Пробег из века в век. Часть 10

                Первое пришествие.

               
 - Шалом! - Приветствовала меня, улыбаясь красивой белозубой улыбкой, стюардесса, высокая стройная израильтянка. Оказавшись внутри огромного Боинга Джамбо авиакомпании Эль Аль, мне показалось, что я вошел в зрительный зал кинотеатра. Сидя в кресле, я вдруг вспомнил, как в феврале 1980 года мы с однокурсником осматривали международный терминал Шереметьево-2 и наблюдали взлет Боинга какой-то иностранной авиакомпании. Если бы тогда кто-то сказал мне, что это через несколько лет будет доступно любому гражданину нашей страны, то я бы не поверил. Но вот я на борту самолета иностранной компании, и Джамбо медленно и величаво катится на взлет. Он весь напрягся, как тяжелоатлет перед толчком штанги, разбежался, взмыл в московское небо, тряся огромными крыльям, и взял курс на мою историческую Родину. Позабавило, когда меня та же стройная стюардесса озадачила вопросом: " Вам подать кошерный ужин? ". Я остановил свой выбор на обычном.
 
 Через три с половиной часа я через стекло иллюминатора увидел отблески морской глади и ярко освещенный Тель-Авив. Шасси мягко коснулись бетонки, Боинг затрясся, снизил скорость и также важно покатился к терминалу. В легендарном зале аэропорта Бен-Гурион. Меня встретили: бывшая супруга и друг-однополчанин сына. Через пару минут мы уже катились по ночному ярко освещенному шоссе в сторону Петах-Тиквы. У меня в голове вертелась какая-то внезапно возникшая фраза: "Тиха израильская ночь. Но сало надо перепрятать! ". ( Конец марта 2007г. ).

  Этому полету, конечно же, предшествовал ряд важных жизненных событий. Ещё во время службы в СГВ мы развелись: тихо и спокойно, без распиливания телевизора, без всяких жалоб в парткомы и разборов "морального облика". Оба вступили в повторные браки, в которых: У меня родилась дочь, а у Ирины - сын. Я не занимался статистикой, но думаю, что процентов сорок браков, заключённых в училище, распались. На это есть объективные причины.
 
 В конце 1999 г. сын решил посетить Землю Обетованную в составе молодежной группы по программе Знакомства со страной, организуемой Израилем. Этот вариант подсказала моя тетя, которая с семьёй и моей бабушкой репатриировались в 1990 году. Запомнился прием у консула в Екатеринбурге, который проверял документы и проставлял визу сыну. Молодой дипломат прекрасно говорил по-русски, но с акцентом. Принято считать, что евреи говорят с особым еврейским акцентом, как в анекдотах или в фильме про Мишку Японца. Это не совсем так. Акцент рождается у русскоговорящих зачастую от наречия той местности, где они проживают. Например: южное "гэкание". Израильтяне говорят с акцентом иврита или той местности бывшего Ссср, где они родились. Как, к примеру, грузины говорят по-русски со своим " грузинским" акцентом.

Поверив документы, консул переключился на меня, видимо увидев во мне потенциального репатрианта: " Артур, а какая у Вас специальность? " говорил он с израильским акцентом. Услышав мой ответ, консул радостно заметил: " Так Вам надо тоже лететь! То Вы не знаете, что израильтяне умеют только открывать крышки топливного бака! И то не все. Откроете себе гараж, (так там называют автосервисы), и будет всё ОК "Он был прав. Водители в России технически подготовлены гораздо лучше.

 Сын улетел и уже на месте решил остаться на ПМЖ. Он прошел типичный путь репатрианта (в Израиле нет понятия "эмиграция" только репатриация, что значит возвращение). В отличие от малогабаритного батюшки, он достаточного высокого роста и плотного телосложения, поэтому отслужил в ЦАХАЛ в специальном подразделении, где получил хорошие навыки разговорного иврита и обрёл настоящих друзей. Долго искал свой путь, работая на неквалифицированных тяжелых работах. Себя он нашел и уже много лет занимается бытовыми системами вентиляции и климатическими установками - жизненно важными темами для того климата. (автомобиль у которого не работает кондиционер, никогда не пройдет техосмотр - требование безопасности).

 Я прилетел на его свадьбу. Мама, прилетела раньше, а сам он с будущей супругой был в Праге на регистрации брака. Первая интересная особенность: браки в Израиле, являющемся религиозным государством, заключаются по древним иудейским обряду, называющимся "хупа" и оба супруга должны быть не гибридами. Поэтому браки заключаются в России, Болгарии, Чехии, куда летал специальный "свадебный чартер". По возвращении отмечается собственно свадьба, и брак фиксируется в МВД.
 
  До определенного момента я к Израилю относился, как и все в СССР. Из новостей слышал об израильской военщине, о постоянных арабо-израильских конфликтах, но даже не задумывался, что имею национальное отношение к этой стране. и уж никак себя с ней не идентифицировал, как и обрусевшие немцы и корейцы в периоды Великой Отечественной и Корейской Воин. Видел репортажи, как постоянно в Москву прилетал дядька, очень похожий на Ринго Старра, с каким-то полотенцем на голове и смачно целовался с Брежневым: сначала у трапа самолета, затем в Кремле. Звали дядьку Ясир Арафат. Знаете анекдот про еврейскую маму, с которой невозможно договориться "обожаемому сыну" (как с тётей Песей - Крючковой из Ликвидации)? Не знаете? Так вот:
-Чем отличается еврейская мама от Ясира Арафата?
-Даже не представляю.
- Так с Арафатом можно договориться, а с еврейской мамой - никак!
 
 Ничего об истории и жизни страны я не знал и не интересовался. А уж о достопримечательностях тем более. Слышал, конечно, о Мертвом море, Стене Плача и об Иерусалиме. Никаких родственников у нашего кагала там не было, а уже о репатриации я и не задумывался никогда. Пожалуй, первое визуальное знакомство со страной было связанно с выходом фильма "Паспорт" Данелия. Позднее я составлял представление из рассказов сына во время его прилетов в Челябинск. Но, учитывая, что сын, в отличие от разговорчивого отца, молчун, партизан, а применять пытки к собственному дитю я не стал, представления были более чем поверхностные.
Я без проблем получил въездную визу (в то время был визовый режим). очень тщательно упаковал сало, считая этот товар контрабандным, ржаной хлебушко "Южноуральский" подарки и вылетел.

  Через несколько часов прилетели молодожены. Если бы мне кто-то сказал тогда, в декабре 1981 года, когда я впервые взял сына на руки в роддоме на улице Тимирязева, что состоится такая встреча в Израиле, то я бы удивился больше, чем пророчеству о том, что я стану Министром Обороны СССР.
Перед свадебным банкетом из Иерусалима приехала моя тетя Жанна с мужем и с одним из сыновей. Мы не виделись 20 лет. Конечно же, были слезы радости, поцелуи и объятия.

 Банкет проводился в не кошерном ресторане "Робинзон". Мне, привыкшему к нашему классическому варианту тех лет, всё было непривычно. В зале стояли столики на несколько человек, приходили гости, одетые очень буднично и свободно. Я же был при "полном параде" в костюме с галстуком и, видимо, смотрелся архаично. Приходящие опускали при входе конверты в специальную урну. Я тогда подумал, что, может, я не в ту дверь вошел (с) и попал на избирательный участок по выборам в Кнессет? Оказалось, что так принято, и в тех конвертах вовсе не бюллетени, а денежные подарки. Гости сразу же усаживались за стол и начинали трапезу, не смотря на то, что новобрачные ещё не прибыли. И вот погас свет, заиграла музыка, и они вошли в зал. Все аплодировали. Молодые парни усадили сына на стул, подняли на руках вверх и под еврейскую музыку пронесли по залу. Традиция! Начались танцы и никаких тостов.
 
   Я решил взять бразды правления в свои руки и влезть со своим уставом в чужой монастырь. Взяв микрофон у ресторанной певицы, произнес традиционный тост и предоставил слово сватам и новоиспечённой свекрови. Мне показалось, что все с удовольствием восприняли мою инициативу. Начался заказ горячих блюд, и я, под воздействием внезапно накрывшей ностальгии, заказал стейк из свинины, о чем вскоре пожалел: он, не смотря на хорошую прожарку, необычные специи и соусы, был сладковатый, так как оказывается, что местных хрюшек откармливают, в том числе. апельсинами! Как тут не вспомнить мясцо "белого медведя" училищных свинок, возросших на натуральных, бывших курсантских харчах?

На следующее день, в пятницу, сын через Тель-авив повез меня в Иерусалим на своём Пежо. Мне хотелось увидеть знаменитую набережную, где как раз и снимали эпизоды "Паспорта". Тель-авив впечатлил современными стеклянными небоскрёбами в стиле "хай тек" разнообразием ранее невиданных мною автомобилей, множеством парков и полян, на которых отдыхала молодежь. Представители всех рас. А какие там прекрасные строения в Старом Яффо! После той поездки у меня болели шейные позвонки от бесконечного вращения головы. Средиземное море я до этого видел, но в Турции. Здесь же оно было менее спокойным и более неоднородным по цвету. Я не выдержал и, несмотря на прохладную воду, совершил небольшой заплыв. Затем несколько минут ходил по щиколотку в воде, а в голове сама собой звучала красивейшая мелодия Нино Рота "Тема любви" из "Крестного отца".

По отличному шоссе мы двинулись в сторону города трех религий, мимо ровных виноградников и апельсиновых рощ. В город мы заехали в разгар предшаббатной суеты. По улицам в синагоги шли красиво одетые религиозные семьи: мужчины в лапсердаках, в широкополых шляпах или в меховых шапках - штраймлах в виде хоккейной шайбы, из-под которых свисали пейсы, а подростки в белоснежных рубашках, в строгих черных брюках и с кипами на голове.

Все это смотрелось как некий бал - маскарад, но это были глубоко погруженные в религию реальные люди. Бросилось в глаза, что все здания были одного белого цвета и минимум рекламных щитов. Это стиль Иерусалима, древнейшего и самого религиозного города Израиля. Семья Жанны жила в современном многоэтажном доме в районе, граничащим с Восточным Иерусалимом. Зайдя в квартиру, я словно оказался в своём детстве: очень много вещей и предметов было из той самой квартиры на проспекте Ленина: макет памятника танка Ис-3, установленного на Комсомольской площади, вращающееся календарь и та самая посуда, которая была на субботнем столе в доме моего деда и бабушки. Тогда при и репатриации можно было отправить контейнер, а сейчас это-проблематично.

С заходом солнца зашел шаббат, который я назвал впоследствии " Еженедельный Новый год". Это древняя традиция, уходящая вглубь веков и сохранившаяся до наших дней. Вечером в пятницу принято собраться семьёй, накрыть стол и провести вечер за приятными семейными разговорами и весельем. С утра все спят, как 1 января, и города пустынны. Религиозные четко соблюдают обычаи: посещение синагоги, ужин за столом с зажжёнными свечами, на котором должна быть хАла (сдобная витая булка) кидушное(сладкое) вино и кошерная еда. Глава семьи произносит молитву, и начинается неспешная трапеза. Светские израильтяне традицию соблюдают, но отступают от Галахи (свода правил, регламентирующих жизнь религиозных иудеев). Муж Жанны Ефим с удовольствием закусывал некидушый шведский "Абсолют" салом и челябинским хлебушком. В ходе небольшого застолья я возжелал перекурить и вышел на балкон. Оперся на перила огромного балкона и с наслаждением затянулся сигаретой. Из состояния неги меня тут же вывела Жанна, настоятельно потребовав от меня сесть в плетёное кресло. Оказывается, огонёк сигареты - идеальная цель для снайпера фанатика со стороны восточной (арабской) части Иерусалима. И такие прецеденты случались. Тем, кто служил в ДРА, такие случаи тоже известны.

С утра мы поехали в Старый город, где компактно и вполне мирно проживают приверженцы трех религий, и там же расположены их святыни: Храм Гроба Господня, мечеть Аль-Акса, Стена Плача (Восточная стена разрушенного Иерусалимского Храма) и подворье РПЦ. Жанна организовала мне личного русскоязычного гида, очень приятную женщину, прекрасно знавшую все о старом Святом Иерусалиме. Вы знаете, а я счастливчик! До Иерусалима я побывал во многих старинных исторических местах известных городов: Варшава, Краков, Лодзь, Таллин, Рига, Киево-Печерская Лавра, Московский Кремль, Петропавловская и Брестская крепости. Но Иерусалим!

Мы бродили по узким улицам Старого города, и я не переставал удивляться. Вот квартал ортодоксальных иудеев и Ишевы( религиозные школы) Через минуту ходьбы - арабский квартал с типичным восточным колоритом, еще через минуту - подворье Иерусалимской епархии Рпц. Наконец мы подошли к знаменитой Стене Плача, разделённой на мужскую и женскую часть. Это была суббота (шаббат) и все пространство перед иудейской святыней было занято молящимися, одетыми в колоритные одеяния со специальными молельными атрибутами и с Торой в руках, строки из которой они читали вслух, делая частые наклонные движения головой. Интересное зрелище. Для того что бы подойти к самой стене, необходимо надеть одноразовую кипу. Это обязательно для любого мужчины, вне зависимости от вероисповедания и что неуклонно соблюдается Мне рассказывали, что однажды эту святыню возжелал посетить известный, очень шумный руководитель одной из парламентских фракций Госдумы, который как-то отрекомендовался, отвечая на вопрос о своей национальной принадлежности, как сын русской и юриста. Он почему то решил, что он особенный гость и наотрез отказался от правила, пытаясь пройти без кипы. Но охрана его не пустила. Он пытался по-своему обыкновению устроить шоу, скандал, но в Израиле такие фокусы не проходят. Его не пустили.

  Я немного постоял у стены, прикоснувшись руками к этим вековым камням, щели между которыми были заполнены записками-обращениями к Богу. И надо сказать, что было волнительно. Я никогда не был религиозным, но что-то необъяснимо светлое я испытал. Далее была гробница Царя Давида и Комната Тайной вечери, где захотелось услышать одноименную мелодию из рок оперы " Иисус Христос Суперстар". Кругом ходили группы туристов со всего Мира, в том числе и российские, приехавшие на экскурсию во время отдыха в Египте. Арабские лавки радовали своим убранством и товарами. Кругом шла торговля специями, восточными сладостями и сувенирами.
 
 Незаметно мы оказались в библейских местах Христа: побывали на месте суда Пилата над Иисусом и прошли Крестным путем, по которому Христос нес Свой крест к месту Распятья на Голгофу. Экскурсовод подробно мне всё рассказывала, и для меня это было временем новых познаний. Я, конечно же, слышал о распятии, но совершенно не знал деталей и относился ко всему этому до того дня с некоторой долей скептицизма. Этот путь, достаточно непродолжительный, провёл нас к Храму Гроба Господня. И снова открытие! Оказывается: Храм построен на месте тех событий. Мы поднялись на Голгофу, находящуюся под сводами Храма, и я увидел то самое место, где был установлен Крест. Спустившись, мы оказались, собственно, у Гроба Господня, на месте которого находится часовня Кувукля. Вы знаете о ней. Это то самое место, где в канун Православной Пасхи происходит Чудо схождения Благодатного Огня. До этого события 2007 года оставалась ровно неделя и туристов вовнутрь Кувукли не впускали. Уже в Челябинске я смотрел прямой репортаж из Храма о схождении огня и испытывал определенное чувство гордости.
 
  Затем был Камень Помазания, на котором обмывали тело Христа и накрывали плащаницей. От этой плиты, потрескавшейся от времени, исходил очень приятный запах, и у меня от прикосновения к ней ещё несколько часов пахли руки этим неповторимым ароматом! Повторюсь, что я не религиозен, но, покидая эти библейские места, я поверил. И всё еще побывав в тех местах, ещё не раз, продолжаю верить в эту историю и считаю, что всё это реальность, но, конечно же, с добавлением мистических деталей. Кроме того: Примечательно, что после посещения этих мест наступает какой-то священный трепет и приходит светлое, приподнятое настроение. Мне хочется бывать в Иерусалиме снова и снова. Он притягивает с невиданной силой, как и музыка, полюбившаяся в юности.

 Вечером того же дня Ефим с Жанной повезли меня на Мертвое море. Сама дорога - уже достопримечательность. Дело в том, что она идет на спуск во впадину на 400 метров ниже уровня моря. Пейзаж резко меняется с каждой минутой, и вот уже вместо редких пролесков начались пустынные участки и причудливый горный рельеф, как в фильме "Земля Санникова". На пустынных плато попадались стоянки кочевников - бедуинов, живущих в хижинах, построенных из подручных материалов и реже в огромных палатках - шатрах, возле которых паслись верблюды. Немногочисленные племена бедуинов, как и тысячу лет назад, обособлено проживают на территории Израиля по своим законам, разве что обзавелись дизельными генераторами и шатрами из современных материалов. Никто их не притесняет и не пытается навязать цивилизованный образ жизни. Вот так в течении несколько часов я увидел многоукладность жизни: от ультрасовременного до кочевого. В этом особенность Израиля - разнообразие на каждом километре.

 Само Мертвое Море особого впечатления не произвело. Эдакое озеро, на другом берегу которого уже Иордания. Не понравился сероводородный запах прибалтийского болотца и вход в воду через всасывающую жижу, которой все окружающие густо мазали свои телеса и становились похожими на Федю из "Операции Ы", пробежавшего через гудроновый дым. Преодолев этот лечебный барьер, я оказался в довольно теплой воде, в которой действительно можно сидеть и читать, но русскоязычную газету я для такого случая в Челябинске не захватил. Можно просто лежать на воде, но только спиной, а вот на животе никак, как и невозможно нырнуть. Выходить из воды было не очень-то приятно: тело покрывалось слоем соли, и кожа напоминала чешую старой перевяленой воблы. Прохладный душ и тело приобретало первозданный вид. Мы были у самого начала побережья, в месте, куда привозят туристов. А вот позже я уже побывал дальше, в комфортабельном отеле, в очень красивых местах, где на берег выходят соляные копи и вода перламутрового цвета.
 
 Воскресенье в Израиле - рабочий день. С утра было прохладно, накрапывал противный дождь. Но, тем не менее, мы поехали посетить могилу моей бабушки, похороненной по иудейским обычаям. Кладбище очень необычное, многоуровневое, на склоне горы, а могилы представляют собой склепы со специальным местом для свечей, закрытым заслонкой. Я высыпал в эту нишу землю с могилы деда, положил поминальные камни и, по российской традиции, цветы. Кстати, похороны в Израиле бесплатные, оплачивается только памятник над надгробием и поминальная надпись.

 Вечером я самостоятельно возвращался в Петах-Тикву на автобусе, в котором куда-то ехали солдаты ЦАХАЛ. Было несколько необычно. они были с оружием М16, и многие общались по-русски с родным русским матерком. Вообще странно было видеть симпатичных хрупких девчушек в форме и с автоматами, которые казались больше и тяжелей самих солдаток. Не меньшее удивление вызвали такие же девчушки, одетые в очень откровенные топики и экономичные шорты, при этом с автоматами за спиной. Оказалось, что и в увольнение солдаты убывают с оружием и могут переодеваться в "цивильное" но оружие держать при себе. Боеготовность всегда! Армия в большом почете и уважении. Солдат везде пропускают вне очереди, даже те, "которымтолькоспросить" (Такие люди есть, наверное, в любой очереди мира). Остановиться и подвезти ожидающего транспорт солдата - норма вещей. Про уклонистов в Израиле даже не слышали.

 Через несколько дней поздним вечером мы прощались с сыном в прохладном зале отлета. Накануне из Эйлата приехал мой однокурсник, тот самый Иван Иванович Чижик. Мы не виделись 24 года, и казалось, что разговорам не будет конца.
Боинг опять стремительно поднялся в небо, унося меня в весеннюю Россию. Со мной улетали: тепло Израиля, масса впечатлений, а в багаже традиционные хумус, маца и кофе, без которого я вообще не могу начинать утро. Я слукавлю, если скажу, что узнал Израиль. Конечно же, нет, Я просто с ним познакомился. Но про определенные наблюдения и сравнения, возможно, стоит Вам рассказать, но позже, после следующей станции нашего следования.


                Тонди. ОБМО.


  Дежурный по КПП долго с кем-то созванивался, разыскивая дежурного по батальону. Оказалась, что помимо ОБМО  в этом городке дислоцируется полностью развернутый мотострелковый полк имени Матросова (того самого героя, закрывшего собой амбразуру и служившего в этом полку во время войны), штаб дивизии и еще какие-то подразделения. Вскоре за мной прибыл сопровождающий солдат и проводил меня к моему новому месту службы. Городок оказался достаточно большим, чем-то напомнивший мне училище, как по размерам, так и по красным казармам. В моём понимании ОБМО достаточно большая часть, ни как не меньший, чем батальон связи или топогеодезический отряд. Поэтому, когда мы зашли в небольшую казарму и оказалось, что батальон занимает лишь её половину, мне стало ясно - это часть сокращенного состава с минимумом солдат и офицеров. 

 Мою догадку полностью подтвердил заспанный прапорщик, дежурный по батальоны, любезно предоставивший мне для сна кровать дежурного, которая располагалась в кабинете начальника штаба в той же казарме. Такое решение я видел впервые. Видя моё недоумение, словоохотливый прапорщик объяснил мне, что оружия в батальоне нет вообще и служба здесь "не бей лежачего", То есть я мог спокойно спать на кровати дежурного, не рискуя быть побитым. Сам же дежурный отправился досыпать домой, (он проживал рядом), передав мне бразды правления спящим личным составом. Оставшись в одиночестве, я посмотрел на доску документации дежурного и с интересом отметил, что командиром ОБМО является подполковник Штилерман М. Б. И если инициалы можно трактовать по-разному, то вот фамилия явно указывала уж никак не на уроженца Средней Азии или республик Закавказья, а скорее на моего соплеменника.
 
 С утра я под пристальным взглядом и шушуканьем солдат принял комплекс водных процедур и принялся одеваться в парадную форму для представления комбату. В самый разгар облачения в помещение буквально влетел всклокоченный капитан и, подав мне на ходу руку, представился Василием. После опустошения пары стаканов воды из графина, капитан Василий заинтересовался моей персоной. Я объяснил ему, что прибыл для дальнейшего прохождения службы и жду командира для представления. Оказалось: Василий - начальник штаба. Что он сейчас за командира, что "парадку" надевать не надо и можно считать, что я уже представился. Проверять меня на знание положений Наставления по автомобильной службе он не стал-не Дыба. В этот момент он мне напомнил того самого капитана, принимавшего у меня станции в Хайратоне ровно 5 лет назад.

Кабинет начал заполняться прибывающими на службу немногочисленными офицерами и прапорщиками батальона. Причем они входили как-то уж совсем бесцеремонно, словно в прорабскую какого - то СМУ No5. После короткого совещания мы приступили с Василием (капитаном Климовым) к конкретике. Мы оказались ровесниками, правда, он учился 4 года и в другом училище. Комбат находился на сессии в нашей Шатунно-поршневой академии тыла и транспорта, в которой учился заочно. А служить мне предстоит командиром 1 - го взвода единственной роты батальона, которая была тоже сокращенного состава. Чуть позже я познакомился с командиром роты капитаном Логиновым и командиром 2-го взвода - молодым лейтенантом, полгода назад окончившим училище (фамилию его я не вспомню). К тому моменту я уже шесть с половиной лет был офицером и в вопросах службы разбирался (хотя, собака, как принято выражаться, еще была не съедена, видимо от части, из - за того, что я не поклонник кухни Юго-восточной Азии). И оптимизма этого лейтенанта по поводу "непыльной" службы в этом ОБМО я не разделял. Ну не век же ему быть взводным здесь! От безделья наступает профессиональная деградация и последующая служба в более боевой части может стать проблематичной. Его дальнейшей судьбы я не знаю.

 До меня взводом командовал лейтенант Андрей Моткин, и его так же в данный момент не было в части. Андрей был родом из Ульяновска (как же часто мне приходилось уже упоминать этот город! ). Его отец был командиром транспортного Ил-76, того самого, который при посадке в Армении потерпел катастрофу в октябре 1989 г. Там проклятое место: в декабре 1988 г. там же вошел в гору при посадке военный транспортник с десантниками. Погибли 77 человек. Андрей находился не то в стадии увольнения, не то переводился служить в Ульяновский гарнизон. я уже не помню, и мы виделись всего два раза. Да и принимать то особо нечего было: во взводе служило "полтора землекопа" и было, по-моему, не более 10 единиц техники на хранении.
Естественно, возник вопрос моего размещения. Не мог же я всегда быть дежурным по части! На пентхаус я, естественно, не претендовал, но где то надо же было обосноваться, хотя бы на первое время. Оказалось, что у Андрея была комната в общежитии, но на неё претендовал сверхсрочник из полка, и чтобы не устраивать тендер, Вася оперативно организовать заселение. Тем более Моткин еще не забрал вещи.
Общежитие располагалось на территории городка и все называли "Крейсер" И оно тоже "не принадлежало к лучшим зданиям Старгорода" (с) и по своему устройству напоминало общежитие имени монаха Бертольда Шварца из 12 стульев. Когда-то в этом здании, видимо, размешался склад конской упряжи. Но с нарастанием проблемы жилья в Вооруженных Силах его решили переоборудовать в общежитие: перегородили пространство стенками из кирпича и соорудили печи. На первом этаже были туалеты и умывальники, а кухни, как в коммуналках, не предусматривались. Благо рядом была столовая Военторга.

 И вот я оказался в своей комнатёнке, похожей на коморку Папы Карло. Жилплощадь поражала своей миниатюрностью. У меня не было рулетки, но и без замера можно было определить, что её площадь была не более восьми квадратных метра. Если бы в тот момент рядом со мной был Остап Бендер, то он бы непременно заметил по аналогии с романом: "А что? Приличная кубатура для Таллина". Убранство тоже не поражало взор своим качеством и количеством: та же кровать типа А, небольшой стол, стул далеко не гамбсовской работы, электроплитка с открытой спиралью, примитивный телевизор, старый двухстворчатый шкаф, минимальных размеров холодильник, внутри которого господствовал запах разложения тела повесившейся мыши, и тумбочка, в которой хранился минимальный набор посуды. Для полного счастья не хватало очага, нарисованного на холсте, и золотого ключика на связке. Интересно, что окно представляло собой лишь половину нормального оконного проема и упиралось в примыкающую межкомнатную стену. Вторая половина была в соседней коморке.

  Сняв шинель, я тут же почувствовал, что в жилище очень свежо и сыро. Топить печь мне не привыкать, но оказалось, что в каморке лишь её часть без топки. Помня свой опыт поиска туалета в Цесисе, я решил не паниковать и посмотреть в коридоре. Но там меня ждало разочарование. Судя по ящику с углем у соседней двери, топка находилась у соседей, и я становился зависим от их тепловых предпочтений. Коридор угнетал своей захламленностью всяким барахлом и старой мебелью. Я бы не удивился, если бы вдруг среди всего этого великолепия показались бы спешащие на аукцион за стульями товарищи: Бендер О. И. и Воробьянинов И. М.! Первые дни моего проживания в этой милой каюте "Крейсера" приходилось обогреваться теплом электроплитки, так как соседи отсутствовали, а вламываться в их каморку - каюту для растопки печи я не стал.
  В первые же дни мне стало ясно, что придётся как-то решать жилищной вопрос. Привести на эту кубатуру семью невозможно, а жить порознь сложно и в моральном, и в материальном плане, учитывая то, что с работой и детсадом в Цесисе было крайне проблематично. Но вскоре судьба благоволила мне, и вопрос был решен в лучшем виде по состоянию на то время. Помог случай.
 
  Как интересно иногда складываются обстоятельства жизни, когда в них вмешивается Его Величество Случай!
 
 Поезд увозил меня из Цесиса в Таллин, к новому месту службы. Я курил в тамбуре, погруженный в свои мысли, когда с той же целью в него вошёл капитан-лейтенант ВМФ, видимо, продолжавший с попутчиками встречу Нового года в купе того же вагона. Естественно, завязалась беседа на стандартную тему: кто, куда, откуда и с какой целью? Флотский отрекомендовался замом по тылу какой-то части обеспечения военно-морской базы в Таллине и как бы между прочим посетовал на сложности с жильём в гарнизоне. Я прекрасно видел, что он находился в том состоянии, когда все люди кажутся братьями и хочется сеять только доброе и вечное! Во время очередного перекура мой новый знакомый передал мне клочок бумаги с написанным номером телефона и с заверением, что поможет решить квартирный вопрос. Свой смартфон я с собой не захватил, оставив его в следующем столетии, поэтому положил эту бумажку в карман. К подобным жестам, особенно от людей, находящимся в состоянии радости и расслабленности, я отношусь со скептицизмом, зная, что, как правило, такие обещания забываются на следующее утро.

 После нескольких дней проживания в коморке, я вспомнил о том предложении и начал искать тот самый клочок бумаги с номером телефона. Но он словно испарился. Пришлось провести основательный досмотр всех своих вещей (вот никак не мог вспомнить, куда её положил, хотя пил в тот день только традиционный железнодорожный чай). Как она оказалась под корочкой удостоверения в обложке, ума не приложу! Следующим этапом чуда явился сам звонок, который от меня несколько дней ждал тот самый попутчик! Мы договорились, что вечером он заедет за мной в Тонди и покажет вариант решения проблемы.

 И вот мы входим в пустую квартиру дома на улице Лаэвастику в районе Копли у Рыбного порта. После Цесиской квартиры и каюты Крейсера она казалась огромной: длинный широкий коридор, две приличного размера комнаты, небольшая кухня, свой собственный туалет с раковиной и холодной водой, большая печь (куда без неё) газовая плита с баллоном. Естественный вопрос: а как и на каких условиях можно заселить эти "Царские палаты"? Ответ был одновременно простым и в то же время сложным. Часть, в которой служил мой благодетель, расформировывалась, а эта квартира стояла на балансе и была: не то подпольным казино, не то секретной явкой (в подробности мы не вдавались). Оформлена она была на какого-то мичмана, который давно уволился и уехал, возможно, и не подозревая, что у него есть жилплощадь в столице будущего суверенного государства. Местный ЖЭК не оповещался, (квартира была в обыкновенном жилом доме). Ну, живет там военный, да и Бог с ним, а куда делась часть, им знать не надо.

 Условия были таковы: мне даётся расчетная книжка по квартплате, рассказывается легенда, что хозяин мне сдал квартиру, так как перевелся, а на новом месте квартиры нет. (конечно, же, липовый договор найма) и 1000 рублей за такую вот услугу. Конечно же, сегодня я бы поблагодарил человека и откланялся бы. Увы! Жилплощадь стала предметом торговли нечистыми на руку людьми или попросту мошенниками! Но тогда все были наивнее и честнее, как мне кажется. Это я сейчас понимаю, что тот капитан-лейтенант мог быть таким же мошенником, одевшимся в форму. Безусловно, риск был, но все обошлось! Двухэтажный дом тоже не был новостройкой уже лет пятьдесят, но не в плохом состоянии. Любимый вид источника тепла потреблял торфяные брикеты, которые не благоухали ароматами цветения магнолии, но зато являлись очень эффективным топливом.

  Квартал был тихим и располагался практически на одной из окраин города, но далековато от Тонди. Рядом, через дорогу был рыбный порт, в который заходили для разгрузки сейнеры и траулеры. Часто по вечерам, с наступлением темноты в дверь стучались какие-то темные личности и предлагали "не задорого" купить целый брикет свежезамороженной рыбы, объясняя свои преимущества низкой ценой из-за отсутствия посредников и торговой наценки. Жители дома покупали товар под давлением таких аргументов, хотя личности по своему виду больше напоминали рядовых советских "несунов" чем топ-менеджеров рыбного флота! В середине февраля я перевез вещи и семью в эту квартиру, и мы вполне прилично устроились. Видимо, пора вернуться в ОБМО.               


               
                Командир взвода.

 
Служилось в ОБМО беспроблемно: никакого дыбизма, ажиотажа и интриг. Техника практически не выезжала, да и как таковых задач материального обеспечения батальон не решал: на складах содержалось все на хранении. Передвижной хлебозавод не перевыполнял план по выпечке и не радовал своим ассортиментом. его только периодически запускали для проверки. Наша задача заключалось в обеспечении сохранности и комплектности закрепленной техники и имущества. Постепенно я отошел от всех потрясений и начал ностальгировать по ежедневной суете автослужбы.
После утреннего развода все неспешно разбредались по объектам и обеспечивали сохранность и комплектность, бесконечно перекуривая и беседуя в ожидании обеда.
   
Вскоре прибыл, видимо, успешно сдав сессию, комбат. Впервые увидев его перед разводом, я сразу отметил справедливость своих умозаключений: его внешность не вызывала никаких сомнений относительно его национальной принадлежности, да и имя-отчество Марк Борисович очень подходило к фамилии Штилерман. Но это никак не сказывалось на наших взаимоотношениях. Комбат был очень спокойным, я бы даже сказал: флегматичным командиром. По-моему, своей главной задачей он считал: никуда не вылезать и обеспечивать спокойствие себе и подчиненным. Как мне казалось: его очень устраивала должность, позволяющая отсутствовать на месте. Решая свои вопросы. Я как-то поинтересовался: не тяжело ли учиться в Академии, особенно сдавая экзамены, не посещая очные занятия? Ответ был в нашем национальном духе: "Не особо тяжело, но дорого!"
 
 22 февраля 1990 г. мама сообщила, что отчим, которого я всегда называл и считал отцом, находится в безнадежном предсмертном состоянии. У него еще летом обнаружили онкологию в термальной последней стадии, и он медленно угасал. В то время я был на дыбе, и это то же накладывало определенный, не самый приятный отпечаток на общее настроение. У меня не было на руках положенной заверенной телеграммы, но Марк Борисович без лишних вопросов предоставил мне краткосрочный отпуск. Отца я застал живым, но меня он уже не узнавал и практически был в сумеречном состоянии и вскоре скончался на моих глазах. Жутковато и трагично все это было. Наступали тяжелые времена 90-х, а мама оставалась одна с шестнадцатилетней сестрой.

Внезапно моей основной обязанностью и головной болью по службе стал некто рядовой Мисюра из моего взвода. Те, кто имел дело с военнослужащими срочной службы или сам был на такой службе, встречали особый тип солдата, которые были во всех частях, кроме специальных подразделений. Это такие увальни, спящие на ходу, или как говорили: "наложившие в штаны". Они всегда засаленные и грязные, последние на всяких спортивных и прочих мероприятиях, засыпающие на посту и постоянно "недомогающие" тогда, когда предстоят какие то трудности службы в виде полевых выходов. Таких сначала побивают, затем вообще не трогают и относятся как к пустому месту, не доверяя никаких задач, кроме уборки, которую они делают "спустя рукава". Такие тяготятся службой и стараются найти повод досрочно окончить исполнение "Священного долга и почетной обязанности"
 
  Мисюра был ярчайшим представителем такого типа солдат. К своим годам он, по-моему, в совершенстве овладел двумя ремеслами: сытно жрать и сладко спать. Правда, у него было водительское удостоверение, но допускать его к управлению никто не решался. С первых же дней после призыва вся его деятельность была направлена на решения задачи по досрочному окончанию действительной срочной службы. "закосить" по здоровью у него не получилось: его физическому здоровью мог бы позавидовать любой кандидат в отряд космонавтов. Потерпев фиаско в этом предприятии, Мисюра решил пойти другим путем и с завидным постоянством совершал суицид путем повешения своего рыхлого тела. И вот ведь странно: само приготовления и процесс процедуры никто не видел. (думаю что если бы видели, то с удовольствием бы ему подсобили) И что-то у него не ладилось: то верёвка порвется, то виселица не сдюжит ИТП. А вот странгуляционная борозда оставалась.

Все в батальоне были обеспокоены. Мне было понятно, что если вдруг такое произойдет, то это уже будет прямая моя вина. Понижать в должности меня некуда, так что, учитывая историю с Бойко, меня просто уволят по дискредитации. Ну и какое это будет горе для родителей самоубийцы? А резонанс? Помните то время? С гласностью и зачатками нарождающейся демократии появилась такая организация "Комитет солдатских матерей" к которой у меня сложное отношение. Негативность в моём понимании состояла в том, что резко увеличилось количество самовольных оставлений частей. Бойцы, наслушавшиеся бойких мам, при малейшем недоразумении бежали в эти комитеты. А мамы поднимали такую шумиху в СМИ, что их чад попросту по-тихому увольняли. (у меня был конкретный случай в полку). По-моему ум Мисюры хорошо всё это понимал и " надежду юношу питали" что от греха подальше его сбагрят домой к салу, горилке и перине.
 
Я назначил специально проинструктированного воина, который как тень следовал за потенциальным суицидником, а дежурный по части по ночам лично оберегал его сон и покой. Я же часто до отбоя был в расположении и лично беседовал с Мисюрой. Конечно же, я не рассказывал ему об истории любви Пола и Линды Маккартни, а что - то плёл о необходимости службы и о международной обстановке. А он молчал. Но в его глазах читалась знаменитая фраза: "Вот: ты думаешь, это мне дали пятнадцать суток? Это нам дали пятнадцать суток. А для чего? Чтобы ты вёл среди меня разъяснительную работу, а я рос над собой! ". Но все же проблему надо было решать кардинально, и мой гибридный ум придумал удобоваримый вариант. Я схватил Мисюру в охапку и привел его на прием к приходящему врачу - психиатру в гарнизонный госпиталь. После приема врач пригласил меня в кабинет. Как и все психиатры, этот был, как мне показалось, тоже был немножечко "того" Видимо, сказывается общение с соответствующим контингентом. Я услышал длинный монолог, из которого понял, что Мисюра типичный дебилоид, но не психически больной. Он не вешался, борозду он просто натирал проволокой и лучше его "комиссовать" и тем самым избавить всех от проблем. Для этого необходимо направить его на обследование в окружной госпиталь с направлением и характеристикой. Далее пошло рассуждение: "-Только: не пишите в характеристике, что он понимает и одобряет политику Партии и Правительства". Пауза. « -Хотя возможно, такие вот дебилы эту политику и понимают! ". Мисюру комиссовали. Я сопроводил его домой в Киев и более ничего о нем не знаю. Думаю, что от ярлыка "душевно больного" он избавился и прекрасно зажил. как Емеля на печи.

Жизнь продолжалась, и уже в мае я был восстановлен в должности. Как? Да, почти случайно.