7

- Я-то у её родителей много лет служил. Может, лет тридцать. Как теперь посчитать? Да, считай, что долго. Хорошие люди были, хоть и баре. Не кривись! Хорошие! Правда, не шибко богатые. Я да Агаша у них служили. Та, что теперича в горничных у Глафиры Никитичны. Не-е, было еще немного людей, но тех продали после смерти хозяев в разные места. Теперь, можа, и не увидимся никогда. А хозяев тогда, Вариных родителей, получается, одного за другой горячка унесла. А Варвара Сергеевна училась как раз. В пансионе для благородных. Да... Шибко убивалась она. Сиротой осталась. А я вот что замечаю, коли родители добрые, так и дети хорошие получаются. А, коли дети непутёвые - смотри на родителей - тама непутёвость начинается.

- Неужто всегда?

- Не, не всегда. Но часто.

- Дай ещё попить.

- На, пей. Да и хлеб кусай. Силы тебе тоже терять не надо. Барыня, може, завтра отойдёт, отпустит.

- А зачем мне силы? На барыню работать?

- Не знаю. Но коли дадена сила, значит напрасно её расходовать не след.

Андрей помолчал. Дед Перепёлка немного погодя продолжил делиться воспоминаниями.

- Ну, значит, определили Варю, то бишь Варвару Сергеевну к нашей помещице. Та ей крёстная, кажись. Нас с Агашей тоже направили сюда. Да-а-а, вот когда поняли мы по чём фунт лиха. Я-то что? Я старый уже, у меня хошь завтра жизнь отбирай - пожил уже. Даж не пикну, пойду дале.

- Куда это ты дале пойдёшь, если у тебя жизнь отнимут?

- Небось Господь куда-нибудь направит.

- Ну-ну.

- А вот вас, молодых, жалко. Варвара Сергеевна, вроде в барских хоромах, а смотрю и думаю, что жизнь её тяжелее будет, нежели у крестьянки крепостной. Та хоть придёт домой с барщины и, вроде, свободна. А Варе нет свободы ни днём, ни ночью.

- Чем же её, интересно, закабалили?

- Невжель не понимаешь?

- Да понимаю... Это я так. Из упрямства больше.

- Во-во. Не приведи Господь у таких благодетелей быть в нахлебниках.

Андрей задумался. Дед тоже помолчал, потом про Агашу вспомнил.

- А на бедную Агашу иной раз страшно глянуть. Барыня на неё совсем зверем кидается. Давеча ей волосья ни за что выдрала. Так и норовит девку обидеть.

- Известно за что.

- Известно. Не родись красивой, как говорится.

Дед Перепёлка устал стоять, нашёл в свинарнике ведро, перевернул его вверх дном, сел около Андрея.

- Сейчас мы с тобой моим хлеб-солью пообедаем, - полез за пазуху.

- Да сам ешь, - засмущался Андрей.

- Чего это я буду сам есть? Или я ненасытная утроба? Только знаешь что? - дед отложил свою снедь, - думаю, тебе, пока ночь и никого нет, надо по нужде сходить.

- Да не мешало бы, только вот руки-ноги заняты.

- Ничего, зато у меня свободны.