5

- Голубчик, Афанасий Петрович, откушайте ещё и грибочков, - потчевала своего давнего приятеля Глафира Никитична.

- Не изволь, матушка, беспокоиться, всего отведаю, - немолодой помещик был частым гостем и уже давно чувствовал себя в Дубравном свободно.

- Ещё рюмочку, - не отставала помещица.

- С удовольствием, только ежели с Вами.

Глафира Никитична согласилась составить компанию.

Какое-то время слышался лишь звон посуды и хруст пережёвываемой пищи.

На дальней конце стола сидела поникшая девушка в тёмном платье, волосы её были спрятаны под старомодный чепец. Она едва притрагивалась к пище и совсем не участвовала в разговоре.

- Ох, уж эти свободные нравы, - через некоторое время продолжила помещица прерванный разговор. — Это ещё ангельское терпение и милосердие у нашей матушки, милостивой государыни.

- Что верно, то верно, - согласился изрядно покрасневший от крепкой наливочки Афанасий Петрович.

- Подумать только, саму царскую власть надумал критиковать! Это же до чего докатиться можно!

- Это вы про вольнодумца Радищева? Ну и докатился. Теперь в остроге десять лет пусть посидит, подумает.

- И пусть благодарствует, что милосердная наша государыня отменила его казнь. Крепостные, видите ли, страдают. А кто они такие, эти крепостные?

- Грязь, - привычно угодил словом Афанасий Петрович.

- Хуже грязи. Тьфу! - Глафира Никитична почувствовала привычное раздражение.

- Однако, мне пора. Нынче ещё на поля надо съездить.

- Ну, что же, оно езжайте, ежели пора, но только завтра вечером непременно ко мне на ужин, - согласилась помещица и позвонила в колокольчик.

- Проводи господина Овчакова, - приказала горничной.

Когда гость вышел, Глафира Никитична вдруг проворно вскочила, приблизилась к двери, за которой только что скрылись помещик и горничная и, нимало не стесняясь сидящей девушки, стала откровенно прислушиваться, что происходит в прихожей.

Девушка ещё ниже опустила голову.

- Варя, иди сюда, - прошипела ей вполголоса Глафира Никитична.

Та покраснела, но послушно приблизилась.

- Глянь-ка, что там делают эти... - помещица почти вытолкнула девушку в дверь.

В прихожей разомлевший помещик прижал перепуганную горничную в самый угол. Увидев вошедшую девушку, Афанасий Петрович смущённо крякнул и поспешил на улицу.

Не успела закрыться за ним дверь, как показалась Глафира Никитична.

Цепким взглядом окинула присутствующих.

Бледная горничная стояла у вешалки, прижав руки к груди, рот её некрасиво кривился в каком-то немыслимом напряжении.

Варя боялась поднять взгляд на свою благодетельницу. Она уже присутствовала на похожих сценах, и от одного предвидения дальнейшего ей становилось дурно.

- Ну, я так и знала, змеища подколодная, - начала Глафира Никитична, медленно приближаясь к горничной.

- Барыня, миленькая, ничего не было, - девка бросилась ей в ноги.

- А раз ничего не было, чего тогда боишься? - помещица говорила почти ласково, но белые глаза выдавали её бешенство.

- Глафира Никитична, матушка родненькая, - Варя и сама не понимала, как бросилась к помещице, схватила её за руки и стала неистово целовать, не давая этих рукам вцепиться в девушку, - видела. Афанасий Петрович поправлял у зеркала сюртук. Агаша держала шляпу. Ничего не было.

На секунду показалось, что помещица ударит свою крестницу. Но, похоже, опомнилась.

- Ступай, заступница, - с раздражением бросила той. - И без тебя разберёмся.
Варя ушла, беспомощно оглядываясь на Агашу. Но и у Глафиры Никитичны пыл поугас.

- Пошла прочь, паскуда.

Девушке дважды не пришлось повторять.

Глафира Никитична тяжело опустилась в кресло.

Столько лет уже смотрит она на своего соседа и не понимает, чего он ждёт.

Овдовела она много лет назад. И все эти годы Афанасий частый гость, преданный друг, интересный собеседник, советник во всех делах. И только-то? А она ведь не молодеет. И с каждым годом всё тяжелее смотреть на себя в зеркало. Столько лет потеряли, а могли бы жить и жить. Два поместья кабы объединить, вот сила была бы. Но он, похоже, не понимал своего счастья.

А эти девки бесстыжие, так и вертятся, зубы скалят, завлекают. Молодые, свежие. Где тут мужику устоять?

Глафира Никитична в бессилии замычала сквозь сжатые губы.

Кажется, вот только что и она была прекрасной юной девушкой. Потом женой. И добрый приятель её мужа, молодой помещик Афанасий, оказывал ей знаки внимания. И она их со смехом принимала, насколько может принимать ухаживания молодого человека замужняя дама, не уронив себя в глазах общества.

И немного знаков внимания принимала втайне от глаз общества. И особенно от глаз собственного мужа.

А когда стала вдовой, отгоревала положенный срок и стала ждать предложения руки и сердца. Вот до сих пор и ждёт.

Эх, кабы вернуть ей годков двадцать назад.