Штормовое предупреждение

Лёха Шепелев ни разу не волновался по поводу погоды. Здесь, в сердце Мещёры, она всегда стабильна. И только он успел об этом подумать, резкий порыв ветра загасил огонь его спички.

- Вот же срань! – выругался он, доставая из коробка новую.

Курить хотелось жутко. Предновогодняя суета, авралы на работе, долг в полтушку для сержанта Акимова. Последний, его кореш, проставлялся на недавнем корпорате, одновременно проходившим и у его стройконторы, и у сотрудников местного ОВД. При этом капитан Поликарпович так и не появился, предварительно сославшись на занятость – ездил в Москву по делам государственной важности, как он тогда выразился. Задымив, Лёха продолжил размышлять об этом странном человеке. Участковый ни разу не подводил, всегда крыл своих, но и справедливо наказывал провинившихся, даже при помощи самосуда. Здесь, в Солнечном, когда последние из оставшихся не смогли выехать по разным причинам, сплочённость стала единственным способом выживания. Даже в самые голодные годы, его неутомимый запал энергии позволял сносно существовать их обособленной от внешнего мира общине. Пережив войну с залётной синеборской братвой десять лет назад, когда Лёха был ещё подростком, когда Марьян Владимирович показал себя с лучшей стороны, их община только крепла (с братвы в качестве трофеев было захвачено немало стволов, взрывчатки и боеприпасов), а квартал вокруг ОВД всегда был готов принять всю общину в случае беды. Настоящая крепость.

Выкинув окурок, Алексей двинулся по заснеженной улице вдоль однотипных пятиэтажек, навсегда утративших свой былой лоск. Ветер гонял миниатюрные вихри по тротуару, что едва проглядывался под слоем утрамбованной бело-коричневой массы. Около входа в бар «Три парсека», он заприметил незнакомую тачку. Иномарка. Новенькая. Вся блестит – видно, что хозяин о ней заботится. Но самое главное – он не местный.

Тревога кольнула сердце Лёхи. Он, как и местные аборигены, как и все коренные жители отдалённых от областных центров хрущоб, мог с полуслова, полувзгляда определить чужака. Чужаков в таких местах не любят. И если, например, в Люберцах или Балашихе это просто боязнь конкурентов, то здесь, в Солнечном, где и конкурировать-то негде и не за что, страх был иной природы. К чёрту старые порядки и традиции, чай, у всех интернет есть, могут посмотреть последние новости и тренды сезона. Обычно, чужаки приносили неприятности.

Бар «Три парсека» во всех смыслах бал подпольным: располагался в подвале ДК, на месте бывшего компьютерного клуба, а бармен с погонялом Люггер проворачивал порой сомнительные делишки с попустительства участкового и его подчинённых – хоть какой-то незадекларированный приток в казну общины. Нет, никаких запрещённых веществ и торговли оружием. Только сделки по покупке металлолома и ценных побрякушек, остатков погибшей высокоразвитой цивилизации, что тут и там проявлялись в виде облезлых мозаик с радостными молодыми учёными.

Заказав бутылочку светлого, Алексей присел за дальний столик и внимательно принялся изучать посетителей. В это время зал был практически пуст. Основной поток клиентов приходил под вечер, так что кроме него, Люггера и пару знакомых синих рыл никого не было. Хотя...

Лёха напрягся. У барной стойки крутился незнакомый чёрт в горке и с увесистым кофром за спиной. Очередной авантюрист, искатель неведомого, любитель НЛО и деревенских баек. Тьфу. Для них обычно Мещёра интересна в первую очередь Шушмором, но не Солнечным. Потому что его даже на картах нет. Всё же, бывший наукоград до поры, до времени имел полузакрытый статус, единственное упоминание о котором – полустанок деревни Бабий Яр, что в семи километрах к югу. Сам же Солнечный рейсовые автобусы и электрички проходили в стороне, практически не цепляя город, где в лучшие годы проживало более тридцати тысяч человек: учёных, рабочих, солдат и их семей.

Пиво было привычно мерзким, но родным, как в молодости. По радио крутили уходящую классику русского рока, лишь изредка прерываясь на рекламные и новостные паузы. На этот раз передавали прогноз погоды. Обещали похолодание с преобладающим порывистым ветром. Как привычно это... Лёха пересел поближе, пытаясь подслушать долетающие до него фразы диалога незнакомца и бармена.

- Поймите меня правильно, - голос выдавал в незнакомце юнца, что верил во всякую антинаучную чушь, - я корреспондент перспективного интернет-издания на тему паранормального «Тайная жизнь: мистика рядом». Наш главред человек серьёзный и он в курсе проводимых здесь в советское время разных тайных исследований...

- Молодой человек, - заверил его Люггер. – Хотите реальной мистики – загляните на досуге в новостные сводки и сравните их с аналогичными у ИА «Панорама». Или пересмотрите Симпсонов, в конце-то концов. А тут ничего нет. Да, чем-то занимались. Для оборонки старались, поэтому и засекречено всё. Не дурите головы ни мне, ни другим. У всех своих забот хватает...

- Ну как нет, если на форуме вашем...

- Во-первых, каким нашим? Я в интернете только видосы по ремонту и рыбалке смотрю, таковых форумов не знаю. Во-вторых, я ещё помню времена, когда на сеансах Чумака и Кашпировского воду заряжали, а Лёня Голубков покупал жене сапоги, утверждая, что он не халявщик. Прошли времена веры в сверхъестественное. Ведьм на кострах пару веков как не сжигают уже. Наверное, подрастающее поколение мифотворчеством занимается, не судите строго.

Незнакомец, опустив голову, понуро вышел наружу и скрылся в снежной пурге. Лёха с Люггером переглянулись, синхронно пожали плечами и вернулись к своим делам. Но, терзаемый любопытством, Алексей всё же подсел к барной стойке и спросил:

- Слы, а чего этот интересовался?

- Да хрен его разберёт, - скупо ответил бармен. – Ничего конкретного. Что-то про какие-то радиочастоты спрашивал...

- Ну, мог бы его к радиополигону послать. Ты ж сам в курсах, что у нас здесь экспериментировали с частотами, зондированием почв и номерными радиостанциями.

- Да я в курсе. И вообще, у нас, если так подумать, чем только не занимались. И если у вас, просто городских, сговор молчания, то на меня, как ликвидатора на пенсии, подписка ещё действует.

Люггер бросил чистить стаканы, почесал лысину. А после добавил:

- Хотя, если так подумать, если он действительно только этими частотами интересуется, то можешь его попробовать догнать. Не думаю, что это прям большая тайна.

Пожелав собеседнику хорошего дня, Шепелев вышел на улицу, где тут же получил порцию снега в морду. Ледяной ветер крепчал, набирал силу с каждым часом. Как и обещал ведущий прогноза погоды. Заезжая иномарка всё ещё стояла на своём месте, незнакомец в горке сидел на водительском кресле с ноутбуком на коленях и что-то строчил в нём. Алексей тихонько постучал в окно. Парень обратил на него внимание и молодое лицо исказилось в приступе ненависти. Опустив окно, тот рявкнул:

- Чего надо, синева?

- Журналист, значит? - осведомился Лёха. – Чего Люггера беспокоил?

- Люггера? – переспросил тот, смягчившись.

- Ну, это для нас он Люггер, - поправился Лёха, - а для тебя Павел Антонович. Что ищешь в этих краях?

- Долгая история, не вашего ума дела, - отмахнулся москвич. Задумался. – Постойте, вы можете рассказать мне кое о чём? Меня Сергей звать.

- Лёха, - представился Алексей. – Что интересует?

- Садитесь в машину. Тут теплее...

Дальнейший диалог сводился только к общему выспрашиванию ситуации в Солнечном и его окрестностях. Лёха, знавший не так уж и много, по сравнению со старожилами, осторожно подходил в выборе раскрываемых сведений.

- Антенны? – переспросил он Сергея. – Да, изучали тут разное оборудование. Несерийные образцы, довольно мощные, приспособление для улавливания и передачи довольно широкого спектра частот.

- А я слышал, что таким образом через радио можно слышать призраков...

- Да херня это всё. Не бывает привидений. Если что, мы живём в двадцать первом веке, в призраков только дети верят, и то не все...

- Поймите, Алексей, - не унимался журналист. – Я сам лично сталкивался с парочкой из них. И мне известно, что здесь, десять лет назад, была какая-то ОПГ, да только их покромсал некто, по описанию похожий не на обычного маньяка, а, скажем, на некое неизвестное науке явление. Не утверждаю, что это именно призрак, но сами понимаете – это слово очень ёмко описывает происходящее. Не говорить же на всё непонятное, что это аномалия.

- Так-то аномалии бывают разные, - не согласился Лёха. – Вопрос ведь в определении, так ведь?

- Верно, - кивнул Сергей. – Ну, а дальше-то что? Допустим, это действительно аномалия. Тень или отголосок человека, имевшего маниакальные наклонности. Может, он и был когда-то, совершал свои злодеяния, да только его прервали. Не дали закончить начатое. И, возможно (я не ручаюсь за эту версию), этого маньяка либо местные, либо кто-то из органов грохнул, да прикопал в ближайшем лесу. И когда такое случается, а жертва самосуда уж очень хотела жить, или у неё был крайне яркий мотив, струны мироздания начинают рваться. Происходит что-то вроде сбоя в матрице, программного глюка, и из безымянной могилы восстаёт оживший труп. Та самая аномалия, призрак, зовите как хотите...

- Что-то я совсем запутался, - Лёха потянулся за пачкой сигарет.

- Прошу, не стоит курить у меня в машине, - встрепенулся Сергей. – Если честно, я и сам порой путаюсь. В журнале, а если быть точным, в издании, я работаю от силы полгода, на серьёзных разведвыездах ни разу не был. А тут нужно проверить важную для грядущего номера гипотезу, да ещё и в одиночку, в незнакомом для меня месте...

- Так, а что за гипотеза? И о чём статья?

- Гипотеза Сломанного Радио. По крайней мере, так это назвал наш главред. Да и статья по сути об этом...

- Интересное название для антинаучной идеи...

- Наш журнал использует для расследований исключительно научный подход. Видели мой кофр? Так там чего только нет: дозиметр, электромагнитометр, регистратор хрональных аномалий, армейская переносная радиостанция. Одним словом – эта машина набита всевозможной аппаратурой.

- Так в чём смысл гипотезы Сломанного Радио?

- Что ж... Начну издалека. Вам известна легенда про УВБ-76?

- Известна. Только это простая городская легенда...

- Простая, да не совсем. По этой гипотезе, если использовать радио в режиме номерной радиостанции, на определённой чистоте, в определённом месте и попытаться при этом связаться с чем-то, за гранью нашего понимания, может произойти очередной сбой в матрице и этот сигнал навсегда станет отдельной сущностью. Так и призраки. С ними произошло тоже самое, только вот источником сигнала изначально была не бездушная машина, а человек. Последние сигналы от умирающего мозга, предсмертные мысли, исковерканные агонией...

- Сильно.

- Это ещё что! На сигнал этот могут накладываться внешние факторы, будь то электромагнитный или радиационный фон вокруг, наличие в воздухе тяжёлых металлов, глушащих сигнал или вовсе иные, точно такие же "Сломанные Радио" рядом. И, если верить источникам нашего главреда, здесь, в Солнечном, если не самая сильная концентрация подобного, то один из самых загрязнённых эфиров. Говорят, что если в подобных местах настроиться на канал с белым шумом и долго, очень долго слушать, можно сойти с ума...

«Бред сивой кобылы», - безрадостно подумал Лёха, но из вежливости спросил:

- А с чего вообще ваш главред взял, что такое возможно?

- Дело в том, что один такой взбесившийся сигнал уже находили, в Западной Сибири. Около деревни Зимовище, на станции Лапник. Что самое интересное, так это то, что один знакомый главреда, работник одного из спецхранов, на минуту показал ему в качестве исключения выдержку из циркуляра КГБ, относящуюся к некоему институту, что располагался там до войны. Его курировал лично Бокий, глава спецотдела ОГПУ. И «Лапником», на тамошнем жаргоне, называли некий Лаблаг. Лагерь для каторжников, на которых проводили подобные эксперименты. Проверяли возможность влияния на сознание, приём и передачу сигналов в виде радиоволны. За тридцать лет до «МК-Ультра»!

- Хочешь сказать, что там засекли сигнал одной из установок?

- Вот именно!

- Занятно. Прости, лично я ни с чем подобным не сталкивался. И среди знакомых таких нет. Уточни у своего начальства по поводу деталей. Может, ваш главред, раз имеет такие связи, найдёт более подробную инфу о том, что у нас здесь происходит.

- Я этим и планировал заняться, хотя вы, Алексей, навели меня на пару мыслей. Кстати, вы где живёте?

- На Авиаторов... – растерянно протянул собеседник.

- У меня там хостел забронирован, могу подбросить.

Холод жуткий. Лёха Шепелев уже и не помнил, когда в последний раз в его жизни была такая погода. По радио объявили штормовое предупреждение. Автомобиль двигался медленно – заметно, что хозяин с непривычки нервничал, небось, ожидал тонны реагентов, как это бывает в Москве. Проезжая мимо сквера на улице Авиаторов, в глубине которого притаился памятник истребителю МиГ-9, поставленный в честь жителей тогда ещё посёлка, что участвовали в воздушных боях Великой Отечественной, радио забарахлило. Сквозь помехи Алексей едва, на грани слышимости, разобрал чёткие цифры, что зачитывал диктор. Это было похоже на некие координаты, причём, если армейская выучка не подводила Алексея, это место было где-то в Приморском крае. Как только сквер остался позади, помехи, вместе со странным вмешательством откуда-то извне, прекратились.

- С вами всё в порядке? – спросил взволнованный Сергей.

- Да, всё хорошо, - соврал Лёха. – Замёрз просто...



- Погоди-погоди, - хмыкнул Акимов, занюхивая беленькую хлебом. – Это что получается, он за нашим маньяком охотится?

- Без понятия, - пожал плечами Лёха. – Наговорил своих шизотеорий, да меня только запутал. Вроде как, он сам толком не знает, что ищет.

- А Марьян Владимирович тебе звонил по его поводу?

- Нет, ещё нет.

- Значит, позвонит и вызовет на допрос. Извини, я должен буду ему сообщить. Поразительно, что этого ещё Люггер не сделал. Он у нас стукач ещё тот...

- Тьфу... От этих «журналистов» доморощенных одни неприятности. И чего им, некуда в Мещёре податься, кроме Солнечного? Шушмор под боком.

- Кажется, произошла огромная утечка информации. И я даже знаю, откуда.

- Ну же, трамваищ сержант, поделись своими наблюдениями...

- Тут относительно недавно на территории промзоны Синего Бора арендовал помещения один из отделов компании «Regatta Transport». И чудится мне, что их заказчик намеренно вывозит то, что от местных институтов осталось. Мне начальник лично под шафе рассказал, как ему зарплату в конверте выдают, чтоб не мешал. От такую! Да только что уж там...

Акимов разлил по рюмкам ещё «Столичной» и поёжился от холода. А за окном крепчал ветер.

- Лёх, слушай. У тебя окна же пластиковые, откуда задувает?

- Да хер его знает. Мне проблем и без того журналюги хватает, - Алексей окинул взглядом гостя. – Слушай, Витёк. Тут буквально недавно я услышал нечто... Мы проезжали мимо сквера нашего, так радио забарахлило, и я услышал передачу, похоже, с того света.

- А этот что?

- Этот ничего. Не расслышал. А может, это лично я такой... Особенный.

- А пошли Сергея твоего туда. Пусть ходит и измеряет там не пойми что. А радиополигон, и уж тем более маньяка нашего, не трогает. Святыни пусть не оскверняет.

- А что за бодяга может быть с тем сквером?

- Думаю, дело не в сквере, а в памятнике. Слышал я давно историю одну... Правда, это было всё давно и неправда…

- Так, с этого момента подробнее...

- Да там рассказывать нечего. Май сорок пятого, Манчжурия. Бомбить позиции Квантунской армии вылетело звено Ту-4. А им на перерез звено девятых МиГов, для прикрытия. Оба звена пропали без вести – связь прервалась за пару минут до исчезновения с радаров. Вот и всё.

- Может, реально, журналюгу того надо по этому следу пустить? Пусть мучается, а секреты наши не трогает...

- Да какие уже секреты? В любом случае, с Марьяном Владимировичем по этому поводу базарь. Пусть он решает.

Потерянные, взбесившиеся, обретшие самосознание сигналы мало интересовали Лёху. Но, раз он ввязался в эту мутную историю, то надо было придумать способ из неё выйти с минимальным ущербом как для себя, так и для родного города. В такой мороз хотелось сидеть дома, в тепле и уюте. Сержант Акимов давно ушёл по делам, оставив хозяина квартиры наедине с собой и надвигающейся бурей. Но делать было нечего. Прошерстив список контактов, Лёха нашёл нужный номер и позвонил. Марьян Поликарпович поднял трубку и что-то нечленораздельно промычал.

- Здаров, начальник! – панибратски поприветствовал участкового Алексей. – Дело есть.

- И я даже знаю, какое... – проворчал он.

- Не отвлекаю?

- Да не. Выкладывай, что хотел.

- Я так понимаю, вы уже догадываетесь о том, что здесь роет какой-то журналюга.

- Да, я в курсе. Пусть делает, что хочет. Нам он не навредит.

- А как же заговор молчания?

- Да какой уж заговор тут, - на том конце провода вздохнули. – Мне дядька по большому секрету рассказал, что Хозяева мало что потеряли, когда Солнечный того... У них этих лабораторий, стендов, заводов по всему бывшему Союзу столько осталось, что крах Солнечного и его научной инфраструктуры практически никак не сказался на их потенциале. Все полученные данные вполне хорошо используются. Реально, не парься по этому поводу. Здесь оборудование всё равно устарело ещё лет тридцать назад, если не больше. На нём нужных результатов уже не добьёшься. Проблемы могут создать те, кто попытается воспользоваться нашими особенностями, а такие вот исследователи, они безобидны.

- Ну прям уж безобидны, - протянул с улыбкой Лёха.

- Не по телефону, - резко сменил тон участковый. – Хочешь подробнее об этом – езжай в ОВД. Там в камере допросов и поговорим. Не бойся, там просто не будет лишних ушей и глаз.

Последнее прозвучало в приказном тоне. Впрочем, Марьян Владимирович среди всех коренных жителей Солнечного (по крайней мере тех, что остались) пользовался огромным авторитетом, а в критических ситуациях выступал в роли негласного лидера их обособленной общины с чёткой иерархией. Накинув куртку, Лёха вышел на мороз, благо, кирпичное здание ОВД располагалось в соседнем квартале, всего в пятистах метрах от тёплого подъезда. Мелкие, колючие сухие снежинки, довольно редкие, превратились в сплошной поток крупных белых зёрен. Силуэты побитых долгими летами и отсутствием малейших ремонтных работ пятиэтажек сплошной стеной шли вдоль улицы Авиаторов. Стараясь не смотреть на единственное зелёное пятно в этом безумии всех оттенков серого, где Алексей впервые за долгое время столкнулся с паранормальным, наискось, через сугробы и щетину кустов, нырнул в соседний двор. Во дворе школы, не смотря на победное шествие новых технологий и ухудшающиеся с каждым часом погодные условия, резвились дети, выстраивая разветвлённую сеть оборонительных траншей и огневых точек метания снежков. Обойдя снежный укрепрайон по широкой дуге, дабы не попасть под артподготовку обледенелыми глыбами, Лёха, дрожа не то от холода, не то от предстоящего диалога с высшим начальством, короткими перебежками, стараясь укрыться от пронизывающего ветра, добрался до крыльца участка.

На проходной его встретил сержант Акимов, от которого несло мятным орбитом без сахара вперемешку с перегаром.

- Начальник таки вызвал? – ехидно осведомился он.

- А ты ему настучал, значит? – вопросом на вопрос ответил Алексей. – Вызвал. Но позвонил ему сам.

- Давай, ты знаешь, где находится допросная. Он уже там.

- Ага...

Марьян Владимирович сидел на табуретке в самом углу и смолил сигарету. Судя по обилию пепла и окурков, сидел он там давно.

- Ну, здравствуй, дорогой мой, - хмыкнул он, пожав гостю руку, а сам тем временем незаметно запер дверь на ключ. – Сам понимаешь, есть всё же в нашем городе места и явления, о которых действительно не стоит распространяться. Кстати... Мне товарищ Акимов настойчиво намекал на некое событие, которое с тобой произошло часа два назад. Можно подробнее?

Лёха всё как на духу выложил. И про шизофазию Сергея, и про странный сигнал, что словила автомобильная станция, и про рассказ сержанта, и про идею пустить журналиста по этому следу. Услышав о последнем, Поликарпович нахмурил кустистые брови, провёл ладонью по седым усам, а после вытянулся в весь свой двухметровый рост, крякнул и погладил живот.

- Запрещаю, - сухо приказал он. – Акимов, конечно, не в курсе, что у нас за «Сломанные Радио» обитают, рассказал тебе скромную быличку, результат детской мысли, пример современного городского фольклора. И не будь у журналиста много аппаратуры, а издание «Тайная жизнь: мистика рядом» всегда не скупилась на неё для своих агентов, я бы махнул рукой. Но есть тут одна проблема. И очень, очень большая.

- Можно подробнее? – полюбопытствовал невольный заложник участкового.

- Конечно. Увы, я не радиотехник, не радиолюбитель и не радиосталкер. Поэтому могу ошибаться в своих выводах. Но знаю об этом, считай, из первых рук. Когда тут стояли немцы в сорок первом, была при них небольшая группа. И они впервые здесь применили метод зондирования с помощью спектра частот, которые могут улавливать только редкие, несерийные образцы, произведённые специально для этих целей. Об этом растрындел изрядно подвыпивший эсэсовец, Клаус вроде звали, моей тётке, жене отцовского брата. Хотел впечатлить девушку, да только их быстро наши взашей погнали. Но в чём петрушка: это оборудование уловило некий сигнал, исходящий из болот. Переведя на азбуку Морзе, фрицы, ещё не понимая всего смысла сказанного по ту сторону реальности, тут же направили запись в Анненербе. И в этот момент на посёлок, а точнее, на позиции рядом, был совершён налёт наших бомбардировщиков. Радиостанция дала сбой. Запись зациклилась. А само оборудование, хоть и было уничтожено, из-за своей уникальности (вот же сумрачный тевтонский гений), продолжило транслировать сигнал. Говорят, до сих пор, если настроиться на белый шум, можно услышать характерную передачу, из-за зацикленности которой, источник можно спутать с номерной станцией. Когда в пятидесятых начали возводить радиополигон, этот сигнал был самым первым, что начали изучать учёные Хозяев. Что за сигнал – сказать не могу. А) это государственная тайна, Б) я сам не знаю подробностей. Только то, что сигнал есть и его можно до сих пор услышать. И, хоть он зашифрован, принцип оного довольно примитивен, поскольку «Энигмы» если и были уже в войсках, не до всех подразделений дошли, да и сенсацию хотели устроить.

- Во дела...

- Поэтому ради Бога, Ленина и Будды вместе взятых, заклинаю тебя наплести твоему новому знакомцу что угодно, чай, народ наш не обделён воображением и не всегда блещет здоровым скепсисом. А если мозги после каждодневного предновогоднего похмела не варят, могу лично накинуть пару-тройку историй, вроде и реальных, а вроде это было давно и неправда. На крайний случай обратись к любому старожилу. Хоть к тому же Люггеру. Придумай что угодно, но отговори его слушать тот сигнал. Да и любой вообще. Кстати, а где он остановился?

- В хостеле, конечно...

- Тьфу! Наташа, конечно, баба хорошая, но до смерти любит сплетни. Лишь бы она ничего не наговорила...

- Значит, мне зайти к нему и поговорить по этому поводу?

- Не зайти, а забежать! На выполнение тебе даю полчаса от силы. Бегом марш!

Как только дверь отперли, Лёха пулей выскочил в стужу, по пути не забыв заглянуть в сельпо за пельменями и хлебом.

Фиолетовые сумерки опускались на вымирающий наукоград. Улица Авиаторов, и без того вечно пустынная, встретила Шепелева завыванием порывистого штормового ветра, в чьей песне проскакивали нотки звенящих проводов, надрывистого плача ржавых телевизионных антенн и скрипа тополей – вечных стражей покоя почти вымершего квартала. Часть домов, что расположилось вплотную к затону с речным портом, уже давно стояло расселёнными из-за ветхости или, со слов участкового, из-за обильного очага заражения плесенью. Только в панельках вдоль Авиаторов ещё теплилась жизнь...

В дверях хостела его встретила Наталья – хозяйка этого по-своему уютного места. Обменявшись добрососедскими любезностями, Алексей отвёл её в сторону и тихонечко спросил:

- Ты журналисту этому пока ничего не рассказывала?

- Только то, что Бабий Яр был настолько затхлой деревенькой, что запомнилась только тем, что местный дьячок съел всю икру на поминках. Очень и очень давно, при царе... – с круглыми от испуга глазами прощебетала она. – А что, нельзя?

- Да не, это вроде безобидная история, - Лёха огляделся по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто. – Начальник запретил ему что-либо связанное с радиополигоном и его исследованиями рассказывать.

- Ага, - симпатичная женщина лет сорока окинула гостя своими серыми глазами.

- Короче, мне задание пустить журналиста по ложному следу, - Шепелев кивнул за спину Натальи, намекая на срочность разговора. – Приказ начальства.

- Поняла, - не смотря на критику Поликарповича, хозяйка хостела была хоть и недалёкой, но понимающей серьёзный тон с полуслова. – Может, чаю?

- Не, у меня пельмени в пакете размораживаются – некогда. Этот дома?

«Этот» спокойно сидел в своей комнате, наслаждаясь бесплатным вайфаем и домашними пирожками. Шепелев негромко кашлянул, дабы привлечь внимание, а после, поприветствовав Сергея рукопожатием, сел в глубокое, совдеповское кресло.

- Я тут вспомнил россказни старые... – Лёха начал издалека, на ходу выуживая из чертог разума давно слышанные байки и заполняя смысловые дыры своими гипотезами. – Тут к югу, всего в паре километров есть деревня Бабий Яр. Наверное, Наталья вам пояснила за местные географические особенности. Сама по себе деревня ничем не примечательна, разве что, можно осмотреть заброшенное здание колхозной администрации. Двигаясь южнее будет поворот налево – по нему аккурат в Синий Бор попасть можно. Только ради бога, не по такой погоде. Если продолжать ехать по прямой – окажешься в царстве заброшенных амбаров, зернохранилищ, АТП и прочих равных по интересу заброшенных признаков былого развитого сельского хозяйства. Ну, а дальше дорога к шоссе Владимир-Рязань. Ну, это так, если нужно будет в ту сторону ехать. А вот если повернёте на перекрёстке к Синему Бору не налево, а направо, то в лесу встретите корпуса старого НИИ «Импульс». Из-за чего его забросили я в душе не чаю, знаю только, что там пару «горячих пятен» есть. Точки с повышенным радиационным фоном. Да и сам институт в своё время занимала не то секта, не то коммуна хипарей «Последний Рассвет». Граффити там прикольные, я там по юности ползал с друзьями. Индустриальный туризм называется. В подвалы без химзы или забродов лучше не ходить – затоплено. А чуть в сторонке стоит бывший пионерлагерь, усадьба графов Евтуховых. Там тоже когда-то что-то было. В нулевые один школьник зарезал кореша при странных обстоятельствах и пытался покончить с собой. Вот после этого лагерь-то и законсервировали. Это так, чисто слухи, сам не в курсах. Бабий Яр тогда был под синеборской братвой, наши давно не совались в те края без острой необходимости. Машины они стопали и налог брали. А кто отказывался – в болото вместе с тачкой.

- Я слышал про тамошние аномалии, - прервал Шепелева журналист. – Один наш даже пытался расследовать дело о так называемых болотных механизмах. Возможно, это всё те же отголоски экспериментов с зондированием ноосферы.

- По итогу ничего не нашли?

- Нет, конечно. Свидетели либо спились давно, либо отказываются вспоминать о пережитом. Да и по словам немногочисленных откликнувшихся на просьбу, техника из топей давно не лезет.

- Ну, тогда дело закрыто. В любом случае езжай туда. Место необычное и, что ли, странное.

- Хм... – журналист сам себе кивнул, понимая безысходность ситуации. – Съезжу туда завтра. Хотя по своему делу мало что найти смогу... Полигон бы найти, да облазить...

- Антенны давно спилили, оборудование чекисты вывезли, а телекоммуникационный центр сровняли с землёй техникой и взрывчаткой, - парировал Алексей. – Пустырь-пустырём. Хотя, за давностью лет, либо утонуло то место в болоте, либо поросло молодым лесом. Делать там уже нечего.

Алексей врал. Со слов Люггера, там не просто оборудование стоит, не просто оно ещё действует, но и охраняется ротой ликвидаторов. Но Сергею знать об этом не нужно – ещё пристрелят, сталкера доморощенного...

За сим, Лёха Шепелев откланялся и по сгустившейся темноте, да сквозь буран отправился домой.

Оказавшись в тепле, с чувством выполненного долга, он зажарил себе сковороду пельменей, посыпал зелёным луком и приправив дело майонезом, расположился перед телевизором. Включив какой-то фильмец, Алексей вскрыл баночку пенного. Долгожданный уют, которого ему так не хватало весь этот странный день, полный неожиданных знакомств, откровений и пронизывающего ледяного ветра. Но всё закончилось, и закончилось к лучшему. Он это знал. Можно сказать, что он даже гордился собой. В детстве он смутно понимал, какую именно угрозу представляет из себя синеборская ОПГ. Нет, не поборы, не навязывание «крыши», не захват туристического бизнеса, который и без того был в плачевном состоянии. Их пахан был из Хозяев. Лелеявший мысли о перевороте. Захвате власти. О технологиях, что ещё хранились в сырых подвалах и навсегда запертых несгораемых шкафах местных НИИ. Игорь Спицын. Так его звали... Низшее звено в иерархии, минимальный уровень посвящения в сокровенные тайны Советской Цивилизации. Схему слили его старшим коллегам, погрозили пальцем, взяли на карандаш и лишили титула местного криминального царька. А так, ничего серьёзного он не успел натворить. И только в «Трёх парсеках» за бокалом светлого нефильтрованного завсегдатаи перешёптывались, что «Регата» - его новая схема. И вот уже она, эта подставная фирма, раскопала что-то действительно дьявольское, в тайне от начальства и заказчиков снимая копии с документов в особых спецхранах.

От странных мыслей и погони спецанента МИ-6 за злодеями Лёху отвлёк погасший свет. Громко выругавшись, он на ощупь отыскал фонарик и вышел на лестничную площадку проверить щиток. Пробки были на месте, а соседи всё так же выглядывали из тёмных зевов своих бетонных пещер. Позвонив Марьяну Поликарповичу и сообщив о поломке, услышал следующее:

- Ты не кипешуй. Авария на подстанции, сам видишь, какая метель и как у нас следят за линиями электропередач. Может, провода оборвало. Сейчас весь Солнечный без света сидит. Всё хорошо.

- А когда починят, не знаете?

- Сегодня точно ждать не стоит. У меня, мля, «Минск» вот-вот разморозится, сам знаешь, какой штын стоять потом будет. Новость не из приятных. Ты это, свечи, если есть, зажги, книжку почитай. Всё, отбой, аккумуляторы не резиновые...

Книжек, в отличие от свечей, Алексей дома не держал. Всё добро, что оставалось, призрачный след некогда самой читающей нации, он ещё пару лет назад вывез на дачу, где теперь живут родители с сестрой. Зато, покопавшись в кладовке, Лёха приметил допотопный приёмник на батарейках. Всяко лучше, чем сидеть в темноте, в абсолютной тишине, наедине с не самыми светлыми мыслями.

Приёмник оказался рабочим. Кое-как настроив на нужную станцию, Алексей с облегчением рухнул на диван доедать остывший ужин. Когда Шевчук закончил вопрошать, что такое осень, начался Пушкин вперемешку с Гоголем и советскими геологами у Агаты Кристи. То сатана по лесу ходит и собирает свежие души, то звёзды пьяные смотрят вниз... Благодать-то какая...

Помехи... Чёртов буран глушил и без того едва уловимый сигнал Московского радио. Только Шепелев сел на настраивать антенну, да крутить ползунки, его уши резанул скрипящий, потрескивающий, искажённый голос:

Achtung! Achtung!

Die Signal;bertragung beginnt!

IYDH
IYDH

16YR
16YR

295VSH
295VSH

Ende der Signal;bertragung!

Запись повторялась и повторялась, из раза в раз. И до Лёхи начал доходить смысл того, что сейчас происходило... Дрожащими пальцами, промахиваясь по клавишам, он набрал номер участкового. На том конце иллюзорного провода, сквозь помехи и многоголосье потусторонних шумов, скрежетов и вздохов, он расслышал такой же взволнованный голос Поликарповича:

- Я знаю, о чём ты мне скажешь. Не стоит. Сейчас по всему городу связь ни к чёрту. И все слышат этот сигнал... Тогда, в допросной, я об этом умолчал, боялся расшатать и без того натянутые твои нервы окончательно. Но скажу сейчас. Похер на прослушку. Похер на то, что высшее начальство меня потом затаскает по казематам Лубянки. Похеру. Я скажу. В 1941 году немцы не просто уловили сигнал из болот. Он и не оттуда был, а из пустот, на которых Солнечный и стоит. Это не просто набор цифр и символов. Это координаты некоего очень важного для всего человечества места. Жуткого и в то же время притягательного. Я без понятия, что это за место, но по слухам тот, кто сможет туда добраться первым, сможет установить контакт с теми силами, с которыми могут связаться лишь те, кто хочет править вселенной. Поговорить с богами из далёкого космоса. Именно с ими и пытались установить контакт Хозяева. Они даже готовили экспедицию в ту далёкую звёздную систему. И почти закончили приготовления, да только Союз распался, а некоторые ушлые «потеряли» чертежи космического корабля с установкой, которая могла создавать кротовые норы в любую точку галактики. И именно здесь, через радиополигон, поддерживался контакт. И они боялись. В НПО «Протон» разрабатывались узлы для «Спирали» и комплекса «Энергия-Буран» для противодействия вторжению... Большего я не знаю. Честно... Вырубай радио, сиди тихо. А лучше выпей пузырь-другой беленькой. Чтоб скорее уснуть...

Маясь от ничегонеделания, Сергей в абсолютной темноте нащупал в кофре приёмную станцию. Настроился на любимое Московское радио, включил. Но вместо музыки или жизнерадостного диктора, он услышал следующее:

Achtung! Achtung!