У разбитого корыта

Часть 1

Неловко взмахнув рукой, Слава опрокинула на себя большую кружку горячего сладкого чая.
— Да что же это такое?! - произнесла она вслух и заплакала.
За три месяца вся  жизнь Станиславы полетела в тартарары, нелепо, в одночасье рухнул двадцатилетний брак, оставив после себя огромные долги, боль, чувство горечи и недоумения. В самый неподходящий момент продемонстрировала подростковое бездушие дочь Ульяна. На Славины плечи свалилось так много, что держать лицо, сохраняя внешнее спокойствие и невозмутимость, становилось труднее день ото дня.

В иные минуты, оставаясь наедине с собой, Слава горько плакала, буквально умываясь слезами, давая им волю и размышляя над тем, как же так получилось, что к пятидесяти годам она оказалась одна у разбитого вдребезги корыта? Где, в какой момент жизнь повернула не туда? И можно ли было что-то предпринять, или же злодейка судьба давно уже посмеиввалась, потирая сухие тощие руки, уготовив ей все то, что сейчас происходит?
Для каждого смертного свое, индивидуальное блюдо, вкус и количество острых приправ зависит от того, сколько подлостей ты совершил, как много людей обидел.
Станислава всегда считала, что ничего не случается просто так, на все есть причина и вопрошать небеса "за что?!" - глупо и не совсем честно. Всегда есть "за что", если беспристрастно покопаться в прошлом, если вспомнить всё. Рано или поздно, все расплачиваются за содеянное, безнаказаным не уйдёт никто.

В ранней молодости Слава, как и большинство людей, о будущем всерьез не задумывалась. Где оно это будущее? За тридевять земель, идти до него и идти. Жизнь её складывалась легко и состояла, по большей части, из удовольствий и страстей, эмоции, порывы, чувства правили бал. Влекомая ими, девушка скользила бездумно из объятий в объятия.  Она была привлекательна внешне, не ослепительна нет, не из тех кому сворачивали головы вслед,  но вполне хороша и готова к авантюрам, что без труда читалось в улыбке, вызывающем блеске глаз, игривых жестах и смехе. Мужчины плавно сменяли друг друга, один роман неизбежно перетекал в другой. Если понравившийся объект оказывался женат, Слава не придавала этой мелочи никакого значения.
"И что же? - думала она, - какое мне дело?! Если сей факт не смущает его, то кто я такая, чтобы воротить нос?"

В памяти всплыл нежный образ Оленьки, молоденькой, начинающей пианистки, что пыталась вскрыть себе вены, после того как муж Игорь бросил её ради Славы. Оленька всегда смотрела на своего благоверного снизу вверх, в глазах её легко читалось безмерное обожание, абсолютное принятие, едва ли не поклонение. Каждое слово, произнесенное Игорем, являлось для Оленьки истиной, она его буквально боготворила, никого не стесняясь, заглядывала в рот и всячески демонстрировала ему свою преданность.
Игорь же воспринимал свою жену как удобное приложение, как данность. Если и жила в его сердце робкая, неуверенная, слабенькая привязанность, то Любовь к нему точно не заглядывала. Любить Игорь не умел, как не умел себя сдерживать, отказывать себе в чем-либо. Вольная его натура нуждалась в новых впечатлениях, в ярких переживаниях, в смене тел и лиц.

Славу он заметил на шумной вечеринке, в квартире однокашника, где после защиты дипломов собрались заочники.
Оленька тогда послушно осталась дома, поскольку Игорь строго сказал:
— Нечего тебе там делать, будут в основном мужики. Все напьются, зрелище не из приятных.
— В основном? - тихо переспросила Оленька дрожащим голосом.
— Дома. Оставайся дома, - повторил Игорь, не посчитав нужным вдаваться в объяснения.
Почти никогда не брал он жену туда, где предполагалось присутствие дерзких, молодых и доступных женщин. Игорь любил жизнь, не чужд был страстей и пороков, что ничуть не мешало ему искренне радоваться наличию Оленьки, в том числе и потому, что женатый мужчина это мужчина особенный, это тот, кому глупо предъявлять претензии, от кого не стоит ждать выполнения обещаний и чьим словам не следует верить. Кольцо на пальце не только предупреждение, но и оправдание. Всегда можно пожать плечами и сказать:
— Я женат, милая, чего же ты хотела?

Слава была занята всегда, начиная с семнадцати лет. Так уж сложилось, что промежутков между увлечениеми у нее не случалось. Будучи в отношениях с одним, она легко шла навстречу другому если другой ей нравился. Моральных терзаний, сомнений, равно как сожалений, Слава не ведала.
— Сбежим? - спросил Игорь, забирая из Славиных рук полупустой бокал шампанского.
Окинув его внимательным, оценивающим взглядом, Слава лукаво улыбнулась:
— Есть план?
— Плана нет, но есть желание побыть с тобой наедине, - прошептал Игорь, склонившись к самому уху девушки.

Он оказался прекрасным любовником и Слава, забыв обо всем, устремилась в новый роман, не потрудившись закончить предыдущие отношения. В то время как кроткая Оленька и доверчивый друг Славы сидели дома, их неверные, легкомысленные спутники гуляли  по городу,  держась за руки и целуясь на каждом углу.
— А что если она узнает? - спросила однажды Слава, откинувшись на подушку.
Игорь долго молчал, закинув руки за голову, внимательно глядя в потолок, как если бы ждал что на нем вот-вот появится ответ.
— Боюсь, она не переживет, - произнес он наконец.
— Ах, какая трагедия! - засмеялась Слава и добавила:
— Переживет, еще как переживет. Может еще и замуж выйдет, тебе назло.
— А как твой Серж? Что станет делать он, если узнает? - спросил в свою очередь Игорь.
— Будет жить дальше, я уверена, - беспечно улыбнулась Слава.

Месяца через три после этого разговора, Оленька застукала парочку в собственной ванной. В тот вечер ее не должно было быть дома, она уехала на другой конец города навестить бабушку, у которой собиралась остаться на ночь. Однако родственница пригласила подруг на преферанс, позабыв поставить в известность внучку, которая вдруг оказалась лишней. Оленька покрутилась недолго, разливая чай пожилым дамам, да и убралась восвояси, к любимому мужу, в чьи планы встреча с женой не входила.
 
Часть 2
Оленька услышала смех еще в коридоре, но не слишком удивилась, поскольку Игорь часто приглашал гостей, любил когда в доме шумно и весело, одиночество его тяготило. В обществе он расцветал, блистал и искрился, Оленька им любовалась, первая смеялась бесчисленным шуткам, озираясь по сторонам, словно бы приглашала присутствующих разделить её восторг и восхищение. Нередко случалось, что Игорь просил жену поиграть, Оленька всегда с готовностью садилась за инструмент, гости разбивались на пары и принимались танцевать.

Радуясь предстоящей встрече, Оленька первым делом направилась в ванную чтобы   вымыть руки. Распахнув дверь она замерла на пороге, остолбенела, не в силах пошевелиться, тупо приоткрыв рот.
Игорь со Славой пили шампанское, сидя в густой ароматной пене и были настолько поглощены друг другом, что не сразу заметили досадное присутствие так некстати вернувшейся Оленьки.
— Оля?! Что ты здесь делаешь?! - изумился Игорь, когда увидел в дверях бледное словно больничная простынь лицо жены.
— Извини, Уголечек, - пролепетала Оленька, - у бабули изменились планы... Прости меня пожалуйста... Я не думала... Я думала... Я не знала...
— Уголечек? - звонко рассмеялась Слава. - Какая прелесть!
Неожиданное появление хозяйки показалось Славе забавным, обещало пикантную сценку из тех, что так часто описывают в литературе и снимают в кино. Смущения, а уж тем паче сожаления, равно как и сочувствия, Слава не испытывала. В принципе, она вообще не считала измену трагедией и причиной для слез. Ну сходил муж налево, да и ладно, тоже мне новость! Большинство людей ежедневно изменяют друг другу и ничего, счастливо живут после этого дальше.

— Извините... - снова пробормотала Оленька и, почувствовав, что вновь обрела способность двигаться, тотчас скрылась за дверью.
— Черт, черт, черт, - выругался Игорь, неловко выбираясь из ванной. - Нехорошо как получилось... Не красиво...
— Пойдешь утешать свою пугливую антилопу? Будешь ей врать, убеждать что это совсем не то, что она подумала? - насмешливо поинтересовалась Слава, одним глотком допивая шампанское.
— Ты давай, одевайся и уходи по тихому... - не ответив, распорядился Игорь, набросив на плечи темно-синий махровый халат с капюшоном, подаренный Оленькой на Новый год.
— Только пену смою, ты же не против, Уголек? - спросила Слава,  и громко захохотала, явно наслаждаясь моментом.

Время от времени Оленьке в голову закрадывались крамольные, одетые в черное мысли о том, что муж ей изменяет. Но женщина безжалостно гнала их, не позволяла обосноваться, распустить хвосты.
"Нет, нет, нет", - говорила себе Оленька и садилась за пианино, игра на котором отвлекала её в минуты сильного душевного волнения. Оленька верила, хотела верить, что Игорь, прозванный ею Угольком за иссиня-чёрные волосы и бездонные тёмные глаза, любит её, что все эти неожиданные отлучки и задержки с работы ровным счётом ничего не значат.
— Ты любишь меня, Уголек? - спрашивала бывало Оленька, искательно, с надеждой, заглядывая мужу в глаза.
— Конечно, конечно люблю! - неизменно отвечал Игорь, не задумываясь ни на мгновение. Слова, признания, обещания и клятвы давались ему без усилий, почему бы не позволить себе произнести то, что от него так хотят услышать?

Если кого-то из многочисленных друзей Игоря и удивлял этот странный союз, то сам Игорь точно знал чего хочет и почему взял в жены именно трепетную, скромную Оленьку, а не одну из тех дерзких барышень, что грели ему постель как до женитьбы, так и после. Жизнь с Оленькой, их общая  квартира,  была для Игоря тихой гаванью, надёжной пристанью, местом, где можно было расслабиться, покапризничать, зализать раны, побыть самим собой и покачаться на мягких волнах обожания и поклонения.

Однако Слава нежданно-негаданно оказалась особенной, не пошелив и пальцем, легко вскружила ему голову, выбила почву из-под ног, пробудила чувства, о существовании которых Игорь слышал самым краешком уха, но в  реальность их никогда не верил.
То, что происходило с ним рядом с этой женщиной, сводило с ума, раздражало, будоражило, нервировало, но и манило неодолимо, будто магнит.
Переживания Оленьки, ее привычные душевные муки отошли не то, что на второй, но на пятый, девятый план.

Тем не менее, прекрасно зная о том, какая хрупкая, ранимая у него жена, Игорь вдруг испугался, впервые ощутил нечто сродни сочувствию, испытал настоятельную потребность успокоить, заверить в том, что он рядом и волноваться по-прежнему не о чем. Все на месте, никто никуда не собирается. Пока, во всяком случае...

Что касается Славы, то её не волновало душевное состояние Оленьки от слова "совсем". Она не жалела никого и никогда, полагая что у каждого своя история и своя ноша.
— Идиотка блаженная, - вслух произнесла Слава, не спеша намыливая голову. - И угораздило же Игорька-Уголька связаться с этой кисейной барышней...

Оленька, тем временем, сидела за пианино, неестественно выпрямив спину, бессильно опустив на клавиши тонкие, нервные руки.
— Оля? - осторожно спросил Игорь, прощупывая почву. - С тобой все в порядке? Ты нормально себя чувствуешь?
Узкая спина жены, её затылок и беззащитная шея, выражали крайнюю степень папряжения.
"Какая же она тоненькая, хрупкая..." -  мимолетно, как факт, отметил Игорь и подошёл ближе.
— Оля?
— Та женщина... Она скоро уйдёт? - спросила Оленька едва слышно.
— Слава? Да. Да, да, конечно. Скоро, скоро. Сейчас, сейчас она уйдет, - заверил Игорь, злясь на любовницу за то, что она не торопится.
— Что бы ты хотел на ужин, Уголек?- сохраняя ту же позу, спросила Оленька бесцветным голосом.
— На ужин?! Что бы я хотел на ужин?! - переспросил Игорь, которому вдруг стало невыносимо тошно.
— Воркуете?-  бесцеремонно предположила Слава, заглянув в комнату. - Может быть выпьем чаю? Шампанского?Познакомимся? Что скажешь, Уголек, познакомиться не помешает? Ну же, не молчите, друзья, поделитесь мнениями!

Часть 3
На самом деле Слава вовсе не собиралась задерживаться и уж тем более знакомиться, да распивать в унылой компании Оленьки что бы то ни было.
То, что Игорь-Уголек женат, не являлось секретом с самого начала, но то какой оказалась его жена, стало для Славы большим сюрпризом, если не потрясением. Она легко могла представить себе рядом с Игорем любую женщину, начиная от приезжей из дальних-далей хабалки, до балерины из Мариинки, но только не Оленьку, не эту бледную, полумертвую моль, начисто лишенную чувства собственного достоинства.
"Интересно, что их связывает? На чем вообще держаться такие вот нелепые союзы?" - думала Слава, глядя на немую сцену, перед ней развернувшуюся.

Не дождавшись ответа, она озорно подмигнула Игорю и сказала, добавив в голос немного грусти:
— Не хотите шампанского? И чаю тоже не желаете? Как жаль... Ну что ж, в таком случае я, пожалуй, пойду.  С вами мне невыносимо скучно. Прощайте, друзья, счастливо оставаться.
Игорь молча стоял у окна, засунув руки в карманы халата и скрестив босые мокрые ноги , а Оленька, будто заледенев, навеки застыв, по-прежнему сидела на табурете перед пианино с абсолютно прямой спиной и ничего не выражающим лицом.
— Да уж, каши с вами не сварить, ещё раз внимательно оглядев обоих, констатировала Слава и удалилась, нарочито мягко, почти бесшумно прикрыв за собою дверь.

Всю дорогу домой она размышляла о  том, какие все-таки разные люди, их поведение, реакции, видение и принципы.
"Скорее всего она его вообще ни о чем не спросит, оба сделают вид, что ничего не произошло и будут жить себе дальше", - думала Слава, направляясь в супермаркет за бутылочкой Prosecco.
Однако Оленька спросила, собравшись с силами, закрыла крышку пианино, развернулась лицом к мужу и произнесла:
— Скажи мне правду, Уголек, та женщина много для тебя значит? Ты ведь... Ты никого никогда не приводил к нам домой. Не приводил? Я права? Или я чего-то не знаю?
— Нет. Никогда. Верь мне, - Игорь прижал руки к груди и открыто посмотрел на жену честными, чистыми глазами. Лицо его казалось безмятежным, ни один мускул не дрогнул.

А перед мысленным взором, тем временем, закружился в легкомысленном танце добрый десяток полуобнаженных девиц, в разное время побывавших в их с Оленькой кровати на протяжении нескольких лет крепкого брака.
— Я верю... - одними губами прошелестела Оленька, - но ты не ответил.  Она много значит для тебя? Слава, так кажется?
При упоминании одного лишь имени любовницы, Игорь почувствовал жаркое, неуместное томление в области чресел.
Язык не поворачивался ляпнуть что-то банальное, вроде:
— Она ничего для меня не значит.
— Я люблю только тебя.
— Кроме тебя, мне никто не нужен.
— Как ты могла подумать?!
Игорь замялся, вздохнул, открыл форточку и снова закрыл.
Оленька не спускала с него глаз, меж тем как подбородок её задрожал, губы некрасиво скривились, а лицо окончательно лишилось жизни и красок.

— Я поняла...- прошептала она через несколько секунд, - ты хочешь быть с ней? Ты увлёкся? Я не стану тебе мешать.
— Оленька, я... Я не хотел...Мне очень жаль... -просипел Уголек чужим, незнакомым голосом. Перспектива свободы, возможности быть со Славой, вскружила голову.
"Я завтра же уведу её от сожителя", - самонадеянно подумал Игорь, а вслух попытался оправдаться.
— Не надо, - попросила Оленька, - не говори сейчас ничего. Слова не нужны, я слишком хорошо тебя знаю, Уголек.
Она повернулась к пианино, открыла крышку и заиграла что-то очень тонкое, полное неизбывной печали и горечи.

Слава, меж тем, вернулась домой и занялась приготовлением ужина, чтобы накормить того, с кем жила в то время, чьи деньги с удовольствием тратила.
Мужчину звали редким именем Всеволод, он был старше на двенадцать лет, официально женат, но жил, в отличие от Игоря, отдельно. Всеволод был вполне успешным владельцем нескольких павильонов, торгующих строительными материалами и сантехникой.  За глаза Слава называла его Королём горшков и унитазов, что, однако, ни мало не мешало ей пользоваться теми благами, что благодаря в том числе унитазам, мог предложить ей Сева.
Ревнивый и подозрительный, он, тем не менее, ни разу не сумел поймать неверную Славу за руку. Любила ли она его? Нет,  не любила, но он нравился ей, как травилась и та жизнь,  которой они жили вот уже шесть лет.

Часть 4
Ничего менять Слава не планировала. Отнюдь. Всеволод был единицей постоянной, а такие как Игорь приходили и уходили, не он первый и, скорее всего, не он последний. Сева появился тогда, когда Славе только-только исполнилось семнадцать, она ещё училась в школе, в одиннадцатом классе. Взрослый, состоявшийся мужчина, к тому же далеко не урод, он быстро привлёк ее внимание. Впереди отчетливо замаячили весьма соблазнительные перспективы.
— Как только исполнится восемнадцать, отдамся ему, - заявила Слава единственной подруге Наташе.
— Думаешь он будет тебя ждать?- усомнилась та. - Мало что ли на свете красивых женщин подходящего возраста?
— Будет. Я вижу что мужик запал, - тоном умудреной опытом развратницы произнесла Слава.
— Ну, тебе виднее... Самомнение у тебя, конечно... Можно позавидовать. - не стала спорить Наташа. - Только он же старый. Уверена, что тебе оно надо?
— Много ты понимаешь! Никакой он не старый, а зрелый. Самое то, - презрительно фыркнула Слава и смерила подругу снисходительным взглядом нахальных, болотного цвета глаз.

Славе всегда хотелось жить легко, не думая о хлебе насущном, не подсчитывая ежемесячно, как Наташина мама, хватит ли денег до зарплаты.
— Слушай, - спросила Слава однажды, - а почему твоя мама все время одна и одна? Она же у тебя молодая ещё, довольно интересная. Мужика бы ей с тугим кошельком.
— Ага, - хмыкнула Наташа, - очередь уже стоит, кошельками мереется, а мама моя все выбрать не может. Сомневается.
— Зря ты, Наташка, ерничаешь. На каждый товар найдется свой покупатель. Хочешь, пристроим твою маман?
— Чего, чего?! "Пристроим"? - Наташа расхохоталась, а Слава надулась, обиделась.
— Ты вот ржёшь как дура, а у близкой подруги моей матери, брачное агентство.  Свое, между прочим. Ты вот думаешь откуда Сева взялся? ; Слава выжидательно уставилась на притихшую Наташу.

— Ты вроде говорила подвез он тебя, нет? - Наташа вздохнула. - Собврала?
— Ничего не собрала, - Слава рассмеялась и слегка толкнула подругу плечом. - Действительно подвез, только перед этим мы у Лизы в агентстве столкнулись. Я к ней езжу по четвергам английским заниматься, ей так удобнее.
— И что? - заинтересовалась Наташа.
— Что, что. Он, оказывается, один из друзей Лизиного мужа, - объяснила Слава.
Наташа задумалась, а немного погодя спросила:
— И что же, никого не смущает, что тебе всего семнадцать?
— Какая же ты, Наташка, ханжа, - фыркнула Слава, - он же не тащит меня в кровать прямо сегодня.

Всеволод пережил тяжелое расставание с женой и заехал к Елизавете это отметить. Помимо того,  что Елизавета сводила, знакомила людей, имелись у нее и другие, более пикантные предложения для состоятельных мужчин.  За одним из таких предложений и явился Сева, когда вдруг столкнулся в коридоре со Славой. Обернувшись, он проводил её глазами и пошёл было дальше, но передумал и направился следом за ней на улицу.

 Внешне Слава выглядела хрупкой, неискушенной, очень наивной. Сева польстился, решил что вырастит её для себя и под себя, но
Глядя на своих родителей, она раз и навсегда уяснила - дело мужчины зарабатывать и приносить, удел женщины обустроить быт таким образом, чтобы добытчик о нем не думал.
Мать любила слово "должен", но Слава решила, что манипулировать мужчиной можно гораздо тоньше, изящнее, расчетливее, не прибегая к открытым требованиям, не предъявляя ультиматумов. Всеволод оказался прекрасным экземпляром, на котором Слава годами оттачивала свои интуитивные догадки о том, как нужно вертеть мужчиной так, чтобы ему казалось будто все решения он принимает сам.

Сначала Сева терпеливо дожидался пока ей исполниться восемнадцать, встречал из школы, водил в рестораны, оберегал и опекал. Слава же в свою очередь решила, что Всеволод будет у нее первым, что это куда как лучше, нежели неумелый,  неловкий как щенок и  липкий как жвачка ровесник.
"Я подарю ему себя, а он подарит мне тот образ жизни, который меня устраивает.  Как-то так." - цинично подумала Слава, впервые усаживаясь в машину к Севе.
Когда об ухаживаниях Всеволода узнала Лиза, разгорелся скандал.
— Не смей развращать девчонку!- потребовала она. - Тебе мало тех, что есть у меня? Я найду тебе парочку новых, на выбор.
Сева покачал головой и улыбнулся.
— Я хочу эту.
— Она дочь моих близких друзей. Это неприемлемо! - возмутилась Лиза. - Есть же какие-то...
— Лиза, не пыли, - прервал её Сева, - у нас все будет по согласию и не сразу. Я за девочкой поухаживаю, будь добра, не вмешивайся.
Если Славе казалось, что она успешно водит дяденьку за нос, то дяденька лишь посмеивался и позволял ей думать, будто не видит её насквозь, не замечает уловок.
"Пусть малышка порезвится, пусть потешится," - думал Сева.
"Какой простак, - думала Слава, - Всему верит".
Так и жили, каждый, в итоге, получая то, чего хотел.

О том, что чувствует Уголек, ветреная Слава не особо задумывалась. Роман хорош до тех пор пока приносит радость, переводить отношения в иную плоскость, Слава не хотела, не фантазировала даже.
Зачем ей кто-то, когда есть Сева? Главное, чтобы он ни о чем не догадался, иначе прости прощай беззаботная жизнь, поездки в Европу и на Кипр, тряпки,  рестораны и прочее. Измену Сева не простит. Это без вариантов.

Часть 5
Все хитрости,  которыми так гордилась Слава и которые казались ей гениальными, для Всеволода были шиты белыми нитками. Беззлобно посмеиваясь, он относился к молодой подруге снисходительно, но если бы узнал об изменах,  о том, как вела себя Слава за его спиной, ни о каком снисхождении, равно как и прощении, речи бы ни шло. Слава бы вылетела на улицу быстрее пули, не получив никакой возможности объясниться. Сева считал что мужчина может позволить себе иметь много женщин, такова суть, природа самца.  Но женщина дело совершено другое, порядочная дама должна быть только с одним и если уж доверилась кому-то,  будь добра - береги честь свою и своего спутника. Та, что прыгает из постели в постель не может надеяться на хорошее отношение, на заботу, на любовь и принятие.

Слава, разумеется,  рассуждала иначе.
"Пока я молода и прекрасна,  нужно лопать жизнь столовой ложкой, а лучше половником, не успеешь оглянуться, как лицо покроется морщинами, грудь обвиснет, станут дряблыми ноги и руки. И что же? О чем вспоминать, сидя перед телевизором в кресле-качалке?"
Слава боялась потерять Севу,  но чего-то не успеть,  не изведать,  не попробовать она боялась ещё больше.

— Нет ощущения, что Сева тебя спалит? - спросила Наташа,  когда у Славы появился первый любовник.
— Да боже упаси!  Ты ведь меня прикроешь? Поразмыслим  над алиби, подготовимся. Главное,  чтобы все было выверено, продумано до мелочей, чтобы ни один вопрос ...
— Знаешь, Славочка, я совсем не хочу в этом участвовать... - призналась вдруг Наташа. - Мне кажется это подло... Низко обманывать того, за чей счёт живёшь. Не находишь, подруга?
— Ой, ой, ой - пискнула Слава тоненьким злым голосом, - кто это тут у нас решил морализаторством заняться? Ты мне это брось, ничего плохого я не делаю. Просто набираюсь опыта. Ясно?
Наташа пожала плечами и упрямо покачала головой.
— Делай что хочешь, это твоя жизнь. Кто я такая,  чтобы тебе указывать? Но не надо впутывать меня, ок?
— И кто ты после этого?- спросила Слава ледяным тоном.
— У меня есть принципы,  - Наташа скрестили на груди руки и засопела.
— Да пошла ты, со своими принципами, - спокойно произнесла Слава и скорчила рожу.

В глубине души обыкновенная, ничем не примечательная, чтобы не сказать серая, неинтересная Наташа всегда завидовала Славе, но не призналась бы в этом даже самой себе. Иногда по вечерам, читая женский роман в мягкой обложке  или просто глазея в потолок, она мечтала о том, как проснувшись в одно прекрасное утро,  вдруг обнаруживает что преобразилась до неузнаваемости.
" Будь у меня такая внешность,  как у Славки...", далее следовали разнообразные фантазии на заданную тему.
Строго говоря, Славу нельзя было назвать красавицей, но привлекательной, манкой,  интересной - безусловно.  Чистая красота без единого изъяна, если допустить, что таковая существует в природе, вряд ли была бы востребована, пробуждала желание обладать.
В безупречности неизбежна дистанция, холод, в небольших недостатках всегда есть тепло, сама жизнь.

Так или иначе,  но Слава очень рано поняла, что нравится мужчинам. Всеволод оказался скуп на комплименты, дифирамбы никогда  не пел, но внимательная там, где касалось ее лично, девица видела как смотрит он сам и его друзья. Однако слова все же требовались, требовалось открытое, яркое восхищение, признание, и Слава начала изменять. Благодаря этому она поднимала самооценку,  а после того, испытывая некоторое подобие чувства вины,  старалась всячески угодить Севе, была внимательна и  ласкова как котёнок.
Для того, чтобы не попасться, изобретательная  Слава придумывала сложные, стройные схемы, превратившись  со временем в настоящего виртуоза от лжи.
Проблем с тем, чтобы порвать с очередным любовником, как правило,  не возникало, поэтому когда Игорь заявил, что готов уйти от Оленьки и предложил Славе оставить Севу, она запаниковала.

— Я не понимаю в чем проблема? ; насупился Уголек, - Разве мы не говорили об этом? Что нам  мешает быть вместе?
— Неужели Оленька тебя отпустила? Дала добро на жизнь со мной? ; не удержалась от колкости Слава, в чьей голове поведение Игоря не укладывалось. И зачем,  спрашивается, все усложнять? Как было удобно! Оба не свободны, ни претензий,  ни обязательств. Игорь же норовил все испортить, но допустить это Слава не могла.
— Оленька поняла что у нас все серьёзно и отпустила меня, -  пафосно заявил Игорь. - Когда человек по-настоящему любит, он сделает все, чтобы любимый был счастлив.

До последнего Оленька надеялась,  что Игорь опомнится, поймет что совершил ошибку и попросит прощения. Этого, однако, не случилось. Услышав как закрылась входная дверь, Оленька вся сжалась как от удара и на какое-то время крепко зажмурилась, не желая признать тот факт, что Уголек ушёл. Убежал, помчался сломя голову к этой ужасной женщине с мужским именем, что сидела в её ванной такая бесстыдная и такая красивая.
Оленька встала, медленно прошлась по комнате, аккуратно закрыла крышку пианино и замерла на мгновенье, как если бы вдруг решилась на что-то.

Часть 6
Оленька любила Игоря самозабвенно, безо всяких условий,  ей было достаточно иметь почетный статус его жены, готовить ему, стирать и гладить рубашки.  Казалось бы жизнь устоялась, так или иначе сложилась и можно смело смотреть в будущее. Ведь Игорь не раз говорил:
— Оленька, ты чудо!
— Такой, как ты больше нет!
— Мне не нужен никто, кроме тебя!
— Как же мне с тобой повезло!
Слушая мужа, Оленька верила ему и чувствовала себя на седьмом небе.
Имелись, однако, некоторые проблемы интимного характера. Оленька не получала удовольствия от близости, и не смотря на то, что старательно притворялась, чувствовала - Уголек это знает. Щекотливую тему они никогда не обсуждали,  Оленька предпочла бы вообще исключить этот аспект из их с Игорем жизни, но хорошо понимала,  что тот на это не согласится.
Как жить без мужа,  она не представляла. Все мгновенно теряло смысл, почва ускользала из-под ног, мир неотвратимо окрашивался серым.

"Подожду до утра, если он не передумает,  не вернётся... Да нет... Не может быть... Уголек меня любит, это какое-то чудовищное недоразумение..."
Время тянулось страшно медленно и Оленька вся извелась, не находя себе места. Тенью бродила по опустевшей квартире, то и дело натыкаясь на углы, а то вдруг усаживалась на диван и, включив телевизор, принималась бесцельно листать каналы, чтобы через минуту вскочить и отправиться на кухню варить кофе. Но и эту затею бросала, не закончив, вяло отставив в сторону едва начавшую закипать воду.  В голову назойливо лезли образы один другого ужаснее. То она представляла как Уголек обнимает Славу, целует её, а а та смеется, заигрывает, уклоняется. То видела улыбающуюся, счастливую пару в свадебных одеждах, а то вдруг отчетливо созерцала соперницу со щекастым младенцем на руках.
Тема детей отзывалась особенно болезненно, так как Оленька забеременеть никак не могла и очень по этому поводу переживала.
— Невыносимо, совершенно невыносимо,  - вслух сказала вконец обессиленная Оленька,  кулем упав в кресло.

Как бы долго не тянулась, не глумилась зануда ночь, бодрый рассвет все равно явился и прогнал её без лишних церемоний.
Оленька проснулась, а скорее очнулась от того, что любопытное утро заглянуло в окно. Потянувшись,  она встала и начала разминать затекшее от неудобной позы тело.
В голове было пусто, молчала и утомленная страданиями душа.
Оленька решительно проследовала на кухню, выбрала самый удобный и острый нож, а затем пошла в ванную и включила воду.
Пока ванна наполнялась, Оленька подумала о том, что необходимо переодеться.
"Как я буду выглядеть,  когда меня обнаружат?"
Оставив дверь открытой, она удалилась в спальню и открыла комод, в котором хранила белье и пижамы. Тонкие пальчики аккуратно перебрали безупречно сложенные уголок к уголку, пахнущие лавандой стопки.

Крепко и безмятежно спала этой ночью только Слава, поскольку Игорь, которому она безжалостно разбила сердце,  категорически отказавшись уйти от Севы, всю ночь методично напивался в баре.
Компанию ему составили трое разнузданных девиц и один из завсегдатаев, за которого Уголек великодушно оплатил счёт. К тому времени как Оленька, надев уютную байковую пижаму, погрузилась в ванну с горячей водой, Слава смотрела цветные сны, положив голову на широкое плечо Всеволода, а Игорь выкатился на улицу, будучи таким пьяным, что едва держался на ногах. Двое девиц крепко держали его под руки, третья вышла на середину пустой улицы, в тщетной надежде поймать машину.
— Что нам с ним делать?- спросила одна из фей, когда по прошествии пятнадцати минут ни одна машина так и не появилась. - Домой охота, спать. Не можем же мы бросить его прямо здесь, посреди улицы!
— О, вон, вон кто-то едет! -  радостно произнесла другая и активно замахала руками.
Договорившись о цене и назвав тот адрес, что значился в паспорте, девицы дружно затолкали бесчувственное, желеобразное тело Уголька в салон.
— Деньги вперёд, иначе не повезу, - заявил водитель.
— Деньги, деньги... - приговаривала самая трезвая из девиц, бесцеремонно обшаривая карманы ночного собутыльника.
— Ну что там?- нетерпеливо повернулся водитель.
— О! Нашла! - торжественно воскликнула фея, обнаружив бумажник.
— Ты это, проверь, деньги-то есть у него? - предложил водитель.

Всю дорогу до дома, Уголек пребывал в состоянии, близком к коме, блуждая между миром снов и царством мертвых.
Глубоко вздохнув, разомлевшая от горячей воды Оленька,  взяла нож с края ванны и приступила к задуманному. Вскрыть себе вены оказалось, как быстро выяснилось, не так-то легко и Оленька долго кромсала себе руку, оставляя на ней неровные, глубокие порезы. Вода постепенно окрасилась алым, Оленька устала, отчаялась, опустила руку с ножом и, откинув голову на край ванны, куда положила сложенное в несколько раз полотенце, уснула.
— Приехали, уважаемый! - громко сообщил водитель,  повернувшись к Игорю, тот не реагировал.
— Эх, жизнь... - посетовал водитель и кряхтя как старый дед, покинул водительское сиденье, с тем, чтобы доставить пассажира до дверей.

Часть 7
Участливый водитель не ограничился тем, что проводил невменяемого клиента до подъезда,  но доставил его до квартиры, дверь которой помог отпереть.
— Тебе бы умыться, умыться хорошенько холодной водой, - сочувственно произнес он, настойчиво подталкивая Игоря к ванной.
— Е-мое! - воскликнул он, с ужасом уставившись на Оленьку. - Вот те раз! Это что же такое, господи?!
Увидев белую, похожую на восковую куклу Оленьку в бурой воде, Игорь молниеносно, как по мановению волшебной палочки, протрезвел, оценил увиденное и позвонил в скорую.
Вместе с обалдевшим водителем они как могли бережно, вытащили женщину из ванной, сняли с нее пижаму, завернули в халат и туго перетянули изрезанную руку стерильным бинтом.
— Во дела... - то и дело повторял водитель, ежесекундно поглядывая в окно в ожидании бригады.

Игорь был настолько потрясён поступком жены, что находился в состоянии сильнейшего возбуждения. В кровь поступило такое количество адреналина, что она буквально вскипела, ни следа опьянения или дремоты не осталось, как ни бывало.
Дрожащими пальцами мужчина нащупал едва ощутимый пульс, взял жену за руку, сел на пол у кровати и держал ее до тех пор, пока не примчались врачи.
Ещё не будучи уверен в исходе, Игорь твердо решил, что останется с Оленькой и думать забудет о легкомысленной, жестокосердной Славе, мысли о которой более не кружили голову, не вызывали ни томления,  ни желания. Впрочем, ему не хотелось думать не только о Славе, но и о других женщинах тоже. Все его мысли, впервые за несколько лет,  занимала исключительно Оленька.

То, как Уголек перенес отставку, Славу ни мало не волновало. Чувства других людей ее не заботили в принципе. Порезвились немножко вместе, позабавились и хватит. Довольно. Проблемы ей не нужны.
— Послушай,  Игорь, мы так не договаривались. Ты себе что-то там придумал, а я тут совершенно ни при чем. Если не умеешь держать себя в руках, сиди дома при Олькиной юбке. Незачем тебе по бабам бегать, не твое это, не твое.
Лицо у Игоря пошло пятнами. На миг ему показалось, будто Слава изо всех сил ударила его в солнечное сплетение. Не так представлял он себе этот разговор,  не такой реакции ждал.

– То есть ты не собиралась жить со мной? И все наши беседы о любви, были для тебя пустой болтовней? Ты никогда не воспринимала меня всерьез?
Слава беспечно рассмеялась:
— Игорь! Ну, Игорь! Что ты как маленький?! Мало ли что говорят друг другу люди после секса! Разве это значит хоть что-то?! Когда-то значило?
— Какая же ты... Я бросил из-за тебя жену... Я сделал ей очень больно, предал ее, а ведь она, в отличие от тебя, меня действительно любит! Из-за тебя она страдает...
— Я сейчас заплачу, - презрительно скривилась Слава. - Все,  иди ради бога. Надоело. Терпеть не могу сцен. Ты свободен,  Уголек, все кончено. Фенита ля комедия. И кстати,  жену ты предавал постоянно, на протяжении всей вашей жизни, так что ничего выдающегося не случилось.
Игорь поник, открыл было рот, чтобы сказать ещё что-то,  но лишь обреченно махнул рукой и медленно побрел прочь.
Слава не стала смотреть ему вслед,  широко зевнула, пожала плечами и зашла в кофейню,  где с удовольствием выпила чашку зелёного чая с лимоном и медом.

Она не интересовалась как в дальнейшем сложились отношения пары, но слышала от общих знакомых, что они переехали, перебрались в другой город. Известие о том, что глупая Оленька пыталась покончить с собой, вызвало у Славы искренее недоумение:
— Из-за Игоря?! Дура какая! Вот уж действительно,  любовь баба злая...
А уехать всегда хорошо, смена картинки пойдёт на пользу им обоим.
 "Должно быть, они решили начать все заново,  с чистого лица. Скорее всего Уголек пообещал себе, что постарается сделать все,  чтобы Оленька забыла все эту историю. Струсил, не пожелал жить с таким грузом, " - подумала Слава.
И насколько она успела его узнать, он наверняка преуспел,  потому что для его спутницы самым важным на свете был он сам, его присутствие рядом.
Исчезновение Игоря тогда лишь порадовало ее, поскольку в его желании быть с ней,  она видела прямую угрозу собственному благополучию.

Следующий год или полтора Слава честно жила с Севой, но не потому, что вынесла урок, а потому,  что устала и решила попробовать, каково это - быть верной?
С Севой было тепло, уютно, стабильно, но предсказуемо и от того скучно. Поколебавшись для проформы, Слава снова начала искать приключений, ярких эмоций, переживаний и страстей.
К слову сказать,  друзья Севы ее не любили и постоянно говорили о том, что девица пустая, ненадежная, ветреная. Однако Всеволод подобные разговоры прессекал,  не позволял теме развиваться, но не потому,  что испытывал обиду за Славу, а потому, что все это прекрасно знал сам. То, что представляет собой Слава, не являлось секретом и не имело никакого значения. Ровно до тех пор, пока Сева не узнал о том, что сам того не зная, носит роскошные,  ветвистые рога.
 
Часть 8
Один из близких друзей Всеволода, балагур и бабник Антон Красинский, владел адвокатской конторой, расположенной в самом центре города, в старинном двухэтажном особняке. В обеденный перерыв по понедельникам, средам и пятницам он встречался в мини-гостинице, что располагалась напротив, с многочисленными любовницами, регулярно сменяющими друг друга. Хозяйка хорошо его знала и согласно особой договорённости, придерживала за ним номер, за который Красинский щедро платил,  чтобы никого больше туда не пускали. Гостиница не имела вывески, но была хорошо известна среди состоятельных неверных жен и мужей, прежде всего тем, что номера сдавались на час или два безо всяких формальностей. Белье всегда было свежее, полы и окна блестели, пыли отродясь не водилось, за этим скрупулезно следили расторопные горничные.

В одну из пятниц Красинский столкнулся в полутемном холле со Славой,  что называется нос к носу
— Оп-па! -  радостно воскликнул он, бесцеремонно схватив девицу за локоть. - Вот так встреча! Тратишь Севины деньги на любовника?
Сначала Слава опешила от неожиданности,  потом выдернула руку и прошипела:
— Какого черта, Красинский?! Не смей меня трогать!
— Попалась, заинька? - промяукал Антон с притворным сочувствием.
Слава оскорбительно расхохоталась и отрицательно покачала головой:
— Скажи-ка, милый, а твоя Софья Андреевна знает,  где обедает её благоверный?
— Твоё слово против моего, - не растерялся Антон.

Слава всегда нравилась Антону как женщина, но он был первым из тех,  кто уговаривал Севу не относиться к ней всерьёз, поскольку чувствовал в ней родственную, мятежную душу. Кроме того,  Антон и сам не возражал бы против интрижки со Славой, но принципы не позволяли ему действовать за спиной у друга, другое дело, если она получит отставку.  В присутствии Севиных друзей хитрая Слава неизменно напускала на себя столь неприступный вид, что придраться, упрекнуть ее в недостойном поведении, никому не приходило в голову.
"Девочка умеет себя держать", - подумал Красинский на одной из вечеринок в ресторане,  когда бывший Севин сослуживец Вадим зажал её в угол, попытался облапать, крепко обнял, притянул к себе, а та влепила ему увесистую, звонкую пощёчину.
Красинский тогда нашел глазами Севу и понял, что тот внимательно наблюдал за сценой, но вмешиваться не спешил.

— Не верь глазам своим,  Всеволод Игнатьевич. Слава не дура, с твоими друзьями спать не станет.
— Иди на хрен, Антон, - спокойно произнес Сева,  не повернув головы.
— Помяни мое слово, Севочка, дорогой, эта девочка не умеет хранить верность. Она из тех, кто будет менять мужчин лет до сорока пяти, а то и пятидесяти.
— Пока за руку не поймаю, говорить не о чем, - ответил Сева. - Пойдём лучше водки хряпнем, - добавил  он и обнял Красинского за плечи.

 Разбираться с сослуживцем, или же спешить Славе на помощь, Всеволод не собирался. Напротив, увлек Антона к бару, чтобы никто не смог упрекнуть его в том,  что он бросил свою подругу в трудной ситуации.
— Разберутся без меня, а я посмотрю чем кончится, - цинично заявил Всеволод.
— Посмотришь, расскажет ли тебе Слава про досадный инцидент?- усмехнулся Красинский.
— Именно! - кивнул Сева и лихо опрокинул в рот ледяную водку,  которую бармен извлек из морозилки и аккуратно разлил по крошечным серебряным рамочкам.

— Хочешь пари?- выпив свою порцию, предложил вдруг Антон.
— Валяй! Пусть будет пари, - согласился Сева.
— Ставлю на то, что она не скажет ни слова, но Вадьку поймает на крючок и обязательно воспользуется тем, что этот дурень к ней приставал.
— А я думаю,  она уже через минуту найдёт меня и поделиться обидой, - покачал головой Сева. - Я знаю её. Знаю. А ты,  Красинский,  ни черта не понимаешь в женщинах, даром что бабник.
Красинский тогда проиграл, но мнения о Славе не изменил. Рыбак рыбака видит издалека.

Много воды утекло с тех пор, но всякий раз, встречаясь со Славой,  Антон говорил ей, доверительно понизив голос :
— Я присматриваю за тобой,  детка. Наступит момент и ты обязательно попадёшься,  все попадаются.
— За Сонькой своей присматривай, умник, - фыркала в ответ Слава.
Красинский, однако,  был убеждён, Слава гуляет и рано или поздно, Сева об этом узнает, вот тогда и наступит его черед.
Сам Антон изменял жене регулярно, со вкусом и без малейших угрызений совести. Согласно его поедставлениям о мироустройстве, женщина должна была беречь гнездо, рожать детей, а мужчина делать все, чтобы они ни в чем не нуждалась но и жить при этом разнообразной, полноценной жизнью.

 Никаких постоянных отношений Антон не допускал ни в коем случае.  Будучи человеком небедным, интересным внешне и не чуждым порокам,  Красинский завёл для себя правило четырёх недель. Ровно столько он отводил на соблазнение, покорение,  собственно встречи и финал с каждой новой девицей. Типаж всегда был один - тоненькие, молоденькие,  длинноволосые, желательно приезжие, доверчивые и жадные нимфы, окрутить которых не составляло никакого труда.

Часть 9
Не откладывая в долгий ящик, нетерпеливый Красинский не без удовольствия рассказал Севе о своей встрече со Славой в тот же день поздно вечером. Героиня рассказа уже спала без задних ног, когда беззаботной ее, беспутной жизни с Севой наступил конец.
Если бы столкнувшись с Антоном, Слава сделала вывод о том, что спрятаться сложно даже в огромном городе и всегда есть место случайностям, то ещё был бы шанс сохранить то, что имела. Но беспечная, самонадеянная Слава выводов не сделала,  Красинского всерьез не восприняла и продолжала скользить по лезвию, не понимая,  что доигралась.
— Ты опять за своё?- не поверил Всеволод и поморщился.- Зависть,  Антон, чувство сложное, проблем от него много.
— Я не стану тебя убеждать,  просто дам дружеский совет: найми детектива. Это самое разумное.Уверяю, уже через неделю ты изменишь свое отношение к Славе. Девка живёт за твой счёт на всем готовом и таскается по чужим мужикам. Ни стыда, ни совести. А ты, Игнатьевич, лох, как ни крути.
— Спокойной ночи,  Красинский, - попрощался Всеволод, а про себя подумал, что совету последует и выяснит, наконец, чем на самом деле занимается Слава,  пока он сам зарабатывает деньги.

А Слава ни в чем себе не отказывала, на тот момент она встречалась с бывшим одноклассником, с которым взахлёб дружила в школе. В одну из тех вполне невинных встреч, когда они сидели в кафе за чашкой кофе и громко хохотали, вспоминая былое,  между ними вдруг пробежал электрический разряд, родилось желание. В первый момент они сами себе не поверили и отмахнулись, не придали этому никакого значения, поскольку не те у них были отношения и предпосылок к иному никогда не возникало.  Каждый жил своей жизнью, время от времени пересекались на час-другой,  вдвоем или с друзьями из школьных времен. Однако встретившись в очередной раз небольшой компанией,  оба убедились, что их неодолимо тянет друг к другу. Это было странно, забавно,  даже нелепо, но в то же время интересно и привлекательно.
Улучив момент, они отлучились на несколько минут и, не успев исчезнуть из виду, страстно поцеловались. Первый поцелуй для Славы всегда был показателен, ей сразу становилось ясно, имеет ли смысл продолжать. Потому что бывало, что человек симпатичен внешне и все вроде прекрасно, но едва коснувшись губ, она отчетливо понимала  - нет, с этим мужчиной ничего хорошего не выйдет, он ей не подходит.

В случае с одноклассником все срослось настолько, что оба ненадолго потеряли рассудок,  а следовательно и осторожность. Как подростки они бродили по городу, взявшись за руки, целуясь и обнимаясь на каждом шагу. Если бы Слава не утратила бдительность, наслаждаясь тем, что с ней поисходит, то вскоре возможно заметила бы невысокого бородатого мужчину, что следовал за ней по пятам.
Однако увлекшись сильнее обычного,  погрузившись в легкий роман без обязательств и разговоров о будущем, Слава утратила привычную осторожность, забыла про хитрость и расчетливость. Последствия не заставили себя ждать. Вернувшись домой однажды вечером, она с удивлением обнаружила у двери свои чемоданы, поверх которых лежал большой прямоугольный конверт. Все ещё не понимая что это значит, Слава волнуясь открыла конверт, и увидела фотографии, на которых тотчас узнала себя и своего любовника. Сердце заметалось, хаотично запрыгало в груди. Характер ее отношений с этим парнем на фото сомнений не вызывал и Слава не сомневалась - это конец. Дрожащими руками, она достала из сумочки ключи, лихорадочно соображая,  как же выкрутиться из создавшейся ситуации.
"Если удастся убедить Севу, что это ошибка, помутнение, что никогда раньше...  больше не буду изменять ему", - торжественно пообещала себе Слава.

Однако Сева предусмотрительно и оперативно поменял замки, а на звонки не отвечал. Несолоно хлебавши, Славе пришлось вызвать такси и вернуться к родителям. Другая на её месте чувствовала бы горечь, сожаление, безмерное отчаянье, но не такова была Слава.
"Эта дверь закрылась, откроется другая" ,  - подумала та, осознав что Сева решительно и бесповоротно вычеркнул ее из своей жизни.

Не смотря на то, что ей долгое время удавалось водить его за нос, он был не из тех, кто прощает и даёт второй шанс. Нет. Отрезал, значит отрезал. Все кончено,  сама виновата.
— Что это значит? - растерянно спросила мать,  выйдя из кухни, откуда пахло пирогами и свежесваренным борщом.
—Здравствуй мама, - сказала Слава, целуя её, - это значит, что какое-то время я поживу дома.
— Всеволод тебя выгнал? Доигралась? Допрыгалась? - мать приподняла одну бровь, недовольно поджала губы.
— Так бывает, - пожала плечами Слава и поволокла чемоданы в свою комнату, которую мать неизменно содержала в чистоте и порядке. На всякий случай.
— Обед через полчаса, - сообщила она и удалилась на кухню, где раздраженно загремела посудой, демонстрируя дочери свое отношение к случившемуся.
Слава прекрасно понимала,  мать не рада ее возвращению, дочь разочаровала ее дважды. Сначала тем, что за шесть с лишним лет так и смогла развести Севу с женой, а теперь тем, что вернулась домой ни с чем. Женщина надеялась,  что рано или поздно Всеволод разведется и сделает Славе предложение, но этого, увы, не произошло. Собственно Сева никогда и не планировал ничего менять,  другое дело, что если бы не поведение Славы, они могли бы прожить вместе долгие годы.
"Се ля ви..."- подумала Слава, моя руки и внимательно глядя на себя в зеркало.

Ещё несколько недель Слава встречалась с одноклассником,  но магия исчезла так же внезапно, как появилась.  Стоило отношениям стать легальными,  как Слава быстро остыла и без обиняков заявила об этом любовнику.
— Зачем продолжать, если я больше тебя не хочу? Все куда-то делось. Испарилось. Представляешь?
Молодой человек не сразу поверил, был совершенно огорошен,  затем разъярился, схватил любовницу в охапку, принялся грубо ее раздевать, но она рассмеялась и запал мгновенно угас.
 Последовала было сцена с выяснением отношений, но Слава спокойно поправила на себе одежду и жёстко сказала:
— Не унижайся,  насильно мил не будешь. Давай вернёмся на круги своя. Останемся друзьями и сделаем вид, что видели сон. Или совершили ошибку, или может на время сошли с ума? Тебе как больше нравится?
— Да пошла ты, больно надо мне с тобой дружить, - зло ответил вчерашний возлюбленный, оскорбленный в лучших чувствах.
— Дело твоё,  - холодно произнесла Слава, - была бы честь предложена. Остынешь,  позвони,  будем встречаться как раньше, вместе с нашими.
— Это вряд ли, - усомнился парень и показал ей непристойный жест.
— Я этого не видела, - заявила Слава напоследок.
А на следующий день позвонил Красинский и пригласил ее выпить кофе "где-нибудь" в центре.
— Ну и подлец же ты, Антон! - беззлобно воскликнула Слава и согласилась.
 
Часть 10
Подъезжая к кофейне, Красинский поймал себя на том, что не то чтобы волнуется, но испытывает нечто отдаленно похожее. Объяснялось это вовсе не тем, что Слава внушала ему какие-то особые чувства, отнюдь. Подобные эмоции при встречах с женщинами  были ему в принципе не свойственны.  Но ему удалось-таки сохранить друга и заполучить ту самку, попробовать которую хотелось уже очень давно. А в том, что Слава отдастся, сомнений не имелось. Женщины, как таковые, представлялись Антону созданиями весьма ограниченными, годными лишь на то, чтобы рожать детей, вести хозяйство и ублажать мужчину.

Ценность каждой конкретной особи складывалась из того, насколько она соответствует тому, что требуется в данный момент. Выбирая себе жену, спутницу жизни, Красинский словно бы выбирал лошадь, методично исследуя, наводя справки, в буквальном смысле заглядывая претенденткам в зубы.

— Для создания семьи нужна здоровая, породистая кобыла без пробега и с хорошей родословной,  - объяснил Красинский, когда Всеволод поинтересовался долго он будет маяться дурью.
— Это я понимаю, - одобрил Сева, но каковы шансы?
— Шансы есть, нужно знать места, - усмехнулся целеустремленный циник, присматривающий себе нужный экземпляр среди абитуриенток. Имея обширные связи, в том числе в составе приемных комиссий лучших Московских ВУЗов, Красинский кинул клич и регулярно отирался среди молодёжи, до тех пор, пока не встретил Софью.

Девушка, сама того не зная, не догадываясь о кастинге, о самом существовании господина Красинского, отвечала всем его требованиям если не на сто процентов,  то на девяносто восемь точно. Свежая, юная, хорошенькая как картинка, не испорченная особа из нормальной, полной семьи. Софья приехала из Гродно учиться на преподавателя английского. Москва еще не успела коснуться её грязными, жадными, липкими пальцами, еще не вывернула наизнанку, не исказила и не изуродовала ни внутреннее, ни внешнее. Следовало торопиться, пока город не прибрал Сонечку, не превратил ее в одну из тех,  кто неустанно рыщет, вынюхивает, высматривает, топчет и выискивает, надеясь урвать себе место под солнцем.

"То, что надо!" - удовлетворенно подумал Красинский и потер руки.
Убедившись в том, что барышня без сюрпризов и именно та, кем кажется, мужчина приступил к ухаживаниям. Действовал он изысканно, не спеша, со вкусом, с большим вниманием,  терпением и удовольствием. Софья сдалась не сразу,  не то, чтобы ломалась,  но тушевалась, смущалась, сомневалась и, ежедневно созваниваясь с родителями, советовалась с ними. Разница в возрасте составляла без малого пятнадцать лет и это пугало трепетную, наивную девушку.

Однако статус Красинского, его обаяние,  умение себя подать и серьёзные намерения, разумеется, сделали свое дело. Через год после знакомства Софья дала согласие выйти замуж при условии что муж не станет препятствовать её дальнейшему обучению.
— Ни в коем случае! - всплеснул руками Красинский, - Образование ещё никому не помешало!
Брак оказался на редкость удачным, если не брать во внимание тот факт, что Антон жил двойной жизнью, а Софья оставалась честна и прозрачна как в юности, не подозревая о том, чем занимается муж помимо работы. Антон стал её первым и единственным мужчиной, что было для того весьма ценно. Невзирая на бесконечную череду девиц, Красинский искренне обожал свою семью, и делал все, чтобы близкие были счастливы. В этом человеке удивительным образом сочетались нежность и грубость,  цинизм и вера в семейные ценности.

К собственной жене, Софье Андреевне,  Красинский относился тепло, бережно, с любовью, но не без снисхождения. Софья родила ему двух прекрасных, качественных сыновей, которых он всем сердцем любил и которыми гордился. Предложив жене выбор, работать или заниматься домом, он втайне надеялся на то, что Софья предпочтет второе. Но жена удивила его тем, что сумела найти компромисс, прекрасно совмещая одно с другим. Преподавая язык в первой половине дня, всю вторую она посвящала семье.
"Вот чертовка!"- подумал он и улыбнулся.

Слава опоздала на двадцать минут, но не извинилась.
— Закажи мне кофе и штрудель, - потребовала она, вместо приветствия.
Красинский послушно подозвал официанта и сделал заказ.
— Я тебя внимательно слушаю, - произнесла Слава, развалившись на маленьком диване.
— Давно хочу с тобой переспать, - заявил Антон, глядя на собеседницу в упор.
— Ты лишил меня источника дохода, я осталась без средств... - начала было Слава, у которой была предусмотрительно отложена довольно крупная сумма "на черный день".
— Я возьму тебя на содержание,  если заключим договор, - перебил Красинский.

Часть 11
Слава сменила позу, села как подобает и всем телом подавшись к Красинскому, прошипела:
— Ты меня не получишь,  даже не мечтай.  Вот если бы ты не сдал меня Севе,  если бы промолчал...
Антон прищурился, поставил локти на стол, сплел между собой длинные пальцы и усмехнувшись, тихо сказал:
— Даже у таких как я, милая,  существуют понятия. Всеволод мой давний, близкий друг...
— Бла, бла, бла, - перебила Слава, - это все лирика. Слова. Друг он тебе или нет, а затащить меня в койку ты мечтал с того дня, как впервые увидел. Думаешь я не помню как ты смотрел? Да ты ещё не был женат, а на меня уже облизывался.
— Правда твоя, - рассмеялся Антон, - только это ничего не меняет. Пока Всеволод жил с тобой, я держался в стороне.
Подошёл официант и поставил перед Славой кофе и тарелку со штруделем.
— Ваш заказ, пожалуйста.
Слава кивнула и осторожно глотнула из чашки обжигающий напиток.
В голову ей вдруг пришла шальная мысль, от которой она сразу повеселела.
— А знаешь, Красинский, выкладывай. О каком договоре идёт речь? Я, пожалуй, подумаю.

Ничуть не удивившись, Антон с готовностью извлек из элегантного кожаного портфеля бумагу с печатью.
— Читай! - предложил он, положив её перед Славой. - Тебе нужно просто подписать.
— Не-а, покачала головой та, - терпеть не могу все эти ваши официальные документы, договоры и прочее.  Расскажи своими словами. Я послушаю.
Слава взяла вилку, отломила кусочек штрулеля и, положив его в рот, посмотрела в лицо Красинскому.
— Я предлагаю тебе неплохое ежемесячное содержание, при условии что никаких других мужчин, пока ты со мной, рядом не будет. Договор заключается на год и расторгается сразу же, при не соблюдении.
Слава заглянула в бумагу, чтобы найти сумму, о которой шла речь.
— Нет, Красинский, этого мало, - заявила она, отодвинув договор в сторону.
— Разве?! - прподнял брови Антон.
— Если не хочешь чтобы о твоих приключениях узнала Сонька, удвой сумму и никакой койки. Я не стану спать с тобой. Ты разрушил мою жизнь, я отвечу тебе тем же.
Славе на миг  показалось, будто она поймала удачу за хвост и крепко схватила её, надежно зажав в кулаке.

Однако Красинский все испортил. Лицо его стало жёстким, в глазах появился ледяной холод.
— Ты слишком много о себе думаешь, детка. Кто ты такая? Кто ты? Шантажировать меня не получится. Если не хочешь неприятностей, не пытайся лезть туда, куда лезть не стоит. Я быстро сломаю тебе хребет, да так, что  больше ты никогда  не поднимешься.
"Посмотрим", -  зло подумала Слава, но улыбнулась и произнесла:
— Хорошо. Как скажешь. Ты прав. Я согласна на твои условия.
— Ты собираешься прочитать? - спросил Красинский,  снова подвигая бумагу поближе к Славе.
— Нет. Я видела сумму, меня это вполне устраивает, - отказалась Слава, взяла протянутую Красинским ручку и подмахнула договор, подумав про себя, что Красинский горько пожалеет, что связался с ней.
—Ты должна быть доступна тогда, когда мне это нужно, - уточнил Антон, - убирая договор обратно в портфель. - В случае отказа, приличный штраф. Напрасно ты не стала читать, там много интересных пунктов.
Слава беспечно пожала плечами, давая понять, что все это не имеет никакого значения.
— Едем в гостиницу прямо сейчас, - заявил Красинский,  понизив голос.
Глядя ему в глаза, Слава медленно доела штрудель, допила кофе и только тогда поднялась. В душе её в эту секунду проснулось, потянулось, принялось разминаться желание разрушить,  уничтожить все, чем дорожил Красинский.

Подлое, сложное, темное чувство, охватившее ее,  пробудило, как ни парадоксально, острое желание и отдавалась она Красинскому не через силу, но с таким явным,  искренним наслаждением, что тот совершенно потерял голову.
— Не зря я ждал так долго, - признался Антон, после того, как принял душ и оделся. - Мне было очень хорошо с тобой. Правда.Ты можешь остаться здесь сколько хочешь, номер фактически принадлежит мне. Тебя никто не побеспокоит.
— Хм... - хмыкнула Слава, и  перевернувшись на живот, спрятала лицо в подушку, ничуть не желая признаваться в том, что хорошо было не только ему.
По телу разлилась нега, глаза сами собой закрылись и Слава, сама того не заметив, плавно соскользнула в сон.
Хорошенько выспавшись,  Слава приняла душ, оделась и отправилась к Наташе, чтобы поделиться последними новостями.

— Как ты так можешь? - спросила подруга, выслушав Славу.
— Не без удовольствия! - призналась та и рассмеялась. - Ты знаешь,  он хорош. Я не жалею что согласилась.
— А мой Женька и любовник так себе, и как человек дрянь... - Наташа махнула рукой и подлила себе чаю.
Личная жизнь Наташи складываться не торопилась. С мужчинами ей не везло. То попадётся зануда,  каких свет не видывал, то пьяница, то хам и мерзавец.
— А хочешь, сведу тебя с Лизой? - неожиданно предложила Слава.
— С какой ещё Лизой? - не поняла Наташа.
— Ну с той, у которой я занималась английским. Не помнишь? Я у неё с Севой познакомилась.
— А что... Я не понимаю... Как мне поможет твоя Лиза? - захлопала глазами Наташа.
— Лиза найдёт тебе хорошего мужика, правильного и с деньгами. Хочешь? - загорелась Слава.
— Да как-то не знаю... Внешность у меня не та... - засомневалась Наташа, - Кому я нужна? Таких как я на улице тысячи.
— Ерунда! Ты вполне ничего, симпатичная даже,   а если Лиза за тебя возьмётся, будет то, что доктор прописал. Согласна? - Слава взяла подругу за плечо. -Что ты теряешь?
— Ну раз ты так думаешь... Давай попробуем... - неуверенно согласилась Наташа.

Красинский позвонил уже на следующий день. Слава читала, клубком свернувшись в кресле, трубку взяла мать Славы.
— Слушаю? Говорите пожалуйста!
— Здравствуйте! - вежливо поздоровался Антон, - Могу я поговорить со Славой?
С тех пор они стали встречаться три, а то и четыре раза в неделю, в том же самом номере, что бессрочно закрепила за Красинским хозяйка гостиницы.
В те часы,  когда любовник был занят,  Слава времени не теряла. То, что Красинский оказался прекрасным любовником, ничего не меняло. Желание поставить на место, отомстить,  никуда не исчезло, не отступило ни на шаг.

Слава набралась терпения и приступила к осуществлению задуманного. Постепенно обзвонив все школы города и выяснив наконец, в которой из них преподаёт Софья Андреевна Красинская, девица прямиком отправилась туда, с целью посмотреть на ту, чью жизнь намеревалась сломать.


Часть 12
Софья Андреевна Красинская была женщиной ухоженной, весьма привлекательной, дружелюбной и очень улыбчивой. Гладкое лицо, большие темно-карие глаза и блестящие каштановые волосы понравились Славе.
"Ничего так, губа у Красинского не дура ", подумала Слава следуя за Софьей на некотором отдалении.
Та явно никуда не торопилась, поскольку направилась в  расположенный неподалеку парк.
Совершенно не понимая что же, собственно, дальше, Слава устремилась туда же.

Не менее часа женщины ходили по тропинкам,  дышали воздухом,  наслаждались тёплым, душистым днем, пока Софья, взглянув на часы, не присела на скамейку.
Выждав минуту, Слава подошла и спросила:
— Простите,  Вы не видели, я кажется оставила на этой скамейке зонтик.
— Зонтик? - Софья осмотрелась, покачала головой. - Зонтика нет...
— Ну вот... - "расстроилась" Слава, - Обошла весь парк, эта скамейка - мой последний шанс.
— Не переживай ты так, - улыбнулась Софья, - купишь себе новый, лучше прежнего.
Слава присела рядом и грустно сказала:
— Этот зонтик мне привез из Парижа мой парень, полтора года назад он погиб...
— Боже! - воскликнула Софья, - какой ужас! - она снова оглянулась, в поисках несуществующего зонта.
Слава, тем временем, пристально смотрела в одну точку, чтобы вызвать на глазах слезы.
— Как я могла? - прошептала она и, уронив голову, спрятала лицо в ладонях.
Софья, мгновенно проникнувшись, подвинулась ближе, ласково коснулась Славиного плеча:
— Хочешь, поищем вместе? Пройдёмся везде, где ты была?
— Да! Давай пройдёмся! - обрадовалась Слава, "смахивая слезы ".

Пока ходили по парку в тщетных поисках, Слава поведала Софье душещипательную историю о внезапно утраченной любви, чем раз и навсегда покорила её доброе, чувствительное сердце.
— Его звали Томек,  мы познакомились в Польше, в Познани, - вдохновенно придумывала Слава.
Согласно её версии, они встречались три года, обожали друг друга и планировали пожениться.Томек мчался к ней на свидание,  чтобы ей сделать предложение, но начался сильный дождь.
— Вместо того, чтобы переждать, он поехал дальше, торопился ко мне...
— Не справился с управлением? - догадалась Софья.
Слава молча кивнула.
— Прошло уже много времени, а я до сих пор не могу прийти в себя...
— Как же жаль! - искренне посочувствовала Софья, - чего только не бывает в жизни.
Зонтик,  разумеется, не нашли, но обменялись телефонами и начали частенько общаться.

— У тебя появились новые увлечения? - спросил Красинский жену однажды вечером после ужина.
— Почему ты так решил? - удивилась Софья.
— Ты стала чаще говорить по телефону,  висишь на нем часами. О чем только, вы женщины, можете говорить столько времени? Не поделишься, родная моя? - Красинский внимательно посмотрел на жену.
— Представляешь, - охотно поделилась Софья,  несколько недель назад, я совершенно случайно познакомилась с одной молодой  женщиной. Мы подружились. Полтора года назад у нее погиб жених, так она до сих пор о нем тоскует. Такая трогательная история...
— Расскажи. Мне интересно, - попросил Красинский, нежно обнимая жену за плечи.

Софья подробно описала то, как они со со Славой познакомились, как бродили по парку в поисках зонтика.
— И знаешь, имя у нее очень редкое. Мужское. Славой её зовут, - закончила Софья.
Красинский тотчас насторожился, сделал стойку и переспросил:
— Славой?
— Ну да.Так её отец назвал, посчитал что мужское имя сделает девочку сильной, поможет ей не потеряться в жизни. А что? Что такое? - забеспокоилась Софья.
— Ничего, ничего,  все хорошо, - с трудом себя сдерживая, скрипнул зубами Красинский. - Ты не могла бы описать свою Славу? Дело в том, что была у меня одна клиентка... Там речь шла о разделе имущества, - соврал он.
— Довольно высокая, тоненькая, волосы темно-каштановые, густые чуть ниже плеч. И челка такая, прямая... На французский манер. Она очень симпатичная,  очень. Улыбка чудесная, открытая... - Софья пожала плечами, - Что ещё?

Как только жена назвала имя новой знакомой, Красинский понял, что речь однозначно идёт  о Славке. Инициатива бессовестной девки взбесила его не на шутку. Когда дело касалось семьи,  Антон превращался в льва.
"Вот дрянь... Не позволю..." - подумал он, ломая голову над тем, зачем любовница это сделала? Что задумала? Неужели не успокоилась, решила мстить?
Допустить, чтобы Слава общалась с Софьей и дальше, было никак нельзя.

Он вызвал Славу в гостиницу следующим вечером в восемь. В перерывах между делами, Антон думал о том, как сохранить любовницу, раз и навсегда отвадив её от Софьи. Прикидывая разные варианты, он отчетливо понимал, что ни один не сработает. Слава была непредсказуема и судя по всему злопамятна  как змея. Её дружба с Софьей не предвещала ничего хорошего. Это было ясно как день. Красинский твердо решил отчитать любовницу,  запретить ей общаться с Софьей, в противном случае пригрозить, лишить денег. Деньги были,  пожалуй, единственным способом хоть как-то повлиять на неугомонную, бесцеремонную  Славу.

Красинский накрутил себя достаточно, чтобы не думать о постели, но лишь о том, как и какими словами убедить Славу оставить Софью в покое.
Но хитрая девка спутала все карты, явившись на полчаса раньше, она встретила его в дверях абсолютно голая, влажная после душа, ее смуглая кожа едва уловимо пахла апельсином. Слава всегда добавляла в гель эфирное масло, пузырек которого носила в сумочке.
Оторопев от неожиданности, Красинский на миг растерялся, почувствовав желание, несколько утратил боевой запал, позабыл заготовленные гневные фразы.
Слава, меж тем, подошла вплотную, не дав ему снять плащ, крепко прижалась всем телом, закинула руки на плечи любовника, приникла к губам.
На некоторое время Красинский забылся,  малодушно отложив выяснения на потом.

Часть 13
После короткого,  но очень страстного секса, Красинский вдруг разозлился, на миг почувствовал себя так,  словно его использовали. Обманули, обвели вокруг пальца, что было крайне неприятно.
— Мне пора, - резко заявил он, едва отдышавшись. - Приму душ и поеду домой.
— Вот так сразу? - томно мяукнула Слава, вытянувшись на широком ложе.
Ничего не ответив,  Красинский отправился в душ, а вернувшись, с изумлением обнаружил,  что Слава без зазрения совести  копается в его бумажнике.
— Это что еще такое?! - прорычал он.
— Такое?! Какое? - не смутилась Слава. - Мне деньги нужны, ты давно не давал.
— В договоре прописаны числа, - холодно напомнил Красинский, забирая у Славы бумажник и те купюры,  что она успела присвоить, но не припрятать.
— Ну... - надулась она, - Вот что ты делаешь? Дай мне денег, у меня нет.
— Зонтик, - неожиданно произнес Красинский.
— Что?! Какой еще зонтик?! - не сразу поняла Слава.

— Ты знаешь, - ответил Красинский,  стоя у зеркала и поправляя галстук, чтобы предстать перед Софьей в приличном виде.
Слава молчала, мысли её заметались, забегали, но лицо оставалось безмятежным, большие глаза прямо смотрели на Антона, который более не обращал на нее внимания.
"Сонька обо мне рассказала... Надо же!" - подумала Слава и неприятно удивилась, до этой минуты ей почему-то казалось,  будто у пары нет близости и общаются они исключительнона тему детей и бытовухи. Слава воображала себе номинальную семью, каждый член которой, живёт собственной, параллельной жизнью. То, что Софья рассказывает мужу о приятельницах, о новых знакомствах и вообще тот факт,  что они общаются, делятся друг с другом , почему-то уязвил ее. В  голове жила совершенно иная картинка.
— Молчишь? - Красинский взял в руки портфель и уже стоя у двери добавил:
— Мы ещё поговорим с тобой об этом. Не думай, что твои интриги сойдут с рук. Нет.
— Я... Мне было просто интересно узнать твою жену,  это же элементарное женское любопытство, - попыталась выскользнуть Слава.
Но Красинский покачал головой и, насмешливо улыбнувшись, скрылся за дверью.
— Твою же... - пробормотала Слава и включила телевизор.  Ехать домой она не собиралась, надлежало обдумать что делать дальше? И нужно ли что-то делать?

Потерпев неудачу в очередной раз, громко и некрасиво расставшись с парнем, Наташа погоревала немного и воспользовалась предложением Славы. Набравшись храбрости,  она отправилась в агентство к Лизе и не пожалела.
— Скажите честно, Елизавета, есть у меня шансы? - прямо спросила Наташа, едва представившись и объяснив, что именно Слава посоветовала ей прийти.
— Шансы есть у каждой, - ни на миг не задумываясь, твёрдо ответила Лиза. - На каждый товар свой покупатель.
— Мне бы хотелось... - осмелилась было Наташа.
— Знаю я, чего бы хотелось, - бесцеремонно перебила Лиза и поманила гостью к окну.
Поколебавшись долю секунды, Наташа решительно подошла ближе и встала напротив, позволяя безжалостному дневному свету явить себя Елизавете во всех подробностях.
— А ну... - Лиза взяла Наташу за подбородок двумя пальцами и повернула её голову сначала налево,  затем направо.
— Все плохо? - робко спросила та, покорно подчиняясь манипуляциям многоопытной дамы.
— Отчего же? - возразила Лиза, - Ты молодая, хорошая кожа, губы. Кое-что подправим и без особого труда найдём тебе женатого папика.
— Папик не нужен, -  возразила Наташа, - нужен мужчина.

Лиза весело рассмеялась, потрепала Наташу за щеку:
— А кто тебе сказал,  что одно мешает другому? Слушайся мамочку и твоя жизнь непременно изменится к лучшему.
Соглашаясь, Наташа молча кивнула и тем самым отдала себя в полное распоряжение Лизы,
в чьем арсенале имелись мастера маникюра-педикюра,  визажист и стилист-парикмахер. Побывав в золотых руках  специалистов, Наташа расцвела и воспряла духом.
— Нужно сменить гардероб, - одобрительно осмотрев добычу, посоветовала Лиза.
После этого Наташу отправили к фотографу,  а затем отпустили, велев ждать звонка.

Окрыленная, полная радужных надежд, Наташа помчалась к Славе,  ей не терпелось поделиться.
Но дома той не оказалось.
— Где-то шляется, - равнодушно сообщила мать.
— Давно? - уточнила Наташа.
— Дня три, - изложила женщина и, не попрощавшись, закрыла дверь.
Наташа поехала в гостиницу, поскольку была уверена - Славка встречалась с Красинским, сейчас наверняка там, валяется, смотрит телек. Наташа знала, что после встреч подруга любит зависнуть,  домой не торопится.
Так и оказалось.

— Я была у Лизы! - радостно воскликнула Наташа, как только Слава открыла дверь, впуская её в номер.
— Красинский все знает, - мрачно произнесла Слава и рухнула на кровать.

Часть 14
— Давай, рассказывай! - потребовала Наташа, усаживаясь в кресло напротив.
— Все плохо... - простонала Слава.
— Подробнее пожалуйста!  - попросила Наташа, - Что "все" и так ли уж плохо?
— Соня зачем-то рассказала Красинскому обо мне. Он разозлился, ему не понравилось, что мы познакомились...
Не сумев удержаться, Наташа рассмеялась:
— Правда что ли?! Не понравилось?!
Слава нахмурилась, запустила в подругу подушкой.
— Шампанского? У Красинского здесь открыт счёт, - неожиданно оживилась она,  решив поднять себе построение.
— Пару бутылок Prosecco,  - не растерялась Наташа и обе покатились со смеху.

Пока ждали заказ, Слава извлекла из шкафа два пижамных комплекта.
— Создадим атмосферу, - сказала она, стягивая с себя свитер и джинсы. - Устроим пижамную вечеринку, поболтаем, посмотрим старое кино?
— Создадим и посмотрим, - быстро согласилась Наташа, раздеваясь.
В дверь постучали и Наташа, подмигнув подруге, улыбнувшись лукаво, отправилась открывать дверь в одном белье.
Слава же натянула пижаму и  уселась на широкий подоконник.

Официантами в гостинице работали исключительно молодые мальчики,  как правило студенты.
Один из них и привез заказ. Бутылки покоились в большом ведёрке со льдом. В качестве закуски Слава потребовала сыр и фруктовую тарелку.
Увидев полуголую Наташу, бедный, неопытный парень смутился до крайности, едва не опрокинув столик, он явно испытывал острое желание улизнуть поскорее. С большим трудом откупорив бутылку, спросил, не поднимая головы:
— Я могу идти?
Наташа не сводила с него глаз, в то время как Слава давилась от смеха.
— Освободишься,  заходи к нам, маленький, - нарочито томным, сдавленным голосом, пригласила Наташа, - Я буду ждать.
Ничего не ответив, красный как помидор, вчерашний школьник сбежал из номера со всех ног, сопровождаемый веселым смехом.

Однако по мере того, как пустела первая бутылка,  Славе все больше хотелось плакать. Накатила грусть.
— Представляешь, Красинский денег не дал. Из-за Сони, как пить дать. Наказывает меня, уму-разуму учит, - поведала она.
— А я тебе что говорила? Разве не предупреждала, что затея со знакомством плохо кончится? - спросила Наташа. - Цели у тебя были... Смутные какие-то цели,  так? Кураж один и ничего больше... Ещё неизвестно что дальше будет.
Слава пожала плечами и ответила:
— Что будет, то и будет. Чего уж теперь? В конце концов, Красинский не единственный богатый мужик на свете.
— Неужели ты совсем-совсем,  ну ни капельки к нему не привязана?! И из-за Севы не особенно переживала... Как тебе только удаётся? Я вот так не умею, если сплю с мужчиной, влюбляюсь, переживаю, мечтаю... Планы начинаю строить. - Наташа вновь наполнила бокалы и устроилась поудобнее, прислонившись спиной к изголовью кровати.

О том,  что Красинский спит со Славой,  Всеволод не догадывался, подобное никогда бы не пришло ему в голову. Не смотря ни на что, он был искренне привязан к своей неверной подруге и тяжело переносил разрыв. Это вовсе не подразумевало то, что тоскуя,  он ведет аскетичный образ жизни, нет. Разнообразные девочки в агентстве Лизы были к его услугам всегда, и днем, и ночью. Но ни одной из них пока ещё не удалось окончательно излечить его. Если бы информация о связи Красинского со Славой,  всплыла, Всеволод был бы не просто расстроен, но безусловно раздавлен.

— Жениться тебе нужно, - авторитетно заявил Красинский, когда он признался, что не забыл Славу.
— Не надо, - поморщился Сева. ; Девки нынче не те. Без огня, без изюма,  голый прагматизм, и ничего больше.
— А Слава твоя,  другая что ли? Ты о чем, старик? -  хрипло хохотнул Красинский, полагавший, что друг давно уже выбросил её из головы. От того, что это не так, Антону вдруг стало тошно.
— Слава хоть и дрянь, но живая... - вздохнул Всеволод, - да и хорошо мне с ней было,  если уж на то пошло.
— Жалеешь что выгнал?
Красинского передернуло, лишиться близкого друга из-за пустой, легкомысленной,  пусть и очень сексуальной особы, совсем не хотелось.
— Жалею, что меня ей оказалось недостаточно.
"Завтра же дам паршивке отставку, пусть идет на все четыре стороны, " - подумал Красинский, а вслух произнес:
— Не кисни,  Сева, а лучше приходи  к нам с  Соней на ужин. В пятницу, часиков в семь. Жена позовёт пару свободных подруг, вдруг одна из них понравится тебе больше, нежели те девицы, что имеются у Лизы?
— Приду, не сомневайся. - благодарно улыбнулся Всеволод и похлопал Красинского по спине. 

Часть 15
В четверг вечером, в коридоре Лизиного  брачного агенства, Всеволод увидел Наташу. Он не сразу узнал ее,  а убедившись, что не ошибся, окликнул:
—Наташа! Ты?! Постой пожалуйста!
"Только этого мне не хватало", - закатила глаза Наташа, но широко улыбнулась и приветственно кивнула.
— Сева, привет! Рада тебя видеть. Сколько воды утекло... Снова ходишь к Лизе? Годы спустя?
Пропустив мимо ушей все произнесенное,  Всеволод промолвил:
—Ты очень изменилась, Наташа. Я едва узнал тебя, совсем другая. Неужели работаешь на Лизу? Это ее ребята поработали над твоим обликом?
— Да, действительно,  надо мной изрядно потрудились. И теперь я работаю на Лизу,  -  с достоинством ответила Наташа, - она любезно внесла меня в свой каталог.
— Понятно... Все вы одним миром мазаны, - Сева печально вздохнул и тотчас перевёл разговор на интересующую его тему.
— Как Слава? Где она? У неё все в порядке?
Наташа криво улыбнулась. То, что Всеволод все ещё интересуется судьбой Славы, показалось ей удивительным.
"Надо же! - не без зависти подумала Наташа, - столько косяков,  а ведь все равно небезразлична... Как ей это удается?!"
— Наташа? Ты почему молчишь? Что со Славой? - нетерпеливо переспросил Сева.
— Да все с ней отлично, с твоей Славой. Крутит с Красинским, бед не знает, - ляпнула Наташа и тут же осеклась. - Ой...

Всеволод побледнел, пристально посмотрел на собеседницу и неожиданно осипшим  голосом уточнил:
— Как ты сказала?! "Крутит с Красинским"? Я не ошибся?
Наташа, которой хотелось откусить себе язык, испуганно молчала.
— Мне пора... Меня ждут... - пролепетала она и сделала попытку удрать. Однако Сева крепко взял ее за локоть и пошипел:
— Немедленно, немедленно расскажи мне все, что знаешь!
— Я не могу... Забудь. Это я сдуру, я не хотела... Я все придумала, - невнятно бормотола Наташа,  одновременно пытаясь высвободиться.
Сжав локоть девицы крепче, словно бы зажав в тиски, Всеволод скомандовал:
— Идем вниз, сейчас же!
Наташе не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.

Внизу, на цокольном этаже, расположился маленький уютный ресторан без названия, где Лизины гости с толстыми кошельками могли насладиться прекрасной кухней и разнообразными  напитками в любое время суток. В помещении всегда горел мягкий, приглушенный  свет, было в меру прохладно,  играла тихая, ненавязчивая музыка. Столиков насчитывалось семь, два из них, на данный момент, занимали увлеченные друг другом парочки.
Всеволод бесцеремонно потащил Наташу в угол, за самый дальний столик , неподалёку от барной стойки.
Всю дорогу Наташа пыталась сосредоточиться, лихорадочно соображая,  как выйти из той ловушки, куда сама же себя загнала. Ничего не получалось, железные пальцы Севы, мёртвой хваткой вцепившиеся в руку, отвлекали ее.

Красинский, меж тем, обсуждал с женой предстоящий ужин.
— Софья,  родная моя, ты так и не решила, кого из девчонок пригласить?
Соня сидела на диване в гостиной и вязала для одного из сыновей особенный шарф, подобный которому тот увидел в понравившемся фильме на шее главного героя.
— Софья,  ты меня слышишь? Пятница завтра, уже завтра. Ау!
Соне очень хотелось познакомить Севу со Славой, ей казалось, что они как нельзя лучше подойдут друг другу, может сложиться пара. Соня знала что Всеволод жил с какой-то девушкой несколько лет, что им пришлось расстаться и что он до сих пор переживает.Она никогда не видела его спутницу, ведь Антон не любил брать её с собой на встречи,  да Соня и не настаивала. С самого начала у каждого из них сложился свой круг общения. Знала она только Севу и еще двоих, чьи подруги так же остались за кадром.
— Сегодня у них одна женщина,  завтра другая. Ни одного из моих друзей нельзя назвать моногамным, - говорил Антон,  - мне бы не хотелось знакомить тебя со всеми,  кого они приглашают в свою постель.
Соня приняла правила,  установленные Красинским и спорить с ним никогда не пыталась.

 С того самого дня, как она рассказала о новой подруге мужу, тот не то, чтобы категорически запретил с ней общаться, это было бы странно, но настаивал на том, чтобы Соня не впадала в крайность. Слава ему почему-то совсем не нравилась, не смотря на то, что он ни разу ее не видел.
— Ты уделяешь этой Славе слишком много внимания, дорогая.
— Я только и слышу, что об этой особе! Куда подевались Ира, Леночка,  Вера? Где Оксана и Оля?
— Я устал от этого имени! Ты совсем потеряла голову!
— Что ты знаешь о ней?
Соня знала только одно - Слава не похожа ни на одну из её многочисленных подруг. Смелая, открытая, очень откровенная, азартная  и необузданная, Софья была совершенно очарована ею.
 
Часть 16
— Излагай! - потребовал Всеволод, в упор, отнюдь недобро глядя на Наташу. - И не вздумай юлить, я вижу тебя насквозь.
Наташа судорожно вздохнула, к глазам подступили слезы. Невольно, без злого умысла совершив предательство,  девица мучительно искала выход, но видела лишь глухую бетонную стену.
— Я не знаю подробностей, - промямлила она тонком голосом,  - знаю только, что некоторое время назад Слава начала встречаться с Красинским.  Это все. Понимаешь? Все-е-е!
— И как же это получилось? Как такое могло получиться? А? Как и когда они снюхались? - Всеволод сложил на груди руки и откинулся на стуле, не сводя пронзительных глаз с Наташиного лица.
— Ну знаешь... - беспомощно развела руками Наташа,  - Ты слишком много от меня хочешь. Мне это неизвестно. Я что, по-твоему, хожу за Славкой по пятам? Может быть веду дневник? Записываю в тетрадочку каждый ее шаг?

— Ходишь, или не ходишь, все тебе известно.  Все и в мельчайших подробностях. Я это знаю совершенно точно, - отмахнулся Сева. - Вы со Славкой как попугаи неразлучники и не пытайся это отрицать.
— Сева, что ты от меня хочешь? - уточнила Наташа, чуть подавшись вперёд.
— Пойдешь со мной на ужин к Красинским, - неожиданно заявил Всеволод. - Выведем поганца на чистую воду. Ты мне поможешь, будешь свидетелем.
Наташа привстала от неожиданности и охватившего ее ужаса:
— Еще чего! Зачем это?! Ишь, чего задумал! У Красинского дети! Семья! Я никуда с тобой не пойду! Это какая-то дикая идея! Нет, нет и нет!

В глубине души Всеволод неоднократно жалел о том, что узнал о похождениях Славы. Если бы ему предложили выбор, он однозначно предпочел бы неведение. При всех своих недостатках, Слава никогда не была алчной, не тянула из него жилы, не требовала невозможного и с ней ему жилось вполне комфортно и счастливо. Однако получив неопровержимые доказательства ее недостойного поведения, Всеволод не мог закрыть на это глаза. Вот просто не мог. И не потому, что Красинский был в курсе, нет. Но потому, что сильно пострадала мужская гордость,  Слава бездумно задела достоинство, оскорбила и унизила самую мужскую суть.

Всеволод всегда считал и убежден был в том,  что мужчины и женщины изменяют друг другу по разным причинам.  Если мужчина совершенно не способен противиться зову природы, поскольку зов этот мощный настолько, что тягаться с ним бесполезно, то женщина ищет приключений сознательно и только в одном-единственном случае  - её мужчина не дает того, что она хочет. Он ее не удовлетворяет, следовательно он плох как самец, а это уже настоящая трагедия.
Всеволод всегда был уверен в себе,  мысль о том, что он недостаточно хорош, ни разу не приходила ему в голову до тех пор, пока детектив не прислал фотографии.
Выставив Славу вон, Всеволод почувствовал непреодолимую потребность убедиться в том, что дело не в нем, так его уверенность безосновательно  пошатнулась. Это оказалось мучительно, тошно, очень обидно. Кроме того,  ему не хватало Славы, ее отсутствие ощущалось тем сильнее, чем больше времени проходило.

Девочкам "от Лизы", Сева, по понятным причинам,  не доверял абсолютно, все, что исходило от них, остро пахло фальшью. Но где найти ту, что бескорыстно вернула бы утраченную самооценку, заняла пустующее место в доме и сердце,  он не знал. Разговоры с Красинским о том, что дело вовсе не в нем,  что такова Слава, ее пустая, переменчивая натура, не помогали.  Понимать готовой одно, но справиться с чувствами - нечто совершенно иное.

Неосторожно сказанное  Наташей, перевернуло досадную историю со Славой с ног на голову, картина, равно как и роль Красинского,
вдруг предстала в новом, ярком свете.
Всеволод понял со всей очевидностью,  что убедив его обратиться к детективу,  друг преследовал собственные цели,  стремился убить двух зайцев одновременно.
Память услужливо подсунула "случайные" прикосновения, шутки, слова и взгляды, поспешила подсветить такой давний, но оставшийся незамеченным, интерес Красинского.
"Идиот...Какой же я идиот!" - подумал Всеволод, когда увидел.
С одной стороны он хорошо понимал Красинского, его мотивы, нежелание потерять друга,  но с другой...
Преследуя собственное, давнее желание, Антон разрушил его налаженную жизнь, сунул нос туда, куда не следовало.  Что ж, теперь настала его очередь. Справедливость требует,  чтобы глаза открылись и у Софьи.  Око за око и никак иначе.
От принятого решения, Севе стало легко,  по телу пробежалась злая радость, руку крепко пожал кураж.

Часть 17
Некоторое время Софья колебалась, так и этак взвешивая все за и против, а потом решила-таки не говорить мужу о своём намерении  пригласить на ужин Славу. Тем более, что та еще не дала согласие и вполне может отказаться, сославшись на другие договорённости и планы. Идея представлялась Софье если не блестящей, то весьма удачной совершенно точно.
"Как только Антон ее увидит,  сразу поймёт, что они с Севой идеально подходят друг другу ", - рассудила она. Интуиция уверенно подсказывала, что именно такая женщина как Слава, способна без особых усилий отвлечь Всеволода от затянувшихся переживаний.

Софья привыкла подчиняться Антону, не подвергать сомнению его слова, указания и рекомендации, но по мере того, как из юной девушки она превращалсь во взрослую женщину,  все чаще  хотелось принимать решения самостоятельно. Тем более, что речь не шла о чем-то существенном, но всего лишь о дружеской вечеринке. Соня не сомневалась, муж простит ей эту вольность, пусть и рассердится в первый момент.

Антон, тем временем, терпеливо ждал ответа от плавающей в облаках Софьи. Мысль о том, что жена захочет пригласить Славу,  не раз случалась ему в голову. Сама возможность очутиться в одном пространстве с ней и Севой, казалась Красинскому дикой.
"Допустить этот ужас ни в коем случае нельзя, " - думал он,  дожидаясь, когда Софья озвучит список гостей и можно будет начать действовать. В конце концов, Софья не сделала Славе ничего плохого, зачем же так ее ранить? Красинский готов был на любые условия, лишь бы Слава оставила в покое его семью.

— Я пока не определилась, - уклонилась Софья, - но ты не волнуйся, все будет хорошо, Севе так понравится, что не возникнет желания уходить. Все мои подруги прекрасны, я позову как минимум троих.  Разве не здорово?
Красинский пожал плечами, улыбнулся, с сомнением покачал головой.
— Что?! - засмеялась Софья,  - ты не согласен?
— Ира и Вера тоже прекрасны? - насмешливо поднял брови Антон.
— Каждая женщина хороша по-своему,  если не слишком придираться, - заявила Соня.

За те несколько месяцев, что пролетели со дня знакомства,  Слава искренне привязалась к Соне и вовсе не собиралась вредить ей. Если изначально ее цели были густо окрашены чёрным, то по мере общения светлели,  преображались, пока не превратились в пыль. С какого-то момента Слава начала воспринимать Соню отдельно от Красинского, более не желая резвиться за ее счет.  Слушая о том, какая у них семья, как живут они с мужем, Слава поражалась умению некоторых мужчин переключаться с семей на любовниц. Создавалось впечатление,  будто речь шла о другом человеке. Одна жизнь ничем не походила на другую.
"Прямо-таки маг и волшебник. Выходит из дома, сбрасывает неуместную в новых условиях кожу и облачается в другую, более подходящую. Потрясающе!" - втайне восхищалась Слава, слушая рассказы подруги.
Желания раскрыть той глаза, показать обожаемого мужа с другого, неизвестного ракурса, у Славы более не возникало ни разу.

Дождавшись, когда муж уйдёт, Софья позвонила Славе, но не застала ее.
— Будьте добры, передайте пожалуйста что звонила Соня, - попросила она Славину мать. - Мне очень нужно поговорить с ней.
— Передам, если явится, - грубовато ответила женщина, - я уже неделю ее не вижу. Все шляется с этим юристом.
— Спасибо,  - поблагодарила Соня и уже собралась положить трубку,  когда что-то ее остановило. - Простите,  вы сказали с юристом? С каким юристом?
— Думаешь я помню? - задумалась мать, - Славка с одного мужика на другого... Контора у него где-то в центре... Фамилия такая звучная, на букву К вроде...
Озарение было подобно яркой,  ослепительной вспышке. Не в состоянии смириться, самой себе не доверяя, Софья все же уточнила:
— Красинский?  Антон Красинский?
— Точно! Красинский! - обрадовалась мать. - Знаешь такого?
 
Часть 18
Жить в родительском доме Славе очень не нравилось,  претили бесконечные упреки матери в безделье, в бездумной трате драгоценного времени.
— Женский век короток.  Тебе осталось всего ничего. Скоро ты никому не будешь нужна. Получи профессию! Займись делом!
— Слава, о чем ты думаешь? Как собираешься жить? Ты не работаешь и не учишься!
— Сколько можно паразитировать?! Тебе скоро тридцать! О чем ты только думаешь!
— Ты живёшь как животное! Как насекомое! Смотреть на тебя тошно!
— Ни семьи, ни дела! Пустая, пустая как барабан!
 Хуже того было молчаливое осуждение отца, его презрение, тяжелый взгляд из-под бровей.
— Что?! Что ты хочешь сказать? - неоднократно спрашивала Слава, но отец не отвечал, лишь пожимал плечами и криво усмехался.
Слава чувствовала как сгущается в квартире воздух, как неуклонно нарастает напряжение.

Красинский, меж тем, не появлялся, деньги, полученные от него заканчивались,  трогать свой счет Слава не собиралась, идти работать не хотелось от слова "совсем". Однако она понимала - бесконечно так продолжаться не может. Ей нужен муж, постоянный мужчина, который возьмет за нее ответственность.
" Если Красинский будет продолжать в том же духе, нужно идти к Лизе", - решила Слава, тем более что жизнь становилась все безрадостнее с каждым новым днем.
Девице приходилось все время отбиваться и после очередной ссоры она побросала в сумку какие-то вещи и сбежала в гостиницу, где надеялась спокойно пожить хотя бы неделю.
Ни в чем себе не отказывая, Слава воспользовалась счётом Красинского чтобы заказывать в номер еду и шампанское.
 
Однако через два дня ей вежливо, но твердо отказали в обслуживании, любезно предложив уточнить детали у господина Красинского.
"Вот сволочь!" - подумала Слава и отправилась в душ, с тем, чтобы привести себя в порядок и отправиться к Красинскому в офис.
В том, что Антон ее захочет как только увидит, Слава не сомневалась. Проблема была не в этом. Самое сложное заключалось в том, чтобы прорваться мимо злобной цепной собаки - его секретарши Марго Евгеньевны.  Эта женщина была огромной как гора и безжалостной как голодный хищник. Если Красинский распорядился не пускать к нему кого-либо, Марго не пускала невзирая на лица и переубедить ее было решительно невозможно.

Когда замотанная в полотенце Слава сушила и укладывала волосы, в номер неожиданно просочилась Наташа:
— Славка привет,  какое счастье, что я тебя застала! - поздоровалась она, присаживаясь на край кровати.
— О, привет! Шампанского хочешь? В холодильнике есть бутылка,  - предложила Слава, выключив фен.
Наташа кивнула, достала шампанское, открыла его и, осторожно разлив по бокалам так, чтобы не было пены, протянула один из них Славе:
— Выпей пожалуйста. У меня для тебя плохие новости.
— О, нет... Моя жизнь последнее время одни только плохие новости. Не хочу!  Не надо! Пожалуйста! - запротестовала Слава.
— Пей! - и Наташа залпом осушила свой бокал.
— Ну что еще? - Слава последовала примеру подруги, поставила опустевший бокал на прикроватную тумбочку и уселась в кресло, закинув ногу на ногу.

— У Лизы я встретила Севу, - призналась Наташа, - он интересовался тобой. Задавал вопросы... Короче, я проболталась что ты спишь с Красинским.
Слава закатила глаза и откинула голову на спинку.
— Блестяще!
— Прости! Я сама не знаю как так вышло... - Наташа встала и снова наполнила бокалы.
— Как думаешь, Красинский еще жив?  - спросила Слава, принимая бокал.
— Не знаю... Я об этом не думала... - Наташа подошла к окну и слегка приоткрыла шторы,  впуская в номер дневной свет.
— А что если прямо сейчас, в эту самую минуту,  Сева убивает Красинского? Душит его, к примеру? - произнесла Слава и вдруг рассмеялась.
— Чего ты ржёшь? - повернулась Наташа, - это же ужас ужасный! Сама подумай! Что теперь будет?

Полученная информация оглушила Софью, ударила под дых с такой силой, что перехватило дыхание. Слегка пошатнувшись, она аккуратно положила трубку на рычаг и тут же погрузилась в тишину.
На какой-то короткий миг Софья словно бы перестала не только слышать какие бы то ни было звуки, но и что-либо чувствовать.
Перед мысленным взором одна за другой появлялись сценки, участниками которых попеременно становились то Слава, то Антон.
— Не понимаю... - вслух произнесла Софья,  впервые столкнувшаяся с предательством.

Как любой порядочный, открытый человек, Софья всегда видела людей куда более светлыми, нежели те были на самом деле. Будучи не способна на подлость, она не подозревала ее в других. 
До этого дня женщина не сомневалась - ее мир тёплый, надёжный, уютный и населяют его люди исключительные, яркие, прямые, порядочные.
Новые реалии укладываться в общую картину не желали категорически.
Софья присела на диван и без единой мысли тупо уставилась в стену.

Поговорив с Наташей, опустошив бутылку, Слава выпроводила ее, надела длинное шерстяное пальто на голое тело, высокие замшевые сапоги на каблуках и отправилась к Красинскому.
Ей невероятно повезло, поскольку Марго Евгеньевна отлучилась, чтобы сделать шефу кофе. Не теряя ни секунды, Слава ужом скользнула в кабинет к Антону, который сидел за столом, с головой погрузившись в документы, не замечая ничего вокруг.
Слава подошла почти вплотную, прежде чем он обнаружил ее.
— Чего пришла? - спросил Красинский ровным, неприятным голосом, - Деньги закончились?
— Соскучилась, - промурлыкала Слава, усаживаясь на стол и развязывая пояс.

Час спустя, уже в гостиничном номере, Красинский курил, пуская дым к потолку, Слава дремала, уткнувшись лицом в подушки.
— Если моя жена пригласит тебя в гости, не вздумай соглашаться, - строго сказал Красинский.
— М-м-м, - невнятно промычала Слава, не открывая глаз.
Красинский затушил сигарету, и безжалостно растолкав любовницу, велел ей сесть и послушать.
Надежда Ровицкая
Продолжение следует

Часть 19
Очнувшись, Софья решила действовать незамедлительно,  чтобы успеть до возвращения мужа с работы. Обзвонив подруг, она попросила их приехать как можно скорее. Не смогла только Леночка, остальные четверо сразу же согласились. Софья крайне редко просила о чем-то и если это случилось, значит дело действительно серьёзное.

— Девочки, ни о чем не спрашивайте, просто помогите. Поговорим потом. Нужно как можно быстрее собрать все вещи Антона, включая мелочи.
— Сумки или коробки, куда паковать? - спросила Оксана и Софья поняла,  что об этом она не подумала и растерялась.

— Вы с Оксаной и Верой начинайте, а мы с Ирой сбегаем в хозяйственный, - деловито распорядилась Оля, - У них на складе наверняка остается много коробок и они с нами поделятся.
На том и порешили.
Софья складывала вещи мужа очень аккуратно, тщательно расправляя края и строго следя за тем, чтобы белье лежало отдельно, рубашки, джемпера и брюки отдельно.

Вера взялась за бумаги и канцелярские принадлежности. Все по папкам, ручки и карандаши в пеналы.
Оксана вытаскивала из шкафов коробки с обувью, зонты, шарфы и перчатки.
Работали молча, сосредоточенно и слаженно.
Как только вернулись Оля и Вера, с помощью скотча сформировали коробки и принялись складывать подготовленное.
Вещей оказалось много, гораздо больше чем себе представляла Софья.
— Я и не думала,  что наберётся столько барахла... - вздохнула она, заклеивая последнюю коробку.
— Это всегда так, - произнесла Вера, - вспомни наш переезд. Пока все по полочкам,  вроде ничего особо и нет, а начнёшь собирать, конца не видно.
— Что теперь? - поинтересовалась Оксана.
— Вытащим все в коридор,  пусть стоят там.
— Уже пять часов, Красинский скоро заканчивает. Мы вовремя успели, - заметила Оля, погладив Софию по плечу.
— Хорошо что сейчас каникулы и мальчики у деда с бабушкой. Иначе... - Софья покачала головой, словно бы стряхивая с себя морок, - Идемте пить чай, у нас ещё есть время.
— Заодно расскажешь нам что все это значит, - выразила надежду Ольга.

Слава издала громкий, недовольный стон, но послушно уселась, облокотившись на подушку:
— Говори уже, я тебя внимательно слушаю.
— Софья человек открытый, доверчивый, видит в людях только хорошее, - проникновенно начал Красинский.
— Боже, к чему все это?! Думаешь я не поняла какова твоя Софья? - бесцеремонно перебила Слава,  - да если хочешь знать, я бы и сама нашла предлог чтобы у вас не появляться. Мне искренне нравится твоя жена...
— Неужели?! - усмехнулся Красинский, - А не ты ли познакомилась с ней, чтобы навредить? Чтобы сломать ей жизнь?  Думаешь я поверю, что тобой руководило невинное женское любопытство и ничего больше?
Слава хрипло рассмеялась:
— Сначала да, недобрые мысли меня посещали. Были кое-какие планы... Но Соня... Нет, Коасинский, ты не заслуживаешь такой жены. Я бы на её месте давно уже выставила тебя вон.
— Если бы Софья захотела меня выставить, - задумчиво произнес Красинский, - Я сделал бы все, чтобы она передумала. Я бы вымаливал прощения, часами стоя на коленях.

— Серьёзно?! Часами на коленях?!
Слава внимательно посмотрела на любовника и вдруг отчетливо поняла, что он не шутит и действительно любит свою семью, что страшно боится потерять Софью и что она, Слава, по большому счету ничего для него не значит.

Ей вдруг стало горько, к глазам неожиданно подступили непрошенные слезы.
"А ведь Сева любил меня по-настоящему..." - подумала она и шмыгнула носом.
Красинский перемен в настроении подружки не заметил.

— Денег оставишь?  Позвололишь пользоваться твоим лимитом в ресторане? - спросила Слава, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
Красинский кивнул, поднял с пола брошенные в спешке брюки, достал бумажник и положил на тумбочку семьсот долларов.
— Я буду собираться. Пора.
Наблюдая за тем, как он одевается, Слава своевременно вспомнила о Севе.

— Слушай... Тут такое дело... Наташка приходила... Она проболталась Севе про нас. Такие дела...
— Что, что?! О чем проболталась твоя Наташка?  - оторопел Красинский.
— Так получилось... - тихо сказала Слава, и быстрым движением схватив с тумбочки купюры, сунула их под подушку.   
— Слава, мать твою! Мы же договаривались, что ты не говоришь никому! Ни-ко-му! Что здесь непонятного?! - рявкнул разъяренный Красинский.
— Прости... - пискнула Слава, сползая с подушек и прячась под одеялом.
Ничего не ответив, Красинский покинул номер, оглушительно хлопнув дверью.

Часть 20
— Соня, ты давай, займись чаем, а мы с девчонками вытащим коробки в коридор, - распорядилась Вера.
— Я помогу, - возразила Соня, - закончим,  а уж потом...
— Нет, ты иди на кухню. Мы справимся сами, - Оксана слегка подтолкнула Софью, - ты же хозяйка,  вот и организуй нам перекус.
— Все устали. Хочется е-е-есть... - протянула Ира нарочито скрипучим, старческим голосом.
— Я сделаю горячие бутерброды,  - сдалась,  наконец, Софья и удалилась.
Подруги быстро избавились от коробок, аккуратно выстроив их вдоль стены.
— Ну все, Красинский, сюрприз готов,  - сказала Вера и посмотрела на остальных.
— Допрыгался, красавчик...- вздохнула Оля.
— Идемте, помоем руки и послушаем Соню. Надеюсь, она расскажет нам что все это значит, - поторопила Ира.

Разлив по чашкам ароматный чай с чабрецом и поставив на стол большое блюдо с бетербродами, украшенными зеленью, Софья присела и подробно рассказала как познакомилась со Славой, как попала под ее обаяние и как совершенно случайно узнала о том, что знакомство не было случайным.
—Обалдеть! - не удержалась от возгласа Вера, - Я думала такое бывает только в кино.
— Я тоже так думала... - призналась Софья, - у до сих пор в голове не укладывается...
— Послушайте,  девочки, Соня, ты Послушай,  - Оксана отложила на блюдце надкусанный бутерброд , - как бы там ни было,  не руби с плеча. То, что решила мужа наказать, это правильно, но если будет каяться, прости.
— Еще чего! - возмутилась Оля, - Даже не думай! От ворот - поворот и дело с концом.
— Ты его любишь? - спросила Вера.
— Девочки, стоп! Перестаньте пожалуйста галдеть! - попросила Софья и все послушно умолкли. - Мне нужно время чтобы разобраться. Одно я знаю наверняка - сейчас я физически не могу видеть Антона. А дальше будет видно.

Все время пока собирали вещи, Софья старалась гнать от себя слезы, не погружаться, не копаться, не накручивать, не впадать в истерику, которая кружилась где-то поблизости, готовая крепко прижать, обхватить, увлечь. Софья сопротивлялась изо всех сил, но слезы не слушались, обильно капали из глаз, текли по лицу неудержимыми ручьями. Софья утирала их рукавом и продолжала методично складывать костюмы и галстуки. О том, чтобы сначала увидеть мужа, выслушать его, речи не шло. Соня бы просто не смогла, ей было необходимо остаться одной. То и дело она ловила на себе сочувственные взгляды подруг, их робкие улыбки,  чувствовала их поддержку,  понимала что предстоит объясниться и не была уверена, что сможет произнести хотя бы слово. Однако смогла и по праву гордилась собой.

По дороге домой Красинскому захотелось купить жене цветов и он заглянул в магазин, где выбрал семь роскошных пунцовых роз на длинных  толстых ножках.
Представив себе улыбку Софьи, ее сияющие глаза, Красинский ощутил как по телу разливается тепло. Больше всего в эту минуту ему хотелось обнять Софью, глубоко вдохнуть запах ее мягких, душистых волос.
Поднимаясь в лифте, Антон напевал себе под нос, улыбаясь  в предвкушении встречи.

После ухода разгневанного Красинского, Слава встала,  убрала в сумку деньги, оделась и отправилась к Лизе.
"Хватит, - подумала она, - эта история слишком затянулась. Пора начинать другую ".
Лиза ее приходу обрадовалась, внимательно выслушала, но посчитала нужным не церемониться:
— Ты, Славочка, уже не та. На рынке невест товар почти неликвидный. Возраст,  знаешь ли... Богатым и свободным мужикам молоденьких подавай, восемнадцать- двадцать в цене, а тебе тридцать скоро. Даже не знаю, смогу ли тебя пристроить... Разве что возрастных могу предложить или женатых.
— Сможешь, Лиза, сможешь. Наташку же пристроила, - усмехнулась Слава, ничуть не обидевшись.
— Наташа твоя мне чужая, это дело другое. Она не с одним встречается, с тремя. И замуж ее пока не зовут. А тебя я с детства знаю, с родителями твоими дружу. Не понимаешь что ли?  Большая разница, - пожала плечами Лиза.
— Давай кофе выпьем? Поговорим спокойно, - взяв Лизу под руку, предложила Слава.

— Что за... - не понял Красинский, увидев коробки. То, что в них могут быть его вещи, в голову ему не пришло ни на миг. Удивил лишь факт,  поскольку в соседней квартире жила тихая пожилая пара, переезжать они не собирались, навещать их никто не навещал.
"Странно..." - подумал Антон и вставил ключи в замок. Дверь не открывалась,  но и это не навлекло его на мысль.
"Соня забыла ключи из двери вытащить", - решил Красинский и позвонил.
— Антон, уходи.  Ты здесь больше не живёшь, - раздался из-за двери голос Софьи, - В коробках все твои вещи.
— Не понял... - оторопел Красинский, - Это что, шутка? Софья, перестань, мне совсем не смешно. Я устал и хочу есть.
Открой пожалуйста дверь.
— Нет. Забирай вещи и уезжай, - сухо прозвучало из-за двери.
— Я не понимаю, что на тебя нашло?! Что случилось, милая? - растерянно поинтересовался Красинский, оглядывая коробки и недоумевая.
— Уезжай, Антон. Живи со Славой. Вы с ней прекрасная пара, - сказала Софья и отошла от двери.

Часть 21
Красинский исчез, будто в воду кинул. Не смотря на то, что Слава дальновидно переключилась на мужчин из агенства, не заметить этого, она не могла.
— Наверное поссорился с Севой и не хочет тебя видеть, - предположила Наташа.
— Ладно, как бы там ни было, Красинский себя исчерпал. Мне лёгкость нужна, радость, а когда начинаются проблемы, это не по мне, - заявила Слава.
— Ты что же, не зайдёшь к нему в офис? Не поинтересуешься? - удивилась Наташа,  - Неужели тебе совсем нет дела? Он так тебя добивался, интриги плел... Это же странно, нет? Вдруг что-то случилось?
— Ну, разумеется, случилось! Как иначе? - воскликнула Слава, - Иначе он не исчез бы с горизонта вот так, не попрощавшись. Красинский не таков, он эстет.
— И? - удивилась Наташа,  - Я что-то ничего не понимаю...
— Ой, ну чего ты не понимаешь?! Прилипла как банный лист! Наташа! Отцепись, будь добра! Какое тебе дело до Красинского и его проблем?! - Слава схватила подругу за плечи и с силой встряхнула.
— Есть же что-то... человеческое.... - сказала Наташа и хлопнула Славу по рукам.

После долгих бесед с Лизой, после того, как были пересмотрены и отвергнуты сотни фотографий, Славино внимание привлек лысый мужчина с крупными чертами лица, плотно сжатыми губами и взглядом хищника.
— Мне вот этот нравится! Что за фрукт? - Слава протянула фотографию Лизе.
— О, Славочка, дорогая,  губа-то у тебя не дура! Это Наум. Наум Платонович. Он чиновник, работает в мэрии, возглавляет какой-то департамент. Но я бы не советовала тебе с ним знакомиться, - Лиза отложила фотографию, откинулась на спинку кресла и вздохнула.
— Это ещё почему?! - тотчас сделала стойку Слава.
— Видишь ли, детка, человек он сложный, резкий, возражений не терпит. Ты с ним не сможешь, - покачала головой Лиза, - Ему нужна женщина мягкая, покладистая, на все согласная.  Это не про тебя, Слава. Забудь.  Посмотри других.
— Нет. Хочу Наума, - заупрямилась Слава, - Мне имя нравится и лицо. Познакомь нас!

Осознав, что Софья не шутит,  убедившись, что в коробках действительно его вещи, Красинский испугался. Семья имела для него огромное значение и потерять ее, означало лишиться всего, прежде всего надёжного тыла, поддержки, опоры.
— Меня Софья из дома выгнала,  с вещами выгнала, на полном серьёзе, - мрачно признался Красинский, дозвонившись до Всеволода.
В трубке какое-то время молчали,  затем Сева сказал:
— Вещи вези ко мне, у меня комната свободная, потом что-нибудь придумаем. Я пока за виски схожу и пожрать приготовлю. Дверь, если что, открытой оставлю.
— Еду! Спасибо тебе,  друг! - от души поблагодарил Красинский.

Прежде чем вызвать машину,  он снова позвонил в дверь. Когда за дверью послышались осторожные шаги,  Антон торопливо произнес:
— Софья, родная, давай поговорим. Я очень тебя прошу! Я уеду, уеду, если ты так решила, но дай мне возможность объясниться!
— Это Оксана, не Софья, - раздалось из-за двери, - Антон, бесполезно. Соня сейчас не будет с тобой говорить. Ну, правда. Тебе лучше уехать.
— Дай ей время прийти в себя! Не дави! - прозвучал другой женский голос.
"Приехала группа поддержки,  - понял Красинский, - Ну да, логично... Да и не смогла бы Соня одна так быстро вещи собрать."
— Хорошо. Хорошо. Я вас понял. Машину дождусь и уеду,  - согласился опальный, присев прямо на пол у двери.

Всеволод очень злился на Красинского, но поговорив с ним, узнав об изгнании,  вдруг не без удовольствия обнаружил, что злость ушла, а на смену ей явилось сочувствие.
"Как он без Сони? Без пацанов? Не.... Он без них пропадет... Ничего, ничего, придумаем что-нибудь. Одна голова хорошо, но две-то по любому лкчше, "  - думал Сева, расплачиваясь за виски.

С тех пор Красинский жил у Севы и всячески пытался вернуть жену. Он ухаживал за Соней с тем же упорством,  как когда-то, но с куда меньшей уверенностью в успехе.
Достижением было уже то, что неделю спустя после  памятного дня, она согласилась встретиться на нейтральной территории,  чтобы поговорить.
— Софья, милая, я так скучаю! - совершенно искренне признался Красинский,  дождавшись жену в кофейне.
Где живет муж, как устроился, Софья не спрашивала,  не хотела знать, потому что в глубине души боялась, что он со Славой, которая перестала звонить.  Следовательно была в курсе.
— Я не хочу говорить об этом. Есть куда более насущные темы, - сухо отрезала Софья,  сняв пальто и присаживаясь напротив.
— Как мальчики? Что ты им сказала? - не в силах скрыть тревогу, поинтересовался Красинский.
— Сказала, что ты вынужден был уехать в Питер по делам. На неопределённый срок. Просила их тебе не звонить.  Пока. Мы должны обсудить все это, вместе решить как быть с детьми, что им говорить, как объяснить то, что ты больше не живёшь с нами, - Соня позвала официанта и попросила принести ей облепиховый чай.

Часть 22
Чувствуя, что не может получить желаемое, Слава закусила удила. Чем дольше Лиза увиливала, прятала Наума Платоновича, тем сильнее разгорался ее интерес.
— Лиза, - взывала Слава, - просто скажи где его можно увидеть? Куда он ходит? Где бывает? Я же взрослая девочка, дальше разберусь сама.
— Слава, ты меня вообще слышишь? Забудь ты про Наума, ради бога! Посмотри, я специально для тебя сделала подборку, - и Лиза положила перед Славой альбом со свежими фотографиями.
Слава нахмурилась, недовольно поджала губы, но альбом пролистала.
— Мне никто не нравится, - сказала она капризно.
— Не нравится ей! Вы только посмотрите! Значит деньги тебе не нужны? Что ж, дело твое, -  раздраженно пожала плечами Лиза, - Не нужны, так не нужны. Устала я от тебя, дорогая моя.
— Деньги нужны, - буркнула Слава, - Извини. Я посмотрю ещё раз.

Знакомить Славу с Наумом Лиза не хотела категорически. И вовсе не потому, что тот рассматривал для себя исключительно робкую, покладистую диву не способную к какому бы то ни было сопротивлению. Нормальный он был мужик, самый обыкновенный, без особенных, заковыристых запросов.
Но Наум Платонович щедро платил, интерес к пустоголовым девочкам терял быстро, возвращался и снова платил. Для того, чтобы найти подругу самостоятельно, у Платона не хватало времени, да и не солидно взрослому дяденьке при должности, заниматься глупостями. Обращаться к профессионалкам  Наум брезговал, вот и приходилось осаждать брачные агенства. Так хоть какая-то гарантия, что девица не с помойки. Все, однако, было не то.

Лиза не хотела терять такого выгодного, жирного клиента, надеялась придержать его подольше.
Интуиция подсказывала, что Слава вполне способна увлечь чиновника, задурить ему голову и увести из агенства.
"Пусть придёт ещё пару раз, а уж потом... Может быть... Вполне может",  - думала Лиза, втайне ругая себя за жадность, но не чувствуя в себе сил остановиться и помочь дочери друзей обрести денежного туза на постоянной основе.

Посовещавшись, взвесив все "за" и "против", Сева с Красинским решили, что снимать квартиру нет смысла. Сева горячо, эмоционально возражал.
— Понимаешь, - объяснил он свою позицию, - Если ты снимешь квартиру, это будет сродни капитуляции.  Тем самым ты как бы признаешь свое поражение, саму возможность жить отдельно от семьи. А ведь нет ничего более постоянного, чем временное.
— Да?! Ты так это видишь?! - приподнял брови Красинский.
— А ты видишь как-то по-другому? - уточнил Сева. - Если тебе некомфортно жить у меня, оставь здесь вещи и перебирайся в гостиницу.
В гостиницу Красинскому не хотелось по двум причинам. Во-первых, там его могла найти Слава. Не смотря на то, что он совсем не скучал и поставил на этой истории увесистый крест, уверенности в том, что сумеет устоять, у него не имелось. Слава слишком хорошо его знала и могла успешно надавить на нужные ей точки. А возобновлять отношения с этой девицей, означало гарантированно лишиться семьи без какой бы то ни было надежды на воссоединение. Этого Красинский допустить никак не мог. Об одной только мысли, у него начинал дёргаться глаз, а во рту становилось горько и очень сухо.

Во-вторых, Сева его поддерживал, давал мудрые, действенные советы, спокойно, без ненужных эмоций раскладывал все по полочкам. Красинский в таком подходе остро нуждался, это помогало ему не впадать в отчаянье. Поскольку страх потерять близких людей, остаться одиноким и никому не нужным рос с каждым новым отказом упрямой,  гордой Софьи простить его.

Прислушиваясь к себе, Софья осознавала,  что понять и принять не получается. Предательство мужа в голове не укладывалось, его просьбы о том, чтобы начать все с чистого листа, отклика не находили. Достаточно было вспомнить недавнюю дружбу со Славой, то, какое впечатление она производила,  как обаяла ее, внушила к себе симпатию. Это было невыносимо.
Сердце Сони словно бы заледенело, покрылось толстым слоем тяжелого, липкого снега, благодаря которому, жалобные стенания Красинского до него не доходили.
— Я не могу без вас, Софья, милая, - говорил Антон и губы его при этом дрожали. - Дай мне ещё один шанс. Я постараюсь все исправить. Я горы сверну...
— Почему-то в постели со Славой, ты об этом не думал, - холодно отвечала Софья, внимательно разглядывая осунувшееся лицо мужа. Глаза видели что он страдает, что это не поза, не спектакль, но оскорбленная душа не отзывалась, обидевшись, затаившись.

Часть 23

Время шло, пробежали недели, месяцы. Сонины сыновья разговаривали с отцом по телефону почти каждый вечер. Вырывая друг у друга трубку,  они спешили поделиться тем, что происходит в их детской жизни, какие события случились, с кем поссорились и помирились, куда ходили и что видели.
Все чаще звучала просьба отправиться в Питер, чтобы "повидать папу", все меньше аргументов для отказа находилось у Софьи.
— Соня, так нельзя, дети очень скучают,  в то время как их отец живёт с ними в одном городе и даже не может позвать их на прогулку,  - сказала мама, когда Соня позвонила родителям в очередной раз.
— Пора принять какое-то решение, сделать выбор, - добавил отец, завладев трубкой.
Соня знала - родители всегда на её стороне и примут все в любом случае. Проблема заключалась в том, что выбрать не получалось. Простить? Или же проявить твёрдость, подать на развод? Злость ушла, но обида все ещё больно покусывала мелкими зубками.  Софья оттягивала, сомневалась, колебалась, ждала чего-то,  какого-то знака, сигнала.

Подруги разбились на два непримиримых лагеря. Ольга и Вера считали что Красинского стоит простить.
— Мужчина, он и есть мужчина, - говорила Вера, - неужели лучше быть одной с двумя детьми? Главное, сохранить семью. Гордость не всегда уместна.
— Все мужики гуляют. Вам не повезло, что Антон попался. Но это не смертельно, можно пережить. Ты его достаточно мучила, поверь, он наказан, позволь ему вернуться, - вторила Ольга.
Но Оксана и Леночка придерживались иного мнения.
— Ты ещё молодая, интересная, встретишь нормального человека, который не будет таскаться по девкам. Подавай на развод. Это моё мнение, - убеждала категоричная Оксана.
— Измену прощать нельзя, - поддерживала Леночка, - Это предательство, а тот, кто предал один раз, сделает это снова.
Голова у Софьи шла кругом, мнения подруг имели значение,  но отнюдь не решающее. Мама советовала "слушать себя" и принимать решение самостоятельно.
— Это твоя жизнь, доченька, твой муж и твоя семья. Только ты сама и никто другой.

Однажды ночью Софья проснулась и отчетливо поняла,  что те несколько месяцев, что прошли без Красинского, были пустыми, холодными, полными  печали и ожидания перемен. Она словно бы репетировала, в то время как жизнь скользила мимо.
Софья прекрасно знала как тоскуют сыновья, не смотря на то, что все ещё думают, будто отец в командировке. Они же дождаться не могут его возвращения. А что будет, если они узнают, что он больше не будет жить с ними? Как это отразиться на них?

Соня осознала что совсем не хочет разводиться,  что развод сделает её несчастной, опустошит её, уничтожит.
"Почему какая-то Слава может с легкостью,  абсолютно бездумно, походя, разрушить все то, что я строила годами?! Почему из-за этой девицы наши мальчишки должны встречаться с отцом по выходным, а я приобретать статус разведенной женщины с детьми?! Нет. Так не будет. Я этого не допущу."
Когда Красинский позвонил и поинтересовался когда же ему можно "вернуться из Питера?"
— Я очень соскучился по детям. Не видел их целую вечность! Нужно что-то решать, милая.
— Ты можешь сегодня же приехать домой, - произнесла Софья ровным тоном.
Подумав,  что ослышался, Красинский осторожно переспросил:
— Я правильно понял, ты сказала, что я смогу вернуться?
— Ты правильно понял. Ссылка окончена, но нам предстоит долгий и не очень приятный разговор, - заявила Софья.
— Не нужно, Сонечка, я могу пообещать... Ты не пожалеешь..
Я очень много думал, я понял...
— Мы ждём тебя, - прервала его Софья и отключилась.

Слава никогда больше не видела ни Софью,  ни Красинского, но ещё некоторое время встречалась с Севой. Он со временем и поведал ей о перепииях в семье Красинских.
— Софья мудрая женщина, спустя почти четыре месяца,  она нашла в себе силы простить мужа и тем самым сохранить семью, - с пафосом произнес Сева. - А ведь ты едва не оставила детей без отца.
— Я сейчас заплачу,  - демонстративно шмыгнула носом Слава, - Сонька молодец, не могу не признать, но... Красинский неисправим.

С бывшим любимым она столкнулась в дверях у Лизы, как когда-то,  много лет назад.
— Привет, - сказала она и широко улыбнулась.
— Приве-е-ет, - несколько заторможенно ответил Всеволод, никак не ожидавший увидеть Славу. Когда-то он настоятельно попросил Лизу чтобы этого ни в коем случае не произошло.

— Я знаю что рано или поздно,  она обязательно к тебе явиться. У нее выбора не будет. Красинский это так, временно. Я очень тебя прошу, в те дни, когда приезжаю я, не принимай её.
Лиза улыбнулась, щёлкнула пальцами:
— Неужели не забыл?! Все ещё думаешь о ней?
— Не твое дело,  - грубо отозвался Всеволод,  - в душу не лезь, просто сделай как я прошу.
Лиза кивнула и условие соблюдала неукоснительно. Славе она сказала, причем не солгав:
— У меня появилось несколько новых клиентов, то птицы очень высокого полёта. Они не хотят чтобы их видели и приходят в определённое время, такая у нас договорённость. Вот тебе графики,  пожалуйста не появляйся в эти дни и часы. Слава усмехнулась,  но обещала не подвести. Всё шло гладко, без сюрпризов, но лишь до поры.

Своевольная Слава, упорно стремившаяся добиться желаемого во что бы то ни стало, тешась надеждой повстречать Наума Платоновича, коего сочла одной из "птиц",  с некоторых пор взяла привычку являться без звонка и в самое неожиданное время. Невзирая на все договорённости.
— Не смей! Не смей приходить ко мне в те дни, когда у меня важные встречи! - жёстко отчитала подопечную Лиза, - Я же просила! Я дала тебе график! Кончится тем, что я вообще перестану иметь с тобой дело.  Ты создаёшь мне слишком много проблем. Это неприемлемо.
— Прости,  я забыла,  - смутилась Слава, - но ведь страшного ничего не случилось? Я больше не буду!
— Немедленно убирайся и чтобы я не видела тебя до вторника. Это ясно? - строго уточнила Лиза, на скулах которой расцвели алые пятна, поскольку с минуты на минуту  должен был появиться Всеволод, а подводить его не хотелось.

Часть 24
Благодаря Лизе и ее обширной базе одиноких мужчин,  желающих познакомиться с приличной девушкой, Наташа встретила и полюбила человека, отношения с которым складывались настолько легко и гармонично, словно оба только и делали,  что ждали один другого.
Такое единение казалось Наташе настоящим чудом,  незаслуженным подарком небес. Ей очень хотелось поделиться  со Славой,  но она себя останавливала.
На ум приходили непонятные когда-то, но обретшие смысл теперь, бабушкины слова - " счастье любит тишину ".

— Как твои дела? Как на личном фронте? - спросила Слава, вытащив подругу погулять в Царицыно.
— Пока ничего особенного, - быстро ответила Наташа,  опустив глаза. Скрывать что-либо от Славы она не привыкла и чувствовала себя крайне неловко.
— Неужели Лиза не смогла найти для тебя подходящий экземпляр? Она же в этом смысле дока,  нутром чует кто кому подойдёт, у кого сложится, - удивилась Слава.
— Это правда, но я пока не уверена и не хотела бы говорить об этом.
— Что-то явно изменилось, - прицепилась Слава, - ты же вроде с тремя встречалась? Ни один не подошёл?
Наташа отрицательно покачала головой:
— Ни один, увы...
— Странно, очень странно, - озадачилась Слава.
 — Расскажи-ка лучше о себе, - попросила Наташа, - У тебя наверняка есть что-то интересное в запасе.

Увидев Славу после долгого перерыва,  Всеволод сначала растерялся, потом разозлился,  а затем вдруг понял, что искренне рад и последнее его совершенно обескуражило.
 "Однако..." - мельком подумал он, внимательно разглядывая бывшую возлюбленную, быть может втайне надеясь увидеть первые признаки увядания, следы неустроенности или несчастья, коих не нашёл.
— Поужинаешь со мной? - предложил он неожиданно для себя самого.
— С удовольствием! - легко согласилась Слава и рассмеялась.

Во время трапезы непринуждённо болтали о пустяках,  пили хорошо охлажденное белое вино и много вспоминали былое.
Слегка захмелев,  Слава поймала себя на том, что с нетерпением ждёт приглашения продолжить вечер. Однако Сева не торопился и она не выдержала.
— Хочешь меня? - спросила без обиняков.
— Поехали ко мне? - вопросом на вопрос ответил Всеволод.

— Я хочу чтобы ты понимала, - сказал Сева утром во время завтрака,  - я больше никогда не смогу доверять тебе и как прежде уже не будет.  Не обольщайся.
— Пожить не пустишь? Не позовешь вернуться? - игриво уточнила Слава, жадно вгрызаясь в хрустящий в тост.
— Нет. Точно нет. И потом у меня есть подруга, - признался Всеволод, поставив перед гостьей тарелку с пышным омлетом.
— Ого! Подруга?! Как интересно! Лиза познакомила? - усмехнулась Слава.
— Да, Лиза, - Сева налил себе кофе,  Славе предложил чай с липой и медом.
— А что же ты, Севочка, у нее, у Лизы, делал? Зачем таскаешься к ней, если уже есть подруга? Где логика и где подруга? - Слава вдруг разозлилась.
— Ты, дорогая, в своём репертуаре, - пожал плечами Сева, наблюдая за ней и посмеиваясь. - Все так же считаешь себя пупом Земли?
Ничего не ответив, Слава скривилась и сосредоточилась на еде. То, что Сева не предложил попробовать снова, ее, как ни странно, сильно задело.  Будучи чересчур уверена в своих женских чарах,  она не сомневалась - после жаркой ночи любовник непременно захочет вернуть её себе. Этого не произошло и Слава не на шутку обиделась. А потом потом подумала, что время покажет. Не нужно торопиться с выводами.

С тех пор они с Севой начали встречаться время от времени,  как правило у него дома, где Слава ни разу не заметила ни малейших следов другой женщины.
— Твоя подруга не остаётся на ночь? - спросила она. - Нет ни фена, ни зубной щётки.
— Я больше не хочу ни с кем жить и соблюдаю дистанцию, - охотно пояснил Сева. - Ты остаёшься только потому, что я давно тебя знаю. Ничего больше за этим не стоит. Всех остальных я предупреждаю о том, каким будет формат отношений, но вам, женщинам, всегда мало.  Вам кажется, что вы такие чудные, такие прекрасные и  соблазнительные, что мужчина обязательно передумает и если через пару месяцев не сделает предложение,  то уж точно захочет позвать вас жить вместе.
— Поэтому, чтобы не возникало иллюзий, ты выставляешь подругу вон сразу после секса, - закончила за него Слава.
— Ты все правильно поняла. А сейчас собирайся, мне нужно по делам.
— А я не могу принять ванну? Уехать позже? Через пару часов? - Слава обняла его, потерлась носом о щеку.
— Нет. Не можешь. Собирайся! - отстраняя её, произнес Сева.

То, как вёл себя бывший милый Славе не нравилось, но поскольку никаких иных подходящих вариантов все ещё не подвернулось, Слава приняла новые правила и навязывать собственные перестала. Сева очень изменился, былое чувство безвозвратно ушло, Слава это хорошо понимала, как понимала и то, что по-прежнему привлекает его чисто физически.
"Ну пусть так, - решила она, - зато есть возможность хотя бы иногда отдохнуть от родителей ".

А через пару месяцев неожиданно позвонила Лиза и сказала:
— Приезжай сегодня к девяти. Познакомлю тебя с Наумом.
— Неужели?! А что случилось, Лиза? - не поверила Слава.
— Приедешь или мне пригласить кого-то другого? - оборвала та.
— Буду ровно в девять, - пообещала Слава.
Честно говоря,  о Науме она успела забыть, гоняться за ним наскучило и Слава выбросила чинушу из головы. Однако отказываться, когда Лиза сама предложила, Слава не стала.
"Очень любопытно..." - подумала она, направляясь в ванну.
— Снова зависнешь на полтора часа? - недовольно поинтересовалась мать.
— А что? Ты против? - Слава сложила на груди руки, готовая к очередному скандалу.
— Я собиралась заняться стиркой,  да и ванну пора помыть.  Ты же ничего в доме не делаешь, живёшь как в гостинице,  - с неприязнью ответила мама.
Проживание бок о бок с бездельницей-дочерью, ей претило.
Закатив глаза, Слава отчеканила:
— Успеешь,  мама. Все успеешь, я не слишком не долго.

Часть 25
Настал-таки тот крайне неприятный момент, когда Наум Платонович пригрозил Лизе, что обратится в другое агентство.
— Девицы у тебя, Лизавета Андревна, однотипные, как под копирку.  И на чем только держишься? Ума не приложу! Сто раз говорил тебе: мне нужна молодая, но не слишком, лёгкая, весёлая, чтобы с ней я мог отдохнуть, расслабиться, отвлечься от дел. А ты мне проблемных каких-то телок подсовываешь, у которых ни такта, ни понимания,  одни бабки на уме. А я чужие проблемы решать не намерен, мне оно без надобности. Непорядок это, Лизонька,  непорядок. Не так мы с тобой договаривались, совсем не так. Огорчаешь ты меня. Сильно Огорчаешь.

Не смотря на то, что говорил Наум Платонович тихо, даже ласково, Лиза безошибочно поняла, что дело швах. Передержала она мужика и за жадность может поплатиться,  не равен час, прикроет её Наум. Она ему благодарна должна быть уже за то,  что исправно платил, а мог ведь запросто положением воспользоваться, припугнуть. Такое уже случалось, плавали, знаем.
Конечно же капризный чиновник преувеличивает,  девочки у нее - высший сорт. В основном,  правда, провинциалки,  но зато не испорченные, с головой, как ей казалось...
В ходе беседы выяснилось, что иные мерзавки открыто намекали на подарки, требовали машину, шубу, последняя вообще заикнулась о квартире и это менее чем через месяц после знакомства.

Инструктируя своих тружениц, Лиза неустанно повторяла:
— Никогда ни о чем не просите. Ни-ко-гда. Если мужчина захочет, сделает, купит, подарит сам. Наберитесь терпения, не позорьте меня и моё агенство. Я плачу вам очень хорошие деньги не для того, чтобы заказчики жаловались. Наш формат предполагает, в том числе, длительное сопровождение,  но то, насколько оно будет продуктивным,  зависит исключительно от вас, от вашего терпения, умения расположить к себе мужчину. Ваша задача сделать так, чтобы объект сам открыл кошелёк. Понимаете? Сам!

Обычно проблем не возникало, девицы местом дорожили, быстро усваивали что к чему и Лиза была довольна. В зависимости от запросов,  девочки у нее имелись самые разные, как на одну, две ночи, так и на долгосрочный контракт,  предусматривающий все, вплоть до незначительных, на первый взгляд, мелочей. Контракты помогал составлять Красинский, услугами которого Лиза долгое время пользовалась в обмен на девочек из категории "на ночь." С некоторых пор,  однако, господин Красинский переобулся, решил побыть примерным семьянином и начал брал деньгами. Лиза не возражала,  профессионал он высокого класса, лишних вопросов не задает,  нос не воротит, не ханжа и проповедей не читает, на путь "истиный" поставить не пытается. Кроме того, Красинскому ничего не нужно объяснять,  он давно в курсе,  поэтому хочет девку, будет девка. Хочет денег - пожалуйста,  милости просим.

"Надо провести собрание, общий сбор", - подумала Лиза,  с самым покаянным видом внимая Науму.
— Наум Платонович,  дорогой вы мой, мой просчет, моя ошибка, вы уж просите великодушно. Есть у меня на примете три молодые женщины,  вашим требованиям в полной мере соответствующие. Фотографии показать?
Лицо у Наума стало кислым, рот некрасиво скривился:
— Что мне твои фотографии? В жизни они все совершенно другие, хорошо если хоть что-то общее. На словах расскажи, я подумаю.
— Все москвички, у одной ребёнок, ей двадцать семь. Зовут Мила. Рыжая.
Вторая - Слава, двадцать девять, брюнетка. И, наконец, третья - блондинка Наташа, тридцать два, - отрапортовала Лиза. Все абсолютно разные, каждая хороша по-своему,  на любой вкус.
— Пригласи их в среду, к девяти вечера. И чтобы без опозданий. Ждать не люблю и не буду. Это, Лизавета Андревна,  твой последний шанс, так и знай, - заявил Наум, прежде чем гордо удалиться, оставив после себя запах дорой парфюмерии и табака.

Лизины пчелки между собой не пересекались, знакомы не были. Исключения попадались,  но редко. Во избежание ревности, зависти и, как следствие, конфликтов,  Лизавета ввела за правило девиц друг другу не представлять и показывать клиентам не живых женщин, но красивые каталоги,  где профессионально сделанные снимки выгодно подчеркивали индивидуальность каждой, их наиболее сильные стороны.
Большинству мужчин подобный подход нравился. Каталог можно было взять под расписку на несколько дней,  без суеты рассмотреть всех в спокойной обстановке и выбрать ту, которая понравилась больше других. Подобная практика представлялась многим куда удобнее,  нежели смотрины реальных барышень. 

Часть 26
Когда Наум Платонович ожидаемо остановил свой выбор на тоненькой, гибкой и дерзкой Славе, та поначалу обрадовалась.
Однако по мере того, как Наум раскрывался, Слава поняла, что поймала она отнюдь не жар-птицу, но сердитого, сухого, недружелюбного ворона.
"С ним придётся немало потрудиться, чтобы очеловечит", - подумала она однажды,  возвращаясь домой туманным ранним утром.

— Представляешь, - сказала Слава Наташе через неделю после того, как начала встречаться с чиновником, - Наум встаёт в шесть утра, идёт бегать в парк и к тому времени как он вернётся, я должна приготовить ему завтрак и убраться из квартиры. Как тебе это нравится?
— Вообще не нравится, - поморщилась Наташа.
— Зато посмотри что у меня есть, - Слава извлекла из сумочки кошелёк Chanel и слегка приоткрыла его, продемонстрировав пачку крупных купюр.
— Да, Славка,  это, конечно, аргумент. Серьги тоже Наум подарил? - Наташа кивнула, не дожидаясь ответа, - Разумеется! О чем я спрашиваю?!
— Это от Севы осталось,  - небрежно бросила Слава, дотронувшись до одной из мочек.
А уже через несколько месяцев в её ушах красовались новые куда более изысканные серьги.

Никогда раньше Славе не доводилось носить столь дорогие, роскошные украшения. О знаменитом итальянском бренде она слышала,  но не думала,  что станет обладательницей хотя бы одного, самого скромного из изделий. Когда после трех месяцев знакомства Наум потащил её на Кузнецкий мост и заявил,  что хочет подарить ей "нечто совершенно особенное", о ювелирном Слава подумала в последнюю очередь, а очутившись перед витриной,  вдруг оробела.
— Я туда не пойду! - чётко изрекла она и отступила на несколько шагов.
— Не Пойдешь?! - искренне изумился Наум.
— Нет! - покачала головой Слава и сделала ещё несколько шагов назад.
— Славик, ты не поняла, - улыбнулся Наум, - я хочу сделать тебе презент.
— Нет! Не нужно. Я такое не ношу, - отказалась Слава, а затем сняла туфли на каблуках и бросилась бежать со всех ног, повергнув Наума в настоящий шок.
— Славка! Стой! - закричал он ей вслед,  но подруга уже скрылась из вида.
"Вот это девка, это я понимаю, " - подумал Платон и решительно толкнул дверь бутика.
Наутро Слава обнаружила рядом с собой на подушке изумительной красоты серьги с бриллиантами.

У Славы никогда не водилось бедных мужчин, все они так или иначе не нуждались в средствах, многое могли себе позволить. Однако уровень Наума оказался для Славы непостижим. Это ее пугало. Слава с удивлением поняла,  что по-настоящему большие деньги, требуют определённого образа мыслей, воспитания, одним словом - уровня. Будучи далеко не дурой, она быстро осознала,  что не дотягивает.
И если восемь девушек из десяти, с превеликим удовольствием посетили бы и Christian Dior, и Chanel, и Bulgari, то Слава, почувствовав себя неловко, дала стрекача и тем самым, сама того не желая, покорила суровое сердце Наума.

Признаваться в том,  что поначалу  Наум был  эгоистичен и груб не только в повседневной жизни,  но и в постели,  Слава не хотела. Этот мужчина был феерически щедр, легко сорил большими деньгами, делал дорогие подарки, но вовсе не потому, что испытывал какие-то особенные, трепетные чувства, отнюдь. Денег у него водилось столько,  что несколько сотен тысяч не имели никакого значения,  как объедки с барского стола: забирай, жри, не жалко!
Однако все изменилось после неудавшегося похода в ювелирный.
Наум потеплел,  перестал выгонять Славу по утрам, а завтрак ему вновь готовила домработница,  как это было и раньше.

Отношения стали другими,  изменился Наум и в спальне. Слава всей кожей чувствовала - он к ней проникся, уже не воспринимает как очередную продажную шкуру,  коих в его постели побывало множество.
Идиотская,  спонтанная выходка,  таким образом, положила начало истиной любви.

Часть 27
Убедившись в том, что история с Наумом постепенно перерождается во что-то серьезное, настоящее, Слава поспешила уведомить Севу о том, что спать с ним она больше не будет. Встречались они скорее по привычке,  у Севы появился другой интерес и к Славе он не то, чтобы  охладел, но сменил приоритеты. Перевалив сорока пятилетний  рубеж,  Севе захотелось обзавестись семьёй, детьми, обрести ту гавань, что была у Красинского.
Друзья сумели преодолеть кризис и начать жизнь с чистого листа. Глядя на них, Всеволод все чаще начал задумываться о том, что и ему нужен уют, тепло, домашний очаг.

— Что так? - спросил он, - Только не говори что влюбилась, все равно не поверю. Ты любить не умеешь.
— Я тебе как родственнику скажу, то, что я испытываю сейчас не похоже ни на что из того, что я чувствовала раньше, - не обиделась Слава.
— Очень интригующе, - усмехнулся Сева, - Что ж, поживём, увидим.
Я не в обиде, ты ведь знала что не одна у меня. Так что, удачи и не исчезай совсем, пиши, звони, чай не чужие.
За несколько недель до этого Сева познакомился с женщиной, которая  показалась ему той, что сможет стать ему верной, надёжной подругой,  женой.

Время от времени Слава все ещё наведывалась по знакомому адресу,  но уже не как любовница, а как подруга или скорее друг. Признаться честно, с некоторых пор ее терзало, грызло любопытство. Нежданно-негаданно Всеволод развёлся со своей женой и сделал предложение  таинственной даме,  имени которой она не знала. Всеволод новую спутницу прятал, сказал только, что познакомились они на почве ремонта.
— Она покупала у меня стройматериалы. Я как раз оказался на площадке, сам её консультировал, помогал с выбором.
— Какая она? - нетерпеливо перебила Слава,  - Расскажи!
— Совсем не такая как ты, -  улыбнулся Сева и в этой улыбке Слава явственно уловила тонкий оттенок грусти.

— Сева!  Неужели?! - воскликнула она, услышав новость о разводе, - Ты ли это? Ты же всегда говорил, что жениться больше не намерен, что штамп в паспорте ничего не меняет?!  Что же сделала с тобой новая пассия? Околдовала?
Сева лишь пожал плечами. Жизнь, мол, штука непредсказуемая, полная сюрпризов, мы не замечаем как меняемся. Всего предугадать невозможно.
— Синей ты стал другим, - заметила Слава, - перестал дергаться,  успокоился, потеплел. Я бы хотела с ней познакомиться. Так интересно!
— Нет. Этого не будет. Даже не думай, - твёрдо произнес Сева и по его лицу Слава поняла, он скорее совсем перестанет общаться с ней, чем познакомит с таинственной феей.

Поздней осенью Наташа позвонила Славе и задыхаясь от волнения, сообщила, что ждёт ребёнка.
— Ума не приложу, как так вышло?! Я всегда тщательно слежу за этим, таблетки пью, ещё и свечи использую. Володя сразу обозначил, предупредил, что не потерпит...
"Со мной эти штучки не пройдут", - так он сказал. А это не "штучки" - это самая случайная случайность из всех случайностей!

Отношения Наташи давно уже перешли  в романтическую плоскость, но нюансы по-прежнему оставались.  Не все было так гладко, как хотелось бы ей. И сколько бы она не молчала о своём счастье,  ситуация от этого не менялась. В жизни всегда имеется нечто, помимо чувств. Порой это "нечто " оказывается куда весомее и мощнее.
— Твой знает? - спросила Слава.
— Пока нет. Я только что от врача, - погруснела Наташа.
К тому времени Слава была в курсе - Наташа влюблена и вовсю строит грандиозные планы на будущее. Беда заключалась в том, что избранник был женат и разводиться не планировал. Общий бизнес, счета, недвижимость,  все по самой банальной схеме. Ему, как и многим клиентам Лизы, нужна была постоянная любовница "на окладе", без ненужных мечтаний, иллюзий и притязаний.

 Наташа, однако, сама не заметила как увлеклась, дала волю воображению, отпустила чувства с поводка. Потому что договоренность это одно, а чувства совершенно другое и подчинить их своей воле мало кому удается, сколько ни держи в узде. Мужчина оказался внимательным, нежным, ровно таким, как Наташе всегда хотелось и она позволила себе полюбить.
 
— Что делать думаешь? Или не решила ещё? - Слава не раз слышала, что Наташины родители давно уже просят внуков, сетуют на то, что ещё немного и у них просто не будет сил ими заниматься.
— Сегодня вечером собираюсь поговорить с Володей, но знаешь, я оставлю ребёнка в любом случае. Деньги у меня есть, на пару лет точно хватит, жить буду дома, родители только обрадуются. Так что...
Слава вздохнула и продолжила:
— Но, разумеется, ты надеешься на то, что Владимир примет новость если не с восторгом, то  благосконно. Так? Хочешь, чтобы...
— Я бы хотела чтобы он признал ребёнка,  чтобы ушёл от жены, чтобы мы...
— Наташа, остановись! Притормози, - оборвала Слава, - чем меньше иллюзий,  тем лучше. Может быть очень больно, помни об этом. Ты сообщи, а там видно будет. Мне потом позвони.

Сева не без гордости представил чете  Красинских невесту:
— Знакомьтесь, ребята, это моя Кира, вы уже наслышаны.
Кира оказалась именно такой, какая Севе требовалась. Красивая, ласковая, хорошо образованная,  из приличной семьи и с прекрасными манерами. В ней имелось все и в избытке, но напрочь отсутствовал огонь, то самое пламя, коим природа щедро наделила Славу. То неуловимое,  не поддающееся объяснению,  что делало ту такой манкой, такой привлекательной.
"Слава богу! Это именно то, что нужно Севе для того, чтобы обрести покой и уверенность", - с облегчением подумал Красинский.
"Славка, дрянь, была гораздо интереснее", - широко улыбаясь, подумала Софья.

Часть 28
Одним прекрасным весенним утром, в воскресенье,  Наум бесцеремонно растолкал Славу в девять утра. И это при том, что вставала она обычно не раньше двенадцати.
— Вставай! Ступай умываться и чистить зубы! Через час придёт Захар Витальевич.
— Какой ещё Захар Витальевич?! Боже! Время девять! Выходной у тебя! Чего не спится?! - возмутилась Слава,  пряча голову под подушку.
— Сейчас же вставай! - вновь потребовал безжалостный Наум, срывая со Славы одеяло.
— Да что происходит?!  Ты с ума сошёл что ли?! - взъерошенная как воробей, Слава уселась в постели.
— Я говорил тебе вчера, ты забыла, - Наум потянул её за руку, выдворяя из кровати в ванну.   

Наум давно настаивал на том, чтобы Слава начала чем-то заниматься. До поры ей удавалось увиливать, но он, похоже, решил взяться за бездельницу всерьёз.
— Сядь, сосредоточься, хорошенько подумай,  что тебе интересно? Ты должна определиться и перестать болтаться без дела, - твердо заявил он как-то вечером после ужина.
— Должна определиться? - демонстративно зевнула Слава.
— Славка,  тебе тридцать лет, ты живёшь как растение. Ни образования, ни профессии. Так нельзя. К чему ты придешь в сорок? У меня есть возможность дать тебе все, в том числе помочь обрести себя, - Наум присел перед Славой на корточки, заглянул в лицо.
— Честно говоря, - тихо произнесла Слава, глядя на него из- под бровей, - я никогда, ни единого раза не задумывалась о том, чем мне хотелось бы заниматься. Как-то не случалось...
— Я понимаю, - кивнул Наум, поднялся и устроился в кресле напротив, - Но настало то время, когда необходимо понять, разобраться. В твоём возрасте люди, как правило,  достаточно хорошо знакомы с самими собой. Что-то нравится больше, что-то меньше, но нравится. Не может же быть, чтобы совсем не имелось увлечений!

Славина беспечность, ее привычка порхать беззаботным, бездумным мотыльком, Науму претила. Мужчина считал,  что у каждого человека должно быть дело, какое-то занятие и если  позволяют средства, то не думая о прибыли,  можно посвящать себя тому, что приносит радость, удовлетворение, покой.
Наблюдая за Славой день за днем, месяц за месяцем, Наум все сильнее хмурился, пытаясь понять,  чем она живёт? Чем увлекается? Обнаружив, что по сути ничем, Наум решил во что бы то ни стало  заняться её развитием. И пусть не девочка, учиться никогда не поздно. Главное - нащупать то, что требуется,  ведь предназначение, талант есть у каждого. Другое дело, что мало кому удается его распознать,  особенно если приходится думать о хлебе насущном.

Обширный круг разнообразных знакомых,  позволил Науму Платоновичу  договориться о встрече с одним из лучших преподавателей МГУ, Захаром Витальевичем Дольским. То был высокий,  сутулый, на редкость нескладный человек неопределенного возраста, облаченный во все чёрное.
Побеседовав примерно с полчаса,
Науму удалось добиться того, чтобы за очень хорошие деньги мэтр приходил к нему домой заниматься со Славой английским. Трижды в неделю, по утрам, аккурат перед лекциями.
— Я Вас очень прошу, Захар Витальевич, если у Славы есть хоть какие-то способности, не церемоньтесь. Требуйте, снимайте пять шкур, пусть возьмётся за ум. Она патологически ленива, следует ее расшевелить.
Будет выпендриваться, сразу же говорите мне.
— А если способностей к языкам у вашей протеже нет?  Ну вот нет. Так тоже бывает. Что прикажете делать в этом случае, Наум Платонович? - поправив массивные очки, с любопытством уточнил Захар.
— Приказывать вам не могу,  - улыбнулся Платон, - но попрошу сообщить мне об этом. Я буду искать, коль уж она сама не хочет.
— Очень, очень интересно... - еле слышно пробубнил себе под нос Захар Витальевич.

Сообщив Владимиру о беременности, Наташа поспешила обозначить свою позицию:
— Я не пытаюсь тебя поймать, даже не думай в этом направлении.  Я тебя не обманывала,  это не запланированная акция, ничего похожего. Но раз уж это произошло...
— Я понял, Наташа,  я все понял,  - остановил Владимир поток излияний.
Наташа выжидательно воззрилась на любимого. Сердце ее билось в бешеном ритме, как если бы хотело вырваться и удрать прочь.
— Ты же будешь рожать в любом случае? - спросил Владимир долгую минуту спустя.
Наташа молча кивнула.
— Я дам тебе телефон хорошего врача, у него наблюдалась моя жена.  Это мой бывший одноклассник, очень талантливый...
— Ты хочешь сказать,  что... - Наташа шмыгнула носом, - что ничего не имеешь против?!
— А ты думала я отрекусь от своего ребёнка? Думала, я не вижу как ты относишься ко мне? Ничего не замечаю?
Наташа зарыдала, громко по-бабьи, ничуть не заботясь о том, как она выглядит.
Владимир притянул ее к себе, и крепко обнял, приговаривая:
— Ч-ч-ч-ч-ч, все хорошо. Все хорошо. Не надо.

Жизнь с Кирой разительно отличалась от жизни что с первой женой, что со Славой. Чем именно? Этого Сева объяснить бы не смог,  то был уровень ощущений, энергетика, та атмосфера, что воцарилась в его доме. Впервые в жизни Всеволод точно знал, что по возвращении с работы его не ждут ни скандалы, ни сюрпризы. Ему было очень спокойно и прислушиваясь к себе, Сева понимал,  что ему это нравится. Кира очень быстро  сумела создать уют, не тот, который в правильно подобранных шторах и обстановке в целом, но внутри, а следовательно и вокруг.
— Я поражаюсь, старик, - признался Сева Красинскому,  - это совершенно новый для меня этап. Я наслаждаюсь каждым днем. Мне хочется детей от неё. Я задумался о квартире побольше. Можешь себе такое представить?
— Представить я могу все, что угодно, - рассмеялся Красинский, чья натура осталась прежней.

Вымолив прощение у Софьи, Красинский долгие месяцы честно держался, не слыл, но был примерным семьянином, оказывал жене и детям всевозможные знаки внимания. Дважды за год вывез всех в Турцию на отдых и не пытался улизнуть куда бы то ни было, выискивая надуманные предлоги. Упрекнуть его Софья не смогла бы ни в чем,  даже если бы специально захотела. Её доверие Красинский буквально завоевывал заново день за днем.
Но как только безошибочно почувствовал,  что баланс наконец восстановлен, его потянуло к Лизе к ее каталогам доступных девиц.
"Я буду осторожен,  очень, очень осторожен", - пообещал он себе, открывая знакомую дверь.

Часть 29
Когда Наташа взахлёб рассказала Славе о том, какой Володя честный, порядочный и благородный, та усомнилась:
— Погоди,  Наташка, не пыли. Я так и не поняла, он обрадовался или все-таки нет? Как это было?
— Ну, не так чтобы обрадовался, однако сказал, что от ребёнка не отказывается, - Наташа задумалась, лицо ее омрачилось.
— Ты только в крайности не впадай, - попросила Слава, - а то щебечешь без остановки, а через минуту сидишь мрачнее тучи.
— Я просто вдруг поняла,  что все неправильно поняла, - медленно произнесла Наташа. - Володя ни слова не сказал о том, что даст ребёнку свою фамилию, что готов официально признать... Нет, он только отметил, что не отказывается... А что это, по-твоему,  значит?
Слава беспомощно развела руками:
— Да все,  что угодно! Будет помогать деньгами, например. Будет навещать вас. Откуда мне знать?! Я только хочу донести до тебя, Наташенька, что не надо обольщаться. Хорошо? Лучше не очаровываться, чтобы потом не разочаровываться. Согласна?
Опустив глаза, Наташа насупилась и принялась совсем по-детски теребить край юбки. Все ее хрустальные мечты о безоблачной жизни с Володей, только что разбились в мелкую крошку.
"И чего я полезла со своей правдой"? - подумала Слава и, присев рядом, крепко обняла подругу за плечи.
— Не кисни, ничего ещё толком неизвестно.

Впервые собираясь к новой ученице, Захар Витальевич Дольский испытывал смешанные чувства. Тут было и любопытство,  и зависть, и неприязнь. В Науме Платоновиче он сразу же угадал чиновника, одного из тех, кто имеет непосредственное отношение к распилке государственного бюджета. От него отчетливо пахло большими деньгами и спокойной, непоколебимой уверенностью в себе.  Дорогой костюм сидел безупречно, обувь ручной работы на тонкой кожаной подошве, кричала о том, что владелец не привык привык передвигаться пешком.

Это сильно раздражало, пробуждало зависть и недостойные интеллигентного представителя преподовательской элиты мысли.
"Наверное украл столько, что хватит на пять поколений вперед", - подумал Дольский и тотчас грубо отругал себя.
Тот факт,  что придётся иметь дело с подругой этого небожителя, Захара Витальевича угнетал.  Однако устоять перед предложенным гонораром он не сумел и от того ненавидел Наума ещё сильнее.
"Это же черт знает что такое"! - сердился Дольский подъезжая на автобусе к Шуваловским домам близ МГУ.
Он и сам не отказался бы от квартиры в одной из этих прекрасных построек, тем более что на работу можно было бы ходить пешком. 

Позвонив в дверь, Захар Витальевич ожидал увидеть пластиковую куклу с непомерно огромной грудью,  раздутыми до нелепости губами и метровыми ресницами. Но открыла ему очень стройная, невысокая молодая женщина с темными волосами до плеч и прямой чёлкой.
— Захар Витальевич, здравствуйте! Я Слава, ваша ученица, - вежливо представилась подруга Наума и протянула тонкую, изящную руку без колец.
— Мне очень приятно,  Слава! - невольно расплылся в довольной улыбке Дольский.
— Проходите пожалуйста в кабинет, - пригласила Слава,  - здесь будет наш с вами класс.
"Надо же"! - подумал преподаватель, поправил очки, выпрямился и, ощутив внезапный прилив энтузиазма,  бодро последовал за хозяйкой.

В это же самое время господин Красинский доверительно сообщил
незаменимой Марго Евгеньевне, что приём снова начнётся не раньше одиннадцати.
— Я буду неподалеку, если что-то очень срочное, какой-нибудь форс-мажор, позвоните мне.
— Все сделаю, не волнуйтесь, - кивнула Марго и ободряюще улыбнулась шефу, а про себя не без удовольствия подумала, что горбатого могила исправит. Сей факт примирял ее с собственным безнадежным одиночеством.
Красинский небрежно махнул рукой и отправился прямиком в гостиницу, в облюбованный номер, где его с нетерпением ждала очередная девица, чье имя он не потрудился запомнить.

С тех пор как риложив немало усилий удалось вернуть семью, Красинский зарекся от постоянных любовниц, от каких бы то ни было привязанностей. Исключительно тело, юное, гладкое,  безымянное туловище интересовало его. Будучи не в состоянии обойтись без адюльтера, Красинский отныне изменял жене по утрам перед началом трудового дня. Никаких больше совместных ужинов, распития веселящих напитков, болтовни и смеха.
Все вечера безраздельно принадлежали любимой семье.

Через восемь месяцев после регистрации брака,  Кира неожиданно призналась что бесплодна.
Пара сидела в Итальянском ресторане, наслаждаясь пастой с морепродуктами, салатами и белым вином. Кирины слова, произнесенные небрежно, между сменой блюд, прозвучали как гром среди ясного неба.
— Что,  что?! - обомлел Всеволод.
— Прости, я должна была сказать раньше, - ровным тоном произнесла Кира и улыбнулась ему как ни в чем ни бывало.
— "Прости, я должна была сказать раньше?!" - прошипел Сева, с трудом сдерживая охвативший его лютый гнев.

— Не кипятись пожалуйста,  - тихо попросила Кира, делая глоток вина.
— Не кипятись?! - заорал Сева, привлекая к себе внимание всех присутствующих.
— Послушай,  милый... - но Всеволод больше не владел собой, известие его потрясло. Картины, что рисовало воображение со дня знакомства с Кирой,  все, как одна, включали детей, иногда двух, чаще трех. Сева хотел семью и уверился в том, что уже совсем скоро ее обретет.

Резко отодвинув стул, он вскочил,  швырнул смятую полотняную салфетку Кире в лицо и стремительно покинул заведение,  провожаемый  жадными до чужих трагедий взглядами посетителей.

Часть 30
Выскочив из ресторана будто ошпаренный, охваченный гневом и возмущением, Всеволод взял такси и помчался к Красинским.  Заявление Киры его буквально убило, мысли путались, неистово бурлили эмоции. Никогда раньше он не испытывал такой сильной злости, даже получив неопровержимые доказательства Славиной измены, потрясение было меньше.
Глядя в окно, Сева вновь и вновь вспоминал безмятежное лицо Киры, её ровный тон и задавался вопросом - как так можно?!

Кира, в свою очередь, не ожидала столь бурной реакции, невзирая на все разговоры о детях и семье в принципе. Будучи уверена в том, что мужчины заводят семьи только потому, что этого хотят женщины,  Кира не посчитала нужным сообщить мужу о диагнозе. Согласно ее представлениям, это не имело большого значения,  ей казалось, что Всеволод отнесется к данному факту легко и примет все так, как есть. Жизнь хороша сама по себе. Все рассуждения об отпрысках, она воспринимала невсерьёз, не более чем желание угодить ей. Кира была уверена, Севе нравится казаться традиционным, но по сути он не таков. Они совсем не знали друг друга, каждый видел то, что видеть хотел, не замечая того, что имелось в реальности.

Сева всегда был открыт,  не играл в игры, не носил масок и не пытался изображать кого-то,  кем не являлся. Всякий раз столкнувшись с тем, какие многоликие люди, как легко они меняют личину, лгут, изворачиваются, манипулируют друг другом, Всеволод поражался. И сколько бы лет ему не исполнилось, каким бы богатым ни был его жизненный опыт, подобное поведение изумляло, опрокидывало, сбивало с ног.

Выслушав Севу, Софья с Красинским удивлённо переглянулись.
— Ничего себе... - покачала головой Софья, - никогда бы не подумала,  что Кира способна на такие фортели. Такая, казалось бы приличная, прогнозируемая особа...
— А вы вообще обсуждали тему детей? Что она говорила? - с искренним интересом спросил Антон, чье мастерство по части лицедейства не подлежало сомнению.
— Да в том-то и дело, что обсуждали и не раз! - Сева не мог усидеть на месте и неустанно кружил по комнате, то и дело хватаясь руками за голову, размахивая руками и будто встревоженная птица, на миг присаживаясь то тут, то там.
— И что? - осторожно переспросила Соня, - ты не ответил. Что обычно говорила Кира?
— Говорила, что тоже мечтает о детях, о большой и дружной семье. Это же сюр какой-то! - Всеволод упал в кресло, закрыл руками лицо.
— Может быть коньяку? - предложил Красинский, - выпьем немножко, ещё раз все спокойно обсудим.
— Наливай! - охотно согласился Сева.

Хорошенько обдумав сложившуюся ситуацию, Наташа решила не изводить Владимира выяснениями.
"Буду вести себя так, будто меня ничего не тревожит. Все хорошо. А то начну копаться, сделаю только хуже. Пусть все идёт своим чередом. В конце концов,  насильно мил все равно не будешь".
В отличие от Славы, Наташа получила неплохое образование и работала  психологом в начальной школе три раза в неделю по несколько часов.  Работа ей нравилась и кроме того, помогала отвлекаться от неприятных размышлений.
Владимир частенько навещал ее по вечерам, но о будущем они не говорили,  жили одним днем. Наташа сознательно молчала, а любовник ни о чем не спрашивал, будто известие о предстоящем незаконном отцовстве получил не он, но кто-то другой. И растущий Наташин живот ничего в этом смысле не менял, каким бы странным это ни показалось. Приняв свершившийся факт, озвучив свою позицию, Владимир будто бы отодвинул любые неизбежные перемены с этим связанные, на неопределённый срок.

Во время первого же занятия, Захар Витальевич обнаружил,  что у Славы имеются незаурядные способности к языкам. Она быстро запоминала и говорила вполне правильно,  без неестественного, смешного акцента.
— У меня идеальный слух, - похвасталась она, в ответ на редкую похвалу  Дольского.
 Сей факт так обрадовал преподавателя, что он разработал для новой ученицы индивидуальную программу, отступив от принятого, расширив границы. Захар Витальевич с трудом переносил лень, бездарность, откровенную тупость и ни на чем не основанное самомнение. Все это, наряду с губами,  грудью и ресницами он с отвращением ожидал встретить в пассии Наума Платоновича.
То, что реальность предстала иной, натолкнуло Захара на идею, вдохновило и окрылило. Очарованный Славой, ее обаянием и легкостью, он с большим удовольствием составил план занятий на год вперёд, с учётом того, что его ученица не юная дева, но взрослая женщина.

Что касается Славы, то если сначала она делала одолжение Науму  и занималась из-под палки, то как только поняла, что у неё получается, взялась за дело всерьез.  Впервые восприняв на слух небольшой рассказ, прочитанный Дольским, Слава пришла в восторг. То, как, оказывается, интересно постигать чужой язык, осваивать его тонкости, стало для Славы настоящим открытием.
— Вы преподаете только английский,  Захар Витальевич? - спросила Слава несколько месяцев спустя.
— Еще французский и немецкий,  - расправив плечи, гордо произнес Дольский.
— Я бы хотела заняться ещё и французским. Вы не против? У вас хватит времени?
Захар Витальевич просиял,  живой интерес подопечных всегда пробуждал в нем чистую радость, желание помочь, передать,  поделиться.

— Захар сказал ты выказала желание освоить второй язык? - Наум взял Славу за руку,  один за другим поцеловал пальцы.
— Да, Наум. Мне очень нравится! Я даже не думала! В школе у меня не очень-то получалось... - Слава обняла Наума, поцеловала в щеку.
- Спасибо тебе, без тебя я бы пропала.
Наум улыбнулся и достал из кармана пиджака коасную бархатную коробочку.
— Выйдешь за меня? - спросил он открывая подарок.
Прежде чем ответить,  Слава надела на палец кольцо, любуясь, вытянула руку и замерла, зависла.
— Не слышу! - нетерпеливо дёрнул ее за локоть Наум.
— Выйду,  выйду! -  счастливо засмеялась Слава, - Разве могло быть иначе?! Испугался? Признайся!

Никакого особенного торжества она не хотела. В отличие от большинства женщин, Слава не грезила ни о ресторане, полном гостей, ни о белом платье, ни об огромном торте. Она вообще не мечтала о замужестве.
— Давай распишемся и уедем куда-нибудь? - предложила Слава, в глубине души опасавшаяся, что Наум окажет.
"Конечно же он не согласится, - думала она, - ведь ему придётся пригласить нужных людей..."
Но Слава ошиблась,  Наум возражать не стал, даже не задумался.
— Выбери куда и сразу после регистрации уедем, - тут же отозвался он.
— Супер! - обрадовалась Слава и принялась вслух рассуждать о том, куда бы отправиться.

Часть 31
Двадцатого августа Наташа родила Дениса. Впервые взяв на руки сына,  она испытала такое острое, щемящее,  незнакомое чувство, что в носу вдруг нестерпимо защипало, а к глазам подступили слезы. Прижав к себе тёплый, мирно спящий, сладко пахнущий комок, Наташа счастливо улыбнулась и облегчённо вздохнула.
Незадолго до родов ее вдруг одолели сомнения - а будет ли она любить своего сына? А вдруг материнское чувство забудет проснуться? И что же тогда?

Наташа поделилась опасениями с мамой,  но та лишь засмеялась и заверила что любовь уже пришла и больше никуда никогда не уйдёт.
— Вот увидишь, ты почувствуешь это и поймёшь,  что иначе и быть не может.
Говорить о своих переживаниях с Володей, Наташа не решалась. Чем меньше времени оставалось до родов, тем чаще Владимир пропадал и не появлялся по несколько дней. Наташа не писала, не звонила, ни очем не спрашивала, давая ему возможность разобраться.

— Он испугался, передумал и хочет сбежать,  - предположила Наташа во время прогулки по парку со Славой.
— Глупости! Он нервничает, волнуется, не понимает что именно чувствует и как многие мужчины прячет голову в песок, - уверенно возразила Слава.
— Как ты думаешь, Володя приедет нас встречать или снова отправит Витю?
— Ну откуда мне знать? Даже не представляю! Я и Володю-то твоего ни разу не видела, - промолвила Слава, беря подругу под руку.

Витя нарисовался полгода назад. Владимир нанял его специально для Наташи.  Мужчина выполнял как функции водителя,  так и личного помощника. Если нужно было купить продукты,   бытовую химию и все, что угодно кроме, Наташа обращалась к Виктору. То был крупный, молчаливый, исполнительный,  весьма аккуратный и чёткий человек. Он никогда ничего не путал, все делал быстро, исключительно на отлично. Наташа не могла на него нарадоваться и не раз благодарила Владимира за столь бесценный дар. Но ей не хватало любимого.
— Прости, я сейчас очень занят,  времени ни на что не остается, - объяснил Володя,  в ответ на робкую просьбу Наташи проведывать ее почаще.
— Я очень скучаю,  - призналась она и заплакала.
Все было совсем неплохо,  но абсолютно не так, как хотелось бы ей.

Перед тем как выйти на крыльцо, Наташа позвонила Славе:
— Кто приехал? - спросила она, волнуясь.
— Мы с Наумом, твои родители, две тетки, - перечислила Слава.
— Володи нет?
— Пока нет... - поправила Слава, чье сердце кровью обливалось,  переживая за Наташу.
— Может быть еще приедет? - выразила надежду та.
— Конечно! Ты давай, собирай Дениску и выходи. Мы же ждём! - несколько наигранно поторопила Слава.
— Все ждет своего паршивца? - спросил Наум, озираясь.
Слава пожала плечами и прижалась к нему, спрятала лицо на широкойгруди.
— Я-то вас обязательно встречу, - пообещал Наум, - это вообще без вариантов. Я таких мужиков не понимаю, ведет себя как трусливый заяц.
— Нас? - пробормотала Слава и вдруг поняла,  что созрела для того, чтобы подумать о собственном ребенке, о традиционной семье. Ей стало хорошо, так хорошо, как никогда прежде.

На выписку Володя не приехал, малодушно отправил Виктора с полной машиной цветов и разнообразных подарков и для малыша, и для его мамы.
Виктор раздал медсестрам небольшие конверты, он же забрал у одной из них новорожденного.
— Принимай пополнение, папаша, - насмешливо сказала женщина, передавая младенца.
Всю дорогу домой Наташа плакала, привалившись к отцовскому плечу.

— Наташка, ты посмотри, посмотри, какая прелесть! - то и дело восклицала Слава неделю спустя, когда уложив новорожденного в кроватку, они  разбирали цветные пакеты и коробки, перевязанные лентами.
— Он до сих пор не приехал, не видел сына. Зато завалил нас деньгами и покупками,  которые привозит Виктор,  -  произнесла Наташа, аккуратно складывая в шкаф очередные ползунки.
— Подожди, не делай никаких выводов,  - посоветовала Слава, - он вас не бросает, заботится. Мы же не знаем что там у него происходит... О чем он думает?
— Знаешь, за неделю можно было найти время и хотя бы позвонить, - Наташа присела на пол, рядом с кроваткой и, протянув руку сквозь прутья, бережно погладила сынишку кончиками пальцев.

"Нет, - глядя на нее, подумала Слава, - пока не поженимся, никаких детей. Я вот так не хочу. На следующей неделе подадим заявление. Хватит уже откладывать".

Часть 32
Очнувшись наутро после обильных возлияний с Красинским, Всеволод застонал и осторожно покрутился с боку на бок,  по крупицам восстанавливая в памяти события вчерашнего вечера. Голова гудела, во рту стоял омерзительный, тошнотворный привкус, нестерпимо хотелось пить. Сева привстал на локте и с удивлением увидел на тумбочке рядом с кроватью бутылку воды и пачку аспирина.
"О, Соня! Богиня! Мне бы вот такую жену!" - благодарно подумал он, открывая воду.

Обитателей дома не было, все уехали по своим делам, Соня и Антон на работу, дети в школу. Приняв душ и немного взбодрившись, Всеволод по-хозяйски  поставил чайник и не без труда нашел телефон, где обнаружил семь пропущенных вызовов от бессердечной Киры, мимоходом разбившей его мечты.
"Разведусь", - подумал он, решительно блокируя номер.

Софья не возражала против того,  чтобы после потрясения,  организованного тихой, миловидной Кирой, Сева пожил у них пару, тройку дней. Но через пять она потеряла терпение и строго сказала:
— Сева, ты должен ехать домой.  Прятаться вечно не получится.
— Не получится? - с надеждой переспросил тот,  по очереди посмотрев сначала на Антона,  затем на Соню.
— Нет,  - покачала головой Софья, - вам необходимо поговорить. Кира оборвала мне телефон, несколько раз порывалась приехать. Я  ее еле отговорила, объяснила,  что ты хочешь спокойно подумать и вернёшься, как только решишь что делать.
— Хочешь, отвезу тебя домой? Или туда, где ты оставил машину? - с готовностью предложил Антон.
— Поужинайте и сразу же езжайте, - обрадовалась Софья, изрядно уставшая от постоянного присутствия Севы в квартире, от его кислой мины, бесконечных переживаний и жалоб на мерзавку судьбу.

Как говорить с Кирой, какими словами, Всеволод не понимал абсолютно. После её заявления он не то, что говорить, видеть её не хотел. Эта женщина больше не была для него близкой, в одночасье превратившись в досадную помеху, балласт.
— Соня права, пора расставить точки над i, - произнес,  тем временем, Красинский, остановившись рядом с машиной друга.
— Я не знаю что ей сказать, мне хочется одного, чтобы она собрала вещи и свалила как можно скорее, - признался Сева, - жить с ней я больше не смогу. Все куда-то ушло, перегорело.  Как будто не было. Понимаешь?
Красинский понимал и очень сочувствовал, но был уверен, что если не Кира, то обязательно найдётся другая. Женщин в Москве много, нужно просто набраться терпения и дождаться свою, а пока ждешь, никто не мешает развлечься с теми, кто всегда готов скрасить твой досуг.
— Ты делай как знаешь,  а там видно будет. В любом случае,  я на твоей стороне,  - заверил Антон.

Поздним субботним вечером Славе позвонили с незнакомого номера и сухим, лишенным индивидуальности голосом, сообщили, что час назад её родители погибли в аварии на Каширском шоссе.
—Ерунда какая-то... - не поверила Слава и отключилась.
Но через минуту телефон зазвонил снова. Информация, к сожалению, подтвердилась.
Слава тяжело опустилась в кресло и застыла в неловкой,  неестественной позе. Поверить в то, что в одну минуту лишилась обоих родителей, она не могла. Особенной близости не было, а в последнее время они и вовсе отдалились друг от друга и все-таки новость была страшной, оглушительной. Однако слезы не пришли, сознание оставалось холодным и ясным.
— Славка, ты чего затихла? - крикнул Наум из соседней комнаты,  - Что случилось? Эй, ты чего молчишь?

Во время похорон Слава, так и не проронившая ни одной слезинки, повернулась к Науму и промолвила задумчиво:
— Я ничего не чувствую,  представляешь? Совсем ничего...
Наум не ответил, обнял за плечи, поцеловал в висок.
— Это шок,  у тебя просто шок, - предположила Наташа, рыдавшая за двоих. Стоило ей только представить, что нечто подобное могло случиться с её родителями, как горло перехватывало, а слезы бежали сами собой, неудержимым солёным потоком.

Часть 33
Именно в тот день Слава забыла отключить телефон и как назло тот начал трезвонить в самом разгаре занятия.
— Слава, мы же ясно договорились! - упрекнул Дольский, снимая очки и потирая переносицу двумя пальцами, - Ты обещала не забывать! Этот звон сбивает меня с мыслей! Невыносимо!
— Простите! Пожалуйста простите меня, Захар Витальевич,  - Слава сложила руки в умоляющем жесте.
— Иди и сейчас же выключи звук. Я подожду. Если, конечно, там нет ничего срочного, - распорядился Захар сварливым тоном.
— Простите! Я быстро, - пообещала Слава, выскальзывая из-за стола.
Телефон умолк, но тотчас зазвонил снова.
"Что за срочность?!" - несколько раздраженно подумала Слава, схватив трубку. На экране светилась фотография Наташи с Деном на руках.
— Ты чего трезвонишь?! - прошипела Слава, - У меня Дольский. Сегодня понедельник, ты что, сошла с ума?
— У меня катастрофа! -  трагически объявила Наташа, не извинившись.
— Да что такое?! - понизила тон Слава, - Говори скорее! Не томи!
— После занятия приезжай ко мне. Сразу же! Я расскажу при встрече.

Когда-то Владимир снял чудесную квартиру на Парке Культуры специально для встреч с Наташей. Окна выходили в тихий, зелёный двор, метро в пятнадцати минутах ходьбы.
— Это будет наше убежище, твое и мое,  - заявил он тогда, торжественно вручая любовнице ключи.
Наташа, которой до смерти надоели гостиницы, едва не закричала от восторга. Ничего подобного она не ожидала, поскольку Владимира как будто все устраивало.
— Если захочешь здесь что-то изменить, не стесняйся, - Володя обвел руками пространство,  - с хозяйкой я договорился. Она не против, лишь бы платили вовремя.
Замирая от восторга, Наташа медленно прошлась по двум имеющимся комнатам,  осмотрелась:
— Можно я буду здесь постоянно? Мне давно хотелось жить отдельно,  самостоятельно.
— Поступай как хочешь,  квартира в твоем распоряжении,  - великодушно одобрил Владимир.
С тех пор Наташа все чаще оставалась в "убежище", тем более что до работы можно было дойти пешком, сначала через мост, затем   через парк.

Месяц за месяцем Наташа, не без помощи мамы и Славы, заботливо благоустраивала квартиру по своему вкусу. Вызвали рабочих, переставили  мебель, установили большой телевизор,  сменили на шторы безликие, модные жалюзи.
С тех пор как родился Денис, Наташа приспособила спальню под детскую. Виктор привел бригаду, в комнате поменяли обои и мебель.
Старую хозяйка продала через Авито, а новую Наташа сделала на заказ, самостоятельно разработав дизайн  с учётом каждой мелочи.

Володя так и не появился, дозвониться до него не получалось,  сколько бы раз не набирала его номер Наташа.
Дениска рос без отца, но при участии незаменимого Виктора и любящего деда,  чье отчество и фамилию носил.
Однажды Наташа не выдержала и надумала явиться к нерадивому папаше на работу.
— Я просто хочу посмотреть ему в гдаза, - кусая губы, заявила она Славе.
Но подруга убедила ее этого не делать.
— Если Володя не появляется, значит не хочет. Не навязывайся, будет только хуже. Вдруг он обозлится и перестанет вам помогать? Как ты будешь жить? На что? На зарплату школьного психолога? А Ден? Отдашь его родителям? Или попросишь маму переехать к себе? А квартира? Как ты будешь платить за квартиру? Вернёшься...
— Все! Хватит! - топнула ногой Наташа, - Невозможно слушать! Ты права! Права! Я никуда не поеду.

После Наташиного звонка Слава уже не могла как следует сосредоточиться и Захар Витальевич это почувствовал.
— Это никуда не годится! Ты где-то витаешь! - преподаватель захлопнул учебник и отодвинул его на край стола.
— Ну что вы, Захар Витальевич,  я здесь, - попыталась возразить ученица.
— Нет, не здесь! - Дольский поднялся и, не простившись, направился к двери.
Слава метнулась за ним:
— Захар Витальевич,  это форс-мажор,  у близкой подруги что-то случилось...
— Меня это не касается, - отрезал мужчина, надевая плащ, - В следующий раз, я очень на это надеюсь,  ты выключишь телефон до моего прихода. И предупредишь своих подруг и друзей.

Дольский не выносил когда что-то или кто-то мешало ему. Любое вторжение извне во время занятий, будь то лекция, или урок со Славой, выводило его из себя.
"Неужели нельзя было потерпеть ещё сорок минут?! Как будто мир рухнет, если не поделиться своими глупостями немедленно,  сию же секунду! Что же это за люди?!" - злился Дольский,  стуча по асфальту массивным зонтом-тростью.

Слава, тем временем,  вызвала такси и устремилась к Наташе на Парк Культуры.
— Вот! Посмотри на это! -  зареванная, растрепанная Наташа сунула Славе в руки какую-то бумагу ещё до того, как та успела окончательно войти.
— Господи, что это?! - Слава прислонилась к стене и прочитала:
Договор дарения на квартиру.
— И? Как это понимать?!
— Володя выкупил для нас эту квартиру, передал через Виктора документы и вот это письмо, - шмыгая носом, Наташа протянула конверт.

В письме Владимир просил простить его, не искать с ним встреч и прочее, прочее в таком же духе. Смысл заключался в том, что ни Наташа,  ни сын ему не нужны, но в качестве компенсации он купил им квартиру, жить в которой они привыкли. А кроме того, положил Наташе на счет энную сумму, вполне достаточную для того, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь.
"Пойми меня, милая, оставить жену я никак не могу. Постарайся меня не возненавидеть."
— Щедро... - признала Слава, возвращая бумаги.
— Он даже не спросил как я назвала сына! - Наташа уселась на пол прямо в коридоре и тихонько завыла.

Слава присела рядом, положила руку на плечо подруги и сказала:
— Ты, конечно, поплачь,  но и  подумай хорошенько. Ведь несколько месяцев прошло, все и без этого было понятно. У них с женой бизнес, связи и все такое. Без нее он никто, ты же знаешь. Тесть разорвал бы его на куски, узнай он о вас с Денисом. Володя твой поступил благородно, не выкинул вас ни с чем, а вполне мог. Сколько таких историй! Тебе, по сути,  сказочно повезло. Ска-зоч-но!
— Ты так считаешь?! - спросила Наташа сквозь слезы.
— В лице Володи ты вытащила счастливый билет. Обрела прекрасного сына и квартиру. А мужиков на твой век хватит, точно тебе говорю! - засмеялась Слава.
— Но же его люблю! Я хотела быть с ним! Я думала у нас семья... -  вздохнула Наташа, вытирая лицо рукавом. 

Часть 34
Горе, которого ждала Слава после трагической гибели родителей, так и не пришло. Как ни силилась она найти в себе хотя бы что-то отдаленно напоминающее горькое чувство утраты, ничего не было. Пустота и удивление от того, как внезапна и безжалостна смерть. Недолго спустя летящий поступью явилась  легкая, почти невесомая грусть и это огорчало сироту, почти пугало ее.

— Как ты думаешь, Наум, я калека? Чудовище? - ни с того ни с сего спросила Слава однажды вечером.
— Что, что?! - не понял Наум.
— С тех пор как не стало родителей, я ни единого раза не ощутила ничего, хотя бы похожего на боль, - пояснила Слава.
— Я не знаю, Славка,  как должно быть.  И уместно ли понятие "должно" в этом случае. Есть некие нормы, правила, традиции,  но область чувств не изведана и до конца не будет. Как-то так... - Наум отложил в сторону книгу, которую читал и, взяв Славу за руку, переплел свои пальцы с ее. - Мы все очень разные, и даже если ты не испытываешь того, что принято в том или ином случае, это не значит что ты чудовище.
Слава глубоко вздохнула и, всей тяжестью привалившись к Науму, закрыла глаза.

В течение полугода она размышляла над тем, как лучше всего поступить с квартирой, так неожиданно доставшейся ей в наследство.
— Ты можешь её сдать,  - предложила Наташа, - это приличные деньги. Вы с Наумом до сих пор не женаты... Мало ли как жизнь обернётся.
— У меня есть деньги, ты не волнуйся, я регулярно пополняю счет. Нет. Сдать не вариант, - не согласилась Слава,  - трёшка в Новогиреево... Только если сдавать комнаты. Но я не хочу устраивать коммуналку из отчего дома. Нет, нет, нет.
— Да, коммуналку не надо,  - быстро согласилась Наташа.

От случая к случаю, не так чтобы часто, Слава заезжала в родные пенаты, бродила по пыльным, опустевшим комнатам, то и дело прикасаясь то к одной вещи, то к другой. Прислушиваясь, она надеялась на знак, на подсказку, но сердце не щемило, глаза оставались сухими, воспоминания из детства не волновали кровь. И некоторое время  спустя, Слава поняла что следует делать.

— Я бы хотела продать родительскую квартиру, а взамен купить другую, - заявила Слава несколько недель спустя.
— Это твоё право, действуй как считаешь нужным. Тебе нужна помощь? - великодушно предложил Наум.
— Я бы хотела квартиру рядом с Наташей, па Парке Культуры. Это возможно? - Слава представила как они с подругой бегают друг к другу через двор и улыбнулась.
— У меня есть знакомый риэлтор, на рынке недвижимости сто с лишним лет.  Я вас познакомлю. Ему можно полностью доверять, - сообщил Наум и тотчас набрал нужный номер.

Когда квартира на Парке была надлежащим образом оформлена, а косметический ремонт закончен,  Слава отдала запасные ключи Наташе и сказала:
— Сдавать не хочу, она моя. А ключи пусть будут у тебя, на всякий случай.
— Правда здорово когда есть собственное жилье? Ты успела понять? - спросила Наташа, убирая ключи в сумочку.
— Да! Ещё как! Помнишь, как я жила с родителями, когда меня выставил Сева? - Слава поежилась, - Мама меня тогда так изводила... Даже вспоминать не хочется.
— Скучаешь? - Наташа внимательно посмотрела на Славу, как если бы хотела прочесть честный  ответ у нее на лице.
— Не знаю... Наверное все-таки нет, - пожала плечами Слава.

То, с каким безразличием Слава отнеслась к потере близких,  не укладывалось у Наташи в голове. Со дня похорон она сама стала звонить своим гораздо чаще и как минимум раз в неделю вытаскивала родных к себе или же, прихватив Дениса, отправлялась к ним.
— Как там Слава? - неизменно интересовалась мама.
— Все еще переживает, плачет часто,  - вдохновенно врала Наташа,  не в силах произнести правду.

Ровно через два года и два месяца после аварии, Слава с Наумом, наконец,  расписались.
Свадьбу играть оба не хотели и на следующий же день, на рассвете отправились в грандиозное  путешествие на машине. Путь лежал не куда-нибудь,  а на Алтай. Проехать предстояло около четырёх тысяч километров. Дорога предстояла длинная не простая, со множеством остановок, но миллионы раз посовещавшись, все как следует обсудив и хорошенько взвесив, пара решила что это куда интереснее, нежели банальные острова, например.

—Признаться, я поражена, - призналась Наташа маме, - я до последнего была просто уверена, что они полетят в Доминикану,  на Мальдивы, в Дубаи или же рванут в Европу.
— Но нет,  Слава и здесь отличилась,  - заметила  мама насмешливо.


Часть 35
Стоило Всеволоду объявить,  что он не потерпит лжи и что семья для него это не просто слово, как Кира начала тихонько плакать, а затем и вовсе громко рыдать.
— Пожалуйста прекрати немедленно этот концерт, - скривился Сева, - я не сказал ничего такого, чего бы ты не слышала раньше.  И вообще,  какой реакции ты ожидала? Я, оказывается,  совершенно тебя не знаю.
— Мне показалось... Я подумала... - захлебываясь слезами, невнятно пробормотала Кира.
— Господи, да что тебе показалось?! Это что же, попытка манипуляции? - повысил голос Сева, - Я с самого начала обозначил свои желания предельно ясно. Разве не так?
Кира помотала головой и заревела еще громче. В эту минуту с грохотом рушился ее уютный,  хорошо придуманный мир.

В глубине души недальновидная, но самоуверенная женщина надеялась на то, что Сева смириться с потерей так и не неродившихся детей и они будут счастливо жить вдвоем.
Сама мысль о том, что муж может оставить ее только потому,  что она бесплодна, казалась Кире абсурдной.  Бесплодие у нее, к слову сказать, развилось на почве третьего, неудачного аборта, сделанного на позднем сроке. Но упоминать об этом она ни в коем случае не планировала.

"Если вдруг спросит, предложит подлечиться,  скажу что это не лечится, что у меня детская матка. Ну или что-то типа того ", - решила Кира, готовясь к признанию.
Они оба уже немолоды,  зачем им сопливые засранцы? Жизнь так хороша без них, в особенности когда есть где и на что. Будучи не самой умной и не самой прозорливой, Кира слушала рассуждения мужа о детях, поддакивала ему, но не принимала все эти разговоры всерьез.
"Вот если бы нам было по тридцать, это имело бы смысл, а так... Пустые мечты."
Кира осознанно окружила мужа заботой, теплом и вниманием, по возможности предугадывала его желания, была ласкова, нежна и податлива в расчете на то, что идея стать отцом постепенно угаснет,  а со временем бесследно исчезнет.
Воду, однако, постоянно мутили Красинские с их неугомонными отпрысками.

Севины друзья не понравились Кире сразу, с первой же встречи. Слишком большое влияние они имели друг на друга. Это никуда не годилось.
"Необходимо пресечь ", - подумала Кира, щедро расточая направо и налево медовые улыбки. Изо всех сил стараясь произвести правильное впечатление, она из кожи вон лезла, звонила Софье если не ежедневно, то трижды в неделю совершенно точно. Советуясь по любому поводу, Кира всякий раз с придыханием говорила Соне о том, какая у нее "замечательная семья, какие прекрасные дети и чудесный муж".
— Вам можно было бы сниматься всей семьей для "Каравана истории ", например.
— Я всегда завидовала тем женщинам, которые все успевают, растят детей, еще и работают при этом!
— На самом деле, хоть и принято говорить, будто все дети хорошие, это совсем не так. Но вот ваши...
И прочее,  прочее в таком же духе.

— Кира, - сказал меж тем Сева, - иди приведи себя в порядок и собери все, что понадобится на первое время. Ты здесь больше не живёшь. Ни одного дня.
— Вот так просто?! - истерически закричала женщина, охваченная обидой и яростью.
— У меня было достаточно времени чтобы все обдумать, - холодно напомнил Сева, - Собирайся! У тебя ровно два часа.
— А если нет? Что, если я не хочу уходить? Я же люблю тебя, Сева! Опомнись! - Кира порывисто встала и попыталась обнять мужа,  но тот отступил,  ловко увернулся.
— Собирайся. Я вернусь через два часа, тебя здесь быть не должно.

Сколько бы Кира ни пыталась впоследствии  исправить ситуацию,  Всеволод был неумолим.
Антон помог с разводом, Сева сменил замки и поставил жирную точку. Если первое время он и скучал по Кире, то стоило ему только вспомнить ее лицо во время признания, как все сожаления испарялись.
— Советую тебе вновь обратиться к Лизе, - посоветовал Красинский. - Я слышал у нее появились три новеньких молодых невесты и приличных семей.
— Ты прав, - согласился Сева, - время идёт, откладывать не нужно. Поеду к Лизе завтра же вечером.

Красинский не обманул. Лиза действительно знала кого предложить мужчине за сорок, жаждущего обрести семью.
Гордо выложив перед Севой фотографии трех юных,  прелестных невест, сводня взяла один из снимков и протянула его дорогому гостю:
— Обрати внимание на эту. Зовут Ия. Девятнадцать лет, учится на дизайнера. Тихая, скромная, очень домашняя, я бы сказала старомодная.
— И что же на так? - спросил Сева, вглядываясь в чистый девичий лик.
— Да бог с тобой, почему же не так? - удивилась Лиза.
— Да потому что у такой симпатичной барышни просто не может не быть личной жизни. Причем бурной, яркой, безрассудной.
— Ию воспитывали в большой строгости, отец не отпускает ее одну никуда и никогда, - семья у неё очень... Как бы это сказать...
— Сектанты что ли? - Всеволод бросил фотографию на стол и посмотрел на Лизу.
— Нет, не то. Не секта, но свои порядки, видение. Хотят дочь пристроить к  человеку небедному, состоявшемуся и чтобы старше был. Существенно старше. Я, между прочим,  как узнала, что ты развелся, сразу Красинскому про девочек своих новых сообщила.  Велела тебе передать.

В то время когда Слава с Наумом неспешно любовались  Чуйским трактом,  Телецким озером, Драконьими зубами и другими красотами волшебного Алтайского края,  Всеволод встречал из роддома свою третью молодую жену Ию, подарившую ему двух дочерей.

Часть 36
Слава забеременела в тридцать пять, когда совсем перестала ждать. Она поняла это вдруг,  ни с того,  ни с сего, но совершенно четко,  причем до того, как появились очевидные признаки.
— Похоже, мы все же станем родителями,  - как бы между прочим, заявила она Науму за завтраком.
— Похоже? Или все-таки станем? - насторожился, выпрямился Наум, откладывая вилку.
— Я уверена, мне приснился сон, - Слава лукаво улыбнулась мужу и добавила пару долек огурца в его тарелку.
Ребёнка хотели давно, но без фанатизма. Паре повезло совпасть и в этом вопросе, обсудив эту тему, оба решили, что биться головой в закрытую дверь, не имеет смысла.  Если малышу суждено появиться на свет, то абсолютно естественно, без особенных усилий и каких бы то ни было манипуляций.
Влюбленные надеялись привезти наследника с Алтая, специально для этого посетив святилище, культовый центр под названием Стоунхендж. То был древний каменный комплекс, именуемый местными "каменная колыбель". Согласно преданиям, мегалит, расположенный на некотором отдалении и имеющий форму кресла, помогает женщинам зачать.

Однако Славе не повезло, место силы не пожелало исполнить их с Наумом желание. Быть может потому, что относилась они к этому не так, чтобы очень серьезно.
— Мы попробуем, а там как получится. Правда же? - предложил Наум и Слава охотно согласилась.
Место оказалось удивительным, необыкновенным само по себе. Расположенные определенным образом огромные камни, образовывали нечто сродни астрологической обсерватории. Мощная энергетика ощущалась всем телом, каждой порой.
— Действительно место силы. Ты чувствуешь? - восхитилась Слава, - Прямо мурашки по коже.
Они долго бродили меж камней, глубоко  вдыхая воздух Чуйской степи.
— И откуда, интересно, среди ровной, бескрайней степи, такие гигантские камни? - широко раскинув руки,  задумчиво произнес Наум.
В машину сели притихшие, ошеломленные, полные впечетлений.

— Не сработало, - пожала плечами Слава полторы недели спустя.
— В мире есть еще о-о-очень много потрясающих мест, которые мы можем посетить, совмещая приятное с полезным, - заявил Наум, обнимая жену.
И вот вскоре после дня рождения, Слава увидела томный, волшебный сон, окрашенный нежной пастелью. События память не сохранила, но ощущения были пронзительными, яркими и понятными.
"Я  - мама", - то была первая мысль, которую Слава осознала, едва проснувшись.

— Наши дети будут дружить, а потом поженятся, - тоном, не допускающим сомнений, объявила Наташа, как только стало известно,  что Слава носит девочку.
— Наташа! Так никогда не бывает! - расхохоталась Слава.
— А у наших детей будет именно так, - забавно надулась та.
Слава не выдержала и крепко обняла Наташу:
— Какая же ты фантазерка! Но я не против, пусть будет так, как ты сказала.
— То-то же! - буркнула Наташа и обе покатились со смеху.

Некоторое время спустя после того, как Наташа получила отставку от Владимира, деликатный, немногословный Виктор принялся настойчиво и однозначно оказывать ей знаки внимания. Надо сказать что Наташа и раньше замечала, не могла не заметить, что помощник хорош собой, широплеч и статен, однако тогда все ее мысли занимал куда менее интересный Владимир и о Викторе она не думала. Первые несколько месяцев после рождения Дениса, молодая мамочка с головой погрузилась в хлопоты по уходу за сыном и никакие мужчины ее воображение не будоражили.

Виктор уже не присутствовал неотлучно, поскольку перешёл на другую работу, но навещал Наташу так часто, как позволяло время.
По мере того, как Денис подрастал,  Наташа не раз ловила себя на том, что общество его ей более чем приятно.
— Что ты думаешь о Вите? - неожиданно спросила Наташа у мамы, когда они гуляли в парке.
— Ты имеешь в виду Виктора? Того интересного брюнета,  что помогал тебе пока Володя отсутствовал?
— Ну конечно, ма! Никаких других Викторов я не знаю, - засмеялась Наташа.
— А почему ты спрашиваешь? - опомнилась мама.
— Он ухаживает за мной, они с Деном прекрасно ладят, мне кажется, он мог бы... - Наташа смущённо умрлкла.
— Мне тоже так кажется, - мама взяла ее под локоть и слегка его сжала,  - Нам с папой важно только одно, чтобы ты была счастлива.  Виктора ты знаешь давно,  он любит Дена, это заметно невооружённым глазом, если он нравится тебе, смело принимай его знаки внимания.

Слава уверенно сказала примерно тоже самое и Наташа, наконец, решилась. Когда Виктор позвонил и предупредил, что хотел бы навестить их с Денисом в очередной раз, она отдала сынишку родителям, приняла душ, красиво уложила волосы и, накинув на голое тело полупрозрачный пеньюар,  принялась ждать гостя.

Часть 37
В один ничем не примечательный  день, утро которого Красинский провел, по обыкновению,  в гостиничном номере с безликой дивой, Софья спокойно,  без всякого надрыва, заявила ему, что уходит к другому мужчине.
Повеса только закончил трапезу и сытым, довольным котом отвалился на стуле, смакуя пятидесятилетний виски из толстостенного бокала.

— Антон, нам надо расстаться, - произнесла Софья, убрав со стола посуду, - Я больше не люблю тебя. Совсем. Ты всегда будешь мне родным, но  дети уже вполне взрослые, не вижу смысла в дальнейшем совместном проживании. И вообще,  у меня появился мужчина, намерения у него серьёзные, мы долго советовались и все-таки решили съехаться.  Вот так-то.
Софья присела напротив, вперив взор в безмятежное лицо мужа.

Красинского не прошиб пот, не ударило током,  глаза не полезли на лоб, он воспринял сказанное как розыгрыш. Отнюдь не блестящий, ни мало не талантливый, но все же розыгрыш.
Ничто, как говорится,  не предвещало,  уютная семейная  лодка плавно плыла себе по житейским волнам, без бурь и потрясений. Жизнь устоялась, несомненно удалась, дети подросли, можно было начать путешествовать, жить так, как хочется, без оглядки на детский сад или школу. Благодатное время.

Старший Макар собирался пойти по стопам отца, закончить юридический, получить лицензию адвоката. Младший Данила - грезил частным сыском и так же нацелился  на юридический, решив изучать оперативно-разыскную деятельность.
Красинский по праву хвастался отпрысками везде, где это было уместно. Удачливый, не слишком щепетильный и очень успешный, он намеревался подстелить им как можно больше соломы на жизненном пути. Каждому из парней любящий, щедрый отец приготовил квартиру, ключи от которой планировал вручить после окончания института, в день защиты диплома.
Его отношения с Софьей, как ему казалось,  были искренними, доверительными, тёплыми. С ней он собирался стариться,  смотреть мир, баловать внуков.

— Очень смешно,  - не поверил Антон,  - вроде не первое апреля. Что на тебя нашло, Софья, милая? Говоришь какую-то нелепицу.
Красинский одним глотком допил ароматный напиток, и поставил бокал в раковину, ему хотелось посмотреть какой-нибудь фильм и пораньше лечь спать, на раннее утро была назначена важная встреча.
— Присядь пожалуйста,  - сухо попросила Софья, не позволив ему удалиться.
Всячески демонстрируя недовольство, Красинский уселся во главе стола, сложил на груди руки и громко вздохнул.

Увидев в дверях полуобнаженную, соблазнительную Наталью, Виктор опешил, замер на мгновение. На щеках его вспыхнули огненные, неровные пятна.
— Заходи, - пригласила хозяйка, ослепительно улыбнувшись.
Виктор нерешительно вошёл, чтобы не сказать просочился в коридор, поставил на комод большую корзину с фруктами, рядом  положил букет лилий,  источающий тонкий, дурманящий дух.
— Смелее! - подбодрила Наташа, продолжая улыбаться.
— Ната... Наташенька, - заикаясь пролепетал Виктор, и вдруг побледнел, словно без сил опустился на пуфик.
"Ничего себе! - подумала Наташа, - такого грандиозного впечатления я ещё никогда ни на кого не прооизводила".
Виктор, тем временем, достал из кармана кипенно-белый, свежий платок и вытер лицо. Руки его дрожали, на Наташу он не смотрел.
— Идем же,  - женщина нетерпеливо потянула его за руку, заставляя подняться.
— Наташа... Я... Подожди пожалуйста, я собирался сказать... Я все не решался... - Виктор мягко высвободил свою руку и спрятал её в карман.
— Замуж меня хочешь позвать? - игриво предположила Наташа, не вполне узнавая своего выдержанного, уверенного в себе помощника, которого только что удар не хватил от ее красоты.

Володя был одним из немногих избранных, кто знал о том, что внешне брутальный, по-мужски привлекательный Виктор - безнадежный гей. Причем из тех неоднозначно, многослойных натур, что свои пристрастия не афишируют, сознательно создают видимость, живут сложной, двойной жизнью, сами себя осуждают и неустанно, жестоко терзаются. Именно поэтому Владимир и приставил его к Наташе, поскольку не смотря на то, что не планировал разводится, из эгоистических соображений  не хотел, чтобы у Наташи в скором времени появился другой мужчина. Володя рассуждал так:

" Сначала беременность, потом роды, первые полгода-год ей будет не до мужчин.  А там уж все перегорит и пусть делает что хочет".
Наташа не была ему безразлична, он любил её по-своему,  но деньги и свое положение все-таки любил много больше.
Когда речь зашла о том, что любовницу необходимо оставить,  чтобы в одночасье не лишиться всего, Владимир решил о ней позаботиться, но не просто материально обеспечить, а ещё и пристроить к ней надёжного во всех смыслах человека.
"Ей будет не просто, пусть Виктор поддержит, подставит плечо, но не претендует на тело".

Виктор же, в свою очередь,  хорошо изучив Наташу, проникнувшись к ней глубокой симпатией,  мечтал о том, что в один прекрасный момент он признается ей во всем, раскроет душу, а затем сделает предложение и тем самым обезопасит себя от возможных пересудов, ей подарит почетный статус замужней дамы, а Денису, которого обожал и жаждал усыновить,  поможет обрести отца.
Сомнений в том, что план удастся, Виктор не ведал до той минуты, пока не увидел Наташу голой, едва прикрытой летящим, прозрачным шифоном.

Часть 38
Узнав о беременности жены, Наум принялся с энтузиазмом готовить детскую.
— А как же твой кабинет? Где ты будешь пить коньяк и смотреть прямые трансляции матчей? - поинтересовалась Слава, - Неужели совсем не жалко? Здесь все так... Так добротно, дущевно, комфортно.
— Слава, Слава, о каких трансляциях ты говоришь? Их я могу посмотреть а спорт-баре, а моей дочери нужен свой угол, свое пространство. Особенно тогда, когда она станет подростком и начнет нас ненавидеть, - заявил Наум, листая каталог с обоями.
— Ты сказал "дочери"? - отметила Слава, - С чего ты взял, что будет именно дочь? Пол ребёнка пока неизвестен.
— Это тебе неизвестен и врачу твоему,  а у меня все четко. Дочь, зовут Ульяна Наумовна. Точка.
Слава покатилась со смеху, но Наум не повёл и бровью.
— Ты можешь смеяться сколько угодно,  время покажет.  И покажет оно, что я был прав.
— А если нет? Если родится сын? - уточнила Слава сквозь смех.
— Я выгоню вас из дома и подам на развод, - сурово ответил Наум, не поднимая глаз.
— Пра-а-авда?! - вновь засмеялась Слава, - И тебе не будет нас жалко?! Совсем-совсем?! Ни капельки?
— Абсолютно не жалко! - подтвердил Наум и, отбросив каталог в сторону, сгреб жену в охапку.
— Как же я счастлив,  Славка! Очень счастлив! И пусть будет мальчик, я не против. Но Ульяна мне нравится больше, так и знай.

В реальность происходящего Красинский поверил только тогда, когда Софья начала собирать вещи.
— Послушай,  я не понимаю! - говорил он, следуя за ней по пятам и то и дело вырывая из рук блузки,  юбки,  брюки, - Как ты можешь?! Нет, ты не можешь! Я никуда тебя не отпущу! Имей в виду, Софья, я против! Это же черт знает что такое!
— Антон, успокойся, так бывает. Это жизнь,  - спокойно произнесла женщина, забирая из рук Красинского очередной джемпер.
— Это все происходит не со мной! Не с нами все это происходит! - воскликнул Красинский, обессиленно падая в кресло.
— Антон, дорогой мой, ты привыкнешь, - заверила Софья, продолжая методично опустошать шкаф.
— Скажи мне только одно, - Красинский вскочил и вновь заметался по комнате, - Как?! Как такое могло произойти?! Где ты подцепила этого мерзавца?!
— Мерзавца зовут Лев,  - невозмутимо просветила Софья, закрывая первый из трех приготовленных чемоданов.
— Лев! - презрительно фыркнул Красинский,  - Никакой он не Лев! Он крыса! Крыса, потому что подлец! Потому что позарился на чужую жену! Ничего,  ничего, я еще поговорю с ним! Я до него доберусь!
— Даже не вздумай, - обернулась Софья, - это совершенно ни к чему и ничего не изменит. Понимаешь, Антон?

Принять тот факт, что послушная,  ручная жена его бросает, Красинский не мог. Все его естество противилось, возражало, бесновалось и бурлило  от вопиющей несправедливости.
Такого вероломства от Софьи он не ожидал никак, при всем богатстве воображения. То, что он сам всю их совместную, долгую жизнь, не отказывая себе ни в чем, лакомился на стороне, роли не играло. Он мужчина, это другое -  совершенно другое! И обсуждать тут нечего.
Но Софья! Какова?!  Да как она... Как она вообще решилась?! Непостижимо!

Лев появился в жизни Софьи погожим сентябрьским днем,  в ту пору, когда буйствуют яркие краски, солнце все еще ласково греет, целуя щеки, а небо высокое, голубое и чистое.
Занятия в школе закончились и Софья отправилась в парк, где часто гуляла, дышала воздухом и размышляла на разные темы.
Сделав полный круг, она присела на скамейку среди огненных кленов и достала из сумки книгу.  В то время Софья с удовольствием перечитывала Мопасана "Милый друг", эта книга произвела на нее большое впечатление в юности и ей захотелось освежить  воспоминания, взглянуть на знакомую историю глазами зрелой женщины.

— Просите, - услышала она мягкий, приятный мужской голос, - Вы не станете возражать, если я присяду рядом? Мне неловко мешать, но я наблюдал за вами некоторое время и вот решился заговорить. Вы на редкость красивая женщина, я не мог не попытаться, иначе не простил бы себя всю оставшуюся жизнь.
Первым порывом Софьи было встать и уйти, но что-то остановило и она открыто взглянула на незнакомца.
Мужчина не был красавцем,  зато обаятельным, приятно пахнущим, хорошо, со вкусом одетым, улыбчивым и дружелюбным. Кроме того у него оказались зеленые, необыкновенного цвета глаза, а волосы темные, почти черные. Софье никогда не доводилось встречать такое красивое сочетание в реальной жизни.

В тот день они провели за беседой более двух часов, Софья и не заметила как пролетело время. Лев ее очаровал, он внимательно слушал, с интересом смотрел, задавал вопросы и не позволял себе ничего лишнего.
Взглянув на часы,  Софья спохватилась, заторопилась домой.
— Возьмите пожалуйста, - Лев вложил ей в руку свою визитку, - Я буду очень ждать вашего звонка.
— Не знаю ... Не обещаю... - засомневалась Софья, бросив быстрый взгляд на его правую руку.
— Я давно разведен, - улыбнулся Лев, - И в вашем полном распоряжении.
Ничего не ответив, Софья кивнула, убрала визитку и стремительно бросилась прочь, чувствуя на себе пристальный взгляд Льва.

В тот день, колдуя над ужином для мужа и сыновей, Софья думала о том, позвонит ли она когда-нибудь Льву, или же нет?
"Я не должна была брать телефон", - подумала она и, сняв с плиты готовое блюдо, вышла в коридор, где нашла свою сумку и достала визитку, вложенную меж книжных страниц.
Благодаря небольшой, из плотного картона карточке, она узнала, что Лев ювелир, а мастерская его находится неподалеку от Старого Арбата, в одном из тех тихих, безлюдных переулков, куда редко забредают туристы.

Выслушав гневное, эмоциональное повествование Наташи,  Слава безудержно расхохоталась.
— Нет, ну надо же! Витя! Кто бы мог подумать?!
— Тебе смешно,  а я его чуть не убила, - призналась Наташа,  невольно расплываясь в улыбке, - отметелила веником,  который он притащил, а потом еще хорошенько добавила полотенцем, что повесила на двери ванной после душа. Знаешь, как я его...
Слава засмеялась еще громче, повизгивая и похрюкивая от полного восторга.
Глядя на нее, Наташа не удержалась и тоже начала смеяться.
В самый разгар веселья домой вернулся Наум и с удивлением заглянул в комнату, еще не успев раздеться:
— Что у вас происходит? Расскажите и мне! Я тоже хочу поржать!
— Не могу! Я не могу! - сдавленным голосом отказалась Слава.
Наташа же просто согнулась пополам, издавая ни на что не похожие звуки.
Поняв что ничего не добьется, Наум пожал плечами и проследовал в ванну, где тщательно вымыл руки, внимательно прислушиваясь, не стих ли хохот?
Ему очень хотелось узнать, что вызвало столь бурную реакцию?

Часть 39
Обжегшись  на Славе и Кире, сумевших виртуозно водить его за нос долгое время, Всеволод ничуть не утратил веру в женщин, не превратился в пароноика с подозрительным прищуром и навязчивыми идеями, не начал дуть на воду и подвергать сомнениям все и вся. Объяснялось это тем, что он обладал поистине чудесной, редкой способностью не обобщать. В отличие от многих людей, он никогда не считал, что "все бабы дуры" или  "все мужики козлы", короткое слово "все" - Всеволод почти не употреблял, откровенно им пренебрегая, каждую женщину рассматривая саму по себе, без переноса и каких бы то ни было сравнений.
— Все разные, забывать об этом не стоит, - говорил он всякий раз, когда кто-то в его присутствии позволял себе громкие, бесцеремонные заявления с неугодным словом.

Ие, лет с двенадцати мечтавшей о побеге из отчего дома, в этом смысле очень повезло, поскольку ее отец  предпочитал именно обобщения, которые Ия слушала с раннего детства и которые вызывали у нее чувство неприятия и тошноты.
— Бабам доверять нельзя, надо всегда перепроверить.
— Баба врет как дышит, без этого ей жизнь не мила.
—Все бабы изменщицы, прелюбодейки. Только отпусти за дверь,  найдёт приключения.
— Где баба, там грязь, там ложь, там подлость.
 Ия органически не переносила недоверие и не понимала темную природу ревности, которая пугала ее и отталкивала.

 Деспотичный отец постоянно что-то вынюхивал и высматривал, будто пытался найти причину придраться и устроить скандал. Тихая,  забитая,  вечно испуганная мать, передвигалась по квартире бесшумно, как тень. Глаза ее были опущены, голова неизменно втянута в плечи, а на лице блуждала подобострастная, угодливая улыбка, которую Ия всем сердцем ненавидела.

— Бабы - не люди, - декламировал отец, - существа низкие, жалкие, ни на что, кроме как ублажать мужика, да детей рожать, не пригодные.
Такого рода заявления звучали десятки раз на дню, тон у отца был грозный,  менторский, возражений не допускающий. То был крупный, красивый мужчина, чьи голубые глаза излучали лишь холод, презрение и гнев. Ия не помнила, видела ли она когда-нибудь его улыбку?
И умел ли он вообще улыбаться, она не знала.
Обстановка в семье была неуютной,  имелось множество разного рода запретов, нарушать которые Ия обожала, бросая вызов, умирая от восторга и ужаса.

Закончив собирать вещи, Софья присела на диван и сказала:
— Послушай,  Антон,  сыновья меня не осуждают, не должен и ты.
— Железная логика! - саркасически ухмыльнулся Красинский.
— Я этого не планировала. Так уж вышло,  - Софья поежилась,  обняла себя за плечи, - Прости меня, Антон, если можешь, прости.
— Нет, Софья, не могу. Хотел бы, но нет, - ответил Красинский ледяным тоном.

Предательство жены его неожиданно подкосило. Никогда, ни единого раза он не думал о том, что жена его бросит, подобные мысли просто не заглядывали к нему в голову.  Антон мог представить себе все, что угодно, но только не это. Уход Софьи оказался как мощный удар в солнечное сплетение, Красинский был повергнут, бесславно пал, утратил уверенность в себе, не чувствуя более вкуса к жизни. Исчезло вдруг и желание наслаждаться молодыми, безымянными телами, кои странным образом не влекли его. Одно дело наведываться в гостиницу, имея за спиной полноценную,  дорогую семью, и совершенно иное - будучи одиноким, брошенным женой мужчиной не первой молодости. Красинский испытывал непривычную, злую, острую боль, сердце его плакало,  обливаясь слезами, а то время как глаза оставались сухими.
"Я сделаю все, чтобы тебя вернуть.  Ты мне нужна", - думал он, наблюдая за Софьей.

Как-то днем, навернув с большим аппетитом огромную тарелку жареной картошки с луком, Слава тяжело вздохнула и подумала о том, что стала слишком много есть.
"А даже если и так, вот рожу и возьму себя в руки. А пока буду лопать столько, сколько хочется", - решила она и поставила чайник.
— Наташ,  скажи пожалуйста,  ты себя в еде ограничивала, пока Дениса носила? - позвонила Слава подруге.
— Да я что-то не помню чтобы приходилось... - задумалась Наташа, - А что? У тебя какие-то проблемы?
— Похоже да, - не стала отрицать Слава, - Мне все время жрать хочется, как не в себя, а я не отказываюсь. Надо прекращать, да?
— Да! Если не хочешь превратиться в шар, - строго сказала Наташа.

 Встав перед большим зеркалом, покрутившись и так, и эдак,  Слава нахмурилась. Тело ее безусловно  менялось, но не слишком ли?
 Наум ничего не говорил, но это не значит что все в порядке.
"Нужно посоветоваться с врачом", - подумала Слава,  пошла на кухню, открыла холодильник и достала коробку пирожных ассорти.
 

Часть 40
Собираясь на очередной прием к своему врачу, Римме Васильевне, Слава заметно нервничала.
— Что с тобой происходит? Ты вся на взводе, - спросил Наум, разминая жене плечи.
— Я разъелась, набрала несколько лишних килограмм, Римма Васильевна будет меня ругать, она не раз предупреждала...  - проныла Слава неприятным, капризным голосом.
Наум промолчал, продолжая поглаживать и слегка пощипывать ее располневшую плоть.
— Ты что же, не будешь спорить?! Не станешь убеждать меня в том, что я прекрасно выгляжу?! - возмутилась Слава.

Наум тяжело вздохнул, поднялся,  прошелся по комнате, заложив руки за спину.
— Чего ты молчишь?! Ну?! Скажи уже! - Слава повысила голос, встала прямо перед мужем, в воинственной позе, уперев руки в боки. Ее изрядно округлившееся, изменившееся лицо выражало гнев, губы сжались в тонкую, злую линию.
Если по первости Слава не придавала значения ни тому, что внушала ей Римма, ни предостережениям Наташи, то позже она уже просто не могла остановиться. Сама не заметив как, женщина превратилась в обжору.
"Ну подумаешь, лишний кусочек хлеба, кому от этого плохо?" - думала она, наворачивая пятый по счету бутерброд с рыбой.

Надо сказать что Наум, стараясь не обидеть ставшую уж очень чувствительной Славу, тем не менее неоднократно говорил ей о том, что аппетит следует поумерить.
— Тебе будет сложно вернуться в форму, подумай об этом.
— Славка, родная, я буду любить тебя любой, но не стоит так налегать на сладкое.  Ты же раскормишь Ульяну!
— Давай погуляем? Пройдёмся по парку. Ты совсем перестала выходить. Так нельзя.
С некоторых пор Слава действительно  предпочитала валяться в кровати, глядя сериалы один за другим, обложившись подушками и  тарелками с вкусненьким.
Наум ее совершенно не узнавал. Иногда ему казалось,  что кто-то похитил его легкую, бесшабашную, уверенную в себе  Славку, а вместо нее, шутки ради, подсунул чужую, плаксивую, неопрятную женщину, похожую на воздушный шарик.

Друзья как могли утешали, наперебой уверяя, что нужно просто потерпеть. Все, мол, проходили. Наум прислушивался, верил и всей душой надеялся на то, что Слава к нему вернется.
— Сложно первые пару лет, потом будет гораздо проще. Поверь, старик, я проходил через это дважды.
— Моя тоже распустилась,  но потом ничего, взяла себя в руки.
— Ты, главное,  не пили её. Лучше вообще делай вид , что ничего не замечаешь.
— Помню говорил своей про лишний вес, так она однажды схватила швабру...
Наум старался не замечать, но иногда не выдерживал и отнимал  у Славы коробку конфет, тарелку с бутербродами или пирожками.
Та всякий раз превращалась в фурию и так злилась, что принималась кричать, топать ногами или швырять в него первое, что попадалось под руку.

Живя в Москве, в двадцать первом веке, Ия отличалась от ровесников как день отличается от ночи, а зима от лета.
Трудно поверить, но за закрытыми дверями, иной раз совсем рядом, порой творится нечто совершенно невообразимое.
Отец Ии, человек с больным самолюбием и с непомерными амбициями, ведущий внешне нормальную, благопристойную жизнь, дома организовал тюрьму, установил свои порядки и нелепые правила, внушив жене и дочери, что так живут почти все и это естественно.

Жену он привез из крошечного, забытого всеми поселения на Дальнем Востоке, без труда обработал, посадил дома, а выходить куда-либо позволял только с ним и никак иначе. Когда родилась Ия, участь ее ждала незавидная.
Обучение исключительно домашнее, поверхностное,  просто для того, чтобы не была совсем уж тёмной.  На этом настояла тенеподобная мать,  аргументируя тем, что "будущий муж не поймёт".
Идея выдать дочь замуж "за богатого купца" витала в воздухе едва ли не со дня рождения Ии.
 Телевизора в доме не имелось, выходить на улицу без особой надобности женщинам запрещалось, воздухом младенец дышал па балконе.  Никаких телефонов,  интернета, общения. Все от лукавого. Мир полон зла.
Масштабы катастрофы, то, до какой степени все запущено, как далек был ее тесный мирок от реальности, Ия с ужасом поняла лишь благодаря замужеству.

День за днем, неделя за неделей перед девушкой постепенно открывался бескрайний, пугающий и в то же время манящий, красочный и разнообразный мир.
Для Всеволода же, его жена стала настоящим потрясением.
— Ты не представляешь,  - сказал он Красинскому после первой встречи, - это что-то из ряда вон... Какое-то невероятное, фантастическое создание.  Она как будто из дикого леса. Никогда не встречал ничего подобного.

Впервые увидев Всеволода, Ия невольно улыбнулась, расслабилась. Ожидая бесцеремонно навязанного отцом свидания, Ия представляла себе кого-то вроде него, с содроганием думая о том, что из одного плена прямиком попадет в другой, так и не узнав что такое радость. Все ее существо противилось замужеству, но отец и слышать ничего не хотел:
— Бабе слово не давали, как я сказал, так и будет!
О том, чтобы резко перечить,  идти наперекор его воле, речь не шла. В вопросах глобальных, жизненно важных, Ия привыкла подчиняться.

— Моего хлеба поела, теперь пусть муж тебя кормит, недолго осталось,  - заявил отец, который в день ее пятнадцатилетия привел в квартиру новую женщину.
— Старшая дочь выросла, скоро к мужу уйдёт. Мне нужен новый ребёнок, - заявил он перепуганной, растерянной,  безответной жене, не сумевшей родить второго ребёнка.
То, что все это дико, дурно попахивает средневековьем и не вписывается в современные реалии огромного города, его ничуть не беспокоило.
 

Часть 41
Захар Витальевич питал к своей способной ученице самые искренние, теплые чувства,  гордился ее очевидными успехами, но беременность преобразила Славу до неузнаваемости  и он принял непростое для себя решение временно отказаться от занятий.
— Не обижайся на меня, Слава, но ты стала совершенно невыносима.  Каждый раз по дороге к тебе, я гадаю чего мне ждать? Это, знаешь ли, то ещё удовольствие.
— Простите,  Захар Витальевич, - Слава пристыженно опустила глаза, принялась крутить пуговицу на необъятной хлопковой сорочке.
— Я человек немолодой,  все эти эмоциональные качели уже давно не для меня, - Дольский снял очки и, по обыкновению, потер переносицу двумя пальцами.
— Я понимаю... - Слава всем видом выражала раскаяние, надеясь на то, что он передумает, но Дольский, разгадав ее маневр, строго добавил:
— Вот родишь,  придешь в себя и позвони мне. Только после этого мы сможем продолжить. Не раньше,  никак не раньше.
Твой английский уже достаточно хорош, а вот французский... С французским ещё следует поработать. Да... Непременно следует поработать.

После ухода Дольского Слава поплакала какое-то время, жалея себя, а потом позвонила Науму:
— Захар Витальевич меня бросил, - мрачно сказала она в трубку, едва муж ответил.
Наум молчал, поскольку и без того был поражен терпением Дольского, его редким тактом.
Слава, например, позволяла себе отменить занятие в последний момент, чуть ли не в ту минуту, когда преподаватель уже подходил к подъезду. Или сорвать урок, замкнуться в себе, устроить истерику,  а то и вовсе покинуть комнату, громко хлопнув дверью. Если Дольский высказывал недовольство, требовал тщательнее поработать над произношением или отчитывал за несделанные задания, за пренебрежение к учебе, то новая Слава реагировала агрессивно и неадекватно.
Словом, поведение Славы нельзя было назвать нормальным.
Наум постоянно ждал, что рано или поздно Захар Витальевич умоет руки.

— Ты даже не спросишь, что случилось?! - Слава громко засопела в трубку и Наум понял, что вот-вот начнется один из тех  концертов, остановить которые ему не под силу. У Наума давление поднималось, начинала болеть голова, день пропадал, все валилось из рук.
— Прости меня, милая, - быстро извинился он, - у меня посетители. Мне придётся прервать нашу интересную беседу.
Прежде чем Слава успела опомниться и возразить, Наум отключился и предусмотрительно убрал у телефона звук.
Набрав Дольского он произнес:
— Захар Витальевич, спасибо вам за Славу. Я очень надеюсь,  что некоторое время спустя, она станет прежней и вы снова начнете с ней заниматься. Слава мечтала попробовать переводить книги, мы даже узнавали в издательстве...
— Да, Наум Платонович, я знаю. Послушайте, я не в обиде. Бывает, знаете ли, всякое.  И такое, как выяснилось, тоже. Мужайтесь, уважаемый. Мужайтесь. Еще увидимся, я уверен.
Закончив разговор,  Наум перевел на карту преподавателя моральную компенсацию в размере десяти уроков.

Прожив со Львом несколько месяцев, Софья вдруг отчетливо поняла,  что он не тот, с кем она могла бы построить длительные отношения, с кем хотела  бы прожить остаток своих дней. Сей факт ее обескуражил и она собрала подруг с тем, чтобы обсудить свои переживания и послушать их соображения.
— Что именно не так? - в лоб спросила Оксана.
— Он слишком... Слишком липкий, его много. Мне это не нравится, - сформулировала Софья.
— Пожалуйста подробности! - потребовала Ольга.
— Выкладывай все, как на духу, - подбодрила Леночка и посмотрела на Веру,  которая тотчас кивнула и выжидательно уставилась на Софью.
— Понимаете, - Софья обвела глазами сосредоточенные, полные любопытства и сочувствия лица подруг,  - Лев совсем не такой как Антон.
— Тоже мне новость! - фыркнула Вера, - Ты скажи то, чего мы не знаем.
— Не перебивай! - одернула Лена, - Дай ей собраться с мыслями. Ты что не видишь, она сама не очень понимает?

Лев окружил возлюбленную заботой и таким вниманием, что Софья от этого уставала. Любовник буквально не оставлял ее,  то звонил, то писал,  встречал после работы. Попросить его немного ставить темп, Софья не решалась. Тем более что первые недели такое поведение ей льстило. Антон всегда давал ей возможность побыть наедине с собой, Лев ее этой возможности лишил.
Софья все время их сравнивала и поняла что ошиблась. Любовь к мужу никуда не ушла, но прикорнула на время,  уютно свернувшись тугим калачиком.
"И что же теперь?!"- думала Софья, упрекая себя за то, что поторопилась изменить свою жизнь, не разобравшись.

В какой-то момент все женщины заговорили одновременно, стараясь во что бы то ни стало, перекричать друг друга.
— Тише, сороки мои! Замолчите немедленно! - громко рявкнула Софья, как бывало всегда,  когда совет превращался в балаган.
— Будем говорить по очереди, по часовой стрелке,  - предложила она, - Вера, начнем с тебя.
Каждая из подруг изложила свое мнение. Вывод после того, как высказалась сама Софья, напрашивался сам собой:
— Мне нужно пожить одной, - озвучила его та, ради которой все собрались, - Это абсолютно очевидно!
— Выпьем шампанского? - быстро сориентировалась Ольга и щелкнула пальцами.

Впервые оказавшись наедине с мужем, Ия оробела, зажалась,  не знала куда девать руки, как вести себя и что делать?  Едва не теряя сознание от неловкости,  новобрачная испытывала такую муку, что мечтала раствориться в воздухе, превратиться в пыль, исчезнуть бесследно.
Всеволод был неизменно ласков с ней, терпелив, обходителен. Тот, кто с позволения отца, достался Ие в мужья, совсем не походил на родителя, но страх чувство сложное и если надумало прийти, избавиться по первомувелению, не получится.

Помимо кольца и платья,  Сева подарил избраннице книгу, из тех, что ей никогда не доводилось не только читать, но и просто держать в руках.
— Почитай, - посоветовал он, - многие женщины от нее в восторге.
То были "Унесенные ветром"  Маргарет Митчэлл.
— Спасибо! - горячо поблагодарила Ия, прижав к себе подарок в добротной, твердой обложке, такой непривычной после знакомых мягких переплетов.
Отец настаивал на том, что художественная литература гадость, дрянь, что читать ее нельзя ни в коем случае, поскольку "книжонки пробуждают грязные,  непристойные мысли. Рождают недостойные образы, туманят, пачкают разум".

Однажды в будний день, поздним вечером, когда "по улицам не шляются упыри", отец повел их с матерью на прогулку. Этажом ниже,  на подоконнике, где стояли консервные банки вместо пепельниц, Ия заметила забытую кем-то книгу. Не разобравшись что это, она быстрым движением схватила ее и сунула под свитер,  за пояс темных, бесформенных штанов.
Дождавшись,  пока в комнате родителей погаснет свет, пока наступит тишина, Ия включила фонарик и извлекла из-под матраса свой неожиданный трофей.
"Райский сад" , Эрнест Хемингуей, беззвучно шевеля губами, прочла на заляпаной, смятой обложке Ия.
Лишь перевернув последнюю страницу, она незаметно погрузилась в сон. За окном уже кружился прозрачный рассвет, просыпались ранние птицы.

— Баба должна мужика почитать, - вспомнила Ия слова отца,  - Чего бы муж не потребовал, отказа быть не должно! Это, Ийка,  запомни крепко! Рот свой закрой и делай что велено! Мужикам можно все, на то не наша воля. Бабе дана покорность, мягкость,  сладость. Все мужику во благо.
Что именно может потребовать муж и что же надлежит делать ему в угоду,  Ия понимала смутно, чтобы не сказать не понимала вовсе. Ее представления об интимном, сводились к размытым, тёмным образам,  к тому,  от чего мужчине хорошо, а женщина должна.
Всеволод, однако, многое о жене своей уяснил и пугать ее, принуждать к чему-либо отнюдь не собирался.
— Не бойся, не трясись, - сказал он мягко улыбнувшись, - обещаю, я не сделаю ничего, что тебе не понравится.
Ия кивнула, не поднимая головы. Ей хотелось верить мужу, хотелось верить в то, что жизнь куда многообразнее, нежели внушал отец.

Часть 42
Без Софьи Красинский поник, затосковал, ощущение пустоты не оставляло его даже на работе, потому как теперь он не мог позвонить ей среди дня чтобы поболтать, посмеяться,  рассказать о странностях и причудах клиентов. Нет,  он мог, но Софья каждый раз спрашивала:
— Что-нибудь случилось? Мальчики в порядке?
А после того как Красинский, скрипя зубами признавался, что у всех все в порядке, но ему просто захотелось услышать ее голос,  Софья ровным тоном напоминала о том, что теперь ее голос слушает Лев.
"А тебе не следует звонить,  когда вздумается".
Это было невыносимо. В голове у Красинского, в его привычной картине мира, подобный расклад не укладывался.

— Мне плохо без нее, - простонал Антон, когда они с Севой встретились, чтобы выпить,  поговорить, поделиться новостями.
— И что же ты сидишь здесь, со мной, а не предпринимаешь что-то,  чтобы ее вернуть? - резонно спросил Всеволод, сделав крошечный глоток коньяка.
— Она не хочет со мной разговаривать, сбрасывает звонки. А последний раз ответила,  но только для того, чтобы предупредить, что сменит номер, если я не перестану обрывать телефон.
— А разве я сказал тебе,  что нужно названивать?! - приподнял брови Всеволод, - я сказал "предпринимать". Это подразумевает действие, какие-то шаги, поступки. Позвонить - не поступок,  написать - тоже не поступок. Делай выводы, дружище.
Пригласи ее в театр, на премьеру.
— Левушка приглашает ее в театры регулярно,  - буркнул Красинский, - В отличие от  меня,  у него всегда есть и силы, и желание.

Однако Красинский подумал, согласился и послушался.
"Севка прав, нужно действовать, не теряя времени. Если Софья до сих пор не подала на развод,  то у меня еще  есть шансы. Чистая психология."
— Зайди-ка ко мне, Марго,  бесценная моя, - пригласил Красинский помощницу.

Уже на другой день Софья получила роскошный букет с доставкой на работу.
Ни секунды не сомневаясь,  что букет от Льва, Софья улыбнулась краешком губ,  поскольку любила цветы, вздохнула, потому как подумывала о том, как и какими словами, сообщить любовнику, что хочет пожить одна и развернула крепившуюся к одному из стеблей  записку, ожидая прочесть что-то нежное, сентиментальное, в стиле Льва.
Но записка, нацарапанная размашистыми, скачущими, беснующимися буквами, гласила: "Скучаю" и ничего больше.
"Антон" - почему-то обрадовалась Софья, аккуратно сложила записку и убрала в потайной кармашек сумки.
Реакция жены несомненно порадовала бы Красинского, но он ее не увидел и вполне мог предположить, что охладевшая к нему жена, безжалостно выбросила невинные цветы в урну или же передарила их кому-то из коллег. И образы эти выводили его из себя, хотелось немедленно помчаться к школе и удостовериться в том, что вероломная Софья, выйдет с букетом.
— Нет, это никуда не годится, - вслух изрек Красинский, прошелся по кабинету, засунув руки в карманы и остановился у окна,  переминаясь с носка на пятку, - Нужно что-то другое...

Наташа гуляла с Денисом в парке, разговаривая с мамой по телефону, когда сынуля выдернул руку и с криком:
 — Витя! Мама, мама, там Витя! - бросился куда-то в сторону.
Денис очень скучал по Виктору, которого любил как родного. Его внезапное исчезновение Наташа объяснила тем, что тому пришлось срочно уехать "по работе". В глубине души Наташа и сама по нему скучала, но после того памятного вечера, когда отлупила его сначала цветами, а затем полотенцем, позвонить она не решалась.
Денис не ошибся, все такой же брутальный и подтянутый, бывший помощник неспешно прогуливался по парку, наслаждаясь погожим днем и пломбиром в вафельном стаканчике.
Услышав окрик, он выбросил мороженое и открыл объятия, в которые с разбега бросился Денис.

Наташа остановилась на мгновение, охваченная самыми противоречивыми чувствами, она наблюдала за трогательной сценой, а потом подошла и сказала,  как ни в чем ни бывало:
— Как съездил, Витюша? Давно ли вернулся?
— Все хорошо,  Наташенька, - в одну секунду включившись, ответил сообразительный  Виктор и, поцеловав Дениса, осторожно опустил того на землю.
— Поговорим? - строго спросила Наташа, глядя на Виктора в упор с самым серьезным выражением лица.
Тот молча протянул ей локоть, приглашая пройтись.
Денис оживленно крутился рядом, то безостановочно нарезая вокруг пары круги, то вихрем убегая вперед.
— Нам тебя не хватало, - сообщила Наташа, чинно вышагивая по дорожке под руку с видным, привлекательным Виктором.
На лице опального гея расцвела, заискрилась, засияла счастливая улыбка.
— Я очень, очень по вам скучал! - сдавленным голосом произнес он.
— Только не вздумай реветь! - оборвала Наташа и шлепнула Виктора по руке, он отстранился,  а затем порывисто ее обнял, переполненный чувствами до самой макушки ухоженных темных волос. 

Схватки начались днем,  около часа, в тот самый момент, когда Слава собиралась посмотреть очередную серию "Секса в большом городе."
— Мне кажется началось,  - испуганно сообщила Слава, сразу же позвонив Римме Васильевне.
— Не суетись,  это быстро не закончится, спокойно собирай вещи, зови мужа, а я вас жду, - распорядилась врач.
Совершенно измученная, взмокшая и взъерошенная как воробей, Слава родила ночью,  на исходе пятницы, без двух минут двенадцать.
Весила Ульяна, вопреки опасениям Наума,  три двести, рост пятьдесят сантиметров.
— Отличная девка! Образцовая! Хоть сейчас на страницу журнала! - бодро провозгласила акушерка.
Словно решив поспорить, Ульяна тут же громко,  возмущенно заорала.
—Науму нужно сказать, он ждет, - еле слышно пролепетала Слава, обессиленно закрывая глаза.
— Я позвоню, -  пообещала Римма Васильевна,  - отдыхай.  Тебя сейчас в палату отвезут.
— Спасибо! - с радостью проваливаясь в блаженный сон, произнесла Слава


Часть 43
С большим трудом вымолив у отца позволения учиться, Ия долго и вдумчиво рассуждала сама с собой, какую именно профессию следует выбрать. Ни о рекламе, ни о финансах, ни о юриспруденции речь, разумеется,  не шла, это родитель обозначил сразу:
— Если решила норов свой показать, доказать, что копейку можешь в дом принести, выбирай по себе. Дело должно быть такое, чтобы и не стыдно, и тебе, бабе безмозглой, доступно. Поваром иди или швеей. Воспиталкой  еще можешь,  в детсад.
Мать лишь мелко и часто кивала, прижав к груди тонкие, вялые руки, давно утратившие красоту и изящество. Мнения ее никто не спрашивал, но с появлением новой женщины отца в доме, она с удвоенной силой стремилась во что бы то ни стало угодить ему, поддакнуть,  предугадать, быть полезной и ему, и этой, имя которой - Ирина, мать всегда произносила с придыханием, если не восторгом. Последнее особенно претило Ие, презиравшей мать и  стремившейся покинуть родительский дом как можно скорее.

Часто бывало,  лежа без сна, Ия мечтала о том, как уйдёт, не обернувшись ни разу. А позже не вспомнит,  не взгруснет,  не затоскует.
"Скорее бы, скорее..." - думала она, слушая как ворочается во сне мать,  как тихонько постанывает, бормочет Ирина.
Иметь отдельную комнату, пусть даже очень маленькую, Ия никогда не надеялась. Это было бы слишком смело, чтобы не сказать дерзко.
— Не за чем бабе свой угол. Она существо пустое, думать о высоком, мыслить в принципе, не способное. Пространство и покой только мужчине положены, по праву половой принадлежности. Потому как у мужчины мозг есть, а орган этот в отдыхе нуждается. Знать надо, такие-то вещи.

В просторной трёхкомнатной квартире, отец единолично занимал две. В одной он устроил спальню, куда время от времени властным жестом приглашал мать,  а затем Ирину. В другой - кабинет, библиотеку, комнату праздности, отдохновения от мирских забот. К слову сказать, телевизором отец тоже не брезговал, приобрел себе отличный экземпляр, подключил великое множество разнообразных каналов, дабы быть в курсе мировых событий, новинок кино и светской жизни Москвы.
Женщины, как не трудно догадаться, ютились все вместе, полагая что так оно и нужно, так все живут. Что положено льву, не положено ослу. Закон.

— Папа, - тихо, но внятно, как было заведено, обратилась Ия к отцу однажды вечером, ; Могу я сказать?
— Говори! - милостиво позволил тот, отложив в сторону книгу.
"Морис Дрюон. Проклятые короли", - быстро прочла на обложке Ия.
Отец читал много,  библиотеку регулярно,  любовно пополнял, но пользовался ею единолично. Сколько бы ни просила Ия пустить её в святая святых,  отец неизменно отказывал:
— Плохая идея. Забудь. То, что тебе можно, я получше твоего знаю. Сам выберу и выдам.

Примерно раз в месяц отец торжественно выдавал книгу, которую Ия, как правило,  проглатывала раньше, чем ей светила новая. Всякий раз, открывая очередную, она замирала в предвкушении, но разочаровывалась,  расстраивалась, чувствовала себя обманутой. Выбор отца не нравился  ей, не доставлял удовольствия. Ие хотелось получить возможность брать то, что хотела, самой заглядывать в аннотации, решать что интересно, а что нет. Но отец не желал и слышать об этом.
— Много ты стала о себе думать, Ия. Вообразила невесть что. Ты у меня смотри, не зарывайся. А то на цепь посажу, - пугал он.

Ия знала  - отец не шутит.  Когда-то давно, она уже не помнила, что именно произошло, но мать ослушалась, даже посмела перечить и просидела на цепи у батареи целых два дня. Ия тогда очень испугалась, горько плакала, цеплялась на ноги отца, умоляла отпустить ее,  но родитель присел перед ней на корточки и тихим, ровным голосом произнес:
— Если истерику не прекратишь,  сядешь рядом. Будете у меня вдвоем как собаки жить. Хочешь узнать,  каково это?
Ия немедленно замолчала, отрицательно помотала головой.
— То-то же. Прими урок и запомни,  - отец потрепал ее по волосам и, встав во весь рот, широко зевнул, потянулся и подмигнул притихшей дочери.

"Война и мир", "Приключения Гуливера", "История одного города", "Замок", "Женщина французского лейтенанта" - все эти истории казались Ие скучными, лишенными изюминки. Душа жаждала жизни,  страстей, чего-то такого, о чем девушка не имела ни малейшего представления, но о чем смутно догадывалась, заполучив совершенно случайно "Мадам Бовари" Флобера, а однажды  "Сияние" Стивена Кинга.

— Говори,  Ия! Излагай по существу! - поторопил отец.
— Я бы хотела заняться дизайном, - робко озвучила Ия.
—Дизайном? Это хорошо. Ладно. Денег дам. Учись.
Так неожиданно для себя самой, Ия обрела подобие свободы, смогла получить профессию. И радость от учёбы не мог испортить тот факт, что за нею словно тень везде и всюду следовала Ирина, выполняя жесткие, четкие указания отца.

Через несколько месяцев после рождения Ульяны,  молодая мамочка все еще пребывала в прострации.  Ни радости, на какого бы то ни было подъема,  Слава не ощущала. Но злость, агрессию, раздражение, хроническую усталость и пострянное желание спать, в полной мере.
— Я так больше не могу! - первое, что слышал Наум, возвращаясь домой по вечерам.
Слава встречала его неухоженная, с всклокоченными волосами, в чем-то бесформенном, раздраженная и злая сверх всякой меры.
В квартире царил порядок, вкусно пахло свежей едой, но все это благодаря Татьяне Александровне, которую Наум нанял в помощь жене, невзирая на ее протесты.
 
— Я не хочу видеть в доме постороннюю тетку! - визгливо заявила Слава, после того как Наум объявил о том, что устал от грязи, ресторанной еды и всего того, чего Слава не замечает. Отказывается замечать.
— Слава, я не спрашиваю твоего мнения, я ставлю тебя в известность,  - процедил Наум, чье терпение было на исходе.
Надежды на то, что родив, Слава изменится, таяли с каждым новым днем.
Она же словно не видела, как преобразилась сама и как неуклонно меняется Наум. В его глазах пропала нежность,  уступив место брезгливости, холоду, недовольству.

— Слава, пора заняться собой, - весело сказал Наум однажды вечером, - положив перед женой годовой абонент в роскошный спортзал, что находился в соседнем доме.
— Ты намекаешь на то, что я паршиво выгляжу? - спросила Слава, оттолкнув абонемент.
— Я говорю прямо, - Наум положил свою руку на Славину, - ты перестала быть похожа сама на себя. Если тебе плохо, у тебя депрессия, я найду тебе психолога. Хочешь, бери Наташу, Дениса, Ульяну и поезжайте на море. Но бога ради, верни мне мою Славу. Тебя я не знаю и не хочу знать. Ты не моя женщина.
— Ах вот как?! - Слава выдернула свою руку из-под большой ладони Наума, резко, насколько позволяли габариты, вскочила, с грохотом опрокинув стул.
— Слава,  прекрати, ты пугаешь дочку! - Наум закрыл руками лицо, опустил голову и задумался о том, почему же так происходит? Отчего одни женщины ведут себя так, а другие иначе? Почему его Слава вдруг оказалась из тех, кто распустился, утратил былую привлекательность, но имея все возможности, палец о палец не желает ударить, чтобы ее вернуть?

Часть 44
Объясниться со Львом оказалось для Софьи много труднее, нежели с мужем. Каким бы странным это ни казалось. Красинского не было жаль,  а Льва почему-то было. Его преданность, мягкость, предупредительность, щедрость, то, как он к ней относился, как смотрел, не давали женщине ни единого повода для разрыва.
"Он бузупречен, - думала Софья, - это ужасно!"
Представляя себе растерянное, непонимающее лицо любовника, его глаза,  полные боли, она вся извелась и решила, что малодушие - это не всегда плохо, а иногда и полезно. Кто бы что ни говорил, но о некоторых вещах легко рассуждать тогда, когда они не касаются тебя лично.

Дождавшись, когда Лев уйдёт на работу, Софья принялась вероломно и спешно собирать вещи, а закончив,  села за письмо, убедив себя в том, что именно несправедливо забытый, эпистолярный жанр, в данном случае наиболее уместен.

"Мой дорогой, Лев!
Прости меня, умоляю. Я недостойная, слабая женщина,  я подлая и трусливая, ты вправе меня презирать. Я очень благодарна тебе за то время, что мы провели вместе, мне было очень хорошо с тобой. Но дело в том,  что я не уверена... Я не должна была давать тебе надежду. Мне следовало бы разобраться в себе, какое-то время побыть одной. Я запуталась, Лева,  в моей голове сумбур и сумятица. Пожалуйста не ищи со мной встреч,  я сама позвоню тебе как только пойму что к чему.
Софья."
Перечитывать письмо Софья не стала, испугавшись что оно ей не понравится, она начнет писать новое, сомневаться снова и так до бесконечности.

Жить она собиралась в квартире  младшего сына Данилы, который еще не закончил школу и съезжать от отца в ближайшие пару лет, совершенно точно не планировал.
Сообщать о переменах Красинскому старшему Софья не хотела, но прекрасно понимала, что рано или поздно придется.
"Сделаю это позже, как можно позже," - пообещала себе Софья, оставила на комоде письмо, ключи, визитку Льва и не без сожалений покинула квартиру.

Наблюдая за тем, как буквально на глазах менялась Слава, Наташа испытывала противоречивые чувства, некоторые из которых смущали ее настолько, что она спешила их скомкать и упрятать подальше, на самое дно души.
"Боже! Какая же я дрянь! Фу, фу, фу..."- ругала себя Наташа, но ничего поделать с тем, что чувствовала, не могла.
Женщина всегда откровенно завидовала внешности Славы, ее легковесности, умению не зацикливаться, переступать и идти дальше, не оглядываясь.
То, во что превратилась подруга за последние полтора года, не укладывалось у Наташи в голове. Всякий раз договариваясь вместе погулять с детьми, Наташа вздрагивала, когда видела ту даму, что звалась Славой, но не имела с ее давней подругой ничего общего.
"Невероятно!" - думала она и тотчас гнала от себя эту мысль,  пристраивала на лицо улыбку и приветственно махала рукой.

Изменилась не только внешность Славы,  но и характер. Некогда живая, веселая, искристая, она превратилась в сварливую, вечно недовольную тетку с поджатыми губами. Ровно такую, над какими зло потешалась когда-то.
— Это точно Слава? - задумчиво спросил Виктор, после того, как они вместе провели день.
— Точно, точно... - вздохнула Наташа.
Они словно бы поменялись местами, ведь после уроков Лизы, смены гардероба, связи с Володей, не жалевшим на нее денег,  Наташа научилась быть по-настоящему интересной, правильно себя подавать, стильно одеваться и краситься. Все ее комплексы, былая неуверенность в себе давно остались в прошлом.
Так или иначе, но по большому счету Наташе было жаль, что Славина привлекательность испарилась. С ней вместе испарилась и сама Слава, уступив место не самой приятной незнакомке.

Сказать,  что Наташа не пыталась повлиять на подругу,  значит соврать. Пыталась и довольно долго, но Слава быстро теряла над собой контроль и,  впадая в ярость, принималась кусать Наташу все еще очень острыми зубами.
— Собой займись, умница! Или ты у нас Роми Шнайдер? А если смыть штукатурку, кого мы увидим?
— Это кто тут у нас о чужих недостатках рассуждает? О лишнем весе? Неужели сама Твигги в гости пожаловала?!
Наташа всегда была дородной,  сдобной, склонной к полноте, но давно уже приняла себя и привыкла прилагать усилия для того, чтобы вес постоянно держался на одном уровне.
В конце концов,  она оставила Славу в покое и больше не заговаривала с ней о внешности.
Виктор, однако, молчать не планировал.

— Ты, Наташенька,  как хочешь,  дело твое,  но Славу нужно спасать
 Не ровен час, Наум ее бросит, уйдёт к другой. И правильно сделает. Это же черт знает что такое! Ты ее руки видела? Наташа, ответь мне! Ты видела ее руки?
— Ну, видела... - неохотно произнесла Наташа, опасаясь того, что Виктор заставит ее ехать к Славе и волоком волочь на маникюр.
— "Ну, видела"?! - возмутился Виктор, переставший стесняться своих проявлений с тех пор, как они помирились и дружба их стала значительно крепче, чем когда бы то ни было. Отпала нужда играть постылую роль и Виктор открыто этим наслаждался, становясь в присутствии Наташи самим собой. Эстет, ценитель прекрасного, перфекционист до мозга костей, Виктор ценил в людях красоту, гармонию, умение нужное подчеркнуть, сделать ненавязчивый, деликатный, но от того не менее заметный акцент.
— Ну чего ты от меня хочешь? Что я могу?! - захныкала Наташа,  не желая бороться за утраченное Славой.

Тщетно надеясь на то, что уставшая за день Слава уляжется спать,  Наум возвращался домой все позже.
Слава ждала его в полной темноте и как только он осторожно открывал дверь,  врубала свет и начинала шипеть:
— Не тянет тебя домой, совсем не тянет? Устал, мой бедненький,  заработался?
Наум держался стойко, собрав в кулак волю,  изо всех сил старался не реагировать, не поддаваться на провокации. Но Слава жаждала крови, ей непременно требовался скандал, без этого она не могла заснуть.
— Где ты был,  дрянь такая? - вопрошала она, следуя за мужем по пятам,  не давая возможности закрыть дверь в ванну.
— Славка,  ты о чем? Я был на работе.
— До одиннадцати вечера? - вращала глазами Слава.
— Накопилось много бумаг, я должен был...
Но Слава ничего не хотела слышать, она ходила по замкнутому кругу, не предпринимая попыток разорвать его. 

Часть 45
Все чаще Слава просила Татьяну Александровну заняться малышкой и "подарить ей несколько часов покоя", как она выражалась.
Помощница всегда с удовольствием и без лишних вопросов брала на себя материнские обязанности, которыми манкировала Слава, не находившая в себе необходимых ресурсов.
— Науму не говори, - небрежно бросала Слава и, не спросив чем собирается заняться Татьяна с ее ребенком, укладывалась спать или отправлялась в ботанический сад МГУ, где часами наслаждалась одиночеством, созерцанием роскошных растений и книгой, которую никогда не забывала прихватить с собой.
К чтению Слава пристрастилась недавно, открыв для себя уникальное средство заглянуть в чужие жизни, пережить давно забытые эмоции, почувствовав себя той, кого уже нет.

Однажды днем на скамейку напротив уселся хорошо одетый, праздный мужчина средних лет. Слава подняла глаза, оторвавшись от чтения, и смерила соседа оценивающим взором. Обнаружив, что тот не лишен привлекательности, Слава непроизвольно выпрямилась, поправила волосы. Позабыв о том, как выглядит, надумала похулиганить и устремила на незнакомца свой фирменный пристальный взгляд из-под челки. На короткое  мгновение она ощутила себя прежней, ей вдруг почудилось, будто все лишнее растворилось как по волшебству, а она вновь та, какой была каких-то пару лет назад. Мужчина же, увидевший ее впервые, игривый посыл не оценил и эффект  оказался совсем не таким, как Слава ожидала.
Во весь рот улыбнувшись, этот подлец встал, подошел к Славе и низко склонившись к ее уху, внятно спросил:
— Вы в своем уме, любезная? В зеркало давно смотрели? Не позорьтесь и не ставьте мужчин в неловкое положение. Это все не ваше,  не для вас, не стоит и пытаться.
С этими словами злыдень отбыл,  оставив Славу с таким же ощущением, как если бы отхлестал ее по щекам.

Вся кровь униженной женщины разом вскипела и неудержимо хлынула к лицу, рот приоткрылся,  а сердце заколотилось так часто,  будто норовило стремглав удрать за горизонт.
Никакие увещевания Наташи, подаренные из лучших побуждений абонементы в спортклуб и осуждающие, полные жалости  взгляды знакомых, взятые вместе, не смогли произвести на самовлюбленную Славу того оглушительного впечатления, какое произвели слова неизвестного хама. Впервые в жизни Славу цинично отверг мужчина, это стало для нее потрясением сродни катастрофе. Наум, давно покинувший общую спальню, разумеется,  в счет не шел.
Закрыв книгу замедленными движениями, оскорбленная поднялась и опустив голову медленно побрела прочь из сада. Из глаз ее капали крупные, горькие, как редька слезы,  утирать которые Слава не торопилась.
 
Ульяна росла спокойной, улыбчивой, дружелюбной и любознательной. Неуравновешанность матери, ее нервозность и недовольство, не оказали на девочку сколько-нибудь существенного воздействия. Скорее всего потому, что от грудного вскармливания Слава категорически отказалась. Будь это иначе, кроха до отвала наелась бы желчи и вряд ли осталась довольна.
 Внешне она очень походила на Наума, но грубые черты отца, благодаря извечной забаве, таинственной игре затейников генов, в женском варианте явили миру создание столь очаровательное, что не улыбнуться при встрече, было решительно невозможно.
Наум обожал девочку, все выходные проводил с ней, не делая попыток приобщить и Славу.
То, какой прохладной матерью она оказалась, стало для Наума Платоновича разочарованием номер один. Он легко простил бы ей неряшливость и внешний вид в целом, но простить равнодушие к дочери не получалось. Каждый день Наум терпеливо ждал чуда, но проходили месяцы, а жена не менялась. Чужой облик словно бы обострил ее недостатки, сделал еще более поверхностной, эгоистичной, где-то даже жестокой, и при этом начисто лишил обаяния, шарма, огня, благодаря которым можно было на многое закрыть глаза. 
"Отмерю ей еще полгода, не возьмет себя в руки,  подам на развод. Надоело, сколько можно?!" - решил для себя Наум, которого не покидало чувство,  будто он безвозвратно потерял Славу. 

Мимолетная встреча в саду заставила Славу очнуться и начать шевелиться.
Первым делом она позвонила Наташе.
— Будешь ходить со мной в спортклуб? - спросила она, не поздоровавшись.
Скрыв изумление, Наташа весело засмеялась и сказала:
— Поверь, тебе не понадобится никто, кроме тренера. Придется нелегко, будет не до общения, доползти бы до душа. По себе знаю.
Первым порывом Славы было швырнуть телефон в стену,  предварительно послав подругу куда подальше. Но усилием воли, ее жалким, скукоженным, уродливым остатком, она себя остановила буквально на краю, глубоко вздохнула и ответила:
— Ты права, Наташка. Но в компании мне будет легче, моральная поддержка как никак. Я же себя знаю. Понимаешь? Что насчет Вити? Не хочешь сама, попрошу его.
Возражать Наташа не могла, это было бы странно, хотя делиться другом со Славой совсем не хотела. Виктора она считала своим,  эксклюзивным и очень его ревновала.
Тем не менее, Виктор действительно давно предлагал Славе составить компанию, даже настаивал, убеждал,  но та неизменно отказывалась,  а потом и вовсе отдала ему свой абонемент.
— Воспользуйся, я все равно не пойду. Пропадет.
Витя принял неожиданный дар с благодарностью, начал регулярно ходить в зал и в бассейн, а несколько недель спустя встретил на беговой дорожке свою судьбу по имени Стас.

Когда мужчина ему улыбнулся, Виктор опешил, но тут же собрался и сделал надменное, каменное лицо.
"Это что еще значит?! - с ужасом подумал он,  с трудом подавляя панику, - Розыгрыш? Издевательство? Попытка подтвердить нелепые, грязные слухи? А обо мне ходят слухи?! Немыслимо! Не может быть!"
Прижатый к стенке, вынужденный открыться Наташе, Виктор отнюдь не планировал оповещать о своих предпочтениях всю Москву. Напротив, он продолжал тщательно поддерживать имидж "настоящего мужчины", самца, ценителя женщин.
Свои постыдные, тайные желания Виктор реализовывал в закрытом анонимном клубе Инкогнито, где практиковали маски, скрывающие лица, и никогда не спрашивали ни имен, ни должностей. Дороговизна данного заведения резонно предполагала, что публика собирается непростая, изысканная, элитная, в силу разных причин не желающая огласки. Едва рассвет деликатно касался чернильных пальцев ночи, посетители клуба один за другим начинали спешно покидать убежище, чтобы вернуться вновь,  как только развратница ночь заявит о своих правах.

Часть 46
Не успела Софья переехать, как явился Красинский. Женщина возвращалась с работы, размышляла о чем-то своем, но все же увидела его издалека, остановилась перевести дух и морально настроиться на встречу.
В руках у Антона красовался роскошный, тяжелый букет не менее чем из двадцати семи роз.
—Давно ждёшь? - спросила Софья, подойдя со спины.
— Минут десять, - отрапортавал Красинский, оборачиваясь.
— Красивые цветы, - Софья кивнула на розы.
— Нравятся? - удовлетворенно улыбнулся Красинский, - Специально для тебя выбирал. Каждый цветок, самолично.
— Чего ты хочешь, Антон? - спросила Софья, никак не показывая того, что рада приходу мужа и с удовольствием провела бы в его обществе пару приятных часов.

— Ты не против,  если мы поднимемся, поставим в вазу букет, который буквально лишил меня рук, а после поговорим о моих желаниях? - умоляюще глядя на Софью, предложил Красинский.
Софья кивнула и направилась к подъезду, постаравшись повернуться спиной раньше, чем муж увидел ее улыбку.
Розы разместили в большой напольной вазе,  которую когда-то привезли из Китая.
— Цветы пристроены, поговорим о нас? - Красинский заложил руки за спину и прошелся по комнате с видом самым лукавым.
— Я голодна, может быть поедим? - ускользнула Софья.
— Хочешь, мигом доставлю тебя в нашу любимую тратторию? - не стал настаивать на немедленном разговоре Красинский.
— Я переоденусь и сразу едем, - обрадовалась Софья.

Сидя за столиком в траттории, Софья внимательно вглядывалась в лицо мужа, прислушивалась к себе, радовалась вечеру, вкусной еде, покою в душе.
— Я очень скучаю по тебе, - проникновенно произнес Красинский,  - Не хочешь вернуться домой? У тебя со Львом все?
— Со Львом... Я не знаю,  Антон. Я переехала для того, чтобы разобраться, понять чего же хочу на самом деле?
О том, что в пустующей квартире появилась Софья, Красинскому сообщила недремлющая соседка.
— Антон, вы в курсе?
Разумеется,  он "сделал лицо", посмеялся и сказал что не может не знать, где находится его жена.
— Как вы это себе представляете?!
Поблагодарив сплетницу,  Красинский позвонил Севе и тут же выпалил:
— Софья ушла от ювелира и живёт в квартире Данилы.
—О, как! - искренне изумился Всеволод, - Не надолго же ее хватило... Затосковала, покинула мерзавца-Леву.
— Я сам поражен! - возбужденно затараторил Красинский, - Теперь я могу открыто начать ухаживать. Как ты считаешь? Я намерен приехать и ждать ее у подъезда. Я куплю ей огромный букет, отвезу поужинать в итальянский ресторан. Как тебе план?
— Остынь, Антон,  не строй воздушные замки. Прости, но вынужден тебе напомнить, Софья ушла от тебя. И она не вернулась домой, а предпочла пустую квартиру, - нудным голосом произнес Сева.
— И что? Что это, по-твоему,  значит? - нетерпеливо воскликнул Красинский.
— Скорее всего это значит, что она хочет побыть одна. Или же появился кто-то третий, - усмехнулся Сева.
— Всеволод! Ты что, из ума выжил?! Это же Соня! Со-ня! Какой третий?!
— Твоя Со-ня сбежала от тебя к ювелиру.
Ты как будто забыл об этом...
Грязно выругавшись, Красинский повесил трубку,  твёрдо решив осуществить свой план в ближайшие дни.

Услышав просьбу Славы ходить в спортзал вместе, Виктор не только не пришел в восторг, но  стушевался, засмущался, не нашел что ответить.
После пикантной сцены, что имела место в квартире Наташи, та несколько раз настоятельно просила подругу ни в коем случае не говорить, что она в курсе.
— Понимаешь, Виктор человек, как выяснилось, тонкий, очень ранимый. Пусть думает, что ты по-прежнему считаешь его самым обычным.  Хорошо? - Наташа дернула Славу за руку, чтобы убедиться в том, что та ее услышала.
— То есть ты знаешь, а я нет? - недовольно фыркнула Слава, - А то, что мы подруги и все друг другу рассказываем, никого не смущает?
— Это не моя тайна и я не должна была об этом болтать, - Наташа снова дернула Славу, - Я просто тебя прошу. Ты же знаешь как я переживала из-за нашей ссоры. Неужели не понимаешь? Пожалуйста!
Слава скривила рожу, нехотя, но все же пообещала держать язык за зубами.
— Только ради тебя, - заявила она со значением.

Чувства Виктора, его душевная организация, метания и переживания, Славу не волновали, но ради подруги она готова была его поберечь.
Однако реакция Виктора на предложение ходить заниматься вместе,  капризный Славе не понравилась категорически.
"Интересно,  что за этим стоит? Я буду не я, если все не выясню", - подумала она, а вслух спросила:
— Что ты думаешь? Ты же сам предлагал? Передумал? Ходишь с кем-то другим?
—Нет, Слава, я хожу один, но мною индивидуально занимается тренер. Извини. Я очень рад, что...
Договорить ему Слава не дала, бесцеремонно бросила трубку,  как делала всегда,  когда теряла интерес.

Известие о беременности Ии привело Севу в настоящий экстаз.
— Я буду отцом! Наконец! Наконец-то я буду отцом! - закричал он, подхватил жену на руки и закружил по комнате.
— Сева, поставь меня на пол! - смеясь,  взмолилась Ия, -  Поставь сейчас же! Я боюсь!
Осторожно усадив жену в кресло, Всеволод опустился на пол у ее ног, взял в руки ее узкие ладони, поцеловал сначала одну, затем другую.
— Это точно? Ошибки нет?
— Точно, совершенно точно. Срок пять недель, - Ия взъерошила мужу волосы,  прижала его голову к себе.
— Пожалуйста начни искать себе еще одну помощницу уже сейчас. Хорошо? Мне бы не хотелось, чтобы ты занималась магазином, будучи на сносях.

Вскоре после свадьбы, Сева помог Ие открыть небольшой, чтобы не сказать крошечный  бизнес. Жена, как и хотела когда-то, занялась дизайном, пошивом и продажей женской повседневной одежды. Поначалу она пыталась успеть все сама, но это оказалось решительно невозможно. Сняли хорошее, просторное помещение,  не без помощи друзей и знакомых появились четыре прекрасные швеи и продавец-консультант. Дело шло совсем неплохо, Ия горела, получая ни с чем не сравнимое удовольствие, учитывала пожелания каждой клиентки,  большое внимание уделяла деталям и выстраиванию личных, долгосрочных отношений.
Но погружаться в дело с головой, отдавать ему абсолютно все свое время, Ия не стремилась. Впервые в жизни она чувствовала себя счастливой, получив все, о чем мечтала и много больше.

Часть 47
По просьбе жены Наум снова купил ей абонемент в спортклуб. О том, куда делся первый, он  спрашивать не стал, поскольку давно догадывался, что Слава его кому-то отдала.
— Советую взять инструктора, он составит для тебя индивидуальную программу, - мягко произнес Наум, вручая Славе подарок.
Проснувшееся в жене желание вернуть себе былую форму, Наума обрадовало. Он не был святым и задолго до того, как Слава махнула на себя рукой,  не хранил ей верность, но перспектива вновь увидеть ту, которую все ещё любил, Наума бодрила,  манила возможностью вернуть если не прежнюю страсть, то как минимум интерес друг к другу.

Жизненная философия Наума Платоновича, в той области, что касалась личного, не отличалась оригинальностью. Жена - отдельно, разовые девочки - отдельно. Пресловутое правило мух и котлет.
Семья много для Наума значила,  девочки не значили ничего. Одно с другим он никак не сравнивал, одно без другого не рассматривал и очень удивился бы, если бы кто-то сказал, что можно обойтись без радостей на стороне.
Совсем?! Никогда?!
А зачем? Чего ради? А как же снять стресс? Как напомнить себе о том, что ты мужчина? Особенно в те периоды, когда дома не сладко. Никаких правил трех, четырех или пяти недель для Наума не существовало. Одна, максимум две встречи, на этом все. Пока Слава не забеременела, пока характер ее и очертания не изменились до неузнаваемости, Наум почти не позволял себе вольностей. Но жизнь есть жизнь, а мужчина нуждается в разрядке. Главное,  чтобы Слава ничего не узнала, чтобы не случилось скандала, выяснение отношений,  слез и упреков. Этого Наум не выносил совершенно. Слава и без того доставляла хлопоты, не хватало еще обоснованных сцен.

Наташе очень хотелось отношений, но где познакомиться в ее возрасте,  она не знала.
 — Вить, - обратилась она к другу,  - помоги мне устроить личную жизнь. Посоветуй, куда пойти чтобы встретить мужчину? У тебя так много разных знакомств! Ну быть не может, чтобы среди них не имелось свободных мужчин, подходящих для меня.
Конечно же Наташа обращалась к Лизе,  но старая сводня лишь ухмыльнулась и развела руками.
— О чем ты говоришь, моя драгоценная, с женщинами твоих лет я дел не имею. Твой поезд давно ушел. Се ля ви.
Как бы обидно не было, Наташа понимала, что Лиза права, все ее девочки до тридцати, в редких случаях чуть постарше. Однако понимание не делало ситуацию менее ужасной.
— И что же остается нам, одиноким женщинам от сорока и далее? - зло спросила Наташа.
Но Лиза лишь пожала плечами и предложила выпить шампанского, посидеть, поговорить "за жизнь", посетовать на несправедливость бытия.
Наташа резко отказалась и ушла, оглушительно хлопнув дверью.
"Неужели мне суждено остаться одной до конца жизни?" - загрустила она.

— Мир, Наташенька, меняется очень быстро, - глубокомысленно изрек Виктор, - Ты никогда не слышала про сайты знакомств?
— Ну слышала что-то краем уха. Ты хочешь предложить мне знакомиться на сайтах? - Наташа вздохнула.
— Откуда столько недоверия? - усмехнулся Виктор,  - Давай попробуем? Если не понравится, удалим анкету. Соглашайся! Это может быть забавным.
— Хорошо, - улыбнулась Наташа, - давай попробуем.
Виктор скачал Наташе на телефон приложение и прежде чем начать заполнять анкету, спросил:
— Ты хочешь оставить свое имя или придумаем тебе псевдоним?
— А так можно? - заинтересовалась Наташа.
— В виртуальном пространстве можно все. Хочешь, назовись чужим именем, измени возраст, род занятий. Да просто создай новую личность!
— Ух, ты! А давай... Давай я буду Слава? - воодушевилась Наташа.
Виктор внимательно посмотрел на нее, но комментировать не стал и зарегистрировал подругу как Славу.

Обнаружив, что дерзко  улыбнувшийся ему мужчина, куда-то ушел, Виктор  и расстроился, и почувствовал облегчение.
"Оно и к лучшему. Еще не хватало, чтобы в клубе поползли слухи." - при одной только мысли об этом, спина у Виктора покрылась липкой испариной. Лицо незнакомца, его безупречное тело, тем не менее, стояло перед глазами и избавиться от этого образа Виктор так и не смог.
Приняв душ после тренировки, мужчина решил пройтись, развеется, изгнать из головы назойливые мысли.
Но не успел он отойти от клуба, как со скамейки в сквере, навстречу поднялся тот самый, что не давал покоя всю тренировку. Виктор остановился, побледнел, в невыразимом ужасе оглянулся по сторонам.
Редкие прохожие не обращали на него никакого внимания и Виктор,  немного расслабился. Нахал, тем временем, подошел почти вплотную, протянул руку и представился:
— Меня зовут Стас.
— Почему ты решил, что мне это интересно? - сделав надменное лицо спросил Виктор,  старательно игнорируя протянутую руку.
Стас не ответил, но хмыкнул, а затем неожиданно притянул его к себе и поцеловал в губы. Едва не потеряв сознание, охваченный смятением  и  возбуждением одновременно, Виктор решительно оттолкнул от себя Стаса.
— Возьмем такси?  - спросил тот, ничуть не смутившись.

Часть 48
Льву понадобилось не меньше недели для того, чтобы осознать, что Софья действительно подло сбежала. Несколько раз перечитав записку, оставленную ею, Лев аккуратно сложил листок и убрал в карман пиджака.
"Однако..." - подумал он растерянно.
Поступок любимой в голове не укладывался. Лев то и дело порывался позвонить беглянке, но извлекал  из кармана заветный листок и перечитывал его вновь и вновь:
"Мой дорогой, Лев!
Прости меня, умоляю. Я недостойная, слабая женщина,  я подлая и трусливая, ты вправе меня презирать. Я очень благодарна тебе за то время, что мы провели вместе, мне было очень хорошо с тобой. Но дело в том,  что я не уверена... Я не должна была давать тебе надежду. Мне следовало бы разобраться в себе, какое-то время побыть одной. Я запуталась, Лева,  в моей голове сумбур и сумятица. Пожалуйста не ищи со мной встреч,  я сама позвоню тебе как только пойму что к чему.
Софья."

Письмо покинутого любовника отрезвляло, желание позвонить на некоторое время отступало. Однако чем больше дней проходило, тем сильнее, как ни парадоксально, становилась обида.
Каждый вечер перед сном, Лев задавался вопросом что он сделал не так?  И каждый раз неизменно приходил к выводу, что его вины нет.
"И дело вообще не во мне, - убеждал он себя, - Соня просто поторопилась. Она на распутье. Так бывает, нужно принять".
Принять, однако, оказалось Льву не по силам. Все его естество бунтовало.
Перед глазами вставали навязчивые образы, живые,  отвратительные в своей правдоподобности картинки. Сюжет всегда был разный, герои   одни и те же - Софья и Красинский.
Именно его Лев назначил виновником, ответственным за крушение надежд, за утрату счастья.

Первое время Наташа не могла поверить, что может быть интересна такому огромному количеству мужчин,  большинству из которых нет и сорока.
Предложения откровенного,  зачастую непристойного толка, сыпались на нее как из рога изобилия.
Открывая новые сообщения, Наташа частенько вздрагивала от того, что ей доводилось не только читать, но и видеть. Некоторые особенно бессовестные, ретивые особи просто присылали фото своих обнажённых органов в полной боевой готовности. Видимо согласно мнению этой категории соискателей, женщина должна была немедленно впасть в экстаз от восторга и не колеблясь согласиться на все, лишь бы иметь возможность прикоснуться к прекрасному.

 Случалось, Наташе приходилось блокировать по полтора-два десятка озабоченных, самовлюбленных нарциссов в день. Создавалось стойкое впечатление,  будто на сайтах обитают исключительно люди с различного рода перверсиями. Независимо от возраста, рода занятий, образования и условий проживания,  все хотели одного - быстрого, ни к чему не обязывающего секса на первой же встрече.

— Это вообще что?! - вопрошала Наташа у Славы, демонстрируя той сообщение следующего содержания:
Условия у меня такие - встречи два-три раза в неделю в моем офисе,  в обеденный перерыв.
Никаких походов в кино,  ресторан,  погулять - не предусматривается.
—Как, по мнению этого двуногого, должна реагировать женщина на этот опус?! - ужаснулась Наташа.
— Если есть предложение,  значит имеется спрос. Во всяком случае честно, без воды и пустых обещаний. Как есть. Вот мне, например, больше интересно как выглядит та маргиналка, что согласится на эти встречи? - улыбнулась Слава, - А ведь такая найдётся. Точно тебе говорю.
— А вот ещё шедевр, почитай!
"Станем любовниками?" - прочитала Слава.
Заманчивое предложение не содержало имени, да и какого бы то ни было обращения в принципе.
С фотографии смотрело невыразительное, полное лицо с маленькими глазками и толстыми губами, за которыми просматривались неровные, крупные зубы.
— Скорее всего этот подгнивший фрукт делает рассылку всем более или менее отвечающим его требованиям женщинам. А вдруг? - рассмеялась Слава.

Сотни женатых сладострастников, выкладывая чужие фотографии, найденные в сети, годами висели на сайтах меняя одну любовницу на другую. То был образ жизни и образ мыслей.
В поисках "свободных отношений" глубоко семейные, неверные дяденьки завуалированно писали в анкете "все сложно" или же, напротив, пользуясь выдуманным именем и присвоенным фото неизвестного, презентабельного мужчины, пытались заманить в свои сети голодных, уставших от одиночества женщин. Причем то, что написано в анкете у женщины,  каков посыл, значения не имело. Анкеты почти никто не читал,  их попросту игнорировали, рассматривали только фото.

Виртуальная реальность как игра в лотерею. Имелся-таки крошечный шанс встретить приличного человека, но все же тех, кто изображал кого-то,  кем не являлся, сидело по ту сторону несравнимо больше. Некто, весом с центнер мог представиться стройным атлетом тридцати с небольшим, неудачники назначали себя успешными бизнесменами,  тщедушные маменькины сынки как по мановению волшебной палочки превращались в уверенных в себе брутальных самцов. Полноводные реки фантазий, бесстыдной, бессовестной лжи, текли в придуманной, несуществующей стране, не имеющей никакого отношения к реальной жизни. Многие и вовсе не собирались выходить на свет, им достаточно было тешиться иллюзиями, создавая ту картину мира, в которой они достигли успеха.
Наташе все это быстро надоело.
— Пахнет психушкой, нездоровьем. Не знаю, о чем только думал Виктор, советуя мне искать друга на сайте... -  сказала Наташа разочарованно.

Виктор настолько боялся разоблачения, так сильно страдал от собственной инаковости, что и помыслить не мог о том, чтобы встречаться с кем-то,  кого можно запросто увидеть среди дня в общественном месте. Заботливо созданный имидж был столь ему дорог, что броситься в омут, рискуя репутацией, не показалось ему разумным. Овчинка, с его точки зрения, не стоила выделки.
— Вы что-то не то себе вообразили, - холодно осадил он Стаса, демонстративно вытирая губы, - Я не из ваших, не из этих...
Насмешливо оглядев его с ног до головы, Стас уселся в прибывшее такси и укатил прочь, ничего не ответив.
С тех пор Виктор старался не встречаться с ним в зале, избегал смотреть на него, отворачивался и страдал до тех пор, пока не столкнулся с данным объектом в одном из ночных заведений, что  вполне закономерно и должно было произойти рано или поздно.
Оказавшись втянут в отношения, которых боялся как огня, Виктор всерьез задумался , когда Стас предложил ему переехать в Голландию . Мысль о том, чтобы поселиться вдали от Москвы, забегала к Виктору в голову и раньше, но как-то вскользь,  не задерживаясь.  Теперь же, он начал рассматривать возможность больших перемен как нечто вполне вероятное и даже заманчивое.

С тех пор как Ия покинула отчий дом, она не навещала родителей ни разу. Более того, она не скучала и не чувствовала ни малейшего интереса к тому, как они поживают? Не болеют ли? Не нуждаются ли в чем-то?
Когда родились и немного подросли девочки, которых они с Севой назвали Леной и Викой, муж однажды спросил:
— Нет желания сообщить родителям о том, что их статус изменился? Что теперь они дед и бабка.
— Нет, Сева, нет, - покачала головой Ия, - я ни за что не разрешу им видеться с дочками.  Это исключено. И давай не будет говорить об этом.

Сева с облегчением обнял жену, ласково погладил по спине.  В глубине души он очень опасался, зная немало о том, как росла Ия, что став матерью, той захочется возобновить отношения с родными. Благодаря обширной практике Красинского, он знал немало печальных историй.  Как ни удивительно,  но многие дети из самых неблагополучных семей, став взрослыми и добившись успеха, разыскивали своих опустившихся родителей и не жалея себя, пытались помочь им изменить жизнь. Как правило, ничем хорошим это не заканчивалось.

— Если этим существам плевать на ребёнка пока он маленький и остро нуждается в заботе, то и годы спустя, им точно так же плевать, - говорил Красинский, - Мне жаль когда люди тратят свое время и деньги на тех, о ком лучше забыть.
Они много говорили об Ие, Сева делился своими переживаниями, не смотря на то, что жена не давала повода. Образы тестя и тещи впушали  мужчине непреодолимое отвращение, ему не хотелось бы иметь с ними ничего общего.
Но рождение детей могло изменить позицию Ии, пробудить в ней желание сблизиться. Подобные мысли не давали покоя и потому он не выдержал и прямо спросил. Реакция Ии его успокоила, поскольку позволить ей показать дочерей этим монстрам, он бы все равно не смог, а ссориться совсем не хотелось.

Часть 49
Явившись в спорт клуб на разведку,  Слава аккуратно навела справки и выяснила, что лучшим из лучших среди инструкторов  считается Казубович Юрий Вадимович. График у него плотный, стоят его услуги недешево, нот результат гарантирован при условии соблюдения ряда обязательных правил. Будучи абсолютно свободна, и не стеснена в средствах, Слава смогла договориться об индивидуальных тренировках трижды в неделю.
Приступив к занятиям, она, вопреки ожиданиям Наума, стала еще более раздражительной и нетерпимой.

Наум Платонович перестал и пытаться наладить с женой отношения, предпочитая жить с ней параллельными жизнями. Супруги почти не виделись, но и не ссорились, не скандалили.
"Возможно настанет тот день, когда мы вновь обретем друг друга, - оптимистично думал Наум, - Но пока, ради спокойствия Ульяны, нам лучше не пересекаться."

Слава снова начала брать уроки у Захара Витальевича Дольского, кроме того, подвязалась в издательство, где потихоньку переводила с английского простенькие женские романы, набивала руку, набиралась опыта.
Увидев ученицу после длительного перерыва, Захар Витальевич не сразу узнал ее, а когда разобрался, не сумел скрыть изумление, ярко отразившееся на его лице.
— Что, Захар Витальевич,  - горько усмехнулась Слава, - подурнела я? Сама на себя не похожа?
— Прости меня, Слава, я просто не понимаю... Такая интересная женщина... Мне, право,  жаль и хочется надеяться...
— Обещаю, я обязательно вернусь, - заверила Слава,  легко коснувшись руки Дольского.
 
Возвращаясь домой после первого урока, Захар Витальевич смотрел из окна троллейбуса на проплывающие мимо улицы и думал о том, как меняются люди, как жестоко время, особенно по отношению к женщинам и как было бы прекрасно, если бы однажды какой-нибудь талантливый химик изобрел бы волшебный порошок, позволяющий людям до самой смерти сохранять тридцатилетний облик.
К счастью, способность Славы к усвоению материала, сохранилась в полной мере и этот факт порадовал Дольского больше, чем огорчил ее внешний вид.
 

Мало того, что невыносимо ныло, болело все тело,  так тренер еще настаивал на полном отказе от мучного и сладкого. Юрий Вадимович знал свое дело и недаром ел хлеб. Впрочем, пощады он тоже не знал и с  клиентками не церемонился.
— Если не пересмотрите рацион, в занятиях не будет никакого толка. Когда очень хочется вкусного, съешьте ложку меда. У вас нет аллергии на мед? Постепенно организм перестроится.  Не ждите что через месяц-полтора случится чудо и вы не узнаете себя в зеркале. Нет. Процесс длительный, непростой. Набрать всегда значительно легче, нежели избавиться.
— Насколько длительный этот гребаный процесс? - зло спросила Слава, едва сдерживаясь, чтобы не послать все к черту.

— Послушайте,  Слава, не хотите взять себя в руки, не собираетесь выполнять мои рекомендации, не приходите больше. У меня очередь, поверьте. Нравится вам быть похожей на бесформенную тушу, дело ваше.
— По-вашему я похожа на тушу?! - взвизгнула Слава, чье лицо перекосилось и пошло пятнами, а губы задрожали.
— По-моему, да. А вам что кажется? - невозмутимо ответил Юрий Вадимович, крепко взяв подопечную за плечи и подводя ее к огромному зеркалу. 
Скрипя зубами и злясь на весь белый свет, Слава призвала на помощь все те силы, что в ней еще теплились.
"Я справлюсь. У меня получится", - твердо решила она, отводя глаза от своего отражения.

Время от времени Наташа ходила на свидания, но ни одно их них ни к чему не привело. Максимум совместно выпитая чашка кофе.
Все было не то. Это становилось понятно сразу, с первого взгляда,  но из вежливости Наташа уделяла претендентам полчаса-час своего времени, за что потом себя ругала.
Зачем сидеть напротив совершенно чужого, неинтересного человека, если сразу понятно, что первая встреча неизбежно станет последней? Зачем слушать и задавать вопросы тому, чей телефон она уже решила заблокировать?

Один оказался женат, хотя в переписке позиционировал себя как человека свободного. Другой не вышел ростом, прибавив себе сантиметров пятнадцать. Третий имел такие крошечные ручки, что Наташа не могла отвести от них глаз, не слыша ничего из того, что он говорил. Это становилось смешным и нелепым,  напоминая погоню за призраком.
"Парад уродцев", - думала Наташа,  листая фотографии, читая откровенно глупые, смешные, или же претенциозные анкеты.
Впечатление первых дней со временем лишь усилилось,  интерес угасал,  досада на Виктора, сайт и себя самое  росла в арифметичской прогрессии, стремясь к бесконечности.

Последний каплей, после которой Наташа удалила анкету с сайта, стал не самый банальный призыв:
"Дорогие дамы, здравствуйте. У меня довольно необычное предложение. Мне 28 лет. Образованный, самостоятельный. Есть квартира, хорошая машина. Возможно, у вас есть дочка от 18 до 35 лет, которая хочет отношений? Буду рад познакомиться.  Я очень послушный, буду подкаблучником, всячески угождать. И будет здорово, если поможете найти подход, рассказать что любит, чем увлекается. К тому же с тёщей будут хорошие отношения, так как вас я тоже буду слушаться . Более детально расскажу лично, готов встретиться познакомиться, когда вам будет удобно и где вы скажете".

"Это какой-то невозможный трэш... Молодой же парень...Нет здесь нормальных,  полноценных, достойных представителей. Все. С меня хватит," - подумала женщина, решительно удаляя данные, а затем и приложение с телефона.

— Если тебе суждено встретить своего человека,  ты его встретишь,  - сказала Наташе мама.
— Я тоже так думаю, - вздохнула Наташа, - У каждого своя судьба и пусть будет как должно быть.
— Как поживает Виктор? Вы видитесь? - мама взяла Наташу под руку, вынуждая сделать еще один круг по парку.
— Виктор готовится к отъезду, все уже решено, мосты сожжены. Думаю, это правильно. Здесь ему до конца жизни пришлось бы скрываться, играль опостылевшую  роль.
— Если бы не эта его особенность, - деликатно выразилась мама, - мог бы прекрасно остаться дома, жениться на тебе и жить счастливо.
— Да... Мне тоже очень жаль... - призналась Наташа,  а вспомнив, как гналась за Виктором с полотенцем, улыбнулась.

В спортклубе о Викторе не знали, Стас молчал как рыба, а он сам изображал загадочного, верного, женатого мужчину в самом расцвете. Для полноты образа Виктор купил себе широкое,  элегантное кольцо из белого золота.
Не смотря на это, женщины то и дело с ним флировали, строили глазки, призывно улыбались и кокетничали.
Заметив в зале Славу, Виктор в первый момент расстроился, но вскоре понял,  что ей не до него.
Больше всего на свете  Виктор боялся разоблачения, а Слава, по его глубокому убеждению, могла не задумываясь его опозорить.
Однако судя по всему, ей было не до него. Под пристальным вниманием Юрия Вадимовича,  Слава качала пресс.
"Ей еще заниматься и заниматься,  - подумал Виктор, - Если, конечно,  не бросит и не помчится в ближайшую кондитерскую объедаться пирожными."

Часть 50
Софья с удивлением обнаружила, что ей нравится жить одной. Больше не нужно вставать на час раньше, чтобы накормить завтраком троих заспанных, недовольных мужчин, не нужно стоять у плиты весь вечер, чтобы им было чем пообедать и поужинать. Исчезла необходимость разбирать ворохи носков, рубашек, футболок и свитеров. У Софьи образовалось свободное время и она им в полной мере наслаждалась, делая то, чего хотела душа на данный момент.
Если у сыновей появлялось несколько свободных часов, Софья приглашала их пообедать где-нибудь в центре, ей больше не нужно было вымаливать их внимание между учебой и встречами с друзьями. Теперь они скучали, звонили сами и Софья отметила для себя, что отношение их изменилось, она вдруг стала им интересна. Это было очень приятно.

Что касается мужа, то его она держала на дистанции и на все попытки вернуть ее домой,  в семью, отвечала отказом.
— Соня, милая, я не понимаю... - недоумевал  Красинский,  - Ты так изменилась! Стала такой независимой! Я совсем не уверен, что мне это нравится!
— Главное,  это нравится мне! - засмеялась Софья.
— Ты хочешь сказать, что возвращаться не собираешься? - не мог поверить Антон.
— Кто знает, что будет через год? - интриговала Софья.
Смириться с подобным положением дел, Красинский не соглашался и попыток образумить жену не оставлял. Согласно его мнению, женщина не может и не должна стремиться жить в одиночестве. И встреч для полноценного счастья недостаточно, должен быть общий быт, рутина, ежедневные хлопоты, как приятные, так и не очень.

Софья подружилась с Ией и много времени проводила с ней и девочками.
Красинский об этом знал и не мог не использовать, убеждая Севу поговорить с Ией, чтобы та в свою очередь повлияла на Софью.
—Что, по-твоему, я должен сказать?! Неужели ты думаешь, что мои слова, или слова Ии что-то изменят?! Софья взрослый, самостоятельный человек, который ощутил новый вкус. И вкус этот ей понравился. Понимаешь? Оставь ты ее в покое. Она же не отказывается видеться с тобой.
— Нет. Нужно попробовать. Софья оказалась совершенно неуправляемой. Я бы хотел, чтобы все стало как раньше, - с тоской произнес Красинский.
— Как раньше уже не будет, - безжалостно ответил Сева, чья семейная жизнь походила на одну из тех теплых, пряничных историй,  что любят рассказывать бабушки своим внучкам.
Пара буквально лучилась счастьем, светилась изнутри тем таинственным светом, не заметить который невозможно.

Красинский другу завидовал, хотел для себя того же, но убедить взбунтовавшуюся Софию вернуться,  не мог.
Кроме того, он был почти убежден,  что где-то рядом крутится Лев и что рано или поздно,  они пересекутся.
В глубине души ему нравилось сопротивление жены, но игра, по его глубокому убеждению затянулась и пора было вернуть статус кво.

Наум не на шутку увлекся молодой амбициозной  женщиной по имени Алина. Не красотка,  но очень обаятельная, уверенная в себе, прямая и чёткая, Алина напоминала Науму Славу в ее лучшие годы. Но в отличие от той, Алина стремилась к успеху, надеялась добиться поста. Будучи совсем не молод, Наум,  тем не менее,  все еще чувствовал в себе силы и не чужд был порывов, саойственных людям куда как моложе. Его возможности и связи легко открывали многие двери и зная об этом, Наум не сомневался в том, что Алина его не отвергнет.

Ульяна ходила в садик, прийти и забрать ее среди дня просто для того, чтобы побыть вдвоем пару часов, Наум Платонович больше не мог. У дочери появилась собственная, отдельная жизнь и с одной стороны это радовало,  но с другой огорчало и навевало грустные мысли. Науму хотелось тепла, простого человеческого общения, без упреков, претензий,  обид. Слава давно отдалилась, искомого не давала, сосредоточилась исключительно на себе. Науму жаль было терять жену, но именно в этот период он не интересовал ее вовсе. Никаких больше сцен, подозрений, гневных, обличительных слов. Слава упорно и неистово пыталась вернуть себя прежнюю. Особенных, значительных перемен Наум пока не заметил, но все же ждал их и к жене внимательно присматривался.
А пока, пока он дал понять Алине, что при определенных условиях, она многого добьется.

В услугах Дольского Слава нуждаться перестала. Ее английский, равно как и французский больше не требовали корректировки. Однако прощаться совсем, она никогда не планировала. За столько лет Захар Витальевич незаметно, как само собой разумеющееся, приобрел статус друга, не просто наставника. Как минимум дважды в месяц Слава приглашала его пообедать и Дольский никогда не отказывал.
— Ты очень мне симпатична, ты знаешь,  - сказал он однажды, - И я хочу сказать, что восхищен. Я вижу как тяжело тебе бороться с собой, но ты упорно борешься. Не отступай, Слава. Не сорвись, тебе нужен результат и он обязательно будет.
— Спасибо, Захар Витальевич, вы всегда меня поддерживали, - растрогалась Слава, нежно похлопав  учителя по руке.

Часть 51
На исходе лета Виктор со Стасом улетели в Амстердам. Все формальности остались позади, впереди их ждала неизвестность, зато можно было расправить плечи и сбросить набившие оскомину маски.
Сжигать мосты Виктор, тем не менее, не стал. Хорошенько поразмыслив, прикинув все "за" и "против", квартиру сдал,  не продал, как настоятельно советовал Стас.
— Почему ты не хочешь поставить точку? Неужели допускаешь,  что можешь вернуться?! - удивился тот, явно разочарованный.
— Разумеется,  допускаю! - не стал отрицать осторожный Виктор, - Жизнь длинная и непредсказуемая. Мы едем в страну, где никто нас не ждет. Кто знает, как сложится? Я хочу знать, что всегда могу...
— И снова играть роль? - перебил Стас, - Бояться, вздрагивать, оглядываться? Не надоело?! Не наелся?!
— Жизнь покажет, - пожал плечами Виктор.

Отношения с дочерью у Славы не складывались. Девочка чувствовала, что не любима и к матери не тянулась, внимания ей хватало и без неё. Татьяну Александровну Уля считала близкой родственницей, все свои маленькие, детские переживания, не задумываясь, доверяла ей. Славу это более чем устраивало,  ревности она не испытывала, от дочери быстро уставала, не смотря на то, что совершенно ею не занималась.
— Скажи,  ты своего Дена полюбила сразу или какое-то время спустя? - задумчиво спросила Слава у Наташи.
— Конечно же сразу! Как только узнала что беременна, - Наташа покосилась на подругу, в который раз ужаснувшись ее душевной слепоте.
То, что Слава равнодушна к Ульяне,  секретом не являлось, но поверить что это всерьез и окончательно, Наташа не могла.
"Материнское чувство проснется, иначе и быть не может,  - думала она,  - просто у Славы инстинкт запаздывает. "
Время, однако шло, чувство носа не показывало.

Глядя на Ульяну с отстраненным каким-то любопытством, Слава внимательно к себе прислушивалась,  пыталась понять,  что же чувствует? Но как и в случае с родителями, не чувствовала ничего. Бескрайняя, немая пустота. Стоит ли переживать по этому поводу? Слава не знала. Как можно переживать о том, чего нет и никогда не было? Абсурд. На свет появилась девочка, объективно хорошенькая, ладная,  но чужая. Девочка эта, еще не родившись, доставила матери множество хлопот, но она  есть, живёт, дышит,  мечтает о чем-то, чему-то радуется.  Наум ее обожает, при виде дочери у него меняется лицо, выражение глаз. Он чувствует, она нет. Ничего не поделать, это данность.

Время от времени Слава размышляла о том, нравится ли ей ее жизнь? Довольна ли она? И будь в ее власти возможность что-то изменить, то что бы она поменяла?
"Я не стала бы менять ничего, - осознала Слава, - и я бы все равно родила Ульяну, ведь она делает счастливым Наума, а он единственный из мужчин,  кому по-настоящему есть до меня дело."
Слава догадывалась - у мужа имеется любовница. Не исключено, что не одна. Сия вероятность Славу не трогала,  поскольку женщина знала,  придёт время и она обязательно вернет Наума себе. А пока пусть резвится, она не против.

В конце каждой недели Слава раздевалась догола и критически осматривала себя в зеркале. Вес уходил медленно,  неохотно, сопротивляясь и отстаивая каждый килограмм. Однако тело все же менялось, подтягивалось,  появился намек на тонус.
"Спасибо тебе, Юрий Вадимович,  век не забуду," - мысленно благодарила она тренера.

Сложнее всего дело обстояло  с аппетитом. Этот подлец униматься не желал, регулярно напоминал о себе в самое неподходящее время. Скреб изнутри,  безжалостно сжимая желудок сильными пальцами,  провоцируя мозг генерировать образы разнообразных блюд, от чего выделялась слюна и начинали явственно ощущаться  запахи.
Случалось, что среди ночи Слава вдруг просыпалась, охваченная непреодолимым желанием что-нибудь немедленно съесть. Несчастная вставала, ходила по комнате, мелкими глотками пила воду, рассматривала свои фотографии пятилетней давности, предусмотрительно оставленные на видном месте, и снова ложилась в постель, жалобно призывая спасительный сон,
вспоминая французскую поговорку - "Кто спит, тот обедает"

Свою судьбу в лице высокого, довольно полного, улыбчивого и дружелюбного Марка,  Наташа встретила на занятиях бальными танцами, куда записалась абсолютно спонтанно, ни с того, ни с сего, повинуясь внезапному порыву.
В первый же вечер, в группе для новичков, Наташа обратила внимание на то, что один из присутствующих не принимает в происходящем никакого участия. Мужчина скромно сидел в уголке, с нескрываемым интересом наблюдая за тем, как знакомятся, блуждают по залу, рассматривают себя в зеркалах в ожидании преподавателя ученики.
"Это ещё что за безобразие?! Театр ему что ли?!" - возмутилась про себя Наташа и решительно подошла к нахалу, не допустив и мысли о том, что ошибается.
— Если не собираетесь танцевать, покиньте пожалуйста помещение!  Вы не в цирке, - прошипела она, склонившись к самому уху субъекта.
— Просите?! - оторопел тот.
— Покиньте помещение! Ваше присутствие меня смущает , - повторила Наташа таким тоном, будто незнакомец вторгся  в ее гостиную.
— Видите ли... - начал было мужчина, но Наташа бесцеремонно оборвала его, красноречиво указав на дверь.

Назревающую ссору прервал подоспевший преподаватель:
— Марк Андреевич, драгоценный, простите! Ради всего святого, простите! Дама не в курсе, она не хотела...
Растерявшись,  Наташа не стала спорить и ретировалась, поскольку ясно поняла, что позволила себе что-то лишнее. Действительно,  откуда ей знать, почему и зачем сидит в углу этот любопытный дядька? Может быть он и сам танцевал когда-то,  а теперь по какой-то причине не может... Или же такой же новичок, просто не хочет ни с кем знакомиться.
— Ну ты даешь! - прошептала одна из женщин, - Что ты ему наговорила? Это же Марк Андреевич Бортников, владелец пекарен, одна из которых здесь,  на углу.  У него еще хлеб есть такой, черный, с изюмом.  Не знала?
— А что, об этом обязаны знать все? И никак иначе? - огрызнулась Наташа.
— Марк Андреевич местная знаменитость, - прошептала другая, внимательно прислушивавшаяся к разговору.
— И что же? Раз знаменитость, то можно пялиться? - недовольно проворчала Наташа.

Марк Андреевич тихонько покинул зал минут через десять после начала урока. Проводив его глазами, Наташа подумала о том, что любитель хлеба вполне себе симпатичный мужчина и при других обстоятельствах она непременно постаралась бы ему понравиться. Но все равно непонятно, зачем сидеть в зале для танцев,  если не собираешься танцевЧасть 52
Наступил тот долгожданный момент, когда Слава начала существенно, заметно для окружающих меняться.
— Ты очень похорошела,  молодец! Я горжусь тобой! - не сумел удержаться Наум как-то утром, перед самым уходом на работу, внимательно окинув взглядом постройневшую фигуру жены.
— Я знаю, - небрежно бросила Слава, не желая показывать как приятны ей драгоценные слова казалось бы безнадёжно отстранившегося мужа.

Наблюдая в себе перемены, Слава радовалась как ребенок. Постепенно исчезла злая, пустая раздражительность, на смену которой дружно пришли легкость и жизнерадостность.
Все чаще Слава ловила себя на желании побыть вдвоем с подросшей Ульяной. Девочка больше не вызывала отторжения,  но любопытство и живой интерес.
— Сходим в кино?
— Не хочешь сегодня побывать в зоопарке?
— Давай прокатимся на колесе обозрения?
— Как насчет кафе-мороженое?
Предлагала Слава.
Ульяна, которая давно привыкла к равнодушию матери, чаще всего  уступала,  но держала дистанцию,  вела себя прохладно, настороженно.
— Ничего,  все наладится, вот увидишь, -  тихо сказала однажды Татьяна Александровна, перехватив расстроенное выражение Славиного лица, - Дети любят родителей на генетическом уровне, нерационально, ни от чего независимо. Это давно замечено и вовсе не мной.
Слава кивнула, погладила помощницу по плечу и благодарно улыбнулась.
Теперь ей хотелось во что бы то ни стало добиться сближения с дочерью, завоевать ее доверие и любовь.

Если в самом начале, в нежный период ухаживаний, Наум Платонович увидел в Алине Славу и загорелся,  то уже через несколько месяцев стало совершенно ясно, что она со всеми саоими целями и стремлениями, совсем не та, а всего-навсего очередная. У Наума всегда были женщины, много и разных. Но так уж случилось,  что полюбил он только одну. Его сердце, не смотря ни на что, по-прежнему принадлежало жене и, конечно же, дочери.

Никаких особенных, пылких чувств к новой любовнице Наум Платонович не испытывал. Да, интересная, молодая, непосредственная,  но и только. Таких тысячи, десятки, сотни тысяч. Главное ее достоинство заключалось в безотказности, готовности обслужить по первому зову. Она была ему удобна, но лишь до тех пор, пока не зарвалась, не утратила чувство меры. Алина очень старалась, буквально из кожи вон лезла,  чтобы угодить, предугадать,  удивить. Наверное, ей, наивной, казалось, что таким образом она сажает любовника на крючок. Если Наум приглашал ее поужинать в хороший ресторан, снимал номер в приличной гостинице, предпочитая проводить с ней время именно так, дарил ей дорогие подарки, то для Алины это были знаки, а для него ровным счетом пшик. Есть Алина - хорошо, исчезни она в один прекрасный момент, тоже неплохо. Будут другие,  ровно столько, сколько ему захочется.

Алина, однако, рассуждала иначе. Вся во власти иллюзий, она возомнила о себе то, чем не являлась и быстро погорела. Наум Платонович снял для нее квартиру в хорошем районе, регулярно подбрасывал денег на жизнь. Будучи не так чтобы опытной, но амбициозной и чересчур самоуверенной, девица поверила, что окрутила, опутала, подсадила на себя влиятельного, немолодого чиновника, что крепко держит его в своих руках, что он ею не на шутку увлекся и очень скоро ее жизнь кардинально изменится. Наум Платонович был щедр, но не потому, что сходил с ума от прелестей пассии,  а потому что легко мог себе позволить.
Покупка кольца, брендовой сумки и даже машины, никак не влияли на его кошелек. Алина понятия не имела об истиных масштабах тех средств,  коими располагал Наум. Ее представления о чиновниках  имели характер смутный,  имеющий с реальностью мало общего. И, разумеется, просвещать  ее, желающих не находилось.

Возомнив себя фигурой значимой, не слишком умная Алина начала все больше капризничать, топать ножкой,  демонстрировать характер. Какое-то,  очень непродолжительное время, Наум от души забавлялся,  наблюдая за глупой девкой, но вскоре устал, окончательно утратил интерес.
— Вон пошла, - сказал он однажды утром, после того, как Алина, отдавшись ему в кабинете, на кожаном диване, заикнулась о том, что хотела бы собственную, пусть совсем небольшую квартирку, желательно в районе Патриарших или, на худой конец,  Чистых прудов.

— Что, что?! - неестественно засмеялась Алина, - Это не самая удачная из твоих шуток. Никогда не говори так со мной! Не смей! Мне это не нравится!
Наум вздохнул, подошел к зеркалу, не торопясь поправил рубашку и галстук, провел рукой по гладкой, как шар голове, затем подошел к надоевшей любовнице,  крепко взял за локоть и грубо вышвырнул из своего кабинета и своей жизни.
Стоит ли говорить,  что из департамента Алину уволили уже через неделю,  раз и навсегда закрыв перед ней двери администраций города.

В октябре, во время школьных каникул, Красинский пригласил Софью в Минск. Стояла сочная, красно-рыжая осень, воздух был свеж и прозрачен, небеса сияли глубоким, темно-синим.
— Погуляем по городу, поедим драников,  побудем вдвоем вне Москвы.
— С удовольствием! - неожиданно согласилась Софья, совершенно обескуражив Красинского, который приготовился убеждать и уговаривать.
— Ты бы хотела поехать на машине? Или на поезде? - уточнил Красинский.
— На машине,  - ответила Софья,  не задумываясь.
К тому времени отношения супругов устоялись. Софья сумела отстоять свое право на самостоятельное проживание. Антон смирился и перестал бороться,  не без удивления обнаружив, что встречи и совместные поездки с женой приобрели ни с чем не сравнимую прелесть с тех пор, как Соня переехала. 
Лев не объявлялся,  кое-как пережив неожиданный побег возлюбленной и крушение всех своих планов, он-таки простил ее, отпустил, не затаил зло, а подумав хорошенько, перевернул страницу и пошел дальше к новым встречам, свершениям, надеждам.

Софья редко его вспоминала, вины за собой не ощущала, искренне полагая, что сделала бы его несчастным и что принятое ею решение единственно верное.
Что касается Антона, то он был ей несомненно дорог, свою дальнейшую жизнь она не представляла без него, но жить, тем не менее, предпочитала отдельно, открыв для себе чудо желанных свиданий с человеком, которого давно и хорошо знаешь, которому доверяешь и совместный быт с которым не грозит уничтожить магию вновь обретенных чувств.

 Мир, в котором нет мелких ссор, дурного настроения, недовольства друг другом,  накопившейся усталости, обид и недоверия, виделся Софье значительно более привлекательным, нежели любой другой. В голову не приходили непрошенные мысли о том, не появилась ли рядом с мужем какая-нибудь Слава, Лена, Вика или Арина? Чем он занят тогда, когда они не вместе? Все это не тревожило  Софью,  как более не тревожили вопросы о том, что едят ее мужчины, имеются ли в шкафу чистые рубашки, а в ящиках белье и носки?
Софья знала, что Красинский обзавёлся домработницей  и что та вполне успешно справляется со всем тем, что раньше падлежало делать ей.

Одна из подруг Софьи - Оксана,  встретила мужчину, полюбила его и вышла замуж.
На свадьбу Софья отправилась под руку с Красинским, переставшим, с некоторых пор, выискивать предлоги чтобы куда-то не пойти, что-то отложить или вовсе отменить за ненадобностью. Каждое приглашение Софьи куда бы то ни было,  он неизменно безоговорочно принимал, корректируя свои планы. Софья,  надо отдать ей должное, не злоупотребляла,  отнюдь. Виделись они не так, чтобы очень часто.
— Такое впечатление, что молодожены вы с Антоном, - насмешливо заметила Ира.
— На вас очень приятно смотреть, - полушепотом добавила Оля.
— Никогда бы не подумала, что столько лет спустя, люди могут быть по-настоящему неравнодушны  друг к другу,  - задумчиво произнесла Вера, - Тебе ведь удалось вернуть то, что было безвозвратно потеряно. Во всяком случае, я думала, что ты останешься со Львом. Вы подходили друг другу и он всегда был верен тебе.
— А я, - сказала Оксана,  - готова была поспорить,  что Красинский не простит тебе этого ювелира. Никогда и ни за что не простит. Потому что одно дело изменять самому, и другое,  когда изменили тебе.
Софья громко рассмеялась:
— В жизни никогда нельзя знать наверняка.  Я это со всей ответственностью торжественно заявляю!

Часть 53
Марку Андреевичу понравилось то, что Наташа, не имея понятия о том кто он, вела себя совершенно естественно. Женщины обычно заискивали, "делали лица", заглядывали в глаза, пытались привлечь к себе внимание.  Марку это претило, как претило и то, что многие его знали, а причиной тому было большое интервью в "Караване историй".Он принял приглашение только потому, что журнал не желтый, подача вполне приличная, а женщина, с которой он беседовал, показалась ему вполне симпатичной.
Согласно его настоятельной просьбе, историю успеха она описала, без личных подробностей, детали, о которых он говорить отказался категорически, опустила,  вскользь упомянув лишь то, что Марк Андреевич уже семь лет как вдовец.

Именно этот факт и подавал надежду, привлекая к нему множество женщин,  желающих неплохо устроиться за его счет. Поеподносилось сие желание под кисло-сладким соусом заботы, искательницы лучшей доли, все как одна принимали трагической выражение лица и изображали жажду позаботиться об одиноком,  небедном мужчине в расцвете лет, которого знали и раньше, но никакого интереса не выказывали.

— Бабы как лисы. Хитрые, пронырливые, увидят теплую нору и норовят залезть, да еще со своим уставом, своими принципами,  - неприязненно отвечал Марк Андреевич на вопросы о том, почему не женится?
Простую проверку не прошла ни одна лиса. Все куда-то исчезали,  растворялись, как только он доверительно сообщал, что пекарни, весь бизнес, принадлежит не ему, а его сестре Варваре.
— Я всего лишь скромный управляющий на окладе,  - разводил большими руками Марк,  наблюдая за тем, как меняются лица собеседниц.

Марка не раз приглашали на телевивидение, но он упорно отказывался, а когда продолжали настаивать, горячился, грязно ругался и бросал трубку.
Из его личной трагедии журналисты намеревались сделать шоу, устроить кардебалет на потребу толпы.
Сидя в кофейне напротив танцзала, Марк поджидал Наташу.
Увидев ее,  он тотчас поднялся и поспешил навстречу.
— Вы мне понравились, могу я пригласить вас на кофе? Быть может на обед? - с места в карьер выпалил Марк.
— Зачем вы сидели в танцзале? - спросила Наташа вместо ответа.
— Когда-то он принадлежал моей жене. Иногда я прихожу посмотреть, убедиться, что дело ее жизни по-прежнему живет,  что люди все еще хотят танцевать, - поведал мужчина,  глядя Наташе в лицо.
— Так вы женаты? - Наташа отступила на шаг, убрала руки в карманы пальто.
— Я много лет как вдовец, - мягко улыбнулся Марк и выставил локоть, предлагая его Наташе.
— Наташа, - представилась та, принимая приглашение.

Чем больше Слава узнавала собственную дочь,  тем больше удивлялась тому, как, оказывается,  интересно может быть с детьми. Непосредственность Ульяны, ее живые реакции, любознательность и открытость приводили Славу в восторг. По мере возможности она старалась наверстать упущенное и проводила с Ульяной все свободное время.
— Знакомишься с дочкой? - спросил Наум, дождавшись пока Слава уложит ребенка.
— Если бы ты только знал как я сожалею... - Слава присела на диван, закрыла руками лицо.
— Ничего. У тебя есть время все исправить,  - тихо заверил Наум, усаживаясь рядом.
— Мы столько всего натворили. Я натворила… - опустив руки, произнесла Слава, - Как ты думаешь, Наум, мы еще можем... Есть ли шанс... Я хочу сказать...
Наум покачал головой, привлек жену к себе и нежно коснулся ее лица, губ, провел широкой ладонью по блестящим, густым волосам, достигшим лопаток.
— Люблю тебя, - прошептал он и с удовольствием почувствовал как жена потянулась навстречу.

С того вечера Наум торопился домой, а Слава всегда встречала его улыбкой. Отношения налаживались, отчуждение отступало, они вновь становились семьей.
— Мы теперь все вместе? - спросила Ульяна неделю спустя по дороге в садик.
— Вместе, - подтвердила Слава, сжав маленькую ладошку.
— Навсегда? - не удовлетворилась таким ответом девочка.
— Я очень на это надеюсь, малыш, - сказала Слава.
— Ты постараешься? Потому что именно ты должна стараться, чтобы снова не стать той, кем так долго была, - с серьезным видом заявила Ульяна.
— Обещаю, - искренне произнесла Слава, подумав о том, что отдала бы все, только бы получить средство вернуться на несколько лет назад и повести себя иначе.
— Прости меня, Улька, - Слава остановилась,  присела перед дочкой на корточки, - Пожалуйста прости меня. Я очень перед тобой виновата.  Мне стыдно. Простишь?
— А Татьяна Александровна сказала, что злая ведьма тебя заколдовала, но папа нашел способ, победил ведьму и вернул тебя нам. Так было? - спросила Ульяна.
— Почти... - Слава не удержалась и заплакала.
— Мама, не плачь. Все позади. Все хорошо. Наш папа тебя спас и теперь все будет по-другому, если ты постараешься, - Ульяна обняла Славу, прижалась крепко, приговаривая что-то утешительное, ласковое.

Ия спешила к школе,  торопилась встретить дочек, как вдруг увидела у калитки своего изрядно постаревшего, словно бы съежившегося отца.
"Нет! Боже мой, нет!" - запаниковала Ия, лихорадочно соображая как сделать так, чтобы не дать ему увидеть дочек.
Мужчина ее не заметил, все его внимание было приковано к школьным дверям. Как, каким образом он собирался вычислить внучек, которых ни разу не видел, Ия не ронимала.
Напуганная до полусмерти, она отошла в сторону, набрала телефон мужа:
— Сева, что делать,  мой отец здесь... - не своим голосом промолвила Ия, не выпуская того из поля зрения.

Щеки ее горели, сердце стучало так громко, что женщине казалось, будто стук этот слышен на всю округу.
— Ия, возьми себя в руки, постарайся успокоиться. Напиши девочкам чтобы не выходили, пусть посидят в школе. Я сейчас позвоню Антону, он недалеко, твой отец его не знает. Слышишь меня? Ия, ответь! - тон  Всеволода звучал ровно,  спокойно, очень уверенно, благодаря чему Ия слегка расслабилась.
— Слышу. Я слышу,  - полепетала она непослушными губами.
— Напиши девочкам, предупреди, что их встретит Антон. Десять минут. Он будет у школы через десять минут.
Ия кивнула, как если бы муж мог ее видеть, и отключилась.
"Девочки, Леночка, Викуля, я немного опаздываю. Пожалуйста не волнуйтесь, вас заберет Антон. Не выходите, ждите его в холле.
Люблю вас." - написала Ия в семейный чат и затаилась, прислонилась к дереву в ожидании ответа.
"Да, мамочка. Конечно. Ждем Антона," - ответила Вика, а Лена добавила улыбающийся смайлик.

Ия медленно перевела дыхание и осторожно выглянула из-за ствола. Отец в этот момент повернулся и посмотрел прямо на нее. Ия в ужасе отпрянула,  но было поздно.
— Что, Ийка, от родного отца прячешься? От родителя своего? - услышала она совсем рядом.
Прислонившись к дереву, Ия молчала, скованная страхом, не в силах ответить.
Отец обошел препятствие и встал прямо напротив. Ия зажмурилась,  как когда-то в детстве, словно надеялась стать невидимой, растаять в прохладном осеннем воздухе.
— Чего щуришься, дура безмозглая? - беззлобно спросил отец, помахав перед лицом Ии пахнущей табаком ладонью.
Ия открыла глаза и с ненавистью уставилась на родителя.

— Так-то лучше, - усмехнулся тот, - Рак у меня. Осталось недолго. Может пара недель всего. Девок твоих увидеть хотел.  Напоследок. Мать сказала,  двойня у тебя.
Не сводя глаз с исхудавшего, серого лица своего мучителя,  Ия упрямо покачала головой. Ни болезнь, ни скорая смерть отца не отменяли того факта, что он превратил ее детство в сплошной, нескончаемый ужас. Знакомить его с дочерьми Ия  не собиралась, известие о раке ничего, в этом смысле, не меняло.
— Я только взгляну. Подходить не буду, - пообещал отец и на лице его показалась глумливая, гаденькая улыбка.
— Нет. Нет, папа, нет. Не-е-ет, - сухо отказала Ия.
Отец  смачно сплюнул, вытер рот рукавом и только в эту секунду Ия заметила, как плохо он одет. Этот человек всегда любил себя баловать,  выбирал исключительно добротную, качественную одежду и обувь. То, как он выглядел сейчас, лишний раз подтверждало его слова о том, что "осталось недолго".
Но Ия не ощутила ни сочувствия, ни сожалений, ей хотелось одного - чтобы больной или здоровый, но отец не появлялся. Никогда не появлялся в ее жизни.

Мысли эти ясно читались на гладком, открытом лице Ии.
— Так, значит? - уточнил на всякий случай отец.
Ия молчала, глядя в сторону, мечтая о том, чтобы он поскорее убрался, а она смогла обнять дочек.
Удар оказался неожиданно сильным, из носа мгновенно хлынула кровь. Ия вскрикнула, инстинктивно поднесла руку к лицу, но родитель врезал снова двумя короткими, быстрыми, хорошо поставленными ударами. Нос хрустнул, отец добавил еще, на этот раз кулаком по уху.
В какой-то момент Ия потеряла сознание и уже не видела как подбежали прохожие, как оттащили от нее отца, продолжавшего методично наносить побои.


Часть 54
Отношения Славы и Наума наладились окончательно. В доме царили мир, покой и согласие.
Казалось, никакие проблемы эту семью не затронули, отпечатка не оставили.
 Слава получила, наконец,  постоянную работу в издательстве, с большим удовольствием занималась переводами, радуясь тому, что у нее это прекрасно получается.
Бывало что из простенькой,  никуда не годной книжонки, удавалось создать нечто весьма удобоваримое и такого рода работа приносила Славе ни с чем не сравнимое удовлетворение. Она чувствовала себя полезной и чувство это ей нравилось.
"Зря говорят, что люди не меняются, - думала Слава, - меняются неоднократно в течение жизни."

Каждый раз обедая с Дольским, Слава его искренне благодарила, рассказывая о своих успехах, не забывала отметить, что без него наверняка превратилась бы в "полное ничтожество".
— Не говори глупости, Слава! - сердился Захар Витальевич,  - Невозможно слушать! Ты никогда не была ничтожеством,  просто очень беспечной. И, пожалуй, ленивой. Этого я отрицать не стану.
Слава, однако, настаивала на своем, прекрасно понимая, что Дольскому приятно то, что его вклад в ее образование по достоинству отмечен и не забыт.
Слава очень хотела чтобы Дольский занимался с Ульяной, но тот не работал с детьми и категорически отказался:
— Вот закончит школу,  тогда пожалуйста.  Милости прошу. Если к тому времени я еще не выживу из ума и не окажусь в желтом доме.
— Вам, Захар Витальевич,  это не грозит, - улыбнулась Слава.
— Никто не знает где и как закончит свои дни, - философски изрек Дольский, озорно подмигнув собеседнице.

— Как твои дела? - спросила Наташа, встретившись с подругой после долгого перерыва.
— Так хорошо, что даже противно, - быстро ответила Слава и усмехнулась. - Полный штиль, ровная, чистая гладь.
— Радоваться надо, балда! - весело засмеялась Наташа, слегка толкнув ее плечом.
Слава небрежно махнула рукой и с ног до головы оглядела Наташу.
— Ты очень изменилась,  дорогая. Не пойму как именно, но совершенно определенно. Выглядишь великолепно, лучше чем в двадцать. Честное слово.
 Немедленно рассказывай что у тебя происходит? - нетерпеливо потребовала она, приплясывая от любопытства.

— Я влюбилась! Представляешь, Славка? Если бы еще полгода назад кто-нибудь сказал мне, что можно потерять голову после сорока, я посмеялась бы ему в лицо! Это такое удивительное, давно забытое состояние!
— Марк Андреевич? - догадалась Слава.
— Конечно Марк! Кто же еще? Он потрясающий! Мне очень повезло!
— Я рада за тебя, Наташка,  ты так долго ждала своего человека... Неужели дождалась?
— Думаю да! - счастливо выдохнула Наташа, чье лицо светилось будто лампочка, глаза сняли тем особенным  светом, что присущ исключительно влюбленным, а на губах то и дело появлялась улыбка.

Марк Андреевич быстро понял, что не ошибся. Наташа оказалась именно такой, какой он себе представлял.  Она не зарилась на его деньги, не выпрашивала подарки, вообще не интересовалась его достатком. И если в самом сначале Марк подозревал ее в лицедействе,  то вскоре убедился в том, что Наташе он нужен сам по себе,  поскольку в деньгах она не нуждается.
— Мне очень с тобой повезло, - сказал Марк через несколько месяцев после знакомства, - Мы с тобой очень зрелые, ходить вокруг да около,  смысла нет. Давай попробуем жить вместе?
Жить вместе Наташа бы хотела, но не знала как отреагирует на перемены Денис?
Это надлежало незамедлительно выяснить.
— Я поговорю с сыном. Хорошо? - спросила Наташа.
— Конечно же поговори, - одобрил Марк, - мнение детей необходимо учитывать.

Надо сказать,  что Денис Марка принял легко, без лишних вопросов и в первый же день.
Накануне Наташа предупредила сына, что хочет познакомить его с близким другом.
— Я знаю, что ты встречаешься с мужчиной, - сказал десятилетний, не по годам рассудительный,  Денис, которого Слава заслуженно  называла философом.
— Вот как? - удивилась Наташа,  - Ну хорошо. И что ты об этом думаешь?
— Я убежден,  что если люди хотят быть вместе, нужно быть вместе. Чего тут думать?
— А что, если мой друг... Марк. Его зовут Марк. Что, если он тебе не понравится? - с тревогой спросила Наташа.
— Как ты не понимаешь, мама, - снисходительно улыбнулся мальчик, - если тебе хорошо с твоим Марком,  я постараюсь увидеть в нем то, что мне обязательно понравится.  Не переживай, я не буду тебе мешать.
— Ничего себе! - рассмеялась Наташа, - И что же? Никаких фокусов? Без обид?
— Ни обид, ни фокусов, мама. Что ты как маленькая?

Рассказав об этом разговоре Марку, Наташа сказала:
— Признаться, я побаивалась.  Знаю множество историй, когда дети буквально сходят с ума, стоит только одному из родителей начать встречаться с кем-то.
Чего только не вытворяют маленькие поганцы. Ко мне приходила одна девочка девяти с половиной лет, которой в течение долгого времени не могли вылечить дерматит. Оказалось это реакция на то, что у мамы после развода появился мужчина.
— Да. Я тоже об этом слышал и думал о том, как бы правильно подступиться к Денису. Но теперь ничего специально придумывать не буду. Пусть все будет естественно.

После того, что проделал с ней отец,  Ия несколько дней провела в больнице. К счастью барабанные перепонки остались целы, потеря слуха, инвалидность женщине не грозила, но вот нос пострадал изрядно. Предстояла сложная операция по восстановлению. Возможно, что не одна.
Ия не плакала и это особенно ужаснуло Всеволода. Нос ее был перевязан, лицо сильно распухло,  под глазами красовались темные, безобразные синяки.
Убедившись, что палата платная, одноместная, что врачи внимательные и профессиональные,  Всеволод доверил им жену, но ехать домой наотрез отказался. За девочками присматривала Софья, за них он не волновался, а вот оставить Ию одну, наедине с воспоминаниями, темными мыслями, страхом и болью, он не мог.

— Я его убью... - сказал Сева пару дней спустя,  приехав в контору Красинского посоветоваться, - У меня буквально чешутся руки, так хочется превратить его в котлету.
— Остынь. Он уже труп. Диагноз подтвердили, упырю недолго топтать землю, а ты возьми себя в руки. У тебя семья, девочки, - урезонил Антон, который и сам пребывал в шоке, но отнюдь не хотел, чтобы друг сидел за преднамеренное убийство полумертвого двуногого насекомого.
— Выходит этот... Он выйдет сухим?
- Всеволод так сильно сжал челюсти, что рисковал раскрошить зубы.
— Будь он здоров, я добился бы максимально возможного срока, предусмотренного за телесные повреждения, но в данном случае... - Антон развел руками, - Ему не светят даже исправительные работы, только штраф. И не так, чтобы очень большой. К сожалению... Система правосудия несовершенна,  увы.

Всеволод все это понимал, Красинскому, его компетентности доверял безоговорочно,  но смириться с тем, что его жену избили, сломали ей нос, жестоко унизили среди бела дня, он никак не мог.
"Нет. Так не будет. Штрафом упырь не отделается", - твердо решил Всеволод,  пожимая Красинскому руку.
— Стой! - произнес Антон, удерживая его ладонь, - Я вижу, ты что-то задумал. Не надо. Я тебе как друг говорю и как юрист.
— Я понял, - глядя в глаза Красинскому, лицемерно заверил Сева, - Руку отпусти.
Красинский нехотя отпустил его, но тут же преградил выход, встав перед дверью.

— Сева, я знаю тебя столько лет, что боюсь произнести эту цифру вслух...
Всеволод сложил на груди руки, присел на краешек добротного, дубового стола, давая понять, что в драку не полезет и даст другу высказаться.
— Пообещай мне, что не станешь делать ничего, не поставив меня в известность, - попросил он.
Некоторое время Сева молчал, обдумывая. Красинский не торопил и когда еще более погрузневшая, но по-прежнему расторопная Марго Евгеньевна постучала в дверь и спросила все ли нормально, ответил:
— Все хорошо, Марго. Все отлично!
— Я обещаю,  - произнес Сева мгновение спустя. Не задавая больше вопросов, Красинский отступил, давая ему возможность покинуть кабинет.

 Часть 55
Собираясь на первую встречу с Денисом, Марк Андреевич заметно волновался не смотря на то,  что Наташа убедительно заявляла, что не стоит.
— Денис готов, он нас ждет. Никаких сюрпризов не будет. Я же тебе не раз говорила.
— Я помню. Все помню, но ты лучше скажи чем его порадовать? Чем он увлекается? Не могу же я прийти с пустыми руками. Это будет крайне неловко.
— Не стану тебя отговаривать, знаю, что бесполезно. Денис интересуется компьютерными играми, пытается сам создавать какие-то программы. Честно говоря, я ничего в этом не понимаю и особо не вникала, - улыбнувшись, призналась Наташа.
Поведение Марка, его внимание, забота о том, чтобы порадовать ее ребенка, импонировали Наташе, грели ей душу.

Марк так давно жил один и настолько отчаялся встретить свою женщину, что познакомившись с Наташей, страшно боялся ее разочаровать. Сама мысль о том, что Наташа может исчезнуть, оставить его, приводила в ужас. Однако признаться в том, насколько она дорога ему, Марк опасался. Самые что ни на есть противоречивые мысли буквально изводили его, разрывали на части. Мужчине казалось, что стоит ему открыться, как Наташа потеряет к нему интерес, из отношений исчезнет интрига, представлявшаяся ему совершенно необходимой. Почему? Этого он не смог бы объяснить, даже если бы попытался.

Наташа, в свою очередь, переживала по поводу того, что главные слова, те самые, которые хочет услышать каждая женщина,  все еще не прозвучали. Случалось, что в иные моменты "люблю" так и вертелось юлой на кончике ее языка, но Наташа себя сдерживала, полагая, что объяснившись первой, обесценит себя в глазах Марка.
— Какие глупости! - фыркнула Слава, выслушав откровения подруги, - Если хочешь сказать,  скажи! К чему эти условности? Прошлый век!
— А что если Марк пока не чувствует ничего подобного? Или он не уверен? Или подумает, что я навязываюсь? Или решит что это его обязывает?  - усомнилась Наташа.
— О, Господи,  Наташа! - тебе сорок два года! А ведешь себя как семнадцатилетняя школьница! - засмеялась Слава, - Короче, поверь, это все ерунда.  В другой раз не думай, а просто говори.
Наташа ничего не ответила, но про себя подумала, что все-таки дождется пока созреет Марк.

Метания Наташи, ее душевные порывы и надежды, Славу умиляли, но мысли ее были заняты совершенно другим.
В один прекрасный день, во время очередной еженедельной тренировки с Юрием Вадимовичем, Слава краем глаза заметила на соседней беговой дорожке новое лицо. Парню было лет двадцать пять, не больше, но Слава находилась в прекрасной форме, выглядела много моложе своего возраста, а кроме того она вновь обрела былую уверенность в себе и потому вполне могла рассчитывать если не на роман, то на свободные отношения с кем-то того же возраста.

Размеренная, сладкая, спокойная и уютная жизнь с Наумом была чудесной, но наскучила Славе до чертиков. Ей срочно требовался адреналин.
Слава поймала себя на том, что явственно чувствует как уходит, безвозвратно ускользает время. Ей стало страшно, невольно подумалось о том, что с каждым годом дни становятся все короче, один сезон сменяет другой с такой скоростью, что просто не верится.

"Не за горами старость..." - осознала Слава, вновь покосившись на молодого незнакомца. Заводить интрижку в спортклубе, с тем, кто возможно живет в соседнем дворе, никуда не годилось. События могли развиваться по-разному, рисковать семьей Слава не собиралась. Нет. Ни в коем случае. В памяти всплыли послания от молодых мужчин, которые буквально сыпались на Наташу в то время, когда та безуспешно искала счастье на сайте знакомств.

В отличие от Наташи, серьезные отношения Славу не интересовали, но вспомнить былое, пройтись танцующей походкой по лезвию ножа, ей захотелось нестерпимо.
Закончив занятия, Слава приняла душ и, воспользовавшись тем, что у нее выходной, отправилась в кофейню, где в ожидании завтрака, скачала на телефон приложение и зарегистрировалась на одном из самых популярных сайтов под именем Игла.
Выложив с десяток фотографий в разных ракурсах,  Слава приготовилась выбирать.

Как она и ожидала, сообщения не заставили себя долго ждать. В запросах Игла указала, что предпочитает встречи без обязательств, на нейтральной территории. Значение имела лишь внешность претендента и возраст от двадцати пяти до тридцати пяти лет.
"Буду развлекаться днем во время обеда, пока Ульяна в саду, а Наум на работе," - решила Слава, рассматривая фотографии тех, кто откликнулся на соблазнительный призыв.
То, что задумала, Слава намеревалась держать в секрете даже от Наташи, поскольку точно знала, что ни понимания, ни, тем паче одобрения, не добьется. Реакцию подруги,  ее негодование и возмущенное выражение лица, Слава представляла себе как наяву.

Изучив, благодаря карте, окрестности рядом с издательством,  в котором работала, Слава обнаружила, что в шаговой доступности расположено три отеля. В любом из них, как она тут же выяснила, можно снять номер на час, без предъявления каких бы то ни было документов.
"Замечательно!" - обрадовалась Слава и, просмотрев изображения более пристально, остановилась на пяти из них. Опираясь на опыт Наташи, изменница допускала, что в реальности мужчины могут выглядеть  не просто иначе, но оказаться на десять лет старше и на тридцать килограмм тяжелее.

Прежде чем назначить первое свидание, Слава продумала все, вплоть до мелочей. Постаралась поедусмотреть самые невероятные неожиданности, заранее нашла ответы на любые возможные вопросы. Алиби должно было быть безупречным. Навыки ее несколько потускнели, помялись и запылились,  но не испарились вовсе и Слава ощутила как ее охватило нетерпение. Манкий вкус запретного плода появился во рту, по телу разлилась нега.
"Горбатого могила исправит," - усмехнулась про себя Слава и подмигнула своему отражению. Совесть ее не мучила, она крепко спала и просыпаться в ее планы не входило. 

В очередной раз обсуждая с Софьей то, что случилось с Ией, Красинский сказал:
— Знаешь, я долго обо всем этом думал и мне кажется, будь я на месте Севы, не смог бы оставить этого человека безнаказаным.
— Что ты имеешь в виду? Сева что-то затевает? Думает отомстить? Надеюсь, ты не позволишь ему вляпаться в историю? - насторожилась, нахмурилась Софья.

— С чего ты это взяла?! В какую еще историю?! - деланно хохотнул Красинский,  в который раз поразившись женской интуиции.
— Я прекрасно тебя знаю. И знаю Севу. Имей в виду, если вы что-то замыслили, я не хочу об этом знать, - заявила Софья,  которая и сама бы хотела придушить отца Ии голыми руками, но отдавала себе отчет в том, что это эмоции.
Уверенности же в том, что Сева не сорвется, у нее было. В случаях, когда пострадали близкие, люди зачастую ведут себя импульсивно,  совершают нечто, за что потом приходится расплачиваться. Одна надежда на то, что Антон сумеет Севу остановить, уберечь от необдуманного поступка, последствия которого могут  отразиться на Ие и девочках.

В то время пока Сева размышлял над тем, как достойно ответить на оскорбление нанесенное не только жене, но и ему, Ия через десять дней после фиксации отломков, отправилась к родителям. 
Что именно собирается делать,  она не знала, но желание увидеть отца, посмотреть ему в глаза, постепенно нарастая, стало непреодолимым. Не обмолвившись ни словом ни с кем, Ия проводила дочерей в школу, села за руль и направилась в тот район, где не бывала много лет. По мере приближения к местам, где прошло ее непростое детство, Ия все больше нервничала. Несколько раз ей пришлось остановиться, попить воды и подышать, чтобы успокоиться. Мысли развернуться, однако,  не возникло и Ия упорно двигалась туда, где ее не ждали, где не были ей рады.

Часть 56
Отправляясь на свидание с потенциальным любовником номер один, Слава ничего не загадывала, но не без удовольствия отметила, что сама возможность приключения будоражит, волнует кровь. Покинув издательство,  обманщица повязала на голову яркий шелковый платок, а на нос нацепила темные очки, скрывшие добрую половину лица.

Десятиминутная прогулка до места встречи взбодрила Славу не хуже чашечки крепкого, правильно сваренного кофе.
"Посмотрим, что за птица", - думала она открывая дверь крошечной гостиницы, в холле которой была назначена встреча.
— Игла? - из мягкого кресла, стоящего прямо напротив двери, навстречу ей поднялся мужчина, имеющий с фотографией столько же общего, сколько у мухи с саранчой.
Слава неожиданно разозлилась, хотя подобный исход, конечно же, не исключала.
— Какого черта? - грубо спросила она, сложив на груди руки.
Мужчина пожал плечами, но ни мало не смутился, жестом предложил присесть, пообщаться.
— У меня мало времени и я здесь не для того, чтобы играть в игры, - резко отказалась Слава, повернувшись, чтобы уйти.
— Да постой же! - мужчина, на сайте назвавшийся Дмитрием, схватил ее за локоть, принуждая остановиться.

Слава сняла очки и медленно повернулась.
— Я женат, поэтому не могу использовать собственные фото, - объяснил Дмитрий, - посмотри на меня внимательно. Неужели я хуже?
Слава усмехнулась:
— Ну и самомнение! Прежде всего тебе, дружок,  хорошо за сорок, а я предпочитаю тех,  кому не больше тридцати пяти. Кроме того, ты далеко не так хорош, как о себе воображаешь. Советую внимательно посмотреть в зеркало и не морочить головы женщинам.
По мере того, как Слава говорила, Дмитрий все больше свирепел.
— Ты думаешь, что особенная? Что за тобой стоит очередь? Что ты о себе возомнила? Тупая, ничтожная курица!
Слушать его Слава не стала, последние слова неудачливого повесы лишь коснулись ее спины и бессильно упали на пол, перед плотно закрывшейся дверью. Покинув гостиницу,  искательница острых ощущений быстро свернула за угол, чтобы Дмитрий не увидел куда она направляется.

По старой, стертой множеством ног лестнице, Ия поднялась на третий этаж, вдыхая все те же, не изменившиеся за годы запахи. Перед дверью родительской квартиры она замерла, никак не решаясь нажать кнопку звонка.
Со дня избиения прошло около двух недель, а ощущение и Ии было такое, будто случилось это когда-то очень давно и в другой жизни. Как ни странно, все, что касалось детства, отрочества,  зловещих фигур родителей, будто бы покрылось патиной, едва виднелось в густой, серой дымке, не стала исключением и последняя выходка отца, его неожиданное явление.

Ия подняла, наконец, руку, коснулась пальцами звонка, но тотчас передумала, отступила, прислонилась к перилам.
Понимание того, что ничего не добьется, а лишь получит новую порцию обидных слов и обвинений,  навалилось на плечи большим мешком с картошкой.
"Не надо, не стоит"... - подумала женщина и быстро сбежала по ступенькам один пролет, где вновь замерла в нерешительности, повернулась к окну и постояла немного, бездумно глядя во двор.
Мысли, воспоминания, образы словно бы затеяли игру, хаотично сменяя друг друга, сталкиваясь, прячась, показываясь снова, состовляя коллажи и разрозненные пазлы.
Ия колебалась, но все же набрала в легкие побольше воздуха и, поднявшись, позвонила. В квартире раздался громкий, требовательный, заливистый звон,  но дверь никто не открыл. Ия звонила и звонила, не переставая, пока не открылась соседняя дверь и на пороге не возникла Алена Игоревна, которую Ия знала с детства как весьма неприветливую, сварливую и придирчивую особу.

— Чего трезвонишь? - спросила Алена, сунув в рот сигарету, - Ума что ли нет? Не открывают,  значит некому. А ну, постой... Ийка? Ты что ли? Во дела... Твои говорили, ты в Лондон укатила, за англичанина вышла.
— Я... - еле слышно ответила Ия, прислонившись к двери лбом.
— Ой... - Алена вытащила изо рта сигарету, так и не закурив, - Давно тебя не было... Похорошела как! Одета.... Ну надо же! Хороша!
Ия поморщилась, Алена Игоревна никогда ей не нравилась,  но возможно она могла бы рассказать где родители. Через силу улыбнувшись, Ия повернулась и спросила:
— Алена Игоревна, где все?
— Так батьку твоего три как похоронили,  мать на кладбище, поди. Она там целыми днями,  до темноты. А баба эта... Та, что жила с ними, и дети ее, еще года полтора назад съехали. Не знала?
— Знала, - соврала зачем-то Ия и, не попрощавшись, отправилась прочь.

Известие о смерти отца,  Ию опустошило, сбило с толку, совершенно огорошило. Спустившись на улицу, Ия, не помня себя, добрела до машины и тяжело упала на сиденье.Теперь она уже никогда не сможет ни спросить, ни заглянуть в глаза, ни добиться справедливости. Все кончено, осталось мерзкое чувство недосказанности, незавершенности, неудовлетворенности, с которым предстояло отныне жить. 
Слово "никогда " - пожалуй самое безысходное в русском языке, наполнило горьким вкусом рот, Ие захотелось сплюнуть и, открыв дверь она сплюнула, а затем ее начало рвать и рвало до тех пор,  пока опустевший желудок не сжался до размеров наперстка, умоляя о пощаде.

После недолгих,  но жарких дебатов, переехать решено было к Марку, в его просторную, четырехкомнатную квартиру на соседней улице.
Денису предоставили выбор:
— Можешь располагаться в любой из трех комнат, четвертая - спальня, она единственная, где есть мебель. Ее мы трогать не будем, - заявил Марк.
Денис кивнул, обошел оствшиеся, абсолютно пустые комнаты и остановился на той, где имелся балкон. 
— Я бы хотел вот эту, - произнес он, обернувшись на Марка.
— Прекрасно! Ты можешь обустроить ее по своему вкусу, - предложил тот, улыбнувшись.
— Супер! Большое спасибо,  Марк. Мне очень нравится!

Все окна выходили в тихий, зелёный двор, где расположилась детская площадка.
— Давай займемся поиском мебели для комнат в конце недели? Что ты на это скажешь? Первой обставим комнату  Дениса, а остальные потом. Согласна? - Марк потянул Наташу за руку, увлекая в те комнаты, предназначение которых еще не обозначили.
— Вот здесь я предлагаю устроить гостевую спальню,  а в той библиотеку и кинозал.  Или гостиную, как тебе идея?

Когда Марк пригласил к себе впервые,  то предупредил, что у него только одна комната жилая. Наташа представляла что остальные просто не используются, но и подумать не могла, что они пустые. Чистые, светлые, отремонтированные,  но пустые.
— Как это понимать? - не могла не спросить Наташа.
— У меня была семья, жена и двое детей. Они погибли семь лет назад. Несчастный случай на дороге. Было так невыносимо больно, я не смогу это передать... Вскоре после,  я избавился от всего, что напоминало бы мне... Я сделал ремонт, продал всю мебель, спальню перенес в другое место, словом,  попытался начать заново.
— Помогло? - тихо поинтересовалась Наташа.
 — Наши близкие с нами, пока мы живы и о них помним. Для этого не обязательно хранить материальные подтверждения их существования, - ответил Марк, - Теперь у меня совсем другая жизнь.

Наташа представила себе, что стала бы делать, потеряй она родителей, например? Вспомнила Славу и решила, что скорее всего так же как и она, продала бы их квартиру, чтобы не возвращаться туда,  не бередить рану, как делают некоторые.
Правильно ли это? Никто не знает как правильно.
"Каждый решает сам и ни один человек на свете не в праве осуждать или советовать," - подумала Наташа и обняла Марка.
— Все хорошо, - сказал тот, нежно погладив ее по спине,  - Жизнь не стоит на месте. Если я остался в этом мире, значит так должно быть.

Часть 57
Следующие шесть лет Слава балансировала над пропастью, виртуозно передвигаясь по   канату,  с упоением вела двойную жизнь к которой стремилась, которую хотела. С переменным успехом встречаясь то с одним обитателем сайта, то с другим, она расцвечивала холст своей жизни яркими красками, добавляла горячие всполохи огней. Никаких постоянных связей,  ничего серьезного, одно -два- три свидания, примерно пару раз в месяц, не чаще. Это позволяло ей получать необходимую порцию тех ощущений, жить без которых у нее просто не получалось.

"У каждого свои недостатки,  - думала Слава легкой походкой возвращаясь  на работу после жаркого обеденного перерыва, - И свои скелеты в шкафу", - мысленно добавляла она.
Разумеется, случались курьезы и разочарования, не без этого. Представители сильного пола, годами висящие на сайтах, вдохновенно, похлеще женщин врали и о возрасте, и о внешности и, как выяснилось, о мужских своих достоинствах, всякий раз поражая Славу беспредельным нахальством в расчете... В расчете на что?! Быть может на отчаянье? На то, что женщины после сорока всеядны и неприхотливы? Бегут, бедняжки, очертя голову, за уходящим поездом, не обращая внимание на явные недостатки и несоответствия. Откуда взялось это заблуждение, так и осталось большой загадкой.

Однажды, к примеру, явился молодой, симпатичный гусь, достоинство  у которого оказалось настолько скромным, чтобы что не сказать  скромненьким, что Слава, не задумываясь сбежала, как только он отправился душ.
"Как можно с этим спать?! - спешно покидая гостиницу, недоумевала Слава, - Нет, нет, нет. Это точно не для меня".
Все якобы говорящие приметы о размере носа, рук или чего бы то ни было еще, не имели к реальности никакого отношения от слова "совсем". В этом Слава убедилась на собственном опыте. Нос у гуся был хороший, породистый, как и общая, внешняя стать, горошину в штанах ничто не предвещало, все говорило об обратном.

Если что-то шло не так, не нравилось или настораживало, всегда помогал душ, расположенный прямо у двери. Кроме того, предусмотрительная Игла носила в сумочке свисток и элегантный перцовый баллончик в виде тюбика губной помады.  Все администраторы гостиниц, в которых бывала Слава -Игла, давно перешли в разряд "полезные знакомства", с ними имелась договоренность, свисток - знак опасности,  следует вмешаться.
Надо сказать,  что воспользоваться не пришлось ни разу. Мужчины с темными намерениями предпочитали заманивать доверчивых женщин в съемные квартиры, бессовестно выдаваемые за собственные.
 
 Как-то Игла заметила, что  мужчина как будто чем-то болел, не желая разбираться так это, или нет, она улизнула, в очередной раз воспользовавшись волшебной фразой "я в душ".
В другой раз интересный на первый взгляд мужчина, на поверку оказался откровенно нечистоплотен, изо рта рта у него воняло как из помойки, а на носках красовалась дыра, проверять,  так ли печально и с остальным, Игла не пожелала.

Если одежда у парня была несвежей, голова немытой, а под ногтями виднелись траурные полосы, она разворачивалась и уходила.  Отталкивали так же плохие зубы, неприятные запахи,  избыток парфюма, бегающие, похотливые глазки, потные ладони, чересчур самоуверенный, самовлюбленный вид.
Во всех этих случаях Игла решительно прощалась уже в холле, до номера не доходило.
Чтобы не терять время, она шла в кафе и честно обедала,  слушая аудиокнигу Рубиной,  Улицкой, Марка Леви или Франсуазы Саган.

Со временем Слава случайно выяснила, что существует форум,  где мужчины обмениваются впечатлением о женщинах, с которыми встречаются. Об этом ей со смехом поведал молодой,  харизматичный байкер, для которого Слава сделала исключение, встречаясь с ним несколько месяцев, пока отношения не начали безудержно выползать за раз и навсегда установленные ею рамки.

Стоит ли говорить, что форум Игла посетила. Ее имя попало в списки тех, кого полоскали нещадно и в самых резких выражениях. Узнать о себе пришлось много нового. И мошенница,  и динамщица, и толще в два раза чем на фото,  и лет на самом деле далеко за шестьдесят. А еще пахнет рыбой, обвисшая грудь, дряблая попа, кривые ноги, нарощенные волосы и ресницы. Писали,  несомненно, те, с кем не срослось. Гонимые желанием отыграться,  обиженные фантазеры старательно высасывали из грязных пальцев несуществующие подробности, с одной-единственной целью, уничтожить репутацию Иглы, или хотя бы попытаться добиться того, чтобы жизнь не казалась ей сладкой, чтобы мужчины не забрасывали ее предложениями.
 
Славу все это буйство ничуть не задело, но от души позабавило.
— А ты почему мне написал? После всего того, что прочел? - с искренним любопытством спросила Слава у байкера.
— Это просто, - охотно ответил тот, - Чем больше гадостей пишут про женщину, тем она интереснее. Как правило. Скорее всего так. Ты тому подтверждение.
— Хорошие сапоги, надо брать! - весело засмеялась Слава.
— Что, что? Не понял... - растерялся байкер.
— Неважно! - отмахнулась Слава, - А ты всегда на этот форум заглядываешь, прежде чем женщине написать?
— Нет. Не всегда, но бывает. Если кого-то особенно поливают, обязательно ей пишу, назначаю вмтречу.
— Супер! - вновь расхохоталась Слава, - Неужели ни разу не было так, что поливали не зря?
— Так тоже было. Никогда не знаешь кого встретишь в реальности. Врут многие, даже большинство, - усмехнулся байкер, настойчиво привлекая к себе Иглу, - Хватит болтать! Помолчи немного.

В перерывах между "прогулками", как про себя называла Слава тайные свидания, она вела достойную, респектабельную жизнь состоятельной и во всех смыслах состоявшейся женщины.
Теперь у Славы имелся собственный кабинет и семнадцать человек в подчинении. В качестве руководителя небольшого отдела, она могла позволить себе не спешить и если обед неожиданно затягивался на лишний час-полтора, объясняться ни с кем не приходилось. Слава обожала свою работу, искренне любила Наума и Ульяну.

— А знаешь,  - изрекла она однажды,  сидя с Наташей в рыбном ресторане, - Жизнь-то сложилась, удалась. Все именно так, как мне нравится, как когда-то мечталось. Сама себе завидую.
Наташа улыбнулась,  покивала, сделала большой глоток вина:
— Удивительно,  но и у меня так же. Я счастлива. Честно говоря уже и не надеялась. Чем старше становишься, тем сложнее принять другого человека. Сразу же видишь все то, на что в молодости не обратил бы внимания и думаешь что одной, наверное,  лучше. А тут все так совпало, такая гармония ...
— Почему вы с Марком не женитесь? - спросила Слава, - Уже давно вместе. Все у вас хорошо.  Почему бы не расписаться?
— Даже не знаю... Необходимости нет. Но если Марк вдруг еще раз  предложит, я отказываться не буду, - сказала Наташа.
— Что это значит "еще раз"?! - приподняла брови Слава.
— Ну... Я тебе не говорила, но Марк уже делал мне предложение. Дважды,  - Наташа показала подруге два пальца.
— Вот это новости! - изумленно воскликнула Слава, - Как это так?! Я что-то не понимаю тебя, Наташа! И ведь молчишь, лиса!
— Ты тоже не все мне рассказываешь, я знаю, - загадочно намекнула Наташа.
— Что ты имеешь в виду? - поежилась Слава.
— Я имею в виду твои встречи в обед! - тоном обличительницы выдала Наташа, одним махом допила вино и откинулась на спинку стула.

— Будьте добры, - обратилась Слава к официанту,  - принесите нам пожалуйста еще бутылку.
 — Хочешь поговорить? - спросила Наташа, наклонившись к Славе, - Так я и сама давно хотела. Это не мое дело, дорогая моя. Я знаю тебя как облупленную и ничуть не удивилась. Все это очень в твоем стиле, ничего неожиданного.
— Так что же ты смотришь на меня так, будто я у тебя кошелек умыкнула? - хохотнула Слава.
Официант, тем временем, принес вино в ведерке со льдом и наполнил бокалы.
— Дальше мы сами, спасибо! - поблагодарила она.

Известие о том, что Наташа в курсе ее шалостей,  Славу не то, чтобы обрадовало, но чувство облегчения она испытала без сомнений. Все-таки никого ближе у нее не было, а иной раз так хотелось поделиться, вместе посмеяться, перемыть кости, обсудить, ужаснуться.
— А я рада, - Слава приподняла бокал, - Выпьем за честность?
— За какую честность, Слава?! Ты играешь с огнем! Если Наум узнает... - горячо заговорила Наташа, на чьих щеках появился алый, лихорадочный румянец, а глаза заблестели.
— Он не узнает, - перебила Слава, - Если ты не скажешь.
— Я?! Я никогда не скажу, ты же прекрасно знаешь, но сколько веревочке не виться... - Наташа многозначительно подняла брови и покачала головой.
— Не будь ханжой, Наташка. Зачем тебе это? Моя жизнь, мои ошибки, - примирительно произнесла Слава, - А знаешь какое имя у меня на сайте? Игла. Как тебе?
— Почему Игла? - засмеялась Наташа.
— Потому что острая и тонкая. Разве не ясно? - пояснила Слава, широко улыбаясь.

Часть 58
Младший сын Красинских - Данила, надумал жениться, чем поверг их если не  в ужас, то в тревожное беспокойство точно. Оба, не сговариваясь, дружно встали на дыбы. Звали невесту Тамара, познакомились они с Данилой в детективном агентстве "Шэрлок", куда тот устроился работать сразу после института.
— Наберусь опыта, немного заматерею, приобрету необходимые навыки, связи и лоск, а потом уже открою собственное детективное бюро. Все по плану, - величаво заявил он родителям сразу после защиты диплома.
Сияя от гордости, Антон Красинский дружески похлопал младшего по спине.
Данила вырос серьезным, вдумчивым и основательным, всегда просчитывал свои действия на несколько шагов вперед,  зря не пылил и не эмоционировал, поэтому заявление о том, что он сделал Тамаре предложение,  совершенно обескуражило как Антона, так и Софью.

— Она беременна? - тотчас спросил Антон.
— Ты уверен? Подумай, не слишком ли ты спешишь? Вы так мало знакомы... - выказала опасения Софья.
Давить на сына она не хотела,  но допустить, потворствовать тому, что заведомо обречено, не могла. Софья искренне понимала сына,  но принять его решение не получалось, никакие беседы с самой собой или долгие рассуждения с подругами не помогали. Все ее нутро протестовало.

— Но ведь это его жизнь, - робко заметила Ира, погладив возбужденную, раскрасневшуюся Софью по плечу.
Софья сбросила ее руку, поднялась, прошлась по комнате. Она походила на тигрицу, готовую биться за детеныша,  как-то позабыв о том, что детеныш вырос.
— Он должен набить собственные шишки, - подхватила Вера, подмигнув Ире.
— Будешь запрещать,  упрется и сделает назло, - предостерегла  Оля.
— Практика показывает, что вмешательство родителей никогда не приводило ни к чему хорошему еще со времен Шекспира, - спокойно изрекла Оксана, - Вот если бы Монтекки и Капулетти дали молодым возможность пожить вместе, все закончилось бы банально и просто. Через пару лет дети устали бы друг от друга и разбежались бы после очередного громкого скандала. Ни драмы, ни трагедии. Бытовуха.

Софья присела в кресло напротив Оксаны:
— Ты хочешь сказать...
— Она предлагает оставить Даньку в покое,  - вмешалась Вера.
— Да, но Тамара не Джульетта,  - возразила Софья, - она ни за что не выпустит Данилу из рук. Он для нее лакомый кусочек.
— Пусть лакомится, - махнула рукой Оля, - Пройдет время,  он сам уйдет. Вот увидишь, Соня, не о чем волноваться.

Тамара была девушкой броской, заметной, не рядовой. То, что Данила "запал", вопросов ни у кого  не вызывало. Изредка встречаются на свете создания, чья внешность вызывает восхищение если не у всех, то у подавляющего большинства.  Огненно-рыжая, зеленоглазая, роскошная, с фарфоровой, матовой кожей, Тамара была старше Данилы на девять лет. Год назад она развелась, имелся сын Федор шести лет. Все это категорически не нравилось Красинским.

— Послушай, сынок,  - сказал Антон доверительным тоном, - Зачем жениться? Что за блажь? Встречайся,  получай удовольствие. Никто не против.
— Даня,  не торопись. Всего полгода как знакомы, - проникновенно подпела Софья, - Присмотрись. У Томы ребенок, это огромная ответственность.
Вежливо выслушав мнения сторон, Данила не без иронии спросил:
— Это все? Или будут еще аргументы?
Красинские беспомощно переглянулись.
Пробовали привлечь Макара и тот на правах старшего брата, провел не одну беседу с Данилой, однако не преуспел.

Старший из отпрысков, полностью унаследовал отцовские гены. Очаровательный бабник, болтун, балагур и повеса, Макар изящно и без малейшего без труда, с наслаждением морочил головы нескольким молоденьким женщинам одновременно. Желание брата связать себя обязательствами,  казалось ему верхом глупости.
— Ты чего, брат?! Томка, конечно, баба красивая, но не единственная. Успеешь еще и семьей обзавестись, и детей наплодить.  Остынь! Не лезь в петлю. Я тебе плохого не посоветую.

Данила ни с кем не спорил,  голос не повысил ни разу, но от принятого решения отказываться не собирался. В свои двадцать три года он был вполне сформировавшимся, зрелым мужчиной, отнюдь не мальчиком,  чью волю можно при желании подчинить, чьими поступками можно успешно руководить. То, что Тамара его женщина, он понял не сразу, а через пару месяцев интересной, интенсивной работы бок о бок. Увидев ее впервые, он, как и многие, обомлел, но покоя не утратил, поскольку твердо знал, что внешняя красота, это далеко не все. Ему лично, одной красоты недостаточно. Данила был из тех, кто упорно ищет за обложкой содержание, а наткнувшись на пустоту, без сожалений отступает.

Тамара, сама того не желая, покорила его чувством юмора, широким кругозором,  схожими взглядами на жизнь, философским складом ума и ироничным отношением к собственной ослепительной персоне.
По мере того, как она раскрывалась, без пафоса и самолюбования,  Даня все яснее понимал, что либо его женой станет Тамара, либо он останется холостым на всю оставшуюся жизнь.
"Такой,  как Тома, больше нет и быть не может", - осознав этот факт окончательно, Данила неспешно приступил к ухаживаниям.
Уверенности в исходе он не чувствовал, но не попытаться никак не мог.

Вокруг Тамары неустанно вились сонмы мужчин самых разных возрастов и возможностей. Имелись среди них уважаемые и заслуженные, состоятельные и состоявшиеся,  привлекательные и откровенно некрасивые. Это не имело для Дани ровно никакого значения.
"Не все ли равно? - думал он, - сколько бы мух вокруг ни летало, выбор все равно за Тамарой."

— Как ты узнала? - спросила Слава.
— Совершенно случайно,  как это обычно и бывает,  - пожала плечами Наташа, - Моя клиентка отменила визит, образовалось "окошко", мне захотелось пообедать с тобой, дозвониться я не смогла...
— И решила поехать,  - закончила Слава.
— Именно! - подтвердила Наташа, вспомнив события того дня.
Пять лет назад Марк убедил ее начать частную практику, открыть кабинет.
— Ты прекрасный профессионал, дети тебе доверяют. Сейчас такое время, когда психология востребована. Ты можешь хорошо зарабатывать,  занимаясь любимым делом.
Наташа и сама подумывала о чем-то подобном, но как-то вяло, без особенного рвения.
Марк, однако, мягко подталкивал,  не то, чтобы убеждал, но расписывал перспективы, соблазнял и заманивал.

Наташа сдалась, уволилась из школы, открыла свой кабинет в шаговой доступности от дома.
Со временем она освоилась, обросла клиентурой, приобрела репутацию. Дело пошло, свободного времени стало меньше, зато отдача значительно больше. Не реже двух раз в неделю они встречались со Славой поужинать, сходить в театр, в кино или на концерт. Но почти никогда не пересекались днем, а в тот раз Наташу будто тянуло нечто. Да и сеанс перенесли,  все одно к одному.
Доверившись интуиции, Наташа поехала в издательство,  невзирая на то, что не смогла дозвониться.
Припарковавшись на соседней улице, она вдруг с изумлением увидела Славу, чью голову покрывал платок, а лицо надежно скрывали очки. Сомнений в том, что это она, у Наташи не возникло. Слишком давно они были знакомы.
"Любопытно..." - подумала женщина, окликнув подругу, которая ее не услышала.

Увидев через стекло в двери, как навстречу Славе поднялся из кресла мужчина, Наташа все поняла и, не желая быть застигнутой врасплох,  поторопилась уйти.
"Некоторые вещи не меняются..." - думала она по дороге обратно.
Одно чувство сменяло другое.
Первым пришло острое, уродливое возмущение на тонких, кривых ногах, затем показался упитанный, кругломордый, толстогубый гнев, вслед за которым явился стройный, обаятельный смех.
— Ну,  Славка, ну дрянь! - весело произнесла Наташа,  стукнув ладонями по рулю.
Поразмыслив на досуге, она ничего не сказала легкомысленной Славе и молчала до тех пор, пока слова не выкатились сами, не успев оформиться в предложение.

Часть 59
Через несколько месяцев после смерти отца,  Ия решила навестить мать. Желание увидеть родственницу пришло не сразу, женщина вполне обходилась без нее многие годы, не испытывая ни тоски, ни любопытства, ни сожалений.
Молчание матери, ее подлое, трусливое соглашательство со всем, что говорил и делал отец, делало ее фигуру ничуть не менее зловещий, чем его.
Будучи маленькой, Ия часто мечтала о том, как в один чудесный день мать вдруг очнется, вступится, больше никогда не позволит отцу глумиться и жизнь их обязательно станет другой. Какой именно? Ия не знала, но что-то подсказывало -  бывает иначе. Этого не случилось, прозрение не наступило, попыток изменить ситуацию не было и став постарше, Ия начала презирать мать, перестала искать для той оправдания.

Уже после замужества, будучи взрослой, Ия долгое время ходила к психологу, детские травмы мешали ей объективно оценивать себя и свои возможности. Другими словами, мешали жить. Особенно ярко это проявилось в тот период, когда Ия начала заниматься бизнесом, осмелилась помыслить о собственном магазине-ателье, вообразила себя хозяйкой.
Внешне она держалась более чем достойно, но внутри бесновались, хрипели, улюлюкали, потешались сутулая неуверенность и бледный, корявый страх.
Часто во снах Ия видела своего отца,  смотревшего на нее насмешливо, сверху вниз.
— Что задумала, глупая баба? Куда лезешь со свиной своей мордой?
Проснувшись, Ия долго лежала с закрытыми глазами,  мысленно планируя день, стараясь отвлечься.

Сеансы у психолога, найти которого помогла Софья, постепенно научили Ию вере в себя и свои силы. Делая что-то,  принимая решения, беря на себя ответственность за свой персонал, Ия почти перестала бояться разоблачения, терзаться "синдромом самозванца".
Но стать абсолютно здоровой, окончательно оставить все комплексы далеко позади, не удавалось. Пусть редко, но маленькая Ия или Ия подросток нет, нет да заявляли о себе в самый неожиданный момент.
— Люди не знают того, как ты жила, - не раз напоминал Сева, - Более того, никто даже не догадывается о том, какие демоны тебя мучают. Со стороны ты производишь впечатление человека весьма уверенного в себе. Это я тебе и как муж, и как твой близкий друг говорю.
Ия знала, -  так оно и есть, и продолжая внутренние дискуссии, радовалась этому факту.

— Ты уверена? - заволновался Всеволод, идея ему категорически не понравилась.
Зачем навещать мать, которая и не мать вовсе? Не лучше ли поставить точку? Закрыть дверь, подперев ее тяжелым  шкафом?
—  Уверена, - подтвердила Ия, - Севочка,  не переживай. Она мне ничем навредить не сможет. В этом сомнений нет. Чтобы перестать оглядываться, мне нужно посмотреть ей в глаза,  нужно чтобы она ответила на мои вопросы.
— Поедем вместе и это не обсуждается, - поразмыслив над словами жены, поставил условие Сева, - Девчонок подкинем Софье. Согласна?
Ия не то, что не собиралась спорить, напротив, была благодарна мужу за предложение.
Ехать решили в воскресенье ближе к вечеру.
К тому времени в магазине у Ии давно появилась прекрасная управляющая, благодаря которой хозяйка могла ни о чем не волноваться и планировать свой график так, как удобно.

На скамейке у подъезда, лихо закинув одну ногу на другую, восседала Алена Игоревна.
— Ия?! Снова ты? Полгода не прошло! Что-то ты зачастила...
— Сева, - обратилась Ия к мужу, - Это Алена Игоревна.  Наша соседка.  Я рассказывала.
— Тю... - всплеснула руками Алена, - Так это и есть твой англичанин? Или кто там у тебя? Что-то на нашего больно похож... Врали, значит... Так я и думала!
— Простите, я не совсем понял... - заинтересовался Сева.
— Идем! Я тебе потом объясню, - Ия потянула мужа в подъезд.

В администрациях начались очередные громкие, показательные чистки. Из тех, что проводятся раз в несколько лет.  По результатам у кого-то что-то непременно находят "в особо крупных размерах". Среди высокопоставленных чиновников методом простым и эффективным, выбирается козел отпущения, обязательная ритуальная жертва. После того, как цель обозначена, разворачивается действо, полномасштабный спектакль с привлечением СМИ, призванный создать видимость кипучей, активной, неустанной деятельности.

Была ли у мишеней возможность откупиться, предоставляли ли им последнее слово, неизвестно. Но на Наума Платоновича камнепадом обрушились крупные,  дурно пахнущие неприятности.
Что происходит он не говорил, от вопросов ловко уворачивался, где-то пропадал целыми днями, не отвечая ни на звонки, ни на сообщения.
— Мама, что с папой? Он на себя не похож? - спросила Ульяна, после того как явившись домой  рано утром, осунувшийся Наум молча поцеловал жену в лоб,  крепко прижал к себе дочь, затем принял душ, переоделся и снова ушел.
— Уля, поверь, я очень хотела бы это знать, но я не знаю... - развела руками Слава.

На самом деле Слава догадывалась, но обсуждать это с дочерью не собиралась,  полагая, что той еще слишком рано.
Почти ежедневно Наум приносил какие-то документы,  просил подписать,  читать не давал, торопил, нервничал.
— Все потом,  потом. Ты доверяешь мне, Славик?
Слава доверяла, но хотела быть в курсе. 
— Времени нет. Совсем нет времени, - повторял Наум сухим, трескучим, чужим каким-то голосом, забирал документы и вновь исчезал.
Слава не находила себе места, представляла Наума в тюрьме, а себя с Ульяной на ближайшей помойке.
Чтобы немного успокоиться,  звонила Наташе, но та могла лишь выслушать и что-то предположить.
Подруги начинали снова и снова рассуждать вслух и понимали, что дело, скорее всего,  серьезное, с отвратительным душком.
— Ты только Марку не говори ничего, -  попросила Слава, - Не хочу чтобы вы перемывали нам кости за семейным ужином.

 
Часть 60
Дверь в родительскую квартиру была слегка приоткрыта.
— Это что еще значит? - нахмурилась Ия, не зная что и думать. Подобная беспечность свойственна матери не была.
— Подожди, я войду первым, - Сева бережно отодвинул жену чуть в сторону.
— Мама! Ты здесь? - громко,  нетерпеливо позвала Ия, выглядывая из-за его спины.
Ответа не последовало, лишь гулял по комнатам озорной, бесшабашный сквозняк.
— Чувствуешь? - спросила Ия, наморщив филигранно востановленный нос.
Несмотря на то, что ветер беспрепятственно резвился в каждом углу, ему не удалось изгнать едкий, тошнотворный запах, словно бы въевшийся в стены.
— Что за вонь? - поморщился Сева.
Не разуваясь, поскольку в жилище оказалось неожиданно грязным, Ия прошла прямиком в спальню отца, где и обнаружила мать.

Женщина крепко спала, закрутившись словно в кокон в любимое покрывало отца. Запах исходил от нее.
" этого еще не хватало! Не моется она что ли..." - подумала Ия с невольным отвращением.
— Мама, - Ия склонилась к матери,  требовательно потрогала за плечо.

Что-то невнятно пробормотав, та вздохнула, повозилась немного и снова заснула. Ия заметила спутанные, свалявшиеся волосы, кое-как заплетенные в небрежную,  изрядно поредевшую косу, безвозвратно утратившую цвет и блеск.
Стричься отец запрещал категорически.
— Красивые волосы одно из немногих бабьих достоинств, - весомо говорил он.
Выйдя замуж, первое, что сделала Ия, это укоротила богатые пряди чуть ниже  плеч, сделав себе роскошную стрижку "лисий хвост".   

— Ия, - в комнату заглянул Всеволод, - мать-то похоже пьет, причем по-взрослому.
— Быть не может! - недоверчиво ахнула Ия, - Она же никогда... Она вообще не пила... У нас и спиртного-то дома не держали... Отец здоровье берег...
— Иди сюда, - поманил Сева, приглашая жену заглянуть на кухню, - Сама убедишься.

Кухня походила на свалку. Чистой посуды не осталось. Повсюду стояли тарелки с остатками еды, открытые консервные банки, стаканы и рюмки с опивками,  под столом  и у батареи громоздились, лежали и стояли бутылки из-под вина, шампанского и портвейна.
Пол и все поверхности, включая подоконник, были  липкими, замызганными, в разноцветных, бодрых пятнах.
— Мамочки... Ужас какой! - вскрикнула Ия.
Сева, тем временем, открыл холодильник, на полках которого стояла кастрюля с прокисшим супом, лежал засохший сыр без упаковки, палка хорошей колбасы и гордо красовавшиеся, разнообразные консервы,  десятка два,  не меньше. Они,  по всей видимости, и составляли основной рацион опустившейся матери.

Как только стало окончательно ясно, что Данила все сделает по-своему,  независимо от того, нравится это кому-то или нет, Софья незамедлительно решила наладить отношения с Тамарой и пригласила ее на обед в ту самую итальянскую траторрию, где они любили бывать с Антоном.
Ломаться Тамара не стала,  приглашение приняла сразу же, никаких отговорок не изобретая.
— С удовольствием,  Софья Андреевна, в любой удобный вам день.
Надо сказать, что Тамара прекрасно Красинских понимала и ничуть на них не обижалась.
Данила ничего не рассказывал, но этого и не требовалось, Тома хорошо его чувствовала и умела читать по лицу.

То, как жених отстаивал свою точку зрения,  Тамаре очень нравилось. На отношения с парнем много младше себя, она согласилась не сразу. По первости пыталась влюбленного вразумить:
— Даня,  подумай, зачем тебе я? Вокруг столько юных, прекрасных созданий. Оглянись! Не зацикливайся!
— Данила, я не одна, у меня есть сын. Чужие дети это не просто,  ты уверен,  что сможешь принять Федора? Полюбить его?
— Тебе будет всего лишь тридцать, а мне почти сорок. Это очень существенно. Тебе сейчас кажется, что...
Данила, однако, не внимал. Нет, он не пропускал мимо ушей, внимательно слушал,  кивал и даже соглашался, но неизменно приводил один-единственный аргумент:
— Все это не имеет никакого значения. Вообще никакого. Будь у тебя трое детей, или четверо и будь ты старше еще лет на десять, я все равно полюбил бы. И не спрашивай откуда я это знаю. Просто знаю и все.
Я люблю тебя любую со всем тем, что у тебя есть. Дай время и ты поймёшь,  что я тебя не подведу и намерения у меня серьезные.

В конечном итоге Тамара четко поняла,  что не возраст и не устойчивое положение делает мужчину мужчиной. Кто-то и в пятьдесят инфантильный мальчик, телок, а что касается остального, то бывший муж ее не обидел, оставил квартиру, машину и деньги, регулярно общался с сыном и обеспечивал его всем необходимым.  Она не нуждалась и потому вполне могла позволить себе следовать чувствам.
"Если его примет Федя, я подумаю", - загадала Тамара.
Федя принял, как принял новую жену отца.
— Две семьи, всегда лучше, чем одна или вообще ни одной, - уверенно заявил мальчик.
"Если он не передумает через несколько месяцев, соглашусь", - назначила Тома, получив предложение руки и сердца.
— Я должна подумать, - сказала она вслух.
— Я тебя не тороплю, - заверил Данила, - можешь думать столько,  сколько считаешь нужным.

Если Данилу отговаривали родственники, то на Тамару дружно наседали подруги.
— Ты серьезно?! Даже думать не о чем! Нравится тебе мальчик, ну и поспи с ним какое-то время. Замуж-то зачем?!
— Ты с ума сошла?! Мало слышала подробных историй?! Хочешь вляпаться?
— Тома, не делай глупостей! Это нелепо! Он сбежит от тебя через три, максимум через пять лет!
Тамара, однако, слушала только себя, свою интуицию. Предостережения подруг на нее не влияли. Рыжая красотка была не из тех,  кого можно перетянуть на свою сторону.
— У каждой пары своя история. Единого стандарта не существует. Никто не знает, как будет. И пусть он уйдёт через пять лет, какая разница? Зато это будут наши с ним пять лет. И потом, никто никому не может дать пожизненной гарантии.  Пусть будет так, как суждено - изрекла она, пресекая любые дебаты.

В доме у Славы стало непривычно тихо. Жизнь замерла. Вернувшись домой, что Слава, что Уля, уединялись в своих комнатах. В один из дней Наум просто не вернулся домой, это стало привычным в последнее время и Слава довольно долго не беспокоилась. Но уходили дни, незаметно пролетела неделя, муж по-прежнему не объявлялся.
Слава звонила ему по несколько раз в день, телефон уныло молчал.
Татьяна Александровна скользила бесшумно, будто тень, выполняя привычные обязанности, деликатно не задавала никаких вопросов.
Даже Ульяна в какой-то момент перестала дергать Славу,  требовать "позвонить еще" или поехать к папе на работу, "чтобы все выяснить".

Часть 61
Тревога за Наума оказалась столь велика, что ни о чем другом Слава не могла и думать. Тут уже было не до адюльтера и не до женских романов. Занимаясь переводом, Слава неоднократно ловила себя на том, что замирает, глядя в пустоту, забывает о чем текст и на каком месте она остановилась. Неизвестность сводила с ума, в голову лезли назойливые, страшные образы. Наум Платонович, как смогла убедиться Слава, занимал в ее сердце куда больше места, чем ей бы хотелось. Она не была от него свободна, как не была свободна от Ульяны. Ради этих двоих, Слава не задумываясь пожертвовала бы почку или кусок печени, а если бы предложили умереть в обмен на гарантии, что семья будет в порядке, она бы согласилась и на это. Время от времени ей начинало казаться, что они никогда больше не увидят Наума и вынуждены будут до конца жизни гадать, жив он, или мертв. Это было невыносимо.
"Хоть какую-нибудь весточку, хоть что-то..." - думала Слава, сотни раз за день проверяя телефон.

Когда Наум пропал, Слава с удивлением осознала, что прожив с человеком бок о бок много лет, она не знает ровным счетом ничего ни о его окружении, ни о том, чем конкретно занимался ее высокопоставленный, влиятельный муж. Чиновник и чиновник, не все ли равно? Ей как-то не приходило в голову, что все это может понадобиться. Не знала она и того, сколько у Наума денег и где они? Слава жила, ни в чем себе не отказывая, но запросы у нее были не так, чтобы завышенные,  ей хватало и на остальное она не покушалась. Зачем? Все равно не съешь больше, чем необходимо. Можно приобрести себе сумку из крокодила за несколько тысяч евро и гордо носить ее на согнутом локте, демонстрируя статус, но Слава в этом не нуждалась, полагая подобные траты пустыми. Образ жизни устоялся, расходы тоже, все ясно и понятно. Наличие в гардеробе громких имен, не делает человека счастливее, как ни пытайся доказать обратное.

Ульяна росла девочкой абсолютно вменяемой, вовсе не обнаглевшей мажоркой, как могла бы. Вела она себя адекватно, украшений от Tiffany и нарядов от Valentino не
 требовала. Достатком семьи не кичилась. Ее интересовали интерьеры, дизайн, способы приручить, максимально удобно организовать пространство. Высунув от усердия кончик юркого розового язычка, Ульяна могла часами обставлять,  кроить и перекраивать виртуальные дома, квартиры, особняки и целые замки. Ее одинаково занимали как малюсенькие студии, рассчитанные на одного, так и огромные дома в три, четыре этажа, где непременно имелись кладовки, чуланы, подсобные помещения.

 То был ее мир, ее стихия, убежище, где Ульяна могла спрятаться от реальности в тот период, когда бесследно пропал Наум.
То, что он не черкнул ни строчки даже ей, единственной, обожаемой дочери, говорило о том, что дело действительно не шуточное. Однако Ульяна, в отличие от Славы, не допускала и отблеска мысли о том, что отец покинул этот мир и покоится где-то в безымянной могиле или же просто в лесу, где его останки с аппетитом обгладывают дикие звери.
"Папа, я знаю,  - мысленно обращалась она к отцу каждый вечер перед сном, - ты жив, ты о нас не забыл.  Ты любишь нас по-прежнему, а мы очень любим и ждем тебя. Пусть твои проблемы скорее закончатся и ты вернешься домой. "

Слава надумала было наведаться к мужу на работу и навести справки, но поразмыслив, испугалась что может навредить и не поехала.
"Рано или поздно, если жив, он должен выйти на связь. Не буду ничего предпринимать."
— Позвони Красинскому, - неожиданно посоветовала Наташа, - у тебя остались его координаты?
— Остались, но что я ему скажу? И чем он сможет помочь? - не поняла Слава.
— У него связи, проверит счета, узнает на кого оформлена ваша недвижимость. Как вообще обстоят дела с финансами, - спокойно пояснила Наташа.
— Недвижимость.. Финансы... - вздохнула Слава, - Я никогда не интересовалась... Знаю только, что та квартира, где мы живем, оформлена на меня, так же как и та, что на Парке, машина тоже моя... А еще есть счета, мой и Ульяны... Что мне еще?  Ничего не нужно.
— Это все очень хорошо, но что, если понадобятся деньги? Много денег? Что, если  Науму грозит тюрьма? Длительный срок? Да и вообще, лучше уж знать. Как ты думаешь? - спросила Наташа.

Пока мать спала, или скорее пребывала в тяжелой алкогольной отключке, Ия вызвала четырех женщин из клининговой компании.
— Пожалуйста уберите здесь все от пола до потолка. Каждый угол. И шторы закиньте в стирку.
Дверь в спальню Ия плотно закрыла.
— Эту комнату оставим на последок, -  распорядилась она, - Мой телефон у вас есть, закончите с остальными, позвоните. Мы будем неподалеку.
Списавшись с Софьей, Ия поинтересовалась могут ли девочки побыть у нее до вечера?
Получив ожидаемые заверения в том, что никаких проблем нет, пусть остаются хоть до завтра, Ия предложила мужу пойти пообедать.
— Я знаю, что когда-то давно на соседней улице, буквально за углом, был грузинский ресторан. Мой отец очень любил бывать там. Иногда приносил гостиницы, но нас с собой не брал никогда, а мне всегда хотелось. Давай проверим, что там сейчас?
— Пройдёмся? Или поедем на машине? Ты не боишься оставлять в доме посторонних? - взбодрился Всеволод, обрадовавшись  возможности покинуть квартиру, повергавшую его в унынение.
— Смеешься? Чего бояться? - фыркнула Ия, - разве что мать очнется и устроит скандал, но я предупредила. Нам позвонят.
— Тогда идем скорее, не могу здесь находиться,  - заторопился Сева.

— Что думаешь? - спросил он, когда они присели за столик.
К большому удовольствию Ии, ресторанчик никуда не делся, продолжал работать, предлагая посетителям простые,  вкусные блюда по приемлемым ценам.  Помещение оказалось совсем небольшим, располагалось оно в  полуподвале, на цокольном этаже. Внутри царила уютная, почти домашняя атмосфера,  пахло шашлыком, играла тихая, ненавязчивая музыка.
— Как хорошо! - прошептала Ия, усаживаясь, - Интересно, где обычно сидел отец? Был ли у него излюбленный столик?
Сделав заказ, супруги посмотрели друг на друга.
— Думаю, ее нужно лечить, - задумчиво произнесла Ия.
— Будь это моя мать, я бы тоже так думал... - заметил Всеволод.
— Ты считаешь, бесполезно? - Ия постучала по столу пальцами.
— Не знаю. Мы еще не говорили с ней, но я знаю одно - если человек не хочет, вылечить его не под силу ни одному врачу. Будь он самым лучшим на свете, - произнес Сева.

Ия мать не жалела, не сопереживала, категорически не понимала и отнюдь не планировала возиться с ней в ущерб себе и своим близким. По сути эта женщина  ничего не значила, делать для нее что бы то ни было, Ия потребности не испытывала.  Сама став матерью, она никак не могла объяснить себе поведение этой женщины, понять мотивы ее поступков. Играя с дочками, гуляя с ними, купая или укладывая спать, Ия вспоминала собственное детство и не могла припомнить ни одного случая, чтобы мать обняла,  поцеловала, хотя бы взглянула ласково. Мать вообще на нее не смотрела, все ее внимание было полностью сосредоточено на отце. Тот был ее идолом и кумиром, ему она поклонялась, о нем пеклась и заботилась, только на него устремляла затуманенный болезненной любовью взор. Однако для себя, для собственной души, Ия хотела попытаться вернуть мать к обычной жизни.
"Один раз. Один-единственный раз. Если не получится,  пусть спивается," - твердо решила Ия, а вслух сказала:
— Я тоже так думаю. Поэтому давай поговорим с ней, а потом обсудим что делать.

Прожив с Наташей несколько лет, Марк уже не представлял себе жизни без нее,  а потому созрел, наконец, сделать любимой предложение.
Чтобы все получилось так, как он представлял, как задумал, Марк заранее договорился с Наташей о коротком,  пятидневном отпуске.
— Что ты затеял? - спросила та, подозревая очередную поездку.  Марк любил выезжать из Москвы на несколько дней. "Перезагружаться", как он говорил. Пока Денис рос, его всегда брали с собой, не было случая, чтобы Марк заикнулся о том, чтобы "побыть вдвоем". Наташа была очень благодарна ему за это, поскольку ни за что не оставила бы Дениса дома в то время как сама знакомится с Европой, ходит по мощеным улочкам Таллина  или любуется Питером с Исаакиевского.
Но Денис вырос, у него началась собственная жизнь. Вот уже два года, как он встречался с девушкой и считал себя слишком взрослым, чтобы сопровождать родителей в поездках.



Часть 62
Марк повез Наташу в Вену,  где в одной из крошечных кофеен,  что спрятались подальше от туристических троп, сделал ей предложение,  украсив воздушное, невесомое пирожное элегантным кольцом.
До самого последнего мига Наташа ни о чем не догадывалась и была так поражена, увидев сверкающий символ любви на вершине изящного десерта,  что на некоторое время невольно зависла,  замерла, впала в ступор.
— Наташа? - Марк удивленно приподнял одну бровь,  - Что с тобой? Ты здесь? Ты в порядке?
— Боже мой, Марк! Это так мило! Так по-книжному! Так сентиментально! - всплеснула руками Наташа, едва удерживая набежавшие слезы.
— Да или нет? - спросил Марк,  аккуратно снимая кольцо и вытирая его салфеткой.
— Да! Да, да, да! - произнесла Наташа, торжественно протянув руку.
— То-то же! - улыбнулся Марк, бережно надевая кольцо на палец раскрасневшейся невесты.

О том, что все-таки станет женой, Наташа давно не думала. С возрастом пришло четкое понимание, что если двое хотят быть вместе, никакой штамп им не нужен, а если не хотят, то все равно не будут, имей они хоть двадцать печатей на каждой странице.
По работе Наташа сталкивалась с детьми,  тяжело и болезненно переживащими развод родителей. Некогда любящие друг друга люди ожесточенно бились за каждую вилку, за шторки в ванной, за постельное белье и сервиз, которым не пользовались ни разу с тех пор, как получили его на свадьбу.
Желая укусить, ударить побольнее, пара забывала обо всем, в том числе о детях, теряла человеческий облик, лица неотвратимо превращались в свирепые, перекошенные, оскаленные морды. Более всего страдали забытые, заброшенные отпрыски, чьи сердца, одинаково любившие обоих родителей, раскалывались на куски, приобретая шрамы на всю оставшуюся жизнь.

— Уж лучше я никогда не буду женой, чем буду грызть горло своему мужу из-за пары наволочек, - сказала Наташа Славе, в ответ на вопрос о том, почему Марк не торопится с предложением.
— Это не ответ. Предложение не делает Марк. Он тоже так рассуждает? Вы это обсуждали? Так вам нечего делить, все приобретено до брака,  - усмехнулась Слава, - Это не повод. И потом, хорошо хотя бы разок в течение жизни побывать чьей-то женой. Не знаю как это объяснить, но ощущения немного другие. Чувствуешь себя вправе. Понимаешь? Есть уверенность, иллюзия защищенности, что ли...
— Может и так, не буду спорить,  - пожала плечами Наташа,  - Но мы даже не обсуждали эту тему. Все-таки какими бы ни были времена, инициатива в данном вопросе должна принадлежать мужчине.
Где-то в глубине души Наташа просто смирилась с тем, что слово "жена " уже не будет иметь к ней никакого отношения. Все и так хорошо. Очень, очень хорошо.

Поскольку по прошествии месяца Наум так и не объявился, устроили семейный совет. Рассевшись вечером вокруг стола на кухне, Слава, Ульяна и Татьяна Александровна озвучили то, о чем до сих пор молчали, предпочитая переживать и гадать  в одиночку.
— Надо, Славочка, что-то делать. Времени прошло более, чем достаточно, - высказалась Татьяна Александровна, - Мы долго ждали. Хватит.
 Я тоже считаю,  что бездействовать больше нельзя, - подключилась Ульяна, - Так и с ума можно сойти! Я, например, схожу!
— Все мы сходим, - лаконично поддержала Слава, - И я с вами абсолютно согласна.
— У вас есть план? - с надеждой поинтересовалась Татьяна.
— Есть не то, чтобы план, но кое-какая идея... - Слава обвела глазами притихших домашних и добавила:
— Попробуем выяснить что происходит. Появятся новости,  я вам сразу же расскажу.
— Ок, - с серьезным видом кивнула Ульяна.
— Удачи! - пожелала Татьяна, прижав руки к груди.

Обдумав предложение подруги, Слава поняла, что обращаться за помощью к Красинскому, ей претит. Во-первых, они не виделись много лет и она не знала как он отреагирует на ее появление,  во-вторых, Красинский не единственный юрист в городе, есть не хуже.
Однако сама идея привлечь человека сведущего, показалась Славе замечательной.
Воспользовавшись советом, она обратилась к Захару Витальевичу Дольскому, надеясь на то, что среди широкого круга его разношерстных знакомых,  обязательно отыщется высококлассный юрист.
— Конечно же я узнаю и сразу тебе позвоню, -  с готовностью пообещал Дольский, не задавая вопросов.
О том, что происходит,  ни Слава, ни Ульяна, ни Татьяна Александровна, давно уже ставшая членом семьи, никому не распространялись.
Все свои соображения, равно как и опасения, троица обсуждала только между собой. Исключение сделали лишь для Наташи, потому как та умела держать язык за зубами. Особенно когда дело не касалось ее лично.

Примерно неделю спустя господин Дольский действительно позвонил и предложил встретиться.
— Есть у меня на примете один человек, чьи возможности почти безграничны. В профессии он так давно, что и говорить не имеет смысла.  Так вот он берется за все, за что платят. Не брезгует и сомнительными историями, но действует тонко, заказчика никогда не подводит. Стоит дорого. Это я особо хочу подчеркнуть. До-ро-го.
— Захар Витальевич, драгоценный вы мой, спасибо огромное! Уже бегу! - сообщила Слава, накидывая пальто.
Дольский ждал ее на территории МГУ, в одном из студенческих кафе.
Слава влетела в помещение через семь минут после звонка.
— Как счастье,  что вы у меня есть! - с чувством заявила она, усаживаясь напротив.
— Ну будет, будет,  - слабо улыбнулся польщенный Дольский, похлопав бывшую ученицу по руке.
— Рассказывайте,  Захар Витальевич, - попросила та, заказав себе чашку эспрессо.
—Вот, Славочка, - Дольский извлек из портфеля  дорогую визитку, искусно выполненную из черного пластика с золотым тиснением.
"Адвокатское бюро Антона Павловича Красинского" - гласила карточка,  внизу которой расположился адрес и  два телефона.
— Да быть не может... -  обескураженно пробормотала Слава, - Он что же, единственный адвокат в Москве?
— О чем это? Ты его знаешь? - насторожился Дольский, - Неужели не так хорош?! Меня уверяли,  что лучший...
— Наверняка лучший,  сомнений нет, - успокоила друга Слава, - Мы много лет не общались... Спасибо вам, Захар Витальевич,  - поблагодарила Слава, убирая визитку в сумочку.
Расспрашивать деликатный Дольский не стал, рассудив, что если Слава захочет,  обо всем расскажет сама.

"Это судьба, - думала та по дороге домой, - Сначала Наташка о нем вспомнила, теперь вот Дольский... Придется звонить."
В том, что Красинский профессионал,  Слава не сомневалась, того, что припомнит белые обиды, ничуть не опасалась. Дело для этого человека было превыше личного и это выгодно отличало его от многих других.
 Вопрос денег, пожалуй единственное,  что по-настоящему тревожило Славу, понятия не имевшую не только о расценках Красинского, но и о ценах на подобного рода услуги в принципе.

Набрав телефон, указанный на визитке, Слава услышала глубокий, приветливый, ничуть не постаревший голос Марго Евгеньевны, который узнала мгновенно.
Подумав о том, что вдаваться в объяснения кто она и зачем звонит, ей совершенно не хочется, Слава просто сказала, что остро нуждается в профессиональной консультации господина Красинского Антона Павловича.
— Слава? - огорошила вдруг Марго, внимательно, не перебивая,  выслушав.
— Что, что? - растерянно промямлила та,  совершенно выбитая из колеи. Поверить в то, что Марго узнала ее добрых пятнадцать лет спустя,  женщина не могла.
— Это же Слава, я не ошиблась? - снова спросила Марго и в голосе ее Слава уловила уверенность в том, что ошибки нет, отнекиваться бесполезно.
— Да. Это Слава, - не стала увиливать звонившая, - Но как..
 — У меня прекрасная память на голоса и лица. Почти феноменальная, - едко усмехнувшись, горделиво сообщила Марго.
— Надо же! Не знала! - не стала скрывать удивления Слава.
— Завтра утром, после десяти. Скажем в десять сорок. Удобно? - спросила,  меж тем, Марго.
— Буду минута в минуту, - пообещала Слава и отключилась.

Часть 63
После сытного обеда Ия попросила Севу отвезти ее в ближайший "Перекресток."
— Продуктов купим. Хочу сварить матери суп, нажарить побольше котлет.  Пусть хоть какое-то время  в доме будет нормальная еда, - пояснила она, хотя муж ни о чем не спросил.
— Умница, - похвалил Всеволод, - замечательно придумала. Что-то не звонят нам... Как думаешь,  она еще спит?
В глубине души Сева очень надеялся избежать встречи с тещей. Смотреть на нее совсем не хотелось, было противно и страшно неловко. А вспомнив о запахе,  витавшем в квартире, мужчина почувствовал приступ тошноты. Мысль о том, что придется сидеть в том доме еще какое-товремя,  приводила его в ужас.
— Тебе нехорошо? - заволновалась Ия, заметив как резко побледнело у мужа лицо.
— Ароматы вспомнил... - честно ответил тот, невольно содрогнувшись.

Ровно тогда, когда пара вернулась к дому и принялась выгружать из багажника покупки, раздался звонок. Одна из помощниц бодро сообщила,  что хозяйка квартиры очнуться изволила.
— Как же вовремя, - проворчал Сева, все еще не теряя надежды на то, что общаться не придется. Сказать прямо о своем нежелании, он не решался, боясь обидеть жену.
— Сева, ты вот что, продукты отнеси и езжай к Красинским за девочками. Дальше я сама. Незачем тебе здесь торчать, - неожиданно распорядилась Ия.
— А ты потом такси возьмешь? - предположил Всеволод,  не скрывая облегчения и не первый раз восхищаясь бнзошибочной интуицией Ии.
— Конечно. Не волнуйся. Я все прекрасно понимаю,  - Ия чмокнула мужа в щеку и налегке пошла вперед,  предоставив ему возможность закрыть машину и донести покупки.
"Какая у меня все-таки тонкая, понимающая жена," - с огромным удовольствием подумал Сева, подхватив многочисленные пакеты.

— Ставь здесь, я разберу, - сказала Ия, указывая на чисто вымытый пол в коридоре. Тошнотворный запах все еще ощущался, но слабо, едва заметно, как смутное напоминание, туманный намек.
— Ты уверена,  что мне не нужно... - прошептал было Сева, но Ия решительным жестом прервала его и, поцеловав жену, тот словно сбежавший с уроков школьник, кубарем скатился по лестнице.
Ия сняла пальто,  набрала в легкие побольше воздуха, медленно выдохнула, а затем прошла вглубь квартиры.
Мать сидела на кухне, по-прежнему замотанная в засаленное покрывало, постирать которое не позволила.
— Вы не против, если я закину это в стирку? - спросила одна из помощниц.
— Еще чего! - возмутилась женщина, - И думать забудь.
— Вы уверены? Покрывало пахнет, мы могли бы привести его в порядок? - на всякий случай уточнила вторая.
— Брысь! - хрипло прикрикнула хозяйка и для убедительности топнула ногой.

Открыв глаза и явственно услышав, что в квартире кто-то есть, пьяница ни мало не испугалась и как будто бы не удивилась. Как если бы ей было совершенно все равно кто и зачем ходит в ее доме. Какое-то время она еще полежала в кровати, затем с трудом поднялась и, не снимая с плеч покрывало, поплелась в ванну, где включила воду и начала жадно пить из-под крана, отдуваясь, громко хрюкая и неприлично причмокивая.
Пока хозяйка самозабвенно утоляла жажду, помощницы открыли в спальне форточку, стащили с кровати белье, активно принялись вытирать,  мыть и чистить.
— А-а-а-а, - протянула женщина, заглянув в приоткрытую дверь, - Ну, ну.

Встретив Славу у входа, Марго Евгеньевна откровенно оглядела ее с ног до головы:
— А ты молодец, в форме, - похвалила она, прищурившись.
— А вот вы, Марго Евгеньевна,  стали больше, значительно больше, - усмехнулась Слава.
— Твоя правда, не стану отрицать, - согласилась та и жестом пригласила посетительницу в кабинет.
Слава зашла не сразу,  на короткое мгновение застыла перед дверью.
— Смелее,  дерзкая! - коротко хохотнула Марго, толкая дверь, - Красинский ждет.

Увидеть бывшего любовника много лет спустя всегда безумно интересно. Однако разочарование,  как правило,  неизбежно и к нему не мешало бы подготовиться. В памяти живет и здравствует образ одного человека, а действительность бесцеремонно подсовывает  кого-то совершенно другого. И вдруг выясняется, что того, кого мы помним, более не существует, он канул, исчез, растворился во времени. Такого человека нет, как будто никогда не было.
Собираясь на встречу, невзирая на то, что повод, казалось бы, не располагал, Слава стремилась поразить. Ей до смерти хотелось увидеть восхищение в глазах Красинского. Ведь он всегда говорил, что после тридцати женщина начинает увядать и чем ближе к сорока, тем реже она имеет презентабельный вид.
"Одна на десять тысяч хороша и в сорок пять, одна на миллион привлекательна в пятьдесят."
Вспомнила Слава.
Собой, в этом смысле, она была более чем довольна и могла по праву гордиться тем, как прекрасно сохранилась.

Когда Слава увидела Марго, то сразу же заметила то, что та постарела, стала почти необъятной, но при этом осталась собой. Никаких особенных перемен не случилось.
Красинский же, сразил ее в самое сердце. Годы не только не украли у него привлекательность, но самым подлым образом ее приумножили. Благородная белая седина, легкий, ровный загар,  небольшая щетина, лукавые морщинки у глаз и рта, плюс безупречный маникюр, нарочито небрежный, роскошный стиль, ненавязчивый блеск и изысканный лоск. Красинский был великолепен, причем настолько, что у Славы молниеносно испортилось настроение.
Ей бы хотелось увидеть потасканного, потускневшего, утратившего шик престарелого кобеля,  из последних сил стремящегося удержать ускользающий призрак, а увидела она неотразимого мужчину, чей образ по-прежнему пробуждал желания самого плотского, непристойного толка.
"Какая вопиющая несправедливость!" - подумала Слава, кисло улыбнувшись.

— Сла-а-а-ва! Привет! Как я рад тебя видеть! - широко раскрыв объятия, Красинский поднялся навстречу бывшей из элегантного кожаного кресла.
— Привет, Красинский! - произнесла Слава вдохнув едва уловимый аромат его чудесного парфюма.
— Хороша, Славка, очень хороша! - одобрил Красинский, отстранившись и внимательно осмотрев посетительницу с ног до головы, в точности  так, как всего несколько минут назад, проделала Марго.
— Спасибо,  мне приятно, - искренне поблагодарила Слава, - Но я к тебе по делу. Не просто так.
— Что-то серьезное? - подобрался, сделал стойку Красинский.
— Боюсь, что да, - подтвердила Слава, усаживаясь на один из стульев с высокой спинкой.
— Я весь внимание, - заверил юрист, после того как позвонил Марго  и вежливо попросил ее сварить им кофе.

Встреча с Тамарой оставила в душе Софьи ванильное послевкусие.
Если после первого знакомства ее волновал лишь неподходящий возраст и наличие ребенка, то в этот раз Тамара показалась ей живой,  открытой, искренней, лишенной каких бы то ни было темных помыслов.
Наблюдая за тем, как ловко, ничуть не ломаясь, Тома расправилась с салатом и пастой Карбонара, Софья поняла, что эта женщина ей нравится и ставить палки в ее отношения с Данилой, она больше не будет. Желание спасти, оградить, не допустить, как-то незаметно улетучилось, уступив место покою и твердой уверенности в том,  что ничего плохого не случится.
— Тома, скажи, ты действительно любишь Даню или для тебя это просто способ развлечься? С твоими данными ты можешь выбирать. Почему он? - прямо спросила Софья.

Тамара промокнула салфеткой рот, сделала глоток воды с лимоном и суазала:
— Софья Андреевна,  поверьте, я на самом деле люблю Даню и нам очень хорошо вместе. Надолго ли? Этого не знает никто и я не стану убеждать вас в том,  что наш союз на долгие годы. Я этого не знаю. Но разве это важно? Пусть мы будем счастливы десять лет или двадцать, это уже немало. Вы согласны?
— Ты знаешь, - тихо произнесла Софья, - Я думаю, ты права. Даня так сильно хочет быть с тобой сейчас, что не имеет никакого значения,  что грядет когда-то.  Но как же твой Федор? Что, если мальчик привяжется, а вы расстанетесь? Как он к этому отнесется? Имея ребенка, нужно учитывать такие вещи.
— Софья Андреевна,  у Федора прекрасный отец, второй ему вряд ли нужен. Он умный мальчик и уже сейчас понимает, что жизнь многогранна и не всегда стабильна, что случается всякое,  в том числе не очень хорошее. Словом, что касается Федора,  переживать за него не стоит, он в любом случае не пострадает, - Тамара мягко улыбнулась.

Они еще долго пили чай, неспешно рассуждали о любви,  о верности, о том, что ничто не вечно и нужно учиться это принимать. Обе женщины наслаждались вечером, приятной беседой и чувством единения, возникшим внезапно, где-то между второй и последней вилкой пасты.
— Прости нас с Антоном Павловичем,  - промолвила Софья, прощаясь, - Детей тяжело отпускать, нам все кажется, что они наделают глупостей, что без нас они пропадут, что мы не можем не вмешаться.
— Данила взрослый мужчина, Софья Андреевна. Поверьте, он будет благодарен, если вы его отпустите, - покачала головой Тамара. - А прощать мне вас не за что. Я вас понимаю и зла не держу,  - добавила она.


Часть 64
Все время пока Ия мыла овощи, варила суп и жарила котлеты, мать
сидела на кухне,  с вялым любопытством наблюдая за суетящейся дочерью.
— Мама, тебе кофе сделать? - спросила Ия, натерев морковь для супа.
— У меня нет кофе, - безучастно отозвалась та.
— Теперь есть, - спокойно поправила Ия.
— Со сгущенкой, - тут же отреагировала мать и вдруг рассмеялась сиплым, каркающим смехом, - Сгущенка тоже есть?
Ничего не ответив, Ия поставила чайник.

— Похмелиться мне надо. Купила чего? - спросила мать,  неожиданно оживившись.
Ия отставила в сторону кастрюлю с готовым супом и присела напротив.
— Ма, я бы хотела положить тебя в клинику. Что скажешь?
— "Я бы хотела", - передразнила мать, - А мне оно надо? Мне без него, без отца твоего, ничего не надо. И вот этого всего,  - она обвела рукой кухню,  - мне тоже не надо. Дура ты, Ийка,  ничего не понимаешь.
Сжав зубы, с трудом удержавшись от того, чтобы не наговорить колкостей, Ия продолжила:
— Полежишь месяц, может быть полтора. Здоровье поправишь, потом я тебя заберу. Давай попробуем, а?
— Похмелиться нальешь, подумаю, - изрекла мать, подперев кулаком исхудавшую щеку.

Загородную клинику под незатейливым названием "Шанс", нашел Всеволод. У заведения имелась прекрасная репутация,  многолетний опыт работы с самыми, казалось бы, безнадежными случаями. Наряду с наркологами здесь трудились психиатры и психологи высокой квалификации.
— Поехали посмотрим на что это похоже, - предложил Сева в один из выходных.
Ия с готовностью кивнула и побежала одеваться.
Чистые, не лишенные уюта палаты, огромная зеленая территория с фантаном и скамейками  в самых неожиданных местах очень ей понравились.
— Осталось убедить мать,  - Ия обняла мужа, - Спасибо тебе!
— Рано или поздно она сломается, так мне кажется.  В противном случае, она не играла бы с тобой.

Следующие несколько месяцев мать то соглашалась лечиться, то в последний момент отказывалась, явно получая от этого огромное удовольствие. Неожиданное участие Ии,  ее терпение, мать забавляло. Игра в "да", "нет" ей ужасно понравилась, но водить дочь за нос до бесконечности не получилось.
В очередной раз приехав за матерью, которая пообещала не выпендриваться более, Ия обнаружила ту на балконе. Женщина, одетая в теплый, махровый халат с капюшоном, вольготно сидела в кресле, закинув ноги на маленький круглый столик.  В зубах у нее дымилась сигарета, а в руках красовался бокал,  полный белого портвейна "Алушта".

— Что это значит?! - возмутилась Ия, ожидавшая увидеть мать готовой к выходу.
— А на что похоже? - спросила та, не повернув головы.
— Мы же договорились! И с каких это пор ты куришь?! - едва сдерживаясь, чтобы не устроить скандал, поинтересовалась Ия.
— Договорились, говоришь? - усмехнулась мать,  - О чем это? Что-то не припомню. С памятью у меня беда совсем. Веришь?

Ия поняла, что мать снова играет полюбившийся  спектакль и решила, что с нее хватит.
— Если в течение десяти минут ты не соберешься, я умываю руки, - сказала она ледяным тоном.
— И куда же ты меня зазываешь так настойчиво, доченька моя дорогая? - спросила мать,  не желая выходить из образа.
— Пошла ты на х... Делай что хочешь! - внятно произнесла Ия вместо ответа и повернулась чтобы уйти.
— Десяти минут мне вполне достаточно, - заявила актриса, одним глотком осушив бокал.

Для того, чтобы выяснить что происходит, Красинскому понадобилась неделя. К работе он подключил Данилу с Тамарой.
— Нужно нарыть все, что только возможно, начиная с того дня, когда Наум Платонович исчез, - пояснил он, - Пригодится любая информация. Любая.
— Не волнуйся,  отец, мы знаем что делать,  - заверил Данила.
Как только пара "Шерлоков" собрала сведения, Красинский позвонил Славе:
— Славка, привет! Мне есть чем поделиться. Увидимся вечером?
— Я подъеду в офис часам к семи, - обрадовалась Слава.
— А что если мы поужинаем в какой-нибудь уютном месте? Выпьем немного в непринужденной обстановке? - промурлыкал Красинский, понизив голос.
— Это не профессионально, Антон Павлович, - фыркнула Слава, которой предложение Красинского польстило.

— Я не имел в виду ничего такого,  - неубедительно возразил юрист, - Исключительно деловой ужин.
Слава рассмеялась. Искушение вспомнить былое оказалось трудно преодолимым.
"Да какого черта?! Почему нет?! В конце-то концов!" - подумала Слава, ощутив почти забытое волнение, знакомый веселый азарт.
С тех пор как искать следы Наума взялись Красинские, тревога отступила.
— Если бы твоего мужа убили, мы бы узнали об этом очень быстро. Скорее всего он срочно вылетел из страны,  когда пятки начали гореть, -  сразу успокоил Антон, выслушав Славины опасения, озвученные ею в первую встречу.

— Почему ты так думаешь? - насторожилась Слава.
— Я сейчас ничего тебе не скажу, у меня нет нужной информации.  Как только появится, ты узнаешь. Начинаем работать.
— О какой сумме идет речь? Во сколько ты оцениваешь свою работу? - Слава перешла на строгий,  уверенный тон.
— Поговорим об этом когда я закончу, - попытался увильнуть Красинский.
— Дело в том, что своих денег у меня не так уж и много, а что со счетами мужа,  я не знаю... - развела руками Слава.
Красинский вдруг громко, во все горло расхохотался:
— Ты хочешь сказать,  что за все это время ни разу не была в банке?! Не интересовалась положением дел?!
— Я даже не знаю в каком банке Наум обслуживается, - призналась Слава и в ту же секунду поняла, как глупо, как неправдоподобно это звучит.
— А знаешь, я не удивлен. Нет. Пожалуй, нисколько не удивлен, - Красинский хлопнул по столу ладонями и посмотрел на Славу. В глазах его плясали, резвились озорные огоньки.
— И что же теперь? - Слава совсем растерялась и не вполне понимала как быть? Согласиться на гонорар,  который может оставить ее на мели? Или понадеяться на то, что Красинский не станет ее  разорять?
Увидев ее лицо,  Красинский сказал:
— Я все выясню, а там посмотрим. Доверься мне.
И Слава доверилась.

Когда у Дениса появилась постоянная девушка, внушающая доверие, Наташа предложила ему вернуться в их двухкомнатную квартиру на соседнюю улицу.
— Наши жильцы через пару месяцев съезжают, если ты хочешь, я не буду искать других и вы с Яной сможете жить вместе.
— Ну или не с Яной,  а с какой-нибудь другой, не менее очаровательной барышней, - пошутил Марк, - Мы с мамой тут подумали, ты совсем взрослый парень, вполне можешь жить отдельно.  Что скажешь?
Восторгу Дениса не было предела, удостоверившись в том,  что это не розыгрыш, он бросился звонить близкому другу, с которым  понадобилось срочно обсудить новость.
— Мне даже не верится... Как быстро летит время... - загрустила  вдруг Наташа, вспомнив каким маленьким, но рассудительным был Денис в то время, когда они покинули ту квартиру, чтобы переехать к Марку.
— У нас еще вся жизнь впереди, - заверил Марк, обнимая жену.

— Тебе не обидно, что Ден так обрадовался? - спросила Слава.
— Обидно?! - удивилась Наташа.
— Ну да. Обидно. Из-за того, что твой ребенок, в которого ты вложила столько времени и любви, только и думает, как бы скорее сбежать?
— Слава, ты серьезно?! Ты ли это говоришь? - снова удивилась Наташа.
— Мне действительно интересно что ты чувствуешь, потому что лично мне кажется, что я не захочу отпускать от себя Ульяну, - Слава пожала плечами. - Так мне кажется.
— Захочешь, еще как захочешь. Вот будет ей двадцать,  мы с тобой поговорим. Ты лучше скажи как продвигаются дела? Что говорит Красинский? - Наташа сжала руку подруги.
— А Красинский пока не говорит ничего. Он роет носом землю, как только разберется куда подевался Наум, сообщит мне, - Слава улыбнулась и предложила оставить эту тему хотя бы на время, поскольку говорить о Науме "больше нет никаких сил."

Часть 65
Свадьба Данилы с Тамарой получилась на удивление скромной, камерной, без изысков, как того пожелала невеста. Но не без сюрпризов для дорогих гостей.
— Мне кажется нецелесообразным выбрасывать целое состояние ради одного дня, - авторитетно заявила Тамара на вопрос Данилы о том, каким она видит торжество?
— Что предлагаешь? - ничем не выдав своего облегчения, спросил жених.
Данила готов был ради Тамары на все, но пышные празднества его откровенно пугали. Большое скопление людей, шум, суета, игры и конкурсы, словом все то, что принято на свадьбах, было ему не по душе. Данила любил своих друзей и родственников,  однако собирать всех вместе единовременно желания не испытывал, поэтому слова Тамары показались ему подарком небес.
— Мне бы хотелось обычный ужин в ресторане с хорошей кухней, в кругу близких. С родителями можно посидеть в день росписи,  а с друзьями встретиться на следующий. Как-то так, - робко улыбнулась Тамара.
— И никакой беготни по городу в поисках идеального платья? Никаких шариков и медведей на капоте? Никаких замочков, оставленных в специально отведенных для этого местах? - не поверил своему счастью Данила.
— Ничего этого, совсем ничего, - расхохоталась Тамара, - Ты, я вижу, рад?
— Если бы ты знала как! -  воскликнул Данила с огромным облегчением.

На бракосочетании младшего брата Макар появился под руку с очаровательной беременной девушкой лет девятнадцати-двадцати. Густые каштановые волосы гостьи, уложенные в сложную прическу,  отливали медью,  глаза цвета темного шоколада сияли, а на губах играла легкая, шаловливая улыбка.
Софья толкнула  Красинского в бок, прошептав изумленно:
— Ты это видишь?! Хорошенькая какая! Чудо! Неужели...
Не менее пораженный Красинский, не дал жене договорить,  устремившись навстречу паре подобно молодому ретивому жеребцу.
Сгорая от любопытства,  Софья последовала за ним.
— Макар Антонович,  представь нас сию же минуту! - потребовал Красинский, галантно целуя руку прелестнице.

Барышню звали Дарья,  они встречались с Макаром уже два года, но об этом не знал никто, кроме Данилы и Тамары.
Познакомились они благодаря Захару Витальевичу Дольскому, чьей единственной внучкой была Дарья.
Девушка училась на курсе у деда в МГУ,  куда поступила сразу после школы благодаря высоким баллам, отнюдь не протекции. Захар Витальевич в вопросе поступления занял позицию жёсткую, принципиальную. Либо другой ВУЗ, либо сама, без всякой помощи.
— Не выношу блатных,  Дашенька. Без обид, моя хорошая, без обид.
Фамилия у Дарьи была Устинова, с заслуженным преподавателем ее никто не ассоциировал и все же Дольский помогать не стал.

Родители близкой подруги Дарьи надумали разводиться, маме потребовался хороший адвокат и Дольский свел ее с Красинским Макаром Антоновичем,  поскольку Антон Павлович оказался той не по карману.
Мама пришла на встречу не одна, а с группой поддержки в лице дочери и ее лучшей подруги.
Увидев Дарью, Макар Красинский мгновенно сделал стойку, сердце забилось быстрее, на скулах проступил румянец.
"Не отпущу. Женой моей станет", - самонадеянно подумал Макар, сомнений не ведая.   
Надо сказать, что девушке он тоже сразу понравился, но Макару пришлось поухаживать за юной красоткой не один месяц,  а кроме того, преодолеть глухое сопротивление деда,  полагавшего, что Дарье, в ее неполные восемнадцать,  еще очень рано думать о любви.
"Тем более с таким экземпляром как Макар."

Захар Витальевич сделал все возможное и невозможное чтобы отвадить Макара, прогнать его прочь. Его сын и невестка, родители Дарьи были геологами, до дрожи влюбленными в профессию, поэтому Дарью с малолетства воспитывал дед, души в ней не чаявший. Появление на сцене жизни Макара Красинского, коего Дольский с первого взгляда заподозрил в легкомыслии, не понравилось ему категорически.
Набравшись терпения. Захар Витальевич вел с Дашей долгие, обстоятельные беседы, щедро сдобренные примерами как из жизни, так и из литературы.  Кроме того, он неустанно обрабатывал Макара,  взывая к его чести и совести, но не гнушаясь и разного рода угрозами.
"Этому не бывать!" - думал Дольский, вознамерившись так,  или иначе избавиться от Макара.

Однако проказница -Любовь понаблюдала, позабавилась, но виелнечном итоге, рассудила иначе. По-хозяйски обняв за плечи Дарью и Макара,  она надежно опутала их тонкой, невидимой сетью,  поцеловала им лбы и бесцеремонно, однозначно назначила - союзу быть!
После того как Дарья забеременела желанным ребенком, а Макар клятвенно заверил Дольского в том, что не станет препятствовать обучению внучки, Дольский ослабил хватку, смирился и теперь с нетерпением ждал правнука, которого решили назвать Андреем.

Для Софьи и Антона, наличие беременной Дарьи, равно как и само состояние влюблённости у Макара, который старательно отговаривал Даню от женитьбы, стало настоящим потрясением.
— Я почти дед и ничего об этом не знаю! - воскликнул Антон, обнимая сына.
— Ну ты и жук, - покачала головой Софья,  улыбнувшись Дарье.
— Почему вы молчали?! Что за тайны?! - не унимался Красинский старший, - Это же надо! А вы?! - обратился он к Дане с Тамарой.
— Мак просил, - пробубнил пристыженный Данила.
— Сглазить боялся,  - добавила Тома.
Таким образом, оба брата стали мужьями в один день, а Софья с Антоном заполучили сразу двух невесток и Дольского в качестве родственника.

 Пройдя полный курс лечения, в течение которого Ия не реже двух раз в неделю наведывалась в "Шанс", мать сообщила о дне выписки, приняла душ, тщательно расчесала коротко остриженные волосы, аккуратно сложила свои вещи на безукоризненно застеленную кровать,  написала записку: "Смысла нет." и повесилась на скрученной простыне в глубине парка, где ее и обнаружил психолог, с которым была назначена плановая встреча перед выпиской.

Всеволод с Ией уже садились в машину чтобы ехать в клинику, когда оттуда раздался звонок.
— Что, что?! - не поверила ушам Ия, - Как вы сказали?!
Увидев, до чего изменилось лицо жены,  Всеволод заволновался, безошибочно почуял недоброе, привлек к себе Ию, погладил по голове.
— Ч-ч-ч-ч, - прошептал он, - Что такое? Что случилось? 
— Она только что повесилась,  представляешь?! Повесилась! - сообщила Ия сухим, картонным голосом.
Всеволод крепче прижал жену, а про себя подумал, что не зря ожидал какого-то фортеля.  Что-то подсказывало,  теща не будет жить обычной жизнью, не захочет и обязательно что-нибудь выкинет. С Ией он подозрениями не делился, берег, не желал волновать. Но  весь месяц ждал неприятных известий. Думал, что сбежит, найдет возможность напиться, не выходя из "Шанса", или еще что-то.
Ия же тешилась иллюзиями,  жаждала получить нормальную, трезвую,  одумавшуюся мать, а в дальнейшем, возможно, и бабушку для девчонок.

Поведение тещи во время лечения раздражало Севу, выводило его из себя, он обижался и переживал за Ию. Почти каждая поездка заканчивалась ее слезами . Мать как будто примерила личину отца, взяла на себя его функции, переняла грубую манеру поведения, потребность унизить, растоптать и тем самым возвыситься в собственных глазах. Жестокая женщина в прямом смысле изводила дочь, упражняясь в искусстве словестного издевательства.
Смерть мужа, появление Ии спустя много лет, не пробудили в женщине желание загладить свою вину перед дочерью. Напротив, обнажили в ней то, что крепко спало.
Собственно, никакого чувства вины она никогда не испытывала. Будучи под действием алкоголя, вдова едва ли не с наслаждением погружалась в вязкий морок,  находясь в котором оставалась женой, могла общаться с почившим тираном. Обретая трезвость, она все сильнее злилась на дочь, лишившую её  "смысла жизни". Былое безразличие переросло в неприязнь, а затем и вовсе в ненависть.
— И зачем ты явилась? Без тебя мне было гораздо лучше, только портишь все, тупая, никчемная Ийка, - говорила  мать каждый раз, когда Ия приезжала.
— Да лучше бы ты маленькой сдохла, а отец бы твой  жил.
— Ты не нужна мне. Совсем не нужна. Чего влезла? Разве я тебя звала? Не нужна, не нужна, не нужна!
Ия терпела потому,  что вопреки очевидному все же надеялась. Надеялась, что мать одумается, что-то поймёт, пересмотрит и  переосмыслит.


Часть 66
Договорившись, наконец, о встрече в ресторане, Слава кокетливо заметила:
— Никакого вина, Красинский, и никаких гостиниц. И думать забудь.
— А что, если не дожидаясь встречи, я озвучу тебе один из самых важных пунктов по делу о твоем муже? - спросил Красинский и Слава буквально увидела как победно он улыбается.
Дело в том, что поджимали сроки сдачи очередного романа в издательстве.  Слава была завалена работой, которой несколько недель откровенно пренебрегала, не умея отвлечься от навязчивых мыслей об исчезнувшем муже. Теперь свободного времени совсем не осталось, именно поэтому она раз от раза переносила встречу с Красинским.

Сообщать что-либо по телефону упрямый гулена-юрист категорически отказывался, упорно настаивая на личной встрече.
— Ты просто хочешь видеть мое лицо, - догадалась однажды Слава, получив очередной отказ просветить ее прямо сейчас, не дожидаясь возможности увидеться.
— Что ты имеешь в виду? - не будучи уверен как правильно интерпретировать данное заявление, уточнил Антон.
— Тебе необходимо увидеть реакцию. Мою реакцию на те сведения, что удалось раздобыть. Я это чувствую,  Красинский.  Только ты не учитываешь то, что самое главное я уже знаю, - Слава усмехнулась.
— Неужели?! Уверена? И что же это по-твоему? - заинтересовался Красинский.
— Наум Платонович жив, остальное может и подождать.

Красинскому не нравилось поведение Славы, но приходилось терпеть. Во-первых, она все еще не оплатила его работу, а во-вторых, он хотел переспать с ней разок-другой, по старой памяти до того, как они расстанутся навсегда.
— Хорошо. Говори сейчас и я подумаю, - поддразнила Слава.
Расценив это как согласие на то, чтобы провести наедине пару часов, Красинский сменил тон с игривого на серьезный:
— Наум Платонович больше не является твоим мужем. Благодаря документам, которые ты собственноручно подписала, вы уже почти полгода как в разводе. Кроме того, на тебе висят долги. Огромные долги, в несколько миллионов. Ты оформила какие-то займы, кредиты. Они, правда, оплачены на несколько месяцев вперед, но уже через четыре с половиной ты должна будешь вносить следующие платежи, иначе начнут капать проценты.
Красинский был уверен, что Слава отнесется к новостям легко, она всегда умела выкручиваться, мужчин своих любила поверхностно, без глубины, переживет и это. Поэтому начал он именно с того, с чего начал.  То, что Слава будет шокирована, впадет в истерику, как-то не приходило ему в голову.

Слава открыла было рот, но не издала ни звука. Слова, множество самых разных слов, бесполезно толкались, намертво застряв в глотке. 
— Слава? Ты меня слышишь? Ты поняла то, что я только что сказал? - Красинский почти кричал,  но Слава отключилась, так ничего и не ответив.
"Как это?! - билась в голове мысль, - То есть как?!"
Красинский еще несколько раз пытался дозвониться, но Слава не хотела с ним разговаривать. Новость о том, что Наум развелся с ней без ее ведома, повесив на нее какие-то кредиты, раздавила Славу, уничтожила. Ей нужно было переварить услышанное, уложить это в голове, как-то принять и понять как жить дальше?

Когда Ульяна вернулась из школы, Слава стояла у окна на кухне, тупо глядя в даль.
Татьяну Александровну она отпустила на три дня, предложив той съездить на дачу,  куда никак не получалось выбраться.
— Привет, ма! - весело поздоровалась девочка, - Ты как?
Слава промолчала, даже не повернулась, не обняла, по обыкновению,  не поцеловала дочь.
— Ма-а-ам? С тобой все в порядке? - Ульяна подошла почти вплотную, заглянула в пустое, растерянное лицо матери.
— Сядь, детка, мне нужно поговорить с тобой, - проговорила Слава лишенным интонаций голосом.

— Да что случилось?!  Что-то с папой? - заволновалась Ульяна, послушно усаживаясь за стол.
— Твой папа предатель, он... - начала было Слава.
— Нет, мама, нет! - горячо запротестовала Ульяна, - Не говори так! Никогда так про него не говори! Слышишь, ма? Папа не такой!
— Детка, послушай, - Слава присела напротив, взяла дочку за руку, но та сразу вырвалась,  глаза ее гневно сверкали, рот сжался в линию.

— Если ты собираешься в чем-то обвинять папу,  то я не хочу тебя слушать! - сказала Ульяна сквозь зубы.
Слава вздохнула. С возрастом она так и не научилась сдерживать эмоции, держать их в узде. Чувства правили бал. Разум всегда просыпался позже, когда Слава уже успевала наломать дров. Так и сейчас, не дослушав Красинского,  она поддалась эмоциям, не пожелала ничего больше знать.

— Твой папа нас бросил, он развелся со мной, он нас предал! - быстро заговорила Слава, но Ульяна тотчас вскочила, с грохотом опрокинув стул и закричала:
— Если папа с тобой развелся,  значит так было нужно! Это ты, ты предательница! Потому что так думаешь о нем! Папа нас любит! И тебя, мама, любит! А ты... Я не хочу тебя видеть!
Ульяна стремглав выскочила из кухни, а через минуту громко хлопнула входная дверь.
"Супер! - подумала Слава, - Я же и виновата..."
Она поставила чайник, достала из шкафа любимую ярко-оранжевую кружку.
Заварив чай, Слава снова уселась за стол и задумалась. Через мгновение зазвонил телефон, на экране высветилась фамилия "Красинский".

Неловко взмахнув рукой, Слава опрокинула на себя большую кружку горячего сладкого чая.
— Да что же это такое?! - произнесла она вслух и заплакала.
За три месяца вся  ее жизнь  полетела в тартарары, нелепо, в одночасье рухнул двадцатилетний брак, оставив после себя огромные долги, боль, чувство горечи и недоумения. В самый неподходящий момент продемонстрировала подростковое бездушие дочь Ульяна. На Славины плечи свалилось так много, что держать лицо, сохраняя внешнее спокойствие и невозмутимость, становилось труднее день ото дня.
Если еще два часа назад она втайне надеялась, что все образуется, то после новостей от Красинского,  надежда сбежала, высоко подобрав юбки, стремительно перебирая длинными, босыми  ногами.

Слава вспомнила, как в иные минуты, оставаясь наедине с собой, горько плакала, буквально умываясь слезами, давая им волю и размышляя над тем, как же так получилось, что к пятидесяти годам она оказалась одна у разбитого вдребезги корыта? Где, в какой момент жизнь повернула не туда? И можно ли было что-то предпринять, или же злодейка судьба давно уже посмеиввалась, потирая сухие тощие руки, уготовив ей все то, что сейчас происходит?
Для каждого смертного свое, индивидуальное блюдо, вкус и количество острых приправ зависит от того, сколько подлостей ты совершил, как много людей обидел.
Станислава всегда считала, что ничего не случается просто так, на все есть причина и вопрошать небеса "за что?!" - глупо и не совсем честно. Всегда есть "за что", если беспристрастно покопаться в прошлом, если вспомнить всё. Рано или поздно, все расплачиваются за содеянное, безнаказаным не уйдёт никто.
Ее наказание это Наум? Любимый и любящий  отец единственной дочери?

Получается он не только сбежал,  но и оставил ее ни с чем? А она сходила с ума, ломала голову что с ним, спать не могла, не могла работать...
Как там сказал Красинский? "Несколько миллионов"? У нее всего несколько... Что же теперь?
Слава отправилась в душ, привела себя в порядок, начала одеваться, как вдруг в дверь настойчиво позвонили. Слава замерла, она никого не ждала, у Ульяны есть ключ.  Или нет? Может быть дочка выскочила так быстро, что забыла его?
Слава поспешила к двери, на ходу промокая полотенцем мокрые волосы.

На пороге стояли Красинский и красная, зареванная, растрепанная Ульяна.
— Я... - Слава не знала что сказать, попыталась притянуть к себе дочь, но та отступила, опалила взглядом из-под лобья.
— Одевайся пожалуйста,  - скомандовал Красинский, мы с Улей будем ждать тебя в машине.
Лихорадочно напяливая на себя футболку, джинсы, кашемировый кардиган с капюшоном, Слава даже не думала о том, куда они едут и зачем? 
Скатившись по лестнице, Слава выскочила на улицу.

Часть 67
Самоубийство матери Ию ни мало  не расстроило,  но вывело из себя, изрядно разозлило.
"Зачем голову морочила? Подавала какие-то надежды, юлила... " - думала Ия.
— Как ты считаешь, - спросила она у мужа, - мать давно все решила? Или как? Почему именно сейчас? Не сразу после его смерти? Не через неделю?
— Иечка, родная моя, - ответил Всеволод,  - я думаю,  что протрезвев, она окончательно поняла,  что ничто и никто в этом мире не занимает ее больше, чем твой отец. Только и всего. Он и только он был для нее центром вселенной. Мне всегда казалось удивительным, что она вообще тебя родила. Ты же мешала ей поклоняться, отвлекала от божества.
— Никогда не понимала, что она в нем видела? Это какой-то особенный угол зрения, так наверное. Как вообще можно было связать свою жизнь с этим человеком? - Ия посмотрела на мужа,  но тот лишь пожал плечами.

После того как урну с прахом установили в колумбарии рядом с урной отца, Ия пообещала себе никогда не навещать своих родителей.
— Больше не увидимся,  - сказала  она, с облегчением покидая кладбище.
То, что эти двое снова вместе было вполне законемерно, вот пусть и бродят рука об руку там, где нет ни времени, ни чувств, ни возможности обидеть тех, кто беззащитен и слаб.

— Что ты будешь делать с квартирой? - спросила Софья примерно год спустя,  -  Если надумаешь продать,  у меня есть прекрасный, порядочный риэлтор. Он помог нам с Антоном найти квартиры для сыновей.
— Ты знаешь, - задумчиво произнесла Ия, - Я пока ничего делать не буду.  Пусть постоит какое-то время, а там видно будет.
— Конечно. Как хочешь,  но если надумаешь, обращайся,  - улыбнулась Софья.

Время шло, квартиру Ия так и не продала. Каждые три-четыре месяца она приглашала помощниц, которые вытирали пыль, мыли полы и тщательно проветривали комнаты. Все вещи, не разбирая,  в том числе любимое покрывало отца, Ия, не моргнув глазом, отнесла на помойку, испытав от этого нехитрого действа такое острое, ни с чем не сравнимое удовольствие,  что в какой-то момент ей почудилось, что ноги не касаются земли.
 Всякий раз приезжая в свою тюрьму,  Ия оказывалась во власти воспоминаний. Она ложилась на кровать в пустой и чистой комнате отца, закрывала глаза и как по волшебству уносилась в детство.  Видения не терзали ее,  не преследовали, но благодаря контрасту, давали возможность наиболее полно наслаждаться сегодняшним, ценить семью, свои достижения, себя саму.

По прошествии нескольких лет, когда девочки повзрослели и перешли в десятый класс, Ия задумалась о том, чтобы разменять родительскую квартиру на две.
— Отличная идея! - одобрил Всеволод, - Красинские обеспечили своих сыновей отдельным жильем, нужно и нам позаботиться о дочерях.
— Давай сделаем им подарок на двадцатилетие? Как считаешь? - спросила Ия.
Сева не возражал и предложил добавить денег, чтобы квартиры были хорошие и в шаговой доступности от их собственной.
— Не хотелось бы видеть дочек от случая к случаю. А будучи рядом, они смогут забегать к нам хотя бы на полчаса.
— Даже если с головой окунутся в собственную бурную жизнь, - добавила Ия, прижавшись к мужу.

Отношения с Леночкой и Викулей Ия строила на основе безусловной, безграничной любви. Не прилагая никаких специальных усилий,  она на интуитивном уровне понимала как и что надо, и девочки отвечали ей взаимностью, в семье царило полное, безоговорочное доверие . О своих реальных бабушке и дедушке они не знали ничего. Посоветовавшись с Севой, Ия решила не посвещать двойняшек в тайны своей семьи.
"Может быть когда-нибудь", - подумала она, а на вопрос где ее родители, сказала что они погибли в страшной аварии еще до того как они встретились с папой.
Если же разговор заходил о том, какими были погибшие? Ия вдохновенно приписывала им черты и поступки, кои согласно ее мнению,  должны совершать нормальные родители по отношению к своим детям.

В семье Ии и Всеволода, в отличие от многих других,  в том числе близких, никаких секретов не имелось. Пара искренне и глубоко любила друг друга и ни в каких дополнительных впечатлениях на стороне, не нуждалась.
— Скучно живете, - не раз говорил Коасинский Севе. - Ну неужели нет желания отведать другое блюдо? Хотя бы иногда? Просто для того, чтобы ощутить вкус.
— Мне кроме Ийки и Леночки с Викой, не нужен никто. Все женщины устроены одинаково, ничего принципиально нового я не обнаружу.  Так зачем рисковать всем тем, что мне по-настоящему дорого?  Чего ради? - неизменно отвечал Сева.

— Я тоже люблю Софью,  но это другое...
— Знаю я твое "другое", - засмеялся Сева, - Помню, как ты пытался ее вернуть, когда спалился со Славкой. У нас все иначе, и не пытайся меня совратить. Я счастлив и всем доволен. У меня есть именно то, о чем я всегда мечтал и никакие девочки "от Лизы" с этим сравниться не могут.
— Противно слушать, скучный ты тип, Сева. Раньше таким не был,  - Красинский театрально вздохнул, закатил глаза и сделал вид что зевает.

Что касается его самого, то не смотря на нежные чувства к сбежавший, поселившейся отдельно жене, он все же по-прежнему держал за собой номер в гостинице, где успели смениться два хозяина. Что до Лизы, то изрядно постаревшая, но по-прежнему неутомимая сводня, активно приобщала к бизнесу сноровистую, беспринципную и ушлую племянницу по имени Анна, с которой знакомила своих самых любимых, преданных,  неугомонных и абсолютно бессовестных клиентов.

После того как в бюро пришла Слава, Красинский доверительно поделился с другом:
— Можешь себе представить,  ко мне тут Слава приходила.
— Слава?! - не стал скрывать изумления Сева, - Вот это новость! И что, позволь узнать,  привело ее к тебе?
— У нашей Славки муж пропал. Он у нее чиновник, туз из городской администрации. Она приходила ко мне за помощью.  Столько лет, а как будто неделя прошла. Очень странное чувство. Пока ждал ее, вспоминал, представлял какая она сейчас. Честно говоря, был уверен,  что она давно превратилась в обычную, рядовую тетку. А увидел...
— Кого увидел?  Как она выглядит? - нетерпеливо спросил Сева,  ничуть не впечатлившись исчезновением мужа.
— Хороша,  не смотря на возраст. Все еще горит.  Годы ее даже облагородили, если ты понимаешь о чем я, - произнес Красинский со смаком.
— Где она нынче? Чем занята? - заинтересовался Сева.
— Тебе зачем? - ущипнул Красинский, - у тебя есть Ия.
— Обыкновенное человеческое любопытство, - отмахнулся Всеволод, - Было бы странно не спросить. Сколько всего пережили, такие эмоции...

В тот день когда Наума Платоновича предупредили, что под него копают, действовать пришлось очень быстро. Все завертелось с такой скоростью, что Наум едва успевал замести следы. Срок ему грозил до десяти лет с конфискацией.  Времени в его распоряжении осталось мало, а сделать предстояло много.
Чтобы не подставить под удар семью, Наум подсунул жене бумаги о разводе. Все, что успел, переписал на нее и дочь.
Чтобы объяснить присутствие в сейфе наличных денег, которые успела сфотографировать крыса, Наум оформил на Славу несколько кредитов, якобы для покупки загородного дома.

Чтобы притормозить процесс по уничтожению, пришлось расстаться с большей частью денег, рвздав их нужным людям, поскольку из тюрьмы он скорее всего бы не вышел.
Все, что осело в офшоре, Наум перевел на Славу, оставив себе ровно столько, чтобы погасить взятые на ее имя кредиты.
Рассказывать семье что происходит, было ни в коем случае нельзя, чтобы они не попали в замес.
Человек, метивший на место Наума Платоновича, намерен был растоптать его, растереть в порошок, поскольку трения между ними возникли очень давно, но возможности появились только теперь.

Многолетняя, глухая вражда постепенно приобрела характер настоящей смертоносной войны,  ведь речь шла об огромных деньгах, о непосредственной причастности к государственному бюджету Москвы.
За долгие годы на посту, Наум получил все и даже больше, ему не было жаль места, он расстался бы с ним не задумываясь,  но для того, кто готовил ему сюрприз, значение имело именно то, как именно произойдёт уход. Ради удовлетворения раненого когда-то давно самолюбия, требовалась драма, громкое дело,  публичный позор и разоблачение. К счастью,  в окружении Наума имелись не только завистники, но и друзья,  один из которых волею случая знал о готовящемся спектакле.
— Тебе нужно сдать дела и исчезнуть до того, как все начнется. Чем скорее ты уберешь за собой и заляжешь на дно, тем вероятнее, что тебе не придется сесть или тебя не прикончат где-нибудь в подворотне.

Наум принял к сведению и сделал все, что смог. Когда дело дошло до того, чтобы бесследно раствориться в огромном городе, Наум обратился к Дольскому, человеку однозначно порядочному и не имеющему к власти никакого отношения.
— Захар Витальевич, я очень вас уважаю и так уж случилось, что на данный момент вы единственный,  кому я могу без опаски довериться.
— Слава, я полагаю, знать ничего не должна? - Дольский строго посмотрел на собеседника поверх очков.
 — Вы очень прозорливы, Захар Витальевич, Слава даже догадываться не должна. Это для ее же безопасности. Поверьте, - пояснил Наум.
— Верю, голубчик,  верю, - покивал Дольский, убежденный в том, что рано или поздно кресло под Наумом заполыхает.
 — Я знаю, у вас множество связей в университетских кругах. Не найдётся ли среди них человека, готового сдать мне квартиру без каких-либо документов за наличный расчет?

Дольский обещал узнать и так уж вышло, что благодаря внучке он познакомился с Ией, которая, не раздумывая, согласилась передать ключи.
— Квартира давно пустует, если человек за которого вы просите, будет вести себя тихо, он сможет жить в ней столько,  сколько ему потребуется.
Дольский созвонился с Наумом, сообщил ему адрес и велел ждать хозяйку во дворе.
Так Наум поселился в квартире у жены Всеволода, не подозревая о том, что ее муж  когда-то жил со Славой.

О местонахождении Наума не знал никто, кроме Дольского, поскольку Ия даже не спросила как зовут квартиранта.
Красинский узнал об этом совершенно случайно. Сначала  невестка Дарья упомянула о том, что дед подыскивает квартиру для старого друга, попавшего в передрягу. Затем подключилась Софья, вспомнившая о том, что у Ии пустует жилье. А после  за дружеским ужином Всеволод оговорился, что Ия решилась-таки сдать родительскую берлогу.

Во время визита в бюро, Слава показала Красинскому фотографию мужа, а когда Ия сказала,  что ее таинственный постоялец крупный, немолодой и абсолютно лысый, он связал одно с другим по одному богу известной причине.
"Надо бы проверить" - подумал Красинский и попросил Данилу с Тамарой этим заняться.
— Блестяще! - воскликнул Красинский,  увидев сделанные сыном фотографии.

Увидев Славу с Ульяной в сопровождении Красинского, Наум ужасно обрадовался. Он очень скучал по семье и дождаться не мог, когда же увидит их вновь.
— Только я теперь нищий, - торжественно сообщил он, обнимая дочь и жену,  - Я остался у разбитого корыта.  Зато ты, Славик, напротив,  очень состоятельная женщина. Уж и не знаю, нужен ли тебе такой старый медведь как я?
— Он нам нужен? - спросила Слава Ульяну.
— Мне совершенно точно нужен. Причем любой. - буркнула в ответ девочка, прижимаясь к отцу.
Слава помолчала какое-то время, затем заявила, оглядев его с ног до гоовы:
— Только если снова возьмешь меня в жены.
 
Конец