Часть 5

Патриция Флоренди. Девушка с длинными чёрными волосами, и ещё существующей
правой кистью, решила пойти в церковь, посмотреть на неё изнутри, пропитаться
чистотой.

Так говорила её матушка:
-Ты можешь пропитаться чистотой в церкви.

Патриция с усмешкой на губах думала, что она не грязная простыня, что бы
пропитываться чистотой. Да и что есть чистота. Фрески? Здание церкви? Макушка церкви, устремленная, как говорили горожане, в мир Богов, которые посылали чёрный дождь и гладили своими когтистыми лапами землю.

Патриция не верила. Чистота исходит от людей. И может ли чистота быть там, где люди нечестивы. Кажется, нет.

Но она решила попробовать , возможно тот самый Падре, Ривье Рийоне.
Возможно он хранит ту самую чистоту церкви за занавесами непроглядной тьмы внешнего мира.
Возможно, она хотела это проверить.
Возможно, он казнит правда плохих людей с кровавым прошлым.
Конечно , половину из этого её разум отвергал.
Делать из казни развлечение- в этом нет ничего чистого, но быть может, там всё же существует скрытый смысл, и люди и правда те нечестивы..

-Мы все нечестивы

Со вздохом сказала она. И чем они, казнённые, нечестивее нас. Некоторые из них были обычными работягами, которые не учавствовали в этой развлекаловке - казни, не хотели на это смотреть, может поэтому их и казнили.
Казнить тех, кто не хотят подпускать к сердцу лезвие палача и кровь...невинных. Нигилисты. Может падре так и воспринимал их.
А возможно была правда скрытая от её глаз, и он это делал от своей
предельной чистоты.

Не то что бы она была наивной девочкой. Но и не была 40-летней мадам Артоксерой, со склонностью садистки ко всему миру.

Чистоты ей не хватало, как глотка воды в пустыне. Корни города были слишком черны.
Она была уверенна, что их обгрызают церберы Аида, отравляя своими клыками.

Иногда она давала шанс миру. Считала, что так мир даст шанс и ей.
***
Открыв врата церкви , она шагнула вперёд. Свечи. Свечи с огнем, способные прожечь кожу.
Она их запомнила. Запомнила их пламя.
И потом, когда она изменится, это пламя будет в виде ожога красоваться на её лице.
Только она не знала об этом. Беззаботность её сердца не боялась огня. Не боялась того, что этот огонь может сделать. А пока он этого не сделал, она была очень красива, с голубыми глазами, которые тяготели разглядеть в людях те места, которые они так тщательно скрывают.

Лебединые глаза, глядящие в открытые, глубокие воды.

Что там? Острые камни?
Другой мир?

Она тоже жила в своем, Другом мире, но подходя к зеркалу, увы, разглядеть его не могла.