Не повышая голос

Мама была неземной красоты и мудра, как Афина Паллада.
Ещё она никогда не повышала голос, в отличие от меня.
 Я же ору как умалишенный.
Бегаю в семейных трусах по всей квартире.
Семеню своими рахитичными ножками. Достаю из-под дивана все свои ножи и финки, и кричу во все горло:
-Да вы знаете?! Я один-против двух пистолетов...
 Да и то!
А вы?!...
Женская половина смотрит на меня с недоумением и нескрываемым интересом. Как смотрит консилиум врачей в психиатрической клинике.
Габриэла с тревогой и оторопью, а мудрая Джульетта обнимает её и успокаивает:
-Ничего-ничего,-это скоро пройдёт.
Папе нужно выговориться.
Мила даже не оборачивается в мою сторону, продолжая готовить на плите бланкет из говядины.
Что ни говори, а закалка даёт свои плоды.
И только легкое подрагивание кадыка на тонкой небритой шее, и посттахикардиальный синдром будет недолго напоминать о пережитом.
А пересохшие губы будут тихо бормотать:- Ничего.
 Ничего вы не понимаете.
 И не знаете...