Не вход или проход, а переход

Вместо того, чтобы жить от случая к случаю, рассеиваясь во множестве мыслей, которые не приносят удовольствия, а выматывают, создают внутренний дурдом, следует направлять разбегающиеся нити сознания на Высшее и работать, – работать над ощущением высшего. Тогда вместо того, чтобы идти в никуда, появляется возможность для перехода хоть куда-то.

Единственное решение – практиковать ощущение высшего в текущей обстановке, везде: на улице, в метро, за работой.

Но сначала вместо ощущения высшего ощущается внутренняя пустота. Тебе становится утомительным ментальное возбуждение, мир кажется тупым и ужасно шумным.
Становишься чрезвычайно чувствительным, как будто ударяешься обо всё на свете – об уродливые предметы, об серых и агрессивных людей, об отвратительные события. Какие-то явления, а то и весь мир представляется сплошным абсурдом.
Мало того, когда пытаешься сознательно погружаться внутрь себя, то не находишь там никаких образов и ощущений – там та же пустота! Тёмный колодец с полным безразличием, после которого, если не погрузишься в сон, то начинаешь сожалеть обо всём. Да и после сна облегчения не приходит.

Такое нелепое состояние: нет ничего выше тебя, но и внутри – тоже ничего. И по ту, и по эту сторону – ничего! Все твои мысли – дебильны. Явное умаление сознания, а не расширение, к которому так стремился...

Духовные учителя объясняет такое состояние особенностями «перехода». Разрушились многие внешние ментальные построения, а на их месте ничего нет! И именно здесь следует быть очень осторожным, чтобы не стать пленниками иной ложной конструкции, несущей в себе абсурдность, иллюзорность, скептицизм и какую-то мятежность.

Следует просто упорно идти дальше. Идти до конца – неважно, до какого именно. Если бросаешь, то теряешь нить, и теряешь время, чтобы её снова найти. Придётся возвращаться – никуда не денешься.

Всё потому, что новый орган духовных чувств ещё не сформировался. Это не умаление сознания, но переход к другому сознанию. Сосуд нужно опустошить и очистить для того, чтобы его наполнял уже божественный напиток.

Нужно держаться стремления, позволить ему расти и расти именно потому и за счёт того, что ощущаешь ужасную пустоту, ущербность всего вокруг! Расти подобно огню, в который бросается старая одежда, старая жизнь, старые идеи, старые чувства.

И растить «веру выше разума». Не безрассудную веру, а предчувствие – что-то, что знает раньше, видит раньше и посылает своё видение и знание на поверхность как стремление, искание, необъяснимую веру!
Вера – это интуиция, которая не только ожидает опыта, подтверждающего её, но и ведёт к опыту.

По мере того, как я привыкаю обращаться к чему-то/кому-то, что/кто находится явно выше меня, я открываю, что нет большой необходимости в том, чтобы сильно беспокоиться, биться в усердии до умопомрачения... Это нечто, к которому обращаешься «по делу», точно и наилучшим образом выполняет то, что требуется.
Даже нет необходимости планировать действия, потому что ЭТО приводит всё в действие помимо моей воли и моих мыслей об этом, побуждая меня делать то, что необходимо. С удивляющим предвидением, на которое твой недальновидный ум абсолютно неспособен.

Чем больше я доверяю и подчиняюсь таким «указаниям», таким советам, тем более частыми, ясными и естественными они становятся. Это не просто интуиция, потому что наша интуиция почти всегда затуманивается и искажается разумом, который часто выдаёт свои капризы за интуитивные откровения. А здесь передача осуществляется ясно, точно и главное – безмолвно, когда ум пребывает в покое.

Бывают ошибки и заблуждения, но потом видишь, что эти ошибки всегда являются результатом вторжения ментального процесса – вмешивается ум, он затемняет суть, разделяет и задерживает.

И только после многих испытаний и поражений можно наконец-то даже не понять, а увидеть, что ум – это не орудие познания, а только приёмник и диспетчер, и знание приходит из другого источника.

Когда ум спокоен, всё – слова, речь, действие – приходят своевременно и с точностью. А ум бывает спокоен только тогда, когда ты находишься «вне себя» – отрекаешься, или хотя бы отвлекаешься от себя.

Поистине это уже иной, более светлый способ существования. Ибо при полной неподвижности ума в безмолвии, свободном от мысли о самом себе, уже нет ничего, чего нельзя было бы сделать наилучшим образом.

То, что мы считаем сознанием – это ментальный процесс: «я думаю – значит, я существую». Но это – чисто человеческий диапазон, узенький и нестабильный. Он отнюдь не охватывает всех возможных диапазонов сознания точно так же, как наше зрение не охватывает все цветовые гаммы, а слух – все звуковые.

То, что обычный человек не имеет контакта с другими диапазонами, совсем не значит, что эти диапазоны находятся вне сознания. И встаёт задача – иметь не только контакты ментального уровня, а устанавливать контакты со всем сознательным на всех уровнях мироздания.
Осознавать себя и других. Мало того, научиться быть сознательным в том, что называют смертью, потому что и в смерти можно обладать той степенью сознательности, которая была обретена в жизни… Только это будет не ментальность ума, а СОЗНАНИЕ ДУШИ.