Потому что я - Вампир. 2024. Глава 4

9. Дрейк

Дрейк добрался до внешней границы северо-восточного сектора буферной зоны округа Титон. На небо карабкался свет от приближающегося рассвета. К этому времени уже следовало завершить обход территории, но от последнего восточного сектора сигнала не было, и это заставляло Дрейка нервничать.

Его отец был бы сильно разочарован, узнав, что глава стаи лично участвует в ежедневном патруле. Вожак не должен становиться наравне с теми, кто ниже по иерархии. Дрейк не мог иначе. Страх снова потерять кого-то из своих оказался выше гордыни.

Мужчина остановился у старого клёна. Покрытая серой шерстью рука прошлась по шероховатой коре, оставляя метку – мускусный след, запах которого густо заполнил воздух и взял округ в кольцо. В буферной зоне, куда не забирались посторонние – ни другие члены стаи, ни жители поселения и соседних резерваций, – все запахи и звуки становились в разы чище, четче. Именно здесь заметить и отметить чужака, а затем отследить, проще всего, особенно для волков.

Пространство рассек пронзительный вой. Неуверенный, дрожащий. Он ошибся в тональности и вместо призыва выдал нечто среднее между «Чужак на территории» и «Путь свободен». В направлении восточного сектора потянулись сторожевые. Дрейк присоединился к ним, набирая скорость. И не дай Бог, это очередная ложная тревога.

Сквозь свист ветра с севера донесся неудержимый смех.

– Гэбб, не делай так больше, – задыхаясь от хохота на бегу, к месту сбора приближался бета – Оливер. – Лучше просто, говори по-человечески.

– Парень, ты сделал мой день, – Сэм – замыкающий – двигался с юго-востока, спеша на зов так, что едва не пересек границу буферов Титона и Саблетта.

– Дрейк, если поставишь меня с ним в смену, ты мне больше не друг, – справа, совсем близко, не дальше мили, подал голос Майк. Он был один из самых старших и опытных в патруле. Не ему было бояться работать бок обок с новичком.

– Ты воспитал пол-стаи. Что, мой сын тебе не по зубам? – с вызовом хмыкнул Дрейк и удивился, как легко подавил собственное разочарование.

По восточному сектору разнесся тошнотворный скрежет – хруст ломающихся костей и разрывающейся шкуры. Сторожевой решил встретить остальных в человеческом обличии. Освой он пограничную трансформацию, было бы куда проще и безболезненнее. Но пока всем приходилось терпеть малоприятные воспоминания, навеваемые жуткими звуками и сдерживаемым криком.

Гэбриэл выглядел матёрым во всех смыслах, но только с виду. Слишком юный для охраны территории. Ему совсем недавно исполнилось девятнадцать, и даже будучи сыном вожака, до касты сторожевых он сильно не дотягивал. Если бы не потеря Сая, Гэбриэла ждали на посту не раньше двадцати пяти – уже окрепшим и подготовленным. Дрейку было невыносимо слышать, как его плоть и кровь зубами вгрызается в рвущие горло звуки боли от очередного обращения, но ничем не мог помочь. В стае, среди своих сверстников освоение пограничного состояния проходит легче, вот только Дрейк лишил своего младшего сына этого общества, оставшись в поселении на Ист-Бьют-Роад. Он искренне верил, что скрытое ото всех место убережет семью.

Южный сектор всё ещё был наполнен присутствием Сая. Со дня его последнего обхода прошло почти три месяца. Уже скоро она обещала исчезнуть полностью, забрав с собой остатки доказательств существования старшего сына Грэев. Волчий след Гэбриэла не мог перекрыть метку брата, скорее дополнял её. Дрейк уже видел сквозь ветки старой лиственницы обессиленную после обращения невысокую фигуру с обнаженным торсом. На бедрах с трудом держались джинсы из старого схрона Сая, в руке белым флагом болталась светлая клетчатая рубаха. До него оставалось меньше сотни метров, когда последнее упоминание о старшем сыне исчезло.

Дрейк впился когтями в сырую землю, но слой травы и уже начавшей опадать листвы прокатили его вперед еще пару метров. Его ноздри раздувались, втягивая порции воздуха одну за другой. Ничто не менялось. Оголившийся перегной накрыл пространство своими неповторимыми нотами, за которые Дрейк так любил лес. Но больше вокруг не пахло ничем: ни природой, ни стаей, ни сыновьями. Лишь немного сырости от образовавшейся после ливня топи в округе Парк занесло на территорию с порывом ветра. Будто кто-то стер все запахи и только сейчас место заново начало набирать свою историю.

– Я не стал топтаться на тропе, – с одышкой произнёс парень, оставаясь там, где Дрейк его заметил. Он старался говорить тверже, увереннее, хотя низкий тон только быстрее расходовал запасы воздуха и заставлял парня дышать чаще. Это доставляло ему еще бо;льшую боль. – Запах быстро возвращается, но еще минуту назад там не было ничего, клянусь. Ты должен сам убедиться. Трек ведет от границы…

Не дослушав, Дрейк задрал лицо вверх и завыл, что было сил, подтверждая сигнал тревоги. Движение со всех сторон прекратилось.

– Возвращаемся по вершинам, – внезапно скомандовал вожак. Уточнения были излишне. Команда знала порядок на случай появления непрошенных гостей. Главным было – не привести чужака к поселению.

– Отец, что это? – упорствовал малый. Он шатался от дерева к дереву, направляясь к Дрейку.

– Замри, – зарычал вожак. С каждой секундой на очищенный трек налипали сотни новых следов со стороны, за которыми почти невозможно было его различить. Чужак пересек буфер совсем недавно и не мог уйти далеко. Упустить такую возможность – поймать нарушителя – непростительно для Дрейка.

– Ты уже такое видел, – догадался парень. От сдержанного смешка с содрогнувшегося тела опали клочья дымчатой шерсти, оставшиеся после обращения.

– Убедитесь, что за вами нет хвоста. Я сам доложу Старейшинам. До моего возвращения ни слова. Никому. Даже между собой. – Дрейк знал, что стая не посмеет ослушаться его приказа. Таков устав и такова природа волков.

Он посмотрел на сына, будто в последний раз, и бросился по отсутствующему следу. Даже ветер не мог выгнать из головы пугающую мысль, звучавшую голосом Сая: «Почему Гэбб до сих пор жив?».

Существо двигалось с невероятной скоростью, которая была подвластна только двум видам на Земле – оборотням или вампирам. Кем или чем бы оно ни было, оно умело уходить незамеченным. Вывернуло из лесополосы к жилым массивам. Намерено петляло между наиболее открытыми местами, где беспрепятственно шнырял ветер, разнося и смешивая просто огромное количество собранных по округе запахов. Считанная минута, и след мог исчезнуть безвозвратно. Дрейк буквально хватался за постоянно ускользающую нить, и только знание того, что искать, не позволяло ему потерять его.

Чужак пришел со стороны резервации и стремился к внешней границы Вайоминга. Вполне вероятно намеревалось выбраться с вражеской территории. В Ривертоне он сменил курс на северо-запад – через Ландер добрался к хребту Уинд-Ривер к самой вершине. Высоты, на которой практически отсутствовали запахи. Это могло сбить с хвоста кого угодно. Даже вожака. Сколько раз незваный гость проходил мимо сторожевых? Достаточно, чтобы местность начала играть ему на руку. Тревога за поселение становилась сильнее. Никто не мог гарантировать, что их расположение не было раскрыто.

Дрейк взобрался на острый гребень хребта, откуда почти весь округ открывался как на ладони. Слишком большая территория и полное отсутствие времени. На решение секунда. Продолжить преследование по заданной чужаком траектории в сторону Кеммерера, вниз с Уинд-Ривера? Логично, если существо намеревалось оторваться от погони. Подозревало ли оно о преследовании? Его действия не казались спонтанными – были точными, уверенными. Что как не высота лучше всего скроет отсутствие запахов. Без колебаний Дрейк свернул вдоль гребня, и всё встало на свои места. Чужак стремился в Джексон. Снова.

Не было смысла напрямую следовать за нарушителем. Высота Ганнет-Пик изматывала даже самого опытного волка. Дрейк мог перехватить чужака на подходе в город, срезав по низине, освоенными его стаей тропами.

Но Дрейк опоздал. Ход по низине позволял сократить путь вдвое, и всё же в Джексоне его ждали только налипшие поверх отсутствующего следа запахи просыпающегося города. Человекоподобное существо с волчьей пастью и покрытое шерстью с ног до головы – не то, что стоило видеть людям сразу после пробуждения. И сколько бы Дрейк не жаждал настичь чужака, он принял – сегодня их встрече не будет. Сбросив с себя шерсть и вправив челюсть, он проследовал от улицы к улице, выискивая наиболее чистые запахи. Едва ноги ступили на Паин-Драйв, смысл прислушиваться отпал. Дрейк точно знал, куда направлялся чужак.

Сердце сжалось от усилившейся скорби. Оно едва выдерживало собственную. Чувство чужой утраты превращало и без того высокие волны горя в настоящее цунами, тянущее Дрейка ко дну, не позволяющее дышать. Он прижал руку к разрывающейся от боли груди. Под пальцами отчетливо ощущались пять холодных рваных линий шрамов. Они напоминали ему, что где-то рядом есть еще одно существо, страдающее так же сильно, как и сам Дрейк, и не только за Сая он должен поймать чужака.

«Паин-Драйв 632» – старой таблички коснулись первые солнечные лучи. Порыв ветра замёл остатки следа нарушителя, отрезав Дрейка от дальнейшего преследования. В стенах дома было тихо. Новые жильцы еще спали, ни о чем не подозревая.

– Как и в тот день? – За спиной Дрейка раздался голос Майка. Рыжий мужчина поравнялся с вожаком и смерил напряженным прищуром бывший дом Пэйтонс. Молчания Дрейка было достаточно для ответа. – Пора сообщить стае. Три месяца прошло.

Майк был единственным, кто смел – нет, кому дозволялось разговаривать с вожаком на равных. Он занимал пост беты еще при отце Дрейка, но отказался от статуса в пользу семьи. Тем не менее уважение к Майку не изменилось, и он оставался единственным, кому не нужно было разрешения на высказывание своего мнения. Впрочем, он редко пользовался этой привилегией, и каждым его советом Дрейк дорожил.

– Три месяца, а я до сих пор не знаю, что это за тварь, – раздраженный рык вожака утонул в тихом утре.

Словно услышав его, на втором этаже дома проснулся потревоженный жилец.

«Еще не обращенная, но уже чует, – голос Сая в голове продолжал звучать как живой. – Думаешь, чужак знает о ней?»

Дрейка передернуло, и застрявшая под рубахой грубая волчья шерсть впилась в кожу.

– Уже жалею, что позволил им приехать. Будто одной твари мало.

Горячая тяжелая ладонь по-дружески опустилась на его широкое плечо, будто перенимая на себя часть груза, возложенного на вожака.

– Ты не один, – поддержал его Майк. – Позволь себе поскорбить, а тварь оставь стае. Оливер справится.

– Знаешь, что я подумал, когда снова учуял эту сволочь? – Дрейк нервно хмыкнул. – «Почему сейчас она не убила Гэбба?» Гэбриэл в разы слабее Сая, но тварь его не тронула. Что ей нужно?

– Вряд ли существо проделал весь этот путь ради старушки. Что бы ни было, доверь это нам.

Внезапно Дрейк сбросил руку Майка с плеча.

– Я не посмею появиться на могиле сына, пока его убийца спокойно разгуливает по нашей территории, – отрезал вожак, и свернул к пролеску в направлении горных пиков, набирая скорость.



10. Колин

На сковородке шкворчал омлет, заполняя дом ароматом жизни, о которой Колин так мечтала. Всю ночь девушка боялась, что на утро слова Генри, как и всё случившееся вчера окажется сном. Но ссадины на руках и лбу, обработанные и умело перевязанные вызванным к ужину доктором, подтверждали: как минимум падение с велосипеда Колин не приснилось. Она не могла дождаться пробуждения родителей, чтобы в очередной раз услышать от них «Мы остаемся».

Шаги над головой слышались уже минут пятнадцать, но спускаться никто не спешил. Не зная, что еще придумать, Колин взяла со стола прихватку и принялась смахивать ароматы в холл в попытке выманить родителей на завтрак. Уж очень хотелось сделать утро особенным и для них. Колин даже выбралась в продуктовый магазин, открывшийся раньше положенного только из-за неё. Всё шло как нельзя лучше, и единственное, о чем она беспокоилась, — не пересолен ли омлет. Девушка не могла его попробовать.

Дверь наверху открылась, и Колин поспешила накрыть на стол.

– Чем это пахнет? – услышала она удивление Генри. В отличие от него Эвелин была обеспокоена.

– Ты почему не в постели? – вбежала в комнату мать. Она подскочила к Колин, осмотрела лицо дочери со всех сторон и прижалась губами к её лбу, прислушиваясь к ощущениям. Трудно вспомнить, когда у Колин последний раз температура поднималась выше 34,5о. Эвелин недовольно фыркала и причитала. Колин почувствовала себя тряпичной куклой в неумелых материнских руках. Вернулось головокружение, хотя знать о нем родителям, особенно Эвилин, не стоило. В памяти еще были свежи воспоминания о её ночных возмущениях, пока Колин беспомощно лежала под капельницей и не могла закрыть уши. – Ей сказали отдыхать, а она на ногах ни свет, ни заря. – Увидев на столе блюдо из яиц женщина не смогла сдержать крика. – Ты в порядке? Ты же это не ела? Генри, откуда в доме яйца?

– Я купила, – промямлила Колин под натиском внимания матери. – Разок можно позавтракать как белые люди.

– Дорогая, – Генри бережно высвободил дочь из крепких объятий Эвелин и погладил по волосам. – Я с удовольствием съем всё, что ты приготовишь, но давай больше не будем так рисковать. – Колин улыбнулась сквозь поджатые губы. Не такой реакции она ожидала.

– Сегодня же обойду все магазины и расскажу о твоей аллергии. – Эвелин конечно драматизировала, но если бы вечерний обморок дочери был связан с едой, город уже в лицо знал бы Колин и её без сопровождения вряд ли пустили бы на порог маркета. Хотелось разрядить обстановку, начинающую грузом наваливаться на плечи девушки.

– А я могу остаться дома? – просияла Колин и несчастно приподняла брови. – У меня столько всего, что нужно сделать. Да и доктор Джеймс сказал мне отдыхать…

– Бегать по магазинам с утра пораньше тебе его слова не мешали.

– С чего начнешь, Колин? – поинтересовался Генри, усаживаясь за стол.

Девушка замерла в раздумьях. Она давно смирилась с участью постоянных переездов и память избавилась от всего за не надобностью.

– Обновлю плейлист, – Колин будто примеряла идеи на свое свободное время. – Почитаю, наконец. Может, прогуляюсь по городу. – Колин рассмеялась. – Я уже не мечтала, что когда-нибудь дождусь этого дня. Наверное, мне нужно подумать о будущем: учеба, работа… Но я не могу представить, чем хочу заниматься, что умею или чему хочу научиться.

– Ты отлично красишь, – напомнил Генри. Колин тут же замахала руками.

– Ну уж нет. Вот чем я точно не хотела бы заниматься, так это ремонтом. Мне хватило двадцати лет.

– Ремонт – это лишь одна сторона того, что мы делали, – возразила Эвелин, за обе щеки уплетая первый за последние полгода омлет. – Мы не просто делали ремонт. Мы создавали место и обстановку, куда владельцу захочется возвращаться после тяжелого трудового дня, где он сможет отдохнуть и по-настоящему почувствовать себя дома. Уют и комфорт может создать не каждый.

– И не уговаривай, – Колин села за стол и принялась насаживать нашинкованные овощи на вилку. – Может, это единственное, что я умею делать сейчас, но мне бы не хотелось заниматься ремонтом всю оставшуюся жизнь. К тому же в Джексоне аутентичная архитектура, ей не подойдут современные решения, над которыми мы обычно работали.

– Вот и то самое «новое», чему ты можешь научиться. – Переубедить Эвелин всегда было задачей невыполнимой. Тем утром же она была особо упряма. Она сверилась с часами на тонком запястьи. – Сегодня к полудню придет Рэй с чертежами…

Одно только упоминание его имени пробудило в груди Колин жгучее чувство тревоги, как то, которое она ощутила перешагнув порог магазина строительных материалов. Сейчас оно не было таким навязчивым и ярким, но оно проникало в воздух откуда-то с улицы, через приоткрытое окно столовой. Казалось, в тот момент Рэй стоял за ним, совсем близко.

– Спасибо, не нужно, – отрезала Колин до скрипа впившись зубами в вилку с ломтиками огурца. Новость о его визите не радовала по довольно простой причине: он был очевидцем аварии, в которую попала Колин. Достаточно было того, что родители вообще узнали о ней. А Рэйнольд по незнанию мог поделиться красочными подробностями её полета.

– Правильно, зачем спешить, – казалось, только Генри понимал Колин. – Сначала посмотрим, как работает его команда, а уже потом решим. Эвви, дай ей освоиться. После нашего ритма жизни не просто перестроиться.

– О чем я и говорю, – Эвелин подтверждающе вскинула палец вверх. – Не стоит резко менять всё, а тут хоть работа будет знакомой.

Колин окончательно потеряла аппетит. Дискомфорт внутри только нарастал с каждым новым словом матери, которые та произносил увереннее и увереннее в своей правоте. В одном Колин была уверена: угрозу пойти по магазинам Эвелин не исполнит, не в этот день.



Генри покинул дом без четверти девять. Едва дверь за ним закрылась, раздался телефонный звонок и Эвелин с уверенным полушепотом «Я на минуточку» побежала наверх делиться новостями с единственной подругой – Кларис, которую не пугали ни расстояния между ними, ни прошедшие двенадцать лет с тех пор, как они виделись вживую последний раз.

Разумеется, Эвелин не спустилась ни через минуту, ни через пятнадцать, ни через полчаса. Пользуясь тишиной и покоем, Колин устроилась в гостиной перед большим телевизором. Забраться на диван с ногами в носках и перелистывать каналы, хихикая над утренними шоу или ситкомами – было идеальным началом дня в её повзрослевшем воображении. Она так давно мечтала встретить день именно так, что даже ушибы и неприятные ощущения, изначально мешавшие ей усесться как пожелает, не смогли заставить передумать. Колин нескрываемо морщилась от очередного смешка, когда ныло в боку, или порез под бинтами давал о себе знать при очередной попытке переключить канал. И всё же она была счастлива как никогда, а настроение напевало «Domino» Джеcси Джей, впервые услышанной тем самым утром. Впервые с 2009 года, когда она окончательно перешла на домашнее обучение, в её плеере появились новые треки. Только он скрашивал её одиночество во время очередного ремонта или переезда – единственное, что она могла сохранить неизменным. Теперь же, когда у них появился дом – их дом, который не придется оставлять через считанные месяцы, – можно было открыться чему-то новому, даже если это всего лишь музыка. Или новые знакомые. Один из потенциальных претендентов уже около часа топтался перед домом.

Невысокий молодой человек с волосами цвета опавшей листвы, едва ступивший на подъездную дорожку к дому в тот момент, когда Генри вышел за дверь, моментально сменил направление и прошел мимо. Незнакомец выглядел тощим, трусоватым, но изворотливым, и казалось, если хозяева не пустят его на порог, он сам просочится внутрь через дверные щели.

Около одиннадцати часов Колин не выдержала его топтания на крыльце и вышла сама.

– Вы кого-то ищите? – с долей раздражения выдала она и едва не вскрикнула, оказавшись с незнакомцем почти нос к носу. Парень поправил на переносице очки в роговой оправе и расплылся в пугающей улыбке. Колин захлопнула за собой дверь, опасаясь, что он может напроситься внутрь.

– Мисс Кук, верно? – заговорил он, обнажив белоснежные клыки. Тревога возросла многократно. Колин сильнее закуталась в кофту в попытке спрятать от постороннего побежавшие по рукам мурашки.

– Мисс Кук – моя мама. – Не желая оставаться с незнакомцем наедине, Колин поспешила воспользоваться выпавшей возможностью. – Я её сейчас позову…

Но молодой человек коснулся её предплечья, и Колин подскочила от нечеловеческого жара, опалившего кожу сквозь рукав. Она увидела свое перекошенное от страха лицо в больших линзах очков незнакомца, до последнего сохранявшего на лице ту жуткую улыбку.

– Не обязательно, – будто насмехался он над Колин. Рука, только что обжегшая её, теперь протягивала ей свежее издание в плотном светлом переплете. От книги повеяло свежей типографской краской. – Меня зовут Отто Славски и я ответственный за перевоз коллекции раритетных экземпляров бывшей владелицы этого дома, которые миссис Роджерс передала в музей. Среди них была эта книга. – Как та оказалась в руках Колин, девушка даже не поняла.Только когда снова опустила взгляд, увидела свои побелевшие от напряжения пальцы, сжимающие книгу. – Она не представляет ценности, – заявил Отто, возвращая внимание Колин к себе. И после секундного промедления добавил: – Для нас не представляет. Но её написала бывшая владелица этого дома, и она может быть ценной для миссис Роджерс как память о матери. Не могли бы вы вернуть её? У нас нет новых контактов миссис Роджерс, возможно, он есть у мисс Кук.

– Ага, – промямлила Колин, растерянно глядя то на Отто, то на книгу. – У мамы должен быть её телефон…

– Вот и отлично, – Отто по приятельски потрепал Колин по плечу, возвращая в реальность. – Рассчитываю на вас. Доброго дня, Колин.

– Доброго, – проводила она взглядом нового знакомого, и только когда он скрылся за деревьями, заскочила обратно в дом, в очередной раз пробираемая ознобом. Отто будто забрал с собой всё тепло, согревавшее её, и теперь девушку затрясло еще сильнее. Он знал её имя, хотя она не представилась. – Пугающий тип, – передернула она плечами и вернулась в гостиную.

Книга выглядела новой, будто только что из печати. Судя по скрипу переплета, её никогда не открывали. Колин посмотрела на обложку в бело-голубых тонах с силуэтами мужчины и женщины, сквозь слабо заметную грань соприкасающиеся кончиками пальцев. «Приговор – быть человеком. Камелия Пэйтонс». Ни аннотации, ни выходных данных внутри не было. На первых же страницах Колин встретили строки, выведенные невесомым курсивом:

«Время ускоряет бег,
И мне за ним уж не угнаться.
Ты будешь БЫТЬ, не доживая век,
А мне пора со всеми попрощаться.

Мы будем вместе до моей могилы.
Я унесу с собой твои черты.
Как жаль, что время так неумолимо.
И жаль, что всё такой же ты.

Минуло без году столетье,
А на тебе ни одного седого волоска.
Я помню всё: как тосковали мы о лете,
Твой поцелуй у поседевшего виска...

Как жаль, что мне уже не стать моложе,
Как и тебе, увы, уже не стать живым.
Ты был вид;нием, всей яви мне дороже,
Теперь пора стать мне видением твоим».

Мимо дома с ревом промчался автомобиль, и Колин буквально вырвало из книги. На щеке пролег соленый след от непрошенной слезы. Что-то мистическое было в этих строках, заставивших Колин перелистнуть страницу и погрузиться в длинный текст без цитат.



11. Рэй

Немолодой пикап марки Тайота, какой был у каждого третьего жителя Джексона, ворчливо примостился у дома 635 на Паин-Драйв. Рэй тянул время как мог и всё равно приехал раньше оговоренного времени. Он знал, что печальные воспоминания потянут за собой и поэтому не спешил в их объятия. Но вот, он заглушил мотор и смотрел на дом, еще хранивший в себе присутствие родного человека. Казалось, подожди он еще минуту и старая сухощавая Камелия откроет дверь, приветливо улыбнется и предложит ягодный пирог, который она готовила специально к приезду Рэя. Струны души натягивались сильнее в ожидании этого, но дверь не открывалась, от чего нестерпимо щемило в груди, выжимая скупую мужскую слезу.

Дверь была не заперта, как и в день похорон Камелии. Он вернулся после месяца работы в резервации Уинд-Ривер. Та располагалась на территории сразу двух округов – Фримонт и Хот-Спрингс. Пограничные стычки для их стай сторожевых было частым явлением. Тогда же дело приняло неожиданный поворот, и потребовалось вмешательства старейшин соседних округов. От Титона спешно отправили Оливера – бету волков, Бадди – одного из Старейшин и Рэя. Никто не предполагал, что на решение потребуется почти месяц. Рэй примчался к Камелии прямо из Фримонта, но не застал её. Процессия выехала на кладбище. В холле, слева от входной двери, перед входом в гостинную стоял траурный портрет седовласой старушки с печальной улыбкой. Боль новой волной подкатила к горлу. Дом был тих, как и в тот день, вот только сейчас в нем ощущалась жизнь – биении двух сердец, одно из которых находилось совсем рядом — за стеной, где тогда стоял портрет Камелии. Из гостиной донесся шелест перевернутой страницы. Только теперь Рэй понял, что вошел без разрешения и стоял посреди холла, с тубой чертежей за плечем. Следовало исправить ситуацию, пока его не застали с поличным. Подойдя к стеклянным створкам, Уайлдр постучался.

От неожиданности Колин вскочила с дивана. С её колен на персидский ковер, подаренный Дорейном на полувековой юбилей Камелии, упало современное чтиво. Рэй не обратил бы на него внимания, если бы не название.

— Т-ты как тут оказался? — выпалила Колин, спешно подняв книгу, будто её застали за чем-то неприличным.

Камелия часто вздыхала, повторяя «Быть человеком – не дар, а приговор». Вопрос сам сорвался с языка:

— Где ты взяла эту книгу?

— У вас в Джексоне нормально вламываться в чужой дом? – возмутилась Колин, и Рэй понимал её, но как он мог думать о чем-то еще, если видел перед глазами то, чего не могло существовать в принципе.

— Извини, я стучал. Дверь оказалась не заперта… Откуда у тебя эта книга?

Колин недовольно сложила руки перед собой, прижав книгу к груди, будто говорила «Не отдам!»

— Тут богатая библиотека.

— Я знаю, – вспылил Рэй, теряя терпение. – Но этой книги в ней не было и быть не могло. Её отказались издавать.

— Без понятия, — с тем же напором отвечала ему Колин. – Как видишь, она тут и вполне реальная. Хотя кажется, до меня её никто не открывал.

Пазлы сошлись. В типографии, куда Рэй сам однажды относил рукопись Камелии, обещали отпечатать экземпляр для личного использования, но так и не сделали этого. Не при жизни Камелии. Ответ, по которой книгу отказались пускать в массовую печать, прост: Старейшины были против публичного освещения жизни оборотней, хотя о них там упоминалось от силы пару раз.

«Они веками жили в неведении, пусть так оно и останется, – ответили Старейшины. – Если по чьей-то вине люди и узнают о других видах жизни, то пусть это будет Джейрат, а не мы».

Кто был настолько глуп, чтобы ослушаться Старейшин? Или настолько смел, раз плевал на их решение? Он выяснит это, как только закончит работу с Эвелин.

Не с того начатый разговор обещал закончиться провалом. Единственное, откуда можно было получить ответ, это запахи. Книга еще не успела пропитаься запахом дома и новой владелицы. В доме больше ничто не имело такого же запаха, что и книга, а значит она появилась тут недавно и принесший её внутрь не заходил. Грэи различили бы этот запах в два счета. Но Рэй – не следопыт. В такие моменты, как этот или смерть Камелии, он отчаянно хотел быть волком, чтобы узнать, кто находился с его названной матерью в последние минуты жизни и не помог ей.

– Как самочувствие? – Рэй решил стать тем, кто сменит тему. – Слышал от Эвелин, ты потеряла сознание.

– Надеюсь, ты не говорил ей о падении? – Колин неожиданно перешла на нервный шепот, искоса поглядывая в сторону лестницы, на которой уже слышались торопливые шаги взволнованной предстоящей встречей Эвелин.

– Извини, не знал, что в твоей семье столько тайн.

– Так вот по чьей милости меня отчитывали до полуночи, – почти беззвучно полыхала Колин от нарастающего возмущения. Да, общение не задалось с самого начала. Впрочем, Рэй не искал с ней дружбы. Он будет работать в доме Камелии, а значит встреча с Дорейном – дело времени, и этого Рэю было достаточно.

Колин уже готовилась высказать еще что-то, но от очередного возмущения его спасло появление Эвелин – человека, с которым и правда было интересно и приятно общаться. Невольно возникал вопрос: как мать и дочь могли так существенно отличаться?

– Мне уже не терпится взглянуть на ваши разработки, – женщина поприветствовала Рэя и сопроводила его в столовую.



***

То ли дело было в доме, то ли – в книге, то ли – в проекте, который Камелия не успела утвердить. Рэй чувствовал её присутствие, старую теплую руку на своём плече. Он боялся собственной беспомощности перед воспоминаниями, без спросу вторгающиеся в душу и рвущие ту на части. Рядом с ним сидел другой человек, которого он видел впервые, и всё же вызывал расположение как старый добрый друг.

Эвелин – редкий случай, когда заказчик вкладывает всего себя в дело. Она вникала в каждую деталь, и когда что-то не понимала, не стеснялась попросить уточнения. Обычно было трудно убедить клиента в необходимости адаптировать желаемый проект к визуальной концепцией города. Рэй ожидал, что Эвелин воспользуется главной отмазкой всех новичков, мол, веранда планируется на заднем дворе и даже при желании через густую зелень вокруг её не будет видно. Вот только она лишь вдохновленно делилась образами, навеваемые тем или иным нюансом, которые Рэй предлагал внести в план.

– Уже представляю старого Генри, в ковбойской шляпе, с чашечкой кофе, вальяжно рассевшегося в кресле-качалке, – протянула она, глядя перед собой на невидимый экран, где одна яркая картинка сменялась другой. – Да, давай так и сделаем. Подскажешь у кого можно будет мебель приобрести? Генри обожает вестерны. Уверена, он будет от этого в восторге.

– Без проблем, – ответил Рэй, невольно глянув на часы. – Я могу привезти образцы или буду рад провести экскурсию по нашей лесопилке.

Эвелин вспыхнула от радости:

– Я за! Колин, – женщина обернулась к гостиной, не выходя из-за стола. – поехали на экскурсию?

Через холл донесся короткий ответ:

– Я – пасс.

– Бука, – фыркнула Эвелин и вернулась к Рэю. – Генри целый день на работе, и значит, поеду только я.

Рэй напрягся. Это означало, что ходячее недоразумение по имени Колин останется без присмотра – чего Дорейн и добивался. Нет, так дела не пойдут. Нужен другой план.

– Мы можем поехать на выходных. Там будет дежурная смена, да и дядя вряд ли откажет любимому племяннику в небольшой услуге. – «Любимый» племянник? Самому стало смешно от этого словосочетания. Рэю предстояло задолжать Бадди услугу за услугу.

– Превосходно, – Эвелин широко улыбнулась. – Сегодня же поговорю с Генри и до вечера дам точный ответ.

– Договорились, – Рэй собрал чертежи и заметки, скрепил договоренности рукопожатием и направился к выходу.

По прошествии нескольких часов Колин всё также сидела на диване в гостиной, погруженная в книгу. Как много она успела прочитать? Рэй помнил, что и его имя фигурировало в истории. Он предпочитал выбирать людей, кому расскажет о своем прошлом, а кому – нет. Будто кто-то без разрешения влезает в душу. Наверное, увидев его в своем доме, Колин почувствовала то же самое. Теперь они квиты.

Оказавшись на улице, Рэй не спешил к машине. Не то, чтобы ему хотелось подслушивать. Он просто мог слышать больше других и грех было этой способностью не пользоваться.

– Тебе всё равно, какая будет веранда в твоем доме? – возмутилась Эвелин, перебираясь в гостиную к дочери.

– Ею занимаешься ты. Мне не о чем волноваться, – голос Колин исказился, будто она пожала плечами. – Мне главное, что веранда БУДЕТ. Очень хочу насладиться результатом, а работают пусть другие. Впервые могу себе это позволить.

– Не замечала, какая ты лентяйка.

Колин в долгу не осталась и ответила с не меньшим сарказмом:

– Не знала, что ты такой трудоголик.

После короткой паузы девушка снова заговорила:

– У тебя сохранился номер Мишель Роджерс?

Эвелин довольная плюхнулась на винтажный диван. Пружины под ней жалобно скрипнули.

– Да, а что?

– Перед Рэйнольдом приходил Отто… забыла фамилию. Она вместе со старыми книгами отправила ему и книгу своей матери. Возможно, книга для нее будет ценна как память. Судя по всему это единственный экземпляр.

Больше не было смысла задерживаться у их дома. Рэй узнал, что хотел. Он завёл мотор и тронулся в направлении городского архива.



12. Колин

Эвелин повертела в руках «Приговор: быть человеком» и взялась за телефон. Мишель ответила не сразу. Из телефона донесся низкий голос. Колин никогда бы не подумала, что он принадлежит женщине. Эвелин улыбалась, словно Мишель находилась в этот момент перед ней и могла видеть её.

После ряда отлетавших от зубов приветствий, которыми Эвелин ловко жанглировала, женщина переглянулась с дочерью и перешла к делу.

– Миссис Роджерс, сегодня вернули одну книгу. Сказали, она не из коллекции. Как называется? «Приговор: быть человеком», автор Камелия Пейтонс. Разве это не ваша мама? Надо же! – Колин раскрыв рот наблюдала искусный спектакль, разыгрываемый для слушателя на другом конце. Даже родной дочери трудно было не поверить в искренность удивления Эвелин. – Замечательно. Тогда книга будет ждать вас у нас. С нетерпением ждем встречи. До свидания… – Женщина завершила вызов и повернулась к Колин. – Она будет в Джексоне в конце месяца и заедет за книгой.

Колин понимающе кивнула и уже потянула за изданием руки, но Эвелин не спешила её возвращать.

– А он ничего, – вдруг заговорила мать, пристально, с хитрым прищуром глядя на свое чадо.

Колин закатила глаза и снова попыталась дотянуться до книги, которую Эвелин тут же спрятала за спину.

– Последний раз мы говорили о мальчиках в третьем классе средней школы, – вздохнула Колин.

– Техас, Теренс Ламберт. – Даже Колин забыла как звали того юнца, кому она случайно разбила нос на уроке физкультуры. А Эвелин помнила. – Ты зарядила в него мячом, а он потом носил твои учебники до дома.

Девушка печально улыбнулась.

– Всего неделю. Потом мы переехали в Айдахо.

– Теперь-то мы никуда не спешим. – За этим мягким многозначительным взглядом Эвелин следовало что-то еще. Колин замерла в ожидании, но вместо голоса матери она услышала звонкий баритенор Рэя. Ему было мало проникнуть в дом Колин, теперь он взялся за её голову. Девушка впервые видела, чтобы Эвелин приглашала кого-то, кроме потенциальных покупателей, на свою территорию. В присутствии чужака Колин чувствовала себя некомфортно. С появлением Рэя дом будто наполнился тревогой. Этот странный аромат леса и нечто, вызвавшее раздражающее пощипывание в носу. Поэтому, когда он наконец покинул стены дома, Колин в прямом смысле смогла вздохнуть спокойно. Вот только Эвелин быстро вернула его туда, откуда выгнать невозможно.

Колин затрясла руками, что было сил прогоняя образ, будто смеющегося над ней Уайлдера.

– Он не умеет держать язык за зубами, – выпалила она и воспользовавшись замешательством Эвелин вернула себе книгу. Женщина рассмеялась такой серьёзности дочери.

– Рэй беспокоился. – Но Колин её уже не слушала: вскочила с дивана и поспешила в библиотеку. – А мне он показался интересным, – в догонку сообщила Эвелин. Девушка таки обернулась, укоризненно напомнив:

– У тебя есть папа.

Та театрально вздохнула и поднялась и направилась в кухню.

– Да, у меня есть Генри. Муж, который оставил нас без обеда.

В животе неприятно заурчало. А ведь уже приближался вечер.



13. Рэй

Крик Отто застрял в сдавленном горле. Рэй перехватил пальцами его тонкую шею и прижал к стене. Туша молодого парня беспомощно брыкалась под крепкими узловатыми пальцами, на которых начали выступать черные когти.

– Это был приказ Старейшин, – мямлил Отто, покрываясь испариной и синея на глазах.

– Врёшь, – голос Рэя изменился. На предплечье проступила черная как уголь шерсть. Взгляд Отто метался по крошечному кабинету, куда редко заходили сотрудники городского архива,а в тот день и вовсе ушедшие с работы пораньше.

– Клянусь, утром звонил Октавий, сказал не возвращаться в поселение и отдать книгу лично Колин, – сипел Отто, извиваясь на последнем издыхании.

– Я следил за ней с самого приезда, – Рэй чувствовал, как ярость заполняет каждую клетку его тела. Воздух вокруг едва не вскипал. – Меня бы предупредили.

– Телефон… – силы в голосе Отто не осталось, как и запаса воздуха. – Проверь телефон…

Рэй сунул руку в карман. Устройство мертвой тишиной отвечало на все нажатия. Стоило заподозрить неладное, когда сутки никто не дергал его по пустякам. Телефон был выключен. Наверное, разрядился. Что не удивительно, ведь в последний раз он стоял на зарядке несколько дней назад. Рэй разжал пальцы, и рыжая тушка сползла на пол и закашлялась, хватая воздух ртом.

– Где зарядка?

Трясущейся рукой Отто указал на шкаф у окна, в глубине кабинета. Стоило Рэю сделать пару шагов, Славски шмыгнул в дверную щель и скрылся из виду. Ушлый проныра всегда спасался бегством, бросая всё. Поэтому сильно удивляло, что Старейшины могли доверить ему нечто важное. Он мог и книгу бросить, если бы его прижали к стене пока она была у него в руках. Сестру так же бросил, лис.

Спустя минуту на проводе телефон ожил. Сигнал за сигналом уведомили о пропущенных за день звонках. Рэй нажал кнопку единицы пока из телефона не послышались длинные гудки, а за ними и голос Бадди.

– Что значит «Не возвращаться в поселение»? – скрипел челюстью Рэй, уже начав обращаться. За окном стремглав промчался мелкий лис и скрылся в зарослях холма, откуда обычно городские собратья начинали восхождение для возвращения домой.

– Ты где был? – в ответ донесся ровный голос самого молодого из Старейшин округа Титон.

– Я действовал по плану. А что делают Старейшины? Зачем отдали книгу Камелии? – Он впервые за долгое время произнес её имя и это далось удивился, как легко ему это далось. – Если собрались её обращать, ищите другого вампира-самоубийцу. Я не знаю, где Дорейн.

– Никто обращать её не планирует. Ни к чему еще один неуправляемый вампир на нашей территории. Они перестраховываются. Пока дом будет под присмотром, ни о вампирше, ни о книге беспокоиться не придется.

– Ещё один вампир? – Рэй едва не прикусил язык. Значит ли это, что они знают о присутствии Дорейна в Титоне?

– Мы не уверены… – «Сомнение» и «Старейшины» – слова не совместимые. Услышать их в одном предложении означало нечто из ряда вон выходящее. – Сегодня на территорию проник чужак. Не оборотень, и похоже, что не вампир. По крайней мере с таким мы еще не сталкивались. Поэтому, – Бадди перевел дыхание и свёл громкость на минимум, – всех предупредили, чтобы в поселение никто не возвращался. Завтра проведем собрание. Подключайся онлайн.

Рэй спрятал проявившегося зверя и сдул с руки выпавшую шерсть.

– Не выйдет. Ты нужен на работе. И к выходным организуй экскурсия на лесопилке для новоселов. Как только определятся с материалом приступим к делу. Без тебя не обойтись.

Рэй слышал, как на другом конце фырчал в раздумьях Бадди. Думал долго, будто испытывал терпение названного племянника. Но он знал, что если Рэй не приведет его, то за ним явится Муна.

– Возьми побольше полыни, – только и добавил Бадди. Будто у него был выбор.