Сто рублей

В храме мужского Троицко-Сергиевского  монастыря завершилась вечерняя служба. Немногочисленные, уставшие от двухчасового стояния-моления прихожане, приложившись к распятию, вынесенному батюшкой из алтаря для благословения, заторопились к дверям, с желанием поскорее вернуться в свои тёплые квартиры. Вышедшую из  помещения Таню с порога окатил ледяной ноябрьский ветер. На улице царила тьма-тьмущая. От подворья монастыря до городской улицы было всего-то полкилометра, но их предстояло преодолеть по тропинке, пересекающей ничем не освещённый пустырь. Таня прибавила шаг, желая поскорее примкнуть к группке пожилых и совсем ветхих старух, чтобы не в одиночку миновать заросли кустарника, местами обступающего грунтовую  тропинку. Живое воображение женщины рисовало притаившихся в зарослях боярышника моргинальных личностей, имеющих обыкновение просить милостыню у сердобольных старушек. Но это в светлое время суток, а сейчас почитай ночь. Кто знает, что на уме у вечно поддатых бомжей? Тане удалось благополучно миновать опасную с её точки зрения зону.  Ей оставалось пройти до своего дома по Первомайскому проспекту всего каких-то десять-пятнадцать минут. По улице, словно по аэродинамической трубе,  беспрепятственно дул сильный ветер; в  промозглом воздухе кружились редкие снежинки, не имеющие шанса долететь до земли. На улице встречались лишь одиночные, скукожившиеся от непогоды, прохожие. Таня   по пешеходному переходу пересекла пустынную проезжую часть дороги и энергично зашагала вдоль домов, первые этажи которых светились бледными прямоугольниками витрин уже закрывшихся бутиков и магазинов. Тусклые уличные фонари вздрагивали от резких порывов ветра и Танина тень, то укорачиваясь, то удлиняясь,  становясь гуще или бледнее, странно колебалась, словно привидение. Прохожие совсем перестали появляться на пути женщины. В её душе опять появилось тревожное напряжение, которое, наверное, можно было бы просто назвать страхом. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Таня начала анализировать свои финансовые  траты на церковные нужды. Женщина не так давно вышла на пенсию и скромное денежное пособие теперь вынуждало её более рачительно распоряжаться средствами. В этот раз посещая храм, она, как и всегда купила свечи, чтобы поставить их к иконам наиболее почитаемых святых и помолиться, написала записочки «за здравие» и «за упокой»  живым и усопшим родственникам и друзьям. За всё про всё она выложила сумму, сопоставимую с суммой, которую она ежедневно тратила на продукты. А тут ещё перед окончанием службы к ней подошла бабуля с серебряным подносом, предложив пожертвовать «кто сколько сможет» на восстановление храма. Таня «смогла» выложить сто рублей. Меньше купюры у неё в кошельке не нашлось. Подгоняемая порывами ветра Татьяна торопливо шагала по улице, подсчитывая в уме сегодняшние траты в церкви. Сумма выходила вроде бы не очень значительная. Но женщина старалась посещать храм еженедельно, следовательно, получившуюся цифру надо было умножить на четыре или даже пять. За месяц вырисовывалась уже другая картина, от её скромной пенсии это была уже заметная доля. «Эх! – Сокрушаясь, подумала Татьяна. – И зачем только я ещё и сто рублей положила на поднос. Хватило бы и десяти. Жаль, я всю мелочь отдала попрошайкам». И только Таня об этом подумала, в тоже мгновенье её взгляд зацепился за сторублёвую, свёрнутую вчетверо купюру, лежащую прямо у неё под ногами. При слабом уличном освещении на сером асфальте непросто было разглядеть находку, а Таня каким-то непостижимым образом её увидела. Странно было и то, что сторублёвка лежала на тротуаре не шевелясь  при таком сильном ветре. Таня оглянулась по сторонам: кто-то может быть только что обронил денежку, но поблизости, да и вдали, прохожих не наблюдалось. Ошарашенная находкой женщина наклонилась и нерешительно подняла сторублёвку.  «Должно быть, это  Бог вернул мне деньги в назидание, но только что Он хотел этим сказать? Возможно, что Ему не нужны подачки, сделанные не от чистого сердца? А может быть Он этим показал, что не надо жалеть отданного, ибо отданное тобой к тебе вернётся?» Женщина крепко призадумалась. Мысли о случившемся всю неделю не оставляли её в покое. При следующем посещении храма Татьяна рассказала о том, что приключилось с ней, священнику, поделилась с ним и своими сомнениями. Но и священник не смог дать вразумительного ответа: что же хотел сказать Всевышний, возвратив Татьяне эту никчёмную бумажку? Поразмыслив, он  лишь произнёс: «Возможно и то и  это». Татьяна оставила найденную сторублёвку на серебряном подносе и добавила ещё одну. Но на вопрос: что же Господь ей хотел сказать, до сих пор ответа она так не нашла. Но допускает, что оба варианта верны. Но возможно существуют и другие.