Мемуары Арамиса Часть 382

Глава 382

Молодой человек зашел в кабинет всесильного министра, который накануне узнал, что юноша добивается аудиенции и назначил ему время для приёма.
— Здравствуйте, дорогой Огюст! — радостно поприветствовал его Кольбер. — Когда же я буду иметь счастье видеть вашу уважаемую матушку и вашего дорогого батюшку?
— Мои родители куда-то пропали, господин министр, — ответил Огюст.
— Не может быть! — с показным удивлением воскликнул Кольбер. — Позвольте-ка! Припоминаю, что было какое-то сообщение о бандитском нападении на гвардейцев. Минуточку! — Кольбер позвонил в колокольчик.
Заглянувшему в двери секретарю он сказал:
— Мне нужна папка по делу о нападении у южных ворот Парижа.
Через минуту секретарь принес папку, в которой были разными почерками написаны показания, которые сам же Кольбер выдумал два часа тому назад.
— Вот оно в чём дело! — воскликнул он. — Здесь неправильно написана фамилия. Сказано, что дело о супругах дю Труа-Бессон, тогда как на самом деле речь идёт, видимо, о ваших родителях, Дидье де Трабюсон и Оливии де Трабюсон! Ну конечно же! Как это я не догадался!
— Что с моими родителями? — тревожно спросил Огюст де Трабюсон.
— Если здесь нет ошибки, и если речь действительно идёт о ваших родителях, то, боюсь у меня для вас скверная новость, юноша! — озабоченным и сочувственным тоном произнес Кольбер. — Эти люди схвачены у южных ворот Парижа по приказу капитана д’Артаньяна и увезены в его карете в неизвестном направлении.
— Прикажите ему вернуть моих родителей! — взмолился Огюст.
— Та-та-та, молодой человек, не спешите, я не всесилен! — притворно запротестовал Кольбер. — Знаете ли вы, что капитан королевских мушкетеров почти что приравнен к маршалу Франции. Если Король захочет меня арестовать, то господин д’Артаньян – именно тот человек, который выполнит этот приказ. Я не могу ссориться с таким человеком без достаточных оснований, а, кроме того, это показания свидетелей, которых мы не смогли найти. Иными словами, этим документам я не могу придавать большое значение, их как будто бы и нет. Я должен был бы их выбросить, поскольку эти показания никем не подтверждены. Я так и поступлю, но прежде из уважения к вашим достопочтимым родителям я дам вам ознакомиться с ними, только обещайте мне, что вы никому и никогда не расскажите о том, что вы здесь прочитали и тем более о том, что это прочитали вы здесь и у меня.
С этими словами Кольбер протянул Огюсту папку, полную клеветнических измышлений против д’Артаньяна, составленных им самим и записанных под его диктовку несколькими его писарями.
По мере чтения кулаки Огюста сжимались всё сильнее, а лицо его становилось бледнее.
Окончив чтение, он вернул папку и воскликнул:
— Я убью его!
— Ни в коем случае, юноша! — возразил Кольбер. — Если вы предпримите такое действие, вас самого казнят. Кроме того, вы не справитесь с ним, не забывайте, что он всегда отлично вооружен и владеет своим оружием лучше кого-либо во Франции.
— Я нападу на него ночью, когда он не ожидает, — упрямо проговорил Огюст.
— Уже лучше, но всё равно не то, — продолжал возражать Кольбер. — Для того, чтобы убить человека, совсем не обязательно убивать его лично, собственными руками. Гораздо надёжнее собрать против него такие сведения, которые убьют его руками королевского палача. Кроме того, ведь вы хотели бы вернуть ваших родителей? А убив его вы ничего о них не узнаете. Нет, юноша, вам необходимо, чтобы капитан д’Артаньян оказался в ваших руках, чтобы вы могли диктовать ему условия. Тогда вы сможете и вернуть родителей, и отомстить ему так, как считаете нужным.
— Я сделаю всё, что вы скажите, господин министр, — ответил Огюст де Трабюсон.
— Вот это уже совсем хорошо, — кивнул Кольбер. — Но прежде мы избавимся от документов, которые нам совершенно бесполезны и даже вредны, и которые вы, я надеюсь, прочитали достаточно внимательно, настолько внимательно, чтобы никогда не забывать, что в них написано.
С этими словами Кольбер швырнул папку в пылающий камин.
— Между прочим, у капитана д’Артаньяна был один сообщник, имя которого я пока не могу вам назвать, — продолжил Кольбер. — Но позже мы разберёмся и с ним тоже.
Таким образом, Кольбер получил ещё одного шпиона, имея в своём распоряжении несколько десятков подобных людей, каждый из которых был привлечен на его сторону не только деньгами, но и похожими методами, что позволяло Кольберу быть вполне уверенным в их послушании.

Через час секретарь доложил Кольберу, что приглашенный к нему господин д’Эпернон прибыл.
— Входите же, дорогой герцог! — воскликнул Кольбер. — Я рад видеть у себя отпрыска столь блистательной фамилии! Я наслышан о подвигах вашего достопочтимого и благородного отца, герцога Жана Луи де Ногаре де Ла-Валетта д’Эпернона! Отпрыск такой замечательной фамилии! Я полагаю, что вы по праву должны занимать должность капитана королевских мушкетёров! И где же мы вас видим? Гвардейский лейтенант! Это мало, позвольте мне сказать со всей ответственностью!
— Я никогда не проявлял рвения в военной карьере, — ответил герцог, старший сын своего прославленного батюшки, титулы которого потрудился перечислить министр. — И военная Фортуна не для меня.
— Бывают такие минуты, когда сама Фортуна рвётся к тому, кто достоин ей овладеть, — с энтузиазмом сказал Кольбер. — Франция нуждается в таких героях, как вы, герцог! И Франция не замедлит с тем, чтобы оценить своего героя по достоинству! Пост капитана королевских мушкетёров будет вашим!
— Куда же вы денете господина д’Артаньяна? — с недоверием спросил д’Эпернона.
— Он полагает, что он будет возвышен до маршала Франции, на самом же деле он будет унижен до Бастилии, это говорю вам я, Кольбер! — ответил министр с энтузиазмом.
— Звучит неплохо, — согласился д’Эпернон, — когда вакансия, о которой вы говорите, освободится, я к вашим услугам.
— Погодите, дорогой герцог! — возразил Кольбер. — Вакансии не освобождаются сами по себе, кроме тех случаев, когда тот, кто их занимает, безнадёжно стар или неизлечимо болен.
— Следовательно, вы даёте мне обещания, которые откладываются на неопределённый срок, — усмехнулся д’Эпернона. — Это меня не вдохновляет.
— Вы можете ускорить этот срок совсем не подвергаясь опасности, дорогой герцог, для этого достаточно лишь выполнить одно небольшое моё поручение, — сказал Кольбер. — Я дам вам четырех гвардейцев, вы поедете в Пиньероль с моим приказом, и на основании этого приказа привезёте мне узника, который содержится в крепости. Это простое поручение откроет вам дорогу к той вакансии, о которой мы говорим, поскольку я почти уверен, что этот узник сообщит нам нечто такое, что позволит нам убрать мешающего мне и вам капитана д’Артаньяна в Бастилию.
— И где же это письмо? — с недоверием спросил д’Эпернона.
— Вот оно, читайте, — ответил Кольбер и положил перед герцогом бумагу.
В этом документе герцог прочитал следующее:

«Приказ главы кабинета министров, министра финансов г. Ж.-Б. Кольбера

Коменданту крепости Пиньероль г. де Сен-Мару надлежит выдать господину д’Эпернону узника Марчиали, коего господину д’Эпернону надлежит доставить в распоряжение г-на Кольбера, сохраняя все меры предосторожности по отношению к этому узнику.

Подпись: Ж.-Б. Кольбер».

 На приказ была наложена печать министра.

— Что ещё за меры предосторожности? — спросил герцог.
— На лице маска, во рту кляп, — улыбнулся Кольбер.
— Значит, не разговаривать с ним и не слушать, — кивнул герцог.
— Именно так, — радостно согласился Кольбер.
— А что если этот узник Марчиали нам и в Париже ничего не скажет? — усомнился д’Эпернона.
— Вам он ничего и не должен говорить, мало того, я не просто прошу, а очень настоятельно прошу, я приказываю вам с ним молчать и не задавать ему никаких вопросов по дороге в Париж. Это именно и есть самая сложная часть моего поручения, и я в этой части могу довериться только вам, — продолжал Кольбер. — Я знаю вас как человека не любопытного.
— Абсолютно не любопытен! — согласился герцог. — Если он не может мне прямо сказать, что я должен сделать, чтобы стать капитаном мушкетёров, нам с ним разговаривать не о чем.
— В том-то и дело, что он вам ничего такого прямо сказать не может, — согласился Кольбер. — Я вам скажу больше. Многое указывает мне на то, что этот человек не в своём уме, поэтому разговаривать с ним не следует, и не надо даже позволять ему что-либо говорить. А если он что-нибудь и скажет, не следует принимать это всерьёз. Я сам поговорю с ним, я и только я. У меня свои методы. Я смогу отличить правду от того бреда, который он может нести при общении с любым человеком. И, поскольку вы получите его в маске, пусть же не снимает её ни на миг.
— Всё это видится как-то сомнительно, господин министр, — засомневался д’Эпернона. — К тому же не настолько я и хочу быть капитаном королевских мушкетёров, чтобы ввязываться в какие-то интриги.
— Я не ввязываю вас ни в какие интриги, вы просто поедете и заберёте того, кого вам отдадут по моему приказу и привезёте ко мне, — продолжал свои уговоры Кольбер. — Вам даже не придётся нести расходы. Все дорожные расходы покроет вот это.
С этими словами Кольбер достал из ящика стола кошелёк с деньгами, в котором были не только золотые монеты, но и серебряные тоже, вследствие чего он казался несколько более платежеспособным, чем был на самом деле.
Д’Эпернон, не нуждающийся в деньгах, но и не собирающийся расходовать собственные средства в угоду каким-то там министрам, оценил этот поступок Кольбера вполне благосклонно.
— Что ж, в конце концов я ничего не теряю, — ответил он. — Прогулка за ваш счет, хотя бы развлечёт меня.
— Берите ваших четырех гвардейцев, оставьте вместо себя заместителя и завтра же утром выезжайте, — сказал Кольбер, подводя итоги.
— Я вернусь с вашим Марчиали, — ответил д’Эпернон, надел шляпу и вышел.

Незадолго до этого разговора д’Артаньян пришел к майору королевских гвардейцев графу де Шюзо. Он решил помочь Франсуа устроить свою карьеру, но для начала юноша должен был добиться признания товарищей и начальства своими собственными усилиями, поэтому он решил не брать его в мушкетеры и не оказывать протекцию, скрыв факт родства, в котором сам уже нисколько не сомневался.
— Граф, представляю вам моего земляка Франсуа де Перрена, — сказал д’Артаньян. —Я уже испытал его в деле и рекомендую вам его с чистым сердцем.
— Вы рекомендуете его письменно? — спросил с хитрой улыбкой граф де Шюзо. — Я наслышан об истории, когда некий ваш земляк прибыл с рекомендательным письмом, которое у него похитили по дороге в Париж.
— Именно по этой причине я не полагаюсь на письменные рекомендации и пришёл сам, чтобы подтвердить свою рекомендацию именно в отношении этого храброго юноши, — ответил капитан. — Он готов пройти все тяжести военной службы, и я буду рад, если вы не сделаете из него любимчика, а предоставите возможность на деле доказать, чего он стоит.
— Господин капитан, — вмешался Франсуа. — Я благодарю за такую рекомендацию, это именно то, на что я рассчитывал, и если вы произнесёте ещё хоть слово в качестве рекомендации, это уже будет излишне.
— Мне нравится этот юноша! — ответил де Шюзо. — С вашей рекомендацией, капитан, я зачислил бы в роту гвардейцев кого угодно, но та скромность, с которой вы её сформулировали говорит о вас и о вашем протеже намного больше, чем рекомендательное письмо на пяти страницах. Молодой человек, считайте себя зачисленным!
Д’Артаньян поблагодарил графа, поклонился и распрощался с обоими.

Вернувшись вечером домой, д’Артаньян нашёл у себя письмо, которым герцогиня де Шеврёз приглашала его для разговора как можно скорее. Капитан посчитал, что время ещё не настолько позднее, чтобы подобный визит можно было бы счесть неприличным, поэтому он снова надел свою шляпу и отправился в Лувр, в то крыло, в котором находились апартаменты герцогини.
Едва лишь герцогине доложили о приходе капитана, она потребовала его немедленно к себе.
— Ах, дорогой граф! — сказала герцогиня, протягивая капитана руку для поцелуя. — Я очень рада, что вы так скоро откликнулись на моё приглашение! Я должна вам сообщить одну важную вещь, и надеюсь, что вы поймёте меня.
— Я слушаю вас, герцогиня, — ответил д’Артаньян.
— Вы поймёте, почему я обращаюсь к вам, — продолжала герцогиня. — Мы знакомы давно, заочно, и несколько раз виделись на приеме у Короля, но никогда не разговаривали вот так, с глазу на глаз.
— Время не упущено, — улыбнулся капитан. — Герцогиня, вы и сейчас являетесь одной из блистательнейших дам при дворе.
— Ах, капитан, оставьте! — зарделась герцогиня. — Вы прекрасно владеете не только шпагой, я это знаю, но меня не проведёшь. Я слышала в своей жизни столько комплиментов, что научилась отличать те, которые идут от чистого сердца, от тех, которые являются данью простой мужской вежливости.
— Герцогиня, вы слишком жестоки к себе и ко мне, — возразил д’Артаньян.
— К делу, граф, — сказала герцогиня. — Вопрос, который меня беспокоит, не терпит отлагательств. Я очень беспокоюсь за графа де Ла Фер.
— Что с графом? — поспешно спросил капитан.
— Понимаете, этот человек мне не безразличен в силу некоторых обстоятельств, — попыталась объяснить своё беспокойство герцогиня.
— Что с графом, герцогиня? Что вас заставляет беспокоиться о нём? — продолжил капитан более настойчиво.
— Он получил письмо, которое побудило его отправиться в опасное путешествие. Я боюсь, не ловушка ли это? — проговорила герцогиня. — Быть может это моя пустая мнительность, но я опасаюсь.
— Герцогиня, умоляю, расскажите всё по порядку, — перебил её капитан.
— Он получил письмо о том, что герцог де Бофор жив, что он попал в плен к туркам, и что для его спасения требуется выкуп, — ответила герцогиня.
— Откуда вы это знаете, и почему вы считаете это письмо ловушкой? — спросил д’Артаньян.
— Вы забываете, кто мой кузен, господин граф, — ответила герцогиня.
— Проще было бы запомнить, кто из грандов не состоит с вами в родстве, герцогиня, — ответил д’Артаньян. — Вы говорите о герцоге Лотарингском, или о герцоге де Ришельё, Кольбере, или о ком-то из супругов одной из мазаринеток, или же о ком-то ещё?
— В данном случае я имею в виду всего лишь герцога де Рошфора, — уточнила герцогиня. — Он сообщил мне, что граф де Ла Фер отправился в это опасное путешествие практически в одиночку. Правда, Рошфор сказал мне, что его источник сообщил ему, что с ним вместе поехал барон дю Валон, и на этом основании он несколько усомнился в достоверности этих сведений. Он сказал, что его источник, по-видимому, что-то напутал, ведь барон, как всем известно, погиб в пещере Локмария на острове Бель-Иль. Но именно это заставляет меня полагать, что этот источник сведений заслуживает доверия. Я не верю в то, что барон дю Валон погиб, хотя, уж не знаю, по какой причине, это скрывают. По-видимому, самому барону и его друзьям это для чего-нибудь нужно.
— Вы прекрасно осведомлены, герцогиня, барон дю Валон, действительно, погиб, прошу вас придерживаться этой версии в разговорах со всеми, кто вас об этом спросит, но ваш кузен не сошёл с ума, — ответил д’Артаньян. — Продолжайте же!
— Граф сказал моему кузену, что он не может посвящать в эти обстоятельства никого при дворе, поскольку оба они узнали, что против герцога составлен какой-то заговор, — продолжала герцогиня. — Между прочим, об этом мой кузен узнал от меня. Итак, кто-то из влиятельных врагов герцога де Бофора задумал избавиться от него, поэтому просить при дворе помощи для спасения герцога бессмысленно и даже опасно. Разумеется, граф отправился туда самостоятельно. Рошфор также захотел присоединиться к ним, но граф согласился взять его в сопровождающие только до границы Турции. Это означает, что в письме, которое он получил, были выставлены условия, согласно которым граф не мог прибыть на выручку Бофора в сопровождении большого количества людей. Написавший это письмо требовал, чтобы граф прибыл один или в сопровождении слуги, либо только с одним из своих друзей. Это условие меня настораживает. Я подумала, что это может быть ловушкой. Точно также подумал и Рошфор, и он поделился с графом своими подозрениями. Знаете ли, что ему ответил граф де Ла Фер?
— Я думаю, что граф сказал, что он не боится ловушек, что он готов довериться судьбе и своей шпаге, и также, что когда долг требует от него, чтобы он пришёл на выручку внуку Генриха IV, ничто не заставит его отказаться от выполнения этого долга, — ответил д’Артаньян.
— Почти слово в слово, — подтвердила герцогиня.
— Итак, он поехал туда в сопровождении лишь одного человека, как вы говорите, и не известил о цели и месте этого путешествия ни меня, ни сына, ни своего верного Гримо, поскольку он не желал, чтобы кто-либо помогал ему или разыскивал его, — подытожил д’Артаньян. — Это говорит о том, что он очень серьёзно подозревал ловушку. И не хотел, чтобы кто-то ещё рисковал вместе с ним.
— Я тоже так думаю, граф, — согласилась герцогиня.
— Что ещё сообщил вам ваш кузен, герцогиня? — спросил капитан.
— Он сказал, что местом встречи является та самая крепость, где пропал герцог де Бофор, — ответила герцогиня.
— Благодарю, герцогиня! Я должен идти! — ответил д’Артаньян.
— Это я благодарю вас, капитан! Не теряйте времени! — ответила герцогиня и вновь протянула ему руку для поцелуя.

(Продолжение следует)