Агутогава Рюноскэ Муки ада. Про одержимость гения

Агутогава Рюноскэ: «Муки ада».
 Перфекционизм в литературе.

  Агутогава Рюнеске (Акутагава Рюносуке) родился 1 марта 1892 года в Токио.  Очень кратко о биографии,  потому что не  хочется пересказывать статьи из Википедии, которые и так находятся в открытом доступе.  Но можно  сразу определить главные события, повлиявшие на жизнь и творчество бессмертного для читателей автора. 

  Новелла «Муки ада» (варианты: «Адский экран» или « Экран ада»)  несомненно хороша с любой точки зрения.  Поэтому стоит рассказать  только о некоторых  событиях из жизни автора, возможно, повлиявших на создание новеллы «Муки ада».

   Когда ребенку едва  исполнилось 9 месяцев ( по другим источникам 8 месяцев) , его мать Фуку сошла с ума.  Он, будучи взрослым,  отождествлял себя с матерью и  боялся унаследовать ее безумие и думал, что его жизнь может измениться в любую минуту и, возможно, потеряет всякий смысл, и постоянно  размышлял о различных душевных недугах.
   
  По законам того времени мальчика передали в бездетную семью старшего брата матери, а тетя Фуки стала той женщиной, которая внесла значительный вклад в его воспитание, контроль и мировоззрение.  У ребенка появилась другая фамилия -  Агутогава.

  Интеллигентная семья из древнего рода  имела среди предков литераторов, ученых, бережно хранила культурные традиции.  Здесь увлекались средневековой поэзией и  старинной живописью.

   В 1913 Агутогава заканчивает колледж и поступает на английское отделение Токийского университета. Он и его друзья по университету – будущие писатели Кумэ Масао, Кикути Хироси, Ямамото Юдзи и др. – были в курсе основных течений западной литературы, вели полемику по поводу того, какие направления больше отвечают запросам сегодняшнего дня.
 
   Занятия в университете разочаровали начинающего литератора — лекции оказались неинтересными, и он перестал  посещать их, увлекшись изданием журнала «Синситё».

  Журнал занимал позицию критики школы натурализма, а его представители были первыми «антинатуралистами». На страницах журнала Агутогава и его друзья – молодые литераторы Кумэ и Кикути – развивали взгляды своего объединения Сингикоха – «Школа нового мастерства».

  Члены группы объявили себя «антинатуралистами», выступали с критикой натуралистической школы, они отстаивали право на литературную выдумку, нарочитую фабульность, требовали разнообразия и красочности материала, ценили яркость образа и выразительность языка. Акутагава и его друзья-литераторы своим творческим методом провозгласили неореализм.

   Он часто прибегал к темам страха и смерти, много говорил и писал о самоубийстве.

   Агутогава покончил с собой 24 июля 1927, приняв смертельную дозу веронала.   Причину можно искать и в  особенностях художественного и личного темперамента,  в наследственных факторах.


***


     Читая «Муки ада»,  невольно можно вспомнить Чеховскую краткость – сестру таланта.  Действительно, Агутогава не дает  излишние  подробности ни в описании событий, ни в описании окружения героев. Все очень кратко,  четко и понятно, совершенно не  мешает  восприятию читателя,  но,  если  Агутогава включает расширенные описания в текст, то обязательно красочно, насыщенно, эмоционально, а главное,  опять создается впечатление о том, что каждое слово  на своем месте.


  Есть такое емкое слово – перфекционист.  Оно прозвучало в одной из статей об авторе, и наиболее точно определило стиль повествования его произведений.

   Тема душевных болезней в литературе не нова, к ней обращались многие маститые литераторы, художники, театральные и кинорежиссеры  со  всего мира, в русской литературе она тоже встречается достаточно часто и является средством через безумие героя отразить окружающий мир немного с другой стороны. 

   Раз затронуто имя А.П. Чехова, можно вспомнить про «Палату  №6» и доктора Рагина, который  нашел пациента интересным собеседником, потому что показался доктору одним из самых здравомыслящих жителей города, способным вести интеллектуальную беседу, которую доктор давно искал.

     Ф. Сологуб «Мелкий бес», где главный герой Передонов потихоньку сходит с ума то ли от выпивки, то ли от того, что во всех бедах искал виноватых вокруг себя.  А вокруг героя, похожие друг на друга персонажи, мелкие порочные душонки.

     Список  велик, начиная от  Н.В.Гоголя (»Записки сумасшедшего») задуманные Гоголем в виде дневника;  Вс. М. Гаршина ( «Красный цветок»), известно , что автор сам был пациентом психиатрической больницы, страдал раздвоением личности, а современники считали рассказ автобиографичным;  Булгаков ( «Мастер и Маргарита»), где Ивану Бездомному Воланд сказал знаменитую фразу : «Жаль только, что я не удосужился спросить у профессора, что такое шизофрения. Так что вы уж сами узнайте это у него, Иван Николаевич!

   

  А «Муках ада» один из персонажей -  правитель Хорикава, действия которого  при разборе текста  Агутогавы можно тоже  принять за игры сумасшедшего, но о нем можно сказать вкратце, что правители тоже люди, хотя считают себя полубогами.

  История знает примеров немало. Здесь и Теберий  –  расчленитель   младенцев, и Калигула,, поражающий  своей жестокостью. Многим оценка при жизни не озвучена.  Зато озвучена после, но с условием, что следующий правитель разрешит.

  А вслед за Римом идут  строем многочисленные  правители Европейских государств и    из  стран  Азии.  Заболевания разные: убийцы с манией величия, патологические ревнивцы,  маньяки всех видов,  Но самое главное, что мало кто мог при их правлении сказать что-то.  Как правило, тех, кто распространял подобные  слухи уничтожали.
   Деньги, власть и слава могут свести человека с ума.  Любовь тоже  влияет на рассудок, Королева Хуана I из Кастилии любила проводить время со своим мертвым мужем.

  Деньги и власть давали правителю Хорикаве чинить в своем окружении любые деяния без личной правильной оценки происходящего.  Немало неприятностей жителям  приносили древнейшие обычаи Японии – принести в жертву  при закладке перед строительством  храмов , мостов, зданий и прочего человеческие жертвы «он при постройке моста Нагара отдал «в сваи» своего любимого отрока».    Но слухи о правителе ходили неоднозначные. «Люди рассказывают о его светлости невесть что, сравнивают его светлость с императором Ши Хуан-ди и Янди», который прославился жестокостью и распутством.


   Причуды правителя   можно назвать психическим расстройством, но одеяло перетягивает на себя главный герой происходящего  – гениальный художник   

   
  Интерес к теме: «Гений и злодейство» не перестает волновать умы как авторов, так и читателей.   Пришло время обратиться к  главному герою Агутогавы – художнику Есихидэ, который несомненно, являясь непревзойденным  мастером своего дела, обладал   независимыми взглядами , неприглядной внешностью и отвратительным  характером.

 «.... низенький, тощий, кожа да кости, угрюмый старик. Во дворец к его светлости он являлся в темно-желтом платье каригину, на голове – шапка момиэбоси. Нрава был он прегадкого, и губы его, почему-то не по возрасту красные, придавали ему неприятное сходство с животным. Говорили, будто он лижет кисти и оттого к губам пристает красная краска, а что это было на самом деле – кто его знает? Злые языки говорили, что Есихидэ всеми своими ухватками похож на обезьяну; и даже кличку ему дали «Сарухидэ».   Хотя, в японской культуре символ обезьяны – это символ защитника от зла.

   «...  Есихидэ по-прежнему терпеть не могли и по-прежнему за спиной звали Сарухидэ. И так было не только во дворце. В самом деле, и отец настоятель из Екогава, когда произносили при нем имя Есихидэ, менялся в лице, словно встретился с чертом, и вообще изволил его ненавидеть. Правда, поговаривали, будто причина в том, что Есихидэ изобразил отца настоятеля на шуточных картинках, но это болтали низшие слуги, и не могу сказать наверняка, так ли это. Во всяком случае, отзывались о нем дурно везде, кого ни спросишь. Если кто не говорил о нем плохо, то разве два-три приятеля-художника..»

О картинах Есихидэ рассказывали  страшные  вещи, например, что женщины , изображаемые им, скоро заболевали и умирали, словно из них вынули душу.  Он любил только собственную единственную дочь и своё искусство.
   Когда в награду за удачную картину картину его светлость Хорикава пообещал выполнить заветное желание Есихиде, художник попросил отпустить его дочь домой, но тот отказался в резкой форме.  Возможно отец понвял в тот момент,  что его светлость не отпускает девушку из-за своего сластолюбия. Ёсихидэ из-за дочери оказался  почти в немилости.

Хорикава призвал художника и велел расписать ширмы, изображавшие муки ада. Ёсихидэ погрузился в работу и несколько месяцев не показывался во дворце, занимаясь картиной. Ему мерешились во сне кошмары.

 Сильное желание закончить картину , довести до совершенства  влияет на психику героя, он мечется во сне и  с кем-то ведет диалоги.
Что ты говоришь: «Приходи ко мне? Куда приходить? – «Приходи в ад. Приходи в огненный ад!» – Кто ты, говорящий со мной? Кто ты? – «Как ты думаешь, кто?» ...  – «Она ждет , садись в экипаж… садись в этот экипаж и приезжай в ад!..»

    Его странные  желания пугали учеников: «Я хочу посмотреть на человека, закованного в цепи, так что, как мне ни жаль тебя утруждать, исполни ненадолго мою просьбу.»  Перебирая в руках откуда-то взявшуюся тонкую железную цепь, он стремительно, точно набрасываясь на врага, схватил ученика за плечи, силой скрутил ему руки и обмотал цепью все тело, потом рванул за конец, и ученик, потеряв равновесие, во весь рост грохнулся на пол.» Есихидэ невозмутимо делал наброски. Только когда из опрокинутого горшка выползла змея, Есихиде смилостивился и развязал цепь.
 На другого ученика Ёсихиде напустил филина, впоследствии изобразив, как тело юноши терзает  хищная птица.

   В то время, когда художник работал над картиной, его дочь становилась всё печальнее. Вскоре пошли разговоры о том, что правитель Хорикава домогается дочери художника.

   Спустя некоторое время Ёсихидэ пришел во дворец и попросил у его светлости приёма. Он пожаловался, что не может на картине изобразить то, чего он никогда не видел, поэтому никак не может закончить картину, которая занимать должна середину ширмы. На его  картине сверху должна падать карета, а в ней извивается в муках придворная дама. Поэтому художник попросил сжечь у него на глазах карету. Его светлость согласился и исполнил просьбу. В старой загородной  вилле, ночью он показал художнику карету  со связанной женщиной внутри.  Перед тем, как поджечь карету, его светлость приказал поднять занавески, чтобы Ёсихидэ увидел, что в карете находится его собственная дочь.

   Ёсихидэ чуть не лишился рассудка. Когда карета заполыхала, первым желанием было броситься к ней, но он остановился, не отрываясь глядя на горящую карету с нечеловеческими страданиями на лице.

    Его светлость , зловеще посмеиваясь тоже не сводил взгляд с кареты. И только обезьянка девушки упала прямо в пылающую карету и прижалась к девушке. И вскоре обезьянка и девушка скрылись в клубах черного дыма. Но если до сих пор художник страдал, то теперь лицо Ёсихидэ светилось самозабвенным восторгом. Все с восхищением смотрели на художника как на новоявленного Будду.  Это было величественное зрелище. Только его светлость  сидел наверху, на галерее с искаженным лицом и , как зверь, у которого пересохло в горле, задыхаясь, ловил ртом воздух.

Кто-то считал, что его светлость сжег дочь художника, чтобы отомстить за отвергнутую любовь, Другие полагали, что его светлость хотел проучить злобного художника, который ради своей картины способен был убить человека. собственную дочь
  Ёсихиде не оставил намерения написать картину, Преподнеся ширмы его светлости Ёсихиде в следующую же ночь повесился.

   
  Перед Есихидэ, если и стояла проблема выбора, но окружающим это было не слишком заметно, во всяком случае он упорно шел к цели, а что было в душе, когда ему приходилось выбирать между желанием и долгом или искусством и гуманностью , оставалось загадкой для окружающих.



    Казалось, при таком неоднозначном характере героя, в новелле  ярко окрашены  проблемы морали и религии, искусства и жизни, любви родителя к своему ребенку, взаимодействия с сильными мира сего.  Если правитель теряет рассудок от вседозволенности и собственного могущества, то  Есихидэ  от собственной гениальности и эмоций на уровне потрясения.