Нойда ч. 1

Нойда*.
По мотивам мифа "Нойда и живой мертвец"

   Далёкое солнце коснулось багровым краем белого горизонта, и серость вьюжного неба дохнула на землю предчувствием сумерек. Вершины Вечных Гор на несколько мгновений окрасились кровавым отблеском уходящего дня. Лохматые облака заволокли светило. В мире прибавилось серого цвета. Ночь ещё не пришла.
   Кричащая сила ветра кружила над покосившейся хижиной, обжигала холодом лица, мчалась прочь, разбивалась о Скалу  Серых Духов, возвращалась облаком снежной пыли, замирала, вновь кружила, забивала струящийся из отверстия в крыше сизый дым внутрь ветхого строения, словно опасаясь выпустить из него последние остатки тепла тёмной жизни.
   Несколько человек, явно терзаемые муками холода и ещё более муками страха, стояли в шагах двадцати от жилища нойды, хлопая заиндевелыми ресницами и бросая пугливые взгляды, исполненные надежды, в глубину тундры. Их стойкость соперничала со стойкостью идолов, и ужас звенел в слезящихся от ветра глазах, вопрошающих наступающую ночь о приближении конца таинственного существования нойды.
   Сумрак всё более и более овладевал побелевшим миром. Край луны уже показался из-за вершин Вечных Гор, её свет понемногу разливался по свежему снегу, и равнина, свободная от корней могучих сосен, стала похожа на саван. Торжество неминуемости пропитало, кричащую ветром, молчаливую тундру. Вдалеке, почти у самой кромки леса, покрывающего подножье гор, глаза людей уловили крохотное движущееся пятно, еле заметное на темнеющем, в предчувствии ночи, саване белого снега. Обострённый слух уловил далёкий лай ездовых собак, вздох облегчения слетел с уст ожидающих. Ветер подхватил его и унёс навстречу приближающимся нартам, словно это был последний вздох умирающего.
   Затем всё стихло.
   
   Тхангу протянул трепещущую от страха руку, подобрал ветку возле своего ложа и бросил её в гаснувший очаг. Огонь вспыхнул было, осветив последнее земное пристанище тёмного нойды – северного мага, но пищи для яркости оказалось мало. Огонь таял, вместе с его теплом таяли силы. Суровое лицо хранило печать минувшего, которое было очень давним и очень долгим. Он глядел воспалёнными от прожитого мрака глазами в какую-то неописуемо далёкую высоту и не видел истины, призывал свой сейд к помощи, но голос его воли стал слишком тихим.
   В багровых отсветах припорошенных золой углей виделась ему тёмная тропа, упёршаяся в Скалу Серых Духов. Его путь завершался, мысли путались, тело тяжелело и наливалось холодом. Размытые тени шагали по тёмной тропе, уходили в древний камень Скалы, и не одна из них не позвала Тхангу с собой. Мерцание звёзд озаряло внутреннюю тьму умирающего, но не было среди этого мрака даже намёка на сожаление. Звёзды дрогнули и осыпались, на покрытый оленьими шкурами пол хижины.
   Приступ кашля сломал пополам изнеможённое тело нойды, холод пробирался к его сердцу. Всю свою жизнь нойда служил холоду, носил в себе, но никогда не пускал в сердце. Последние минуты жизни не повергли  в отчаянье его дух. Тхангу до конца оставался верен своей Силе, которая являясь одной из множества сил природы, не знала ни доброго и ни злого. Если есть она, значит, мироздание нуждается именно в этой Силе, значит должен быть дух, служащий ей.
   Будущее гаснет вместе с костром, прошлое возвращается и становится настоящим на мгновения последнего прозрения.
   Молодость танцевала в теле Тхангу, когда только нашедший свою Силу, спустился он с Вечных Гор. Тёмный Нойда – странник, узник бесконечной тропы, выпавшей на его долю. Но взбунтовалась над судьбой сущность Тхангу, когда прийдя к великому озеру Оймен, узрел он красоту спокойствия и довольства. Тогда воззвал он к тайным силам и вопросил у них иной судьбы, но силы молчали.
   Словно дикий зверь спрятался он в приозёрных лесах, отыскивая хозяина этих мест, дабы принудить его к обмену судьбами. И здесь удача следовала за ним, ибо хозяином Оймена сказался ещё совсем юный нойда.
   Силён, крепок и мужественен был хозяин – нойда. Имя он носил – Лайми. Месяц за месяцем следил за ним Тхангу, всё более очаровываясь благодатным краем у великого Оймена. Наконец он разыскал он места сил и определил по ним местонахождение сейда – главного места концентрации Силы молодого нойды. Скала Серых Духов – именно здесь находился сейд Лайми.
  Под покровом темноты, ветра и холода, добрался до  Скалы Тхангу, нашёл древний сейд и уничтожил, заменив своим, и тем самым утвердился на Скале Серых Духов.
   Чувствуя неладное, Лайми пришёл к Скале и тут бескровный поединок решил спор северных магов.
   Долго кружились они друг против друга, целиком уйдя в миры сил. Картинка этой битвы внезапно предстала перед глазами умирающего со всеми подробностями её кошмаров. Тхангу застонал и перевернулся на другой бок.
 Тогда победа досталась ему. Он стал тёмным хозяином Оймена. Лайми ушёл по тропе вечного скитания.
   Годы мелькают, заставляя жмуриться старого нойду. Он помнил, как светлый край стал тёмным краем, как боялись и ненавидели его люди, любили его ветры.
   Бесстрастен и безразличен мир сил, и нойда лишь слуга, душа одной из них. Тхангу служил Силе, Сила служила ему, наполняя истинной его существование. Теперь же постарело тело, и Сила бросает его беззащитным и осиротевшим посреди холода.
    Тревожный звук заставляет вздрогнуть Тхангу. предчувствие его оправдалось. Лайми вернулся, ибо никто более не осмелится предать земле прах темного нойды.
   Невозможно выигрывать вечно и, выиграв в жизни, Тхангу проигрывает в своей смерти.
   Лицо его напряглось и застыло. Сердце  уступило требованиям холода и впустило его. Только глаза не поддавшись дыханию смерти, так и остались распахнутыми, в надежде увидеть ещё раз прошлого и будущего хозяина Оймена.


   Ветер почувствовал свершение ожидаемого, притих в трещинах Скалы. Тишина, напившаяся допьяна тьмой, опустилась над тундрой. Редкие звёзды глянули сквозь рваные облака, надеясь отыскать своих братьев внизу, среди морозной белизны пространства, но земля редко рождает звёздных братьев и кроме испуганных искр в глазах людей, с неба не было видно ничего.
   Старик Рульто приблизился к белому нойде, положил правую высохшую от времени ладонь на грудь его и опустил голову так низко, будто собрался что-то искать на тёмном снегу.
   - Вот ты и вернулся, Лайми, - проговорил Рульто слабым голосом.- Я … я всё ещё помню то время … когда хозяином был ты.
   Старик кивнул в сторону хижины. – Он тоже был хорошим хозяином, но только для ветра, не для людей … Теперь его нет…
   - Я провожу его.- Лицо нойды, изрезанное морщинами, не менее древнее, чем у Рульто, светилось решимостью. В какое-то мгновение он поверил, что его скитаниям положен конец. Озеро Оймен вспомнит прошлого хозяина, как вспомнили эти люди. Он доживёт свои дни там, где обрёл Силу, где и останется на вечно в гранитном сейде Скалы Серых Духов, как истинный нойда.
   Лайми знал: великий сейд не принял Тхангу, он знал это ещё тогда, когда мчался сюда по немому зову сил. Значит именно ему, белому нойде Лайми, выпало занять это место.
   - Я провожу его, - повторил он. Старик поёжился, отвернулся и зашагал прочь. Вслед за ним молчаливо и торжественно последовали его спутники. Отойдя шагов двадцать, старик остановился и неожиданно бодрым звучным голосом крикнул нойде: - Проводи его, Лайми. Никто не хочет, чтоб он … вернулся. Никто.
   Ночь накрыла своими ладонями мироздание, словно укрывая от постороннего вмешательства серую драму тундры.
   Лайми оглянулся вокруг и не заметил не единого знака, посланного силами для успокоения его духа. Не было и дурных знаков. Немного помедлив, нойда подошёл к нартам, вытащил из кожаного мешочка несколько кусков бересты и пригоршню жёлтых сушёных цветов. Он сложил бересту возле входа в хижину, добыл и разжёг огонь, опустился на снег и, склоняясь над горящей берестой, бормоча что-то, сыпал сухие цветы в огонь. Цветы вспыхивали и стреляли красными искрами в его лицо.

Продолжение следует…