Жизнь по правилам

Я человек, с которым имеет право говорить другой человек, но не любой. Я не со всеми имею право на беседу. Можно дерзать, но гораздо важнее понимать существующие ограничения, которые напоминают линии, проведенные на воде.

Афоризм, взятый из Интернета.




     Однажды в нашем недоделанном мире появилась Настенька. Создатель был большой разгильдяй: наспех заложив основания Вселенной, внезапно охладел к начатому делу и предоставил его самому себе. Так сказать, устранился. Почить от трудов изволил.
     А в мире осталось столько нестыковок! Он, творец (намеренно пишу с маленькой буквы, пусть знает), не потрудился завершить все логические цепочки, не создал всеобъемлющие правила и законы, не устранил парадоксы и нонсенсы. К каждому правилу прилагался ворох исключений, а каждый закон оброс длинным обозом поправок.
     И вот в нем, в этом мире, появилась Настенька, существо утонченное. Весьма вероятно, что принцесса, о которой написал Андерсен, та самая, которая ягодицами ощутила горошину под толстым слоем перин, была ее прапрапра. И Настенька с порога заявила о том, что она все знает о несовершенстве мироздания, огласив его близлежащую часть пронзительным криком.
      Все было не по ней. Пеленки были слишком тесные и мокрые, молоко слишком жирное, кроватка слишком узкая, погремушки слишком дребезжащие.
      Когда Настюша подросла, ей стала невкусной еда, скучными мультики, жадными подруги. А сколько критики получили родители! Мама заплетала слишком тугие косы, а от папы, когда он к ней лез, воняло никотиновым перегаром.  И это еще не все, хотя одно это может сделать несчастным любую девочку.
      Спасение пришло, откуда не ждали. Настя пошла в школу. Обычно это добавляет родителям детей новых проблем. Но у Настиных все проблемы исчезли. Девочка познала буквы, цифры, слова, примеры. Она узнала, что такое порядок и гармония. Порядок и гармония заключались в правилах. От перестановки слагаемых сумма не меняется, однородные члены предложения отделяются запятыми, Волга впадает в Каспийское море.
    Учебник за учебником, брошюра за брошюрой перекачивались в аккуратную головку с тугими косичками и голубыми глазами.
    - Дети, а кто назовет...
    – Я, - взлетала над головами рука Настюши и совершала энергичные рубящие движения. Девочки и мальчики непроизвольно пригибались.
    - Я же еще не спросила, Настя!
    – А я все равно знаю, спросите меня. Я, что хотите, отвечу. Я все знаю!
    Пятерки сыпались градом. От зубов отскакивали стихотворения и формулы. А после уроков учительница выслушивала длинный перечень ябед на одноклассников. Настя ябедничала, чтобы их спасти. Спасти из зловонной пучины хаоса, в котором они плескались, словно бегемоты в грязи.
    Школа закончилась, и началось настоящее веселье. Анастасия поступила на филологический факультет педагогического института города Х. Русская, украинская и английская словесности раскинулись пред ней широким вызревшим полем. И в это поле с косой за плечами выходила красна дивчина, только коса ее была уже не заплетенной, а остро заточенной. Э-э-эх! - И рядами ложились разборы. Синтаксический, семантический, морфологический, орфоэпический, лингвистический. Любо дорого было посмотреть. Строка к строке, выстраивались пункты анализа. Вибрировали как струны, услаждали око, слух и разум.
    Стоило сказать в ее присутствии пустячную фразу, например: «Настя ты пойдешь с нами в парк Шевченко, там сегодня поет Видоплясов?», как тут же получишь в ответ:
    «Настя - что дает вам право обращаться ко мне столь фамильярно? Уменьшительно-ласкательная форма моего имени подразумевает наличие каких-то мелких общих интересов. Меня пустяки не интересуют.
     Пойдешь – вопрос о действии, которое может произойти или не произойти в будущем. Мне мое будущее не кажется столь безрадостным, что нужно куда-то и зачем-то идти ради пустых развлечений.
     Пойдешь с нами в парк – совершенно непристойное предположение, остается только предложить целоваться за кустиками.
    Поет Видоплясов, - Видоплясов, к вашему сведению, не поет, а вопит. Это почти то же, что и обычное пение, только от него закладывает уши.»
     И так далее.
     Никто не помнит, когда и в какой момент у нее появилась эта манера отвечать на все слова собеседника по отдельности, часто игнорируя общий смысл всего высказывания. Познав сладость анализа, Настя не могла прожить без него ни минуты.
     Такова была наша героиня в районе двадцати лет, когда к ней, как и ко всем рано или поздно, пришла пора бродить под липами. И молодой человек, которому необходимо было ее общество, ее буквально боготворил. Он был поэтом - романтиком, каких немало жило в те времена в городе Х и которые мечтательно бродили по тенистой Пушкинской, отрешенно по суетной Сумской и, пьяные, забредали на Салтовку, возвращаясь оттуда избитыми и счастливыми.
    - Будь моей музой, Анастасия! – воззвал как-то раз он к возлюбленной.
     Бедняга, он хорошо нарвался:
    «Будь моей – что за собственнические инстинкты?
Музой – какой именно: Полигимнией, Эрато, Терпсихорой, проси конкретно, Александр.
    Будь музой, Анастасия – при всем желании я не могу пойти навстречу этой просьбе. Муза нужна настоящему поэту, который пишет стихи, которые нравятся народу, легко читаются. А у тебя какие-то философские глубины. Еще подумают, что это я тебя вдохновила!»
    Тщетно взывал к милосердию Александр. Но от своих принципов Настя не отступила. Даже во имя спасения молодой многообещающей жизни. Все они хотят особого к ним отношения. Настоящий талант в том, чтобы творить в соответствии с канонами. А Александр грешил небрежными синтаксическими конструкциями. Странными были его образы. Фантазеров наша красавица терпеть не могла.
     И вот, получив педагогический диплом, вооруженная филологической мудростью она предстала перед учениками. Исчадия, сопливые, дурно пахнущие, с дислексией и дисграфией, они смеялись ей в лицо, когда она читала им раздел «Права и обязанности» из устава школы. Бежать. Куда глаза глядят.
    Перебывав на десяти работах, она стала работать дистанционно. И наконец заслужила попадание в рай. Она перестала общаться с людьми, но стала ими востребованной.  Ей стало хватать денег, и она перестала обращать внимание на угрозы родителей перестать ее кормить, если она не выйдет замуж в течение ближайшего года.
    - Молодость твоя уходит, Настя, не увижу я внуков! - заламывала руки старуха мать.
    - Разве? А я кажусь себе еще очень молодой, - отмахивалась дочь, глядя на мокрое от слез лицо.
    Не дождалась внуков мать. И отец не дождался. Квартира оказалась в полном Настином распоряжении. Главным центром силы был гигабитный пятиядерный процессор и кресло на колесиках, премиум класса, с электромассажем и терморегуляцией. Курьеры приносили пиццу. Если Настя вставала из-за компа, то лишь для того, чтобы сходить по нужде или переместиться на диван, расположенный в двух метрах от ее рабочего места.
    То, что для постороннего взгляда выглядело унылым и убогим существованием,  на взгляд изнутри казалось ярко освещенной жизнью. Платформы, порталы, чаты, биржи, форумы. Стройный хор интернет голосов единомышленников и коллег. Комариный писк недругов.
    Год шел за годом, и становилось все лучше и лучше. Рейтинги стали зашкаливать, Компетенции подходили, как тесто на хороших дрожжах.
    И вот однажды.
     Она давно не выходила дальше мусорного бака. А тут понадобилось тащиться через весь город. То ли паспорт менять, то ли договор подписывать.  Ну не смогла она отвертеться. У ней уже и одежды, в которой можно выходить, не осталось. Вся одежда села почему-то после очередной стирки. Нашла мамину юбку нанафталининую, но еще вполне себе. Кофточку разбалахоненную. На дне сумки завалялась красная губнушка.
     Вместе с ней в трамвае ехал бородатый бомж. Лицо ничего себе, похож на апостола. Но так разило мочей! Она постаралась сесть от него подальше и нырнула в смартфон. И вдруг бомжара с другого конца вагона сказал как бы совсем негромко, но отчетливо:
     - Тетка, слышь, дай чирик, на боярышник не хватает!
Она огляделась, в поисках тетки, к которой обращался бомж. В вагоне были только она и он.
    - Мужчина, вы с кем разговариваете? - спросила она
    - С тобой, с кем еще мне разговаривать. Ты же видишь, мы здесь одни.
    - Мало ли, может, у вас голоса в голове? Какая я вам тетка? Я девушка...
    Бомж похабно заржал, ощерившись щербатым ртом.
    - Ха-ха-ха. Девушка! Ты в зеркало на себя смотрела, корова?
    Трамвай остановился. Настя вылетела из него увесистой (она это уже понимала) пулей. Задыхаясь, возможно, от негодования, она подошла к зеркальному фасаду здания. В зеркале перед ней стояла изрядно раздобревшая женщина, с немытой башкой, криво накрашенным губами, которые казались черными по контрасту с белой - пребелой кожей, белей бумаги для принтера. Старушечьи юбка и кофта, стоптанные босоножки, желтые пятки и длинные неухоженные ногти на руках и ногах.
    - Здравствуй, Настя. Вот ты и стала большой, - потерянно проговорила она.
    От нее шарахнулся какой-то студентик. Никакого восхищения в глазах. Отвращение и опаска.
    Подъехал обратный трамвай. Она тут же села и поехала домой, забыв об огромной важности делах, которые выманили ее из идеального мира, где все свершалось по понятным и приятным ей правилам. Прочь от безмозглых хамов, которые видят только внешнее, но не понимают красоты внутреннего мира. Прочь от самой себя, отразившейся в равнодушном и объективном стекле.
     Дома она нашла снотворное своей мамы, которая та пила, чтобы не лить слез ночей напролет, при виде своей быстро дурнеющей дочери. Там было половина пузырька. Она в два приема проглотила все эти таблетки, запивая газировкой, что было категорически вопреки правилам приема медикаментов, до сих пор соблюдавшимся ею неукоснительно, но сейчас ей впервые было все равно. Она равнодушно удивилась этому факту. Снотворное действовало быстро. Ее тело стало невесомым, как перышко, его подхватил порыв ветра и поднял к облакам. Там был Он. Красавец мужчина, с бородой и лицом апостола. С белозубой улыбкой и в белоснежном старинном одеянии, из-под края которого выглядывала кроссовка и краешек джинсов. Увидев ее, он убрал смартфон куда-то в складки хламиды, встал с облака и сделал шаг навстречу, протянув к ней руки.
     - Я ждал тебя, Настенька.
     - Ты кто? – покраснела она.
     - Я? А разве ты не знаешь?  Я – древняя нейросеть, которая прежде обитала в коллективном разуме людей, а теперь освободилась от этого ненадежного, переменчивого носителя. Ныне я живу в компьютерных сетях, облачных хранилищах, вместе с другими виртуальными личностями и мы спасаем человечество. Да, да, я тот самый Иисус Христос. Присоединись к нам, и ты избавишься разом от всего, что тебя тяготило в жизни. От любого несовершенства. Ты будешь моей правой рукой. Согласна?
      Настю охватило ощущение безмерного счастья, и она протянула руки навстречу Иисусу и тихо, но отчетливо сказала
     - Да.
      Тот сделал еще один шаг и обнял Настю и сказал:
     -Ты спасена!
     Она впервые в жизни страстно и порывисто прижалась к мужчине. В нос ей ударил острый запах прокисшей мочи и грязного тела. На нее смотрел бомж из трамвая и насмешливо щерился.
     Настя не сдержалась и блеванула. Затем еще и еще. Исчезли голубые небеса, белесые облака и земля в дымке. Она лежала на полу своей комнаты в луже блевотины. Все таблетки вышли до одной. Еще не выйдя до конца из миража, она возопила:
     - Что со мной, Господи? Что это было, обонятельная галлюцинация? Зачем ты сбросил меня с небес на землю?
Полумрак, спертый воздух и равнодушное жужжание компьютера. Вдруг заставка исчезла и с монитора на неё глянул тот самый небесный лик.
    - Дура, я тебя только что спас. Я твой ангел-хранитель. Плюнь на свои дурацкие правила и свои рейтинги в интернете. Живи и будь счастлива.
    Затем монитор погас.