Переводы стихов О. Я. Анопьяна. 36 - 80

36
Егерерк
(дата написания: 1 марта 1898 г, Нахичевань-на-Дону)

Элегия.

Ночными часами за тёмным окном
Метель, как печальник, рыдала;
Озлобленный ветер выл дико кругом,
Ветвей серебро трепетало.
Свеча на моём угасала столе,
Как жизни безумной мгновенья, -
И тень моя тихо плыла в полумгле
По белой стене – привиденьем.
Скорбила луна. Перед взором моим
Минувшего тени плясали,
Плясали, чтоб сердцем разбитым моим
Я сплёл бы венок из печали, -
Чтоб спрятал надежды земные землёй
Под грустную песнь сожаленья,
И залил бы тяжкой, горючей слезой
Пустынные тропы мгновений.
О слёзы… безумные слёзы, зачем…
Довольно рыданьем томиться,
Отдать бы прошедшему скорби поэм,
Теперь же – любить и лучиться.
И радостной жизни в печали ночной
Душа моя вновь возжелала.
За окнами ветер неиствовал злой,
Ветвей серебро трепетало.

Перевод Г.Г.Панина, 7 марта 1920 г.

37
Згцман орерин
(дата написания: 7 марта 1898 г, Нахичевань-на-Дону)

В дни покаяния.

Этот мир оставим, цепи разорвем,
В мир другой умчимся от земных сомнений,
В божьем храме ярко – мы туда пойдем
С любящей душою, ждущей примиренья.

Там мы будем слушать заповедь Христа,
Встанем, словно мытарь, у печальной двери, -
И душа от грязи отряхнет уста,
И молитвы к небу вознесутся в вере.

Пусть горит над миром пламя суеты
И кипят повсюду змеи злобы черной, -
Мы сильны сердцами и душой чисты –
Бросим в это пламя цепь грехов позорных.

Перевод Г.Г.Панина,7 марта 1898 г.

38
Тэнчанк
(дата написания: 26 апреля 1898 г, Нахичевань-на-Дону)

Желание.

О, птичка вольная, тоскуешь ты о чём
В эфире радостном, в эфире голубом?
Ты улетела ли от жизненных сует, -
И то, что не дал здесь тебе угрюмый свет,
В безбрежности найти ты хочешь с давних пор,
Сплетая песни там в причудливый узор.
Зачем окрылиться я не могу, как ты,
Порывом дерзостным достигнуть высоты.
Хочу свободы я и сладкой тишины,
А здесь тревожит шум мои мечты и сны.
Хотел бы улететь к безгранности твоей,
Хотя на миг один забыться от скорбей,
Не знать земную боль, взлетевши птичкой в высь.
Моё желание – всего желанье лишь.
Далёко, к небесам, где светит новый свет,
Ты манишь, ты зовёшь, но дивных крыльев нет.

Перевод Г.Г.Панина, 23 ноября 1919 г., Симферополь.

Жажда.

Эфир светозарный слегка золотится.
Чего ты здесь ищешь, свободная птица?
Ужели бежишь ты от шума земли
И то, чего там тебе дать не смогли,
Мечтаешь найти в голубом поднебесье,
Дарующем силу чудесную песне?
Зачем не дано мне крыла распахнуть
И в небо лазоревое вспорхнуть?
Я жажду свободы, я жажду отрады,
А здесь лишь помехи, препоны, преграды.
О, если б я в светлые выси проник,
Не ведал, не знал и забыл хоть на миг
О болях земных, о страданьях и муке!
Однако мечты не даются нам в руки.
Не жди, чтобы я за тобой воспарил.
Увы, не сумею, ведь я же бескрыл.

Перевод Г.Кубатьяна.

Жажда.

Что ты ищешь, свободная птица,
В ярко-синем небесном эфире?
От земной суеты отстраниться
Хочешь ты, не найдя в этом мире
      То, что есть в бесконечности неба?
      Голос твой то взмывает, то льётся.
      Мне бы тоже летать в вышине бы –
      Да без крыльев полёт не даётся.

Как хотелось бы мне оторваться
От житейского шума и грязи!
Оттолкнуться – и в небо подняться.
Хоть на миг, но не чувствовать связи
      С миром скорби, мучений и боли!..
      ...Но мольба без ответа застыла.
      Ты зовёшь меня ввысь, но в неволе
      Я навеки останусь, бескрылый.

Перевод  Л.Ягубянц, 2023 г.


40
Хрештаки арцунк
(дата написания: 23 мая 1899 г, Таганрог)

Слёзы ангела.

Был радостен ангел у райских ворот,
Улыбка уста озаряла;
Он в бездну смотрел с беспредельных высот,
По шуму земному печалясь.

Хотел он в людскую Судьбу заглянуть,
К земле его звало желанье;
У Господа Бога он просится в путь,
Туда… и умчался в безгранье.

Слетел он на землю. Жгла боль его там,
Там слёзы, там стоны звучали, -
И снова вернулся к своим небесам,
И в сердце принёс он печали.

И, сидя у райских прекрасных ворот
С лицом опечаленным – слёзы он льёт.

Перевод Г.Г. Панина, 10-11 ноября 1919 г.

41
Ераз. (Ес ераз тесай…)
(дата написания: 11 августа 1899 г, Таганрог)

Сон.

Я видел сон… В нем мы в плену морской пучины
На малом челноке среди кипящих вод.
Тьма ослепляла нас, дышала пена в спины,
И лишь любовь вела чрез волн круговорот.

Любимая, с тобой мы весел не бросали,
Вверяясь силе рук, молясь на случай свой,
Но берега надежд, как призрак, ускользали,
И ослепляла тьма, и оглушал прибой.

Взметнула буря вновь вослед валы лихие,
Челнок наш разнесен, и близок смерти круг.
Не разорвала лишь безудержность стихии
Слиянье наших душ, сцепленье наших рук.

А буре мало тел, отчаяньем распятых, —
Она раскатом волн внушает нам двоим,
Что к вере и любви уже нам нет возврата,
Что спорили мы зря со жребием своим.

Перевод Л.Ф. Волошиновой,
Это стихотворение (на армянском языке) записано в альбом Мариам Капиковой в сентябре 1903 года в Нор-Нахичеване, с подписью – «На память Мане Капикян», под рисунком синим карандашом, изображающем девушку, молитвенно сложившую руки.

42
Аррач эм найюм…
(дата написания: 26 октября 1899 г, Таганрог)

Вдаль смотрю…

Вдаль смотрю; в глазах круги желтеют
И спокойно, красное, как кровь,
Солнце умирает, пламенеет,
Шлет земле последнюю любовь.
Вот оно глубин земли коснулось,
Пала в сердце тихая печаль.
На глаза слеза не навернулась,
Словно нам лучей его не жаль.

Новый день; он радостен и хмелен –
Будто нет потери никакой.
Свежий лес широкошумно зелен,
Небосвод в одежде золотой.
На лугах цветы, благоухая,
Веселят, колышутся, живут –
Но увы, их запахи, пленяя,
Ладаном и смертью отдают.

Отстрадав, как метеор мелькнула
И погасла жизнь – еще одна.
И могила пасть свою сомкнула
Над несчастным – злобна и черна.
Уж оттуда слышен вздох печали:
- Я дорогой жизни занемог;
- Дни мои, как ветер, миновали;
- Как трава степная, я засох.

Перевод В. Тархова, 14 декабря 1942 г., Симферополь.

43
Осенняя песня.
(дата написания: 1899 г.)

Осенняя песня.

Над землёй туман клубится,
Слышен ветра грустный вой.
На земле сырой кружится
Золотистых листьев рой.

Там далёко за горою
Плещут солнца янтари,
И трепещет тень порою
В красках пурпурной зари.

Небо лик свой в тучах прячет
И печально слёзы льёт.
Где-то филин громко плачет
И привет свой смерти шлёт.

Мрак и грусть царят повсюду,
Нет  в душе ни дум, ни грёз.
Как осенних листьев груду,
Ветер скорби их разнёс.

Стихотворение написано на русском языке.

44
В альбом Т.Г.
(дата написания: 24 октября 1900 г, Таганрог)

В альбом Т.Г.

Я видел лилию. Средь поля
У вод живых цвела она;
Её зефир ласкал на воле,
И серебристая луна
С небес привет ей посылала,
Бросая сноп своих лучей.
Она забот и бед не знала,
Цвела беспечно средь полей.
Так я желаю всей душою
Средь поля жизни всем цвести
И крест, ниспосланный судьбою,
И впредь без ропота нести.
И пусть Вас радует, ласкает
Всегда луч счастья золотой
И мощь живую посылает
В борьбе с мирскою суетой.

Стихотворение написано на русском языке.



45
Лсум эс, энкер…
(дата написания: 17 октября 1902 г, Нахичевань-на-Дону)

Слышишь ли ты.

Ты слышишь – как ветер гудит по ковыли.
То осени шлёт он прощальный привет.
Чу, слышишь – как жалобно звуки завыли,
Как стонут опавшие листья в ответ.

И в сердце моём, как в природе ненастной,
Покрылись волненья льдяною корой,
И стонет оно от надежды напрасной,
Как раненый зверь среди чащи лесной.

Пустился я в путь в эту грустную пору
В логовище смерти, чтоб жизнь воскресить,
Но тщетно… не мог я начатую ссору
В природе и сердце добром озарить.

Ах, если б весна благотворным дыханьем
Явила бы силу и крепость мечты…
Проснись, моё сердце… минувшим страданьем
Ты мир заслужило… Проснёшься ли ты?

Перевод Карпа Чарыхова, 1904 г., Нахичевань-на-Дону

Слышишь – как ветер…

Слышишь – как жалобен ветер больной…
Красное солнце в плену у заката.
Осень последним приветствует взглядом,
Палые листья рыдают с тоской.

Друг, словно осень – и сердце больное, -
Вечных волнений там смерч ледяной,
Мчатся надежды там к тьме гробовой,
Падают, падают жёлтой листвою.

Вышел я в путь в опечаленный час –
Жизни коснуться в пустыне бескрайной, -
Но не найду её – радостной тайны.
Тьма… и надежды светильник погас.

Сердце не мучили б скорби туманов,
Только промчались бы нови весны. –
Жаль хоронить нерасцветшие сны.
Сердце, проснись. Не погибло ж ты рано?..

Перевод Г.Г.Панина, 14 апреля 1920 г, Симферополь.


49
Сэрс вохпацек…
(дата написания: 20 августа 1903 г, Нахичевань-на-Дону)

Оплачьте любовь мою…

Оплачьте любовь мою, милой отчизны цветы;
Печальтесь, ползя надо мною, полуночи тени,
Долины, леса и волна – неземной чистоты,
И бархатный луг, и цветы, и зефир с недоступной ступени.

Усталое солнце склонилось к последней черте,
Одеждою чёрной долины и горы покрылись;
Ушла моя нежная… Чудится – мир в наготе
Стал мрачною, злой, необъятной, огромной могилой.

Как горный цветок, в одиночестве пью я печаль, -
Над болью сердечной лишь звёзды, безмолвствуя, сетуют.
Зову, но мой голос без отклика падает в даль,
Как звон колокольный над морем… и нет её… нет её…

Оплачьте любовь мою, милой отчизны цветы;
Печальтесь, ползя надо мною, полуночи тени,
Долины, леса и волна – неземной чистоты,
И бархатный луг, и зефир с недоступной ступени.

Перевод Г.Г. Панина.

Цветы родных долин…

Цветы родных долин, моё оплачьте горе,
Пусть плачет надо мной небес ночных эфир,
И кручи горных скал, и воды в шумном море
И сумрачных ночей задумчивый зефир…

Зашло за горизонт кровавое светило,
Долины и леса окутал мрак ночной,
И вы ушли… ушли, а мир весь как могила
И давит, и гнетёт усталый разум мой.

Теперь я одинок, но пылкою мечтою
Без устали несусь, несусь за вами вслед,
И призываю вас, но голос мой с тоскою
Теряется во мгле и мне ответа нет.

Цветы родных долин, моё оплачьте горе,
Пусть плачет надо мной небес ночных эфир,
И кручи горных скал, и воды в шумном море
И сумрачных ночей задумчивый зефир…

Переводчик неизвестен, записано рукой Оноприоса Анопьяна в альбом М.Капиковой
в сентябре 1903 г, Нахичевань-на-Дону


51
Жайри катариц ирикнажамин…
 (дата написания: 15 января 1904 г, Нахичевань-на-Дону)

Из цикла «Перед морями».

На скале сижу я, вечером овеянный,
Взор отнять от моря - это сверх возможности;
Ветер зыбью мелкою тешится рассеянно, -
А закат нахмуренный полон безнадёжности.

Одинокий аист в камыше, над водами, -
Головой поникнув, грезит - скорбью скованный.
Я, как он, мечтою, породнясь с заботами,
Властью яркой грёзности, думой зачарованный.

Тишина волшебная, тишина влюблённая…
Света благодатного скорбность угасания,
Величайшей тайны глубина бездонная,
Жизни с чёрной смертью вечное слияние.

Перевод Г.Г.Панина.

53
Тог ко хокис…
 (дата написания: 6 марта 1904 г, Нахичевань-на-Дону)

Душу нежную твою…

Душу нежную твою
Светлой песней напою.
Золотые грёзы дня
Пусть окутают тебя
Тёплым светом.

А когда наступит час,
Сон твоих коснётся глаз,
То любовь моя опять
Будет тихо напевать
До рассвета.

День и ночь приносят пусть
Одиночество и грусть,
Но опять передо мной
Светлый, сладкий образ твой.
Он – повсюду!

А когда наступит час,
Смерть моя разделит нас,
Но тебя я сквозь года
Не забуду никогда.
Не забуду!

Перевод С.Петровской, (подстрочник Р.Пилосяна), 2023 г.

55
Хишатаки цагик.
(дата написания: 17 марта 1904 г, Нахичевань-на-Дону)

Цветок памяти.

Среди страниц нашёл цветок случайно,
Засохший стебель был давно измят,
Но в лепестках он сохранил, как тайну,
Твоей любви забытый аромат.

Когда-то цвёл он - вольный и счастливый,
Воспоминанье невозвратных дней;
Я в одиночестве его убор красивый
Омыл сегодня горестью своей.

О, жизнь пустая, ты – лишь сновиденье,
Тоской и счастьем плещет твой родник.
Увы, увы тебе. Твоя цена – забвенье
И капля слёз в последний жуткий миг…

Перевод Г.Г.Панина, 16 октября 1919 г.

Цветок воспоминанья. (вариант 2)

Я средь страниц нашёл цветок случайно, -
Давно был сломан нежный стебелёк.
Но аромат твоей любви, как тайну,
Он в лепестках засушенных берёг.

Когда-то цвёл и счастливо, и вольно –
Воспоминанье невозвратных дней.
Я одинокий – боль его невольно
Омыл сегодня горестью своей.

О, жизнь пустая, ты лишь сновиденье,
Тоски и солнца полон твой родник.
Увы, увы тебе. Твоя цена – забвенье
И слёз чуть-чуть в последний жуткий миг…

Перевод Г.Г.Панина

Цветок памяти.

В страницах книги я нашёл случайно
Сухой цветок, цветок-воспоминанье.
Он в бледных лепестках хранил, как тайну,
Твоей былой любви благоуханье.

Подарок хрупкий нежности далёкой
Дышал и жил свободою со мною.
Сегодня же в молчанье одиноком
Полью его слезами, как росою.

И, в сновиденьях пламенных сгорая,
Жизнь радости и беды источает...
О горе, горе – цену жизни знаю –
Лишь капли слёз с горчинкою печали.

Перевод С.Петровской, 2023 г.

56
Ерб вор ду лцвис мрайл ***зеров…
(дата написания: 28 марта 1904 г, Нахичевань-на-Дону)

Коль скоро ты…

Коль скоро ты погрузишься в унынье,
Предчувствуя суровую беду,
Я к сердцу твоему, точь-в-точь к святыне, -
Позволишь ли? – с любовью подойду.

И над его хранящей тайну сферой
Я взмою, и проникну в боль твою,
И всё, что ты таишь с огромной верой,
В своих сердечных песнях воспою.

Но если боль твоя острее станет
И ты замкнёшься в ней, и сгинешь там,
То жизнь моя поникнет и увянет,
Подобно скорбным траурным цветам.

Перевод Г.Кубатьяна.

Когда ты наполнишься…

Когда ты наполнишься мрачной тоской,
Чтоб в бурной печали забыться,
Позволь с безграничной любовью святой
Пред сердцем твоим преклониться.

В обитель святыни незримо лечу,
Таинственным далям навстречу,
И бездну в полете душой охвачу,
И радостной песней отвечу.

Но если ты сердце замкнёшь на века –
Любовь и мечты обессилят…
И жизнь, словно скорбная песня цветка,
Навеки исчезнет в могиле.

Перевод С. Петровской, 2023 г.

58
Хордзанкн ахавор мрайл цовапин…
(дата написания: 1905 г)

«О чёрный берег бьются воды…»

О чёрный берег бьются воды
И сотрясают скал оплот,
И солнце ясное свободы
Во тьме глубокой восстаёт.

Волна откатится и снова
На приступ – прежнего сильней,
И тверди вековой основа
Противиться не может ей.

И в мёртвом сумраке грохочет
Бой, грозен и неукротим.
Взываем к счастью мы из ночи,
За волю биться мы хотим!

Под гнётом настрадался каждый,
На силу силою идёт –
Кто света и свободы жаждет,
В борьбе их обретает тот!

Покой не виден и не слышен,
И рушатся утёсы в тень.
Ликуют волны… Солнце, выше –
Наступит скоро новый день!

Перевод Н.Егорова

59
Тхраског тогер.
(дата написания: 1905 г)

Печальные строки.

Я столкнулся сегодня с тобою,
С обожанием руку пожал,
Невпопад что-то молвил и с болью,
Растерявшись, ушёл, убежал.

И никто не спросил: почему, мол,
Так печален сегодня он был,
И всущённый, о чём он всё думал,
И озноб отчего его бил?

Что за дело другим, если пламя
Ты в душе у меня разожгла?
Тихим словом, улыбкой, глазами
Погасить его ты бы могла.

Что ж, уйду, и в надежде на чудо,
Сам не зная, куда занесён,
Буду грезить и грезить, покуда
Не рассеюсь, как грёза и сон.

Перевод Г. Кубатьяна.

60
Дук чампа ынкак...
(дата написания: 5 мая 1906 г, Нахичевань-на-Дону)
Из цикла «Красные песни».

Вы пустились в путь.

В далёкий путь, товарищи, вы плыли
Искать средь сумрака свободу и зарю, -
Мечи булатные теперь не изменили, -
И жалок недруг ваш, разгромленный в бою.

Вы жили в ужасе… Мы кровию дышали,
Веками плакали над сирой долей злой, -
И грозный час настал, и башни тюрем пали,
Звенит оружие. И где-то близко бой.

Вы счастливы, избранные судьбою,
На поле бранное идти, как к алтарю,
И славен будет тот, кто с вами в вихре боя
Искал священную свободу и зарю.

Перевод Г.Г.Панина, 8 сентября 1919 г.

Вы вышли в дальний путь…

Вы вышли в дальний путь, товарищи-герои,
Искать средь сумрака свободу и зарю;
Не изменил вам меч, что закалён борьбою,
И жалок ныне враг, поверженный в бою.

Мы жили в ужасе… дышали кровью нашей,
Веками плакали под гнётом доли злой, -
И грозный час настал, и пали тюрем башни.
Звенит оружие. Уж где-то близко бой.

Вы счастливы, бойцы, - судьбой давно отмечен
Удел ваш радостный – за правду встать в бою;
И будет славен тот, кто с вами в грозной сече
Искал священную свободу и зарю.

Перевод Г.Г.Панина, 15 июля 1921 г. Напечатано в газете «Колокол Коммуны», Симферополь, №18. 11 сентября 1921 г.

Титаны, в путь…

Титаны, в путь! Вперёд, титаны!
Зажгите всюду свободы свет;
Мечи вонзите в гнилые страны,
Враг будет сломлен, свобода – нет.

Довольно слёз. Их слишком много
Впитала засуха веков…
Титаны, в путь, Титаны, в ногу.
Ломайте тюрьмы и сталь оков.
Титаны, в путь. Вперёд, титаны.
Зажгите всюду свободы свет;
Мечи вонзите в гнилые страны,
Враг будет сломлен, свобода – нет.

Перевод Георгия Золотухина.

61
Азатутьюн.
(дата написания: 7 июня 1906 г, Нахичевань-на-Дону)
Посвящается Романосу. (композитору Романосу Меликяну)

Свобода.

Она явилась нам во мраке ночи,
Полна людских скорбей, невзгод, тревог,
Всех мыслимых печалей средоточье,
Чиста и незапятнанна, как Бог.

Пришла на поле боя, где рекою
Кровь праведных текла, и наряду
С бойцами смерть костлявою рукою
Могилы рыла в жутком том аду.

Ещё повсюду громоздились трупы,
Но новое дыханье обрели
Воители, и возгласили трубы
Великий Бунт народам всей земли.

Могучих сил – бойцам, целенье – ранам,
А землепашцу – мирного труда,
Смерть и погибель – катам и тиранам,
Народам – жизнь и волю навсегда!

Во мраке ночи к нам она явилась,
Полна людских скорбей, невзгод, тревог,
И стала всей земле как дар и милость –
И светоч наш, и наш единый бог.

Перевод Г.Кубатьяна

62
Ес шат гнаци...
(дата написания: 21 ноября 1906 г, Нахичевань-на-Дону)

Я долго шёл...

Я долго шёл, путь был далёк;
Вдали свет умирал вечерний;
Устав от бесконечных терний,
Я выбился из сил, прилёг.

Настала тягостная ночь –
Лишённая надежд обуза;
И ты мне изменила, муза, -
Боль было вынести невмочь.

И, радость жизни разоря,
Былой мой пыл терзали муки.
Я сдался, опустились руки…
О, скоро ли взойдёт заря?

Увижу ли в конце дорог
Жизнь, что светлее тьмы и черни?
Увы, свет умирал вечерний.
Я долго шёл, путь был далёк…

Перевод Г.Кубатьяна

64
Чампас
(дата написания: 12 апреля 1907 г, Нахичевань-на-Дону)

Мой путь.

Иду вперёд настойчиво, упрямо.
Леса, долины, горы всё тесней.
Что впереди: провалы пропастей?
Чудовища? – Но я иду всё прямо.

Видения в пути сияют мне,
Я сам себя ищу в безбрежной дали,
Есмь я иль нет, –  жизнь – океан печали, –
И меркнет мысль. И отклика ей нет.

Гляжу на звёзды в небе: неизменно
Их блеск надеждой светит впереди.
Пою о горе, что кипит в груди,
И славлю жизнь и землю: жизнь священна.

Желанье радости в груди растёт.
Настойчиво иду, иду вперёд.

Перевод Вл. Тархова, 15-16 декабря 1942 г., Симферополь

65
Цовапин
(дата написания: 7 июня 1907 г, Нахичевань-на-Дону)

На морском берегу.

Солнце здесь в предсмертной гасло муке,
Плакал ветер в сером камыше, -
Сладостные, горестные звуки
Мчали волны пленные душе.

В сумраке закатном и усталом
Волен был души моей полет;
Смысл и тайну те она искала,
О которых песня не поет.

В крыльях – жизнь, ее мечта и сила,
Зыбь стихий свободных ей близка…
И читала тайну, что чертила
Пена волн на золоте песка.

Перевод Г.Г. Панина.

На морском берегу.

Солнце умирало в судорогах агонии…
Ветер тихо плакал в сером камыше, -
И волной все звуки слиты в ярком стоне,
И волной все звуки отданы душе.

В сумерках вечерних зори погасали…
И душа не знала, где пути предел,
И душа стремилась к неизвестным далям,
О которых в песнях я ещё не пел.

И в тоске по буре – вечной и мятежной –
Расправляло сердце беспредельность крыл.-
На песке горячем, на песке прибрежном
Тайны мирозданья пенный вал чертил.

Перевод Г.Г.Панина, 1918 г.

66
Дур бац…
(дата написания: 10 июля 1907 г, Нахичевань-на-Дону)

Отвори дверь…

Я вышел в путь, горя надеждой…
Завечерело… Кончен путь.
Вернулся в край родной, как прежде,
Устав от битвы, отдохнуть.

В безмолвных стенах вновь туманно,
Лишь мрак густой со всех сторон:
Стучаться должен неустанно –
Мне нужен отдых, нужен сон.

Вернулся я к родному крову –
Безмолвен, жизнью закалён;
Враг побеждён рукой суровой
И в славе пурпуры знамён.

Усну с надеждой и с молитвой,
Здесь встречу завтра свет зари.
А там – опять на поле битвы. –
Мой брат, мне двери отвори.

Перевод Г.Г.Панина, октябрь 1917 г.

67
Ашнанаин тахиц.
(дата написания: 12 сентября 1907 г, Нахичевань-на-Дону)

Осенняя печаль.

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

В сумерках смертною песней ветер тоскливый певуч.
В час этот грустный льют слёзы стаи измученных туч.
Лист погребает надежды… мчится… Без солнца туманно.

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

Сыплет сова неустанно хохот холодный кругом;
Гаснут надежды, летая скорби заглохшим путём.
В сердце осеннем и бледном стонет истома безгранно…

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

Звук не царит над душою, там уж могильны огни…
Падают бледной листвою сны и прошедшие дни,
К далям безвестным несутся, губят Весну мою рано.

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

Перевод Г.Г.Панина.

Осенняя печаль. (вариант 2)

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…
В сумерках смертную песню ветер тоскливый поёт.
В час этот грустный льёт слёзы горестных туч хоровод,
Лист погребает надежды… Жизнь беспросветна, туманна.

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…
Жутко, бессонно, печально хохот свой сыплет сова;
Скорбной дорогой блуждая, гаснут надежды слова.
В сердце моём утомлённом осени бледность безгранна…

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…
В грустной душе, как в могиле; саван лежит тишины…
Падают бледной листвою воспоминанья и сны.
К далям неведомым мчатся, губят Весну мою рано.

Холодно, друг мой… Уж осень… Дождь моросит беспрестанно…

Перевод Г.Г.Панина, осень 1917 г., Симферополь.

Осенняя грусть.

Холодно, мой друг… Осень на дворе… Всё дожди, дожди…

В сумерках ветра скорбные гудят песню смерти снова.
Тучи слёзы льют. Чуждо всё кругом, никого родного.
Сумеречна жизнь: тот же листопад, юность позади.

Холодно, мой друг… Осень на дворе… Всё дожди, дожди…

И наводит грусть, воя и трубя, страшный смертный холод,
И надежды прочь в горький этот час от меня уходят,
И осенний лик, бледный словно смерть, у меня в груди.

Холодно, мой друг… Осень на дворе… Всё дожди, дожди…

И молчит душа, грустная душа, как молчат могилы,
Падают мечты, как с дерев листва, жалки и постылы,
И невесть куда горестно летят, и Весны не жди…

Холодно, мой друг… Осень на дворе… Всё дожди, дожди…

Перевод Г.Кубатьяна

68
Ашнанаин терев.
(дата написания: 25 сентября 1907 г, Нахичевань-на-Дону)

Осенний лист.

Сердце ветры истомили,
Туч узор печально мглист.
К тёмной пропасти могилы
В нетерпенье мчится лист.

Тенью смерти осенённый,
Солнца, светлых дней лишён,
Быстрым ветром окрылённый,
Мнит, что к счастью близок он.

Нет на свете счастья – тень лишь.
Жизнь полным-полна невзгод,
Лист в мечте о наслажденьях
Призрак воли пьёт и пьёт.

Он летит к могиле, тленный,
В чёрной яме смерть искать,
Чтобы в хаосе вселенной
Новый сон переживать.

Перевод Г.Г.Панина, 1918 г., Крым.
Этот перевод Геннадий Панин прочёл у раскрытой могилы Оноприоса Анопьяна на армяно-григорианском кладбище в Симферополе 10 февраля 1924 г, около 6 часов вечера.

69
Ашун.
(дата написания: 2 октября 1907 г, Нахичевань-на-Дону)

Осень.
(перевод свободный)

О, кипарисы, серебро тумана,
       Уступы скал…
То вас, края моей жены желанной
       Душой узнал.
Лес обнажён. О жизни полон грёзы
       Безвестный пруд.
И ветры безнадёжно через слёзы
       Тоску поют.
А кто-тио чудный, сотканный без нитей,
       Весь из лучей, -
Природе бросил таинство наитья –
       Красу скорбей.
Я здесь хочу веселья жизни слова, -
       Волшебный сон.
Но золото и золото вкруг снова
       И смерти сон.

Перевод Г.Г.Панина, 31 декабря 1919 г., Симферополь.

Осень.

Кипарисы; серебро тумана
Прячется во тьму.
Я увидел то, что так желанно
Сердцу моему.

В роще голо; в озере не тает
Жизни слабый свет;
Ветру безнадёжному хватает
Суеты сует.

Шепчет он бессонно, утомлённо
В горестную даль:
Дескать, матери-природы лоно –
Сладкая печаль.

Жизни роскошь – вот чего мне надо.
Жду её вестей.
Но вокруг лишь золото распада,
Золото смертей.

Перевод Г.Кубатьяна.

70
Ми поторквир, воски антар...
(дата написания: 25 октября 1907 г, Нахичевань-на-Дону)

«Не бушуйте, леса золотые…»

Не бушуйте, леса золотые,
Успокойтесь, не бейте в набат,
И без вас устрашающе-грозный
И мятежный Дух вихрей и бурь
Растревожит загадкою жизни –
Этой тайною тайн – мою душу.

Ты, осеннее небо, не плачь
Понапрасну глухими ночами
И холодные слёзы не лей
Из провалов очей своих тёмных –
Человечество и без тебя
Задохнулось от Боли слезами.

Не штормите, безмерных морей
Разъярённо-свободные зыби,
Всё равно потопить вы не в силах
Боль мою – Человечества боль,
И однажды с размаха её
Зашвырнёт море жизни на берег…

Перевод Г.Кубатьяна.

«Тише, тише, леса золотые…»

Тише, тише, леса золотые,
Успокойтесь, не бейте в набат,
И без вас удалось Духу вихрей
Здесь, в горниле встревоженной жизни,
Проложить беспрепятственный путь
К неуёмной душе моей вольной.

Не скорби же, осеннее небо,
Понапрасну глухими ночами
И холодные слёзы не лей
Из очей своих, мраком объятых,
Человечество и без тебя –
Море слёз изобильных и боли.

Не вздымайтесь, штормящих морей
Разъярённо-свободные зыби,
Всё равно потопить не смогли вы
Боль мою – человечества Боль,
И однажды её море жизни
Зашвырнёт от бессилья на берег…

Перевод Г.Кубатьяна.

71
Махапарти ерк. (Мут еркри верай…)
(дата написания: 9 декабря 1907 г, Нахичевань-на-Дону)

Песня смертника.

      Медленно ночь настаёт.
      Месяц из тёмных тенёт,
Бледный, вещает нам о непогоде.
      Но на востоке, смотри –
      Алая роза зари!
Как хорошо умереть на восходе…

      Утренний ветер для нас
      Сладкий затеет свой сказ
О поражении тьмы и свободе.
      Речка, шальная на вид,
      Солнышко благословит.
Как хорошо умереть на восходе…

      Каторжники и рабы,
      Пленники лютой судьбы,
Плечи расправят и в радостной оде
      Жизнь без кнута и без пут,
      Свет и зарю воспоют.
Как хорошо умереть на восходе…

Перевод Г.Кубатьяна.


72
Мер тртмагот джах хангав...
(дата написания: 1 января 1908 г, Нахичевань-на-Дону)

Факел наш погас…

Факел наш погас, и без пыланий
Нам в пути печальном тяжело.
Солнце наших пламенных желаний
За горами Родины зашло.

Не смирились мы, не покорились,
Твёрдо верим, ждём его лучей.
Истекая кровью, обратились
Мы к заре грядущих наших дней.

Тьма ползёт со всех сторон, пугает,
Но душа у нас ещё светла.
Хаос чёрный муки извергает,
Мерзкий чад из мрачного жерла.

Перевод Владимира Тархова.

73
Гишерамут.
(дата написания: 24 января 1908 г, Нахичевань-на-Дону)

Вечер.

Тихо стемнели
Вечера тучи.
Блески погасли.
Дымны болота.

Волны морские
Пролили слёзы;
Зябнут от стужи
Синие выси.

Солнце спустилось
В чёрные волны;
В бездне вселенной
Встретило ласку.

И в беспредельности,
В хаосе мира
Звоны трепещут
Песни молчанья.

Вам – поцелуи,
Дивный привет вам,
Чёрные чары,
Красное солнце.

Перевод Г.Г.Панина, 10 января 1920 г.

75
Ес хьюр эм кьянкум.
(дата написания: 8 февраля 1908 г, Нахичевань-на-Дону)

Я в жизни – гость.

С волнением, со сладостной надеждой
Иду моим путём, но не уверен шаг;
Душа окутана пурпурною одеждой,
Но холодно вокруг и воет ветер-враг.
Иду, стоная под тяжёлой ношей,
Я – в жизни гость, я тяжести не сброшу.

Иду под вой и рёв разгневанных метелей,
Иду молчанием белеющих пустынь…
И жду Небытия. Последний сон постели,
Безмолвный сон в земле далёкой стынь.
Она в душе моей и скорби и волненью
Могильною приляжет тенью.

И опьянённый хороводом вьюг,
Я слышу звоны Вечности вопроса;
На беспредельности дрожит мой малый струг,
Тревожа грудь мятежного хаоса.
Я слышу: Рок звонит в колокола
И с жизней рвет одежды до гола.

С волнением, со сладостной надеждой
Иду моим путём, но не уверен шаг;
Душа окутана пурпурною одеждой,
Но холодно вокруг и воет ветер-враг.
И Кто-то позади кружится, пляшет, стонет,
Твердит: ты – в жизни гость… Живым меня хоронит.

Перевод Георгия Золотухина, 21 августа 1921 г., Симферополь.

Я гость на земле…

С волненьем, с надеждой, блеснувшей лучом,
Свой путь прохожу неуверенным шагом.
Я душу свою украшаю огнём, – 
А ветер и холод, и сумраки рядом.
Под ношей безмолвно тону я во мгле...
          Я гость на земле...

Под вьюгами ночи, окутанной в снег,
В молчании белом огромной пустыни,
Я знаю, что смерть – неизбежный мой брег, –
Пред днями я вырою яму отныне, –
Пусть будет она для тревог и скорбей
          Могилой моей...

И я, хороводами вьюг опьянён,
Звон вечности слышу теперь под собою, –
И хаос вселенной тревожит тот звон,
Безбрежность прорезав крылатой волною;
Бьёт в колокол Рок без конца, без конца
          И гасит сердца...

С волненьем, с надеждой, блеснувшей лучом,
Свой путь прохожу неуверенным шагом.
Пылает душа непонятным огнём, –
Опять и метели, и сумраки рядом.
И кто-то и пляшет и стонет во мгле...
          Я гость на земле...

Перевод Г.Г.Панина, 17 ноября 1919 г

77
Герагуйнин.
(дата написания: 28 апреля 1908 г, Нахичевань-на-Дону)

Предвечному.

Исполненный любви и тайной осенённый,
Разгаров ярких зорь пленённый красотой,
С печальною душой, Твоим огнём возжённой, -
Молился с трепетом, склонившись пред Тобой.

А Ты ушёл – огонь неугасимый,
В ночную глубь, горой, где белый снег,
Воспоминанья там, в туманах, дымом
Развеял кто-то, растерял навек.

Туда, где к счастью путь душе моей закрыли,
Где я объял в тиши лучи невинных звёзд, -
И вместе с жемчугом метелей быстрокрылых
Я вечности Твоей и славе гимн вознёс.

Теперь я одинок на жизненной равнине,
Живу забытою былинкою степной, -
И к сердцу Твоему хочу быть близким ныне,
Ушедший от тебя, всегда везде с Тобой.

Перевод Г.Г.Панина, 15 сентября 1917 г.

Предвечному. (Второй вариант перевода).

«Я знаю. Ты здесь. Ты близко.
Тебя здесь нет. Ты – там».
А.Блок.

Исполненный любви и осенённый тайной,
Пожаров зорь пленённый красотой,
Я душу озарил огнём необычайным
И преклонился в страхе пред Тобой.

А Ты ушёл – неугасим, как пламя,
В ночную глубь горою снеговой, -
Туда, в туманы, где воспоминанья,
Где к счастью своему я потерял дорогу,
Где звёзд чистейших блеск давно мне близок стал,
Где в честь Твою, в словах хвалы убогой,
Я с воем вьюг свой голос сочетал.

Я одинок на жизненной равнине, -
Живу теперь былинкою степной, -
Хочу сердца – Твоё с моим – слить ныне,
Далёкий от Тебя, всегда везде с Тобой.

Перевод Г.Г.Панина, 15 мая 1925 г.

78
Верчалусин.
(дата написания: 10 августа 1908 г, Нахичевань-на-Дону)

На закате.
(вольный перевод, вариант первый)

День опускал усталые ресницы,
Сходило солнце в рдяное палаццо…
И ты пришла ко мне, моя царица,
И ты пришла – любить и улыбаться.

Страсть раскрывала свой цветок несмело,
На лепестках его играли блёстки, -
И счастье тихо, словно ангел белый,
Олучило мой скорбный перекрёсток.

Тебе все ласки, радости и песни,
Вся нежность сердца, вздохи, поцелуи.
Молиться дням забот вдвоём прелестней;
В огне костра, смеясь, с тобой сгорю я.

Когда уйдёшь – взгляни назад случайно, -
Взгляни назад на тёмный небосклон,
Чтоб я тебе сумел послать хоть тайно
С лучом заката низкий свой поклон.

Перевод Г.Г.Панина, 1917 г.

На закате.
(вольный перевод, вариант второй)

Уж день усталый смежил ресницы,
Спустилось солнце в чертог закатный.
Ты мне явилась, моя царица,
Ты мне явилась такою статной.

Ты мне дарила любовь несмело;
Она светилась, была из блёсток.
И светом счастья, как ангел белый,
Ты озарила мой перекрёсток.

Тебе все ласки, тебе все песни,
И тайны сердца, и поцелуи.
Молиться жизни вдвоём прелестней…
В костре любовном с тобой сгорю я.

Когда уйдёшь ты, взгляни обратно,
Взгляни обратно с улыбкой ясной,
Чтоб я, печальный, с лучом закатным
Привет послал бы тебе, прекрасной.

Перевод Г.Г.Панина, 1917 г.

На закате.
(вольный перевод, вариант третий)

Усталый день смежал свои ресницы,
Запрятав солнце в рдяное палаццо…
И ты пришла, моей души царица,
И ты пришла над буднями смеяться.

Свою любовь дарила ты несмело, -
Она, как луч, была из чудных блёсток, -
И снова счастье, словно ангел белый,
Одело светом скорбный перекрёсток.

Тебе все ласки, радости и песни,
Все вздохи сердца, тайны, поцелуи;
Молиться жизни, верь, вдвоём прелестней, -
В огне священном здесь с тобой горю я.

Когда уйдёшь, взгляни хоть раз обратно,
Взгляни обратно взором вечно-чистым,
Чтоб я, грустя, с лучом, лучом закатным
Привет послал бы девушке лучистой.

Перевод Г.Г.Панина

79
Букери меч.
(дата написания: 15 декабря 1908 г, Нахичевань-на-Дону)

В метелях.
(вольный перевод)

Ночь туманная садится,
В мраке тонут камыши.
Кто-то чёрный копошится
В бездне огненной души.

Жемчуг пляшущих метелей
Льнёт к высокому крыльцу.
Землю блёстками одели,
Как красавицу к венцу.

Льнёт к овинам снег глубокий.
Ветры крутятся сильней…
Я один, один в потоке.
Нет приветливых огней.

Путь мой только вьюги знают;
Все тропинки занесло.
Ветры бешено венчают
Побелевшее чело.

Гаснет бледное былое,
Не дождавшись встречи дня.
Ночь страшна. Страшнее вдвое,
Если нет вокруг огня.

Перевод Г.Г.Панина, 1917 г.

80
Ноктюрн.
(дата написания: 24 января 1909 г, Нахичевань-на-Дону)

Принцесса-ландыш.
(вольный перевод)

Я искал тебя среди ландышей,
Очарованный и тоскующий!
Небо сыпало изумрудами,
Травы плакали аметистами!

Даже спрашивал я у месяца –
Не видал ли он мою лунную.
Но ведь месяцы – безответные,
Но ведь месяцы – меланхолики!

Небо сыпало изумрудами,
Травы плакали аметистами,
Но не знала ты, зачем долго так
Я искал тебя среди ландышей!

Перевод Вадима Баяна, 1915 г.

Ноктюрн.

Долго бродил я, тоскою сожжённый,
Много искал тебя в жемчуге ландышей,
Разве ты знаешь – зачем я, влюблённый,
Столько искал тебя в жемчуге ландышей?

И о тебе и тревожно, и страстно
Спрашивал ночью у белого месяца;
Молча в ответ улыбался прекрасный, -
Сердце безлюбо у яркого месяца.

Долго тебя я в безумье исканья
Нежным цветком называл, опечаленный;
Брызгало небо росой из безгранья,
Плакал со мною цветок опечаленный.

Я до рассвета, тоскою сожжённый,
Много искал тебя в девственных ландышах.
Ты-ж не узнала – зачем я, влюблённый,
Долго так звал тебя в девственных ландышах.

Перевод Г.Г.Панина, 26 декабря 1919 г.