Хороший Человек

          Впервые я увидел её на перроне бакинского вокзала у поезда "Баку - Киев" летом 73 года.  Она (имени я ещё не знал) уезжала на каникулы на Украину ("в" тогда НИКТО н говорил), а мой лучший друг провожал с букетом красных и белых роз.

          Я прилетел в Баку в этот же день в пять утра из Казани, в семь завтракал у Дирина (он уже был при букете), а в пол десятого появился на платформе с тремя эскимо, одно из которых протянул "красной девице" со словами:"Рот фронт Вова".
"Знаменитый Игнатьев? Зоя"- ответила она.
         Как выяснилось потом, понравились друг-другу с первого брикета "Ленинградского".

         Много у нас было за довольно длинную жизнь совместных приключений, праздников, Дней рождений. Были и несчастья, горести и неудачи. Но в общем... Жизнь удалась и У Зои с Володей, и у нас с Ириной.  Дирин был мне за старшего брата, а Зоя - лучший Друг.

         И вот не стало обоих. Сначала ушёл (очень тяжело болел) Он, через полтора года (присела у холодильника и не встала) Она.  Сказать тяжёлая утрата - ничего не сказать.

         Неделю назад   позвонил Алексей муж их дочери. Попросил написать эпитафию Зое для заказанного памятника ( я писал Володе и Зоиному отцу).  И... ничего не выходило. Я и так, и этак...  Нет, всё не то чувствую.
         Потом неожиданно вышла такая "оказия".

Читающие эти строки да увидят
Красавицу цветущую в воронежских садах.
Женщину-мать. Вокруг неё сидят
Дети любимые и внуки.
Всегда в заботах и бегах
Она особенно не верила ни богу, ни науке.
Не верила... Была...  Смерть забрала.

        Ира сказала, что надо бы убрать Смерть (интересный она у меня Человек! убрать СМЕРТЬ...).  Не убиралась никак. Зато получилось следующее.

Красавица бакинка черноокая,
Любимая жена и мама несравненная,
В подлунном Мире ты одна была такая,
Совесть наша. 
                Бескрайняя Вселенная
И так пустая ещё безлюдней стала
Без тебя.  Роптать нет смысла.
                Смерть достала..

       Да....  Совестью она была нашей общей.  Не помню, чтобы соврала (только для уменьшения страданий детей и безнадёжно больных) или ушла от прямого ответа.

       Наконец Удалось "убрать" Смерть...

В строки четыре нам не уместить:
Любовь и боль, Надежду и разлуку,
Зоино умение взять...- и простить,
И разогнать на небе тучи, а в квартире скуку.
Ну, вот...  Слёзы опять.
Она их не любила.
                Строчек пять.

    Прощала она...  Нас с Володей (поссорились насмерть) помирила, выждав месяц.
Просто сказала мужу:"Володя у тебя НЕТ  НИКОГДА не будет друга даже чуть достойного Игнатьева. Надо протянуть руку и ничего говорить не надо. Он всё давно понял и простил. Нет, не говорил. Я знаю.".  Он протянул - я обнял. У обоих (Зоя сказала) слёзы появились на глазах.

    А последний вариант написала в прозе внучка.  Я зарифмовал.

Всегда в заботах: дети, деньги, бриллианты...
Ты "лейтенанта" в генералы вывела.
И "небо" в Гидроспецфундаментстрое держали не  Атланты -
Ты и Вова.   Смерть тебя рано забрала.
Мир плачет, на глаза приопустив забрало.

    Здесь добавлять ничего не надо.  Всё ясно.

      Вот поставят памятник - съезжу один.  Может быть, внучку возьму.
Там они все рядом лежат: Зоина мама Галина Романовна настоящая любящая мать, медсестра, великолепная хозяйка; Отец Марченко Василий Михайлович, фронтовик, кадровый военный; Володя и ОНА. Марченко и Дирины.

                А вы говорите.

                14 июля. Воронеж. Испания - Англия.