Я, прохожий... Отрывки из книги Новелла 2

Июнь 1969 года. Позади - экзамены за восьмилетку, после сдачи которых я собирался устроиться на работу, а учёбу продолжить в вечерней школе: так сильно мне тогда хотелось самостоятельности и независимости. Но этому воспротивилась мама.
- Успеешь ещё, наработаешься, - сказала она. – Езжай на лето к бабушке, отдохни, а там видно будет…
И я поехал в мой любимый Демянск...
«Ладно, вот там на работу и устроюсь, хотя бы временно, - думал я, глядя в окно вагона на закатное солнце, мелькающее между бегущих придорожных столбов. – И мама знать не будет: тётушки не выдадут. Зато, может, на магнитофон заработаю...»
Но на работу, несмотря на знакомства моих тётушек, меня не взяли. Никуда.
- Вот исполнится шестнадцать, тогда и приходи, - отвечали мне везде, куда только мы с кем-нибудь из тётушек ни приходили. – Будет паспорт – будет и работа.
Однако не у дел я не остался.
- Хочешь, поехали со мной, - предложил мне мой взрослый двоюродный брат Владик,
работавший водителем самосвала. – Чего по улице-то болтаться? Будем песок из карьера в Лычково возить, на строительство моста. Да и мне веселей будет.
- А порулить дашь?
- А то…
Владик и раньше, за год до этого, когда ещё работал на лёгком и вёртком ГАЗ-69, доверял мне руль; собственно говоря, именно он и научил меня водить автомобиль – правда, с матюгами, но зато всего за пару дней. И после этого уступал мне водительское место уже без особой опаски: видно, учеником я оказался толковым. Гаишников же бояться ни ему, ни мне и вовсе почти не приходилось: на весь район в те годы таковой был всего один – старший лейтенант Волков, передвигавшийся на стареньком мотоцикле «Урал» с коляской. Но район был большим, а дороги – сплошь ухабы да колдобины, на мотоцикле с коляской сильно не разгонишься, поэтому вероятность встретить Волкова где-нибудь на дороге практически равнялась нулю. Кроме того, он был хорошим знакомым Владика – кажется, даже бывшим одноклассником (однако утверждать этого я не берусь). Впрочем, в небольшом тогда ещё районном центре друг друга знали все, и все были друг с другом на ты – за исключением, пожалуй, врачей, учителей и ну очень уж большого районного начальства. 
Но одно дело – вёрткий «газик», и совсем другое – раздолбанный, ревущий, громыхающий даже в нагруженном состоянии самосвал «ЗиС». Однако и я за год подрос и окреп, и в свои пятнадцать лет, с уже заметно пробивающимся под носом пушком, выглядел как минимум на семнадцать. Так что всего лишь пару раз (и то – больше для порядка) обругав меня за не вовремя переключаемые передачи и не до конца выжатое сцепление, Владик, как только мы в очередной раз выезжали за пределы Демянска, молча пересаживался на пассажирское сиденье и в дальнейшем в моё управление автомобилем почти не вмешивался. А уже несколько дней спустя и вовсе стал отпускать меня в рейс от карьера до Лычково одного – а это почти полтора десятка километров в один конец. Свобода!
- Сам давай, сам, - говорил он. – Иначе никогда не научишься…
В Лычково, как я уже сказал, строили мост через речку. Молоденькие девчонки, работавшие на строительстве, впервые увидев меня, то ли искренне удивились, то ли попытались заигрывать:
- Ух, девки, гляньте-к, какой молодый шофер-то у нас нонче!
Я молча, стараясь скрыть смущение, разворачивал неповоротливый самосвал, подгонял его задом к мосту и сваливал песок прямо под ноги девчонкам, а потом резко рвал машину с места с ещё не опустившимся на опоры кузовом, чтобы в нём не осталось ни единой песчинки (в этом, надо сказать, был некий особый шик, который якобы должен был подчеркнуть мой дутый профессионализм. Владик, увидевший однажды такой мой фокус, сперва обматерил меня и пригрозил раз и навсегда выгнать из-за руля, однако не выгнал, а почему-то удовлетворённо ухмыльнулся).
Вот так мы с ним и работали почти целый месяц. Никаких денег я, разумеется, не заработал, но зато получил бесценную водительскую практику и море удовольствия.
А потом из армии вернулся другой мой двоюродный брат – Павел, и на этом мои поездки на самосвале закончились.
Но про Павла - это уже совсем другая история...
В общем, благодаря Владику, я научился водить автомобили всех марок, на которых ему в разные годы довелось работать: «козелок» «ГАЗ-69», «ЗИС-585» (тот самый самосвал), грузовик «ГАЗ-51», автобус «КАВЗ-651» (на базе «ГАЗ-51»). И не только водить, но и неплохо разбираться во всей этой разнокалиберной технике. Даже получил некоторые навыки её ремонта, что потом мне очень сильно в жизни пригодилось...
И ещё Владик был человеком невероятной скромности: таких людей в своей жизни я не встречал больше никогда. Он всегда, даже во время больших семейных праздников или застолий, старался оставаться в тени; бывало, сидит себе тихонечко, выпивает вместе со всеми, закусывает, но рта не откроет, пока его о чём-нибудь ни спросят. И даже уже будучи под изрядным хмельком, он не начинал, как большинство нетрезвых людей, разглагольствовать и размахивать руками, пытаясь с кем-либо поспорить или поругаться: чувствуя перебор, он тихонечко выбирался из-за стола и отправлялся куда-нибудь – на веранду или в дальнюю комнату - прикорнуть на часок-другой. Проснувшись же, Владик за праздничный стол никогда уже не возвращался, а исчезал из нашего дома так, что часто никто этого даже не замечал.
И, кроме того, он очень много читал: не однажды, приходя к нему по какой-нибудь надобности в выходной день, я заставал моего старшего брата с книгой в руках. Не знаю, почему (возможно, что это мне только казалось), но Владик своей любви к чтению отчего-то стеснялся...
Умер он так же тихо и незаметно, как жил, успев до собственной кончины похоронить сначала приёмного сына Лёньку, затем - жену Надю, а потом и свою маму – мою тётушку Налю...
Я часто вспоминаю Владика и иногда даже по-хорошему завидую прожитой им жизни: он всегда  честно, на совесть делал свою шофёрскую работу, ни разу не изменив этой профессии, и никогда никого не обижал – ни грубым словом, ни необдуманным поступком. И потому ни один человек ни при его жизни, ни после неё не сказал о Владиславе Георгиевиче Широкове плохого слова. И не мог бы сказать: поводов к тому ни у кого не было. Да и не могло быть… 
Светлая тебе память, брат!..