История пятая. Охота на белого призрака. Часть 2-я

    Дело обстояло так: вечером, когда домашние дела были закончены, деревенские ребятишки пошли в лес за первыми весенними грибами. Особенно удачливые грибные места были у подножия злополучного холма с фольварком, в иссечённом войной, но всё равно красивом, словно облитом белым и зелёным, березняке.

    Версия с гибелью ребёнка от взрыва мины отмели сразу, взрыв бы услышали, куда - либо убежать он тоже не мог, малец был послушным ребёнком, но была ещё одна странность: бывшие в лесу дети утверждали, что его схватил и унёс огромный лохматый белый призрак.

   Лейтенант поступил разумно: он выделил часть солдат на поиски, приказав прочесать лес и территорию вокруг фольварка, а об инциденте доложил наверх по команде. Командование посчитало решение офицера  абсолютно правильным. Через день к ним в расположение на ленд-лизовском «додже три четверти» подъехал НКВДешный капитан-особист, представившийся  Князевым. 

   С ним прибыли польский «мьесцовый функционарист полиции», по-нашему - участковый и двое людей в гражданском: седой, худосочный мужчина и, прямо неземной красоты, молодая рыжеволосая женщина, сотрудники только что созданной польской спецслужбы - Министерства общественной безопасности.

    Подивившись такой представительной делегации и вдоволь налюбовавшись на красавицу-польку, Комаров поинтересовался у прибывшего начальства: - Товарищ капитан, я понимаю, вы и местный милиционер приехали, вам по долгу службы надо, а безопасники-то с какого перепугу здесь?

    Капитан задумчиво посмотрел ему в глаза: - Дела у них тут свои, тебя они не касаются. Вопросов не задавай, докладывай, нарыл чего за прошлые сутки?
   -  Нарыл, товарищ капитан, столько нарыл, что кот больше наплачет. Парнишку не разыскали, на развалинах фольварка нашли только его кепку да две гнилые овечьи головы.
   - Эти-то тут причём? – Князев непонимающе уставился на Ивана.
   - Скот у местных пропадать начал возле фольварка, давно, с марта ещё. Думал, они сами у соседушек воруют, оказалось – нет. Местные и головы бы забрали.
   - Понятно, - понимающе кивнул капитан, - продолжай.
   - А что продолжать? Сутки потратили, считай, ничего не нашли, всё осмотрели тщательно, у меня в команде есть и разведчики и охотники. Кепку нашли, да, было, ну так пацанва на фольварк регулярно наведывается за трофеями. Намедни гранату - «колотушку» у одного сопливого ухореза старшина отобрал. 
   Следы там какие-то есть, да пойди пойми кто их оставил: наши следопыты, местные «помощники» или ещё кто.  Внутри фольварка дело вообще тухлое. Битый камень, кирпич, валуны. На правое крыло вообще похоже ФАБ-100 уронили, чего там, в каменной мешанине, найдёшь? Мальчишек, что с ним были, опросили, те вообще какую-то чушь несут про белого призрака…

   - Ясно, – капитан встал со стула, - Завтра приеду, заберу часть людей на комиссию, составь список, кого считаешь выздоровевшим.  Тогда же подвезу тебе ещё на замену выздоравливающих. Хорошо ты тут устроился, Комаров, черти бы тебя взяли, прямо курорт или дача. Кстати, как твоя нога-то?

   Лейтенант, скривившись, махнул рукой.

     Капитан, отужинав, укатил восвояси, прихватив с собой сновавших по деревням и окрестному лесочку целый день безопасников и полицейского. Куда пропал мальчик, так и осталось невыясненным. Через некоторое время среди людей пополз слух, что  в фольварке обитает призрак. Кое-кто, проходя по дороге, идущей внизу холма, клялся, что своими глазами видел некое чудовище, покрытое клочьями лохматой светлой шерсти, ночами гуляющее по развалинам.

    На следующий день, уже ближе к вечеру, прибыли грузовики, заполненные бойцами, а два десятка человек из команды лейтенанта Комарова были отправлены в часть на медицинскую комиссию, чем невыразимо расстроили нескольких местных молодух и вдовушек. Порядок и дисциплина -  наиважнейшие столпы в армии, но жизнь, молодость и весна всё равно брали своё.
 
   Старшина расселял вновь прибывших на освободившиеся места, по пути объясняя правила поведения с местным населением и другие гласные и негласные принятые тут законы.

    Сделав своё дело, Кондратенко направился к, сидевшему на лавочке, морщившемуся от боли и шёпотом ругавшегося на   никак не желавшую заживать, «эту чёртову ногу», командиру, доложить о выполненном, да заодно выкурить по самокрутке.

   Лишь мельком взглянув на хмурое лицо старшины, Иван сразу понял, что не про курево и не про завтрашнюю стройку будет идти разговор.  Так и вышло. Отсыпав из лейтенантского кисета махорки на газетную полоску, послюнив, и скрутив её в трубочку, старшина долго уминал пальцем и так никуда не высыпающийся табак.
- Так, Терентий, не тяни резину. Что там у тебя?

   Старшина, наконец, засунул предварительно замученную им до полусмерти цигарку в рот, щёлкнул трофейной зажигалкой. Смачно затянулся и шумно выпустил струю табачного дыма, заодно сдув с рукава невесть откуда там взявшегося паучка.
   - Есть проблемный контингент в пополнении. Это точно, у меня глаз намётанный.
   - Кто? – лейтенант слегка напрягся.
   - Трое, коноводом у них рядовой С., завтра покажу на построении. Хлебнём мы с ними, чует моё сердце.
   - Посмотрим, - Иван прикурил от самокрутки старшины. Они долго сидели на лавочке, смотрели на закат, молча курили и думали каждый о своём.

    Указанный старшиной выздоравливающий рядовой С. лейтенанту тоже не понравился. Не понравилось всё: какая-то всеобщая расхлябанность, манера разговаривать, золотая фикса во рту, синие от татуировок кисти рук. Парень до армии явно был связан с криминалом.  С лейтенантом боец держался слегка вызывающе, как бы проверяя, чего тот стоит. Комаров распределил вновь прибывших на работу, проблемного солдата он, предварительно договорившись со старшиной, передал в его бригаду. Свиту рядового С. он оставил при себе. 

   Вечером, встретившись со старшиной, Иван поинтересовался, как там наш экс-уголовник. Кондратенко, отведя офицера в сторонку, сказал:
- У меня в команде земляк отыскался. Наш, черниговский, младший сержант, вон он, у колодца - Терентий показал на рослого бойца с белеющей в сумерках повязкой на голове, - парень правильный, я попросил его разузнать об С., он рассказал, что да, уголовник, призван аккурат за месяц до Указа от 26 января 44-го. Они лежали в санбате вместе, говорит – с гнилью человек. Дисциплина так себе, к сестричкам приставал в наглую, одну до слёз довёл, хлопцы с ним поговорили по-мужски, вроде притих. Твои, те двое: один тоже из лагерей, по «нетяжёлой» статье привлекался, второй, что у них на побегушках, вроде несудимый.  Глаз да глаз за этим паразитом С. нужен. Полагаю, скоро нам пропавшие овцы доброй шуткой покажутся.   Старшина оказался пророком.

     23 апреля 1945 года в обеих деревнях, в католической польской и православной белорусской дружно приступили к торжествам по случаю празднования дня святого Войцеха, покровителя Польши.  В польской вёске были накрыты столы, люди ходили друг к другу в гости, православные, несмотря на время Великого Поста, тоже праздновали, но с меньшим размахом, они как - никак 20 лет, целое поколение, были польскими гражданами, не нарушать же установившуюся традицию из-за какого-то там церковного предписания, тем паче не очень одобряемого новой властью?

      Подумав, лейтенант и старшина, разрешили своим подчинённым тоже повеселиться на празднике, более плотная смычка с местным населением никогда не повредит, но перед этим они строго предупредили бойцов, что за поведение, позорящее честь советского солдата, виновные будут арестованы и отданы под трибунал. На удивление всё прошло мирно, несмотря на то, что местное пойло - бимбер лился рекой, красноармейцы вели себя прилично. Вечером расходившиеся гуляки решили устроить танцы, тем более у деревенских нашёлся какой-никакой оркестрик, у солдат - трофейный аккордеон.

   Так как белорусская деревня была более плотно населена, да в ней ещё находились «жолнежи радецци», к великому огорчению паненок, зачем-то загоняемые томными весенними вечерами страшным окрутным майстером-старшиной в расположение, праздник от поляков плавно переместился к соседям. Вернее, к  домам, где квартировали советские солдаты. Командиры, Иван с Терентием, махнули рукой: пусть бойцы расслабятся, ведь война не сегодня-завтра кончится, наши уже в Берлине, утром разберемся, что к чему.
   
   Утром, когда лейтенант  и старшина Кондратенко сидели в штабной избе за столом и пили ароматный чай на сушёных травах, в дверь кто-то осторожно постучал.
- Кого там нелёгкая принесла, - проворчал Иван, и громко крикнул: - Войдите!

    Лишь только в дверном проёме показалась знакомая бежевая шляпа, сердце офицера почему-то рухнуло куда-то вниз, и судорожно забилось, как попавшая в тенёта птица.
 
Продолжение http://proza.ru/2024/07/14/391.

Фото из сети интернет.