Свет волшебного фонаря Еще о Гагариных

    Привожу в порядок архив. Вдруг наткнулась на фотографии  страниц книги..."Свет волшебного фонаря", изданной в 1991 году.  Не могу вспомнить. кто мне это прислал, хотя перерыла всю свою переписку.Публикую на своей странице не СВОЮ работу. Но все в ней подтверждает, что я правильно назвала свою книгу "НАШ КНЯЗЬ". Решила, что ей место здесь, на моей странице. Мали ли - кто-нибудь... когда-нибудь...  Электронной версии издания нет  - проверила! Только один экземпляр книги в Ленинке. В ближайшее время постараюсь там побывать. Текст набирала с фотографий, трудновато было..         

   (Надпись от руки  чернилами:  сб-к «Свет волшебного фонаря. В.Кассис Н Щеглова Издв-во «Московская правда» 1991 г)         

                ПАРИЖ - СЕЛУ ПОЛИБИНО
 
 - А знаете, раньше улица Рылеева, что в районе Арбата, называлась Гагаринским переулком. Именно здесь стоял дом моего деда по отцовской линии, - начал нашу беседу Г.Б.Гагарин.
 Григорий Борисович в отчем крае бывает часто, но встретились мы с ним впервые.. Знали, что он уже преклонного возраста, что через несколько месяцев отметит свое восьмидесятилетие. Поэтому не могли скрыть удивление, увидев энергичного, легкого на подъем, моложавого мужчину.  Встретить человека, долгие годы живущего за рубежом, но сумевшего сохранить чистоту и образность родного языка, всегда приятно. Вдвойне приятно находить общие темы для беседы.
       -Корни нашего рода, - говорит Григорий Борисович,- уходят далеко в историю к удельным князьям Стародубским, которые стали Гагариными спустя несколько поколений.
  Много любопытных семейных деталей услышали мы от Григория Борисовича. А вот о себе он говорил скупо, застенчиво: мол, не обо мне речь, а об истории.
      Маршрут пребывания нашего гостя в СССР начался с города на Неве. В первый же день, едва успев разместиться в номерах гостиницы «Москва», что напротив Александро-Невской лавры, мы отправились в Политехнический институт.
    -Это не только встреча с прошлым, но и мой, так сказать «должок» . Несколько лет назад я обещал привезти сюда, в музей, копию юбилейного сборника, изданного в Париже и посвященного 50-летию Политехнического, открытого в самом начале нашего века.
      Массивное, с красивыми колоннами здание расположено перед станцией метро, которая так и называется- «Политехническая». Григорий Борисович ориентируется здесь прекрасно, будто побывал в стенах института только вчера. Вот парадная лестница, торжественный актовый зал, аудитории. Он волнуется, хотя старается этого не показать. В 1902 году это новое учебное заведение России называлось Санкт-Петербургским политехническим институтом. Его первый директором был князь А.Г.Гагарин – двоюродный дед нашего гостя. К счастью для отечественной науки, он обладал не только высоким дворянским титулом, но и фундаментальными инженерными знаниями. Андрей Григорьевич подарил Родине  немало ценных изобретений и даже открытий.
    Судьба и время раскидали выпускников Политехнического института по городам и весям. Но и на чужбине они хранили верность традициям этого учебного заведения. Одно из доказательств тому – юбилейный сборник, вышедший к 50-летию института в Париже (издание объединения С-Петербургских политехников)
   Материалы этого сборника посвящены и А.Г.Гагарину.
   «Пятьдесят лет тому назад мы, молодые студенты, впервые увидели нашего первого ректора Института, князя Гагарина. Мы тогда плохо отдавали себе отчет, с кем имели дело, но с годами  образ его вырастал и становился глубже и ярче. Редко на собраниях бывших воспитанников имя его не упоминалось. И все больше теплоты и преклонения в наших воспоминаниях о нем»
  «Если  к кому-нибудь в жизни подходило  определение «светлой личности», то, несомненно, он имел все данные для этого», -пишет Е.А.Вечорин.
    И дальше:«Он был на редкость доступен и в первое устройство  нашей жизни широко шел навстречу всем нашим пожеланиям, и ни в чем нам не  было отказа.
    Когда заговорили с ним о теннисной площадке, он нашел, что одной не было достаточно, и были устроены две площадки. Когда зашла речь о шахматах и просили о трех-четырех досках, он настоял на 10 играх и столах. Когда мы заговорили о новой тогда игре в пинг-понг, он отвел нам большую залу первого общежития и сразу заказал 6 столов. То же было с оборудованием гимнастического зала и  с фехтовальными принадлежностями. Он нас определенно тогда баловал.
 И это отношение чувствовалось при всех личных встречах. Он смотрел на нас как на  СВОИХ студентов, доступ к нему был открыт всем; многим он помогла материально, когда нечем было платить за общежитие; но главная его забота о нас сказалась при политических арестах, он пускал в ход свои родственные связи с директором департамента полиции и лично брал арестованных студентов  крайне левых партий «на поруки». Князь искренне верил, что ЕГО  студенты не способны на какую-либо антиправительственную деятельность, и нам пришлось слышать его телефонный разговор в волнительные дни нахождения бомбы на чердаке общежития с товарищем министра внутренних дел, когда он уверял, что «мои студенты не делают бомб и не могли их прятать на чердаке…»
    И когда войска двигались к Лесному, в те грозные Треповские дни «патронов не жалеть», кто сторожил закрытые ворота нашего института, как не князь с профессором – заведующим студентами В.В.Скобельциным? Они дежурили у ворот, чтобы грудью своей защитить Институт.
   И теперь только на расстоянии многих лет  поняли мы поведение князя в волнительные «Гапоновские»  дня января 1905 года. 9 января на Полицейском мосту был убит шальной пулей студент института Савинкин. Князю сообщили об этом по телефону из Максимилиановской лечебницы, куда убитый был доставлен.
   Ктнязь тотчас распорядился перевезти тело в Институт и по телеграфу известил родственников покойного. Приехали мать и брат убитого. Им устроили помещение в общежитии, тело  выставили  в актовом зале, служили панихиды и на 3-ий день  торжественно похоронили за счет Института. Хоронили его на Охтинском кладбище. И за гробом, покрытым красными венками и красными лентами, при пении «Вы жертвою пали в борьбе роковой» с поникшей головой шел наш Князь, один, отделенный от массы студентов. Тогда мы не отдавали себе отчета всего величия его жертвенного жеста, его, монархиста, следовавшего с революционной толпой за гробом убитого революционера.
 Только одно объяснение возможно – что  он своей грудью хотел защитить СВОИХ студентов от возможных насилий: нагаек, сабель, а то и пуль полиции.
 
   Князь был высоко образованным артиллеристом и, когда его из Артиллерийского управления, где он служил, назначили на долж          
ность директора открывающегося Политехнического института, он был уже известен своим интереснейшим прибором для измерения давления внутри пушечных стволов при выстрелах. Этот прибор вызвал  большой интерес в кругах специалистов, был выставлен на Всемирной выставке в Париже в 1900 году, там получил золотую медаль и благодаря ему его имя стало известно в иностранных научных кругах. По своему складу ума, наклонностям и вкусам это был прирожденный мечтатель- изобретатель. Не будь он назначен директором Института,  он продолжал бы работу по своей специальности и оставил бы по себе несомненный научный след.
  Его склонность к отвлеченному  созерцанию сказалась ив его любви к классической камерной музыке. Он пытался насадить у нас квартирные вечера, и организованные им концерты носили отпечаток его личности как в выборе музыки, так и в их интимной простоте.
   Но всему этому благородному влиянию нашего Князя на студенческую жизнь в Институте  не суждено было укорениться и дать плоды.  Несчастное событие с  найденной полицией бомбой  вызвало увольнение Князя и отдачу его под суд. На созванной по этому поводу многолюдной сходке Князь пытался успокоить взволнованную студенческую массу личным выступлением и указанием на то, что он, верноподданный своего Государя, должен подчиниться высочайшему приказу и просил студентов дать ему исполнить долг его совести без ненужных волнения и забастовок.
    Характерно, что все имевшиеся в Институте партии, как характера революционного, так и чрезвычайно умеренного, сошлись  на резолюции не признавать  происшедшего увольнения  и продолжать считать Князя своим единственным законным директором. И принято это было единогласно и с большим воодушевлением.
  С тех пор прошло полвека, мы теперь богаты жизненным опытом и чем дальше, тем больше сознаем, что такого Директора никогда ни у кого не было и не будет , и судьба осчастливила нас, поставив НАШЕГО Князя на нашем пути.    Память о его светлой личности мы пронесли через всю жизнь, и она не блекнет, а все ярче дает себя знать, как одно из самых драгоценных воспоминаний далекой ушедшей юности»
   
    Среди материалов юбилейного сборника  публикуются адреса студентов Политехнического ннститута, поднесенные князю А.А.Гагарину 6 марта 1907 года и в апреле 1909 года.
      После революции Андрея Григорьевича Гагарина пригласили в научно-экспериментальный институт. И здесь проявилась его безмерная увлеченность любимым делом. Она заслоняла многие житейские  неурядицы, с которыми ему приходилось сталкиваться.
    
  ... Григорий Борисович вспоминает, что в город на Неве наезжал мальчишкой, останавливался у бабушки, других родных.
 - Помню, помню, гостил я в семье Раевских на Сергиевской, сейчас это улица Чайковского. Очень любил смотреть из окна на пожарного в форме, дежурившего на высоченной  каланче, что находи         
  лась как раз напротив. А у самого дома фланировал швейцар, на которого я почему-то с опаской оглядывался. когда выходил на прогулку.
   Но, пожалуй,  самое яркое воспоминание относится к пятилетнему возрасту. Это весть о начале первой мировой войны. Находились мы в то тревожное время неподалеку от Пензы. Отец сразу встал в ряды ополчения, потом принял к командованию артбатарею. Мать ушла на фронт медицинской сестрой. Нас, детей. Увезли в бабушкино поместье Карачарово, что на Волге.
   
   ...Вечер. Из окна гостиницы – вид на набережную Невы. Мы сидим удобно устроившись в креслах и продолжаем неторопливую беседу.
   -Из России меня увезли родители в двадцатом году. К счастью, не очень далеко и к славянам – в Королевство сербов, хорватов и словенцев, как тогда называлась Югославия.  Поначалу пришлось несладко, если не сказать больше. Средств не было. К тому же я заболел тифом, еле выходили. Когда дела стали понемногу налаживаться, решил поступить в русский кадетский корпус. Он находился в Сараеве. Честно говоря, я был способным парнишкой, - лукаво улыбнулся собеседник, - поэтому сдал экзамены легко. После окончания  кадетского корпуса учился  в в Лувеинском университете (Бельгия). Получил диплом инженера – электрика, недолго работал по специальности. Во время войны был участником Сопротивления. Потом женился и обосновался в Англии.
   
     Воспоминания, воспоминания... Оно и понятно: у человека, немало повидавшего на своем веку, свидетеля и участника многих событий, - прошлое-неотъемлемая часть жизни.
    Не раз Григорий Борисович в разговоре с нами  возвращался к тому, как складываются судьбы русских людей за рубежом..
 - Всюду, где оседали эмигранты, - рассуждает он, - первым делом они стремились открыть русскую православную церковь. А вокруг нее возникали кружки взаимопомощи. Помогали  чем могли – от тарелки супа до медикаментов. Потом уже открывались литературные, художественные  объединения. Выходцы из России стремились передать своим детям любовь к отечественной истории и культуре. Искали любую материальную возможность, чтобы дать молодежи высшее образование.
    В моей памяти запечатлелся один эпизод, при воспоминании о котором и сейчас подступает комок к горлу. Происходило это перед началом Второй мировой войны.Закончив университет, я молодым инженером  вошел в Союз ОВУЗовцев (окончивших высшие учебные заведения, - поясняет Григорий Борисович). Каждый год эта организация  устраивала в Брюсселе бал или другое представление  для сбора средств на стипендии студентам.  В том памятном году ОВУЗ пригласил на концерт Сергея Рахманинова. В зале Бельгийского обществ изящных искусств, куда пришла и вдовствующая королева Елизавета, мест не хватало. Все поздравляли нашего председателя с успехом, а тот волновался, останутся ли после уплаты гонорара Рахманинову деньги на стипендии. Но ответ великого русского пианиста и композитора бы таков: «Так это ж студентам, они бедные,  не надо никакого гонорара. Оплатите только мои расходы»
    Григорий Борисович выразительно повторяет интонацию, с которой  было сказано это Рахманиновым, подчеркивая  его благородство и желание хоть чем-то помочь молодым русским.
 - Без чувства взаимопомощи, милосердия  просто не представляю своей жизни, да и жизни многих  соотечественников, оказавшихся на чужбине,- завершает свою мысль наш собеседник.

    Григорий Борисович достает из вместительного портфеля, с которым никогда не расстается, номер журнала «Знамя».
    -Здесь опубликована прекрасная подборка стихотворений Алексея Эйснера. С этим человеком незаурядного таланта связаны мои юношеские воспоминания. – мы с ним учились в Сараеве. Его родители. как мне помнится, раньше жили на Украине. За рубеж он тоже попал подростком. В тридцатые года после окончания кадетского корпуса наши пути разошлись: я уехал в Бельгию, Алексей – в Прагу, а затем – в Париж.
   Еще в Сараеве  проявились яркие литературные наклонности Алексея, - продолжает Григорий Борисович, - Он читал нам свои стихи, заметки. Знаю, что  потом его судьба сложилась непросто, но достойно. Воевал в составе интернациональной бригады в Испании, стал адъютантом генерала Лукача (Мате Залка)  Потом Алексей вернулся на родину. И тут его ждали другие испытания…
   Сейчас произведения Алеши Эйснера знакомы вашим читателям, особенно роман «Человек с тремя именами» о генерале Лукаче.
   
   Пригород Ленинграда –Петродворец. Всемирно известные фонтаны, удивительной гармонии аллеи, великолепные скульптуры. Летом здесь особенно многолюдно. Григорий Борисович бывал здесь не раз, но только в этот приезд довелось ему увидеть шедевры Большого Петергофского дворца.
   Неожиданный сюрприз ждал нас еще в одном музее –«Коттедже», летней даче Николая первого
     - Это здание, ни разу не перестраивавшееся, одно из немногих строений, уцелевших во время Великой Отечественной войны, - объяснил директор Музея-заповедника Петродворца В.В. Знаменов,- Уцелела и почти вся коллекция картин, произведений  декоративно- прикладного искусства, некогда находившаяся в резиденции русского царя.
        С интересом осматриваем анфиладу комнат, кабинет, гостиную, будуар, каминную. А когда вошли в библиотеку, то среди многих работ, украшавших ее,  обратили внимание на яркое полотно, созданное по восточным мотивам. Автор его – известный русский живописец, бывший вице-президент Академии художеств Григорий Григорьевич Гагарин.
    Его правнук стремительно понимается по лестнице, чтобы получше рассмотреть картину.
   -Узнаю стиль, - радостно восклицает он, - посмотрите, какое изящество , а главное- ощущение радости в каждом мазке.
    Картины Гагарины представлены и в экспозиции Русского музея. Неудивительно, что нашему гостю захотелось побывать там в этот приезд на родину. Вот и брюлловский зал. 
   -Мой прадед – ученик знаменитого Карла Брюллова,- поясняет Григорий Борисович,- Его отец, Григорий Иванович был одно время русским посланником в Риме. Большой любитель литературы, театра, живописи, он покровительствовал своим соотечественникам, приезжавшим на стажировку в Италию. В его доме нередко устраивались домашние спектакли. Карл Брюллов выступал в них и как актер, и как  оформитель театральных сцен. Он не раз видел рисунки юного Гагарина и взял его в ученики.

   Встречи с прошлым  сменяются встречами с днем нынешним. Одна из них ожидала нашего гостя   по возвращении из Ленинграда в Москву. В Ассоциации «Родина» (УЗНАТЬ!)
   ... Валентина Павловна Румянцева, директор мемориального музея С.В.Ковалевской, специально приехала из Великолукского района Псковской области, чтобы принять ценный дар: объемистую рукописную книгу с уникальными иллюстрациями. На титульном листе значится: «Род Ковалевских. Исторический очерк в двух частях».
  - Здесь собраны материалы,- говит В.П.Румянцева,- о династии Ковалевских Перечислю лишь нескольких представителей рода, оставивших добрую память в науке и культуре России. Александр Онуфриевич Ковалевский  - биолог-эволюционист, академик. Владимир Онуфриевич – ученый, основоположник эволюционной  палеонтологии. Софья Васильевна – математик, публицист,  член-корреспондент Петербургской академии наук. Это список можно продолжать долго.
   Автор книги – Владимир Ковалевский  работал над ней  пятнадцать лет. А передал е Гагарину его друг еще по кадетскому корпусу  Кирилл Владимирович Ковалевский, живущий нынче в Париже. Теперь этот фолиант получит «прописку» в селе Полибино Великолукского района, где находится музей С.В.Ковалевской. 
Григорий Борисович прощается. Да, он хотел бы приехать снова на родину.

          -   "  -
     Годы жизни Григория Борисовича ГАГАРИНА  1908-1993  "...самое яркое воспоминание относится к пятилетнему возрасту. Это весть о начале первой мировой войны..." Первая мировая началась, как мы знаем в 1914 году.
    Приезд Москву, о котором пишет автор -  ориентировочно 1988. Автор пишет: " Знали, что он уже преклонного возраста, что через несколько месяцев отметит свое восьмидесятилетие." Очень вероятно, что в Лондон была отправлена вышедшая в 1991 году книга "Свет фолшебного фонаря"
    Григорий Борисович вспоминает Алексея Эйснера, поэта, с которым дружил в Сараеве. Мне захотелось напомнить одно из его  стихотворений -"ВОЗВРАЩЕНИЕ", где он с такой тоской говорит о покинутой родине, о России... В 1940 году вернулся в СССР и тут же был арестован! 15 лет провел в ссылке!  Умер в 1984 году

    ВОЗВРАЩЕНИЕ
 
Чужое небо будет так же ясно,
Когда, себе и мертвым изменив,
Я вдруг пойму, что жил вдали напрасно
От лубочно-прекрасных сел и нив.
 
 
И я решу торжественно и просто,
Что мне один остался путь — назад,
Туда, где слышно в тишине погоста
Мычанье возвращающихся стад.
 
 
И, бредовой надеждой возрожденный,
Я в день отъезда напишу стихи
О том, что красный Бонапарт — Буденный —
Любимый сын и шашки, и сохи.
 
 
А из окна вагона утром рано
Смотря на уходящие поля,
Скажу сквозь волны мягкие тумана:
Прощай, чужая скучная земля!
 
 
И замелькают мимо дни и ночи,
Как за окном местечки и леса,
И вот уже я в трюме между бочек,
А ветер плещет солью в паруса.
 
 
И скажут мне пронырливые греки:
«Сегодня будем. Скорость семь узлов».
Я промолчу. Ведь в каждом человеке
Бывают чувства не для мертвых слов.
 
 
Я промолчу. И загремят лебедки,
Раздастся чья-то ругань, беготня…
А вечером в разбитой старой лодке
На темный берег отвезут меня.
 
 
И в ясном небе только что взошедший
Прозрачный месяц будет проплывать,
А на земле какой-то сумасшедший
Песок и камни, плача, целовать…
 
 
Но спин не разогнуть плакучим ивам,
Растоптанным цветам не зацвести, —
И разве можно будет стать счастливым,
Когда полжизни брошу на пути?
 
 
Нет. Лишь одним бродягой станет больше.
И я пройду, тоской и счастьем пьян,
Всю родину от Иртыша до Польши,
Сбивая палкой кочки да бурьян.
 
 
Мое лицо иссушат дождь и ветер.
Но голос дрогнет, нежен и суров,
Когда прощаться буду, на рассвете
Гостеприимный оставляя кров.
 
 
И так вся жизнь: убогая деревня,
Курчавый лес, душистые хлеба,
Обедня в церкви маленькой и древней —
Великолепно строгая судьба!
 
 
Но никогда не прекратится пытка —
Суд справедливый совести жесток, —
Случайная почтовая открытка,
В далеком поле поезда свисток
 
 
Напомнят мне с неотразимой силой
Иную жизнь в покинутом краю,
Друзей заветы, женский голос милый,
Изгнание и молодость мою.

Бомба в Политехе - новая информация! Я оперировала другими данными - оружием, которое искала полиция и не нашла..тогда не нашла! Уже в нашем веке при реставрации общежития института оружие нашли в одной из комнат, под полом.