Пленница Ахайи

ПРОЛОГ

- И что же ты натворила в этот раз? - гневно бросило тонкие молнии серо – черное облако, не успевшее принять формы гордой Правительницы.
- Я не специально! Так получилось! Я хотела как лучше - почти кричала перепуганная девушка с глазами из двух забытых созвездий, наполненных ужасом.
- Так что же все-таки случилось?- усмиряя свои энергетические колебания и пытаясь разглядеть Событие в душевном вакууме Служанки, уточнила Правительница, осев на троне.
- Сосуд Ахай открылся,  — прошелестела волнами Служанка.
- Как открылся? — вспыхнула гневом Правительница, заполняя Вселенную своим всепоглощающим существом, но тут же обернулась вспять.
- Звездная пыль уже затмевала наполненность сосудов, а щетка бесконечности коснулась печати. — оправдывалась Служанка, боясь растворится в Пустоте.
Но Правительница опасалась ужаса Пустоты не меньше своей Служанки. Одна лишь Надежда шептала метеоритным дождем, что все идет по замыслу Высшего Разума.

1.

Море было почти холодным, хотя может быть в середине июня так и должно быть. Волны вели себя смиренно. Штиль. Но только силы были на исходе. И зачем она так далеко заплыла. Чуть кольнуло внутри. А небо так близко. Вот она граница между морем и небом так близко, над самой головой, только чуток вытяни руку и всплыви на поверхность. Но нет силы для этого рывка. Солнце лучиками словно тянет к поверхности, зовет, но такая боль в груди. А сознание вдруг стерло грань между сознанием одаренного подростка и взглядом Вселенной.
Мир перевернулся. Она несется вихрем над спящим морем и камнем бросается в воду. Вот это обессилевшее дитя, познавшее предел своей прочности, но ещё живое.
Резкий толчок от потока Сил ворвавшихся внутрь выдавливает воду из легких и боль уходит. Она слышит, как медленно бьется её сердце, но не слышит свое дыхание, а до поверхности ещё несколько рывков. Легкий всполох чего-то прозрачного разорвал Нить Судьбы, и она словно дельфин выпрыгнула из воды, раскинув руки, пролетела несколько метров над морем и опустилась на воду словно пушинка.
А берег был так далеко, что люди на нем казались разноцветными муравьями. Она усмехнулась, и не спеша, поплыла туда, где среди людей живут такие же аномальные сгустки энергии, способные на то, что просто люди называют колдовством, иллюзией, обманом, гениальностью, талантом или чудом.
Когда её ноги уже могли доставать каменистого дна, оставляя голову на поверхности, то она почувствовала, как уходят силы её «второго дыхания». Всё начало плыть перед глазами, но взгляд остановился на стройной женщине в соломенной шляпе, широко ей улыбающейся и машущей рукой:
— Доченька! Иди к нам. Тебя тут арбуз дожидается.
— Спасибо,— затухающим голосом ответила она,— Я полежу тут немного...
И она, оставшись лежать на животе, уснула тут же на камнях от усталости, а море нежно ласкало ее ступни.
Короткий миг темноты сменился фейерверком событий внутри неё. Но она ничего не запомнила, кроме ощущения того, что, открывая глаза, она отворачивается от искрящейся радуги. Прошло несколько часов, но ей показалось, что это были секунды. Не сразу её взгляд сфокусировался на женщине, звавшей её. От неподвижного лежания, затекло все тело. Она с трудом поднялась и не очень уверенной походкой прошла по каменистому берегу к той, которая улыбалась ей и махала рукой.
«Мама», – тяжело всплыло в голове.
— Доченька, я знала, что ты очень любишь море, но нельзя же так. Сначала купаешься до изнеможения, потом лежишь под солнцем чуть ли не три часа. Спина не обгорела, нет?
— Нет? - повторила она вопрос.
Но сорокалетняя красавица восприняла это как утверждение.
— Вот и хорошо. А сейчас поешь немного,- и она протянула ей дольку арбуза,— Мы, Мариночка приехали сюда на три недели, а ты хочешь переделать всё в первый же день.
В ответ Марина только улыбалась, поглощая сочную мякоть арбуза.
— Мама! Мама!- радостно кричал подбегающий к ним черноволосый мальчишка - А папа меня на пони катал. Это такая лошадь, которая всё ещё маленькая, хотя уже давно большая!
Он заразительно рассмеялся, чем вызвал улыбки у всех, кто слышал его реплику. Марина, отложив очередную дольку, произнесла:
— Пони.
И вдруг пустота внутри заполнилась, словно безжизненная гладь воды, открывая всю красоту и причудливость морского дна.
— Если бы я не была уверена, что почти утонула, то я бы решила, что хорошо стукнулась о камень головой,— тихо произнесла Марина.
— Что ты говоришь?— переспросила её мама.
— Да я говорю,— громче ответила она,— что накупалась я сегодня до смерти.
— Доченька, во-первых, так говорить нельзя, а во-вторых, я уверена, что завтра тебя опять будет не вытащить из воды. Афродита, ты моя,— и откинув назад прядь её золотых волос мама Марины переключила всё свое внимание на сына семи лет и любимого мужа.
А Марина, сложив корки в целлофановый пакетик, встала, вздохнула глубоко и побежала к морю.
— Ты куда?
— Руки помыть...— донеслось до них.
И она легко нырнула в чуть приподнявшуюся волну.
— Надо же, - сказал высокий мужчина, садясь на покрывало.— Я и не знал, что Марина так любит море.
— Думаю, что это любовь с первого взгляда.
— Но она слишком долго находится под водой.
— Не переживай, она явно уже успела вынырнуть где-нибудь среди толпы.
— Да, вон она, - и задумчиво добавил, - Она, словно играет с волнами.
— В наше время - это самое безобидное развлечение.
— Возможно, ты права,- и он поцеловал её в щеку.
А солнце, чуть сбавив жар, продолжало подрумянивать бронзовые и ещё белые тела. Ветер приносил легкую прохладу моря. Листья тихо перешептывались. Нежный запах магнолий заполнял прозрачный воздух и пустоту душ, жаждущих курортной любви.
Марина удобно расположилась на покачивающемся море, раскинув руки и ноги в стороны. Она слушала, как море нашептывало ей о своих тайнах, открывало необъятность Вселенной и бесконечности жизни перетекающей из одного состояния в другое. И мысли от Глобального потихоньку перетекали к ней самой. Это новое чувство, заполнившее её, несколько пугало Марину. Ей сейчас нужно было осознать, что же произошло в море. Но пока, кроме шума в голове, воды перед глазами и боли в скованных легких, ничего не вспоминалось.
«Самое главное, что я всё-таки не утонула».
«Это ещё как посмотреть»,- неожиданно произнес кто-то.
Марина попыталась разобраться, огляделась вокруг, но рядом никого не было.
«Я что, уже сама с собой говорю?»
«Думаю, вряд ли».
«А ты кто?»
«А ты?» - явно с издевкой сказал голос.
«Надо срочно на берег. Это явно, солнечный удар».
«В такой-то холодной воде?»
— Кто бы ты ни был, пора прекратить эту глупую шутку,- сердито проговорила Марина, гневно смотря по сторонам.
«Можешь никого здесь не искать, но обещаю, что скоро мы познакомимся поближе».
Перебирая сотни вариантов того, что могло произойти и что все это значит, Марина доплыла до берега.
— О, ты вовремя,— сказала ей мама.— Нам пора, автобус приехал уже. Там нас ждет прекрасный ужин и чистый горный воздух.
Марина лишь рассеянно улыбалась. Но послушно выполняла указания матери. После ужина отдыхающим предложили закончить первый день в санатории танцами. С наступлением темноты магнолии запахли сильнее, среди деревьев засновали светлячки, повергая детей в неописуемый восторг.
— Пойду, переоденусь, - шепнула Марина маме.
— Конечно, конечно, - ответила та, внимательно наблюдая за взглядами молодых людей на свою дочь.
— Господи, как же быстро она выросла, - сказала она чуть позже своему мужу..
— Да, - и добавил, чуть помолчав - Но сейчас мне кажется, что не нужно было так надолго её оставлять у бабушки. Возможно, мы уже упустили самое главное, и сейчас она в свои семнадцать выглядит слишком серьёзной. Она словно живет в каком-то своем мире и так далека от нас.
— Не нужно все так драматизировать. В этом возрасте они все живут в своем мире. Хотя я согласна, что девочка должна была расти рядом с матерью. Но я специально взяла путевку сюда нам четверым, чтобы переезд Марины к нам прошел как можно глаже. Тем более что несколько последних лет она сама не хотела к нам переезжать.
— А может, она боялась почувствовать себя лишней?
— Нет. Она была такой с самого детства. Несколько сторонилась людей вообще, и неважно, кто это был, родной человек или чужой.
— Помню. Ты мне уже говорила об этом. Надеюсь, я смогу стать ей настоящим отцом.
— Я в этом не сомневаюсь, дорогой.
А Марина, облачившись в легкий кремовый брючный костюм, раздумывала: собрать ли волосы в хвост или оставить распущенными. И наконец-то подошла к зеркалу. Однако, собственное отражение так испугало её, что она отскочила в сторону и в состоянии, близком к шоковому, пыталась понять кого это она там увидела. Но врожденное любопытство победило. Марина медленно подошла к зеркалу, пока ещё не поднимая глаз.
«Ну же», - нетерпеливо произнес голос.
— И это я? - спросила она у своего отражения.
«А что? Мне кажется, что кудри гораздо симпатичнее. Миллионы женщин мучают себя, чтобы их пакли были хоть немного похожи на твою роскошь».
— Но у меня всегда были прямые волосы и они мне нравились.
«Но ты всегда заплетала их в косу, так что подмены никто не заметит».
— А глаза?
«Что, глаза? Меня не устраивает их неопределенность. И я добавила туда синевы».
— Но это уже ни я.
«А кто?»
— Может ты?
Смех прозвучал уже не внутри, а словно заполнил все вокруг.
«Если бы это была я, то Вселенная обернулась бы вспять от огорчения».
— Я что, так ужасна.
«Да нет, что ты. Ты прелестна. Но для меня ты всего лишь энергетический панцирь, щит от... Ну я потом тебе как-нибудь расскажу. А пока, шла бы ты на танцы».
Марина усмехнулась и вышла из домика, где разместилась её семья. Ночь сразу же обняла теплым ветерком. Фонари не могли затмить яркости звезд, загорающимися на юге достаточно рано, чтобы успеть насладиться ими перед сказочным сном.

2.

«Я смотрю тебе не привыкать быть в центре внимания»,- напомнило о себе существо после дискотеки.
Марина сидела на резной лавочке перед их домиком и смотрела на звездное небо.
«Может, представишься для начала, а то полдня со мной треплешься, но я же не знаю, как и обратиться-то к тебе.»
«О! где былое уважение?»
«Пообвыклась я уже»,- пожала плечиком Марина.
«Ну-ну. Не хочу тебя обижать, но вообще-то, это ни Я твоя собственность...»
«Где-то ты и права», - перехватила превосходную степень в разговоре Марина. «Все-таки это мое тело, мои мозги, моя душа...Так как тебя зовут?»
«Вселенная Ахай»
— Ого! - вырвалось у Марины вслух.
«А почему такая маленькая, раз во мне уместилась?»
«Мнилось мне, что люди уже знают многое, включая теорию относительности».
«Так неужели меня как панциря хватает, чтобы скрыть столь плотное вещество, раз ты еще такая маленькая?»
«Твое маленькое морское приключение помогло мне целенаправленно использовать столь мощный выброс энергии, что его не сразу заметят на Высшем уровне».
«Так значит ты уже не точка?»
«Нет»,- рассмеялась Ахай.
«А ничего, что я на «ты»?»
«Да, ладно грубиянка. Я от тебя ничего другого и не ожидала. А Точкой я была под присмотром Правительницы».
«Правительницы?» - переспросила Марина.
«Ну, да. В твоем лексиконе не подберу другого синонима, чтобы выразить всю её суть».
«А что, наше общение ограничено моими знаниями и словарным запасом?»
«Можно сказать, да».
«Жаль»,- вздохнула Марина, рассматривая домики отдыхающих.
«Почему?»
«Я бы могла спросить тебя о чем-нибудь этаком, а ты рассказать».
«Можешь не расстраиваться, кое в чем я тебе все-таки помогу».
«В чем?»- сразу же спросила Марина.
«Не гони лошадей, красотка. Всему свое время».
«А почему я подхожу тебе, как щит от некой Правительницы?»
«Ты достаточно вынослива и интересна. Легко прошагаешь десятки километров и проплывешь не меньше трех, а на каратэ и прочее ходила только для того, чтобы выучить болевые точки и методы релаксации. Ты не хочешь уметь врать, при этом твои тетрадки с выдуманными историями зачитывают до дыр, даже самые ленивые чтицы. И если выражаться фигурально, то в тебе самой целая Вселенная, пока правда в состоянии покоя».
«Ох, и меда ты мне налила».
«Никакой лести. Голая констатация фактов».
«Да я сейчас от гордости просто лопну!»
«Не надо лопаться, дорогой панцирь.- Шутливо пропела Ахай,- Лучше давай насладимся ночью, что открывает нам глаза, говоря, что Пространство бесконечно и многогранно. Почувствуем дыхание Вечности...»
Марина не заметила когда стерлась грань и беседа перешла в необыкновенное путешествие. Дух захватило от восторга. Другие реальности, словно страницы в гигантской книге, которую кто-то быстро листал, сменяли одна другую. Тысячи неизвестных ранее эмоций, завладели юной девушкой.
Но вот вернулось звездное небо, шуршание ветра в листве, светлячок пролетел прямо над головой, пахнуло свежестью.
— Мариночка,- донесся нежный мамин голос.- Ты бы шла уже спать, утро все - таки совсем скоро.
— Да-да,- еле разомкнув губы и растирая, затекшую от сидения с задранной в небо головой, шею, ответила она.

3.

Выйдя из моря, Марина легла на раскаленные камни, которые сейчас казались ей чуть теплыми. Блаженно подставив лицо под поцелуи солнца и ласковые прикосновения ветерка.
«Ну разве может быть что-то лучше, чем это?»- привычно обратилась она к Ахае.
«Слава»,- коротко ответила та.
«Какой Слава?»- не поняв, переспросила Марина.
Ахай рассыпалась сотнями разноцветных брызг, которые Марина истолковала как смех.
«Ну, раз. «какой», то тогда - Любовь!»
«Не морочь мне голову. Я слишком устала, чтобы разгадывать твои ребусы».
«Лентяйка. Ладно, слушай внимательно: я предлагаю тебе сравнить твое нынешнее состояние с состоянием прославленного, знаменитого человека или же с состоянием разделенной влюбленности.»
«А что ? Ты можешь сделать меня знаменитой?» - быстро отозвалась Марина.
«Я?!» - возмутилась Ахай,- «Ни в коем случае. Это можешь сделать только ты.
А я могу лишь быть тренером олимпийского чемпиона».
«А чемпион - это я?»
«Если считать тебя чемпионом, то пока только на уровне твоего двора».
«А любовь?»
«Что «любовь»? У тебя есть выбор, где себя развернуть, выбирая между любовью одного и признанием сотен тысяч, а может и миллионов. Не спеши, подумай хорошенько. Для каждого индивида все хорошее не одинаково хорошо. Тут главное не ошибиться...»
... Марина уже мчалась за далекие горы, оседая утренней росой на нежных бутонах еще не раскрывшихся роз. Красные, белые, розовые кусты разделяли двор ее возлюбленного на две части. Большой ухоженный дом, аккуратные тропинки с нежными виолами по краям удивительно легко переходили к ровным рядам грядок и загонам для скота и птиц. Для всех и для всего было выделено свое место, достаточно свободное, но расположено очень компактно.
Руководила всем этим всего одна женщина, но управлялась она с помощью мужа и четверых сыновей. Мечта о маленькой красавице так и осталась для неё мечтой. Не каждая женщина в её возрасте решит родить пятого ребенка. А если опять будет сын, то крепкий мир в семье может пошатнуться и новорожденный не сможет принести в столько счастья, чтобы и самому вырасти счастливым.
Марина входила в этот дом когда-то очень робко и даже не пыталась строить иллюзий, что её примут с распростертыми объятиями. Но и, конечно же, не ожидала, что все обернется неприкрытой неприязнью от его матери. А он отнесся ко всему невозмутимо и однажды изрек:
— Когда ты согласишься сыграть свадьбу, то ей придется смириться. А пока пойдем, я научу тебя готовить кабачковую икру по рецепту моей прабабки. Моя жена должна уметь делать её лучше, чем моя мать....
«В чем говоришь, я могу ошибиться?»- вернулась из болезненного прошлого в настоящее Марина.
«Выбрать Химеру. Только ты должна разглядеть, что истинно, постоянно. Твоя жизнь полностью в твоих руках. Если ты опять ошибешься, то нити судьбы закончат свой узор, который Ахай смогла разорвать».
«Тогда, в море?»- робко спросила Марина.
«Да...»- тихим эхом отозвалась Ахай.
Мысли Марины лихорадочно засуетились, но попытка вспомнить и понять то, что случилось в море, ни к чему не привела.
«Значит, я утонула?»- спросила она все-таки Ахайю.
«Что, значит, утонула?»- возмущенно ответила та.- «Ты ходишь, дышишь, думаешь, правда, всякую чушь, но ты живешь».
Марина тяжело вздохнула:
«Тогда ты напрасно, дорогая Ахай, тут распинаешься. Что бы я не выбрала - это все будет химера. Меня уже не должно было существовать, я все еще жива случайно. Я могу занять место другого человека, лишить кого-то его судьбы. А тот человек , если будет сильным, отберет чужое, а если слабым, то погрязнет в своих бедах и неудачах, а может и наложит на себя руки...»
«Ты закончила?» – сердито спросила Ахай.
Марина поднялась с камней и, снова тяжело вздохнув, села лицом к морю.
«До этой душераздирающей речи, я считала тебя умной и талантливой, но оказывается, у тебя кроме богатой фантазии ничего нет. Не думала, что тебе придется объяснять, что наша встреча могла произойти только по воле Высшего Разума. В ту секунду, когда ты оттолкнулась от каменистого дна, намереваясь найти свою погибель, я обрела миг Свободы и сразу рванула, не разбирая, куда и зачем. Потом появилась ты. А теперь есть мы. Я хотела тебе сказать, что второго шанса может и не быть. Ведь не позволила же тебе эта Вселенная уйти, значит, ты что-то должна сделать и, причем очень важное...»- и, сбавив темп, в конце своего монолога, Ахай добавила,- «Как мне кажется.»
Марина осталась сидеть неподвижно, пребывая в полной растерянности, а Ахай до конца дня больше не выдавала своего присутствия ничем, создавая иллюзию своего отсутствия. Марина должна была все осознать и сделать выводы, которые должны были помочь им обоим.

4.

В комнате, еще пахнущей ремонтом и новой мебелью, горел единственный источник света таких ночей - монитор компьютера. Золотистые кудри были собраны в некое подобие изрядно растрепанной вечерней прически. Пальцы быстро, но нежно перебирали кнопки клавиатуры, глаза отрывались от монитора, только, чтобы взглянуть на потолок или в пустую кружку в поисках нужного слова.
- Все, - удовлетворенно сказала Марина, демонстративно ставя последнюю точку.
Осознанно взглянув на дно пустой чашки, она сказала:
 - Жаль, что ты не можешь сбегать на кухню и принести мне горячего чая.
«Нечего было съезжать от родителей»,- Буркнула Ахай.
 - Знаешь, что меня больше всего успокаивает, - спросила Марина вслух, направляясь в кухню, и тут же ответила, - Если высекут, что я говорю сама с собой и запрут в психушке, то ты будешь рядом со мной.
«Еще чего. Я по таким заведениям не шастаю».
-Неужели ты меня бросишь?
«Значит так. Я рада, что ты закончила свой очередной шедевр, тем более, что завтра твой дорогой босс собирался оторвать тебе голову. Но разгружать свою нервную систему на мне я не советую».
-Ого! А ты, что, злишься?
Марина встала посреди кухни с дымящейся кружкой чая и уставилась на стул, словно Ахай сидела там.
«Мне становиться тесно».- Честно призналась Ахай. - «Я расту, а ты нет».
Марина  опустилась на стул.
 - Как это не расту? Вот смотри: квартиру себе купила, каждый квартал книга в шестьсот -семьсот  страниц и в твердом переплете, почитателей столько, что в голове не укладывается.
«Да, но только все это укладывается в некоторые рамки, за границы которых ты не стремишься. Ты достигла определенного предела и не двигаешься дальше,» - грустно сказала Ахай.
- Но, что же делать? Где я остановилась?
«Это ты должна сама понять».
 - Может мне сменить жанр?
«Жанр?»
- Ну, да. О чем я пишу? О том чего нет в этой реальности, что существует здесь только на бумаге, да в моем воображении.
«Но ведь многое показала тебе я»
- Вот, именно ты. А я нагло использовала тебя.
Марина резко встала и пошла в комнату, забыв свой чай на столе. Села перед монитором и сказала:
-Я должна писать о чем-нибудь другом, о чем-то более реальном.
«Но это ведь тоже реальность. Просто об этом мало кто знает».
Именно поэтому для этой реальности все мои повести — миф, выдумка...- она не закончила фразы, но Ахай помогла:
«Химера»
- Да, - встрепенулась Марина.
Встала и стала расхаживать по комнате, потом села на диван.
-Да, Химера - шепотом сказала Марина.
И пустота, словно только и ждала этого момента, захватила все сознание Марины, сковав слова, остановив мысли.
«Нет, - твердо сказала Ахай,- ты слишком рьяно кинулась сдаваться. Решай, о чем будешь сейчас писать».
Но контракт!
« Плевать, будешь работать в два раза больше, а писать параллельно. Ты должна везде успевать и расти. Расти!»
-Я уже знаю, о чем буду писать. О самом сложном и великом, о простом и абсолютно непонятном, о крепком и хрупком, о Вечном...- ее взгляд остановился на освещаемой голубым свечением картине с розами, - О любви.
И холодное дыхание Пустоты исчезло, возвращая все искрящейся радуге жизни. А Марина прошла на кухню, почувствовав себя разбитой, села на стул и стала пить свой чай.--Ладно, отнесу редактору флешку. Сам распечатает, я спать хочу.
« Тебе не мешает немного отдохнуть».
Проснулась Марина от аппетитных запахов и звуков маминого голоса из кухни.
«Сплю или не сплю»,- подумала она, не открывая глаз.
«Не спишь».
- Ма-ам.
-Что, солнышко?- донеслось в ответ.
- Не сплю,- тихо сказала Марина.
Белокурая красавица готовила сразу на всех четырех конфорках и в микроволновке, чайник, заботливо вскипятивший воду, также заботливо сам отключился.
- Который сейчас час?- сонно щурясь, спросила Марина.
- Пол одиннадцатого.- и поцеловав дочь в щеку сказала,- Доброе утро, дорогая.
- Доброе,- кивнула та,- А ты что это не на работе?
- Я же знаю,- начала мама, выставляя тарелку с картофельным пюре на стол и накладывая котлетки - Сегодня ты должна отнести повесть. Три недели не звонишь, к тебе тоже не дозвониться...
- Так я  новый телефон из коробки еще не вытащила,- вставила Марина, беря вилку.
- Вот я и взяла на работе отгул. Вечно ты упрешься в свой компьютер и сидишь так сутками. Я хоть поесть тебе приготовлю. Это мыслимо, днями сидишь только на одном чае!
- Да не. На одном бы чае я не выжила, обычно мне хватает десяти кружек, - попыталась шутить Марина, отхлебывая какао.
- Во-во. А потом ходишь: одни глаза да кудри.
Марина рассмеялась:
- Это в смысле: кожа да кости?
- Нет. Это в смысле: глаза да кудри. О, а оладьи, почему не ешь ?
- Ма-ам,- протянула Марина,- Я потом съем. Честно-честно.
Когда Марина зашла в комнату, то долго смотрела на аккуратную стопку листов и на черную маленькую флешку, лежащий сверху.
- Да это я сделала,- рассмеялась вошедшая мама - Вошла, смотрю машина гудит потихоньку, мышь тронула, а она бумагу просит, ну я и подсобила.
- Чудеса, - сказала Марина и пошла переодеться для выхода «в люди», но добавила, - Спасибо, мамуль.

5.

«Аа-уу!»,- не выдержала Ахай, - «Ты что? Зависла? У тебя теперь тоже мегабайтов не хватает?»
Марина чуть усмехнулась, но как-то очень грустно.
«Что стряслось-то? То ты за месяц управилась с заказом, а как за роман сядешь - ты в ступоре. Уже вторую неделю пялишься в монитор и на клавиатуру, а дальше семнадцатой страницы дело не двинулось».
- Понимаешь, не покидает ощущение, что я все-таки упустила в своей жизни что-то главное, - она встала из-за стола и пошла на кухню. - А теперь пытаюсь заполнить пустоту чем-то более мелким и приземленным. Это что-то, должно было дать мне легкость, чтобы я парила очень высоко, а не бежала спринтерскую дистанцию быстрее всех, - она вздохнула. - Пойду я, наверное, навещу своих. Скоро у брата день рождения, надо выяснить, что ему надо подарить.
«Так, творческий кризис был у всех. Вот и мы дождались. Сходи, развейся.
Я даже мешаться не буду под ногами».
Марина слегка улыбнулась, захлопнула опустевший без маминого присмотра холодильник. Направившись к шкафу, услышала возглас Ахай:
«О! Да ты никак платье надеть решила?!»
Кто-то что-то пообещал.
«Это выше моих сил. Да и вижу, что ты очень растеряна»
А ты всегда такая добрая и собранная? - сердито спросила Марина.
«Я-то не виновата, что ты немного истощилась. Хотя есть некоторая странность...»
Странность?
«Ты вроде бы ничего не делала за это время, но мне стало так свободно, словно я снова стала точкой...»
А что, не могла?
«Нет, это же не обратимый процесс, пока моя плотность не достигнет абсолютного нуля. Но до этого момента еще целая вечность».
Озадаченная Марина села на краешек дивана.
-Но ты же знаешь все, что я думаю?
«Конечно».
Вот и делай выводы. Получается, что три последних года я тратила все свои силы на то, что не бесконечно, что имеет свой предел, к которому я достаточно быстро пришла. Неслась - то галопом. Это конечно прекрасно нести знания тем, кто в них нуждается и понимает. Но я ничего не делала, я всего лишь констатировала. Как прилежный натуралист, конспектировала факты, облачая для жаждущих вселенские знания в понятную для них форму, лишь слегка подергивала Пегаса за крылья. Добавляла необходимую отсебятину - некую связку и пояснения. Вот чем я занималась.
А истина ждала рядом, смотря как мать на шалости ребенка и терпеливо ожидая, когда дитятя наиграется и сделает то, что нужно.
Где я могу развернуться и чем должен быть спровоцирован тот взрыв, чтобы мне стать вселенной? Он вовсе не здесь, я ушла с этого пути. Я ошиблась.
В образовавшейся тишине был слышен дождь, зашуршавший вдруг на улице. Небо стало серым, в комнате потемнело. Марина подняла глаза и ее взгляд остановился на большой картине, которую она купила со своего первого гонорара и частенько любовалась ею или просто смотрела сквозь нее, черпая свое вдохновение. И только теперь ей стало понятно, почему она так согревала ее. На ней были нежно-розовые розы, но не в вазе. Это был куст роз, который возвращал из подсознания самые прекрасные минуты ее достаточно сложных лет.
Эти нежные, но гордые цветы переносили ее туда, где она впервые познала истинное чувство, которое до сих пор периодически напоминало о себе, нагоняя непонятную тоску и волну безысходности.
Марина встала и словно не зная куда ей пойти, спросила:
- Ну, что же делать?
«Классический вопрос».
- Плевать на все, - воинственно произнесла она и подойдя к шкафу открыла сразу обе створки.
Наклонившись достала спортивную сумку.
«Никак ехать собралась?»
- А что? - она сняла с вешалки брюки.
«А вдруг он женился? И у него полная хата детей?»
- Женился? - Марина обернулась, словно Ахай была позади нее. - А ты знаешь?
Ахай не ответила.
- Ты же должна знать наверняка! Легко заглядывая во все реальности и миры, ты без труда уже явно заглянула и к нему. Да?
Но Ахай  так ничего ей и не сказала.
6.
Марина стояла у калитки и слушала лай собак, паника завладела ей.
Какая я глупая! Надо было зайти к родне и хотя бы бросить у них сумку, а здесь сказать, что, мол, мимо шла... А так...
«А так делал он, когда возвращался из любой поездки. Сначала заходил к тебе, договаривался, когда вечером он может зайти, а потом уже шел домой к матери, которая не смотря на целый взвод, обожала только его»,- поддержала Марину Ахай.
Но то, что произошло потом, стало полной неожиданностью. Марина так привыкла видеть мать своего возлюбленного бодрой и полной сил, что не сразу узнала ее в поседевшей и заплаканной женщине, открывшей калитку.
- Марина? - Удивленно произнесла она.
И слезы полились у нее из распухших и покрасневших глаз.
- Что? С ним что-то случилось? - Еле сдерживая себя, спросила Марина.
Вместо ответа женщина лишь крепко обняла ее и разрыдалась еще сильнее. У Марины не было ни сил, ни возможности успокоить ее, а в голову лезли самые ужасные мысли.
- Доченька, пойдем в дом, пойдем. - Вдруг отстранив рыдания, сказала та.
И когда Марина зашла за калитку, добавила:
- Только ты можешь спасти моего сына, уберечь его от смерти.
Марина растерялась окончательно. Она лишь послушно шла за вдруг постаревшей деревенской красавицей, за которой еще несколько лет назад всё ещё увивались все местные мужики, словно прошло не три года, а три десятилетия.
Достав из кармана халата платок, постаревшая мать возлюбленного вытерла не высыхающие слезы.
- Присаживайся. - Она рукой пригласила к столу и доставая чашку, начала свой рассказ:
- Когда ты уехала, мы с ним часто ругались. Вместо рассуждений о его будущем, получались бессмысленные нервотрепки для нас обоих. Он говорил, что вы ждете твоих 18 лет, чтобы подать заявление, что он уже договорился с председателем о земле, где будет построен ваш дом, а я требовала, говорила, что все это прекрасно, но пусть он найдет себе другую невесту с...
Она немного замялась, но Марина закончила ее фразу:
- С хорошим приданым.
- Да, так я и говорила. Я говорила, чтобы я могла гордиться своей невесткой, а он отвечал, помыкать. Я говорила, чтобы он слушался свою мать, а он говорил, мне уже двадцать два. В общем, ты понимаешь, как протекали эти беседы. Я распалялась все больше и больше, а он по-прежнему отвечал спокойно, но холодно. Мы очень сильно отдалились друг от друга. Когда ты не вернулась, я была счастлива. Но это продолжалось не долго. Проводив младшего брата в первый класс, мой любимый сын сказал мне: «Я не знаю, что именно ты наговорила Марине, но думаю, что не приехала она по твоей вине. Сейчас я был бы счастлив и возможно уже строил бы свой дом...» А через несколько недель он сообщил мне, что... - тут не выдержав, она снова расплакалась.
Марина встала, подала ей чашку с чаем.
- Ничего-ничего. Я уже успокоилась.– она вытерла слезы, сделала глоток, - Так вот, он сообщил мне, что подписал контракт и уходит на войну. Я чуть с ума тогда не сошла. Умоляла его, в ноги бросалась, а он лишь угрюмо молчал. А потом сказал: «я тоже тебя просил, может и не так слезно, но я просил, чтобы ты поняла меня». Эти слова ножом вошли в мое материнское сердце, но я решила, что это не серьезно, это просто обида... Но впереди меня ждало полгода без единой весточки от него. Полгода бессонных ночей и маетных дней. Потом я узнала, что он уже давно лежит в военном госпитале в областном центре. Еще два месяца поездок туда-сюда, а глядя на то как он чахнет, мне казалось, что это я умираю сама. После ранения осталась хромота, но он совершенно закрылся в себе. А потом он опять уехал на три месяца, которые показались мне вечностью. Вернулся с деньгами, очень большими деньгами. Положил их на кухне на столе и сказал, что их тратить не стыдно,он защищал свою страну. Муж сказал, чтобы тот потратил их на себя, а тот ответил, что все, что ему нужно, он уже купил. И достал книжки какие-то. Я потом украдкой поглядела, а там твое имя.
Тут она соскочила со стула и схватила Марину за руку:
 - Мариночка! Я тебя Христом Богом заклинаю, останови ты его. Побыл дома немного так, я уж думала, все прошло, а он опять туда собирается. Не вернется он третий раз, мне материнское сердце подсказывает. Даже если разлюбила его, даже если он совсем безразличен тебе, останови его. Он послушает тебя. Он до сих пор любит тебя. Я только теперь поняла, что он не назло мне, а на зло своей боли ходил туда, где боль и горе во много раз страшнее и ужаснее.
Марина попыталась вытянуть свою руку, но не смогла.
- Ты поговоришь с ним?
Ошеломленная Марина лишь кивнула головой.
- А чья это сумка валяется посреди двора? - раздался вдруг такой знакомый голос.
Он появился в дверях кухни, заполнив собой почти весь проем. Он стал еще мужественнее, светлая майка почти не прятала загорелого сильного мужского торса. Черные как смоль волосы, были по-прежнему коротко подстрижены. А темно-карие глаза притягивали к себе сильнее любого магнита.
- Маринка! - По-простому произнес он и подхватил ее, словно пушинку. - Надеюсь, ты замуж приехала?- С неизменной прямотой спросил он, заглядывая в самую душу.
Вместо ответа, Марина только покраснела. А мать вытирала слезы, она верила в происходящее не больше остальных, но была счастливее их обоих.

Эпилог

«Что ж, пришло время нашего расставания. Больше мы уже не сможем быть с тобой в одной плоскости».
- Жаль конечно.
«Во-первых, ты теперь не одна, а чувствовать себя третьим лишним не очень способствует равновесию...»
- Третьим - это фигурально?
«Нет, это не фигурально. Вообще-то теперь я могу смело считаться богом любви, но у тебя не было подруг, вот я ей и стал твоей подругой».
- Так ты он, то есть не она?
«Дело не в этом. Для нас, Вселенных - род относительное понятие. Да и согласись, в нашем общении присутствовала некая женская солидарность, что в конечном итоге привело к такому прекрасному чуду. Твоя Вселенная столь многогранна и безгранична, что я сам готов был покориться тебе. Такая концентрация Добра, что я готов был сам стать твоим рабом. Но я все-таки некое мужское начало. Я - завоеватель, ты - созидатель, я - разрушитель, ты - творец. Но ты покорила меня своей чистотой, поэтому я освобождаю тебя».
- Так это был плен?
«А кто сказал, что плен - это только камера пыток? Хотя твой титанический труд и был проявлением моей бесконечной любви к прекрасному. Просто для тебя это не показалось каторгой, хоть и было таковой. Но как же я рад, что все так неожиданно обернулось».
- Теперь и я понимаю, почему ты был спрятан от всего живого. В тебе нет грани между злом и добром. Может быть зла даже больше.
«Может. Но к тебе это ни имеет никакого отношения. У тебя впереди рождение двух прекрасных дочек. Только не думай о третьей».
Почему?
«Я могу вернуться...»


май-июнь 2003
Красноярск