Вокзал судьбы

Кочергин Алексей Геннадьевич
Вокзал судьбы

Заключительная книга о скитаниях рядового обывателя,
 ставшего, не по своей воле, сталкером.

По сути, данная книга является непосредственным продолжением романа «Непознанная закономерность», хотя и написана третьей по счёту.
Сочинялась она тягостно, с неимоверными усилиями, ибо автор исчерпал свою фантазию на заданную тему и лишь привычка завершать начатые дела подвигла его к продолжению бумагомарания. Впрочем, пробуксовка при написании заключительных книг – это не исключение, а скорее правило. Поэтому крайне редко финальные части сочинений бывают интересны и легки в восприятии. Вся энергия, азарт обычно выплёскиваются в стартовых томах, а завершение истории пишется уже по инерции. Оно похоже на грузовик с выключенным движком. И сколько данное авто прокатится по своей стезе, зависит лишь от дорожного покрытия и от первоначально набранной скорости транспортного средства. К счастью для бедняжки читателя, (так себе каламбурчик) по очевидным причинам, автора в данном проекте  никто финансово не стимулировал, поэтому итоговая книга не похожа на талмуд по своему объёму. Да и по содержанию тоже.
К тому же отсутствие материального стимула суммировалось с тягостной психологической обстановкой пандемии, когда перспективы рода человеческого внезапно оказались до неприличия размыты. В результате сложившейся ситуации, точка зрения на многие житейские ценности у людской популяции, включая автора сего опуса, кардинально поменялась, что также негативно сказалось на процессе так называемого творчества.
Как и в период глобальных потрясений, во время данной эпидемии из человеческой биомассы наружу полезли самые примитивные звериные инстинкты. Согласен, средства массовой информации демонстрируют нам образцы альтруизма, самоотверженности. А вот в сермяжной жизни всё гораздо печальнее и непригляднее. Заходит в общественное место особь без маски, вся сопливая и однозначно заразная, и на закономерное требование надеть намордник заявляет: «Мне дышать тяжело. Вам надо, вы и одевайте». Сказать, что она идиотка, так это сделать ей комплимент. Зверюшке просто безразлична судьба окружающих, она уже заболела и что произойдет с остальным миром её не интересует ни на гран. И это в лучшем случае. А возможно, что подсознательно особь стремится как можно масштабнее инфицировать остальное сообщество. Ведь эта ситуация один в один схожа с положением белой вороны в птичьей стае, все её сторонятся и стараются заклевать. В каком случае у вороны есть шанс выжить? Правильно, в том случае, когда остальные собратья тоже окажутся белыми. Но у птицы нет возможности перекрасить сотоварок, а у заболевшей – раз плюнуть, точнее, чихнуть. Да и кучей болеть веселее. Как там говаривал генерал вермахта, счастливый обладатель бутылки коньяка и дефицитной салями, в популярнейшем советском сериале «Семнадцать мгновений весны»? «Умирать страшно в одиночестве. Скопом – пустяки! Даже пошутить можно!.. Это не страшно, поверьте, когда все вместе.»
Вот когда все эти забавные нюансы бытия осознаёшь, так как базовые знания психологии и принципов функционирования человеческого мозга отягощают твоё долговременное запоминающее устройство, поневоле становиться не по себе. И как тут не занимайся глупым самовнушением типа «всё будет хорошо», гормоны счастья синтезируются с существенными затруднениями.
А если добавить ко всему этому пару глубоких наркозов, перенесённых автором, пока «продвинутые» отечественные медики двадцать первого века тренировались складывать кости руки, то всяческие обвинения в саботаже или тугодумии автора утрачивают свою железобетонность и обоснованность. Вне всякого сомнения, структура групп нейронов головного мозга претерпела определённые изменения и процесс прорастания новых пар синапсов изменил свою среднюю скорость. А ведь именно новоиспечённые связи нервных клеток отвечают за создание ранее неведанных знаний, образов, сюжетов. В основном же мы лишь повторяем где-то услышанное, увиденное, прочитанное, даже не осознавая тривиального плагиата. И хорошо, что не все это понимают, ибо знания об ущербности разума вгоняют в тоску и уныние, коими этот мир и так переполнен.
Этими же физиологическими процессами обусловлены некоторые смутные совпадения отдельных персонажей, событий и диалогов с описанными в романе «Вектор движения». Хотя с другой стороны, данные казусы могут быть без особого труда объяснены автором следующим образом: судьбы героев после точки бифуркации  хотя и протекали в параллельных реальностях, но всё же имели некую мистическую взаимосвязь.
Вот такой тернистой тропой брёл мой разум ради создания информационного массива объемом в какой-то жалкий мегабайт. Порой это напоминало сизифов труд, когда один и тот же абзац переписывался несколько раз. А порой буквопечатание походило на скоростной слалом, когда не обращая внимание на пунктуацию и орфографию, автор резво выплескивал мыслеобразы из своей черепной коробки в недра ноутбука.
Бывало по-разному. И тем не менее, кое-что получилось.
Однако необходимо напомнить предысторию, с чего, так сказать, вся эта катавасия начиналась.
Итак, в первой книге наш герой с красивым и, самое главное, редким именем Иван, волею случая попадает в аномальную зону, возникшую после второго загадочного взрыва на законсервированной Чернобыльской АЭС в далёком 2006 году. В этой Зоне, где привычные физические законы нашего мира в результате всплеска неведомой энергии частично перестали выполняться, да и сама территория оказалась наводнена животными и растительными мутантами, на плечи герою свалились нелёгкие испытания. С группой беспринципных искателей сокровищ, преодолевая все трудности и невзгоды, он сдружился с невольником по кличке Джинн, которого, как и Ивана, некие авантюристы использовали в качестве носильщика грузов. Дружба оказалась недолгой, так как Джинн нелепо угодил в аномалию-ловушку и был брошен группой на произвол судьбы. Далее, в результате кровавых разборок среди командного состава, количество бойцов резко сократилось. Если выражаться точнее, в живых остался лишь один наш герой. В заключительной главе он, улепетывая со всех ног от очередного Выброса, попадает в таинственную аномалию Кольцо.
Короче, жесть, ужас. Всем смотреть, пардон, читать до конца.



Глава 1

Выживальщик


Иван вывалился из полосы тумана, подталкиваемый в спину не только крайне нелюбезным психополем данной аномалии, но и осознанием того, что надвигающаяся волна Выброса предоставляет ему для спасения не так уж и много времени. Однако реальность оказалась ещё более жестокой: ему оставались считанные секунды. Обречённый уяснил это по стремительному росту мощности светового излучения, которое буквально высветило каждую травинку, каждый листочек дерева, находящихся в зоне видимости. Причем ослепления глаз не произошло, наоборот, картинка воспринималась абсолютно чёткой, контрастной, бестеневой. Иван с горечью понял, что через мгновение приближающийся поток неведомого поля безжалостно сотрет его рассудок, но своенравный мозг вдруг озадачился тем, что скорость распространения этого потока подозрительно мала. Тут бы впору заняться экспресс-подведением итогов жизненного пути, а не размышлять над физическими парадоксами. А парадокс действительно имел место быть. Такое ничтожное, по меркам Вселенной, расстояние от центра Зоны до практически её окраины электромагнитный шквал должен бы одолеть за одну десятитысячную доли секунды, а тут – целая вечность! Наверняка изуверские законы здешнего мироздания издевательски тормозят бег волн-убийц из четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС, давая жертве время на осмысления факта своей неизбежной погибели. Причем погибели в столь неприглядной форме. Пожалуй, световая вспышка ядерного взрыва –– более гуманный вариант.
Всё!!! Конец аттракциона! Многоцветный вал визуально плотного излучения подобно водопаду обрушился на окружающее пространство. Неповторимая игра оттенков просто завораживала и сводила с ума своим изобилием создаваемых переплетений и узоров. Иван тупо плюхнулся на пятую точку, уже ни о чём не думая, не сожалея, не боясь…
Однако через некоторое время сознание сориентировалось в этом невообразимом хаосе красок, кое-как сумело восстановить трехмерность пространства. И пришло в изумление! И было от чего! Смертоносный поток омывал призрачный купол, накрывающий лесной массив, навскидку, более километра в диаметре. Там, за эфемерной преградой бушевала инородная стихия, а с этой стороны «экрана» даже листочки деревьев еле колыхались под нежным дуновением здешнего ветерка. Лишь отражённое буйство красок искажало их естественный окрас. Помнится, Док рассказывал, что аномалия «Кольцо» находится в зоне слепого пятна, где не работает радиосвязь, да и любая электроника «засыпает». Но вот от тотального воздействия Выброса она уж точно ещё никого не спасала. Все путники, застигнутые врасплох, неминуемо были обречены пополнить ряды зомби – человекообразных мутантов Зоны с желеобразным мозгом и соответственно примитивно-инстинктивным образом существования. Только в глубоком подвале Дачи, к которому они с Делягой стремились из последних сил, имелся высоковероятный шанс пересидеть смертельную ярость неведомой и неизученной стихии. К сожалению, реальная ситуация сложилась таким образом, что этот шанс они безвозвратно упустили. Делягу погубила безмерная жадность, а Иван не успел к желанному убежищу из-за досадного вывиха голеностопа.
И вот случилось невероятное: Выброс своим шершавым языком обтекал невидимый, но абсолютно прочный купол, и до человека дотянуться не имел никакой возможности. Но задуматься над вопросом, чем такое нетипичное поведение аномалии было вызвано, чудом спасённый бедолага так и не успел. Его мозг просто не вынес цветовой информационной нагрузки и ушел в глухую защиту, Иван потерял сознание.
Придя в себя, определить, как долго продолжалось беспамятство, он не смог бы по многим объективным причинам. Во-первых, белые сахибы, находящиеся сейчас в стране Вечной охоты, не предоставили ему ни один из приборов учёта времени. Во-вторых, аномально светлый день, вкупе с недавним циклоном эпохальных, роковых для их группы событий, просто вывел из строя внутренние часы человека, неподготовленного для таких эмоциональных и физических перегрузок. А в-третьих, Ивану элементарно было не до этаких мелочей, всё его тело сотрясали нешуточные судороги. То, что температура скакнула градусов до сорока, можно было понять и без услуг медицинского термометра – жар буквально за минуты подсушил недавно мокрую от пота футболку, а кожа губ потрескалась и неприятно саднила. Сердце лихорадочно колотилось в груди, с трудом прокачивая литры густой крови, пульсация которой болезненно проявлялась то в конечностях, то в голове страдальца. Очередная волна спазмов болезненно вывернула желудок наизнанку.
«Зацепил все ж таки Выброс. Ох, зацепил. А может инфекцию какую подхватил в этой дикой спешке, уходя от смертоносной стихии? Похоже рано я обрадовался. Это юмор у Зоны своеобразный. Чёрненький такой юморок», – мысли в голове пронеслись вереницей и вновь исчезли под натиском шквала болезненных ощущений. Остались одни инстинкты, заложенные матушкой-природой Бог весть в какие времена эволюционного формирования. И эти инстинкты решительно и громогласно требовали пополнить организм крайне необходимой субстанцией – водой, каковая является основой всех живых существ на этой планете. Как безжалостным бичом, подстёгиваемый этой невыносимой жаждой, Иван поднялся с земли и, пошатываясь, побрёл в поисках спасительного родника. Выброс уже отбушевал на вверенной ему территории, а день стремительно изживал себя, утомленный водоворотом событий, поэтому следовало поторапливаться. Сильно болела вывихнутая нога. Временами боль прошивала голеностоп раскаленной иглой, и тогда путник, тяжело дыша, прислонялся к дереву или просто заваливался на бок. Но, пересиливая себя, вновь поднимался, подстёгиваемый инстинктом выживания. Продираясь сквозь кустарник, Иван удивлялся своей уверенности в выбранном направлении движения, ноги словно на автопилоте следовали «забитому» в сознание маршруту. И всё же понадобилось около получаса, прежде чем он услышал негромкое журчание ручейка по гладко отполированной каменистой осыпи. Подниматься к роднику сил не осталось. Иван просто наклонился к ручью и стал жадно хватать ладонями хрустальную живительную влагу, безуспешно пытаясь утолить внутренний жар. Вовремя одумался, вспомнив, что вода усваивается организмом, лишь приняв температуру тела. Глупо безмерно наполнять желудок, словно пустой бурдюк – жажду это не утолит. С трудом оторвавшись от воды, он вдруг запоздало вспомнил про наличие персональной медицинской аптечки. Стремительно рванул клапан кармана и трясущимися руками вывернул на землю всё, что осталось от её содержимого.
«Не густо…и это мягко сказано… Чувствуется «заботливая» рука завхоза Деляги. Даже на штатных противобактериальных и противорадиационных препаратах сэкономил. Ему бы финансовый блок в правительстве возглавлять с такими-то наклонностями», –– Иван сунул последний пакет стерильного бинта, резиновый жгут и шприц противошокового средства обратно в карман. Задумчиво уставился на две упаковки дешёвых таблеток, которые любой желающий имеет возможность приобрести в обычной придорожной аптеке. Несколько долгих секунд затуманенным сознанием Иван пытался определиться с дозой. Потом решительно проглотил пару таблеток сульфадиметоксина и большое колёсико аспирина, отчётливо понимая при этом, что данная терапия способна принести лишь обезболивающий и успокоительный эффект. У Ивана ещё хватило силы воли, чтобы сгрести руками кучку хвои под сосной, после чего больной провалился в чёрную дыру спасительного забытья.
Сыграло ли роль жаропонижающее свойство аспирина или организм сам синтезировал необходимую дозу жизненно важных в подобной ситуации веществ, но проснулся Иван лишь около полудня от жара солнечных лучей на своём лице. Проснулся и не сразу понял, где он находится. Невдалеке журчал ручеёк, создавая утончённую ауру безмятежности. Над головой лениво покачивались зелёные сосновые ветви, источая невероятно густой аромат, который казалось можно пить большими глотками. Завершающей точкой этой идиллии явился рыжий муравей, деловито семенящий по пальцам руки Ивана только по одному ему ведомым делам.
«Пить! Я могу напиться вволю», – Иван вычленил из этой картины главное, с трудом облизнул потрескавшиеся губы и заковылял к ручью, морщась от боли в затёкших мышцах настрадавшегося тела. Утолив жажду, он внимательно прислушался к своему организму, но никаких фатальных изменений не зафиксировал. Дышалось на удивление легко. Ноги хоть и дрожали от слабости, но стойко держали вес тела. Голова не болела и справлялась с мыслительным процессом уверенно и без создания параллельных квазиреальностей. Но можно ли было доверять столь субъективным ощущениям? Ведь ни один шизофреник не признает себя больным, как и алкоголик будет упорно отрицать свою подозрительно тесную дружбу с Зелёным Змием. И это есть медицинский факт!
Иван резко выбросил руку вперед – нет такая скорость зомби не подвластна. «Хотя, а вдруг это мыслительные процессы находятся в согласовании с мышечной реакцией? Нет, этот опыт однозначного ответа не дает. Попробуем иначе», – экспериментатор поднял камушек, подбросил его вверх на пол метра и поймал, успев при этом хлопнуть в ладоши. Невольная улыбка, первая за последние пару суток, украсила небритую физиономию горе-путешественника. Улыбка существа гордо осознающего себя полноценным человеком.
Однако совсем скоренько это сияние победителя поугасло под холодным душем беспристрастного анализа сложившейся ситуации. А картина вырисовывалась совсем уж безрадостная, можно даже сказать безысходная: человек остался с Зоной один на один. Без оружия, без еды, без средств связи и навигации. Практически первая же встреча с любым мутировавшим представителем фауны этого мира станет последней. И финишной она будет, естественно, для человека.
В красках представив подобное, Иван даже пригнулся от ожидания опасности с любой стороны и резво закрутил головой во все стороны, пытаясь эту опасность своевременно углядеть. Но окружающая природа никакой агрессивности не выказывала, а напротив, располагала к благодушию и неге.
«Ага. Так мы и поверили местным пацифистам. Уже вволю насмотрелись на толерантность обитателей здешних прерий. Нет, нам генетически ближе выстраданный всей мировой историей лозунг «Хочешь мира – готовься к войне», –– такие мыслишки лихорадочно выстраивались в мозгу Ивана, пока он споро вырезал себе приличного вида посох из подходящего ствола орешника.
К своей великой радости, скиталец в суматохе последних роковых событий умудрился не потерять шведский нож Mora 2000 в легком пластиковом чехле. Конечно, Деляга и здесь сэкономил, нож, судя по мелким дефектам отливки рукояти, являлся всего лишь китайской подделкой легендарного клинка. Но подделкой качественной. Возможно даже лицензионной репликой. Сталь лезвия неплохо справлялась с древесиной, и вскоре Иван стал обладателем короткого боевого посоха, остро заточенного с одной стороны. Оружия лишь на первый взгляд недостойного серьёзного внимания. Вспомнив базовые элементы ведения боя этим предметом, Иван выполнил несколько ударов по воображаемому противнику и удивился молниеносности и мощности их реализации. Казалось тело самостоятельно осуществляло нужные движения по заложенной в подсознании программе. Когда-то очень давно Иван пытался освоить этот боевой комплекс, но и тогда, в далекой уже молодости, подобной концентрации в нанесении базовых ударов ему не удавалось достигнуть.
Однако удивиться этакому прогрессу в спортивных достижениях он не успел, желудок просто скрутили в тугой узел спазмы голода. Подхватив свой посох подмышку, странник опять спустился к ручью и торопливо обманул разгневанный желудок порядочной порцией воды. Пользуясь таким изобилием дармовой влаги, тщательно умылся. И стягивая с себя сапоги, сделал еще одно приятное открытие: вывих прошёл, не оставив ни малейшего следа! Даже намёка на припухлость или синяк не наблюдалось при свете яркого, уже полуденного солнца.
И снова Иван отринул в сторону ненужные размышления о причинах столь странного поведения своего организма, так как в голову пришла простая мысль о том, что крайне необходимо спешно выбираться отсюда. Возможно на Даче пережидала, фатальный для всего разумного Выброс, какая-либо группа сталкеров. Лишь эти аборигены Зоны могли подарить бродяге возможность вернуться на Большую землю, возможность снова окунуться в человеческую цивилизацию со всеми её благами и изъянами.
«Даже если группа уже ушла по маршруту, есть шанс, что она оставила в схроне неприкосновенный запас еды и оружия. А может я случайно эту группу встречу… или хотя бы след разгляжу», – тешил себя иллюзорными надеждами Иван, резво набивая карманы подходящими камушками. Старательно смотал ненужный бинт и сунул его в один из многочисленных карманов – привычка бережно относиться к любым ресурсам уже начала понемногу входить в кровь. Затянул потуже ремень, подвинул поудобнее ножны и стал подниматься вверх по течению ручья. Время от времени сталкер останавливался и внимательно изучал местность на предмет признаков аномалии или иной хоть какой-то зловредности обретённого им микрокосмоса. Бросал камушки, тщательно присматриваясь к траектории их полета. Даже принюхивался!
«Ничего не понимаю. Всё чисто! Подозрительно спокойно в этом мирке. Ох, не к добру это, – здраво рассуждал Иван, уже наученный горьким опытом. – Лучше куча мелких неприятностей, чем глобальный Армагеддон». Но так как выбора сценария событий Иван был лишен по определению, то безропотно продолжил движение к намеченной цели. И вскоре благополучно вышел к истоку ручья. Немного поразмышляв, определился с наиболее вероятным направлением на схрон, именуемый «Дача», и напившись впрок водицы до первых признаков подташнивания, зашагал в глубь лесного массива.
Зондировать местность на предмет скрытых аномалий снова пришлось камушками, предусмотрительно собранными им у ручья. Правда, никаких потенциальных угроз этот метод так и не выявил. Камни описывали пологие параболические траектории, подчиняясь всем законам Ньютона, и благополучно исчезали в густом черничнике. Благодаря этому удивительному обстоятельству, Иван шел практически по прямой, не забывая всё же периодически делать ножом отметины на стволах сосен. Если бы не острое чувство голода, прогулка по роскошному сосняку доставила бы путнику исключительно положительные эмоции. Но под ложечкой сосало, а грозди бананов, к сожалению, на ветках здешних древ не наблюдались. Даже грибной сезон обещал начаться нескоро, а то Иван и сырыми рискнул бы употребить дары леса.
«Уж сыроежку бы точно зажевал! Хотя, о чем это я?! Это же Зона! Здесь любой гриб, любая ягода, даже самый наисъедобнейшие в обычном лесу, могут оказаться опаснее самой лютой отравы. Нет, не суждено мне местными гостинцами полакомиться. Увы», – Иван снова сосредоточился на маршруте движения, лелея на самых дальних задворках разума малюсенькую надежду обнаружить продуктовую заначку в схроне.
Он, скорее всего, проскочил бы мимо Дачи, но волею счастливого случая упёрся в дорогу, ведущую именно к ней. Практически полностью заросшая молодым сосняком, она лишь немногим отличалась от основного массива деревьев. К счастью, глаз зацепился даже за столь ничтожные несуразицы, и мозг сумел вычленить бывшую грунтовку из общего ландшафта местности.
Минут через тридцать путник вышел к Даче. И остолбенел. Вместо ожидаемых обугленных головешек брёвен, сплошь заросших мутировавшей крапивой в рост человека, перед изумленным взглядом Ивана высилось вполне себе приличное строение. Абсолютно невредимая дачная постройка на высоком цоколе фундамента приятно радовала глаз белым брусом стен. Небольших размеров, примерно пять на пять метров в основании, но зато с пристроенной верандой и мансардой. Такая, как её и описывал злодейски застреленный проводник. Вот только та сгорела дотла от зловредной жарки , а эта стоит цела-целёхонка и насмехается над здравым смыслом. Есть от чего впасть в ступор. Иван в нём и присутствовал сознанием, и телом. Постепенно логический склад ума, отшлифованный терпеливыми преподавателями технического института, взял ситуацию под свой контроль и выдвинул парочку экзотических версий. Впрочем, почему экзотических? В Зоне, которая сплошь и рядом игнорирует законы привычного физического мира, предложенные мозгом гипотезы казались серенькими, заурядными.
Из них наиболее вероятной представлялась версия временной ловушки.
«Что если перед крайним Выбросом, когда почти без сознания я сюда вломился, территория внутри Кольца была отброшена лет этак на десять назад во времени? Возможно подобное? А почему, собственно говоря, и нет? И не такие выкрутасы от Её Величества можно ожидать! Хорошо, допустим, меня выкинуло в зону отчуждения после теплового чернобыльского взрыва, в результате которого в небо взлетел четвёртый энергоблок, заражая всё вокруг смертоносной радиацией. Но ведь я видел уже готовый купол! Он то и спас моё бренное тело. Точнее сознание. Нет, не проходит версия… Хорошо, предположим, я стал свидетелем первого аномального Выброса, когда шквал неведомой энергии создал Зону и одновременно наделил этот реликтовый островок защитным экраном. Нет! И так не сходится! На Даче в это время ещё стояли вояки, в радиоэфире шпиёнов ловили. А здесь следов жизнедеятельности человека нет и в помине, всё сплошь заросло травой, молодыми деревьями.  Хотя местность с виду практически та же, что я видел в прошлое посещение. Вот только дача наличествует. Да и банька, досками от которой я ещё пару дней назад топил печурку, сейчас абсолютно цела и невредима», –– Иван даже нервно заскрёб в затылке от подобного неразрешимого ребуса.
Тем не менее, постепенно озарение снизошло на возбуждённый мозг подобно восходящему солнцу, неумолимому и всепобеждающему. Было ли это последствием мануального массажа черепной коробки, либо удачно проскочили электрические импульсы через синапсы нейронов, не суть. Главное, что стала всё чётче и чётче прорисовываться картина новой гипотезы, стройная и изящная в своей завершённости.
«Клон! Это клон того кусочка Зоны отчуждения, который существовал до первого аномального Чернобыльского взрыва! Именно этот неведомый квантовый поток чудовищной энергии локально расслоил пространство на два массива. Причём оба существуют единомоментно и одноместно! Параллельные реальности, туды их в коромысло. Интересно, что произошло с клонами тех солдатиков, что служили здесь в радиотехнических войсках? Сумели ли они выбраться из чудовищной передряги в которой в одночасье оказались? Как произошла встреча с оставшимися в живых двойниками, если подобные остались в наличии? И почему об этом шокирующем казусе нигде не было слышно? Хотя о чем я? Засекретили небывалое происшествие и концы в воду. А может никто из Зоны и не вышел? Вон, в параллельном пространстве эдак грузовик комариной плешью  в лепёшку раскатало. По-глупому вояки влетели. Оно и понятно: опыта ноль целых ноль десятых», –– мысли стремительной стаей стрижей пронеслись в голове Ивана. Всё становилось на свои места: и полное отсутствие различных аномалий и абсолютно привычные, не искорёженные мутацией деревья и растения. Сам воздух, аура пространства кричали о том, что данная территория чиста и не запятнана извращённым воздействием Зоны.
Сталкер всё ж таки, по уже укоренившейся привычке, просканировал камушками путь к теремку, который, казалось, сам приглашал воспользоваться своей гостеприимностью. Не усмотрев никаких, таящих опасность, несуразностей пространства, он зашагал к невысокому деревянному крылечку.
Поднимаясь по потемневшим ступенькам, Иван ещё раз с уважением отметил способность материала из лиственницы противостоять различным природным невзгодам. Доски несколько утратили свою первозданную желтизну, но не поддались процессу гниения ни на гран. Хотя надо признать, что высокий фундамент и хорошая гидроизоляция тоже немало способствовали этой стойкости.
Взявшись за дверную ручку, задержал дыхание и осторожно потянул её на себя. Вполне оправданный характерный скрип дверных навесов заставил гулко заколотиться сердце незваного гостя. Иван замер, крепко сжимая в руке боевой шест, готовый в любой миг нанести отчаянный удар или отпрыгнуть в сторону. Но никаких причин для ратных действий не имелось: яркое солнце через широкое решетчатое окно обильно заливало светом небольшую веранду, абсолютно пустую, необитаемую. Лишь только солидный слой пыли покрывал дощатый крашеный пол да парочка бумажных осиных гнёзд приютилась на бревенчатой стене под самым потолком.
Уже смелее, практически по-хозяйски, незваный гость отворил дверь в основное строение. Увиденное, прямо скажем, его мало чем удивило. Что-то похожее он и предполагал обнаружить, исходя из своей гипотезы расщепления пространства и опыта недавней ночёвки в подвале клона этой дачи. Неисчислимое количество паутины делало единое помещение похожим на избушку Бабы-Яги. Бревенчатые тёсаные стены, некрашеный пол и так же нетронутый химическими консервантами потолок, выталкивали сознание из привычного цивилизованному человеку мира. Туда, в глубь веков. Или в сказку. Правда на этом данное сравнение и заканчивалось. Изящная шведская печь, сложенная безукоризненно, изумляла геометрически правильной формой кирпичей, так редко встречающихся в те далекие годы её постройки. Отсутствие повсеместно употребляемой в ту эпоху глиняной штукатурки или жестяного кожуха придавали ей своеобразный шарм, делали украшением, основным объектом всей студии. Так ключевой точкой японского сада камней является самый огромный валун, именуемый «Скала», и вокруг этого центра вертится всё Мироздание. Три окошка обеспечивали достаточное освещение жилого помещения, и создавалась полная уверенность, что, если их хорошенько отмыть и оттереть до скрипа старыми газетами, то солнечный свет заиграет на зеркально выструганных стенах, создавая уют и умиротворённость.
Прямо за печкой располагались грубо сколоченные нары, покрытые каким-то грязным тряпьём. «Солдаты! Точно, здесь располагалась команда пеленгаторной радиостанции. Вон и ящики армейские у стенки. Еда!! У них должны были быть сухпайки!!» –– Иван рванулся к ящикам в зелёной защитной окраске, уже совершенно не думая об осторожности, всё заглушало доминирующее чувство голода.
Глубокое разочарование вырвалось грубым матерным словом, ящики были стерильно пусты. По всему выходило, что командир отделения был мужиком бывалым и предусмотрительным. Должным образом оценил величину случившейся катастрофы и тщательно снарядил свою команду перед рейдом в неведомое. Солдатики прихватили с собой всё, что смогли погрузить в свои средства передвижения.
Бегло обыскав комнату, включая все ящики теперь уже антикварного канцелярского стола, смотревшегося несколько диковато в этих апартаментах, изголодавшийся бродяга не нашёл даже самой завалявшейся корочки хлеба.
А голод уже давал о себе знать нешуточными спазмами. Прибаутка о том, что «кишка кишке кишкой бьёт по башке» превращалась в грубую и осязаемую реальность. К слову сказать, с организмом Ивана происходили какие-то серьёзные метаморфозы. Одно дело, что исчез соответствующий возрасту жирок, это-то Ван автоматом списал на стресс и двухсуточную голодовку. Но вот отсутствие привычного шрама на левой руке объяснить было уже проблематично.
«Неужели организм переварил коллоидный рубец с голодухи? Дичь полнейшая! –– встревожено заскакали в голове мысли. –– Подобные трюки были под силу исключительно великому Кашпировскому. Это если он не прибегал к лживому самопиару. С него станется! Нет, с мозгоправом я здесь не общался. Тогда почему исчез шрам? А тут в довесок ещё и пигментные пятна на кистях рук куда-то подевались, а кожа разгладилась, помолодела. Видно всё же задел Выброс. Чем это обернётся в дальнейшем? Ладно, сейчас не до гаданий на кофейной гуще.»
Слово «кофе», даже произнесённое мысленно, ещё сильнее обострило чувство голода и заставило мозг думать продуктивно и конструктивно: «если еда не идёт к человеку, то человек должен идти к еде». Родив столь глубокую и здравую мысль, Иван направил свои стопы в лес, к деревьям, с которых когда-то и спустились его далекие волосатые предки.
Лес! Для древних людей он являлся и кузницей, и житницей, и здравницей. Да и в настоящее время здоровый и соответственно подготовленный человек сможет просуществовать в нём сравнительно долго без ущерба для своего организма. Не в зимний сезон конечно. Зимой всё намного сложнее. Зверьё и то временами от голода пухнет в эту безжалостную пору, куда уж двуногому голокожему с ними в выживании соревноваться.
Летом сгинуть в лесу тоже несложно. Если уж совсем лох по жизни. Ну или если не повезёт фатально. Однако Иван подготовку имел неплохую, здоровьишко пока не подводило, наоборот удивляло своим необъяснимым прогрессом, поэтому он живо наметил план первоочередных мероприятий.
«В первую очередь необходима еда. Воды –– в достатке, целый родник, хоть упейся. Вот только она лишь растворитель, как источник энергии для человека, увы, не годится. А сил за последнее время мой организм немало потратил. Чего только ему стоила ночёвка на голой земле. Это сколько жиров, а может и белка, разложилось для поддержания нормальной температуры моего бренного тела пока я нежился в забытьи? Да такими темпами от меня вскорости кожа да кости останутся. Гляди-ка, «шарик», нажитый обильным пивасиком да сомнительным фастфутом исчез без следа. А вот «кубики» вместо него так и не появились. Печалька…
Ладно. Если этот мирок – клон незамутнённый мутациями, то всё, что шевелится можно смело тащить в рот, – логически думал новоиспечённый робинзон. – Естественно, предварительно термически обработав, до зверей нам уже далеко. Или ещё? Всё равно иммунитет у меня не железный, не все микробусы «пережуёт». Или все?» – вдруг мелькнула дерзкая мысль.
Прошагав зигзагами сотню метров, Иван выследил муравьиный мегаполис – холмик состоящий из тьмы-тьмущей различных веточек и хвоинок. Безжалостно расковырял его шестом и добрался до муравьиной кладки. Крупные белые яйца размером с подсолнечные семечки обещали массу протеина и сокрушительную победу над ворчанием рассерженного желудка. Правда красные муравьи терпилами по своей природе не являлись и корсарский набег белого человека встретили крайне агрессивно. Но человек как-никак царь природы, поэтому свой налог с вассалов взял сполна, не испытывая ни малейших колебаний совести. Причем сделал это без особых усилий и ущерба для своего здоровья, применив при этом крайне примитивную, но от того очень даже эффективную методу. Иван расстелил свою куртку на прогалине, щедро освещаемой июньским солнцем, аккуратно подвернув её края по периметру. Ну а потом стал периодически загребать козырьком походной кепки муравьиные яйца вместе с мусором и самими обитателями муравейника и ссыпать содержимое посредине куртки. Муравьи, следуя инстинктам, прописанным эволюцией в их микроумишках, принялись суетливо перетаскивать кладку под края куртки, спасая будущее потомство от губительного потока ультрафиолета. Ивану оставалось лишь кайфовать под легкими потоками ароматного соснового ветерка да мысленно философствовать над бренным мироустройством.
«Эх, не аналогичную ли стратегию применяют глобальные финансовые воротилы на необъятных окраинах Ойкумены, реализуя свои шкурные интересы? А что, очень даже похоже! Немножечко бабла, организационных усилий и вот уже запылал очередной военный конфликт, ужасая мир потоками крови и насилия. Аборигены, что победнее и поглупее начинают резво носиться с оружием, истребляя себе подобных ради жалкого куска хлеба насущного и пресловутой «американской мечты». Ну а люди состоятельные стремятся побыстрее пристроить накопленные богатства в оазисы безопасности и благополучия. Да, да, сами несут свои сокровища в метрополии, обеспечивая дальнейшее процветание последних. Причем таким образом, в странах с тлеющими гражданскими войнушками осуществляется не только утечка капитала, но и повальное бегство интеллектуальных и культурных элит. В сухом остатке имеет место быть резкое оскудение генофонда наций и этносов. Да, пожалуй, теорему Маркса о концентрации капитала необходимо расширить поправкой об искусственном катализаторе этого процесса.»
Тем временем обитатели муравейника закончили сортировку зёрен от плевел. Человеку осталось лишь забрать дань покорных насекомых. Насобирав в полиэтиленовый мешочек в общей сложности около кружки белкового деликатеса, Иван ретировался, на ходу стряхивая с себя самых стойких бойцов.
До поедания столь стрёмной пищи в сыром виде бедолага ещё не скатился в своём бедственном положении, поэтому стал быстренько обдумывать способы приготовления обретённой добычи. Вояки хоть и не оставили после себя трофеев, но на хозяйскую кухонную утварь не позарились. Да и зачем им чужие кастрюли-сковородки, солдатикам удобнее на марше походным котелком пользоваться.
«Так-с, инструмент, на чем экзотику обжарить, в наличии имеется… Масло отсутствует от слова «совсем» и процесс его производства сложен. К тому же, даже источник содержания жиров в этом заповеднике мной пока не определён. Ладно, перебьёмся и без него… Теперь костёр… Эх, зажигалку бы… Хотя бы спичку разнесчастную.»
Вот когда Иван пожалел, что с детства не имел склонности к курению. Правда был определённый период, когда после поступления в институт, стараясь быть солиднее, он поддался этому пагубному увлечению. Ну как же, оторвался от мамкиной юбки, вырвался во взрослую жизнь! Оправданием сомнительной слабости являлось лишь то, что практически все пацаны вкусили дьявольского зелья из листьев табака. Отдельное «спасибо» Петруше-реформатору, каковой и завез сию гадость в патриархальную Россиюшку вкупе с зелёным змием в виде крепкого алкоголя. Увы, с какой целью, у него уже не спросишь. Если говорить по правде, советская власть также если и не возносила курение в ранг добродетели, то и рубаху на груди не рвала в непримиримой борьбе со столь вредной привычкой. Вероятно партийные бонзы считали табакокурение своеобразным релаксантом и одной из национальных скреп. А скорее всего просто исходили из чисто прагматических интересов – выручка от сигарет щедро пополняла бюджет социалистического государства.
Что интересно, именно в нацистской Германии с середины тридцатых годов началась жесткая антиникотиновая компания. Подобное на государственном уровне произошло впервые в мире! Самое пикантное в том, что вождь Третьего Рейха в молодости сам был заядлым курильщиком. Что стало причиной его прозрения в этом вопросе – история умалчивает. Может статься, подобное решение подсказало подорванное на фронтах Первой мировой войны здоровье. А быть может ключевую роль сыграла новая политика: расовая теория Рейха продвигала идею создания нации истинных арийцев. Соответственно этот ариец должен был быть здоровым как морально, так и физически. Пусть враги дымят, как паровоз, беря пример со своих лидеров Сталина, Черчилля и Рузвельта, а немцы никотиновую гадость искоренят, ведь вождь ясно сказал: «табак – это месть краснокожих белому человеку». И закипела работа. Уже в 1938 году в Люфтваффе  сотрудникам настойчиво предложили отказаться от этой пагубной привычки. Даже дома! Догоняя лидера перестройки, НСДАП  ввела запрет на курение своим членам. Далее по нарастающей: категоричный запрет на курение во всех видах транспорта; запрет на курение в почтовых, медицинских и школьных учреждениях; тотальное ограничение курения в ресторанах и кафе. Солдатам и офицерам даже на улице было запрещено дымить табаком. Активно велась антиникотиновая борьба среди женского пола. Вот так вот фюрер предвосхитил более чем на полвека мировоззрение современного нам общества по отношению к никотиновой зависимости и способы борьбы с этой гадостью.
А в стране Советов, на протяжении всей её истории, картина сложилась в соответствии с марксистско-ленинской диалектикой: с одной стороны, идеологически воспевался здоровый образ жизни молодого строителя коммунистического строя, но в противовес – непроизвольная реклама пагубного процесса табакокурения сочилась из всех информационных щелей. Основной лидер влияния на умы – советский кинематограф, упорно навязывал стереотипы смачными сценами из тогдашних бестселлеров. Мужественно затягивались махоркой бойцы перед штыковой атакой, задумчиво вертел сигарету в интеллигентных пальцах Штирлиц, пыхтел трубкой с душистым табаком «Герцеговина Флор» мудрый Сталин, элегантно стряхивала пепел с длинной сигаретки томная кинодива. Практически ни одна производственная или мелодраматическая мизансцена не обходилась без сакрального процесса табакокурения. Ну как тут устоять перед таким тотальным прессингом неокрепшему молодому самосознанию. К тому же социалистическая формация в то время была на пике своего могущества и могла обеспечить население страны добротным куревом. На прилавках появились приличного качества болгарские сигареты «Ту-134», «Опал», «Родопи», «Интер», «БТ». Отечественные фабрики так же производили аналогичного уровня продукцию: «Космос», «Стюардесса», «Ява», даже лицензионные «Camel». Для эстетствующих индивидуумов выпускалось «Золотое руно». Стоило аж семьдесят копеек за пачку! За такую деньгу среднестатистический студент запросто мог сутки прилично питаться. Но ведь покупали, ибо сигареты были ароматизированные и крайне гламурные. Да уж, чем-чем, а куревом, причём на любой вкус, в восьмидесятые годы советский народ был обеспечен. Ещё ранее дружище Фидель завалил Союз кубинским табаком, столь незатейливо оплачивая русское оружие и техническую помощь. Ощущение сорванной до крови кожи с губ от рисовой бумаги сигарет «Caribe” с надписью на пачке «Habana Cuba» навсегда отпечаталось в памяти миллионов пацанов. Зато из мягкой упаковки можно было аккуратно вырезать сурового индейца с луком и стрелами и наклеить на тетрадку. Учителя относились к такой шалости снисходительно, в то время все фанатели от культовых восточногерманских кинолент про краснокожих, снятых по сочинениям Фенимора Купера.
«Эх, были и мы рысаками… – Иван даже улыбнулся, на миг позабыв о чувстве голода. – Бывало достанешь  хрустящий цилиндрик из черной пафосной пачки «Elita», на которой для недогадливых чётко пропечатано «Сигареты высшего качества с фильтром», небрежно прикуришь от посконной спички и чувствуешь себя этаким Джеймсом Бондом. Вот же сопляки восторженные, жизнью неученые! Да мы тогда и смысла перевода этого слова не ведали! Важно было лишь то, что буковки иностранные, да сигареты доставлены знакомыми девчонками аж из самой Эстонии!»
А потом Иван увлекся спортом и как отрезало. Оно и понятно, спорт и курево – антагонизмы. Только извращенный ум может представить картину, как после изматывающего пятикилометрового кросса по пересечённой местности некий чудак жадно затягивается папиросой крепкого табака. В группе, где занимался юный студент, после подобного променада на свежем воздухе обычно следовала ещё трехчасовая тренировка.
– Проблемка! Чем там Робинзон Крузо огонь добывал? Стеклом увеличительным что ли? Не помню уже. А-а-а! Это чудаковатый учёный Паганель линзу от подзорной трубы так своеобразно использовал. Так нет у меня таковой в наличии. И что бедному скитальцу прикажете делать в этаком забавном карамболе? – сам с собой вслух обсуждал нарисовавшуюся задачу Иван.
Однако, современному человеку, знакомому с теорией воспламенения твердых веществ, добыть огонь не составило особого труда. Это древние обитатели пещер осваивали данную технологию методом проб и ошибок, а Иван субъектам, озабоченным данным вопросом, мог навскидку предложить с пяток вариантов. Но реализовал, естественно, наименее энергозатратный, благо компонентов для этого проекта было необходимо лишь три штуки и они все имелись в наличии. Во-первых, приличный кусок древесного гриба чаги был ловко сшиблен шестом со ствола прихворнувшей березы ещё возле ручья, доставлен на место стоянки и даже успел несколько часов позагорать на солнышке. Правда планировалось использовать его в качестве эрзаца заварки, но и в качестве трута его сухие крошки тоже способны послужить доброму делу. Во-вторых, в кармане куртки осталась горстка камушков, каковыми сталкер поначалу пытался диагностировать тропу, пока не убедился в полной безобидности локации, куда угодил спасаясь от Выброса. Ну и в-третьих, верный нож путника болтался на ремне и ждал лишь момента для демонстрации своей первостепенной важности в процессе выживания неприспособленной к диким условиям белковой особи.
Три-четыре удара осколком кремня по обуху клинка и металлические крошки, брызнув на трут из трухи гриба, образовали на нём россыпь крохотных чёрных точек. Несведущий человек огорчился бы этому результату – ни огня, ни даже жалкого подобия на дымок визуально не наблюдалось. Но Иван твердо знал, искры, невидимые при солнечном свете, сделали своё дело, процесс тления стартовал. Нежно помахивая ладонью над куском чаги, человек обеспечил микроочаги необходимым для окисления кислородом и уже скоро они разрослись до заметных зародышей пламени. Далее дело пошло веселее.
Уже минут через тридцать на чугунной сковородке потрескивал деликатес, вызывая обильное слюноотделение у новоявленного обитателя дачного участка. Но не только второе блюдо составило сей праздничный ужин. В такое время года да без свежего салата? Позволить случиться подобному гастрономическому конфузу эстетствующий бомж не мог себе позволить и уже скоро молодые листья Первоцвета Весеннего радовали его взор на раритетной фаянсовой тарелке. Впрочем недолго. Еда, столь экзотическая для любого европейца, и вполне себе повседневная, обычная для азиатов, была сметена со столовых приборов лишь только жаркое чуточку остыло.
Утолив потребности организма в белковой пище, Иван прислонился к входной двери своего нового жилища и предался неге, любуясь игрой лучей заходящего солнца в кронах золотистых сосен. Рядом в большой алюминиевой кружке парил брусничным ароматом импровизированный чай, завершая картину безопасности и спокойствия.



Глава 2

Джинн в бутылке


Первый час в заточении Джинн провёл суетливо, как охваченный слепой паникой дикий зверёк в ловушке. Его даже порой потряхивало от собственной беспомощности и безвыходности ситуации в которой он оказался отнюдь не по своей воле. Пленник проворно обшарил все закоулки подвала в поисках выхода или хотя бы предпосылки таковой создать. Но всюду тусклый лучик фонарика натыкался на пыльные бетонные блоки, такой же бетонный пол и аналогичный потолок из серых перекрытий. В одном углу имелась металлическая лестница в два пролёта, но она упиралась в заваленный бетонной плитой прямоугольный проём. Когда-то по этой лестнице грузчик таскал необходимый товар в торговый зал. Джинну даже на мгновение показалось, что там наверху бойкая расторопная продавщица всё ещё обслуживает местный колоритный контингент. Вот она наливает старушке в лимонадную бутылку подсолнечное масло, закупоривая горлышко пробкой свернутой из старой газеты. Вот насыпает в полотняный мешочек молодой доярке гречневую крупу, которая не каждый день имеется в сельмаге. Щедро отрезает стальной проволокой кусок свежего сливочного масла и его неповторимый аромат заполняет всё пространство сельского магазина. Мятные пряники, вкусненные конфеты «Кавказские», халва «Подсолнечная», что буквально сочится маслом, все эти лакомства будут проданы и съедены местной детворой. Ну и мужички без своих радостей не останутся. Благо на прилавке теснятся бутылки и беленькой водочки, и красненького вина всех сортов, начиная с убогого «Солнцедара», по-народному «бормотухи», и заканчивая марочным, неоднократно отмеченным медалями, «Узбекистоном».
Странно устроен этот мир, вроде цивилизация развивается, прогресс на месте не стоит, а в результате люди лишаются самого главного – качественной пищи. Да, конфет стало на порядок больше, они доступнее, но разве можно их сравнить по качеству с теми, из далёкого детства? Масло теперь в красивой и яркой упаковке, но где прежние запах и вкус? Увы, он недоступен даже долларовым миллионерам, так как никто коровёнок в поле на выпас не гоняет, а кормит в стойле кормами, напичканными гормонами и антибиотиками.
Джинн поднялся по лестнице, аккуратно постучал прикладом автомата по пыльному перекрытию, длинно и смачно выругался, услышав глухой затухающий гул.
«Завалено всё к чертям собачьим… Кирпич, обломки крыши… Как ещё всё вниз не рухнуло?» – подумал он и опасливо, аккуратно спустился вниз. Продолжил обследование помещений. В конце-концов нашёл небольшое окошко, небрежно заложенное кирпичами, даже раствором не скрепленными. Именно в него выходил примитивный дымоход очага, что соорудили хозяева этого унылого схрона из неведомо откуда притащенной чугунной трубы. Торопливо вынимая закопченные кирпичи, Джинн даже не обращал внимания на получаемые в процессе работы царапины и ушибы пальцев. Он уже явственно чувствовал сладкий запах свободы! Но Зона, в который уже раз, посмеялась над ним, поманив очередной иллюзией: за кирпичной кладкой виднелась металлическая решётка. И в отличии от решёток из тонкой арматуры, что увивали окна квартир на первых этажах в памятные девяностые годы, эта была набрана из стержней диаметром около трех сантиметров. Причем тщательно приваренных к контуру из мощного уголка. Вдобавок советские работяги не поскупились на казённые дюбеля и щедро пристрелили ими контур по всему периметру. Гвоздём в гроб всех надежд явились обломки кирпичной стены, что виднелись с другой стороны решётки. Да, безусловно, щели между ними имелись, иначе бы и дымоход не было смысла городить, но вряд ли даже кошка решилась бы через них просочиться наружу.
«Горлышко бутылки плотно и надёжно запечатано пробкой», – прошелестело в голове постижение горькой истины. Джинн загрустил.
Интерес к исследованию территории, вверенной ему злополучным случаем, резко угас. Он даже не полез в рюкзак за сухпайком. Хотя запас провизии имел место быть немалый, но никакого желания чревоугодничать у затворника не проявилось. Он меланхолично напился из горлышка прохладной водицы и поплёлся к нарам в углу своей мрачной камеры. Мечущийся круг света налобного фонарика высветил неструганные доски на потемневших от времени ящиках да пару рваных пенополиуретановых ковриков, являвшихся неким суррогатом спальных матрасов.
Джинн расстелил свой коврик поверх трофейных, накинул на голову капюшон и завалился на спартанское ложе. В голове вяло крутились обрывки мыслей из которых ничего путного связать не получалось. К счастью, поисковик биологического компьютера вычленил ключевые слова «ночные твари» и «незапертая дверь», что заставило пораженца резво вскочить на ноги и что есть мочи метнутся ко входу в не такой уж и надёжный, как казалось, бункер.
В дверной проём извне проникали остатки вечерних сумерек, во всех смыслах тёмная ночь опускалась над здешним миром, не суля пришлым живым существам ничего хорошего. У Джинна даже волоски на теле встали дыбом, сработал архаичный инстинкт, ибо снаружи явно веяло леденящим кровь ужасом. И казалось, что этот ужас настолько материален, что при желании его можно зафиксировать беспристрастными измерительными устройствами. Вот только проводить подобный эксперимент Джинн не горел желанием, даже если под рукой и завалялась бы парочка нужных приборов. Стараясь не коснуться розовой пленки аномалии, что, затянув дверной проём, заперла его в подвале, Джинн резко закрыл дверь и до упора задвинул ржавый массивный запор изнутри. Подумав самую малость, он для надежности подпёр дверь обломками грязных досок.
«Что мог… Плюс ещё штора активирована. Надеюсь «они не пройдут», – Джинн несколько успокоился, вспомнив информацию Дока о том, что штора каким-то образом реагирует на сложные нервные системы организмов, перебрасывая погружённые в неё части неведомо куда. И сразу же себе по привычке оппонировал. – Сработает ли штора на фауну Зоны? Взять тех же зомби, о какой сложной нервной системе у них можно вести речь? А ведь про ночных тварей я вообще ничего не ведаю. С другой стороны, что я могу ещё сделать?»
Тяжело вздохнув, натыкаясь на острые углы, вновь поплёлся в импровизированную спальню. Улёгся на лежак, плотно прижав к себе автомат – последнее средство самозащиты. Долго ворочался на жёстком ложе. Не спалось. Было элементарно страшно и жалко себя.
Потом начал пробирать холод. Сказывались изматывающий переход и добровольно пропущенный ужин. Пришлось лезть в рюкзак и искать фольгированную полиэтиленовую накидку. Укутался плёнкой. Несколько потеплело. Оно и понятно: тело излучает в инфракрасном диапазоне энергию как стоватная электролампочка. Металлопокрытие эту энергию отражает обратно, обогревая тело словно электрорефлектор.
Балансируя между сном и явью, мозг ещё прокрутил информацию о том, что на центральном вокзале Стокгольма задействован теплообменник, позволяющий излучаемым теплом проходящих пассажиров обогревать административное здание аж в целых тринадцать этажей. Правда через тот вокзал в день проходит порядка четверти миллионов человек. Совсем даже немаленькая толпа теплокровных особей. Отсюда и подобный эффект.
На этом режим бодрствования был успешно завершен и Джинн наконец-то уснул.


*****


За время странствий по Зоне Джинн уже привык просыпаться в необычных местах. Но отнюдь не первым. Соответственно, ещё сквозь закрытые веки, он всегда слышал хриплое ворчание своих командиров, их тупые сальные шуточки и был готов к попаданию в реальность, которая хоть и не сулила ничего хорошего, но была предсказуема в своей неприглядности и ожидаема. В этот раз, проснувшись, он не на шутку испугался тишины и темноты. Только через минуту чёрной паники Джинн припомнил все обстоятельства предыдущего дня и сумел побороть адреналиновый шторм.
«Наверное ещё ночь, ни зги не видать… – пленник мрачного каземата повернулся на другой бок и попытался снова заснуть. – Ни в одном глазу… Такое ощущение, что сутки отоспал… И жрать хочется… Вот ведь недоумок, это же подземелье!»
Джинн вскочил с лежанки и автомат с противным лязгом грохнулся о бетонный пол. Нащупал в кармане фонарик, посветил. Бережно поднял оружие и внимательно его осмотрел.
«В порядке… Хотя, что ему станет, он же железный, – Джинн несколько успокоился, но всё же поставил оружие на предохранитель. – Не хватало ещё в себя пульнуть сдуру. Бывали случаи. Да и с фонариком надо экономнее. Батарейки последние...»
Невольный затворник каменного острога поплёлся к входной двери. Осторожно приоткрыл её и был ослеплён ярким полуденным солнцем, что словно прожектор высветило довольно приличный пейзаж, если уж и недостойный кисти художника, то хоть в уныние и тоску не погружающий случайного наблюдателя. Угол обзора не позволял увидеть панорамную картину местности, но и доступное к лицезрению ничего ужасного не внушало. Вот только крапива, росшая вдоль обломков досок и груды кирпичей, больше походила на молодые деревца, а листья лопуха по правую сторону разрушенного магазина не уступали по размерам односпальному одеялу. Ну да к таким вещам бродяги в Зоне привыкали быстро и рот от удивления не разевали. Подумаешь, листья снизу пятнами ярко красными покрыты со столовую тарелку величиной, может на сей день тренд такой в здешних краях заявлен. Зато погода выдалась тёплой, ветерок нёс с собой не гарь и неидентифицируемую вонь, а приятный аромат местной флоры. Пусть и с оттенком неведомой парфюмерии, что даже придавало определённую пикантность пасторали. Джинн, одурманенный этакой благодатью, едва не допустил роковой ошибки – он чуть не шагнул в эту анимационную сказку. В последний миг углядел плёнку, что практически растворилась в оранжевом солнечном свете, и чудом сумел остановить тело на пороге перехода в вечность.
«Да чтоб тебя… «Утро красит нежным светом…» Нельзя, нельзя здесь расслабляться…» – Джинн не сразу смог унять появившуюся слабость в ногах. Вытер ладонью пот со лба, в сердцах плюнул в псевдоблагодать за розоватым экраном и торопливо прикурил сигарету дрожащими пальцами. Никотин хоть малость, да успокоил подорванные суетными передрягами нервишки, но от проблем естественно не избавил.
«Табличку, что ли повесить? Типа «сюда не ходи… снег башка попадёт»… Эх, как бы радикально с этой заслонкой управиться?.. Ладно, думать о житие тяжком будем на сытый желудок. Хотя и считается, что мозг, получив питательные вещества, становиться ленив и пассивен, но когда он голоден, мысли зациклены лишь на одном: что бы такого схомячить,» – Джинн отточенным щелчком отправил окурок в свободный полёт сквозь розовую плёнку шторы, перегородил дверной проём старой доской и зашагал вглубь подвала за провизией.
Потрошить вещмешок на предмет «чего бы пожрать» решил при свете дня, потому как в глубине подземелья было мрачновато, да и фонарик не вечный источник энергии питает, а китайская алкалиновая батарейка. Джинн расстелил коврик и вытащил на свет божий запасы всего отряда. Это только когда лямки немилосердно резали плечи, на казалось бесконечном переходе, Джинну мнилось, что в бауле жратвы на целый полк, а разложил на полу припасы и удивился их скудности.
«Тэкс, что мы имеем? Три баллона воды по полтора литра… Пять упаковок индивидуального пайка российского производства… А это что за пакетик весь такой загадочный, импортный? Эмблемка с белоголовым орланом со стрелами и веточкой оливы в лапках… Понятно, Америка. MRE… Menu 24… Тоже не теорема Ферма, меню оно и в Зоне меню. Meals, Ready-to-Eat, Individual. Элементарно: «Обеды готовые к употреблению, индивидуальные». А вот это уже нечто загадочное: «Southwest Beef and Black Beans», – Джинн задумчиво почесал в затылке и наконец родил перевод. – «Юго-Западная говядина и чёрная фасоль!» Аж «юго-западная» и никак иначе… Ну что же, пожалуй пора приступать к дегустации.»
Правда путь юго-западной говядины к желудочно-кишечному тракту оголодавшего путешественника оказался довольно продолжителен по времени. Перво-наперво Джинн долго и безуспешно пытался открыть пластиковый пакет. Удалось осуществить задуманное лишь с использованием ржавого гвоздя, который, в свою очередь, пришлось извлекать из полусгнившей доски.
«Да, без ножа тяжко выживальщику в этом жестоком мире. Ладно, расковыряем… Тэкс-брекс, ещё один герметичный пакет… А в нём целая куча упаковок. Ну прям матрёшка… В этом пакете мелочёвка всякая, – Джинн переводил в общем-то несложные слова. – Соль йодированная… Мокко Капучино… понятно, кофе мгновенного приготовления, салфетка влажная, две жвачки, лимонад мгновенного приготовления... еще одна салфетка, сухая.»
Нашел среди прочих упаковку с основным блюдом и задумался о его разогреве. В конце-концов наткнулся на необычный пакет с инструкцией. Это оказался химический нагреватель. Вставил в него ёмкость с говядиной и добавил немного воды в соответствии с рекомендациями. Ощутимо завоняло карбидом и процесс, что называется, пошёл.
«С одной стороны, отказ от открытого огня выглядит разумно, никакой тебе излишней возни. Опять же начхать на погодные условия. Да и демаскировка отсутствует. К тому же горячим пакетом и самому погреться можно при необходимости. Правда запашок… Подобную вонь не учуять – это ж как должно у противника нос заложить. Может амеры к скунсам и попривыкли, но по мне лучше уж на спиртовке, – Джинн даже отодвинул экзотическую приблуду подальше от себя. – Эх, водички жалко… Малость я погорячился, можно было и на костерке...»
Тем временем химическая реакция справно делала своё дело и вскоре оголодавший пленник уплетал за обе щёки заокеанский деликатес. Аппетитное блюдо содержало много мяса и бобов в красном соусе и было непривычно острым на вкус. Выручили тортильи. Их оказалось в отдельном пакете аж целых две штуки. Дегустатор щедро намазал мексиканские «блины» мягким нежным сыром и получил суррогат хлеба, с которым русский человек привык потреблять любую пищу. Хотя основное блюдо и оказалось на удивление роскошным, но голода не утолило. К счастью, в другом пакете была запечатана лёгкая говяжья закуска, представляющая собой плитку копчёного фарша. Джинну хватило её на пару-тройку укусов. Яблочные кусочки в корице также недолго томились в своей упаковке. Крайне эстетичные с виду, они радовали вкусовые рецепторы своей свежестью и ароматом. Подобный фруктовый десерт для солдата не каждая страна может себе позволить. А вот растворимый кофе гастрономического эксперта не впечатлил. Разве что влажная булочка, чем то похожая на кекс? Изысканно пряная, в меру плотная, просто таяла во рту. Она укрепила отличное впечатление от сухпайка американской армии, рассчитанного на разовое употребление. Правда сухим, в классическом понимании этого слова, его называть нельзя, ибо влага из продуктов не извлекается в отличии от иных сублимированных пайков. Минусом данной технологии соответственно является высокая масса упаковки вплоть до 750 граммов. Зато калорийность такого набора просто колоссальна. Если просуммировать ёмкость всего комплекта, получится в итоге 1200 килокалорий. На таком объёме среднестатистический организм способен сутки продержаться, ежели в зоне шаговой доступности точек общепита не наблюдается.
Упаковку с энергетическим напитком Джинн благоразумно вскрывать не стал, не без основания ожидая обнаружить в пакетике химический порошок типа Yupi, покрывшего себя несмываемым позором в далёкие девяностые годы. Чудовищной была та вещь, пятнадцатиграммовая упаковка помимо обычного сахара содержала более полутора десятка различных пищевых добавок Е.
«Даже если туда подмешен энергетик, спасибо большое. Шквал энергии моему организму без надобности. Жизнь у меня предстоит, я бы так сказал, скучная, размеренная… Вот только насколько долгая? – горемыка стал грустно подсчитывать свой продуктовый ресурс. – Если разумно экономить, то еды дней на десять хватит. Вот только не пойдет она впрок, так как четыре с половиной литра водички – это всего лишь шесть дней. Если экономно её употреблять. Ну может восемь… Далее – увядание. Эх, жизнь моя жестянка…»
Сидя на деревянном ящике из-под бутылок, содержимое которых было благополучно выпито лет тридцать тому назад, Джинн неторопливо месил челюстями жевательную резинку и пытался прикинуть время по высоте солнца над горизонтом. Мобильник, часы и все остальные личные вещи, включая бумажник, кто-то заботливо изъял из карманов ещё когда он находился в беспамятстве после весёлого вечера в ресторане. Да он и сам бы скинул лишний вес на изматывающих переходах, когда кровь стучит в висках ошалевшим дятлом, а ноги подкашиваются под тяжестью неподъёмного рюкзака.
«Впрочем, зачем мне точное время? Пора привыкать жить по-новому. Забурчало в желудке – время скромного перекуса. Как стемнеет – баиньки. Кстати, надо позаботиться об освещении и отоплении,» – данная мысль посетила голову скитальца совсем не случайно, резко, как это и бывает в Зоне, небо потемнело и, буквально из ничего сформировавшихся туч, посыпала мелкая снежная крупа. Ну и похолодало сразу соответственно.
Остатки своего первого дня заточения узник провел в реставрации при свете лучин им же и порушенного дымохода. Дощечки от сосновых ящиков пришлись очень даже кстати. Отлично расщеплялись на длинные и ровные палочки. Пришлось правда повозиться, выковывая из толстого гвоздя некое подобие ножика. В роли молота выступала найденная в закромах подвала старая двухкилограммовая гиря. Сказать, что Джинну работа кузнеца далась тяжёло и муторно, это ничего не сказать. Но чего не сделаешь ради экономии батареек и извечного стремления к свету поумневших потомков человекообразных обезьян.



Глава 3

Метаморфоза


Иван проснулся в пять часов утра. Почему-то он был абсолютно уверен, что сохрани в предыдущих передрягах свою дешевую китайскую копию хронометра известного швейцарского бренда, её изящные стрелочки указывали бы именно пять часов с точностью до минуты. В прошлые сутки странник лёг спать достаточно поздно, так как пришлось изрядно повозиться восстанавливая элементарный порядок в избушке, которая уже давно отвыкла от заботы человеческих рук. Конечно генеральную уборку осуществить усталый путник даже и не пытался, просто снял с углов унылые сети паутины, подмёл пол мокрым веником, обнаружив под слоем пыли всё ж таки лакировку на сосновых досках. Довольно долго и усердно выбивал боевым шестом лежалый матрас, изгоняя из полосатого запахи прошедших годин. Даже умудрился слегка протопить шведскую печурку, благо труба имела защитный колпак, пусть и незатейливый с виду, но функцию свою выполнивший исправно: дождевая вода в печные каналы не попала и глиняный раствор не потерял своих качеств. Правда «завелась», печурка не сразу, но всё же, немного покапризничав и попускав истопнику в глаза едкого дыма от бересты, в конце-концов весело загудела, затягивая в избу свежий воздух и наполняя её самобытным уютом. Кружка кипячёной воды с листьями земляничника заменила скитальцу поздний ужин и он впервые за последнее время крепко уснул на мягком матрасе в тепле и относительном спокойствии. И вот сейчас пробудившись в этакую рань Иван чувствовал себя полным сил и энергии, словно пресловутый заяц с новыми батарейками из набившей оскомину рекламы. Единственное что доставляло дискомфорт – это нешуточный голод. С ним необходимо было считаться, а соответственно – бороться. И человек споро оделся, ловко подхватил немудрёное оружие и осторожно приоткрыл дверь своего убежища.
Снаружи царила сказка! Полное безветрие погрузило лес в ватную тишину. Пелена тумана тщательно укрыла подлесок и естественный беспорядок на земле, создавая идеальную гармонию. Стена сосен высилась вокруг поляны темно-зеленым монолитом, словно существующая вне времени, с той давней реликтовой эпохи, когда на Земле в этих широтах бродили лишь четвероногие, а человекоподобные где-то в далёкой Африке боязливо спускались с пальм. Воздух, удивительно чистый, пока ещё не был наполнен тяжёлыми ароматами смол и поэтому казался кристальным в своём совершенстве. Планета уже довернулась в своем извечном вращении до точки встречи с первыми лучами солнца, но желанное волшебство в этой уголке мироздания было скрыто лесным массивом. И всё же мрак ночи на глазах истончался, испуганно убегал пред валом всепобеждающего света. Удивительно, но таинственность, мистичность обстановки не подавляли, а наоборот вселяли уверенность и бодрость. Рассвет – это рождение нового дня, открывающиеся перспективы, надежда на лучшее для человека в нашем суетном мире.
Иван ещё раз вздохнул полной грудью сказочный эликсир, смакуя каждое своё ощущение от данного мига дарованного ему благолепия, тщательно записывая его в жёсткий диск своей памяти. Потом тряхнул головой и от эмоционального восприятия окружающего пространства перешёл к прагматическому. Заблудиться он не боялся. Выживальщик неким образом получил способность не только определять текущее время, но и подсознательно четко фиксировать направление на север не хуже компаса Адрианова . Дивиться этаким приобретённым способностям он перестал ещё вчера. Эка невидаль, подобные вещи довольно таки легко объяснимы если обладать специфической информацией. Как-то довелось ему читать шпионский романчик, довольно талантливо написанный гнусным предателем славных рядов ГРУ, в котором автор обнародовал методику спецслужб обучения сотрудников запоминать и опознавать лица искомых объектов. Метода проста как гранёный стакан Мухиной : тренируемому показывали на мониторе фотографии различных людей и если тот неверно опознавал искомого человека, то получал чувствительный разряд электрического тока по филейной части своей тушки. Правда в случае правильного ответа дрессируемой «обезьянке» сладкий банан не давали, но даже и без поощрения, очень, очень быстро обучаемый начинал делать заметные успехи! Ещё бы, попка ведь не чужая, а до боли родная и единственная.
Немного позже Иван по электронной переписке общался с интересным человеком, утверждающим, что он научился определять магнитные сплавы на ощупь. Правда метод самообучения был не столь варварский как у рыцарей плаща и кинжала. Цивильный экспериментатор не мудрствуя лукаво приклеил двухсторонним скотчем к ладони магнитную полоску и соответственно мог мгновенно определить из какого металла состоит то или иное изделие. Удивительно что через несколько месяцев тренировки организм научился делать подобный анализ самостоятельно, без магнита! Вероятно мы, как многие животные и птицы, изначально способны чувствовать магнитные поля, но вследствие ненадобности наш мозг законсервировал данный «девайс». Чтобы активировать его необходимы определённые усилия со стороны человека либо внешнее воздействие. Скорее всего при попадании в аномалию у Ивана и включились врождённые компас с хронометром.
Зависнув ещё пару минут в нирване, владелец сказочных лесных угодий наконец поёжился от утренней прохлады да и шагнул в туманный кисель. Пробираться в законсервированном микрокосмосе было не так уж и сложно. Да, подлесок здесь заботливые лесники не вырубали от слова «ни разу» и в овражки аккуратно не складировали, но ведь и той стране, откуда Иван попал в этот заповедник, давно уже царила подобная ситуация. И ничего, не захирели леса. Тупо срабатывал естественный отбор, если хватало деревцу солнечного потока, то он получал право на долголетие. Хотя это право было эфемерным до безобразия, ибо в погоне за наживой чёрные лесорубы порой выбирали всё подряд и тогда из космоса, некогда бескрайняя, тайга выглядела побитой безжалостной молью шкуркой неведомого зверя. В этой же заброшенной обители, лес человеческой особи не ведал и поэтому одни деревья могуче вздымались к небесам, а вот неудачники засыхали на корню и стояли убогими чучелками пока под своей тяжестью не падали ниц на землю, питая более успешных сородичей своей разлагающейся плотью.
Местами попадались упавшие гиганты, что своими здоровенными корнями, словно плугом, играючи выворотили огромные валы лесной почвы. Стволы этих древ, покрытые плесенью и мхом, чем-то напоминали трубы теплотрассы, небрежно проложенные строителями, и создавали нешуточную преграду для путника.
Капли росы с потревоженных елей то и дело попадали за шиворот владельцу лесного угодья, липкая паутина порой охватывала лицо, глупо пытаясь завладеть добычей несоизмеримой со своими размерами, но все эти мелочи не раздражали исследователя, а, наоборот, наполняли сердце уверенностью и безмятежностью. Он никуда не спешил, ничего не опасался – хозяин деловито осматривал свой участок.
Надо сказать, что на данное действо потребовалось достаточно много времени. И всё равно, полученная информация была крайне скудна, всё ж таки круг леса с диаметром около двух километров досконально осмотреть затруднительно за столь ничтожное время. Однако общее впечатление радовало и гарантировало выживание человеческому индивидууму. Иван нашёл поваленный ствол старой сосны и под толстой корой ожидаемо обнаружил упитанных личинок жука древоточца. Ничуть не гнушаясь подобной живности, насобирал нужное количество.
«Эх, азиаты от такой добычи слюнки бы обильно пустили. А вот белый человек брезгливо отвернётся, сдерживая рвотные позывы. И в то же время будет нахваливать шницель из свинины, игнорируя тот факт, что грязнее и нечистоплотнее животного чем поросёнок пожалуй и нет на свете. Не зря же существует выражение «грязный как свинья». К тому же эта скотинка всеядная. Чего только в природе не хомячит. А вот личинки короеда исключительно стерильную целлюлозу потребляют. Ути-пути, аппетитные порции чистейшего протеина, идите к папочке…»
Побродив ещё немного, Иван наткнулся на старый пень, густо усыпанный летними опятами. Тёмно-коричневые шляпки с более светлым бугорком по центру, частые пластинки и пленчатое узкое покрывало ножки, расположенное кольцом на молодых  грибах лучше всякого сертификата убеждали: «Мы не ложные, нас можно кушать!»
Долго уговаривать голодного собирателя лесных даров не пришлось, он быстро извлёк свой ножик да и нарезал для обеденного пиршества приличную порцию грибного деликатеса. По-хозяйски изымал лишь достаточно крупные экземпляры, оставляя мелкоту дозревать.
«И чего это только осенних опят настоящими называют? По мне так разницы никакой. Вот подрастет эта мелочёвка и её приберу… Эх, кто знает, сколько мне ещё дарами леса харчеваться предстоит, – тягостная мысль, которую выживальщик старательно заталкивал в самый темный угол подсознания, вновь вывалилась на свет божий, как вываливается из туго набитого шкафчика со сломанной дверцей грязная куртка. – Да, здесь спокойно и уютно. Не бегают злобные мутанты, не шляются вооруженные людишки с повадками зверья. Курорт одним словом. Но… Эх этому санаторию да трехразовое полноценное питание, плюс булочку с кефиром на полдник. Непременно улыбчивый персонал из молодых, очаровательных нимф. Вот тогда цены бы ему не было. А так…»
Но природа не обиделась на такую неблагодарность человека, а может решила нивелировать отсутствие запрашиваемого сервиса, поэтому вывела Ивана на поляну сплошь покрытую разноцветными мхами. Воздух уже достаточно прогрелся и аромат сосновой смолы пьянил сознание и предполагал к умилению природным совершенством. Но было ещё нечто, что приводило человека в восторг: среди этакого буйства растений Иван выделил цепким взглядом невзрачные лишайники бело-зеленого цвета, внешне напоминающие маленькие кустики. Хрупкие тонкие «веточки» бесконечно ветвились создавая пятнадцатисантиметровые комки.
«Да это же разновидность ягеля! В частности «Кладония звездчатая», лишайник с большим содержанием полисахарида, ну или крахмала по простецки. Ещё он содержит антибактерицидное вещество усниновую кислоту, витамины и микроэлементы. Вот повезло-то!»
Аккуратно собирая в мешок хрупкие комки драгоценного мха, который на удивление дилетантов произрастает не только в северной тундре, но и в лесах средней полосы, Иван не уставал любоваться творением Создателя.
«Эх, красота-то какая! Сказочная красота! Поляна – прям ковёр персидский, яркий, многоузорчатый. Или колония разноцветных кораллов, что буйствует в теплых прибрежных водах, радуя глаз своей неповторимостью и в то же время определённой закономерностью структуры. Придумала же эволюция эдакое! Сотни миллионов лет назад появились мхи и лишайники на нашей планете и до сей поры сохранились в своей первозданности. Ладно, оставим восторженные охи и ахи экзальтированным институткам. Главное – ягель кране питательный и полезный. Не зря олени его жрут без устали, пережить арктическую зиму на одном подножном корму – это не шутки, – собиратель даров природы удовлетворённо завязал заполненный пакет верёвочкой и мысленно резюмировал: – Итак, с белками и углеводами здесь полный порядок. Микроэлементы и витамины под ногами растут, только собирать поспевай. А вот как тут с жирами дела обстоят? Ладно, информация о данной компоненте прояснится в дальнейшем. Пора возвращаться домой.»
По дороге Иван не утерпел и вышел к границе аномалии. Несмотря на дневное время, здесь густой туман стоял плотной мрачной стеной, отделяя крохотный мирок беспечности от смертельно опасной Зоны. И ничего общего это марево с естественным водным аэрозолем не имела и в помине. Подсознание всеми силами противилось даже малейшему приближению к этой неведомой субстанции.
«Ладно, не очень то и хотелось… По крайней мере, сейчас я ещё не готов. Отъемся тут, отосплюсь. Потом видно будет,» – шаблонным для любых сложных ситуаций методом, утешал себя пленник, в глубине души понимая, что рано или поздно в эту канитель шагнуть всё же продёться. Ну или влачить пожизненное заключение в зелёной клетке.
Он уже сделал пару шагов прочь, как вдруг где-то там за завесой тумана заполошно застрекотал автомат. Иван даже пригнулся от неожиданности. Сердце гулко застучало выпрыгивая из груди, руки сжали боевой шест, а мысли устроили свистопляску решая судьбоносную задачу.
«Рвануть наудачу?! Может успею проскочить? Жаль не определить расстояние… Да и направление четко не проследить… Туман искажает. Нет, риск запредельный. Если аномалия обратно не пустит, однозначно капец… Без снаряги и оружия и часа не протяну, – сумбурным размышлениям положила конец сама судьба: грохнул глухой взрыв и наступила звенящая тишина. – Всё, концерт окончен. Все свободны. И ведь не узнаешь что и как.»


*****


Вот уже трое суток подряд Иван существовал в тупом цикле: поиск еды – поедание пищи – крепкий сон. Никаких новых фундаментальных открытий, на вверенной ему Зоной территории, он не произвёл. Сосновый лес местами был слегка разбавлен осиной и березняком. Возвышенности соседствовали с заболоченными участками местности. Ничего необычного – типичный кусок белорусского леса. Несколько учудил ручей. Оказалось, что он пересекает практически весь участок по довольно сложной траектории, на определённом этапе своего пути растворяясь в болотистом участке. Зато из болота ручей возрождался птицей Феникс, истекая в туман ещё не речушкой, но уже заметным потоком чистейшей воды. Умывая разгорячённое лесной духотой тело, Иван обнаружил, что ручей обитаем: в воде суетились стаи мальков какой-то рыбешки, а под корягами в норах притаилась колония чёрных раков.
В общем жить было можно. Пусть и не в изобилии, а скромно, добывая пищу в поте лица своего. Но тем не менее голодная смерть новопоселенцу не маячила в ближайшей перспективе. Вероятная диета даже здоровью, пожалуй, ничем не угрожала.
Более того, в результате метаморфоз происходящих с организмом, возможности Ивана вырастали в разы. Казалось внутренний временной механизм повернул все процессы вспять, опровергая грустно-смешную истину: «Рождаясь мы начинаем умирать».
А ведь многие сотни лет власть имущие упорно искали способы остановить старость, законсервировать себя на пике умственной и физической активности. Множество бойких авантюристов, одержимых идеей фикс, шныряли по всяческим забугорьям в бесплодных поисках философского камня или пресловутых капель Макропулоса . Спрос на подобные артефакты был огромен и вера в них безгранична. Соответственно появлялись и предложения. И отнюдь не в малых количествах. Вот только эффект от них лицезрели лишь сами продавцы эликсиров вечной молодости. А глупому богачу этакое плацебо в лучшем случае не наносило вред здоровью. Мелкое расстройство кишечника в подобной ситуации бедствием не засчитывалось. Правда побочные неприятные эффекты подобных афёр были опасны не только для потребителей «волшебных» снадобий. Рисковали своим здоровьишком и производители. Иногда у прохиндеев получалось вовремя затеряться в пространстве и тем самым избежать праведного гнева обмишуленного покупателя. Ну а если не успевали – дыба, застенки, виселица. Всё зависело от статуса и нрава потребителя реализованного фуфла.
Постепенно вера в кардинальные чудо-капли и в волшебную палочку несколько поблекла. Мужики угрюмо смирились с неизбежным и пустились во все тяжкие. А вот женщины оказались более упорны в своём капризном желании победить время и законы природы. Видя своё увядание в неподкупных зеркалах, стареющие нимфы в отчаянии яростно принимали ванны из свежего молока или экзотических травяных настоек. Само собой под бормотания неких чудодейственных заклинаний ушлых знахарей тех времён. Самые отмороженные и в крови валандались, попирая всяческие табу и мораль. Ну а истые леди типа Клеопатры могли позволить себе растворённый жемчуг в любых количествах употреблять, надеясь долго выглядеть столь же блистательно. Тёмная эпоха, суровые нравы.
В более поздние времена богатенькие буратины наконец-то уверовали в науку. Они прояснили для себя разницу между астрологией и астрономией, и прочухали, что алхимия и химия не есть одно и тоже. Сформировали соответствующий заказ под вполне себе конкретные гранты. Закономерно начался бум геронтологических исследований. Целые институты работали по закрытым от внешнего мира темам, осваивая миллиардные бюджеты. Оно и понятно, стареющие владыки гор злата готовы были отдать любые деньги, чаще всего не свои, за лишний десяток лет утекающей сквозь пальцы жизни. Дошло до того, что целые океанические лайнеры стали научными плавучими базами, где проводились порой абсолютно незаконные эксперименты. Удобно, и законы стран не нарушаются, и команда учёных полностью сконцентрирована на поставленной задаче. Ну и утечка информации практически невозможна.
Естественно начались ощутимые прорывы по данной тематике. Пришло осознание механизмов старения. Собственно еще в 60-е годы XX века Леонард Хейфлик открыл, что где-то после пятидесяти делений клетки человека начинают вымирать, как доисторические мамонты. Позже советский учёный Алексей Оловников выяснил, что это обусловлено «истиранием» на концах хромосом особых образований – теломер. По факту, они как перчатки в процессе жизни защищают хромосому от повреждений. Поддерживаются особым ферментом – теломеразой. В слизистой желудка и в тканях кожи данный фермент активен на протяжении всей жизни. Именно поэтому царапины и порезы так легко затягиваются и не от всякой проглоченной гадости человек покидает этот бренный мир. В других органах не всё так радужно. В них с возрастом активность теломеразы снижается и даже блокируется по непонятным причинам. И у каждого человека эта программка рокового «рубильника» индивидуальна. Вот тогда-то защитные теломеры начинают укорачиваться безвозвратно. А потом нарушается основная часть хромосомы, что влечет плачевные последствия вплоть до нехороших мутаций.
«Сбылась мечта идиота. Без всякого на то старания и особого желания, – констатировал Иван радикальные изменения в своём организме после стремительного прыжка через ручей и пружинистого приземления на скользком склоне. – Яки молодой горный козёл или даже шанхайский барс! А со зрением то что творится! Вон, рыжая белка на сосновой ветке затаилась, а я её чётко вижу. И не только вижу, но и в глаз засветить могу. Да что белке, соседнему с ней лесному таракану в жвало заехать нет никаких затруднений.
Интересная аномалия. А главное полезная. Всё более убеждаюсь в теории, что в апреле 2006 года яйцеголовые из секты Осознания растревожили своими экспериментами ноосферу нешутейно. Перестарались со своими забавами, разворошили муравейник. Первый Чернобыльский взрыв их ничему не научил. И ничего естественного, природного в ответной реакции я не усматриваю. Очень даже попахивает осознанной продуманной ответочкой.
Возможно ноосфера – это более ранняя человеческая цивилизация, в результате научно-технического прогресса достигшая невещественной формы существования. Это только неучи считают, что отказавшись от телесной оболочки организм теряет возможность получать удовольствие от обладания желанной женщины или не может наслаждаться куском сочного шашлыка. Фигня вопрос. Даже в настоящее время человеку эту реальность можно заменить внушением или медикаментозной дозой соответствующих гормонов. Ни разу более тусклыми ощущения не будут. Скорее всего наоборот, станут несоразмерно более яркими, впечатляющими. Думается что и растворившись на неведомом макроуровне, более высокоразвитые цивилизации живут полноценной жизнью с точки зрения обычного человека, в довесок расширив горизонт своих возможностей до бесконечности.
А тут какие-то «червяки» попытались в их идиллию сунуть свои похотливые конечности. Вот боги и разгневались малёхо. Хорошо что только Зоной любопытствующие мозгоклювы отделались. Могло быть значительно хуже. Видать пожалели разумные неразумных и свою альма-матер. Ну а случайным капризом более мощного интеллекта явилась эта аномалия, что подчищает геном от всевозможного вредоносного мусора, накопленного множеством поколений. Эх, может она и ограничитель жизни вообще изымает из программного обеспечения? Регенерацию-то теломер запустила однозначно. И повреждённые ДНК восстановила. Ни одной застарелой болячки не наблюдаю в наличии.»



Глава 4

Пьянству бой!


Второй день своего злополучного заточения Джинн провел в необычайной активности и суете. Вроде бы создавшаяся ситуация позволяла дрыхнуть целыми днями на нарах, восполняя силы, утраченные в суматошной беготне по здешним болотам и бездорожью, однако мозг работает по своим, заложенным древнейшей эволюцией, законам. Вот эти-то инстинкты и подталкивали организм досконально изучить территорию обитания на предмет непредвиденных опасностей и возможности покинуть данную мышеловку без ущерба для своей любимой тушки.
Заключённый осмотрел подвал уже без той паники, что дикой волной захлестнула его в первые часы заключения в этом каземате, когда адреналиновый шторм бушевал в кровеносной системе и не позволял вычленить мелкие и, казалось бы на первый взгляд, несущественные детали. Сейчас же исследователь всё делал не торопясь, осмысленно, с чувством, толком, расстановкой.
Оказавшийся в его единоличном пользовании, подвал представлял собой бетонный коробок со стенами семи метров в длину каждая. Внутренняя угловая стенка из красного кирпича выделяла своеобразную прихожую, ныне непонятного назначения. Возле входа лежала горка обрезков старых, потемневших от времени и гнили, досок и прочих кусков древесины. Рядом валялась ржавая, но с острыми, не так уж давно отточенными зубьями, ручная пила. Очевидно, недавние хозяева данного схрона собирали по округе всяческий хлам и разделывали его для отопления своего скромного приюта.
Основное помещение, кроме просторных нар и импровизированной печурки, сложенной из кирпича без применения какого бы то ни было скрепляющего раствора, не радовало взгляд исследователя наличием материальных ценностей. Лишь старый, солидных размеров холодильник архаичного дизайна притаился в тёмном углу. Пузатый, с огромным шильдиком на дверце, он олицетворял всем своим внешним видом давно ушедшую в прошлое эпоху, когда даже бытовая техника обладала некоей солидностью, монументальностью исполнения конструкции. Смахнув с надписи пыль в свете светодиодной матрицы фонарика, исследователь подземелья прочёл на красной эмали аббревиатуру «Зил». Ниже на белом фоне гордо читалось: «Москва».
«Ух ты! Да это же настоящий раритет! Именно данная модель советских холодильников впервые стала экспортироваться за рубеж. Современен был той эпохе, даже по мировым стандартам, – Джинн уже как-то встречал подобный агрегат на даче своего приятеля и был тогда крайне удивлён, что столь древний монстр оказался вполне себе здоров и исправно выполнял свою функцию, несмотря на почтенный возраст. – Ну, и чем ты меня порадуешь, красный динозавр?»
Джинн потянул на себя внушительных размеров и странной формы магниевую ручку. Глухо щелкнул курковый затвор и перед изумленным взором бродяги предстали стройные ряды стеклянных бутылок, что заполняли весь весьма приличных размеров внутренний объём агрегата. Бутылки находились в горизонтальном положении и напоминали цилиндры снарядов, что своими боеголовками хищно наметили себе одинокую и беззащитную цель.
Исследователь антиквариата извлёк один экземпляр жидкого оружия тотального поражения населения страны Советов. Этикетка подивила яркостью красок и чёткостью изображения. Так как крайнюю текстовую информацию путешественник усваивал ещё за пределами Зоны, да и свободным временем теперь обладал без ограничения, то прочёл он все слова и буквы, что высветил луч фонарика, не торопясь, даже с неким наслаждением. Впрочем содержимое было предельно кратким и, соответственно, усвоилось молниеносно. Из лирики в этикетке присутствовала лишь пасторальная картинка некой деревеньки на взгорке, с соседствующим пшеничным полем средь зелёных древ среднерусской возвышенности. Был там правда ещё и загадочного вида вензель, отдалённо напоминающий скелет двуглавого имперского орла. Но в те далёкие времена лишь искушённые геральдики да упоротые конспирологи смогли бы углядеть в этом скрытый подвох, либо каверзную издёвку. А простой обыватель, замысливший тупо прибухнуть, ознакомившись с «инструкцией» получил бы лишь ёмкую порцию утилитарных данных. Да и то его интересовала бы только половина из напечатанного текста: «Пшеничная водка. Минпищепром СССР.  0,75 л вместимость. 40% крепость. Сделано в СССР. Цена со стоимостью посуды 8 руб 00 коп. Ост 18-292-76.»
Споро пересчитав количество бутылок спиртосодержащей жидкости, обладатель неожиданного клада энергично почесал в затылке: «Да тут упиться в стельку можно! Эх, это конечно мечта любого алконавта, но лучше бы лимонад или минералка… Хотя стухло бы всё иное за столько-то десятилетий… Интересно, а водяра не выдохлась? Попробовать что ли? Пару глотков. Исключительно для эксперимента». Джинн оживился и суетливо ринулся к рюкзаку за кружкой.
Дегустацию напитка решил осуществлять в «прихожей», как он про себя стал именовать помещение, расположенное непосредственно у входа.
Пара глотков на дне дешёвой китайской кружки, что имела приличный объём в 350 миллилитров, неведомым образом трансформировалась в солидную лужицу прозрачной жидкости. Осторожно понюхав древний алкоголь, дегустатор пригубил напиток. Вкус жидкости удивил своей мягкостью и отсутствием резкого послевкусия. Повлияло ли на восприятие вкусовых сосочков самовнушение об особых качествах «Пшеничной водки» позднего социализма или произошло естественное понижение градуса напитка в результате частичного испарения спирта, осталось для Джинна неведомым. Прислушавшись к ощущениям в своём организме и не зафиксировав никаких негативных реакций, он решительно закинул оставшуюся водку в рот.
«Не, ну не выливать же ценный продукт на землю. Да и обратно в бутылку как то неприлично… Но больше не буду. Однозначно. Эксперимент успешно завершён: водка, как водка,» –  сделал фундаментальный и эпохальный для всего мирового сообщества вывод Джинн.
Он вальяжно уселся на импровизированный табурет и достал сигаретную пачку. Неспешно, с наслаждением затянулся ароматным дымком, откинулся спиной на грязную кирпичную стену. Теплая волна заполняла желудок и плавно растекалась по всему телу, расслабляя мышцы, вытесняя из сознания тревожные мысли и опасения.
«Хороша чертовка! Ай, красава! Уважаю. Вот только выпивка без закуски – это непорядок, признак дурного тона,» – притушив сигарету о кирпичную кладку, Джинн аккуратно пристроил окурок в шов кирпичной кладки и отправился за закусью. Жадничать не стал и притащил из кладовки суточный сухпаёк целиком. Расстелил на полу кусок полиэтиленовой плёнки и распотрошил пакет, извлекая его разнообразное содержимое. Открыл и поставил греться на спиртовке баночку гречневой каши с тушёнкой. Сказать, что запах консерванта разбудил аппетит – ничего не сказать. Последний сыграл роль внезапной боевой тревоги, взорвав желудок шквальным выделением желудочного сока и наполнив ротовую полость обильной слюной.
Не дожидаясь полной готовности блюда, Джинн распотрошил пачку галет, плеснул в кружку ещё порцию водки и мгновенно употребил её строго по назначению. Пресная печенюшка показалась изысканным деликатесом, а последовавшая за ней тепловатая каша, вообще ассоциировалась в восторженном сознании с пищей древнегреческих богов.
В какой-то момент наступило состояние изменённого сознания: краски вдруг стали неестественно ярки и насыщенны, окружающие звуки изменили привычную тональность, пространство воспринималось гармоничным, слаженным и в тоже время несколько нереальным, похожим на призрачно дрожащий мираж. Джинн находился ещё в той стадии опьянения, когда рассудок чётко осознавал происходящее и получал наслаждение от ощущений микрокосмоса который внезапно обрёл. В дверном проёме ландшафт местности вызывал лишь позитивные, умиротворяющие эмоции. Даже низкое серое небо с редкими проталинами синевы не навевало тоски и уныния, а, напротив, казалось уютным покрывалом, что защищает от невзгод и опасностей.
«Всё в норме. Завтра придумаю, как из этой передряги выбраться. Фигня вопрос… Подкоп сделаю… Или через потолок пробьюсь… А сегодня и отдохнуть можно. Имею полное право, – виртуально разрешив все свои проблемы, Джинн решительно набулькал ещё «пару капель» веселящего зелья в свою «рюмашку», залпом осушил её и без зазрения совести произвел дикий, варварский налёт на оставшиеся всевозможные пакетики и баночки суточного пайка. – Ерунда, жратвы мне хватит… Но с водкой, пожалуй, надо завязывать… Похоже я увлёкся этой стервой,» – он решительно закрутил крышку бутылки и отставил негодяйку к стенке. Минуты две спустя, всё же налил в кружку ещё одну порцию водного раствора этанола, оправдывая данную слабину веским безапелляционным доводом: «Крайняя, на посошок».
Закурил ещё одну сигарету, но ощущения эйфории почему-то больше не наблюдалось. Никотиновый привкус горчил во рту и удовольствия не приносил. Внезапно грусть и печаль охватили странника липкими холодными всепроникающими щупальцами. Небо из уютного пуховика как-то незаметно обратилось в мрачную унылую пелену, скрывающую от взора нечто светлое и желанное. Обведя мутным взглядом пыльное помещение с бетонным полом, усыпанным всевозможным хламом, Джинн даже передёрнулся от отвращения. Неприятная прохлада проникала казалось в самое сердце. Вновь стало бесконечно жалко себя. Даже не как биологическую субстанцию под руководством содружества нейронных облаков, а как осознанную личность, нечто большее, чем биологический объект – часть глобальной ноосферы. Окинув внутренним взором свои прожитые годы, он пришёл к неутешительному выводу: при всём обилии освоенной информации, он не так уж много и повидал. Да и повиданное не отличалось своей изысканностью, утончённостью. Наоборот, зачастую представляло из себя серую заурядность, а порой и того хуже. Совсем не с теми людьми общался, дружил, искал их внимания и понимания. Определял перед собой глупые, порой ничтожные цели, а что самое обидное, не смог выставить именно первостепенные, ключевые, позволившие бы достичь гармонии духа, просветления или, на крайний случай, удовлетворения и равновесия. В глубине сознания Джинн, естественно, понимал, что подобный удел предписан большей части людишек, живущих на данной планете, но легче от этой избитой истины не становилось. Больнее всего болит своя «царапина».
Тяжело вздохнув и сурово нахохлившись, горемыка затянул осипшим голосом есенинские, такие простые, но от этого ещё более гениальные, вирши о золотой осенней роще и журавлях, печально курлыкающих про ушедшую молодость, несбывшиеся мечты, неоправданные надежды. Горькие, как полынь, слова, царапая горло и душу, срывались с губ шершавой  опавшей листвой. Одинокая слеза прочертила короткий трек по давно немытому лицу и мгновенно поглотилась прокуренными усами поющего.
Бедолага судорожно отвинтил пробку, вылил остатки водки в кружку и осушил её до дна. Его передернуло от отвращения, даже спиртное не казалось уже этаким эликсиром силы и радости, а по сути своей превратилось в пошлую анестезию, замораживая не только физические ощущения, но и душевные терзания. Пустая бутылка, неловко отставленная к стенке, упала и обиженно покатилась по полу, визгливым скрипом выражая своё возмущение и презрение к человеку, которому она отдала всё своё прекрасное содержимое. С трудом поднявшись, пошатываясь и натыкаясь на острые кирпичные углы Джинн угрюмо поплёлся в «спальню». Инстинктивно сжавшись в позу эмбриона, пытаясь спрятаться от этого неуютного, безжалостного мира, он провалился в чёрное алкогольное забытье.


*****


Назвать следующее утро мрачным – это всё равно что обозвать семибальный шторм безобидным волнением морских масс. Выпитая в два приёма, оставшаяся со вчерашнего банкета, бутылка минеральной воды вызвала обильный липкий пот по всему телу и мгновенную слабость. Провалявшись в кровати ещё пару-тройку часов, Джинн поднялся с постели и в полумраке подвала побрёл к холодильнику. В черепной коробке исступлённо долбил в мозг взбесившийся дятел, вышибая из него даже те жалкие остатки примитивных обрывочных мыслей, которые ещё могли генерироваться. В глазах возникали неясные образы объектов, достроенные похмельным мышлением из обстановки плохо изученного пространства. Наткнувшись на валявшийся на полу кирпич, бедолага зашипел от боли и грязно выругался, сам поражаясь плотности исходившего от себя перегара. С отвращением сплюнув густую слюну, рванул дверь холодильника на себя, он дрожащими руками выхватил бутылку водки из нутра хищного ящика Пандоры, отвинтил пробку и на одном дыхании сделал несколько глубоких глотков. Сжавшись от рвотных позывов, стараясь даже не дышать, Джинн терпеливо ожидал обезболивающего эффекта. Через какое-то время дятел в голове утомился барабанить по мозгам туповатого индивидуума и упорхнул в незваные гости к другому раздолбаю. Сердце наконец-то заработало ровно и уже не билось испуганной птичкой о стенки грудной клетки. Желудок перестало стягивать спазмами обжигающей боли. Короче, больной пошёл на поправку. Ну а его расслабленная тушка побрела к постели и ещё часов пять провалялась в ней, оглашая тёмное подземелье душераздирающим храпом богатыря, отрубившему Зелёному Змию все его головы и хвосты.
Проснулся Джинн уже на исходе дня от вечерней прохлады что тайком соскользнула в подвал через открытую дверь, которую в алкогольном угаре жилец так и не удосужился прикрыть. Согревая себя быстрыми движениями, затворник живо сбегал за дровишками, распалил костерок и приготовил себе скромный ужин. Хотя проголодавшийся организм и требовал обильной трапезы, но, после изобильного пиршества безо всякого на то повода, Джинн решительно ввёл режим строгой экономии. Он уже устал упрекать себя за впустую потраченные ресурсы и время, философски пришёл к мысли, что рефлексировать о прошедшем – пустое, непродуктивное занятие. Это только в фантастических утопиях можно вернуться в прошлое и переиграть ситуацию заново. А вот реальная жизнь безжалостна, что сделано то сделано. Вот поэтому и думать прежде всего необходимо о насущных проблемах. Ну и по возможности планировать своё будущее, но особо вдаль не заглядывая.
«Но в первую очередь нужно разобраться с врагом! – в мрачных багровых отблесках пламени пострадавший от спиртосодержащего раствора направился к коварному холодильнику, по пути прихватив с пола массивный пыльный кирпич. – Ща я вам, гадюки белоголовые, мордочки то отрихтую!»
Решительно дернул ручку хранилища зла и в открытом проёме, на стекле дрожащих бутылок, испуганно замерцали блики отражённого огня.
– Что, припухло от страха, колдовское отродье средневековых алхимиков? И правильно… Страшен я во гневе своём! – яростные слова разорвали тишину подвала подобно взрыву наступательной гранаты. Правда Джинн уже понимал, что крушить стеклянные ёмкости в жилом помещении есть глупость несусветная, но сознание требовало выплеснуть гнев физически в виде звука, движения. – Ладно, живите пока. Но даже булькать мне не сметь!
Ещё немного посмотрев на ряды бутылок презрительным тяжёлым взором, борец за трезвый образ жизни решительно захлопнул дверцу, для надёжности подперев её кирпичом.


*****


Серой вереницей потянулись бесконечные дни бездействия и апатии. Большее время суток заключённый в подземелье проводил в постели, экономя жизненную энергию и уничтожая бессмысленное время. Когда от пересыпа становилось совсем уж уныло, Джинн садился на импровизированный стул напротив входной двери и любовался доступным взору пейзажем. Час-другой посмотрев очередную серию медленного норвежского телевидения  о забытом Богом уголке Тьмутаракани, Джинн ужасался бездарности постановщика демонстрируемого «шедевра». Иногда, абсолютно не стесняясь в выражениях, громко критиковал режиссёров, сценаристов и более всего актёров данного проекта, которые порой по лени и безответственности не соизволяли даже появиться в кадре.
Значимым разнообразием, этаким ярким праздником жизни, явилась находка тайника, который хозяева предоставленного ему приюта устроили в куче хлама у самого входа в подвал. Их расчёт был психологически верен на все сто двадцать процентов. В абсолютном большинстве случаев, ценные вещи люди прячут подальше, в удалённых уголках помещения. Они осуществляют это инстинктивно, подобно тому, как правши начинают осмотр комнаты начиная с правой стенки, следуя против хода часовой стрелки. Вот только у владельцев цокольного этажа возможности в этом плане были скудны до безобразия. Увы, организовать надёжный схрон в бетонной коробке – занятие обречённое на провал априори. Вот хозяева особо и не мудрили, задвинули некий контейнер к стенке и завалили его обрезками досок. Джинн однозначно не догадался бы организовывать там поиски, но от безделья решил попилить дровишки на более мелкие куски и сложить их аккуратной стопкой. Вот в процессе сортировки топлива и всплыла крайне таинственная  находка.
Контейнер представлял из себя коробку из неидентифицируемого материала, довольно увесистую и покрытую специфической зелёной краской, что явно утверждало о её принадлежности к неким государственным структурам. С опаской и величайшей осторожностью приоткрыв крышку, Джинн обнаружил в отдельных ячейках аккуратно помещённые артефакты. Два антиграва, поменявшие свой цвет с антрацитово-чёрного на бледно-серый, что говорило о их полном «выгорании», являлись лишь сувенирами для богатых собирателей всяческих аномальных безделушек. И уж если существуют коллекционеры канализационных люков и крышечек от пивных бутылок, то желающих приобрести в собственность неведомые вещички из Зоны толпились косяками. Соответственно любые артефакты спросом пользовались весьма почтенным и стоили неприличных денег. Правда для заключённого в подземелье они являлись совершенно бесполезным мусором. А вот следующий экспонат был Джинну безусловно незнаком. Вытянутый сфероид благородного золотистого цвета, покрытый множеством чёрных бугорков, завораживал взгляд. Руки сами тянулись к подобной прелести, хотелось схватить этот минимячик для рэгби и рассмотреть его поближе. Но исследователь чужих сокровищ дал сам себе по рукам и решительно закрыл крышку.
«Да ну его к лешему! Может его голыми руками брать смертельно опасно? Или заклинания какие предварительно прочитать надо. Пляски с бубнами у костра устроить. Лучше поостерегусь до совсем уж чёрных времён,» – в памяти Джина всплыла печальная, но поучительная история о некоем собирателе цветных металлов. Не мудрствуя лукаво, один расторопный мужичёк болгаркой надпиливал медные пояски на ржавых артиллерийских минах, а потом срубал их зубилом. Далее счастливый добытчик тащил красное золото в скупку и обменивал его на мятые бумажки. Довольно долго данный бизнес приносил неплохие доходы.
Джинн всегда старался учиться на чужих ошибках и на премию Дарвина не претендовал нисколечко, поэтому поставил контейнер у ближайшей стены и продолжил свою будничную неторопливую деятельность вынужденного отшельника.



Глава 4

Поступь тигра


Прошло четверо суток. Иван уже перестал удивляться метаморфозам своего организма и воспринимал их как должное. Нет, его тело структурно осталось человеческим и никаких сверхъестественных способностей не приобрело. Скорее организм вышел на критические уровни своих возможностей. Но и они впечатлили бы любую медкомиссию и показались бы им сверхъестественными, так как наверняка подобного щедрого набора в человеческом теле никем не наблюдалось. Встречаются люди способные весьма резво пробежать стометровку, иные обладают реакцией, которая и Брюсу Ли не снилась, третьи удивляют всех своим абсолютным слухом или невероятным зрением. Однако природа позаботилась о том, чтобы подобные ништяки были равномерно распределены по всем особям стаи приматов, действуя по принципу «либо умный, либо красивый», лишь крайне редко делая исключение из данного правила. Скорее всего у эволюции имелись весьма веские обстоятельства для подобной делёжки, хотя многие представительницы прекрасного пола за подобную практичность на неё весьма обижались и злились. Как там капризная Агафья Тихоновна грезила о безупречном женихе? «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича…» Но скупа Природа, бережлива на крайности, везде и всюду стремиться к усреднению. Вот поэтому юным девам остаётся лишь мечтать об идеале, в жизни довольствуясь синицей в руке. Хотя справедливости ради стоит заметить, что и среди женского сословия редко встречаются Елена Прекрасная и Василиса Премудрая в едином флаконе.
Стоя ранним утром перед стеной густого тумана, Иван в который уже раз пытался сделать шаг вперед и вновь оттягивал этот судьбоносный миг. Он понимал, что оставаться в данном уютном мирке бессмысленно: чуда не случится, никто сюда не придёт и за ручку в цивилизацию его не выведет. Можно, конечно, обладая приобретенными возможностями организма, весьма долго влачить здесь жалкое существование добровольного отшельника, но это было бы слишком убого и пошло. Кроме того, где-то в тёмном сыром подвале голодал и ждал обещанной помощи Джинн. В конечном раскладе вероятных вариантов будущего, данное обстоятельство и выбора-то не оставляло. Именно поэтому, еще даже не сформировав в своём сознании конкретное решение, сталкер уже давненько готовился к предстоящему исходу из замкнутого райского оазиса, создавая соответствующую экипировку. И вот теперь в руке авантюриста была зажата мощная двухметровая пика. Её наконечником являлось широкое обоюдоострое лезвие, выкованное из металлической полосы, грамотно закалённое и заточенное со всем необходимым старанием. За спиной сталкера висел вещевой мешок, наполненный немудрёным скарбом да пищевыми припасами, рассчитанными на несколько суток автономного существования в крайне враждебных условиях. На самом дне импровизированного рюкзака находилась четырехлитровая алюминиевая кастрюля с чистейшей родниковой водой. Герметизация этой ёмкости была достигнута с помощью тряпичной прокладки между крышкой и корпусом, щёдро пропитанной сосновой смолой.
Иван окинул прощальным взглядом, ставшими вдруг таким родным и уютным, пейзаж мирка, даровавшему спасение от коварного Выброса, и сделал первый шаг в густой, враждебный туман неизвестности. Мышцы тела охватывала мелкая дрожь то ли от переизбытка адреналина в крови, то ли от неведомого влияния загадочной аэрозольной субстанции, что затянула всё вокруг абсолютно непрозрачной пеленой и буквально выдавливала человека из себя. Хотелось повернуть назад и бежать, бежать без остановки, не анализируя ситуацию ибо мозг всё сильнее и сильнее охватывала паника и ужас. Сталкер невероятным усилием воли заставил себя остановиться, сориентироваться в пространстве и, сжав в руках дротик, по-бычьи наклонив вперёд голову, стал угрюмо продираться вперед сквозь эту неведомую, явно агрессивную для всего живого, хмарь.
Зону он почувствовал сразу. Едва лишь глаза ослепило утреннее солнце, вспыхнувшее словно лампочка по воле щелчка выключателя, как на мозги бедолаги накатила новая волна негатива. Жуть неведомого тумана сменилась на беспросветную тоску, что словно неподъёмный груз на плечах прижимала к земле и лишала человека воли, всяческих желаний и сил для реализации необходимых ради выживания действий. Пальцы рук, утратив чувствительность и силу, сами собой разжались и оружие беззвучно кануло в серую густую траву. Но Иван даже не обратил на это внимание ибо и сам рухнул рядом абсолютно равнодушный к происходящему. К счастью подобное состояние организма длилось недолго и уже через пяток минут любовь к жизни пробилась в сознании скитальца, подобно весеннему одуванчику, что прорывает толщу асфальта ради солнечного света.
«Своеобразное приветствие Зоны во всей своей красе и мощи! – Иван вытер тыльной стороной ладони капли пота со лба. Всё тело ныло словно после непривычной трехчасовой тренировки и нешуточная слабость заставляла подрагивать колени, но воля брала верх над телом и готовила его к новым испытаниям в извечной борьбе за жизнь. – До чего же противные ощущения. Хотя первый раз, пожалуй, было намного паршивее. Адаптируюсь вроде как к психофизическим ударам аномалии. И это прогресс!»
Восстановив полный контроль над телом и духом, сталкер первым делом проверил состояние ёмкости с водой. Разлейся критически необходимая для организма жидкость и хочешь не хочешь пришлось бы прекратить героический поход в неведомое и возвращаться на Дачу. Подобный вариант развития событий не очёнь-то и печалил, если бы не одна маленькая, но тревожная мыслишка, что причиняла нешуточный дискомфорт, словно мелкая заноза под ногтем пальца: «А откроется ли вновь в тумане проход в безопасный и сытный оазис? А ну как нет?!» Вот поэтому Иван и ощупывал нервно вещмешок на предмет коварной протечки. К счастью кастрюлька, с плотно примотанной крышкой, достойно выдержала незапланированное падение с высоты человеческого роста и вновь испытывать судьбу, блуждая в таинственной белой мути, скитальцу не потребовалось. Закинув своё добро за спину и сжав в руках немудрёное оружие, используемое людьми бес знает с каких веков, он осторожно двинулся по давно намеченному и продуманному маршруту.
Первой точкой к которой стремился Иван, являлось место глупой погибели Деляги. Жадюга, не пожалевший своего друга Басмача и убивший его ради презренного металла, сам пал жертвой электрической аномалии «разрядник», не дотянув до спасительной локации за стеной тумана буквально несколько десятков метров. Вроде бы с поиском искомой дислокации проблем возникнуть не должно было по определению, но нет же, они возникли в полном соответствии с пословицей: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Оврагов, к счастью, в видимом окружении не наблюдалось, но и сориентироваться на местности у Ивана почему-то катастрофически не получалось. Нет, в голове у него, как в электронном навигаторе, маршрут движения был проложен и просчитан чуть ли до погрешности в один метр. А вот наблюдаемая картина, с записанной в памяти, увязывалась с крайним затруднением. Ощущения были сравнимы с ситуацией, когда ты лет эдак через двадцать посещаешь места где провел всё своё детство и не узнаешь их, поражаясь произошедшей трансформации с вроде бы хорошо знакомой местностью. Вот из-за холмов виднеется озеро, которое в былые времена отсюда никогда не просматривалось. А в этом месте вырос солидных размеров лесок, хотя раньше на данном участке только лягушки квакали по весне, да аисты с красными клювами степенно вышагивали в поисках пищи для своего подрастающего потомства. Ну а в высоких зарослях камыша и аира с трудом можно различить блек воды безымянной сонной речушки, что в своё время бурлящим потоком азартно несла свои прозрачные воды куда-то в неведомые и таинственные дали.
«Во как! Переформатировала Зона пространство. Где-то ускорила процессы в десятки раз в течении Выброса, где-то с рельефом позабавилась. А может это у меня в мозгах сбоит? Ведь учёные считают, что информация в клетках памяти постоянно переписывается дабы вовсе не утратиться. Обновляются электрические цепочки. В результате этой перезаписи неизбежно происходить как частичная потеря информации так и её искажение. Вот поэтому мы с трудом узнаем старые места и знакомых, перевираем события и даты, так как тысячи раз копированная матрица естественно не совпадает с первоисходной». Произведя мысленный анализ сложившейся ситуации, сталкер поправил на плечах верёвочные лямки самопального рюкзака, сотворённого из старого джутового мешка славных времён СССР, и плавно двинулся по участку, руководствуясь исключительно внутренним «компасом».
И «компас» не подвёл. Через тридцать метров осторожного движения по траве, напоминающей персидский ковёр из-за неестественного окраса отдельных локальных зон, Иван подошёл к почерневшему скелету Барыги. К сожалению, все те немудрёные и так необходимые бродяге вещи были полностью уничтожены адской температурой электрического разряда, либо утратили свои полезные свойства. Автомат, который интересовал Ивана в первую очередь, проварился электроискрой настолько, что его составляющие буквально сплавились между собой. Магазин вздулся от одномоментного взрыва находившихся в нём тридцати патронов. Мало того, оружие странным образом фатально коррозировало. Естественно что отпущенная тепловой обработкой сталь ржавеет очень быстро, но что бы настолько, так кардинально…
«Очередные выкрутасы Зоны. Мало было лишить меня ништяков, так ещё и поиздевалась вдобавок, – исследователь места происшествия с летальным исходом печально поковырял пикой остатки истлевших вещей, – Даже пластиковая фляга поплавилась. Печалька. Электронные гаджеты тоже скукожились и покрылись белёсым мхом странных окислов. А я так надеялся заиметь кибернетического проводника, да ещё с функцией детектора аномалий. Что ж, облом по полной программе. – Иван даже сплюнул от огорчения. – Смотри-ка, основной груз, за который походя лишили жизни Дока, а потом и Басмача, организатора сего печального турпохода, сияет и поблёскивает. И что же это означает? Правильно, благородные доны и доньи, это сверкают очень даже дорогостоящие металлы типа платины или редкозёмы вроде палладия, родия. Вот значится за каким бесом мы тащились в славный город Чернобыль. Вот ради какой цели были обнулены жизни практически всех членов нашей разношерстной компашки. Да, строчку из песенки Мефистофеля «люди гибнут за металл» в данном случае можно воспринимать буквально».
Иван уже хотел двинуться дальше, но, немного поразмышляв, воскресил в памяти народную украинскую мудрость «Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать». Он не пожалел времени и сил: вырыл углубление в земле и пристроил туда довольно увесистый ком сплавившихся друг с другом кусков драгметаллов. Так уж получилось, что скелет Деляги, прямой как стрелка компаса, указывал направление на данное расположение незамысловатого схрона.
«Сюрреализм полнейший получился в оконцовке. Ну точно пресловутая стрелка безжалостного пирата Флинта, который схоронил свои сокровища на необитаемом острове. Вот уж воистину картиночка достойная пера..,» – сталкера несколько смутила ассоциативная цепочка мыслей, сформировавшаяся из в общем-то мрачноватого натюрморта, но вовремя сообразив, что ни место, ни время моральным рефлексиям абсолютно не соответствуют, резво завертел головой во все стороны. Однако окружающая действительность визуально никакую опасность или хотя бы злокозненность не демонстрировала, наоборот, благодать и безмятежность так и сочились из всех щелей мироздания. Да, местные растения, радующие взор своими яркими соцветиями, неестественно кучковались, создавая своеобразный орнамент то ли персидских, то ли турецких ковров. Но это было бы шокирующим где-нибудь в Подмосковье, но не здесь в Зоне, где ежечасно происходят такие чудные чудеса, что и старик Хоттабыч в своём медном кувшине от чёрной зависти впал бы в полный депресняк и уныние. Поэтому Иван несколько успокоился, хотя и не позволил невинно порхающей бабочке с зеркальными крылышками приземлиться себе на рукав, а миролюбиво, гуманно отшвырнул её в сторону резким взмахом дротика. Ну и потопал далее по полянке, регулярно кидая перед собой камушки с ленточками, строго по заветам первопроходцев данной местности, физические законы которой в своё время покорёжил выброс аномальной энергии.
За поляной, где ещё несколько дней назад произрастали кустарники да отдельные осинки с березками, путника ожидал вполне себе зрелый лес с нетипичными для европейской полосы древами. Идентифицировать их путешественник не смог бы даже обладай определёнными знаниями в классической дендрологии. Высотой всего лишь несколько метров, стволы коры не имели вообще и напоминали фактурой своей поверхности шершавый серый пластик. Невысокий рост деревья компенсировали толщиной рифленого ствола до полутора метров в диаметре и обильной кроной из черных листьев, напоминавших перья павлинов. А вот папоротник, что в изобилии рос между этими мутантами, был привычный, повсеместно встречающийся в зоне смешанных и широколиственных лесов нашей планеты. Почти в человеческий рост, плотные заросли мезозойской травы покрывали всё пространство, не оставляя другой растительности ни единого шанса получить столь необходимый для фотосинтеза свет.
Вид данного папоротника Иван идентифицировал безошибочно, так как Орляк обыкновенный массово произрастает в лесах России. Его молодые, ещё не успевшие развернуться во всей своей диковинной красе, листья и побеги смело можно употреблять в пищу. Обжаренные или отваренные, они напоминают своим вкусом обычные грибы. В лихие голодные годы подобная неприхотливая еда весьма выручала бедствующих поселян. Да и сейчас отварные или маринованные побеги порой используют в качестве экзотического гарнира.
Вот эти заросли древовидного папоротника, что произрастает на планете Земля еще с древней мезозойской эры, чуть не сыграли с Иваном фатально скверную шутку. Естественно, опасаясь всяческого подвоха, сталкер старательно раздвигал своим импровизированным щупом зелёные опахала и внимательно осматривал место куда ставить ноги, но всего не предугадаешь и не предусмотришь. Лишь обострившиеся до крайней отметки слух и зрение спасли его от мутанта, что стремительным рывком устремился к своей добычи. Боковым зрением Иван заметил метнувшуюся к нему дорожку колыхавшихся стеблей и в последний момент повернул в эту сторону своё средневековое оружие. Поджарое упругое тело помеси волкодава и пантеры, с клыками подобными янычарским кривым кинжалам, в финишном прыжке напоролось на бритвенное жало короткой пики. Успев просчитать, что подобный импульс ему на ногах не сдержать, сталкер резко присел и перебросил тушу зверя через себя. И это спасло его от второй особи, что атаковало добычу с другой стороны. Хитроумные твари охотились в тандеме, беря потенциальную пищу в классические клещи и не оставляя ей ни малейшего шанса ни к отступлению, ни к успешной обороне. Хищники лишь не учли возросших до предела человеческого организма возможностей данной особи Хомо Сапиенса. Эх, лучше бы они корешков что ли на завтрак погрызли. А так…
Иван даже не сбрасывал смертельно раненого зверя со своего оружия, тот сам покатился визжащим комком по инерции в заросли папоротника. От второго четвероного сталкер ушёл в немыслимом прыжке, используя энергию своего сжатого как пружина, прокаченного Зоной тела. Одновременно с виртуозным перемещением в пространстве, выстрелил мощным ударом пики в незащищенный бок своего врага. Естественно попал. Естественно хищник не успел увернуться. Всё ж таки высшее звено обезьяноподобных превосходит всех представителей животного мира нашей планеты по скорости реакции, так как его нервная система наиболее развита. Да, фиксируют изменения в окружающей среде некоторые твари быстрее человека. Но если брать относительно равные массы и учитывать сложность, а соответственно эффективность принятых решений, то тут человек явный лидер. Куда там безосновательно распиаренной кобре. Да, бросок у неё стремителен, так как масса тела невелика и оптимально насыщена мышцами. Но вот с суммарной реакцией явные проблемы. Именно поэтому опытный змеелов без труда управляется с ней голыми руками.
И в данном поединке человек оказался проворнее и успешней. Естественно, не обладай он совокупностью физических способностей, поднятых до критических уровней неведомой аномалией, результат скоротечной схватки оказался бы для него весьма печальным. Даже успей он среагировать на атаку первого хищника, второй без особого труда распотрошил бы человечка.
Рассматривая милосердно добитых тварей, сталкер подивился странной породе, что сотворила Зона, наделив последних одновременно и собачьими и кошачьими внешними признаками. Мягкие лапы с бритвенно-острыми серповидными когтями соседствовали с крупной вытянутой, как у всех диких псовых, уродливой мордой. Мощные клыки вызывали в памяти информацию о древних саблезубых кошках, что наводили жуткую жуть на обитателей среднего миоцена далёкой Африки с десяток миллионов лет тому назад. Чтобы использовать свои эксклюзивные зубки, пасть они могли открывать на девяносто пять градусов. Мутанты, что напали на Ивана, превосходили древних аналогов рельефностью мышечного каркаса. А может свою роль в этом сыграло полное отсутствие шерсти, что так украшает милых современных кошечек.
«Да, с фантиком на ниточке с подобными не поиграешь. И мисочкой свежих сливок аппетит подобных зверушек не утолишь. Хорошо что я их, а не они меня», – сталкер на всякий случай потыкал пикой бок мутанта, дабы окончательно убедиться в принятии последним идеологии пацифизма.  Несмотря на отвращение и неприятную слабость в ногах, которая возникла из-за чёткого понимания иного исхода данной встречи с представителями здешней фауны, Иван не испытывал ни эйфории, ни охотничьего азарта от своей победы. Либо философское миропонимание, приобретенное в процессе прожитых лет, либо воспитание и подпрограммы записанные в ДНК были причиной того, что не возбуждало его данное кровопролитие.
«Скорее всего мои предки были всё же земледельцами с грубыми мозолистыми руками. Ну либо ремесленниками. Но никак не охотниками или воинами. Плохо это или хорошо? Да не то и не другое. Хотя являться созидателем, а не разрушителем для современного человека – это ли не повод для гордости?
Как не крути, но в воители сознательно идут люди, для которых насилие является своего рода наркотиком. Ну или романтики, не ведающие, что на любой войне розовый флёр с глаз очень уж быстро спадает и героическая эпопея превращается в рутинную работу по убийству своего противника, а частенько и мирного населения. Столкнувшись с кровопролитием, диванным воякам плохеет и они впадают в депресняк. На гражданке становятся либо тихими, либо буйными алкоголиками. Амеры после Вьетнама хлебнули подобного по полной программе. В полный рост столкнулись с проблемами посттравматических стрессовых расстройств. Да и не только амеры», – Иван пролистывал в голове страницы мыслей по давно уже устоявшейся привычке. Тем паче организму был необходим кратковременный отдых, чтобы привести в баланс внутренние ресурсы, потраченные в молниеносной, высокоэнергичной схватке. От контроля окружающей обстановки, размышления его ничуть не отвлекали. Уж если Юлий Цезарь по легендам мог одновременно выполнять по три задачи одновременно, то мозг сталкера, с раскрытым аномалией потенциалом, никаких трудностей с подобным не испытывал.
«Естественно защищаться от недругов необходимо и любая страна вынуждена иметь и содержать аппарат насилия, но увы, зачастую обладающие властью элиты используют сей институт ошибочно либо крайне эгоистично. Взять хотя бы историю о том, как спартанский царь Минелай кровавую бойню устроил под стенами древней Трои. Масса невинного народа полегла из-за гнева свирепого рогоносца на юного красавца Париса и изменницу Елену Прекрасную. Но только ли ради прелестей своей супруги-блудницы ломанулся Минелай под стены великой Трои? Может всё же немалые сокровища, похищенные сметливой парочкой, сыграли решающую роль в сём, не только аморальном, но и весьма сомнительным для интересов Спарты, предприятии? Ну а привлечённые под эту спецоперацию союзники и их воины-оборванцы естественно возжелали всласть пограбить богатые жилища да понасиловать горожанок тогдашнего мегаполиса. Обыденные, вполне себе приемлемые вещи для многих народов в любые времена. Один лишь Одиссей попытался было откосить от мобилизации, безумным норовил прикинуться. Но разоблачили хитрого симулянта и рекрутировали на местную войнушку», – подведя невесёлый итог мысленному историческому экскурсу, Иван вновь продолжил свой тернистый путь по до безобразия экзотическому лесу.
Не хотелось сталкеру в обратном порядке повторять некогда печальный маршрут своей сгинувшей группы, но выбора не было, так как ему жизненно необходимо было найти тайник с оружием и снаряжением. Да, поединок с саблезубыми он блистательно выиграл, сыграли свою роль способности, щедро дарованные Зоной. Однако было очевидно, попадись ему на встречу более крупный мутант, общение их продлится очень недолго и будет для человечка весьма печальным. Вот исходя из подобных предположений и плёлся бродяга вперёд, хотя разум настойчиво предлагал свернуть куда-нибудь, хоть налево, хоть направо, лишь бы только обойти место расположение аномалии «Шахматная доска».
«Отставить панику! Проводник утверждал, что после очередного Выброса эта аномалия меняет свою локацию. А он ни разу не ошибался», – успокаивал себя Иван простенькими доводами хотя и понимал их иллюзорность.
То что из любого правила имеются исключения, сталкеру пришлось очень скоро убедиться на практике. Он увидел изуверскую аномалию сразу как только вышел из забавного леса где росли пальмообразные деревья, создание которых скорее всего было навеяно Зоне буйными фантазиями Сальвадора Дали. Впрочем экзотический лесок, в сравнении с извращённой игрой наподобие русской рулетки, казался теперь милым пригородным парком. Каменные кубики с рёбрышками около трех метров в длину степенно лежали на утрамбованной до плотности бетона площадке и терпеливо ждали игрока, что решится поставить на кон свою жизнь. Иван никогда не был наивен или дурён до той степени, чтобы играть не только с сомнительными компашками, но даже с государством в азартные игры. Да, пару раз он покупал лотерейные билеты в банке, но не по своей воле, просто у знакомых кассирш был жёсткий план продажи и не хотелось терять с ними хорошие отношения. Естественно ничего те билетики не выиграли, да собственно говоря, Иван был бы очень удивлён обратным, государство затевало подобные игрища совсем не для того чтобы обогатить население.
Но к великому огорчению в Зоне, даже малейшего шанса отвертеться от подобного разводилова не имелось. Хуже того, выигрышем здесь являлось возможность живым прошмыгнуть по шахматной доске не будучи раздавленным озорным многотонным кубиком. Памятуя о предыдущей «шахматной партии», Иван с опасением стоял на краю «доски», переминаясь с ноги на ногу. Да, тогда их команде повезло и они удачно преодолели поле не будучи превращенными в мясные лепехи каменными «фигурами», что падали с пятиметровой высоты, вызывая микроземлетрясения. Решающую роль в том успехе сыграла помощь электронного анализатора, который, учитывая предыдущие «сыгранные партии», делал необходимые подсказки кучке испуганных бродяг. Второй раз Иван преодолел эту аномалию чудом, ковыляя напролом в состоянии аффекта от только что произошедших кровавых событий. Да и вариантов иных тогда не просматривалось, так как сзади поджимала безжалостная и бездушная лавина Выброса.
К сожалению выпадению «счастливого числа» два раза подряд теория вероятностей давала уж слишком малые шансы. Иван это понимал, но все пути назад были отрезаны. В памяти ярко всплыли воспоминания того неприятного состояния беспомощности, когда ни одна мышца ног не прореагировала на приказ мозга бежать сломя голову от этого страшноватого поля чудес.
«Ладно. Чему быть, того не миновать. Смысл тянуть резину и скотину за хвост, – сталкер снял с плеч вещмешок и взял его в левую руку. – Вся надежда на приобретённую чудо-реакцию, а вот барахло придётся под пресс пустить если фишка коряво ляжет».
Игрок догадывался насколько призрачна возможность выскочить из-под стремительно падающей глыбы, но дороги назад уже не было и он сделал шаг к краю доски.
Ни один из блоков в небо не взмыл и даже не шевельнулся. Как лежали кубики минералов на утрамбованной поляне, так и остались лежать. Тихие, мирные артефакты аномальной архитектуры.
«Во как! Сбоит система геноцида человекоподобных! Или это коварный план? Игра поменяла свои правила? Типа как шашками играть в «Чапая». А может и блокировка разума не работает? – Иван попробовал обойти «доску» по краю, но с глубоким разочарованием понял всю тщетность данной затеи, ни одного шага он не смог совершить в обход аномалии. – Хорошо, хорошо. Вперед, на мины!»
Идти среди каменных глыб было легко словно по асфальту. Утрамбованная земля без малейшего намёка на растительность напоминала столешницу и человек почувствовал себя ничтожным муравьём, который нагло шныряет по кухонному столу в поисках просыпанных кристаллов сахарного песка. Гранитные кубики безмятежно грелись в лучах полуденного солнца, всем своим обликом стараясь смыть в памяти человека ужас о своей потенциальной убийственной мощи. Но как не притворяйся невинной овечкой, внутреннюю сущность скрыть сложно любым организованным системам. Переходя из свободного квадрата в соседний квадрат, Иван увидел торчащие из земли грязные куски пиксельного комбинезона. Не сразу уловив смысла находки он подцепил их копьём и тут же отшатнулся назад от открывшейся печальной картины. Его даже слегка замутило.
«Эх, не повезло бедолаге... Видать перед нами попытался пройти. Но не сумел… Ужасный «шахматный мат» аномальной игрушки во всей своей неприглядности, – сталкер автоматически стянул головной убор и застыл на несколько секунд, отдавая честь несчастному собрату по игре в кошки-мышки с коварной Зоной. – А ведь там, внизу, оружие и снаряга… Да ну нафиг!»
Нет, не чувство брезгливости заставили его отказаться от раскопок. Сталкер, хоть и с трудом, но пересилил бы его, ибо, когда речь идёт о возможности выжить, человеки способны и не на такие деяния. Холодная логика подсказывала, что эту погремушку лучше не тревожить, не дергать сытого дремлющего дракона за облезлый склизкий хвост.
«А вдруг это и есть триггер, что заводит буйную систему. Не буди лиха пока оно тихо. Прислушаюсь я пожалуй к веками выстраданной народной мудрости. Выиграть третью партию подряд законы природы вряд ли позволят,» – Иван старательно обошёл кладбищенский квадрат и ускорившись пересёк игровое поле по наиболее короткому маршруту.
К месту, где одуревших от жадности компаньонов поразила мания преследования, в следствие чего Деляга подло порешил своего друга, сталкер вышел без особого труда. Липа, крона которой по прихоти неведомого разума придерживалась строгой пирамидальной формы, мирно росла в прежней географической точке здешней локации. Молодые листочки радовали глаз свежей зеленью, а многочисленные соцветия уже набухали нектаром, обещая усладу тем, кто способен оценить неповторимые запах и вкус. Сталкеру на секунду в голову пришла мысль, что встретиться со здешними пчёлами было бы крайне неприятно. Он совершенно ни разу не хотел проверять правильный или неправильный мёд они варганят из здешней пыльцы, так как если пчёлки разобидятся, то пикой от них не отмашешься, никакая супер прыткость в этом случае не спасёт.
К счастью никто в окружающем пространстве тревожно не жужжал и поэтому Иван решительно двинулся к дереву, собираясь отвалить валун, что прикрывал вход в потайную норку в которой покоился мешок с оружием и снаряжением. Он уже потянулся к камню, но стремительно отдернул руки, углядев грозное предупреждение о неведомой и, скорее всего, смертельной угрозе: около валуна, прикрытого сухой травой, валялись трупики здешних муравьёв. Сталкер уже не раз встречал этих вездесущих трудоголиков, что шастали по здешним окрестностям в поисках чего-нибудь самим почавкать ну и в муравейник хабар притаранить. Проводник утверждал, что их укусы хотя и вызывали на коже волдыри размером с приличную сливу, но фатальными для жизни человека не являлись. Данные милые муравьишки грызли в основном органику, предпочитая белковые структуры, но их иные собратья с успехом поедали даже пластик, порой выводя из строя обвес на оружии и прочую полезную гарнитуру. А вот этим насекомым не повезло и теперь их скрюченные тушки забавного фиолетового окраса служили явным индикатором неведомой опасности, что витала совсем рядом и терпеливо поджидала малейшей оплошности со стороны потенциальной жертвы.
«Радиация?! – Иван стремительно метнул свой взгляд на индикатор вшитый в рукав комбинезона. Простенький штатный дозиметр не изменил своего изначального цвета, что говорило о допустимом уровне фоновой радиации в данной местности. – Фу… Нормалёк. Хоть это радует. В чём же тогда подвох? Неужели биологическое заражение? Тогда кранты.»
Иван быстро вынул из кармана кусок ткани и замотал им лицо, соорудив таким образом нечто подобное ватно-марлевой повязки. Он понимал, что эта защита до смеха иллюзорна, но не использовать хоть малейший шанс обезопасить себя было бы глупо до безобразия. Сталкер усилием воли погасил инстинктивное желание бежать сломя голову от данного места.
«Спокойно! Разберись в чём опасность… И где… А то ненароком ломанёшься прямиком к ней в нежные объятия. А тебе оно надо?» – Иван внимательно осмотрелся. Ничего вокруг не изъявляло угрозы сыну человеческому. Где-то на древе местный дятел не спеша лохматил сосновую шишку, извлекая из неё вкусные для него семечки. Шустро пробивались сквозь весенний пал дерзкие побеги разнотравья. Вдалеке по-домашнему, камерно рычали друг на друга мутанты, пытаясь поделить добычу, что досталась им волею провидения. Всё как обычно в этом райском местечке. Вот шаловливый солнечный лучик скользнул между веток деревьев и вспыхнул искрой электросварки в основании липы.
«Что за фигня?! – Иван осторожно концом пики раздвинул маскировочный мусор на камне и его взгляд зачаровали ослепительные кристаллы, выросшие на поверхности гранитного обломка. Идеально правильной формы они завораживали, руки сами собой тянулись к ним чтобы завладеть этой прелестью в единоличное пользование. – Вот всё и стало на свои места! Слыхали мы про подобные каменья хозяйки Медной горы.»
Некогда встретилась ему в липкой паутине Интернета история, о том как некому чудиле досталась по случаю коллекция минералов. Целый день новый собственник, ничего не ведающий о подобных химических соединениях, увлечённо перебирал камешки, любуясь их красотой и разнообразием. А наутро ему поплохело. К счастью медики сумели поставить правильный диагноз и он был нетривиальным: человек отравился ядовитыми соединения которые испускали отдельные минералы.
К примеру роскошные кристаллы халькантита по своему составу являются сульфатом меди с водой. Их микрочастицы при случайном попадании на слизистые оболочки человека разово высвобождают избыточное количество меди. Огромная концентрация данного элемента в крови приводит к серьезному отравлению.
Другие, не менее красивые, но ещё более опасные – это кристаллы сульфида ртути с поэтическим названием «кровь драконов». Алые наплывы данного минерала на поверхностях горной породы действительно напоминают сгустки крови мифических существ. Но более прозаичным и распространённым названием сульфида утвердилось «киноварь». На основе этого соединения производили красную краску, которую использовали при написании своих полотен художники средних веков. Их картины, ставшие ныне классическими, до сих пор восхищают и поражают божественным талантом творцов истинного искусства. И никто уже не вспоминает тысячи несчастных рабов коих испанские конкистадоры отправляли умирать в мрачные шахты для добычи смертоносного химического соединения без которого не вспыхнули бы пунцовыми сполохами произведения древних мастеров.
Существуют и иные не менее коварные минералы, либо крайне токсичные, либо содержащие в себе радиоактивные изотопы.
Уникальность же данного куска гранита состояла в том, что он «пророс» целым набором разнообразных кристаллов, словно Зона вдруг решила не по-детски гульнуть и щедро высыпала на обозрение все мерзкие камушки-украшения, что завалялись в её бездонных карманах.
Иван отошёл в сторонку. Намочил повязку чтобы возможные ядовитые пары и пыль поглотились влагой и не попали в организм. Отыскал приличных размеров обломок ветки и с его помощью отвалил гранитный булыжник с коварными кристаллами подальше от дерева. При этом один из кристаллов, обладающий формой удивительно правильного параллелепипеда, вдруг рассыпался на десяток кубиков размерами с игральную кость. Отсвечивая голубоватым металлом, идеальные в своей геометрии, они так и просились в руки.
«Не, не, не… Такое «счастье» нам без надобности,» – Иван с опаской отодвинул их подальше в сторонку и продолжил раскопки. Наконец-то прорезиненный мешок был извлечён из норки и в мгновение ока распотрошён. Первым был извлечён из заточение автомат, бегло осмотрен и снаряжён боекомплектом. После щелчка патрона загоняемого в патронник, сталкер ощутил небывалый прилив уверенности, некоей эйфории. Всё так же вокруг бродяги дышала всяческими опасностями агрессивная ко всему живому враждебная среда, но человек уже не был беззащитным сгустком белковой субстанции. Не то чтобы он сам превратился в хищника, но тем не менее его возможности сохранить свою шкурку в относительной сохранности существенно возросли.
Кроме Ак–107, уже являвшимся по большому счету немалым раритетом, так как данная автоматическая винтовка в серию не пошла, Иван стал счастливым обладателем походной аптечки, наступательной гранаты, пластиковой армейской фляги и трёх питательных батончиков.
Последние Басмач скорее всего утаил от своих компаньонов. На случайную забывчивость списать этакую продуктовую заначку было бы детской наивностью. И за данное крысятничество Иван мысленно выписал бывшему бандиту устную благодарность. Всяческая остальная снаряга никакого интереса для сталкера не представляла. Мешочки с драгоценными металлами, за которые отдали свои жизни свихнувшиеся от жадности авантюристы, он даже не раскрывая спихнул обратно в нору. Иван не раздумывая обменял бы их на парочку запасных магазинов либо на банку тушёнки, но к глубокому сожалению, конторы, осуществляющей подобные услуги, в данной локации не имелось. Минуты две с крайней досадой повертел в руках запароленный наладоннник Басмача, высвечивающий на дисплее издевательски вежливый запрос неведомого уже никому в этом мире сочетания букв и цифр. Бросил в общую кучу хлама.
«Смысл тащить бесполезный груз. Пусть здесь пылиться. В пещере Али-Бабы… А вот разбойников, владельцев всего этого барахла, осталось не густо, – невесёлый поворот мыслей напомнил ему о том, что где-то в подвале скучает в заточении Джинн. – А я ведь ему обещал помощь. Да и засиживаться на одном месте нет резона. Ведь не на экотуризм меня подписали в своё время. Хотя меня никто и не спрашивал…»
Он уже собирался уходить, когда сообразил, что несколько переиграл в бессребреника . Вновь достал торбу из норы и переместил из неё пару килограммов интересных металлов себе в вещмешок.
«Если вытащу Джинна, то за «пропуск» из Зоны заплатить придётся. Никто ведь рассказу о том, что «невиноватые мы, нас силком в этот гадюжник затащили» не поверит. А если и поверит, то подобную историю к делу не пришьешь. И загремим мы за самовольное проникновение в запретную зону на вполне себе немаленький срок. А оно нам надо? Конечно же ни разу не надо. Ну а имея на руках подобный аргумент, я думаю, мы без излишней бюрократической волокиты на Большую землю выскочим,» – Иван являлся циничным реалистом в подобных вопросах, так как жизнь уже давно избавила его от юношеского идеалистического мировоззрения.
Остаток дня прошёл спокойно и размеренно. Крадучись, словно тать в ночи, передвигался странник по Зоне, постоянно прислушиваясь к здешним звукам и выглядывая хватким взглядом любые намёки на опасность. Заблудиться он почти не боялся, в голове маршрут движения всплывал безошибочно и без всяческих усилий. Сталкер конечно понимал, если Зона кардинально поменяла географию данного участка местности, то его внутренний навигатор будет бессилен и приведёт неведомо куда. Но вроде бы узловые точки локации оставались на своих местах и к вечеру путник безошибочно вышел к подвалу, где ночевал в последний раз в обществе аферистов. Вспомнив ожесточенную схватку монстров-мутантов, что происходила в непосредственной близости от их ночлега и добавила не один седой волос в коллекцию щедро пополняемую в данной Ойкумене, Иван в который раз бдительно просканировал окружающую местность на все триста шестьдесят градусов.
«Пожалуй завтра шею не поверну без боли. Не зря лётчики Первой мировой щеголяли в роскошных шёлковых шарфах. Не только ради пижонства носили они данный аксессуар своего прикида. Уж им то приходилось во время воздушного боя вертеть голову во все стороны без остановки, словно челнок в швейной машинке. Без шарфиков натёрли бы кожу воротничками влёгкую, – Иван поухватистее перехватил автомат и двинулся дальше. – Хотя против подобных тварей пульки моей хлопушки – пустяки пустяшные. Пожалуй они их даже не почувствуют. А в худшем случае только весьма разозлятся. Вся надежда что те мутанты ведут исключительно ночной образ жизни. А спать я буду тихонько-тихонько. Ни в коем случае не храпеть и даже дышать через раз,» – убаюкивая свой вполне оправданный в данных обстоятельствах страх, путник внимательно осмотрел территорию предстоящего ночлега. Кости поверженного монстра, не выдержавшего эпического поединка со своим собратом, были обнаружены без особого труда. Их невозможно было не обнаружить. Огромных размеров, глянцево-чёрные, они напоминали обломки металлических канализационных труб, местами погнутых, скрученных между собой. Иван отметил некоторую анатомическую особенность их строения: вдоль костей местами шли длинные парные продольные наросты.
«Интересно! Это что, ребра жёсткости? Похоже на то. Интересное техническое решение или результат неведомой эволюции? Возможно в каналах были упрятаны жизненно важные сосуды. А что, неплохо задумано. Недурственная защита артерий и вен. Или что там у них имеется в наличии,» – сталкер оценил изобретательность интеллекта, что генерировал здешнюю фауну, и эта высокая оценка не улучшила и так довольно мрачного настроения. Ночевать в одиночестве в подвале по крыше которого вполне возможно скоро начнет бродить подобная тварь, вынюхивая чем бы заморить червячка, – не самое разумное решение. Это удовольствие лишь для самых отвязных адреналинщиков, к сообществу которых сталкер никогда себя не причислял, так как премия Дарвина его ни разу не прельщала. Но иного выбора не было. Такое частенько случается не только в аномальной зоне.
Сразу после окончании института Ивану, как молодому специалисту, довелось пожить пару лет в служебном домике в пяти метрах от сельского кладбища. Поначалу было довольно некомфортно выбегать ночью в туалет, выхватывая взглядом мрачные надгробия и кресты на могилках. Особенно в ненастную погоду, когда совершенно непонятно, то ли это ветер шуршит ветками ближайшего куста, то ли злой упырь крадётся по твою душу. А когда однажды из темноты сверкнули жёлтым фосфорным цветом глазюки неведомой твари, сердце поселенца оперативно перешло на форсажный режим работы и ему захотелось не только по-маленькому. Но со временем Иван притерпелся к окружающему пейзажу и уже не обращал на общежитие мертвяков никакого внимания. Наслаждался по вечерам умиротворяющей тишиной, любовался кустами пышной сирени, находил некую ламповость в отсутствии симметрии сельских захоронений. Ко всему привыкает человек. Точнее ко многому. Но вот привыкнуть к соседству с корпорацией плотоядных монстров у сталкера желания не возникало совершенно никакого.
К его счастью, ночь прошла сравнительно спокойно. Никто не скрёб стальными когтями в хлипкую дверь подземелья и не пытался извлечь нежное тельце постояльца на ночную трапезу обитателей территории подвергнутой дебильному эксперименту.
К утру Ивану приснился горный ручей, что берёт своё начала из языка снежника ещё не растаявшего в конце июня и отчаянно цепляющего за склон горы. Твердый, упаренный солнцем до состояния пористого льда, он истекает по краям дорожками хрустальной влаги. Свиваясь в единый поток талая вода находит себе наиболее удобное русло и вот уже мчится вниз веселым говорливым ручейком. Сначала её путь пролегает по мокрой мертвой земле, но уже метров через пять попадает в зеленую зону ещё робкого разнотравья, что буквально на глазах взрывается жизнью под лучами щедрого на этой высоте солнца. Иван наклонился над потоком чтобы зачерпнуть ладонью хрустальную влагу, но ручей опередил его и шаловливо брызнул в лицо россыпь ледяных брызг.
Проснувшись от этакого нахальства, сталкер убедился в материальности видения: в лицо действительно капала холодная водичка. Резво вскочив, он несколько секунд адаптировался к темноте, панически поворачивая автомат во все стороны. Скоординировав себя во времени и пространстве, постоялец местного отеля немного успокоился. Обострённый слух зарегистрировал непрерывный монотонный шум снаружи его временного убежища. Осторожно приоткрыв дверь, сталкер увидел лишь серую стену шквального ливня. Ребус с утренним умыванием оказался пустяшным до безобразия: от столь изобильных небесных осадков потолок подвала являлся совсем уж хлипкой защитой. Мало того что из щелей между тёмными, закопчёнными досками начинала долбить интенсивная капель, так ещё и через порог убежища проложил себе вниз дорогу пока ещё робкий ручеёк небесного конденсата. Пережидать непогоду в подобных условиях было чревато неприятными последствиями. За счёт извергающейся с неба воды, всевозможный хлам и грунт на потолке стремительно увеличивали свою массу и ответить на вопрос в какой момент она достигнет критического значения и проломит подгнившие потолочные доски, мог исключительно демон Сопромата. Самостоятельно производить подобные расчеты, не имея изначальных данных, Иван не собирался, а уж гадать на кофейной гуще тем паче. Да и гущи кофейной в наличии не имелось по причине отсутствия в обозримом пространстве кофейного автомата. Исходя из сложившейся обстоятельств, сталкер скромно схомячил один из энергетических батончиков, сделал пару-тройку щедрых глотков холодного чая из пластиковой фляжки и скоренько собрался в путь-дорогу.
Какое-то время полиэтиленовая накидка спасала от непрекращающегося дождя, но часа через два законы физики решительно взяли верх. При стопроцентной влаге воздуха одежда отсыревала, испарения тела конденсировались на пленке и поглощались бельём, в сапогах стало отвратительно влажно. Кругом царили молекулы двуокиси водорода как в жидкой так и в газообразной концентрации. К тому же это был не тропический тёпленький ливень сродни вечернему расслабляющему душу, а затяжной знобкий дождь, выматывающий, вызывающий отвращение и раздражение ко всему на свете. Кроме мерзопакостных тактильных ощущений, сталкера больше всего тяготила возросшая многократно опасность угодить в один из коварных капканов, что так щедро раскидала Зона на подвластной её территории. Хотя справедливости ради стоило отметить тот факт, что часть аномалий дождик наоборот выявил подобно лакмусовой бумаге. Взять хотя бы «термоловушку», она моментально превращала холодные капли в перегретый пар, который со свистом разлетался во все стороны. Не заметить подобное эффектное зрелище было невозможно. Ну а уж электрические аномалии даже накопить критический заряд не успевали и с унынием трещали, непрерывно разряжаясь в окружающую среду. Да и стойкий запах озона предательски выдавал их присутствие.
Иван по-жизни любил дождь. Даже осенний. Естественно находясь под надёжной защитой уютного дома, когда капли бренчат неувядаемые сонаты вечности бытия по надёжной крыше жилища. В камине языки пламени неторопливо, со смаком обгладывают ароматные яблоневые поленья, умный кот растянулся на половичке в безопасном отдалении от огня и наслаждается его теплом. Всё замерло, стало на паузу. Может за эдакое принуждение к прекращению бессмысленной суеты Иван и любил дождь? И в дальних поездках в салоне автомобиля он чувствовал себя уютно и комфортно. Ровно и мощно рычит двигатель, печка отопителя гонит в ноги приятное тепло, дворники услужливо размашисто сметают потоки воды с лобового стекла. Навстречу несётся мокрый асфальт и многообещающая неизвестность. В дороге дождь ассоциируется с очищением от прошлых поступков, новым этапом жизни. Возможно более светлым и радостным.
Но совсем другое дело ощутить ненастье своей незащищенной шкуркой, вне защитных сооружений, которые человек создает для формирования комфортного для себя микроклимата. В подобных случаях романтика мгновенно улетучивается, а её место прочно занимает приземлённая реальность со всеми сопутствующими негативными ощущениями. В таких обстоятельствах самое главное – это смириться с неудобствами, философски к ним относиться. Вот и сталкер в какой-то момент перестал обращать внимание на зябкую слякоть, что уже по-хозяйски господствовала не только вокруг, но и под эфемерной плёночной защитой. Он решительно прекратил выбирать относительно сухие участки маршрута, а шлёпал напрямик, единственно стараясь избежать сюрпризы лукавой Зоны. Возможно путнику несказанно везло, возможно Зона решила, что и так достаточно натешилась над бедолагой, но никаких неприятностей с ним в этот день не произошло. Иван даже не делал привалов, останавливался лишь на минуту-другую дабы промочить горло да забросить в рот горсть микса из сушёного рыбьего белка, семян и трав. Подобная спешка была вызвана довольно серьёзным обстоятельством: место грядущей ночёвки являлось неизвестной величиной и алгоритм решения подобного уравнения у сталкера отсутствовал. Он не мог обратиться к сталкерскому сообществу за столь необходимой подсказкой по тривиальной причине отсутствия средств коммуникации. Да у него даже элементарной карты местности не имелось в наличии, где хотя бы можно было посмотреть местоположение бывших поселений. Вот поэтому Иван и пёр как одуревший танк с единственной надеждой пережить предстоящую ночь в подвале магазина где гнилой компашкой авантюристов был брошен в заточении его друг. Технологию проникновения в то убежище Иван мысленно обсосал ещё отдыхая на Даче, этаком островке безопасности и спокойствия посреди агрессивной ко всему живому зоне отчуждения ЧАЭС. Основная и решающая деталька выдающегося, пока что сугубо теоретического, ноу-хау болталась у сталкера на ремне и являлась саперной лопаткой, кустарно изготовленной из обрезка листового железа. Эстетически она производила крайне неприятное впечатление, но была на удивление эргономична, уручна. Кроме того, рабочая кромка шанцевого инструмента была тщательно заточена и при необходимости могла служить неплохим оружием ближнего боя. Именно по этой причине сталкер не упрятал лопатку в мешок, а стоически терпел её удары по многострадальному бедру.
Однако утверждение Соломона о том, что всё пройдёт, вновь получило своё подтверждение, так как в зарослях забавных лопухов Иван распознал знакомые очертания сельского магазина, некогда разрушенного здешним неведомым катаклизмом. Впрочем извергать прописные истины, будучи царственной особой и имеющей в единоличном распоряжении любые ресурсы, не столь уж высокое достижение. Естественно придворные льстецы немедленно начнут придавать подобной словесной чепухе высокий философский смысл и закатывать глаза от притворного осознания с каким гением современности им довелось дышать одним воздухом. Но что взять с льстецов и глупцов. Иван не относил себя ни к одной из названных категорий и поэтому не выразил особой радости, так как понимал: кокосовый орех найти под кокосовой пальмой несложно, ты попробуй расколи его на песчаном острове посреди океана.
– Есть кто дома?! – рявкнул сталкер в дверной проём подвала. Он несколько нервничал. Всё могло произойти за столько-то дней его скитаний. Выжил ли Джинн в этом заточении? Какие тут возникали аномалии во время Выброса? Так ли уж надёжна защитная шторка от здешней нежити? Не прорвались ли вурдалаки внутрь убежища? А ещё могли вернуться хозяева схрона и как они повели себя, обнаружив в своих хоромах нежданного гостя, лишь одному Создателю известно. Именно поэтому Иван на всякий случай пригнулся за холмиком мусора и взял выход на прицел.
Через несколько томительных минут ожидания, внутри раздался грохот падающего ящика и зазвучал голос, который Иван безошибочно идентифицировал, несмотря на характерную гнусавость от простуды.
– Кто стучится в дверь моя? Видишь дома нет никто, – в проём высунулся ствол автоматической винтовки и начал неторопливо выискивать себе цель жизни. – Ван – это ты или у меня глюки?
– Спокуха! Это я! Один! Опусти ствол!
– Ну да, так я и поверил. Здесь столько всего фиктивного. И небезопасного. Сколько будет ноль в нулевой степени? Влёт отвечай?
– Единица. Хотя у многих есть сомнения в чистоте данного утверждения. Смысла в нём не углядывают… Джинн, ты уверен, что это такая уж великая тайна? – Иван опустил автомат и медленно двинулся к двери, давая возможность внимательно рассмотреть себя.
– Ван, и взаправду ты. А я уже и не ждал, – по лицу Джина расплескалась глупая улыбка а глаза увлажнились.
– Да ты бухой, дружище! Такой духовитый перегарище… –  Иван задавил в себе желание обнять друга или хотя бы потрясти его ручищу, вовремя углядев защитный экран. – Поаккуратнее! Не сунься в плёнку.
– Уже привык к этой пакости. Видишь доски приставил дабы случайно не влететь. А поддатый это не от загула, а выживая для! Вода у меня закончилась, а пить, как ты понимаешь, организм требует. С ним сложно спорить… А тут нашлись запасы водяры. Вот я её на костре и выпариваю. Спирт в смысле… Сколько могу. Ты бы знал какая гадость в остатке получается… Но пью и буду пить! А кто не пьёт?
Джинн тараторил без умолку и это было вполне объяснимо. Не только алкоголь развязал ему язык, впервые за долгие дни заточения возникла возможность пообщаться с собеседником, выплеснуть в словесной шелухе страх и тоску от безысходности положения в которое он угодил.
Ситуация с чудесным превращением водки в питьевую воду напомнила Ивану ещё одну забавную историю с нецелевым использованием данного продукта. В далёкие годы перестройки пара предприимчивых мужичков наладила немудрёный бизнес с немецкими коллегами. Русские предприниматели скупали за копейки и пилили великолепные дубовые рощи Отчизны. Стволы благородных древ на полулегальной лесопилке нанятые работяги бодро разделывали на метровые плашки. Полученный полуфабрикат бизнесмены переправляли в неметщину за твердую и отнюдь не деревянную валюту. Все оставались довольны и потирали руки от неплохого гешефта. Однажды возвращаясь из столицы, которая благосклонно взяла на себя функцию финансово-экономического хаба с маленькой такой привилегией сдирать с любой сделки совсем-совсем немаленький кусочек прибыли, друзья попали в неприятную ситуацию. В зимнюю слякотную погоду у них закончился стеклоомыватель. Естественно падающие с неба осадки мгновенно леденели на лобовом стекле, так как обогреватель на высокой скорости не справлялся с достаточным обогревом. Грязь из под колёс встречных фур снижала обзор до нуля и заставляла панически скидывать скорость вплоть до полной остановки. Использовать питьевую воду при отрицательной температуре за бортом являлось бы совсем уж глупой затеей. Необходима была именно незамерзайка. А вот её-то поиск оказался весьма непростой проблемой.
Это уже в нулевые годы на трассах, как грибы после тёплого летнего дождика, повырастали заправочные комплексы, где реально купить всё начиная от хот-дога и кончая туалетной бумагой. Сказался результат именно дождя, нефтедоллорого дождя, который оросил иссохшие российские земли. Но это случилось попозже. А в перестрелочные времена на федеральной трассе в редко встречающихся АЗС в лучшем случае можно было бодяженным бензином наполнить бензобак и парочку резервных канистр. Ни о каких сопутствующих товаров и расходниках тогда и речи не велось. Правда с заправками как правило соседствовали зарешеченные гадюшкики-ларьки, называемые в народе «чипки» , где шла бойкая, практически необлагаемая налогами, торговля сигаретами, сникерсами да палёной дешёвой водкой. Вот последней друзья и затарились щедро, по-купечески. Ни капельки не комплексуя, залили огненную воду в бачок омывателя и продолжили свой путь. Водка непринуждённо справлялась с возложенными на неё непрофильными обязанностями и через прозрачное стекло навстречу бизнесменам неслась дорога домой. Единственным побочным эффектом являлся стойкий спиртовой запах, исходивший от их тачки. К счастью, посты, тогда ещё гаишников, друзья проскочили без частого для тех времён осмотра и им не пришлось денежными знаками доказывать свою кристальную трезвость. Вот такие вот воспоминания о приключении своих давних знакомых промелькнули в голове Ивана, пока он выслушивал повествование узника о водочном кладе и нетривиальном использовании обретённого сокровища.
– Интересная история. Я так понял, ты никуда не спешишь. А вот мне ночевать на пороге совсем несподручно. Может впустишь в хату, приютишь горемыку?
– Эх, Ван, сидел бы я тут… Слинял бы давно с этого курорта если бы возможность нашёл. Нет, не выйти отсюда, не войти сюда.
Джинн изложил все свои безуспешные попытки совершить побег из заточения, и после недолгой консультации друзья приступили к материализации плана, разработанного Иваном в тиши уютного лесного домика. План был прост и незамысловат. Реализуя данный проект, снаружи у самой стены, раскидав всяческий хлам, один из друзей стал копать вертикальный колодец. Ну а внутри мрачного помещения заключённый узник пытался проломить бетонный пол подручными средствами. И если у Ивана дело продвигалось сравнительно неплохо, то у Джинна всё происходило довольно печально и безрезультатно.
– Ван, пустое это. Пробовал долбить кирпичами… Крошатся… – услышал сталкер оправдания друга. – Это же бетон. Он сжатию противостоит очень даже успешно. Даже железякой сколько не долбил, всё без толку. Извини, но пока ты снизу не подкопаешься, я даже пытаться не буду.
– Да понятно всё с тобой, тунеядец. Пока рабочий класс в забое корячится, ты безделью праздному предаться решил, – Иван выбросил из ямы очередную порцию грунта и с сожалением посмотрел на свою лопату. Гравий и обломки кирпичей, которыми оказалась весьма щедро нашпигована здешняя земелька, сделали своё подлое дело: лезвие штыка не только затупилось, но местами погнулось до полного безобразия. – Слушай, подрихтуй мне инструмент хотя бы, бездельник.
– Ну мы и остолопы! Бросай ты это самопальное импортозамещение к бесу, – Джинн метнулся в глубину подземелья и уже через минуту к ногам Ивана шлёпнулась в красивом каучуковом чехле малая пехотная лопата Бундесвера. – Смело пользуйся дарами щедрого и богатого НАТО.
– А я уже и позабыл, что именно ты таскал эту шнягу, – сталкер сноровисто привел в рабочее состояние складной шанцевый инструмент и не теряя времени продолжил подкоп. Высокоуглеродистая сталь лёгко, можно даже сказать азартно, вгрызалась в почву, а парочку досок, пытавшихся остановить землекопа, Иван играючи перепилил пилообразной боковой кромкой штыка лопаты. Землекоп не позволял себе даже минуты отдыха, так как заметно вечерело, а между ним и спасительным укрытием ещё имелась бетонная преграда и немало плотного грунта. И действительно горизонтальный участок тоннеля потребовал невероятных усилий и немало времени. Наконец полость под фундаментом достигла таких размеров, что позволила «шахтёру» пролезть под бетонную поверхность пола и постучаться снизу. Сверху глухо послышался нетерпеливый голос Джинна:
– Сваливай оттуда! Буду долбить!
Теперь ситуация диаметрально поменялась: Иван сидел свесив ноги на краю ямы, а Джинн проливал ручьи пота, пытаясь проломить монолитную заливку. Судя по нецензурным выражениям, что порой вырывались из мрачного каземата и рушили уют вечерней умиротворённости, процесс вскрытия консервной банки шёл не совсем по намеченному плану. Минут через тридцать в дверном проёме показалось виноватое, испуганное лицо работяги, всё в красной кирпичной крошке. Из щеки, рассеченной острым осколком, сочилась кровь.
– Не поддаётся, сука. Не пожалели бетона… Или там арматура положена. Что делать-то будем?
– Вот же олени северные. Могли бы к всеобщей радости цемент местным селянам на самогонку обменять, нет, вымпел им передовой бригады подавай, – Иван вяло пошутил, хотя складывающаяся ситуация к шуткам юмора явно не располагала.
– Может бетоновоз с раствором пригнали да и слили чохом. План там горел или еще чего…
– Толку гадать что было, надо проблемку настоящего решать.
– Ван, я тут контейнер с артефактами надыбал. Там артефакт забавный имеется. Фигня эдакая вся в пупырышках. Не слышал ничего о подобной ерундовине? Может попробуем активировать?
– Типа лупанём молотком по неведомой болванке в артиллерийском складе? Спасибо, подобное желание у меня напрочь отсутствует. Это забава на редкого любителя… Ладно, будем взрывать твой форпост ко всем лебедям. Гранатой, – появившийся план действий хоть и был сомнительным в успешности реализации, но всё же давал определённую надежду провести ночь в надёжном укрытии. – Придави её чем-нибудь и за веревочку дёрни.
– Без проблем! Погоди, надо усилить взрывной эффект, сделать взрыв направленным, – Джинн развил бурную деятельность и через двадцать минут граната была прижата к поверхности пола сорванной с петель дверью. Поверх неё подрывник-любитель накидал кирпичи и всевозможный хлам, пытаясь сфокусировать всю энергию взрыва вертикально вниз.
– Хватит копаться! Уже совсем темнеет! – Иван прижавшись к внешней стене подвала настороженно водил стволом вдоль зарослей тропических растений. То ли ему чудились неприятные неидентифицируемые звуки, то ли действительно некая особь осуществляла в мрачных кустах свою жизнедеятельность.
За стенкой раздался глухой хлопок и в дверной проём вырвался клуб дыма и пыли. Не дожидаясь пока она осядет, Иван пристально вглядывался внутрь помещения. Джин, как ошалевший от качественной солярки экскаватор, разбрасывал обломки во все стороны, пытаясь прорваться к образовавшемуся пролому. Длинная тирада, удивительным образом сплетённая исключительно из слов ненормативной лексики, без всякого перевода дала понять сталкеру, что их затея потерпела оглушительное фиаско. Он лишь краем уха слушал пояснения на классическом русском о куске арматуры, что роковым образом перечеркнула образовавшийся пролом и что для его удаления необходим еще не один час упорного труда при наличии соответствующей удачи.
– План Б. Придётся ночевать в норе. Тащи сюда всё что под руку попадётся.
Словно загнанный лис, за хвост которого уже пытается ухватиться в азарте погони охотничья такса, Иван вгрызался саперной лопатой в грунт, который обвалился в результате ударной волны. Пробившись снизу к пролому он убедился, что напарник трезво оценил сложившуюся ситуацию и терять драгоценные минуты на попытки отогнуть калёную железяку смысла нет никакого. С трудом развернувшись в подземной норке, сталкер вернулся на поверхность и принялся из подручных средств сооружать нечто отдалённо похожее на крышу блиндажа. В ход пошли доски, балки от дверной коробки, отвалы земли. Затёртая временем шутка о том, что два солдата из стройбата заменяют экскаватор оказалась не такой уж и глупой и через вполне себе короткий отрезок времени кровля миниатюрной землянки достигла определённого уровня надёжности. Юркнув в укрытие и задвинув поплотнее дверное полотно, Иван услышал грохот кирпичей, которые Джинн накидывал сверху для усиления конструкции. Как он умудрялся это делать не касаясь розовой поверхности защитной шторы, оставалось загадкой.
Через какое-то время в отверстие пролома упал тусклый лучик фонарика, робко расталкивая мрак и неприглядность подземной норы, где сталкеру предстояло коротать эту ночь.
– Батарейки скоро сдохнут, так я понимаю?
– Ага. Последние. Сейчас костёр разведу. Заодно и ужин разогреем.
– Сначала тягу проверь. В какую сторону… А то меня подкоптишь, как рождественского поросёнка.
– Успокойся. Должно через дверь потянуть. Или через трубу.
– Ну смотри, Церетели. Не ошибись.
Джинн притащил все вещи из дальней комнаты и устроил кострище прямо на бетонном полу. Потрескивали сосновые щепки, друзья уплетали разогретый сухой паек, обмениваясь информацией о событиях что пережили за последнюю неделю, и если бы не разделяющая их преграда, то данный пикник мог считаться вполне себе обыденным для данной территории. Усталость давала о себе знать и они уже начали задрёмывать, когда обострившейся слух Ивана различил среди ночных шорохов подозрительную активность в районе кустарного люка, что прикрывал вход в его нору.
– Джинн! Ко мне кто-то лезет! Подсвети там!
Напарник подскочил, зацепился в полутьме ногой за вещмешок и чуть не грохнулся со всего маху. Чертыхаясь метнулся к дверному проёму.
– Что там, Джинн!
Отсутствие ответа страшно не понравилось Ивану и он сжался в комок, словно напуганный ёжик, ощетинившись автоматом в сторону возможного вторжения. А у Джинна чуть волосы дыбом не встали от увиденного, хотя странствуя по аномальной территории повидал уже хоть отбавляй диковинного. В бледном свете фонаря он рассмотрел шарообразное мерзкое существо с десятком бугристых отростков, отдалённо напоминавшими щупальца океанского кальмара. Огромные глазища пылали фосфорным холодным светом, вызывая ассоциацию с пресловутой собакой Баскервилей, что наводила жуть на обитателей скромного поселения близ Дартмурских болот. Трепет от гнусной внешности мутанта усиливала ещё одна неприятная анатомическая особенность: глаза перемещались по неподвижному куполу тела самостоятельно, без привлечения мускулатуры. Мускулатура, или чем там ещё была заполнена агрессивная туша,  монотонно занималась иным подленьким дельцем. Не спеша, но очень даже целеустремленно, неведомая зверушка осуществляла вскрытие пробки, что запечатывала подземное укрытие, в котором ныкался сталкер. Щупальца, с пугающей в результате своего количества эффективностью, расшвыривали в разные стороны строительный материал, что с таким усердием друзья скомбинировали в единое целое. По достоинству ценив подобное усердие, Джинн без всяческого напряга вычислил, что времени у его приятеля осталось самую малость. Высунув ствол автомата в дверной проём, он дал пару коротких очередей, целясь в светящиеся тарелки глазниц. Промахнуться с подобного расстояния было немыслимо. Стрелок визуально зафиксировал точки, куда со скоростью 910 метров в минуту вошли пули от АК-74 и эффект от их попадания его несказанно обескуражил. Когда-то он читал про нетрадиционных лекарей с далёкого океанского острова. Хилеры энергетикой на кончиках пальцев раздвигали человеческую плоть и извлекали из тел пациентов разные нехорошие новообразования. После подобной операции неповреждённые клетки ткани моментально соединялись друг с другом и на коже не оставалось даже малых намёков на шрамы. Короче чудо-чудное, диво-дивное. Естественно поток паломников к подобным чародеям не иссякал и остров имел неплохую такую прибыль. Однако через определённое время информационная шумиха в массовых СМИ по какой-то причине угасла. Возможно наиболее успешных лепил приватизировали сильные мира сего. Однако прагматики склонялись к версии, что реальные результаты мистических операций оказались весьма печальны, а красивая картинка мануальной хирургии четвёртого измерения являлась элементарным гипнозом в совокупности с дешёвым трюкачеством.
Джинн вспомнил о хилерах и их практиках по причине схожести процессов. Пули, попавшие в дьявольского монстра, не вызывали тотальных разрушений, они словно проходили насквозь через расступившиеся клетки плоти, которая мгновенно затягивала образовавшийся канал. Бронебойные пули, без труда пробивающие большинство бронежилетов, не оказывали данному существу никакого вреда. Но и без внимания агрессию человека мутант не оставил: целых три глаза прекратили хаотическое блуждание по гнусной туше и не мигая уставились на Джинна. К сожалению раскопки монстр не прекратил, хотя существенно их замедлил.
– Эй, чучело огородное! Бошку оторву! Сюда иди! Я сказал! – голосом бухого гопника заорал Джинн существу, которое само любому быдлу из подворотни свернуло бы шею походя.
Вероятно «кальмар» не разумел языка берез и осин, а возможно его не впечатлили угрозы жалкого человечка, имевшего всего лишь четыре конечности. Два глаза продолжили своё блуждание, осматривая местность, а третий приглядывал за Джинном чисто проформы ради.
«Эту тварюгу из преисполни только серебряными пулями завалишь. Или святой водой… А может огненной?!» – Джинн истово прошептал молитву в благодарность за ассоциативный ряд мыслей, что проскочили электрическим каскадом в его сером головном веществе и породили столь продуктивную идею. Стремительным домкратом он метнулся в спальню за ёмкостью с чистым спиртом, что в виде эксперимента сконденсировал в процессе получения питьевой воды. Через минуту бутылка, с привязанной к ней тлеющей головешкой, полетела прямиком к копошившемуся в обломках стройматериалов озабоченному мутанту. Джинну не пришлось в неё даже стрелять: ударившись о кирпич, стекло треснуло, и кальмара нежно окутало призрачное голубоватое пламя. Эта невинная выходка, со стороны в общем-то безобидного до данного момента человека, почему-то твари не понравилась. Издавая шипяще-свистящий обиженный звук, она втянуло в себя все щупальца и словно резиновое ядро проворно покатилось прямиком на своего обидчика. Джинн инстинктивно отпрянул, но успел рассмотреть внутреннее строение монстра, который ослеплённый яростью утратил всякую осторожность и на полном ходу полностью проскочил в дверной проём. А вот где он выскочил и в каком состоянии, осталось для уцелевшего обитателя подземелья большой загадкой. После красочного описания сей батальной сцены, которую победитель предоставил Ивану во всевозможным подробностях, друзья правда выдвинули несколько версий, но сами же согласились в невозможности их непосредственной верифицируемости.
– И всё же не понимаю, как он передвигался без применения конечностей? Ведь круглый был, как шар для боулинга!
– Тьма возможностей. Взять хотя бы перманентное перемещение центра тяжести. Если он пули пропустил без последствий, то чему удивляться. Кстати, спасибо что спас мою шкурку.
– Да ладно. Носи и дальше на здоровье. Давай вздремнём хоть пару часов, – Джинн придвинулся поближе к остывающим углям, так как металлизированная накидка уже давно перекочевала к Ивану.
– Нет уж. Я точно не усну после подобного. Слишком уж здесь публика бесцеремонная. Без приглашения в гости прутся. И даже без тортика.


*****


Первые робкие лучи восходящего солнца ещё только-только начали разгонять тьму, что порождает чудовищ, а друзья уже энергично приступили к работе. Иван вылез из норки и вся древесина вновь перекочевала в подвал. Вскоре под злосчастной арматурой бушевал костёр, щедро подкармливаемый всем, что могло активно окисляться. У стахановцев появилось время для плотного завтрака. Они действительно не поскупились на пополнение утраченной энергии, так как соображали что пословица «как поешь, так и поработаешь» наполнена глубоким смыслом. Когда весь хлам прогорел, Джинн с помощью рычага немного повозившись сумел отогнуть металлические прутья, утратившие свою жесткость после термического отпуска.
Собрав свои многочисленные пожитки, затворник не мешкая нырнул в подземный тоннель и уже через пару минут, пыхтя и отплёвываясь от песка, материализовался в вертикальном шурфе.
– Ну что, воздух свободы кружит голову? – в подсознании Ивана всплыло до дыр затёртое словосочетания, которое как нельзя кстати подходило к данной ситуации. Сталкер помог выбраться товарищу из ямы, подхватив его оружие и вещмешок.
– А то без микроскопа не видно? – улыбающееся лицо Джинна действительно не оставляло необходимости в вербальном выражении его радостных чувств.
– Ну даже не знаю, где безопаснее. В подвале «штора» надёжно от монстров защищала. Даже вчерашний злобный колобок укатился неведомо куда. Или тесто… Что там от него осталось?
– Зато здесь есть перспектива, а там безнадёга. «Надежда – наш компас земной…» – Джинн простуженным басом затянул было романтическую песенку развитого социализма, но поперхнулся и смутившись начал отряхивать землю с комбинезона.
– Да,да. «Надежды юношей питают…» Или науки? Как там в оригинале? –усмехнулся Иван.
– Вот до чего же ты зануда. И мизантроп в придачу. Ладно, давай вход замаскируем. А то я сроднился что ли с этим подвалом. Как сознательный управдом, чувствую себя ответственным за его сохранность. Вдруг всё же возвернутся владельцы резиденции, а тут полнейший бардак. Так не гоже.
Завалив землёй яму, друзья тщательно замаскировали место подкопа и только тут сообразили, что разработкой дальнейшего плана действий они ранее не озаботились. Поиски пути освобождения из заточения задействовали все их мыслительные мощности и вот Джинн вырвался из «бутылки», а куда двигаться далее даже намёток в наличии не имеется.
– Эх, Ван. Мы сейчас с тобой как те горемычные крестьяне после отмены крепостного права. Свободу дали, а что с ней делать не сказали. Вот ведь засада.
– Может зря я наладонник Басмача в схроне оставил? Попробовали бы подобрать пароль перебором. Часто просто нули или единицы ставят.
– Ну это ты от безнадёги гонишь порожняк. В чём, в чём, а в дебилизме последний не был замечен... Стой, если нужна карта местности, то у меня она имеется. Я в подвале пошарил и в тайнике нашел заначку. Пару сухпайков, коробку патронов, древний бинокль… Ну и планшет с подзарядкой на солнечной батарее, – выпаливая очередью столь оптимистичную информацию, Джинн яростно копался в своём необъятном мешке, пытаясь найти столь вожделенный гаджет.
– Почему не запросил подмогу?
– Там симки нет. Спецом скорее всего удалили. Чтобы дистанционно не взломали. Большинство папок запаролено. Но карта и описание в открытом доступе. Даже встроенный дозиметр имеется.
– Ого! Этого вполне достаточно.
– А ориентироваться как? Как определять местоположение?
– Ну как-то же до века электроники жили. Даже через океаны плавали.
– И то верно. Можно компас из иголки сделать.
– Пока нет необходимости. Я ещё не утратил привязку к местности, – Иван не стал объяснять, что буквально телом чувствует силовые линии магнитного поля Земли. И не потому, что желал это скрыть от друга. Просто в Зоне всё изменчиво, нестабильно, а обнадёживать понапрасну Джинна не хотелось. В определённых локациях направление на север и юг могут меняться произвольно не один раз на дню. Да и приобретённые его организмом способности имеют немалый шанс исчезнуть в любой момент. А вдруг они ослабевают при удалении от аномалии в которой столь неожиданно проявились?
Покрутив в руках электронную карту Зоны отчуждения, приятели без особых споров наметили наиболее оптимальный маршрут. Естественно самый короткий. Двигаясь практически на север через села Новошепеличи и Красное, при благоприятных обстоятельствах они имели неплохие шансы выйти на блок-пост в селе Машево. Ну а если возникнут проблемы с данным направлением, имелась возможность уклониться на восток и через Зимовище проследовать в село Городчан. При наличии продовольствия и оружия, вероятность успешного прохождения данного квеста не являлась такой уж незначительной величиной. Наоборот, свет звезды надежды всё увереннее пробивался сквозь хмурый небосвод враждебной ко всему пришлому Зоны отчуждения.


*****


Привал устроили прямиком на кусочке дороги, сохранившей ещё неповреждённую поверхность асфальта. Намного комфортнее осуществлять трапезу, не отслеживая постоянно всяческую живность, которая тоже не прочь чем-либо перекусить в обеденное время. Правда здешние обитатели стремятся набить своё брюхо постоянно и расписание приёма пищи для них эволюцией ещё даже не запланировано. Вот поэтому бдительность друзья не теряли, но тем не менее, куда реже смотрели себе под ноги, опасаясь муравьёв-мутантов, которые способны и прочный сапог прогрызть своими жвалами, если им предоставить для этого достаточное время. Более крупных тварей уставшие путники пока не боялись, так как подлесок просматривался достаточно хорошо с высоты бывшей автотрассы и незаметно подкрасться к своей добыче у здешних хищников было совсем уж мало шансов. К тому же с правой стороны щедро разлился лесной ручей, превратив обочину в труднопроходимое болото. Однако, обретая определённые плюсы мы, как правило, в довесок получаем энное количество минусов. И здесь уже, как повезёт. Друзьям в этот раз не повезло.
Из-за поворота дороги, находящегося в ста метрах от места привала, вышла группа неизвестных вооружённых людей в пиксельной форме. Хотя слово «вышла» плохо подходит к десятку военных, что строем чеканят шаг по потрескавшемуся асфальту. Пока Джинн закидывал вещмешок за плечи и хватал автомат, Иван быстро поднёс к глазам бинокль, пытаясь на основе любых мелочей оценить степень угрозы. Мрачные лица, пустые оловянные глаза, без всяческого намёка на интеллектуальный мыслительный процесс коры головного мозга, говорили сами за себя.
– Зомбаки!
– Может сойдём с дороги и они мимо пройдут? – Джинн пытался применить человеческую логику к особям, у которых она отсутствовала напрочь.
– Эти просто так не пройдут. Ты бы видел их хари.
– Чёрт, справа болотина. Слева в аномалию в кустах влетим впопыхах. Вот же засада, – все удобства их расположения в мгновение ока превратились в железные прутья коварной мышеловки.
Не сговариваясь, друзья побежали назад по дороге, каждую секунду ожидая выстрелов в спину. Скорее всего, Иван оторвался бы от вояк в стремительном рывке, используя обретенные в аномалии возможности, но вот его друг на подобный спринт был не способен. Да и в подобном марафоне зомбаки взяли бы золотую медаль, так как понятия «мускульная усталость» лишились вместе с мозгами. А недодохлики явно решили принять участие в гонке преследования. После хриплой команды своего командира, они от строевого шага перешли на бег трусцой постепенно ускоряясь и явно не золотая олимпийская медаль являлась их заветной целью. Для друзей ситуация с каждой секундой складывалась всё трагичнее и трагичнее: мало того, что преследователи понемногу настигали свою добычу, так ещё в какой-то момент Иван явственно расслышал короткую  обрывистую команду и, оглянувшись, увидел, как солдаты-зомби вскинули автоматы. Только благодаря вовремя подставленной подножке, Джинн не оказался нашпигованным свинцовыми пчёлами, что пронеслись агрессивным роем у них над головами. К счастью, работало только три автомата, да и те практически сразу захлебнулись, из чего Иван сделал несколько обнадёживающих выводов. Во-первых, часть зомбаков уже отстреляла свой боекомплект в предыдущих столкновениях. Во-вторых, с мозгами у них, как и положено у подобных особей, соответствующие проблемы: желеобразное просто неспособно мыслить самостоятельно. Именно поэтому бывшие вояки оказались не в состоянии без приказа старшего по званию даже вовремя поменять полуопустошённый магазин.
«Можно с ними повоевать, можно. Не такие уж они и бессмертные. Лишь бы укрытие поприличнее найти, а то они тупо массой задавят,» – сталкер помог другу вскочить с земли и они рванули дальше, спеша скрыться от преследователей за ближайшим изгибом дороги. Пока командир зондеркоманды отдавал приказ, пока его подчинённые перезаряжали оружие, друзья успели вынырнуть из опасной зоны. У них появилась возможность оценить обстановку и принять нужное решение.
– Джинн, смотри, легковушка стоит!
– Легковушка может стать фатальной ловушкой!  Раньше её тут не было. Это аномалия! Стопудово!
Иван и сам осознавал, что использовать чистенькую белую иномарку, которой минут двадцать назад здесь не наблюдалось, чистейшей воды безрассудство. Но ещё лучше он понимал, что не оторваться им от зомбаков, так как его друг после жёсткого принуждения к падению на асфальт стал заметно прихрамывать. И если в первый раз пиксельные промахнулись только благодаря объяснимо замедленной реакции и малой плотности огня, то в следующий раз беспощадная теория вероятностей шанса на подобную удачу точно не предоставит.
– Залазь в тачку! Это добрая аномалия! – делая подобное смелое утверждение, Иван явно лукавил. Хотя он действительно каким-то тридесятым чувством воспринимал дружеские эманации исходившие от белоснежной «Шкоды Рапид», что буквально уговаривала своими открытыми дверцами найти в ней спасение от смертельной погони. И тем не менее, задача не имела чёткого, правильного решения и напоминала игру в рулетку, где ставкой были их жизни. Иван всё же рискнул поставить фишку именно на данную клетку.
Джинн ещё только втискивался с рюкзаком на пассажирское сиденье, а двигатель автомобиля, после мягкого нажатия на кнопку зажигания, уже нежно заурчал, разгоняя масло по металлическим каналам. Едва только ноги друга очутились в салоне авто, Иван безжалостно рванул машину с обочины с дикой пробуксовкой, что очень кстати подняла столб пыли и дыма, осуществив импровизированную завесу от преследовавшего их противника.
– Не думаю, что владельцы иномарки одобрят подобный стиль эксплуатации своей игрушки. Автоматическая коробка передач очень негативно относится к высоким перегрузкам, – проворчал Джинн. Однако его недовольство было обусловлено не заботой о технике, а являлось исключительно реакцией на разбитый оружием нос при экстремальном маневрировании.
– Приношу хозяевам свои искренние извинения. На прогрев движка и нежный старт не было времени. Я спасал машину и наши тушки от лишних дырок, – сталкер изрёк подобный бред совершенно серьёзно, так как горький опыт скитаний по наполненной мистикой земле отучил его относиться к суевериям снисходительно. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он несколько удивился. – Смотри-ка, они даже не стрельнули по нам, лошары.
– Возможно просто ещё не успели сообразить что произошло. С их-то реакцией это немудрено.
– И то верно. Куда рванём? Пошуруй свою карту. Где укрыться на ночь можно, а то сегодня мы по этой дороге явно не пройдём.
– Имеется несколько подходящих точек, – потыкав грязным пальцем в планшет возвестил новоявленный штурман. – Взять хотя бы комфортабельную норку у въезда в Припять.
– Маршрут построен. Конечная точка – город Припять. Протяжённость маршрута составляет пятьсот пятьдесят семь километров.
Произнесенный приятным женским голосом текст автомобильного навигатора заставил друзей онеметь на несколько минут для переваривания полученной информации.
– Скока, скока? – ошарашенный невероятной длиной проложенного трека, Иван задал наиглупейший вопрос электронному устройству, встроенному в типовой бюджетный автомобиль. – Да тут вся Зона в поперечнике менее тридцатки будет!
– Построенный маршрут имеет протяжённость пятьсот пятьдесят семь километров, – как ни странно, электроника не проигнорировала растерянное хамство пользователя, а вежливо и терпеливо повторила информацию.
– Построить самый короткий маршрут! – жёстко скомандовал сталкер, которому весьма не понравилась этакая продвинутость девайса в нюансах коммуникации с человеком. А ещё более ему не понравились интонации в механическом голосе: навигатор словно непонятливому ребёнку повторил ответ ласковым, успокаивающим тоном очень четко, практически по слогам.
– Это единственный приемлемый вариант. Любой иной маршрут станет для пассажиров данного транспортного средства фатальным, – теперь тон был несколько извиняющимся за сложившиеся обстоятельства.
– «Залазь в тачку, Джинн. Это добрая аномалия. У меня чуйка. Всё будет хорошечно», – нервно пошутил товарищ, пытаясь разогнать сгущающуюся тревогу, которая понемногу начала заполнять такой уютный, до данного момента, салон автомобиля.
– Фигня вопрос. От зомбанутых придурков мы уже гарантировано оторвались. Сейчас прижмёмся к обочине и покинем эту загадочную колесницу.
Иван, следуя забитому в подкорку алгоритму, включил правый поворотник, хотя никто его культуру вождения в этой Тьмутаракани оценить, естественно, не мог. Выбрав подходящий участок дороги, снял ногу с педали акселератора и начал плавное торможение. Автомобиль послушно снизил скорость до семидесяти километров в час и далее перестал замедляться. Водитель нервно даванул педаль тормоза, вжимая её практически в пол, но результатом этого действия явился лишь обиженный визг бессмысленно сжигаемых накладок. Синхронно с этим приборная панель сменила успокаивающий зеленоватый цвет индикации на угрожающе красный.
– Ван, завязывай! Не быкуй. Кто его знает… – Джинн напрягся всем телом, ожидая непредсказуемого поворота событий. – Обмозгуем лучше проблему. Вроде пока не припекает.
Сталкер убрал ногу с педали. Электронные мозги самостоятельно подавали нужные порции бензина в форсунки и машина двигалась с минимально разрешённой скоростью  практически без участия человека. Салон вновь заполнился позитивным зелёным полумраком.
– Может мне и руль бросить?! –  возопил сталкер, почувствовав себя марионеткой в чужих неведомых руках.
– А вот этого не надо! Я не хочу кувыркаться по обочине. Хватит с меня впечатлений на сегодняшний день. Раз рулевая колонка тебя слушается, рули!
Воцарилась напряжённая тишина. Бесшумно шуршала по асфальту мягкая резина импортных колёс, за окном мелькали отечественные осинки да берёзки, а у Ивана вдруг возникло довольно неприятное чувство. Волной нахлынули воспоминания о точно такой же абсолютной беспомощности в ситуации, когда от тебя ничего не зависит и вся твоя судьба находиться в руках провидения.
То памятное событие случилось в послеперестроечные годы, когда ополоумевшая страна с диким энтузиазмом монетизировала колоссальный массив социалистической экономики. Всевозможный бизнес разбухал, словно перестоявшее в тепле дрожжевое тесто. В Россиюшку хлынули сквозь бездумно распахнутые окна и двери ранее диковинные товары более продвинутой, по объективным причинам, западной цивилизации. Некогда единая система распределения и реализации товаров народного потребления оказалась разрушенной в одночасье и грузопотоки стали осуществляться частными компаниями различной степени мелкоты. Соответственно, неимоверно возросли нагрузки на автотранспортную сеть страны и устаревшие дороги оказались в удручающем состоянии. Вот по одной из подобных магистралей и гнал молодой Иван из самой первопрестольной старенький Рафик , доверху загруженный всевозможным барахлом. Справа на пассажирском сиденье посапывал напарник, выполняющий роль штурмана в процессе плутания по хитроумным московским лабиринтам. В салоне, прямо на коробках, с недоступным для впередисидящих комфортом, расположился третий участник набега на ценности загнивающего Запада, коими бойко торговали на обширной территории Выставки достижений народного хозяйства СССР. Колдобины на зимней дороге, регулярно и безжалостно встряхивающие тарантас со всем его содержимым, не давали уставшему водителю заснуть более чем на десяток секунд и тем самым обеспечивали безопасность всего экипажа. К тому же кассетный переносной магнитофон бодро орал песенки легендарной шведской поп-группы Абба и тёмный глухой лес не казался уж таким мрачным, даже учитывая, что до ближайшего города предстояло добираться ещё добрую сотню километров. За бортом температура опустилась до бодрящих двадцати градусов Цельсия ниже нуля и, когда движок оборвал свою заунывную песнь бурлака на полуслове, экипаж несколько занервничал. Накатом, благо инерция у перегруженной машины была весьма приличной, достигли более-менее удобного участка обочины. Оглашая кабину аналогами медицинских терминов, используемых врачами весьма узкой специализации, экстренно сняли капот двигателя. Огромным плюсом в данной ситуации являлось то, что доступ к мотору в подобных микроавтобусах осуществлялся непосредственно из кабины и бедолагам не пришлось на пронизывающем ветру копаться в жутком переплетении грязных шлангов и проводов. Однако, беглая суетная попытка реанимировать волговский  двигатель внутреннего сгорания не принесла желанного эффекта. Блицкриг не случился. Гравицаппа категорически отказалась функционировать. Единственным результатом суматошных деяний доморощенных ремонтников стал напрочь посаженный аккумулятор.
Между тем температура в салоне стремительно пыталась сравняться с наружной. И это не прибавляла оптимизма, так как перспективы вырисовывались одна другой паршивее. Сотовые телефоны в те времена ещё отсутствовали как класс и поэтому ныне столь популярная опция «Вызов эвакуатора» была недоступна. Впрочем и сама услуга доставки повреждённого авто в мастерскую по ремонту существовала лишь в мегаполисах и на одичавшие трассы, наполненные разнообразными, воистину недетскими опасностями, не распространялась. В итоге картиночка вырисовывалась вполне себе аховая: глухая тёмная ночь, лютая холодрыга, хмурый сосновый лес и начинающая не на шутку подмерзать тройка горе-бизнесменов.
Здравый рассудок рекомендовал единственно верное решение в принципе довольно тривиальной задачи: развести в лесу добротный костёр и дождаться утра, которое завсегда мудренее вечера, а уж тем более ночи. Но ближайший авторемонт находился в обратном направлении, машина была доверху забита грузом, а экипаж транспортника уже пару ночей спал лишь урывками, просыпаясь каждый час, чтобы хоть чуточку прогреть сараеподобный салон микроавтобуса работой двигателя. Всем очень, ну очень хотелось домой под тёплый душ и уютное одеяло. Посовещавшись, решили ловить попутку.
В то время законы шоферского братства ещё не девальвировались до ничтожной величины и поэтому минут через сорок на обочине остановился первый же грузовик. Из кабинки вывалился полусонный водила с посеревшим от усталости лицом. Оказалось, что он уже пятые сутки крутит баранку в дальней командировке и тоже грезит домашним горячим чаем и молодой женой. Тем не менее, комрад врубился в ситуацию без долгих объяснений и согласился на буксировку. Видавшей виды брезентовой лентой  прицепили сломавшийся пепелац к тягачу и, скупо обменявшись информацией об условных сигналах, стартанули.
Неприятности начались с первых же километров эвакуационного движения. От влаги, выдыхаемой экипажем тарантайки, лобовое стекло моментально покрылось толстым слоем инея. Данную проблему устранили изящным решением – на приборную панель поставили керосинку и уже через пару минут водитель имел шикарное овальное окошко обзора, через которое смутно просматривалась частичка дороги и запорошенная грязным снегом корма тягача. Тем не менее, к эксклюзивным условиям вождения понемногу приноровились. Буксировщик на малой скорости заботливо тащил упитанного «бычка», штурман тряпочкой протирал капли влаги на стекле. Даже появились намёки на некий уют, так как походная керосинка услужливо прогрела кабину и экипаж перестал подрагивать от холода. Но жизнь, как шкурка зебры, очень скоро её серая полоска стала быстро чернеть. Уставший водила грузовика похоже просто позабыл, что к его «бегемоту» прицеплено нечто, требующее постоянного внимания, а Иван неожиданно обнаружил, что стрелка спидометра уперлась в цифру восемьдесят, а потом, несколько подумав, перевалила её и двинулась далее. Будь это летом, да на сухом асфальте, да в светлое время суток…
Тем более, на «верёвочке» тащился РАФ-2203 «Латвия». Да, этот сарай имел серьёзную раму, а соответственно приличную грузоподъёмность в 960 килограммов, и неплохой по тем временам четырёхтактный карбюраторный двигатель ЗМЗ-2401. Но на этом его достоинства и заканчивались. А вот недостатки современного пользователя ужаснули бы до мурашек на спине размером с майского жука. Тяжёлый двигатель в носовой части смещал центр тяжести далеко вперёд и ведущие задние колёса не имели надёжной сцепки с дорожным покрытием особенно в мокрую погоду или зимой. Широкие шины с убогим рисунком делали машину практически неуправляемой на большой скорости, а когда она влетала в лужу, тупо включался режим аквапланирования. Ежели «сарай» выскакивал на обледенелый участок дороги, то вел себя словно безмозглая шайба, тупо подчиняясь первоначальному импульсу. Чтобы хоть как-то компенсировать подобный конструктивный просчёт, опытные шофера помещали сзади какой либо балласт.
Вот и в той злополучной поездке водитель гордости латвийского автомобилестроения почувствовал, как стремительно теряет контроль над своим стареньким транспортным средством. В те чудные времена о шипованной зимней резине никто ещё и не помышлял и поэтому все поголовно виртуозно владели техникой вождения на гололёде, но даже это умение при буксировке теряло свою актуальность. Машина практически не слушалась руля и моталась позади грузовика словно консервная банка за свадебным кабриолетом. Вот только банка была весьма не пустая и её пассажиры реально съёжились от страха. Наверное впервые в жизни Иван ощутил полную беспомощность, абсолютную зависимость своей судьбы от воли Всевышнего. Ну или от воли случая, это кому как нравится.
Совсем уж перестать трепыхаться не позволял врождённый инстинкт самосохранения и Иван попытался посигналить фарами, но, не успевший набрать полный заряд, аккумулятор лишь тускло моргнул пару-тройку раз. К тому же, снежные вихри, вырывающиеся из-под колёс буксировщика,  делали подобные сигналы практически незаметными. В совершенном отчаянии попытались напомнить забывчивому водителю о своем бренном существовании, кидая увесистые гайки по кузову грузовика. Но даже напарник понимал, что затея эта бессмысленная, обусловленная полной беспомощностью пилота, утратившего контроль над их судьбами и поэтому штурман швырял болванки вяло, без комсомольского задора. Их третий товарищ, трезво оценив сложившуюся ситуацию, произнес эпическую фразу «Мне лучше этого не видеть» и забился в глубь салона в штабель картонных коробок. Напарник вжался в сиденье, пытаясь слиться с ним в единое целое. Иван сжал рулевое колесо до посинения пальцев.
На первом же вшивом повороте Рафик на полном ходу продолжил прямолинейное движение в строгом соответствии с законами физики, даже не думая вписываться в изгиб дорожного полотна. Машина весело вылетела в кювет, как прелую ниточку оборвав буксировочный трос. Единственное, что последний сумел сделать, так это немного развернуть микроавтобус в полёте, и поэтому он вошел в придорожные сугробы боком, перевернулся вокруг своей продольной оси пару раз и снова встал на колёса. Мягкий снеговой покров толщиной более полуметра и отсутствие деревьев, вот тот щедрый подарок, что ниспослали ангелы-хранители тройке бедолаг.
Грузовик-буксировщик умчался в ночную даль. Его водила в полудрёме даже не заметил потерю прицепа, так как это нисколько не сказалось на скорости тяжело гружёной машины. А в чистом заснеженном поле вновь наступила ночная зимняя тишина. Лишь слышалось скворчание резинового коврика, подгоревшего от раскалённого рассекателя опрокинутой керосинки.
– Все вон из машины! – заорал Иван, находившийся в несколько измененном состоянии сознания.
С какого-то перепуга у него в мозгу всплыла типичная картина взрывающихся от пожара автомобилей. Хотя при подобной аварии ни топливопровод, ни электропроводка пострадать, теоретически, не могли. Спорить с ним никто, естественно, не стал, так как все и так почему-то внезапно возжелали глотнуть свежего морозного воздуха, обильно наполненного кислородом и жизнью. Бодро выбрались на свет божий, оценили последствия весёлого аттракциона. Удивительно, но всё обошлось лишь слегка помятой крышей и вылетевшим в некогда колхозное поле задним стеклом. Около получаса выкапывали из снега разбросанные запасные канистры с бензином и коробки с товаром. Потом в ближайшей деревне разбудили тракториста и выволокли стальным тросом пострадавший Рафик на трассу. Уже поутру попутный грузовик дотащил многострадальный микроавтобус и его уставший экипаж до пункта назначения. Очередное путешествие «за три моря » закончилось хэппи-эндом.
Сейчас, вспоминая сказочных чудаков, которые сами себя поместили в неуправляемый пепелац, влачимый по льду безбашенным тягачом, Иван зябко передернул плечами. В иных ситуациях он со смехом рассказывал тот забавный эпизод своей жизни, но сейчас чувство юмора застенчиво забилось в самый дальний уголок разума, отвечающий за сложные эмоции. И вроде бы в настоящий момент ничего страшного пока не происходило, но подсознание отчаянно сигналило о неправильности, некой трансформации реальности, в которую их угораздило вляпаться.
– Ван, у меня глюки или дорога действительно какая-то неправильная? – пассажиру тоже что-то не нравилось в мелькающем за стеклом пейзаже.
А дорога действительно незаметно преобразилась. Если раньше по бамперу легковушки с низкой городской посадкой то и дело хлестали пробившиеся к свету через асфальт молодые прутики берёзок, то сейчас под колёса нежно стелилось идеально чистое дорожное полотно европейского качества. Да, по сторонам всё также кустились заросли жадного до земли подлеска, захватившего каждый квадратный сантиметр обочины вплоть до асфальтового покрытия, но аномальность путепровода буквально резала глаза.
– Через сто метров поверните направо, – ожил встроенный навигатор. И хотя приятный звонкий голос обещал своей интонацией незабываемый отдых на побережье теплого моря с белоснежными бархатными пляжами и безлимитным шведским столом, пассажиры не на шутку занервничали.
– Что будем делать, слушать деваху или подерзим малёхо? – Иван не любил, когда ему пытались жёстко навязывать те или иные решения, так как из опыта своей жизни уяснил, что никто о его интересах при подобных раскладах и близко не думает. – Джинн, ты хотел покомандовать, имеешь возможность. А то опять на меня бочку покатишь.
– И какие варианты нам доступны? Я так понимаю, опции «остановка по требованию» мы лишены?
– Правильно понимаешь. Движок не выключается. В режиме «нейтраль» машина движется накатом со скоростью семьдесят километров в час, – Иван со злостью ткнул пальцем в цифровой одометр . – Похоже, напрочь пренебрегает трением и катиться так скорее всего сможет вплоть до конца маршрута, плюя с высокой колокольни на закон сохранения энергии. Но можно попробовать спрыгнуть на ходу.
– Не, не, не! Мне эта идея не нравится. До сих пор колено болит после последнего контакта с асфальтом. Может прямо попробуем прокатиться? Вернуться всегда успеем.
– Поверните направо… Настоятельно рекомендую повернуть направо! Направо!! – девичий голос прямо таки дрожал от тревоги, а световая индикация налилась кровавым красным светом.
– Ван! Я передумал! Слушайся барышню! Поворачивай!!
Иван жёстко кинул машину в открывшийся правый рукав трассы, отчаянно тормозя ручником и вжимая педаль газа в пол автомобиля. Обиженно визжа, машина слегка оторвала правые колёса от дороги, но в поворот вписалась вполне достойно, ничуть не уступая в эффектности манёвра болидам Формулы – 1.
Друзья рассчитывали вновь увидеть перед собой унылые пейзажи здешних болот и всевозможных зарослей, но из зелёного тесного тоннеля их тачка вылетела на широченную двухполосную автостраду, встречные направления которой были разделены довольно широким бесконечным газоном.
Если последний участок дороги удивил их европейским качеством, то выскочив на автобан они реально потеряли дар речи. Под колёса мягким ковром стелилась трасса с изначально интегрированной разметкой. Само полотно услужливо гасило малейшие вертикальные колебания автомобиля, из чего следовало наличие специальных амортизирующих добавок в покрытие магистрали. Широкая ровная обочина имела элегантное ограждение, ничуть не портившее окружающего пейзажа, но наверняка обладавшее способностью плавно погасить скорость потерявшего управление транспортного средства. В отдельные участки дороги явно были интегрированы солнечные батареи, обеспечивающие освещение в темное время суток. Ивана поначалу озадачило отсутствие каких либо указательных знаков, но не успел он высказать своё возмущение вслух, как где-то на удалении метров ста в воздухе вспыхнуло название незнакомого населённого пункта и количество метров до поворота.
– Офигеть! Это же голограмма! Включается при фиксации автотранспортного средства, – Джинна тоже поразила продвинутость здешней информационной инфраструктуры.
– Куда это нас нелёгкая опять занесла? Это что, наше будущее?
– Ты кого спрашиваешь? Я разве похож на прорицателя из дешёвого телешоу? – Джинн почесал затылок, то ли стимулируя мозговую деятельность, то ли унимая зуд давно немытого тела. – Может статься и будущее. Нырнули в портал, и вуаля! А может просто параллельная реальность. Потенциально допустимо, что в одной из точек бифуркации наша история стала развиваться по иной ветви, а мы, опять-таки через некий портал, на эту веточку и подсели. А подобных веток может быть бесконечное множество.
– Лучше бы и не спрашивал. От твоих измышлений никакого толка. Только в голове тараканов растревожил.
– Это ещё что. Существует теория о виртуальности нашего мира, где мы с тобой просто оцифрованные юниты, а всё нас окружающее есть обычная голограмма. Кстати, эта гипотеза непринуждённо объясняет классический эксперимент прохождения электронного пучка сквозь щель экрана, когда поведение частиц зависит от наличия наблюдателя. Просто, при подробном рассмотрении пространства, некий алгоритм прорисовывает его более тщательно, детально. Замечал, как это происходит на твоём компьютере в сложных игрушках, если процессор для них слабоват?
– Это типа всё вокруг морок и наваждение, а я сам с собой разговариваю, являясь сгустком электрических потенциалов? Дичь какая-то. Это даже вообразить невозможно без употребления нехороших веществ, запрещённых Минздравом и Уголовным кодексом.
– А осознать бесконечность Вселенной, её многомерность, или сингулярность, предшествующую Большому взрыву твой мозг способен?
– Всё, сдаюсь, не хочу с тобой спорить. Тем более, я в Интернете видел видео, на котором в небе завис целый авиалайнер. Возможно, это сбой компьютерной программы, в которой мы с тобой и находимся.
– Да нет, подобная лабуда никакой доказухой не является. Скорее всего военные психологи над обывателями стебутся. Нарисовали лазерами в небе голограмму неподвижного аэробуса и изучают реакцию населения. А людишек, похоже, уже ничем не удивишь. Пофоткают айфонами занимательную картинку и посеменят по своим делам, уминая по дороге жирный гамбургер.
– А ты чего от людей хотел? Их и так затопили информационными фекалиями по самое небалуй. Эмоциональное перенапряжение вызвало безразличие и оцепенение. Удивить уже нечем. Начнись ядерная войнушка, многие не сразу от игровых приставок оторвутся. Смирились с безнадёгой.
– Ладно, пора и нам смириться с предписанным и начертанным на скрижалях вечности. Поэтому внимательно слушай и исполняй указания электронной леди. Тем паче машинка уютная, ухоженная.
Салон автомобиля действительно демонстрировал заботу хозяев о своём средстве передвижения. Похоже, они воспринимали авто даже не как транспорт, а как место перманентного проживания. Карманы дверей и ящик для перчаток были заполнены разными мелочами, которые незначительны лишь на первый взгляд, но в дальней дороге крайне необходимы. Всё чистенько, ухожено, пронизано ароматом недешёвого парфюма. Вдоль приборной панели серебряными витиеватыми буквами виднелась надпись «Снежинка».
– Ну прям как дети. Железяке имя придумали, – фыркнул Джинн, протирая лицо и руки влажной салфеткой, что позаимствовал в бардачке.
– Ничего-то ты не понимаешь в колбасных обрезках. Да, да. Намотай по трассам хотя бы сотню тысяч километров и начнешь к своей машине относиться как к одушевлённому предмету. Бывало, в лютый мороз, когда после безуспешных попыток завести двигатель, аккумулятор уже практически не в состоянии провернуть коленвал, попросишь «Ну давай, девочка, заведись в конце-концов. Пожалуйста». И случается чудо, пару раз чихнув, машинка оживает и начинает понемногу тарахтеть. Или поздней осенью, в распутицу из, казалось бы, непролазной лужи твоя тачка немыслимо и виртуозно выскакивает на грунтовку, словно озорная студентка на танцпол. Поэтому неудивительно, когда к технике относятся как к живому существу.
– Ладно, разбирайся сам с этой железякой, а я полез на заднюю сидушку, вздремну часок. Потом тебя подменю.
Совершив забавный акробатический трюк, Джинн перебрался на заднее сиденье автомобиля и начал шумно там обустраиваться.
– Смотри-ка, хозяева пакет пластиковый на пол уронили и не заметили.
– Ну так загляни. Может что интересное, нужное для нас есть.
– Документы на машину и сырки творожные.
– Не, документы нам без надобности. Сомневаюсь, что твоя и моя фамилии в страховку вписаны. А вот сырок я бы зажевал.
– Это будет являться воровством чужого имущества. Карму не испортим? Зона на заметку возьмёт.
– Да ладно тебе нагнетать, законник. В сравнении с угоном автотранспортного средства... К тому же, пока мы до точки доберёмся, часов шесть пройдёт. При такой температуре сырки реально скиснут. Как минимум потеряют свежесть, а соответственно и вкусовые качества. Так что мы доброе дело делаем, избавляем хозяев от хлопот по утилизации. Гони сюда мою долю!
Каждому досталось по три сырка с изображением забавной панды на металлизированной обёртке. Два организма, отвыкших от подобных кондитерских изысков, аннигилировали лакомство молниеносно, словно опасаясь, что невесть откуда взявшаяся строгая воспитательница отберёт запрещённую сладость.
– В моём городе располагался молочно-консервный комбинат всесоюзного значения. Один раз в году, седьмого ноября в праздник Октябрьской революции, завод выпускал ограниченную партию подобных сырков. Одна штучка стоила двадцать пять копеек. Это приличные деньги для школяра по тем временам. Поэтому я покупал лишь один и медленно им наслаждался. Нынешние сырки неплохи, но, поверь, они и рядом не лежали с теми, из советской эпохи. Старорежимные буквально таяли во рту. Воистину божественный вкус!
– Ага. Тогда и трава была зеленее, и девки сисястее. Ван, ты просто примитивный совкодрочер. Подумай башкой, что ты городишь. Один единственный раз в году тебе позволяли вкусить говенный творожный сырок! И ты этим гордишься?
– Зато комбинат бесперебойно поставлял молочную продукцию повседневного спроса: масло, творог, сметану, молоко и кефир. Заметь, качественную, натуральную, без консервантов и прочей химии. Мог бы и сырки шлёпать, только в таких объемах каждый день их реализовать нереально. Да и приелись бы они, потеряли ауру исключительности.
Некоторые вещи должны быть труднодоступны. Только тогда мы начинаем их ценить. Получаем истинное удовольствие от редкого обладания. Это как с чёрной икрой в «Белом солнце пустыни», с определённого момента она уже в горло таможеннику не лезла. К тому же, регулярное употребление жирно-сладких кондитерских изысков диетологи всего мира решительно не одобряют. Законспектируй, сынку, мысли умного дяди.
– Оправдывай, оправдывай свой плесневелый совок.
– Джинн, я достаточно образован, чтобы видеть все преимущества и недостатки обеих экономически антагонистических формаций. Ни разу не фанатик ни одной из них. Наша Вселенная любит дуализм и, скорее всего, разумный микс – это именно то, что позволит человеческой массе жить в довольстве и сытости.
Но Джинн ничего не ответил на дешёвое философствование друга, ибо, умяв свою порцию пищевых калорий, развалился на заднем ряду и как довольный удав приступил к перевариванию схомяченного. Уже вскорости к рокоту двигателя присоединилось не менее мощное похрапывание пассажира. Ивану осталось лишь терпеливо внимать этакой симфонии металла и человеческой плоти, порой переходящей в откровенную какофонию.
Впрочем от скуки он не страдал совершенно. «Шкоду» то и дело обгоняли представители здешнего автопрома. Нет, они не обладали крыльями и не использовали воздушные подушки вкупе с реактивной тягой, но явно технически превосходили на порядок автомобиль друзей. Отсутствие выхлопных труб недвусмысленно намекало, что юзаются в этой локации исключительно электродвигатели. А возможно даже водородные системы получения энергии. Внешние обводы корпусов кардинальным сюрреализмом не баловали, так как инженерная мысль везде решала единую задачу: как получить наибольший объём при форме, оказывающей минимальное сопротивление воздуху. Стёкла обгоняющих машин были практически все непрозрачны с внешней стороны, поэтому даже мельком взглянуть на здешних обитателей возможности не представлялось. И тем не менее, было интересно повисеть на хвосте особо экзотического экземпляра, пытаясь разобраться в конструктивных решениях, на которых он был реализован. Присмотревшись, Иван пришёл к выводу, что корпуса здешних автомобилей практически полностью изготовлены из различных пластиков, а окрашенные поверхности перерабатывают фотоны света в электроэнергию. Несколько раз его обогнали сцепки из пары контейнеров на колесах. Передний, естественно, имел обтекаемые формы и являлся тягачом. Полное отсутствие остекления недвусмысленно намекало, что данное средство полностью пилотируется электроникой.
«В принципе, ничего удивительного. Подобное в передовых странах уже давно не только тестируется, но и реализуется в локальных зонах. Другое дело, что судя по всему, высокие технологии здесь повсеместно стали рутинным явлением. А значит и в других сферах здешнего бытия реализованы прорывные, по нашим понятиям, вещи. А вот от этого жестокие завидки бередят мою трепетную и ранимую душу», – Иван несколько снизил скорость, прекратив бессмысленную попытку посоревноваться с очередным занятным средством здешнего передвижения.


*****


Часа через два друзья поменялись на ходу местами. Сделать это было совсем нетрудно, так как «Снежинка» сама поддерживала минимально допустимую для себя скорость и оставалось лишь контролировать рулевое колесо. Джинн приноровился к управлению тачкой с автоматической коробкой передач довольно быстро и друзья наслаждались плавным движением по ухоженной автомагистрали и приятным ландшафтом местности за стёклами автомобиля.
– Что-то давненько здешние колесницы нас не обгоняли. Да и по встречке никто не мелькает.
– Может у них по местным традициям в это время отдых с обильным перекусоном положен. Ну или молитва, – Иван и сам уже подметил полное отсутствие автотранспортных средств и это его не на шутку встревожило.
– Заметил, что погода резко изменилась? Тучами всё небо затянуло, словно в другой мир угодили.
– Джинн, мы в Зоне. Здесь ничему удивляться не приходится, – успокоил Иван товарища, а сам достал из рюкзака бинокль и стал пристально вглядываться вдаль. – Ну вот, местная фура впереди имеется. А по встречке вдалеке целая колонна тарантаек выстроилась. Так что всё пучком, не дрейфь. Как никак, разумная цивилизация гуманоидов, а не планета диких обезьян.
Грузовой автопоезд стремительно увеличивался в размерах, из чего следовало, что его скорость равна нулю. Он стоял на левой полосе движения, обозначая свою неподвижность ярко-алым сигналом остановки по всему заднему борту.
– Ну, оказывается и здесь техника выходит из строя. Бывает. Помнишь незыблемое правило Мэрфи? «Всё что может сломаться, обязательно сломается, всё что сломаться не может, лома…»
Договорить Джинн не успел, так как тягач сотрясла парочка взрывов, после чего он практически сразу окутался ореолом яркого пламени.
После секундного замешательства Иван врубился в ситуацию и мысленно обругал себя за то, что расслабился и не рассмотрел внимательнее состав приближающейся колонны.
– Твою ж дивизию! Это БТР из пушки бабахнул! Во попали!
– Разворачиваемся?!
– Как?! Дави на газ! Живо!!!
Иван уже разглядел в бинокль, как хищное жало орудия бронетранспортёра нащупало их нежную машинку и до роковых вспышек автоматической пушки остаются доли секунды. Разворачиваться было бессмысленно по нескольким причинам. Во-первых, Джинн не являлся продвинутым автопилотом, способным осуществить полицейский разворот на сто восемьдесят градусов. Простенький разворот блондинки был невозможен по причине ограничения минимальной скорости, наложенного аномалией. При семидесяти километрах в час даже двойной полосы для манёвра не хватило бы, однозначно. А во-вторых, даже случись чудо, и они смогли бы развернуть тачку, то в тот же миг стали бы глупой учебной мишенью для автоматической системы прицеливания. Единственный шанс спасения Иван углядел в возможности спрятать «Снежинку» в тени автопоезда, который не на шутку разгорался, образуя плотные чёрные клубы дыма, стелящиеся вдоль дороги.
– Вправо! Живее!
Иван вмешался в управление и рванул рулевое колесо, в последнее мгновение уводя машину в слепую зону стрелка. К счастью, снаряды выпушенные бэтээром угодили в борт прицепа, так как система наведения уже сделала нужное упреждение, а вот сообразить, что на пути боеприпаса окажется препятствие, была не способна, в связи с недоработкой программного обеспечения.
– Тормози!!
Теперь перед друзьями стояла задача, как можно дольше находиться в мертвой зоне видимости для оператора бортовым орудием. Ни лазерный, ни тепловизионный прицелы не могли вычленить крохотный автомобильчик в клубах дыма и пламени от разгоревшегося трака. Потенциальной жертве так же несказанно повезло и в том, что другие бронемашины остались равнодушны к развернувшейся на трассе игре в кошки-мышки и не посчитали нужным подключиться к весёлой охоте. Раздосадованный стрелок агрессивного броневика выпустил наугад целую очередь, но большинство снарядов принял на себя бедняга автопоезд и лишь парочка вспучила асфальт перед капотом ускользающей от врага «Снежинки».
– Вот чего они до нас докопались?! Ну ведь невооружённым же взглядом видно – мирняк! – нервно вопросил Джинн, когда колонна ушла за изгиб дороги и друзья оказались вне пределов досягаемости оружия.
– Да кто ж его знает. Может травы забавной накурились до одури и решили повеселиться. А может бравый командир решил стрелка потренировать на движущейся мишени.
– Так ведь мирняк же! – ещё раз возмутился Джинн.
– И что? Когда это вояк останавливало? Благородные самураи освящали только что выкованный клинок кровью первого попавшегося им на пути бродяги. А потом слагали на рисовой бумаге утонченные хокку. Европейские просвещенные монархи без малейших душевных мук отдавали захваченные города на растерзание своим бравым солдатам. И те законные трое суток творили форменный беспредел и насилие. Можно вспомнить последнюю мировую войну со всеми её ужасами… Но лучше не вспоминать, всем спокойнее будет. Так что во все времена реальная проза жизни была ой как далека от военного героического эпоса, призванного формировать сознание подрастающего молодняка. Будущих бравых рекрутов для местных царьков разного цвета и калибра.
– Согласен. Это я психанул. Знаешь интернациональный анекдот? «Что чувствует снайпер стреляя в гражданского? Отдачу приклада.»
– Тот ушлёпок в бэтээре даже отдачи не почувствовал. Прикинь.
– Значит и в будущем от утырков не спрячешься, – опечалился Джинн. – А я так надеялся на прогресс человечества, господство разума и морали.
– Похоже, твои надежды тщетны. Хотя может статься, эта колонна тоже в аномалию угодила. По всей вероятности, реальности могут пересекаться в определённых точках. Мы ведь умудрились как-то сюда залететь.
– Ты заметил, вся техника без опознавательных знаков. Не поймёшь кому принадлежит.
– Возможно в их измерении систему «свой – чужой» сумели интегрировать и в бронетехнику. В принципе это не так уж и сложно при наличии умных электронных приложений, – Иван на секунду задумался, а потом встряхнул головой. – Всё, хорош пустые теории строить. Балобольство бессмысленное. Маршрут уже проложен без наших пожеланий и никаким изменениям не подлежит. Рули помалёху.


*****


– Город Припять. Конечная точка маршрута, – женский голос был преисполнен нескрываемой радости, словно навигатор наконец-то справился с невероятно сложной задачей по эвакуации двух бестолковых и капризных детишек из зоны повышенной опасности. – Удачного дня. – немного помявшись, добавила электронная система пожелание, которое в программу штатных навигаторов никогда и никем не закладывалось.
– Что, можно тормознуть? – произнес в пространство риторический вопрос водитель.
Иван включил правый поворотник и, сняв ногу с педали акселератора, нежно прижал тормозную педаль. Машина послушно снизила скорость и в конце-концов остановилась на обочине аккурат возле стелы с названием города. Объемные буквы, сваренные из листового металла, сохранили свой первозданный вид. Даже железобетонное основание выглядело довольно бодро и лишь побелка местами смылась осенними затяжными дождями.
– Аллилуйя! – возопил Джинн, вываливаясь из автомобиля на ватных от долгой неподвижности ногах.
– Чего разорался, как подвыпивший дембель в плацкартном вагоне. Не на пляж солнечной Антальи тебя чартером доставили, – хмуро произнёс Иван, с некоторым сожалением покидая уютный салон «Снежинки», с которой уже успел свыкнуться.
Осмотрелись по сторонам, привычно выискивая различного рода опасности, коими аномальная территория нашпигована будто праздничный кекс изюмом.
– Ван, машина исчезла! – хриплым шёпотом прокричал товарищ.
– Ну исчезла и исчезла. Чего тут необычного, – пробурчал в ответ сталкер, словно подобные трюки в его жизни были делом нормальным, обыденным.
– Да, пожалуй, это закономерно. Но всё же интересно, куда она делась.
– Да кто ж её ведает, – ответил Иван, поудобнее пристраивая увесистый рюкзак на плечах, которые уже несколько отвыкли от подобного груза. – Возможно вернётся на стоянку в город приписки. Представляешь бурное расследование хозяев автомобиля обстоятельств исчезновения творожных сырков?
– Ага. «Это ты все сырки схомячил втихаря! Обжора бессовестный.» «Нет, это не я! Сама стрескала и позабыла, а на меня сваливаешь. Ты лучше ответь, откуда такие царапины на бампере? И ключ в салоне позабыть умудрилась, Маша-растеряша.»
– Точно, точно. А если мужичок еще и за пробегом изредка поглядывает, то его ждут долгие и неприятные минуты раздумий. Кстати, было подобное и у меня. Помнится, не ездил никуда, а вроде несколько сот лишних километров появилось. А уж горючее как частенько и неожиданно исчезало…
– Ну с горючкой, положим, мистика и рядом не стояла. А тёмной ночью у твоей машинки стояли ушлые пройдохи с канистрой и шлангом, – усмехнулся Джинн.
– Вот тут ты, пожалуй, попал в самую дырочку. Ладно, хватит с нас отвлечённой лирики. Пора двигаться, пока нами никто из здешней плотоядной братии не заинтересовался.



Глава 5

Тараканьи бега


Друзья поспешали. До сумерек, что в Зоне предвещали начало невероятно захватывающего ночного шоу с активным участием местного зверья, оставалось не более трёх часов. А так как подобное развлечение для участников из числа человеков завсегда становилось последним, Джинн с Иваном не горели особым желанием быть в нём задействованными в качестве статистов. Ну не нравилась им роль жертвы, хоть убей. Вот такие вот привереды. И имели на данный каприз полное право. Исходя из подобной причуды, они и торопились в поисках хоть какого-нибудь мало-мальски надёжного пристанища. Наладонник услужливо подсказал две ближайшие точки, где можно было бы укрыться от ночной нечисти. Первая располагалась в подвале шестнадцатиэтажной высотки на окраине города Припять. Благодаря услугам нежданного в этакой Тьмутаракани каршеринга, друзья не только сумели ускользнуть от десятка воинственных зомбаков, но и с комфортом добраться прямиком до стелы перед въездом в город Припять. Оставалось лишь найти искомый дом.
Бродягам в этот день несказанно фартило и серьёзных трудностей в пути они не повстречали.
Однако, на этом везуха скитальцев по здешним болотам и весям закончилась. К великому сожалению, долгожданное укрытие хоть и заявлялось в «рекламном буклете» как роскошное бомбоубежище, построенное ещё в брежневскую эпоху на случай ядерной войны с вероятным супостатом, реальным своим состоянием огорчило их до крайности: весь входной проём затянуло плотной белёсой паутиной. На вид непрочной, пустяшной. Но любой сталкер знал, что только конченый балбес пренебрежительно отнесётся к этому представителю здешних мутантов. Стоит лишь коснуться любой из нитей, как она проворно захватит живое существо, шустро удлиняясь и обвивая свою жертву. А потом, утолщаясь за счет уменьшения своей длины, потянет свою пищу в темноту, где из бетона или камня растёт отвратительного вида тёмный нарост величиной с арбуз. Ну а далее, вместе с добычей, мутант всасывается в глубь стены и лишь предметы снаряжения, да оружие падают на пол, создавая импровизированный посмертный памятник на месте разыгравшейся трагедии. Что характерно, остальные нити ловушки тоже втягиваются в бетон вслед за своим хозяином. На определённое время проход свободен. Пока хищник снова не проголодается.
Порвать «волосок» этого мутанта или даже обрубить его самым острым клинком ещё никому из попавших в ловушку не удавалось. Уж на что крепка кевларовая нить, но и она уступает по прочности щупальцам данной твари.
– Ван, здесь нам ловить нечего. Ну не знаю я способа отвлечь это создание. Может Док и справился бы…
– Да понятно всё… Точнее, нам с тобой ничего не понятно. Двигаем дальше. К счастью, есть ещё одна точка.
– Сразу надо было туда пёхать, а то заладил про своё «предчувствие». Ошибочка у тебя вышла. Не там собака порылась.
Минуты три переводя дух, странники мрачно взирали на не менее мрачного вида фундаментальное здание, окружённое со всех сторон благоухающими зарослями сирени. Как ни странно, большинство окон ещё не утратили свои грязные стёкла и равнодушно смотрели на друзей, словно мутные глаза тяжелобольного многоокого титана, философски разглядывающего суетившуюся у его ног мелкую живность. Сочетание серой неживой массы бетона и ярких сочных красок цветущей зелени вызывало чувство подавленности и чуждости человека этакому здешнему сюрреализму.
С сиреневого соцветия тяжело взлетел тучный рыжий шмель, своими размерами больше напоминающий воробышка, и зажужжал в опасной близости. И хотя у бродяг и в мыслях не было посягать на сладчайший нектар из кладовой этого аборигена, вступать в дебаты с насекомым они не решились. Использовав по поводу неудачи массу древних языческих выражений, категорически не приветствующихся в официальном русском литературном языке, друзья резво посеменили прочь из города в направлении района «Поселок молодых комсомольцев».
На административной границе города с землями Чернобыльского района на левой стороне дороги взору бравых следопытов предстал типовой пункт ГАИ. Ошибиться с предназначением квадратной железобетонной будки, возвышающейся на высоком основании, было невозможно, ибо три крупные объёмные буквы из нержавейки стояли на уставшей от времени и ненастий смотровой площадке, окружавшей сооружение по периметру. Скорее всего, их скинули с крыши мародёры, собираясь поиметь прибыль с ценного металлолома, но видимо что-то не сложилось в их чёрном бизнесе и буквы остались на своём посту.
– Давай наверх поднимемся. Спокойно отдохнём. Да и червячка заморить не помешает, – Джинн даже непроизвольно сглотнул от предвкушения перекуса.
– Согласен. Обзор из будки на три стороны первостатейный. Ни одна тварь не посягнёт на наш суверенитет.
Не спеша поднялись по широкой лестнице, стараясь не касаться руками ржавых металлических перил. Стекла в широких окнах давным-давно повыбивали прямоходящие потомки обезьян, которые вроде как с деревьев слезли, да повадки звериные умудрились сохранить даже через тысячелетия своего якобы прогресса моральных ценностей. Внутри помещения обстановка являла истинно спартанской стиль, что впрочем не удивило искателей приключений. Их поразило иное.
К торцевой стене пристроился  типичный канцелярский стол. На столе на замызганной электроплитке стоял зелёный эмалированный чайник. Рядом на газете с полуразгаданным кроссвордом лежала распечатанная пачка печенья «Юбилейное» с эмблемой Знака качества, а так же не менее раритетная пачка индийского чая. Два пустых гранёных стакана завершали немудрёный натюрморт. В принципе, ничего странного в этой картиночке и не было бы по большому счёту, но… На пачках продукции из далёкого СССР не наблюдалось не единой пылинки! В воздухе явно витал приятный, ни с чем не сравнимый запах свежего печенья. Создавалось стойкое ощущение, что ещё вчера данный провиант скучал на полке местного гастронома в соседстве с прочей бакалеей позднего социализма.
– Может проходящие мимо сталкеры чаёк хотели погонять да ситуация резко поменялась? – тоскливо озвучил предположение Иван, сам абсолютно не веря в подобный бред.
– Ага, ага. Полную коллекцию винтажной продукции собрали ради пикника у обочины. Даже газету 1986 года выпуска отыскали. Этакие они эстеты радикальные.
– Может в столе у гайцов добро хранилось? – упорствовал в своей ереси фантазёр.
– За такое время в открытом помещении всё давно плесенью бы в труху перемололо. А газетка-то ещё типографской краской попахивает.
– Газета, как газета, – Иван присмотрелся к тексту статей и невольно охнул. – Джинн! Это газета «Правда» от 26 апреля 1986 года. Ночью четвёртый блок рванул!
– И что?
– Название статей читай! На первой же странице «Энергию даёт «Северное сияние», «Будто светиться изнутри», «Требование Хиросимы». А изображение на мутной  фотографии у тебя с горящим энергоблоком никак не ассоциируется? Вот только скажи, что я конспиролог и почитатель дешёвой мистики!
– На Большой Земле именно так тебя бы и обозвал. Но здесь, в Зоне… Слишком уж много фактов для банального совпадения… Словно предчувствовали.
– Именно такое ощущение и складывается. На одну страницу чохом вывалить столько знаковой на тот момент информации… Случайностью подобное назвать язык не поворачивается, – Иван приподнял стволом автомата край газеты, стараясь заглянуть на текст с обратной стороны. – Смотри! Там под газетой что-то блестит.
И действительно, под стеклом, на котором лежало древнее средство массовой информации, виднелся краешек некой золотистой пластинки. Иван отодвинул автоматом газетный лист и его взору открылся прямоугольник из непонятного материала, очень даже похожий на современную пластиковую карточку. На серебряном фоне виднелась золотая сеть различной длины линий. Точнее, это была даже не сеть, а скорее неправильная очень сложная решётка, так как картинка являлась голографической. Всё это великолепие приковывало взгляд и Иван с трудом отвёл глаза, внезапно почувствовав явное головокружение.
– Хочу эту игрушку, – показушно–капризно произнёс сталкер, пытаясь тем самым в своём сознании уменьшить возможную опасность от манипуляций с подобными предметами.
– Вконец офанарел?! Ничему тебя жизнь не учит. Не трогай бяку!
– Джинн, это Зона. Здесь без риска прожить не получится. Это явно артефакт. Возможно весьма дорогущий. И он не похож на подставу.
Аккуратно отодвинув стекло в сторону, Иван салфеткой подцепил карточку со стола. Друзья в напряжении замерли, но ничего страшного не произошло.
– «А ты боялась», – нервно пошутил сталкер, вертя артефакт в руках.
– Дуракам вез… – Джинн замер на полуслове, потому что под потолком внезапно ярко вспыхнула лампочка. Одновременно с этим видимая часть спирали древней электроплитки покраснела от суетящихся в ней электронов.
– Да нет, скорее всего дурни нашли приключений на свою попу. Кидай эту дрянь! Сваливаем!
– Куда? Смотри в окна, – виновато ответил Иван.
В первый миг от яркого света товарищи не обратили внимание на то, что за окнами опустилась, подобно плотным бархатным шторам, зловещая темнота. Абсолютно непроницаемая, чёрная, словно пролитая тушь. Вот теперь уже пришёл конкретный страх, так как ситуация из непонятной перешла в угрожающую стадию. «Кредитная карточка» была спешно возвращена на своё место, но это ничего не изменило в окружающей обстановке. Чайник начинал помаленьку шуметь от полученных килокалорий, а за окном, наоборот, стояла пугающая тишина. Ни щебета лесных птиц, ни шума сосновых веток. Полное безмолвие и совершеннейший мрак.
– Во попали. И стёкол-то нет. Залезет кто, не увидишь.
– Сейчас я трассирующей подсвечу, – Иван защелкнул соответствующий патрон в магазин, передернул затвор и выстрелил в окошко.
Огненный щершень несколько раз метнулся от стенки к стенке и в конце-концов застрял в дверном косяке, зло плюясь бенгальским пламенем.
– Всё, всё! Больше ничего не трогаю. Веду себя скромно, дышу через раз, – ответил Иван на недоумённо гневный взгляд друга и покорно присел на обшарпанный стул.
Джинн молча затушил водой из бутылки начавшуюся весело гореть древесину и уселся на соседний стул.
– Воистину, лох – не мамонт, лох не вымрет. Ладно, чего уж там, подведём экспресс-итоги. За окнами и дверью нечто непроницаемое в акустическом диапазоне. Я чуть не оглох от выстрела. Никакого поглощения звуковых волн.
– Могу добавить, что это не материальная субстанция. Ни малейшего повреждения отражающей поверхности. За базар отвечаю. Угол отражения пули абсолютно равен углу выстрела. Мне повезло, что стрельнул в окошко не под девяносто градусов. Отрикошетив, пуля у щеки вжикнула.
– Дуракам везёт, – задумчиво, без всякой злобы повторил Джинн. – А вот насчёт материальности… Согласен, вещество через границу не проникает. Зато фотоны, не обладающие массой, наоборот, вылетают из этой избушки на курьих ножках со свистом и безвозвратно. Иначе мы в окошках наблюдали бы либо классическую картинку местной природы, либо идеально зеркальную поверхность. А так, видимо, барьер проницаем лишь для частиц двигающихся со скоростью света. И проницаем исключительно в одном направлении.
– Ну да, система «ниппель». Туда дуй, а оттуда …
– Вероятно, в сей момент снаружи сторонний наблюдатель может лицезреть двух олухов, ведущих бесполезный околонаучный трёп. Это же Зона и строить здесь различные теории – занятие лишённое всякого смысла, – Джинн не позволил товарищу закончить глупую детскую прибаутку, справедливо опасаясь, что языческие специфические термины явно не улучшат карму пространства, в котором их запечатала Зона. – Зашли два балбеса в избушку, где за вход просят копейку, а за выход злотый.
– Точно! – радостно возопил Иван. – Злотый! Ведь у нас этого добра пара килограммов. Давай расплатимся за выход?
– Я так понимаю, ты взятку хочешь аномалии предложить? – усмехнулся Джинн.
– А почему бы и нет. У тебя есть другие предложения? Отсутствуют? Вот и не вмешивайся в столь деликатный процесс.
– Дерзай. Ты сегодня в ударе. Прям фонтанируешь гениальными идеями.
– Товарищ Петросян, не надо дешёвого сарказма. Вы не на эстраде, бурных и продолжительных аплодисментов не дождётесь. И гонорара, кстати, тоже.
Иван достал из рюкзака тяжёлые мешочки с драгметаллами и водрузил их на стол. Ничего в окружающей обстановке не изменилось. Всё так же чернел непроницаемый мрак в окнах, всё так же за ними царила ватная тишина. Неутомимый экспериментатор перемещал плату за выход по разным углам помещения, даже в ржавую металлическую урну около двери засовывал. Результат от подобной суеты был нулевой.
– Ну прям мартышка и очки. Ты их ещё к лампочке подвесь, – Джинн скептически наблюдал за безуспешными стараниями друга. – Ну не брали взяток гайцы в те времена. По крайней мере, в виде драгоценных металлов. Расстрельная статья за этакие шалости маячила.
– Погоди-ка, а если в стол засунуть? – Иван открыл дверцу, с трудом выдвинул распухший от сырости деревянный ящик и поместил туда драгоценный груз. Задвинув его обратно, он заставил товарища отойти от мебели подальше, создавая некую конфиденциальность процесса.
– Ладно, кончай бессмысленный кипеж. Ну не выходит каменный цветок, что уж тут поделаешь, – Джинн успокаивающе похлопал сталкера по плечу.
– Слушай, у меня галлюцинации или наше сокровище действительно исчезло?! – Иван остолбенело пялил глаза в пустой ящик канцелярского стола.
– Таки да, дематериализация имеет место быть в наличии. Фокус у криворукого факира всё-таки получился, – Джинн заинтересованно разглядывал пустое место, словно надеялся углядеть там нечто неожиданное. – Хотя, что это  нам даёт? Избушка так и не распечаталась. – кивнул он на космическую черноту за окнами.
– Но это уже форменный беспредел. Разводилово какое-то. Нас что, тупо кинули на бабки? Ну что за народ, что за времена!
– Ну почему кинули. Реквизировали драгоценные металлы, нелегальный оборот которых строго запрещен и карается законом. Это и сейчас задекларировано, а при Советах за попытку барыжить золотишком срок прилетал скорым поездом. Магаданским причём. Уяснил?
– Ага. Ладно, чего уж волосёнки на забавных местах от горя выдёргивать. Влипли, как мухи в дармовой мёд, ничего не поделаешь… А давай чаёвничать! Благо чайник закипел и от нашего невнимания истерически плеваться начал. Эх, когда ещё подобный сервис на халяву представится. Хотя, если учесть утрату нашего сокровища, то совсем не дешёвый чаёк нам предложили в этом заведении, – Иван встал и выдернул электрошнур из розетки.
– Ты никак не уймёшься? Не боишься козлёночком стать?
– Не-а. Волков бояться, без грибов остаться, – Иван лихо подхватил кубическую пачку чая со стола и озвучил информацию с одной из её граней. – «Чай – полезный, хорошо утоляющий жажду напиток, содержит вещества, расширяющие и укрепляющие сосуды мозга и сердца, стимулирует умственную и физическую работоспособность, благотворно действует на общий обмен веществ в организме».
– Тогда тебе этого литра три выпить потребуется. Может «умственную работоспособность» несколько повысит. Если не соврали рекламщики продукции из веток и трухи.
– Не гони пургу, начальник. Мосгорагропром качество гарантирует. «Чай чёрный байховый. Нетто пятьдесят граммов. Цена сорок восемь копеек. ГОСТ 1938-73». Зацени, Карл, ГОСТ, а не какие-то там ТУ, – с показным возмущением зачитал Иван текст на другой грани, – Товар высшего сорта! Кстати, почему-то одним из символов советской эпохи стал другой индийский чай, ну который с изображением на коробке голубого слона. Помнишь такой? Там на слоне ещё восседает бородатый погонщик в чалме и с тростью. Однако тот чай был лишь первого сорта, довольно мелкий и с приличным содержанием мусора.
– Слонячий стоил дешевле и был доступнее, вот и запомнился большинству. Опять же, визуальный образ эффектнее.
– Скорее всего так и есть. Кстати, всю жизнь мучаюсь вопросом, что такое «байховый»? – Иван всыпал по пригоршне заварки прямо в гранёные стаканы и залил чёрные крупинки кипятком.
– Не по феншую завариваешь, – скривился Джинн от варварского способа приготовления изысканного древнего напитка. – Китайцы бы в дикий ужас пришли от подобной технологии. А японцы учинили бы харакири массового масштаба. Ну да ладно, сойдёт для сельской местности. Касаемо термина «байховый»… Бытует мнение, что данное название происходит от китайского словосочетания «бай хоа», что в переводится на русский язык как «белая ресничка». Якобы так китаёзы называли только что распустившиеся почки чайного куста, покрытые белыми крохотными ворсинками. И чем больше этих почек, тем душистее был сам напиток, а соответственно и выше сортовая категория данного чая. Продавая подобный товар русским купцам, желтолицые бизнесмены, причмокивая, постоянно повторяли «бай хоа, бай хоа», подчёркивая наличие ценного ингредиента в продукте. Купцы же тупо перевели это словосочетание, как «высокого качества чай». В нашу эпоху байховым называют рассыпной чай, состоящий из отдельных чаинок.
– Красиво излагаешь, – Иван выплюнул попавшую в рот чаинку и блаженно зажмурился, наслаждаясь терпким, неповторимым вкусом знакомого с детства напитка.
– А то. Чайная церемония без изысканной беседы – деньги на ветер.
– Кстати, я тебя тоже могу удивить. Вот ответь, в честь какого юбилея было выпущено печенье «Юбилейное»? – Иван трепетно расправил упаковку, осознавая, что данный провиант лишь десяток минут назад находился в ином измерении.
– Да кто его знает. В то время этих юбилеев было…
– А то сейчас их меньше стало. Скорее наоборот, что ни день, то праздник, что ни месяц, так юбилей вселенского масштаба. Ладно, не будем о паразитах. Лучше про печеньки. Дело в том, что кондитерская фабрика «Большевик» до революции принадлежала французским предпринимателям и имела название «Товарищество фабрик «Адольф Сиу и Ко». Данная фирмяшка являлась поставщиком Двора Его Императорского Величества и к трёхсотлетию династии Романовых выпустила первое печенье с названием «Юбилейное». Естественно, при советской власти об этом не распространялись. Да мало кто о сем факте и помнил в далёком 1967 году, когда был запущен в производство данный ребрендинг по случаю пятидесятилетия Октябрьской социалистической революции. Ещё более забавным является то, что в лихие девяностые фабрика «Большевик» стала вновь принадлежать французам. Ею завладела трансконтинентальная корпорация «Данон».
За приятной беседой пачка печенья с замысловатой историей своего создания незаметно закончилась. Складывая аккуратно раритетную газету, Иван обратил внимание, что ранее пустая сторона карточки, так коварно активировавшая аномалию, теперь заполнена неким текстом. Уже ничего не опасаясь, он снова вынул артефакт из-под ставшего почти матовым от долгой службы толстого стекла. На карточке шрифтом, ранее ему нигде не встречавшимся, были жирно пропечатаны его фамилия и имя. Фоном, на котором был изображён текст, являлось очертание подспудно знакомых сталкеру городов. Их объёмные изображения сменяли друг друга словно слайды диапроектора на экране.
– Афигеть! Это что, кредитка или дисконтная карта? – Джинн через плечо друга тоже заинтересованно разглядывал диковинную пластину.
– Да я почём знаю.
– Так вроде тебе принадлежит, судя по тексту.
– Сдуру в руки взял, вот и привязалась похоже. Не знаю я. Отвянь, – Иван с досадой раздумывал о нежданно обретённом артефакте. Не любил он всевозможные непонятки, как и всякий здравомыслящий человек. – Слушай, а может мне её опять под стекло засунуть?
– Ну попробуй, твоя ведь игрушка.
К глубокому сожалению, никакие эксперименты по перемещению карточки на столе, её внешнего вида не изменили. Всё так же чередовались города, порой несколько изменяя свой облик.
– Всё. Надоела эта суета, – Иван решительно расстегнул клапан потайного нагрудного кармана и сунул туда карточку. – Вступаю в законное владение.
В тот же миг лампочка над столом погасла, а из окошек пахнуло настоявшимся запахом сосновой хвои. Взору друзей вновь предстала некогда поднадоевшая им местность зоны отчуждения, которой, в данный миг, они были несказанно рады, словно мореплаватели твёрдой земле после полугодового скитания по морям.
– Я просто в шоке. Всего-то надо было взять своё, – Иван восторженно вскинул вверх руки.
– Только, пожалуйста, не трогай больше ничего.
– А заварочку можно с собой прихватить. И газетку. В дорогу же.
– Нет! – рявкнул Джинн.
– Всё, всё. Понял, не дурак. Дурак бы не понял.
– Ну, ну…


*****


И опять всё пошло как по маслу. Асфальтированная дорога хоть и заросла со всех сторон уже солидными деревами лиственных пород, а соответственно была засыпана прелыми листьями, всё же сохранила свое полотно в достаточной целостности. Лишь местами покрытие было взорвано стволами растений явно замаранных неведомыми мутациями. Спутники не относили себя к сообществу ботаников и поэтому данные экземпляры местной флоры аккуратненько обходили стороной, обоснованно ожидая от них неких гадостей.
– Джинн, давай налево свернём. Видишь здание администрации ПМК .
– Смысл время терять?
– Здесь тоже подвал есть. Правда помечен в базе данных вопросительным знаком...
– Что, не хочешь в посёлок?.. Достала уже твоя чуйка! Ладно, попробуем. Мне без разницы где ночевать. Всё равно здешние отели даже ни одной звезды не достойны. Гадюжники первостатейные.
– Да ладно тебе. Ты и сам на мажора не тянешь. Нумера ему, видишь ли, пятизвездочные подавай. Перетопчешься.
Офис ПМК представлял собой одноэтажное здание странной формы облицованное светлой фигурной плиткой. Удивительно что последняя практически не осыпалась, и поэтому в лучах вечернего солнца строение внешне выглядело довольно презентабельно. Ну если не брать во внимание прогнившие рамы окон.
Бетонное крыльцо сплошь скрывал ковер мягкого мусора. Деревянная, имперского стиля дверь со взломанным замком была полуоткрыта. С правой стороны от входа сохранилась вывеска на украинском языке: «УРСР трест «Киiвводбуд» Новошепелицька пересувна механiзована клона N169». Слева аналогичная вывеска на русском языке отсутствовала. На её месте осталась лишь прочная рамка.
Ван презрительно скривился, приоткрыл дверь стволом автомата и заглянул внутрь. Незваного гостя встретил уверенный в своих силах строитель коммунизма, изображенный на фреске в стиле соцреализма. На другой стене лозунг «План – закон, обязательство – честь!» популярно излагал единственно верную методу построения светлого будущего. В остальном вид помещения удручал. С приходом рыночной экономики ушлые мародёры всё ценное разграбили. Даже додумались спилить и вывезли на металлолом чугунные батареи отопления. И это из зоны радиоактивного заражения! Воистину нет предела человеческой жадности и низости. Закономерно, что в конечном итоге время сохранило лишь всевозможный хлам, который практически не оставлял свободного места на полу бывшего офиса и поэтому двигаться приходилось с осторожностью. А как иначе, если одним из основных правил сталкерской братии являлось: «Не касайся ничего без крайней необходимости». Вот и сочились бродяги внутри здания, как водица по извилистому руслу, не теряя бдительности и вертя головами во все стороны.
Без особого труда нашли искомый вход в подвал. Времени на всестороннее обследование было в обрез, так как в подобных обстоятельствах хотя бы часа два в резерве иметь необходимо. Исходя из этого соображения, Иван особо не церемонился, подхватил наиболее безобидный на вид кирпич да и швырнул его в чернеющую пасть проёма. Внутри ничего особого не произошло, лишь глухо шмякнул импровизированный зонд о земляной пол подвала, а вот датчики радиационного излучения разразились ужасающим треском.
– Бегом!!! – скомандовал Иван на ходу слушая встревоженный женский голос электронного оповещения: «Внимание! Опасный уровень радиации! Внимание! Опасный уровень радиации!»
Словно два ошалелых лося, по прямой, не обращая абсолютно никакого внимания на попадавший под ноги хлам, выскочили во двор. Остановились, когда треск дозиметра перешёл в привычный для Зоны ритм. Иван взглянул на наладонник. К счастью, всё обошлось.
– Не так уж и велика доза… Отделались лёгким испугом. Могло быть значительно хуже.
– Что это было? – сплёвывая густую слюну вопросил Джинн.
– Скорее всего радиационная мина. Артефакт такой. Кто-то для кого-то сюрприз устроил. Ну а мы активизировали…
– Тогда нам повезло. Если бы спустились и попали в активную зону…
– Ну да, гарантированное желе.
– Что делать теперь будем?
– Придётся плюнуть и растереть. Даже если и прогорит артефакт вскорости, так наверняка наведённая радиация останется. При такой-то мощности… Чего уж там, поперлись в посёлок.


*****


Четыре серийных дома четырехэтажной конструкции выстроились в ряд под углом в сорок пять градусов по отношении к когда-то новой дороге. Сейчас же всё пространство поросло редким лесом. Картина для Зоны привычная – Человек покинул местность и Природа тут же заняла освободившееся пространство зелёной биомассой, создавая порой диковинные композиции. Не явилось исключением и это, некогда бурлящее жизнью поселение. Повсеместно валялись вросшие в землю различные изделия цивилизации, в иные годы исправно функционировавшие на благо здешних аборигенов. Вот Запорожец, весь проржавевший, облезлый, с выбитыми стёклами и пробившейся через моторный отсек осинкой стоит мрачным памятником украинскому автопрому. Чуть далее виднеется детская карусель. Деревянные части давно превратились в труху и осыпались наземь. Рыжие металлические трубы нежно обвил вьюнок, украсив их голубоватыми цветами памяти. Рядом валяется детский подъемный кран с красной кабиной. На удивление игрушка отлично сохранилась. Её не забило травой и даже ржавчина лишь слегка коснулась машинки своим шершавым языком. Может быть Зона встала на защиту.
Подмечая грустные сюжеты некогда звенящего от счастья посёлка, друзья не забывали и о своих насущных проблемах. А в этом настоящем необходимо было срочно найти и грамотно обустроить будущий ночлег. В описании убежища честно предупреждалось, что ни о каком комфорте мечтать потенциальным постояльцам не следует. Наоборот, условия проживания имеют место быть чисто спартанские, суровые.
«Гостиничный холл» описывался как узкий коридор в сыром подвальном помещении типового здания. Вдоль всего прохода шел ряд деревянных дверей в маленькие закутки-кладовки, где обитатели дома когда-то хранили свой нехитрый скарб и сезонные заготовки на зиму. Причем доступными для ночлега являлись лишь пара подобных комнатушек. Мизерность площади обуславливалась тем, что проходы в остальное пространство под некогда жилым домом оказались засыпанными панельными плитами потолка в результате некоего катаклизма. Подробности данного происшествия зонная Википедия пользователям не предоставляла, да и не будоражили они усталые мозги путников. За истинное счастье бедолаги восприняли бы возможность тупо покемарить в относительной безопасности до следующего утра.
Искомое панельное здание имело мрачный вид и его по всему периметру окружали клёники, которые вследствие мутации имели неземной, можно сказать инопланетный облик. Деревца ростом около трех метров поросли тонкими веточками по всему стволу от самого корня. Все они оттопырились кислотно-зелеными листьями, строго сориентированными в сторону заходящего солнца, пытаясь с помощью фотосинтеза извлечь максимальное количество энергии. Скорее всего, причиной убогости этого представителя флоры являлось ничтожное содержание питательных веществ в придомовой почве и высокая затенённость. Ну и радиация конечно сделала своё подлое дело, породив очередную мутацию. Хотя в данной ситуации, вероятно это и был единственно правильный ход эволюции.
Иван ботаником по образованию не был и поэтому изыски здешней растительности, с научной точки зрения, его не волновали абсолютно, а вот с утилитарной напрягали конкретно, так как обзор пространства в этаком подлеске отвратительный. Кто угодно или что угодно может притаиться в шаге от тебя и не факт, что вовремя углядишь опасность. Немного успокаивало то, что вокруг входа в нужный подъезд, лесок оказался прорежен несколькими взрывами. Скорее всего, незваные ночные гости пытались полакомиться сладкой человеческой плотью, но угодили в приготовленные радушными хозяевами минные ловушки.
Джинн остался у входа охранять тылы, а Иван решил в одиночку обследовать помещение, в котором им предстояло коротать жуткие в этих краях долгие ночные часы.
Входная дверь в подъезд была утрачена в результате неведомых событий и взору сталкера открывались два пути: наверх, в некогда жилые квартиры, и в подвальное помещение. Ознакомление с бытом граждан победившего социализма с познавательно-развлекательной целью возможно и заинтересовало бы друзей в иных обстоятельствах, но в данный момент их желания были убоги до неприличия: банально пожрать и выдрыхнуться. Исходя из этих приоритетов, разведчик лишь внимательно прислушался и, удовлетворившись тишиной верхних этажей, направил свои стопы на нижний уровень. Как ни странно, именно под землёй бродяги имели неплохие шансы пережить ужасы предстоящей ночи, когда совсем уж отмороженные мутанты и прочая нежить начнёт королить во мраке поднебесной. Вот и стремились все разумные загодя найти уютную норку и затаиться в ней до нового дня. Правда порой в подобных укрытиях в дневное время гостевали ночные твари, поэтому «на ресепшене» требовалась определённая осторожность, в противном случае, турист имел неплохие шансы в мгновение ока оказаться лёгким перекусом случайного туземного постояльца.
С превеликим усилием затолкав чувство опасности в самый дальний угол своего сознания, Иван потянул тяжёлую, навешенную явно уже после чернобыльской аварии, дверь на себя и суматошно забегал световым лучом по открывшемуся объёму помещения. Деревянная стена между двумя соседними чуланчиками была демонтирована и в результате образовалась условно жилая площадь порядка пятнадцати квадратных метров. Пытливому взору разведчика предстали грязный бетонный пол, стены, когда-то крашеные известкой, а сейчас густо покрытые пылью, смешной провод свисающий с потолка с карболитовым патроном и на удивление целой лампочкой Ильича. В углу помещения, артефактом давно ушедшей эпохи, располагался наполовину раскрытый стол-раскладушка, непременный атрибут любой советской семьи. В будние дни за ним делали уроки подрастающие строители коммунизма, а по праздникам он раздвигался во всю свою длину и уставлялся всяческими яствами, начиная от традиционной селёдки под шубой и заканчивая тушёными голубцами, заботливо увязанных швейными нитками. Сейчас же на его обшарпанной поверхности валялись рваные упаковки от автоматных патронов и пустая пластиковая бутылка.
– Чисто! Я захожу, – Иван опустил ствол автомата и направился к столу, ну не ставить же вещмешок на этот грязный пол, неведомо кем топтаный-перетоптанный.
Он уже скинул лямку с плеча, когда лучик фонарика случайно наткнулся на человеческую ногу, торчавшую из-за другого края стола. Сердце бешено заколотилось, подстёгнутое адреналином, мешок полетел на пол, а автомат словно сам прыгнул в руки и направил ствол в сторону владельца ноги.
– Тихо, хлопчик. Не делай мне нервы, – вдруг раздался над ухом зловещий шёпот, а в затылок упёрлось нечто металлически твердое и холодное. Сделать попытку увернуться или уйти в сторону кувырком Иван отмел практически мгновенно, нападавший уж сильно плотно, профессионально прихватил его сзади левой рукой. – Никаких фокусов, просто не успеешь... Да будет свет!
Словно по желанию волшебника, где-то щелкнул выключатель и комнату озарила лампа накаливания, целостность которой совсем недавно Иван и отметил. У выключателя высился громила вооружённый спецназовским автоматом Вал с недовольной, заросшей иссиня-черной щетиной, физиономией. При таком раскладе шансы на успешное сопротивление стремились не то что к нулю, но и далее, в отрицательный ряд чисел. Иван смирился и позволил завладеть своим оружием нападавшему.
– А я тебе говорил, что возьму его раньше, чем он резиновую пулями шпиговать начнёт! Стошка баксов с тебя, Гроза. Не зажми, напомню, – бандит, полонивший Ивана, уже освободил клапаны разгрузки Ивана от их содержимого и толкнул его к стене. – Не дёргайся и возможно останешься жив.
– Всё, Ушан, я с тобой больше ставок не делаю. На три сотни опустил меня за один рейд. Вот ушлёпок, – Гроза метнул мрачный взгляд на Ивана, как на порушившую возложенные на неё надежды скаковую лошадь, подошёл к Ушану и сунул ему в нагрудный карман три мятые зелёные бумажки. – Я в расчёте. Подавись, упырь.
– Гы, гы… И тебе не хворать, брателло. Казино – это не твоё. Ставь на черное, ставь на красное – всё равно ты в пролёте.
Ушан похлопал по плечу сотоварища и передал ему оружие пленника. Победитель столь необычного пари был среднего роста, но довольно массивен и мускулист. Несмотря на неприглядность ситуации, Иван не смог не отметить грациозность, с которой этот бывший борец, судя по переломанным ушам, передвигался по помещению. Словно шарик ртути по поверхности – плавно и бесшумно. Крайний раз подобных персонажей Иван наблюдал на одной из вечеринок в снятом для отдыха коттедже на окраине города N. Отмечался некий юбилей, а Иван немного припоздал на данный праздник. Вот поэтому во дворе у мангала он обнаружил участников увеселительного мероприятия, молодых спецназовцев уже изрядно принявшими спиртного на грудь. Из дома вышел хозяин и взялся проводить опоздавшего гостя на второй этаж, чтобы скинуть пиджак, оставить сумку. Они разговорились, обмениваясь новостями. В какой-то момент, обернувшись, к своему великому изумлению, узрели стоявшего практически в шаге от них улыбающегося паренька. Как он в нетрезвом виде умудрился бесшумно подняться по крутой скрипучей лестнице и при этом не быть обнаруженным двумя абсолютно трезвыми адекватными мужиками?… Невероятно! Наверно поэтому боец и улыбался, что при иной ситуации прошляпившие его были бы обречены. А вот у Ивана в тот момент мороз по коже резво пробежался.
– И ты заходи, дорогой. Нашим гостем будёшь, – с откровенной издёвкой пропел Гроза, нарисовавшемуся на пороге Джинну. Последний был явно подавлен сложившейся ситуацией, морщился от боли и прижимал руку к левому боку. Естественно, избавленный от оружия и снаряжения. Зато взамен пленник приобрёл кровавую ссадину на лбу и массу всяческой грязи на комбинезоне. Скорее всего, его грубо свалили лицом вниз прямо у входа. Ну и лишили всего нажитого непосильным трудом, попутно отоварив ногами по рёбрам.
Сотворившие столь героический поступок, представляли собой довольно экзотическую парочку. Один из них худой и нервный, с грязными волосами, забранными в женский хвостик, время от времени подергивал себя то за нос, то за ухо. Был вооружён помповым ружьём, приклад которого был частично обуглен. Одежда тоже местами претерпела некое термическое воздействие и пестрела пятнами прожогов. Второй, в навороченном комбинезоне, был опрятен во всех деталях снаряжения. Пиксельная полевая форма, казалось, ещё полчаса назад лежала на полке вещевого склада. Амуниция, словно вчера сошедшая с конвейера, соответствовала своему классическому расположению на теле бойца. Внешность индивида ну никак не вязалась с фактом многодневного скитания по непролазным закоулкам Зоны с её неудобствами и лишениями. Чисто выбритое лицо, аккуратно подстрижённые небольшие усики, холёные ногти пальцев рук производили впечатление, что перед вами предстоит аристократ в энном поколении. Вот только холодные рыбьи глаза да отсутствие признаков породы в чертах смазливого лица развеивали подобную иллюзию у внимательного человека с критическим образом мышления.
Вошедшие втолкнули в глубь комнаты Джинна, свалили у стены рюкзаки и подошли к остальным членам группы.
– Смотри, Ушан, что у этого пентюха в контейнере оказалось, – чистюля водрузил на стол вместилище артефактов и ловко открыл его. – Волчьи слёзы я и раньше в Зоне встречал. Поместишь такой в вещмешок и он легче наполовину станет. Удобно… А вот что это за штука?
– Ну что за дёнек сегодня выдался! Просто праздник какой-то. Сначала резиновую Марту повязали, а теперь ещё и редкий артефакт на своих ножках сам пришёл, – бывший борец бережно вынул из ячейки предмет похожий на желтую сливу, только абсолютно идеальной формы и весь покрытый множеством маленьких черных бугорков. – Запоминай, Стиляга, это «Одуванчик». Активируется просто… надо посильнее, до хруста сжать в кулаке. А потом кинуть «другу». Вот только, если он дальше пяти метров от тебя. Иначе самого зацепит…
– И что будет?
– Одуванчик выкинет в направлении врага десятки нитей… Любому в радиусе пяти метров карачун однозначный. Один или дюжина, без разницы. Попадает нитка в тело, спора взрывается какой-то цепной реакцией… Я не спец… Короче, тушка изобразит собой мумию, словно из древней египетской пирамиды. Ещё… игрушку активированной можно держать в руке очень долго, нифига не произойдет… А как разожмешь, несколько секунд и пошло-поехало. Да… про «очень долго» я погорячился. Не более часа.
– А если более?
– А ты удержишь «более»? Если и удержишь, то всё равно рванёт. Были случаи… Ну и яйцеголовые в своих инструкциях уверяют. А когда они про плохое что пишут, будь уверен – сбудется. Это с хорошим они вечно лажают.
– Сколько ништяк потянет? – встрял нервный.
– Нюхач, отвянь с тупыми вопросами. Цена на рынке определяется спросом. Ты, давай, резиновую из угла оттащи. Пока она своими соплями там всё не уделала… Или нам самим у порога спать?
– А чо опять я? Нашли шестёрку… Эй, мудило, бери куклу за шкирняк и тащи к дверям, – обращение к пленнику для лучшего понимания было дополнено тычком автомата в спину.
Иван оторвал лоб от стенки, к которой был заботливо приставлен Ушаном, и поплёлся к спрятанному за столом телу. Оно принадлежало мутировавшей силиконовой кукле, с которой группа Ивана ещё не так уж и давно мило беседовала в иной, более благополучной обстановке. Куда теперь делись обворожительность и красота робота-гуманоида? Ранее золотые кудри волос, ныне торчали в разные стороны грязными, опалёнными патлами. Некогда пухлые алые губы стали пепельно-серыми и сжались в тонкую нитку страдания. Тело, чьи соблазнительные формы лишали разума всех встречных мужчин, сейчас кровоточило сквозь камуфляж и из него местами торчали то ли осколки, то ли какие-то неведомые обломки. Руки оказались скованы массивными нестандартными наручниками. Скованы были и ноги, причём одна, судя по неестественной форме, была явно сломана.
– Что, хорошо мы тёлку из гранатомётов уделали? Впечатляет? – Нюхач нервно захихикал. – А то распрыгалась, коза недоделанная. Ткача, сука, завалить успела. Ладно, ночью я ей отомщу… Раза три… Тащи паскуду к выходу поближе.
– Аккуратнее с вещью, Нюхач. Помни о бабосах, что за неё обещаны, – оторвался от обустройства своего немудрёного ложа Ушан. – Учти, за живую цена двойная! Сдохнет девка, сам нам разницу доплатишь.
– Ну ты и сказанул. Откуда у него столько зелёных енотов, – мрачно оскалился Гроза. – Если что, я ему просто обрезание сделаю.
– Да я то при чём? – огрызнулся тощий. – Мочили резиновую все, а меня крайним… Размечтались… Ты, это, нежнее с ней, что ли…
Иван отодвинул стол к середине комнаты, бережно прихватил Марту подмышки и стал перемещать её по полу, осторожно, без рывков. Прислонив тело к стене, вынул острый осколок из щеки силиконовой пленницы. В этот момент глаза раненой распахнулись от боли и в них заметался страх вперемешку с лютой ненавистью. А потом в сознании всплыло узнавание. Она облизнула засохшие губы и попыталась что-то сказать. Однако силы покинули её и девушка снова отключилась. Было нечто трогательное в этом прекрасном, даже в таком состоянии, лице, отчего у Ивана защемило сердце. Он бережно положил тело Марты у стены, подсунув под её голову свою шапку.
– Я смотрю, понравилась деваха? – Стиляга сально усмехнулся. – А то забирай, если такое дело. Пара лямов зелени в твоем рюкзачке не завалялась? Ладно, сейчас посмотрим… – Наёмник вскрыл клапан и начал досмотр. – Негусто, негусто… Порошки какие-то… Нюхач, хочешь вмазаться?
– Это провизия: сушеные белые грибы, толченый мох, кора сосновая измельчённая, – пояснил Иван и даже похолодел от мысли, что тут же последует вопрос: «А где ж ты в Зоне нашел такое сказочное плодородное место?».
Однако никто до этого не додумался, бандиты занимались своими делами: кто стелил коврик в понравившемся ему месте, кто уже потрошил свой сухпаёк на предмет «заморить червячка». Было явно видно, что день им выдался непростой, сил и нервов потрачено немало. Из обрывков фраз Иван уяснил, что от судьбы не уйдешь: им опять предстоит поработать осликами – нести на себе раненую Марту и по очереди работать отмычками – «торить тропу» в смертельно опасных местах.
– Так, мужики. Кто вы, зачем тут – нам монописуально. Мы выходим из Зоны… Выводим вас… Эту услугу надо отработать... Без обид, оружие и артефакты отдадим при расставании, – изложил планы на ближайшее будущее Ушан.
Произнося последнюю фразу, он явственно блуднул взглядом, из чего Иван сделал однозначный вывод: в лучшем случае их просто оставят в живых. Никто за них пропуск на Большую Землю оплачивать не сподобится. И уж тем более отдавать ценные артефакты. Тупо бросят в Зоне… скорее всего даже без оружия. Ну а в худшем – лучший свидетель – это мертвый свидетель. Зачем рисковать, мало ли кто за Марту захочет поквитаться. К тому же светить сорванным кушем не в привычках у наёмников. «Деньги любят тишину». Это ещё когда подмечено умными дядями.
– Да, на ночь мы вас само собой свяжем… Так что давайте, жуйте свои деликатесы, пока отбой не сыграли, – Ушан бросил к ногам Ивана развороченный мешок. – Спать будете в том углу, у выхода… вместе с дамочкой. Ночью не балуйте. Видишь лампочка сама собой горит? Зона чудит так своеобразно… Свет выключать не будем, нам за электричество не платить. Дёрнется кто в побег, часовой пальнёт не думая… Хотя сами в ночь очканёте, ведь не суицидники… Верно?
– Да понятно всё. Нормально… Нам бы водички… Похлебки разогреть на спиртовке… – Джинн пытался наладить психологический контакт с Ушаном. А что ещё оставалось делать в такой ситуации, не призывать же к совести откровенных отморозков?
– Ладно, воды у нас даже избыток, – лидер группы бросил им початую литровую пластиковую ёмкость, – Что смотришь? Хорошего понемножку. Учтите, это вам на сутки.
– Ого, советская водяра! Это откуда такая древность взялась в здешних краях? – Стиляга наконец докопался во втором вещмешке до раритетной бутылки, забранной из сельмага.
– В подвале одном ночевали. Пока углубляли нору, раскопали нычку, – быстро ответил Иван, чтобы Джинн не сболтнул лишнего, не дал головорезам повода за что уцепиться. Расскажи им про штору, не выйдет утаить информацию и про всю группу. А там логично последуют вопросы о том, что эта группа в Зоне делала. А уж если про редкоземельные металлы эти орлы унюхают, тогда пиши пропало. Живыми точно не выпустят.
Однако наёмникам было глубоко фиолетово, где и при каких обстоятельствах их пленники раздобыли спиртное, у них сработал условный рефлекс на вид поллитровки, слюновыделение от лицезрения алкогольного фетиша мгновенно активировалось, а руки сами потянулись в направлении кружек. Бутылка была стремительно распечатана и её содержимое столь же скоро оказалось в желудках братвы. Может 125 граммов водки здоровому мужику это и пустяки, но после тяжёлого дня даже такая доза оказала заметное воздействие на бравых наймитов. Их лица раскраснелись, голоса стали громче и веселее. Кто-то начал планировать, куда потратит предстоящий гонорар, кто-то восстанавливал картину захвата андроида и свою героическую роль в этой эпохальной битве.
– Эй, мужички, бутылка последняя? – вдруг визгливо рявкнул Нюхач. Не дожидаясь ответа подошел к вещмешку и продолжил обыск, начатый Стилягой. Естественно ничего не нашел. Швырнул рюкзак с дешёвым барахлом в ноги пленникам. Заметил на столе минипланшет изъятый у Ивана. – Смотри-ка, наладонник. Счас посмотрим ваш маршрут… тайники… Много артефактов по норкам заныкали, а, бродяги? – поддатый бандит начал тыкать пальцем в сенсорный экран, но в какой то момент оказался разочарован результатом. – Только общая инфа… Личная папка пароль запрашивает… Какой пароль, терпилы?
– Да откуда мы знаем… Подобрали около остатков какого-то сталкера. Вроде электроразрядом его шибануло. Планшет чудом цел остался… Мы пытались включить. Точнее включили, но не во все файлы доступ даёт, пароль требует, – Иван торопливо излагал сочиненную наспех побасенку, девяносто процентов которой являлась чистейшей правдой.
В комнате разговоры неожиданно смолкли. Ушан внимательно рассматривал пленников, будто только что их узрел на своём горизонте. Потом перевел взгляд на Грозу и выразительно кивнул ему. Последний не торопясь поднялся и вальяжно проследовал к присмиревшим подследственным.
– Значит водку раскопали в подвале, девайс на дороге нашли… Экие везунчики…
Вроде и ласково были произнесены слова, но каким-то шестым чувством Иван определил, что правая рука дознавателя уже выбирает точку разрушительного соприкосновения с его телом. Сам не осознавая своих действий, сталкер инстинктивно сделал шаг от стенки и несколько развернулся, тем самым устраняя вероятность стукнутся головой о бетон. И сделал он это не зря.
– Код доступа! Живо сказал! Код! – заорал прямо в лицо громила.
– Честно не зна…
Гроза замахнулся левой рукой с растопыренными пальцами в лицо, а ударил правой в солнечное сплетение. Жёстко, мощно.
Иван был готов. Вовремя напряг мышцы пресса и несколько прогнулся до мгновения попадания кулака цель. Да, боль была сильная, но вполовину меньше от возможной. Хотя вполне достаточная, чтобы надобность в симулировании страданий не потребовалась. Около минуты бедолага, строго по системе Станиславского, стонал и жадно хватал воздух ртом, даже подумывал свалиться на пол. Всё же решил, что это будет явным перебором, наймиты могут засомневаться, чай не зачуханная пацанва из подворотни. К тому же, за любезно предоставленную минуту он провел экспресс-анализ ситуации. Если уж говорить начистоту, очень хреновой и анекдотической ситуации. Иван был бы и рад назвать код, но как вспомнить то, чего никогда не знал? А убедить наёмников в этом факте, пожалуй будет стоить очёнь дорого для его драгоценного здоровья.
– Ну что, дорогой, освежилась память!? – вкрадчиво спросил Гроза, причём интонация его голоса никак не сочеталась с тем, как он жёстко восстановил вертикальное положение Ивана, схватив его за волосы.
– Поверьте, я не знаю… Мы действительно нашли наладонник…
На этот раз смягчить удар не получилось и из носа брызнула кровь.
– Не люблю я глупые сказки. Ты понял! Повторить?!
– Понял… Но это чистая правда. Честное слово...
– Мужички, мы никуда не торопимся. До утра времени много, – подал голос Ушан, не прекращая поглощать из баночки кашу. Лучше бы вам не упрямиться. – Он смачно облизнул ложку. – Гроза, выставь второго за дверь. Я думаю он уже скоро назад попросится… Но ты без пароля не открывай. Поиграй в караульного.
– Слушаюсь, командир. Есть заступить в караул, – шутливо ответствовал Гроза.
– Может и не успеть… назад попроситься… – Стиляга оторвался от чтения некоего сообщения. – Мой наладонник семафорит: метеосводки предупреждают о внеплановом внезапном Выбросе… Обещают минут через двадцать… То-то у меня последние пол часа глаз дергается! Думал – нервы…
– Что-то зачастили эти долбанные «ураганы» в последнее время, – Ушан отложил в сторону очередную баночку с провиантом. – Аномалии в аномалии. Забавная шутка, но не смешно.
– А вдруг Зона за резиновую обозлилась? – нервно подал голос Нюхач.
– Чухню не неси! Если бы Зона за каждую свою тварь выбросами страдала… Совпадение! Гроза, поспеши!
– Тогда можно я ему ногу прострелю? – Гроза подошёл к столу и подхватил конфискованный у Ивана автомат. Направляясь к Джинну, с силой оттолкнул бывшего владельца оружия со своего пути. – Будущему зомбаку без разницы: одной дыркой больше, одной меньше, – глумливо сострил бандит.
Пьяные подельники заржали над дебильной хохмой. Иван по инерции сделал пару шагов в сторону стола, с развязно сидящим на нём Нюхачом. Мозг лихорадочно искал пути выхода из тупиковой ситуации. Однако аргументов убеждения подвыпивших головорезов, казалось, не существовало в принципе.
«Да они тупо тащатся от насилия… Им и пароль тот, по большому, счёту нафиг сдался… Куражатся от своей власти и вседозволенности. Нет, словами их не убедить. Тогда…», – Иван, размазывая по лицу кровь, изо всех сил попытался изобразить нравственные страдания и метание духа. Может он и переигрывал, но психологический портрет пленника составить за столь короткое время даже суперпрофессионалу было бы не под силу, поэтому никто не закричал пафосное «Не верю!»
– Всё! Всё! Зачем так… Не трогайте его. Я скажу код… – он, шатаясь, сделал ещё три шага к Нюхачу. – Набирай! Двести сорок один… девятьсот шестьдесят один… Дальше буквы... а… ка…
– Не проходит! Ты что, совсем страх потерял? Да я тебя сейчас на куски порежу! – наёмник соскочил со стола и выхватил из ножен клинок.
– Стой, стой, стой… Английские буквы! Алфавит смени… – Иван подошел вплотную, словно горя жгучим желанием поспособствовать скорейшему введению правильного пароля в наладонник. Даже руку протянул в этом направлении.
Невольно подчинясь данному жесту, все уставились в экран, словно могли с такого расстояния увидеть малюсенькие буковки, вводимые в запрос. Что поделаешь, человеку очень трудно противостоять поведенческим наработкам своего разума. Да никто особо и не сопротивлялся, не видел в этом необходимости. А зря!
Иван вложил все силы в удар. Короткий, но крайне мощный. Хук пришёлся Нюхачу в левую челюсть и мгновенно отправил последнего в глубокий нокдаун. Бандит выронил из рук планшет и шатаясь стал заваливаться на стол. Однако Иван осознанно это уже не контролировал. Он пожалуй и себя уже не контролировал. Тело начало двигаться словно само по себе. Нет, оно выполняло алгоритм заданный разумом, но как-то необычно, непривычно для его владельца. Краем глаза Иван ещё фиксировал, как тушка бандита медленно кренится на бок, а вот руки плавно и точно по наименьшей траектории устремились к контейнеру на столе. В доли секунды отщелкнули замки. Потом левая рука откинула крышку, а правая ловко извлекла артефакт «Одуванчик» и подняла его над головой. Без малейшей задержки левая рука выхватила нож, воткнутый в крышку стола, и прихватила полубессознательного Нюхача за шею, не давая ему свалиться на пол.
– Стоять! Не двигаться!! – хрипло, правильно рявкнул Иван, прикрываясь обмякшим телом боевика. – Не стрелять!!!
Ушан со Стилягой, хоть и упустили первый акт марлезонского балета, быстро опомнились и уже через секунду на повстанца оказалась направлена пара стволов автоматических винтовок. А уж промахнуться на такой дистанции не смог бы даже ребёнок.
«Ушан с диоптрией… Сейчас выверит точный прицел и … А сзади еще Гроза!» – мысли метались, как мыши в мышеловке в первый момент осознания попадалова.
Правая рука сама собой сжалась и в комнате раздался отчётливый хруст, никак не соразмерный с объёмом артефакта. Почти одновременно за спиной что-то глухо стукнуло а потом и грохнуло. Метнув беглый взгляд, Иван увидел валявшегося на полу Грозу и Джинна, поднимавшего с пола уже трофейный автомат.
Расклад резко поменялся. Теперь даже если и рискнет Ушан сделать снайперский выстрел, потери у наёмников, даже при самом благоприятной ситуации, практически неизбежны.
– Ушан… не вздумай! Если даже точно в голову… он месиво устроит. Ему терять нечего. Тут рикошетить начнёт… Сам понимаешь. А ели рванёт одуванчик… – втирая столь прописные истины, Иван пятился к двери, пряча голову за уже начинающим немного приходить в себя Нюхачом. – Мы просто уйдём… Ты ничего не теряешь… Джинн, рюкзак прихвати... Валим отсюда.
Иван переместился к двери и придал такое ускорение своему пленнику, что последний допорхнул на подламывающихся ногах аж до своих сотоварищей. Впрочем, те радости от обретения соратника не высказали, лишь немного сместились в разные стороны, пропуская полубессознательную тушку, но с прицела восставших осликов не упустили. В общем действовали грамотно, без эмоций и лишних слов.
– Стой! – вдруг рявкнул Ушан. – Мужик, ты всё просчитал? Попытаешься бросить одуванчик сюда, зацепит и вас. Уходи без шуток… Усёк?
– Усёк. И ты учти, дёрнетесь догонять, вам кранты… Я его швырну к двери метров с десяти… Держитесь подальше.
Уже отодвигая засов, Иван почувствовал, как кто-то схватил его за штанину.
– Не бросай… пожалуйста, – теперь в васильково-синих глазах девушки плескалось отчаянье вперемешку с лучиками надежды. По грязной щеке покатилась крупная горошина прозрачной влаги.
Анализировать, осознанно ли пытается гиноид  манипулировать эмоциями человека или это просто рефлекторное поведение искусственного интеллекта в сложившейся ситуации, у Ивана не было ни времени, ни желания. Да и не хотел задумыватся он об этаких сложных концепциях, решение подсказала душа. А может биологический мозг в результате неведомого анализа сделал итоговый вывод. Мужчина просто нагнулся, одной рукой подхватил девушку за пояс, закинул на плечо и вывалился с ней наружу. Точнее, вывалились втроём, так как Джинн задерживаться в оставшейся компании почему-то не пожелал.
Преодолев пяток бетонных ступенек, они одним рывком выскочили на площадку и оказались в сущем аду. Кругом всё полыхало. Друзья даже поёжились, ожидая ощущения нестерпимых ожогов на теле, но быстро поняли, что это всего лишь отблески зарождавшегося в центре Зоны кошмарного смертоносного вала. Предстающая пред глазами картина вводила в оцепенение, однако жажда жизни не позволяла оставаться на месте даже на единое мгновение, ситуация не санкционировала подобную роскошь. Что там могли удумать бандиты утратив столь ценную добычу? Потеряют рассудок, рванутся в погоню, дабы положить беглецов свинцовым огнем? С них станется! Вот и понеслись  наши бедолаги подальше от подвала, словно два ошалелых ослика, раскопавших сдуру копытами гнездо злющих земляных ос.
Отбежав положенное расстояние, Иван швырнул экзотическую гранату в сторону покинутого укрытия и не смог удержаться от наблюдения процесса взрыва. И было на что посмотреть: десятки чёрных нитей вмиг вырвались из оболочки снаряда и устремились в мельчайшие щели между дверным полотном и косяком. Нашли ли они свою цель или наёмники благоразумно прижались к самой дальней стеночке, лишь наблюдая как убийственные жала безуспешно тянутся к их телам? Друзья этого не могли знать, поэтому прибавили ходу, ибо если бандиты остались живы, то опасаться последним было уже нечего. Ну не принимать же всерьёз один автомат в руках дилетантов, у которых оставалось десятка два минут существования.
– Любое укрытие… Быстро не найдём – хана, – у Ивана, даже несмотря на метаморфозы организма, уже взмок комбинезон и пот катился градом, нависая на бровях. Общие законы физиологии не обойдёшь, необычайно быстрое высвобождение таких объёмов энергии всегда сопровождается колоссальными объёмами тепла. Вот организм его с влагой и выводил, попутно охлаждая кожные покровы за счет испарения.
Они бежали изо всех оставшихся сил к следующему корпусу. Тыкались, как слепые котята, во все подъезды и не находили никаких проломов, позволяющих проникнуть в подвал.
– Любое укрытие… Любое укрытие… – как заклинание повторял Иван.
– Ван… бесполезно… любое не подойдёт… сам понимаешь, – Джинн остановился и вытер пот со лба. – Да и времени с гулькин нос осталось. Это как в пословице: «От снайпера не убежишь, только умрёшь уставшим». Поэтому, давай отдохнём.
Иван молча опустил девушку на землю. Присел с ней рядом, положил её голову себе на колени. Поправил волосы. От прикосновения его рук девушка приоткрыла глаза.
– Почему не в укрытии? Выброс… – прошелестели слова.
– Извини, не нашли, – виновато ответил Иван, словно Выброс мог чем-то навредить порождению Зоны.
– Где мы? Номер дома?
– Не знаю… Так.. мы были в десятом… значит этот двенадцатый… или восьмой.
– Приподними меня! Живо!
Окинув взглядом местность, андроид молниеносно сориентировалась.
– Люк канализации. Вдоль дороги через триста пятьдесят метров. Слева под опрокинутым самосвалом. Бегом!
Последнее слово было совершенно излишним. Иван уже и после первых двух сообразил, что не время предаваться мелодраматическим рефлексиям и вскочил на ноги. Кибернетическая особь женского пола была вновь закинута на плечо словно куль краденой пшеницы и тараканьи бега продолжились с не меньшим чем прежде азартом.
Искомый ЗИЛ-130 обнаружился строго в указанном месте. Автомобиль был с неимоверной неведомой силой вдавлен в асфальт и весь покрыт толстым слоем ржавчины. Лежал он, если можно так выразиться в отношении грузовика, ровно на спине, со смятой в лепёшку кабиной водителя. Но не это являлось изюминкой данного экзотического экспоната здешней кунсткамеры, а то, что задняя пара колёс ЗИЛа равномерно вращалась. Ну ладно бы урчал мотор, но в том-то сюрреализм картины и состоял, что кругом имела место быть зловещая тишина, нарушаемая лишь приглушённым шуршанием подшипников. Полыхание приближающегося катаклизма только усиливало зловещий антураж данной сценки мистического фильма ужасов.
Вполне понятно, что смотровой колодец теплотрассы ранее остался необнаруженным сталкерской братией, ну кто в здравом уме да по собственной воле полезет под подобную аномалию? Кому ведомо, чем такое безрассудство для экспериментатора закончится? Естественно, что смельчаков не нашлось. А вот у обречённых друзей выбора не было, пришлось рискнуть. Хотя это сделать было не совсем просто, лишь с одной стороны имелось что-то вроде небольшой норы, прикрытой оторвавшейся дверью автомобиля. Ещё сложнее оказалось поднять тяжеленный люк в тесноте кузова. Благо рядом предусмотрительно валялась уручная арматурина да и зарево достигло такой интенсивности, что даже через узкие щели кузова ярко освещало место изысканий. Соответственно, в конце-концов люк был сдвинут с места, вниз полетел вещмешок, а следом и Джинн по лестнице скатился словно биллиардный шар в уютную лузу. Бережно опустили вновь потерявшую сознание девушку. Замыкающим юркнул в укрытие Иван, задвигая крышку «коробка» под нарастающий гул, периодически происходящей здесь, катастрофы.
Забившись в самый дальний угол убежища, друзья первый десяток минут тупо дрожали, потеряв ориентацию в пространстве и времени. В глазах плыли разноцветные круги, не по-детски мутило словно после советского аттракциона «Сюрприз», имитировавшего тренировку космонавтов на центрифуге. В голове царила адская какофония, сотканная из свиста и скрежета. Ни единой внятной мысли, ни единого вменяемого образа! Полная прострация!
Но всё когда-нибудь кончается, закончилось и это безумие. Иван пришёл в себя, когда услышал, что из его горла вырывается тоскливый вой загнанного зверя. Смутившись, вытер рот, быстро огляделся. Джин, сидел на полу, привалившись к стенке помещения, с белым, как мел лицом и стеклянными глазами. Дышал редко, ртом, словно пил воздух большими жадными глотками. Девушка была всё так же без сознания, но уже сам факт её наличия рядышком под боком чем-то воодушевлял и успокаивал.
Пристанище, которое спасло беглецов от Выброса, представляло собой квадратную каморку размером два с половиной на два с половиной метра, составленную из стандартных железобетонных блоков. Цементный ровный пол, потолок из строительных плит. Две металлических лесенки, ведущих к люкам из аналогичного материала. Сквозь помещение проходила пара довольно приличных труб с остатками теплоизоляции. Два ответвления уходили в третью стену под прямым углом и имели вентили для перекрытия водяных потоков. Из отводных каналов слегка тянуло плесневелым сырым воздухом.
– Тепловая… камера… типовая… – хрипло, сплёвывая тягучую слюну, изрёк, пришедший в себя Джинн. – Всё ж таки выкрутились… Случаются же чудеса на этом свете!
– «Нашёл – не радуйся, потерял – не плачь», – напомнил народную максиму Иван. – Ещё ничего не закончилось. Не знаю, сколько мы были в отключке… но судя по тому, что кровь ещё не засохла – недолго. – Он потрогал разбитый Грозой нос и сморщился от боли.
– Ну да, наверху всё еще только начинается. Сколько это представление длится?
– Нашёл у кого спросить. Проводник говорил, что часов семь-восемь. Фазы разные по спецэффектам. Хочешь визуально заценить? Выгляни в окошко, – усмехнулся Иван.
– Да ну тебя с дебильнымими шуточками… Тут и так далеко ходить не надо.
И действительно, Выброс, казалось, сам желал поближе пообщаться с незваными гостями, посетившими эти странные земли, он буквально неприлично лез с объятиями. Металлические люки сияли, просто переливались неестественно жидким светом, ярко озаряя всё помещения. Мало того, время от времени это призрачное мерцание перекидывалось на верхние ступеньки лестниц и тогда они напоминали люминесцентные лампы рекламы, трепетавшие разноцветными красками. Даже сам воздух вверху потрескивал и в нём проскакивали змеевидные молнии. Явно пахло озоном.
– Ты… это… встать во весь рост не надумай… – тихонько, словно боясь разбудить зло, произнёс Джинн.
– Ага, прям горю желанием, – огрызнулся Иван. – Слушай, она же холодная совсем…
– Может сдох андроид?
– Придурок! Типун тебе на язык. Живо доставай металлоплёнку!
Пока Джинн копался в мешке, Иван расстегнул куртку, посадил девушку на колени и прижал к себе.
– А что. Смело, дерзко, неожиданно. Своего рода новый шаг в методиках реанимации. Мне отвернуться? Или выйти покурить?
– Хорош петросянить. Укутывай нас. У неё энергия на нуле… Согрею...
– Только без аморалки. Ладно, грей. Может оклемается роботесса… Придумает чего умного… – Джинн заботливо подоткнул со всех сторон плёнку, создавая своеобразный кокон. – Ван, я понимаю «души прекрасные порывы», но с этаким безжизненным «кульком» мы далеко не уйдём. А те орлы её искать будут. Такие деньжищи на кону…
– Да понятно. Нас и выпустили будучи уверенными, что Выброс накроет в сотне метров. Рассчитывали утром найти двух зомбаков и Марту рядышком… Слушай, она не дышит! Делать что! Может искусственное дыхание!?
– Не мельтеши! Какой метаболизм у андроида – для нас тайна за семью печатями. Сердце послушай…
– Вроде что-то стукает…
– Тогда сиди и интенсивно выделяй калории тепла. Согревай вылупившегося цыплёнка, наседка ты наша доморощенная.
Над головой стонала и завывала неистовая, неведомая энергия, переформатируя здешнюю флору и фауну, а заодно и само пространство. Свечение люков не только не уменьшилось, но и распространилось на верхний слой воздуха. Благо глубина камеры составляла более двух метров, но и это расстояние в данной ситуации казалось ничтожным до крайности.
– Джинн, следи за уровнем. Свистнешь, если чего, – Иван с головой укрылся плёнкой, чтобы даже тепло выдыхаемого воздуха не пропадало даром, согревало раненую.
Что повлияло на самочувствие гиноида, то ли теплота человеческого тела, то ли энергетическая подпитка электромагнитных полей, но спустя час времени Марта глубоко вздохнула и еле слышно прошептала: «Пить…»
Только сейчас друзья вспомнили, что в рюкзаке имеется бутылка воды, щедро выделенная Ушаном для приготовления похлёбки. Уже через десяток секунд пластиковое горлышко коснулось силиконовых губ и живительная влага полилась в организм андроида.
– Хватит, не торопись… – Иван отодвинул бутылку. – Почему ты не регенерируешь? Нам рассказывали, что ты способна затягивать раны… Что надо?...
– Большая потеря жидкости… Повреждения… Нехватка энергии… строительных элементов…
– Каких? Как помочь? – обеспокоился Иван, но девушка вновь отключилась.
– Что-то ты Ван потупел. И заметно… Влюбился что ли?
– Понял. Ей в первую очередь нужен углерод, кремний, сера… металлы… Хотя углерода и в воздухе навалом…
– Точно потупел. Углерод в воздухе присутствует в виде диоксида. А чтобы это соединение расщепить на атомы, энергии куча требуется. Деваха же на дыхании даже экономит. Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.
Джинн достал алюминиевую кружку и начал творить волшебное зелье. Соскреб обмазку с головок спичек и растолок их в мелкую пыль. Потом распотрошил пару алкалиновых батареек и добавил в ёмкость чёрную субстанцию.
– Эй! В спичках сера, понимаю Но в батарейках кроме графита, диоксида марганца немеряно. Он ей не повредит?
– Если будет лишним, выплюнет.
– Ты шутишь?
– Сам решай. Слушай, ты бы лучше мозги включил… где кремний для твоей подруги здесь надыбать. Кремний-кислородная цепочка является основой всех силиконов. Боковые группы – метильные. Це аш три. Углерод я уже нашёл. Остался кремний. Вспоминай…
– Хвощ полевой, подорожник, крапива, овёс…
– И что из перечисленного у тебя есть в кармане? – прервал словесную очередь Джинн. – Ты здоровый образ жизни сейчас рекламировать что ли взялся?
– Ну, вообще-то кремний занимает второе место в мире по распространённости после кислорода. Кварц, кремень, полевые шпаты, силикаты, песок кварцевый…
– Вот это уже другое дело. Ты я вижу Марту прочно с человеком ассоциируешь, а она…
– Ладно, понял уже… Во! Кремень в разовой зажигалке имеется!
– Кремень в зажигалках состоит из церия. Это металл такой. Плюс тридцать процентов обыкновенного железа. Так что кремень есть, а вот кремния в нём ни грана.
– Не знал. Ладно, в бетоне нужного добра с избытком. Ковырни арматуриной кусок… Там кремния с кальцием навалом… А ещё присутствуют алюминий, магний, железо… Правда, всё в связке с кислородом…
– Точно. Сейчас организуем. А там пусть сама решает что усваивать…
– А зажигалку всё равно потроши. Церий катализирует химические процессы…И железо чистое ей пригодится. Видишь пятна крови… или что это за жидкость?
– Без понятия. А зажигалку не дам! Без огня останемся. Я и так все спички перевёл.
– Доставай зажигалку, жмотяра! В темпе вальса!
– Ладно, ладно… Только без рук. Этот кремень еще в порошок превратить надо, а то твоя резиновая его месяц переваривать будет. А нам через семь часов уже снова в догонялки играть.
– Зубы не заговаривай! Доставай из кармана запасную!
– Сдурел что ли!? А как я курить буду!
– Перетопчешься! Курить – здоровью вредить! Да… распотроши ещё эти солевые батарейки. Там аноды из чистого графита. И где ты только подобное старьё отыскал?
– В подвале валялись. Выбросить было жалко. Я на них один светодиод вешал. Чутка тянули. Тоскливо ночью в темноте… ты бы знал, как тоскливо. Мысли разные в бошку лезли…
– Забудь. Хотя сейчас наверно этот бункер на подвал сменял бы не думая?
– Нет. В компании всё ж веселее. Даже если…
– Не каркай! Ещё подёргаемся.
Долго ли, коротко ли химичил Джинн над своим зельем, но наступил момент, когда кружка наполнилась странного непонятного цвета бурдой. Джинн даже заботливо подогрел её на спиртовке для лучшего усвоения составляющих компонентов. Пора было приступать к кормлению пострадавшей, но друзья смотрели на продукт с явной опаской, крайне неуверенные в том, что даже синтетический организм способен данное пойло употребить без ущерба для своей конструкции.
– А она не отравится? Ты не перегрел? Не обожжётся?
– Глотни, попробуй.
Иван даже отвечать не стал на подобное предложение, потрепал Марту по щеке, дунул в носик, словно маленькому котёнку. Обгоревшие ресницы трогательно задрожали и распахнувшиеся небесно-синие глазищи вновь закружили голову мужчины водоворотом очарования.
– Мы тут… это… еду приготовили… Не знаю, насколько… съедобно…
Иван быстро, почему-то стесняясь, перечислил ингредиенты смеси. Девушка просто приоткрыла губы. Поглощая маленькими глотками химический раствор, она не сводила с Ивана благодарных глаз. Или ему так казалось…
– С энергией мы не поняли… В каком виде?… Какую?
– Практически любую усваиваю. Электромагнитную и лучевую. Даже инфракрасный диапазон. Я и сейчас её аккумулирую, только это крохи. Да… спасибо за тепло.
– Пустяки. Сейчас поедим, я ещё теплее стану.
– Можно и мне немного… Желательно… быстрых углеводов.
– Джинн, живо! Что там у нас есть? И как мы не додумались, остолопы! Углеводы в конце цепочки гидролиза при окислении распадаются на воду и углекислый газ с выделением энергии. – Иван даже хлопнул себя по лбу свободной рукой. – Всю жизнь этим живём, а в голову не пришло! У тебя сахар от сухпайков в заначке… и энергетик в порошке. И муку туда же сыпь. Быстрее!
– Раскомандовался… Завёл проглотку на нашу голову… Я и сам бы чего перекусил.
– Перекуси монтировку!
– Ну что за детский сад? Вроде взрослый мальчик, девочек на коленях держишь, а юмор как у школоты.
Джинн хоть и ворчал, но исправно ссыпал имеющиеся сладкие компоненты в ёмкость. Открыл бутылку с остатками воды и даже губы облизнул из-за так и не утолённой жажды.
– Будешь глоток? – обратился к Ивану.
– Не. Пока терпимо… Ты глотни сам. Без проблем.
Несколько секунд Джинн колебался. Даже рука невольно дёрнулась в нужном направлении. Потом алхимик чертыхнулся и универсальный растворитель полился в кружку. Весь. До последней капельки.
Напоив Марту энергетическим коктейлем, друзья привались к стене и несколько расслабились. Вверху над крышей убежища бушевал Выброс. И хотя его интенсивность и не думала уменьшаться даже на йоту, после часа интенсивной кулинарии и кормёжки раненой, беглецы маленько к нему попривыкли. А может просто устали, вымотались до полного безразличия. Марта снова уютно затихла на груди Ивана, Джинн прикурил от заныканой спички вонючую сигарету и меланхолично пускал кольца дыма прямо в мерцающий газ под потолком, наблюдая за их феерическим взаимодействием. В общем, наступила временная идиллия, если подобный термин мог быть применён в сложившихся обстоятельствах. Каждый думал о своём, забыв об опасности, которая никуда не делась, просто взяла тайм-аут.
– Завязывал бы ты с курением. Гадость же голимая, – Иван с отвращением попытался разогнать дымное облако.
– Да понимаю я. Но с другой стороны – доступный в данной ситуации релаксант.
– Да ладно. И как только без него на Руси до Петруши обходились.
– С одной стороны, ты прав. А если взглянуть с другой… Ты в курсе как расслабляются слоны.
– Наверное спариванием? Не случайно существует выражение «довольный, как слон после случки».
– Зачётная шутка. Однако юзают хоботообразные и иную методу. В период созревания бананов особи мужского пола начинают активную движуху. Одни индивидуумы разрыхляют бивнями грунт и ногами отбрасывают его в сторону, организуя таким образом приличную яму. Другие собирают хоботом связки перезрелых бананов и скидывают их в полученную ёмкость. Потом сырье утаптывается до получения жижеобразной массы и тщательно укрывается пальмовыми листьями. После завершения подготовительной работы слоны несколько дней нетерпеливо бродят поодаль в предвкушении пиршества. И вот наступает долгожданный момент. Ветки отбрасываются в сторону и «собутыльники» с помощью хоботов всасывают полученную банановую брагу. Изрядно захмелев, слоны горланят свои местечковые песни, ломают кусты и деревья, иногда забредают в деревни аборигенов и устраивают там пьяные дебоши. Туземцам это очень не нравится, но махаться с пьяненькими амбалами они не решаются и спасаются бегством, оставляя поселение на тотальный разгром.
– Забавно. А я думал, что рассогласовывать свои нейронные облака – это развлекалово лишь высокоразвитых приматов, – Иван поудобнее полуобнял Марту.
– Как видишь, не только. Дельфины нарезают круги вокруг рыбы фугу, а потом, по очереди, часами жуют её, входя в транс от выделяемых токсинов. Австралийские собаки старательно выискивают ядовитых жаб-ага, облизывают их кожу и ловят галлюциногенные приходы. В Америке местные олени порой собираются у плантаций марихуаны и с жадностью поедают листья этой занятной травки. Короче, дустят все, кто способен дорваться до дури.
– Ага. Вот только и расплачивается за подобную дурь, во всех смыслах, деньгами, своим здоровьем, а порой и жизнью.
– Ну это любому пьяному ёжику понятно. Правда творческие люди в состоянии изменённого сознания иногда создают мировые шедевры.
– А порой изрекают «мудрости»: «банан велик, а кожура ещё больше…» – сардонически хмыкнул Иван.
– Да я и не спорю с тобой. Существует версия, что многие цивилизации угасли после плотного знакомства с местными галлюциногенами. Или резко затормозили в своём развитии.
– О чём я тебе и толкую. Короче, кончай курить, вставай на лыжи... Кстати, Джинн, а чем ты в подвале бандюгана отоварил? Я и не углядел толком.
– Ещё бы тебе углядеть. Столько наворотил за секунды. Никогда подобного не видел… Очень чётко, стремительно… Ни одного лишнего движения… А Грозу я кирпичом. В куче мусора у стены валялся. Хотел на нём спиртовку установить. Но пригодился для иного…
– Возможно, после подобной встряски они оставят нас в покое.
– Ага. Мечтай решительнее: встанут на путь добродетели и запишутся в общество Красного креста и почитателей матери Терезы. Знаешь, Ван, почему в Америке за преступления дают такие большие тюремные сроки?
– Ну считай, что я сказал «почему».
– Дело в том, что человек неисправим, так как базовые алгоритмы его поведения записаны, читай зашиты, в электронной памяти мозга. Все мы живем по наработанным подпрограммам, лишь крайне редко совершая несвойственные нам поступки. Вот поэтому-то в США и сажают надолго, ибо обоснованно не надеются на исправление осуждённого. По сути, ждут его гормонального угасания. Правда есть еще метод Павлова. Но это долго, весьма затратно и не всегда гуманно.
– Не думал об этом. Слушай, может попробовать снять с Марты браслеты? Те ещё украшения. Да и тащить её легче будет.
– Ты сумеешь? Да и чем?
– Ну я не знаю… Может шомпол согнём…
Сделав нечто похожее на отмычку, изображение которой только в кино и лицезрели, взломщики взялись за дело. После серии безуспешных попыток внутри наручников что-то щелкнуло и они свалились с безупречно изящных рук девушки. Со вторыми оковами всё оказалось намного сложнее, и провозившись почти двадцать минут, друзья добились лишь одного – Марта вновь очнулась и пресекла их пустую возню.
– Не до этого… Сложите кости ноги… Обработайте раны. Быстрее пройдёт регенерация… Сначала ногу.
– Марта, ты что? Как?! … Прости… Мы не врачи… – беспомощно лепетал Иван, отчаянно вспоминая всё, что знал о первичной помощи пострадавшим. – Раны, конечно, обработаем. Джинн, доставай бинты… Что там ещё есть…
– Успокойся. Я буду говорить, а ты делай… Ты сможешь! Хорошо? – судя по всему, андроид уже несколько восполнила свой энергетический потенциал. Она даже не поскупилась на одобряющую улыбку, которая была как нельзя кстати, ибо Иван просто не представлял себя в роли полевого хирурга.
– Тебе же больно будет. Джинн, достань противошоковый препарат.
– Не надо. Не волнуйся. Я заблокировала нервные ветки вокруг поврежденных органов. Разрезай штанину.
Открывшаяся картина подействовала на друзей удручающим образом. Крупный осколок гранаты перерубил берцовые кости и застрял в мягких тканях. Естественно, пострадали многочисленные сосуды, и новоиспечённый лепила испытал дичайшую растерянность и страх от предстоящего фронта работ.
– У нас нечем обработать рану. Ни спирта, ни даже воды… Инфекция…
– Ван, какая инфекция? Очнись… – Джинн даже головой покачал от стыда за глупость товарища. – Это же небелковая среда…
– Локальная инфекция тканей конечно будет. Но я её потом подавлю. Всё нормально. Слушайте меня и четко выполняйте мои указания.
И началась операция. Осколок был удалён без особого труда. Сложнее оказалось сложить и надежно закрепить кости голени. Коллегиально приняли решение поставить металлические штифты. Один изготовили из куска шомпола. Второй – из автоматного пенала принадлежностей после соответствующей рихтовки монтировкой. Загоняя мятую трубочку пенала в отверстие кости, Иван порой ловил себя на том, что находится в постоянном диссонансе от непонимания происходящего: то ли он совершает сложную хирургическую операцию на человеке, то ли ремонтирует сломанный механизм. А потом в памяти всплыла картина, как в ночь перед операцией на сломанной руке, врач-техник, ничуть не смущаясь будущего оперируемого, выпрямлял обыкновенным молотком на наковаленке металлические прутья, что позже Иван обнаружил в своём запястье. Вспомнил ту дичайшую дичь и смирился с фантасмагорией происходящего.
Довольные произведённым «ремонтом», друзья наконец приступили к сшиванию мышечной массы. Они уже не приходили в шок от того, что осуществлять подобную операцию приходится обыкновенной швейной иголкой и капроновыми нитками. Действовали смело, сноровисто. Но тут гиноид вдруг раскапризничалась, видите ли, ей показалось, что кость сложили несколько криво.
– Марта, заткнись, всё абсолютно ровно! Мы и так на пределе! – вспылил Иван.
– Нет. Я чётко вижу, отклонение от аналога на два градуса тридцать минут! Срастётся и будет криво!
– Да какая к бесу разница! Тоже мне, нашла ошибку. Кто такую мелочь увидит?
– Я вижу! Это некрасиво! Правь!
– Джинн, да скажи ты ей! Нормально всё…
– Ван, классику подзабыл? Если женщина что-то просит, то лучше с ней не спорить. Только проблемы наживешь на свою голову. Эта не отстанет.
Пришлось заниматься юстировкой, кляня зоркий глаз искусственного интеллекта и его женскую придирчивость. Минут через двадцать абсолютно ненужной возни, с точки зрения мужиков, девушка произнесла:
– Ну ладно. Пусть будет так. Хотя…
– Баста! Ничего больше исправлять не будем! – рявкнул Иван. – Очнись, Марта, времени осталось мало. Очень мало времени!
– Всё, всё… Расшумелся. Давайте сшивать. Я буду подсказывать. Штопайте аккуратнее… регенерация пойдёт быстрее.
Наложили последние швы. Придирчиво осмотрели результат своей работы.
– Да… у Франкенштейна наверно лучше получалось, – констатировал Джинн.
– Отлично, мальчики. Всё прекрасно затянется. Фиксируйте ноги. Аккуратнее только! Не сдвиньте кость.
– Ван, бинтов маловато.
– Режь стеклоткань с теплоизоляции труб. Только не спеши… стекловата разлетится.
– Верное решение! Сейчас сделаем.
Абсолютно неэстетичными лентами стеклоткани закрепили ноги вместе, обеспечив неподвижность области перелома. Извлекли остальные осколки из тела многострадального андроида. Зашили раны.
– Марта, позволишь? – Иван дотронулся до щеки девушки. – Я постараюсь ровненько…
– Ван, там сильно большая рана? Очень некрасиво?
– Пустяки. Всё хорошо.
– Ладно, ладно… Всё равно я этот шрам в первую очередь уберу.
– Марта, лучше внутренние органы восстанови. Ты и так великолепна.
– Ути-пути, меня сейчас стошнит от вашего сюсюканья, – проворчал Джинн. – Индийский сериал прямо… Танцы с бубнами будут? Шоу с осыпанием сухими разноцветными красками?
– Фу, какой ты пошляк. А ещё джинн называется. Где восточная изысканность и витиеватость выражений, – кокетливо произнесла Марта с такой пленительностью в голосе, что у Ивана даже мураши побежали по коже. Однако, на его друга шарм андроида должного влияния не оказал, либо он обладал особым искусством тщательно скрывать свои чувства.
– Я, конечно, дико извиняюсь, за свой французский, но мы не в сказке, барышня. Похоже ночной концерт близится к завершению, а я злой, голодный и не спал уже сутки. И это пустяки, в сравнении с наличием ваших агрессивных поклонников, что непременно захотят вернуть вашу тушку в свою тёплую компанию. Ну а нам поотрывать тупые бошки мимоходом.
– Вы можете меня оставить здесь. Я действительно для вас являюсь обузой, – ровно произнесла Марта. – Ван, не дергайся. Меня здесь не найдут. Скорее всего…
– Да не бросим мы тебя. Ты не так всё поняла, – возмутился Джинн. – Просто мы профаны. Лузеры одним словом. Первый раз в Зоне. А те – профи. Ну а ты – абориген. Думай, короче. Ищи выход.
– Выход через люк наверх. Но туда можно подняться только через три часа десять минут. Не раньше. А пока советую всем перейти в режим экономного функционирования, – андроид прижалась поудобнее к Ивану и нарочито обиженно захлопнула свои обгорелые ресницы, лишив мужчин возможности лицезреть свои чарующие глазища.
– Это типа «спать»?
– Не тупи, Джинн. Приваливайся к нам и дрыхни. Только не храпи, Марте отдохнуть надо.
– А то она в таком состоянии услышит. Совсем ты с этой девкой сбрендил.
Друзья укутались одним покрывалом и провалились в тревожное забытьё. Свечение воздуха в камере постепенно затухало. Лишь металлические люки иногда вдруг вспыхивали волнообразными разрядами причудливых цветовых переливов, напоминая о чужеродности стихии, господствующей вне убогого пристанища.



Глава 6

Кость в кость


Иван проснулся за мгновения до назначенного момента побудки. Это в юности он с простодушным благоговением удивлялся способности киношного Штирлица контролировать время сна, а с возрастом такой навык приобрёл и сам. Чуда великого в том не видел, просто внутренние часы любого человека постоянно синхронизируются в процессе бодрствования, ну а во сне в нужный момент активизируют организм. Поэтому, когда Марта открыла глаза и заявила, что далее нежится очень даже недальновидно и чревато негативными последствиями для здоровья, Иван не метался в мыслях: «Где я?! Кто это рядом со мной? И что, собственно говоря, от меня хотят?», а принял действительность со смирением бывалого стоика.
Как поётся в когда-то истово патриотической, а сейчас уже стыдливо забытой песне, сборы были недолги. Да собственно говоря, у друзей и собирать-то в рюкзак, по большому счету, было нечего. Всё, что имелось съестного и жидкого было успешно употреблено по назначению силиконовой спутницей, поэтому Джинн за пару минут затолкал в котомку жалкий скарб и грязные шмотки. Ещё минуту, по старой традиции, посидели на дорожку, а затем троица беглецов выбралась из спасительного убежища на поверхность.
На первый взгляд, никаких кардинальных изменений в окружающем пространстве не произошло. Скучно зеленела листва молодой кленовой поросли, прозаично пробивались к тусклому небу через поблекший от времени и радиации асфальт вездесущии сорняки. Даже задние колёса ржавого грузовика всё так же неутомимо вращались, вселяя гордость за советское автомобилестроение.
– Перпетуум мобиле, – уважительно произнес Иван, уже привычно закидывая девушку на плечо.
– Бубль гум, – в ответ мрачно буркнул Джинн, загоняя патрон в патронник. – Веди нас, Сусанин. Мы все во власти твоей пребываем. – обратился он к Марте.
– Ван, чего он обзывается? Сусанин какой-то…
– Марта, пожалуйста, не капризничай. Мандраж у него, вот и балагурит бездарно. Сусанин – это персонаж из героического русского эпоса… Забудь, короче… Куда лучше идти? Нам бы затеряться в этой песочнице понадёжнее… Ты же местная… Умнее и сообразительнее нас, остолопов.
– Вот так надо с девушками разговаривать, – прощебетала силиконовая кокетка и показала Джинну миленький розовый язык, что в общем-то выглядело комично, учитывая её пикантное местоположение в пространстве. А вот далее кибермозг выдал чёткую и дельную информацию. – В настоящий момент в Зоне активность мутантов ничтожна. Они восстанавливают свои силы после перенесённого стресса. Зато число аномалий максимально. И все они крайне нестабильны. Многие могут непредсказуемо взаимодействовать друг с другом. Оказаться в подобном месте опасно даже для меня. И чем ближе к АЭС, тем более велика вероятность такие сочетания встретить. Поэтому двигаемся на север, к реке. И лучше по дороге. В лесу у наёмников будет явное преимущество: видимость плохая, они хорошо экипированы, а у вас даже система обнаружения аномалий отсутствует.
Перечить с Мартой никто не стал. И не потому, что спорить с женщиной чревато непредсказуемыми неприятностями, просто Иван с Джинном понимали, что дорога каждая секунда, так как четверо разъярённых боевиков несомненно жаждут вернуть свой уникальный, глупо утраченный трофей. Рассусоливать они точно не станут, бросятся в погоню, как только посчитают безопасным открыть дверь схрона. Вот друзья и не стали спорить с андроидом, а затрусили заре навстречу с максимально возможной скоростью по грустной пародии на некогда приличное шоссе. В смысле, двинулись не на географический восток, где всходит солнышко, а вперед на север.
Дорога петляла между одноэтажных домов, давным-давно покинутыми людьми в лихую годину. Даже после долгой и изнурительной битвы с природой, которая несомненно одерживала верх над человеческими строениями, было явно видно, что поселение в своё время являлось весьма зажиточным. Довольно часто путников грустно приветствовали жилища с кирпичной кладкой стен, либо обшитые дранкой и ровно оштукатуренные. Четырехскатные крыши непрозрачно намекали, что владельцы обладали научными познаниями и соображали, как получить максимальный полезный объём при наименьшей площади его ограждения от внешней среды. К сожалению, большинство окон было выбито то ли мародёрами, то ли ветками деревьев, что полонили некогда кипящую жизнью улицу. Многие строения серьёзно прогнили в результате разрушения крыш, осели в землю, их нижняя часть обросла лишайниками и мхом. Мельком заглянув в пару домов, Иван обнаружил ожидаемую разруху и гнетущий нежилой дух разложения. Везде валялись предметы обихода, беспорядочно разбросанные по полу. Куски отсыревших обоев, словно лохмотья кожи, свисали с грязных от пыли и плесени стен. Всё внушало уныние и скорбь.
Напротив бревенчатого дома номер 55 по улице Щорса, что выделялся среди своих собратьев на удивление свежей голубой вагонкой и приличных размеров террасой, парило в воздухе десятилитровое оцинкованное ведро. Данная ёмкость мирно левитировала на высоте полутора метров от земли, лишь слегка покачиваясь из стороны в сторону. Прямо над ним парило белое кучевое облако, чем-то напоминающее большой клок сахарной ваты. Оно произвольно и причудливо меняло форму, давая возможность разуму строить различные приличные и крайне неприличные ассоциации. Будь у странников по этим загадочным землям необходимое время на изучение подобных диковин, они глазели бы на сей аттракцион часами. Однако находились друзья не на экскурсии, поэтому постарались обойти аномалию, особо к ней не приближаясь, надеясь не разбудить скрытые в ней неведомые силы. Но не удалось бедолагам проскочить незамеченными, вероятно, соскучилась замысловатая игрушка по весьма редким посетителям и сейчас явственно активизировалась. Еще секунду назад вполне себе безмятежное облако вдруг на глазах потемнело и резко набухло словно дрожжевое тесто. Изнутри зловеще пробивались сполохи света и слышалось угрожающее потрескивание. Путники застыли, опасаясь совершить хоть малейшее движение, способное спровоцировать агрессию странной аномалии. В какой-то момент нешуточная молния ударила змеящейся веткой прямо в поверхность воды, находящейся в металлической посудине. Из грозовой тучи извергся плотный ливень, вмиг переполнивший ведро. Вода перевалила через край и весьма обильным водопадом обрушилась на землю.
Друзья остолбенев смотрели на крайне убедительную модель круговорота воды в природе. А вот вмешаться в этот процесс, позаимствовав из таинственной системы порцию жидкости, не решались, хотя жажда мучила неимоверно.
– Ван, опусти меня на землю. Я пить хочу.
– Марта, может не стоит рисковать. Потерпи немного, ну его к лешему этот аттракцион несказанной щедрости.
– Не бойся. Аномалия разрядилась. Я знаю, что делаю.
Сталкер выполнил указание девушки, но не отпустил её плечи, приготовившись резко отшвырнуть андроида назад при малейшей враждебности забавной диковинки.
Марта без всякого опасения, по-детски подставила сложенные ковшиком руки под струю воды. Вволю напилась, даже быстро умыла личико. Протянула руки Ивану.
– Пей быстрее, дождик кончается.
Никогда простая вода не казалась такой вкусной, как из рук симпатичной спутницы.
– Может технологичнее поступим? – Джинн нетерпеливо протянул девушке пустую флягу.
– Нет. Можно только руками. Подставляй кружку!
Наполнить ёмкость ладошками девушка успела только наполовину, так как дождь, как и положено летнему ливню, столь же внезапно кончился, как и начался.
Бережно упрятав флягу в рюкзак, двинулись вдоль улицы. Мрачные ветхие дома следили пустыми глазницами окон за двуногими, что редко забредали в эти места и всегда приносили с собой хаос и разрушение. Возможно поэтому, люди ощущали некую враждебность, витающую вокруг них, и постарались поскорее молча убраться восвояси.
Далее передвигаться, ко всеобщей досаде, пришлось крайне медленно. Прохождение намеченного маршрута весьма затрудняло отсутствие умных и заботливых приборов, а также наличие болтающейся на плече Ивана молодой особы. Судя по всему, Марта несколько восстановилась после специфической кормёжки и теперь горела истовым желанием утолить уже информационный голод.
– Мальчики, а где остальные члены вашего «экспедиционного корпуса»? Кстати, мне ваш проводник заказ подписался доставить. Я ему даже предоплату выдала. Надеюсь, Доку можно верить?
– Верить можно, но бессмысленно… Заказа не будет… У современных служб доставки с тем светом договора нет в наличии, – Иван, несмотря на грандиозную перестройку своего организма, уже успел запыхаться. Да оно и понятно: долгое отсутствие высококалорийной пищи при таком энергичном образе жизни и верблюда притомит и введет в крайнюю степень уныния. – Марта, нас осталось двое… Забудь ты про свои тряпки… Глянь лучше на дорогу… Вроде марево над поверхностью… – Иван развернулся, но движения не прекратил.
– Стойте, балбесы !! Это же Мираж.
– И что? Мираж – це картинка безобидная, вполне себе бытовая, – Джинн был слегка сконфужен своей оплошностью. Он только сейчас, внимательно присмотревшись, заметил, почти неразличимое человеческим глазом, мерцание утреннего тумана над поверхностью трассы.
– Мираж – это фатальная аномалия. Абсолютно не изученная, ввиду невозможности её исследовать. Человек или мутант, войдя в зону действия, назад уже не возвращается. Что с ним происходит – неизвестно, но сторонний наблюдатель фиксирует лишь его расплывчатое, дрожащее изображение, которое сохраняется около часа, а потом исчезает, – менторским тоном протараторил андроид.
– Да откуда мне это знать? Я ж в этой страшной сказке впервые, – виновато буркнул Джинн. – И всё то здесь куда-то безвозвратно пропадает. Куда идти то, следопыты глазастые?
– Рули налево. Через лес почапаем. Срежем заодно, – скомандовала Марта, поудобнее устраиваясь на плече своего носильщика. – Сусанин, зырь внимательнее там, а то уши оторву, – обворожительно улыбнулась девушка несколько оторопевшему от подобных слов Джинну.
– Где ты такого лексикона нахваталась? – Иван хоть и пытался экономить силы, но интерес к девушке пересиливал и чувство опасности, и усталость.
– Ван, я высокоразвитая самообучающаяся нейронная сеть. Изначальная словесная база весьма ограничена. Новую информацию черпаю из общения с местными сталкерами, а также из радиоперехвата их разговоров. Словесный запас пополняю из текстовых файлов трофейных наладонников. Если я вас чем-то обидела, то простите, пожалуйста. Я глупо выгляжу, да?
– Успокойся… Тебе всё идёт… Ты само очарование… – Иван хотел успокаивающе похлопать по бедру гиноида, но вовремя удержал руку. – К тому же я заметил, что в этих краях все на дикой смеси трасянки и суржика  ботают. Ну и жаргон щедро юзают.
Свернули с дороги в подлесок, который вскорости сменился вполне себе полноценным смешанным лесом. Передвигаться стало ещё труднее. Мало того, что теперь им мерещились коварные аномалии за каждым встречным кустом, так ещё и ноги постоянно проваливались в заросшие травой ямки и спотыкались о сухие ветки и корни деревьев. Порой даже приходилось обходить густые заросли в поисках более-менее приличного прохода. А в остальном, вокруг царила сплошная идиллия. Утренний туман постепенно истекал в небытие. Лишь местами в низинах висели фантасмагорические аэрозольные образования, формируемые то ли естественными причинами, то ли аномальными явлениями данной территории. Просыпались местные пернатые, оглашая зелёный массив бодрой утренней перекличкой. Время от времени попадались островки вполне себе адекватных, не вызывающих отвращения, туземных цветов. Мало того, беглецы в какой-то момент уперлись в густые заросли крупных голубых подснежников, правда уже на излете своего цветения. И всё равно, такое было крайне удивительно наблюдать в начале лета.
– Полна дивных чудес страна крайне пуганых идиотов, – буркнул Джинн, вопросительно обернувшись к Ивану.
– Что на меня уставился? Я не доктор. Марта, можно?
– Фигня вопрос. Локальная зона аномального климата. Не самый экзотический вариант. Вполне себе безобидный.
Аккуратно прошествовали через сказочную полянку. Неприятно было втаптывать этакую красоту в прошлогоднюю траву, зато облегчающее удовольствие доставила прохлада и нежное благоухание первоцветов, царствующий в этом законсервированном кусочке поздней весны.
Через некоторое время начали попадаться участки, заросшие молодым березняком и осинником со странно ровной поверхностью для естественного леса. Не то чтобы Иван озадачился этаким феноменом, но всё же Зона уже приучила его даже самые ничтожные несуразицы без внимания не оставлять. После нескольких минут раздумий до сталкера наконец дошло, что они шагают по бывшим колхозным полям. Брошенные людьми во времена местного апокалипсиса, пашни перестали плодоносить пшеницей и картофелем и были в конце концов захвачены дикой природой, со своим представлением о порядке и хаосе.
– Всё… Вроде оторвались… Ослику необходима передышка, – Иван присмотрел более-менее сухой и безобидный кусок земли под очередной берёзкой и аккуратно сгрузил андроида. Устало привалился к стволу. Масса девушки хоть и не превышала пятидесяти килограммов, но тащить упругое тело по пересечённой местности требовало немалых усилий. Мышцы словно налились свинцом, противно ныли.
«Влаги не хватает. Густая кровь просто не успевает выводить молочную кислоту. Да и энергию организму брать неоткуда. Он хоть и поражал в последнее время своими возможностями, но похоже фотосинтез ещё не освоил. Вот позеленеет кожа как у пришельцев, тогда и запануем. А так-то законы сохранения не обманешь, – констатировал сложившиеся обстоятельства Иван, завистливо наблюдая как Марта элегантно отправляет в свой соблазнительный ротик разнообразные листики местной флоры. В какой-то момент девушка заметила взгляд своего спасителя и смутилась. Даже краска румянца проявилась сквозь засохшую грязь на бледной коже.
– Я как корова, да? Противно выгляжу?
– Нормально всё. Восстанавливайся. Ты нам бодренькая нужна.
– Не комплексуй, Марта, – поддержал девушку Джинн. – Могу тебя утешить, в отличие от тебя, мы – потомки волосатых обезьян. В своём не так уж и далёком прошлом обитали на деревьях и также, не стесняясь и не брезгуя, тащили всяческую зелень себе в рот. Да и сейчас салатиками балуемся с превеликим удовольствием. Вон, кстати, примула весенняя растёт. Ван, и тебе советую вкусить травки, а то ты аж с лица спал после этой суеты. Если, конечно, переваришь.
– Джинн, тебе тоже её есть можно. Она чистая, я гарантирую.
– Ну тогда: «Да здравствует вегетарианство! Ура, товарищи!»
Жуя морщинистые как мятая бумага безвкусные листья первоцвета, заботливо подаваемые девушкой, Иван наслаждался минутной беспечностью. Сочная, полная влагой зелень казалось мгновенно усваивалась организмом, наполняя его новыми силами. Хорошо понимая, что это лишь иллюзия, обеспеченная гормонами мозга, Иван с удовольствием окунулся в нирвану совершенства и умиротворения.
– Настоящий пикник у обочины. Не хватает только шашлыка и бутылки винца марочного… Джинн, слышь, даже жук майский жужжит. Лепота.
– Мальчики, это не жук. Это мини-дрон.
– Да твою ж налево… Похоже это из нас шашлык сейчас делать будут. Как они в лесу-то высмотрели, ушлёпки озадаченные? – неизвестно кому задал бессмысленный вопрос Иван и в который уже раз стал пристраивать андроида на плече. – Куда?! Направление давай где есть шансы выжить.
– Курс прежний, строго на север. Там бывший офис колхоза. Если догонят, хотя бы есть вероятность отстреляться. Хотя…
– Не темни! Живо всё выкладывай!
– Их трое. Гроза если и выжил, то после тяжёлой травмы головы к марш-броскам по подобной местности не способен. Ручные гранатометы они все по мне отстреляли. Остались два подствольника у Стиляги и Ушана.
– У нас тридцать патронов в магазине. Ты уникальный снайпер. Я думаю, что в нынешней форме и сам норматив в кандидаты мастера спорта выполню как нефиг делать. Устроим засаду в здании и …
– Ван, ты что не понял? У них дрон с тепловизором. Визуальная и тепловизионная матрицы FLIR Lepton совмещены и гонят картинку на наладонник оператора. Там искусственный интеллект её обработает и нарисует нас, даже если мы укроемся в здании. Он тепловой след на поверхности способен отследить. Есть программа FLIP MSX, мультиспектральная динамическая визуализация, с её помощью на тепловизионные снимки в режиме реального времени наносятся детали высокой четкости в видимом свете. Нас просто грамотно окружат и накроют гранатами, не входя в зону поражения.
– Будем посмотреть, – угрюмо прошипел Иван.
Какое-то время молча продирались через дебри кустарника и мелкого ельника. Мерзко чавкала под ногами болотина, в которую ненароком напоролись не имея свободного времени для оценки и корректировки маршрута. Пару раз Марта предупреждала о сильных радиоактивных пятнах и тогда их приходилось обходить. Как она их чувствовала, никто даже и не интересовался. Иван предположил, что скорее всего, так же, как и люди чувствуют щекой инфракрасный спектр солнечного излучения. Наконец вывалились на дорогу. Сориентировались мгновенно, ибо прямо на пути обнаружили автобусную остановку. Довольно внушительное сооружение облицованное двухцветной керамической плиткой на фронтоне несло металлические буквы, слагающиеся в название села «Новошепеличи». Во многих российских городках до сих пор подобное считается чрезмерной роскошью. Но не это сейчас занимало мысли беглецов: их преследователи, словно издеваясь, повесили БПЛА  буквально в тридцати метрах над головами загоняемой дичи.
– Марта, а ведь они заигрались… Нас с Джинном за лохов держат, а тебя по ранению списали. Сама попробуешь или мне рискнуть? Только быстро, пока не прочухали.
– Ствол хорошо пристрелян?
– Не гарантирую. Не стреляли мы в тире, сама понимаешь.
– Ну тогда, если что, не обессудь, милый.
– Понимаю. Но выбора нет.
– Джинн, переводчик огня на одиночный. Дай ствол! Ван опусти меня!
Силиконовая девушка действовала четко, как механизм, хотя по сути своей им и являлась. Едва Иван посадил её на дорогу, как она, не мешкая, навела в их сторону ствол автомата. Раздался одиночный хлесткий выстрел. Друзья ещё ничего не поняли, а Марта развернулась и произвела две короткие скупые очереди в едва заметную на фоне неба мишень. До сих пор не пришедшие в себя беглецы, всё же сумели рассмотреть, как повреждённый дрон по замысловатой траектории нашёл свой конечный паркинг в густых ветвях старой осины.
– Я не слышу аплодисментов. Кстати, можно и в щёчку поцеловать, – девушка кокетливо улыбалась, протягивая Ивану автомат.
– Ты в нас-то зачем пальнула, кукла чумазая? – Джинн перехватил оружие. – Но в целом я впечатлён.
– Да ствол она по остановке пристреливала. Плитку выбрала и… – Иван поднял Марту на плечо, мимолётом скользнув губами по её щеке. – Эх, всё одно от бандюков не оторваться. Времени в болоте потеряли много. Если у них есть ещё один тепловизор… Дорога еще холодная… следы увидят.
– Ван, ты не гонишь? Как они увидят след? Мы же не босиком шлындаем, – Джинн пытался отогнать безнадёгу.
– Человек уплотняет листву и верхний слой почвы своим весом. Теплопроводность таких участков увеличивается. Вблизи через прибор контраст увидеть очень даже реально.
– Да может у них и нет такого тепловизора, а ты нагнетаешь.
– Он у них есть. Монокуляр. Я видела. Модель не определила, был в футляре. Но похоже тактический. К счастью, велика вероятность, что с планшетом нет коммуникации.
– Значит будем посмотреть. В помещении хотя бы не отследят.
Из последних сил группа рвалась к зданию правления колхоза, понимая, что преследователи даже без всякого тепловизора, логически просчитают маршрут беглецов.
Наконец искомое строение предстало перед глазами троицы во всём своём былом великолепии. В более спокойной обстановке можно было бы повосхищаться крутизной трёх белёных арок и высокими решётчатыми окнами, которые более подходили дворянской усадьбе нежели сельскому административному зданию. Путешественники возможно даже сделали бы несколько селфи на фоне этакого архитектурного излишества времён победившего социализма. Но нынешние обстоятельства диктовали иной стиль и алгоритм поведения. Необходимо было хотя бы поверхностно изучить развалины, которые должны стать их неприступным форпостом, способным отразить атаку разъярённых наёмников.
– Ван, обойдём по периметру?
– Некогда, Джинн… Давай через дверь. Я уже спиной их чувствую. Нам бы внутри успеть осмотреться…
Высокие двухстворчатые деревянные двери были заботливо кем-то прикрыты. Оно и понятно, местные бродяги в основном бережно относились к жалким остаткам инфраструктуры. Делали они это, естественно, не из-за морально-нравственных побуждений, а преследуя сугубо эгоистические цели.
Джинн вложил слишком большую силу в рывок, справедливо рассчитывая встретить нешуточное сопротивление заржавевших навесов, но дверь распахнулась на удивление легко и он едва не упёрся носом в странный предмет, висящий в полутора метрах над полом. Жёлтоватого цвета сферообразный объект размером с грецкий орех вел себя нестабильно, непрерывно менял свою форму от идеально выверенного шара до веретенообразной конфигурации. Иногда по его поверхности пробегала едва заметная глазу рябь.
– Вот же… Задолбали эти сюрпризы за дверью. Ну сколько можно? – Джинн растерянно оглянулся. – Ван, что будем делать?
– Джинни, это воздушный гравиконцентрат. Он пока не активирован и, соответственно, безопасен, – Марта уже успела развернуть своего носильщика и оценить ситуацию. – На карачках проползай под ним. Только не зацепи, а то…
Иван даже не обратил внимание на ненормативное словечко, вырвавшееся из уст юной леди, похоже, нервы у андроида всё же были не железные. Вползли, как паровозный состав, «вагон за вагоном» в полуразрушенный коридор. Последней на локтях самостоятельно передвигалась Марта. Ван с Джинном посмотрели на девушку, на шарик пульсирующий над ней, переглянулись и одновременно воскликнули: «Растяжка!» Куда там радости Архимеда по поводу открытия закона выталкивания твердых тел из жидких сред, здесь речь шла о выживании, а не о расположении какого-то царька, озабоченного подлинностью заявленного металла своей короны.
– Марта, если доской по шарику долбануть, активируется?
– Однозначно. Молодцы конечно, но у нас нет времени верёвку искать, – девушка уже давно всё просчитала.
– Джинн, кинь мне мешок! Найди доску подлиннее! Только Марту сначала оттащи подальше.
Из рюкзака живенько была извлечена рыболовная леска и аккуратно прикреплена к дверной ручке. Другой конец Иван примотал к доске от сломанного шкафа, что в мгновение ока Джинн извлёк из кучи всевозможного хлама. Самым трудным, скорее крайне опасным, оказалось установить доску-детонатор в неустойчивое равновесие, не уронив её случайно на импровизированную мину-ловушку. Но справились и с этим.
Осмотр былого офиса коллективного хозяйства сократили до минимума. Все комнаты имели один и тот же вид грандиозной помойки. Неидентифицируемый мусор, полуразвалившаяся мебель, пустые упаковки от сухпайков и множество сигаретных окурков разной стадии свежести. Цепанула глаза чудом сохранившаяся табличка с портретом В.И.Ленина на пыльной стене: «Здесь работает комсомольско-молодежный коллектив. Руководитель – Лисова Л.И. Группкомсорг – Антоненко С.» Данный артефакт советского прошлого забавно диссонировал с соседним стендом «До ваших послуг» с картинками расфуфыренных красоток из журнала модной одежды. Хотя почему «диссонировал»? Красивый внешний вид строителей социализма никак не входил в противоречие с тогдашней идеологией. Естественно, до той грани, пока шарм женской красоты не переступал порог буржуазной пошлости.
После беглой инспекции всех помещений, остановились на крайнем, расположенном в торце здания. Решающим обстоятельством явилось наличие двух выходов и окон, наполовину заложенных старым кирпичом. Большого доверия подобная защита не внушала, так как цементный раствор отсутствовал, как наличие мяса в дешёвых современных сосисках, но и это всё же являлось лучшей защитой нежели пыльные осколки стёкол. Несколько узких щелей позволяли следить за площадкой перед входом, а при необходимости и стрельнуть по оппоненту из имеющегося оружия.
– Милый, не маячь перед амбразурой. У них тепловизор.
– А тебе значит можно?
– Не спорь со мной. Я температуру внешних покровов опустила до уровня окружающей среды. Но ты прав, всё же принеси вон тот кусок стекла. Стекло отражает инфракрасное излучение. Как зеркало, – Марта удобно устроилась на старом канцелярском стуле, всем своим видом олицетворяя молодую сексапильную секретаршу, в перерыве между перекладыванием деловой переписки, подглядывающей в окно за своими сослуживцами. – Ага! Вижу, вижу! Нюхач крадётся прямо к центральному входу. Он что, кретин или бессмертным себя возомнил?
– На него всё косяки повесили. Выбора нет. Ну и вмазался каким-нибудь стимулятором, от которого крышу сносит, – Иван завистливо поглядывал снизу на Марту, сам не рискуя засветиться в окошке. – Он – наживка. Остальные сейчас нас высматривают. Пальнём по придурку, они сразу же накроют из поствольников.
– Понимаю. Всё, он ушёл из поля зрения. Джинни, автомат дай! И уходи в дальний угол за сейф. Нет смысла кучковаться, – Марта притянула к себе Ивана и их губы слились в долгом нежном поцелуе, обещающем нечто чарующее в иных обстоятельствах.
– Похоже он через окно… Повезло придурку. Ладно, я его встречу в коридоре. А ты гаси оставшихся, когда дернутся, – Иван с большим усилием оторвался от девушки, сбросил с себя лишнюю одежду и достал нож. – Бывай, Джинн!
В коридоре царил полумрак. Поток света хоть и проникал через проломленные потолок и крышу, но солнце еще не достигло той точки над горизонтом, чтобы осветить своим лучами эти развалины былой цивилизации. Мягко и плавно передвигаясь, местами ползком, дабы не быть обнаруженным в монокуляр через лишённые стекол окна, Иван достиг предполагаемой точки рандеву. И он не ошибся в своих расчётах.
Нюхач перемещался грамотно, профессионально. Боевой стимулятор безусловно вывел навыки наёмника на максимальный уровень и давал ему неоспоримое преимущество перед обычным противником. Вот только на этот раз перед Нюхачом оказался соперник прокаченный самой Зоной. Нет, не мутант, человек, но человек который все эволюционные возможности своего организма мог разогнать до верхнего предела легким усилием воли. Бандит, естественно, этого не знал, поэтому и совершил непростительную ошибку, попросту недооценив противника. Всё-таки химия, давая физические преимущества, интеллекта не прибавляет. Да и фактор случайности порой играет решающую роль.
Так получилось, что жалкий кусок битого стекла решил исход поединка. В его отражении Иван разглядел ощетинившегося оружейным стволом Нюхача и в удобный момент бросил маленький кусок штукатурки в смежную комнату через проём, в который ранее не рискнул бы попасть. От зашуршавшего мусора, как по условному сигналу, включился алгоритм, который был заложен в солдата пожалуй ещё в учебной части. Боевик выхватил из подсумка ручную гранату и швырнул её в потенциально опасное помещение, отскочил в укрытие и после глухого хлопка, даже не дожидаясь когда осядет пыль, ворвался в дверной проём, поливать все углы из автомата. Моментально, словно от упавшей ничтожной пластинки домино, в игру включились все задействованные в ней игроки: заполошно застучали автоматические винтовки штурмующих, видимо Стиляга с Ушаном не выдержали и бросились на подмогу разведчику, пытаясь бесприцельным огнём по окнам вжать обороняющих в пол. Четко отработала короткой очередью Марта. Зло фыркнул подствольник одного из бандитов, огрызаясь на дерзость гиноида. Ну и Иван метнулся, словно кобра в прыжке, на спину своего противника. Время сжалось в комок, вмещая в себе хаос движений и высвобождаемую немалую массу энергии.
Удар ножа в шею наёмника пришелся вскользь, что было вполне объяснимо: какими бы  новыми возможностями не обладало тело нападавшего, но во время полёта его оппонент умудрился изменить местоположение. В результате столкновения противники рухнули на груду хлама и покатились по комнате, круша всё, что попадалось на их пути, словно безумный торнадо. Оружие оба утратили ещё в момент падения, и началась грязная свалка двух озверелых мужиков за возможность элементарно дышать на этой планете. Подняться на ноги никто даже не помышлял, так как для этого необходимо было задействовать хотя бы одну руку, а когда тебя пытаются придушить или ткнуть пальцем в глаза, тут и двух-то рук маловато. Вот и возились соперники в мусоре, пыхтя и рыча от усердия. Это лишь в кино обмениваются сериями красивых ударов и эффектными бросками. Реальный поединок – это даже не бои по версии  MMA , здесь нет ограничений и поэтому идет блокировка рук противника, которые постоянно тянутся к горлу и лицу смертельного врага. Вот и сейчас Иван судорожно сжимал пальцы Нюхача, пытаясь вывернуть суставы. Волею случая он оказался сверху, и в иной ситуации мог бы просто вымотать соперника, но времени не было, если Стиляга или Ушан заглянут на вечеринку, то подведут итоги в секунду и, естественно, в пользу сотоварища. Поэтому сталкер сымитировал рывок в одном направлении, а когда наёмник вложил все силы в сопротивление, резко отвел его руку в сторону в ударил головой в нос. Не будь бандит под воздействием стимулятора, такая травма могла бы решить исход поединка, но находившемуся в состоянии боевой машины, это лишь вбросило дополнительную порцию адреналина в кровеносную систему. Нюхач изловчился и ударил Ивана пяткой в подколенную ямку ноги, прямо в нервный узел и тут же взорвался мышечным усилием, скидывая противника мощным вращением тела. Теперь уже он нависал своей окровавленной мордой над соперником. Чем бы всё закончилось, так и осталось невыясненным, потому как Нюхач вдруг обмяк и завалился на Ивана безжизненной куклой.
– Выбирайся живее… разлёгся он, понимаешь, – дрожащий голос Джинна вливался в уши словно животворящий елей, хотя он сам, с автоматом Нюхача в руке, ну никак не походил на святошу.
– Что с Мартой? Зачем её бросил? – прохрипел спасённый.
– А чем я помогу без оружия?
– Давай обратно! Теперь у тебя ствол.
– Уверен?
– Быстрее! Только не светись!
Иван поверхностно обыскал наёмника, но лишь малогабаритный пистолет  оказался его добычей. Даже без запасной обоймы. Очевидно арсенал у группы охотников за головами истощился в процессе странствий по здешнему заповеднику. Что и немудрено.
«Генеральское оружие… Оригинал, с алюминиевой рукояткой. Легче ТТ и ПМ почти в два раза. Тем не менее, пули со стальным сердечником пробивают бронежилеты первого класса защиты. Правда у пули слабое останавливающее действие, но при длительных переходах малая масса нивелирует этот недостаток. К тому же, это всего лишь последний аргумент в дебатах о том, кто уйдёт в мир иной, а кто останется жить с королевой,» – Иван прокрутил в памяти информацию о довольно таки раритетном оружии, передернул затвор и снял пистолет с предохранителя. Притаился возле небольшого коридора у центрального входа. В этом месте сходились проходы с обоих крыльев здания и здесь же наличествовал чёрный выход. Суетиться было нерезонно, многое решал фактор обнаружения противника. Точнее, решал всё. Скоротечный бой в жилом строении, это не шахматы, здесь чаще всего побеждает не тот, кто сделает первый ход, а тот, кто грамотно отреагирует на ход противника.
Ждать долго не пришлось. За стеной раздался спокойный голос:
– Эй, Резвый, ты здесь? В прятки играть будем или пообщаемся как мужчины? Неужели сдрейфишь?
Стиляга тоже хорошо знал тактику подобных поединков, он занял позицию не простреливаемую ни с какого направления. А вот сам имел, в случае необходимости, возможность манёвра в любую из сторон. Гранат он не опасался, зная, что у осаждённых их в наличии нет, а на случай возможной попытки противника атаковать, был объективно уверен в своём полном превосходстве.
– Резвый, а я ведь твою резиновую подружку укокошил. Ты хоть успел с ней того этого? Гы, гы…
Что-то оборвалось в сердце Ивана, как в той, уже далёкой, жизни, когда пьяный сельский недоумок походя сломал малую сосенку, что он заботливо посадил у своего дома. Разом всё словно посерело вокруг, мир лишился запахов и цвета.
– Так чего, мужичок, подождем, пока твоего товарища Ушан на куски покромсает? Что притих? Страшно? И это правильно.
Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы раскусить азбучную уловку бандита: он дразнит своего противника, пытается вывести его из себя, чтобы тот совершил критическую, непоправимую ошибку.
– Здесь я. Заходи, урод. Или боишься прикид запачкать?
– Нет. Давай на свежем воздухе… Дружеский поединок на ножах. Глаза в глаза. Всё по-честному.
– Хорошо. Подходи к двери. Только для разогрева поиграем в ковбоев. Ты же любишь стрелять, красавчик? – Иван устало вышел в коридор, поставил пистолет на предохранитель и засунул его в нагрудный карман. – Я готов! Встречай! – громко обозначил он себя в пространстве.
Сталкер краем глаза ещё успел разглядеть, как в приоткрывшуюся дверь влетает наступательная граната, как натянувшаяся струной леска увлекает доску в роковое падение, а мышцы ног уже вышвырнули его в длинном прыжке из опасной зоны в боковой коридор. Бешено кувыркаясь по грязному полу, гася кинетическую энергию тела, Иван услышал оглушительный звук схлопывания пространства. Гравитационная ловушка сработала штатно. И всё же сталкер не позволил себе беспечности, извлёк пистолет и, сняв его с предохранителя, выскочил в окно. Дернулся стволом по короткой дуге, ища в прицеле оружия потенциально затаившегося противника. Всё было чисто. Ну не мог бандит за считанные секунды найти скрытое убежище. Не было у него подобной возможности.
Крадучись вдоль стены, Иван приблизился к центральному входу. Точнее к тому, что от последнего осталось. Хотя правильнее будет сказать, что от него ничего не осталось. В воздухе висел раскалённый сияющий шар размером с арбуз, на который практически было невозможно смотреть. Он словно яркая галогенная лампа высветил внутренности здания, которое, на свою беду, дало укрытие беглецам. Высветил как в хорошей операционной, хоть кирпичные крошки на полу подсчитывай, что валялись в изобилии после локальной катастрофы. А вот непосредственно вокруг маленького солнышка абсолютно ничего не осталось почти в двухметровом радиусе пространства. Даже грунт был выбран неестественной силой по идеально ровной сферической поверхности. В ушах ещё гудело от объёмного взрыва, тем не менее сталкер с трудом, но слышал непрекращающийся треск. Это осыпающаяся от невыносимой жары штукатурка фасада, попадая в область мощной гравитации, стремительно ударялась о сколапсировавшуюся массу вещества и тут же поглощалась ею. Полусгнившая рама окна, ближайшего к эпицентру этого безобразия, лениво горела, отвратно воняя старой краской. Удивительно, что стены и крыша не рухнули, но, скорее всего, рывок силового поля был до того стремителен и обладал такой мощью, что весь массив кирпично-бетонной кладки просто не успел его прочувствовать. Точно так же остается целым стакан с водой, если резко выдернуть из-под него скатерть, а вот ежели неуклюже скатёрку потянуть… Так и здесь, схлопнувшееся пространство мгновенно утрамбовало в себя и землю, и кирпичи, и гранату, и притаившегося за стеной наёмника, испарив моментально жидкость и сплавив всё в единый комок лавы, оставив в корпусе здания шарообразную дыру, как в твердом сыре Маасдам.
– Вот это ты отжёг! Мама, не горюй! – из коридора появился весь перепачканный Джинн, держа автомат наизготовку. – Я так понимаю, Стиляга дёрнул за верёвочку, дверь и открылась?
– Ты не охренел!? Сгинь за угол! Ушан где-то рядом… Этот не отстанет.
– Всё пучком. Марта его на подходе первой очередью положила. Так что наши победили, можно пить трофейное баварское пиво.
– А мне Стиляга сказал, что он тебя шукает… Хотя понятно, блефовал, раздёргивал меня…
Из стены неожиданно вывалился кирпич и булькнул в гравиконцентрат, вызвав акустический удар по перепонкам наблюдателей.
– Ну ни чо себе апельсин надулся от обиды! А он не радиоактивен? Может там термояд фигачит, как на Солнце? – Вдруг обеспокоился Джинн. – Хотя нам бы уже поплохело. Скорее всего, просто вещество разогрелось от сжатия. Какая же там плотность? Странно, что гравитационное поле не вырывается за пределы определённой зоны…Тебе, что, не интересно? Чего кислый такой?
– Пойдём к Марте. Как же так… Как её?... Пуля? Граната? Джинн, ну как же так! – Иван с перекошенным от внутренней боли лицом, полез в помещение через разбитое окно, прорезая одежду осколками разбитого стекла и не обращая на это внимания.
– Какая пуля? Чего ты бредишь? – Джинн смотрел на него растерянно, даже с опаской. – Ты ни во что не вляпался, пока в войнушку играл?
– Наёмник сказал, что … – страшное слово не хотело вырываться из уст опустошённого горем Сталкера.
– Вот ты о чём! Да жива она! По крайней мере, меня матом обложила очень даже бодренько. Послала… тебя спасать. И вообще, достали вы меня своей дебильной заботой друг о друге. Бегай туда-сюда, как мышь от двух озабоченных кошек. «Фигаро здесь, Фигаро там…» Фу, извращенцы…
Иван не стал дослушивать наиграно-оскорблённый монолог друга, а, сбросив с себя оцепенение от полученной информации, как на крыльях помчался к девушке.
Он застал её озабоченно приводящей в порядок свой внешний вид, который реально требовал немедленно приложить к себе хоть малую толику усилий. В волосах юной воительницы застряли клочья неведомого мусора, а комбинезон был щедро усыпан штукатуркой и рыжей пылью.
– А я уже невзначай подумала, что ты про меня позабыл? Жду тут в полном одиночестве, слезы девичьи ручьями лью, – улыбнулась Марта, пытаясь скрыть реальные слезинки на глазах от радости видеть Ивана живым и здоровым.
Сталкер, не говоря ни слова, подхватил девушку на руки и расцеловал её растерянное личико, ощущая на губах солёную влагу вперемешку с кирпичной пылью.
– Мужчина, вы меня вгоняете в краску. Мы с вами едва знакомы, а вы такое уже себе позволяете, – в бархатном голосе Марты переливалась целая гамма интонаций: от ненаигранного смущения юной девы до удовлетворенного мурлыкания женщины, довольной своей победой.
– Я волновался просто… когда гранатами пальнули… – Иван почувствовал себя несколько сконфуженным от такого бурного проявления своих чувств. – Промазали, к счастью.
– Ну что ты. Попали, конечно. Только я успела под вот этот стол юркнуть.
Иван только сейчас обратил внимание, что помещение свой вид изменило отнюдь не в лучшую сторону: стены получили дополнительные выбоины, а в мебельном хламе, включая пресловутый канцелярский стол, торчали острые металлические осколки от метательного снаряда.
– Ах, какая сентиментальная картина: «Мужественный герой держит в страстных объятиях спасённую от злобного дракона юную принцессу», – появившийся в дверном проёме Джинн, нарушил идиллию чувств, что переполняли гиноида и сталкера. – Мне это напоминает дешёвый голливудский боевичок, где герои целуются над ещё теплым трупом совместно умерщвлённого злодея.
– Джинн, ну какой же ты всё-таки пошляк.
– Да дурак он просто. Вот нога заживёт, я ему хвост на автоматный шомпол накручу.
– И я вам желаю всяческого добра и здоровья, милая девушка. Но вот не пора ли вам спуститься на бренную землю? Дело в том, что тело Нюхача исчезло. То ли сам ушёл, то ли… Чем это грозит?
– Ну вы и … Рассказывайте. Только кратко, – в мгновении ока из юной Джульетты, как из куколки,  вылупилась грозная амазонка. Голос стал металлическим и механическим, а движения утратили грациозность и приобрели строгую рациональность.
Выслушав сжатый до существительных и глаголов отчёт, Марта лишь укоризнённо посмотрела на друзей.
– Ван, загружай меня! Джинни, смотри в оба глаза. Возможно контуженный Гроза всё же подтянулся. Или Нюхач сам очухался. Тогда он за оружием пойдёт. Снарягу они на подходе к зданию сгрузили, чтобы налегке быть, – очутившись на плече Ивана, девушка плотно обхватила его за ремень, чтобы облегчить сталкеру передвижение. – Да давай через окно, напрямую!
Иван в который раз удивился, с какой стремительностью Марта меняла лексику и стилистику общения. Разумом-то он понимал – это временное явление, просто у гиноида сказывается недостаток вербальной коммуникации, что выражается в частоте и несколько шокирующей резкости переходов на различные формы общения. С другой стороны, в этом была некая изюминка, которая цепляла внимание и придавала девушке определённую пикантность.
Двигались осторожно, но максимально быстро. И зависело это не только от сложности пути: Джинну пришлось тащить теперь уже два автомата и вещмешок, а Ивану порой казалось, что масса гиноида увеличилась на пару десятков килограмм. Естественно, он понимал, что Марта не пополнела ни на грамм, просто его силёнки катастрофически заканчивались.
На тело Ушана вышли безошибочно. И это было предсказуемо: андроид точно знал его местоположение и легко проложил нужный маршрут. Само собой, Нюхач осуществить подобное не мог, ибо в момент перестрелки героическим штурмом брал здание и не видел своих сотоварищей. В результате, тело главаря мародёрству подвержено не было и полностью сохранило на себе амуницию и боекомплект. Собственно говоря, Ушан так и не успел ничего понять. Судя по пулевым отверстиям, он получил два попадания в бронежилет, которые хоть и лишили его боеспособности и парализовали от боли, но фатальными не были. А вот точку в буквальном и переносном смысле поставила пуля, попавшая в голову.
Правда друзья это ни обсуждать, ни анализировать не собирались, не до того им было в данной ситуации. Ни мало не брезгуя, Джинн споро отцепил пластиковую флягу от пояса погибшего наёмника и, ловко отвинтив колпачок, стал жадно пить её содержимое.
Иван, бесцеремонно сгрузив свою поклажу, дернул его за рукав:
– Комрад, меру-то знай… Тут очередь толпится жаждущих…
Вода, самый вкусный напиток на планете, живительным потоком вливалась в измученный жаждой организм. Понимая, что без всяческих усилий способен опустошить всю флягу, Иван с превеликим трудом оторвался от горлышка.
– Марта, твоя череда…
– Мальчики, допивайте. Я не хочу.
– Кончай ломаться. Это не самогонка. Глотни, быстрее в строй встанешь.
Девушка манерно, с изысканной грацией дворянки, сделала несколько мелких глотков и протянула флягу Джинну. Не вступая в долгие споры, друзья допили остатки нектара и только после этого занялись трофеями. Живо освободили бывшего наёмника от теперь уже не нужных ему походной аптечки, датчиков и карманного персонального компьютера. Пара припасённых воякой энергетических батончиков была проглочена в мгновение ока чуть ли не вместе с металлизированной упаковкой. Споро рассовали по клапанам разгрузок гранаты и запасные магазины. Джинн обвесился тремя автоматами словно пресловутый Рэмбо.
– Дружище, ты не боишься, что жаба тебя таки задавит в прямом смысле этого избитого выражения? Бросай свой АКМ, куда нам столько. Там и патронов-то почти не осталось. И рожок бросай. У них все стволы под 5,45 заточены. Унификация оружия… Профи, что тут скажешь.
– Мальчики, пошевеливайтесь, – Марта шустро щелкала своим изящным пальчиком по сенсорному экрану трофейного наладонника. – Я отследила их маршрут по навигатору. Джинни, держи монокуляр. Только не тискай кнопки, я уже всё настроила. Тёплое пятно будет выделяться на общем фоне. Как увидишь, дашь знать. Под ноги не забывай смотреть.
– Не дурак, всё понял, тётенька учитель.
– Тогда двигай ножками вперёд, смышлёный пионер.
И опять перед глазами Ивана маячила, примятая берцами впередиидущего, густая трава, а по лицу то и дело больно стебали тонкие ветви подлеска, через который троица медленно продиралась, следуя указаниям молодой особы. Почему-то сталкер не опасался встречи с оставшимся в живых бандитом, здраво полагая, что Нюхачу сейчас в разы труднее и страшнее. Остаться одному без оружия и снаряжения в Зоне – это развлечение лишь для особо искушённых мазохистов. Спасением наёмника являлись исключительно вещмешки, припрятанные где-то возле дороги. Вот только выходить ему на них придётся в обход, по незнакомому маршруту, опасаясь аномалий и своих врагов.
Джинн поднял руку со сжатым кулаком и Иван замер. Увидев следующий условный сигнал «стоп», облегчённо опустил андроида на землю. Подбежал к другу, стараясь делать это бесшумно и плавно. В данный момент он был благодарен наличию обильных зарослей неидентифицируемого кустарника, за которым на малом пространстве можно было упрятать не только двух бродяг, но и пожалуй целую роту диверсантов.
Товарищ молча указал рукой в сторону остова практически полностью развалившегося грузовика. Отсутствовали не только двигатель и передние колёса, но даже капот и иные элементы конструкции были похищены мародёрами. Кабина насквозь проржавела и наводила унылую грусть своими пустыми оконными проёмами. Две задние пары колёс грузовика вросли в землю по самые оси. Его распахнутые во все стороны борта практически утратили доски ограждения, ибо последние сгнили буквально в труху и держались лишь благодаря скрепляющим их «шпагатов» вьюнка. Прямо на дощатом настиле кузова произрастали берёзовые побеги, делая данную инсталляцию похожей на сцену передвижного театра. Казалось, что вот-вот на неё поднимется певица в роскошном сарафане и кокошнике, затянет голосисто «Соловей, мой соловей…» Но режиссер запланировал совсем иное представление и на фоне данного пейзажа далеко не мирную сценку разыгрывали два профессиональных наёмника. Гроза стоял угрюмо насупившись, словно оправдывая своё погоняло, а его партнёр что-то ласково ему втолковывал, уговаривал, будто бы малого упрямого ребёнка.
– Ван, у меня какая-то фигня с монитором… – недоумённо прошептал Джинн. – Гроза практически сливается с окружающим фоном. У него что, стелс-маскировка навороченная? Никогда о подобном нигде не читал.
– Дай-ка я сама посмотрю, – Иван услышал сзади шёпот Марты и одновременно почувствовал приличный толчок острым локтем в многострадальный бок. – Вот только попробуй меня ещё раз одну бросить, без ужина оставлю.
Рукой, измазанной зелёным соком разнотравья, гиноид перехватила монокуляр и мельком в него взглянула.
– Всё, Грозы больше нет. Угодил в пси-аномалию. Перешёл в разряд зомби. Как он ещё Нюхача терпит? Удивительная сила воли!
Словно подсознательно восприняв невольный сглаз андроида, боевик вдруг скинул с плеча руку Нюхача, который пытался снять с него автомат, и толкнул последнего от себя в сторону со звериной силой. Пролетев метра три над землёй, словно подушка из куриного пуха, наёмник приземлился в кустарник. Заполошно вскочил, путаясь и оскальзываясь на тонких прутьях, сделал попытку нырнуть в густой подлесок.
Безжалостная автоматная очередь практически в упор пресекла жалкую безнадёжную попытку бегства. Безжизненным кулем рухнул Нюхач в густую траву негостеприимной Зоны, так и не ухватив свой жирный куш в этой жизни. Гроза по вбитым в подкорку алгоритмам покрутил головой и стволом во все стороны, достаточно резво для зомби сменил позицию и замер, держа палец возле спускового крючка. Правда через минуту его тело обмякло, словно перегретый на солнце пластилин, он понуро выпрямился и побрёл не разбирая дороги в направлении Чернобыльской АЭС, точнее того, что осталось от некогда гордости атомной энергетики СССР.
Иван снял автомат с предохранителя и взял удаляющую мишень на мушку.
– Не надо, – нежная ладошка девушки твёрдо легла на прицельную планку. – Он принадлежит Зоне и нас не трогает. И мы его не тронем.
Мешки со снаряжением и продовольствием друзья без особого труда обнаружили под грузовиком. Как в подобных случаях и бывает, они не испытывали особой радости ни от обретенных сокровищ, ни от  победы над врагом, лишь некое облегчение и навалившаяся разом усталость. Никакой эйфории, просто судьба ещё раз позволила им выстоять в вечной схватке за жизнь, доказать своё право на существование. В конце концов, всё в этом мире элементарно до неприличия.



Глава 7

Вокзал


Заканчивались вторые сутки после эпической схватки с бандой наёмников. Марта практически восстановила работоспособность повреждённой ноги и лишь некая медлительность в передвижении по трудным участкам говорила о её былом тяжёлом ранении. Столь высокая скорость регенерации организма в иных условиях поразила бы друзей, но удивляться подобным пустякам в краю нескончаемых чудес и аномалий было бы довольно глупо. Да и некогда им было изумляться, любая экспедиция – это нескончаемый труд, а в этих землях – это труд возведенный в немалую степень.
Наконец-то группа усталых скитальцев практически вплотную подошла к границе, отделяющей Зону отчуждения от Большой земли. К старому руслу реки они вышли уже на закате. Марта уверяла, что в данной локации имеется отличное укрытие, способное защитить людей от ночных кошмаров Зоны, столь изобретательной на всякие пакости. Ну а для хомо сапиенсов ещё с древнейших пещерных времён уютная и безопасная норка для ночлега – это один из важнейших жизненных приоритетов. Однако последний отрезок пути дался путникам довольно тяжело. С одной стороны, коварных аномалий стало значительно меньше, но с другой, рельеф местности заметно усложнился. Сплошные заросли кустарника чередовались с вязкой болотистой почвой, которая местами засасывала ноги по колено, словно Зона всеми своими силами пыталась удержать людей на своей территории. Создавалось стойкое ощущение, что неведомый разум ещё не наигрался вволю с новыми забавными зверушками, не потерял к ним нездоровый интерес. А тут ещё буквально с неба свалилась новая напасть: путников атаковало полчище комарья и зловредной мошки. Баллончик с репеллентом уже давно был использован до последней капли вонючей химической смеси, а насекомые угомониться даже не собирались. Отмахиваясь, отплёвываясь, кроя всю эту легкокрылую нечисть замысловатыми нецензурными словосочетаниями, группа медленно пробиралась к реке.
– Марта, сколько мне ещё в качестве вынужденного донора пребывать? – Джинн отвесил себе очередную оплеуху и с отвращением осмотрел грязное мокрое пятно на ладони, которое осталось от очередного крылатого минивампира. – Я понимаю, что Ван под анальгетиками влюблённости, его хоть по острым гвоздям дефилировать заставь, всё одно глупо лыбиться будет. Ну а тебя, естественно, эти мелкие гадёныши категорически дырявить не хотят, видать хоботки обломать бояться. Моей-то многострадальной шкурке докедова страдать?!
– Я не виновата, что они меня не кусают! Вот зачем ты опять обзываешься? – девушка буквально вспыхнула от обиды. Её щеки покрылись румянцем, а глаза увлажнились. – Ну не человек я как вы, и что?
– Не, точно, два сапога – пара. У обоих временное помутнение разума. Ладно Ван – биологическая, несовершенная во всех отношениях особь, ему простительно. Но тут то мы имеем высокоразвитый искусственный интеллект, а ведёт он себя как истеричная гимназистка. Шутка это была. Шутка. Дошло, силиконовая?
– А что такое гимназистка? Это хорошая девушка или нет? Я действительно вела себя сейчас по-женски? – закидала Марта вопросами, ошарашенного таким поворотом разговора Джинна.
– Вот кто меня за язык-то тянул!? – показушно возопил бедолага, но дал необходимые пояснения, понимая, что подобная девушка, пока не получит ответы на свои вопросы, от него не отстанет. – Марта, ты бы Интернет пошерстила. Там столько всяких видосов... Куча блогеров на подобные темы контент безостановочно генерируют. Только смотреть поспевай.
– Ты думай, что советуешь! – возмутился Иван данной рекомендации. – СМИ сейчас конкретных дебилок формируют, так сказать, реальных пацанок. Или кукол Барби безмозглых. Марта, не слушай этого ворчуна, ты и так само совершенство.
– Спасибо, Ван, – девушка зарделась от смущения, бросив на сталкера взор, полный нежности и благодарности за озвученный комплимент. – Джинн, разве ты не в курсе, что Интернет здесь урезанный? Доступны лишь служебные серверы, не связанные с глобальной «паутиной». Наверное человечество опасается Зоны, возможности массовой кибератаки с нашей стороны. Вот поэтому мне доступна информация лишь случайно занесённая сюда на электронных носителях. Кроме того, я ещё много уцелевших книг прочитала в заброшенных квартирах Чернобыля и Припяти. Я молодец, правда, Ван?
– Я восхищен. В подобных условиях получить столько знаний. Ты умница!
– А ещё комсомолка, спортсменка и просто красавица! – истерично возопил Джинн. –Господи, за что мне это наказание? Да пусть меня лучше комары загрызут, чем слушать это розовое сюсюканье!
Но всему приходит конец, и в какой-то момент взору усталых путников предстало загадочное сооружение на реке, пришвартованное к берегу стальными тросами.
Три отдельных строения, каждое пяти метров в длину, покоились на воде под единой крышей из жести, выкрашенной в ярко-зелёный цвет. Над средним блоком возвышался второй этаж, своей архитектурной конструкцией полностью повторявший нижних собратьев. Этакие четверо однояйцовых близнецов. У каждого имелось по четыре окошка, разделённых посередине наполовину остеклённой филенчатой дверью. Стены из винтажной вагонки были тщательно покрыты парадной белой краской. Пять секций ограждения из металлической сетки являлись своеобразным забором, ограждающим палубу плавсредства от водной глади. Возвышавшийся над остальными строениями собрат, лишь немногим отличался от остальных. Он был украшен определёнными символами власти: по углам висели старорежимные громкоговорители, а посередине постройки над входной дверью находилась вывеска, где официальным строгим шрифтом было начертано слово «Псков». Несомненно, проектировщики поработали на совесть, ансамбль оказался спроектирован на удивление симметрично и весьма гармонично вписывался в окружающий пейзаж.
– Не понял. Это что за балаган?
– Это дебаркадер. Служебное назначение данной конструкции – речной вокзал. Сотни раз мимо него проходил, а так и не удосужился ни разу на борт подняться, – Иван задумчиво смотрел на судно, вспоминая давно ушедшие годы.–Жаль, я так и не решился «взять билет на пароход». А ведь была мыслишка скататься к неведомым дальним берегам. Вывод из вышесказанного напрашивается банальный: осуществление мечты лучше в долгий ящик не откладывать, потом может не оказаться ни желания, ни возможности.
– Занятная лирика. Сюда-то, как попал осколок твоего прошлого из крайне далёкого отсюда региона?
– Правильнее спросить, «как он мог сюда попасть?» Ведь распилили на металлолом в начале двухтысячных и речной вокзал, и различные «ракеты» с «метеорами». А когда-то исправно сновали суда на воздушных крыльях по реке Великой, туристов и прочий люд возили. А потом, в одночасье, всё нерентабельно стало. И промышленность, и население.
– Хорош критиканством священной империи заниматься, экстремист недоделанный. Нефиг без дела по стране шастать, сиди на своём кусту и не чирикай, – Джинн полез было в карман за сигаретами, да вспомнил, что скурил последнюю ещё поутру. Помрачнел от подобной подлянки, подкинутой нелёгкой судьбинушкой и набросился на Марту.– Какая-то балаболка ночлег нам недавно обещала. В комфорте и полнейшей безопасности. И где же эти подземные пятизвездочные хоромы с интерьерами в стиле барокко или на худой конец  рококо? Я не вижу их без морского бинокля.
Странно, но Марта на удивление равнодушно отреагировала на колкость товарища. Вообще она в последние часы была задумчива и молчалива. Девушка прекратила засыпать друзей нескончаемым потоком вопросов на самые разнообразные темы, которые порой ставили их в информационный тупик. Она даже перестала улыбаться и мимолётно бросать на Ивана чарующие ласковые взгляды. На вопросы отвечала кратко, хотя и мягко, вежливо. Девушка замкнулась и целиком погрузилась в свои мысли, несказанно этим нервируя и пугая сталкера.
– Не беспокойся, Джинн. Эта аномалия даст абсолютно безопасное убежище и в дневное время суток, и в ночное. Не от людей, естественно. Вы друг на друга нападаете везде и всегда, – последнее сказано было без каких либо эмоций. Андроид просто констатировал реальность.
– Почему же такой надёжный Камелот на картах не отображён? – Джинн сделал вид, что пропустил оскорбление рода человеческого мимо ушей и перевёл разговор в иное русло.
– Это блуждающая аномалия. Труднодоступная. Одна из ключевых в Зоне и вами практически не изученная. Её стараются всячески засекретить и поэтому даже среди сталкеров о ней мало кто знает. Ты сам скоро поймёшь почему.
Один из спущенных на берег трапов был открыт для потенциальных посетителей. Товарищи, немного помешкав, вслед за Мартой осторожно взошли на палубу дебаркадера. Нельзя сказать, что плавсредство выглядело новым, как только что спущенное на воду, но и заброшенным его назвать язык не повернулся бы даже у самого придирчивого инспектора. Краска на стенах и оконных рамах казалось была совсем недавно обновлена, палуба из листового железа сверкала чистотой. Тканевые занавески, что надёжно скрывали внутреннее убранство помещений, хоть слегка и выгорели на солнце, но сохранили изначальный цвет и не утратили своей былой помпезности.
– Дальше-то что делать? – обратился Джинн к товарищу, так как девушка отошла от них в сторону и облокотилась на перила ограждения, любуясь заходящим солнцем над поверхностью реки. Её хрупкая фигурка вызывала у Ивана целую вереницу чувств, в которых он тонул словно в стремительном речном омуте. Пытаясь вырваться из этого липкого плена, он, как за соломинку, схватился за возможность осуществления активных действий.
– Чего там думать! Надо вовнутрь проникнуть.
Резво и суматошно обежал строения по периметру, бесцеремонно дергая многочисленные двери за металлические ручки. Результатом подобной суеты явилось лишь постижение информации, что впускать в помещение незваных гостей никто не собирается, да взмокшая от пота футболка вкупе с острым желанием принять горячий душ либо искупаться.
– Может лучше у Марты спросить? – тихонько предложил Джинн своему взбудораженному приятелю.
– Ещё чего! Обойдёмся! Мы не дети малые. Замок прострелим. Можно ещё проще, стекло прикладом разбить, – Иван решительно шагнул к оконному проёму.
– Эй, ковбой, а не боишься, что от аномалии ответка прилетит? – гибкая фигурка распрямилась и грациозно двинулась к приятелям. А вот в голосе её звучали неподдельные гнев и обида. Однако Ивана это не пугало, но лишь неимоверно тяготило. Он подспудно догадывался, что не с задуманным им вандализмом были связаны данные негативные эмоции.
– Прости, Марта, – буркнул он, опустив автомат. Медленно, устало уселся прямо на палубу, привалившись к ограждению. – Я ничего не понимаю.
Девушка подошла к нему, стала рядом и застыла в молчании. Джинн терпеливо ожидал в стороне, благоразумно не вмешиваясь в непонятную для него ситуацию.
– Ладно, всё нормально. Вставай, нечего рассиживаться, – девушка ласково и печально взъерошила волосы на голове сталкера и проследовала в проём между двумя блоками.
В центральном строении на стене было врезано небольшое окно с банальной надписью на табличке: «Касса». Андроид мягко толкнула стекло ладошкой и окошко распахнулось внутрь. Марта подошла к Ивану и достала из его нагрудного кармашка пластиковую карточку. Буднично положила её в прикассовую бакелитовую тарелку.
Друзья ожидали некого грандиозного эффекта от этого в общем-то тривиального действия, но ничего сверхъестественного в окружающем пространстве не произошло. Даже сдачи в виде советской мелочи невидимая кассирша отсыпать не удосужилась. Единственно, что можно было приписать к мистическому событию, так это произвольно захлопнувшееся окошко. Но было данное действо столь мелочно по отношению к уже виденному на этих землях, что Джинн даже разочарованно хмыкнул.
– Пойдёмте в зал ожидания, мальчики, – Марта обиженно зыркнула своими глазищами на обнаглевшего сталкера, но не стала указывать последнему на его место в данной реальности.
Как оказалось, не было никакой необходимости вышибать замки или бить стёкла, осуществив цивилизованную оплату, друзья беспрепятственно зашли в зал ожидания. Марта женственно, уютно, по-домашнему отдернула шторы, и заходящее оранжевое солнце мягко осветило небольшое помещение. Пол из крашеных сосновых досок был чисто вымыт и не ассоциировался с типичными общественными учреждениями. На подоконнике стоял глиняный горшок с геранью. Домашний цветок выглядел на удивление бодро. На растении не наблюдалось ни единого сухого листочка, хотя система автополива отсутствовала как класс эксплуататоров в стране, построившей данный речной причал. Два ряда винтажных скамеек позволяли отдохнуть десятку потенциальных пассажиров в ожидании речного судна.
– Смотри, Ван! Это полный абзац! – Джинн сделал несколько шагов во внутрь помещения и как зачарованный уставился на боковую стену.
Иван не сразу  понял, что так взбудоражило друга, но постепенно и до него стал доходить масштаб того, с чем они столкнулись.
Через верхнее остекление трёх филенчатых дверей, выходящих непосредственно к реке, виднелись улицы явно различных городов. Поначалу Иван принял увиденное за картинку на очёнь качественных мониторах, но присмотревшись, засомневался. Ни разу в жизни он не сталкивался с подобным уровнем видеоизображения.
– Марта, это трансляция в режиме онлайн? – на всякий случай уточнил он.
– Нет. Это реальные города. Через данные двери можно войти в любой из них беспрепятственно и без вредных последствий, – ровно, тусклым голосом ответила девушка.
– Это, я так понимаю, Старый Арбат? – Иван с интересом рассматривал легко узнаваемую улицу с брусчатым покрытием и примечательными двумя рядами фонарей. Праздные туристы не спеша прогуливались по легендарному бульвару, глазели по сторонам на фасады исторических зданий, рассматривали картины уличных художников. Улыбчивый китаец фотографировался сразу с двумя ряжеными Лениными и Сталиным. – Арбат офонарел . Интересно, как прореагируют в партийной ячейке этого паренька на подобный факт скоморошничества над вождём пролетарской революции, когда он вернётся в Поднебесную?
– Даже не интересно. Ты лучше сюда посмотри, – Джинн словно ребёнок прилип к очередной двери, рассматривая открывшуюся взору картинку. Ласковая бирюзовая гладь воды, причал, словно ветка облепихи, усыпанный белоснежными яхтами, набережная, утопающая в зелени деревьев, стройный лес небоскрёбов в отдалении – всё это словно лубочная открытка завораживали глаз.– Столица Канады, город Торонто. Всегда хотел там побывать.
– Вот почему ты решил что это именно Торонто?
– Видишь, среди небоскрёбов башня торчит. Это Си-Эн Тауэр, местная достопримечательность. Архитектурный великан высотой пятьсот пятьдесят три метра считается своеобразной канадской иконой. В ясные дни с его смотровых площадок открывается шикарный вид на Ниагарский водопад и даже штат Нью-Йорк хорошо просматривается.
– Согласен, красивый городок. Но в с равнении с этим… Смотри, за данной дверцей вообще нечто фантасмагоричное. Слушай, может это калитка в иной мир? Ну типа в тот, по которому мы на «Снежинке» давеча рассекали?
Футуристические здания, одно из которых было похоже на сегмент гигантской шестерни, а второе напоминало глаз неведомой чудо-юдо рыбы, что привсплыла из бассейна, дабы глянуть на тропический парк в центре мегаполиса, прикрытый ажурной решёткой, действительно выглядели будто грёзы дерзкого фантаста. Третье здание упорно ассоциировалось с новомодным трековым велошлемом, ну или с головой неистребимого хищника из одноимённого блокбастера. В общем и целом данный архитектурный ансамбль действительно походил на то будущее, которое многие себе представляют. Правда одно из строений весьма смахивало на головку межконтинентальной ракеты, любопытно высунувшейся из шахты в поисках цели своего существования.
– Размечтался. Это Город искусств и наук в Валенсии. Новомодный архитектурный комплекс сооружён на осушенном дне реки Турия. Между прочим, данный комплекс признан одним из выдающихся образцов современной архитектуры. Да и вообще испанская Валенсия – лучший город в мире для проживания иностранцев, по одному из международных рейтингов за 2022 год. Согласно ему, Валенсия обладает лучшим показателем качества жизни.
– Ну ты прям профессиональный гид занюханной местечковой турфирмы. Всё-то ты знаешь, обо всём поведать можешь.
– Не завидуй. Зависть – один из тяжких грехов.
– Размечтался…– передразнил Иван товарища, бросил взгляд на девушку и вдруг осёкся.
– И что, прям сейчас можно открыть дверь и очутиться вне Зоны? – недоверчиво уточнил Джинн у задумчивой Марты, которая не проявляла никакого интереса к жизни мегаполисов по ту сторону таинственных дверей.
– Не совсем. Пространственные переходы в разные города можно открыть лишь в определённое время суток. На стене висит расписание. Можешь сам ознакомиться, – андроид мягко указала идеальным пальчиком на деревянную рамку, где за стеклом виднелся пожелтевший от времени лист ватмана. На нём выведенные чёрной тушью немного кривые строчки информировали «пассажиров» о маршрутах и времени «отправления».
– Я так понимаю, мечта всех фантастов о кабинках «ноль переходов» претворена в реальность? – Джинн опасливо потрогал ручку двери, но дёрнуть за неё всё-таки не решился. – Ван, очень интересно, как эта фигня работает?
Но Ивана в данный момент меньше всего волновали технические вопросы осуществления телепортации. До него понемногу стали доходить причины странного поведения девушки. Её постоянная задумчивость, порой беспричинный гнев, странно переходящий в тихую грусть, являлись предчувствием предстоящего расставания.
– Ты уже здесь была?
– Да, Ван, я уже здесь была, – прозвучал ожидаемый ответ. – Но я никого не провожала, – быстро добавила Марта, словно оправдываясь.
– Верю, – сталкер подошёл к девушке и обнял её. Волосы андроида пахли гарью, сосновой хвоёй и молодым трепещущим телом влюблённой женщины. Прядь золотых волос щекотала Ивану нос, мокрые теплые горошины слез катились по его шее, а он застыл не шевелясь, пытаясь продлить этот миг до бесконечности.
– Опять они тискаются в местах коллективного пользования. Куда катится этот мир? Штрафовать вас за подобное безобразие надобно. Где контроль за общественным поведением? – на пороге возник запыхавшийся Джинн. Он уже успел сбегать к внешней стороне стены, чтобы изучить загадочные двери снаружи.
Девушка отшатнулась от Ивана, вытирая мокрые глаза ладошками. Сталкер угрюмо посмотрел на друга.
– Прошу прощения, барышня, за бестактность. Не врубился в ситуацию, – смущенно промямлил смотритель за нравственностью. – Ван, я на палубе поболтаюсь.
– Не надо, Джиннчик. Оставайся с нами. Всё нормально. Давайте лучше поужинаем, – мягко, немного севшим голосом тихо произнесла Марта.
– Эх, красавица, беда в том, что особо нечем угощаться. Всё, чем можно было бы похрустеть, мы уже употребили по назначению, – Джинн, покопавшись в вещевом мешке, извлёк полупустую бутылку воды и разорванную пачку пресных галет. – С каким превеликим удовольствием я бы вас обоих сейчас в ресторан пригласил и разносолами всяческими побаловал…
– Ван, включи свет. Посмотри в шкафчиках, – девушка задёрнула шторы на окнах, за которыми уже опускались над рекой вечерние сумерки.
Щелкнул настенный выключатель и помещение озарил свет двух старых потолочных светильников. Лампы накаливания создавали тот неповторимый уют, который не в состоянии воспроизвести никакие светодиоды. И это вполне объяснимо, так как именно спектр излучения раскалённой вольфрамовой нити более близок к спектру солнечного свечения.
– Ого! Да тут целый склад! Или клад, – Джинн помогал вытаскивать из встроенной в стену кладовки различные свёртки и мешки. – К тому же здесь офигенный арсенал! – ахнул расхититель бесхозной собственности, открыв очередную дверцу. – Пора мне перевооружиться. Выйти,  так сказать, на новый уровень.
И действительно, просторную нишу практически полностью заполняли автоматические винтовки различных конструкций, всевозможные боеприпасы и военное снаряжение. Реакция сталкера была вполне понятна и оправдана. Ни один представитель мужского пола на этой планете не смог бы подавить  искушение покопаться в подобных сокровищах и выбрать кое-что для себя любимого.
– Ничего удивительного в подобном изобилии нет. Ты и сам свой автомат добровольно рядом поставишь. Или решил вывалиться на утренний Арбат, вооружённым до зубов и с вещмешком за плечами? – Иван посмотрел на друга, как на ребёнка, попавшего в элитный магазин игрушек или недоступных ранее сладостей. Он и сам в иной ситуации подключился бы к тотальной инвентаризации обретённых ништяков, но в данный момент совсем иные мысли занимали его буйну головушку.
– Ну хотя бы этот нож диверсанта на память приватизирую, – товарищ обнажил тусклый клинок и сделал им эффектный выпад.
– За вон той дверью отнюдь не загнивающая Америка. Даже за ношение холодного оружия без лицензии срок предусмотрен. В лучшем случае, очень много проблем, – сейчас сталкер смотрел на друга вполне серьёзно. – Джинн, у тебя в наличии нет никаких документов. В потрёпанном камуфляже выглядишь ты подозрительно до крайности. От тебя буквально разит опасностью и сгоревшим порохом. Вероятность, что первый же патруль тебя остановит, просто зашкаливает. Лучше всего войти в большой мир стерильно чистым, схватить первое попавшееся такси и стрелой до дома или к хорошим знакомым. Водиле  в залог часы оставишь, пока за деньгами в квартиру поднимешься.
– Ты почему только обо мне говоришь?
– По одному безопаснее. Одиночка меньше привлекает внимание нежели группа бородатых грязных мужиков, – уклончиво ответил сталкер. – Веди себя естественно, ненапряжно. Если бы не центр города, да  время не такое раннее, то проще было бы в сто раз. В толпе затеряться сможет даже дилетант. Но даже поутрянке, в безлюдье, если чистым будешь, то опасаться особо нечего. Дома отоспишься, побреешься. Через денёк-другой заявишь в органы о потере паспорта. Не болтай только лишнего и всё пройдёт гладко.
Ужинали поначалу практически молча, редко обмениваясь короткими предложениями. За несколько дней люди свыклись, буквально сроднились до такой степени, что понимали друг друга с полувзгляда. Разогретая на спиртовке всевозможная еда из сухпайков, которые оставляли отбывающие на Большую землю бродяги, хоть и насытили желудки, но радости особой не вызвала. Как всегда бывает перед предстоящим расставанием, каждый думал о чём-то своём.
– Интересно, как прореагируют прохожие, когда я вывалюсь на бульвар из пространства подобно киношному терминатору? Там Кондратий никого не хватит? – попытался Джинн разрушить тишину, которая действовала на него угнетающе.
– Скорее всего, ты выйдешь из какой-либо неприметной двери фасада здания, – ухватился Ван за предоставленную возможность отвлечься от тягостных дум. – На тебя возможно даже внимания никто не обратит.
– А если я захочу войти обратно? Или дверь не буду закрывать?
– Вернуться сюда ты не сможешь. Попадешь в какой-нибудь подъезд или подсобку дворника, – девушка меланхолично облизывала ложку после малинового джема. – И не вздумай дурацкие опыты с дверью осуществлять. Я не знаю, что из этого выйдет, но точно ничего хорошего.
– Да это я так, чисто размышлениями балуюсь, – показушно засмущался неудавшийся экспериментатор. – А с другой стороны, когда осознаёшь, что рядом с тобой находится устройство перемещения тел в пространстве, невольно хочется хоть немного в этом чуде разобраться. Естественно, о подобном и мечталось, и писалось. Некий Константин Лешан даже осчастливил мир теорией дырочной телепортации. Но у него объект выбрасывается за пределы Вселенной и в тот же квант времени снова появляется в реальной Вселенной, но уже в рандомной её точке. В этом же устройстве некие Кулибины умудрились проточины привязать к конкретным координатам. Да ещё сумели выудить эти самые координаты посредством телепатии из глубинного подсознания человека. Удивляюсь, как ещё данную посудину различные шпионы  на кусочки не раздербанили.
– Пробовали и на кусочки. И замки прострелить, и стёкла выбить, – Марта с лукавой улыбкой бросила взгляд на Ивана. – Кто выжил, пожалел о глупой затее. Ну а кто-то и пожалеть не успел.
– Понятно.
– А вот мне совсем непонятно, почему мужики вечно пытаются всё разобрать, разломать. Без надобности суются туда, где им запросто могут прищемить их любопытные носищи.
– Гендерные психологические отличия обусловленные эволюционными процессами. Мужчины – экспериментаторы, осваивающие новые территории. Женщины – хранительницы очага и потомства, – поучительно продекларировал Иван прописные истины.
– Педант ты бездушный. Можно подумать, образованная леди о подобной банальности не ведает, – укоризненно покачал головой Джинн. – Хотя нет, я ошибся чутка. Ты – дурак обыкновенный, влюблённый и, соответственно, безмозглый… С другой стороны, по большому счёту, все людишки ведомы в этой жизни исключительно эмоциями, душевными переживаниями. Человек алогичен по своей природе и разум создан лишь для того, чтобы рабски обслуживать его всевозможные страсти и желания. Только они являются побуждающим фактором кипучей деятельности озабоченного двуногого. Иначе дурость, я бы даже сказал «идиотичность» этого мира не поддаётся никакому объяснению.
– Хватит трепаться, мальчики. Вам завтра рано вставать.
– И то верно, – Джинн подошёл к расписанию. – Первый рейс на Москву в девять тридцать утра. Второй в десять часов в Торонто. Ну и потом можно отправиться в Валенсию. Эх, есть о чём поразмышлять. Слушай, Марта, а почему именно эти города открыты для телепортации?
– Вы сами неосознанно сгенерировали данное расписания. У других людей оно бы выглядело иначе. Но даже у вас при ином настроении конечные пункты могли получиться другими.
– А что, Торонто хороший городишко. Приятный климат, развитая инфраструктура. А какая экономия на перелёте, – Джинн задумчиво подхватил свой спальник и пошёл в дальний угол комнаты.


*****


Ранним свежим утром друзья сидели на палубе дебаркадера и созерцали сонную гладь реки. Некогда крашеная в зелёный цвет, скамейка была покрыта мелкими капельками росы. Но данное обстоятельство неудобств не причиняло. Наоборот, шершавая влажная поверхность потемневших от времени досок вызывала сладостные воспоминания детства о летней рыбалке с отцом, когда смолёная лодка-плоскодонка неспешно пробиралась среди камышей. Самодельная удочка из гибкой орешины обещала пусть и небогатый, но достойный для отдыха улов, а мятая авоська – немудрёный завтрак из варёных яиц с куском ароматного сала. После нескольких часов увлекательной ловли колючих ёршиков и ленивых плотвичек, что может быть вкуснее простой, но сытной деревенской пищи? Мишленовские рестораны, в данном случае, выглядят убого и нелепо. Ещё анекдотичнее – «Макдональдс». Ну разве можно всерьёз сравнивать натуральное коровье молоко с какой-нибудь «Колой» или горбушку домашнего ржаного хлеба с куском приторно-сладкого кекса?
«Фигня все эти противопоставления! Дело не в том, что мы едим, а «когда», «с кем», «в каком настроении», – Иван объективно подверг критике свои же мысли. – Эти факторы создают соответствующую вкусовую картину, которая записывается в нашей памяти. Именно она, гармонично встроенная в общее полотно прошедшего события, вызывает у нас ностальгию, приятные воспоминания.»
Речка от научного анализа мыслительного процесса, естественно, никуда не исчезла. Она всё так же пахла тиной и мятой, но аура сказочности несколько утратилась, истончилась.
«Вот же неисправимый болван! Сам себе жизнь обесцветил, – Иван даже скривился, как от зубной боли. – Воистину, постигнув алгоритмы счастья, ты автоматически омрачаешь его этим познанием. Роман Александра Беляева «Мистер Смех» именно подобную коллизию и описывает. Там аналогичный дурачок пытался понять механизм вызывания смеха у публики. В конце-концов, досконально разобрался в этом вопросе. Вот только сам смеяться перестал.»
– Никак не привыкну к дивным чудесам этой территории, – прервал Джинн задумчивость друга. – Представляешь, мы сидим на дебаркадере, который некогда стоял чуть ли не в тысячи километрах отсюда. Да ещё в реальной жизни, как ты утверждаешь, был попилен на металлолом с десяток лет тому назад. Просто в голове не укладывается подобная дичь.
– Забей. То Зона, дружище. Кстати, здесь также имелся местный речной вокзал. И где-то до сих пор плавает аналогичный дебаркадер.
– Ван, ты никак с гиноидом всерьёз любовь замутить надумал? – непредсказуемо сменил Джинн тему разговора. – Конечно, моё дело – сторона, но всё же… Ты не обижайся, но это ж кукла силиконовая… пусть и оснащенная шикарным программным обеспечением. А ты, я вижу, искренние чувства проявляешь. Печальный  сидишь, словно Пьеро, грезящий о прекрасной Мальвине. Может Марта гипнозом тебя приворожила? Хотя, как ты поймёшь в таком случае. Самодиагноз – занятие крайне сомнительное.
– Силиконовые куклы у недалёких, но богатеньких буратин. У их тёлок гель не только в сиськах и заднице, но, чаще всего, и в мозгах. Шутка, конечно. Просто в голове у подобных девах программка простая, как выеденное яйцо: «Хапни побольше, спрячь подальше».
– Не упрощай и не путай. Это не машинный код, а инстинкт самосохранения плюс подсознательная забота о потомстве. Естественная природа человека, а не искусственно созданный алгоритм, как у твоей подруги.
– Ну и в чём разница? Смотри сюда, всё ведь в жизни до пошлости просто. Как человеческие мамочки учат своих детишек? Показывают им цветные картинки в книжечках и сюсюкают: «Вот котик, вот птичка, а вот собака. А это маленькая собачка, щенок. Котик говорит «мяу», собачка «гав, гав», птичка «чик-чирик». Запомнила, крошка?» И не один раз втолковывают инфу своему чаду, а пока у него не образуется устойчивая связь в головёнке между образом и словом. Короче, всё своё сопливое детство ребёнок записывает на свой жёсткий диск базовый массив информации. Ну а далее к этому процессу подключаются воспитатели детского сада, потом школьные учителя. Плюс телевизор и Интернет. На выходе получается человек, способный ориентироваться в окружающем его мире и адекватно реагировать на изменения нём.
Думаешь, искусственный интеллект не так обучают? Именно таким же макаром. Вводят тысячи изображений одного и того же объекта и отдельных его фрагментов до тех пор, пока программа не начнёт сама уверенно выделять и идентифицировать оный среди любого массива информации. Видишь, технологии обучения едины. Ну а теперь ответь, чем же тогда человеческий мозг от высокоорганизованной искусственной нейронной цепи отличается?
– Чувствами, дружочек, чувствами! Твоя Марта лишь имитирует их по заложенной в ПЗУ программе. Её улыбка, дрожь и волнение в голосе, игра глазками, короче, все эти приёмы обольщения, как и другие эмоциональные проявления – это строгий безупречный алгоритм, команды которого послушно исполняют те или иные структуры её механической конструкции. И ничего более, не обольщайся!
– А у человека разве иначе? «Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха: «Что такое хорошо и что такое плохо?» То есть изначально о понятиях «добро» и «зло», «любовь» и «ненависть» мы ничегошеньки не ведаем. Это человечество в процессе эволюции сформировало их и сейчас программирует новое поколение через родительское воспитание и социальную среду. Да, да, мы с детства копируем эмоции, поведение старших в той или иной жизненной ситуации. В молодости неумело, коряво. Со стороны это выглядит забавно и глупо. «По-детски», говорят взрослые особи. В зависимости от исходных умственных данных, у кого-то проявлять нужные эмоции получается лучше, у кого-то хуже. Но мы взрослеем, набираемся опыта, совершенствуем свои навыки коммуникации. Более того, артисты и политики неустанно отрабатывают мимику, жесты, звуковые интонации, дабы довести их до совершенства или хотя бы до профессионализма, рассчитывая подобным искусством добиться своих меркантильных целей. При желании можно целые курсы мастерства соблазнения и манипуляции партнером пройти за не такие уж и большие деньги. В спецслужбах аналогичные навыки изучают с не меньшим рвением, чем рукопашный бой и компьютерный шпионаж. Ну а неумехи вроде нас, порой даже свои искренние чувства проявить-то толком не могут. Пыкают-мыкают, что-то бубнят, потупив очи долу. А то и вовсе отмалчиваются, лишь наивным взглядом теленка мусоля объект своей страсти. Знаешь, какое определение этакая лопоухость на научном языке имеет? «Дефектность программы биоробота, выраженная в неспособности корректно осуществить соответственно ситуации необходимую подпрограмму поведения». Забавно, не находишь?
– Понесло нашу Дуньку по европам. Слышал я подобную теорию. Была крайне популярна в начальный период компьютеризации. Инстинкты – это BIOS. Иммунитет – аналог антивирусной программы, которую можно обновить «прививками». Кратковременную память человека приравнивают к оперативке, а долговременную к ПЗУ. Короче, ничего нового ты не придумал.
– То есть возразить по существу тебе нечего? Принцип работы нейронной сети в обоих случаях абсолютно одинаков: сбор первичной информации через биодатчики; её анализ центральным процессором; поиск подходящей подпрограммы поведения; подсознательный выбор одной из них, обусловленный гормональным фоном или иными микрофакторами; механическая реализация на основе электрохимических процессов. Всё это свойственно как высокоразвитому андроиду, так и любому человеку.
К тому же, не забывай, научно-технический прогресс – эта дорога с двусторонним движением. Уже сейчас пациентам вполне успешно интегрируют искусственные органы. Я говорю не о суставах, а то и о целых конечностях, управляемых волей мысли. Речь идет о гораздо более сложных вещах. Органы зрения, слуха, осязания вполне успешно заменяют электроникой в передовых странах планеты. Даже объём памяти нарастить пытаются за счёт внедрённых электронных накопителей. Вовсю идут разработки по созданию искусственного тела, ведь сам мозг способен нормально функционировать до трехсот лет…
– Не, точно она тебе мозги задурила, в гипноз ввела. Шизу несёшь полнейшую.
– Эх, Джинн, Джинн. Гипноз, говоришь… Ты историю что ль не изучал или жизни не знаешь? Сколько мужиков феерические глупости совершали под влиянием разного рода красоток. На чёрное предательство шли, жизни не щадили ни свои, ни чужие. И всё это даже не ради ответной любви, а из-за глупой прихоти смазливой бабёнки. А ты заладил: «Гипноз, гипноз…»
Уже сейчас на планете многие мужчины живут с примитивными секскуклами, так как не способны с живыми людьми социальный контакт наладить. Взять хотя бы ту же Японию. Правда на островах всегда дурковали не по-детски. Мозги у тамошних туземцев до жути своеобразные. С чем это связано – для меня загадка. Может действительно другая ветвь цивилизации, иные протородители.
– И чем же тебе японцы не угодили? Разрезом глаз или цветом кожи?
– А ты их комиксы читал? Там же культ смерти капслоком прописан. Все эти мистические персонажи, по нашим понятиям,  шизофреники и садисты в одном флаконе. Я уж молчу про процедуру харакири с её творчески расписанным, утончённым сценарием. Опять же, слово «камикадзе» на языках всего мира в переводе не нуждается. Чего уж там, даже в культуре эротики насилие в виде бандажа твердо прописалось. Ну и вишенка на торте – разветвлённая сеть продаж использованных женских трусиков в современных японских городах. Вывороченный фетишизм какой-то.
– Да, подобным извращением японские мужички подняли планку садо-мазо на недосягаемую высоту. Ну или пробили днище. Тут полностью с тобой согласен. А в остальном готов поспорить. Наши Кощей Бессмертный и Баба-Яга ещё те злыдни. Последняя каннибализмом балуется, давая фору любым самым кровожадным аборигенам островов Океании.
– Руки прочь от нашего национального эпоса! Баба Яга – мудрая травница и экстрасенс, периодически помогающая в беде сказочным персонажам. Да, в силу своего возраста и удалённости места проживания от тамошних супермаркетов, вынуждена изредка обеспечивать себя белковой пищей весьма экстравагантным способом. Ну а что, если забавные чудики шастают без спроса и приглашения по чужим угодьям, то какого приёма они ожидают? К тому же, только исключительный дурак сам усядется на лопату перед пылающей жаром печью. Так что Яга делала благое дело для местного общества, избавляя его от генетического мусора. Хотя, несомненно, метод спорный. Но какие времена, такие и нравы.
Однако не будем переводить стрелки и вернёмся к японским «мачо». Так вот, последние своим резиновым красоткам даже модные тряпки и косметику на последние деньги покупают, так как встроенная в партнерш программа в противном случае устраивает истерику и не желает общаться. И это происходит уже сейчас! Зацени одну из возможных перспектив: в настоящее время натуральных женщин торговые компании окучивают через рекламу, а в будущем гиноиды простенько, по зашитой в них программе, поделят мужичков между корпорациями-конгломератами. И гордые самцы как миленькие покорятся. Фембот сформирует привычки, поведенческие стереотипы, политические предпочтения. Это если к тому времени политические игры сохранятся как элемент управления населением. А то действительно возможен прямой гипноз и полный контроль производителя биороботов или государства.
Так что в одном, Джинн, ты прав, мы и женщине-то отказать не в состоянии, а уж владеющему психоанализом гиноиду…
Кстати, если тебе от этого полегчает, вторая часть человечества пойдёт по пути биологического апгрейда человеческого тела и регенерации изношенных, повреждённых клеток, органов. Генномодифицированный человек – это ли не звучит гордо! Причем организм можно будет довольно быстро перестраивать под любые климатические условия или конкретные миссии. Жабры там, кожа хамелеона, неестественно прокаченные скелетные мышцы, адаптация глаз для инфракрасного или ультрафиолетового видения. Хотя не думаю, что внешний облик подобных химер более усладит твой капризный взор, нежели классические черты андроида.
– Ну, это совсем другое. Поскольку в основе, как ни крути, белковая структура с базовой ДНК. Как бы данные объекты не выглядели, первообразной является именно человек.
– Ладно, ладно. Пусть мы всё же, скорее всего, не биороботы в азбучном понимании этого термина, но мы создаём роботов по образу и подобию своему. Сами пытаемся поднять их сознание до уровня человека, неуклюже наделяя их понятиями о Добре и Зле. И сами же стремимся превратиться в нечто подобное. Парадокс, правда? Жаждем стать похожими на своих механических слуг, ибо наделили их теми возможностями, которые нам самим недоступны. Имеют место быть встречные процессы, так сказать. И вот, в данном случае с Мартой, Зона сделала за нас последний маленький шажок и стёрла всяческие отличия.
– Ну, если так… Но всё же ты хорошенько подумай. Рискуешь ведь…
– Знаешь, Джинн, когда-то в каком-то кино я видел занятный диалог между двумя персонажами, который запал мне в душу и, по моему мнению, является абсолютным тестом истинности отношений между женщиной и мужчиной. Парень в довольно сложных жизненных обстоятельствах взял два билета на поезд и говорит своей девушке: «Почему ты не спрашиваешь, куда мы едем?» Она отвечает: «Мне не важно куда. Главное – с тобой.» Вот и мне абсолютно всё равно «куда» и «что» там впереди. Похоже, я нашёл свой Авалон.
Над безымянной речушкой рассеивался утренний туман. Радужные стрекозы стремительными геликоптерами сновали над поверхностью воды, наслаждаясь тишиной и безмятежностью. Где-то вдали взвывало и ворочалось тёмное неугомонное зло. Наступал новый день.



Послесловие


Джинну снился сон. Был он фрагментарным и, на удивление, с разнообразным эмоциональным окрасом. В одном из его осколков Ван и Марта обнявшись сидели на дощатом крылечке странного лесного домика и любовались мириадами звезд, сияющих на ночном безоблачном небе. А в другом полуобнажённая девушка в забавном переднике, перепачканная белой мукой, неуклюже пытается жарить блины на сковородке. Слышится язвительная шутка мужчины и девушка нарочито строит обиженную, но до жути соблазнительную гримасу на милом личике. Аура спокойствия и счастья наполняет каждый миг их бытия и Джинн во сне постигает понятие «блаженство».
Следующий фрагмент развернулся на территории загоризонтальной радиолокационной станции системы раннего обнаружения пусков межконтинентальных баллистических ракет «Дуга». Осторожно пробираясь среди комплекса жадно тронутых ржавчиной антенн, с которых то и дело срывались плазменные шары всевозможных окрасов и размеров, та же парочка пыталась найти нечто ценное и крайне важное. О чём идёт речь Джинн не понимал, но в нём одновременно проснулись азарт охотника за приключениями и нешуточное волнение за исход данного рискованного предприятия.
Последний кусок странного сна вообще был тревожным и тягостным. Всё, что из него уяснил Джинн, так это то, что действие происходит в городе Припять. Словно находясь в теле Ванна, он ощутил трясущийся от ярости автомат, выплёвывавший в некую жуткую механическую тварь рой бронебойных пуль и внезапный обрыв очереди в результате опустошения магазина. На мгновение паника захлестнула, словно неожиданная морская волна и стало страшно за себя, а ещё более – за Марту. Однако имелась спасительная возможность активировать артефакт, способный перебросить преследуемых в безопасное место. К сожалению для подобной телепортации было необходимо наличие на территории Зоны биологического субъекта хорошо знакомого им обоим.
Джинн проснулся в холодном поту, хотя за окном стояла тридцатиградусная жара и даже наличие в непосредственной близости озера Онтарио не спасало от духоты и влажности. Системы центрального кондиционирования в доме, где он снимал апартаменты, не имелось, а оконный кондиционер неопытный квартиросъёмщик попросту позабыл включить. Приоткрыв глаза, Джинн посмотрел на настенные часы.
«Ого! Уже полдень. Вот это я погулял вчера! В итоге половину выходного дня тупо продрых. Хотя, с другой стороны, а для чего же ещё оный и предназначен?» – Джинн лениво прошествовал в ванную комнату, умылся, почистил зубы. Провёл рукой по нагло проклюнувшейся щетине. Поколебавшись, отложил бритьё на следующее утро. Вспомнил предсмертную записку из анекдота «Мне просто надоело бриться каждый день» и вяло ухмыльнулся.
Завтракать не хотелось от слова «совсем», а вот взбодриться любимым напитком было очень даже необходимо и желанно. Ни аристократом, ни, естественно, дегенератом Джинн себя не считал, но чашечку кофе по утрам себе позволял регулярно, благо на широком кухонном столе имелась в наличии довольно приличная кофемашина.
Открыв дверцу настенного шкафчика, достал початую пачку зернового кофе. Уже по весу почуяв неладное, Джинн нервно развернул пакет и грустно уставился на три сморщенных кофейных зернышка. От нежданно-негаданной проблемы страшно захотелось курить, но с этой пагубной привычкой он твёрдо завязал и нарушать добровольно наложенный обет из-за подобной мелочи уж точно не собирался.
«Вот ведь засада! Да ещё сон этот дурацкий из головы не выходит. Нескладно денёк начинается, – бедолага задумчиво почесал в затылке и принял конгениальное решение. – Старбакс! Он же в цокольном этаже, буквально в двадцати метрах от входа. Совсем из башки вылетело. А это уже неприятные симптомчики. Пожалуй, мне по утрам уже не кофе, а глицин употреблять пора».
Натянув на себя мятую футболку и шорты, Джинн сунул босые ноги в шлёпанцы и вышел из своего номера. У соседской двери неподвижно сидел пепельно-белый кот английской породы с хмурой бандитской физиономией. Окинув оценивающим взглядом человека, котяра не спеша поднялся со своего коврика и вышел на середину коридора, преградив путь идущему. Нет, он не замяукал просительно, а начал что-то укоризненно выговаривать на своем кошачьем языке, делясь с человеком своими жизненными проблемами и мыслями о мироустройстве в целом.
– Что, Мартин, опять хозяева на уик-энд уехали без тебя? Такого умного котю одного скучать оставили. Хороший Мартя, хороший, – Джинн погладил животное по спинке и почесал его за ухом. Кот выгнул спину дугой и замурлыкал от удовольствия, полностью утратив свой угрожающий вид. – Ладно, посиди здесь, я кроме кофе ещё и тебе вкусняшку прикуплю.
Подойдя к лифту, человек нажал кнопку вызова. Лифт поднимался на десятый этаж довольно долго, с пятисекундными остановками на каждом этаже. Джинн уже было занервничал, но потом успокоил себя: «Да никуда я не спешу. Ну балуются детишки. Бывает и такое». Наконец двери шахты распахнулись и он вошел в пустую просторную кабинку с зеркальными стенами. Уже нажав кнопку первого этажа почувствовал, как по голой ноге провели чем-то мягким.
– Мартин, прохвост ты бесстыжий, кто тебе разрешил шляться где попало? Думаешь ошейник с маячком нацепил и гуляй где хочешь? – Джинн нарочито отчитывал кота, хотя в душе был рад компании умного животного. – Хорошо, хорошо, сходим вместе в точку общепита. Тем более там тебя хорошо знают, может что-либо и на халяву перепадёт.
Настроение несколько улучшилось. Впереди маячил сытный завтрак и половина дня праздного безделья в приятном и спокойном городе. Возможно, даже неспешная лодочная прогулка по зеркальной глади величественного озера. Ну а вечер можно будет провести в уединении с интересной книгой или спуститься в ближайший бар и посмотреть спортивные игрища в компании хороших знакомых.
Мыслительный релакс размечтавшегося бездельника прервал котяра. Мартин вдруг зашипел и из ласкового пластилинового создания внезапно превратился в комок напружиненных мышц покрытый жёсткой шерстью, разом вставшей дыбом. С тихим шорохом двери лифта скользнули в стороны и в кабину ворвался удушливый запах горелой резины. Через проём обрушившейся стены перед Джинном предстала печальная картина заброшенного города. Среди грязных кирпичных развалин фиолетовая ворона неторопливо доклёвывала остатки неидентифицируемой биомассы. Разноцветный пластиковый пакет зацепился за ветку усохшего дерева и трепетал на ветерке, напоминая аэродинамический конус заброшенного аэродрома. Медленно, беззвучно вращалось ржавое колесо обозрения, которое уже десятки лет не поднимало ввысь ни единого человека, дабы тот смог осмотреть пришедшие в упадок окрестности. Остов розового жигулёнка с выбитыми стёклами охватывало призрачное зеленоватое пламя, которое впрочем не причиняло никакого вреда даже автомобильной краске. Компания шарообразных грибов на тонких «бамбуковых» ножках, росших по соседству, внезапно стала оглушительно лопаться, выбрасывая вверх ослепительные фантасмагорические фейерверки, сопровождая данное действо шипящим свистом.
Земля, живущая параллельно большому миру по своим законам, торжественно приветствовала своего подданного. У Джинна в голове всплыла когда-то мельком услышанная фраза: «Это не мы попадаем в Зону, это Зона поселяется в нас».

                2023 год