11

Ещё в сенях Дуняша услышала причитания бабушки. Встревоженная, поставила вёдра на лавку, прошла в избу. Бабушка сидела на скамейке, уткнув лицо в старый рушник, и ревела в голос. Дед молча сидел в своём углу.

- Бабушка, - Дуняша стала в дверях, не решаясь приблизиться. Такого на её памяти ещё не было. - Что случилось?

Бабушка опустила руки, перестала раскачиваться из стороны в сторону и молча уставилась на девушку. Глаза её стали настолько скорбными, что у Дуняши закралась подозрение, что беда пришла к ней.

Девушка подбежала ко старушке и обняла её за шею. Бабушка судорожно вцепилась в неё и теперь заревела лицом куда-то во внучкин живот.

- Дед, да что случилось? - повернулась Дуняша к старику.

- Да, можа, ещё ничего! Что ты, как по покойникам голосишь?

Услыхав такое страшное слово, суеверная бабушка ещё раз всхлипнула и замолчала. В избе наступила на некоторое время тишина.

Вошла Ерина с пучками зелени в руках. Долго щурилась после яркого света, пытаясь понять, что происходит. Она тоже не знала.

- Лютый приходил, - тихо сказал дед.

Лютый приходил... Лютый — это управляющий. Значит, их жизнь теперь переменится... Девушки не спешили расспрашивать, понимая, что ничего хорошего не услышат.

- Девки, почитай, с одиннадцати годков сидят на уроках, всё в срок выполняют, таких рукодельниц поискать. Что ей ещё надо? - возмущённо закричала бабушка, обращаясь то ли к деду, то ли куда-то в пространство за ответом и справедливостью.

Ей — это барыне, Глафире Никитичне. Ясно, что управляющий действует по её указке.

- Назначил новый урок? - Дуняша почувствовала некоторую надежду. Может, всё не так уж и плохо. Управляющий, бывало, приходил, давал новые указания. В основном, увеличивал объём работы. Оно и правильно, если подумать, девки росли, ловкости и умения в руках прибавлялось.

- Нет. Завтра с утра к «самой» вам обеим надо иттить. Смотреть будет.

Девки опустились на лавку. Задумались.

- Искалечила она свою горничную, - не выдержала бабушка и опять заревела в голос. - Новую теперича и-и-ищет.