Такая долгая короткая жизнь

Эта сентиментальная, немного банальная история произошла в конце нулевых в Москве с одним моим хорошим знакомым, и поскольку я давний поклонник таланта писателя Чехова, то простит меня Антон Павлович, что этот небольшой рассказ перекликается с его «Дамой с собачкой», тем более этот сюжет повторяется из века в век.

«Крузак» плавно покачивался на безупречном полотне дороги. Тот кто сидел за рулем, ехал на большой скорости  по недавно отстроенной автостраде. Слева и справа с периодичностью менялись картинки нашего российского пейзажа. Сначала по обе стороны хайвея стеной вставал лес, по осеннему одетый в багряно-золотые одежды, затем в осеннем убранстве распаханные до горизонта поля, наводящие в душе грусть и тоску.
Пейзаж разбавляли редкие деревни, поселки городского типа с придорожными кафе, вокруг которых теснились фуры дальнобойщиков, и конечно, оборотливый на российских просторах, вездесущий магазин «Пятерочка».
Где-то там впереди, в большом промышленном центре на берегу Волги, его ждала встреча; встреча с любимой женщиной. Женщиной, которая вот уже более десяти лет терпеливо ожидала его короткие наезды якобы в командировку, и от этого каждый раз, они оба, долго находились под впечатлением этих бурных свиданий, которых хватало до следующей поездки или неожиданного появления ее в столице.
Дорога была дальняя и он, приглушив радио, отдался воспоминаниям.  Все началось десять лет назад...

-Куда задевалась зарядка к моему телефону!?.. Почему в нашем доме все нужное исчезает как в бермудском треугольнике, полтергейст какой-то!..
Антон в раздражении ходил из угла в угол огромной спальни с айфоном в руке, который не подавал признаков жизни и смотрел на своего хозяина черным квадратом Малевича.
-Чего ты бесишься, с вечера надо ставить телефон на зарядку, сходи посмотри в детской.
Лариса — его жена, лежа в постели водила пальчиком по экрану такого же телефона, с интересом читая отклики на свой очередной, выложенный в сеть, любовный роман. Ее, когда-то очень соблазнительная, ножка выглядывала из под одеяла, открывая в кружевах ночной рубашки нетронутые загаром ягодицы уже немолодой женщины.
Был выходной день, пара только что проснулась и никуда не спешила. Яркая блондинка, с таким же ярким капризным ротиком и широко распахнутыми голубыми глазками перевела наконец взгляд на своего мужа:
-Тоша, вот уже месяц я замечаю как ты изменился, зачем ты повесил на себя еще должность ген.директора компании. Советую тебе на время побыть одному, отдохнуть, развеяться, поезжай на пару недель к морю.
-Клара, в сотый раз пытаюсь тебе втолковать; не вмешивайся в мои производственные дела, лепи свои любовные тексты и радуйся жизни.
Та состроила гримаску, показав свое неудовольствие, и снова уткнулась в телефон. Лариса обладала выдающимся для  женщины качеством: никогда ни на кого не обижаться.
Она и вправду писала романы, которые, к удивлению  образованного и критически настроенного супруга, выходили из под ее пера как горячие пирожки. Антон видел, что жена увлечена и занята, поэтому махнул про себя рукой,тем более скоро ее деятельность даже стала приносить неожиданный доход. Поначалу она платила издательствам, клянча у скуповатого мужа деньги на выпуск очередного «шедевра», потом издательства сами стали платить, а совсем недавно новоиспеченного романиста даже пригласили на телевидение, чтобы заключить контракт на очередную «мыльную оперу».
Антон только диву давался, что этот графоманский бред кто-то читает и даже собирается снимать кино. Он сам по молодости несколько раз пытался что-то писать, но после двух-трех написанных строк со стыдом захлопывал тетрадь и надолго забывал про свои писательские потуги.
Поэтому, воспитанный на хорошей литературе и читая простенький текст с красивостями, любовным пафосом и сентиментальной начинкой, где положительный герой совершает только благородные поступки, а отрицательный конечно наоборот, а уж если любовь то до гроба, он сокрушенно вздыхал: - куда катится мир!..
Но Лариса родила ему двоих детей; сначала мальчика потом девочку и они просто жили, жили как все.
Скоро из детской раздались голоса и любящий отец поспешил, до прихода няни, обнять своих малышей. Зарядный шнур действительно лежал в куче игрушек и игровой приставки к которой подходил его штекер.
-Доброе утро котята! Давайте вместе делать зарядку!
Девочка выпорхнула из своей постели и в пижамке теплым комочком свернулась на руках отца.
-Папка, ты сегодня с нами? И мы пойдем в аквапарк? - щебетала она, прижимаясь к его небритой щеке.
Мальчик наоборот, с ревностью хмуро поглядывал из своего угла где стояла его кроватка, на эти «телячьи нежности», хотя идея про аквапарк ему понравилась. Все таки это наверное лучше чем музей или детский театр, куда регулярно водила их мать чтобы привить вкус к настоящей культуре.
День прошел продуктивно: папа повел детей в цирк. Это был тот редкий случай когда Антон целиком, до самого вечера, мог посвятить себя семье. Все было прекрасно, и он на короткое время почувствовал себя ребенком, аплодируя вместе с детьми тиграм, которые как домашние кошки ласково бодали своими широкими лбами братьев Запашных.
Но вернувшись домой снова ощутил пустоту и раздражение. Это состояние внутренней неудовлетворенности собой вот уже весь последний месяц неожиданно настигало его в самых невинных ситуациях на работе и дома.
Жена упоенно стучала по клавишам ноутбука, создавая очередной «рОман», не обращая внимания на домашних и Антону захотелось напиться. Он позвонил коллеге и через час они привычно расположились в ресторане, где их хорошо знали.
Официант предложил на закуску осетрину, крабовый салат и запеченную с овощами форель. Стол был исключительно рыбный и друзья, с аппетитом поедая эти дары моря, с увлечением отдались привычным разговорам о делах в компании и сплетням, хотя после последней их встречи прошли лишь сутки. Уже затемно они вышли из ресторана.
-Слушай Саша, тебе не кажется что наша жизнь проходит впустую, однообразно и даже убого.
Антону вдруг захотелось откровенно высказать своему, не склонному к сантиментам, приятелю все мысли, которые последнее время не давали ему жить.
-Где-то люди создают что-то полезное, творят наконец, живут настоящей интересной жизнью не только в науке или литературе, но и на земле, а мы...
Его спутник, запахиваясь широким плащом и подняв воротник от резкого предосеннего ветра, произнес:
-Антоха, какая хрень тебе в голову лезет. Ты просто давно не был в отпуске, поезжай к солнцу, морю; там бархатный сезон и баб красивых еще навалом. Ни о чем не думай, все эти мысли до добра не доведут, да и вообще думать вредно...
Они еще немного прошли до ближайшей станции метро и прощаясь, его товарищ изрек:
-А осетринка-то сегодня была с душком однако...
Что-то чеховское послышалось Антону в этом ответе и он вздохнув, побрел к себе домой.

Самолет приземлился в аэропорту Сочи. Антон не любил эти новомодные круизы по заграницам. И не потому что он такой патриот, просто с детства он привык находиться среди своих, тем более на отдыхе. В силу своей профессии ему много пришлось помотаться по свету и пальма на пляжах Кубы или Египта через неделю уже не вызывала того щенячьего восторга экзальтированного туриста, а незнакомая речь вокруг вызывало чувство заброшенности и тоски по Родине.
То ли дело наш южный рынок, когда ходишь по рядам, перебрасываясь шуточками с молодайками за прилавком или сидишь с бокалом вина на открытой веранде, а мимо плывет нескончаемый поток беспечных отдыхающих женского пола, все как одна будто сошедших с глянцевых обложек журналов. Все они говорят на родном тебе языке, и все готовы к легкому флирту или к ни к чему не обязывающему знакомству.
Но Антон, как примерный семьянин, отправился отдыхать с пятилетней дочкой Василисой, а мама осталась в Москве со своими романами и семилетним сыном, который пошел в первый класс, в школу.
Поселились отдыхающие в коттеджном городке со всеми удобствами прямо на берегу. Гостиничные номера, даже люксовые, он также не любил, предпочитая неказистую избушку, но свою; с отдельным входом и незатейливой кухонкой. Им достался двухкомнатный домик с кухней и кстати со всеми гостиничными прибамбасами в виде кондиционера, WI-FI и даже маленькой сауны с душем.
Коттедж понравился и дочка сразу принялась обустраивать новое для себя жилище с энтузиазмом пятилетней хозяйки, так как по ее мнению мужчины довольно беспомощны и ничего не понимают в уюте (здесь чувствовалась строгая рука мамы).
Василиса была не по годам самостоятельной непоседой, любила верховодить и первое ее действо было найти место своему плюшевому мишке с которым она никогда не расставалась. Воспитатели в детском саду нередко жаловались на ее проказы.
На территории турбазы располагались: прекрасное кафе, бар, работающий до утра, танцпол и много детских площадок раскиданных в самых неожиданных местах. Антон был доволен, что не ошибся в выборе пансиона.
-Пап, можно я пойду на площадку...
Прямо под окнами расположился детский городок с качелями, песочницей, горкой и разными, непонятными для взрослого ума, сооружениями в виде башенок, лестниц и разного рода нагромождений по которым как муравьи ползала детвора.
-Ладно беги, сейчас я тут управлюсь и пойдем купаться.
Девочка сбежала с крыльца и сразу же влилась, как это умеют только дети, в шумную компанию. Над площадкой стоял такой гомон, что перекрывал крики прибрежных чаек. Антон улыбнулся, глядя в окно на этот праздник жизни, и продолжил раскладывать вещи.
Уже через полчаса, в шортах и легкомысленной маечке, он с полотенцем через плечо вышел к площадке, разыскивая глазами Василису. Та уже успела пять раз поссориться и столько же раз помириться, а сейчас ходила внутри круга малышей и звонким голосом, хлопая каждого по груди, проговаривала детскою считалку определяя кто будет водить. Все скамейки вокруг были заняты мамочками и бабушками и Антон почувствовал себя не в своей тарелке.
Чуть в отдалении на скамейке сидела женщина с книгой в руке, в соломенной шляпке и солнцезащитных очках. Она с интересом наблюдала за детьми.
-Василиса, заканчивай пойдем купаться!
Занятая в распределении ролей в будущей игре, девочка даже не обернулась:
-Нуу пап... Чего ты так быстро, видишь я играю, подожди, сейчас!
Папа со вздохом, вежливо поздоровавшись, присел рядом с женщиной в шляпке, уже более конкретно рассмотрев соседку. Та непринужденно ответила, улыбаясь во весь ряд белых и ровных зубов, эффектно контрастирующих с южным загаром.
Антон приехал на курорт с ребенком, поэтому никаких романов не планировал, но по привычке отметил узкие ступни в сланцах, крепкие мускулистые ноги, открытые белыми шортами и нежный пушок на шее от убранной под шляпу прически. Лицо осталось за кадром.
-Девочку зовут Василиса? Бойкий ребенок, быстро всех построила.
-Да, это она может.. - нехотя обронил Антон. Вы я вижу здесь давно судя по загару?
-Третью неделю уже, скоро уезжать... Я здесь с сыном; вон тот, самый послушный в очках, в рот смотрит вашей Василисе... Наш коттедж рядом с вашим, так что соседи...
Антон скосил глаза на книгу, лежащую на коленях у незнакомки: - «Господи! Шекспир! Цену себе набивает, плавали знаем... А впрочем, нормальная бабенка, был бы один можно бы приударить». Солнце плавно уходило в закат.
-Васька, заканчивай, а то один уйду!.. Нам еще после долгой дороги подкормиться надо, - пояснил он соседке.
-Смело можете завтракать, обедать и ужинать в кафе — кухня прекрасная.
-Спасибо, ну где же эта несносная девчонка!
Антон встал, собираясь с грозным видом направиться к площадке:
-Простите не представился: Антон.
-Полина.
Мужчина зашагал к детям, а женщина снова уткнулась в книгу.
Море встретило отдыхающих ласковым прибоем и светлячками от заходящего солнца. Потом был плотный ужин в кафе и напоследок, в местном магазинчике и «диком» рынке неподалеку, мужчина прикупил вина, чай, кофе и фрукты.
На турбазу резко, как это бывает только на юге, опустилась ночь, хотя время было еще вполне детское. Зажглись фонари, со стороны танцпола донеслась музыка и, усиленный микрофоном, голос диджея, приглашающего желающих присоединиться к дискотеке. Резче стал ощущаться аромат цветов перемешанный с запахом моря.
Антон любил эти южные вечера, и расположившись в своем дворике под навесом, с бокалом легкого вина, наслаждался видом лунной дорожки. Василиса не докучала ему, а увлеченно что-то рисовала цветными фломастерами на столике под огромным абажуром.
У соседей тоже ярко горело электричество и за живой изгородью из густо растущего кустарника слышались голоса. Затем послышались шаги и знакомый голос позвал:
-Антон, вы не заняты?
-Нет, пытаюсь рисовать, но у дочки это получается лучше.
-Еще раз извините, только я приглашаю вас в гости.
Сквозь кустарник, на фоне яркой лампы, выделялся женский силуэт.
-Вино брать?
Полина рассмеялась:
-Вообще-то нам нужна ваша дочка; Ромка капризничает: - Хочу к Василисе и все!
Девочка, услышав свое имя, оторвалась от занятий и навострила ушки. Антон тоже рассмеялся:
-Вот она нонешняя молодежь; полчаса знакомства и жди сватов, тогда уж может вы к нам?
-Хорошо, сейчас приведу мальчика.
Антон услышал как она вполголоса что-то выговаривала своему сыну и уже через минуту они переступили границу чужого дворика.
Полина была в простом ситцевом платье, без рукавов, и в темноте открытые части тела казались черными на фоне светлой материи.
-Ну вот привела жениха, когда надоест особенно не церемоньтесь, он у меня послушный и все понимает. Она подтолкнула Ромку: - ну давай иди к Василисе, сам просил... Извините еще раз...
Женщина собралась уходить. Антон встал из кресла навстречу гостям:
-Э нет, так не пойдет мадам, не оставляйте меня одного, я не справлюсь. Вот такое же кресло присаживайтесь, будем пить вино, есть фрукты и следить за детьми, чтобы чего не натворили.
Василиса сразу посадила мальчика за стол, а сама стоя как строгая учительница что-то объясняла ему. Тот взяв в руку фломастер, снизу вверх, сверкая очками, смотрел на нее. В этом взгляде было восхищение и трогательная покорность этому чуду с хвостиком белых волос и строгим командирским голосом.
Полина, задумчиво глядя на детей сказала:
-У меня Ромка спокойный ребенок, знаете такой; из вундеркиндов, в шахматы играет на уровне взрослого.
-А у меня наоборот — ураган, сатана в юбке...
Антон придвинул ей кресло. Полина присела напротив и теперь, при свете яркой лампы, Антон наконец рассмотрел ее.
Лицо было неброское, вообще-то обычное лицо с остреньким носиком и чуть раскосыми глазами. Но когда женщина улыбалась оно становилось прекрасным; влажные губы, чуть тронутые помадой, приоткрывали ровную полоску белоснежных зубов, а глаза при этом немного щурились и становились от этого еще уже, а так же резче выступали складочки по краям губ.
Нет, он не прав: лицо было необычно, а самое главное вела себя Полина просто и без жеманства, так свойственное некоторым дамам при первом знакомстве, и в то же время пристойно, гордо держа дистанцию. Чувствовалась порода.
Первоначальное равнодушие испарилось сразу и Антон почувствовал азарт охотника, предвкушавшего увлекательную курортную историю. И сейчас глядя на Полину, с интересом разглядывающую рисунки пятилетней девочки, он понял как был неправ, и эта женщина просто совершенство.
Наверное это действовало вино, море, вечер с треском цикад и запахом розовых кустов растущих повсюду. И он прекрасно осознавал, что нахмурится небо, сея мелкий и нудный дождик на скамейки и детскую площадку, короче осенний антураж наводящий зевотную скуку, и уйдет очарование и восторженность первой встречи, а принцесса превратится в золушку и станет как все.
Повидавший на своем веку всякого и хорошо познавший женщин, сейчас гнал от себя такие мысли, продолжая любоваться Полиной не понимая о чем та ему говорит и рассеяно улыбаясь. Она на полуслове остановилась:
-Антон, мне кажется что вы меня не слушаете...
-Что вы, очень интересно, продолжайте... Так значит на следующий год вы с мужем собираетесь отдать ребенка в спецшколу для одаренных детей?..
Полина с удивлением посмотрела на него:
-Мне показалось что вы где-то далеко и думаете о другом, вы не шпион?
-Нет, я простой человек, обыкновенный муж у талантливой жены и отец, безумно любящий своих детей.
-А кто ваша жена?
-Писательница, романы пишет...
-Да что вы говорите, как интересно! Простите за любопытство; можно узнать фамилию?
Антон назвал псевдоним под которым печаталась Лариса. Полина ненадолго задумалась.
-Нет не помню, читать не приходилось.
-Вы немного потеряли — вздохнул Антон: - может смотрели сериал «Любовь на все времена»...
Полина прыснула, но тут же осеклась:
-Ой простите! Просто название забавное, а сериалы смотрю крайне редко. А чем вы занимаетесь, если не секрет?
Антон пожал плечами:
-Инженер, специалист по бурению скважин, в свое время заключил контракт с азиатами, работал от их конторы по всему миру, но это было давно. Сейчас ничего интересного, так: купи-продай, знание языков помогает. Раз пошел такой разговор, теперь я жду от вас откровенного рассказа о своей жизни...
-А у меня и подавно все просто: закончила ВУЗ в своем городе, работаю в проектной организации.
-А муж?
-Служит... Крупный чиновник в местном правительстве... Так что биография так себе, в основном занимаюсь семьей.
-Смотрю Шекспира читаете...
Она смутилась:
-Просто не читала ни разу, дай думаю полистаю на досуге; так сказать повышаю образование и кругозор. Знаете не хочется быть курицей, и ко всему прочему очень люблю театр, не пропускаю в своем городе ни одной премьеры. Я люблю свой город где родилась, закончила школу, педучилище потом институт, и не покину его ни за какие коврижки.
-Похвально... Что же не пьете совсем? Я за разговором полбутылки уже уговорил. - Антон разлил остатки вина в бокалы, - предлагаю погулять когда уложим детей.
-Я согласна.
Неожиданно по кровле застучал дождь. Вначале редкие капли басовито бухали по листовому железу и вдруг, без всякого перехода, забили бодрой дробью пионерского барабана.
-К сожалению прогулка отменяется...
-Не беда, здесь тоже неплохо, вот только вино кончилось... Я сейчас сгоняю...
Полина пожала плечами, переключив свое внимание на детей. Она, взяв в руку фломастер, показывала Василисе приемы рисовальной грамоты. Та, сбоку прижавшись к женщине, внимательно наблюдала, нетерпеливо покусывая губы, стараясь повторять все движения вслед за умелой рукой. С другой стороны также прислонился Ромка у которого от усердия очки съехали набок.
-В вас пропадает учительница начальных классов.
Сходя с крыльца с зонтиком сказал Антон.
-Было дело, после восьмого класса пошла в педучилище и кстати закончила с отличием, институт был уже потом, заочно, так что я училка.
-Ладно ждите, я быстро...
И он скрылся в блестящих от дождя зарослях.

Еще долго мужчина и женщина сидели вдвоем за столом. Перестал стучать по крыше дождь. Детей давно отвели спать, а они все разговаривали и разговаривали, постепенно открывая самые, казалось бы, потаенные свои мысли и с каким-то восторгом убеждаясь, что думают в унисон и на одни и те же вещи в мире, быту, в политике, в любви наконец, смотрят одинаково.
Антон не мог припомнить в своей жизни ни одного такого случая и такого собеседника. Им обоим было чертовски интересно друг с другом, и только охрипший голос диджея вдалеке и последние аккорды музыки заставили их пожелать «спокойной ночи» и разойтись по своим «бунгало».
На следующий день ярко светило солнце и Антон проснулся от того, что Василиса, сидя на нем пыталась расчесать его кудри. Голова была тяжелой и он сразу все вспомнил; - Черт меня дернул еще бежать в магазин за добавкой, а ведь собирался вообще не пить. Ну да ладно, отпуск только начинается, а соседка со своим ребенком скоро уезжает. Он корил себя, что был так откровенен с незнакомым человеком.
Антон вышел во дворик, сделал легкую разминку. У соседей было тихо. Потом постоял под душем, и сварив дочке овсянку, а себе сделав бутерброд с маслом и сыром, позавтракал.
На пляже он сразу увидел Полину. Ромка сам с собой играл в шахматы, а женщина сидела в шезлонге в темных очках. Она сидела у самой кромки и казалось спала. Море ласково накатывало на берег, доставая ступни ее ног. «Наверное тоже страдает...», - подумал Антон и с разбегу, как всегда это делал, нырнул в прибой. Проплыв несколько метров, повернул обратно и выходя на берег услышал голос Полины:
-Почему не здороваетесь Антон?..
Он смешался:
-Простите, почему-то подумал что помешаю.
-Да нет, я не спала, хотя после вчерашнего душа с телом расстается. Располагайтесь рядом; сын только глаза открыл, сразу спросил про Василису.
Антон лег рядом с мальчиком:
-Ромка, чего один играешь? Давай партию...
Они разложили шахматную доску и лежа друг напротив друга стали двигать фигуры. Василиса,набрав в резиновую шапочку воды, подкралась сзади и вылила на спину мальчишки. Тот от неожиданности подскочил и хотел уже заплакать, но увидев что это Василиса дурачится, сдержался.
-Не поддавайся Ромка, будь мужчиной и запомни: с женщиной надо держать ухо востро, а то на голову сядет.
-А я и не поддаюсь...
Хмуро произнес мальчик, выдвигая ферзя на переднюю линию. Антон на минуту задумался. Василиса как ни в чем не бывало села на плечи отца и вцепившись в густые волосы, раскачиваясь из стороны в сторону, пела песенку в которой не было слов, а только: ла-ла-ла.
Полина сквозь очки пристально наблюдала за этой троицей. Казалось, что она снова дремлет. Женщина не понимала что с ней произошло после вчерашнего. Она видела мужчину, рядом детей, солнце, пляж, море, и вдруг ей показалась эта картина простой и незыблемой. Словно пазлы, находящиеся в хаосе вдруг сошлись именно здесь; на этом клочке земли, чтобы создать что-то удивительно цельное и фундаментальное.
Она испугалась этих мыслей - «все, завтра уеду и останется только приятное воспоминание о короткой встрече и долгой ночи с вином и треском цикад за откровенным и задушевным разговором». Она поднялась и стала собирать вещи:
-Ромочка, пойдем, потом доиграешь, нам еще собираться надо. Извините Антон, мы уже давно на пляже; как бы не перегреться.
Мальчик нехотя встал, отряхиваясь. Антон, не слыша Полину, смотрел на шахматную доску, продумывая свой очередной ход. Потом, очнувшись, с сожалением смахнул фигуры в песок и стал помогать Ромке убирать шахматы.
-Ничего Ромка, вечером доиграем.
-Вечером не получится; мы завтра уезжаем.
-И что? А разговоры поразговаривать?..
Полина, молча взяв сумку с пляжными принадлежностями, пошла в сторону лагеря. Антон, хмыкнув, перевернулся на спину глядя вслед уходящей фигурке: - «обидно черт побери; девочка-то ничего — фигуристая, да и умна к тому же, ладно, жизнь продолжается...» Он вскочил на ноги и, взяв дочку за руку, побежал к воде.
Ближе к вечеру он стоял у плиты и готовил жареную барабульку, купленную на рынке, изредка поглядывая в окно на детскую площадку. Приняв «на грудь» вечерние сто грамм, с аппетитом поедал этот нехитрый деликатес. Неожиданно он услышал стук в окно; там стояла Полина, - ну вот, вечерние посиделки не отменяются...
-Антон, Ромка у вас?
-Да нет, они на площадке.
-Их нигде нет! Я уже весь лагерь пробежала!
Голос ее срывался от волнения. Антон, быстро надев футболку, выскочил на крыльцо:
-Полина, давайте без паники, прежде всего надо опросить детей, вы это сделали?
-Нет...
Он чертыхнулся и поспешил к площадке. Дети и мамочки с бабушками ничего вразумительного сказать не могли пока один мальчик, картавя и глотая слова, не сообщил, что Василиса звала всех идти к молу и собирать там ракушки, которые якобы можно жарить на костре и есть.
Полина и Антон стремглав устремились в сторону мола, который выступал своей громадиной далеко в море и оберегал пляж от штормов. Полина в сердцах обронила своему спутнику, что раз приехал с ребенком значит должен следить за ним в оба глаза.
-Так же нельзя Антон, тем более что девочка такая непоседа...
Выговаривала она, задыхаясь от бега.
-Да было дело; когда-то угощал дочку жареными моллюсками. Мне и в голову не могло прийти, что она это запомнит...
Наконец, прямо у границы лагеря с зеленым забором, от берега начинался бетонный пирс, выступающий далеко в море, борт которого в зеленой тине был усеян ракушками. Прямо у берега по колено в воде копошились две фигурки.
-Ну блин! - Антон даже матернулся в сердцах. - Кто сказал что детей нельзя пороть!
-О господи! Ну слава богу!
Полина облегченно вздохнула и непроизвольно припала к плечу Антона и от этого стала близкой. Он замер. Оба почувствовали естественность этого порыва и поэтому смутились.
Полина отвела глаза, поправила шляпку и пошла сутулясь какой-то усталой походкой. Антону вдруг до боли стало жалко эту женщину, за короткий срок из заурядной отдыхающей (как он поначалу думал) ставшей родным человеком.
Он догнал ее, положил руку на плечо и прижал к себе. Она доверчиво прильнула, повинуясь этой мужской силе, и сегодняшние ее мысли на утреннем пляже обрели осязаемую форму в облике этого малознакомого мужчины с седыми висками, деликатного и немного смешного.
Так, уже не спеша, они шли к детям, которые с увлечением ковырялись в зеленой тине, покрывающей бетонную сваю пирса. Вспышка гнева на свою непослушную дочь, благодаря Полине, испарилась сразу и вытащив детей как котят из воды они направились по кромке прибоя к лагерю, ступая босыми ногами по плотному как паркет песку.
Со стороны казалось, что вот она — счастливая семья, где любящие друг друга родители, а рядом с веселым гомоном бегают их дети.
-Когда вы уезжаете?
-Завтра самолет поздно вечером.
-Значит еще увидимся и поговорим; я не хочу такого простого финала.
-Ох, Антон, курортная сказка закончилась и для меня начинаются серые будни...
Они стояли у крыльца Полины. Ночь уже давно накрыла турбазу, издалека доносилась музыка и голос неутомимого диджея. Антон крепко обнял ее и прижал к себе, ощущая через футболку по девичьи крепкую грудь и бедра молодой женщины.
-Может погуляем?..
Срывающимся голосом прошептал Антон.
-Нет, спокойной ночи, прощайте...
Она с трудом высвободилась из крепких объятий и торопливо растворилась в черноте прихожей, а он, постояв немного, пошел к себе.
Ночью ворочался даже не пытаясь заснуть, прокручивая в голове все перипетии прошедшего дня. Он казалось наяву ощущал прикосновения такого желанного тела. И с твердым намерением завтра обменяться с соседкой телефонами, он провалился в глубокий сон.
Как только проснулся, сразу побежал к морю. Было раннее утро и Василиса еще спала. На соседнем участке тоже было тихо. «Наверное спит моя Полина», - подумал он. Сделав разминку на безлюдном пляже, он зашел в спокойную воду и долго плавал, предвкушая скорую встречу.
Возвращаясь, он увидел у соседей постороннюю женщину, которая усердно пылесосила коврик у входа. Сердце замерло от тягостного предчувствия, Антон поспешил к соседям:
-Доброе утро, а где хозяйка?
-Еще до рассвета такси забрали Полину Николаевну.
-Почему, у нее самолет только вечером...
Горничная только развела руками.
Антон был в бешенстве: - Как же так! О женщины! Хитрейшее порождение эдемского сада! Разве не было вчера искренних объятий, взгляда; в котором читалась только любовь и готовность идти до конца!
Он клял себя за эту юношескую наивность и излишнюю курортную влюбчивость, но еще больше проклинал свою самоуверенность: он даже не узнал ее фамилии! Нет, так его не кидала еще ни одна женщина!
Это состояние потерянности не покидало его и все последующие дни и только по возвращению в Москву окунувшись в сутолоку бытовых забот и производственных проблем, он вроде как стал забывать об этом курортном увлечении.
Василиса по приезде выложила маме и про мальчика Рому и тетю Полину, которая приходила к ним в гости и учила ее рисовать.
-Очень интересная барышня...
Вставил свое слово Антон. Лариса, целиком погруженная в компьютер, где редактировала свой очередной текст, безучастно произнесла:
-Тоша, тебе не идет роль фата...
«И снова великий Чехов!» — усмехнулся Антон.
Осень была на исходе. Скоро выпал снег и в Москву пришла зима. Антон вывел детей во двор. Те, радуясь легкому морозцу, носились по всему периметру, запрыгивая с головой в снежные брустверы воздвигнутые трудолюбивым дворником. Неожиданно он услышал знакомый голос: - «Ромка, хватит валяться в снегу, пора домой!»
Он бросился на этот зов. Женщина в белой вязанной шапочке и шубке спиной стояла к нему. Он тронул ее за плечо и  сразу смутился; на него смотрело ярко накрашенное лицо в обрамлении кудрявых волос.
-Простите обознался...
Та ничего не ответила, удивленно окинув взглядом незнакомого мужчину.
Так долго продолжаться не могло; он постоянно думал о Полине, и в миллионный раз корил себя что не взял ее телефон. Он бы набрал ее номер и услышав знакомый голос, как бы нехотя напомнил, что негоже забывать старых друзей, и что на днях его якобы посылают в их город, поэтому неплохо бы пересечься... Как бы сейчас все было бы просто! Это состояние бессилия и невозможность изменить, исправить ситуацию не давало ему жить.
В конце концов, ближе к новогодним праздникам, Антон устроил себе командировку в этот город; там находился один из филиалов их компании.
У него не было плана как искать человека. Он почему-то думал, что стоит ему только появиться в этом областном центре как обязательно встретит ее на улице, в кафе, в театре.., да да, в театре: - она же говорила, что обожает театр!

Наконец он здесь. Гостиница в центре и номер в два огромных окна, выходящих прямо на площадь. Город, славный своей историей, встретил башенками православных храмов и шпилями минаретов. Антон и раньше бывал в этом городе, но тогда все проносилось в вихре встреч, обедов с компаньонами в дорогих ресторанах и в памяти оставались только картинки туристического буклета.
Но сейчас он вышел на улицу, вдыхая морозный воздух и с жадностью вглядываясь в лица прохожих. Он уже с интересом озирал окрестности; ведь Полина наверняка бегала тут девочкой, ходила на лекции в университет и Антон смотрел на окружающую панораму ее глазами.
Он не знал с чего начать. Полина говорила, что муж крупный чиновник в областном правительстве, но не зная фамилии все это было нереально. Работа: но он даже не знает кто она по профессии и направление по которому работает ее проектная организация.
Неожиданно взгляд его упал на огромную афишу, которая сообщала населению, что губернский драмтеатр дает новогоднюю премьеру в только что отремонтированном здании. Антон опрометью бросился к кассам, но билетов конечно же не было.
Спешно набрав номер своего партнера из местного филиала, он слезно попросил посодействовать в этом деликатном деле. Для аборигена это оказалось делом несложным и уже через час он позвонил и предложил два билета на премьеру, правда только галерка. Антон был восхищен такой оперативностью, поблагодарил товарища и зачем-то взял оба билета.
Вечером, еще за час до представления, он был у парадного входа. Затем прошел внутрь, рассматривая оказавшихся ему на пути женщин. В фойе публики было мало и он пошел в буфет. Взял рюмку коньяка, это несколько привело его в равновесие и он уже спокойно разглядывал людей, которые все прибывали и прибывали, заполняя вокруг пространство шумом, запахом дорогих духов и табака, проникающего из расположенной под лестницей курилки.
В этой толчее немудрено было не заметить знакомое лицо, тем более Полину он видел всего два дня и в основном без макияжа. Кто не знает эти милые женские хитрости, когда лицо в обыденной жизни дачи, дома или пляжа, перед выходом в свет становится совершенно неузнаваемым.
Прозвенел первый звонок и публика потянулась в зрительный зал. Взяв бинокль, Антон поднялся на третий ярус. Место было неудобное и он, со своим ростом, упирался коленками в барьер, поэтому пришлось сидеть немного боком. Партер был как на ладони и он методично, пока не притушили свет, начал рассматривать публику в первых рядах и далее.
Он сразу ее узнал. Узнал поворот головы, пушок на шее от высокой прически, а главное улыбка! Она склонила голову к своему спутнику слегка улыбаясь, отчего заметно выступала складочка по краю губ.
Сердце бешено колотилось. Он стал рассматривать мужчину, сидящего рядом с Полиной, но заиграла бравурная музыка, погас свет и поднялся занавес.
Антон не понимал что происходит на сцене. Он потом не мог вспомнить название пьесы; кажется там много пели. Главное она здесь и он даже успел разглядеть ее гардероб. Это было черное платье из тонкого бархата с открытой шеей и декольте. Не дожидаясь антракта, он вышел в фойе и встал у широкого портала, представляющего собой выход из партера.
Наконец служащие театра — две дамы в возрасте, открыли створки массивных дверей и толпа повалила в фойе, буфет, туалеты и курилку. Антон сразу увидел Полину. Она шла под руку с солидным мужчиной одетым в костюм-тройку, больших роговых очках и глубокими залысинами.
Взгляд ее рассеяно скользил по сторонам и вдруг, остановился; она увидела Антона. Она замедлила шаг и даже споткнулась, в глазах застыл испуг и растерянность, но всего лишь на секунду. Она овладела собой и оставив своего спутника, опустив голову, спешно пошла куда-то в сторону. Антон поспешил за ней.
Полина шла быстро, не разбирая дороги, зная что он идет сзади. Они оказались в лабиринте служебных помещений, подсобок, где-то раздался смех, наверное рабочих сцены. Наконец она остановилась в полутемном коридоре, глядя в пол и беспомощно опустив руки. Антон приблизившись, бережно обнял ее, вдыхая аромат духов и шепча на ухо какой-то вздор.
Полина, немного отстранившись, всматривалась в его лицо, поглаживая рукой по волосам, небритой щеке (Антон начал отращивать, входившую в моду, легкую небритость).
-Милый мой, бедный Антон, где ты был, по каким морям-океанам тебя носило. Я ждала каждый день, каждую минуту, даже во сне. Если можешь прости, что сорвалась не попрощавшись. Я испугалась, очень сильно испугалась. Мне показалось, что это не любовь, а страсть, которая сожжет и опустошит наши души. Еще я испугалась за тот уютный мир, который я строила по кирпичику и который в одночасье будет разрушен. Прости, я обычная женщина...
-Потом, все потом родная. У нас мало времени, вот мой телефон, я остановился в отеле, — он назвал известную в городе гостиницу. Звони сразу как появится возможность, а сейчас я покидаю театр; не могу смотреть спектакль, зная что ты здесь где-то рядом,а не со мной. Не хочу тебя компрометировать иди, ну а я буду ждать.
Он поцеловал ее в губы долгим поцелуем от которого у обоих закружилась голова, потом развернул за плечи и слегка подтолкнул:
-Иди, славная моя Полина, тебя наверное уже заждались.
И она пошла; счастливая, гордо неся голову и с вызовом поглядывая по сторонам. Ну а Антон, тоже воодушевленный долгожданной встречей, поспешил в гардероб.
В гостинице он заперся в номере и стал ждать звонка. Он смотрел на лежащий перед ним телефон. Звонили как всегда часто, но в основном по работе. Даже Лариса вышла на связь, поинтересовавшись надолго он там застрял и не может ли муж к новогоднему столу, там на Волге, прикупить черной икры по дешевке.
Время близилось к полуночи: - наверное надо потерпеть до завтра - подумал он и неожиданно уснул. Звонок раздался громко и неожиданно. Антон даже подскочил на кушетке, где просто прилег у телевизора. В трубке раздался долгожданный голос:
-Антон, милый, прости что поздно. Очень хочу тебя увидеть, но у тебя нельзя. Кстати отель расположен в двух шагах от моего дома и наверняка попадется кто-то из знакомых. Ты на машине?
-Да..
-У нас, на краю города прямо у берега стоит дебаркадер, который приспособили под гостиницу; вот адрес и телефон, узнай можно ли там снять номер. Я сегодня свободна, все, прости, буду ждать звонка, целую.
Голос в телефонной трубке показался чужим и незнакомым. Эта обыденность с которой Полина назначала ему свидание несколько отрезвила: - может быть зря он как мальчишка бросился в омут этих отношений и это всего лишь обыкновенный адюльтер, а после близости придет раскаяние и вина перед семьей.
Ведь когда-то Полина сама предупреждала его, что рано или поздно сказка закончится, а жизнь покатится дальше по своей устоявшейся колее и то что свойственно беспечной и свободной юности не к лицу, обремененным семьями, взрослым людям. Но в то же время перед глазами стояла недавняя встреча, залитый слезами взгляд Полины и искренность ее поступков, когда она совершенно не раздумывая и доверяя ему, пошла на этот шаг.
Дождавшись утра, он дозвонился до гостиницы, в которой благодаря зиме было полно свободных номеров, и снял люкс на верхней палубе. Потом долго выбирался через толчею трамваев и авто к зоне частной застройки, где в лесном массиве приткнулся к берегу дебаркадер, отремонтированный изнутри и снаружи. По трапу прошел на ресепшен и скоро обживал довольно приличную двухкомнатную каюту с видом на Волгу.
Он сразу позвонил Полине и предложил встретить ее в городе, но она сказала что возьмет такси и через два часа будет.
Все это время Антон ходил из угла в угол большого номера, представляя в картинках скорую встречу. Впервые они будут наконец наедине и он невольно бросал взгляд на широкую двухспальную кровать. Он был как на иголках; поставил в вазу букет купленный по дороге, а также бутылку шампанского и фрукты.
То ему казалось, что стол выглядит убого и бедно: - может Полина будет голодна, а то; картинка казалась по мещански аляповатой и пошлой. Нет, так можно сойти с ума. Он сел в кресло и включил телевизор.
По коридору застучали каблучки, он замер. Дверь отворилась и в номер впорхнула, именно впорхнула, как птичка  Полина. Она была в дубленке, от мороза вся какая-то налитая здоровьем и счастьем, как спелое яблочко. Глаза излучали веселую отчаянность, щеки от мороза горели огнем, а волосы непривычно рассыпались по плечам. Женщина не была похожа на прежнюю Полину; там на море и вчера в театре.
Она повисла у него на шее. Антон от неожиданности встал в ступор, не зная куда деть свои руки. Наконец он тоже обнял ее, вдыхая внесенный в номер морозный воздух перемешанный с ароматом хороших духов. Потом стал помогать Полине раздеться. Черный обтягивающий шерстяной  свитер тонкой вязки подчеркивал изящество фигуры с тонкой талией и красивой грудью.
Антон успокоился и желание с новой силой накрыло его. Он снова прижал к себе женщину, ощущая как тогда на курорте ее бедра и грудь. Рука лихорадочно скользила от спины вниз - к упругим ягодицам. Полина запрокинув голову смотрела ему в глаза, полностью принимая и отдавая себя во власть этих ласк. Она так же лихорадочно стала расстегивать на нем рубашку, брючный ремень, молнию...

Они лежали на спине полностью опустошенные и смотрели в потолок на котором из занавешенных штор зайчиком пробилось зимнее солнце. Антон положил свою правую руку ей под голову и она как котенок прижалась к нему, заглядывая в глаза и проводя рукой по широкой груди.
-Можно я раздвину шторы?
-Чего ты спрашиваешь.., хотя и так светло.
-Я люблю солнце.
-А я ненавижу, особенно низкое на дороге. Люблю вечер — сумерки.
-Ты наверное вампир?
-Интересно, как ты догадалась..
-Все вампиры любят сумерки, даже фильм есть такой.
-С тобой я не только вампир, но еще маньяк, так что будь осторожна.., знаешь этакий маньячок...
-Ты дурачок..
Полина вылезла из под одеяла, накинула на себя его рубашку, затем подошла к широкому окну и раздвинула плотные шторы; комнату залило ярким дневным светом.
Антон любовался этой женщиной и был счастлив. Ушли куда-то дурацкие размышления о смысле жизни, производственные и бытовые неурядицы; он просто смотрел на  Полину и думал что знает ее всю жизнь, ему впервые было легко и просто. Она обернулась и пристально посмотрела на него:
-О чем ты думаешь?
-Странно, но мне кажется, что все это с нами уже когда-то было.
-Ничего странного; просто две половинки одного целого нашли друг друга. Я еще тогда, помнишь на пляже, догадалась об этом.
Она прошла по номеру, с любопытством осматривая каждый закуток. Заглянула в туалет, ванную, потом подошла к столу, взяла из вазы персик, поднесла к лицу вдыхая аромат южного фрукта.
-А ты оказывается искусный обольститель; гляди столик накрыл, шампусик; чтобы невинную девушку соблазнить. И не оправдывайся, я тебя вижу насквозь.
Она нырнула к нему под одеяло и снова они слились в любовном вихре как два изможденных жаждой путника в пустыне, наконец добравшихся до воды.
О многом они проговорили в тот день. Стемнело, наступил вечер, а они как той южной ночью не могли наговориться. Говорили о детях, о своей жизни, пытались строить планы на будущее, но все упиралось в понимание того какой удар и какую боль они нанесут своим близким если пойдут на честный и открытый разрыв. Поэтому будущее было туманно и не так лучезарно как казалось вначале.
-Ничего, жизнь штука долгая; вот подрастут дети и поймут нас, и мы будем жить вместе долго и счастливо.
-Нет, жизнь коротка, скоро я стану старой и ты меня разлюбишь..
-Но ведь и я постарею..
-Ты мужчина. Как там в народе говорят: - умирает муж - остается вдова, умирает жена — остается жених.
-Ну хватит Полина, не сгущай краски, вечно вы женщины ложку дегтя в бочку меда. Нам хорошо сейчас, ну и слава богу..
-Да нет, милый мой Антон, я не сгущаю — это жизнь.
-А как же твоя теория про две половинки?
-Эта теория работает только в семье с общими детьми..
-Ну так что нам мешает; я люблю детей.
-Все равно это развод и удар по близким, куда нам со своей природной интеллигентностью, поэтому снова тупик. А если даже мы и пойдем на это, то вначале мы будем стараться быть счастливыми, потом постепенно поймем что сделали ошибку и в конце концов возненавидим друг друга.
-Полина!!! О чем ты! Не заставляй меня материться!
Антон, облокотившись на руку, смотрел на ее залитые слезами глаза:
-Нам судьба подарила встречу, я верю в судьбу, поэтому давай плыть по течению, а время покажет. И сейчас приглашаю тебя в ресторан; давай напьемся.
-Антон, давай не торопиться, сейчас нам нужна пауза, чтобы успокоиться и все обдумать, а вдруг через короткое время этот чувственный туман рассеется и останется лишь приятное воспоминание. После праздников я буду в Москве у родственников, но остановлюсь в гостинице.
Антон попытался уговорить ее встретиться завтра, но Полина была непреклонна:
-Нет милый, довези меня до центра.

Ну вот и все. К счастью, а  может  на беду  для обоих, история  не ограничилась одним свиданием, и  вот уже  на  протяжении долгих десяти лет они постоянно  пересекались, иногда  даже  в других городах.   Снова были  долгие телефонные разговоры,  потом мимолетные встречи  и два уже немолодых человека в очередной раз прощались в  номере очередного отеля,  на перроне  вокзала или в здании  аэропорта.

Наконец  показались уже знакомые  пригороды областного центра. Антон включил радио и направил машину в объезд к затерявшемуся в лесном массиве на краю города дебаркадеру.