     С тех пор Альдюк уже не помышляла о бегстве к родителям и жила с мужем душа в душу.
++++++++++++++++++
.....
     Барин и черт. Чувашские сказки!!
========
     Жил да был один барин. Однажды пошел он в поле поглядеть, как работают его крестьяне. Навстречу ему попался черт, спросил, по каким делам он идет, и увязался вместе с ним. Идут они, видят - недалеко от дороги крестьянин пашет. Пашет и ругает свою лошаденку:
     — Черт бы тебя побрал, соху не можешь тянуть, хоть сам впрягайся.
     Барин говорит черту:
     — Слышишь, он хочет, чтобы ты забрал лошадь. Черт отвечает:
     — Это он со зла, а не от души.
     Идут дальше. В другом месте крестьянская семья сеет: мужик с лукошком по загону шагает, его жена за ним боронует, а маленький ребенок под кустом плачем исходит.
     — Орет весь день без передыху, нечистый бы его побрал! — ворчит мать на ребенка.
     Барин опять черту:
     — Слышишь, хочет, чтобы ты забрал ребенка. Черт отвечает:
     — Нет, ребенка она не отдаст, а говорит лишь для устрашения.
     И верно: мать остановила лошадь, подошла к ребенку, взяла его на руки и стала целовать.
     Идут барин с чертом дальше, видят - работают на поле дворовые люди барина.
     — О, черт побери, опять заявился! — проговорил кто-то из них, завидев барина.
     — Слышишь? Вот это сказано уже от души, — сказал черт, схватил барина и уволок.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Батыр и Чиге-хурсухал. Чувашские сказки!!
========
     Давным-давно жили-были старик со старухой. Весь свой век они мирно трудились, а кроме ветхой избёнки на подпорках да одного ягнёнка, ничего у них не было. И не было у них детей. О том старики тужили-горевали.
     И вот однажды приснился старухе Питамбар.
     — Век вы живёте в мире и дружбе, много трудитесь, а счастья не видали, — сказал он. — Хочу я вас наградить. Ступайте перед восходом солнца к дубу Киремёть, принесите в жертву ягнёнка, потом возьмите кусочек коры этого дуба, заквасьте на ночь в квашне, и наутро появится у вас сын-батыр.
     Старик со старухой всё так и сделали, как велел Питамбар. Наутро появился у них сын. Назвали его Иваном.
     Рос Иван не по дням, а по часам. Съедал за один присест три каравая хлеба, выпивал бочку воды и в неделю стал словно двадцатилетний.
     Спрашивает Иван у родителей:
     — Отчего так плохо живёте?
     — Потому, сынок, бедно живём, что нет у нас счастья и удачи, — ответил старик.
     — Ну, так я пойду искать удачу, — сказал Иван, — и найду её.
     И отправился Иван искать счастья. Идёт он день, идёт два и три. И на седьмой день привела его дорога к дивному месту. Увидал он медное озеро. На берегу того озера раскинулся красивый сад. Все яблони в саду бронзовые, а яблоки красной меди.
     Смело перемахнул Иван через медный тын и увидал посредине сада большой ток из красной меди, а возле тока медный дом.
     Вошёл в дом - нет никого, только пахнет жареной бараниной, а Иван очень проголодался. Недолго думая, вытащил из печки жаркое и съел всё дочиста.
     Потом лёг на кровать и уснул крепким богатырским сном.
     Много ли, мало спал, пробудился от страшнейшего шума-гама. Будто бурей сорвало медную дверь с петель, и в горницу влетел лохматый орёл, весь в медных перьях. Ударился он об пол и обернулся человеком.
     — Кто осмелился зайти в мой дом непрошеным, незваным и пользоваться моим добром?
     — Я осмелился, — ответил Иван.
     — Ах, это ты, Иван-батыр! — закричал орёл. — Слыхал про тебя. Живым отсюда не уйдёшь!
     — Что ж, если хочешь силой меряться, — проговорил Иван, — выйдем из дому.
     Вышли оба на медный ток, стали друг против друга.
     — Начинай! — скомандовал орёл.
     — По нашим чувашским обычаям, — сказал Иван, — первым начинает тот, кто просит боя.
     Орёл мешкать не стал. Расправил плечи, размахнулся и так ударил Ивана, что тот по колени в землю ушёл. Но в ту же минуту батыр вскочил, легонько ударил противника, и орёл-великан по шею в медный ток провалился. Повертелся, подёргался и запросил пощады:
     — Не убивай меня! Будь моим старшим названым братом.
     Вытащил его Иван, и отправились они с орлом путешествовать. Прошли чуть ли не тысячу вёрст и увидели серебряное озеро. Возле озера серебряный сад окружён серебряной оградой. В саду серебряные яблони с серебряными плодами. Посреди сада серебряный дворец, а перед дворцом просторный серебряный ток.
     Оставил Иван медного орла на берегу озера, а сам перескочил через ток и зашёл во дворец. Напился, наелся и повалился спать-почивать.
     В скором времени пошёл грохот, поднялся шум, и влетел в серебряный дворец орёл в серебряных перьях.
     Обернулся орёл добрым молодцем, стал браниться:
     — Какой невежа осмелился зайти сюда без моего ведома?
     Потом заметил Ивана.
     — А! Сам Иван-батыр пожаловал! — крикнул он. — Прийти-то пришёл, а назад живым - не уйдёшь!
     Вышли на серебряный ток. Изо всей силы ударил серебряный орёл Ивана и по пояс вогнал его в ток. Легко выбрался добрый молодец и сказал:
     — Теперь моя очередь.
     Вполсилы ударил серебряного орла и по самую шею вогнал в ток. Сколько ни бился орёл-великан, выбраться не мог и стал просить:
     — Будь моим старшим названым братом! Протянул Иван ему руку, помог выбраться, и тронулись они в путь втроём.
     Шли долго ли, коротко ли, увидели предивное золотое озеро. К озеру золотой сад примыкал. В саду золотые яблони с золотыми яблоками. За золотым тыном золотой дворец стоит, и возле дворца золотой ток. Оставил Иван своих спутников возле озера, а сам перелез через золотой забор и вошел во дворец. Поел и попил сколько хотел, потом лёг на пуховую постель и уснул.
     Вдруг засверкала молния, загремел гром, поднялась буря, и влетел во дворец лохматый громадный орёл в золотых перьях. Обернулся он батыром и заговорил:
     — Кто это тут разлёгся на моей пуховой постели? Выходи на волю!
     Вскочил молодец с постели.
     — А! Это Иван-батыр! Слышал я о тебе. Давай силой меряться.
     Только вышли, как ударил золотой орёл Ивана изо всех сил и вбил по самую шею в золотой ток. Напряг Иван все свои силы и выкарабкался, стал на ноги и со страшной силой обрушил удар на противника. По самую макушку забил его в ток. Только голос послышался:
     — Напрасно я понадеялся на свою силу. Вижу теперь: ты много сильнее меня. Будь моим старшим названым братом.
     Вызволил Иван золотого великана, и пошли они вчетвером искать счастья.
     Шли степями широкими, через дремучие леса пробирались, переправлялись через озёра и моря. По многим государствам прошли и достигли таких мест, где солнце всегда грело по-летнему.
     Встретилась им на лесной поляне изба, огороженная высокой железной стеной. Всем хотелось поесть и отдохнуть. Но ни калитки, ни ворот в стене найти не могли. Принялись орлы-великаны стену ломать. Сколько ни бились, ничего поделать не смогли. Стоит стена, как стояла. Тогда ухватился за железный лом Иван-батыр, ударил раз, другой и пробил в стене пролом. Вошли через пролом на широкий двор. На дворе семь быков, а в избе никого нет. Зарезали быка.
     — Вари обед, — сказал Иван-батыр медному орлу - а мы пойдём за ворота, поглядим-поразведаем да дров ещё припасём.
     Сварил медный орёл быка, сидит ждёт остальных. Вдруг за дверью послышался голос:
     — Открывай дверь!
     Открыл он и видит: стоит за порогом стар-старичок, сам с локоток, а борода-сажень длиной. Старичок попросил:
     — Внеси гостя в избу, посади за стол! Внёс медный орёл старика в избу, посадил за стол.
     — Чего это у тебя в котле? — спросил старичок с локоток.
     — Мяса наварил, братьев обедать жду, — ответил медный орёл.
     — А-а, моего быка порешил! — закричал старик.
     Выдернул он из бороды три волосины, скрутил-связал теми волосинами медного орла, суп и мясо съел и скрылся неизвестно куда.
     Воротились в избу три батыра, принесли дров.
     — Готов обед? — спрашивают. А медный орёл кое-как освободился от волосяных пут, встал из-под лавки и говорит:
     — Когда печь растопил и стал обед варить, до того угорел, что не помню, как и упал под лавку.
     — А обед где?
     — Ничего не помню, только вот сейчас очнулся.
     Нечего делать, зарезали другого быка, оставили обед варить серебряного орла, а сами ушли.
     Принялся серебряный орел за дело. Скоро мясо уварилось.
     В ту пору послышался за дверью голос:
     — Отвори дверь!
     Дверь отворил, увидал за порогом старичка с локоток, борода - сажень длиной.
     — Чего стоишь? Внеси меня в избу, посади за стол, — говорит старичок.
     Поднял его серебряный орёл, а старик тем временем выдернул из бороды три волосины, связал батыра, побил, помял его и бросил под лавку. Сам мясо съел, суп выхлебал и исчез, будто его и не бывало.
     Пришли батыры и спрашивают:
     — Управился с обедом?
     — Какое управился! Принялся варить да так угорел, что и память отшибло. Сейчас только очухался.
     Поискали, поискали, ни супа, ни мяса не нашли и повалились спать несолоно хлебавши.
     На другой день зарезали третьего быка и говорят золотому орлу:
     — Сегодня твой черед: вари обед, а мы скоро придём.
     Сказали и ушли.
     Только успело мясо увариться, как раздался стук в дверь. За дверью старичок стоит. И говорит он:
     — Перенеси меня через порог, посади на лавку! Поднял его золотой орел, а старичок, раз! — связал его тремя волосинами и принялся бить. Бил, бил, под лавку бросил:
     — Лежи там!
     А сам весь обед съел без остатка и скрылся.
     Кое-как успел только золотой орёл развязаться, как воротились три батыра:
     — Давай обедать!
     — Какой тут обед! — молвил золотой орёл. — Изба такая угарная, чуть жив остался, лежал без памяти, покуда вы не пришли.
     — Ну ладно, — засмеялся Иван-батыр, — ступайте, орлы-великаны, дров припасите, а я стану обед варить и погляжу, что тут творится.
     Зарезал он четвёртого быка, положил в котёл и поставил в печь.
     Приготовил обед.
     — «Скоро должны быть мои названые братья", — подумал он. И в ту же минуту услышал из-за двери голос:
     — Открой дверь гостю!
     — Открывай сам! — крикнул Иван. Дверь отворилась, и вошёл в избу старичок с локоток, борода в сажень длиной тянется.
     — Посади меня за стол! — просит.
     — Сядешь и сам, коли есть хочешь.
     — А чего это у тебя в печи варится? — спрашивает старик.
     — Быка освежевал, обед варю, — отвечал Иван-батыр.
     Старичок с локоток вырвал три волосины из бороды и кинулся на Ивана:
     — Покажу, как моим добром пользоваться! Схватил Иван-батыр старика в охапку и давай трепать. Бил, бил, вынес на улицу, нагнул высокое дерево, привязал к нему за бороду непрошеного гостя. Отпустил вершину, и взлетел старичок кверху.
     Воротился батыр в избу, а тут и орлы явились. Иван встречает их, посмеивается:
     — Узнал я, что за угар в этой избе. Теперь угар ваш на вершине дерева висит.
     — Где, где? — заговорили названые братья-орлы. — Пойдём, поглядим!
     — Никуда он не денется, — остановил их Иван. — Пообедаем, тогда и посмотрите. Садитесь за стол!
     Пообедали. Вышли на двор. Смотрят, а на макушке дерева только клочья бороды висят.
     — Видно, очухался и сумел отвязаться, — сказал Иван-батыр. — Ну ничего, найдём по следам.
     Пошли все четверо по следам старичка с локоток. Следы привели их к бездонной пропасти. Разрезали они бычьи шкуры на ремни, связали, и получился длинный трос.
     — Ну, кто первый спустится в подземелье за стариком? — спросил Иван.
     Орлы с ноги на ногу переступают, молчат. — Что ж, придётся, видать, мне спускаться, — заговорил Иван. — Привяжем ремень к дереву, а вы стойте здесь. Когда дёрну три раза, тащите.
     С теми словами ухватился добрый молодец за ремень и стал спускаться. Долго спускался. Один за другим миновал он шесть слоёв земли. А когда спустился за седьмой слой, ремень кончился. Видит Иван - до дна недалеко. Он соскочил наземь и оказался в подземном царстве. Заметил невдалеке избушку. Стены стеклянные, а крыша шёлковая.
     Иван зашёл в избушку и видит: стены в ней зеркальные, а за стеклянным столом сидит девушка-красавица.
     — Кто ты есть, молодец? — спросила девушка. — И как попал в подземное царство?
     — Я ищу старичка с локоток, борода - сажень длиной, — отвечал Иван.
     — Не знаешь ты, видно, что это и есть царь подземного царства, злой и страшный колдун Чигехурсухал. Он давно держит нас, трёх сестер, в плену, не выпускает на белый свет.
     — А где же он сейчас? Как к нему добраться, скажи мне, красавица.
     — И сама не знаю, где он находится. Ступай к сестре, может, она укажет.
     Распростился Иван с девушкой и пошёл к средней сестре. Издали он увидал домик с серебряной крышей. На крыше месяц светил и звезды сверкали. Зашёл Иван в домик, увидал девицу, ещё краше первой, поклонился ей и спросил:
     — Скажи, красавица, как мне разыскать Чигехурсухала?
     — Разве не ведомо тебе, молодец, что он страшный колдун? Ведь он убьёт тебя!
     — Не бойся, красавица! Знаю я этого старика, за тем и пришёл сюда, чтобы помериться с ним силой, а заодно и вас, трёх сестер, освобожу из плена. Скажи, как его разыскать?
     — Придётся тебе, добрый молодец, идти к нашей старшей сестре, только она знает, где сейчас находится Чигехурсухал.
     Иван-батыр мешкать не стал, направился к старшей сестре. Вышел на морской берег и увидал избушку с золотой крышей. У крыльца трехголовый змей сторожит избушку, никого не пропускает. Не успел Иван меч обнажить, как выскочила на крыльцо девица, столь красивая да приветливая, век бы на неё глядеть не наглядеться. Взглянул на неё добрый молодец да так и обомлел, а на сердце у него стало тепло и радостно, будто летним солнышком обогрело. И красавица, глядя на него, зарделась, словно маков цвет. А потом испуганно заговорила:
     Как ты, добрый молодец, попал в это страшное подземное царство злого волшебника? Ведь не выпустит тебя живым отсюда Чигехурсухал!
     — Волшебника-старика я не боюсь, — отвечал Иван. — Скажи только, как мне его найти? Хочу с ним помериться силой и тебя с сёстрами из плена освободить.
     Подала ему девица коромысло и золотой перстень:
     — Ступай по берегу и дойдёшь до огненного залива. Вода там пламенем полыхает. Ты окуни семь раз коромысло, и Чигехурсухал выйдет на сушу. А в перстне, что я тебе дала, сокрыта большая сила. Когда почуешь, что ослабел, сними перстень с мизинца и надень на безымянный палец.
     Сила в тебе утроится. Ох, поскорее бы ты живым-невредимым воротился!
     Поблагодарил Иван, распростился с прекрасной девицей и пошёл по берегу моря. Добрался до залива, в котором вода словно пламя горела, и принялся опускать в море коромысло. Когда окунул его в седьмой раз, всколыхнулась вода в заливе и пламя улеглось. Послышался голос:
     — Кто смеет меня беспокоить?!
     И вслед за тем выбрался на берег старик Чигехурсухал.
     — А-а! Это ты опять мне поперёк дороги становишься! Ну, знай - живым не отпущу!
     Кинулся на молодца старик, теперь уже не с локоток, а громадного роста. Иван едва успел снять перстень с мизинца и надеть на безымянный палец. Бились они, бились, оба по колени в землю увязли. Тут Иван изловчился и так крепко ударил злого колдуна по голове, что вбил его по плечи в землю, выхватил меч и отсёк напрочь голову. После того пошёл к золотоверхому домику. Девица-краса его дожидалась.
     — Ой, как я рада, что вижу тебя живым-здоровым! — проговорила она и залилась румянцем.
     И опять Ивану-батыру легко и радостно стало на душе.
     — Теперь и ты и сёстры твои навсегда избавились от злого колдуна, и мы с моими назваными братьями выведем вас из подземного царства.
     Засуетилась красавица, захлопотала. Достала из укладки золотое яичко и, когда они вышли на улицу, перебросила яичко с руки на руку. В ту же минуту не стало домика-дворца с золотой крышей.
     Подала яичко Ивану:
     — Как только перебросишь яичко с руки на руку, станет златоверхий дворец со всем, что в нём есть, там, где тебе понадобится.
     В скором времени зашли они к средней и младшей сестрам и все четверо добрались до места, где висел ременный трос. Иван чуток надставил конец ремня и сказал:
     — Сперва пусть по очереди поднимут вас, прекрасные девицы, а потом и я подымусь.
     Первой привязал он к ремню младшую сестру и подёргал ремень. Орлы вытащили девицу. Глядят не наглядятся.
     — Там остались мои две сестры, опускайте ремень, — сказала девица.
     Когда вытащили среднюю и старшую сестру, медный орёл шепнул:
     — Лучших невест нигде не сыскать. Я на младшей женюсь, тебе, средний брат, средняя сестра, а золотой орел на старшей женится, если оставим Ивана в подземном царстве.
     С теми словами выхватил он меч и пересёк ремень.
     Упал ремень к ногам батыра, и понял Иван, что предали его орлы. Подумал, как быть, и пошёл куда глаза глядят. Шёл, шёл и пришёл в большую деревню. Попросился в крайнюю избу:
     — Люди добрые, пустите отдохнуть прохожего человека!
     В избе застал одну старуху. Плачет хозяйка голосит:
     — Горе-печаль нас, добрый молодец, извели вконец. Уж который день без воды сидим, от жажды изнываем!
     — А чего так? — спрашивает Иван. — Озеро рядом, а без воды сидите?
     Пуще прежнего заплакала старуха и сквозь слезы пожаловалась:
     — Поселился в нашем озере двенадцатиголовый змей. Кто ни придёт за водой, всех пожирает. Вот и живём да смерти ждём, боимся за водой идти.
     — Дай-ка мне вёдра, по воду схожу, погляжу, какой такой змей!
     Взял вёдра, пришёл к озеру и только успел зачерпнуть воды, как забурлила вода, поднялась большая волна и показалось из воды чудовище о двенадцати головах.
     — Три дня добычи дожидался, — зарычал змей, — и вот дождался!
     Раскрыл змей все двенадцать пастей и кинулся на Ивана. Встретил его молодец ударом меча и отсёк сразу три головы. Закипел жаркий бой - смертная игра. Долго бились. Удалось Ивану отсечь ещё три головы, и почувствовал он: иссякли силы, ослабела рука. А змей по колени его в землю втоптал. Вот-вот совсем одолеет. Тут вспомнил про кольцо, которое подарила ему девица-душа. Сдернул перстень с мизинца, надел на безымянный палец и сразу стал втрое сильнее, против прежнего. Утроились силы, и страх перед змеем пропал. Рубит мечом и катятся одна за другой змеиные головы. Отсёк двенадцатую голову, и рухнуло бездыханное чудище наземь.
     Встретили Ивана-батыра все жители деревни от мала до велика. Обнимают и прославляют его:
     — Проси, добрый молодец, чего хочешь, за что избавил нас от змея, спас от неминучей смерти.
     — Кабы пособили вы мне из подземного царства выбраться на белый свет, так то и была бы мне награда, — проговорил Иван.
     — В этом помочь тебе может лишь птица Амарт, — присоветовал самый старший старик. — Живёт птица Амарт на двадцатисаженной сосне. Придётся идти к ней.
     Распрощался молодец с народом и отправился в путь. Подошёл к дереву, а в ту пору большая змея подползала к гнезду на сосне. Из гнезда со страхом глядели на змею птенцы. Пожалел их Иван, поднял большой камень и убил змею. Обрадовались птенцы, защебетали:
     — Спасибо, добрый человек, избавил нас от смерти. Скоро прилетит наша мать, птица Амарт. Она отблагодарит тебя.
     В ту пору пошёл по лесу страшный шум и всё кругом потемнело. Закрыла своими крыльями птица Амарт солнце. Птенцы запищали:
     — Зачем нас надолго одних оставила? Напала на гнездо большая змея, съела бы она нас, если бы добрый молодец не защитил.
     Тут и заметила птица Амарт Ивана-батыра.
     — Чем отблагодарить тебя, добрый молодец, за доброе дело? — спросила она.
     — Помоги мне подняться из подземного царства на белый свет, — попросил Иван.
     — Поднять-то я тебя подыму. Дорога знакомая, но дальняя, а ты больно тяжёлый. Заготовь двенадцать пудов мяса и двенадцать вёдер воды. Когда станем подыматься, ты смотри: поверну ежели голову направо, кидай мне в рот мясо, а налево поверну - пить давай. Без того сил не хватит вынести тебя на белый свет.
     Воротился Иван в деревню, рассказал, чего требует птица Амарт. Народ с радостью помог ему. Погрузил Иван припасы на спину птице Амарт, сам сел на неё. Взмахнула птица десятисаженными крыльями и полетела. Повернёт голову направо, Иван кидает ей в рот мясо, налево повернёт голову, он пить даёт. Летели, летели, все припасы стали к концу подходить, а птица Амарт чаще и чаще поворачивала голову то вправо, то влево. Под конец ни мяса, ни воды не осталось, и в эту самую пору вылетела птица на белый свет, упала вместе с Иваном наземь и проговорила:
     — Кабы пришлось ещё хоть немного подыматься, сбросила бы тебя, молодец, так я ослабела. А теперь прощай. Ступай куда тебе надо, а я к деткам тороплюсь.
     Поблагодарил Иван птицу Амарт и тронулся в путь. Идёт да радуется: "До чего же хорошо на белом свете! Радостно идти по родимой обжитой земле, не то что в подземном царстве!"
     Шёл долго ли, коротко ли и добрался до золотого дворца, где золотой орёл жил. А там пир горой. Все три орла свадьбу играют, собираются трёх сестер-красавиц к венцу вести.
     — Знаете, как за измену и предательство карают? — крикнул Иван.
     Выхватил было свой острый меч, а потом остановился:
     — Неохота мне на радости, что выбрался на землю, кровь проливать. Уходите прочь отсюда знаете лишь бы не видеть мне чёрных предателей!
     Убежали орлы без оглядки, скрылись неизвестно куда.
     — А вы, красавицы, узнали меня? — обратился он к девицам.
     Младшая и средняя сестры головами покачали:
     — Что-то не припомним. А старшая сестра кинулась Ивану на шею:
     — Дорогой, желанный Иванушка! Можно ли тебя забыть? Я всё время о тебе помнила, плакала и надеялась, что не навек с тобой разлучилась! Ведь я перстень свой отдала и тебя своим суженым назвала.
     Отправил Иван-батыр среднюю и младшую сестру к их родителям, а старшую привёз к своим старикам, к отцу с матерью.
     Встретили их отец и мать с великой радостью.
     — Ну как, сынок, — спросил отец, — нашёл ли ты счастье?
     — Трёх пленниц из подземного царства освободил, злого волшебника убил, народу пособил освободиться от двенадцатиголового змея, красавицу невесту, верную и любящую подругу, нашёл. Это ли не счастье?
     — Правда, сынок. Видать, не зря ты родной дом покинул да по белу свету странствовал. Невеста твоя нам с матерью по душе пришлась, и мы с радостью благословляем вас. Живите в мире и согласии, как прожили мы свою жизнь.
     И завели свадебный пир на весь мир. И я на том пиру был, обо всём этом узнал и сказку рассказал.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Бедный Илюш. Чувашские сказки!!
========
     Давно дело было. Один царь по имени Еремей вздумал выдать замуж свою дочь. Но условием поставил не богатство и не знатность жениха, а его умение красно говорить. Он так и объявил во всеуслышание: выдам дочь за того, кто в красноречии заткнёт за пояс меня самого, пусть тот человек хоть и будет беден.
     Услышав о таком условии царя, всякие там вельможи и министры, не очень-то долго раздумывая, сами себе сказали: «Э, нет, женихов из нас не получится, лучше и не пробовать тягаться с царём в словопрении».
     А вот сын одного бедного крестьянина Илюш, услышав царское слово, обрадовался.
     — «А нельзя ли мне попытать счастья, — подумал он. — Не получится ли из меня жениха для царской дочери?» И отправился из родного дома в столицу. Но идти-то в город идёт, а не торопится. Поспешишь, говорят, людей только насмешишь. Надо действовать наверняка - одному за такое дело лучше и не браться. Хорошо бы найти такого добра молодца, который за словом в карман не лезет.
     И тут как раз идёт навстречу ему Илле. Илюш останавливает Илле и, показывая рукой на пустое поле, говорит:
     — Гляди-ка, Илле, вон идут двенадцать волков.
     Илле смотрит-смотрит, а ничего не видит. Так и говорит:
     — Нет там никаких волков.
     — Коли так, иди, парень, своей дорогой, нам с тобой не по пути, — говорит Илюш и остаётся в поле один.
     Через какое-то время попадается ему навстречу Илька. Илюш останавливает его и опять, показывая в чистое поле, говорит:
     — Видишь, Илька, идут двенадцать волков!
     — Шутки шутишь, — отвечает Илька. — Нет там никаких волков.
     Илюш и ему:
     — Коли так, иди своей дорогой, мне и с тобой не по пути. Идёт Илюш дальше - встречается ему Илюк*. Илюш останавливает его и, показывая в чистое поле, говорит:
     — Гляди-ка, Илюк, идут прямо на нас двенадцать волков! Илюк какое-то время всматривается в пустое поле, а потом говорит:
     — А ты, парень, оказывается, видишь неважно. Ведь их не двенадцать, а двадцать четыре!
     Тогда Илюш обрадовался и говорит:
     — Вот с тобой-то можно кашу сварить, вот с тобой-то мне по пути. Пойдём вместе царевну добывать.
     Илюк соглашается, и они вдвоём идут в царский дворец.
     Когда парни вошли в царские покои, царь Еремей обедал жареной курочкой. Завидев гостей, он сразу же заговорил с ними:
     — Велел вот нынче прирезать эту курицу, а то взяла моду взлетать на крышу и склевывать звёзды. Оставь её - того гляди, все звёзды склюет.
     Илюш в тон царю говорит:
     — Не стоило беспокоиться. Наши куры уже давно склевали все яркие звёзды, остались только мелкие да тусклые.
     Царь даже курочку есть забыл, глядит на Илюша, а потом, как бы проверяя правильность его слов, спрашивает у Илюка:
     — Правду ли говорит этот человек? Илюк отвечает:
     — Я не знаю, правда это или неправда, я живу сапожным ремеслом, домашнюю птицу не развожу. Но я видел собственными глазами, как три дня назад соседская курица несла в клюве полмесяца.
     Из слов Илюка получалось, что Илюш говорил правду. Следующим блюдом царю подали капусту.
     — Добрая у нас капуста родится, — говорит царь. — Из одного вилка наквашивают сорок, а то и пятьдесят кадок.
     Илюш своё:
     — Ну, у нас-то капуста будет покрупней: из каждого кочана выходит по триста, а то и по четыреста кадок.
     Царь Еремей взглядывает на Илюка:
     — Правду ли говорит этот человек? Илюк в свою очередь отвечает:
     — Не берусь сказать, правда это или неправда, я живу сапожным ремеслом. Но неделю назад над нашей деревней разразился сильнейший дождь. И как раз во время этого дождя через деревню проходил полк солдат. Так вот все они - а их небось больше трёх тысяч было - укрылись от дождя одним капустным листом, и все остались сухими.
     Опять в глазах царя стало правдой то, что сказал Илюш. Подали новое блюдо - мясо быка.
     — У нас, когда режут быка, — говорит царь, — потом из костей хоть целый дом ставь, а шкурой можно покрыть тот дом и ещё останется.
     — Наши быки будут покрупнее, — не робеет перед царём Илюш. — У нас костей одного быка хватит на постройку целой деревни, а шкуры - на то, чтобы покрыть её всю.
     — Правду ли говорит этот человек? — спрашивает царь у Илюка.
     А Илюк отвечает:
     — Я не знаю, правда это или неправда, я живу сапожным делом. Но вот десять дней назад мимо нас прошёл один бык, так хвост его ещё и до сих пор по деревне тянется. Когда я шёл сюда, мне пришлось перешагивать через этот хвост.
     Так перед царём становятся правдой и эти слова Илюша. И царю ничего не оставалось, как признать себя побеждённым в словесном состязании с Илюшем и отдать за него свою прекрасную дочь.
     Илюш женился на царевне, и я был на их свадьбе. Пел, а голоса своего не слышал; плясал - хоть ноги и не шевелились; ел масло - вкуса не почувствовал; пил мёд - по губам текло, а в рот не попало.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Богач и бедняк. Чувашские сказки!!
========
     Жили-были в одном селе по соседству богач и бедняк. Бедняк не вылезал из долгов у своего богатого соседа и часто, за неимением денег, расплачивался тем, что отрабатывал свой долг на поле богача.
     Какого раз отправились они вместе пахать поле богача. Впрягли лошадей в плуг и принялись за дело. Бедняк, жалея свою тощую лошаденку, все больше нахлестывал откормленную лошадь богача. Тот заметил это, рассердился и говорит:
     — Ты что это гонишь только мою лошадь, а свою бережешь? — и в отместку изо всей силы ударил лошадь бедняка по голове кнутовищем.
     Бедняцкая лошаденка покачнулась и еле удержалась на ногах. Пришлось выпрячь ее и вывести из борозды. Не прошло и часа, как она околела.
     Загоревал, затужил бедняк. Да только чем горю поможешь? Снял он со своей лошаденки шкуру, высушил на солнце, положил в мешок и пошел куда глаза глядят.
     Шел он, шел, к лесу пришел. А время было уже позднее, ночь наступила, пора и о ночлеге думать. Пригляделся - на. опушке леса дом стоит. Бедняк подошел к дому, но прежде чем попроситься на ночлег, решил поглядеть, что в том доме делается. Залег поблизости в кусты и стал наблюдать.
     Молодая баба, должно быть, хозяйка дома, сидела за столом с таким же молодым мужиком и угощала его всякими винами и яствами. По тому, как вела себя хозяйка, как проворно бегала от стола к печке и от печки к столу, не похоже было, что угощает она своего мужа.
     Так оно и оказалось. Вскоре к дому подъехал хозяин. Заметив его в окно, хозяйка скоренько убрала вина и яства в печку, а гостя спрятала в сундук.
     Выждав, пока хозяин вошел в дом и умылся с дороги, бедняк подошел к окну и громко спросил:
     — Не пустите ли переночевать?
     — Заходи, ночуй, места хватит, — ответил хозяин.
     Не расставаясь со своим мешком, бедняк вошел в дом. Ему предложили место за столом. Бедняк не стал отказываться, сел, а мешок положил себе в ноги под стол.
     Хозяин спросил, кто он, откуда и куда путь держит. Бедняк, отвечая на расспросы хозяина, надавил ногой на мешок. Сухая лошадиная шкура зашуршала, заскрипела. Хозяин услышал этот скрип и спросил:
     — Что это там у тебя поскрипывает?
     — А это мой колдун, — ответил бедняк.
     — И что он может наколдовать?
     — А все, что угодно.
     — Мне сейчас хочется пить и есть. Пусть наколдует, чтобы появились всякие вина и яства.
     Бедняк еще раэок нажал ногой на мешок. Кожа опять зашуршала, заскрипела.
     — Готово, — говорит бедняк. — Наколдовал.
     — Где же вино и еда?
     — В печке.
     Хозяин идет к печке, заглядывает в нее - печка полна всяких вин и яств. Все это тут же было поставлено на стол, и начался пир горой.
     Попили, поели, хозяин дома опять спрашивает:
     — А что еще может наколдовать-заколдовать твой колдун?
     — Да хоть самого черта, — ответил бедняк.
     — Что ж, это интересно, — развеселился хозяин. — Давай сюда черта.
     Бедняк наступил на оной мешок, мешок скрипнул.
     — Готово!
     — Где же черт?
     — А вон в том сундуке. Поторопись, а то, чего хорошего, черт и убежит.
     Хозяин побежал к сундуку, что стоял в дальнем углу, открыл - в нем и на самом деле кто-то копошится. От неожиданности хозяин даже вскрикнул и захлопнул крышку сундука. А вернувшись к столу, спросил:
     — Не продашь ли мне своего колдуна?
     — Ну уж, если он тебе так понравился, отчего не про-дать, — сказал бедняк.
     — Сколько просишь?,
     — Ни много ни мало - три ковша денег.
     — Цена подходящая.
     Хозяин дома отмерил бедняку три юовша денег. Наутро, собравшись уходить, бедняк сказал:
     — А ведь черт-то так и сидит в сундуке. Нехорошо оставлять в доме всякую нечисть, прихвачу-ка я его с собой, чтобы не случилось греха.
     Хозяин согласился и с радостью отдал сундук бедняку. Тот сунул его в мешок, взвалил на спину и пошел дальше.
     Шел-шел, к реке пришел. Обросил сундук с плеч и громко сказал:
     — Измучил меня этот сундук. Да и зачем я буду таскать такую тяжесть, возьму-ка, брошу его в реку.
     Находившийся в сундуке человек испугался и закричал:
     — Не бросай меня, пощади. Что ни попросишь, все дам, только выпусти из сундука.
     Бедняк потребовал ковш денег. Тот охотно согласился. Бедняк выпустил его из сундука, а сам сундук разбил и бросил в реку.
     После этого наш бедняк вернулся в свое село и первое, что сделал, послал своего сына к богачу за весами.
     Взвесив деньги, он отослал весы обратно. Получая весы, богатый сосед заметил, что к чашке весов прилипла монета. Это его озадачило.
     — «Что за диво, — подумал он. — Уж не деньги ли мой бедный сосед взвешивал? Но откуда у него взяться деньгам, если последняя лошадь околела? Схожу-ка к нему сам и вое узнаю».
     Пришел к бедняку, говорит:
     — Похоже, ты разбогател, сосед, как это тебе удалось?
     — Я очень выгодно продал лошадиную шкуру.
     — А еще там не найдется покупателей? — заговорила в богаче жадность.
     — Как не найтись - найдется.
     Богач поспешил домой, забил несколько своих лошадей и отправился в город продавать их шкуры.
     Добравшись до базара, начал он громко выкрикивать:
     — Кому, кому лошадиные шкуры?
     На базаре всякого народа много. Нашлись и такие, кому понадобились лошадиные шкуры. Они окружили продавца, стали справляться о цене. Богач запросил по три ковша денег за каждую шкуру. Кто-то удивился такой баснословной цене, а кто-то крикнул:
     — Он сошел с ума! Держите его, позовите стражу, а то неизвестно, что он может натворить.
     Богач, почуяв недоброе, бросил шкуры и убежал с базара. Только теперь он понял, что сосед оставил его в дураках. И вернулся домой с твердым решением во что бы то ни стало отомстить бедняку. Думал-думал, как отомстить, и придумал: «Пойду к нему ночью и убью!»
     У бедняка в тот день умерла бабушка. На ночь он положил покойницу на свою постель, а сам лег в другом месте.
     В полночь богач подкрался к дому соседа, открыл окно и обрушил топор на голову покойницы, будучи уверен, что убивает соседа.
     Утром бедняк просыпается и видит: голова умершей бабушки разрублена надвое.
     — «Что за чудеса, — думает бедняк. — Выходит, если бы я спал на своей постели, меня бы уже не было на этом свете. Это, конечно, дело рук моего богатого шабра, он, небось, сильно обозлился на меня».
     Бедняк выпросил у соседей лошадь, посадил на телегу покойницу, приодел ее, как живую, и уехал из села.
     Под вечер заехал ночевать к одному знакомому мужику.
     Зашел к нему в дом, попросил напиться, потом говорит:
     — У меня на телеге осталась бабушка. Вынесите и ей водички.
     Хозяйская дочь вышла во двор, подошла к телеге и протянула бабушке ковш с водой:
     — Пей.
     Подержала, подержала ковш - не берет бабушка.
     — «Ишь, какая привередливая, то просит, то не пьет», — подумала хозяйская дочь, с досады стукнула тем ковшом старуху по голове и убежала обратно в избу.
     А как только она пришла в избу, бедняк - сразу же из избы и закричал на весь двор:
     — Что же вы сделали с моей бабушкой?
     Все выбежали из избы, глядят - и вправду лежит старушка навзничь с раскроенным черепом.
     — Это не иначе ваша дочь раскроила ей голову, — продолжает кричать бедняк.
     Хозяева перепугались и начали упрашивать бедняка:
     — Христа ради, никому не говори. Что ни попросишь, все дадим, только не губи.
     Бедняк потребовал три ковша денег. Хозяева с готовностью согласились, и даже сами же взялись похоронить покойницу.
     Вернулся бедняк домой и опять послал сына к богатому соседу за весами. Богач весов не дал, а явился сам. Еще бы: ведь он был уверен, что зарубил своего соседа, а тот, как ни в чем не бывало, опять весы просит!
     Приходит он к 'бедняку, видит его живого и здорового и глазам своим не верит.
     — Зачем тебе весы? — спрашивает. — Или опять разбогател?
     — Да, ночью кто-то убил мою бабушку, я ее увез, продал и получил три ковша денег, — отвечает бедняк.
     Богач поспешил домой и, хоть очень жалко было свою бабушку, да жадность затмила ему разум, прикончил ее. А наутро повез в город на базар.
     Приехал и начал покрикивать:
     — Кому, кому продать мертвую бабушку?
     Его, как и в первый раз, окружили люди, и кто-то сказал:
     — Опять этот сумасшедший приехал. Его бы уже давно надо посадить, куда следует, а то жди беды.
     Видя такой оборот дела, богач испугался и пустился наутек. Домой вернулся еще пуще обозленный на своего удачливого соседа.
     — «Надо с ним что-то делать, — говорит он сам себе. — Это уже сколько раз он меня в дураках оставляет! Нет, за это он должен поплатиться. Затискаю его в мешок и утоплю в реке. Посмотрим, как он тогда будет шутки надо мной шутить!»
     Оказано - сделано. Богач берет большой мешок, идет к соседу, изловчившись, хватает его и затискивает в мешок. Теперь дело за небольшим: дотащить до реки и кинуть в глубокую воду.
     Дорога к реке проходила мимо церкви. Из открытой двери доносилось громкое пение. Богач был человеком набожным и, оставив мешок на паперти, зашел в божий храм.
     Тем временем бедняк сидит в мешке и слышит чей-то жалобный голос:
     — Ах, лучше бы уж мне умереть, чем терпеть нужду и мучения!
     — Кто ты? — спросил из мешка бедняк. — Вправду ли хочешь умереть?
     — Я пастух. И хотел бы хоть сейчас умереть, да смерть не приходит.
     — Ну, если так -тебе горевать нечего. Займи мое место в мешке и нынче же умрешь.
     Пастух развязал мешок, выпустил из него бедняка, а сам занял его место.
     Бедняк взял пастуший кнут и угнал все стадо к себе домой.
     Богач вышел из церкви, взял мешок, отнес его к реке и бросил в воду.
     — Наконец-то разделался со своим соседом! — - облегченно вздохнул он и, довольный, пошел домой.
     Подходит к дому - что за новое диво? — стоит бедняк у открытых ворот своего двора и загоняет туда большое стадо.
     Богач онемел от удивления. А когда к нему вернулся дар речи, спросил:
     — Что за чудеса! Откуда у тебя столько скота?
     — Со дна реки, — не моргнув глазом, ответил бедняк.
     — Не осталось ли там еще такого стада? — опять всегдашние жадность с завистью заговорили в богаче.
     — Сколько угодно.
     — Отправлюсь-ка и я туда. Только самому прыгать боязно, сделай одолжение, посади меня в мешок и кинь в воду.
     — Ладно уж, по-соседски услужу, — ответил на его просьбу бедняк.
     Пришли они на реку, богач залез в мешок, а бедняк потуже завязал его и поволок к обрыву.
     — Привяжи к мешку камень, чтобы я мог поскорее попасть на дно к стадам, — напоследок попросил богач.
     Бедняк охотно исполнил и эту его просьбу: привязал увесистый камень и бросил мешок в самое глубокое место. Только пузыри пошли!
+++++++++++++++++++++++
.....
     Большой заяц. Чувашские сказки!!
========
     Однажды мы с дедушкой пошли на охоту. Увидели зайца, стали его гнать. Бьем дубиною, убить не можем. Тогда ударил я его прутом чернобыла и убил. Стали мы, — его вдвоем с дедушкой поднимать - поднять не можем. Попробовал один - поднял и на воз положил. Телега наша была запряжена парой лошадей. Нахлестываем лошадей, а они не могут с места воз стронуть. Тогда мы выпрягли одну лошадь, другая повезла. Приехали домой, стали с дедушкой снимать зайца с воза - не можем снять. Попробовал я один - снял. Хочу внести его через дверь - не лезет, а через окно свободно прошел. Собрались мы зайца в котле варить - не помещается, а положили в котелок - еще и место осталось. Попросил я мать сварить зайца, а она стала варить да не уследила: вода сильно забурлила в котелке, заяц выскочил, а кошка - тут как тут - его и съела. Так нам и не пришлось отведать зайчатины.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Вот будет здорово. Чувашские сказки!!
========
     Шел мужик полем. Увидел под кустом зайца, обрадовался, размечтался. «Вот поймаю сейчас этого зайца, мясо съем, а шкуру продам и куплю поросенка. Поросенок вырастет, станет свиньей, а свинья принесет двенадцать поросят. Тех поросят я тоже выращу, потом заколю и будет у меня целый амбар мяса. Мясо продам, а на вырученные деньги поставлю новый дом с просторными сенями да резным крыльцом — вот будет здорово!» Увидев в мыслях новый дом, мужик, на радостях, громко повторил:
     — Вот будет здорово!
     А заяц услышал мужика, испугался и убежал.
++++++++++++++++++
.....
     Встречного мужика не обижай. Чувашские сказки!!
========
     Жил, говорят, один богатый барин. Однажды поехал он на тройке в город и встретил мужика, который вез из лесу дрова. «Не из моего ли леса везет дрова этот вахлак, — подумал барин. — Да еще и дороги не уступает. Ну, я ему покажу!» — Сторонись! — крикнул он мужику.
     У крестьянской лошади известно какая резвость, пока мужик вожжами дергал да на нее покрикивал, барин уже совсем близко подкатил на своей карете, зацепил колесом за мужицкий воз да и опрокинул его.
     Мужик разозлился на барина, и — благо свидетелей не было — крикнул ему вслед:
     — Ну, это тебе так не пройдет. За это ты будешь трижды бит.
     — Ты бы вон заплатку на своем армяке получше пришил, чем мне грозить, — усмехнулся в ответ барин. — Только сунься, мои сторожа тебе быстро ребра пересчитают.
     Долго промаялся мужик с возом, пока не поднял его и на дорогу не поставил. Домой уже затемно приехал. А пока ехал, все думал, как бы отомстить барину, как бы сорвавшуюся с языка угрозу привести в исполнение. И надумал он пойти на другой день к барину и наняться плотником.
     Утром встал пораньше, взял пилу, топор и пошел в родовое село барина.
     Пришел в село, отыскал барский дом и, прохаживаясь поблизости от него, начал покрикивать:
     — Кому сени ставить, кому окна-двери делать?
     Барин услышал мужика и пригласил делать новые сени. Мастер попросил показать материал, а когда посмотрел, то заявил:
     — У тебя тут и на половину сеней не хватит. Надо в лес ехать.
     Барин велел кучеру заложить подводу, и они поехали в барский лес.
     Когда приехали на место, крестьянин с барином оставили кучера с лошадьми, а сами взяли пилу и топор и углубились в лес. Нашли подходящее дерево, опилили его и начали раскалывать. У барина от холода озябли руки. Тогда мужик показал ему на щель в дереве и говорит:
     — Засунь туда руки, там, должно быть, теплее.
     Барин послушался мужика, сунул руку в щель расколотого дерева. А мужик тут же выбил топором клин и защемил руку барина. А потом взял здоровенный сук и, приговаривая «Встречного мужика не обижай!», начал хлестать им барина. Бил до тех пор, пока сам не устал и весь сук не обломал.
     Кучер, никого не дождавшись, пошел по следам и нашел барина полумертвым. Пришлось вместо дерева наваливать его на воз и везти домой.
     Во второй раз крестьянин явился в барское село знахарем. Налил в стеклянный пузырек воды, перекинул через плечо полотенце и идет по улице, покрикивает:
     — Кому чирьи резать, раны лечить!
     У барина еще не все шишки и ссадины зажили, и он пригласил лекаря к себе. А мужик осмотрел раны и говорит:
     — Твои раны так не вылечишь. Тут нужна жаркая баня.
     Работники тут же истопили баню. Мужик в бане заставил барина залезть на полок и париться, пока хватит силы. А когда барин уже выбился из сил, взял кочергу и давай его той кочергой охаживать. Бил до тех пор, пока барин уже и кричать перестал. А с последним ударом не забыл сказать: «Встречно-го мужика не обижай!».
     Работники ждали-ждали барина, потом пошли в баню — а он еле живой на лавке лежит. Пришлось на руках нести его в дом.
     Мужику осталось поколотить барина третий и последний раз. Для этого он позвал своего брата и велел ему пробежать перед барским домом с криком: «Мне барина еще раз осталось побить!» Брат был легким на ногу охотником. Для него ничего не стоило хоть десять, хоть двадцать верст пробежать, а если надо, и зайца настигнуть. Брат, как ему и было велено, побежал с криком по селу. Барин, понятное дело, услышал его крик, поднял на ноги всех работников и спустил собак. «Наконец-то, — думал он, — я поймаю этого зловредного мужика».
     А как только работники с собаками убежали, мужик сам явился к барину и, приговаривая: «Встречного мужика впредь не обижай!», стал нещадно колотить его. До тех пор колотил, пока барин не рухнул замертво.
     Легкий на ногу брат бежал так шустро, что ни работникам, ни собакам догнать его не удалось. Вернулись они домой ни с чем. Хотели сказать о своей неудаче барину, а только когда вошли в дом, увидели — лежит их барин ни живой ни мертвый. После этого, говорят, крестьянин безбоязненно возил дрова из барского леса до самой своей смерти и ни разу никто его в дороге не обидел.
++++++++++++++++++
.....
     Глухой кум. Чувашские сказки!!
========
     Встретил мужик однажды на базаре кума из соседнего села.
     — Как живешь, кум? — спрашивает.
     — Да нот топор купил, — отвечает кум.
     — Приезжай в гости пиво пить! — приглашает мужик.
     — Полтинник заплатил.
     — Непременно приезжай!
     — Топорище я сделаю кленовое.
     — Ну, до встречи, кум!
     — Я его стеклышком подглажу.
     Мужик пошел дальше по торцовым рядам. А глухой кум проворно сел на телегу и покатил домой. Дома и лошадь выпрягать не стал, а посадил рядом с собой жену и поехал в
     Гости.
     Прежде, чем заехать к хозяину во двор, глухой кум тихонько подкрался к окну и посмотрел, что делается в доме.
     На столе стояла бутылка водки и корчажка пива, на закуску приготовлена была жареная баранья голова и румяные ватрушки. То ли сам хозяин собирался выпить и закусить после базара, то ли гостей поджидал, кто знает.
     Кум постучал кнутовищем по воротам и - опять к окну. Ни пива, ни водки на столе уже не было: корчажку хозяин спрятал на печь, а бутылку сунул под подушку. Хозяйка тем временем баранью голову убрала в печь, а ватрушки поставила в
     Запечье.
     Заехал кум во двор, распряг лошадь, заходят вместе с женой в дом. И прямо с порога:
     — Ох, и страху же пришлось натерпелся дорогой!
     — Что-нибудь случилось? — затревожились хозяева.
     — Да вот ехали к вам и - надо же! — наехали на большую змею. Разлеглась на самой дороге и шипит, как ваше пиво, что на печке. А глаза светлые, словно стеклянные, и сверкают, как ваша водка под подушкой. Ну, я, не будь плох, схватил камень с баранью голову, что у вас в печи, да и стукнул ее по голове. Так стукнул, что она расплющилась и стала точно такой же, как ваши ватрушки, что в запечье.
     Поняли хозяева, что за гости к ним приехали и - делать нечего! — начали выставлять на стол все, что было в доме.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Два кума. Чувашские сказки!!
========
     Поехал както раз в дальнее село на базар богатый мужик. Задержался он там и вспомнил, что в этом селе кум его живет.
     — «На постоялом дворе за постой надо платить да коню сена купить», — думает.
     И заехал к куму.
     Кум с женой приняли гостя радушно, угостили на славу.
     На другой день поднялась такая метель - свету не видно.
     Принялись хозяин с женой гостя уговаривать:
     — Повремени, куманёк дорогой, погости, покуда непогода рпойдет!
     Метет вьюга день, другой и третий.
     Богатый мужик думает: «Вот бы на постоялом дворе такая непогода застала, сколько денег пришлось бы потерять, а тут конь в тепле и сам в холе. Худо ли?»
     На четвертый день унялась метель, запряг гость коня. Стал с хозяевами прощаться:
     — Спасибо за хлеб-соль, за угощение! Через неделю моя жена именинница. Приезжайте к нам в гости!
     Через неделю в назначенный день приехали званые гости. Выбежал богатей на двор гостей встречать, а приезжий кум, глянув в окно, успел заметить, как хозяйка поспешно убирала со стола угощение: челяк с медовым пивом поставила на печь и прикрыла полотенцем, тарелку с блинами сунула в печь, четверть водки спрятала на кровати и прикрыла периной, а сваренную баранью голову на блюде запихнула под печь. Спрятала все и дверь открыла, с поклоном гостей встретила:
     — Вот спасибо, что не побрезговали, приехал, желанные гости! А мне, как на беду, занедужилось, и не поспели ни с чем управиться, не обессудьте, коли что не так. Постных щей кое-как сварила и хлебы испекла. Голодными не отпустим!
     — Вот ведь какая вышла незадача, — поддакивает хозяин, — так ли бы следовало принять тебя, куманёк дорогой, коли б не эта напасть!
     А приезжий кум раздевается и говорит:
     — Это все ничего, лишь бы хозяйка скорее поправилась. А вот мы дорогой страху натерпелись - век не забыть.
     — Что же с вами приключилось? — спросили хозяева.
     — Да вот когда ехали сюда, — стал рассказывать гость, — увидели мы с женой страшного змея! Лежал он возле самой дороги и шипел так, как ваша медовуха на печи! А глаза у змея горели и сверкали, точно ваша четверть с водкой под периной! Схватил я большущий камень - не меньше, чем баранья голова у вас под печкой, — и так ударил змея по голове, что она расплющилась, ни дать ни взять, как блины, что у вас в печи!
     Нечего делать скупым хозяевам, пришлось всё угощение на стол поставить.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Девушка на Луне. Чувашские сказки!!
========
     Давным-давно, в незапамятные времена, жила на земле злая-презлая колдунья. У колдуньи была падчерица - тихая, работящая и собой писаная красавица.
     Не любила колдунья свою падчерицу, постоянно ругала, изводила непосильной работой. А та, хоть бы ей что, всё такая же красивая да пригожая. Заговорит - словно жаворонок запоёт, улыбнётся - будто ясным солнышком всё кругом осветит. Всем нравилась красавица, все её любили. Но это только ещё больше злило мачеху, и задумала она во что бы то ни стало погубить падчерицу.
     Однажды, в глухую полночь, колдунья примчалась невесть откуда на своей железной мялке, разбудила спящую девушку и говорит:
     — Сбегай-ка на речку, свежей водицы испить захотелось! Девушка встала с постели, взяла вёдра с коромыслом и пошла на реку.
     «Пойти-то ты, красавица, пошла, а вот поглядим, вернёшься ли», — думает про себя колдунья.
     Ночь была ясная, морозная. С неба светила полная луна, под ногой снег похрустывал.
     Любуясь лунным сиянием, девушка спустилась к проруби. Сняла с коромысла вёдра, наклонилась, чтобы зачерпнуть воды, а когда выпрямилась - в ужасе отшатнулась: со всех сторон её окружали страшные ведьмы. Они носились вокруг неё на помелах и мялках, протягивали костлявые руки, щёлкали железными зубами.
     В страхе девушка зажмурилась, взяла вёдра на коромысло и заспешила домой. Не тут-то было! Ведьмы не отстают от неё ни на шаг, загораживают дорогу, со всех сторон тянут страшные руки, вот-вот растерзают.
     Девушка в отчаяньи озирается, но кругом - ни души, только одна-одинёшенька луна с неба светит.
     — Не дай погибнуть, ясный месяц! — взмолилась девушка. Луна услышала мольбу девушки, засияла ещё сильней и на своих лучах подняла девушку с вёдрами с коромыслом к себе. Теперь ведьмам до неё было уже не дотянуться.
     С тех пор в ясные ночи на полной луне и видится девушка с коромыслом на плечах. Приглядитесь получше - обязательно увидите.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Деньги. Чувашские сказки!!
========
     Шли бурлаки наниматься на работу. Было их двенадцать человек, и все из разных деревень, так что до этого друг друга они не видели, не знали, познакомились только в дороге.
     Шли они, шли и повстречали старика.
     — Куда путь держите, ребята? — спросил старик.
     — Идем мы, добрый человек, на Волгу бурлачить, — ответили путники. — Видишь, сколько нас собралось. Да вот не знаем, по какой дороге лучше идти, чтобы в город поскорее попасть.
     — Короче будет, ребята, если вы пойдете прямо, — ответил старик. — Но там, в лесу, вам встретится большущий змей - он лежит прямо у дороги. Так что я бы не советовал вам идти этим путем. А вот та дорога, хоть и будет немного подлиннее, но зато, если по ней пойдете, худого не встретите.
     — Значит, ты не советуешь идти прямо? — переспросили бурлаки.
     — Да, змей может погубить вас, — подтвердил старик.
     — Как же нам поступить? — сами себя спросили бурлаки.
     — Кого нужда гонит, того никто не тронет, — сказал один.
     — Кто гибнет от горькой жизни, тому бояться нечего - хуже не будет, — сказал другой. — Пошли, ребята, прямиком!
     И все двинулись по прямой дороге.
     Дошли бурлаки до леса, но никакого змея не встретили. Вместо змея они увидели у самой дороги сваленный бурей старый дуб с огромным дуплом, полным золота.
     — Эге, обмануть нас хотел старикашка! — воскликнули бурлаки. — Небось, сам зарился на зто богатство. Теперь оно наше, и мы его поделим поровну.
     Тут же, не откладывая, приступили к дележу. Разложили золото на двенадцать кучек.
     — Как теперь это добро домой доставить - вот вопрос, —
     Сказал кто-то.
     — А не сделать ли так, — отозвался другой. — Шестеро из нас пойдут домой за лошадьми, а шестеро останутся здесь караулить.
     Все согласились с этим, и шестеро отправились за лошадьми, а шестеро остались охранять клад.
     Те шесть, что пошли в свои деревни, по дороге думали-думали да и надумали:
     — Как придем домой, испечем по лепешке с отравой. Вернемся в лес на лошадях, угостим сторожей лепешками, и их доля золота достанется нам!
     У оставшихся караулить клад тоже было время подумать, к они, в свою очередь, надумали:
     — Пусть только они придут! К их приезду мы заготовим хорошие дубины, и как только погрузим золото, убьем их, и доля ихнего золота достанется нам!
     Много ли, мало ли прошло времени - приехали шестеро на лошадях и принялись остававшихся в лесу угощать лепешками :
     — Поешьте, поди, проголодались.
     — Спасибо за угощенье, — ответили караульщики, принимая гостинцы, — Но давайте сначала погрузим золото.
     Дружно нагрузили подводы, а как только работу закончили, караульщики перебили дубинами своих, приехавших на лошадях, товарищей.
     — Ну, а теперь можно приняться и за лепешки! — похоронив убитых, сказали оставшиеся в живых.
     Съели они лепешки и разделили участь своих товарищей. Так сбылось предсказание умного старика.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Дети Ветра. Чувашские сказки!!
========
     Жила-была одна вдова. У нее был сын Иван десяти лет.
     Однажды мать послала Ивана на мельницу рожь смолоть. Лошади, понятное дело, у них не было. Иван взвалил мешочек с зерном на плечо и побрел на мельницу. Силенки, по малолетству, было у него еще маловато, захотелось ему в дороге передохнуть, снял он мешок с плеча, чтобы поставить на землю, да и уронил. Мешок разорвался, и зерно высыпалось на землю. Пока Иван думал, как собрать рассыпанную рожь, налетел озорной сын Ветра и развеял все зерно по полю.
     Потужил Иван, погоревал и вернулся с пустым разорванным мешком. Рассказал матери о случившемся, она тоже опечалилась, а потом сказала:
     — Поди, сынок, сходи к матери Ветра и расскажи ей о нашей горькой нужде. Попроси, чтобы они вернули нам наше зерно.
     Так Иван и сделал. Пришел к матери Ветра и говорит:
     — Твои дети развеяли по полю наше последнее зерно. Верните его нам.
     — Хорошо, вернем, — ответила мать Ветра, — только придется погодить, пока дети вернутся домой.
     Вернулся домой старший сын.
     — Сынок, не ты ли развеял по полю зерно этого мальчика? — спросила его мать.
     — Что ты, мама! — обиделся старший сын. — Я в лесу выворачивал столетние дубы. Зачем я буду позорить себя такими пустяками?!
     Вскоре вернулся домой средний сын.
     — Сынок, не ты ли развеял по полю зерно этого мальчика? — и его спросила мать.
     — Что ты, мама! — ответил с обидой средний сын. — Я снимаю крыши с овинов, ломаю крылья ветряных мельниц. Мне некогда заниматься такими пустяковыми делами.
     А младший, как только вернулся и увидел Ивана, не стал отпираться, сразу же повинился перед матерью.
     — Чем же мы теперь отплатим мальчику за его зерно? — спросила мать своих детей.
     — А подари мальчику вот этот пирог, — сказали сыновья. Мать так и поступила: подарила Ивану большой пирог. Но наказала не починать его до самого дома.
     — Ладно, не буду, — сказал Иван и вприпрыжку понесся домой.
     В пути его застала ночь, и он зашел переночевать к замужней сестре. Перед тем, как лечь спать, он предупредил ее.
     — Ты, сестрица, не починай этот пирог. Мне наказывали не починать его до самого дома.
     — Ладно, ладно, братец, спи спокойно, ты, небось, устал, — отвечает ему сестра.
     А сама, как только Иван уснул, тут же разломила пирог надвое. Из пирога посыпалось серебро и золото. Сестра ахнула от удивления и, недолго думая, подменила Иванов пирог другим.
     Иван встал утром, взял подмененный сестрой пирог и пустился домой. Дома отдал матери пирог нетронутым. Однако мать осталась недовольной.
     — Что ты наделал, сынок! — укорила она его. — Зачем согласился всего лишь на один пирог? Разве один пирог мы бы напекли из мешка ржи? Пойди и верни его обратно.
     Иван взял пирог и опять пошел к матери Ветра.
     — Пирог мальчику не понравился, — сказала она своим сыновьям. — Что же мы дадим ему взамен?
     — А подари ему козу, — посоветовали сыновья.
     Иван взял козу и повел ее домой. Дорога была не близкой, пришлось опять заходить к сестре ночевать. И опять он предупреждал ее:
     — Сестрица, мне наказано козу до самого дома не доить и не говорить ей: «Коч! Коза!»
     — Ладно, ладно, братец, — ответила сестра. — Спи спокойно. А сама, как только Иван закрыл глаза, выбежала к козе и сказала:
     — Коч! Коза! Коч!
     Из козы тут же посыпалось серебро и золото. Сестра и козу обменяла на свою.
     На другой день Иван, ни в чем не подозревая сестру и ни о чем не догадываясь, привел козу домой. Мать и на этот раз осталась недовольной:
     — Эх, сынок, — сказала она с упреком, — сами-то перебиваемся с хлеба на воду. Как же мы сумеем прокормить еще и козу. Лучше отведи ее обратно.
     Пришлось Ивану в третий раз идти к матери Ветра.
     — Мама моя бранится, — объяснил Иван свой третий приход, — говорит, самим хлеба не хватает, до козы ли тут.
     — Что же дать ему взамен козы? — опять спросила своих сыновей мать Ветра.
     — А не дать ли ему вот эту дубинку? — сказал старший сын. Дали Ивану дубинку.
     — Ты смотри, Иван, до самого дома не вздумай говорить «Бей, дубинка!»-наказал на прощанье старший сын.
     Идет Иван домой. По дороге заходит к сестре ночевать.
     — Смотри, сестрица, не вздумай сказать моей дубинке: Бей, дубинка, бей!» Мне сказали, что дубинка эта не простая.
     — Ладно, братец, — пообещала сестра, — никаких слов я твоей дубинке говорить не буду. Спи спокойно.
     А сама только-только дождалась, как заснул Иван, и сразу же к дубинке:
     — Бей, дубинка, бей!
     Дубинка выскочила из угла', где стояла, и давай охаживать сестру Ивана по бокам и по спине. Сестра заорала что есть мочи:
     — Иван, останови дубинку! Все верну тебе: и пирог с драгоценной начинкой, и козу.
     Иван проснулся и утихомирил волшебную дубинку. Сестра отдала ему и пирог, и козу.
     Пришел Иван домой, отдал то и другое матери. Мать разломила пирог - обрадовалась. А увидела козу - нахмурилась:
     — Эх, сынок, говорила я тебе, а ты опять эту ненужную козу привел.
     — Нет, мама, — сказал Иван, — коза эта не простая, а как и пирог, золотая.
     Перестала мать хмуриться. Приласкала и накормила козу. Зажили мать с сыном в полном достатке. Говорят, и по сей день живут и с сыновьями Ветра дружбу водят.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Злая жена. Чувашские сказки!!
========
     Жили старик со старухой. Детей у них не было. Старуха была сварливой и упрямой, старика ни во что не ставила, слова ему не давала вымолвить. До поры до времени старик терпеливо сносил старухино самодурство, делал все, что надо по дому, носил воду, кормил скотину, один управлялся и с полевыми работами.
     Однажды кончились у них дрова. Старик запряг свою лошаденку, взял топор и поехал в лес.
     Ходит он по лесу, собирая сухой хворост, и в одном месте видит большую яму, заросшую травой. Трава такая густая, что за ней и ямы-то почти не видно. Ну да ее старик, может, и не заметил бы, не в яме дело. Главное, что вокруг ямы было красным-красно от земляники! «Дай порадую свою старуху», — подумал старик, снял шапку и стал рвать ягоды. Нарвал полную шапку, уселся на хворост и поехал домой.
     Не успел он еще и до дома доехать, старуха увидела, что он без шапки - и давай его ругать.
     — Не шуми, старуха, ты лучше погляди, какие вкусные ягоды я тебе привез, — сказал старик. — Рвать-то не во что было, вот в шапку и нарвал.
     Старуха перестала ругаться, выхватила из рук старика шапку и, не заходя в избу, усевшись на ступеньки крыльца, принялась есть ягоды. Видно, пришлась ей по вкусу лесная земляника, старуха целыми горстями ее в рот отправляет, да в шапку заглядывает: много ли осталось.
     Тем временем старик свалил с телеги хворост, выпряг лошадь.
     — Все ягоды сорвал или еще остались? — спросила старуха, очистив шапку.
     — Ягод там видимо-невидимо, — ответил старик.
     — Тогда завтра вези меня в лес, — приказала старуха. — Лесная земляника мне понравилась.
     — Ладно, поедем, — ответил старик.
     На другой день они поехали в лес, пришли на то место, где старик вчера собирал ягоды. Старуха с жадностью набросилась на землянику, хватает обеими руками, ничего вокруг не замечает. Старше от телеги поглядывает Да и думает: «Не мешало бы проучить своенравную бабу». Подумал так, а потом подо-
     Шел к жене да легонько и столкнул ее в яму. А сам сел на телегу и поехал домой, не оглядываясь.
     В яме же, куда попала старуха, жил, оказывается, черт. Как-то шел по лесу, в темноте оступился в яму, а яма глубокая - в ней и остался.
     — Ага, — обрадовался черт, — ко мне старуха пожаловала! Милости просим.
     — Ты кто такой? — напустилась старуха на черта. — Я мужа не боялась, а тебя-то уж и подавно не побоюсь!
     Не успел черт опомниться, как старуха уже села на него верхом и ну погонять. Кружил он, кружил по яме, из сил выбился, а старуха знай погоняет. Взвыл черт, небо из ямы ему с овчинку показалось, а только куда денешься: ни старуху из ямы не выпроводишь, ни сам из нее не выпрыгнешь.
     Живут они так со старухой день, да другой, да третий. А старику одному дома скучновато стало. Да и старуху вроде жалко сделалось. Решил он проведать ее, поглядеть, как она там в лесу поживает. Взял веревку и поехал в лес. Подошел к яме, опустил веревку. За веревку сразу же кто-то - цап! «Заждалась баба, — думает старик, — вон как проворно за веревку ухватилась!» Однако вытягивает он веревку и видит, что за другой конец ее держится не старуха, а черт.
     — Ну, старина, спасибо, что выручил, век не забуду, — говорит черт. — Старуха твоя совсем извела меня. Теперь буду с тобой жить.
     Услышав такие речи, старик подумал: «Ну уж, если от нее черт еле живой вырвался, что мне ее жалеть-то? Не лучше ли будет самого себя пожалеть».
     Набрал старик воз хворосту и поехал домой. Черт от него не отстает. Приехали домой, скинули хворост с телеги и сложили кучкой. Черт вовсю помогает старику. И когда работа была закончена и они пришли в избу, старик сам поел и своего работника накормил.
     Так зажили они вместе. И неплохо зажили. Черт во всех делах по дому помогал старику: и дрова рубит, и навоз убирает, и все у него в руках спорится.
     Живут они так, живут, а однажды вечером черт и говорит
     Старику:
     — Жить-то мы вроде бы дружно живем, да уж больно бедствуем. Ну что это за дело: в доме нет ни копейки! Надо разжиться деньжонками.
     — Это и я скажу, что надо бы, — отвечает старик. — Да где и как разживешься-то?
     — Ну голова на плечах есть, можно что-то придумать, — продолжает черт. — Пойдука я завтра к барину и сделаю так, чтобы его любимый конь захворал. А немного погодя и ты приходи. Приходи, как лекарь. А и всего леченья-то от тебя требуется: погладишь коня и скажешь при этом: тих-тях! Запомнил: тих-тях! Вот и все. Я от коня отстану, он выздоровеет, а барин тебе за зто отвалит пятьсот целковых.
     — Хорошо бы! — загорелся старик. — Тих-гях и - получай пятьсот целковых.
     Черт на другой же день пошел к барину, пристал к его любимому коню, и конь захворал. А тогда и старик тут как тут. Увидел барин старика и говорит:
     — Что-то случилось с моим гнедым конем, не возьмешься ли вылечить?
     — Отчего же не взяться, — отвечает старик. — Дело знакомое.
     Подошел он к коню, погладил, сказал заученное «тих-тях», черт убрался восвояси, и конь выздоровел, стал таким же сильным и резвым, как и был.
     Барин пригласил старика в дом, на радостях угостил его и дал пятьсот рублей.
     Вернулся старик домой с деньгами, а черт уже там лежит на полатях.
     — Ну что, старина, теперь знаешь, как надо добывать деньги? — говорит черт.
     — Да, ты и вправду можешь все, что бы ни захотел, — ответил старик.
     — Нет, старик, не все, — посетовал черт. Ведь я могу и хотеть и делать только злые дела, а на добрые вовсе не способен. Иначе бы мне надо быть ангелом, а не чертом. И вот я еще какое недоброе дело задумал. Я изведу дочь другого барина. Но туда ты уж не приходи. И к тебе я тоже не вернусь. Спасибо тебе за приют, за хлеб-соль и - прощай.
     Ушел черт от старика, будто его и не было. А дня через два слух прошел: захворала у барина дочь, вызывали доктора, а девушке лучше не стало. Приходит барин за стариком и просит:
     — Ты, говорят, хороший лекарь, не возьмешься ли вылечить мою дочь?
     — Нет, не возьмусь, не смогу, — ответил старик, помня наказ черта.
     Но и дочь барина старику жалко. Подумал он, подумал и решил освободить девушку от своего недавнего квартиранта. Только как это сделать. С конем был уговор на «тих-тях», а тут никакое слово не поможет. Тут все наоборот: черт наказывал старику вообще не приходить к девушке. Наконец, старик вспомнил о своей зловредной старухе, о том, что черт боится ее, как огня. И он оделся в ее платье, распустил волосы и в таком виде пошел гнать черта от заболевшей дочери барина. — А-а! Жил-жил со мной в яме, а теперь сюда пришел! — закричал старик прямо с порога и, протягивая к черту руки, добавил все тем же голосом старухи: — Я тебе покажу, как от меня удирать!
     Черт, увидев старуху, так напугался, что вылетел через трубу из дома. Девушка сразу же выздоровела. Барин напоил, накормил старика и дал ему тысячу рублей.
     Черт, подумав, что зловредная старуха в покое его все равно не оставит, пошел в лес и прыгнул в свою яму. Он-то думал, что теперь будет в полной безопасности. И каково же было его удивление, когда увидел, что старуха здесь, в яме.
     Так, говорят, они в той яме и жили, мучая и изводя друг друга до самой смерти.
     А разбогатевший старик, говорят, живет припеваючи и по сей день.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Золотая сумка. Чувашские сказки!!
========
     Жили-были старик со старухой. У них было два сына. Сыновья выросли, поженились, и отец с матерью их отделили. Прошло какое-то время, и родители умерли. Все наследство перешло к старшему брату. Младший Иван жил бедно, богат он был разве что на детей — их у него было девятеро.
     Чтобы как-то выбраться из нужды, решил Иван в один из годов посеять горох. Ржи ему на зиму всегда не хватало, может, уродится горох, и они им прокормятся.
     У Ивана не было своей лошади, пришлось просить старшего брата вспахать полосу. Брат вспахал, выговорив в уплату за работу половину будущего урожая.
     Горох взошел дружно. Один раз идет Иван в поле — горох так хорошо растет, что сердце радуется. В другой раз идет — зацвел горох, вся полоса сделалась белым-бела. В третий раз пришел Иван на поле и увидел, что Мороз погубил его горох — весь градом побил. Рассердился Иван на Мороза, решил расправиться с ним. Нашел его в лесу: сидит Мороз на пеньке, свою белую бороду расчесывает. Схватил его Иван за бороду и давай трясти:
     — Ты зачем побил мой горох? — говорит. — Плати за него, не то я бороду твою оторву.
     — Отпусти меня, Иван, — взмолился Мороз, — я тебе сумку одну дам.
     Протягивает сумку, а Иван увидел, что она худая да рваная, еще пуще рассердился.
     — На что мне твоя рваная сумка?!
     — Иди домой, посади своих детей вокруг стола и вытряхни сумку на стол, — отвечает Мороз.
     Иван закинул сумку за спину и пошел домой. Пришел, посадил детей вокруг стола, тряхнул сумкой, а из нее так и посыпались самые разные яства.
     Хорошо зажил Иван. Но как-то увидел волшебную сумку старший брат и говорит:
     — У меня Две скирды хлеба за овином стоят. Давай обменяем сумку на эти скирды.
     Иван согласился. Но ненадолго хватило его большой семье того хлеба, что был намолочен из скирд.
     Опять Иван впал в нищету. И опять решил посеять горох. Как знать: может, еще раз такой же хороший уродится.
     Засеял Иван свою полосу. На славу вырос горох, но опять его побило градом. Настиг Иван Мороза, ухватил за белую бороду. Мороз на этот раз откупился золотой сумкой.
     Принес Иван ее домой, посадил детей вокруг стола и тряхнул сумкой. Тотчас из сумки выскочили двенадцать солдат и давай всех, кого ни попадя, колотить. Еле-еле удалось Ивану собрать драчливых солдат обратно в сумку.
     Пошел Иван к старшему брату и предложил обменяться сумками. Брат, не раздумывая, сменил рваную сумку на золотую. После этого он собрал много богатых гостей, усадил их за стол и тряхнул сумкой над столом. Тотчас выскочили двенадцать солдат с дубинками и давай колотить дорогих гостей всех подряд. Гости — кто через двери, кто через окна — разбежались, подавай бог ноги.
     Немного опамятовавшись от такого угощения, гости подали на старшего брата в суд, брат в свою очередь — на Ивана.
     Вызывают Ивана в суд. Иван захватил с собой и отданную братом золотую сумку.
     Как только суд начался, Иван тряхнул сумкой, из нее выскочили двенадцать солдат и принялись колотить судей.
     — Останови, Иван, солдат, — в один голос стали упрашивать судьи, — не засудим тебя, не обидим.
     Иван остановил солдат. Судьи сдержали свое слово: они вернули ему простую сумку, отобрав у брата.
     Так с той сумкой Иван, говорят, и по сей день живет, не тужит.
++++++++++++++++++
.....
     Иван. Чувашские сказки!!
========
     Жили-были мужик да баба. Уже на старости лет родился у них сын. Назвали его Иваном. Не успел сын научиться ходить, мать умерла. Отец в недолгом времени женился ещё раз. От второй жены родилось три девочки.
     Мачеха сразу же невзлюбила Ивана, а когда он подрос и начал ходить в школу, стала подумывать, как бы и вовсе сжить его со свету.
     У Ивана было два любимца: жеребёнок и кудлатый щенок. Он постоянно играл с ними, кормил и холил. И когда возвращался из школы, каждый раз сначала бежал к жеребёнку, потом играл с собакой и только потом уже заходил в дом.
     Думала-думала мачеха, как погубить пасынка, и вот что придумала. Она испекла для него лепёшки, подмешав в тесто яду. Съест, мол, парень такую лепёшку и отдаст богу душу.
     Иван в тот день, как всегда, придя из школы, завернул к своему любимому жеребёнку. Пришёл в хлев, а жеребёнок стоит в нём чем-то опечаленный.
     — Жеребёнок, ты что такой печальный? — спросил Иван.
     — Как же мне не быть печальным, — отвечает жеребёнок. — Мачеха хочет отравить тебя: она испекла для тебя лепёшек с ядом.
     — Что же мне делать? — спрашивает Иван.
     — Ты возьми лепёшку, сделай вид, что ешь, а сам выйди из дома, а лепёшку отдай щенку, — сказал жеребёнок.
     Иван вошёл в избу.
     — Ах, дитя, ты, наверно, голоден, — залебезила перед ним мачеха, — на-ка вот я тебе лепешку испекла, поешь её.
     Иван берёт лепёшку и, делая вид, что ест, выбегает во двор. Щенок уже поджидал его, и Иван отдал ему лепёшку, щенок поел лепёшку и ему стало плохо.
     Иван не сразу вернулся в избу, а какое-то время гулял со своими сверстниками. А когда пришёл домой, мачеха очень удивилась.
     «Как же это он сумел остаться в живых?»- думает мачеха. И придумывает разделаться с пасынком другим более верным способом. На другой день она подвесила на тоненькой верёвочке над дверью острый топор. Расчёт был простой: парень придёт из школы, хлопнет дверью и топор упадёт ему прямо на голову.
     Но Иван, как и всегда, прежде чем войти в избу, забежал к своему любимцу - жеребёнку. Жеребёнок опять стоял печальный.
     — Что ты опять такой печальный? — спрашивает Иван.
     — Как же мне не печалиться, — отвечает жеребёнок, — если мачеха хочет во что бы то ни стало погубить тебя. Она повесила над дверью топор, и как только ты захлопнешь дверь, топор упадёт и разобьёт тебе голову.
     — Что же делать? — спрашивает Иван.
     — Ты возьми с собой щенка, открой дверь и пусти его вперёд, — сказал жеребёнок. — А как только собака войдёт в избу, сильно хлопни дверью, сам же оставайся в сенях.
     Иван позвал щенка и повёл в избу. Как только щенок переступил порог, Иван сильно захлопнул дверь, топор грохнулся и размозжил бедной собаке голову. Лишь после этого вошёл в избу и сам Иван.
     Мачеха из себя выходит: «Как же это пасынку удается избегать неминуемой смерти? Тут что-то не так». И в конце концов идёт за советом к знахарке.
     — Так и так, — говорит она знахарке. — Остался от первой жены моего мужа парнишка. Парнишка непутёвый, никудышный. Я пробовала и так и этак избавиться от него, а ничего у меня не получается.
     Знахарка говорит мачехе:
     — У него жеребёнок знает колдовство. Так что сначала надо прикончить жеребёнка, потом легко будет разделаться и с мальчиком.
     Вернулась мачеха домой и ну зудеть мужу: заколи да заколи жеребёнка. И кусает будто он её, и лягает и вообще никакого житья от него нет. Жаль было мужу жеребёнка, да что поделаешь, пришлось уступить настояниям жены.
     Ушёл наутро Иван в школу, а отец начал вить верёвку, чтобы покрепче привязать жеребёнка, когда станет его колоть.
     Вернулся Иван домой и перво-наперво идёт к жеребёнку. Тот стоит горем убитый, из глаз слёзы катятся.
     — Что случилось? — спросил Иван.
     — Пока ещё не случилось, но скоро случится, — сказал жеребёнок. — Мачеха ходила к знахарке, та ей сказала, что я тебя от смерти спасаю. Сейчас отец твой в избе вьёт верёвку, чтобы покрепче привязать меня, когда будет колоть.
     — Что же нам делать? — заплакал с горя Иван.
     — Ты попробуй вот что сделать, — говорит жеребёнок. — Иди в избу и скажи отцу: я вырастил жеребёнка, ухаживал за ним, позволь мне последний разочек прокатиться на нём по двору. Отец разрешит, и ты скорей садись на меня, а когда сядешь, хлестни меня, как следует.
     Иван вошёл в избу. Видит: отец вьёт верёвку.
     — Зачем тебе понадобилась верёвка, отец? — спрашивает Иван.
     — Да вот жена упросила заколоть жеребёнка, — отвечает отец, — верёвка может понадобиться.
     Иван заплакал.
     — Разреши мне, отец, последний раз прокатиться на моем любимом жеребёнке, — просит он отца. — Ведь я больше всех ухаживал за ним, я вырастил его.
     — Что ж, прокатись, сынок, — отвечает отец.
     Иван вышел во двор, оседлал жеребёнка, вскочил на него и стегнул ремнём. В мгновение ока жеребёнок перескочил через ворота и, как ветер, помчался по полю. Мачеха спохватилась, послала погоню, да было уже поздно: ни один конь не смог догнать жеребёнка.
     На пути Ивану с жеребёнком попалось свиное стадо. Жеребёнок приостановился и сказал:
     — Ты, Иван, сходи к пастуху и попроси его зарезать одну свинью. Мясо отдай пастуху, сам возьми лишь один пузырь. Я подожду тебя здесь у дороги.
     Иван сделал так, как велел жеребёнок, вернулся к нему со свиным пузырем.
     — А теперь надень пузырь на голову, — сказал ему жеребёнок.
     Иван надел пузырь, опять сел на жеребёнка и они помчались дальше.
     Ехали они, ехали, до большого города доехали. Жеребёнок остановился и говорит Ивану:
     — В этом городе живёт царь. Ты иди к царю, нанимайся его царский сад сторожить, а я останусь здесь. Если понадоблюсь - только свистни, и я стану перед тобой, как лист перед травой.
     Отправился Иван к царю и нанялся сторожить сад. В саду был шалаш. Ночью Иван ходил по саду, а днём, с утра до вечера, спал в шалаше. Если его кто-то о чем-нибудь спрашивал, он всегда отвечал: «Не могу знать».
     У царя было три дочери-невесты. Но, вместо ожидаемых сватов, вдруг приходит известие, что в такой-то день старшая дочь будет съедена трёхглавым чёрным змеем.
     Вся царская семья, все царские слуги и министры впали в безысходное горе. Царь шлёт гонцов во все концы своего царства и через них объявляет: «Кто спасёт мою старшую дочь, за того я её и выдам замуж».
     Наступил назначенный змеем день. Все пошли на озеро за царским садом. Впереди шли молодцы-удальцы, пожелавшие сразиться со змеем и породниться с царём.
     Вот из озера с шипением выплыл трёхглавый чёрный змей. И всех молодцов, как ветром, сдуло. Видя это, Иван выскакивает из шалаша и громко свистит. В ту же минуту является уже осёдланный и с саблей сбоку седла жеребёнок. Иван снимает с головы пузырь - раньше волосы у него были медно-рыжими, а теперь стали золотыми - вскакивает на жеребёнка и с саблей в руке мчится к озеру. Одним взмахом он срубает все три головы змея. И не успел никто опомниться, как Иван уже вернулся в сад, надел на голову пузырь и лёг в шалаше, а жеребёнка отпустил в поле.
     Мимо шалаша проходили царские дочери и не удержались, чтобы не укорить Ивана:
     — Спишь целыми днями, Иванушка-дурачок, даже не пришёл поглядеть, как добрый молодец змея убил.
     — Не могу знать, — ответил им Иван.
     Проходит какое-то время и, как снег на голову, падает на царя новое известие: в такой-то день средняя дочь будет съедена семиглавым змеем.
     Опять стон и плач стоит в царском дворце. Опять призывает царь молодцов-удальцов вступиться за свою дочь и обещает отдать замуж за того, кто её спасет.
     Но наступает назначенный день, с шипением выплывает из озера семиглавый чёрный змей, и опять молодцы-храбрецы, при виде змея, ударились в кусты.
     Иван вышел из шалаша, свистнул жеребёнка, а когда тот примчался, снял с головы пузырь и поскакал к озеру. Первым ударом Иван срубил пять голов змея. Змей, в свою очередь, ударил хвостом Ивана и сломал ему безымянный палец. Сама царская дочь подбежала к Ивану и своим платочком перевязала ему палец. Иван ещё раз замахнулся саблей и отрубил последние две головы змея. А пока все кругом от радости и удивления ахали да охали, Иван пустил жеребёнка в поле, а сам залез в шалаш, надел на голову пузырь и лег спать.
     Опять проходили мимо шалаша царские дочери и опять посмеялись над Иваном:
     — Спит дурачок и ничего не видит, ничего не слышит.
     Уставший после боя со змеем, Иван и в самом деле не слышал, что говорили царевны. Он уже крепко спал.
     Но тут средняя дочь вдруг увидела на пальце Ивана свой платочек, да и пузырь, второпях, Иван надел не очень аккуратно - из-под него видны были золотые волосы. Царевна испугалась и подумала: «Неужели мне придётся выходить замуж за этого дурачка?»
     Но страхи царевны оказались напрасными. Среди молодцов-удальцов, как и в первый раз, нашёлся такой, который утверждал, что змея убил именно он. Царь отдал старшую и среднюю дочь за их ложных спасителей.
     Проходит ещё какое-то время, и новое известие повергает в печаль и уныние весь царский двор: в такой-то день двенадцатиглавый змей съест младшую дочь. Плачут слуги, рыдают мать с отцом.
     И опять раздаётся клич на всё царство:
     — Кто спасёт мою дочь, тот и будет её мужем.
     Младшая дочь была красоты неописуемой; съехавшиеся со всего царства молодцы-удальцы обещают царю: спасём, обязательно спасём!
     Но вот настал назначенный день, из озера выплыл с шипением двенадцатиглавый змей, и храбрецы, враз забыв свои громогласные обещания, попятились назад.
     Иван вышел из своего шалаша, вызвал жеребёнка, а когда тот примчался, сел на него и с саблей в руке полетел на озеро - только золотые волосы на ветру развеваются.
     С первого замаха Иван и на этот раз срубил пять голов змея. Змей ударил его огромным хвостом и вбил по пояс в землю. Земля на берегу озера была мягкой, и Ивану удалось выбраться на новое место. Опять размахнулся он саблей и срубил ещё пять голов. Змей, в свой черед, ещё раз ударил Ивана и вагнал его в грязь по самые плечи. Как знать, может, и не выбраться бы Ивану, не помоги ему кое-кто из осмелевших молодцов. А уж как только выбрался, рубанул из последних сил саблей и срубил последние две головы змея.
     Крик всеобщей радости прокатился над озером. Все кинулись благодарить золотоволосого удальца, победившего страшного змея. А только от победителя и след простыл. Иван вскочил на своего быстроногого жеребёнка да и был таков. У шалаша надел на голову пузырь и завалился спать.
     Опять мимо шалаша идут с озера царевны и качают головами :
     — Наш Иван и нынешнее сражение со змеем проспал. Приходят дочери к отцу, а там уже сидит удалец-молодец и в грудь себя колотит:
     — Это я спас царскую дочь, я победил змея!
     Царь надевает ему на палец колечко дочери, и начинается свадебный пир.
     В самый разгар свадебного застолья царь вспомнил про своего садового сторожа Ивана и говорит:
     — Сходите-ка в шалаш, позовите сюда и Иванушку-дурачка. Сегодня для всех радостный день, пусть и он с нами вместе порадуется-повеселится.
     Пошли звать Ивана, Иван не идёт.
     — «Не могу знать», — говорит. Посылает царь за сторожем второй раз.
     — «Не могу знать», — отвечает Иван и на второе приглашение. И только тогда, когда пришли его звать в третий раз, Иван вышел из шалаша, сорвал с головы пузырь так, что он лопнул, и золотые волосы Ивана рассыпались по плечам, после этого вызвал своего жеребёнка и вскочил на него.
     Сначала Иван сделал три круга по царскому двору. Сидит на жеребёнке, держит перед собой завязанный платочком палец и время от времени встряхивает золотыми волосами: мол, узнаёте, кто бился со змеем? Понятное дело, все его узнали.
     Доехал Иван третий круг, привязал жеребёнка к коновязи и проследовал в царские палаты. И в них вошёл с поднятым вверх завязанным пальцем.
     Младшая дочь царя, как только увидела в дверях Ивана, сразу узнала его и сказала: — Вот мой спаситель! — подбежала к нему и поцеловала.
     Царь, не долго думая, сорвал колечко с пальца молодца-лжеца и надел на палец Ивана, а самозваного спасителя велел повесить.
     Та же участь грозила и мужьям старших дочерей царя. Иван вступился за самозванцев: попросил царя отпустить их на все четыре стороны. Царь согласился.
     После этого свадебный пир продолжался три дня и три ночи подряд. Я на том пиру был, вместе с Иваном мёд-пиво пил.
     А Иван, говорят, и по сей день живёт с молодой женой счастливо.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Иван-батыр. Чувашские сказки!!
========
     Давным-давно жили-были в маленькой деревушке старик со старухой. Детей у них долго не было, только уже на склоне лет родила старуха сына. Радовались родители, что появился у них наследник, и дали ему доброе крестьянское имя Иван.
     Рос Иван не по дням, а по часам, и к восемнадцати годам в настоящего богатыря вырос.
     На ту пору царствовал в тамошнем царстве-государстве Ехрем-патша. Любил он поспать, и часто всякие диковины во сне видел. Как-то приснилось ему: едет по мосту через реку двенадцатиглавый змей на лошади о семи ногах; впереди змея на лошадиной гриве собака сидит.
     Проснулся Ехрем-патша и, недолго думая, решил: если я что-то во сне увидел - должно это где-то быть и наяву!
     И велел царь построить высокую башню. Такую высокую, чтобы с нее другие страны можно было видеть. А когда башня была готова, приказал Ехрем-патша водрузить на ее вершину большущее зеркало. Любому-каждому разрешалось подняться на башню и смотреть в зеркало, а тому, кто в зеркало увидит семиножного коня и приведет его к царю, Ехрем обещал полцарства.
     Много людей всякого звания на башне побывало и в зеркало поглядело, а только никто ничего не увидел. Зеркало было тяжелым, ни много ни мало девять пудов весило, и крутить-вертеть его приходилось вшестером, а то и всемером. Но сколько ни вертели, ни крутили то зеркало - никто семиножного коня в нем не высмотрел.
     Дошла молва о царской башне с зеркалом и до деревни, в которой жил со своими родителями Иван-батыр.
     — Сходим поглядим, — сказал Иван отцу. — А вдруг что-нибудь увидим.
     Отец наперед был уверен, что ничего они с Иваном в го зеркало не увидят, но чтобы не огорчать сына, согласился.
     Пришли они к башне уже под вечер, люди - и те, кто поднимался на башню, и те, кто приходил сюда из любопытства, — начали уже расходиться.
     — Давай, отец, поднимемся, — говорит Иван.
     — Стоит ли? — попытался отец отговорить сына. — Зря только намучаемся - башня-то вон какая высокая! Пока будем подниматься, там уже не останется ни одного человека, некому будет помочь покрутить зеркало.
     — Авось, и сами управимся, — настаивает Иван. — Попытка - не пытка.
     Стали они подниматься. А когда поднялись, Иван взял в руки зеркало и один начал поворачивать его туда и сюда.
     Подивился отец богатырской силе сына, дивятся стоящие внизу у башни люди.
     А Иван повернул зеркало на север - ничего не увидел, повернул на восток, на юг - то же самое, повернул на запад - и сам своим глазам не сразу поверил: двенадцатиглавый змей на семиножном коне по мосту едет; впереди, на гриве коня, собака ездит.
     Сказал обрадованный Иван отцу об увиденном, а тот не только обрадовался, а еще и предостерег сына:
     — Если и увидел, не говори патше, скажешь - он же тебя и пошлет за тем семиножным конем, и кто знает, вернешься ты назад или сгинешь на чужбине.
     Спустились они с башни, патша спрашивает:
     — Ну, что видели?
     — Ничего не видели, — ответил Иван.
     И пошли они с отцом домой. Шли-шли, не выдержал Иван, приостановился:
     — Нет, отец, не могу я не сказать патше, что в зеркало увидел. Нехорошо как-то получается.
     Понимает отец: все равно не удержать сына-батыра около себя и соглашается:
     — Ты уж большой, делай как знаешь. Возвращаются они в город, Иван говорит царю:
     — Я тебе давеча не осмелился сказать, а теперь скажу: видел я в зеркало, как двенадцатиглавый змей на семиножном коне по большому мосту через реку ехал.
     Царь тут же Ивана с отцом зовет к себе во дворец, усаживает на почетное место и начинает угощать, как самых дорогих гостей. А чтобы старушка-мать одна без них не томилась, он и за ней слуг послал с наказом привезти во дворец.
     — Три недели ешь, пей, веселись, Иван! — сказал царь. — Наскучит в моей столице гулять - в любой другой город дорога не заказана. И куда ни придешь - нигде и ни в чем тебе не будет запрета, — и дал на то Ивану свое письменное царское повеление.
     Гуляет, веселится Иван три недели. А когда они минули, приходит к царю и говорит:
     — Дай мне в помощь трех своих солдат да накажи им, чтобы они меня во всем слушались, как старшего.
     Патша дает Ивану трех солдат и повторяет свое обещание:
     — Приведешь на мой царский двор семиножного коня - сразу же получишь полцарства.
     Иван с солдатами в дорогу снаряжаются, вчетвером на четырех конях выезжают.
     Долго ли, коротко ли они ехали, приехали в глухой дремучий лес. Посреди леса - большая поляна, через поляну речка течет, а на берегу речки избушка стоит.
     Три дня и три ночи они в этой избушке отдыхали. Кони тем временем тоже для новой дороги сил набирали, благо, что на поляне сочной травы, а в реке чистой воды было вдоволь.
     Через трое суток тронулись они дальше. Ехали-ехали, к широкой реке приехали. Через реку перекинут большой мост, на берегу, у моста, стоит большой дом, а в том доме полно народу.
     Иван спрашивает:
     — Что вас так много тут собралось?
     — А разве не видишь, какой большой змей на мосту лежит и никому ходу не дает?
     Иван подошел поближе к мосту. Поперек его и впрямь большущий - сажень семь в длину - змей лежал. Завидев Ивана, змей зашипел и язык свой длинный вытянул.
     — Ты меня не устрашай, я не робкого десятка, — сказал Иван, вытащил свой богатырский меч и одним махом отсек змею голову.
     Туловище змея Иван изрубил на мелкие куски, сложил под мостом и камнем придавил.
     — Путь свободен, — сказал он скопившимся в доме людям. — Каждый может идти туда, куда ему надо.
     Люди благодарят Ивана и устремляются на мост. Иван же со своими солдатами остается в опустевшем доме.
     — Будем караулить мост, — говорит Иван солдатам. — А кому в какую ночь караул держать - жребий кинем.
     Солдаты переглянулись меж собой и - в один голос:
     — Если хочешь - сам карауль, а мы не будем. Мы с тобой не по своей в'оле поехали, и если ты с тем семиножным конем заварил кашу - сам ее и расхлебывай.
     Иван-батыр мог бы и заставить солдат подчиниться своему приказу: власть над ними ему патша дал, силы тоже было не занимать. А только какой толк из таких караульщиков, которых на пост надо палкой гнать? Да и не любил Иван ни с кем ссориться. Добрый по натуре, он хотел и с другими жить в добре и мире.
     — Ладно, — сказал он солдатам, — я сам стану на караул. Но вы здесь тоже не спите, будьте начеку, мало ли как дело может обернуться.
     С этими словами он вытащил из кармана платок, повесил его на гвоздь в простенке, а под платком поставил тарелку.
     — Если платок намокнет кровью и она начнет капать в тарелку - сразу же, не мешкая, выбегайте мне на помощь.
     Вышел Иван из дома, сел под мост, ждет, что дальше будет.
     Ровно в полночь конский топот послышался: трехглавый змей на коне о четырех ногах к мосту подъезжает. Немного не доходя моста, конь вдруг споткнулся.
     — Что, волчья сыть, спотыкаешься? — сердито прикрикнул змей на коня.
     — Сила Ивана-батыра заставляет спотыкаться, — отвечает конь.
     — Откуда здесь взяться Ивану?! — еще больше рассердился змей. — Он, небось, у Ехрема-патши по саду с девушками гуляет, себе невесту выбирает.
     Тут Иван-батыр выходит из-под моста, меч из ножен выни- мает.
     Змей увидел Ивана, спрашивает:
     — Мирно, по-хорошему договоримся или биться будем?
     — Не получится у нас мирного разговора, — отвечает Иван, — будем биться.
     — Если так, — говорит змей, — начинай. А то я ударю - от тебя одно мокрое место останется.
     — Кто бахвалится, тот пусть я начинает, а мы поглядим, какое место от него останется.
     Змей собрался с силами и ударил Ивана своим могучим хвостом. По щиколотку загнал он батыра в землю. Но не дрогнул Иван, размахнулся богатырским мечом и все три головы змея разом срубил. Туловище змея на мелкие части изрубил, камнем придавил, коня к дому привел.
     Входит в дом - солдаты спят, как убитые.
     — Ай-яй-яй, ни стыда ни совести, — начал их стыдить Иван. — Я просил быть начеку, а вы дрыхнете, будто год перед тем не спали.
     — Да мы только что задремали, — оправдываются солдаты.
     А чтобы как-то загладить перед Иваном свою провинность, быстро вскочили со своих мест и тут же за дела принялись: один дрова несет, другой очаг разводит, третий еду готовит.
     Поел Иван, отдыхать лег, силу для нового дежурства копить.
     На другой вечер опять Иван вешает на гвоздь свой носовой платок, ставит под него тарелку и наказывает солдатам:
     — Следите за платком: как только кровь с него закапает - значит, мне туго приходится, выбегайте тут же на помощь.
     — Будем следить, — отвечают солдаты.
     А сами - только дверь за Иваном закрылась - усаживаются в шашки играть.
     Иван выходит из дома, встает под мостом на караул.
     Ровно в полночь шестиглавый змей на коне к мосту подъезжает. Немного не дойдя до моста, конь вдруг спотыкается.
     — Что на ровном месте спотыкаешься? — недовольно спрашивает змей.
     — Сила Ивана-батыра заставляет спотыкаться, — отвечает конь.
     — Где ты видишь Ивана-батыра? — удивляется змей. — Он сейчас, поди-ка, в саду Ехрема-патши с девушками в прятки играет.
     Тут Иван выходит из-под моста, свою богатырскую десницу на рукоятку меча кладет.
     Теперь змей видит Ивана и спрашивает:
     — Ну что, мирно разойдемся или драться будем?
     — Мирно нам не разойтись, — отвечает Иван. — Будем драться.
     — Тогда бей первым, — предлагает змей.
     — Бей ты, а я погляжу, как это у тебя получится, — говорит Иван.
     Змей Ивана как ударит хвостом - так тот по колено в землю ушел. Настал Иванов черед. Замахнулся батыр своим острым мечом и за один удар все шесть голов змею снес. Туловище змея он на мелкие части изрубил, тяжелым камнем придавил, а коня с собой забрал.
     Заходит Иван в дом, а солдаты наигрались в шашки и спать полегли - только храп раздается.
     — Я-то на вас надеюсь, — говорит Иван, — а вы, бездельники, спите, как убитые.
     — Вовсе и не спим, только чуть задремали, — опять оправдываются солдаты.
     И опять быстро вскакивают и за дела принимаются: кто идет за водой, кто - корму лошадям задать, кто начинает еду готовить.
     Поел Иван, лег отдыхать: ведь ему и завтра надо мост караулить.
     Пришла новая ночь, Иван опять вешает на гвоздь платок, ставит под ним тарелку и строго наказывает солдатам:
     — Будьте настороже! Как только из платка кровь в тарелку начнет капать - немедленно же выходите мне на помощь.
     Ровно в полночь девятиглавый змей на коне появился. Конь дошел до моста и вдруг споткнулся.
     — Что на ровном месте спотыкаешься? — спросил змей.
     — Сила Ивана-батыра ноги подламывает, — отвечает конь.
     — Откуда здесь взяться Ивану-батыру?! — рассмеялся змей. — Он, небось, сейчас у Ехрема-патши в саду с девушками гуляет.
     Иван выходит из-под моста, меч из ножен вытаскивает. — Вижу, не хочешь мирно разойтись, — говорит змей. — Биться собираешься.
     — Знамо, биться, — отвечает Иван.
     — Что ж, бей первым, — предлагает змей. — Ты начинай, — отвечает Иван.
     Чуть не по пояс загнал змей Ивана в землю, ударив его своим хвостом. Иван, в свой черед, размахнулся раз булатным мечом - шесть голов у змея срубил, размахнулся еще раз - остальные три на землю покатились. Изрубленное на куски туловище Иван придавил большим камнем, а коня взял с собой.
     Заходит он в дом - видит знакомую картину.
     — Я из сил выбиваюсь, еле до дома доплелся, а вы тут храпите, как ни в чем не бывало, — укоряет он солдат.
     — Всю ночь не спали, только что, перед самым твоим приходом, задремали, — продирая заспанные глаза, оправдываются солдаты.
     Поел Иван, лег отдохнуть - силу для нового боя копит.
     На следующий вечер опять Иван свой платок на гвоздь повесил, тарелку под ним поставил и строго-настрого наказал солдатам :
     — Нынешней ночью будьте особенно внимательны. Как знать, может, сам двенадцатиглавый змей на семиножном коне пожалует - тогда мне придется очень трудно. Следите за платком : как только хоть одна капля с него упадет - тут же ко мне выбегайте. Если же кого спящим застану - пусть пеняет на самого себя.
     Стал Иван на караул, ждет.
     В самую полночь раздался собачий лай, а вскоре и сам двенадцатиглавый змей на семиножном коне появился. У моста конь - хоть и о семи ногах - а все же споткнулся.
     — Что спотыкаешься, волчья сыть? — грозно спрашивает змей.
     — Силу Ивана-батыра чую, — отвечает конь.
     — Как же ты чуешь, если Иван сейчас, небось, в саду Ех-рема-патши с девушками хороводы водит? — не верит змей.
     Тут Иван выходит из укрытия и, как из-под земли, вырастает перед змеем.
     — А-а, ты и в самом деле здесь?! — то ли удивился, то ли обрадовался змей. — Что ж, тебе же хуже. Хочешь на милость мою сдаться или биться будем?
     — Милость твоя всем известна, — отвечает Иван. — Будем биться и биться не на живот, а на смерть.
     — Ну, если так - пока жив да здоров, бей первым, — говорит змей. — А то ударю - от тебя мокрого места не останется.
     — Кто бахвалится, тот пусть и начинает, — отвечает Иван. — А потом мы поглядим, от кого какое место останется.
     — Тогда держись! — сказал змей и так ударил Ивана хвостом, что выше пояса вогнал его в землю.
     Тяжело Ивану, но все же он изловчился, махнул своим богатырским мечом раз - шесть голов змея на землю покатились, махнул второй - остальные шесть срубил. Одна незадача - туловище змея никак с коня свалить не может. И так и этак подступается Иван, наконец, стронул с места, повалил- новая беда: не успел Иван увернуться, свалилась змеиная туша прямо на него и так придавила, что ни рукой, ни ногой пошевелить нельзя. Трудно сказать, чем бы все это кончилась, не приди на помощь Ивану умный семиножный конь. Он выдолбил копытом землю вокруг Ивана и освободил его.
     Иван из последних сил изрубил змея на куски, придавил камнем и в сопровождении семиножного коня пошел в дом.
     Тем временем один солдат - то ли от шума битвы, то ли от того, что ему плохой сон привиделся, — проснулся. Поглядел в тарелку, а она до краев наполнилась кровью. Кинулся солдат будить своих товарищей, но не успел - Иван уже зашел в дом.
     — Я чуть богу душу не отдал, а ни один засоня мне на помощь не вышел, — укорил Иван протирающих глаза солдат.
     — Я-то, как видишь, не спал, они тоже недавно задремали. Только собрался их будить, чтобы всем вместе выйти на помощь, — ты сам идешь, — оправдывал и себя, и своих товарищей бодрствовавший солдат.
     У Ивана не было сил на препирательства с солдатами. У него не осталось сил даже на то, чтобы поесть. Он, как подкошенный сноп, упал на постель и тут же заснул мертвецким сном.
     Сутки спит Иван-батыр, вторые спит. Солдаты даже побаиваться начали: не умер ли их старшой. А Иван через трое суток встал и тогда только есть попросил.
     Сварили обед, плотно поели и в обратную дорогу стали собираться.
     Иван вывел со двора семиножного коня, а тот ему и говорит:
     — Спешить домой не будем. Жены тех змеев, которых ты здесь, у моста, изрубил, хотят тебе отомстить и для этого в доме на берегу кровавого озера завтра на свой змеиный совет собираются. Неплохо бы тебе послушать, о чем они будут говорить.
     — Да как же я могу их послушать? — спросил Иван-батыр.
     — А я тебя сделаю мухой, ты забьешься в щель и все, что надо, услышишь, — отвечает мудрый конь.
     Он превратил Ивана в муху, тот полетел к дому на берегу кровавого озера, забился в щель и стал ждать.
     Прошло немного времени, собрались все змеиные жены и начали свое совещание.
     Первой заговорила жена трехглавого змея.
     — Мы должны обязательно отомстить тем, кто убил наших мужей, — так начала она. — Я стану на их дороге зеленой поляной, они отпустят своих коней пастись, а сами попадут мне в рот.
     Жена шестиглавого змея пошла еще дальше:
     — Так их вряд ли прикончишь. Я раскинусь на их дороге зеленым лугом и светлой рекой. Они будут коней поить, будут сами воду из реки пить. Тут-то я с ними и разделаюсь.
     — Может так получиться, что они останутся целыми и невредимыми, — подала голос жена девятиглавого змея. — Я на их пути стану садом с румяными яблоками на ветках. Уж мимо такого сада они точно не пройдут, начнут рвать яблоки, есть и прямехонько мне на зубы попадут.
     Жена двенадцатиглавого змея свое слово сказала последней:
     — Сад - это хорошо, но тоже не очень надежно: то ли сорвут те яблоки, то ли не сорвут... Я сделаю так: я раскрою рот так, что одна губа будет упираться в землю, а другая - в небо, попробуй, пройди и ко мне в рот не попади.
     Так поговорили змеиные жены, а правильнее сказать вдовы, и разошлись, разъехались по домам. Вернулся к своим солдатам и Иван-батыр.
     Дал Иван товарищам по два коня, сам сел на семиножного, и пустились они в путь-дорогу.
     Едут-едут, притомились. А тут как раз зеленая поляна на пути попалась. Солдаты обрадовались: и коней на этой поляне попасем, и сами немного подкрепимся. А Иван-батыр говорит :
     — Не спешите на ту поляну, нельзя на ней коней пасти.
     С этими словами он сам первым подъехал к поляне, махнул крест-накрест своим мечом, и поляна из зеленой сделалась красной, кровяной.
     — Видели? — сказал Иван солдатам. — Будьте осмотрительны, впереди, может, еще не то на пути встретится.
     Едут они дальше - большой луг показался, через тот луг светлая, как слеза, речка течет. Опять радуются солдаты:
     — Ну уж на этом лугу определенно коней покормим и сами чистой воды напьемся.
     — Не торопитесь, — снова говорит им Иван-батыр. — Вперед меня не забегайте.
     Взмахнул Иван своим мечом крест-накрест сначала над лугом, а потом над рекой, и в тот же миг и луг покраснел, и река потекла кровью.
     — Видели? — опять спросил Иван своих товарищей.
     — Как не видеть, — ответили солдаты. — Вперед будем умнее.
     Долго ли, коротко ли они ехали - видят: недалеко от до-роги тучный сад красуется. На ветках яблонь такие наливные румяные яблоки висят, что и не хотел бы, а сорвешь, не утерпишь.
     Приуставшие солдаты воспрянули духом, приободрились. Один вид сада и глаз, и сердце радует.
     — Ну уж отведаем райских яблочков, отведем душу, — говорят меж собой и к саду своих коней направляют.
     И опять Иван-батыр останавливает своих нетерпеливых товарищей:
     — Мы же договорились не спешить.
     Подъезжает он к саду, рубит своим мечом одну яблоню, другую, и на глазах солдат весь сад покрывается кровью, а потом пропадает, будто его и не было.
     Едут дальше. Много ли, мало ли проехали - семиножный конь говорит Ивану:
     — Ну, Иван, держись, подъезжаем к жене главного двенадцатиглавого змея. И как только подъедем, такие слова ей скажи: «Ты, хозяюшка, моих товарищей пропусти, поскольку никакой вины на них нет. Виноват один я, ты меня и проглоти». А сам тем временем ударь меня в правую лопатку - я на сто сажен назад отскочу, ударь еще раз по спине - я взовьюсь под облака. Тогда, не теряя времени, подымай свой меч и руби голову главной змеи.
     Как только сказал конь эти слова, подъехали они к жене двенадцатиглавого змея. Она одну губу на землю положила, а другую в самое небо задрала - ни пройти ни проехать.
     Иван-батыр говорит:
     — Ты, хозяюшка, моих товарищей пропусти - они ни в чем не виноваты. Виноват один я, меня и проглоти, если не подавишься.
     Не понравились главной змее последние Ивановы слова, но она все же нижнюю губу подняла от земли на высоту коня и пропустила солдат. Иван тем временем ударил семиножного коня в правую лопатку, — конь отскочил на сто сажен назад. Ударил еще раз по спине - взвился конь под облака. Иван размахнулся своим богатырским мечом и срубил голову главной змеи - словно гром загремел, когда змеиная голова на землю покатилась. Туловище он изрубил на куски, зарыл в землю и дальше поехал.
     Откуда ни возьмись, выскочил на дорогу Чиге-хурсухал - старичок с локоток, с бородой в целую сажень - и ну перед конем прыгать, Ивана поддразнивать. Рассердился Иван-батыр, слез с коня, чтобы достать зловредного старика своим мечом. Однако же раз ударил - промахнулся, ударил еще раз - старичок с локоток увернулся. Иван третий раз замахнулся мечом, а старик тем временем скок на семиножного коня да и поскакал от Ивана.
     Остался Иван-батыр пешим. Идет, едва успевая, за Чиге-хурсухалом. Идет он так, идет, доходит до дома старика и просит:
     — Ты моего семиножного коня отдай, без него мне к Ехрему-патше лучше и не являться.
     — Нет, так просто ты теперь своего коня не получишь, — отвечает ему Чиге-хурсухал. — За семьюдесятью семью царствами-государствами живет, говорят, Максим-патша. У него, говорят, есть дочь-красавица Марье. Так вот, когда ты ее ко мне приведешь, тогда и семиножного коня получишь.
     Погоревал-погоревал Иван-батыр, делать нечего, пошел искать Максима-патшу.
     Шел он, шел - на дороге чашка с водой стоит.
     — Куда путь держишь, Иван-батыр? — спрашивает его чашка.
     — За дочерью Максима-патши, — отвечает Иван.
     — Возьми меня с собой, — попросилась чашка с водой.
     — Хочешь идти - иди, — разрешил Иван, — вдвоем веселее. Пошли они вместе с чашкой. Шли-шли - повстречали Мороза.
     — Далеко ли путь держите? — спрашивает Мороз у Ивана.
     — За дочерью Максима-патши идем, — ответил Иван.
     — Возьмите меня с собой, — попросился Мороз,
     — Хочешь идти - иди, — разрешил Иван, — втроем будет веселее.
     Шли они, шли - навстречу Апшур-обжора.
     — Куда идете? — спрашивает.
     — За дочерью Максима-патши, — Иван ему отвечает.
     — А нельзя ли и мне пойти с вами? — просит Апшур. Иван про себя подумал, что Обжора им вроде бы вовсе ни к чему, только лишние хлопоты, но все же и ему разрешил идти вместе. Авось не объест.
     Долго ли, коротко ли они шли - в царство-государство Максима-патши пришли.
     Встретил их Максим-патша радушно, за стол как самых дорогих гостей усадил, всякими яствами угощает.
     — По какому делу и куда путь держите? — спрашивает Максим-патша.
     — Если, прямо, без хитростей да без околичностей говорить, — отвечает ему Иван-батыр, — пришли мы сватать твою дочь.
     — Хорошее дело! — еще больше обрадовался Максим-патша. — Сейчас мы и ее позовем, пусть знает.
     Слуги привели царскую дочь, красавицу Марье. Она перед гостями тоже радушие свое выказывает, брагой-медовухой всех их обносит.
     — Хорошее дело! — повторил Максим-патша. — Только, прежде чем отдать свою дочь, я вам две задачи задам. Справитесь с ними - берите дочь, не справитесь - пеняйте на себя.
     Иван сказал, что согласен.
     — Вот вам первая задача, — опять заговорил царь. — К завтрашнему утру я велю испечь из шестнадцати пудов муки каравай хлеба, а из шестидесяти быков приготовить жаркое. Если вы за сутки все это съедите - дочь будет ваша.
     Иван уже начал жалеть, что согласился на условие патши, а Обжора в это время его в бок тихонько толкает:
     — Не отказывайся, съедим за милую душу.
     Иван дает согласие. И назавтра все, что было им приготовлено, они съели.
     Максим-патша подумал-подумал и новую задачу задает.
     — Я велю истопить баню, — говорит. — Велю я баню топить семь суток подряд и сжечь восемь возов дров. А вы потом целые сутки, не вылезая, должны мыться в этой бане. А когда вымоетесь - я вам, чистеньким, и отдам свою дочь.
     Услышав слова Максима-патши, Мороз Ивана в бок толкает:
     — Не робей, соглашайся! Иван соглашается.
     Наутро начинают топить баню. А пока она топится - семь суток - срок не малый! — Максим-патша по-прежнему гостей угощает, песнями и музыкой развлекает.
     Прошло семь суток, слуги доложили царю: баня готова.
     Тогда Иван говорит Морозу:
     — Ты ступай первым, а мы немного погодя придем.
     Мороз пришел в баню, подул в один угол, в другой - все тепло выдул. Пришлось Ивану одернуть перестаравшегося Мороза.
     — Ты потише дуй, — сказал он, — а то совсем остудишь баню, мыться холодно будет.
     Мороз умерил свое старанье и сделал баню ни холодной, ни жаркой. Разве что голыши на каменке оставались все еще раскаленными. Царские слуги неткнет, да плеснут на них по ведерку воды, чтобы пар в бане держался. А как только того пару лишку нагоняют - чашка воду в себя сбирает, и ©пять в бане ни жарко ни холодно - хоть час, хоть день можно мыться.
     Ровно через сутки, как и было уговорено, царская дочь пришла проведать гостей. Она была уверена, что их уже давно в живых нет, и без стука открыла дверь бани. Иван-батыр, не будь плох, схватил красавицу Марье за руку да больше и не отпустил. Прямо из бани сбежали они от Максима-патши. Мороз еще на какое-то время остался в бане и окончательно ее выстудил.
     Ждал-пождал патша свою дочь, забеспокоился: «Уж не задохнулась ли она в той бане от жары?» А когда сам пришел в баню, то увидел, что там никого нет, а с потолка сосульки свисают.
     Понял патша, что случилось, и послал вдогон за Иваном полк пехоты.
     Как ни шибко шли солдаты, Ивана с его спутниками, не настигли и вернулись обратно.
     Тогда Максим-патша посылает полк кавалерии. Кавалеристы начали настигать беглецов. Тогда Апшур взял да и отрыгнул то, что неделю назад съел. Кавалерия приостановилась, ноги коней стали вязнуть и оскользаться. А тут еще и чашка всю свою воду вылила - совсем непроходимое болото за беглецами образовалось.
     Шли они, шли до того места, где. Апшур Ивану со спутниками повстречался, дошли. Попрощался Апшур со всеми, к дому повернул.
     Потом и Мороз остался на своем месте, и чашка с водой. Остались Иван-батыр и красавица Марье одни.
     Путь был не близким, и, пока они шли, успели полюбить друг друга. И чем больше нравилась Ивану царевна Марье, тем больше он печалился. А когда та спросила его, о чем он печалится, Иван сказал:
     — Скоро мы дойдем до дома Чиге-хурсухала, и мне придется оставить тебя у этого злого старика.
     Красавица Марье ему на это говорит:
     — Когда ты меня будешь отдавать старику, отдавай не головой, а ногами вперед. Тогда я сумею избавиться от него, а потом стану иглой и приткнусь к тебе.
     Иван так и делает: отдает Марье Чиге-хурсухалу ногами вперед. Старик, в свою очередь, выводит из стойла семиножного коня и протягивает повод Ивану. Иван садится на коня и выезжает на дорогу.
     Тем временем Ехрем-патша вернувшихся раньше Ивана трех солдат допрашивает:
     — Зачем вы Ивана-батыра одного оставили? Уж вы не убили ли его, мошенники? Сознавайтесь, а то повешу, — и велит готовить виселицу.
     Один из солдат просит позволения у царя подняться на башню и поглядеть, не едет ли Иван-батыр. Царь разрешает. Солдат глядит в зеркало и видит Ивана-батыра на семиножном коне.
     — Ладно, подождем, — говорит царь и приостанавливает казнь.
     А Иван-батыр, немного отъехав от дома Чиге-хурсухала, останавливается на лугу, чтобы коня покормить и самому отдохнуть. Слезает, он с коня, а тот ему говорит:
     — Вез я тебя вроде одного, а мне все казалось, что двоих.
     Тут он встряхнулся, из седла выпала иголка и тут же обернулась красавицей Марье. Обрадовались Иван с Марье, что опять вместе. Дали коню травы пощипать, а потом сели на него и дальше поехали. А когда показался стольный город, где царствовал Ехрем-патша, Марье сказала Ивану:
     — Когда мы явимся к Ехрему-патше, он нас сначала будет три дня угощать, а потом захочет жениться на мне. Тогда ты скажи ему: «А не сходить ли нам перед свадьбой в сад, не пострелять ли из ружья и поглядеть, у кого как получится?» Патша согласится выйти в сад и стрелять из ружья. Тогда в него его же пуля и попадет и сразит насмерть.
     Едут Иван с Марье на семиножном коне, и с башни их уже безо всякого зеркала видно. И те, кто видит, меж собой говорят:
     — Едет Иван-батыр не один, впереди себя посадил девушку-красавицу.
     Их при въезде в город встречают с музыкой. Ехрем-патша ведет в свой дворец и три дня пирует с ними.
     Иван-батыр узнает от царя, что его солдаты томятся в заточении, и просит их немедленно же освободить и привести за праздничный стол. Вот уж попили-поели солдаты за царским столом!
     Три дня прошло, званые гости разъехались. Ехрем-патша говорит Ивану:
     — Что семиножного коня раздобыл - молодец! Но ты мне и красавицу Марье тоже отдай. Сам же говоришь, она царская дочь, значит, тебе не пара.
     — Ладно, отдам, — соглашается, как его и учила Марье, Иван-батыр. — Только давай перед свадьбой сходим с тобой в сад погулять.
     Выходят они с патшой в сад, гуляют.
     — А не пострелять ли нам из ружья, — предлагает Иван. — Узнаем, у кого глаз зорче и рука вернее.
     — Давай постреляем, — соглашается Ехрем-патша.
     Берет он ружье, стреляет. Ствол ружья разрывается, и пуля попадает ему прямо в лоб.
     После того, как Ехрема-патшу похоронили, царством стал править Иван-батыр. Они с Марье поженились и до сих пор, говорят, живут в любви, мире и согласии.
     Сказка кончилась, хотя слова еще и остались.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Иван-простак. Чувашские сказки!!
========
     У одного царя было три сына. Старший и средний были люди деловые, занимались торговлей, а младший сын Иван больше бездельничал. Деньги у него не держались, он их раздавал нищим, за что его и прозвали Иван-простак. Придет нищий или убогий к Ивану, он его накормит, напоит, приоденет да еще и золотой на дорогу даст. Царю-отцу это, понятное дело, не нравилось и решил он выпроводить младшего сына из своего царства.
     Портные сшили Ивану дорожный кафтан, мать испекла три лепешки, и пошел добрый молодец из родного дома куда глаза глядят.
     Долго ли, коротко ли он идет, попадается ему навстречу Шурсухал — старый белобородый старик.
     — Куда идешь, Иван? — спрашивает старик.
     Так и так, объясняет Иван, отец меня выгнал из своего царства, домой дорога мне заказана, иду куда глаза глядят.
     — У меня с самого утра во рту еще крошки не было, не найдется ли у тебя что-нибудь поесть?
     — В дорогу мне мать три лепешки испекла, — отвечает Иван, — я с тобой поделюсь, — и отломил старику половину лепешки.
     Старик поел, поблагодарил Ивана, и они разошлись. Сам Иван тоже с утра ничего не ел, да только с горя никакая пища в горло не идет.
     Много ли, мало ли прошло времени — опять встречает Иван знакомого старика.
     — Как себя чувствуешь, Иван?
     — Слава богу, — отвечает Иван.
     — Не осталось ли у тебя чего-нибудь поесть, что-то проголодался я в дороге.
     — Матушкины лепешки у меня еще целые, давай вместе поедим, — сказал Иван и вытащил из котомки свою нехитрую еду. К тому времени Иван и сам успел проголодаться, и они съели каждый по лепешке.
     Поблагодарил старик Ивана, и они расстались. Через какое-то время опять бородатый старик повстречался Ивану, опять справился о его здоровье, а потом сказал:
     — Успел проголодаться я, не осталось ли у тебя какой-нибудь еды?
     — Осталось у меня пол-лепешки, — ответил Иван, — давай сядем и съедим ее.
     Съели они последнюю половину лепешки, старик поблагодарил Ивана и говорит:
     — Ты теперь находишься уж в другом царстве-государстве. Здешнему царю нужны пастухи. Так вот ты иди и наймись к нему. А когда наймешься, возьми полную котомку хлеба и пригоняй стадо на это самое место, где мы с тобой сидим.
     Иван пришел в стольный город, явился к царю:
     — Не возьмешь ли меня в пастухи? Царь отвечает:
     — Почему бы не взять такого молодца, возьму, только у меня уговор: если хоть одну овцу потеряешь — голову с плеч долой, а потом — на высокую жердь. Вон, она уже приготовлена.
     Иван оглянулся и увидел, что царский двор утыкан жердями, на которые были насажены головы прежних пастухов. Одна жердь стояла пустая.
     — Завтра утром я дам тебе по счету сто овец, котомку хлеба и паси на здоровье.
     Иван согласился.
     Наутро царь отсчитал сто овец, дал котомку хлеба, и погнал Иван стадо в поле.
     На поле уже ждал его седобородый старик.
     — Ну что, пришел, Иван? — опрашивает старик.
     — Как видишь, пришел, — отвечает Иван.
     — А хлеба принес?
     — Целую котомку. Если хочешь, можем хоть сейчас же поесть.
     Они сели на бугорок, наелись досыта. Старик говорит Ивану:
     — Ну, Иван, ты ложись, поспи, а я за тебя попасу. — Ладно, — согласился Иван, лег и захрапел.
     Много ли, мало ли времени прошло, Иван проснулся, глядит — нет ни старика, ни овец. Только где-то вроде пастуший кнут пощелкивает. Пошел Иван в ту сторону и нашел пастуха со стадом.
     — Овцы все целы? — первым делом спрашивает Иван.
     — Все, можешь и не считать: двести овец, — отвечает старик. — Солнце на закат пошло, пора тебе и возвращаться.
     Погнал Иван овец на царский двор.
     — Все ли овцы целы? — спрашивает царь.
     — Считай: двести голов, — отвечает Иван.
     Царь удивился, не поверил, а когда пересчитал и убедился, что стадо и впрямь прибавилось на сто голов — удивился еще больше. "Вот это пастух! У других пастухов овцы терялись, а у этого прибавляются..."На другое утро насчитал он Ивану двести овец и опять дал котомку хлеба.
     Пригнал Иван стадо на поле, а там уже сидит знакомый старик.
     — Пришел, Иван? — спрашивает.
     — Пришел, — отвечает Иван.
     — А хлеба принес? А то я нынче пуще вчерашнего проголодался.
     — Хлеба — полная котомка. Давай сядем и поедим. Поели досыта, старик говорит Ивану:
     — Ты, Иван, приляг, отдохни, а я постерегу овец. Иван лег спать, а старик остался при стаде.
     Много ли, мало ли Иван спал, а только проснулся — ни старика, ни овец нет. Слышно лишь, что пастуший кнут вдалеке пощелкивает. Нашел Иван старика, спрашивает:
     — Овцы все целы?
     — Все триста, как одна овца, — отвечает старик. — Время уже возвращаться, царь, небось, заждался тебя.
     Собрал Иван овец, погнал на царский двор. Первый вопрос у царя:
     — Овцы все целы?
     — Не лень — сосчитай, — отвечает Иван и даже не говорит, сколько овец пригнал.
     Царь насчитывает триста голов и удивляется больше вчерашнего.
     Наутро царь отделил триста овец, дал котомку хлеба, и Иван погнал стадо в поле. Белобородый старик уже поджидал его.
     — Пригнал, Иван, стадо? — спросил старик.
     — Пригнал, — ответил Иван, — и хлеба целую котомку принес, давай-ка сядем, поедим.
     Наелись они досыта, Иван лег спать, а старик остался при стаде.
     Много ли, мало ли прошло времени, Иван проснулся, глядит — ни старика, ни овец. Слышно только вдали: кнут пощелкивает. Нашел старика, на всякий случай спросил:
     — Овцы все целы?
     — Все четыреста налицо, — ответил старик. — Можешь гнать овец на царский двор. Если завтра царь тебя и не пошлет стадо пасти, все равно бери котомку хлеба и приходи в поле.
     Пригнал Иван овец на царский двор.
     — Все целы? — спрашивает царь.
     — Четыреста, — отвечает Иван, — а не веришь — сосчитай. Царь и считать не стал, чего уж там, и так видно, что пригнал Иван овец вечером не меньше, а больше, чем угнал утром.
     Никакой работы царь Ивану наутро не дал; делай, что хочешь. Однако же хлеба было разрешено взять, как и прежде, полную котомку.
     Пошел Иван в поле, накормил белобородого старика, сам наелся.
     — Спасибо тебе, Иван, за то, что до отвала накормил меня хлебом, — сказал старик. — Чем я тебя могу отблагодарить?
     — Сначала я тебя кормил родительским хлебом, потом опять же не своим, а царским, так что и благодарить меня не за что, — ответил Иван.
     — Все же кое-что на память я тебе подарю, — настоял на своем старик. — Пойдем со мной, — и повел Ивана в лес.
     Когда они пришли в лес, то в середине большого орехового куста Иван увидел воткнутую в землю саблю. Старик взял ее, дважды, крест-накрест, махнул ею, и на том месте земля разверзлась. Они спустились по ступенькам в открывшуюся бездну, и перед ними, как из-под земли, вырос чудный конь. Громко ржет, бьет землю копытом, не конь — огонь.
     — Я дарю тебе этого коня, — сказал старик. — Будет нужда — махни крест-накрест саблей по кусту орешника. Сила потребуется — вот здесь стоит чан с водой, которая силу прибавляет : сам пей два ковша, коню давай три ведра. Если мало будет — выпей вдвое, а коню дай втрое больше. Запомни это место и, когда надо, приходи сюда.
     Иван поблагодарил старика и они расстались.
     Много ли, мало ли времени пролетело, в царство-государство, где теперь жил Иван, пришла бумага: царь должен отдать на съедение шестиглавому змею или свою дочь, или сотню солдат.
     Царь стал размышлять: «Если я сто солдат женю, и у них родится по сыну — войско мое еще на сто воинов прибавится. Если же дочь замуж выдам, и у нее родится сын — прибавка будет только на одного человека... Так что, пожалуй, придется отдать змею дочь».
     Чтобы дочери было не так страшно, чтобы она раньше времени не испугалась шестиглавого змея, глаза ей завязали платком.
     Царскую дочь с завязанными глазами повели на берег моря. А Иван тем временем пошел в лес, провел крест-накрест по кусту орешника саблей и вывел из подземелья вороного коня.
     Конь напомнил:
     — Ты, Иван, сам два ковша пей, а мне три ведра дай. Иван выпил два ковша, напоил коня, вскочил на него истрелой понесся на берег моря.
     На берегу Иван отпустил коня, подошел к царской дочери, снял платок с ее глаз. Царевна увидела перед собой богатыря-красавца и не узнала в нем вчерашнего пастуха.
     Море заволновалось, высокие валы с белопенными гребнями покатило на берег. Это шестиглавый змей выходил из недр морских.
     — А! Вместо одного прислали двоих, — загремел железным голосом змей. — Что ж, спасибо.
     — Не торопись благодарить, — смело ответил Иван, — смотри, как бы один из двоих не встал поперек глотки.
     — А это мы сейчас узнаем, — прошипел змей. — Начинай. Иван ударил шашкой — три головы у змея срубил.
     — Эта твоя сила — еще не сила. Держись! — и змей ударил Ивана хвостом и загнал его в землю по щиколотки.
     Иван, в свою очередь, еще раз махнул саблей и срубил последние три головы. После этого изрубил и самого змея и бросил в море. Вода в море стала красной.
     Царская дочь за свое спасение одарила Ивана вышитым платком. Иван взял его, вскочил на коня и ускакал в лес.
     Случившийся поблизости рыбак подошел к царевне и, грозя смертью, вынудил ее признать его спасителем. И когда мать-царица спросила дочь, кто ее спас от неминучей смерти, та ответила: «Вот этот рыбак».
     По такому радостному случаю царь устроил пир и на этом пиру посадил рыбака на почетное место и угощал, как самого дорогого гостя.
     Много ли, мало ли времени пролетело — пришла новая бумага: царь должен отдать на съедение девятиглавому змею или свою дочь, или двести солдат.
     Ну уж, если царь пожалел сотню солдат, две-то и подавно. Царевне завязали глаза и отвели на берег моря.
     Иван вывел из подземелья своего чудесного коня, напоил его, сам напился и прискакал к морю. Царевна сразу узнала своего спасителя, когда Иван развязал ей глаза.
     Возмутилось, вспенилось море, вышел из него девятиглавый змей.
     — Хоть ты и погубил моего младшего брата, со мной тебе не справиться, — громовым голосом говорит змей. — Я — сильнее.
     Началась борьба. Иван выхватил саблю и срубил за один удар три змеиных головы.
     — Твоя сила — это еще не сила. Держись! — и змей ударил Ивана хвостом, и увяз Иван в землю по колено.
     Тогда Иван, не давая опомниться змею, дважды, раз за разом, махнул своей саблей и отрубил остальные шесть голов. После этого самого змея на мелкие части изрубил и бросил в море. Морская вода сразу стала кровавой.
     Царевна за свое спасение подарила Ивану именное колечко. Иван вскочил на коня — и был таков. А проезжавший мимо водовоз подошел к царевне и под страхом смерти заставил признать себя ее спасителем: он, мол, убил змея своим черпаком. Так царевна и сказала отцу с матерью, и царь угощал водовоза, как самого дорогого гостя.
     Много ли, мало ли времени утекло — новую бумагу царь получает: подавай змею или свою дочь или триста солдат. Если триста солдат отдать — без войска останешься, придется царевной жертвовать.
     Царской дочери завязали глаза и отвели к морю. Иван, не теряя времени, пошел в лес и вывел своего чудесного коня из подземелья.
     Конь ему говорит:
     — На этот раз, друг Иван, нам будет нелегко. Придется биться с таким большим змеем, что его от головы до хвоста и взглядом не охватишь. Примчимся на берег моря, ляг, немного поспи, силы поднакопи. А когда начнешь драться со змеем, прислушивайся, и если я стану бить копытом — вели царской дочери отвязать меня. А теперь дай мне девять ведер сильной воды, сам семь ковшей выпей.
     Иван напоил коня, сам попил. Поскакали к морю. Тут Иван развязал глаза царевне, потом нагнул иву, привязал к ее макушке камень.
     — Как только змей появится, — наказал он царской дочери, — разбуди меня этим камнем.
     После этого лег и тут же уснул.
     Далеко в море вздыбились белопенные волны и с шумом покатились на берег: змей показался.
     Царская дочь разбудила Ивана. Тот потянулся и встал.
     — Как раз ко времени! — и наказал царевне: — Когда начнем со змеем биться и конь ударит копытом — отвяжи его.
     Огромный, одноголовый змей вышел на берег, увидел царскую дочь с Иваном, усмехнулся:
     — Вместо одной — двое! Хорошо.
     — Как бы один из двоих не встал тебе костью в горле, — ответил Иван.
     — А это мы сейчас увидим. Ну-ка, покажи свою силу. Иван выхватил свою острую саблю, отрубил змею голову, но она тут же опять приросла. В свою очередь змей ударил Ивана своим длинным хвостищем — Иван ушел в землю по пояс. Изловчился Иван, собрал силы и еще раз ударил змея саблей. Опять змей остался невредимым, в свой черед ударил Ивана хвостом, и ушел Иван в землю по самую грудь. Тут конь начал бить копытом, царевна отвязала его, и он выручил Ивана. Налетели они на змея с двух сторон: Иван саблей рубил, конь копытами топтал — одолели злодея.
     Царская дочь написала на бумажке, кто является ее спасителем и отдала эту бумажку Ивану. Иван сел на коня и ускакал.
     А царевну по дороге домой встретил трубочист и потребовал, чтобы та сказала отцу с матерью, что он ее спас. Ну, уж погулял трубочист на царском пиру, попил и поел вволю.
     Иван на этот раз вернулся домой со своей саблей, написал на ней: «Пока сам не встану, не будить!» — и лег спать.
     Три дня и три ночи спал Иван. Царевна увидела, что он написал на сабле, и берегла сон своего спасителя: ни собаки поблизости не лаяли, ни люди по улице не ходили.
     Царь радовался, что и солдаты у него сохранились в целости, и дочь осталась живой. Только что-то много набиралось у нее спасителей. Кто же из них настоящий?
     Повелел царь призвать их всех во дворец. Первым явился рыбак, за ним — водовоз, за водовозом — трубочист. За Иваном послали коляску. Поставил Иван ногу в ту коляску — ось обломилась. Пришлось другую посылать. Только успел сесть во вторую — и эта не выдержала, развалилась. «Ладно, пешком дойду», — сказал Иван царским слугам.
     Пришел Иван в царский дворец, а тут уже сидят и рыбак, и водовоз, и трубочист.
     — Ну, так кто из вас настоящий спаситель моей дочери? — спрашивает царь.
     Рыбак, водовоз и трубочист в один голос отвечают:
     — Мы спасли твою дочь.
     — А чем докажете? — допытывается царь.
     Ни у рыбака, ни у водовоза, тем более у трубочиста никаких доказательств, понятное дело, нет.
     И тут Иван вытаскивает из кармана вышитый царской дочерью платок и говорит:
     — Это — за ее первое спасение. Показывает именное колечко и говорит:
     — Это за второй бой со змеем.
     Достает из кармана бумажку, исписанную рукой царской дочери, и подает ее царю:
     — Это — за третью мою победу над змеем.
     После этого повытолкал царь взашей самозваных спасителей, а за Ивана отдал свою дочь. Еще при жизни он выделил Ивану полцарства, а когда умирал — завещал зятю и вторую половину своих владений. Долго, говорят, правил Иван своим царством, и все им были довольны.
++++++++++++++++++
.....
     Ищут толченое. Чувашские сказки!!
========
     В одной деревне жили мать и дочь. Их соседи с утра до позднего вечера работают в поле, а они или рукодельем каким занимаются или совсем ничего не делают, а лежат себе где-нибудь в холодке, лясы точат.
     Подошло время жатвы. Мать говорит дочери:
     — Что-то я себя неважно чувствую, наверное, скоро умру, зачем же мне рожь жать, надрываться?
     — А я скоро выйду замуж, так что мне это и вовсе ни к чему, — отозвалась дочь, поворачиваясь на другой бок.
     Соседи убрали хлеб с полей, обмолотили, засыпали в закрома. А когда настала осень и работы на полях подошли к концу, начали варить пиво и веселиться. Лишь одна полоска в поле осталась несжатой и ушла под снег.
     Наступила зима. Мать не умерла, дочь никто не взял замуж. Запасы, какие были, все вышли, а есть хочется, голод не тетка. Что делать?
     Оделись мать с дочерью в шубы, одна взяла лопату, другая серп, пошли жать. Навстречу сосед идет, спрашивает:
     — Далеко ли собрались?
     — Идем в поле рожь жать, — отвечают мать с дочерью.
     — Да ведь какая жатва зимой? — говорит сосед. — Соломы и той под снегом не найдешь. Идемте-ка ко мне, так и быть, я вам дам ячменя на лепешки.
     Открыл сосед амбар, развязал мешок с ячменем.
     — А он у тебя толченый? — запуская руку в мешок, спрашивает мать.
     — Нет, ячмень этот не толченый, — ответил сосед и снова завязал мешок. — Если вы ищете толченый — ищите в другом месте.
     Переглянулись мать с дочерью, взяли лопату и серп и поплелись искать в поле свою занесенную снегом полоску.
++++++++++++++++++
.....
     Как братья огонь добывали. Чувашские сказки!!
========
     Или три брата: старший — Юхаби, средний — Юскаби и младший — Юркаби. Двое старших были умные, как отец, а младшего, Юркаби, все дурачком считали. Так и звали его: ухмах Юркаби. Это значит — дурачок Юркаби.
     Однажды поехали братья в дальний лес рубить дрова на зиму. Мать положила им в лыковую суму хлеба да соли да разных припасов для варева.
     Вот братья приехали в лес и принялись за работу: дуб за дубом срубают, раскалывают да в кучу кладут.
     День прошел — не заметили. Уже и вечер наступает.
     Бросили братья работу, принялись готовить еду. Приготовили для варки что надо, хватились — а огня-то и нет: позабыли взять с собой! И туда и сюда смотрят, и там и сям ищут — нигде нет огня. Не могут найти! Думали они, думали и говорят:
     — Надо поискать огонь где-нибудь поблизости!
     Первым пошел старший брат, Юхаби.
     Долго он шел. Увидел высокий-превысокий дуб. Влез Юхаби на вершину дуба, стал озираться кругом. Видит: далеко-далеко впереди, там, где заря пробуждается да с солнцем целуется, маленький огонек светится. Спустился Юхаби с дуба и пошел в ту сторону. Долго он шел. Наконец пришел на лесную полянку. На полянке огонек горит, а у огня старик сидит — сам с кулачок, борода — с целую сажень. Юхаби просит:
     — Дед, дай огня!
     Старик на него взглянул и говорит:
     — Сказку расскажи, песенку спой да попляши, тогда и огня дам.
     Юхаби отвечает:
     — Ни сказки сказывать, ни песенки петь, ни пляски-игры вести я не умею.
     — Коли так, нет для тебя огня! — сказал старик и скрылся из глаз.
     Опустил голову Юхаби и вернулся ни с чем.
     — Ты теперь ступай! — говорит он среднему брату.
     Встал Юскаби и пошел. Дошел до высокого дуба, влез на вершину и увидел, как впереди, где заря пробуждается да с солнцем целуется, огонек горит.
     Спустился Юскаби с дерева, пошел. Пришел на полянку, а там старик сидит — сам с кулачок, борода — с целую сажень. Стал он просить у старика огня. Старик говорит:
     — Расскажи сказку, спой песенку да попляши, тогда и дам.
     Юскаби ему в ответ:
     — Ни сказывать, ни петь, ни плясать я не умею. Не учили меня.
     — Коли так, нет для тебя огня! — промолвил старик и скрылся из глаз.
     Опустил голову Юскаби и вернулся ни с чем.
     — Пусть младший идет!
     Пришлось идти дурачку Юркаби.
     — Ну, братцы, прощайте! Родные мои, будьте здоровы! Сердечные мои, будьте живы! — сказал он и пошел по тропке.
     Шел-шел, пришел к высокому-превысокому дубу. Поднялся Юркаби на вершину дуба и увидел вдали, там, где заря пробуждается, огонек блестит.
     Обрадовался Юркаби, пошел скорее на огонек. Шел он, шел — и вышел на лесную полянку. На полянке перед костром старик сидит, сам — с кулачок, а борода — с целую сажень.
     Юркаби с ним здоровается, сладкие речи ему говорит:
     — Как живешь-можешь, дедушка? Будь ты жив да здоров еще сто годов!
     Говорит ему в ответ старик:
     — Живу, дитятко мое, пока можется! Куда, скажи, путь держишь, чего ищешь, голубь мой ясный?
     — Чего ищу? Да вот какое мое дело, дедушка. Мы, три брата, в лесу работали, целый день трудились, гору дров нарубили. Вечер наступил — хотели было ужин сварить, да огня не оказалось — дома позабыли. Вот и пришел к тебе за огоньком.
     Выслушал старик и говорит:
     — А ну, покажи, как ты пляшешь, как поешь и как сказки сказываешь, тогда с огоньком уйдешь.
     — Плясать и петь я не умею, — говорит Юркаби, — а сказку расскажу хорошую. Только уговор такой: когда я буду говорить, ты — молчок, не перебивай меня. Если хоть одно слово против молвишь, дашь мне сто рублей и огня-пламени!
     Старик кивнул головой, бороду погладил — согласился.
     Стал Юркаби рассказывать сказку:
     — Сел я однажды верхом на пегашку-кобылу, за пояс заткнул топорик и поехал в лес. Много ли, мало ли проехал, обернулся, смотрю — нет у моей кобылы задних ног, отрубил их топорик, и еду я только на передних. Слышишь, дедушка, так ли это было?
     — Слышу, сынок, слышу! Так было, дитятко, так! — отвечает старик.
     — Повернул я лошадку, — продолжал Юркаби, — и поскакал искать ее задние ноги. Скачу-скачу и вдруг вижу — задние ноги моей кобылки гуляют в каком-то табуне. Поймал я их и прибил дубовыми гвоздями к тому месту, где им быть положено. Потому снова сел верхом и поехал.
     Много ли, мало ли проехал — оглянулся назад и вижу: от дубового гвоздя в лошадке росток пророс да как начал расти, как начал расти! До самых небес поднялся! Недолго думая, полез я на этот дуб, добрался до самой вершины. Смотрю — как раз дверь в небо настежь раскрыта. Сердце у меня забилось, взыграло! Вхожу я на небо. Вижу — идет дорога, гладкая, как река. Пошел я по этой дороге. Смотрю и вижу — посреди неба растет красное дерево. А на дереве том сидит золотая птичка. На груди у нее ожерелье сверкает, в ушах горят серьги, на руках — браслеты, на ногах — башмаки, кораллами расшитые, хвост этой птички сияет и блещет, открытые губки улыбаются, глазки искрятся. «Ну, — думаю, — больно хороша эта птичка! Вот бы ее поймать!» Протянул я к ней руки, а птичка вспорхнула и пропала. Темно стало, как под землей.
     Пошел я обратно, а дороги-то не видно, и следов нет. «Где же, — думаю, — та дверь в небо, через которую я вошел? Как мне ее найти?»
     Тут как раз вылетела золотая птичка и своими крыльями осветила все небо. Вижу — стою я прямо у двери, через которую на небо попал. Глянул вниз — а моей кобылы нет, ушла она. «Эх, — думаю, — что же мне делать? Как на землю спуститься?»
     В это время поднялась сильная буря, взвился вихрь к небесам, и подбросило к моим ногам целую охапку соломы. Из той соломы я свил себе веревку. Один конец привязал к краю неба, а другой бросил вниз и стал по веревке спускаться на землю.
     Долго я спускался. Наконец добрался до конца веревки и вижу: не достает до земли. Если броситься вниз — разобьешься до смерти. Повис я на ней. Ветром-бурей меня и качало, и бросало, и повертывало туда и сюда! Наконец веревка моя порвалась. А меня подхватил ветер и бросил в огромное море. Там в море водяные навоз возят. Там, дедушка, гляжу, запрягли тебя и послали меня навоз на тебе возить.
     Не стерпел старик и крикнул:
     — Что ты выдумываешь? Да я там никогда и не был!
     А Юркаби и говорит ему:
     — А если не был, то следует получить с тебя сто рублей да огонь-пламя! Ведь таков наш уговор!
     Нечего делать, отдал дед Юркаби сто рублей и огонек дал, чтобы костер развести.
     Вернулся Юркаби к братьям, принес им и деньги и огонь.
     Развели они костер, стали кашу варить.
     Сказка на том берегу — я на этом.
++++++++++++++++++
.....
     Как крестьянский сын за солнце работал. Чувашские сказки!!
========
     Когда-то, давным-давно, в одной крестьянской семье родился сын. Парень рос крепким, здоровым, сообразительным. А когда вырос, родители решили женить его. Молодец всем взял - и умом, и статью, и красотой, и за него высватали дочь богатого человека. Родители невесты дали в приданое семь лошадей, семь коров и много, без счета, овец.
     Хорошо зажили молодые. Но не прошло и двух лет, как жена померла. Овдовевший молодец погоревал, потужил, а потом снова женился. В приданое и за этой женой он получил семь коней, семь коров и без счета овец. Но молодцу, крестьянскому сыну, опять не повезло: вскоре и эта жена померла.
     Так он женился семь раз и за каждой новой невестой получал в приданое по семь лошадей, семь коров и много, без счета, овец.
     Померла у незадачливого мужа и седьмая жена. А вслед за ней умерли у молодца и его старые родители. Остался он хозяином целого табуна лошадей, стада коров и несметного, несчитанного числа овец. Однако же счастье по-прежнему обходило его стороной. А тут еще беды и невзгоды одна за другой посыпались на его голову.
     Как-то нежданно-негаданно напал на коров и лошадей мор, а через небольшое время всех овец передушили волки.
     Развеялось, как пыль по ветру, все богатство нашего молодца. Остался у него лишь большой дом с надворными постройками да сад с озером посредине. За садом - что еще делать? — он и начал ухаживать.
     Много ли, мало ли прошло времени, заметил хозяин, что в его сад повадились летать на вечерней заре три сизые голубки. Решил он подкараулить голубей и поглядеть, что они делают в его саду. Как-то, под вечер, затаился он в кустах, дождался прилета птиц и видит - голубки превратились в девушек, сбросили платья и стали купаться в озере. Молодец тихонько подкрался, взял платье одной из девушек и унес в кусты.
     Искупавшись, девушки вышли из воды. Две из них оделись, превратились в голубей и улетели, а третья, не найдя своего платья, взмолилась:
     — Отдай мне, добрый молодец, мое платье!
     — Вы купаетесь в моем озере и, как знать, может быть, заколдовали воду, — ответил девушке хозяин сада. — А эту воду мы и сами пили, ею же и скотину поили. Не из-за того ли померли у меня жены и напал мор на коров и лошадей?
     — Нет, мы не колдуньи, — сказала девушка. — Мы прилетаем сюда потому, что место здесь уж больно красивое.
     Поверил молодец словам девушки и спросил:
     — А тогда не знаешь ли, почему не живут мои жены и перестал водиться у меня скот?
     — Я-то не-знаю, — ответила девушка, — но мать моя, может быть, и знает.
     — Ладно, я тебя отпущу, — сказал молодец и отдал платье девушке. — Но где и как я тебя потом увижу?
     — А ты сними лубок с молоденькой липки и дай мне нож, — ответила девушка. — Я буду отрезать лубок по маленькому кусочку и бросать на дорогу. По этим кусочкам ты и найдешь наш дом.
     Хозяин сада срезал молоденькую липу, снял с нее кору и вместе с ножом отдал девушке. Та отрезала один кусочек лубка, другой и скрылась из виду.
     Отправился по условленному следу крестьянский сын в путь-дороженьку и только через семь лет пришел на место.
     Оказалось, что девушки, прилетавшие голубками на озеро купаться, были сестрами самого Солнца. И сейчас же навстречу молодцу вышла их старая мать.
     Крестьянский сын сказал старухе, зачем он пришел сюда. Та выслушала его и ответила:
     — Не знаю, не ведаю. Сынок-то, Солнце, наверное, знает, но тебе нельзя его дожидаться:
     Если он явится, то может погубить тебя.
     Тут вмешались в разговор дочери:
     — А давай, мама, к приходу брата спрячем этого человека. Брату же мы скажем сначала, зачем он к нам пришел, и, если брат не рассердится, покажем его. Если же братец будет не в духе, мы выспросим у него все, что надо, а потом, когда он утром снова уйдет, перескажем нашему гостю.
     Так и сделали.
     Поздно вечером заявилось Солнце, уставшее после тяжелой дневной работы.
     — Похоже, к нам пришел какой-то человек, — сказало Солнце. — Как он осмелился, ведь я могу сжечь его, как простую соломинку!
     Мать с сестрами начали уговаривать его:
     — Зачем тебе жечь гостя, он и так убит горем и пришел к тебе за умом, за разумом.
     — Ну, если так, — смилостивилось Солнце- тогда готовьте поскорее еду и пригласите гостя - мы с ним вместе отужинаем.
     Сестры приготовили ужин. Солнце посадило рядом с собой крестьянского сына, и они в добром застолье провели остаток вечера.
     Видно, чем-то глянулся Солнцу добрый молодец, крестьянский сын, потому что наутро оно сказало ему:
     — День вчера выдался тяжелый, я очень устало. Может, сегодня походишь по небу вместо меня? Крестьянский сын согласился:
     — Отчего же не походить? Похожу. Солнце одело его в свою ослепительную одежду, посадило на своего коня и наказало:
     — Ты не погоняй коня, он сам знает, каким шагом надо идти. В пору раннего завтрака встретится тебе Пихамбар (у чувашей бог, покровитель скота) с зеленой чашей в руках, наполненной сытой (медовый напиток). Ты не останавливайся около него и сыту не пей, а только поклонись ему и следуй дальше. К позднему завтраку встретится тебе Пюлехсе (божество, раздающее блага) с такой же чашей в руке, наполненной сытой. Не останавливайся и около него и не пей сыту, а поклонись - и дальше. В полдень встретится теe сам Тора с зеленой чашей в руке, наполненной сытой. И у него ты не пей сыту, а только поклонись и следуй дальше. Наконец, увидишь ты корм для коня. Коня хоть немного, но надо покормить а уж потом можно пускаться в путь к дому. Крестьянский сын выслушал Солнце, принял его облик и, ослепительно блестя золотыми одеждами, выехал в путь-дорогу.
     Вот встретился ему Пихамбар с зеленой чашей в руке. Он стоял у дороги и терпеливо ждал, когда к нему подкатит Солнце. Поравнялся с ним молодец в образе Солнца, взял в свои руки протянутую чашу, выпил сыту, опрокинул пустую чашу на голову бога и поехал дальше.
     Все повторилось и при встрече с Пюлехсе. Молодец-Солнце выпил сыту, надел пустую чашу на голову бога и поехал дальше.
     А вот показался у дороги и сам великий Тора. Но и с ним крестьянский сын обошелся столь же непочтительно, как и с его младшими богами: выпил сыту, а пустую чашу нахлобучил на голову Торы.
     Наконец встретилось место с кормом для коня. Молодец покормил коня и повернул к дому.
     Тора же, после встречи с ним, подумал: "Что это случилось с Солнцем? Оно позволило себе неслыханную дерзость! Тут что-то не так. Пойду-ка расспрошу Пюлехсе". Но когда он начал рассказывать Пюлехсе о своей встрече с Солнцем, тот тоже пожаловался, что и его накрыл опрокинутой чашей.
     Они вместе пошли к Пихамбару. Но и Пихамбар сказал:
     Меня Солнце тоже стукнуло пустой чашей по голове!
     После этого уже ничего не оставалось, как пойти всем втроем к Солнцу и потребовать от него объяснений.
     Крестьянский сын еще не успел окончить свой рабочий день, а Солнце, ничего не подозревая, отсыпалось дома. Тора разбудил его и сказал:
     — Чем это мы тебя прогневали, если ты нынче каждого из нас стукнуло чашей по голове?
     Солнце со сна не сразу сообразило, о чем идет речь, потом ответило:
     — Вчера у меня был трудный день, я очень устало и попросило походить за меня своего гостя. Но я не наказывало ему делать что-нибудь плохое!
     Пока они так разговаривали, вернулся верхом на солнечном коне крестьянский сын. И только он успел показаться, боги начали выговаривать ему за его неслыханную дерзость.
     — Пихамбара следовало бы стукнуть посильнее за то, что он не останавливал своих собак: волки всех моих овец передушили, — услышали они в ответ.
     — Хорошо, — сказал Пюлехсе, — а меня за что ты чашей накрыл?
     — Неужто не понимаешь? — ответил крестьянский сын. — За то, что не написал мне на роду прожить век с одной женой. Я семь раз женился, и ни одной жены не осталось в живых - разве это дело?
     — Понятно, — подал голос Тора. — Но со мной-то, со мной как ты посмел так обойтись? Чем я тебе не угодил?
     — А тем, что не предназначил мне счастливую жизнь. Родители мои жили как люди, а меня ты осудил на то, чтобы век свой горе мыкать.
     Слушают боги крестьянского сына, а что возразить на его слова - не знают: ведь все, что он говорит, сущая правда. Стали они между собой советоваться, стали думать, чем заняться добру молодцу, чтобы он поскорее разбогател и зажил cчастливо.
     Тора сказал:
     — Пусть он займется воровством - самый верный и короткий путь к богатству!
     Пихамбар и Пюлехсе согласились с Торой: пусть крестьянский сын ворует.
     А тот, услышав решение богов, вышел из чертогов Солнца, увидел оседланного коня Торы, мигом снял с него серебряное седло да и был таков.
     Вышедший вслед за молодцем Тора сразу же обнаружил пропажу.
     — Что за чудеса - было седло, и нет седла! — возмутился Тора. — И у кого украли - у самого главного бога! Не иначе это дело рук мошенника, который за Солнце работал. Давайте нагоним его и отнимем седло.
     Догнали боги добра молодца, спросили:
     — Ты зачем, дерзкий, украл у самого Торы седло?
     — Так ведь Тора сам определил, чтобы я жил воровством, — очень просто ответил крестьянский сын. — Я и подумал: если Тора не рассердится за пропажу и не будет искать ее, то не будут на меня сердиться и люди. Потому я и решил украсть сперва у Торы.
     — Как же людям не сердиться на вора? — не выдержал Тора. — Каждому жаль своего добра!
     — А если так, зачем же вы направили меня на путь воровства? — вполне резонно возразил молодец.
     Опять крестьянский сын поставил богов в тупик. Думали они, думали, как им от него отделаться, и вот что предложил Пюлехсе:
     — У одного царя есть дочь-красавица, но она от рождения слепа. А в том же царстве-государстве есть такая местность, где даже по берегам реки не растет трава. Мы сделаем - что нам стоит! — так что в той местности начнет расти трава. Мы сделаем, чтобы на выросшую траву три утра подряд выпадала роса, и пусть слепую царевну эти три утра водят на траву, собирают с нее в чашу росу и той росой обмывают ее глаза. Тогда царевна прозреет, и царь выдаст ее за нашего молодца. Молодец сразу станет и богатым, и счастливым!
     — Так бы и сказал давно! — проворчал Тора. — А то ломаем голову как да что, а все, оказывается, можно устроить очень просто.
     А крестьянскому сыну наказал:
     — Слышал, что сказал Пюлехсе? Смотри, все исполни в точности. И не вздумай бить царя чашкой по голове, а то нам ведь только дел, что тобой заниматься!
     Напутствуемый богами, крестьянский сын отправился в тридесятое царство, в котором жила слепая царевна. А придя в столицу того царства, стал шататься по трактирам и громко похваляться:
     — Если бы царь отдал за меня свою дочь, я бы вылечил ее от слепоты!
     За такую похвальбу, за то, что он лишний раз напоминал о горе царской семьи, стражники схватили молодца и на всякий случай посадили в кутузку. Однако молва о том, что выискался человек, который может вылечить царевну от слепоты, дошла до царского дворца. Царь вызвал молодца к себе и спросил:
     — Правду ли говорят, что ты похвалялся вылечить мою дочь?
     — Если отдашь ее за меня замуж, то вылечу, — ответил крестьянский сын.
     — Только бы вылечил - отдам! — пообещал царь.
     Крестьянский сын вместе с царевной отправился на берег той реки, где не росла трава. Следом за ними туда пришло множество народу, чтобы увидеть чудесное исцеление царской дочери от слепоты.
     Когда молодец с царевной пришли к реке, на ее берегах не видно было ни одной травинки. Но вот берега начали прорастать густой травой, а к вечеру сплошь покрылись зеленью. А к утру пала сильная роса. Росу собрали в чашу и омыли ею глаза царевне. Царевна сказала, что начинает видеть. Между тем трава поднималась все выше и гуще. На другое утро роса выпала еще обильней. Ее снова собрали в чашу и опять омыли глаза царской дочери. Царевна почти совсем прозрела, стала веселой и радостной. А трава все растет и растет. На третье утро роса пала уж и совсем небывалая. Ее опять собрали и опять дали умыться царевне. Совсем выздоровела девушка и стала еще краше, чем была.
     Вернулся крестьянский сын вместе с невестой в царский дворец. Царь спрашивает у дочери:
     — Видят ли теперь глаза твои?
     — Когда мы подходили к городу, я за семнадцать верст увидела тебя на балконе, — ответила дочь.
     Отец не поверил. Он вышел с дочерью на подворье, нарочно уронил среди щепок и сенной трухи иголку и принялся ее искать. Дочь спросила:
     — Что ищешь, отец?
     — Иголку обронил и вот никак не найду, — сказал царь.
     — Да вон же она лежит! — сказала дочь, еще издали увидев иголку. Она тут же подняла ее и протянула отцу. — Эта?
     Отцу ничего не оставалось, как ответить:
     — Эта самая.
     Царь сдержал свое слово, выдал прозревшую дочь за крестьянского сына и закатил пир на весь мир. А после своей смерти оставил царство своему зятю. Рассказывали, хорошо правил царством-государством крестьянский сын. Оно и понятно: уж если он мог за Солнце работать, то за царя-то и подавно.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Как ловили Луну. Чувашские сказки!!
========
     В одной маленькой глухой деревушке жили старик со старухой. Как-то в день Пасхи, под вечер, старуха пошла набрать воды из колодца. Заглянула в колодец и увидела в нем Луну. Удивилась старуха тому, что Луна сошла с неба и в колодец упала, испугалась и побежала в избу старику рассказывать.
     Старик взял кочергу и вместе со старухой вышел ловить Луну. Опустил он кочергу в колодец, дернул, а кочерга возьми да за сруб зацепись. Тянут-потянут вместе со старухой - никак вытащить не могут. Поднапряглись из последних сил, и тут деревянный черен оторвался от кочерги, кочерга упала в воду, а старик со старухой отлетели в разные стороны.
     Подымаясь с земли, старик увидел на небе Луну и сказал с досадой и сожалением:
     — Ах ты, шельма! Хотел на стенку повесить, чтобы в избе светила, так нет - улетела.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Как один парень царевну рассмешил. Чувашские сказки!!
========
     Один чуваш поехал в лес по дрова и взял с собой сына. Дело было осенью, сын начал зябнуть. А на опушке леса стоял дом.
     — Ступай в тот дом, погрейся, — сказал отец.
     Парень пошел. Заходит в дом, а в нем сидит один-одинешенек седобородый старик и мастерит бочки. Когда парень вошел, он как раз обручи на очередную бочку набивал.
     — Что ты делаешь, дедушка? — спрашивает парень у старика.
     — А вот кончу, тогда и увидишь что, — отвечает дед. — Сам-то зачем пришел?
     — Я пришел погреться, — сказал парень. Старик набил последний обруч и говорит:
     — Закончил, залезай, посмотри, что это.
     Парень залез в бочку, а старик тут же вставил второе днище и закрыл ело там. После этого откатил бочку на лесную поляну и там оставил ее.
     Много ли, мало ли времени прошло, подбежал к бочке волк. Парень, в щелочку завидев волка, изловчился, выбил из днища одну доску, просунул руку и схватил волка за хвост. Волк испугался и давай бежать. Волк бежит, а бочка за ним катится. Дорога не очень-то ровная — пеньки да колдобины, так что в скором времени бочка развалилась. Волк убежал, а парень на воле очутился.
     Пошел парень куда глаза глядят. Идет и слышит — где-то петух кукарекает. Подходит ближе, самого петуха не видно, видна только одна петушиная голова. Голова эта подпрыгивает и кукарекает. Парень положил петушиную голову в карман, пошел дальше.
     Шел, шел, услышал впереди какой-то стук. Подходит поближе, видит — топор сам по себе прыгает, пляшет — дрова рубит. Парень и топор сунул за пояс, дальше пошел.
     Идет, идет, слышит где-то кто-то поет. Пошел на пение, видит — шапка лежит и поет себе заливается. Парень поднял к шапку, надел на голову, дальше пошел.
     Шел, шел, деревня показалась. И еще издали слышно, какой-то шум-гам по деревне идет. Зашел парень в один дом,. спрашивает:
     — Что за шум у вас в деревне? Хозяева отвечают.:
     — Царевна-Несмеяна, видишь ли, к нам пожаловала. И сказала: кто ее рассмешит, за того она замуж идти согласна. Вот наши деревенские парни и стараются.
     Тогда парень говорит:
     — А не сходить ли и мне, не попытать ли счастья. Другие не рассмешили — может, я рассмешу.
     Пошел парень в горницу, повесил петушиную голову на гвоздь, топор положил на пол, шапку — не стол. Голова тут же запрыгала, затрепыхалась, закукарекала. Топор пустился по полу в веселый пляс, а шапка на столе запела. Все, кто был в доме, начали смеяться. Царевна крепилась-крепилась и тоже не выдержала — засмеялась.
     Так этот парень, говорят, и женился на царской дочери Несмеяне.
++++++++++++++++++
.....
     Как река Волга началась. Чувашские сказки!!
========
     Жила-была бедная вдова с сыном Мишуком. Ютились они в старенькой избёнке, хорошо если хлеба до нового года хватало, а летом ягодами да грибами перебивались.
     Как-то, после тёплого дождя, пошла старуха в лес за грибами. Ходила, ходила - ни одного гриба не нашла.
     — «Не с пустыми же руками домой возвращаться, — подумала она. — Дай хоть хворосту наберу».
     Начала собирать хворост и набрела на охапку сухого валежника. Подняла её, видит - на земле большой уж кольцом свернулся, на голове рожки желтеют.
     Старуха, не мешкая, сняла передник и разостлала его рядом с ужом. Тот заполз на передник, поизвивался на нём, а потом, оставив жёлтенькие рожки, уполз в кусты.
     Старуха тут же завязала узелком передник с рожками и, довольная, побежала домой. Приходит домой, рассказывает сыну о своей находке.
     — Чему ты радуешься? — спросил её Мишук. — Какой в них прок?
     — По молодости да по глупости ты ещё не знаешь, что вместе с этими рожками нам в дом счастье привалило, — отвечает мать. — Они же не простые, а волшебные. Положи их в сусек с зерном - сколько потом не бери, хлеб убывать не станет, в кошелёк сунешь рожки - в деньгах убыли не будет, сколько ни расходуй.
     Решили они начать с денег. Достал Мишук кошелёк, пересчитал деньги. Денег было немного, всего каких-то семь рублей.
     Наутро пошёл Мишук на базар. Походил по базару, к тому, другому приценяется, а тратить деньги не торопится: ну-ка истратишь, а они не восполнятся?! Потом приглядел себе сапоги со скрипом и - была не была! — отдал за них три рубля. Купил сапоги, отошёл в сторонку, заглянул в кошелёк, а там как было семь рублей, так и осталось.
     На эти же семь рублей они и дом новый просторный построили, и амбар, и сарай, скотины всякой накупили. Одним словом, стали жить не хуже других деревенских богатеев. Мишук не только в праздники, но и по будням носил свои сапоги со скрипом. Парни-сверстники так и прозвали его Мишук в сапогах.
     Стукнуло Мишуку двадцать лет, пора жениться. Высватала ему мать дочь богатых родителей. Свадьбу справили честь по чести.
     Люди дивились: откуда у бедной вдовы и её сына взялось такое богатство. Но мать с сыном не то что чужим, своей невестке и то ничего про чудесные рожки не говорили!
     Пришла зима, а зимой главное дело для девок и баб - пряденье. Села за пряжу и молодуха. Чтобы невестка напряла побольше, свекровь взяла да незаметно и сунула ей в кудель чудесные рожки. Невестка день прядёт, второй, третий, а мочка кудели не только не кончается, а даже не убывает.
     — «Вот беда-то, — думает молодуха. — Люди смеяться начнут: одну мочку за три дня осилить не могу». И когда на четвёртый день свекровь затопила печь, а сама вышла по какой-то надобности к соседке, молодайка, недолго думая, сняла кудель с гребня и кинула её в огонь. А чтобы свекровь не догадалась, достала новую мочку.
     Приходит свекровь от соседки и дивится, что дрова в печке как горели так и горят, не убывают. Пора бы уж и хлебы в печь сажать, а только как их в пламя посадишь.
     — Ты, сношенька, кончила свою кудель прясть? — почуяв неладное, спросила свекровь.
     — Нет, ещё не допряла, — ответила молодайка.
     А время подходит к обеду. Сын домой пришёл. Печь же как топилась, так и топится, дрова всё ещё не прогорают. Тут уж и невестка что-то понимать начала и призналась:
     — Я в печку кудель бросила, уж не оттого ли огонь не убывает?
     — Эх, сношенька, сношенька, что ты наделала! — заголосила старуха. — Ты же погубила-разорила нас. Хватайте вёдра, таскайте воду. Тушите огонь в печи!
     Сын сразу понял мать, схватил вёдра и к колодцу. Невестка тоже ему помогать принялась. Они воду таскают, а мать её в печь на огонь выливает. Лили, лили, насилу потушили. Однако огонь погас - новая напасть: полилась из печки вода. Час течёт, два, полдня течёт. Уже и избу всю залило и подворье затопило. Из избы да со двора потекла вода по овражку дальше да дальше, и с каждым часом её становилось больше и больше.
     Вот эта-то вода, что, не переставая, текла из печи, и дала, как сказывают старые люди, и дала начало большое реке, которая и по сей день течёт по чувашской земле. А так как старухиного сына звали Атал Мишук, то и реку чуваши назвали Адал, то есть Волга.
++++++++++++++++++++++
.....
     Как река началась. Чувашские сказки!!
========
     Жила-была бедная вдова с сыном Мишуком. Ютились они в старенькой избенке, хорошо если хлеба до нового года хватало, а летом ягодами да грибами перебивались.
     Как-то, после теплого дождя, пошла старуха в лес за грибами. Ходила, ходила — ни одного гриба не нашла. «Не с пустыми же руками домой возвращаться, — подумала она. — Дай хоть хворосту наберу».
     Начала собирать хворост и набрела на охапку сухого валежника. Подняла ее, видит — на земле большой уж кольцом свернулся, на голове рожки желтеют.
     Старуха, не мешкая, сняла передник и разостлала его рядом с ужом. Тот заполз на передник, поизвивался на нем, а потом, оставив желтенькие рожки, уполз в кусты.
     Старуха тут же завязала узелком передник с рожками и, довольная, побежала домой. Приходит домой, рассказывает сыну о своей находке.
     — Чему ты радуешься? — спросил ее Мишук. — Какой в них прок?
     — По молодости да по глупости ты еще не знаешь, что вместе с этими рожками нам в дом счастье привалило, — отвечает мать. — Они же не простые, а волшебные. Положи их в сусек с зерном — сколько потом не бери, хлеб убывать не станет, в кошелек сунешь рожки — в деньгах убыли не будет, сколько ни расходуй.
     Решили они начать с денег. Достал Мишук кошелек, пересчитал деньги. Денег было немного, всего каких-то семь рублей.
     Наутро пошел Мишук на базар. Походил по базару, к тому, другому приценяется, а тратить деньги не торопится: ну-ка истратишь, а они не восполнятся?! Потом приглядел себе сапоги со скрипом и — была не была! — отдал за них три рубля. Купил сапоги, отошел в сторонку, заглянул в кошелек, а там как было семь рублей, так и осталось.
     На эти же семь рублей они и дом новый просторный построили, и амбар, и сарай, скотины всякой накупили. Одним словом, стали жить не хуже других деревенских богатеев. Мишук не только в праздники, но и по будням носил свои сапоги со скрипом. Парни-сверстники так и прозвали его Мишук в сапогах.
     Стукнуло Мишуку двадцать лет, пора жениться. Высватала ему мать дочь богатых родителей. Свадьбу справили честь по чести.
     Люди дивились: откуда у бедной вдовы и ее сына взялось такое богатство. Но мать с сыном не то что чужим, своей невестке и то ничего про чудесные рожки не говорили!
     Пришла зима, а зимой главное дело для девок и баб — пря-денье. Села за пряжу и молодуха. Чтобы невестка напряла побольше, свекровь взяла да незаметно и сунула ей в кудель чудесные рожки. Невестка день прядет, второй, третий, а мочкакудели не только не кончается, а даже не убывает. «Вот беда-то, — думает молодуха. — Люди смеяться начнут: одну мочку за три дня осилить не могу». И когда на четвертый день свек-ровь затопила печь, а сама вышла по какой-то надобности к соседке, молодайка, недолго думая, сняла кудель с гребня и кинула ее в огонь. А чтобы свекровь не догадалась, достала новую мочку.
     Приходит свекровь от соседки и дивится, что дрова в печке как горели так и горят, не убывают. Пора бы уж и хлебы в печь сажать, а только как их в пламя посадишь.
     — Ты, сношенька, кончила свою кудель прясть? — почуяв неладное, спросила свекровь.
     — Нет, еще не допряла, — ответила молодайка.
     А время подходит к обеду. Сын домой пришел. Печь же как топилась, так и топится, дрова все еще не прогорают. Тут уж и невестка что-то понимать начала и призналась:
     — Я в печку кудель бросила, уж не оттого ли огонь не убывает?
     — Эх, сношенька, сношенька, что ты наделала! — заголосила старуха. — Ты же погубила-разорила нас. Хватайте ведра, таскайте воду. Тушите огонь в печи!
     Сын сразу понял мать, схватил ведра и к колодцу. Невестка тоже ему помогать принялась. Они воду таскают, а мать ее в печь на огонь выливает. Лили, лили, насилу потушили. Однако огонь погас — новая напасть: полилась из печки вода. Час течет, два, полдня течет. Уже и избу всю залило и подворье затопило. Из избы да со двора потекла вода по овражку дальше да дальше, и с каждым часом ее становилось больше и больше.
     Эта-то вода, сказывают старые люди, и дала начало большой реке, которая и по сей день течет по чувашской земле.
++++++++++++++++++
.....
     Как у чувашей поселились деньги. Чувашские сказки!!
========
     Когда-то, в старопрежние времена, плыла вниз по Волге лодка. В одном месте она пристала к берегу. В лодке находились семь разного достоинства монет: копейка, семиш-ник, пятак, гривенник, двухгривенный, полтинник и целковый. Они, говорят, ездили по белу свету и искали для себя новые места.
     Лодка пристала к правому крутому берегу. На горе виднелось большое чувашское село. Целковый, как самый старший, приказал полтиннику:
     — Поднимись-ка на гору, в село, и узнай, что за люди там живут и есть ли у них деньги.
     Полтинник хоть и был в подчинении у целкового, но считал себя тоже старшим над остальными монетами и послал в село двугривенного. Тот, в свою очередь, перепоручил дело гривеннику, гривенник - пятаку, пятак - семишнику, семишник - копейке. Копеечке уже некому было приказывать, пришлось идти самой. Покатилась она в сторону села, а вскоре и из глаз исчезла.
     Ждут-пождут копейку, а ее нет и нет. Рубль опять велит полтиннику сходить в село, поглядеть, что за народ там живет и имеет ли деньги. Полтинник опять посылает вместо себя двугривенного, тот - гривенника, гривенник - пятака, пятак - семишника. Семишник остался младшим, перепоручать дело некому, пришлось самому идти. Покатился он в сторону села и из глаз пропал.
     Ждут-пождут остальные деньги - нет ни копейки, ни семишника. Целковый опять берет за бока полтинника, тот - двугривенного, двугривенный - гривенника, гривенник - пятака. Пятаку посылать некого, покатился сам.
     Ждут-пождут - нет и пятака, как в воду канул. Целковый посылает полтинника, полтинник - двугривенного, двугривенный - гривенника.
     Один за другим укатились в село и гривенник, и двугривенный, и полтинник. Укатились и от них тоже ни слуху ни духу. Целковый остался один. Посылать уже некого. Подождал он еще немного да и думает:
     — Что такое, куда они все подевались? Видно, придется самому на ту гору подняться и все разузнать.
     И хоть был он от природы важным и ленивым, зашагал той же дорогой, по которой исчезли остальные монеты.
     Пришел целковый в село, видит - в середине села большущий базар шумит. Пригляделся получше - тут копейка с семишником, пятак с гривенником и двугривенный с полтинником туда-сюда снуют, катаются меж людей, за какую-нибудь минуту по нескольку раз меняются местами. Да так-то весело, с разными шутками-прибаутками, что глядеть любо-дорого.
     Пришелся базар по душе и целковому. Он тоже решил остаться тут навсегда.
     Правда, целковый, не в пример юркой мелочи, по-прежнему не вертелся и не суетился меж людей, а больше лежал спокойно по карманам богатых людей. Издавна такой порядок ведется: крупные деньги лежат в кармане одного хозяина, а мелкие, работая вместо крупных, постоянно переходят из рук в руки, из кармана в карман.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Качикруш-батыр. Чувашские сказки!!
========
     В глубокую старину жил бедный мужик Сидуган с женой. У них было трое детей: дочь Кулине и сыновья Етриган и Утиган.
     Через сад Сидугана протекала небольшая речка. Однажды Кулине спустилась к речке за водой. Вдруг налетел вихрь, завертел, закружил девушку и унес неведомо куда.
     Узнали об этом родители, стали плакать, а старший сын Етриган говорит:
     — Не плачьте! Я пойду и отыщу сестру.
     Взял он котомку, положил туда каравай хлеба и пошел.
     Шел, шел Етриган, и попадается ему на пути стадо свиней.
     — Куда идешь, Етриган! — спрашивают пастухи.
     — Иду искать сестру, которую унес вихрь, — отвечает юноша.
     — Вряд ли ты ее отыщешь! Вот если бы за один присест съел целую свинью, тогда еще можно было бы надеяться.
     — Что я - обжора, чтобы за один присест съесть целую свинью? — отвечает Етриган и идет дальше.
     Шел он, шел, и попадается ему стадо коров.
     — Куда идешь, Етриган? — спрашивают пастухи.
     — Иду искать сестру, которую унес вихрь, — отвечает юноша.
     — Вряд ли ты ее отыщешь! Вот если бы за один присест съел целую корову, тогда еще можно было бы надеяться.
     — Что я - обжора, чтобы за один присест съесть целую корову? — отвечает Етриган и идет дальше.
     Шел он, шел, и встречается ему табун лошадей.
     — Куда идешь, Етриган? — спрашивают пастухи.
     — Иду искать сестру, которую унес вихрь, — отвечает юноша.
     — Вряд ли ты ее отыщешь! Вот если бы ты за один присест съел целую лошадь, тогда бы еще можно было надеяться.
     — Что я - обжора, чтобы за один присест съесть целую лошадь? — отвечает Етриган и идет дальше.
     Скоро перед ним показался красивый дворец. Етриган, не раздумывая, зашел туда и встретил сестру Кулине.
     — Братец ты мой! Как ты дошел сюда? — говорит сестра и обнимает брата.
     — Шел, шел и дошел, — отвечает Етриган.
     — А знаешь, братец, мой муж - сам шайтан, и я боюсь, как бы он не убил тебя.
     — После того как я увидел тебя, можно и умереть.
     Тут Кулине услышала шаги шайтана и спрятала брата в темный уголок. Шайтан вошел, потянул носом и говорит:
     — Фу!.. Человеком пахнет!..
     — Как не пахнуть! Дни и ночи носишься среди людей, обманываешь их, вот и пропах человечьим духом, — отвечает Кулине.
     — Нет, не потому. Тут наверняка кто-то есть!
     — А если здесь мой брат Етриган? Что с ним сделаешь? — спрашивает Кулине.
     — Угощу, как полагается, вот и все, — отвечает шайтан.
     Етриган вышел из уголка, и хозяин посадил его за стол. Поговорили о том о сем, шайтан положил перед Етриганом свиную тушу и говорит:
     — Раз пришел ко мне в гости - съешь все!
     — Юноша ел, ел, но больше двух фунтов не осилил. Поблагодарил он хозяина и вышел из-за стола.
     — Почему мало съел? Может, побрезговал? — спрашивает шайтан.
     — Что ты, — отвечает юноша, — я наелся досыта.
     — Ну, хорошо, на сегодня прощаю, а завтра угощу лучшей едой, — говорит шайтан и сам берется за свиную тушу.
     Через три минуты туши как не бывало. Кости шайтан спрятал в мешок и лег спать. Утром, перед уходом из дому, шайтан приказал сварить к вечеру целого быка.
     Вечером он вернулся, положил перед Етриганом тушу быка и говорит:
     — Раз пришел ко мне в гости - съешь все мясо! Юноша ел, ел, но больше двух фунтов не осилил.
     Поблагодарил он хозяина и вышел из-за стола.
     — Что мало ел? Может, тебе не нравится наша еда? — спрашивает шайтан.
     — Что ты, — отвечает юноша, — очень нравится, но только я уже наелся.
     — Ну, хорошо, на сегодня прощаю, а завтра угощу самой вкусной едой, — говорит шайтан и сам берется за быка.
     Через шесть минут от быка остались рога да кости. Шайтан положил их в тот же мешок и лег спать.
     На другое утро, уходя из дому, шайтан приказал сварить к вечеру целую лошадь.
     Вечером он вернулся, положил перед Етриганом тушу лошади и говорит:
     — Раз ты пришел ко мне в гости - съешь все!
     Юноша ел, ел, но больше двух фунтов не осилил. Поблагодарил он хозяина и вышел из-за стола.
     — Что мало ел? Может, не нравится наша еда? — спрашивает шайтан.
     — Что ты, — отвечает юноша, — очень нравится, но только я уже наелся.
     — Ну, хорошо! Сейчас я покажу тебе, как надо есть, — говорит шайтан и сам берется за лошадь.
     Через семь минут от лошади остались лишь хвост, грива и кости. Шайтан сложил их в тот же мешок, подошел к Етригану и говорит:
     — Ты почему побрезговал моим угощением? Видать, ты не с добрым сердцем ко мне пришел!
     Ударил шайтан Етригана тяжелым мешком по лбу. Етриган залился кровью, упал и тут же умер, а шайтан ушел.
     Заплакала Кулине, переодела брата во все чистое и похоронила. А белье его, все в крови, она спрятала в чулан.
     В ту же ночь младшему брату Етригана, Утигану, приснился сон. Утром он встал и говорит:
     — Мне приснился странный сон, будто шея и голова Етригана обернуты в красный платок.
     Это нехороший сон! Кто-то убил нашего Етригана! — отвечает мать и вытирает слезы.
     — Я пойду и отыщу его! — говорит Утиган. — Не может быть, чтобы убили и брата и сестру. Может быть, они нуждаются в моей помощи...
     Положил он в котомку каравай хлеба и пошел. По пути встретил он те же стада, тех же пастухов и ответил на их вопросы теми же словами, что и Етриган. Шайтан угощал его так же, как и старшего брата, и тоже убил.
     Похоронила Кулине второго брата, взяла белье Етригана и Утигана и пошла к речке стирать. Когда она намочила белье, от рубашки Етригана отделилась одна капля крови, от рубашки Утигана другая, на них упала слеза Кулине, и получилась одна алая капля. Она поплыла вниз по течению и плыла до тех пор, пока не достигла сада Сидугана. А здесь как раз в то время мать Кулине вышла к речке за водой. Зачерпнула она воды, и капля оказалась в ее ведре. Пришла она домой, выпила свежей воды и не заметила, как вместе с водой проглотила и алую каплю.
     Скоро жена Сидугана родила мальчика. Имя ему дали Качикруш.
     Качикруш рос здоровым и сильным мальчиком. В шестнадцать лет никто не мог с ним справиться. Он с корнем вырывал столетние дубы и один делал такую работу, с какой справлялась сотня людей. Когда Качикруш стал работать у богатых, родители его вздохнули свободнее, легче стало жить. А могучий батыр вернется с заработанным хлебом от одного богатея и идет к другому.
     Качикруш за день богатырской работы вместо платы брал мешок зерна, и хозяин обязан был кормить его раз в день.
     Однажды он сходил в лес и принес оттуда огромный дуб и две сосны. Очистил их от сучьев и обстругал. Из дуба и одной сосны батыр сделал себе громадный цеп, а на ремень взял шкуры трех быков. Из другой сосны он смастерил ручку к огромной, с ворота, лопате.
     Утром закинул батыр цеп и лопату на плечо, взял огромный мешок и пошел искать работу.
     Вот идет он мимо барской усадьбы и видит: все гумно полно необмолоченными скирдами. Спрашивает у хозяина:
     — Обмолотить тебе этот хлеб?
     — Ты, наверно, дорого за работу берешь? — спрашивает барин.
     — Совсем мало - один раз накормишь и отдашь мешок зерна.
     Барин с радостью нанял дешевого работника и позвал его в дом завтракать. За столом Качикруш съел семьдесят семь караваев хлеба и мясо трех быков. Удивился, испугался хозяин и думает: «Что станет с моим хозяйством, если я буду кормить этого обжору хотя бы неделю?»
     Позавтракал Качикруш, вышел на гумно и начал сработать. Свалит скирду на ток, ударит два-три раза, богатырским цепом - и зерно обмолочено. Свалит скирду, ударит цепом - и зерно обмолочено.
     Обмолотил Качикруш все скирды, сгреб зерно в большую, с гору, кучу и стал веять, подбрасывать зерно до небес своей огромной лопатой.
     Когда и эта работа была сделана, батыр насыпал весь барский хлеб в свой бездонный мешок, взвалил плечо и, как гора, двинулся домой. Барин как стоял, так и замер - разинул рот и вытаращил глаза.
     Однажды, когда сын был дома, Сидуган с женой разговорились о пропавших детях и запечалились. Слушал, слушал их Качикруш, потом и говорит:
     —Я пойду отыщу их, а мучителей накажу!
     Родители стали его отговаривать:
     — Трое детей пропали, пропадешь и ты! Как мы тогда будем жить? Не ходи, сынок!
     Но Качикруш стоял на своем. Сделал он дубину из векового дуба, положил в котомку каравай хлеба и пошел. Шел он, шел и дошел до стада свиней.
     — Куда идешь, Качикруш? — спрашивают пастухи.
     — Иду искать сестру и двух братьев, которые пропали несколько лет назад, — отвечает батыр.
     — Вряд ли ты найдешь их! Вот если бы ты за один мест съел целую свинью из нашего стада, тогда еще было бы надеяться.
     — Я не собака, чтобы есть сырое мясо. Сварите - тогда посмотрим!
     Пастухи зарезали свинью и сварили. Качикруш сел и съел все мясо без остатка.
     — Ну, на тебя можно надеяться! — говорят пастухи.
     Качикруш взял свою дубину, попрощался с пастухами и пошел дальше. Шел он, шел и дошел до стада коров.
     — Куда идешь, Качикруш? — спрашивают пастухи.
     — Иду искать сестру и двух братьев, которые пропали несколько лет назад, — отвечает батыр.
     — Вряд ли ты их найдешь! Вот если бы ты за один присест съел целую корову из вашего стада, тогда еще можно было бы надеяться.
     —Я не волк, чтобы есть сырое мясо. Сварите - и тогда посмотрим!
     Пастухи зарезали корову и сварили. Качикруш сел и съел все мясо без остатка.
     — Ну, на тебя можно надеяться! — говорят пастухи.
     А Качикруш взял свою дубину, попрощался с пастухамии пошел дальше. Шел, шел и дошел до табуна лошадей.
     — Куда идешь, Качикруш? — спрашивают пастухи.
     — Иду искать сестру и двух братьев, которые пропали несколько лёт назад, — отвечает батыр.
     — Вряд ли ты их найдешь! Вот если бы ты за одинприсест съел целую лошадь из нашего табуна, тогдаеще можно было бы надеяться.
     — Я не зверь лесной, чтобы есть сырое мясо. Сварите - и тогда посмотрим!
     — Пастухи зарезали и сварили лошадь. Качикруш сели съел все мясо без остатка.
     — Ну, на тебя можно надеяться! — говорят пастухи.
     А Качикруш взял свою дубину и пошел дальше.
     Скоро перед ним показался красивый дворец. Батыр прислонил свою дубину к стене и вошел во двбр. Видит - сидит у окна женщина и печально смотрит вдаль. Поприветствовал ее Качикруш. Женщина обернулась и спросила:
     — Куда ты идешь, сынок, и как сюда попал?
     — Я сын Сидугана, и зовут меня Качикруш. А иду я искать сестру Кулине и братьев Етригана-и Утигана, Которые пропали еще до моего рождения, — отвечает батыр.
     — Так ты мой младший брат, а я твоя пропавшая сестра! — закричала обрадованная Кулине и обняла батыра.
     Порасспросила Кулине о здоровье, родителей и домашних делах, призадумалась, пригорюнилась, а потом и говорит:
     — А ведь мой муж - сам шайтан! Он меня похитил. А братьев наших, Етригана и Утигана, которые пришли освободить меня, он бил мешком с костями и убил, сказал,: что они брезговали его угощением. Я боюсь, как бы, шайтан и тебя не убил! Он ведь никого не жалеет.
     — Не беспокойся, сестра, — отвечает Качикруш, — у меня для него есть хороший гостинец.
     Услышала Кулине шаги шайтана, хотела спрятать брата, но тот отказался.
     — Прячься не прячься, придет - все равно увидит! Лучше не прятаться.
     Скоро во дворец вошел шайтан, увидел Качикруша и спрашивает у него.
     — Что ты за человек?
     — Я младший брат твоей жены и пришел к вам в гости, — отвечает батыр.
     —.Тогда садись за стол! Наверно, проголодался с дороги? — говорит шайтан и выкладывает перед Качикрушем целую свиную тушу.
     Батыр съел все мясо без остатка, а кости спрятал в мешок. Шайтан поглядел на гостя злыми глазами, но ничего не сказал.
     На другой день шайтан вывалил перед Качикрушем.двух коров. Батыр и на этот раз съел все мясо, а спрятал в мешок. Шайтан чуть не лопнул от злости, но ничего поделать не мог.
     На третий день шайтан вывалил перед Качикрушем трех лошадей и говорит:
     — Раз пришел ко мне в гости - ешь, не стесняйся!
     Батыр сел и съел все мясо, а кости спрятал в мешок. Шайтан не вытерпел
     И говорит:
     — Никогда в жизни не видел такого прожорливо госгя! Можно ли назвать гостем человека, который съел весь обед, не оставив хозяину даже крошки?
     — А как ты можешь называться хозяином, — ответил Качикруш, — если попрекаешь родственника, который единственный раз в жизни пришел к тебе в гости, куском хлеба? Кто не может много есть, тому ты говоришь «Почему брезгуешь, моим обедом?», а кто может, тому говоришь: «Почему много ешь?» Не думаешь ли ты, что на тебя нет управы?!
     С этими словами батыр развернулся и ударил шайтана многопудовым мешком по голове. Шайтан крякнул и-рухнул на землю. Тогда Качикруш выволок его во двор, стал дубасить своей громадной дубиной и приговаривать:
     — Не будешь красть девушек! Не будешь убивать парней! Не будешь обманывать и мучить людей!
     Расправился с шайтаном Качикруш и вместе с сестрой вернулся домой к родителями.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Кехермень-Кетиль. Чувашские сказки!!
========
     У старика со старухой росли два сына. Старшему, Кехитрану, было двенадцать лет, а младшему, Кехермень-Кетилю, всего полтора года.
     Выбежали как-то раз братья на улицу поиграть. Вдруг нежданно-негаданно налетел Вихорь. Закружил, завертел всё кругом, подхватил и унес Кехермень-Кетиля в царство Пери.
     В том царстве Кехермень-Кетиля взял на воспитание царь Пери. Стал парень расти не по дням, а по часам. И скоро вырос выше девяти аршин, в плечах косая сажень, и сила в нем была непомерная.
     Все дети царства Пери боялись богатыря Кехермень-Кетиля. Когда он выходил на улицу, сверстники разбегались и издали кричали:
     — Не станем мы с тобой играть, человеческий сын! Уходи от нас!
     Кехермень-Кетиль сердился за такие речи на ребят царства Пери и, когда удавалось кого из них поймать, бил и обижал их.
     Родители пожаловались царю Пери:
     — Твой приёмыш, сын человеческий, житья не дает нашим детям, бьет ребят, калечит. Уйми его либо отправь куда-нибудь из нашего царства.
     «Экая беда с этим Кехермень-Кетилем, — подумал царь, — надо как-то от него избавиться. Напрасно я тогда принял парня». Думал, думал царь и придумал. Говорит приёмышу:
     — Не пристало тебе, такому богатырю, с малыми ребятами играть! Сделай шар да клюку, коли можешь, и играй с моими солдатами.
     Кехермень-Кетиль тому рад-радехонек. Пошел в лес, вырвал с корнями два многовековых дуба. Из одного сделал огромную, тяжелую клюку, а из комля другого дуба вытесал такой большой шар, что впору только двум силачам поднять. Вышел на улицу и закричал:
     — Выходи, кто хочет со мной шар гонять!
     Послал царь двадцать отборных силачей солдат и наказал им:
     — Играйте с Кехермень-Кетилем и помните: сила у него непомерная и надо вам его во что бы то ни стало обыграть. Коли верх возьмете, может, посмирнее станет и легче мне будет от него избавить наше царство. Ведь не знал я, когда взял его у Вихоря в приемыши, что человеческий сын в один год так вырастет и станет могучим богатырем. Силы-то набрался, а разум ребячий, вот и озорует.
     Вышли солдаты на площадь, а Кехермень-Кетиль говорит:
     — Давайте конаться, кому первому начинать.
     Первому досталось начинать Кехермень-Кетилю. Установил он шар поудобнее и с такой силой ударил клюкой из целого дуба, что шар полетел со страшным свистом. Многих солдат оглушил тот свист, иных воздухом с ног сбило, а кто устоял на ногах да пробовал поймать шар, тех и вовсе покалечило. У кого руку, у кого голову оторвало.
     Бросил Кехермен-Кетиль клюку и с досадой сказал:
     — Что за игра! Двадцать человек не могли шар поймать, да еще и покалечились!
     А царь сидел на крыльце, все это видел и подумал: «А ну как он из-за чего-нибудь рассердится, может в сердцах все наше царство разорить». И тут же велел позвать Кехермень-Кетиля.
     — Вижу, что в нашем царстве нет тебе поединщика. Спустился бы ты в подземный мир. Там, слыхал я, есть сильные могучие богатыри. Найдешь, с кем силой помериться.
     — А как туда попасть? — спросил Кехермень-Кетиль.
     — Ступай отсюда прямо наполдень, и встретится тебе провал в земле. Это и будет вход в подземный мир.
     Кехермень-Кетиль вскинул клюку на плечо и отправился в путь-дорогу. Шел, шел и заметил, что в одном месте свет из-под земли пробивается. Подошел ближе и увидал узенький провал. Свет из этого провала и пробивался. Клюкой да руками разгреб землю, расширил вход и спустился в подземное царство. Огляделся и заметил единственную тропу. Шел, шел, притомился и есть захотел. Сел возле тропы отдохнуть, а тут, откуда ни возьмись, мчится прямо на него громадный бык с такими большими острыми рогами, что смотреть страшно. Невдалеке остановился бык, стал копытами землю рыть, глаза огнем горят. Голову нагнул и ринулся на Кехермень-Кетиля, а тот легонько ударил клюкой и убил быка наповал.
     Ухватил Кехермень-Кетиль быка за хвост, поднял повыше и с такой силой тряхнул, что выпала бычья туша из шкуры.
     — Обед сам ко мне прибежал, — сказал он.
     Утолил он голод, отдохнул и пошел дальше. Привела его тропинка к избушке. Заглянул в окно и увидал: на печи старик спит. Постучал и крикнул:
     — Дедушка, пусти переночевать!
     — Кто ты есть, молодец, и как сюда попал?
     — Я сын человеческий, зовут меня Кехермень-Кетилем.
     И рассказал старику, как его малым ребенком Вихорь унес, а царь Пери усыновил.
     — Сказал царь Пери, что в поземном царстве у вас много богатырей и есть с кем силой помериться.
     — Парень ты, видать, хороший, не криводушный, — проговорил старик, — и мне тебя жалко. Обманул тебя царь Пери, твой приемный отец, либо сам он ничего не знал о подземном царстве. Владеет царством у нас страшенное чудовище. У того чудовища двенадцать рук, на каждой руке по сорок пальцев. Сам живет в подземелье, оттуда выставляет руки и бесчисленными своими пальцами хватает все живое и здесь и на белом свете. А как кого ухватит, тотчас затягивает к себе в подземелье и пожирает. Много находилось сильных и смелых богатырей, которые пытались победить чудовище, избавить от двенадцатирукого мири, да все они погибли. Скоро никого в живых не останется, кто не переберется на другой конец земли. И тебе туб оставаться нельзя. Уходи, покуда жив, отсюда подальше. Да поскорей.
     — Уйти - дело нехитрое. Уйти я успею. А вот ты скажи, как мне повидать двенадцатирукого царя? — спросил Кехермень-Кетиль.
     — Незачем тебе искать свою погибель, — отвечал старик. — Да и время сейчас позднее, ложись отдыхай - утро вечера мудренее.
     С теми словами залез старик на печь и в скором времени крепко уснул. А Кехермень-Кетиль вышел потихоньку из избы и отправился по тропинке вдоль берега реки. Шел близко ли, далеко ли, увидал: низко над землей крыша приподымается, а из-под крыши, из верхних окон, во все стороны руки протягиваются, и множество длинных пальцев на тех руках шевелится.
     — «Не иначе как это и есть сам двенадцатирукий подземный царь», — подумал Кхермень-Кетиль и вдруг почуял, как потянул и потянул его вперед. И тут только заметил, что крепко держат его пальцы, и руку видал. Издали ухватил молодца подземный царь.
     Стал Кехермень-Кетиль вырываться. И так и сяк повернется, старается освободиться, а сам шаг за шагом против воли переступает все ближе и ближе к крыше. И когда чудовище подтащило его уже совсем близко - осталось лишь втянуть в окно, — Кехермень-Кетиль уперся в стену ногами, поднатужился и так сильно дернулся назад, что напрочь оторвал мохнатую руку толщиной с десятивершковое бревно. Кинул руку в реку, а сам воротился в избу и лег спать.
     Утром, когда позавтракали, сказал старику:
     — Пойду хоть издали взгляну, что это за двенадцатирукое чудовище - подземный царь.
     — Как вчера говорил, — молвил старик, — так и сегодня скажу: не ходи. Погубит тебя подземный царь.
     — Чему быть, то и станется, а пойти пойду, — стоит на своем Кехермень-Кетиль, — погляжу, чья возьмет!
     — Ну, твоя воля, — махнул старик рукой. — Будь по-твоему. Ступай, но сперва выслушай, что скажу. Не шуточное дело ты затеял...
     Рассказал все, что знал про двенадцатирукого подземного цари, и под конец прибавил:
     — Коли запомнишь, что я тебе сказал, и с толком за дело возьмешься, может, и победишь проклятое чудовище.
     Поблагодарил Кехермень-Кетиль старика, подхватил свою клюку и пошел по знакомой тропинке. Когда показалась вдали крыша подземного дворца, все одиннадцать рук протянулись в его сторону и послышался голос:
     — А-а, опять пришел! Думаешь, одну руку оторвал, так и обессилил меня? Одиннадцать рук еще осталось! Живым отсюда не выпущу. Сейчас тебя проглочу!
     — Сперва баню натопи - я хоть помоюсь с дороги, — а потом и делай что хочешь.
     — Что ж, помойся, — сказал подземный царь и приказал баню вытопить.
     Прошло сколько-то времени, служанка прибежала:
     — Баня готова, жару-пару много, можно мыться!
     — Ступай мойся скорее, — торопит подземный царь, — нечего время вести!
     — У нас принято так: сначала хозяин жар проверит, а уж потом и гости идут париться.
     — Будь по-твоему, потешу тебя перед смертью.
     Покуда подземный царь в бане был, Кехермень-Кетиль заскочил во дворец и, как учил его старик, отворил заветный ларец. Бутылку с живой водой поставил, где стояла бессильная вода, а бессильную воду поставил на место живой, сильной воды.
     В ту пору воротился из бани подземный царь:
     — Ступай, мойся поскорее, мне уж обедать пора!
     — Я что-то раздумал, — отвечал Кехермень-Кетиль. — Давай сначала поборемся, а потом я в баню схожу.
     — Поборемся так поборемся, — сказал подземный царь и подал бутылку с живой водой, — испей немного.
     А сам схватил бутылку с бессильной водой, стал пить. Сразу почувствовал, что сил у него стало меньше в десять раз. Кехермень-Кетиль тем временем выпил живую воду, и силы у него удесятерились.
     — Ох, не ту водя я тебе дал! — закричал подземный царь. — Дай сюда твою бутылку!
     Выкинул добрый молодец пустую бутылку, ухватил подземного царя и вытащил из подземелья. Потом размахнулся своей клюкой и с одного удара убил обессиленного подземного царя. Разрубил его туловище и освободил великое множество народу. Повалило видимо-невидимо людей из разных стран, проглоченных двенадцатируким чудовищем. Идут люди и прославляют богатыря Кехермень-Кетиля. Встретил добры молодец и своего отца, и старшего брата Кехитрана. Обнялись они, поздоровались и все вместе воротились домой. Там устроили пир на весь мир.
     На том пиру все пили и ели и прославляли геройство и удаль победителя подземного царя - доблестного Кехермень-Кетиля. И я на том пиру был, обо все узнал и вас рассказал.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Козел и Баран. Чувашские сказки!!
========
     Жили-были старик со старухой. Жили небогато. Из всей скотины имели они одного козлика. Козлик рос, стал козлом и однажды, когда старуха вышла зачем-то во двор, так боднул ее, что с ног сшиб.
     Идет старуха в избу и говорит старику:
     — А козлик-то наш бодливый стал, меня с ног сшиб. Надо с ним что-то делать.
     — Ну уж ты скажешь! — не поверил старик и решил сам убедиться.
     Но только вышел он во двор, как козел подбежал к нему и со всего маху боднул. Старик полетел с ног долой. «Ах, ты так! — сказал старик. — Тогда тебя надо прирезать».
     Заходит он в избу и начинает точить нож. Наточил, вместе со старухой поймали они козла, уложили на солому, старуха держит, старик режет. Но то ли нож был плохой, то ли старик плохо наточил его, а только пилит он, пилит, а горло козлу перепилить не может.
     Пришлось отпустить козла и пойти за ножом к соседям. Нож принесли, но теперь козел, зная, зачем его ловят, в руки не дается. Гонялись-гонялись за ним по двору — никак не догнать. Тогда старик поставил старуху у ворот и немного приоткрыл их: авось, козел сунется в щель — его тут и зажать. Однако козел подбегает к воротам и — назад.
     — Пошире открой! — говорит старик старухе.
     Та открывает пошире, но козел подбегает и опять убегает.
     — Еще шире! — командует старик.
     Старуха еще шире открывает ворота. Но козел не только не бежит, а даже еще назад отпрыгивает.
     — Совсем открой! — кричит старик.
     Старуха открывает ворота настежь, и теперь, не заставляя себя ждать, козел стрелой вылетает со двора — иди, поймай его.
     Выбежал козел за деревню. Немного времени спустя повстречал барана. Пошли они вместе. Шли-шли, порожний мешок нашли. Дальше пошли — старый большой ножик нашли. Опять идут путем-дорогой, нашли голову волка, положили ее в мешок.
     Пришли козел с бараном в лес и решили немного отдохнуть с дороги. Пока отдыхали, вокруг них сорок волков собралось, сидят, зубами щелкают. Испугались козел с бараном, душа в пятки ушла. Что делать?
     Козел громко, чтобы волкам слышно было, говорит барану:
     — Что будем варить?
     Баран смекнул, в чем дело, и тоже во все горло:
     — Давай сварим башку волка.
     Сам берет мешок и вытаскивает из него голову волка. Вытащил, поглядел, обратно положил и снова вытащил: делает вид, что выбирает. И каждый раз большим ножом постукивает по голове.
     — Ну, выбрал? — спрашивает козел. — А посвежее разве нет там головы? Тогда лови вон любого, да и зарежем.
     Баран отложил голову в сторону и с ножом шагнул пряма на волков. Те устрашились длинного ножа, и дай бог ноги. Бегут волки по лесу, встречает их медведь.
     — Куда несетесь, братцы? — спрашивает медведь. — Кого так испугались?
     — Да вон там на опушке двое каких-то разбойников расположились : один бородатый, другой рогатый. А в мешке у них — волчьи головы, то вытаскивают их, то обратно кладут, какую посвежее выбирают. Бородатому не понравилась выбранная голова, бери-хватай, говорит, любого из этих и под нож — поневоле испугаешься.
     — Да это не про козла ли с бараном вы говорите? — сказал медведь. — Нашли кого бояться! Пойдемте-ка обратно да и пообедаем этими, как вы говорите, разбойниками.
     Пошли все вместе опять на опушку леса. Козел с бараном увидели их, хотели бежать, да куда побежишь, если волки взяли их в кольцо да еще и медведя с собой привели. Козел со страху прыгнул на дерево, обхватил его, держится. А баран попрыгал-попрыгал — нет, опять на землю сползает. Разбежался и еще раз прыгнул — зацепился рогами за сук и повис на нем.
     Медведь передом идет, подошел к дереву и начал его раскачивать, хочет с корнем выдернуть. Волки все еще не осмелятся близко подойти, сидят кружком в отдалении.
     Баран козлу шепчет:
     — Падаю, козел, падаю.
     — Не шуми, — тот ему отвечает.
     Качнул медведь дерево посильнее, баран не удержался и — шмяк! — грохнулся на землю. Медведь от неожиданности струхнул, начал пятиться, а волки, на него глядя, и вовсе побежали. Тогда козел тоже — прыг! — на землю и закричал на весь лес:
     — Не давай им уходить! Беги наперерез! Окружай!
     Козел с бараном выставили вперед рога да и кинулись на медведя, который все еще пятился, а бежать не хотел. Не выдержал косолапый их дружного натиска и — откуда проворство взялось — побежал во весь дух вслед за волками. Бежал-бежал — на острый сук в чаще леса напоролся и тут же дух испустил. Волки разбрелись кто куда. А козел с бараном, говорят, и по сей день в том лесу дружно живут.
++++++++++++++++++
.....
     Кот и Воробей. Чувашские сказки!!
========
     Жили себе поживали старик со старухой, и был у них кот-мурлыка. Однажды лежал этот кот на солнышке, грелся. И так-то ему было тепло и хорошо, что он и глаза зажмурил от удовольствия. И вдруг где-то совсем рядом слышит:
     — Чилик-чилик!
     Открыл глаза — воробей сидит на краешке корыта и что-то клюет. Встрепенулся кот, напружинился, от охотничьего азарта у него шерсть на спине дыбом встала. Воробушек скок да скок по корыту, и еще ближе оказался. И тогда словно какая пружина подкинула кота — прыг! — и воробей уже у него в лапах. Правда, воробей оказался старым, а старого воробья, как известно, на мякине не проведешь и голыми руками не возьмешь.
     — Умный кот-мурлыка, ты меня можешь съесть в любое время, — сказал воробей, — но вспомни-ка, мур-мур-мур, умывался ли ты утром, когда проснулся? По глазам видно, что нет. А ведь умные и хорошие, мур-мур-мур, утро начинают с того, что умываются.
     Кот вспомнил, что он и впрямь утром не умывался. Обидно, что какой-то воробей учит его правилам хорошего тона, а только что возразишь воробью?
     Убрал кот свои когти, положил воробья на траву и начал умываться. Нализывает языком лапу, а потом этой лапой аж из-за уха и до усов по мордашке проводит, хочет показать воробью, что понимает толк в чистоте. А воробей поглядел-поглядел, как кот умывается, да и улетел. Спохватился умный кот, но уже поздно. Был в лапах вкусный завтрак и — нет его, улетел.
     С тех пор, говорят, кот начал умываться не перед едой, а после еды. Ну, а на него глядя, и все другие коты и кошки стали делать то же самое.
++++++++++++++++++
.....
     Красавица Плаги. Чувашские сказки!!
========
     У одного мужика было три сына. Старшие сыновья были женаты, а младший Иван - холост. Пришла пора женить и младшего сына. Для него отец выбрал самую что ни на есть красивую в деревне девушку Плаги.
     — Нравится тебе Плаги? — опросил он сына.
     — Нравится-то нравится, да, говорят, уж больно ленива, — ответил Иван. — Только и делает, что глядится в зеркало, собой любуется.
     — Ничего, сынок, научим её работать, — сказал отец. Женился Иван на красавице Плаги. Оправили честь по чести свадьбу.
     Живут молодые день, неделю, две недели. Иван вместе с братьями работает, не сидят сложа руки и старшие невестки. Только красавица Плаги ничего не делает. Выйдет в сад, сядет в тенёк да и посиживает.
     Однажды вечером, когда все вернулись с работы и сели ужинать, отец спрашивает:
     — Сыновья, вы чем нынче занимались?
     — Пни корчевали, — отвечают те.
     — А вы, невестки, что делали?
     — Мы пололи картошку, — говорят старшие снохи.
     — А ты чем была занята, голубушка? — спросил свёкор у младшей невестки.
     — В саду под яблоней сидела.
     Отец налил сыновьям и старшим невесткам по миске супа, положил по куску хлеба и мяса. Младшей невестке налил миску супа, положил рядом с миской ложку и - всё. Похлебала красавица Плаги жиденькой похлёбочки, на том ужин её и закончился.
     Утром опять все ушли на работу, одна Плаги осталась дома. Осталась и задумалась: неработающих здесь не кормят, может, чем-нибудь мне тоже заняться? Подумала так и прибрала в доме, пол вымыла.
     Вечером за столом отец опять спрашивает:
     — Что, сыновья, нынче делали?
     — Пни корчевали, — отвечают те.
     — А вы чем занимались? — опросил отец у старших невесток.
     — Пололи, — ответили они.
     — А ты, Плаги, что поделывала? Опять в холодке под яблоней сидела?
     — Нет, я убиралась по дому, пыль вытерла, пол вымыла, — сказала Плаги.
     На этот раз свёкор налил невестке супу и положил кусочек хлеба.
     Ест Плаги этот кусочек и думает: «Выходит, в этом доме кормят лучше того, кто лучше работает. Пойду-ка завтра и я полоть картошку».
     Так и сделала. Наутро встала вместе со старшими снохами и вместе же с ними до самого вечера полола.
     За ужином свёкор опять допытывается:
     — Каким делом, сынки, нынче занимались?
     — Пни докорчевывалн.
     — А вы, старшие невестки?
     — Пололи.
     — А ты, наша красавица? — дошел черёд до Плаги.
     — И я нынче полола, — ответила Плаги. А одна из старших невесток прибавила:
     — Она сегодня работала проворнее нас, мы едва за ней успевали.
     И в этот раз отец положил перед Плаги вдоволь и хлеба, и мяса.
     Так красивая Плаги научилась работать.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Кто увидит хороший сон, тому и гуся. Чувашские сказки!!
========
     Один богатый человек задумал в воскресенье поехать на базар. А до базарного села было далеконько и приходилось брать в дорогу какую-нибудь провизию. У богача было много всякой скотины и домашней птицы: тысяча коров, тысяча лошадей, тысяча свиней, столько же гусей, уток, кур. Вот он и думает: неплохо бы взять в дорогу гуся, но если зарезать одного гуся, то останется девятьсот девяносто девять — нехорошо, неровный счет. Как же быть? Что делать?
     Ближним соседом богача был поп, у которого скотины и всякой другой живности насчитывалось столько же, сколь и у богача. И поп, собираясь в воскресенье на базар, тоже раздумывал: неплохо бы зарезать на дорогу утку, но ведь тогда останется девятьсот девяносто девять уток — негоже, неровный счет. Что делать? Не спросить ли у соседа, может, он что-то присоветует?
     Идет поп к соседу-богачу и говорит:
     — Собираюсь, кум, поехать в воскреоенье на базар, но никак не придумаю, что из провизии взять на дорогу.
     Богатому соседу такие речи — маслом по сердцу.
     — Вот и я тоже, — отвечает он, — думал-думал, а ничего не надумал. Можно бы зарезать курицу, но ведь тогда останется девятьсот девяносто девять кур — неровный счет.
     — А может, так сделать, — предложил поп. — Я слышал, собирается на базар крестьянин Метри, а лошади у него нет. Вся домашняя живность у него состоит в одном гусе. Так вот, пусть он зарежет его для равного счета, а мы за это возьмем Метри на базар.
     Пошли они к крестьянину Метри. Зашли в избу, говорят:
     — Ты зарежь своего гуся, и мы возьмем тебя на базар.
     Почесал в затылке Метри, подумал. Жалко гуся, во собирался он на базар за деревянными кадками для солений, а на себе их не донесешь. Волей-неволей пришлось согласиться.
     Наутро поехали трое соседей на базар. Каждый купил, что ему надо, уложили покупки на подводу и отправились в обратный путь.
     В пути их застала ночь. Пришлось остановиться на ночлег прямо в поле. Метри начал варить гуся.
     — Когда он еще сварится! — оказал пол. — Не лучше ли нам сейчас лечь слать, и кто увидит хороший сон, тот один съест гуся, а кто увидит плохой, останется голодным.
     Оставили гуся довариваться-дожариваться в котле над костром, а сами легли спать.
     Просыпаются утром, поп и говорит:
     — Ну, красивый сон я видел! Будто поехал на базар и купил золотую узду, надел эту узду на лошадиную голову — вся лошадь стала золотой и взмыла вверх. Так очутился я на седьмом небе. Там золотая лошадь меня оставила одного, но тут же вернулась и протянула мне тысячу рублей. Я обрадовался, взял деньги, опять вскочил в седло и начал опускаться на землю, чтобы на земле взяться за жареного гуся.
     После попа начал рассказывать свой сон богач:
     — Я тоже во сне ехал на золотом коне. Ехал следом за тобой, но мой конь дал мне в три раза больше денег.
     Крестьянин послушал своих соседей да и говорит:
     — А я во сне сколько ни гнался на своей лошади за вами, не сумел догнать и повернул обратно. Видя, какие большие деньги вам перепали, я подумал, что при них вы не будете голодать, и когда приехал сюда, один съел гуся.
     Богач с попом сначала посчитали, что Метри шутки шутит. Но когда подошли к котлу, то увидели на две его одни лишь косточки от гуся.
++++++++++++++++++
.....
     Лазарь Лазарич и Иван Иваныч
     Давным-давно жили да были в одном селении старик со старухой. Детей у них не было и они просили бога, чтобы он дал им хотя бы одного на утешение в старости. Бог услышал их мольбы, смилостивился, и в скором времени родился у них сын. Назвали его, как и отца, Иваном..
     Рос мальчик не по дням, а по часам. Когда ему исполнилось три года, он выглядел уже как десятилетний.
     Однажды мальчик сидел у окошка и глядел на улицу. Там играли соседские дети. Мальчик стал проситься у родителей, чтобы они его тоже отпустили поиграть со сверстниками. Те отпустили. Редко выходивший на улицу мальчик не только не имел друзей, но и вообще плохо ладил с деревенскими ребятишками. Вот и на этот раз стоило только ему выйти, как сверстники стали над ним насмехаться: и рост, мол, у тебя большой, и руки слишком длинные. Мальчик рассердился и начал колотить своих обидчиков. Кто отделался легким ушибом, а у кого-то руки или ноги оказались поломанными, кто-то ребер не досчитался.
     На крик и плач ребятишек выбежали из домов их родители. Вышли на улицу и старик со старухой. Родители детей начали ругать их за то, что они так плохо воспитывают своего сына.
     — Один-единственный ребенок, а вы за ним углядеть не можете, — кричали разгневанные родители.
     — Полюбуйтесь, как он наших детей покалечил! Досталось и мальчику.
     — Зачем их трогал — разве не видишь, что ты ростом и силой им неровня?!
     Особенно громко кричал один мужик с рыжей бородой.
     — Вы еще с ним разговариваете? — напустился он на своих соседей. — Да знаете, как поступают с такими разбойниками...
     Никто так и не узнал, как надо поступить с мальчиком, потому что в следующую минуту со словами: «Ты замахивался на моих родителей, а теперь и на меня...» мальчик схватил крикуна за его рыжую бороду и подбросил вверх. Крикун взлетел так высоко, что его и не видно стало, потом упал на луговину за деревней. Яма, которую он выбил при падении, тут же заполнилась водой. Был человек — не стало человека.
     Все поняли, что так разговаривать с мальчиком не только бесполезно, но и опасно. И стали упрашивать родителей, чтобы они отослали от себя сына-силача. Погоревали-погоревали старик со старухой, а делать нечего — начали собирать сына в дорогу. Благословили его на дальний путь, дали с собой каравай хле!ба. Сын трижды обошел стол, за которым обедали, сказал отцу с матерью: «Прощайте, я вас больше не увижу и вы меня — тоже», обнял их на прощание и ушел.
     Долго он шел. Сначала считал, сколько дней да недель, а потом и со счету сбился. И на всем долгом пути не встретилось ему ни одной живой души, ни зверя, ни птицы. Может, год прошел, а может, три минуло. Идет он лесом, грызет последнюю горбушку родительского каравая и видит — большой дом стоит, семью стенами окруженный. Снаружи идет стена деревянная, за ней — оловянная, третья стена — железная, четвертая — медная, пятая — серебряная, шестая — золотая и седьмая — стеклянная, вся в драгоценных камнях. Сам дом в длину и ширину по семь сажен, с семьюдесятью семью окнами, с сорока одной дверью.
     Походил парень вокруг, подивился: построить такой дом людям не под силу, уж не сам ли господь-бог его создал? Потом перемахнул одну стену, да другую, да третью — все семь оград одолел Иван и к дому подошел. Открыл одну дверь — никого нет, открыл другую — то же, третью, четвертую, сороковую дверь открыл — никого не встретил. Только на лавке перед сорок первой дверью лежал большой богатырский шлем. Растворил парень последнюю, сорок первую, дверь и увидел старого слепого богатыря.
     — Как живешь-можешь, на весь свет славный дедушка? — поприветствовал Иван.
     — Благодарствую, пока жив-здоров, добрый молодец, — ответил богатырь. — Желаю тебе, Иван, тоже прославиться на весь свет.
     Посидели, помолчали. Потом богатырь спросил:
     — Зачем пришел, парень?
     — Пришел в гости, дедушка, — ответил Иван.
     — Коли так — проходи, угощать буду.
     Богатырь провел парня в соседнюю комнату, усадил на золотой стул, за алмазный стол. На столе стояли разное питье и всевозможные яства. Богатырь налил парню из одной бутылки, а после того, как тот выпил, спросил:
     — Сколько чувствуешь в себе силы?
     — Если бы дали столб от земли до неба, то у меня хватило бы силы этим столбом перевернуть землю, — ответил Иван.
     Богатырь открыл другую бутылку, налил из нее и подал Ивану. Но тот не стал пить, сказав, что родился он на свет один раз и пьет тоже только один раз.
     Тогда богатырь ему говорит:
     — У меня есть конюшня из меди и олова, в конюшне двенадцать дверей и каждая дверь заперта на двенадцать замков. В той конюшне стоит гнедой, со звездочкой во лбу, конь. Его пока никто не смог оседлать. Если ты откроешь замки и двери, я дам тебе этого коня. Если же сделать этого не сумеешь — пеняй на себя.
     Вышли они из дома, подошли к конюшне. Собрал Иван всю свою силу в кулак, размахнулся на всю ширину своего богатырского плеча и ударил по конюшне. Загудела, загремела медно-оловянная конюшня и рухнула — едва конь успел из-под обломков выскочить. Прыгнул Иван на гнедого коня, сказал богатырю: «Прощай», — да и был таков.
     За один миг перелетел конь с Иваном все семь стен вокруг дома. И еще мчался семь дней и семь ночей без отдыха. На восьмой день увидел Иван разбитое войско. Лежат мертвые воины, все поле собой устлали.
     — Есть ли тут живые или все мертвые? — крикнул Иван.
     — Мертвых больше, живых мало, — было ему ответом.
     — Кто разбил это войско? — спросил Иван.
     — Лазарь Лазарич, — ответили ему оставшиеся в живых, — Давно ли он проходил здесь?
     — Давно.
     Решил Иван догнать Лазаря Лазарича. Скачет он, скачет, на пути еще одно разбитое войско встречает. Опять спрашивает:
     — Есть кто живой?
     — Мало, но есть, — ему отвечают.
     — Кто вас побил так?
     — Лазарь Лазарич.
     — Из-за чего война была?
     — Из-за дочери царя Солнца.
     — Что, так красива его дочь?
     — Красавица неописуемая: сквозь двенадцать сарафанов ее белое тело видно, сквозь тело кости видны, сквозь кости мозг просвечивает.
     — Далеко ли Лазарь Лазаревич успел уйти?
     — Наверно, далеко.
     Во всю прыть пустил Иван своего гнедого коня. Гнался-гнался за Лазарем Лазаричем, догнал. Видит — отдыхает богатырь в чистом поле; рядом с собой воткнул в землю свой богатырский меч, за него привязал коня, а коню дал пшеницу в золоченой торбе.
     Сколько времени прошло с тех пор, как Иван сел на своего гнедого, а еще ни разу покормить его не довелось. Он отвязал коня Лазаря Лазарича, отогнал в сторону, а своего гнедого подвел к торбе с пшеницей.
     Проснулся богатырь, увидел рядом с собою чужого коня,закричал в великом гневе:
     — Кто посмел отвязать моего коня и привязать своего?
     — Ну я, а только надо ли так громко кричать, — ответил Иван. — Давно гонюсь за тобой и догони раньше — может, тебя бы и на свете уже не было. Так что считай: тебе повезло.
     — Ну нет, не от тебя моя голова с плеч упадет, — сказалЛазарь Лазарич.
     — А от кого же? — спросил Иван.
     — Где-то далеко-далеко отсюда родился богатырь Иван Иваныч — от него, — ответил Лазарь Лазарич. — Но он еще совсем молодой и сюда не скоро доедет.
     — Я и есть богатырь Иван Иваныч. Удивился Лазарь Лазарич словам Ивана.
     — Как же ты так быстро смог приехать в такую даль? — недоумевал богатырь. — С тех пор, как я выехал из дома, прошло сорок лет, и если я в эти места приехал только через сорок лет — как же ты успел здесь очутиться, если и родился-то совсем недавно? Я думал, ты еще только-только сполз с колен матери и учишься ходить...
     Подивился богатырь, похвалил резвость гнедого коня, а потом говорит:
     — Ну, если ты и в самом деле Иван Иваныч, давай будем силой меряться. Сначала каждый из нас на сто верст отпятится, а уж потом поскачем друг другу навстречу и сразимся. Кто кого с коня сшибет, тот и будет настоящим богатырем.
     Разъехались в разные стороны на сто верст богатыри, потом понеслись друг другу навстречу, сшиблись, и выбил Иван из седла Лазаря Лазарича.
     Тот пощады запросил:
     — Оставь мне жизнь, буду твоим названным меньшим братом.
     Подал руку побежденному богатырю Иван, поднял с земли,и поехали они вместе к царю Солнца.
     Еще издали увидел царь Солнца в подзорную трубу двух богатырей и выслал против них целое войско. Иван Иваныч со своим меньшим братом Лазарем Лазаричем разбили войско до последнего солдата и, как ни в чем не бывало, продолжилисвой путь.
     Царь с царицей в страхе попрятались. А дочь подумала: «Меня-то, наверно, не тронут», — и вышла навстречу богатырям.
     Подъезжают Иван Иваныч с Лазарем Лазаричем к царскому дворцу, видят на крыльце царскую дочь. И впрямь двенадцать сарафанов на ней и через все двенадцать тело видно, через тело кости видны, а сквозь кости мозг просвечивает.
     — Эх, Иван, Иван, — качает головой царевна, — стоило ли из-за меня столько войска губить?!
     — А зачем надо было твоему отцу то войско против нас высылать? — сказал Иван Иваныч. — Пусть радуется, что жив остался. Куда со страху спрятался, зови его.
     Позвала царевна отца с матерью. В тот же день и свадьбу играть начали. Лазарь Лазарич со стороны жениха дружкой был. А Иван сидел рядом с царевной и ее необыкновенной красотой любовался.
     Три дня свадебный пир продолжался. А на четвертый день, когда Иван остался со своей молодой женой наедине, она ему сказала:
     — Все считают меня красавицей, а ведь дочь царя Салтана куда красивее меня.
     Обидно стало Ивану: если так, зачем, спрашивается, он с Лазарем Лазаричем целое войско положили? А еще и захотелось ему увидеть девушку, которая была бы красивее дочери царя Солнца.
     — Не знаю, увидимся мы еще или нет, а сейчас я ухожу от тебя, прощай, — сказал он молодой жене, сел на коня и вместе с Лазарем Лазаричем уехал.
     Долго ли, коротко ли едут богатыри, во владения царя Салтана приехали. Увидел их царь Салтан в подзорную трубу, собрал военный совет и на том совете было решено выслать навстречу богатырям войско. Какой-нибудь час продолжалась битва, и все войско под мечами богатырей легло на месте.
     Поглядел еще раз царь Салтан в свою подзорную трубу, видит — было войско и нет его. Схватился за голову Салтан: что делать? Думал-думал, ничего не придумал. Вместе с царицей спрятался во дворце, а дочь послал встречать богатырей.
     Подъехали богатыри к царскому дворцу, неописуемой красоты царевна выходит им навстречу. И то же самое, что им уже приходилось слышать, говорит:
     — Эх, Иван, стоило из-за меня губить целое войско?
     — Не посылал бы отец того войска, оно бы целым было, — ответил Иван. — Отцу эти слова говори.
     — Теперь вижу: ты не только храбрый, но и умный, и я согласна выйти за тебя замуж, — сказала царевна.
     — Я все делаю по одному разу, — ответил Иван. — Один раз родился, один раз женился, второй — не могу. Вот у меня меньшой брат есть — выходи за него замуж.
     Взглянула дочь царя Салтана на Лазаря Лазарича — чем нежених? — согласилась. Ну, а о богатыре и говорить не надо — где еще он найдет такую писаную красавицу: у нее сквозь двенадцать сарафанов не только все тело видно — видно еще и как кровь от сердца по жилочкам бежит...
     Позвала царевна родителей, и в тот же день жених с невестой сели за свадебный стол.
     Иван после свадьбы попрощался с молодыми и поехал своей дорогой дальше.
     Едет и думает: есть ли на свете еще хоть один такой же богатырь, как он, или нет? И только он так подумал, увидел у дороги большую-пребольшую Голову в шлеме. "Может, разогнаться да растоптать конем?"-пришло ему в голову. Но в это время Голова так рявкнула, что земля кругом задрожала и сам Иван едва на коне удержался:
     — И не думай, Иван, не тебе меня пересилить!
     — Кто же тебя пересилит, если не я? — смело спросил Иван.
     — Если даже сам волшебный царь пошлет на меня за семьсот верст отсюда огонь, и то за пятьсот верст огонь погаснет.
     Сообразил Иван, что ссориться ему с Головой не с руки, лучше держаться вместе, заодно.
     — Если ты в себе такую силу чувствуешь, — сказала Голова, — я тебе скажу, куда ее приложить можно.
     — Скажи, — ответил Иван.
     — Поезжай к волшебному царю и сослужи вот какую службу, — так начала Голова. — Царь выйдет к тебе навстречу и спросит: зачем пожаловал? А ты скажи, пришел в гости. Если в гости, то проходи в дом, предложит хозяин, чай пить будем. А потом он скажет, что у него есть сад с золотыми яблоками и поведет тебя туда. Ты соглашайся: айда, скажешь, посмотрим. Но только выходи в сад при всем том, в чем ты к волшебному царю приедешь. Сабля у тебя есть, ты ее пристегни на пояс с левой стороны, а из-под меня возьми обоюдоострый меч и держи его в правой руке. Если хозяин спросит, почему ты так по-военному одетый и вооруженный с ним в сад идешь, ты ответь, что все, мол, наши войска так ходят и ты хочешь показать людям, как и чем вооружены наши войска. А как только выйдешь с ним в сад, сразу же заруби его и вынь сердце из груди.
     Взял Иван у Головы обоюдоострый меч и поехал на своем гнедом коне к волшебному царю.
     Долго ли, коротко ли ехал — в волшебное царство приехал. Такого дворца, в каком жил волшебный царь, видеть Ивану еще не приходилось — так он был богат и прекрасен.
     Царь вышел навстречу Ивану, спрашивает:
     — Зачем пожаловал?
     — В гости пришел, — отвечает Иван.
     — Если в гости — проходи в дом, гостем будешь, — говорит волшебный царь.
     Вошли они во дворец. Усадил царь Ивана за стол, всякими яствами уставленный, пьют чай, разговаривают:
     — У меня есть сад с золотыми яблоками, хочешь посмотреть? — спрашивает хозяин.
     — Отчего же не посмотреть, — отвечает Иван. — Айда, посмотрим.
     Когда выходили из гостиной комнаты, Иван повесил на пояс оставленную у двери саблю, взял в руку обоюдоострый меч.
     — Зачем ты все это с собой берешь? — спросил царь.
     — А у нашего русского царя все солдаты в таком снаряжении ходят, — ответил Иван, — вот я и хочу твоим боярам да генералам показать.
     Вышли они в сад. На деревьях и в самом деле золотые яблоки висят. Но Иван не столько на яблоки смотрит, сколь удобный момент выбирает, чтобы незаметно на волшебного царя свой обоюдоострый меч поднять. Выбрал такую минуту, зарубил волшебного царя, вынул из груди сердце и в платок завернул.
     Дело сделано, можно и назад, к Голове, возвращаться.
     Прискакал Иван к Голове, развернул платок с сердцем волшебного царя. Обрадовалась Голова, духом воспрянула:
     — Теперь, добрый молодец, сослужи мне вторую службу — принеси мое туловище.
     Оказала Голова, где ее туловище лежит. Пошел туда Иван — гора горой лежит, не сразу сообразишь, как к этой горе и подступиться. Позвал Иван к себе на помощь коня, притащили они туловище к Голове. После этого взял он жир с сердца волшебного царя, помазал тем жиром голову и туловище и соединил их.
     Опять Голова стала богатырем. Поблагодарил богатырь Ивана за службу и говорит:
     — Это царь Змей Горыныч, когда я спал, мою голову от туловища отделил. Теперь пойдем, отомстим ему.
     Согласился Иван идти с богатырем — вдвоем все лучше, чем одному. Да и со Змеем Горынычем охота силой померяться.
     Пришли они во владения царя Змея. Вышел им навстречу Змей Горыныч и вместо «здравствуй» сразу же:
     — Зачем пришли? Чтобы я съел вас обоих?
     — Не съешь, подавишься, — отвечает ему Иван.
     — Этого богатыря я знаю, — показал на Иванова товарища Змей, — а тебя вижу в первый раз. Ты что, тоже богатырь?
     — Да, богатырь, — отвечает Иван.
     — Ну пусть вы оба богатыри, а все равно не вам со мнойтягаться, — бахвалится Змей Горыныч.
     — Если не нам, так кому же с тобой бороться? — допытывается Иван.
     — А тот, с кем я буду силой меряться, еще только недавно родился, еще только с колея матери, наверно, слез и ходить учится, — отвечает Змей.
     — Уж не про богатыря Ивана Иваныча ли ты говоришь? — догадался Иван.
     — Про него самого, — подтвердил Змей.
     — Так вот он перед тобой и стоит, — Иван сделал шаг вперед.
     — Что же, если не врешь, будем биться, — согласился Змей. — Только сначала давай покурим.
     Сели, закурили. У Змея Горыныча двенадцать голов и он сразу двенадцать цигарок курит. Иван — одну, богатырь Голова — ни одной.
     Покурили.
     — Теперь начнем, — говорит Змей. — Ты — первый.
     — Не я, а ты бахвалился, ты и начинай, — отвечает Иван.
     — Ты — мой гость, тебе почет и уважение, — настаиваетЗмей.
     Не стал больше препираться Иван, размахнулся обоюдоострым мечом и за один раз одиннадцать голов Змея срубил.
     Остался Змей с одной головой; и совсем мертвым себя считать не считает, и живым — тоже.
     — Отруби, Иван Иваныч, и двенадцатую, чтобы мне не мучиться, — просит он богатыря.
     — Скажи, что у тебя в доме самое дорогое, тогда и отрублю, — отвечает Иван.
     — За дверью стоит одиннадцатисаженной толщины чугунный столб, — сказал Змей, — под этим столбом — стеклянный сундук, в том сундуке серебряный свисток. Если свистнешь в этот свисток — все кругом зазвенит-запоет на семьдесят семь голосов. Дороже этого свистка у меня ничего нет.
     Иван отрубил и последнюю голову Змея, а потом вместе с богатырем-Головою пошел в дом. Повалили они чугунный столб, достали из сундука серебряный свисток. Свистнул Иван в тот свисток и все кругом запело-зазвенело на семьдесят семь голосов.
     Услышала свисток дочь Змея Горыныча, вышла к богатырям, говорит:
     — Осилил ты, Иван, моего отца-батюшку, теперь можешь брать меня в жены.
     — Один раз я уже женат, второй раз не могу, — отвечает
     Иван. — Вот пришел со мной богатырь Голова, выходи за него, а я у вас на свадьбе посаженным отцом буду.
     Взглянула дочь Змея Горыныча на Иванова товарища — чем не жених? — согласилась.
     Сыграли свадьбу, Иван попрощался с молодыми и поехал дальше своей дорогой.
     Едет он и сам с собой рассуждает:
     — Со всеми богатырями в окрестных царствах-государствах силой я померялся, всех победил. Не хватит ли по белу свету шататься? Не сделаться ли в каком-нибудь царстве-государстве царем — а для меня это так же просто, как два раза чихнуть — и не пожить ли спокойно, делая людям добрые дела?
     Оказано — сделано. Стал Иван царем, построил себе необыкновенной красоты дворец, живет-поживает, своим царством по справедливости управляет.
     Долго ли, коротко ли он так пожил, однажды вышел на балкон, посмотрел окрест в подзорную трубу — всадника на своем царском поле увидел.
     — Кто это мое поле конем топчет? — подивился смелости того человека царь Иван. — Пойду-ка посмотрю на храбреца.
     Встретил он пришельца и только хотел спросить, кто он и откуда, как увидел на безымянном пальце правой руки знакомое обручальное кольцо. Такими кольцами обменялись они с женой, когда их венчали.
     — Где ты нашел это кольцо, добрый молодец? — спросил царь Иван у приезжего.
     — Мать подарила, — ответил тот. Удивился и обрадовался царь Иван:
     — Выходит, ты — мой сын, а я — твой отец. Вот погляди, у меня на этом же пальце второе такое кольцо.
     Обрадовался и сын, что встретил отца. Обнялись они, поцеловались, а потом сын говорит:
     — Напал на нас царь Салтан со своим войском, мать вместе с дедушкой и бабушкой в темнице запер и глаза им выколол, меня тоже едва жизни не лишил.
     — Как же так? — вскричал царь Иван. — Салтанов зять — мой меньшой брат Лазарь Лазарич — не мог такого допустить!
     — Лазарь Лазарич, говорит, поехал тебя, старшего брата, навестить, а Салтан тем временем на нас и напал, — сказал сын.
     Царь Иван накормил-напоил сына, а потом они сели на коней и поскакали в царство вероломного Салтана.
     Салтаново войско как только завидело царя-богатыря Ивана, так сразу же, без боя, сдалось в плен. Самому Салтану пришлось головой поплатиться за свое вероломство.
     А когда освободили из темницы жену Ивана и ее родителей, смазали им глаза жиром сердца волшебного царя, и они стали видеть даже лучше, чем раньше.
     После этого съездил Иван и за своими родителями, привез их в свой царский дворец и еще долго, говорят, царствовал. Весь свет знал царя-богатыря, молва о нем и до наших дней, как видите, докатилась.
++++++++++++++++++
.....
     Лиса и Дятел. Чувашские сказки!!
========
     Бежала лиса по лесу. Бежала-бежала да вдруг - бух! — в яму, которую на ее дороге охотник вырыл. Снует туда-сюда по яме, прыгает, крутится, вертится, а наверх выбраться не может.
     Дятел с соседнего дерева увидел лису в яме и спрашивает:
     — Что ты там делаешь, подруженька?
     — Колодец рою, — ответила рыжая плутовка.
     — Может, и мне выроешь? — попросил дятел.
     — Вырыть я вырою, да сперва этот надо закончить, — продолжает хитрить лиса. — Помоги мне опустить в колодец сруб, потом пойдем тебе рыть.
     — Как же я помогу тебе? — не понял дятел.
     — Работа не тяжелая: ты мне для сруба сверху ветки бросай - всего и дела, — объяснила лиса.
     Начал дятел помогать лисице. Найдет подходящий сучок, стукнет по нему своим острым клювом и летит сук прямо в яму. Стукнет по новой ветке - и она в яме. Так обломал он одно дерево, за другое принялся.
     — Ну как, кончается работа? — опрашивает дятел.
     — Считай, уже кончили, — отвечает ему лиса. А сама тем временем по веткам - прыг-прыг! — из ямы наверх выскочила.
     — Ну, теперь пойдем ко мне колодец рыть, — напоминает ей дятел.
     — Пойти-то я пойду, — отвечает лисица, — но ты бы сначала магарыч мне поставил.
     Согласился дятел. Не им заведено: с началом дела работнику магарыч ставят.
     Пошли вместе с лисицей искать торговца квасом. Пришли к селу, где собирался базар. Тут их как раз и догнал ехавший на базар торговец квасом.
     — Ну, вот, нам и на базар ходить не надо, — говорит дятел лисице. — Притаись вон за тем кустом.
     Лиса быстро юркнула под куст, а дятел подлетел сзади к возу, сел на бочонок с квасом и давай долбить его своим острым клювом. Долбил-долбил - продолбил бочонок насквозь. Полился из бочонка фонтаном медовый квас. После этого дятел с бочонка перелетел на голову торговца квасом и - тюк! — его клювом по лбу. Ох, как рассердился квасной продавец на наглую птицу! Спрыгнул с воза и давай бежать за дятлом. А дятел нарочно летит низко над землей и уже почти в руки дается.
     Пока квасник бегал за дятлом, квас из бочонка весь вытек. Сидевшая под кустом лиса выбежала на дорогу и напилась досыта до отвала.
     Торговец побегал-побегал за дятлом, да ни с чем и вернулся обратно.
     А лиса со своим дружком встретилась за гумнами села. Дятел спрашивает:
     — Ну, как, напилась?
     — Напилась, и кажется, даже опьянела, — слегка покачиваясь из стороны в сторону, отвечает лисица.
     — Тогда пошли колодец рыть, — опять за свое дятел.
     — Пойдем, обязательно пойдем, — уверяет его лиса, — но сначала ты меня насмеши.
     Что делать, приходится дятлу исполнять и эту прихоть рыжей плутовки: уж очень хочется ему иметь свой колодец!
     На одном гумне двое мужиков чечевицу молотили. Дятел оставил лису у плетня, а сам подлетел к одному работнику, сел на голову и - тюк! — клювом в самое темя.
     — Ах ты, разбойник! — крикнул работник и попросил своего товарища: — Никифор, стукни эту птицу по башке!
     Никифор держал в руках цеп, так им и стукнул по голове другого мужика. Дятел успел улететь, а мужик от такого удара повалился на недомолоченную чечевицу.
     Лиса, видя все это, сидит у плетня и со смеху покатывается. До слез насмеялась - вот как весело было!
     — Наверное, уж пора за дело приниматься, — опять напоминает ей дятел. — Пойдем колодец рыть.
     — Непременно пойдем, только уж, будь другом, напугай меня напоследок, — по-прежнему хитрит лиса.
     — Хорошо, подруженька, — и на этот раз соглашается дятел. — Если уж тебе так хочется напугаться - пойдем за мной.
     Пошли они гумнами и дошли до края села. Видят - молодой парень вывел из ворот крайней избы коня и погнал его к речке на водопой.
     — Ты иди и садись у ворот, а я сяду над воротами, — сказал дятел лисе.
     Лиса присела в открытых воротах, дятел - на дощатый навес над ними и - тук-тук! — начал стучать своим клювом. На стук выскочили со двора три хозяйские собаки. Увидели борзые рыжую лису в воротах - и к ней. Лиса наутек, собаки за ней вдогон. Со всех ног несется лисичка-сестричка, а собаки все же начинают нагонять плутовку. Лес показался.
     — «Ну здесь-то, — думает лисица, — я уж как-нибудь сумею спастись», — и юркнула в первое же попавшееся дупло. Собаки подлетели, бегают вокруг дупла, а лисицу достать не могут.
     Лиса сидит в дупле, никак не может опомниться с перепугу. А когда немного пришла в себя, спрашивает у своих ног:
     — Как вы бежали? Боялись или не боялись?
     — Еще как боялись! — отвечают ноги. — И неслись изо всех сил.
     Спрашивает у ушей:
     — А вы?
     — Мы тоже неслись, припав к шее, во весь дух, — отвечают уши.
     — А ты как бежал? — спрашивает лиса у хвоста.
     — Я бежал и все думал: вот схватят, вот поймают, — ответил хвост.
     — Ах, негодный! — возмутилась лиса. — Так ты хотел, чтобы собаки поймали меня?! Вот за это отдам тебя собакам на съеденье - будешь знать!
     Сказала так лиса и высунула свой хвост из дупла. Собаки только этого и ждали. Они тут же схватили лису за хвост, вытащили из дупла и растерзали.
     На том и дело кончилось.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Лиса-плясунья. Чувашские сказки!!
========
     Один старик принес из леса живую лису и говорит старухе :
     — Брось-ка в печь мою старую шапку, я тут кое-что на новую принес. Вот, посмотри, — и вытащил из мешка лисицу.
     Старуха как раз топила печку и, увидев лисицу, взяла старую шапку мужа и бросила в огонь. А старик тем временем говорит лисе:
     — Прежде чем я пущу тебя на шапку, спляши, лисичка-сестричка, повесели нас со старухой, — и принялся точить нож.
     Бедная лисичка глядит на нож, на старика со старухой и сидит ни жива ни мертва. Взглянула в окно, увидела дорогу в поле, а за полем - лес, только как убежишь в тот лес?
     А старик уже и нож наточил.
     — Пляши, лисичка, не то зарежу.
     — Я бы сплясала, — ответила лиса, — но у меня нет хорошего платья. А без платья - что это за пляска?
     Старуха достала из сундука свое девичье платье, нарядила в него лисичку. А та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.
     — Что же не пляшешь-то, сестрица? — спрашивает старик.
     — Я бы сплясала, — отвечает лиса, — да у меня нет хушпу* на голове.
     Старик со старухой надели на голову лисы хушпу. А она и теперь на украшения смотрит, однако же и плясать не пляшет. Тогда старик со старухой в один голос:
     — Хватит любоваться-то, лисица, пляши, почему не пляшешь?
     — А у меня - разве не видите? — на шее мониста нет, — отвечает лиса.
     Повесила ей на шею старуха и свое монисто, — не пляшет лиса:
     — Надо бы еще и браслеты.
     И когда только дали ей и браслеты - повеселела, вышла на середину избы, на задние лапы встала.
     Старик достал гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась. Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей. Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают. Старуха и про печку забыла, глядит на лисью пляску, в ладоши хлопает.
     — А ну, ходи веселей, лисичка-сестричка! — подбадривает плясунью и старик, и чуть ли не сам готов вместе с ней в пляс пуститься.
     Что только не выделывала, какие веселые колена лисица ни выкидывала. Глядят на пляску старик со старухой не наглядятся.
     Жарко стало плясунье, она и говорит:
     — Чтобы дверь была открыта,
     И окно чтоб не закрыто.
     Старуха тут же кинулась открывать дверь, а старик открыл окно: жалко что ли: лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!
     А лисичка еще немного попрыгала, поплясала, да - юрк! — в открытую дверь. Только ее старик со старухой и видели.
     И остался старик без шапки: старая в печке сгорела, а новая в лес ушла.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Мамалдык. Чувашские сказки!!
========
     В старину у одного чуваша по имени Тунгылдык было три дочери и один сын. Старшую дочь звали Чагак, что значит Сорока, среднюю - Чегесь, то есть Ласточка, младшую - Чеппи - Последыш, сына звали Мамалдык. Отец перед смертью сказал Мамалдыку, чтобы тот отдавал сестёр замуж за того, кто первый посватается.
     Однажды, когда Мамалдык убирался во дворе, туда забрёл Волк. Мамалдык испугался незваного гостя. А Волк обежал три раза двор, обернулся человеком и говорит:
     — Ну, Мамалдык, я пришёл сватать твою сестру Чагак.
     Пригласил Мамалдык гостя в дом, показал ему невесту. Без долгих разговоров поладили и начали свадебный пир. Три дня пировали, договорились, когда невесту увозить, а потом Волк вышел во двор, обежал три раза вокруг него, обернулся волком и умчался в лес.
     Много ли, мало ли времени прошло - как-то полил сильный дождь. Мамалдык вышел убрать телегу под навес, видит - вместе с водой плывёт прямо к нему во двор Рыба. Три раза вокруг двора проплыла, стала человеком и говорит:
     — Ну, дружище Мамалдык, я пришёл сватать твою сестру Чегесь.
     Отдал замуж Мамалдык и среднюю сестру. Три дня гуляли, пили-ели, а на прощанье договорились, когда приезжать за невестой.
     Прошло ещё какое-то время, прилетел во двор к Мамалды-ку Ястреб. Облетел три раза двор, стал человеком и говорит:
     — Я пришёл сватать твою сестру Чеппи.
     Отдал Мамалдык за Ястреба Последыша, отгуляли свадьбу, и Ястреб улетел.
     На другой день с шумом-громом прикатили на тройках с бубенцами одиннадцать волков, объехали три раза двор, обернулись одиннадцатью молодцами. Мамалдык испугался, стоит посреди двора, глазами хлопает.
     — Что перепугался, мы тебя есть не собираемся, — говорят гости. — Мы приехали с добром и миром.
     — Проходите в избу, коли так, — приглашает Мамалдык.
     В избе гости едят-пьют, а, уходя, забирают с собой Чагак. Трижды объехав двор, делаются опять волками и вместе с невестой уезжают в лес.
     Прошло ещё немного времени и опять полил дождь, а вслед за ним появились во дворе одиннадцать рыб, обошли трижды двор и стали людьми. Зашли в избу, угостились и увели с собой Чегесь. Бо дворе опять обернулись рыбами и уплыли своей дорогой.
     Потом как-то раскудахтались и разбежались со страху в разные стороны куры. Вышел Мамалдык, видит - одиннадцать ястребов во дворе. Облетели три раза двор, стали людьми, вошли в дом.
     Попили-поели, забрали с собой Чеппи, превратились опять в ястребов и улетели.
     Остался Мамалдык один-одинёшенек. Плохо одному: и любая работа из рук валится, и дома сидеть скучно, не с кем словом перемолвиться. Впору руки на себя накладывать. Подумал так Мамалдык, взял верёвку да и пошёл в лес вешаться. Выбрал сук покрепче, привязал к нему верёвку, голову в петлю сунул. Только приготовился с жизнью распрощаться и вдруг - шмяк! — на землю грохнулся. Оглянулся Мамалдык: Арсюри - Леший рядом стоит, топор в руке держит, которым верёвку обрубил.
     — Моему зятю сто лет надо жить, а он в петлю лезет, нехорошо! — качает головой Арсюри.
     — Как это я могу быть твоим зятем, если ещё не женился? — говорит Мамалдык.
     — Иди домой, открой сундук деда, там лежит бумага, из которой узнаешь, чьим должен быть зятем, — ответил ему Арсюри.
     Мамалдык пришёл домой, отыскал в сенях старый дедовский сундук, порылся в нём и на самом дне в уголке нашёл бумагу, в которой говорилось:
     «Тунгылдык, если твой сын не будет моим зятем, то от твоего дома не останется ни кола ни двора, сам ты наткнёшься на нож, Мамалдык повесится, твоих дочерей унесёт вихрем. Пока трогать тебя не буду, даю тебе срок, но как только Мамалдык выдаст замуж своих сестер, он должен жениться на моей дочери. Меня он найдёт, если будет идти всё время на восток».
     И раз, и два прочитал Мамалдык злосчастную бумагу, поплакал, погоревал, а только делать нечего - пошёл искать своего будущего тестя с дочерью-невестой.
     Идёт-бредёт он по лесной тропинке. Встречает на пути дворец. Заходит в него и видит свою старшую сестру Чагак.
     — Хорошо, что тебя не встретил твой зять, мой муж Волк, — говорит сестра.
     — А если бы и встретил? — недоумевает Мамалдык.
     — Так он же питается человечьим мясом, — объясняет сестра. И только она так сказала - зашумел, загудел лес.
     — Это мой муж идёт, — говорит сестра. — Спрячься! Прячет она брата в подпол. А муж-Волк уже на пороге.
     — Фу-фу, человеком пахнет! — говорит Волк.
     — День-деньской среди людей кормишься - как человеком не будет пахнуть?! — отвечает сестра.
     — Что ты ни говори, а у нас в доме человек, давай его сюда, я съем, — начинает сердиться Волк.
     — А если это мой брат, и его съешь? —. спрашивает Чагак.
     — Нет, Мамалдыка не трону, — отвечает Волк. — Мамалдыка сам три дня угощать буду, три бочки вина выставлю.
     Мамалдык выходит из подпола, и Волк начинает его угощать. Три дня они пьют-гуляют, три бочки вина выпили. А когда пришло время Мамалдыку уходить, Волк выдернул из хвоста три волоса, протянул Мамалдыку и сказал:
     — Понадоблюсь - спали эти волосинки.
     Идёт Мамалдык путём-дорогой дальше. Встречает ещё один дворец. В нём жила средняя сестра Чегесь.
     — Заходи скорей, пока не явился мой муж, а то он тебя тут же съест, — сказала сестра и спрятала Мамалдыка.
     Тотчас зашумел, загудел лес, явился зять и сразу:
     — Фу-фу, человечиной пахнет!
     — Целыми днями среди людей бываешь, как тут не пахнуть, — говорит сестра.
     — В нашем доме человек, — настаивает зять, — давай его сюда, я съем.
     — А если это мой брат, и его съешь? — спрашивает сестра.
     — Если брат, три дня сам его буду угощать, три бочки вина выставлю.
     Вышел Мамалдык к столу, три дня его зять поил-кормил, три бочки вина они с ним выпили. Настало время прощаться.
     — Вот тебе три чешуйки, — говорит зять, — понадоблюсь - сожги их.
     Идёт-бредёт дальше Мамалдык своим путём на восток. Ещё один дворец на пути повстречал. В этом дворце жила младшая сестра Чеппи.
     — Как хорошо, что тебя не встретил твой зять, — говорит сестра и прячет Мамалдыка в подпол.
     Загудел, зашумел лес, является зять и прямо с порога:
     — Фу-фу, человеком пахнет!
     — Как не пахнуть, когда целыми днями среди людей бываешь, — говорит сестра.
     — Вытаскивай его поскорей, я есть хочу! — закричал на неё муж.
     — А если это мой брат, и его есть будешь? — спрашивает Чеппи.
     — Если это Мамалдык, пусть выходит, — сразу смягчился муж, — я его не только не трону, а три дня сам угощать буду, не пожалею три бочки вина.
     Три дня пьют-едят, все три бочки до дна выпили. На прощание Ястреб три пера у себя из хвоста выдернул и Мамалдыку отдал:
     — Понадобится моя помощь - спали эти перья, сразу же явлюсь.
     Пошёл Мамалдык дальше и теперь-то уже дошёл до своего будущего тестя Арсюри. Тот обрадовался, вывел к нему свою дочь-невесту и, не откладывая, справил свадьбу.
     Арсюри был уже стар и после свадьбы своей дочери прожил недолго. Перед смертью он позвал зятя и отдал ему двенадцать ключей. Одиннадцать из них блестели, как начищенные, видно, всё время были в ходу, а двенадцатый совсем заржавел.
     — Этими одиннадцатью ключами, зятёк, ты можешь пользоваться, сколько тебе угодно, — сказал Мамалдыку Арсюри, — а двенадцатым ни я, ни мой отец, ни мой дед ничего не открывали, и ты тоже не открывай.
     С этим и помер тестюшка.
     Мамалдык взял ключи и начал обходить оставшиеся ему в наследство амбары и подвалы. Открыл один амбар - в нём доверху пшеница насыпана, открыл другой - бочки мяса впрок насолены. В подвалах тоже чего только не было: и оружие всякое, и конская сбруя, и меха всех зверей.
     Дошёл Мамалдык до одиннадцатого подвала, открыл, а он полон человеческими головами. Закрыл тут же, а про себя думает: «А что же в двенадцатом? И почему мой тесть не велел его открывать? Что если хоть одним глазком заглянуть?» Приоткрыл он дверь двенадцатого подвала, заглянул в него и ахнул : там сидел огнедышащий Змей - дракон. Самый страшный из всех злых духов, про какие только приходилось Мамалдыку слышать от своих родителей. Дракон может пристать к человеку как болезнь. Для него ничего не стоит через трубу явиться к одинокой женщине в образе мужчины и улечься с ней в постель. Он может вместе с молнией попасть в дом к одинокому мужчине в образе женщины. Он может всё... И как только Мамалдык увидел сейчас огнедышащую пасть Змея, его сразу же обуял великий страх. Забыв про всё на свете, он побежал в дом. Но открывает он дверь и видит - Змей уже сидит в доме, обнявшись с его женой.
     — Спасибо, Мамалдык, что освободил меня, — говорит Змей. — За это я тебя не трону, уходи подобру-поздорову на все четыре стороны.
     До слёз обидно Мамалдыку: из собственного дома выгоняют, а только что поделаешь, со Змеем спорить не будешь, надо уходить.
     Пошёл он куда глаза глядят. Идёт, а сам всё думает, как бы со злым Змеем счёты свести, как бы его одолеть. И тут он вспомнил про своих зятьёв. Взял он волосок, чешуйку, перо и спалил их. Тут же явились зятья и спрашивают:
     — Чем можем пособить тебе, Мамалдык?
     — Я выпустил Дракона, а он отнял у меня жену и выгнал из дома, — пожаловался Мамалдык. — Надо его, во что бы то ни стало, убить.
     — На это у нас сил не хватит, — отвечают ему зятья. — Ты лучше упроси жену, чтобы она выведала у Змея, где находится его душа. Тогда нам легче будет с ним разделаться.
     Мамалдык так и сделал. Жена спросила у Дракона, где его душа. Тот ответил: «Посреди моря-окияна стоит дуб, в том дубе - бык, в быке - утка, в утке - три яйца. В яйцах моя душа».
     Мамалдык взял топор и поплыл морем. Нашёл дуб и срубил его. Из дуба вышел бык. Мамалдык спалил волос Волка, тот прибежал и разодрал быка. Из быка вылетела утка, Мамалдык спалил перо Ястреба, тот настиг утку, но яйца из неё упали в море. Мамалдык спалил рыбью чешуйку, приплыла Рыба и достала со дна морского яйца. Мамалдык одно яйцо разбил тут же, а остальные понёс домой.
     После того, как Мамалдык разбил первое яйцо, Дракон захворал и затревожился: «Что-то душа не на месте, уж кто не добрался ли до неё? Пойду-ка посмотрю». Но только он хотел дверь открыть, Мамалдык - шмяк! — на порог два остальных яйца. Дракон тут же и упал замертво.
     Зажили Мамалдык со своей молодой женой в мире и спокойствии, много детей, говорят, нажили, а добра всякого у них и так было не счесть.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Мост Азамата. Чувашские сказки!!
========
     В очень давние времена жил спустившийся с гор Арамази Улып-богатырь. У него было много скота, и жил он в полном достатке и довольстве. Всякие беды и несчастия обходили его стороной.
     Но однажды кто-то из богов, видно, разгневался, горы Арамази затряслись, загремел гром, засверкала молния, и полились нескончаемые потоки воды. Горные озера и реки вышли из берегов, и потоки воды устремились в долины и начали заливать луга, на которых Улып пас свои стада. Такого еще никогда не бывало, и Улып не знал, что делать, чтобы спасти свои стада. А луга с каждым днем затопляло все больше. Тогда Улып, при своей богатырской силе, начал перебрасывать своих коров, овец, лошадей на более высокие, незатопленные места.
     Три дня и три ночи трудился Великан, но скота у него было так много, что до окончания дела было еще далеко.
     По соседству с Улыпом жил кузнец-богатырь Азамат. Решил Азамат помочь своему соседу. За семь дней и ночей он сковал узорчатый, сверкающий семью цветами мост. Один конец моста упирался в горы Арамази, другой опускался на волжские луга.
     Улып со своей женой перегнал свои стада по этому мосту на волжский берег. И как только все стада перешли через мост, он исчез, стал невидим.
     Теперь этот семицветный мост можно видеть только в ясную погоду после дождя. Вот почему чуваши возникающую после Дождя радугу называют Мостом Азамата.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Мудрая девочка. Чувашские сказки!!
========
     Рассказывают, что у одного царя подобралось двенадцать солдат, которых сколько ни учили, ничему научить не могли, делать они ничего не умели. Тогда царь решил из этих бестолковых солдат сделать себе потеху. Как-то послал он их снимать шкуру с камня, что лежал в чистом поле, на перекрестке двух дорог.
     Взяли солдаты с собой ножи, топоры и пошли выполнять царское повеление.
     Идут они путем-дорогою я встречают двенадцатилетнюю девочку.
     — Куда идешь, девочка? — спрашивают.
     — Я в той деревне живу, вышла искать убежавшую козу, — отвечает девочка. — А вы далеко ли путь держите?
     — Нам царь приказал содрать шкуру вон с того камня, что лежит на перекрестке дорог, — говорят солдаты.
     — Я бы на вашем месте вернулась к патше и оказала, чтобы он сперва зарезал камень, а уж потом посылал сдирать с него шкуру.
     Солдаты так и сделали, вернулись к патше и говорят:
     — Царь-государь, сперва зарежь тот камень, а уж потом мы с него будем снимать шкуру.
     Удивился патша и спрашивает:
     — Это кто вас научил так говорить?
     — Встретилась на дороге двенадцатилетняя девочка, она нас и научила.
     — Если она такая умная, — сердито сказал царь, — пусть она из этого камня сплетет мне лапти.
     Солдаты пошли к знакомой девочке и передали ей повеление царя, чтобы сплела она ему из камня лапти.
     В ответ девочка иабрала мешочек песку, отдала его солдатам и сказала:
     — Отнесите это царю и окажите, пусть он совьет из песка веревку для лаптей.
     Солдаты вернулись во дворец к царю, положили перед ним мешочек с песком и сказали:
     — Девочка просила тебя свить из этого песка веревку.
     — Она в своем уме? — разгневался царь. — Разве можно из песка овить веревку? Идите и передайте ей мои слова.
     Солдаты передали девочке слова царя. Девочка ответила на них так:
     — Скажите своему патше, что если только дураки могут просить свить веревку из песка, то не умнее и тот, кто требует сплести лапти из камня.
     Патша позеленел от злости, когда услышал переданный еол-дами ответ девочки, и решил за такой дерзкий ответ проучить ее.
     — Если эта девчонка считает себя такой умной, то пусть она явится завтра ко мне. Явится гае днем, не ночью, не голая и не в платье, не на лошади и не пешком и остановится не на улице и не на дворе.
     Солдаты передали девочке повеление патши, вернулись во дворец и наутро вместе со всеми стали ждать ее появления.
     Только в сумерки, которые нельзя назвать ни днем ни ночью, появилась девочка верхом на козе. Одета она была в рыболовную сеть. А когда доехала до ворот царского подворья, то дала козе переступить передними ногами во двор, а задние остались по другую сторону ворот.
     Патша вышел на крыльцо, подивился сообразительности девочки и милостиво отпустил ее домой.
     Умная девочка так понравилась патше, что он решил на ней жениться, и послал солдат сватать ее.
     Пришли в дом девочки солдаты, спрашивают:
     — Сколько просишь калыма?
     — Калыма мне не надо. Вместо него поймайте и приведите двенадцать волков и двенадцать зайцев, — отвечает девочка.
     Наловили солдаты волков и зайцев и вместе с женихом явились к девочке.
     Девочка увидела волков и зайцев, говорит:
     — Теперь загоните их всех в один амбар.
     — Никак нельзя! — сказал царь.
     — А можно жениться шестидесятилетнему старику на двенадцатилетней девочке?
     Царь не нашелся что ответить на этот вопрос и, не солоно хле-бавши, вынужден был возвратиться восвояси.
     А двенадцать солдат, которых он было определил для потехи, теперь сами потешались над ним.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Мужик и барыня. Чувашские сказки!!
========
     Как-то в жаркий день барыня вышла на балкон освежиться. Мимо проходил мужик с котомкой за плечами. Барыне приходилось видеть, как ее муж иногда позволял себе снисходить до разговора с простолюдинами. Она тоже решила поговорить с мужиком.
     — Эй, мужик! Откуда путь держишь? — крикнула барыня со своего балкона.
     Мужик попался, видно, не лыком шитый, потому что ответил с усмешкой:
     — С того света, барыня!
     Барыня усмешки не заметила, а сразу же всполошилась. Незадолго перед тем у нее умер любимый сынок Ванюшка. Вот она его и вспомнила.
     — Не приходилось ли встречать там нашего Ванюшку? — со слезами в голосе спросила она мужика.
     — Как же, как же, встречал и не раз, — ответил мужик. — Он там на старенькой кляче воду возит, совсем измучился, бедный.
     Барыня заохала, запричитала.
     — А ты вернешься туда? — спросила она, немного успокоившись.
     — А то как же, вернусь, и скоро, — ответил мужик.
     — Тогда зайди к нам, пожалуйста. Может, я что-нибудь придумаю.
     Барыня сошла во двор. Мужик тоже отварил калитку и оказался на барском подворье.
     — Я надумала послать сыночку лошадь получше, чтоб он. не мучился там, — сказала барыня и велела запрячь в повозку самую лучшую лошадь.
     Мужик похвалил доброе намерение барыни, а когда лошадь запрягли, сел в повозку и уехал.
     Только он убрался со двора, приезжает из города барин. Барыня перво-наперво делится с ним новостью.
     — Если бы ты знал, какое хорошее дело я тут без тебя сделала! — говорит она мужу. — Вышла я на балкон и вижу: идет мужик с котомкой за плечами. Я спрашиваю: «Откуда идешь, мужичок?» А он отвечает: «С того света, барыня!» Тогда я начинаю выпытывать: «А не приходилось ли, мол, встречать там нашего Ванюшу?» Как же, — отвечает мужик, — он там на старой кляче воду возит, измучился весь». Жаль мне стало Ванюшу, я подумала-подумала да и отослала ему с мужиком нашу лучшую лошадь.
     — Ну и дура ты, набитая дура! — сердито отчитал барин свою сердобольную жену. — Как это мужик в полном здравии, живой и невредимый, может попасть на тот свет? Он попросту выманил у тебя лошадь и увел на свой двор. Окажи, давно ли он уехал-то?
     — Да только что, — пролепетала сбитая с толку барыня. Барин выбежал на балкон и видит: мужичок нахлестывает лошадь и скачет во весь дух, но успел отъехать еще не очень далеко. Барин, не теряя времени, спустился на двор, велел работникам оседлать самого резвого скакуна и пустился вдогонку за мужиком.
     Мужик на повороте дороги оглянулся, увидел скачущего всадника и сразу же догадался, что за ним погоня. Тогда он свернул к стоявшей у дороги мельнице-ветрянке, привязал лошадь у сторожки, а сам вбежал в мукомольное помещение.
     Мельник стоял у ларя и по обыкновению тер муку меж пальцев, проверяя, хорош ли помол.
     — Эй, хозяин! — еще с порога крикнул мужик. — Что-то неладно у тебя: вон скачет барин, похоже, хочет расправиться с тобой.
     — С чего бы это барину расправляться со мной? — ответил мельник, но все же подошел к открытой двери и увидел скачущего во весь опор барина с нагайкой в руке.
     — С чего — скажу потом. А сейчас беги как можно скорей наверх и спрячься получше, — поторопил его мужик.
     Мельник так и сделал. А мужик тем временем замучнил свой армяк и стал похож на мельника: стоит у ларя и щупает, хорош ли помол.
     Барин остановил своего коня у мельницы, вбегает внутрь помещения.
     — Где тут мужик, который барыню обманул? — разгневанно кричит барин.
     — Да вон кто-то наверх шмыгнул, — спокойно отвечает мужик, — может, он.
     Барин кинулся наверх, вытащил мельника из укрытия и пустил в дело свою нагайку. А когда отвел душу и вышел на волю, видит — нет ни лошади, ни резвого скакуна. Не видно нигде и самого мельника. Только далеко-далеко в поле пыль вьется. Лишь теперь сообразил барин, что и сам оказался одураченным.
     — Ну как, милый, поймал мужика? — ехидно спросила барыня, когда он вернулся домой.
     — А надо ли его ловить-то? — в тон жене ответил барин. — Я, как и ты, подумал-подумал да и решил отдать ему своего скакуна: ведь Ванюша-то не только твой, а и мой сын!
     Тем и дело кончилось.
++++++++++++++++++
.....
     Мышка вострохвостик. Чувашские сказки!!
========
     Жила-была на берегу большой реки мышка. Звали её Вострохвостик. Каждый день она садилась у входа в норку, грызла зёрнышки и поглядывала на реку. Смотрела, как по реке, к далёким берегам, плывут ладьи под парусами. И захотелось мышке путешествовать, побывать в неведомых краях. Но как туда добраться?
     Однажды мышка Вострохвостик бежала по берегу и увидела у самой воды арбузную корку.
     «Вот мой кораблик! — подумала мышка. — На нём я буду путешествовать!» Ухватила она арбузную корку, столкнула в воду, сама забралась в неё и поставила из берёзового лычка парус. Потянул попутный ветер, и кораблик поплыл.
     Плывёт мышка на кораблике по реке. Навстречу зайчик берегом бежит и кричит:
     — Мышка Вострохвостик! Ты куда держишь путь?
     — Я отправилась путешествовать, — отвечает мышка, — хочу поглядеть, как живут в неведомых краях, и узнать, нет ли там сладких корешков мне на зубок.
     — Возьми и меня с собой! Я принесу морковку.
     А будешь ли ты мне другом?
     — Буду! — говорит зайчик.
     Посадила мышка зайчика на кораблик, и поплыли они вдвоём. Плывут они, плывут, а по берегу навстречу лисичка бежит, спрашивает:
     — Мышка Вострохвостик, ты куда держишь путь?
     — Я отправилась путешествовать, — отвечает мышка, — хочу поглядеть, как живут в неведомых краях, и узнать, нет ли там сладких корешков мне на зубок.
     — Возьми и меня с собой! Я принесу гусиную лапку, на всех хватит.
     — А будешь ли ты дружить с нами?
     — Почему же нет? Буду! — говорит лисичка. Взяли они лисичку на кораблик и поплыли втроём.
     Плыли они плыли, а по берегу навстречу волк бежит.
     Видит, плывёт кораблик, и завыл:
     — У-у! Мышка Вострохвостик! Ты куда держишь путь?
     — Я отправилась путешествовать, — отвечает мышка, — хочу поглядеть, как живут в неведомых краях, и узнать, нет ли там сладких корешков мне на зубок.
     — Возьми и меня с собой! Я принесу большой мясной хуплу-пирог.
     — А будешь ли ты дружить с нами?
     — Чем я хуже других? Буду! — говорит волк. Посадили они волка на кораблик и дальше поплыли.
     А навстречу по берегу медведь идёт. Увидал кораблик и заревел:
     — Ох-х ох! Чей это кораблик по реке плывёт! Кто хозяин?
     — Я капитан на кораблике, — отвечает мышка, — мы плывём поглядеть, как живут в неведомых краях, и узнать, нет ли там сладких корешков мне на зубок.
     — Возьмите и меня с собой! Я принесу мёда, всем хватит.
     — Кораблик маленький! — говорит зайчик. — Нас и так много!
     — Тебе и сесть негде! — кричит лисичка.
     — Все потонем! — завыл волк.
     — Я осторожно сяду...
     — Ну, так садись! — запищала мышка. — Места всем хватит!
     Уселся медведь на кораблик. Плывут звери по реке, пьют, едят, друг на друга глядят, песни поют, приплясывают. Мышка весело попискивает, зайчик лапкой стучит тук-тук-тук, лисичка посвистывает, волк зубами щёлкает, медведь на губах гудит.
     Плыли они день, другой, а на третий день припасы к концу подошли. Принялись звери припасы делить. Заспорили. Медведь кивает на волка, что он всё один съел, зайчик на лисичку. А лисичка в стороне сидит да на мышку наговаривает... Заревел на мышку медведь, завыл волк, залаяла лисичка, запищал зайчик.
     Испугалась мышка Вострохвостик, задрожала, хвостиком вильнула и парус повалила. Кораблик перевернулся. Все звери в воду упали. Мышка быстрее всех на берег выбралась да за кустик спряталась.
     Построила мышка Вострохвостик себе новую норку. Каждый день, как прежде, садилась она у входа, грызла зёрнышки и поглядывала на реку. Смотрела, как по реке к далёким берегам плывут ладьи под парусами. И досадно было мышке, что друзья помешали ей побывать в неведомых краях. С тех пор мышка Вострохвостик надеется найти себе верных друзей. Сидит она изо дня в день у норки и мечтает, как отправится на кораблике в новое путешествие.
++++++++++++++++++
.....
     Набитые дураки. Чувашские сказки!!
========
     Жили старик со старухой и у них были сын и дочь.
     Однажды зимой сын отправился в лес за дровами, а дочь пошла на ближнюю прорубь полоскать белье.
     В то время, как дочь занималась полосканьем, мимо проруби прошел молодой красивый парень. Прошел и даже не взглянул на девушку. Та, с горя и обиды, ударилась в слезы и запричитала :
     — Этот красивый парень не посмотрел на меня даже суровыми глазами!
     Уже вечер наступает, а девушка все стоит у проруби и хнычет. Уж очень обидно, что парень не посмотрел на нее. Было бы легче, если бы он взглянул на нее пусть даже суровым взглядом.
     Мать ждала - пождала дочь и говорит:
     — Что-то наша дочь до сих пор не может выполоскать белье, пойду узнаю.
     Приходит к проруби, видит — стоит дочь и ревмя ревет. Мать спрашивает:
     — Милая доченька, ты зачем так горько плачешь?
     — Как же мне не плакать, — сквозь слезы отвечает дочь. — Мимо проруби прошел молодой красивый парень и не посмотрел на меня даже суровыми глазами! — и заплакала пуще прежнего.
     Глядя на нее, начала плакать и мать.
     Отец ждал - пождал мать с дочерью и тоже пошел к проруби. Еще издали, услышав их плач, спрашивает:
     — Что случилось? Почему вы так рыдаете?
     — А как нам не рыдать, — за себя и за дочь отвечает мать, — если вот здесь прошел один красивый парень и не посмотрел на нашу дочь даже суровыми глазами!
     За компанию заплакал и отец. Уже ночь настала, вернулся из леса сын, а эти трое все еще стоят у проруби и льют слезы.
     Сын намерзся за день в лесу, наработался, а пришел домой — дома никого.
     — Куда к черту все они подевались? — ругается сын. — И в избе холодно, и ужин не сварен, хоть замерзай или с голоду помирай!
     Пошел к соседям узнать, куда могли уйти родители, потом взял ременный кнут и направился к проруби. Пришел, видит — все трое стоят у проруби и слезами заливаются.
     — Что за горе? — спрашивает сын. — Что вы все трое плачете?
     — Как же нам не плакать! — сквозь слезы отвечают родители. — Вот тут, мимо проруби, прошел молодой красивый парень и не посмотрел на нашу дочь даже суровыми глазами? А чем плоха наша дочь?
     Узнав, какое горе приключилось с его сестрой и родителями, сын достал из-за голенища свой кнут и начал им охаживать плакальщиков. Вытянет кнутом отца:
     — Вот вам, деревенским дуракам! Перепояшет сестру с матерью:
     — Вот вам, деревенским дурочкам! Я отучу вас плакать по пустякам!
     Сначала сестру с матерью, а потом и отца словно ветром сдуло от проруби.
     Проучить-то сын своих домашних проучил, но при этом подумал: "Интересно, нет ли на свете еще таких дураков? Или мои родители самые глупые?"Чтобы проверить это, решил парень поискать дураков. А своим сказал:
     — Если повстречаю таких же, как вы, дураков — вернусь к вам, если глупее вас не найду — не вернусь.
     Пошел парень по белу свету. Приходит в одну деревню, видит — какой-то старикашка посеял на чердаке своей избы репу и вот теперь, накинув на шею веревку, вытаскивает на чердак свою старуху, чтобы угостить ее той репой. Старуха уже задыхается, оскалила зубы, а старик, улыбаясь, говорит ей:
     — Ты, старуха, еще не видела репки-то, раньше времени не смейся!
     Парень подошел поближе, закричал:
     — Что ты делаешь, старый хрен? До смеха ли твоей старухе, когда она вот-вот задохнется?! Отпусти поскорее веревку, разве так надо подниматься на чердак?
     Старик отпустил веревку и освободил от нее старуху. А парень попросил старика принести лестницу и показал, как надо по ней подыматься на чердак. Показал и пошел дальше.
     Шел, шел, в другую деревню пришел. Глядит — какой-то мужик штаны надевает. Но как надевает! Залез на крышу дровяного сарая и прыгает оттуда в штанины, которые жена внизу раскрытыми держит. То правая нога попадает в штанину, а левая нет, то левой ногой угадает, а правой мимо. Старается, бедняга, с него пот градом катится, а все без толку.
     — Что ты делаешь? — спрашивает парень.
     — Не видишь, что ли — штаны надеваю, — отвечает мужик.
     — Разве так надевают штаны? Не проще ли взять их в свои руки и сунуть одну ногу в одну штанину, а другую — в другую?
     Показал, как нужно штаны надевать, пошел дальше.
     Идет, идет, новых дураков встречает. Двенадцать братьев сидят вокруг котла с кашей и едят. Но как едят! На всех у них одна ложка. И вот один берет ту ложку, спускается с ней в погреб, зачерпывает молока, затем возвращается к котлу, проглатывает молоко и заедает его кашей. Второй делает так же: лезет в погреб за молоком, у котла его с ложки схлебывает и заедает кашей. За вторым — третий, за третьим — четвертый.
     Парень поглядел-поглядел на эту беготню от котла в погреб, а из погреба к котлу и спрашивает:
     — Что вы делаете?
     — Как что — едим кашу с молоком, — отвечают братья.
     — Дурачье! — обругал их парень. — Разве так едят кашу? Так вы и за целый день не наедитесь. Принесите из погреба молоко и поставьте его около котла. Все возьмите по ложке и черпайте сначала кашу, а потом молоко — вот и вся премудрость!
     Научил парень и этих набитых дураков. Хотел дальше идти, да раздумал.
     — И что это я своих родителей так уж вовсе ни во что поставил — вон сколько на белом свете дураков, куда глупее их, — сказал сам себе парень. — Вернусь-ка я к отцу с матерью.
++++++++++++++++++
.....
     Нужда. Чувашские сказки!!
========
     Жили-были в одной деревне старик со старухой. Жили они бедно, едва сводили концы с концами, хотя родители старухи и были люди богатые.
     Как-то, незадолго до праздника поминовения усопших, именуемого в народе семиком, старуха говорит своему старику: — Васьлей, соседи уже начали варить пиво на семик, нам бы гоже надо, да не из чего. Сходи-ка к моим родителям, может, дадут пуд солода на пиво?
     Васьлей взял деревянное ведро-пудовку и отправился к тестю с тёщей.
     — Не дадите ли нам пудик солода? — попросил он у них. — А то праздник скоро, все будут пиво пить - нам тоже хочется.
     — Отчего же не дать, — ответил тесть. — Старуха, насыпь зятю пуд солода.
     Тёща была добрым человеком, и вместе с солодом дала зятю ещё и большой отрубок мяса.
     Идёт Васьлей домой, в одной руке несёт солод, в другой мясо. Дорога пролегала через мельничную запруду. Проходя самым гребнем запруды, Васьлей споткнулся и просыпал весь солод в воду. Что делать? На глаза попалась палка. Васьлей поднял её и начал мешать воду, точно так же, как мешают ложкой в чашке. Глядит - вода стала по цвету похожей на пиво.
     — «Вот так здорово! — подумал про себя Васьлей. — Может, она и на вкус как пиво?!» Он тут же лёг на живот и стал пить из пруда. Попил-попил, и ему стало казаться, что он уже пьянеет.
     — «Ну, а если так, — опять сам себе сказал Васьлей, — значит, надо начинать петь песню». Поднялся на ноги, запел. Однако же не успел Васьлей как следует разойтись, распеться, как услышал за собой вроде бы какого-то другого певца, который вторил ему. Оглянулся - идёт, слегка пошатываясь, человек в рваном чапане. Васьлей дождался его и говорит:
     — Пойдём-ка, приятель, вместе. Вдвоём и идти легче, и петь веселее.
     — Айда вместе, — согласился тот.
     Положили они руки друг другу на плечи и зашагали дальше с песней.
     Идут, поют, всё хорошо. Но Васьлею пришло на ум спросить своего попутчика:
     — А кто ты будешь? Я тебя что-то не знаю.
     — Как же это ты меня не знаешь, — отвечает тот. — Я же твоя Нужда.
     — Ну тогда пойдём ко мне, — предложил Васьлей.
     Они опять обнялись и с песней тронулись к дому Васьлея.
     Когда подошли к дому, жена Васьлея как раз несла воду из колодца для варки пива. Завидев пошатывающегося мужа, она спросила:
     — Да ты, никак, выпил, Васьлей? Где твой солод или отец не дал ничего?
     — Дать-то дал, — ответил Васьлей, — да невезучий я. Когда проходил мельничной плотиной, споткнулся, и весь солод из пудовки высыпался в воду. Помешал я палкой - стало пиво.
     Ну я, конечно, попил - не пропадать же добру. А попил - запьянел, начал песни петь. Мне подтянул оказавшийся рядом мой друг Нужда. Вот с ним вместе и идём. Пива теперь нам всё равно уж не сварить, так что неси воду поскорее домой и начинай готовить угощение. Нет пива - угостим моего друга хотя бы мясом.
     Пришли в дом. Васьлей усадил Нужду за стол, а сам вышел наколоть дров. Вскоре вышла из избы за дровами и его жена.
     — Ты освободи-ка наш самый большой сундук, — сказал ей Васьлей, — мы туда запрём Нужду, пусть посидит.
     Жена быстро освободила сундук, что стоял в сенях. Васьлей занёс в избу дрова, следом за ним пришла и жена.
     Нужда сидел за столом и распевал песни. Васьлей подсел к нему и вроде бы начал подпевать. Потом изловчился, схватил гостя за горло и крикнул жене:
     — Жена, хватай его за ноги!
     Жена схватила Нужду за ноги, вдвоём они выволокли незваного гостя в сени и затолкали в сундук. А для верности заперли сундук большим замком.
     Вечером Васьлей запряг лошадь, поставил сундук на телегу и поехал в лес.
     В лесу он вырыл под деревом большую яму и спустил в неё сундук. Потом яму опять засыпал землей, заровнял это место и даже укрыл опавшими листьями.
     Вернулся Васьлей домой, и жизнь у них со старухой пошла по-другому. С каждым днём рос достаток в доме, любое дело ладилось, копейка оборачивалась гривенником, а гривенник - рублём. За один год Васьлей в богатстве поравнялся с тестем. Тесть всё удивлялся: «Откуда что взялось у него, что он так быстро разбогател?» А потом и забеспокоился: «Если так и дальше пойдёт, он же станет богаче меня и не захочет со мной знаться».
     В семик Васьлей назвал целый дом гостей. Пришли и тесть с тёщей. Попили-поели, досыта попели. Тесть выбрал минуту и спрашивает захмелевшего зятя:
     — Скажи-ка, Васьлей, как это ты сумел так быстро разбогатеть, уж не клад ли нашёл?
     Пьяненький Васьлей без утайки - да и перед кем было таиться-то, ведь его спрашивал близкий родной человек - всё, как есть, рассказал тестю: и как он засадил Нужду в сундук, и куда этот сундук закопал, и как у него сразу же после этого появился достаток в доме.
     Тесть выслушал Васьлея и сделал вид, что этим всё и кончилось. Сам же на другой день, с утра пораньше, запряг лошадь, положил на телегу железную лопату и поехал в лес. Не так-то просто было найти в лесу дерево, под которым зять похоронил свою Нужду. Поискал-поискал - не нашёл. Тогда он стал кричать:
     — Эй, Нужда моего зятя, где ты? Где Нужда моего зятя? Слышит, из-под одного дерева доносится тоненький, уже почти умирающий, голосок:
     — Я здесь!
     Тесть подошёл к дереву, выкопал сундук с Нуждой и повёз его домой. Дома он сбил замок и вытащил из сундука еле живого Нужду.
     — Иди-ка теперь, Нужда, к своему давнему, старинному другу, и пусть он вместе с тобой заживёт по-прежнему.
     — Нет, добрый человек, — отвечает Нужда, — я ни за что к тому злодею не пойду. Он же заживо похоронил меня, хорошо, что ты спас от верной смерти. Так что теперь я от тебя никуда не уйду.
     Сказал эти слова Нужда и исчез, словно его и не было.
     В ту же ночь у тестя пала лошадь. На Петров день тесть сгорел: от дома и двора одни головешки остались. И чем дальше, тем жизнь у него шла всё хуже и хуже.
     А Васьлей по-прежнему богател и жил в довольстве до самой смерти. А память о нём осталась - так это потому, что своим богатством Васьлей делился с бедными, с теми, кому не удавалось одолеть свою Нужду.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Пирог веревочкой. Чувашские сказки!!
========
     Жили-были старик со старухой. Как-то собрался старик в поле свою полоску пахать и еще накануне вечером наказал старухе:
     — Испеки-ка мне, старуха, пирог, да не простой, а веревочкой.
     Захотелось старику отведать пирога, заделанного по краю витым узором, да и все тут.
     Уехал он в поле, а старуха осталась пирогом заниматься. Целый день вила веревку. Старик уж и с поля вернулся, а она все еще вьет свою веревку.
     — Ну, как, — спрашивает муж, — испекла пирог?
     — Веревку вить и то еще не кончила, — отвечает жена.
     — Э-э, старуха, не вышло из тебя стряпухи, — говорит муж. — Не смогла простого дела сделать, пирог веревочкой испечь — тогда завтра поезжай в поле пахать, а я сам займусь стряпней.
     Наутро жена поехала в поле, а муж остался домашние дела делать. Пирог — пирогом, а еще жена наказала ему и масло сбить, и за клушкой с выводком цыплят присмотреть.
     Взялся он за пахтанье, начал масло сбивать. Понадобилась вода, а воды дома не оказалось. Пошел мужик за водой на колодец, а корчагу с пахтаньем себе на шею повесил. Все бы ничего, да стал воду доставать, наклонился — у него пахтанье по шее да по лицу в колодец потекло.
     Вернулся наш хозяин на свое подворье, увидел, что цыплята разбрелись в разные стороны, и давай их ловить да веревочкой к маме-наседке привязывать. Привязал, вошел в избу, выглянул в окно — ястреб, откуда ни возьмись, налетел на клушку, схватил ее и унес вместе с цыплятами.
     Заглянул мужик в печку, где надо бы пирогу уже испечься, а только пирог почему-то растекся в разные стороны да ко всему прочему еще и подгорел.
     Приезжает с поля жена, опрашивает:
     — Ну, как, управился со своими делами? Показывай свой пирог веревочкой.
     — Какой там пирог! — отвечает муж. — За клушкой и то не уследил, и масло не спахтал. Сама занимайся своими женскими делами, а я пойду поищу по свету таких же глупых да неумелых, как ты. Если найду хотя бы трех таких — вернусь, не найду — не жди меня.
     Пошел мужик но белу свету. Приходит в одну деревню. Видит, собрались люди вокруг коровы, привязали к рогам веревку и тянут ее на баню. Бедная корова мычит, упирается, а тем, кто ее тянет, это только азарту прибавляет.
     — Что вы делаете? — спрашивает наш мужик.
     — А вон, видишь, на бане какой сочный бурьян вырос — хотим ее туда затащить, пусть попасется, — ему отвечают.
     — Ай-яй, какие вы умные да разумные! — покачал головой мужик. — Не проще ли тот бурьян скосить, сбросить с бани и дать корове.
     Все принялись благодарить мужика за такой совет.
     А наш мужик пошел дальше, думая про себя: оказывается, есть глупые да неумелые похлеще моей жены.
     Приходит в другую деревню, слышит, свинья на одном дворе верещит. Подходит ближе, видит — окружила свинью целая артель и хочет ее поднять на куриный насест.
     — Что вы делаете с этой свиньей? — спрашивает мужик у собравшихся.
     — Да вот хотим посадить на насест, рядом с курами.
     — Ну и придумали! — удивляется мужик. — Да кто свинью на курином насесте держит?! Вы ей подстелите соломки в уголке двора — она сразу же успокоится, визжать перестанет.
     Постлали свинье соломы, она тут же разлеглась на ней и впрямь визжать перестала.
     Пошел мужик дальше. Приходит в третью деревню. Ну, думает, если и здесь таких же умников встречу, впору будет к своей старухе ворочаться.
     Идет, идет по деревне, видит, из одной избы люди что-то большим пологом выносят.
     — Что несете, добрые люди, в пологе? — спрашивает.
     — Да вот печь топили, надымили, теперь дым пологом и выносим, — отвечают ему.
     — А не проще ли открыть окна и дверь, и дым сам весь выйдет, — посоветовал мужик.
     Все принялись благодарить его. А мужик слушает, как его благодарят, а про себя думает: три деревни прошел, а больших умников что-то не встретил. Велика ли беда, что моя старуха пирог веревочкой печь не умеет?
     И вернулся старик к своей старухе.
++++++++++++++++++
.....
     Плешивый, медведь и чертенок. Чувашские сказки!!
========
     Было у старика три сына. Двое старших жили в чести и почете, а младшего сына никто не любил. Уродился он плешивым и его и по имени-то не звали, а Плешивый да Плешивый. Старшие братья по всякому пустяку ругали младшего, а потом и совсем из дома выгнали.
     Пошел Плешивый куда глаза глядят. Идет — навстречу медведь.
     — Куда путь держишь, дружище? — опрашивает медведь.
     — Дома ни во что меня не ставят, житья никакого нету, вот и иду куда глаза глядят, — отвечает Плешивый.
     Медведь тоже посетовал:
     — И мне нет ни чести, ни почета. Мужики выгоняют скотину в лес без присмотра, а потом жалуются, что их буренок задирает медведь. И я пойду с тобой.
     Идут они вдвоем и выходят к озеру. Из озера выскочил чертенок и спрашивает:
     — Куда путь-дорогу держите, друзья-приятели?
     — Не почитают нас дома, — отвечает Плешивый, — вот и идем куда глаза глядят.
     — Меня тоже не очень-то почитают, — сказал чертенок. — Ребятишки купаются в озере и, случается, тонут, а обвиняют в этом меня, говорят, что чертенок утащил их за ноги на дно. И я пойду с вами!
     Пошли они втроем и пришли в лес.
     — Давайте поставим вот на этой поляне избу, — предложил Плешивый. — А если не уживемся, изба достанется тому, кто сумеет напугать остальных.
     Построили они избу и живут себе припеваючи. Как-то вышли они погулять и поблизости набрели на маленькое озеро.
     — Вот бы в этом озере пиво сварить! — сказал Плешивый.
     — Хорошо бы, — согласились медведь с чертенком, — да где взять солода?
     Пошли они на большую дорогу, по которой нет-нет да и возили в город солод. На их счастье целый обоз с солодом ехал.
     Плешивый принялся на гуслях играть, возчики заслушались, а медведь с чертенком тем временем незаметно скинули с возов несколько мешков солода.
     Притащили они солод на озеро. — Ну, солода у нас вдосталь, хмель нужен! На следующий день снова отправились на большую дорогу. И опять им повезло. Как раз ехал обоз с хмелем. Плешивый опять взялся за гусли, возчики засмотрелись на гусляра, заслушались его игрой, а медведь с чертенком тем временем скинули несколько мешков с хмелем и поволокли на озеро. Новая задача: кто размешает солод с хмелем? Чертенок живал в озере, ему и карты в руки. Полез он в воду, как следует размешал солод с хмелем.
     Киснет, бродит пиво, да новая забота: любителей попить пива хоть отбавляй, не успеешь оглянуться — растащут все озеро, надо караулить.
     Первым стал на ночное дежурство чертенок. В полночь заявился на озеро старичок с локоток, а борода по земле стелется. Спустился он с берега и давай пиво лакать.
     — Пошел вон! — закричал чертенок. — Не для тебя наварили пива!
     Старичок с локоток схватил чертенка и давай тузить. Еле вывернулся бедный чертенок из цепких рук старика и ни живой ни мертвый домой пришел.
     На следующую ночь черед караулить озеро выпал медведю. Старичку с локоток, видно, понравилось пиво, он и в эту ночь явился на озеро и принялся лакать.
     — Пошел вон! — закричал медведь. — Не для тебя наварено!
     Старик и медведя избил до полусмерти. Еле дотащился косолапый до дома.
     На третью ночь настал черед караулить Плешивому. Тот взял с собой гусли и посиживает себе на берегу да на гусельках поигрывает.
     В полночь заявился старичок с локоток и давай лакать пиво. Пьет да приговаривает:
     — Ну и пиво! И кто только сумел наварить такого хорошего пива!
     — Да это я, дедушка, — ответил Плешивый. — Пей себе на здоровье, коли понравилось.
     Три раза принимался старик, пока вдоволь не напился. А потом подошел к Плешивому и говорит:
     — Научи меня, дружок, на гуслях играть.
     — Отчего не научить, — отвечает Плешивый. — Дело не хитрое.
     Подвел он старика к толстому бревну, в комле которого торчал клин. Кто-то собирался расколоть дерево да, видно, не успел. Плешивый говорит:
     — Суй сюда руку, а я начну играть.
     Только старик сунул руку в расколотую трещину, Плешивый тотчас выбил клин, и рука старика оказалась зажатой в трещине. После этого Плешивый отрубил старику голову, унес ее с собой и спрятал. А сам подумал при этом: «Теперь посмотрим, кому достанется изба!» Много ли, мало ли прошло времени, начались у друзей споры да распри. Тесно им стало в избушке. И вспомнили они уговор: кто сумеет напугать остальных, тот и останется жить в избушке.
     Чертенок ушел ночью в лес, а потом, дико крича, выбежал на поляну, где стояла избушка. Ни медведь, ни Плешивый не только не испугались, но даже и не проснулись.
     В следующую ночь взялся пугать медведь. Он тоже залез в бурелом, взъерошил на себе шерсть, а потом заревел, что есть мочи, и, хрустя валежником, побежал к избушке. Плешивый с чертенком проснуться проснулись, но испугаться ничуть не испугались.
     На третью ночь пришел черед пугать Плешивому. Он достал из застрехи голову старика, всунул ее в окошко и тихонько постучал в раму. Завидя голову страшного старика, медведь с чертенком, как угорелые, выскочили из избы и — давай бог ноги!
     Изба, честь по чести, досталась Плешивому.
     Пошел он в родную деревню да и говорит братьям:
     — Вот что, дорогие мои братья! Срубил я в лесу новую избу, наварил целое озеро пива — пей, не хочу! Чтобы все это богатство перевезти сюда, решил и вас, и соседей позвать на помощь. Пойдете?
     Услышав, сколько наварено пива, и братья, и соседи охотно согласились помочь Плешивому. Перевезли они избу, справили новоселье. И зажил младший брат в собственном доме, зажил в чести и почете. Братья вспомнили его настоящее имя и перестали зевать Плешивым.
++++++++++++++++++
.....
     Поповские глаза. Чувашские сказки!!
========
     Жили были старик со старухой и был у них сын. Родители состарились. Отец перед смертью говорит:
     — Ты, сынок, похорони меня, как и следует быть, с попом, А потом сходил к попу и того тоже попросил:
     — Ты, батюшка, уж, пожалуйста, приди на похороны, когда я умру.
     — Приду, а как же! — ответил поп.
     Вернулся старик домой, лег в передний угол и последний наказ сыну дал:
     — Как похороните меня, ты, сынок, не забудь отблагодарить попа: дай ему, что он ни попросит.
     Наутро старик преставился.
     Похоронили усопшего. Сын ведет попа к себе в дом:
     — Чем тебе, батюшка, за похороны заплатить, что дать?
     — Что дашь, то и возьму, — отвечает поп. Сын открывает сундук с медными деньгами:
     — Бери, сколько нужно.
     Поп набил карманы медяками.
     После этого сын открыл сундук с серебряными монетами:
     — Возьми и отсюда, батюшка. Поп снял шапку и наполнил ее серебром.
     — У меня еще и такого вот сорта деньги есть, — говорит парень и открывает сундук с золотыми монетами.
     Поп набирает полные горсти золота и сам себя останавливает:
     — Хватит, пожалуй.
     — А может, еще возьмешь? — спрашивает парень.
     — Нет, не надо, — отнекивается поп, видя, что положить деньги все равно некуда.
     Молодой хозяин ведет попа в столярную мастерскую отца:
     — Может, отсюда что-нибудь возьмешь, батюшка? Поп посмотрел, посмотрел вокруг и говорит:
     — Положи-ка мне в рот вон тот подпилок, точить пилу моим работникам пригодится.
     Парень сунул подпилок попу в рот и повел его в шорную, А там по стенам хомуты да уздечки такие висят, что глаз не отвести.
     — Вон тот хомут я, пожалуй, возьму, надень мне его на шею. Хозяин берет хомут, надевает его на шею попу и провожает со своего подворья.
     А поп только отошел немного — из соседской подворотни злая собака на него с лаем кинулась. Побежал батюшка от собаки, наступил на супонь да и упал, а подпилок, что во рту держал, в горло ему воткнулся. Так в хомуте и скончался жадный поп.
++++++++++++
.....
     Почему сосна и ель вечно зелёные. Чувашские сказки!!
========
     Это было давным-давно, в незапамятные времена. Как-то в один из годов очень рано наступила осень. Ещё и листья с деревьев не опали, а уже завернули сильные холода. Птицы начали сбиваться в стаи и заторопились в тёплые страны. Змеи, ящерицы, всякие лесные зверушки, спасаясь от холода, залезли в свои норы и дупла. Всё живое или улетело, или попряталось. Лишь маленькая птичка с пораненным крылом не смогла улететь со стаей и осталась одна в чистом поле на пронизывающем ветру.
     Сидит птичка под кустиком полыни, горюет, что делать - не знает. Неужто так и придётся погибать? А на краю поля начинался большой дремучий лес.
     — «Поскачу-ка я в этот лес, может, деревья сжалятся надо мной и пустят на свои ветки перезимовать», — подумала птичка и, оберегая своё раненое крылышко, поскакала к лесу.
     На опушке леса стояла кудрявая красавица-берёза. Птичка к ней с просьбой:
     — Берёза-берёзонька, густая и кудрявая, пусти к себе перезимовать.
     — Веток у меня много, листьев ещё больше, мне за ними надо смотреть, до тебя ли тут, — ответила берёза.
     Поскакала птичка со своим перебитым крылышком дальше. Глядит - стоит развесистый дуб-великан. Стала она его упрашивать:
     — Дуб-богатырь, смилуйся, пусти меня на свои густые тёплые ветки до весны прожить.
     — Вот ещё придумала, — ответил дуб. — Если всех пускать на зиму, вы у меня ни одного жёлудя не оставите. Нет, нет, не пущу, иди своей дорогой.
     Птичка-невеличка поскакала дальше по лесу, оберегая своё раненое крыло. Приблизилась к речке, видит - на берегу, спиной к ней, лицом к речке, стоит, до самой воды уронив свои ветви, могучая ветла.
     — Добрая ветла, твои ветки густые, уютные, пусти меня прожить на них до весенних тёплых дней, — просит и ветлу бедная птаха.
     — Проваливай, я с рекой разговариваю, а со всякими встречными мне и разговаривать-то не к лицу, — гордо ответила ветла.
     Бедная пташка впала в отчаянье. Да и было от чего: никто её, горемыку, не пускает на зиму, все-то разговаривают свысока.
     Усталая и голодная, побрела она дальше, в глубину леса, осторожно ступая, чтобы не сделать больно раненому крылышку. Несчастную птицу заметила зелёная ель.
     — Ай-яй, бедняга, куда же ты идёшь? — спросила она птаху.
     — Куда иду, и сама не знаю, — ответила та.
     — Как же не знаешь? — удивилась ель.
     — Да ведь не от хорошей жизни одна по лесу хожу, — печально сказала птичка. — Иду, куда глаза глядят.
     — А что же ты со своими подругами не улетела?
     — Крылышко у меня больное, не могу летать. А пришла в лес, попросилась у деревьев пустить меня перезимовать - никто не пустил, никто не пожалел.
     — Ах, бедняжка! — жалостливо воскликнула сердобольная ель. — Тогда поживи у меня. Вот садись на эту мохнатую веточку - она самая тёплая.
     Рядом с елью стояла старая сосна. Она тоже пожалела пташку.
     — У меня ветки не такие густые, не такие тёплые, но я буду загораживать тебя от холодных северных ветров, — сказала она.
     Птичка забралась в самую гущину еловых ветвей, а сосна прикрыла её от холодного ветра.
     Принял участие в судьбе маленькой птички и росший между елью и сосной можжевельник.
     — Не унывай, птичка-невеличка, я тебя всю зиму буду кормить своими ягодами.
     Так раненая птичка зажила хорошей жизнью.
     Как-то ночью разыгрался, разбушевался ветер. Он так трепал ветви деревьев, что с них дождём сыпались листья. Понравилось это ветру, захотелось ему все деревья раздеть донага, но прежде, чем сделать это, решил он всё же спросить у Мороза:
     — Батюшка-Мороз, со всех деревьев листья сорвать или на каких-то оставить?
     Царь холода, Моров, сказал:
     — С берёз, с вётел - со всех, что в листья одеты, срывай. А те деревья, что взяли под защиту маленькую пташку, не трогай, пусть они и зиму стоят зелёными.
     Ветер не осмелился ослушаться батюшки-Мороза и не тронул ель, сосну и можжевельник. Так они и по сию пору остались вечно зелёными.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Приметливый портной. Чувашские сказки!!
========
     У одного старика было три дочери, все красивые, но очень ленивые. Даже домашнюю работу и то делали спустя рукава, надеясь одна на другую.
     Как-то, в предзимье, старик позвал к себе русского портного, чтобы сшить старшей дочери шубу.
     Работает портной день, кое-какой мусор в избе накопился. Наутро старшая дочь подмела пол, собрала весь сор в кучу, а вынести не вынесла: авось, кто-нибудь из младших сестер это сделает!
     После обеда мела пол средняя сестра. Она пригребла сор в тот же запечный угол, а выносить тоже не стала: старшей сестре шубу шьют, а не мне, и если старшая не вынесла — с какой стати я выносить должна!
     Вечером настал черед мести пол младшей сестре. Она сделала то же самое, что и ее старшие сестрицы — пригрудила сор к общей куче: завтра которая-нибудь из старших, авось, вынесет!
     Набралось мусору целый угол.
     А портной шить шьет, а все видит, все замечает. И когда одна из дочерей стала варить похлебку на ужин и достала соль, чтобы кинуть ее в чугунок, портной встал со своего места и говорит:
     — Дай-ка и мне немного.
     Взял щепотку соли и посыпал мусор в углу.
     — Зачем же ты его солишь? — удивилась девушка.
     — А чтобы не протух, — улыбаясь, ответил портной и направился на свое место.
     После этого все три дочери кинулись выносить мусор из избы. А на другой день не поленились даже вымыть пол.
++++++++++++++++++
.....
     Пуган. Чувашские сказки!!
========
     Один мальчик в пятилетнем возрасте лишился родителей. Круглого сироту взял к себе его дядя.
     Несладко жилось мальчику в дядином доме. Его заставляли и скотину пасти, и огород поливать, и всякую другую домашнюю работу делать. У бедняги не оставалось времени на улицу сбегать, чтобы со сверстниками поиграть. А если, случалось, и выбежит, так дядя тут же ведет назад да еще и черемуховым прутиком больно бьет за ослушание.
     Мальчик плохо рос. Ему сравнялось уже двенадцать лет, а он все еще был ростом не выше стула. В деревне стали уже подсмеиваться над ним и дали прозвище Пуган — табурет. Пойдет по улице, ребятишки дразнят: «Вон Пуган идет, вон Пуган идет!» Обидно было мальчику слышать со всех сторон насмешки над собой. Терпел он, терпел и в конце концов решил уйти от дяди. «Надо думать, свет не клином сошелся на этой деревне», — сам себе сказал мальчик и пошел из дома дяди куда глаза глядят.
     Идет он большой дорогой — навстречу портной.
     — Откуда и куда идешь, сынок? — опрашивает портной.
     — Иду от своего дяди, а куда — сам еще не знаю, — отвечает Пуган.
     — Зачем же ушел от дяди? — не понял портной.
     — Так и так, — объясняет Пуган, — не стало мне у него никакого житья. Да я уже и не маленький, пора зарабатывать на хлеб самому.
     — Пойдем со мной, — предлагает портной, — я тебя выучу шить-кроить, а проработаешь со мной до двадцати лет, я тебе и машинку куплю.
     Пуган согласился, и пошли они вместе.
     Портной, как и было обещано, выучил Пугана портняжному ремеслу, а когда Пугану исполнилось двадцать лет — купил ему швейную машинку. И с той поры стал Пуган ходить по деревням самостоятельно.
     Однажды Пуган, по случаю окончания большой работы, напился пьяным. Сидеть в избе ему надоело, и он вышел на улицу. Ему навстречу попалась ватага возвращавшихся из школы ребятишек. Пьяный Пуган, ни с того ни с сего, накинулся на ребятишек и начал колотить их. Ребятишки кто куда разбежались от него. «Оказывается, я — сильный человек! — подумал Пуган. — И вместо того, чтобы заниматься портняжничеством, не пойти ли мне в богатыри? Буду гулять по свету да показывать свою силу».
     Приняв такое решение, Пуган первым делом сшил себе широкий пояс и написал на нем: «Я — Пуган-богатырь — одним махом пятерых побивахом».
     Подпоясался Пуган этим поясом, закинул за плечо дорожную сумку с караваем хлеба и пошел в город, что стоит на берегу Волги.
     Пришел Пуган в город. Ему еще ни разу в жизни не приходилось видеть, как пароходы ходят по Волге, а поглядеть хотелось, и он спустился крутым берегом на пристань. Встречные люди шарахаются от Пугана, дают ему дорогу. Не сразу понял Пуган, что все сторонятся его из-за страшной надписи на поясе.
     Послонялся-послонялся по пристани Пуган, устал и прямо тут же на берегу прилег отдохнуть. Незаметно его потянуло в сон, и он уснул.
     Тем временем с приставшего парохода сошли два богатыря. У них было царское поручение ходить и ездить по белу свету и выискивать богатырей.
     Вышли богатыри на пристань и видят: опит на песке человек ростом не больше стула, а на поясе: «Одним махом — пятерых побивахом». Поначалу удивились богатыри, а потом и испугались.
     — Как может быть богатырем человек ростом не выше стула? — сказал один.
     — Как знать, может, он чародей и владеет волшебной силой, — отозвался другой.
     — В таком случае, он не будет ставить нас ни во что, — рассудил первый.
     — А давай все же его проверим, — предложил второй. — Вон, лежит, не меньше как двадцать пудов, камень. Пусть его поднимет. А еще пусть выжмет воду из того песка, на котором лежит.
     Проверку богатыри решили сделать после того, как спящий проснется. А пока что пошли смотреть город.
     Однако во время их разговора Пуган не спал вовсе, а только притворялся спящим. И как только богатыри ушли, Пуган сразу же встал и начал раздумывать: "Что делать? И осрамиться не хочется, и камень тот с места не сдвинуть. Разве что, за недостатком силы, взять хитростью?"Пуган отыскал на берегу стопудовый камень и, наняв запряженную парой подводу, привез его на то место, где только что спал. Затем на пристанском базарчике купил узелок с творогом. После этого, положив голову на камень, улегся на прежнее место и сделал вид, что сладко спит.
     Возвращаются из города богатыри и видят, что Пуган все еще храпит. А под головой у него лежит огромный камень, которого давеча не было.
     — Откуда и как он его притащил? — удивились богатыри. Тут Пуган завозился, длинно зевнул — вроде бы начал просыпаться.
     — Фу, как долго я спал! — сказал он, приподнимаясь на своем ложе. — Положил под голову подушку и заснул еще крепче.
     — Привет новому богатырю! — подходя поближе, поприветствовали его приезжие богатыри.
     — Привет, привет, — ответил Пуган. — По каким делам вас бог занес в наши края?
     — Мы приехали из стольного города, в котором живет царь, — сказали богатыри. — Он послал нас искать такого же богатыря, как и мы сами. И нам бы хотелось померяться с тобой своей силой.
     — Чего же мерить мою силу, — крикнул Пуган, притворившись рассерженным. — Если вы так сильны — отнесите-ка этот камешек на прежнее место.
     Не на шутку струхнули богатыри. Легко сказать: отнесите-ка этот камешек... А только — что поделаешь: назвался груздем, полезай в кузов — назвался богатырем, сумей доказать свою богатырскую силу.
     Один из богатырей охватил камень, напрягся изо всех сил, но только-только отделил камень от земли и тут же упал вместе с ним. Другой прошел с камнем каких-то два шага и тоже упал.
     — Богатыри называетесь, — с усмешкой говорит Пуган. — Считаете себя силачами, а вдвоем не можете справиться с тем, с чем я один легко справляюсь. Вот как размахнусь да ударю — оба окажетесь на том берегу Волги.
     — Ладно, не бахвалься, — ответили раззадорившиеся богатыри, — если ты так силен, выжми из этого сухого песка воду, тогда мы сдадимся.
     Они сами, поочередно, берут в горсть сухой песок и так его сжимают, что из горсти падают две-три капли воды.
     Пришел черед Пугана. Он, незаметно для богатырей, взял из тряпицы горстку творога, сжал его и выжал чуть ли не стакан воды. Царские богатыри на какое-то время потеряли дар речи от удивления. А когда пришли в себя, сказали:
     — Теперь мы верим в твою силу и повезем тебя к царю.
     Сели богатыри с Пуганом на пароход и поехали в столицу.
     В столице они решили сделать для Пугана еще одно испытание. Завели его в трактир и начали спаивать. Они взяли на троих три четверти водки. Пуган чуть не умер от страха. «Теперь-то я уж точно пропал, — думает он про себя. — Где мне столько выпить! Разве что опять на хитрость пойти...» Начали пить. Царские богатыри опрокидывают стакан за стаканом, а Пуган незаметно выливает водку в сапог.
     Изрядно охмелели богатыри и стали наседать на Пугана:
     — Давай будем бороться!
     — Сначала выпьем еще по четверти, тогда поборемся, — отговаривается Пуган.
     Заказали еще три четверти. И опять богатыри пьют, а Пуган выливает под стол. Упились царские богатыри в доску. Пытаются встать из-за стола, а ни руки, ни ноги их не слушаются.
     — Ну, теперь давайте бороться! — теперь уже смело вызывает их на борьбу Пуган.
     А богатыри уже и на ногах не стоят.
     Тогда Пуган связал им за спиной руки, нанял извозчика и повез к царю.
     Стража у ворот царского дворца не пропускает Пугана.
     — Тогда скажите царю, что я привез его богатырей, вон они лежат связанными.
     Выходит из дворца царь, видит своих богатырей связанными и глазам своим не верит.
     — Где и как ты сумел их связать? — спрашивает он с удивлением.
     — Да шел по одной из улиц города, — отвечает Пуган, — вижу: эти двое хватают и бьют ни в чем не повинных людей. Оба — во хмелю. Ну, я взял да и связал их.
     — Вот кто, оказывается, сильный человек! — воскликнул царь. — Уж если ты их сумел связать, значит, ты самый сильный в моем царстве-государстве.
     Повел царь Пугана в свои царские палаты, сажает на почетное место, угощает самыми вкусными кушаньями.
     День живет Пуган в царском дворце, неделю живет. Захотелось царю испытать нового богатыря в деле.
     Был у царя большой сосновый бор. В бору этом водилось много всякого зверья и дичи. А с некоторых пор развелось изрядное число кабанов. Нельзя стало в сосновом лесу ни гулять, ни охотиться. Свирепых кабанов побаивались даже самые заядлые охотники.
     — Коли ты самый сильный богатырь в моем царстве-государстве, — сказал царь Пугану, — ступай в лес и поймай кабана. Поймаешь — прославлю тебя на весь свет, не поймаешь — пеняй на себя.
     — Ладно, — говорит Пуган, — схожу посмотрю.
     — Можешь взять оружие моих царских богатырей, — предложил царь.
     — Не нужно мне никакого оружия, я его поймаю голыми руками, — ответил Пуган, сообразив, что нести оружие богатырей ему будет не под силу.
     Пошел он в лес ловить дикого кабана. Походил-походил — вышел на большую светлую поляну. На поляне стояла часовня, в которой молился царь, отправляясь на охоту или возвращаясь с нее. В часовне имелось две двери: одна на восточной стороне, другая на западной. Пуган открыл одну дверь, сел на пороге и принялся кричать диким голосом. Заслышав человечий голос, кабан живо прибежал к часовне. Пуган от кабана за угол, кабан — за ним. Гонится за Пуганом, того и гляди разорвет в клочья. Не зная, куда деваться от свирепого зверя,. Пуган раза три обежал часовню, и тогда только сообразил юркнуть внутрь ее. Кабан тоже влетел следом за ним в часовню. Пуган успел выскочить в другую дверь и тут же закрыть ее, а потом обежал часовню и захлопнул и первую дверь. Свирепый зверь оказался запертым внутри часовни.
     Так Пуган поймал кабана, чего не могли сделать даже бывалые охотники.
     Идет Пуган к царю. Идет прямо в царские покои.
     — Ну как, поймал? — спрашивает царь.
     — Поймал, — отвечает Пуган.
     — А где твой кабан?
     — Я его запер в часовне.
     — А не врешь? — засомневался царь. — Если врешь — голова с плеч.
     — Не веришь — сам ступай посмотри.
     Царь сел в карету, посадил рядом Пугана и в сопровождении полка солдат царской охраны поехал в лес.
     Доезжают до часовни — слышат, как внутри ее ревет окончательно озверевший кабан. Царь перестал сомневаться, и теперь, уже просто из интереса, спросил:
     — Как ты его поймал?
     — Да как поймал, — ответил Пуган, — сначала нашел его в лесу, потом — цап! — схватил за задние ноги — вот и все дела.
     — А пока открывал часовню, как ты его держал? — продолжал любопытствовать царь.
     — А зажал между ног — вот и вся премудрость, — опять нашелся что ответить Пуган.
     — Молодец, Пуган-батыр! — похвалил его царь. — Отныне ты для меня самый близкий человек во всем государстве.
     Солдатам из царской охраны было приказано пристрелить кабана, после чего убитый зверь был торжественно привезен в столицу.
     Наступила для Пугана райская жизнь. На правах самого сильного богатыря в государстве он мог делать, что только ему было угодно, а мог и ничего не делать. Больше-то всего он как раз ничего и не делал, и безделье уже начало ему наскучивать.
     Но на ту пору царю объявил войну соседний король.
     Король подошел со своим войском почти к самому царскому лесу, а впереди войска поставил трех богатырей. И получилось так, что прежде, чем царскому войску сразиться с королевским, надо было сначала победить этих богатырей.
     Царь кликнул клич и собрал самых сильных и отважных людей государства.
     — Кто победит королевских богатырей — тому мой царский почет и вечная слава! — обращаясь к своим богатырям, сказал царь.
     Стоят богатыри, с ноги на ногу переминаются, идти на бой с чужеземными силачами не решаются.
     — Что ж, если они все такие стеснительные, — с усмешкой сказал Пуган, — придется мне идти.
     — Где тебе, зайчику, с богатырями биться? — в свою очередь начали насмехаться над Пуганом богатыри. — От одного ихнего удара ты и костей не соберешь.
     — Посмотрим, кто из нас заяц и кто костей не соберет, — выдержав насмешки, ответил Пуган.
     — Я на Пугана надеюсь больше, чем на любого из вас, — взял Пугана под защиту царь. — Он уже не раз показывал свою богатырскую силу. Надеюсь, что он покажет себя и теперь.
     Обнял царь на прощанье Пугана, и тот пошел в лес, на опушке которого стояли чужеземные богатыри.
     Дошел Пуган до места, дождался вечера и, затаившись в кустах, стал подсматривать за богатырями.
     Богатыри, должно быть, от безделья, бражничали. Они сидели вокруг большой бочки и ковшами пили вино. Осушив бочку и изрядно опьянев, они, где сидели, там же и повалились спать.
     Как только они уснули, Пуган снял с себя рубашку, наклал в нее камней и взобрался на ближний к уснувшим богатырям дуб. Поудобней устроившись на толстом суку, он изо всех сил бросил камень на голову одного богатыря. Тот вскочил, схватился за голову и пнул рядом спящего товарища:
     — Что ты сделал с моей головой?!
     Товарищ, спросонья, не успев ни в чем разобраться, схватил оказавшуюся под рукой железную палку и огрел ею первого богатыря.
     От шума проснулся и третий.
     — Что случилось? Что вы шумите и не даете спать? — заорал он и принялся колотить обоих.
     Тут уж началась между богатырями настоящая битва. Бились-бились. Устали драться на кулаки, стали охаживать друг друга деревьями, которые тут же вырывали с корнем. Наконец, все выбились из сил и снова повалились спать.
     Как только богатыри уснули, Пуган спустился с дуба и лежавшим около бочки мечом очень легко разделался с чужеземцами.
     К утру Пуган был уже в царском дворце и докладывал царю, что победил вражеских богатырей.
     — Как же это тебе удалось? — по привычке спросил любознательный царь.
     — А очень просто, — не моргнув глазом, ответил Пуган. — Пришел на ихнюю богатырскую заставу и вызвал всех троих на бой. Правда, подходящего оружия у меня в руках не оказалось, так что пришлось вырывать из земли деревья и бить ими.
     — Не врешь ли? — на этот раз засомневался и царь.
     — Не веришь — пойди Посмотри, — ответил Пуган. Поехали, посмотрели. Действительно, головы богатырей лежат рядом с вывороченными деревьями.
     После этого царским войскам уже ничего не стоило разбить армию соседа-короля: молва о победе над королевскими богатырями нагнала на всю армию такого страху, что она сразу же сложила оружие.
     А Пугана царь сделал главнокомандующим над своими войсками и выдал за него свою дочь.
     С тех пор прошло много лет. Пугана давно уже нет на свете, а его слава знаменитого богатыря живет в народе и по сей день. Если бы не жила — откуда бы и этой сказке взяться?!.
++++++++++++++++++
.....
     Рубашка из посконного полотна. Чувашские сказки!!
========
     К одной молодой вдове повадился злой дух. И так, и эдак бедная бабёнка пыталась освободиться от него, из сил выбилась, а злой дух не отстаёт - да и всё тут. Рассказала она о своей беде соседке, а та и говорит :
     — А ты завесь дверь рубашкой из посконного полотна - она злого духа и не пропустит в избу.
     Вдовица послушалась соседку, сшила длинную рубашку из посконного полотна и завесила ею дверь в избу. Ночью пришёл злой дух, а рубаха ему и говорит:
     — Погоди-ка, послушай, что мне пришлось видеть и испытать на своём веку.
     — Ну, говори, — ответил злой дух.
     — Ещё до того, как на свет появиться, — начала свой рассказ рубашка, — и то сколько всяких хлопот со мной было. По весне землю вспахали, заборонили и только после этого меня, коноплю, посеяли. Прошло какое-то время - меня проборонили ещё раз. Только тогда я взошла, на свет появилась. Ну, а когда появилась, расту, к солнышку тянусь...
     — Ну, хватит, наверное, — говорит злой дух. — Пусти!
     — Уж если начал слушать - дай досказать, — отвечает рубашка. — Когда я вырасту и созрею - меня выдергивают из земли...
     — Я понял, — опять перебивает злой дух. — Пусти!
     — Нет, ещё ничего не понял, — не пускает его рубашка. — Дослушай... Потом меня молотят, отделяют семена...
     — Хватит! — теряет терпение злой дух. — Пусти!
     Но в это время на дворе кукарекает петух и злой дух исчезает, так и не побывав у вдовицы.
     На другую ночь он прилетает опять. И опять рубашка не пускает его.
     — Так на чём я остановилась? — говорит она. — Ах, да, на семенах. Мои семена обдирают, веют, кладут на хранение, а то, на чём выросли семена, — коноплю - сначала складывают в стога, а потом долго, целых три недели, мочат в воде.
     — Ну, всё, что ли? — спрашивает злой дух. — Пускай!
     — Нет, не всё, — отвечает рубашка. — Я же ещё в воде лежу. Через три недели меня вытаскивают из воды и ставят сушить.
     — Хватит! — опять начинает сердиться злой дух. — Пусти!
     — Ты же ещё самого-то главного не слышал, — отвечает рубашка. — Не знаешь, как мнут-ломают мои кости... Так вот ломают и мнут меня до тех пор, пока всё тело от костей не очистят. Мало того: ещё кладут в ступу и давай втроём-вчетвером толочь пестами.
     — Пусти! — опять начинает терять терпение злой дух.
     — Из меня выбивают всю пыль, — продолжает рубашка, — оставляют лишь чистое тело. Потом меня вешают на чесалку, разделяют на тонкие волосинки и прядут. Напряденные нити наматывают на мотовило, потом опускают в щелок. Тогда мне бывает трудно, глаза забиты золой, я ничего не вижу...
     — А я не хочу тебя больше слушать! — говорит злой дух и уже хочет пройти в избу, но в это время кукарекает петух и он исчезает.
     И на третью ночь явился злой дух.
     — Потом меня стирают, сушат, делают из меня мотки и пропускают через бердо, ткут и получается холст, — продолжает свой рассказ рубашка.
     — Теперь-то всё! — говорит злой дух. — Пусти!
     — Ещё совсем немного осталось, — отвечает рубашка. — Уж дослушай... Холст кипятят в щелочной воде, стелят на зелёную траву и стирают, чтобы вышла вся зола. И опять, уже по второму разу, толкут меня втроём-вчетвером, чтобы я стала мягкой. И только после этого отрезают от куска, сколько нужно, и шьют. Вот только тогда положенное в землю семечко становится рубашкой, которой сейчас и завешена дверь...
     Тут опять на дворе кукарекнул петух, и опять злому духу, не солоно хлебавши, пришлось убираться восвояси.
     В конце концов надоело ему стоять перед дверью и слушать рубашкины россказни, с тех пор он перестал прилетать в этот дом и оставил молодую вдову в покое.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Смышленый Иван. Чувашские сказки!!
========
     Ехал большой дорогой бария на тройке вороных. На встречу ему попался мужик Иван из ближней деревни. Захотелось барину от нечего делать потешиться над мужиком, он и говорит:
     — Эй, Иван, слышал я, что ты уж больно смышлен да находчив. Ну-ка, опусти меня с тарантаса, не касаясь руками, Иван поглядел на барина, подумал и ответил:
     — Нет, этого сделать я не могу, А вот усадить обратно сумею.
     — Сколько же мне придется уплатить за это? — спросил барин.
     — Да отдашь одну пристяжную — и хватит.
     Барин согласился, и Иван принялся отстегивать коня из упряжки. Делал это Иван не торопясь, барину надоело ждать, и он вылез из тарантаса, чтобы немного размяться. И только он ступил на землю, Иван тут же вспрыгнул на коня.
     — Не торопись, — остановил его барин. — Ты сначала, не касаясь руками, усади меня в тарантас.
     — А зачем мне это делать? — ответил Иван. — Мне достаточно того, что я тебя спустил с тарантаса.
     Барин почувствовал, что попал впросак, и, плюнув с досады, вскочил в тарантас.
     — Вот видишь, исполнилось и второе твое желание, — сказал Иван. — Я тебя не касался, однако ты уже сидишь в своем тарантасе.
     С последними словами Иван стегнул коня и был таков.
     А барин еще долго чесал в затылке и досадовал на мужика. Уж очень обидно было барину: хотел потешиться над мужиком, а вышло так, что тот над ним потешился, да еще и лошадь увел.
++++++++++++++++++
.....
     Солдат — меткий стрелок. Чувашские сказки!!
========
     Водной деревне, в маленькой покосившейся избенке, жил старик Ехрем со своей старухой. У них был единственный сын по имени Иван. Старик занимался охотой и был таким метким стрелком, что никогда не возвращался домой с пустыми руками.
     Однажды Ехрем пошел в лес на охоту и не только ничего не принес, но даже свою любимую собаку Хораську потерял.
     Иван всегда выходил встречать отца. Встретил он его и на этот раз. Не увидев Хораськи, Иван опечалился. Отец же, наоборот, был веселым.
     — Что случилось, отец? — спросил Иван. — И дичи никакой не несешь, и Хораськи с тобой нет.
     — Не огорчайся, сынок, а радуйся, — ответил отец. — Нынче у нас праздник: мне удалось убить лося и медведя.
     — А если убил, так где они? — все еще не верил в такую удачу Иван.
     — Хораська добычу сторожит.
     У бедняка Ехрема своей лошади не было и, поев картошки с огурцами, он отправился к своему богатому тезке. Богатей Ехрем согласился дать коня, выговорив такое условие: он дает коня, а охотник Ехрем отдает ему половину добычи.
     Ехрем с Иваном поехали в лес, привезли туши убитых зверей. Лося они отдали хозяину коня, а медведя оставили себе.
     Когда Иван подрос, отец начал брать его с собой на охоту. "Он учил его читать следы зверей, учил выслеживать дичь и метко бить из ружья. Прошло немного времени, и Иван научился стрелять так же метко, как отец.
     Жизнь шла своим чередом, Минуло лето, наступила осень. Начался рекрутский набор. Жребий пал на сына богача Ехрема, которого тоже звали Иваном. Закручинился богатей, не хотелось ему свое чадо в солдаты отдавать: ведь в старые времена солдатская служба была долгой — больше двадцати лет.
     Думал-думал богатый Ехрем, как бы сына от солдатчины отвести, и вот что придумал.
     — Нашего сына зовут Иваном, — сказал он своей жене Марье, — и у бедняка Ехрема сын Иван. Фамилии тоже одинаковы: тот Иван — Охотников и наш Ванька — Охотников. Так что мы можем вместо своего сына отдать в солдаты сына бедняка. Попробуй докажи, что это не тот, а другой Иван на царскую службу пошел.
     Сказано — сделано. Пригласил богатый Ехрем к себе в дом нужных людей, угостил их на славу, а кому-то и дорогие подарки сделал, и забрали в солдаты не его сына, а сына бедного тезки.
     Прослужил Иван месяца три, повели его роту на стрельбище. Каждому дали щит, вырезанный по фигуре человека. На груди фигуры была нарисована черная точка, надо было попасть в эту точку.
     Один солдат стреляет — мимо, другой тоже все три патрона выпустил, а в черную точку ни одним не попал. Третий не попал, и четвертый промахнулся. Дошел черед до Ивана: он с первого же выстрела попал в черную точку. Туда же послал и вторую, и третью пули.
     Раньше офицеры ругали Ивана за то, что, когда командовали «направо», он поворачивался налево, и наоборот, когда подавалась команда «налево», его почему-то заносило в правую сторону. Теперь офицеры стали на все лады хвалить меткого стрелка Ивана. Раньше сослуживцы-солдаты обращались к нему не иначе как «Эй, чуваш!» Теперь все стали звать по имени: «Ваня-стрелок».
     За ротными последовали полковые стрельбы. И на них Иван отличился: всеми патронами попал в черную точку. Тут уж не только офицеры, а и генералы дивились его меткости. За то, что ни один патрон не пропал даром, главный генерал наградил Ивана именными часами.
     По всему войску прошла слава меткого стрелка Ивана и дошла до самого царя.
     Дело было так.
     Полковой командир как-то взял Ивана с собой на охоту. Во что ни стреляет Иван — обязательно попадает. Командир только успевает настрелянную дичь на свой охотничий пояс вешать. Потом говорит:
     — Ты все стреляешь птиц, которые на деревьях сидят. А сумеешь ли подстрелить птицу на лету?
     Иван тут же поднял с озера стаю уток, выстрелил в одну, и она упала в озеро.
     — А теперь попади вот в эту маленькую птичку, которую мы спугнули, — приказал командир.
     Иван и эту птичку сбил первым же выстрелом.
     — Молодец, Иван, — хвалил его командир. — Двадцать пуль ты выпустил и двадцать птиц убил. Теперь пойдем домой, хочу я тебя угостить как следует за такую охоту.
     Однако же не пришлось Ивану погостить у полкового командира. Вышли они из леса, а навстречу — тройка бубенцами звенит. Поравнялась с ними, остановилась. С облучка спрыгивает солдат и подает командиру какую-то бумагу. Командир ее читает, а потом говорит:
     — Не у меня, Ваня-стрелок, а у самого царя гостем будешь. Царь хочет тебя видеть и послал вот эту тройку. Садись и поезжай, ни пуха тебе ни пера!
     Когда Иван явился во дворец, его встретил сам царь:
     — Здравствуй, Иван-солдат! Много слышал о тебе, захотел повидать. Отдыхай с дороги, завтра поговорим.
     Ивану отвели большую комнату-светлицу, накормили и спать уложили.
     На другой день царь призвал его к себе и говорит:
     — Видишь, Иван-солдат, озеро в моем саду? В этом озере я купаюсь, но в последнее время его каждый вечер кто-то мутит. Поймай того, кто мутит, и приведи ко мне живым или мертвым.
     — Будет сделано, царь-государь! — ответил Иван.
     С закатом солнца он пришел на озеро и спрятался в камышах. На вечерней заре на озеро опустились три утки. Опустились и — ну прыгать, кувыркаться, бить крыльями по воде. Глядел-глядел Иван на эту веселую игру, а потом прицелился и выстрелил. Трудно было прицеливаться в темноте, но все же Иван не промахнулся. Две утки улетели, а одну ему удалось подстрелить.
     Иван разделся, вошел в озеро и достал раненую утку. По дороге к царскому дворцу утка в какое-то мгновенье превратилась в девушку несказанной красоты. Из правой ноги девушки текла кровь. Иван взял девушку под руку, привел в свою комнату и перевязал рану платком.
     Утром Иван-солдат явился к царю, обо всем рассказал ему и девушку показал. Девушка-красавица понравилась царю. Так понравилась, что решил он на ней жениться. Но надо было подождать, пока у нее заживет нога.
     Девушка понравилась царю, но самой девушке, похоже, куда больше понравился Иван-солдат, чем царь. Надо было что-то придумать, чтобы убрать с дороги Ивана. И царь придумал. Он стал давать ему самые что ни на есть трудные, а то и вовсе невыполнимые поручения.
     — Вот тебе, Иван-солдат, сорок пуль, убей и принеси мне сорок самых разных птиц.
     Ивану — хочешь не хочешь — приходится браться за такое нелегкое дело.
     В царском саду птиц было немного. Он сумел подстрелить только одиннадцать разных птиц. Пришлось идти в дальний лес. Там Иван подстрелил еще двадцать восемь птичек. Оставалось найти еще одну птичку, но, как нарочно, никаких птиц больше не попадалось. Уже солнышко стало садиться, лес потемнел. Пришлось возвращаться домой без сороковой птицы. И вдруг перед самым домом, на дороге, Иван увидел воробья и последней пулей подстрелил его.
     Сорок разных птиц принес Иван царю. Но царь за меткую стрельбу не похвалил Ивана, ничем не наградил, а лишь промолвил: «ладно» и дал новое поручение:
     — Моей матери, Иван-солдат, что-то нездоровится и никакие лекарства не помогают. А нынешней ночью мать видела сон. Во сне ей старик-колдун посоветовал пить медвежье молоко. Так вот ты найди такое молоко и завтра принеси.
     Иван пошел в свою комнату и хотел, как и перед всяким трудным делом, лечь спать. Но не идет сон к Ивану. Тогда он сел у окна и тихонько запел. Песня у Ивана была грустная: он знал, что во всей округе не только медведей не было — даже волки не встречались.
     Девушка-красавица подошла к Ивану, спросила:
     — Почему ты такой печальный, Иван, почему песня твоя такая грустная?
     Иван рассказал ей о своей беде-печали.
     — Это все из-за меня тебе приходится терпеть, — сказала девушка, — и я тебе помогу. Так что ты не горюй, не убивайся. Ложись поспи. Утро вечера мудренее. Завтра молоко ты добудешь. Но знай наперед, царь может не поверить, что оно от медведицы. На такой случай вместе с молоком принеси медвежонка. ,Девушка была не только красивой, но еще и умной. Она сразу поняла, что царь хочет избавиться от Ивана, хочет погубить его. Мать царя и не думала хворать. Когда царь с Иваном сидели в светлице и разговаривали, царица отплясывала на балу во дворце.
     На другой день рано утром Иван отправился на охоту. И в первом же попавшемся лесу увидел медведицу с медвежатами. Иван убил медведицу, надоил молока и принес его царю. Царь поглядел на молоко и сказал зло:
     — А чем ты докажешь, что это молоко медвежье, а не козье?
     Тогда Иван развязал мешок и выпустил из него медвежонка.
     — Убери, убери его, — испугался царь. — Теперь я верю. На другой день опять царь вызывает к себе Ивана и дает ему новое задание:
     — Иван-солдат, от медвежьего молока матери не стало лучше, принеси завтра молоко львицы.
     Еще больше загоревал Иван, сел у окна своей светлицы и. запел грустную-грустную песню.
     Девушка-красавица к тому времени выздоровела. Она расспросила Ивана, а потом раскрыла окно, села рядом и тоже запела. Песня была печальная, а Ивану словно бы легче на сердце от нее сделалось.
     Спели они песню, девушка крепко-крепко обняла Ивана и говорит:
     — Боязно мне за тебя, Иван. Погубит тебя коварный царь. И все из-за меня. Не буду поперек твоей дороги становиться.
     Сказала так, обернулась серой утицей и через открытое окно улетела.
     Наутро Иван сказал царю, что девушка опять стала уткой к улетела. Расстроился царь, задумался и говорит:
     — Матери стало легче и за молоком львицы, Иван-солдат, не ходи. Отправляйся на поиски утки-девушки. Хоть со дна морского достань, а без нее на глаза мне не показывайся.
     В тот же день ушел Иван из царского дворца, а в какую сторону путь держать, не знает. Пошел, куда глаза глядят. Дошел до леса — за лесом река встретилась, за рекой поле, за полем опять лес. Глядит, на опушке избушка на курьих ножках стоит. Зашел в избушку — старик на лавке сидит.
     — Далеко ли путь держишь, солдат? — спрашивает старик. — Дело пытаешь али от дела лытаешь?
     Иван все как есть рассказал старику.
     — Ну тогда ложись, отдохни с дороги, — говорит старик, — а пока ты спишь, я эту девушку-утицу в своей памятной книжке поищу.
     Выспался Иван, поднялся с лавки. Старик, видно, куда-то отлучался. Заходит в избушку и говорит:
     — Нет, служивый, не записана твоя девушка-красавица в. моей книжке. Ну да ты не горюй. Дам я тебе коня-скорохода, поезжай к моему среднему брату, он дольше меня на свете живет, может, в его святцы утица-красавица попала.
     Сел Иван на коня-скорохода и уже собрался пустить с места в карьер, но старик придержал его и дал булатный меч-кладенец. А еще вынес старик из сеней большой-пребольшой клубок. Конец нитки он завязал за воротный столб, а клубок кинул впереди коня. Покатился клубок, только успевай его догонять.
     — Вот за этим клубком и поезжай, Да смотри не отставай, — сказал старик на прощанье.
     Поскакал-полетел Иван за клубком, только ветер в ушах свистит. Через леса, через поля несет его быстрый конь, остаются позади реки. Долго ли, коротко ли летели они, видит Иван на опушке темного леса избушку на курьих ножках. Остановил коня и пошел в ту избушку. Заходит — на лавке такой же старик, как и тот, от которого он уехал, сидит. Только волосы белее и борода длиннее. Рассказал Иван старику, куда и зачем едет, а тот ему в ответ:
     — Ты, солдат, с дороги, наверное, устал. Ляг, отдохни, а я пока загляну в свою книгу, нет ли в ней твоей красавицы.
     Выспался Иван, поднялся с лавки. Старик глядит на него и качает головой:
     — Нет, Иван, не нашел я девицы-утицы в своей памятной книге. Придется тебе ехать к нашему старшему брату, он подольше на этом свете живет,, побольше и знает. А на дорогу дам я тебе вот эту штуку, и дает Ивану увесистую дубину. Поскакал-полетел на своем резвом коне вслед за клубком Иван — только ветер свистит в ушах. Много ли, мало ли времени прошло, показался большой лес, а на его опушке — избушка на курьих ножках. В избушке сидел совсем белый старик с длиннющей бородой и как две капли воды похожий на тех, от которых Иван уехал.
     — Куда путь-дорогу держишь, служивый — спросил старик. — Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?
     Иван все ему рассказал и лег на лавку отдохнуть с дороги. А когда проснулся, старик ему сказал:
     — Нашлась твоя девица-красавица, да только далеко она, далеко за морем.
     Ивану выбирать не приходится. Царь велел достать девицу-утицу хоть со дна морского.
     — Дорога дальняя, — говорит старичок. — Ну да ты не унывай. Дам я тебе с собой шапку-невидимку, она в трудную минуту выручит.
     Попрощался Иван с добрым стариком, сел на коня и поехал вослед за клубком дальше.
     Долго пришлось ехать, пока море не показалось.
     Клубок прыгнул с берега в воду и покатился дальше. Иван оставил коня на берегу, сам поплыл за клубком.
     Переплыл он море, вышел на другой берег, видит — на опушке леса дом стоит. Клубок катится к дому, и Иван идет за клубком. Входит в дом и глазам своим не верит — сидит у окна улетевшая от него уткой девица-красавица. Девушка увидела Ивана, обняла и горько заплакала:
     — Бедный Иван! Сколько ты натерпелся из-за меня! Как ты попал сюда, небось, опять царь за мной послал?
     Иван от радости дара речи лишился: молчит и только смотрит во все глаза на девицу-красу, крепко прижимает к своей груди, боится из рук выпустить.
     А девушка рассказывает, как большеголовое чудище Хоранбусь схватило ее на озере, принесло сюда и сделало своей женой.
     — Голова у него, как пивной котел, а когда возвращается с охоты, такой ветер, такая буря поднимается, что деревья с корнем выворачивает.
     Только девушка успела так сказать — зашумел-засвистел ветер, закачались деревья, солнце тучами закрыло.
     — Это он возвращается с охоты, Иван, берегись, не то погубит тебя Хоранбусь.
     Иван надел шапку-невидимку, ждет, что будет дальше. Задрожал, зашатался дом — появилось безобразное чудище:
     — Фу-фу! Человечьим духом пахнет. Выходи, кто пожаловал, будешь мне обедом.
     Иван вспомнил про свою чудесную дубинку и скомандовал:
     — Ходи, гуляй, дубинка!
     Дубинка начала охаживать чудище, бить его и по рукам, и по ногам, и по большой голове. Гудит голова, и впрямь на пивной котел похожа, вот-вот расколется. Рухнуло чудище на пол и дух испустило. Но чтобы не смогло оно ожить, надо изрубить тело на мелкие куски. Меч Ивана отскакивал, не брал чудища, пришлась взять меч Хоранбуся.
     Разбросал солдат куски на все четыре стороны, вывел девицу-красу из дома. Девушка велела взять платок, камень, шкатулку и гусли. Иван все это взял.
     — Теперь махни платком, — сказала девушка. Иван махнул — где стоял дом, осталось пустое место. Обратная дорога всегда короче. Переплыли они море, сели на быстроногого коня и понеслись через реки и леса на свою , родину. По дороге Иван вернул братьям-старикам и шапку, и дубинку, и коня.
     За версту до царского дворца присели они отдохнуть. Девушка-красавица велела Ивану постелить платок и положить на него камень. Иван так и сделал, и тут же встал, будто из-под земли вырос, большой — не меньше царского — терем. Вошли они в терем, поели, попили; Иван, по привычке, лег отдохнуть с дороги. И чтобы его никто не потревожил во сне, постучал по шкатулке: постучал один раз — из нее вышел солдат, постучал еще раз — явился второй, на третий раз вышел третий. Двое встали у Ивановой двери на часах, третий пошел нести дежурство у ворот.
     Прожил Иван с девицей-красавицей день, прожили они месяц — царь прислал своих солдат узнать, что это за терем появился в его владениях и кто в этом тереме живет.
     — А пусть сам придет и узнает, — ответил Иван солдатам. Те передали слова Ивана царю. Разгневался царь и пошел на Ивана войной.
     Иван достал шкатулку и стал стучать по ее крышке — надо было приготовить войско для войны.
     Не успел Иван настучать много солдат — долго ли было царю с войском версту пройти! — как царская армия начала Ивана одолевать. Что делать? Иван взял гусли и с горя и отчаяния заиграл. Тут же произошло чудо: царские солдаты перестали стрелять, остановились и остались стоять, как вкопанные. У Ивана всего набралась какая-то сотня солдат, но этой сотне легко было справиться с остолбеневшими тысячами. Коварный царь был взят в плен. Иван занял его престол и долгие годы, говорят, жил в мире-согласии и со своей красавицей-женой, и со всем подвластным ему народом.
++++++++++++++++++++++++++
.....
     Спой, спляши и сказочку расскажи. Чувашские сказки!!
========
     Жили три брата: Юхаби, Юскаби и Юркаби. Старшие братья были умные, а младшего вое считали дураком. Его так и звали дурак-Юркаби.
     Раз пошли братья в лес дров на зиму заготовить. Мать-старуха положила им в плетеный из лыка кошель хлеба-соли и разной провизии для варева.
     Приехали братья в лес, принялись за работу. Дуб за дубом валят, сучья очищают и в кучи складывают. День прошел — не заметили. Вечер наступил, вот-вот совсем стемнеет.
     Воткнули братья топоры, начали ужин готовить. А только собрались разжечь костер, оказалось, что спичек-то у них нет, дома забыли. Как быть? Решили подняться на самый высокий дуб и посмотреть, не видно ли где огонька. Поднялся старший Юхаби, посмотрел — далеко-далеко на востоке мерцает огонек. Слез с дуба, пошел в ту сторону.
     Долго ли, коротко ли он шел лесом, пришел к костру. Около него сидит маленький старичок, руки греет.
     — Не дашь ли, дедушка, огонька, костер разжечь, — попросил Юхаби, — а то взялись ужин варить, а спички дома забыли.
     — Отчего же не дать, дам, — отвечает старик, — только ты прежде мне спой, спляши и сказку расскажи.
     — Ни петь, ни плясать я не умею, а сказки и подавно никогда не рассказывал, — говорит Юхаби.
     — Ну тогда для тебя у меня и огня нет, — сказал, как отрезал, старик.
     Вернулся Юхаби к братьям ни с чем. Пошел к старику за огнем средний брат — Юскаби. Сначала он тоже поднялся на высокий дуб, увидел, в какой стороне горит огонь, и пошел в ту сторону.
     Приходит Юскаби к костру, просит у старика огонька.
     — Спой, спляши, сказку расскажи, тогда дам огня, — отвечает и ему старик.
     — Не научили меня в детстве ни тому, ни другому, ни третьему, — говорит Юскаби.
     — Ну, тогда и огня для тебя у меня нет, — сказал старик. Вернулся к братьям и Юскаби с пустыми руками.
     Настал черед идти за огнем младшему брату — дураку Юркаби.
     Пошел было Юркаби наугад, но скоро с дороги сбился. Залез на высокое дерево, осмотрелся, увидел на востоке, где уже заря заниматься начала, огонь горит. Спустился вниз, пошел на зарю. Приходит к костру. У костра старика видит. Поклонился Юркаби старику в пояс:
     — Здравствуй, дедушка! Как живешь-можешь?
     — Спасибо, добрый молодец, живу потихоньку, — отвечает старик. — А ты далеко ли путь держишь?
     — Да приехали с братьями дров на зиму заготовить, целый день работали, а сейчас взялись ужин варить, а костер разжечь нечем, — объяснил старику Юркаби. — Вот и пришел попросить у тебя огонька.
     — Что ж, огонька я тебе дам, — говорит старик, — только сначала покажи себя: спой, спляши, сказку расскажи.
     Помолчал, подумал Юркаби, а потом так ответил старику:
     — Петь и плясать я не мастак, а вот сказку могу рассказать, только — чур! — сиди и слушай молчком, если перебьешь меня — даешь пригоршню угольков и сто рублей в придачу.
     Старик кивнул головой в знак согласия и приготовился слушать.
     — Как-то раз, — начал Юркаби, — когда моих родителей еще не было на свете, сел я на свою пегую кобылу, засунул за пояс топор и поехал в лес. Много ли, мало ли я ехал, оглянулся — у моей кобылы задних ног нет, должно быть, топор выпал из-за спины и отрубил их. Делать нечего, повернул я кобылу назад, чтобы найти ее вторую половину. Доезжаю до табуна, гляжу, а там, среди других лошадей, пасутся задние ноги моей кобылы. Ну, я подъехал к ним, составил с передними и, для прочности, сколотил деревянными гвоздями. Дальше еду...
     Старик слушает, свою белую бороду поглаживает. А Юркаби дальше рассказывает:
     — Долго ли, коротко ли я ехал, оглянулся назад — из моих гвоздей молодые дубки выросли. А один дубок такой высокий, что почти до самого неба дотянулся. Ну я, недолго думая, полез по этому дубу, поднялся на самую его макушку, гляжу — как раз передо мной ворота, через которые на небо можно попасть. Вхожу я в эти ворота, иду по небу. Дорога гладкая, как ток. Посреди неба, вижу, красное дерево растет, а на дереве невиданной красоты птица сидит: в ушах ее блестят серьги золотые, на руках браслеты жемчужные, на ногах башмачки Хрустальные, пышный хвост радугой горит, глаза изумрудами сверкают. «Какая красивая птица, — думаю, — вот бы поймать!» Но только руку протянул — птица куда-то исчезла и сразу стало темно, как в погребе...
     Старик слушает, свою седую бороду поглаживает, а Юркаби дальше рассказывает:
     — Повернул я обратно, а ни дороги, ни своих следов в кромешной тьме не вижу. «Как бы до ворот добраться» — думаю, И только так подумал — рядом чудесная птица пролетела и все кругом осветила. Оказалось, что я около самых ворот и стою. Глянул вниз — не видно подо мной кобылы, куда-то пастись, наверное, убежала. «Как быть? — опять думаю. — Как бы с неба опять на землю спуститься?» Откуда ни возьмись, ветер поднялся и принес мне целую охапку соломы. Тут я воспрянул духом; свил из той соломы веревку, привязал ее за небесные ворота и стал спускаться на землю. Долго мне пришлось спускаться. Но вот веревка кончилась, а до земли еще далеко. Вишу на самом конце, ветер меня туда-сюда качает. Покачался я так, покачался, оборвалась веревка, и полетел я вниз. Думал, что на землю, а оказалось, попал в ад. Ну, а в аду, известное дело, черти на душах грешников дрова для котлов да навоз возят. И вот гляжу, дедушка, запрягают черти твою душу, а когда запрягли — заставляют меня на ней навоз возить...
     — Ну, уж это ты неправду говоришь, — не выдержал старик. — Моя душа при мне.
     — Что ж, пусть при тебе и остается, — сказал на это Юркаби. — А угольков я у тебя наберу и гони сто рублей в придачу.
     Покряхтел старик, почесал в затылке, а только уговор есть уговор. Дал он Юркаби пригоршню угольков и сто рублей в придачу.
     С тем и пошел дурак Юркаби к своим умным братьям.
++++++++++++++++++
.....
     Спой, спляши и сказочку расскажи. Чувашские сказки!!
========
     Жили три брата: Юхаби, Юскаби и Юркаби. Старшие братья были умные, а младшего все считали дураком. Его так и звали дурак-Юркаби.
     Раз пошли братья в лес дров на зиму заготовить. Мать-старуха положила им в плетёный из лыка кошель хлеба-соли и разной провизии для варева.
     Приехали братья в лес, принялись за работу. Дуб за дубом валят, сучья очищают и в кучи складывают. День прошёл - не заметили. Вечер наступил, вот-вот совсем стемнеет.
     Воткнули братья топоры, начали ужин готовить. А только собрались разжечь костёр, оказалось, что спичек-то у них нет, дома забыли. Как быть? Решили подняться на самый высокий дуб и посмотреть, не видно ли где огонька. Поднялся старший Юхаби, посмотрел - далеко-далеко на востоке мерцает огонёк. Слез с дуба, пошёл в ту сторону.
     Долго ли, коротко ли он шёл лесом, пришёл к костру. Около него сидит маленький старичок, руки греет.
     — Не дашь ли, дедушка, огонька, костёр разжечь, — попросил Юхаби, — а то взялись ужин варить, а спички дома забыли.
     — Отчего же не дать, дам, — отвечает старик, — только ты прежде мне спой, спляши и сказку расскажи.
     — Ни петь, ни плясать я не умею, а сказки и подавно никогда не рассказывал, — говорит Юхаби.
     — Ну тогда для тебя у меня и огня нет, — сказал, как отрезал, старик.
     Вернулся Юхаби к братьям ни с чем. Пошёл к старику за огнём средний брат - Юскаби. Сначала он тоже поднялся на зысокий дуб, увидел, в какой стороне горит огонь, и пошёл в ту сторону.
     Приходит Юскаби к костру, просит у старика огонька.
     — Спой, спляши, сказку расскажи, тогда дам огня, — отвечает и ему старик.
     — Не научили меня в детстве ни тому, ни другому, ни третьему, — говорит Юскаби.
     — Ну, тогда и огня для тебя у меня нет, — сказал старик. Вернулся к братьям и Юскаби с пустыми руками.
     Настал черёд идти за огнём младшему брату - дураку Юркаби.
     Пошёл было Юркаби наугад, но скоро с дороги сбился. Залез на высокое дерево, осмотрелся, увидел на востоке, где уже заря заниматься начала, огонь горит. Спустился вниз, пошёл на зарю. Приходит к костру. У костра старика видит. Поклонился Юркаби старику в пояс:
     — Здравствуй, дедушка! Как живёшь-можешь?
     — Спасибо, добрый молодец, живу потихоньку, — отвечает старик. — А ты далеко ли путь держишь?
     — Да приехали с братьями дров на зиму заготовить, целый день работали, а сейчас взялись ужин варить, а костёр разжечь нечем, — объяснил старику Юркаби. — Вот и пришёл попросить у тебя огонька.
     — Что ж, огонька я тебе дам, — говорит старик, — только сначала покажи себя: спой, спляши, сказку расскажи.
     Помолчал, подумал Юркаби, а потом так ответил старику:
     — Петь и плясать я не мастак, а вот сказку могу рассказать, только - чур! — сиди и слушай молчком, если перебьёшь меня - даёшь пригоршню угольков и сто рублей в придачу.
     Старик кивнул головой в знак согласия и приготовился слушать.
     — Как-то раз, — начал Юркаби, — когда моих родителей ещё не было на свете, сел я на свою пегую кобылу, засунул за пояс топор и поехал в лес. Много ли, мало ли я ехал, оглянулся - у моей кобылы задних ног нет, должно быть, топор выпал из-за спины и отрубил их. Делать нечего, повернул я кобылу назад, чтобы найти её вторую половину. Доезжаю до табуна, гляжу, а там, среди других лошадей, пасутся задние ноги моей кобылы. Ну, я подъехал к ним, составил с передними и, для прочности, сколотил деревянными гвоздями. Дальше еду...
     Старик слушает, свою белую бороду поглаживает. А Юркаби дальше рассказывает:
     — Долго ли, коротко ли я ехал, оглянулся назад - из моих гвоздей молодые дубки выросли. А один дубок такой высокий, что почти до самого неба дотянулся. Ну я, недолго думая, полез по этому дубу, поднялся на самую его макушку, гляжу - как раз передо мной ворота, через которые на небо можно попасть. Вхожу я в эти ворота, иду по небу. Дорога гладкая, как ток. Посреди неба, вижу, красное дерево растет, а на дереве невиданной красоты птица сидит: в ушах её блестят серьги золотые, на руках браслеты жемчужные, на ногах башмачки Хрустальные, пышный хвост радугой горит, глаза изумрудами сверкают.
     — «Какая красивая птица, — думаю, — вот бы поймать!" Но только руку протянул - птица куда-то исчезла и сразу стало темно, как в погребе...
     Старик слушает, свою седую бороду поглаживает, а Юркаби дальше рассказывает:
     — Повернул я обратно, а ни дороги, ни своих следов в кромешной тьме не вижу.
     — «Как бы до ворот добраться?" - думаю. И только так подумал - рядом чудесная птица пролетела и всё кругом осветила. Оказалось, что я около самых ворот и стою. Глянул вниз - не видно подо мной кобылы, куда-то пастись, наверное, убежала.
     — «Как быть? — опять думаю. — Как бы с неба опять на землю спуститься?" Откуда ни возьмись, ветер поднялся и принес мне целую охапку соломы. Тут я воспрянул духом; свил из той соломы веревку, привязал ее за небесные ворота и стал спускаться на землю. Долго мне пришлось спускаться. Но вот верёвка кончилась, а до земли ещё далеко. Вишу на самом конце, ветер меня туда-сюда качает. Покачался я так, покачался, оборвалась верёвка, и полетел я вниз. Думал, что на землю, а оказалось, попал в ад. Ну, а в аду, известное дело, черти на душах грешников дрова для котлов да навоз возят. И вот гляжу, дедушка, запрягают черти твою душу, а когда запрягли - заставляют меня на ней навоз возить...
     — Ну, уж это ты неправду говоришь, — не выдержал старик. — Моя душа при мне.
     — Что ж, пусть при тебе и остается, — сказал на это Юркаби. — А угольков я у тебя наберу и гони сто рублей впридачу.
     Покряхтел старик, почесал в затылке, а только уговор есть уговор. Дал он Юркаби пригоршню угольков и сто рублей в придачу.
     С тем и пошёл дурак Юркаби к своим умным братьям.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Старик и Смерть. Чувашские сказки!!
========
     В давние времена жил один старик. Настало время ему умирать, и пришла за ним Смерть.
     — Твои дни кончились, — сказала Смерть. — Я пришла за тобой.
     Старик испугался; уж очень ему не хотелось умирать. А потом немного пришел в себя да и говорит:
     — Ты бы подождала, пока я поженю сыновей да порадуюсь на внучат. А уж тогда приходи.
     Ничего не сказала Смерть, ушла.
     Поженил старик сыновей, понянчил внучат и стал готовиться к смерти. Подготовка известно какая: надо делать гроб. И как только гроб был сделан, Смерть не замедлила явиться к старику.
     — Я готов! — сказал старик и полез в гроб. Улегся он в гробу на бок, а Смерть говорит:
     — Ты не так, как надо, ляг.
     Старик повернулся в гробу и лег вниз лицом.
     — И не так! — опять его поправляет Смерть.
     — Тогда покажи мне сама, как лечь! — сказал старик и выскочил из гроба.
     Делать нечего, пришлось показывать. Смерть шагнула в гроб и улеглась. Тогда старик проворно закрыл крышку гроба и накрепко заколотил гвоздями. А после этого притащил на берег реки и столкнул в воду. Долго, говорят, он еще жил после этого.
     А Смерть с тех пор перестала являться людям на глаза, стала невидимой.
++++++++++++++++++
.....
     Старик и черти. Чувашские сказки!!
========
     Жили себе, не тужили старик со старухой. Старик был удачливым охотником и всегда возвращался из леса не с тетеревом — так с глухарем, не с глухарем — так с зайцем. Старухе всегда было что в котел положить, и самой поесть, и старика накормить.
     Однажды кончились у них дрова. Старик взял топор и отправился в лес. Высмотрел прямую высокую сосну да сам себе и говорит:
     — Свалю-ка я ее: выйдет и бревно для избы, будут и дрова. Оказано — сделано. Тюк-юк топором, срубил сосну. А как только она упала из-под пня чертенок выскочил. То ли услышал он, как старик сам с собой говорил, то ли его напугали шум и треск упавшей сосны.
     — Что ты делаешь, дед? — опрашивает чертенок.
     — Да вот срубил лыко, чтобы сплести лапти, — ответил старик.
     «Хорошенькое дело, — думает чертенок. — Сам свалил дерево, а говорит, срубил лыко!» — А как понесешь это? — продолжает любопытствовать чертенок.
     — Больно просто, — отвечает ему старик. — Взвалю на плечо и понесу.
     Чертенок аж присел от испуга и удивления: «Какая же сила у этого человека, если он может унести такое большое дерево!» Потом немного пришел в себя и говорит:
     — А ты не боишься, что моя родня, отцы и деды, рассердятся на тебя — ведь лес-то этот наш!
     — Нет, я чертей не боюсь, — спокойно ответил старик. После таких слов чертенок уж и вовсе в ужас пришел и — прыг! — в яму к своим родителям.
     — Что я там, наверху, видел! — начал он рассказывать. — Я видел одного старика. Ему потребовалось лыко для лаптей, а он свалил нашу большую сосну. Я говорю, как ты понесешь ее, а он отвечает: на себе. Я сказал, что это, мол, наш лес и моя родня может рассердиться за рубку, а он сказал: «Я чертей не боюсь», — взвалил дерево на плечо и унес.
     Услышав такое, черти призадумались: что за странный человек объявился в их владениях? Думали-думали и придумали.
     — Ты, сынок, — сказал отец чертенка, — если опять увидишь его, пригласи к нам в гости. Мы здесь и приберем его к рукам.
     Через какое-то время старик опять пришел в лес. И опять из-под пня к нему выскочил чертенок.
     — Здравствуй, дед! — здоровается с ним воспитанный чертенок.
     — Здравствуй, коли не шутишь, — отвечает старик.
     — Айда к нам в гости, дедушка, моя родня хочет тебя угостить, — передал чертенок приглашение своего отца.
     — Отчего же не пойти, — ответил старик. — Пойдем.
     Они спустились в яму. Черти встретили старика гостеприимно, напоили, накормили. За поздним временем даже ночевать стали оставлять:
     — Куда ты пойдешь, глядя на ночь? — стали черти уговаривать старика. — Переночуй у нас Старик, не долго думая, согласился.
     Постелили ему постель: в изголовье положили раскаленный колокол, а под бок — раскаленное железо. Старик осторожно лег в постель, а когда черти уснули, отодвинул в сторону колокол с железом и подложил под себя свой кафтан.
     Проснулись утром черти и удивились: как это старик не поджарился, а остался жив.
     — Как спалось, старина? — опросил гостя старший черт. — Спал хорошо, — ответил старик, — только не то клопы, не то блохи вроде немного покусывали.
     Тут чертей аж холодный пот прошиб: какой же это неуязвимый человек, если раскаленное железо ему блошиным укусом кажется!
     А старик вдобавок еще и о своих родных и близких повел речь:
     — Я-то что, вы бы поглядели на моих братьев и племянников — вот это молодцы так молодцы! Ни в лесу, ни в поле никого не боятся, все их боятся!
     Перепугались черти, начали меж собой советоваться, как бы побыстрее старика домой выпроводить. А старик не торопится.
     — Я, пожалуй, домой не пойду, — говорит он. — Мне и здесь хорошо!
     — Семья-то у нас уж больно большая, — с другого конца заходят черти. — Погляди-ка: сколько нас дома, а ведь еще столько же, если не больше, в лесу. Для тебя совсем места нет.
     — Ничего, в тесноте да не в обиде, — гнет свое старик. Тогда черти решили откупиться от старика.
     — Мы тебе насыплем полную шапку золота, — сказал старший черт, — только ты уж иди к своей старухе, она, небось, заждалась.
     — Старуха никуда не уйдет, — ответил старик, — но если вы даете золото — от золота не откажусь.
     Пошли черти за золотом. А пока они ходили, старик продырявил свою шапку, пришил к ней снизу мешок и спустил его в яму. Таскают, таскают черти золото, сыплют, сыплют в шапку, а она никак не наполняется. «У него и шапка-то не как у всех, а богатырская!» — дивятся черти. Едва-едва наполнили эту богатырскую шапку.
     — В шапке как-то неудобно нести, высыплю-ка я все это в мешок, — оказал старик, ловко опрокинул шапку и вытащил из ямы наполненный мешок.
     — Гляди-ка, сколько в шапку золота вошло — целый мешок! — дивятся черти.
     А старик говорит:
     — Теперь кто-нибудь проводите меня.
     Старший черт послал чертенка проводить старика домой, чтобы он, коим грехом, опять не вернулся. Вылезли они из ямы, старик говорит:
     — Я был у тебя в гостях, теперь пойдем ко мне отгащивать. Посади меня к себе на спину да и двинемся.
     — Давай садись, — подставил чертенок свою спину.
     Сел старик на чертенка, и они понеслись. В пути увидел старик мельничный жернов и просит чертенка:
     — Погоди-ка, давай прихватим с собой старухино колечко.
     — Да что ты, дед! — взмолился чертенок. — Как я его подниму? Как-нибудь сам придешь и возьмешь.
     А про себя чертенок подумал: «Если у его старушки такие колечки, какая же сила в руках у самого старика!» Добрались они до стариковой избы. Старик вошел первым и шепнул старухе:
     — Старуха, я привел с собой чертенка. И когда скажу «Угости-ка его», ты ответь: «Помнишь, ты как-то поймал одного чертенка, я вчера сварила его последнее ребро. Так что не знаю, чем мне теперь и угощать-то».
     Заходит в избу и чертенок. Старик говорит:
     — Старуха, я побывал в гостях у чертей. Меня угощали хорошо. Теперь и ты как следует накорми дорогого гостя.
     — Не знаю, чем мне его и угостить-то, — отвечает старуха. — Ты как-то принес одного чертенка, но я вчера сварила его последнее ребро.
     Услышав такие слова, чертенок, не долго думая, кинулся вон из избы через раскрытое окно. А когда вернулся в лес, то заплетающимся, от пережитого ужаса, языком пролепетал:
     — Ах, отец, он, оказывается, питается нашим братом! Меня чуть не кинули в котел, сам не знаю, как жив остался.
     У чертей, которые слышали рассказ своего молодого соплеменника, душа в пятки ушла от страха.
     — Наперед пусть таи один из вас не трогает старика, — сказал старший черт. — Весь лес не вырубит, а порубит-порубит да и перестанет. Не трогайте.
     С тех пор старик каждый день рубил лес, пока не нарубил на новую избу. И ни один черт ему и на глаза не показывался.
++++++++++++++++++
.....
     Старик Ух. Чувашские сказки!!
========
     Жили-были старик со старухой. Дети у них поумирали. Рос здоровым лишь последний сын Иван. Когда исполнилось Ивану семнадцать лет, стал он просить родителей, чтобы отдали его в какое-нибудь учение.
     — До ученья ли тут, — сказал отец, — когда и так концы с концами едва сводим.
     Но сын не отступал от своего, и родителям пришлось уважить его просьбу.
     Напекла мать лепешек, отец пошел провожать сына. Идут полями да лугами, доходят до опушки леса. Решили отдохнуть.
     Только-только Иван собрался было присесть на облюбованный пень, как из-под пня появляется белобородый старик Ух и уводит его с собой под землю.
     Отец просит-умоляет вернуть сына, но старик Ух и слушать его не хочет.
     — Загляни через год, — говорит, — а раньше и не показывайся.
     Проходит год, отец берет с собой еду в кошель, прощается с женой и идет на знакомое место. Садится на знакомый пень и вздыхает:
     — О-ох!
     На его вздох из-под пня сразу же вылез старик Ух - Белая борода.
     — Явился? — спрашивает старик и сквозь щель уводит его под землю.
     В подземном мире, оказывается, так же, как и на земле, зеленеют луга, текут реки, шумят леса.
     Приходят они в дом Белой бороды, старик ставит в передний угол свечку и сказав: «Я сейчас приду», уходит. Появляется сын. Он за год так изменился, что его трудно узнать.
     Обнялись отец с сыном, расцеловались.
     — Я за тобой пришел, — говорит отец.
     — Не так-то просто меня вызволить отсюда, — тяжело вздохнул сын. — Старик назначит тебе много всяких испытаний. Слушай, что я скажу, и запоминай. Таких, как я, у старика двенадцать. Сначала он нас сделает голубями. Все мы будем одинаковые, перо в перо, а тебе надо будет узнать меня. Замечай: в полете я одним крылом коснусь пола. Потом он превратит нас в двенадцать борзых собак. Все мы будем одной иссиня-чёрной масти, и станем бегать вокруг тебя. Будь внимателен : пробегая мимо тебя, я опущу левое ухо. После этого он сделает из нас двенадцать рысаков вороной масти. Следи: когда я буду проходить мимо тебя, я взмахну хвостом. Потом он превратит нас в двенадцать девушек. Мы все будем неразличимо похожи друг на друга и одинаково одеты. Меня можно будет узнать по кольцу на пальце правой руки; проходя мимо тебя, я сверкну своим кольцом. Под конец он сделает нас двенадцатью парнями, похожими друг на друга, как двенадцать капель воды. Будь внимателен: проходя мимо тебя, я отведу левую руку назад и взмахну ею...
     Только-только сын договорил эти слова и ушел, заявился старик Ух.
     — Не скучал без меня? — весело спрашивает старик.
     — Не успел заскучать, — в тон ему ответил Иванов отец.
     — Так, значит, хочешь забрать своего сына? — продолжает старик. — Что ж, так и быть, я тебе его отдам. Но отдам только в том случае, если ты сумеешь узнать его среди двенадцати ему подобных. Смотри и узнавай.
     С последними словами Белая борода открывает левую дверь и в горницу влетают двенадцать голубей. Голуби все, перо в перо, одинаково сизые. Но один в полете коснулся крылом пола. Отец Ивана заметил это и говорит:
     — Вот он, мой сын.
     — Ах, окаянный, узнал! — сердито проворчал старик Ух.
     Голуби улетели, дверь закрылась. В ту же минуту открылась правая дверь, и вбежали двенадцать борзых собак. Прыгают вокруг Иванова отца, лают, и у всех хвосты трубой, а уши - торчком. Лишь у одной собаки левое ухо опущено. Отец говорит:
     — Вот он, мой сын!
     Старик Ух хмурит свои белые брови и славно в рот воды набрал. Хлопает в ладоши - борзые убегают. Открывается средняя дверь, и с громким ржанием влетают двенадцать рысаков одинаковой вороной масти. Попробуй различи их! Но один рысак взмахивает хвостом, и Иванов отец говорит:
     — Вот он, мой сын!
     Старик Ух делается темнее тучи. Он машет рукой - в комнату плавно, лебедушками, входят двенадцать девушек. Все стройные, красивые и платья у всех одинаковые. Одна из девушек сумела поймать на свое кольцо солнечный лучик и повернула колечко так, что луч упал на лицо Иванова отца.
     — Вот он, мой сын! — оказал отец.
     — Ну, теперь последнее испытание, — говорит Белая борода, и в голосе его слышатся досада и отчаяние.
     В комнату входят двенадцать парней. Вое рослые, статные, ясноглазые, русокудрые. Иванов отец глядит на них во все глаза, а отличить одного от другого не может. И тут один из парней, проходя мимо него, легонько взмахнул левой рукой.
     — Вот он, мой сын! — радостно воскликнул отец.
     Старик Ух, признав себя побежденным, молчит. Молча угощает на прощанье Ивана с отцом обедом и выводит из подземного мира.
     Идут отец с сыном по земле и нарадоваться не могут, что идут под голубым небом и ясным солнцем.
     Вдруг откуда-то взялся и с криком пролетел над их головами коршун. Иван сразу же опечалился. Отец заметил это и спрашивает:
     — Ты понял, что сказал коршун?
     Ивану не хочется отвечать, он отнекивается, говорит, что, мол, коршун - это вообще плохая примета.
     — И что это за примета? — настаивает отец. — Что она значит?
     — Она значит, что тебе придется досыта напиться воды, которой я умоюсь.
     Теперь и отец стал невеселым.
     — «Да только стоит ли обращать внимание на всякие приметы?» - думает он и скоро забывает о коршуне.
     Приходят отец с сыном домой. За это время, как их не было дома, все хозяйство пришло в упадок. Они и раньше жили небогато, а теперь и подавно, хоть надевай нищенскую суму и иди по миру.
     — Давай, отец, вот что сделаем, — предлагает Иван. — Завтра я обернусь рысаком. Ты отведи меня на базар и продай. Запроси тыщу рублей. Дадут - отдай, но узду не продавай.
     На другой день Иван становится вороным рысаком. Отец ведет его за узду на базар. Все хвалят рысака, но больше восьмисот не дают. Но вот на базаре появляется Белая борода, сразу же соглашается на тысячу рублей. Но когда просит узду, отец белобородому старику узду не дает.
     На вырученные деньги отец накупает всяких яств и возвращается домой. Поглядит на купленную снедь - душа радуется, вспомнит, что сына рядом нет - грусть-тоска берет. Пришел домой, со старухой своей печалью делится. А сын с печки спрашивает:
     — Ты вернулся, отец?
     Возрадовались отец с матерью, обнимают сына, за стол в красный угол сажают.
     А сын уже новое задумал.
     — Завтра я обернусь битюгом-тяжеловозом, — говорит он отцу. — Отведи меня на базар и продай за полторы тысячи. Но узду не отдавай.
     На другой день отец опять идет на базар. За коня ему сразу же дают тысячу рублей, но он просит полторы тысячи. В это время на базаре появляется белобородый старик Ух и, не торгуясь, выкладывает полторы тысячи. Отец забыл оставить у себя узду, работники старика Уха запрягли тяжеловоза в телегу и поехали домой.
     Уже перед самым домом белобородого старика расслабилась упряжь, а когда работники остановили тяжеловоза, чтобы ее поправить, Иван сделался щукой и - прыг! — в реку, по берегу которой шла дорога.
     Работники побежали к Белой бороде и рассказали, что произошло с тяжеловозом. Старик ругает их на чем свет стоит, бежит к реке, превращается в сома и начинает гоняться за Иваном. В это время девица-красавица подходит с ведрами к реке. Иван сделался золотым колечком и упал в ведро. Упал и говорит девушке:
     — Сейчас здесь появится белобородый старик и попросит у тебя колечко. Ты не давай. Если же он будет настаивать, ты скажи: «Пусть будет ни мне, ни тебе!»-и брось колечко оземь. Тогда я стану просом и рассыплюсь на дороге. Ты наступи на одно зернышко и не сходи с места. А потом, когда я стану ястребом, коснись рукой моего крыла.
     Тем временем появляется старик Ух. Он, конечно, замечает колечко и говорит:
     — Это моё колечко, я давно его ищу. Девушка не отдает. Потом говорит:
     — Пусть будет ни мне, ни тебе! — и с силой бросает кольцо оземь.
     Колечко рассыпается просяными зернышками. Старик Ух тут же превращается в петуха и начинает клевать просо. Девушка успела наступить на одно зернышко и стоит на нем.
     Петух склевывает все зернышки, кроме того, что под ногой девушки, вскакивает на плетень и кричит:
     — Ку-ка-ре-ку! Я победил, я погубил Ивана!
     Тогда девушка переступает с ноги на ногу, Иван из просяного зернышка становится ястребом, налетает на петуха и от того остаются только пух и перья.
     Так нашёл свой конец белобородый старик Ух.
     А девушка подходит к ястребу, гладит его, и ястреб превращается в русокудрого и ясноглазого добра молодца. Девушка с удивлением и восхищением смотрит на Ивана и насмотреться не может - так он ей понравился.
     Иван не заставил девушку долго ждать. На другой же день он заслал сватов, и они поженились. Все богатство белобородого старика Уха перешло в руки Ивана, так что жили они безбедно.
     Однажды под вечер попросился к ним на ночлег нищий старик. Оки его пустили, накормили и уложили спать. Ночью старику, после сытного ужина, захотелось пить, и он попросил воды. Хозяева ему сказали:
     — В передней комнате, на скамейке, есть квас, там же и ковш висит, напейся.
     Старик, должно быть, на ухо был туговат и вместо кваса зачерпнул ковшом из лоханки, что стояла под рукомойником на чурбаке.
     Когда на утро узналось об этом, Иван вспомнил крик коршуна и сразу же в нищем старике признал своего отца. С тех пор до самой кончины отец жил у сына с невесткой в полном довольстве и благоденствии.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Сьер-батыр. Чувашские сказки!!
========
     Это было давным-давно.
     Случилась на белом свете большая и страшная беда: царь всех змей и драконов великий двенадцатиголовый Асьтаха захватил в плен солнце и луну и проглотил их.
     Стало на земле темным-темно.
     Но на этом не успокоился великий двенадцатиголовый Асьтаха, он стал проглатывать целые народы и племена, живущие на земле.
     Вскоре на земле стало совсем безлюдно. Всех проглотил прожорливый, страшный Асьтаха.
     Незамеченными остались только трое мальчиков со своими жеребятами. Один из них не был замечен потому, что лежал в то время вместе со своим жеребенком в широкой степи, под кустом ветвистого дерева, а другой - в темном лесу, в глубоком овраге, а третий - в высоких горах, под большим камнем.
     Но они друг о друге ничего не знали. Каждый из них думал, что он, наверное, единственный человек, оставшийся на земле.
     Прошли годы.
     Подрос младенец, который схоронился в широкой степи, и превратился в могучего и сильного богатыря.
     Подрос и его конь. Он превратился в быстрокрылого крепкого аргамака.
     Он очень красивый, весь снежно-белый, с маленькой звездой на лбу. Это был потомок небесных коней, и поэтому ему было ведомо многое, что творится на земле. Ведь небесные кони когда-то были добрыми волшебниками и помогали людям во многих бедах...
     А на земле было так же темным-темно.
     «Неужели везде так темно? Неужели нигде нет свету?» - подумал однажды богатырь. И решил он пойти на поиски света. Оседлал коня и хотел уже тронуться в путь. Но тут вдруг конь-аргамак его заговорил на человеческом языке:
     — Сьер-батыр, прежде чем идти искать свет, надо найти оружие!
     Удивился богатырь и спрашивает аргамака:
     — С кем ты разговариваешь?
     — С тобой, — отвечает тот. — Это ты - Сьер-батыр. Когда ты был маленький, тебя родители звали так.
     — А почему я ими назван так?
     — Сьер-батыр, я скажу тебе и об этом. Твоей названой матерью была земля-мать великая. Она и спасла тебя от страшной смерти, схоронив под кусты на своей груди. Я это все запомнил. А родителей твоих проглотил великий Асьтаха. Он проглотил солнце и луну, уничтожил свет.
     — А можно победить самого великого Асьтаху?
     — Можно. Но об этом потом. Сначала тебе надо по-
     Подумать о том, как найти оружие.
     Тогда Сьер-батыр подошел к огромному дубу, растущему на краю леса, вырвал его с корнем, показал коню и спросил:
     — Это подойдет для оружия?
     — Нет. Тебе лучше другое оружие поискать.
     Пошел тогда Сьер-батыр себе другое оружие искать.
     Видит, лежит каменная глыба огромной величины, взял он ее и вернулся к своему аргамаку.
     — Это подойдет для оружия? — спрашивает.
     — Нет. Тебе лучше другое оружие поискать, — опять отвечает конь.
     Бросил тогда Сьер-батыр каменную глыбу и пошел искать себе другое оружие. Видит - лежит на земле тяжелая сабля с широким лезвием. Эта была богатырская сабля-алдаспан из ахбердинской стали.
     Поднял богатырь алдаспан и вернулся к своему аргамаку, показал ему свое оружие и спрашивает:
     — Это подойдет для меня?
     — Да, это твое оружие, — ответил конь.
     Вскочил тогда Сьер-батыр на своего быстроногого аргамака и поехал искать свет.
      
     ***
      
     День за днем идет, неделя за неделей проходит…
     Сьер-батыр, вглядывается в нависшую тьму, плохо ему видно, что впереди…
     И вот вдруг конь что-то учуял: ушами прядает.
     Это, оказывается, на краю огромного темного леса другой богатырь сидит, тот самый мальчик, который вместе со своим жеребенком лежал в глубоком овраге и не был замечен страшным Асьтахой. Стал он теперь сильным и могучим богатырем. А звали его Юман-батыр. Названым отцом его было дерево-дуб. Сидел он на краю леса и поигрывал со своим оружием - чукмаром - дубинкой, сделанной из ствола огромного дерева.
     Заметил Юман-батыр подъезжающего и кричит ему:
     — Куда едешь, братец мой старший?
     — Свет добывать, — отвечает тот ему, а потом говорит: — Хорошо, что ты меня старшим братом назвал. Иначе вытащил бы я из ножен свое страшное оружие, тяжелый алдаспан, и отрубил бы я тебе голову. А теперь мы уж с тобою названые братья.
     — Возьми меня с собой, — просит Юман-батыр.
     — Поедем, — отвечает Сьер-батыр, обрадовавшись, что будет ему добрый попутчик.
     Свистнул Юман-батыр, и выбежал к нему из чащи богатырский могучий конь. Он был весь черный, будто дегтем только что вымазали.
     Оседлал Юман-батыр своего могучего черного аргамака и поскакал за своим названым старшим братом.
      
     ***
      
     День за днем идет, неделя за неделей проходит…
     Едут два брата-богатыря на белом и черном конях-аргамаках, вглядываются в нависшую тьму, плохо им обоим видно, что впереди...
     И вдруг кони что-то учуяли: ушами прядают.
     Это, оказывается, на высокой горе богатырь сидит, тот самый мальчик, который вместе со своим жеребенком лежал под большим камнем и не был замечен страшным Асьтахой. Стал он тоже теперь сильным и могучим богатырем. А звали его Ту-батыр. Названой матерью его была гора, которая спасла его от смерти, а потом дала свое имя. Сидел он на самой вершине горы и поигрывал со своим оружием - огромной каменной глыбой, отколотой у основания хребта.
     Заметил Ту-батыр подъезжающих и кричит:
     — Куда вы едете, братцы мои старшие?
     — Свет добывать, — отвечают те.
     И чуть погодя Сьер-батыр говорит:
     — Хорошо, что ты нас старшими братьями назвал. Иначе вытащил бы я из ножен свое страшное оружие, тяжелый алдаспан, и отрубил бы тебе голову. А теперь мы с тобою названые братья.
     — Возьмите меня с собой, — просит Ту-батыр.
     — Едем, — говорят ему богатыри.
     Свистнул тогда Ту-батыр, и выбежал к подножию горы из глубокого ущелья богатырский могучий конь. Он был саврасый, красивый.
     Оседлал Ту-батыр своего могучего саврасого аргамака и поскакал за своими назваными старшими братьями.
      
     ***
      
     Едут три брата-великана на белом, черном и саврасом конях. Дни идут, а за днями - недели и месяцы...
     Однажды они выехали в широкое поле и приметили впереди голубую реку.
     Река широкая, берега ее высокие. Через нее перекинут мост золотой, а на той стороне невдалеке от берега дом стоит, литой из железа.
     Стали переходить богатыри через голубую реку по золотому мосту.
     Мост качается, сгибается от тяжести, но ничего, не сломался.
     Переехали богатыри на ту сторону голубой реки, сошли с коней, пустили их на высокие травы пастись, а сами зашли в дом, литой из железа.
     И внутри был дом очень красивый, большой. На его потолке и на стенах звезды горят, а солнца и луны нет среди них.
     Посмотрели братья на удивительные звезды, покачали головою, а потом сели за стол.
     Проголодались они. Напились, наелись, а потом все и спать улеглись.
     Богатыри спят в доме, а кони пасутся на воле.
     Вдруг в полночь заволновался белый конь, забегал, зафыркал, копытами застучал.
     Услышал это Сьер-батыр, встал с постели, взял свою тяжелую саблю-алдаспан и вышел из дома.
     Бежит к реке белый конь, фыркает. А Сьер-батыр за ним идет. Вот подошел он к золотому мосту.
     Закипела вода в голубой реке, волны горой вздымаются, а на последней волне дракон о трех головах плывет, на каждой голове по звезде медной горит. Плывет он и издали рычит:
     — Кто занял мой дом? Огнем-полымем всех спалю, пепел по ветру развею!
     Услышав это, побежал Сьер-батыр по степи, покатался он по земле-матушке, силы-волюшки стал набираться. Понял богатырь: без схватки здесь не обойтись.
     Вот вынесла волна дракона на мост золотой.
     Тут как тут и Сьер-батыр.
     Встретились два противника.
     — Будешь сдаваться или сражаться? — спрашивает дракон богатыря.
     — Сражаться буду, — отвечает храбро Сьер-батыр.
     — Коль сражаться, так сражаться, — говорит дракон и кричит ему: — Бей первым, коль не боишься!
     — У нашего народа в честном бою не принято бить
     Первым, — отвечает ему Сьер-батыр.
     Загорелись тут на головах дракона медные звезды, ринулся дракон на Сьер-батыра, взмахнул хвостом и так ударил его, что в землю тот ушел по щиколотку.
     Но не растерялся богатырь, выскочил из земли, взмахнул своей тяжелой саблей и отсек дракону одну голову. Потекла кровь-вода, ручьем побежала по широкой степи.
     Взвился тут разъяренный дракон до небес, взмахнул хвостом, пыхнул пламенем из пастей и ударил богатыря. Сьер-батыр ушел в землю по колени.
     Но опять успел богатырь выскочить из земли. Встал он в степи, растопырив ноги, взмахнул тяжелым алдаспаном и отсек дракону вторую голову. И потекла кровь-вода широкой рекой по степи, заливая овраги и низины...
     Загорелась опять медная звезда на единственной оставшейся голове дракона, но не красным светом, а уже бледно-желтым - выдыхался он. Но все же, собрав последние силы, поднялся дракон выше небес, взмахнул хвостом, изрыгнул из пасти целый сноп огня и ударил так, что богатырь успел в землю уйти по пояс. Однако богатырь тут же выбрался наверх и так ударил дракона своим алдаспаном, что потекла кровь-вода по степи морем-океаном и залила голубую реку.
     Собрал Сьер-батыр отрезанные головы и туловище, положил на высокий берег голубей реки и завалил их камнями. А перед этим он отрезал все уши всех голов дракона и положил себе в карман. И, завалив остатки дракона камнями, богатырь вернулся в дом, где спали братья, не чуя, от какой опасности спас их побратим Сьер-батыр.
     — Долго же вы спите, братья-великаны, — укорил их Сьер-батыр и попросил быстрее собраться в путь. — Поедем дальше искать свет.
     Вот снова едут три богатыря по земле. Дни идут, а за днями - недели и месяцы...
     Проголодались богатыри, а тут они приметили на высокой горе деревню в три дома под одной крышей.
     Торопятся Ту-батыр и Юман-батыр к этому дому, чтобы еду там найти. Но Сьер-батыр им говорит:
     — Не торопитесь. Пойду поразведаю, а вы пока отдохните, коней своих попасите здесь. Послушались Ту-батыр и Юман-батыр своего брата
     Старшего.
     Поехал на своем коне белом Сьер-батыр вперед. Подъезжает к одному дому, находящемуся с остальным под одной крышей, смотрит в окно: на медном стуле, сидит красавица с змеиным хвостом, на лбу да и в ушах по звезде, сама укачивает ребенка в зыбке и напевает:
     — Едут три брата-великана, едут убийцы твоего отца, едут голодные, усталые. Они хотят найти свет, вызволить луну и солнце из плена великого Асьтахи, моего отца. Вот пойду я им навстречу, стану кустом малины с сочными ягодами, не стерпят они, голодные, сорвут ягоды, съедят их и погибнут... А кто меня сейчас услышит да скажет другому о моем желании, сам станет каменной глыбой.
     Незаметно выбрался назад Сьер-батыр, вскочил на коня и вернулся к своим. Ничего он им не сказал...
     Вот двинулись три богатыря вперед и тут же приметили у дороги куст малины с сочными ягодами. Накинулись было Юман-батыр и Ту-батыр на малину, но их опередил Сьер-батыр. Взмахнул он своей тяжелой саблей-алдаспаном крест-накрест, рассек куст малины. Куста как не бывало, лишь кровь черная потекла.
     Посмотрели Юман-батыр и Ту-батыр друг на друга, потом на братца своего старшего, удивились происшедшему, но не промолвили ни слова, поехали дальше такие же голодные.
     Едут три брата дальше, едут. На белом, черном и саврасом конях. Идут дни за днями, недели за неделями... Вот выехали они в степь-поле широкое и приметили впереди белую реку. Мост золотой через нее перекинут, а невдалеке дом стоит, весь серебряный, так и ма-кит к себе.
     Стали переходить богатыри через мост золотой, а мост качается. Но не испугались они, переехали на тот берег, сошли с коней, пустили их на попас, а сами вошли в дом серебряный.
     На потолке и стенах дома звезды белые горят, а солнца и луны нет среди них.
     Богатыри устали и решили здесь отдохнуть. Но Сьер-батыр, умудренный опытом прошлой ночи, сказал:
     — Нам надо выставить на ночь караул к мосту, чтобы на нас, на сонных, не напали.
     — А кто посмеет напасть на нас, на троих богатырей? — стали возражать ему меньшие братья.
     — Всякое бывает, — уклончиво ответил Сьер-батыр. — Но именно потому, что мы богатыри, надо нам остерегаться, ведь у богатырей больше врагов, чем у других людей.
     «Боится наш братец старший», — подумали про себя Ту-батыр и Юман-батыр, но вслух сказать об этом не решились, боясь обидеть Сьер-батыра.
     Кинули они втроем жребий. Выпало идти в караул Юман-батыру. Взял он свой чукмар и пошел на мост.
     Никого нет вокруг, кони где-то близко пасутся, да темень страшная.
     Долго ходил Юман-батыр по мосту, дубиной своей постукивал, но потом он, усталый, сел к перилам и уснул.
     Братья в доме спят, кони в высокой траве лежат, а Юман-батыр на мосту храпит.
     Вдруг в полночь вскочил белый конь, зафыркал и копытами застучал. Проснулся Сьер-батыр, взял свой острый алдаспан и охапку мха с собой прихватил, что лежал в углу дома.
     Видит он - спит-храпит на мосту Юман-батыр. Тогда он набил мхом уши и ноздри спящему Юман-батыру, а сам на караул встал.
     Вот закипела вода в белой реке, волна за волной идет, горой вздымаются, а на последней волне дракон о шести головах плывет, на каждой голове звезда серебряная горит.
     Плывет дракон и издали рычит:
     — Кто занял мой дом серебряный? Огнем-полымем спалю, пепел по ветру развею! Забегал тут Сьер-батыр по степи, по земле стал кататься, силы-волюшки набирается. Вот вынесла волна шестиголового дракона на мост готой. Тут два противника и встретились.
     — Будешь сдаваться или сражаться? — спрашивает дракон.
     — Сражаться, — коротко отвечает Сьер-батыр.
     — Коль сражаться, так сражаться, — говорит дракон кричит ему: — Бей первым, коль не боишься!
     — У нашего народа не принято бить первому, — возражает ему Сьер-батыр. Загорелись тогда на шести головах дракона серебряные звезды, ринулся он на Сьер-батыра, взмахнул хвостом, ударил и вогнал его в землю по щиколотку. Вскочил Сьер-батыр, взмахнул своей тяжелой саблей отсек дракону одну голову. Потекла кровь-вода ручьем по степи широкой.
     Взвился тут разъяренный дракон до небес, размахнулся хвостом, пыхнул пламенем, ударил и вогнал богатыря по колено в землю. Но встал Сьер-батыр на ноги, взмахнул что есть силы алдаспаном и отсек дракону две головы сразу, секла кровь-вода небывалой рекой по степи и залила низину.
     Пуще прежнего разъярился дракон, взвился он выше всех небес, размахнулся хвостом, дохнул огнем-молнией, ударил и вогнал Сьер-батыра по пояс в землю.
     Но ведь земля любила богатыря, силу свою давала. Еще сильнее стал тут богатырь, выскочил он из земли, взмахнул со всей силы небывалым своим алдаспаном отсек дракону все оставшиеся головы. Потекла тут кровь-вода морем-океаном, до сих пор невиданным, и залила всю белую реку. Собрал богатырь драконовы головы, отрезал все уши и положил в карман. А потом и головы и туловище дракона завалил камнями. А Юман-батыр, спящий на мосту, так и не проснулся.
     Вернулся Сьер-батыр в дом, а там Ту-батыр спит, не шелохнется.
     — Долго же ты спишь, братец мой младший, — укорил его Сьер-батыр, подымая от сна.
     Тут и Юман-батыр вернулся, стал ругаться:
     — Напрасно караул выставили, нет на мосту ни живой души. Правда, я потом уснул, и какой-то дурень мне уши и ноздри мхом забил.
     — Значит, был все же кто-то там, ежели тебе ноздри и уши мхом забили? — говорит ему Сьер-батыр.
     — А может, это ветер виноват, он, видно, дул на его сторону, — сделал предположение Ту-батыр.
     Не стал с ними спорить Сьер-батыр, только и говорит он братьям-богатырям:
     — Едемте, братцы, дальше свет искать.
     И вот тронулись три богатыря в путь.
      
     ***
      
     И снова едут три богатыря. Едут они на белом, черном и саврасом конях мимо высоких гор, мимо лесов дремучих, по широкой степи. Дни за днями идут, за днями - недели, за неделями месяцы и годы время насчитывают...
     Голод мучит богатырей, жажда томит, есть и пить им хочется. Вот приметили они впереди на горе деревню из шести домов под одной крышей.
     Поехал вперед Сьер-батыр поискать-попросить в деревне хлеба насущного, воды животворной. Подъезжает к крайнему дому и смотрит в окно: на серебряном стуле сидит красавица с змеиным хвостом, на лбу две звезды, на груди две звезды и в ушах по звезде. Сидит она, ребенка в зыбке укачивает, а сама напевает:
     — Едут три брата-великана. Едут убийцы твоего отца, едут они голодом и жаждой томимые, усталые. Они хотят найти свет, вызволить луну и солнце из плена великого Асьтахи, твоего дедушки. Вот пойду им навстречу, стану родником студеным, не стерпят они, напьются холодной воды и погибнут. Но кто меня услышит и скажет другим о моих словах, тот сам водой студеной станет...
     Выбрался незаметно Сьер-батыр назад и вернулся к своим. И только двинулись они назад, как приметили у дороги родник с чистой как глаз водой. Бросились Юман-батыр и Ту-батыр к роднику.
     Но и тут Сьер-батыр опередил их. Подлетел он на своем белом коне к роднику и рассек его саблей вдоль и поперек. Родника как не бывало, только кровь черная по земле пошла-побежала ручейком быстрым...
     Посмотрели Ту-батыр и Юман-батыр друг на друга, потом на братца старшего, но никто ничего не сказал. Тронулись они дальше. Едут и едут богатыри... И вот выехали они в степь-поле, где росла низкая пожелтевшая трава. Впереди - черная река, разлилась, она, широкая, мост золотой через нее перекинут, а невдалеке дом стоит, весь из золота.
     Мост качается, не дает перейти богатырям через реку черную. Соскочили богатыри с коней, взяли аргамаков своих за уздцы и, не боясь сильной качки, пошли по мосту к золотому дому. Вот перешли они золотой мост, пустили коней на попас, а сами в дом вошли.
     И внутри дом невиданной красоты. Золотые звезды на потолке и стенах горят, а солнца и луны нет среди них.
     Устали богатыри, спать хотят ложиться. Но Сьер-батыр говорит им, что надо мост стеречь, по жребию кому-то на караул встать.
     Не стали с ним спорить богатыри, хотя и не верили ему, что кто-то на них, сонных, может напасть. Кинули все трое жребий, и выпала доля идти на караул Ту-батыру могучему.
     Взял Ту-батыр свое оружие, глыбу каменную, и пошел на мост караул держать. Ходил-ходил он по мосту, катал-катал по нему свою глыбу каменную, очень устал. Сел отдохнуть, прислонился к перилам спиной и уснул.
     В доме братья спят, в низкой пожелтевшей траве кони лежат, а Ту-батыр на мосту золотом храпит.
     Вскочил в полночь белый конь, потомок небесных коней, зафыркал, копытами застучал. Проснулся Сьер-батыр, взял алдаспан свой острый и охапку мха, что имелся в доме, с собой прихватил. Пошел к мосту, а там Ту-батыр дрыхнет как ни в чем не бывало.
     — «Устал очень», — подумал Сьер-батыр, забил ему уши и ноздри мхом, чтоб спал и ничего не слышал, а сам встал вместо него на караул.
     И тут закипела вдруг вода в черной реке. Волна за волной пошла, горой вздымаются. На последней волне Дракон о девяти головах плывет. На каждой его голове по золотой звезде сверкает, сам издали рычит:
     — Кто занял мой дом золотой? Вот доплыву до берега, выйду на мост золотой и огнем-полымем сожгу, пепел по ветру развею!
     Видит Сьер-батыр - быть здесь битве невиданной. Надо силы набраться. Стал он по степи бегать, по земле кататься и стал чувствовать, как его тело силы набирается невиданной.
     Вдруг вынесла последняя волна девятиголового дракона на мост золотой.
     И тут противники и сошлись.
     — Будешь сдаваться или сражаться? — спрашивает дракон у богатыря.
     — Сражаться! — храбро отвечает Сьер-батыр.
     — Коль сражаться, так сражаться. Начинай битву! — кричит ему девятиголовый дракон.
     — У нашего народа не принято бить первым! — возражает ему Сьер-батыр.
     — Тогда терпи! — кричит дракон.
     Вот ринулся он на богатыря, размахнул хвостом, пыхнул пламенем и так ударил, что в землю вогнал его сразу же по колено.
     Но встал богатырь на ноги, взмахнул своей тяжелой саблей и отсек дракону сразу две головы. Потекла кровь-вода ручьем по степи.
     Разъярился дракон, взвился до небес, размахнулся своим могучим хвостом, разразился огнем-молнией, ударил и вогнал богатыря по пояс в землю.
     Но мать-земля дала Сьер-батыру силу, выбрался он из земли, взмахнул алдаспаном и отсек дракону сразу три головы. Потекла черная кровь-вода по степи и залила всю низину.
     Поднялся тут дракон выше всех небес, размахнулся хвостом, ударил богатыря, опалил его всего огнем-пожаром и вбил в землю по шею.
     Но успел Сьер-батыр снять свой сапог и кинуть его в сторону коня. И бросился его белый аргамак ему на помощь, стал дракона копытами бить и зубами рвать.
     Тем временем Сьер-батыр вылез из земли сильнее, чем прежде, ухватил дракона за хвост, ударил своим алдаспаном и отсек ему еще три головы. Взмолился тут дракон и говорит богатырю-великану:
     — Не губи меня, оставь мне жизнь, а в награду за это я помогу тебе победить нашего царя, великого Асьтаху.
     — Не нужна мне помощь противника. И я знаю: тот, кто изменяет своим один раз, изменит и еще раз, — сказал богатырь и взмахнул было своей тяжелой саблей.
     — Я знаю много тайн, — взмолился опять дракон. — Например, у тебя в кармане уши моих меньших братьев. Как только ты вынешь их из кармана, нападет на тебя сам великий Асьтаха внезапно...
     — Не нужны мне твои предательские советы, — скаказал ему Сьер-батыр и, взмахнув алдаспаном, отсек ему последнюю голову.
     Смрадом наполнилась тогда вся земля. Тут Сьер-батыр собрал драконовы головы, отрезал уши, положил в карман. А потом головы и туловище завалил камнями. Ту-батыр так и не проснулся. Вернулся Сьер-батыр в дом, а там Юман-батыр спит, не шелохнется.
     — Долго же ты спишь, братец мой средний, — укорил его Сьер-батыр, подымая от сна.
     Тут и Ту-батыр вернулся с караула и качал ругаться:
     — Нет там ни одной живой души, правда, я к утру заснул и какой-то дурень забил мне уши и ноздри мхом. Хотел я его проучить, а его и след простыл... — Подумав, добавил: — Думал сначала, что это ветер дул в мою сторону и мхом забил мне уши и ноздри, но ветра всю ночь не было...
     — Едемте, братцы, дальше, — говорит им Сьер-батыр, — чую я, приближаемся мы к царству великого и страшного Асьтахи и ждут нас жестокие битвы.
     И три богатыря тронулись в путь.
      
     ***
      
     Едут и едут три богатыря. Едут мимо гор высоких, мимо лесов дремучих, по степи широкой. Проходят дни, недели, месяцы и годы. Голод их мучает, жажда томит, ко сну клонит. Хочется им хлеба поесть, воды испить, поспать-отдохнуть. Вот видят они впереди гору, а на горе - деревню из девяти домов под одной крышей.
     Поехал туда Сьер-батыр поискать-попросить хлеба насущного, воды животворной, угла для отдыха. Подъезжает к крайнему дому, смотрит в окно: на золотом стуле красавица со змеиным хвостом сидит, на лбу три звезды, на груди две звезды, в ушах звезды и на запястьях звезды. Сидит, ребенка в зыбке укачивает, а сама напевает:
     — Едут три брата-богатыря, едут убийцы твоего отца, едут голодные, жаждой томимые, сильно усталые. Хотят они свет найти, солнце и луну спасти, победить моего отца, твоего дедушку. Вот выйду я им навстречу, стану мягкой постелью-периной, не стерпят они, лягут отдохнуть и погибнут... А кто слышит мои слова и передаст другим, тот сам станет пухом белым...
     Тихонечко отошел Сьер-батыр, вернулся к своим и ни слова им не говорит о том, что слышал.
     — Устали мы, — говорят ему младшие братья.
     — Но здесь негде отдохнуть, поехали дальше, — промолвил им Сьер-батыр.
     Вон виднеется деревня из девяти домов, поедем туда, — говорят ему младшие братья.
     Деревня из девяти домов, но под одной крышей, — таинственно промолвил Сьер-батыр, — туда мы не должны заезжать. Поторопимся, братцы мои названые.
     И вот тронулись они дальше. Вдруг видят: перед ними - постель-перина.
     — Вот здесь мы можем отдохнуть! — обрадовались Ту-батыр и Юман-батыр.
     Бросились они к перине, но и тут Сьер-батыр опередил их. Подлетел он на белом коне, ударил ее алдас-паном и рассек вдоль и поперек. Постели как не бывало, только кровь черная потекла по степи широкой быстрой рекой.
     Но не поняли Юман-батыр и Ту-батыр, от какой смерти спас их старший брат, стали они возмущаться:
     — Ты хочешь нашей, что ли, погибели! Послушались тебя мы, за тобою шли, ни в чем не перечили. А ты последнюю нашу надежду - теплую постель уничтожил!..
     Хотел им Сьер-батыр рассказать все то, что он услышал у дома, что на горе был, но вовремя все вспомнил - говорить об этом нельзя, иначе он сам превратится в пух. Поэтому он не стал с ними спорить. А это совсем разъярило его меньших братцев.
     — Мы больше не пойдем с тобой, — говорят они. — Ты погубишь нас своей злобой ко всему. И малину ты погубил, и родник ты погубил, а теперь перину уничтожил.
     Тогда не стерпел Сьер-батыр, стал вынимать из кармана уши драконов, которые он отрезал перед тем, как схоронить головы и туловище под камнями, и говорит:
     — Я ли не старался охранять ваш покой! Когда вы спали, усталые, и у голубой реки, и у белой реки, и у черной реки, мне приходилось охранять не только ваш
     Покой, но и вашу жизнь. Об остальном я не буду говорить...
     — Мы не верим тебе! — закричали меньшие братья.
     И Сьер-батыр начал вытаскивать из своих карманов остальные уши драконов.
     — Вот уши трехголового дракона, напавшего на нас у моста голубой реки, — бросая уши драконов по очереди на землю, говорил Сьер-батыр. — А это - уши шестиголового, который напал на нас у белой реки, когда ты, Юман-батыр, стоял на карауле и заснул, а мне пришлось биться с врагом... А вот это - уши девятиголового дракона, который напал на нас у черной реки, когда ты, Ту-батыр, заснул на карауле. Тогда тоже мне пришлось вступить с ним в бой.
     — А кто забил нам уши и ноздри мхом, когда мы заснули на карауле? — спросили удивленные богатыри Ту-батыр и Юман-батыр.
     — Я это сделал. Не хотелось мне тревожить вас. Я хотел, чтобы вы спали и силы набирались.
     — А почему ты уничтожил эту малину, что встретили мы на пути? А зачем ты уничтожил родник, а затем и перину? — спросили меньшие братцы у старшего.
     Но не успел им ничего сказать Сьер-батыр. Послышался в это время гул, подул вдруг страшный, холодный ветер.
     — Прав, оказывается, был девятиголовый дракон! — воскликнул тут Сьер-батыр и приказал своим меньшим братьям приготовиться к битве с самим великим Асьтахой, проглотившим луну и солнце, все народы и племена, живущие на земле...
      
     ***
      
     Застигнуты были три богатыря врасплох великим Асьтахой.
     Не успел, как прежде, Сьер-батыр побегать по степи, покататься на земле, набраться силы.
     Бурей налетел на них великий дракон Асьтаха.
     Это был двенадцатиголовый дракон. А каждая голова у него была величиною в дом. А одна, самая страшная, — величиной в огромный дворец.
     Асьтаха настиг богатырей, свернулся вокруг них кольцом и как оградой окружил всех, пасть разинул, что ворота широкие и как бездны глубокие. Вздрогнули кони, заржали.
     Вытащил Сьер-батыр свою тяжелую саблю из ножен и бросился на великого дракона.
     И Ту-батыр с Юман-батыром, держа свое оружие, стали биться с Асьтахой.
     Юман-батыр бьет головы дракона своей огромной дубиной. А Ту-батыр бьет дракона своей глыбой. Но не могут богатыри одолеть царя драконов. День бились они, два бились, силы у богатырей уже на исходе. решился тогда Сьер-батыр на отчаянное дело. Он решил прыгнуть на хвост дракона и оттуда напасть на него и поотрубать все его головы.
     Соскочил с коня. И как только коснулись его ноги земли, почувствовал он силу большую. И вот прыгнул он на хвост дракона. Но когда он оторвался от земли, силы, что дала мать-земля, ушли. Еле машет он своим тяжелым алдаспаном. Видит это дракон и повернул ему навстречу свою самую большую голову, чтобы проглотить.
     Но его опередил Ту-батыр. Видя, какая страшная опасность настигла старшего брата, он кинул огромную глыбу прямо в пасть дракона.
     Проглотил дракон каменную глыбу. А тем временем подлетел к Сьер-батыру его конь, оседлал он скакуна и миновал опасность.
     Опять рядом стали биться богатыри против дракона.
     Взмахнул саблей Сьер-батыр, отрезал три головы дракона, что хотели проглотить их вместе с конями.
     Еще раз взмахнул саблей своей тяжелой Сьер-батыр, отрезал еще три головы, что пытались их проглотить тоже вместе с конями.
     И вот месяц целый длится бой трех богатырей со страшным Асьтахой, царем драконов, проглотившим все народы и племена земли и луну с солнцем. Наконец осталась у Асьтахи только одна голова, самая страшная, что больше огромного дворца. Огнем-молнией палит он, не дает к себе подступиться.
     И целый месяц находятся богатыри со своими конями в окружении туловища Асьтахи.
     Устали богатыри. Устали и их кони.
     Богатыри привыкли к голоду. А кони - нет. Попастись им надо среди травы, сил набраться. А здесь, в плену туловища Асьтахи, вся земля разворочена, нет ни травинки.
     — Перепрыгнем через туловище дракона во широкую степь, — говорит Сьер-батыр. — Накормим коней наших травой высокой и опять нападем на Асьтаху.
     Прыгнул тут черный конь Юман-батыра и вместе с всадником провалился в драконову пасть.
     Прыгнул за ним саврасый конь Ту-батыра и вместе с всадником провалился туда же.
     Тогда белый конь промолвил Сьер-батыру:
     — Не жалей меня, ударь саблей по моему крупу! Сьер-батыр так и сделал. Брызнула кровь белого коня и попала прямо в глаза оставшейся головы Асьтахи. Она и ослепла.
     Прыгнул белый конь и перескочил туловище дракона. Но Асьтаха не остался на месте, стал он гнаться за всадником.
     Полетел Сьер-батыр на своем коне, только след кровавый стелется за ним. Устал белый конь, не может быстро бегать. Вот-вот настигнет их дракон. И шум его уже близок.
     Скачет белый конь, из сил выбивается, кровью истекает.
     И вот ударил дракон Сьер-батыра своим хвостом. Упал богатырь с коня, покатился. И тут силу большую почувствовал. Встал он с земли навстречу Асьтахе.
     А тем временем тот уже успел проглотить коня Сьер-батыра, на самого богатыря зарится.
     Но взмахнул Сьер-батыр, набравшийся силы от земли-матери, своей тяжелой саблей.
     Покатилась последняя огромная голова страшного Асьтахи, рухнуло его туловище на землю. Охнула мать-земля от тяжести упавшего туловища Асьтахи.
     Раз! — отрубил одну часть туловища Асьтахи богатырь. Покатилось солнце по земле и поднялось на небо. Оно покатилось с востока на запад, излучая яркий свгт и тепло.
     Раз! — отрубил еще одну часть туловища Асьта::н богатырь Сьер-батыр. Целый народ из драконова туловища на землю высыпал.
     Что ни отрубит, то целый народ наружу выходит.
     И вот вышли из туловища Асьтахи и Юман-батыр, и Ту-батыр с черным и саврасым конями.
     Вышли и сказали:
     — О как долго мы спали!
     А потом удивились, что светло и тепло на земле. Сьер-батыр и говорит им:
     — Это солнце выкатилось из туловища Асьтахи и поднялось на небо. Оно освещает нас и дает тепло.
     А сам все рубит и рубит туловище Асьтахи на куски.
     Вот выскочил и белый конь Сьер-батыра, увидел хозяина и радостно заржал.
     Проснулись и ожили все племена и народы, вызволенные из утробы Асьтахк, и стали благодарить Сьер-батыра.
     А тем временем солнце склонилось к западу. Ударил последний раз Сьер-батыр своей тяжелой саблей туловище Асьтахи, и выкатилась из его утробы луна и поднялась вверх. Она поплыла вслед за солнцем, помогая освещать ему небо и землю.
     Так Сьер-батыр вызволил народы и племена из утробы великого и страшного Асьтахи, освободил солнце и луну и возвратил людям свет.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Такой уж порядок. Чувашские сказки!!
========
     Было у старика три сына. Средний да старший уже женатые. Настала пора и младшего сына женить. Присмотрели в соседней деревне невесту. Сама девушка - Красавица из красавиц, а выросла в семье ленивой, нерадивой. Работать не охотница, всё бы ей наряжаться да красоваться. Жениху Плаги (так звали красавицу) по сердцу пришлась.
     — Других невест не ищите, — сказал жених родителям, — кроме Плаги, мне никого не надо.
     Подумали, подумали отец с матерью, прикинули так и сяк. Наконец старик заговорил:
     — Делать, видно, нечего, станем Плаги сватать, коли она сыну полюбилась. Не на день ему жена, а на всю жизнь. У нас такой порядок, что, глядишь, и Плаги к работе приохотится.
     Высватали красавицу Плаги, свадьбу сыграли, пир отпировали.
     Рано утром все три сына и старшие снохи ушли на работу. Старик свёкор на пасеку отправился, а свекровь по дому стала хозяйничать.
     Плаги принарядилась, прихорошилась, вышла в сад и весь день в тени просидела.
     Вечером, когда все воротились домой, старик стал спрашивать:
     — Сынки, вы чего сегодня делали?
     — Пни корчевали, как ты велел.
     — Мы лён пололи, — ответили старшие снохи.
     — Я на пасеке был, старуха по дому управлялась, а ты, сношенька, чего делала? — спросил старик молодуху.
     — Жарко сегодня было, — пробурчала Плаги, — я в саду сидела, платок вышивала.
     Ничего на то старик не сказал, а как сели ужинать, сыновьям да старшим снохам вдоволь хлеба, мяса и рыбы дали. Перед Плаги поставили только тарелку с жидким супом. Все наелись досыта, а молодуха вышла из-за стола голодная.
     На другой день, когда снова все ушли на рбаботу, Плаги принялась свекрови помогать по дому управляться. Вымыла полы, прибрала посуду, накрыла стол чистой скатертью.
     Вечером старик опять стал у всех выспрашивать:
     — Чего сегодня, сынки, делали?
     — Дорогу поправлии да мост починили.
     — А вы, сношеньки, чем занимались?
     — Просо пололи, — ответили средняя да старшая.
     — Ну, а ты, Плаги, чего делала?
     — Я по дому убиралась, матушке пособляла, — ответила молодуха.
     За ужином всех кормили досыта. Плаги в этот раз, кроме тарелки супа, дали ломоть хлеба.
     Утром на третий день Плаги вместе со старшими снохами пошла на работу. Вечером, когда вся семья собралась, старик спросил:
     — Чего, сынки, сегодня поделывали?
     — Пары перепахивали, как ты приказывал, — ответили сыновья.
     — А вы, сношеньки, чем похвалитесь?
     — Мы семена сортировали.
     — Ну, а ты, молодушка, чем занималась?
     — Так ведь она с нами работала, — сказала старшая сноха, — и до того старалась, что нам и не угнаться было за ней.
     Когда сели ужинать, перед Плаги и щи жирные дымились, и пирог, как у всех и каши полная тарелка.
     С тех пор Плаги первая уходила на работу, а последняя домой приходила.
     Осенью урожай выдался на славу. Весь хлеб вовремя убрали, намолотили - закрома ломятся. О многом Плаги передумала за лето, многому в семье мужа научилась.
     В ту пору и пришел отец Плаги к ним в гости, навестит дочку. Старик свёкор в это время веники вязал, мётлы на зиму заготовлял в сарае. А Плаги увидела в окно своего отца, выбежала ему навстречу и проговорила:
     — Отец! Если хочешь, чтобы тебя принимали у нас с почетом, помоги свёкру мётлы вязать, и будешь ты в нашей семье дорогим гостем.
     Удивился отец, а перечить дочери не стал. Пошел в сарай к свату, а тот ему и говорит:
     — Шел бы ты, сват, в избу, я и один управлюсь
     — Управиться-то ты управишься, а вдвоем поскорее дело закончим. К тому же время к обеду идет, а у вас в доме, как я слышал, тому и почет, кто при деле.
     — Что верно, то верно, такой уж у нас порядок, сваток, — ответил хозяин.
     Вдвоем они скоро с делом управились. Потом отца Плаги угостили на славу. Пошел сват домой веселёхонек и всю дорогу повторял:
     — Такой уж порядок, такой уж порядок!
+++++++++++++++++++++++
.....
     Туй-Тубала. Чувашские сказки!!
========
     Жили в старину старуха и старик. Жили одиноко, детей у них не было, хотя иметь их им очень хотелось. Однажды старуха наварила гороха и послала с ним старика на базар. Старик встал со своим горохом в торговый ряд и стал ждать покупателя. Не сразу, но покупатель нашелся, и, поторговавшись, старик продал ему горох за пять копеек.
     На обратной дороге встретил он одного человека, который вел продавать на базар козу.
     — Продай мне свою козу, — сказал старик.
     — Отчего же не продать, продам, — отвечает хозяин козы, — а сколько дашь?
     — Дам все, что у меня есть — пять копеек.
     — По рукам!
     Отдал старик хозяину козы свой пятачок и повел рогатую скотину домой.
     Идет он с козой, идет — навстречу человек ведет корову. Поглядел хозяин коровы на старикову козу и говорит:
     — А не хочешь ли свою козу на мою корову поменять? Старик с радостью согласился:
     — Давай поменяем!
     Поменяли: передали из рук в руки веревки, на которых вели скотину, и пошли каждый своей дорогой.
     Идет старик, ведет за собой корову — встречает человека с конем. Хозяин коня говорит:
     — Давай корову на коня поменяем.
     — Отчего же не поменять, — отвечает старик, — поменяем! Поменяли. Идет старик дальше, коня в поводу ведет.
     Уже перед самой своей деревней видит старик, как поднимается в гору, опираясь на два посошка, слепой нищий. Поравнялись они, нищий говорит:
     — Давай, старик, поменяем коня на посошки.
     Удивительно было старику, что слепой как-то сумел разглядеть и его, и коня, удивительным показалось ему и предложение нищего менять коня на какие-то никому не нужные посошки. Но он уже вошел в азарт — менять так менять! — и согласился:
     — Поменяем!
     Поменяли. Слепец сел на коня и поехал в гору. Старик взял в обе руки по посоху и пошел под гору.
     — А с этими посошками ходить, оказывается, очень легко, — еще раз подивился старик. — Ноги сами шагают!
     Добрался старик до дома, поставил посошки в сенях, заходит в избу.
     Старуха первым делом спрашивает:
     — За сколько продал горох?
     — За пять копеек, — отвечает старик. — Где деньги?
     — На козу поменял.
     — Где коза?
     — На корову поменял.
     — Где корова? — На коня поменял.
     — Где конь?
     — У одного слепца на посошки поменял.
     — А посошки где?
     — В сенях, за дверью, поставил.
     — Занеси-ка в избу поглядеть, что за посошки, — попросила старуха.
     Старик вышел в сени и принес в избу посошки. Старуха, не долго думая, взяла в каждую руку по посошку и ну — лупить ими старика.
     — Вот тебе коня на посошок! — приговаривала старуха. — Вот тебе коня на посошок!
     Била, била, пока не переломились посошки. Старик, охая и почесывая поясницу, собрал обломки в мешок и повесил его в клети на стену.
     Молча старик со старухой поужинали, молча же легли спать.
     На другой день утром старик вышел на двор и услышал плач ребенка. Прислушался как следует: уж не мерещится ли? Нет, в клети плачет ребенок. Открывает старик дверь, заходит в клеть, глядит — мешок, что вчера он повесил, качается и плач из мешка раздается. Выходит, из тех посошковых обломков ночью ребенок родился!
     — Старуха, эй, старуха, у нас дитё появилось! — вне себя от радости кричит старик.
     Старуха выбегает из избы, заходит в клеть: и впрямь ребенок! Они вынимают его из мешка: сын! От великой радости они не знают, что и делать. Старуха нахваливает старика за то, что выменял на коня посошки, старик благодарит старуху за то, что та изломала и переломала посошки, когда его била. А коль ребенок появился из посошковых обломков, его так и назвали — Туй-Тубала — сотворившийся из посошка.
     Рос Туй-Тубала не по дням, а по часам, неделя у него — за год, а год — за десять лет. И сила в его руках-ногах не детская. Станет со сверстниками на улице играть — кому руку оторвет, кому ногу переломит, кому голову набок свернет. Никто уже и не связывается с Туй-Тубалой, все его боятся. Нет ему равных по силе ни в деревне, ни во всей округе. Настоящим богатырем растет Туй-Тубала.
     Когда исполнилось ему тридцать лет, взял Туй-Тубала тридцатипудовый меч, тридцатипудовое ружье, тридцать пудов су-харей и отправился на охоту.
     Идет Туй-Тубала полем, встречается ему Сын Солнца Хветке.
     — Куда путь держишь, Туй-Тубала? — спрашивает Хветке.
     — Иду на охоту, — отвечает Туй-Тубала.
     — Возьми и меня с собой, — просит Хветке.
     — Вот эти сухари понесешь, тогда возьму, — говорит Туй-Тубала.
     Хветке с трудом взвалил мешок с сухарями на спину и понес, еле передвигая ноги.
     Идут они, идут, Хветке говорит:
     — Дядя Туй-Тубала, устал я, нельзя ли отдохнуть?
     — Нельзя, — отвечает Туй-Тубала. — Сядешь отдыхать — голова с плеч!
     Сын Солнца так испугался, что у него и всякая усталостьразом пропала. Кряхтеть и то стал меньше.
     Идут они, идут — навстречу Сын Месяца Уйп.
     — Далеко ли путь держите, Туй-Тубала? — спрашивает Уйп. — На охоту, — отвечает Туй-Тубала?
     — Может, и меня возьмете с собой?
     — Потащишь это ружье — возьму.
     Сын Месяца взял ружье, идет-кряхтит, еле ноги передвигает. Совсем мало прошли, а Сын Месяца уже просит:
     — Туй-Тубала, устал я, нельзя ли отдохнуть?
     — Нельзя, — отвечает Туй-Тубала. — Сядешь отдыхать — голова с плеч!
     Сын Месяца почувствовал, как у него со страху сразу силенок прибавилось. Хоть и покряхтывает, а идет.
     Идут они, идут — навстречу Сын Медведя Удаман.
     — Куда путь держите, Туй-Тубала? — спрашивает.
     — На охоту, — отвечает Туй-Тубала.
     — Возьмите и меня с собой.
     — Понесешь вот этот меч — возьму.
     Сын Медведя взял тридцатипудовый меч и понес, кряхтя. Прошел несколько шагов и уже просит:
     — Дядя Туй-Тубала, нельзя ли присесть, отдохнуть?
     — Нельзя, — отвечает Туй-Тубала. — Сядешь — голова с плеч.
     Замолчал Удаман. Идет дальше.
     Шли они, шли, до темного леса дошли. Надо где-то переночевать. Решили дом срубить. Вместо топора Туй-Тубала своим мечом валит деревья налево и направо, Сыновья Солнца, Месяца и Медведя только успевают таскать. Срубили просторный дом, заночевали в нем.
     Наутро встали, потрясли мешок с сухарями, видят — мало сухарей остается. Надо начинать охотиться.
     Всем уходить из дома нельзя, надо кому-то оставаться, обед готовить. Решили оставаться по очереди. Первому выпало готовить обед Сыну Солнца Хветке.
     Туй-Тубала, Сын Месяца и Сын Медведя ушли на охоту, Хветке дома кашеварит. Только-только обед сварился — к дому верхом на белом коне кто-то подъехал. Хветке выглянул в окно — сидит на коне Чиге-Хурсухал — стар-старичок, сам с локоток, а борода — сажень длиной.
     — Хозяин дома? — кричит старичок с локоток.
     — Дома, — отвечает Хветке.
     — Сними меня с коня и занеси в дом, — приказывает старик.
     — Сам слезешь и зайдешь, — говорит Хветке.
     — Будешь так разговаривать — я тебя съем! — пригрозил старик.
     Пришлось Хветке выбежать, снять старика с коня и занести его в дом.
     Чиге-старик потянул носом и спрашивает:
     — Что там у тебя на очаге кипит?
     — Суп варится, — отвечает Хветке.
     — Подай его сюда, не то тебя самого съем!
     Что делать, пришлось отдать старику котел с супом. Все начисто съел старик и велел вынести себя из дома и посадить на коня.
     Как только Чиге-старик уехал, Хветке тут же начал готовить новый обед. Но как он ни торопился, к приходу своих товарищей не успел.
     — Что же ты делал целый день, лежебока, если обед не успел сварить? — напустился на него Туй-Тубала.
     Хветке не хочется говорить про Чиге-старика, молчит, как в рот воды набрал. Знай дрова в очаг подбрасывает, чтобы новый суп скорее закипел.
     Сварился суп, охотники пообедали, легли спать.
     На другой день рано утром опять все ушли в лес, оетавив домовничать сына Месяца.
     Только-только он успел сварить обед — подъехал старичок с локоток на белом коне.
     — Хозяин дома?
     — Дома, — ответил Сын Месяца Уйп.
     — Сними меня с коня и занеси в дом, — приказал старик.
     — Сам зайдешь, — сказал Уйп.
     — За такие речи я тебя съем, — пригрозил старик.
     Уйп, не мешкая, выбежал из дома, снял старика с коня и занес в дом, посадил в угол на скамейку.
     — Что это там у тебя кипит? — показал старик на очаг.
     — Обед варится, — ответил Уйп.
     — Давай его на стол поскорее, пока я тебя самого не съел! Отдал Сын Месяца обед старику, тот съел все дочиста. Акак только старик уехал — Уйп тут же повесил котел над очагом и начал готовить новый обед. Как ни торопился — не успел, и Туй-Туйбала ругал его на чем свет стоит:
     — Лентяй, бездельник! За целый день не мог обеда приготовить.
     Промолчал Сын Месяца, ничего про Чиге-старика не сказал.
     Сварился обед, охотники поели, легли спать.
     На следующий день оставаться дома готовить обед выпало Сыну Медведя.
     Когда обед был готов, опять к дому подъехал на белом коне старичок с локоток и завел свой разговор:
     — Хозяин дома?
     — Дома, — ответил Удаман.
     — Сними меня с коня и занеси в дом.
     — Сам зайдешь.
     — Еще одно слово — и я тебя съем!
     Вышел Удаман, снял старика с коня, занес в дом и посадил на лавку.
     — Там что-то у тебя кипит? — показал старик на очаг.
     — Обед варится, — ответил Удаман.
     — Давай его сюда, пока я тебя самого не съел!
     Очистил котел старичок с локоток, уехал. А Удаман начал новый обед готовить-. Только-только суп в котле закипел — Туй-Тубала с товарищами с охоты пришли.
     — Что, и у тебя обед все еще не готов? — накинулся он на Удамана, едва переступив порог. — Что же ты целый день делал, лоботряс?
     Ни слова не сказал о старике и Удаман.
     Поели охотники, легли спать.
     Наутро дома остался сам Туй-Тубала. Повесил над огнем котел, варит обед, от нечего делать в окошко поглядывает: не идут ли с охоты товарищи.
     Вместо товарищей подъезжает к дому на белом-пребелом коне старичок с локоток, борода — сажень длиной и спрашивает:
     — Хозяин дома?
     — Дома, — отвечает Туй-Тубала.
     — Сними меня с коня и занеси в дом! — строго приказывает старик.
     — Этого еще не хватало! — усмехнулся Туй-Тубала. — Надо, так сам зайдешь.
     Рассердился, разгневался Чиге-старик на такие слова, вбежал в дом и кинулся на Туй-Тубалу. Кусается, царапается, длинной бородой задушить пытается. Да не тут-то было! Туй-Тубала поднял его да бросил, опять поднял и опять бросил. Потом вытащил на двор, нагнул дуб, разодрал его вершину и защемил в нее саженную бороду старика.
     Прошло немного времени, Хветке, Уйп и Удаман пришли с охоты.
     — Нынче я поймал одну птичку, — сказал им за обедом Туй-Тубала, — и теперь знаю, почему у вас обед не поспевал ко времени. Пойдемте покажу.
     Однако же, когда они подошли к дубу, никакого старика там не увидели. Только одна окровавленная борода, в щели зажатая, висит.
     Пригляделись охотники — от дуба кровавый след в глубину леса ведет. Пошли по этому следу и пришли к глубокой — дна не видать — яме. Туй-Тубала лег на край ямы, посмотрел: там, внизу, начиналось подземное царство.
     Решили спуститься в это царство. Свили длинную веревку и начали по очереди спускаться.
     Первым спустили в яму Сына Солнца.
     — Если веревки не хватит до дна ямы — дерни, — наказал ему Туй-Тубала.
     Хветке спустился, веревки хватило. Но спустился он прямо в дом злого колдуна Чиге-Хурсухала. Видит: старичок с локоток лежит весь в крови на широкой скамье и охает, стонет, проклинает Туй-Тубалу.
     — Ах, этот такой-сякой Туй-Тубала! Не сносить ему головы, рано или поздно доберусь я до него!
     У Хветке от страха волосы зашевелились, и рука сама собой дернула веревку. Подняли Сына Солнца наверх. Навили, прибавили веревку. Спустили Сына Месяца.
     — Будет веревка коротка — дерни, — и ему наказал Туй-Тубала.
     Спустился в преисподнюю Уйп, увидел, как Чиге-Хурсухал лежит на лавке, охает и проклинает Туй-Тубалу.
     — Ах, этот Туй-Тубала, когда-нибудь попадется мне в руки,я его проучу!
     Рука Уйпа от страха сама веревку дернула.
     Подняли Сына Месяца. Еще навили веревку. Начали спускать Удамана, да незадача: Удаман в яму не пролезает. Туй-Тубала решил сам спуститься.
     — Ждите меня у этой ямы. три года, — наказал он своимтоварищам.
     Спустился Туй-Тубала по веревке вниз, попал в дом Чиге-Хурсухала. Лежит старик на широкой скамье, стонет, охает, клянет на чем свет стоит Туй-Тубалу:
     — Ну, попадет в мои руки Туй-Тубала — не сносить емуголовы!
     — А вот он сам пришел к тебе, негодный старик, — сказал Туй-Тубала. — Да только руки коротки, не дотянуться тебе домоей головы.
     Старик, как ужаленный, вскочил со скамейки.
     — А-а, так это ты? Ну, держись!
     Вцепились они друг в друга и ну бороться, кто кого переборет. Мал старичок, а силы у него, оказывается, много. То Туй-Тубала верх берет, то Чиге-Хурсухал. Все же без своей саженной бороды старику, видать, несподручно: Туй-Тубала одолевать его начинает. Но — изловчился старик, вырвался из богатырских рук Туй-Тубалы, выбежал в сени, что-то там попил и опять сильным в дом вернулся. Теперь уже он Туй-Тубалу одолевать начинает. Что делать?
     И тут только заметил Туй-Тубала, что в соседней комнате три девушки сидят и на их борьбу смотрят.
     — Скажите, что там пьет ваш отец, от чего сила у него прибавляется? — крикнул девушкам Туй-Тубала. — Не окажете — голова с плеч.
     Девушки перепугались грозного окрика Туй-Тубалы и объяснили, что в сенях есть два чулана и в каждом чулане стоят по бочке с водой: в правом чулане бочка с живой водой, в левом — с мертвой водой.
     Туй-Тубала вышел в сени и переменил бочки местами. А заодно и живой воды испил. Опять богатырь силу почувствовал. А Чиге-старик выбежал, попил воды — слабее стал. Поборются-поборются — опять воду попьют. Один сильнее становится, другой все больше слабеет. В конце концов стричок с локоток совсем обессилел. Туй-Тубала прикончил его, а для верности еще и сжег и пепел по ветру развеял.
     Теперь можно было подниматься наверх. Дочери Чиге были молодыми и красивыми, и Туй-Тубала решил взять их с собой в земной мир.
     Подошли они к опущенной сверху веревке, Туй-Тубала переправил наверх одну девушку, другую, третью, стал подниматься сам. Подняли его товарищи до середины, а потом, то ли что случилось там, наверху, то ли вчерашние друзья вздумали отделаться от старшего батыра, но веревка вдруг ослабла, и Туй-Тубала полетел в преисподнюю.
     Один-одинешенек остался Туй-Тубала в подземном царстве.
     Поглядел богатырь в одну сторону, поглядел в другую — видит, в дальней дали огонек горит. Пошел Туй-Тубала на этот огонек, к избушке пришел. Зашел в избушку — старуха тесто на слюнях, вместо воды, месит.
     — Бабушка, почему ты тесто месишь на слюнях, а не на воде? — спрашивает Туй-Тубала.
     — Эй, добрый человек, — вздохнула старушка в ответ. — В нашем колодце уже сорок лет змей живет и полным хозяином себя чувствует: никому воды не дает, кто ни придет к колодцу — всех пожирает.
     Туй-Тубала, ни слова больше не говоря, взял у старухи ведро и пошел за водой.
     Змей еще издали учуял его и спрашивает:
     — Кто это идет?
     — Гость идет, — ответил Туй-Тубала.
     Гостю змей не запретил брать воду. Туй-Тубала зачерпнул ведро и понес к старухе. Да только много ли воды в одном ведре! Сама старуха, столько лет не видавшая воды, попила, корыто для замеса ополоснула — вот и вся вода. Так что месить тесто было уже не на чем. Туй-Тубала опять пошел за водой. И опять, заслышав его, змей спросил:
     — Кто там?
     — Гость, — ответил Туй-Тубала.
     Змей и на этот раз разрешил зачерпнуть воды. Но и ее хватило лишь на то, чтобы замесить тесто. Сварить обед было уже не на чем. Пришлось Туй-Тубале еще раз идти к колодцу.
     — Кто там? — спросил змей.
     — Гость, — ответил Туй-Тубала.
     И в третий раз разрешил змей гостю набрать воды. Но ее опять хватило только на то, чтобы сварить суп, а для питья ничего не осталось. В четвертый раз пошел Туй-Тубала на колодец.
     — Кто там? — окликает его змей.
     — Гость, — отвечает Туй-Тубала.
     — Гость да гость! — проворчал змей. — Что-то много гостей понаехало, надо поглядеть, — и вышел из колодца.
     Туй-Тубала, не долго думая, выхватил свой меч и разрубил змея надвое от головы до хвоста. Из змеиного чрева вышло множество людей. «Спасибо», — говорят Туй-Тубале, спрашивают, чем они могут его отблагодарить.
     — Ничего мне не нужно, — отвечает Туй-Тубала. — Пособите из-под земного царства выбраться на белый свет — той была бы мне награда.
     — В нашем лесу, — говорят ему люди, которых он освободил, — на одном дубу живет орел. Он мог бы тебя поднять в верхнее царство.
     Туй-Тубала пошел к орлу. В орлином гнезде на дубу он увидел трех птенцов. Птенцы сидели нахохлившиеся, печальные: их, оказывается, должны были съесть три змея. Первый змей за первым птенцом уже приполз. Туй-Тубала выхватил свой меч и изрубил змея на мелкие куски. Один птенец был избавлен от неминуемой смерти.
     Прошло немного времени, за вторым птенцом приполз второй, трехглавый змей. Туй-Тубала за один удар все три головы отсек у змея, а его самого изрубил на мелкие части. И второй птенец был избавлен от верной смерти.
     Раздалось злое шипение — третий, девятиглавый змей, за третьим птенцом приполз. Справиться с этим змеем было не просто. Размахнулся Туй-Тубала своим богатырским мечом — трех голов змея как не бывало. Но и змей так ударил его хвостом, что Туй-Тубала едва устоял на ногах. Еще раз махнул своим мечом Туй-Тубала, еще три головы срубил. Ну, а уж с последними тремя управиться было легче. И девятиглавый змей испустил дух. Избавлен был от смерти и третий птенец.
     Птенцы стали благодарить Туй-Тубалу за свое спасение, печаль у них сменилась радостью. Скорей бы отец с матерью прилетели, вместе с ними порадовались! А чтобы орел или орлица не накинулись по ошибке на Туй-Тубалу, птенцы попросили его спрятаться в кустах и подождать.
     Шум по лесу прошел — орел своими могучими крыльями машет, к гнезду летит.
     — Фу-фу, человечьим духом пахнет, — говорит орел.
     — Этот человек нас от змея спас, — отвечают ему птенцы. Обрадовался орел.
     — Где ваш спаситель? — спрашивает.
     Туй-Тубала вышел из укрытия, подошел к дубу. Орел от радости не знает, как его и благодарить, что делать.
     — Что тебе надо — все исполню! — говорит орел.
     — Ничего мне не надо, — отвечает Туй-Тубала. — Мне бы только подняться в верхнее царство, на белый свет.
     — Будешь в верхнем царстве! — пообещал орел.
     Люди, которых освободил от змея Туй-Тубала, наготовили в дорогу мяса из сорока коров, запасли сорок сорокаведерных бочек воды. Все это нагрузили на могучего орла. Уселся на него верхом и Туй-Тубала. Взмахнул орел десятисаженными крыльями и полетел.
     Дорога была не близкой. Еда и питье кончились, а до верхнего царства орел с Туй-Тубалой еще не долетели.
     — Хотя бы еще один кусочек мяса! — сказал орел. Туй-Тубала отрезал от своего бедра кусок мяса и отдал орлу. Орел понюхал мясо и говорит:
     — Что за мясо ты мне даешь?
     — Это последний кусок от того мяса, какое нам в дорогу дали, — отвечает Туй-Тубала.
     — Нет, не обманывай меня, Туй-Тубала, — говорит орел. — Этот кусок ты от своего тела отрезал. Ты моих птенцов пожалел, и мне тебя тоже жалко. Потерплю. — С этими словами орел обратно прилепил кусок мяса к бедру Туй-Тубалы.
     Долетели они до верхнего царства, Туй-Тубала поблагодарил орла, и тот улетел обратно.
     А Туй-Тубала пошел искать своих товарищей — Хветке, Уйпа и Удамана.
     Нашел их в лесном доме живыми-здоровыми на веселом свадебном пиру.
     Пьют, едят, песни поют.
     Глядит Туй-Тубала и глазам своим не верит.
     Он-то думал, с ними что-то случилось, если бросили его одного в подземном царстве. Они же отпустили веревку, чтобы без помехи жениться на дочерях Чиге.
     — Чтобы и духа вашего в этом доме больше не было, — сказал им Туй-Тубала. — Уходите и на глаза мне не попадайтесь. Попадетесь — голова с плеч!
     Переглянулись друг с другом бывшие товарищи Туй-Тубалы и — давай бог ноги. Только их и видели.
     А Туй-Тубала старшую и среднюю дочь Чиге отпустил на все четыре стороны, а на младшей женился и жил, говорят, до самой смерти горя не знал.
++++++++++++++++++
.....
     Угандей и Селендей. Чувашские сказки!!
========
     Жил в деревне ловкий, оборотистый мужик Угандей. Был он холост, не женат. И по дому у него управлялась младшая сестра Сернюк.
     Понадобилось как-то раз Угандею коня купить, а своих денег мало. Что делать? Пошел он в соседнюю деревню и занял там у богатого жадного торговца Селендея сто рублей.
     — Через год долг вернешь и три месяца бесплатно у меня поработаешь! — сказал богач.
     Прошел год, а Угандею нечем с лавочником Селендеем расплатиться. Селендей сам пришел к должнику - дома не застал. Пришел через неделю еще раз - опять Угандея дома нет. Рассердился огач и говорит:
     — Скажи, Серюк, своему брату: если на этих днях не принесет денег да не примется у меня работать, я приеду и увезу тебя. Будешь у меня батрачить до тех пор, покуда брат тебя не выкупит.
     Сернюк рассказала брату, как лавочинк грозился ее увезти батрачить, а Угандей в ответ ей и говорит:
     — Ступай поживи у тетки, покуда я тебе весть не подам.
     Девушка собралась и ушла в другую волость, где тетка жила, а Угандей в тот день, когда богатей посулился прийти, с утра переоделся в женское платье, повязал фартук, на голову напялил тухью и сел за прялку. Сидит, время ведет.
     [Тухья - чувашский женский головной убор]
     Приехал Селендей, видит, что хозяина дома нет, и спрашивает:
     — А где же твой брат?
     — Брат в город уехал и, видать, не скоро вернется.
     — Ах, в город ехать у него деньги нашлись, — закричал лавочник, — а со мной рассчитаться да отработать за долг ни денег, ни времени нету! Я как сказал, так и сделаю. Собирайся живо! Поедешь ко мне и станешь работать до тех пор, пока брат тебя не выкупит!
     — Мне все равно, где ни жить, — проворчала пряха. — Кормить будешь так стану и у тебя жить.
     Так и перебрался Угандей по видом Сернюк к Селендею. Живет неделю, другу. Ест за троих, а от работы отлынивает. Что заставят делать - ответ один:
     — Не умею! Век не приходилось делать!
     Ни бранью, ни побоями ничего поделать с ленивой батрачкой не может Селендей.
     — «Надо как-то избавиться от дармоедки, а то совсем меня разорит», — думает.
     Думал, думал и придумал. Пошел к соседу, тоже богатому мужику. Поговорили о том о сём, а под конец хитрый лавочник сказал.
     — Парень-то у тебя уж в годах. Давно бы женить надо.
     — Женить бы и правда надо, годы вышли, — отвечал сосед. — Да сам знаешь, таиться от тебя не стану, всем невестам в округе ведомо, что парень мой придурковатый. Хоть и смирный он, работящий, а попробуй жени его. Ведь даже вдовица-бобылка и та на калым не польстилась, не захотела дочь отдать. Думаю в другой уезд съездить может, там высватаю невесту за сына.
     — Знаю, обо всем, что говоришь, наслышан, — начал Селендей, — потому и завел об этом разговор. Есть у меня на примете невеста твоему сыну. Коли за калымом не постоишь, не поскупишься, так можно приниматься свадьбу играть да пир пировать. Свою работницу Сернюк, сестру Угандея, я, так и быть, из дружбы к тебе уговорю выйти замуж. Девушка она ладная, не сварливая, будет покорной женой и доброй невесткой.
     — Только бы не стала она отказываться, а за калымом я не постою, — обрадовался сосед. — А нам к страде крепкие руки вот как нужны!
     — Н пожалеешь поторы сотни, — сказал Селендей, — готовься к свадьбе!
     Сосед перечить не стал. Тут же дал лавочнику полтораста рублей, и через три дня принялись свадьбу играть.
     Как только гости разошлись и остались молодые с глазу на глаз, невест и говорит:
     — Ой, что-то мне неможется! Пойду на улицу на минутку!
     И вышла. А через малое время дверь приоткрылась, и в избе оказалась коза. Придурковатый жених в голос закричал:
     — Чур меня, чур! Жену околдовали, в козу превратили!
     А Угандей той порой сбежал в свою деревню.
     На другой день как ни в чем не бывало он в своем обличье пришел к Селедею и говорит:
     — Принес тебе долг, а ты верни сестру!
     Лавочник перепугался и стал его уговаривать:
     — Не сердись, Угандей, выслушай меня. Сестра твоя вздумала выйти замуж, на захотела батрачить. А вчера после столованья колдуны обратили Сернюк в козу. Мы и сами не знаем, что теперь делать.
     — Знать не знаю я ваших колдовских дел, — закричал Угандей, — получи с меня долг, а мне подавай мою сестру!
     — Не шуми, Угандей! — уговаривает его Селендей и отец жениха. — Может быть, найдем, колдуна посильнее и он сумеет расколдовать Сернюк. Криком делу не поможешь. Долг с тебя получать не стану. Сврех того мы со сватом дадим тебе еще сто рублей, а сами найдем хорошего колдуна, он снова обратит козу в девушку.
     Взял Угандей деньги и увел козу.
     Много ли, мало ли прошло времени, встретил Селендей сестру Угандея и спрашивает:
     — Как тебе удалось снова превратиться в человека?
     — Ой, не говори, — отвечала Сернюк. — Брат три уезда объехал, пока разыскал такого колдуна, который оказался сильнее тех, что меня в козу обратили. Нам это обошлось больше трехсот рублей, и брат по суду хочет с тебя эти деньги взыскать.
     — Зачем нам судиться? — стал просить жадный лавочник. — Я и без суда отдам ему эти деньги.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Улып и Субэдэй. Чувашские сказки!!
========
     Сильно помогали улыпы чувашам. Лес подсекать, пни корчевать, целину пахать да засеивать. А когда нападали вражьи полчища, улыпы врагов прогоняли, защищали чувашей.
     Так вот в старину, чувашей очень сильно припекли татары. Сколько раз ни приходили они на чувашей с войной, всякий раз чуваши с помощью Улыпа прогоняли врагов.
     Сильно разозлился татарский хан Субэдэй, собрал всех магов и колдунов и стал у них совета искать.
     — Рассказывайте, сколько народов покорил я? Сколько народов страшится нас? А еще скажите, сколько людей стоит в моем войске?
     — Кто же может пересчитать все песчинки на берегах Атала? — отвечают ему колдуны.
     — Расскажите тогда, сколько лет бьемся мы с чувашами? Сколько лет не можем покорить их? Сколько людей потерял я, сражаясь с ними?
     — Сколько было, столько и положил. Сколько положил столько и новых пришло, — отвечают колдуны.
     — Расскажите тогда, в чем сила чувашей? Как чувашского Улыпа-батора победить? — спрашивает Субэдей. — А того из вас, кто найдет, как Улыпа побороть - сделаю повелителем над чувашами.
     Ни один из колдунов, ни плохого ни хорошего слова не молвил в ответ.
     Сорок дней дал Субэдэй им на размышление, а как сорок дней прошло, снова собрал их и спрашивает как в первый раз:
     — Рассказывайте, мудрецы, сколько народов подчиняется мне? Сколько народов платит мне дань?
     — Кто же может пересчитать все песчинки на берегах Атала? — отвечают те.
     — А расскажите-ка, мудрецы, сколько войска потерял я, в битвах с чувашами?
     — Сколько положил, столько и потерял - отвечают те.
     — Расскажите-ка, тогда, как побороть чувашского Улыпа-богатыря?
     И на этот раз никто из колдунов, ни плохого ни хорошего слова молвил. Приказал тогда татарский хан каждому десятому голову отрубить. А остальным дал двадцать дней на раздумья и распустил.
     В то же время, в одной далекой-далеком селении, жил девяносто девятилетний колдун. На улицу выходить сил у него не было уж, к смерти готовился старец, а перед смертью ремесло свое сыну хотел передать. Говорят, если, колдуны не передадут кому-либо свои знания, то так и мучаются старостью, не умирая. К Субэдэю не ходил тот колдун, сославшись на старость, дома оставался.
     Как прошло двадцать дней, Субэдэй в третий раз собрал колдунов и спрашивает как в первый раз:
     — Рассказывайте, мудрецы, сколько народов подчиняется мне?
     — Кто же может пересчитать все песчинки на берегах Атала? — отвечают те.
     — А расскажите-ка, мудрецы, сколько войска потерял я, сражаясь с чувашами?
     — Сколько было, столько и положил; сколько положил, столько и новых пришло, — отвечают колдуны.
     И снова замерли в тишине колдуны. Снова Субэдэй повелел казнить каждого десятого. В их число и сын того девяносто девятилетнего колдуна попал. Тогда старый колдун, сына пожалев, на колени перед Субэдэем упал и говорит:
     — О, Великий государь! Не руби головы невинных людей! Я расскажу тебе, как победить Улыпа!
     Субэдэй ему грозно:
     — Ах ты, дряхлый старикан, почему не сказал мне об этом раньше? Почему скрыл от великого государя свои знания?
     — О, Великий государь, многим невинным народам несешь страдания. Чуваши тебе ничего дурного не делали. Отчего хочешь уничтожить мирных чувашей? Как справиться с Улыпом лишь я знаю. Только всё равно ничего тебе не скажу, — говорит старый колдун.
     Приказал Субэдэй схватить и привести сына старого колдуна. Схватили его и начали истязать: принесли беркута, чтобы глаза сыну выклевал. Как принялся беркут глаза сыну клевать, не выдержал старик и сказал:
     — Чтобы победить Улыпа, вырой яму глубиной в сорок саженей, прикрой яму навесом из веток, а сверху присыпь землей. Наше войско настил выдержит, а под весом Улыпа не стерпит и провалится. Только после этого сможешь ты чувашей победить, о Великий государь! Субэдэй приказал слугам выкопать яму. Как приготовили яму, выпустил Субэдэй своё войско. Как и сказал старый колдун, навес над ямой не выдержал и под тяжестью Улыпа провалился. Угодил Улып в яму да не смоги выбраться. И разогнало татарское войско чувашей.
     Сорок дней лежал Улып в яме, в небо всматриваясь. Пытается выкарабкаться - да не выкарабкаться. Глядит наверх Улып, видит - ворон летит. Просит Улып ворона:
     — Эй, ворон-ворон! Ты вольная птица. Где только не бываешь, по всему свету летаешь. Слетал бы ты к чувашам. Рассказал бы чувашам о моей беде. Татары обманом заманили меня в яму. Без воды, без еды, хотят заморить меня до смерти. Пусть придут чуваши, выручают меня!
     Ворон ему:
     — Умирай, умирай! Как умрешь - глаза выклюю тебе, — прокаркал да улетел.
     Сидел-сидел, сорока пролетает. Улып её просит:
     — Эй, сорока-сорока! Ты вольная птица, куда хочешь сможешь долететь. Слетала бы ты к чувашам, пусть вытащат меня отсюда. Татары обманом в яму заточили, без еды, без воды заморить хотят. Пусть придут, помогут мне чуваши!
     Сорока ему:
     — Умирай, умирай! Как умрешь - прилечу глаза клевать тебе, — прострекотала да улетела.
     Остался Улып да захмурился один-одинешенек. Глядит наверх: хочет выбраться - да не выбраться. Посмотрел еще раз наверх, да так и замер - дикий гусь летит.
     — Эй, гусь-гусушка! Ты вольная птица, где только не бываешь, по белому свету летаешь! Поведай чувашам о моей беде. Татары обманом меня в яму заточили, без еды, без воды заморить хотят. Скажи чувашам, пусть запрягают сорок повозок, пусть привозят на них веревку в сорок саженей да вытащат меня отсюда. Пусть привозят сорок возов с едой да напитками. Без этого пропадут чуваши.
     — Га-га-га, га-га-га - полетел гусь на место, где чуваши, кровь проливая, бились, рассказал чувашам о беде, в которой Улып-батор оказался.
     Погрузили чуваши на сорок повозок веревку в сорок сажней, да нагрузили сорок возов с едой-напитками и отправились Улыпа вызволять. Сорок дней шли и пришли к яме, где Улып лежит. Улыпа кормили-поили. Как съел Улып сорок повозок с едой, набрался сил. Стали чуваши веревку в яму спускать.
     Проведали об этом татары, да перебили чувашей. Начали татары яму с Улыпом землей и камнями забрасывать, чтобы задохнулся Улып под землей.
     Долго ли, коротко ли - не знаю, — забросали татары яму доверху да ушли. Думали, наверное, что Улып из-под земли не выберется.
     Только Улып, съев сорок возов, сил набрался, да что есть мочи стал камни, что его окружают раздвигать. Толкал-толкал, да выкарабкался из ямы. Выбрался Улып из ямы, да поспешил чувашей выручать.
     Когда подоспел Улып, татары чувашей по лесам разогнали. Тогда Улып всё татарское войско перебил. Только чуваши и потом из лесов не вышли, так и остались там жить.
     А на месте, откуда Улып из ямы вылез, большой холм остался. Тот холм и сейчас есть. Улыпов холм его называют.
     Издавна, во время пахоты, мы с дедом на том холме отдыхали.
     Дед говорил, если посидеть на Улыповом холме, силы приходят. И эту быль-небылицу дед мне на том холме рассказал.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Умный портной. Чувашские сказки!!
========
     Давным-давно жил в одной деревне старик Мякиш. У него было три дочери, красивые, но ленивые.
     Как-то зимой старик позвал к себе портного, чтобы справить дочерям новые тубы.
     Утром старшая дочь подмела пол в избе, а сор не вынесла. Понадеялась, что днём средняя сестра вынесет заодно весь сор.
     В полдень средняя дочь, надеясь на младшую, сгребла весь сор в тот же угол.
     А вечером младшая дочь подмела пол и сгребла сор в ту же кучу.
     Выросла в углу большая гора мусора. Сидит портной за работой, а сам все это замечает. Вот вечером одна из дочерей старика стала бросать соль в горшок с похлебкой, а портной и говорит:
     — Дай-ка мне горсть соли.
     Взял он соль и посыпал ею кучу мусора в углу.
     — Что это ты вздумал солить мусор? — спрашивает девушка.
     — А чтобы не протух,— ответил заботливый портной. Девушки готовы были провалиться сквозь землю со стыда. Быстро сгребли мусор и вынесли во двор.
++++++++++++++++++
.....
     Хитрый Симун. Чувашские сказки!!
========
     В одной деревне жил человек по имени Мирун. Он был очень богат, имел целые стада коров и лошадей, а овцам и счета не знал. И земли у него тоже было много. И как это часто бывает, чем богаче человек, тем скупее. Вот и Мирун был настоящим скрягой. Нанимавшиеся к нему работники редко выдерживали больше месяца, чаще убегали от скупого хозяина через две-три недели.
     И вот однажды нанялся к Мируну мальчик по имени Симун. Прожил мальчик день, прожил неделю, и хоть совсем молодым был, а все же раскусил, что за человек его хозяин. И решил он наказать Мируна за его жадность.
     Время приближалось к жатве. И как-то Мирун разбудил нового работника чем свет, велит идти на поле и протягивает малюсенький кусочек хлеба:
     — На, держи. Жни хорошенько и раньше захода солнца домой не возвращайся.
     Видя, что хозяин дает ему на целый летний день столь мало хлеба, Симун сказал:
     — Уж больно мало хлеба даешь, разве этого кусочка хватит до вечера?
     — А ты его опусти в воду, он разбухнет и получится много, — ответил Мирун.
     Что на это возразишь хозяину? Взял мальчик серп и зашагал в поле. Пришел на загон, нажал один сноп и лег спать.
     Перед заходом солнца Мирун отправился в поле проверить, хорошо ли днем трудились работники. Пришел он и на загон, который жал Симун.
     «Этот смышленый мальчик наверняка нажал четыре, а то и все пять десятков», — рассуждал Мирун по дороге. А когда пришел на загон и увидел только один сноп — долго не мог слова сказать от возмущения.
     — Ты что, за весь день нажал только один сноп? — спросил он наконец.
     — Да, — весело подтвердил Симун.
     — Так мало? — заорал на него Мирун.
     — Ничего, хозяин, — все так же спокойно отвечал смышленый мальчик. — Если этот сноп опустить в воду, он разбухнет и из него можно сделать четыре, а то и все пять десятков.
     Мирун вспомнил свои слова про хлеб и язык прикусил. Так хитрый Симун проучил жадного богача Мируна.
++++++++++++++++++
.....
     Чемень. Чувашские сказки!!
========
     В древности, среди наших дедов и прадедов, жил, говорят, один богатырь по имени Чемень. Всегда одетый воинские доспехи, он разъезжал на белом коне по чувашской земле и охранял ее границы от врагов. Богатырская слава Чеменя была громкой, его знали далеко за пределами родной земли, и среди врагов не находилось охотников меряться с ним силой и молодецкой удалью.
     Прожил Чемень долго. Но пришло время умирать богатырю. Перед смертью он собрал всех чувашей и сказал:
     — Мне пришла пора умирать. Как умру, похороните меня вместе с моим конем и богатырскими доспехами. Если нападут враги и я вам понадоблюсь, придите на могилу и позовите меня: «Чемень! Чемень!», и я выйду к вам на помощь.
     Умер богатырь. Похоронили его, как он и просил: вырыли в горе большую могилу, одели умершего в воинскую одежду и посадили на коня, а рядом положили щит и меч.
     Чемень умер, а его слава, его имя остались в народе, в его памяти. О ратных подвигах богатыря старики рассказывали сыновьям и внукам.
     Однажды весной, когда молодежь рядом с курганом, в котором был похоронен Чемень, водила хороводы, парни вспомнили о богатыре. Вспомнили передаваемые из поколения в поколение его слова о готовности в лихую годину прийти на помощь своему народу. Молодым парням очень хотелось посмотреть на богатыря.
     — А давайте позовем его, — предложил один из них. Парни пошли на курган и хором закричали:
     — Чемень! Чемень!
     Земля разверзлась, и из кургана выехал Чемень на белом коне в одежде воина и воинских доспехах.
     Парни перепугались, но Чемень их не тронул. Он пустился в свой знакомый путь, объехал всю чувашскую землю и вернулся в курган.
     С тех пор на чувашских детей напал мор. И малые, и большие ребята мрут да и только. Старики собрались вместе, говорят меж собой:
     — Это Чемень, наверное, посылает мор на наших детей, обиделся, что его напрасно потревожили.
     Пришли старики на курган, закололи быка, и дети перестали умирать.
     С тех пор Чеменю каждый год приносят в жертву быка.
++++++++++++++++++++++
.....
     Чёрт и Барин. Чувашские сказки!!
========
     Жил-был барин один, и были у барина того бартраки. Пошел он однажды проверить, как батраки с работой справляются. Идет-идет да Чёрта повстречал; так и пошел Чёрт за барином следом.
     Идут они и видят - крестьянин конным плугом землю под сев пашет.
     — Эй, черт побери, ну давай пошла! — кричит мужик на лошадь.
     Барин говорит чёрту:
     — Радуйся, тебе лошадь отдают, бери!
     Чёрт отвечает:
     — Так ведь он же просто так говорит, не от сердца.
     Идут они дальше, видят - крестьянова жена хлеб сеит; а ребёнок ее в люльке лежит ла плачет.
     Мать говорит:
     — Черт побери, и сегодня ведь не успокоился!
     Барин говорит чёрту:
     — Радуйся, тебе ребенка отдают, бери!
     — Ребенка-то не отдаст, просто так ведь говорит, припугивает.
     Мама в это вермя ребенка на руки взяла, обняла, приголубила, поцеловала.
     Идут они дальше, видят батраки работают.
     Батраки барина увидали, зароптали:
     — Черт побери, снова пришёл!
     Чёрт барину и говорит:
     — Радуйся, чтоб тебя забрал, от всего сердца желают! — подхватил его да и собой забрал.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Что сильнее всего на свете. Чувашские сказки!!
========
     Одному царю захотелось узнать, что всего сильнее на земле. Он оповестил об этом весь народ и человеку, который даст правильный ответ, обещал отдать половину своего царства.
     Много ли, мало ли времени прошло, явилось к царю девять человек разного чина и звания: мельник, крестьянин-погорелец, рыбак, кузнец, военачальник, купец-барышник, сват-краснобай, молодой кудрявый парень и лысый мудрый старик.
     Царь посадил их всех вместе и задал свой вопрос:
     — Что сильнее всего на свете? Скажите, да так, чтобы было правильно!
     Мельник сказал:
     — Всего сильнее ветер. Он не только тяжелые жернова легко вертит, но, если разбушуется, и крылья мельницы ломает.
     Крестьянин-погорелец не согласился с мельником.
     — Ветер подует, подует да утихнет, — сказал он. — А крылья мельницы сломает — не такая уж это великая беда, их можно починить. Всего сильнее огонь. От огня сгорел мой дом, сгорел дотла, даже головешки не осталось.
     Рыбак, в свою очередь, не согласился с погорельцем.
     — Огонь, рано или поздно, отпылает и погаснет. Сильнее огня вода. Разве вам не приходилось видеть, как по весне разливается вода и рушит на своем шути мосты и запруды, как размывает берега озер, а потом уходит из них. Рыбаку возразил кузнец:
     — Вода сильна лишь весной. В летнюю жару вода высыхает, а в зимние морозы превращается в лед. Всего сильнее, конечно, железо. Железный топор рубит столетний дуб, стальное кресало извлекает из кремня огонь, стальная пушка бьет на много верст, стальной меч рубит головы даже барам.
     Заслышав разговор о пушках и мечах, вскочил со своего места военачальник.
     — Ты забыл, что железо ржавеет! — напомнил он кузнецу. — Всего сильнее храбрый воин. Мои герои-храбрецы опрокидывают вражеские войска, если они даже вооружены пушками.
     Молодой кудрявый парень возразил военачальнику:
     — Как бы ни был силен и отважен герой, его может пленить красивая девушка. Никто не поднимет руку на красавицу. Она одним взглядом может покорить даже царя.
     Купца-барышника такие слова парня рассмешили.
     — Красивых девушек покупают на деньги. Всего сильнее на белом свете деньги! Если есть деньги, то и дурак может стать барином, а нет денег, то и барин становится дураком. За деньги поп дважды венчает. Деньги открывают тюремные ворота, деньги могут и для разбойника быть пропуском в рай. Без денег не может прожить даже царь! — с последними словами купец вытащил из кармана мешочек с деньгами и для вящей убедительности потряс им.
     Настал черед высказываться свату-краснобаю. Ну, что сваты, что свахи, как известно, за словом в карман не лезут. Ведь у них задача — даже за дурака-жениха уметь высватать хорошую девушку и последнюю дуру выдать за дельного умного парня. Язык у них должен быть хорошо подвешен. Свой язык и начал хвалить сват-краснобай:
     — Это верно: за деньги можно купить все-все. Но ведь деньги-то водятся не у всех, надо еще уметь добывать их. Всего сильнее на свете язык! Недаром про него говорят, что он без костей. Он может черное сделать белым. Может прельстить и героя, и красавицу. С помощью языка барышник обманывает барышника, льстецы задабривают грозных начальников, цари подчиняют себе целые народы. Слова, сказанные языком, могут и разрушать и воздвигать города и государства!
     Последнее слово осталось за сидевшим до этого безмолвно старым мудрым человеком.
     — Кто, по-твоему, сказал правильно? — обратился к нему царь. — Что всего сильнее на свете? Скажи нам.
     Старик сказал так:
     — По-моему, сильнее всего — правдивое слово! Правдивое слово — остро и сильно, как ветер, горячо, как огонь, может заполонить, как вешняя вода, и пронзить насквозь, наподобие меча. Правдивое слово крепче железа, оно придает герою силы, укрепляет верой изуверившихся, делает умными красивых девушек. Чтобы одолеть правдивое слово, барышнику приходится отдавать все свои барыши, а лжецу-краснобаю изворачиваться ужом. Правдивое слово не ржавеет, не стареет, не тонет в воде, не гниет в земле, оно вечно молодо. Без правдивого слова нельзя править народом, нельзя его объединить в одно целое. Мое слово правильное! Если и твое слово — о, царь! — твердое, то ты должен отдать мне половину своего царства.
     Хорошо сказал мудрый старик! Но язык у царя, как и у свата-краснобая, оказался без костей, и он не только не отдал мудрецу обещанного полцарства, но и приказал вытолкать его взашей.
     Все же правдивое слово мудреца дошло до народа и распространилось по государству. Народ отнял власть у царя, а его самого сослали на необитаемый остров в океане. Чтобы подумал на досуге и понял, что нет на свете ничего сильнее правдивого слова.
++++++++++++++++++
.....
     Эдикан и Удикан. Чувашские сказки!!
========
     В давней давности жили-были старик и старуха. Был у них единственный сын, звали его Эдикан. Рос парень здоровым и сильным, а как подрос - забрали его в солдаты. Раньше солдатская служба была долгой: по двадцать, а то и двадцать пять лет. Послужил-послужил Эдикан - не по душе ему пришлась строгая солдатская жизнь, взял и ушёл со службы.
     Идёт он день, идёт два, встречает в поле пахаря. Приустал Эдикан, в брюхе пусто, остановился возле пахаря и говорит:
     — Бог в помощь, дедушка!
     — Благодарствую, — старик ему в ответ. — Присядь со мной, отдохни.
     Эдикан сел рядом с пахарем, тот поставил перед ним кувшин свежего уйрана - пахты, — дал горбушку хлеба.
     — Милости прошу, откушай.
     Второй раз Эдикана просить не пришлось. Поел он, поблагодарил старика, спросил, какой дорогой ближе до селения дойти. Старик ему показал.
     На краю селения стояла маленькая избушка. Эдикан подошёл к той избушке, постучал в окно:
     — Не пустите ли переночевать?
     Окно открылось, из него старуха высунулась:
     — Избёнка у меня, сам видишь, маленькая, ну да как-нибудь уместимся, заходи, ночуй.
     Зашёл Эдикан в избу.
     — Салям-аликюм, бабушка! — поклонился он старухе.
     — Аликюм-салям, солдатик, — ответила старушка. Она напоила Эдикана чаем, постелила ему постель. Наутро Эдикан встал, принёс старушке воды, нарубил дров, починил содранную ветром крышу. Старушка не знала, как и благодарить Эдикана за такую помощь. Она отдала ему на дорогу последние полкаравая хлеба и маленький шерстяной клубок.
     Пошёл Эдикан дальше. Идёт день, идёт два - кончился хлеб, один клубочек остался.
     — «И зачем мне его старуха сунула? — думает он. — Был бы хлеб - другое дело. Его хоть съесть можно...» Взял да и кинул клубок вверх.
     В ту же минуту - Эдикан не успел и глазом моргнуть - перед ним появился серый в яблоках конь-аргамак.
     — Зачем я тебе понадобился, Эдикан? — спрашивает конь. Эдикан так был удивлён, что не сразу и ответить смог:
     — Иду со службы домой. Хочется поскорее в родные места попасть, а до них ещё далеко. Не подвезёшь ли?
     — На меня садись да крепче за мою гриву держись, — сказал конь.
     Эдикан вскочил на коня, крепко за гриву ухватился. Конь ударил копытами - искры полетели, земля загудела, ветер в ушах засвистел. Не успел Эдикан опомниться, как уже был в родной деревне.
     — Ну, Эдикан, куда хотел, туда я тебя и привёз, — сказал конь. — Когда понадоблюсь, брось шерстяной клубок вверх, и я явлюсь перед тобой, как лист перед травой. А теперь прощай.
     Конь исчез, будто и не было его. А Эдикан пошёл домой. Отец и мать уже не надеялись увидеть своего сына и, когда увидели, прослезились от радости.
     — Думали: умрём, и похоронить будет некому, — говорили они, обнимая сына.
     Уходя в солдаты, оставил Эдикан в деревне невесту - красивую девушку Селиме. Они любили друг друга, и Селиме обещала ждать Эдикана. Родители девушки рассудили по-другому:
     Они решили выдать дочь против её воли за другого парня. Селиме с горя и отчаяния утопилась. Эдикан, узнав об этом, горько опечалился. Но плачь не плачь - мёртвого слезами не воскресишь.
     Много ли, мало ли прожил Эдикан у родителей - объявляет царь на всё своё царство-государство, что пропала у него дочь, и кто найдёт её, за того и замуж отдаст, а впридачу половину царства обещает.
     Услышав такую весть, Эдикан попросил у родителей благословения и пошёл к царю сказать, что попытается отыскать царевну. А выйдя из дворца - будь что будет! — кинул вверх клубок и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Как из-под земли появился перед ним серый в яблоках аргамак.
     — Скажи, зачем я тебе понадобился, Эдикан? — спросил конь.
     Эдикан объяснил: так и так, у царя пропала дочь, я вызвался её найти.
     — На меня садись, крепче за мою гриву держись. Вскочил Эдикан на коня, в его гриву вцепился. Конь ударил копытами - земля загудела, искры в разные стороны полетели, ветер в ушах засвистел.
     Долго ли, коротко ли неслись они стремглав - посредине глубокого моря остановились. Конь остался наверху, а Эдикан стал спускаться в подводное царство. Вот и морское дно. Пошёл он по тому дну - чугунную дверь перед собой увидел. Взялся за ручку и - будь что будет! — дернул её к себе. Будто гром по дну моря прогремел - дверь открылась. Эдикан шагнул через порог и в ужасе попятился. Он попал в длинный - длиннее родной деревни - стеклянный коридор, с той и другой стороны увешанный мёртвыми телами мужчин и молодых парней. Все они висели почему-то вниз головой.
     Чугунная дверь с таким же грохотом закрылась, назад пути не было. Эдикан пошёл между рядами мертвецов вперёд и увидел ещё одну дверь. Эта дверь была в несколько раз больше первой, и когда Эдикан открывал её, гром гремел то всему подводному царству в несколько раз сильнее.
     Открылся второй стеклянный коридор, увешанный мертвецами. Здесь были одни женщины и дети, но висели они тоже вниз головой. Некоторых детей смерть застала в ту минуту, когда они сосали материнскую грудь. От жалости к этим бедняжкам у Эдикана выступили слёзы. Он прошёл и этот коридор, подошёл к третьей двери. Открывает - посреди большой комнаты, тоже стеклянной, стоит гроб. В гробу лежит неписаной красоты девушка. В грудь её воткнуты два кинжала, а гроб полон крови.
     По приметам, какие называл царь, Эдикан догадался, что перед ним царская дочь. Ещё горше стало на сердце. Он огляделся по сторонам и увидел дверь, сплошь увешанную человечьими головами с оскаленными зубами. Вместо дверной скобы было приколочено человечье ребро. Эдикан - будь что будет! — открыл и эту дверь. То, что предстало его взору, заставило юношу отшатнуться: огромное помещение было битком набито подводными чертями всех мастей. Приглядевшись, Эдикан увидел лежащего на возвышении главного чёрта - сатану. На кончиках его рогов красовались золотые напёрстки. Заметив Эдикана, сатана не шевельнулся даже, а только сказал:
     — А, пришёл. — И уже громче: — Эй, водяные, принимайте гостя!
     На Эдикана набросилась сразу добрая сотня чертей. Он выхватил меч и начал рубить водяных налево и направо. Махнёт налево - десяти чертей нет, махнёт направо - двадцати чертям головы срубит. Только замечает Эдикан, чертей не меньше, а больше становится. Из каждой капли крови новый черт рождается. Обессилел Эдикан.
     А сатана лежит на своём ложе, усмехается: спасибо, мол, что постарался, прибавил число водяных.
     Тут юноша сообразил: начинать-то надо с главного чёрта. Замахнулся на него мечом - меч надвое разлетелся. Вспомнил Эдикан о своем чудесном коне, бросил вверх клубок, но сатана не дал клубку упасть, подхватил его и ещё громче рассмеялся. От злости Эдикан кинулся на главного водяного, схватил его за рога. Сатана вырвался, но золотые напёрстки остались в руках у Эдикана. Чуть не заплакал Эдикан с досады, швырнул наперстки об пол, и вдруг из наперстков появились три бравых солдата и - к нему:
     — Что прикажешь, Эдикан?
     — Рубите всех водяных! — крикнул Эдикан.
     Солдаты своими огненными мечами в два счёта разделались со всей оравой чертей. А их царь, главный чёрт, сам дух испустил: вся сила у него была в напёрстках. Солдаты взяли у него клубок и отдали Эдикану.
     Эдикан поблагодарил солдат за службу, и те тотчас же вернулись в золотые напёрстки.
     Эдикану захотелось поскорее выбраться из этого страшного места. Открывает он дверь, а навстречу ему ожившая царевна идёт:
     — Ну, Эдикан, ты спас меня, теперь я ни за что с тобой не расстанусь!, — снимает с пальца золотое колечко и надевает на палец Эдикана. А сама от радости ярче солнца светится, обнимает и целует своего спасителя.
     Взял Эдикан царевну за руку и повёл прочь из подводного царства. Открывает первую дверь - диво-то какое! — все мёртвые женщины и дети ожили, стоят по ту и другую сторону стеклянного коридора, благодарят за спасение.
     — Ты, Эдикан, спас нас, и мы теперь пойдём за тобой, — говорят женщины и идут за Эдиканом.
     Мужчины тоже все ожили, поблагодарили Эдикана за спасение и сказали, что теперь пойдут за ним.
     Уже совсем собрались Эдикан с царевной выйти из подводного царства, как молодая девушка под белым покрывалом подошла к ним и указала ещё одну дверь. Эдикану теперь ничего не было страшно, он смело открыл дверь и увидел много людей, опутанных змеями, которые высасывали из них кровь. Эдикан постучал напёрстками друг о друга и приказал появившимся солдатам:
     — Уничтожьте всех змей!
     Солдаты ударились оземь и превратились в кошек. Кошки быстро справились со змеями и освободили от них всех мучеников. Они благодарили Эдикана за своё спасение и тоже пошли за ним.
     Кошки опять стали солдатами и явились к Эдикану за новыми приказаниями:
     — Что прикажешь, Эдикан?
     — Я хочу всех этих людей вывести из подводного мира в мир земной, — сказал Эдикан.
     В ту же минуту открылась последняя дверь, море раздвоилось и образовало проход; в конце прохода встала стеклянная лестница со стеклянными же стенками, сквозь которые были видны диковинные морские растения и разноцветные рыбы.
     Когда Эдикан с царевной, а за ними и все, освободившиеся от власти водяного царя, поднялись по лестнице, море сомкнулось. Люди оказались на большом острове, сплошь покрытом садами. На ветках деревьев распевали редкой красоты птицы, а от цветов шёл такой дивный аромат, что кружилась голова.
     Несколько дней люди наслаждались жизнью на этом удивительном острове. После стольких лет томительной жизни в подводном мире все были так рады ясному солнышку и голубому небу.
     Но райская жизнь скоро наскучила людям. Им захотелось вернуться к своим близким, вернуться в родные места. Все с надеждой смотрели на Эдикана: он спас их от смерти, он их и должен был привести на родину.
     Эдикан постучал напёрстками, а когда явились солдаты, велел им построить мост. В ту же минуту с острова на землю радугой перекинулся чудесный мост. У этого моста доски были серебряными, перила - золотыми. И весь он расписан разными узорами, по сторонам моста сады стоят, а в садах яблоки на ветках пляшут, листья в ладоши хлопают. Под деревьями, в прудах, золотые утки плавают, на деревьях соловьи поют, весёлая музыка играет.
     И как только люди вступили на этот мост - старые помолодели, молодые возмужали. А когда все по мосту перешли на землю, он исчез, как его и не было.
     Царь узнал, что Эдикан разыскал его дочь, и велел от берега моря до самого дворца застелить дорогу белым полотном. Так по этому полотну Эдикан с царевной и вошли во дворец.
     Царь остался верным своему слову: он отдал за Эдикана свою дочь и в приданое половину царства. Свадьба длилась семь дней и семь ночей, народ веселился до упаду.
     Много ли, мало ли времени прошло - умер царь. Перед смертью он и вторую половину царства завещал Эдикану. И тут бы, наверное, и сказке конец. Ан, нет. Хоть и спас Эдикан царскую дочь от смерти, хоть и клялась юная никогда с ним не расставаться, но любить своего мужа она не любила и всё думала, как бы от него избавиться.
     Однажды, когда из соседнего царства-государства приехал к ним в гости молодой царевич, жена Эдикана отдала ему и шерстяной клубок, и золотые напёрстки. Тот вернулся домой и, зная чудесную силу подаренных вещей, объявил Эдикану войну.
     Эдикан, не знавший о пропаже клубка и напёрстков, не очень-то беспокоился. И когда на границах его государства появилась огромная армия и когда эта армия начала стрелять из пушек, Эдикан взял клубок с напёрстками и пошёл навстречу неприятелю. Жене тоже захотелось пойти с ним вместе, и он не стал её отговаривать.
     Дошёл он до границы, кинул клубок вверх, но не является конь, стучит друг о друга напёрстками - ни одного солдата не видно. Тогда жена рассмеялась и говорит:
     — Ни аргамака своего, Эдикан, ни напёрстков тебе больше не видать, они у того, кого я люблю. А вот и он.
     В эту минуту, откуда ни возьмись, прискакал на чудесном коне царевич, подхватил жену Эдикана и увёз. Эдикан понял, что неверная жена подменила волшебные клубок и напёрстки на простые.
     Опечалился он, горько и обидно ему стало.
     — «Я её из гроба поднял, — думал он, — а она вон как мне отплатила.»
     Когда старушка давала Эдикану чудесный шерстяной клубок, она ещё и наказывала вспомнить про неё, если будет трудно. Эдикан вспомнил об этом и сказал самому себе:
     — Была бы здесь бабушка, она бы что-нибудь придумала.
     И только он это промолвил - знакомая старушка перед ним стоит.
     — Что такой печальный, сынок? — спрашивает. Эдикан всё ей рассказал.
     — За то, что ты, Эдикан, предал смерти главного водяного чёрта, я тебе по гроб жизни буду благодарна, — сказала старушка. — Он был самым страшным моим врагом, да только осилить его сама я не могла. Спасибо, сынок. А о неверной жене своей не печалься. Куда она от тебя ушла, пусть там и сгинет.
     Тут в руках старушки появились волшебный клубок и золотые напёрстки, и она отдала их Эдикану.
     — А ещё я дам тебе белый платочек, — сказала на прощанье старушка. — Только смотри, не потеряй, — и исчезла, будто её и не было.
     Эдикан вызвал шерстяным клубком чудесного коня, сел на него и поехал биться с войском царевича. Большое было войско у царевича, но Эдикан с помощью своих волшебных солдат победил его.
     Когда Эдикан вернулся домой, то нашёл там уставленный всевозможными яствами стол. Чело только не стояло на том столе: и еда, и питьё, и пряники, и конфеты. На концах стола стояли наполненные шербетом серебряные ковши. На одном ковше были выбиты слова: «Для Эдикана», на другом: «Для Селиме».
     Подивился Эдикан: откуда взяться Селиме, если её уже давно нет на свете?! Подумал вслух:
     — А как было бы хорошо, если бы моя милая Селиме сидела за этим столом вместе со мной!
     И только он так сказал - отдёрнулась занавеска, которой была закрыта дверь, и появилась перед Эдиканом самая красивая во всём свете девушка - его милая Селиме. На её плечах было то самое белое покрывало, в котором видел её Эдикан в подводном царстве. А не узнал тогда потому, что лицо Селиме было закрыто.
     Бросились они друг к другу в объятия. Эдикан усадил девушку за стол.
     — Неблагодарной оказалась царская дочь, — сказала Селиме. — Ты её от смерти спас, а она за это тебя самого чуть не погубила... Ну да не будем о ней говорить, не стоит она того. Хочешь, Эдикан, я спою тебе нашу песню?
     И запела любимую Эдиканом песню. Её Селиме пела ещё в их родной деревне, пела в тот вечер, когда они впервые поцеловались.
     — Понравилась ли тебе песня, Эдикан? — спросила Селиме, кончив петь.
     — Я готов всю жизнь слушать эту песню, — ответил Эдикан.
     Они взяли ковши с шербетом и выпили за то, чтобы всегда быть вместе и любить друг друга.
     — А если мы будем до конца дней своих любить друг друга, и наша жизнь будет как эта песня, — сказала Селиме.
     Потом она показала Эдикану перламутровую кнопку на столе:
     — Если тебе захочется ещё раз послушать нашу песню - нажми эту кнопку.
     Эдикан нажал кнопку и с удивлением услышал, как в комнате зазвенела песня, которую только что пела Селиме. Он открыл окно - песня звучала во всём городе. Словно бы весь город пел песню Селиме.
     — «Уж не сон ли это?»- подумал Эдикан.
     Между тем чудеса на этом не кончились.
     — Не хочешь ли, Эдикан, поглядеть на наше богатство? — спросила Селиме и повела его из дома к двенадцатидверному амбару.
     Открыли одну дверь - чудесные цветы, каким и названия нет, цветут. Открыли вторую - разные наряды и украшения по стенам висят. Открыли третью - всевозможные яства на столах стоят. В четвёртую дверь заглянули - поле спелого хлеба, в пятую - стада, пасущиеся на зелёных лугах...
     Все двенадцать дверей пооткрывали, всего нагляделись. И моря видели, и корабли, какие по морям плывут, и леса с деревьями до самого неба, и летающие по тому небу крылатые машины... Наверное, никто ещё до Эдикана с Селиме не видел того, что они повидали.
     В довольстве и согласии стали жить Эдикан и Селиме. Все были ими довольны, все их любили.
     А скоро Селиме обрадовала Эдикана - родила ему сына. На седьмом небе чувствовал себя Эдикан от радости, устроил пир на весь мир. Назвали сына Удиканом.
     Все бы так хорошо и шло. Да появился у Эдикана новый враг-злодей - лесной сатана. Он приходился дедом водяному главному чёрту и не мог простить Эдикану изничтожения своего дорогого внука.
     Как-то среди ночи проснулся Эдикан от крика Удикана. А пока успел подойти к постели, на которой спал сын с матерью, ударил гром, сверкнула молния, в окно влетела какая-то огненная птица и унесла Селиме. Эдикан в ужасе выбежал из дома и увидел, что на город льётся огненный дождь.
     Кинул вверх шерстяной клубок Эдикан, не сразу, а лишь погодя, подошёл к нему, еле волоча ноги, аргамак.
     — Мой Эдикан, рад бы тебе службу сослужить, да против этого злодея я бессилен.
     Постучал Эдикан напёрстками, явились, прихрамывая, три солдата и сказали то же самое.
     — Эх, была бы здесь бабушка! — вырвалось с горя у Эдикана.
     Старушка не заставила себя ждать.
     — Нет, Эдикан, царя лесных чертей и я не переборю, — сказала она. — Спроси у моего старшего брата, может быть, он поможет. Вернись в дом и нажми ту перламутровую кнопку, которую тебе Селиме показывала.
     Вернулся Эдикан в дом, нажал кнопку, и в доме кто-то невидимый заговорил:
     — Эдикан, я тоже был когда-то бравым солдатом. И не один раз пытался разделаться с главным царём лесных чертей, но не сумел. Его злая сила пересиливала мою силу. Теперь родился достойный ему противник, это - Удикан. В двенадцатидверном амбаре войди в последнюю двенадцатую дверь, спустись в подземелье и возьми висящий там огненный меч. А ещё возьми там же белый платок. Тем платком утри лицо Удикана, а потом дай ему в руки меч. Что делать дальше, он сам знает... А теперь ещё раз нажми кнопку.
     Эдикан нажал на перламутровую кнопку и - диво дивное! — увидел в зеркале сначала свои амбары, потом подземелье и огненный меч в том подземелье. И ему пришло на ум, а нельзя ли так же увидеть и Селиме, узнать, где она сейчас? И только он так подумал - увидел дремучий непролазный лес, а в лесу железный дом, вокруг дома двенадцать рядов волков, двенадцать рядов тигров, двенадцать рядов львов на цепи сидят. Весь лес кишит змеями и ящерицами, около дома тут и там человечьи кости кучами лежат. А в доме на груде костей сидит связанная Селиме, напротив неё - главный царь леших.
     Не теряя больше времени, Эдикан выбежал из дома, открыл двенадцатую амбарную дверь, спустился в подземелье и взял огненный меч с белым платком. После того утёр платком лицо Удикана и тот за один миг превратился в рослого сильного богатыря. И сразу к Эдикану:
     — Дай-ка, отец, свой клубок.
     Эдикан отдал сыну шерстяной клубок, сын кинул его вверх, и явился прихрамывающий аргамак. Удикан провёл по его гриве платком, и конь снова стал резвым и сильным.
     — Садитесь оба, — сказал конь, — теперь я вас и обоих выдержу.
     Эдикан с сыном вскочили на коня и поскакали в дремучий лес выручать Селиме.
     За семью морями, за семью чугунными горами, семьюдесятью семью полями находился тот дремучий лес, в котором жил главный царь всех леших. Но аргамак блеснул молнией и вмиг донёс Эдикана и Удикана до железного дома.
     Один раз только махнул Удикан своим огненным мечом и испепелил всех гадов и зверей, стороживших дом лесного сатаны. В следующий миг богатырь перескочил на своём аргамаке через семисаженный чугунный забор и влетел в дом царя лесных чертей. Ещё раз махнул Удикан огненным мечом - покатилась с плеч голова лесного сатаны. Взял богатырь на руки свою мать, утёр платком её лицо - мать красивее прежнего стала, как утреннее, умытое росой, солнце засияла. Провёл Удикан огненным мечом по груде костей, что лежали в доме и вокруг него, — кости стали живыми людьми. Лес ожил от их голосов, на деревьях птицы запели.
     Подвёл Удикан мать к отцу, а потом махнул белым платком, и небо словно бы тучами закрыло. Но нет, это не тучи - это прилетели ковры-самолёты. Эдикан с Удиканом посадили всех на ковры-самолёты и полетели в своё царство. А когда прилетели - открыли для всех все двенадцать амбарных дверей - каждый мог зайти и взять, что хотел. Богатства было так много, что и после этого его ещё хватило для пира на весь мир.
     На том пиру я был. Видел, как Эдикан с Удиканом нажали на перламутровую кнопку и полилась над городом весёлая песня. Говорили, что песня эта была слышна не только в городе, а и во всём царстве-государстве. Кто-то говорил, что слышали её даже через семь государств в восьмом.
     Полный серебряный ковш с шербетом поднёс мне Эдикан на пиру и просил рассказать вам эту сказку. Мне бы хотелось, чтобы она вам понравилась.
+++++++++++++++++++++++
.....
     Юман-батыр. Чувашские сказки!!
========
     Когда-то давным-давно за семьюдесятью семью морями жили старик со старухой.
     Был у них большой фруктовый сад. В саду росли золотые яблоки. И всего у старика со старухой было вволю. Жить бы да радоваться. Но не было детей, и о том они очень тужили.
     Как-то раз осенней порой пошел старик к дальнему лесному озеру рыбки половить.
     Стёжками-дорожками сквозь дремучий лес пробирался и вдруг увидал на дереве небольшую неведомую птицу. В то самое время, откуда ни возьмись, камнем упал на птицу ястреб, вцепился в нее острыми когтями и ну теребить.
     Пожалел старик птицу, схватил камень, бросил в ястреба и убил его. Взмахнула птица крыльями, взлетела на вершину дерева и заговорила по-человечьи:
     — Спасибо, добрый старик, от смерти ты меня спас. Проси чего хочешь, всё исполнится по твоему хотенью.
     — Ничего мне не надо. Всего у нас со старухой волю. Вот только нет у нас ни сына, ни дочери.
     — Не кручинься, — сказала птица. — Ступай отсюда на восток. Увидишь дуб-великан - вершиной в небо упирается. На самой макушке этого дуба есть гнездо. Возьми из гнезда два яйца, дома укрой их получше и держи в тепле двадцать один день.
     Проговорила это птица, снялась с ветки и улетела. А старик пошел, куда она ему велела.
     Издалека увидал высоченный дуб, подошёл ближе, глянул на вершину - шапка с головы упала.
     — «Ну как я доберусь до гнезда? Глядеть и то страшно», — подумал старик.
     В ту самую минуту слетела с вершины дуба голубка, села наземь, и выкатилось у неё из-под правого и из-под левого крыла по яичку.
     — Прими, добрый человек, наш лесной подарок! — проворковала голубка и улетела.
     Только успел старик уложить яйца за пазуху, как очутился в своей деревне.
     — Чего так скоро воротился? — встретила его старуха.
     Рассказал старик, что с ним в лесу приключилось, положил яйца в лукошко с шерстью, а лукошко поставил на печь.
     На двадцать первый день лопнуло одно яичко, и показался человечек ростом с кочедык
     Старик со старухой обрадовались:
     — Назовем нашего первенца Свертибашем!
     В скором времени треснула скорлупа и у другого яичка, и выскочил человечек ростом всего с рукоятку кочедыка. Засуетилась, захлопотала старуха:
     — А этого сынка как наречём?
     — Гнездо-то, откуда голубка яйца принесла, на вершине дуба было свито, вот и назовем его Юманом
     Стали ребята подрастать. Свертибаш был непоседлив и большой обжора. Съедал всё, что ни попадалось под руку. Нередко и братнину долю съедал. Вырос он скоро и прослыл в деревне силачом.
     Юман рос крепким и проворным, но ростом был невелик.
     Когда сыновья выросли, родители сказали:
     — Милые сынки, мы состарились, а вам пришла пора каждому своей семьёй обзаводиться, порадовать нас внучатами. Поезжайте, по белому свету постранствуйте. Найдёте по уму, по сердцу хороших невест, станем свадьбы играть, пиры пировать. В пути-дороге дружите, один другого не обижайте. Помните этот наш совет, и будет наше благословение с вами. Тогда каждый найдёт своё счастье.
     С теми словами старик пошёл в конюшню и вывел двух, оседланных коней. Один конь сытый и резвый, другой - смирный и тощий, точно косарь.
     — Выбирайте, кому какой нравится, — сказал отец. Свертибаш тотчас вскочил на гладкого, резвого аргамака, а Юман сел на тощего коня, и покинули братья родительский дом.
     Ехали они семьдесят семь дней. Тут Свертибаш остановился.
     — Я сильно проголодался, — сказал он, — а родители дали нам в дорогу всего-навсего по три яблока.
     — Так ведь яблоки эти не простые, а чудесные, — сказал Юман.
     Свертибаш достал и съел все три яблока. А Юман к своим не притронулся.
     После отдыха ехали ещё семьдесят семь дней. Кони из сил выбились, и сами молодцы притомились. Остановились на зелёном лугу. Пустили коней на траву-мураву, а сами крепко уснули.
     Свертибаш проснулся первым, стащил потихоньку у спящего брата два яблока и съел. Хотел было и третье украсть, но как раз в ту минуту Юман проснулся, глядь, а яблок нет, и стал он брату пенять:
     — Как не стыдно! Родители наказывали жить в мире и согласии, друг другу во всём помогать, а ты вздумал яблоки красть!
     Съел Юман половину последнего яблока и почувствовал себя бодрым и сильным. Другую половину яблока скормил коню, и конь сразу стал резвым и гладким.
     И снова сели братья на коней. Еще семьдесят семь дней продолжали путь и приехали в стольный город. В том городе у царя была дочь-красавица. Как узнал об этом Свертибаш, сказал брату:
     — Ты поезжай куда знаешь, а я тут останусь и посватаю царевну.
     — Ну, мне-то, как видно, в этом городе невесты не найти - отвечал Юман, — а родители ведь не велели нам с тобой разлучаться.
     — Отец с матерью от старости из ума выжили, — засмеялся Свертибаш, — и если все их прихоти исполнять, так нам придётся век холостыми-неженатыми ходить. Коли нет здесь тебе невесты, поезжай один, ищи свою долю, а я никуда отсюда не поеду.
     Сколько ни уговаривал Юман брата, всё без толку. Потужил, погоревал он и уехал один из города.
     Свертибаш расстался с братом и пошел к знаменитой гадалке:
     — Хочу жениться на царской дочери, а во дворец попасть никак не могу: стража не пропускает. Посоветуй, как высватать царевну!
     — А что мне дашь за совет?
     — Денег у меня нет. Отдам тебе своего коня.
     И тут же привел гадалке своего аргамака. Тогда гадалка сказала:
     — Царевна ежедневно оборачивается лебедью и летает купаться в озере, которое находится в тенистом лесу. Там она снова обернется девушкой и купается. Если сумеешь унести ее лебединые крылья и одёжу, а потом скажешь, что всё это ты отбил у вора, — половина дела сделана. Кроме того, дам тебе приворотное зелье. Посыпь одёжу царевны вот этим порошком, и она навеки полюбит тебя.
     На другое утро Свертибаш схоронился в кустах на берегу лесного озера и стал ждать. Около полудня прилетела белая лебедушка,о пустилась на песок, сбросила крылья обернулась златокудрой девицей, скинула одёжу и стала купаться.
     Свертибаш утащил лебединые крылья, посыпал приворотным зельем платье царевны, а сам отошёл чуть подальше и ждёт, что будет.
     Выкупалась царевна, вышла на берег и не нашла ни крыльев, ни платья и горько заплакала:
     — Ох, тошнёшенько! Какой злодей меня обездолил? Как мне теперь в таком виде на люди показаться?
     Свертибаш как только услышал, что царевна заплакала, тотчас закричал, заругался:
     — Ах, разбойник! Отдай всё, что украл! Все равно не уйдешь, не убежишь от меня.
     И через малое время кинул из-за кустов одёжу и лебединые крылья:
     — Одевайся, прекрасная царевна! Насилу отбил у вора твоё платье да крылья.
     Царевна несказанно обрадовалась, скорым-скоро оделась и проговорила:
     — Не знаю, как и благодарить тебя, мой спаситель! Выйди из кустов, покажись мне.
     А Свертибашу того только и надо было. Вышел на берег, стал небылицу сказывать:
     — Иду мимо озера и вижу, какой-то оборванец выскочил из кустов и тащит женскую одёжу и лебединые крылья. Закричал я на него, кинулся догонять, и еле удалось
     Глянула на него прекрасная царевна, а приворотный порошок уж подействовал. И кажется ей, что краше этого молодца никого на свете нет. Смотрит на Свертибаша, глаз отвести не может.
     — Кто ты есть и откуда, добрый молодец? — спросила она под конец.
     — Я королевич, — повёл обманную речь Свертибаш. — Докатилась молва до нашего королевства о твоей несказанной красоте, и приехал я по доброму делу, по сватовству. Пойдешь за меня замуж, прекрасная царевна?
     — Я-то с радостью пойду за тебя, да вот не знаю, согласятся ли отец с матерью. Ну да ты не тужи, не печалься. Я ведь единственная дочь у них. Родители мне никогда ни в чём не отказывали, а уж коли заплачу - нипочем не откажут.
     С теми словами подхватила она под руку Свертибаша и привела во дворец прямо к царю:
     — Вот мой суженый! Благословите, батюшка, выйти за него замуж.
     Царь сперва рассердился, ногами затопал, корону набок сдвинул:
     — Век тому не бывать, чтобы мы породнились с каким-то неведомым проходимцем!
     — Не проходимец он, а королевский сын, — сказала царевна и принялась так громко кричать и плакать, что царь уши заткнул.
     На крик сбежались нянюшки, мамушки. Прибежала и сама царица.
     — Что тут делается? — закричала она.
     А как узнала, что дочь суженого привела и отец противится, сама заплакала, стала царю выговаривать:
     — Где это видано, где это слыхано, чтобы родной отец своё дитя обижал? Дочь жениха по сердцу нашла, домой привела. Другой бы на твоём месте радовался, а ты, бесчувственный, нашу дочушку до слёз довёл и сидишь как пень!
     — Да замолчите вы! — Царь рукой махнул. — Делайте, как знаете!
     Царица с царевной слёзы осушили, принялись хлопотать. Жениха напоили, накормили. Потом царь сказал:
     — Велите запрячь пару коней в хороший тарантас. Пусть жених повезёт невесту к богоданным родителям, к своему отцу с матерью. Там и уговорятся, когда станем свадьбу играть, пир пировать.
     Привез Свертибаш царевну домой:
     — Нашел я себе невесту. Люба ли она вам, родители, а мне лучше её на всём белом свете несыскать.
     — Это-то хорошо, сынок, что ты невесту себе высватал. А где же брат твой Юман? — спросил старик.
     — Не хотелось мне с братом расставаться. Уговаривал его не разлучаться, но не послушался он меня. Очень Юман своевольный. Не сказавшись, скрылся, уехал потихоньку неизвестно куда.
     Посуровел старик, но промолчал.
     — Спрашивают родители невесты, когда свадьбу станем играть, — проговорил Свертибаш.
     — Когда Юман вернётся, тогда и станем о свадьбе говорить, — ответил старик.
     А Юман той, порой ехал все дальше и дальше и в пути-дороге совсем отощал. Заехал он в глухой, тёмный лес. Остановил коня возле огромного, развесистого дуба. И тут, откуда ни возьмись, появился перед ним седой старик.
     — Кто ты есть, добрый молодец? Куда путь держишь? — ласково спросил он.
     Рассказал Юман, кто он и куда едет.
     — Вот ты кто! — сказал обрадованно старик. — Ведь ты, значит, внучек мой!
     И тут же повёл седой старик Юманавизбу, накормил, напоил.
     — Ложись отдыхай, а завтра обо всём поговорим.
     — А конь мой как же? — спросил Юман. — Не кормлен, не поен он.
     — О коне не беспокойся. Накормлю и напою и от непогоды укрою.
     На другое утро пробудился парень, а дед уж не спит:
     — Давай завтракать, потом покажу тебе своё хозяйство.
     После завтрака повёл гостя по разным покоям. По одиннадцати провёл, а в них всякого добра полным-полно. Открыл двери в двенадцатый покой. Зашёл туда Юман, да так и обомлел. Стены уставлены двенадцатью зеркалами. В одном видны все моря и океаны, в другом все реки земные, в третьем зеркале видится небесная высота, в четвертом- подводная глубин, в пятом- все рыбы речные, озерные и морские, в шестом- все гады ползучие, в седьмом - звери рыскучие, в восьмом - птицы, какие есть на земле, в девятом - люди разных стран и наречий. Одним словом, в эти зеркала было видно всё, что есть на земле, под землёй, на воде и под водой, в небесной вышине и в человеческой душе.
     А когда взглянул Юман в двенадцатое зеркало, то так ахнул. Смотрела на него девица - ненаглядная красота и будто что-то говорила Юману.
     Долго он стоял перед двенадцатым зеркалом. Потом очнувшись, спросил деда:
     — Кто эта прекрасная девица? — Это Уга, — ответил старик.
     — Краше её не было и нет на всём белом свете, — сказал?! Юман. — Высватай за меня этудевушку!
     — Если смотрела Уга на тебя в зеркале приветливо, это
     Добрый признак. Но знай, что высватать её очень трудно.
     — Чего бы ни стоило, не отступлюсь. Лучше живу не
     Быть, чем без милой жить, — ответил Юман.
     — Будь по-твоему, слушай, что тебе скажу. Дам я тебе ружьё, и научись перво-наперво стрелять без промаха. Когда пойдешь свататься, это пригодится.
     Поблагодарил Юман старика за ружьё, воротился домой и стал каждый день ходить на охоту. Через год научился так; метко стрелять, что бил по любой цели без промаха и столько приносил дичи, что хватало и старикам родителям, и Свертибашу с невестой.
     Отцу с матерью Юман сказал:
     — Невесту я себе нашёл. Скоро пойду свататься.
     А Свертибаш над братом посмеивался:
     Ездил, ездил без толку, да и опять приедешь ни с чем.
     Вернулся как-то раз Юман из лесу усталый, лёг спать и увидел во сне Угу.
     «Стал ты теперь лучшим стрелком, — говорила она. — И если не побоишься трудов и опасностей, приходи ко мне, и буду я тебе верной и любящей женой. Но помни, придётся тебе износить три пары железных сапог, истратить три железных посоха да три железных колобка.
     Сказала так Уга и исчезла. Тут и проснулся Юман. Проснулся и пошел в кузницу. Сковал ему кузнец три пары железных сапог, три железных посоха и три железных колобка.
     Вскинул Юман ружьё на плечо и отправился в дальнюю дорогу. Шел долго ли, коротко ли, близко ли, далёко ли, сапоги железные не изнашиваются, посохи не истираются, и колобки железные целым-целёхоньки.
     В ту пору зашёл добрый молодец в дремучий лес, и повстречался ему в том лесу человек:
     — Нет ли у тебя дорожных припасов, паренёк? — спросил он Юмана. — Голод меня измучил, и жажда истомила.
     У Юмана оставался всего один сухарь да несколько капель воды.
     — «Всё равно ненадолго мне этих припасов хватит», — подумал он и подал прохожему сухарь и воду.
     — Вот всё, что у меня осталось.
     Взял прохожий сухарь и воду, поблагодарил Юмана:
     — Вижу - к беде людской да к горю ты отзывчивый, и хочется мне чем-нибудь помочь тебе. Возьми вот эту сумку. Когда трудно придётся, открой её, и, может статься, выручит она тебя.
     Сказал так прохожий человек и скрылся в лесу. А Юман дальше пошёл.
     Навстречу выскочила лиса. Прицелился Юман, спустил курок, и перевернулась лисица, упала. Смотрит Юман: что такое? Одна пара железных сапог прохудилась, один посох железный по рукоять избился, и один колобок железный на мелкие крошки рассыпался.
     Прошел ещё несколько вёрст, вдруг выскочил из кустов матёрый волк, зубы оскалил. Юман выстрелил, и закувыркася, забился волк на земле. Тотчас же другая пара сапог раз валилась, второй посох и колобок рассыпались.
     Прошел Юман мимо волка, не оглянулся. И тут вдруг из-за дерева высунулся огромный медведь, заревел и бросился на Юмана. Прицелился молодец, выстрелил прямо в пасть медведю и убил его наповал. В ту же минуту последняя пара железных сапог прахом пошла, последний железный посох и железный колобок в пыль рассыпались.
     И тут почувствовал Юман смертельную усталь, лёг и уснул крепким сном. Сутки спал беспробудно и проснулся от голода и жажды. Пошарил, поискал, ни крошки еды, ни капли питья не нашёл и вспомнил: «Эх, да ведь и сухарь и последние капли воды отдал я прохожему человеку». Заметил около себя сумочку, которую дал ему странник.
     — «Помнится, говорил он, будто что-то про эту сумочку», — подумал так и открыл её. В сумочке ничего, кроме платка, не было. Вынул платок и легонько встряхнул его. И в то же мгновение расстелилась перед ним скатерть-самобранка. А на скатерти всяких кушаний и напитков полным-полно. Пей, ешь, чего только пожелаешь.
     Напился, наелся Юман вволю, встряхнул платок ещё раз - ни скатерти, ни пищи, ни питья не стало.
     — «Вот это подарок!» - подумал он и стал платок убирать в сумочку, да нечаянно уронил его наземь, и вдруг, откуда ни возьмись, повалило войско: солдаты с ружьями, с саблями идут, в барабаны бьют, музыка играет, и знамя по ветру полощется. А командир спрашивает:
     — С кем, хозяин, воевать приказываешь?
     — Воевать сейчас ни с кем не надо, — сказал Юман. Поднял он с земли платок, и пропало всё войско, будто его и не бывало.
     — «Это мне может пригодиться», — подумал Юман и убрал платок в сумочку.
     Стал путь продолжать. Лес скоро кончился, пошли густые кустарники, а вдали виднеется поле. Пробирался он через кустарник, пробирался, и вдруг... земля под ним расступилась, и провалился молодец в глубокую пропасть. Летел-летел вниз и наконец упал на дно пропасти. Посмотрел вверх - небо ему величиной с копейку показалось.
     Тут заметил он проход в земляной стене: «Дай пойду по этому проходу». Скоро проход стал расширяться, и оказался Юман в незнакомом мире. Вдали горы теснились, росли по склонам гор невиданные деревья, а в низине расстилались луга с диковинными цветами и неведомыми травами в рост человека. По луговине река текла.
     По другую сторону реки увидал дом. Перебрался через реку, подошёл к дому. Дверь была не заперта. В первой же чисто прибранной горнице сидела девушка-красавица. Пригляделся Юман и узнал в этой красавице свою Угу. В то мгновение и девушка заметила молодца, узнала его и кинулась навстречу:
     — Наконец-то дождалась я тебя, мой суженый! Не знаю только, на радость или на неизбывное горе встретились мы. Много лет томлюсь я в плену у двенадцатиглавого Змея. Он похитил меня из родительского дома, держит в заточении и требует, чтобы я вышла замуж за его племянника, злого волшебника. Ты спрячься: скоро чудовище воротится домой и тогда не быть тебе живому.
     — Не тревожь себя, — проговорил Юман, — ведь за тем сюда и шёл, чтобы тебя выручить.
     — Ох, чую - Змей возвращается, — забеспокоилась Уга, — стань хоть вот за печку!
     Не успел Юман заскочить за печь, как зашумело всё кругом и с грохотом, со страшным свистом влетел Змей. Дом так весь ходуном и заходил.
     — Фу-фу-фу! — закричал змей. — Что это тут земным человеком пахнет?
     — Да, видишь, зашел какой-то прохожий, — промолвила Уга. — Крепко, видать, притомился и лег отдохнуть.
     — Вот я его сейчас и съем!
     — Не трогай гостя! Ведь это мой родной брат. Юман вышел из-за печки:
     — Съесть ты меня успеешь, а сейчас я накормлю тебя моими дорожными припасами. Таких кушаний да напитков ты век не пробовал.
     С теми словами достал из сумочки платок, встряхнул; и появилось такое множество разнообразных кушаний и напитков, что змей от удивления пасть разинул. Сколь ни прожорлив был змей, сколько ни пил, ни ел, на скатерти-хлебосолке убыли не было. Наконец отвалился Змей от стола, говорит:
     — Отдай мне эту диковину!
     — Если меня не тронешь, отдам, — посулил Юман.
     — Не трону, не трону! — закричал Змей так, что стёкла из окон вылетели.
     Выспавшись после обеда, змей созвал в гости всю свою родню. Собрались разные чудища: многоголовые змеи, гады и страшилища со всех краёв. Набился полон дом гостей.
     — Давай свою диковину, поскорее припасай угощение! торопит - Змей.
     Выхватил Юман платок и кинул наземь. Тотчас появилось несметное войско.
     Спрашивает главный командир:
     — Кого, хозяин, бить-воевать надобно?
     — Бей, руби на мелкие куски всю эту нечисть! — приказал Юман.
     Принялись солдаты стрелять и рубить саблями, и через недолгое время ото всех змей и гадов осталось одно крошево.
     Сунул Юман платок в сумочку, и всё войско исчезло.
     — Ну, теперь можно нам, Уга, отсюда уходить.
     — Нет, — сказала Уга, — так их здесь оставлять нельзя. Они оживут, и нам беды не миновать. Чтобы навсегда избавиться, надо их сжечь.
     Наносили они дров, подожгли дом, а сами выбежали на улицу.
     Достала Уга из кладовой ковёр-самолёт, расстелила на дворе и говорит:
     — Садись ко мне, и через несколько часов мы попадём в твою деревню.
     Сел Юман с ней рядом, взвился ковёр-самолёт, вынес их на белый свет и в скором времени опустился прямо в то мое селение, откуда был родом Юман.
     Старики родители встретили их хлебом-солью.
     — Вот теперь можно и свадьбы играть, — молвил старик. — Готовьте всё к свадебному пиру, а я стану гостей созывать.
     У Свертибаша и у его невесты всего было вволю. Напекла, наварила царевна великое множество разных кушаний и села вышивать свадебные подарки старикам родителям и ближней родне.
     А у Юмана с Угой нет ничего. Опустил молодец голову, запечалился.
     — Не вешай головы, — утешает Уга, — на поклон ни к кому не пойдём, всё сами справим, как надо.
     И вот уже стали гости съезжаться. Приехали и царь с царицей - родители Свертибашевой невесты. Наступил канун свадебного пира.
     — Ложись, Юман, спать, а мне надо приготовить всё, что требуется.
     В полночь Уга вышла на крыльцо, перебросила с руки на руку волшебный перстень и проговорила:
     — Собирайтесь, слетайтесь, мои верные помощники! Напеките, наварите всяких кушаний, чтобы было чем гостей угощать! Мёду, пива наставьте, вина накурите да подарки припасите для отца с матерью и для всех гостей!
     Тотчас кухня и кладовая наполнились кушаньями, напитками и множеством разных ценных подарков.
     На другой день начался свадебный пир.
     Сперва Свертибаш со своей невестой столы накрыли и принялись угощать гостей. Угощения хватило только для самой близкой родни.
     — Счётом маловато и на вкус небогато, а червячка заморить можно, от нужды сойдёт и это угощение, — молвил старик отец, когда отведал угощений Свертибашевой невесты.
     Затем пригласили гостей за столы, накрытые Угой. И оказалось, так много всего наготовлено, что хватило не только на ближнюю родню. Угощали даже тех, кто пришёл только посмотреть на свадьбу.
     — Отродясь так вкусно не пил, не ел! — похвалил отец Угу. — Накормила, напоила всю округу, и так много осталось, что можно ещё хоть два свадебных пира справить. Потом невесты стали родителям подарки подносить. Свертибаш с царевной подарили родителям шелковые наряды. Весь народ ахнул от удивления.
     — Не стыдно нам со старухой в такой справе будет на сенокос идти. Видно, что невеста рукодельница, — похвалил подарки отец.
     А когда Уга поднесла отцу с матерью подарки, все остолбенели.
     — Эдакого дива век не видано! — шумел народ.
     Отец с матерью и все гости не могли оторваться и глядели на наряды, словно из солнечных лучей сотканные.
     — Такие наряды только по самым большим праздникам носить, — вымолвил старик. — Такой рукодельницы в наших краях не видано, не слыхано!
     А Свертибаш со своей невестой чуть не лопаются от зависти.
     В ту пору стала царица убиваться, плакать:
     — Королевским сыном сказывался, обманул! Для того ли мы нашу единственную дочь растили, берегли да холили, чтобы за мужика-лапотника замуж выдать? Не хочу своё родное дитя в мужицкой семье оставлять!
     Хмельной царь ещё пуще куражится:
     — Я спервоначалу говорил, что он не королевский сын, а проходимец. Вот и вышло по-моему! Эй, стража! Хватайте обманщика, куйте в железо, отвезите в город и сдайте в солдаты! Там ему прибавят ума.
     Подхватили стражники Свертибаша, сковали ему руки-ноги и увезли в город. Сдали в солдаты.
     Сколько ни плакала, ни голосила царевна царь с царицей не вняли ее слезам. Посадили они дочь в карету и увезли в стольный город
     — Старик, на всё это глядя, сказал:
     — А и всяк молодец на сем свете женится, да не всякому женитьба удается. Не удалась женитьба Свертибашу, который неправдой жить норовил. Не горюй, не плачь, старуха! Не в могилу Свертибаша проводили. Пусть солдатского житья-бытья отведает. Чужедальняя сторона авось прибавит ума. Остались у нас сын Юман и мудрая невестка Уга. Есть кому нашу старость покоить.
     Юман с Угой после свадьбы принялись вести хозяйство, и так у них пошло всё споро да ладно, что не только старики родители, а все люди глядели на них да радовались.
     Сказка с загадкой, а лжи ни слова.
+++++++++++++++++++++++
.....