сваха. страшная сказка

                сваха
                или законы Великой Сети
              (конечно же, это очень страшная сказка)

              Увы, Пророк убоялся жены! Кто устами своими держал дождь в целой вселенной, кто словом низводил огонь с неба, и молитвою воскресил мертвого, и тот убоялся жены. Никакое зло не сравнится с лукавою женой...
                (преподобный Ефрем Сирин)


    И как только улеглась пыль от случайного ветерка, и я протёр глаза (я зря глазел на горизонт и за него), и убедился, что скромная юрта моего ноутбука на месте (а ведь могла и не стоять на месте), и тогда-то я подумал о законах Великой Сети...
    Пришла пора их формулировать!
    Так формулировать - непоколебимо, как сформулированы на тысячелетия Законы Великой Степи; о законах Сети не я один думаю, но пока что это всего лишь даже не подзаконные акты (прочувствуйте разницу между законом и Законом); и в очередной раз я попробую оттолкнуться от первоисточника:

    Общее выше частного.
    Справедливость выше закона.
    Власть выше собственности.
    Служение выше владения.
    Духовное выше материального. (законы Великой Степи)

    А потому я подошёл к юрте (ноутбуку), и там меня за-жда'лась моя чашка кумыса (кофе); и подумалось мне, и взгрустнулось: вольно было Темуджину с его туменами устанавливать (потом - после морей крови) безопасные пути через всю Евразию...
    По легендам, обнажённая девственница с мешком золота могла безопасно проехать от одного края бесконечной Вселенной до другого края её же (девственности) бес-конечности! Вольно было одному из китайских императоров дойти до мысли повелеть сжигать бесцветные произведения литературы и оставлять лишь вершины (как острова в океане)...
    Я сидел на войлоке перед юртой (ноутбуком) ) и потягивал слабоалкогольный кумыс (в реале - кофе с кофеином, возведённым в куб); и теперь уже в этом самом кубе мне продолжилось думаться и груститься...
    Всё упиралось в простое грибоедовское (и даже ветхозаветное): а судьи кто?
    Здесь, посреди Великой Сети, было (бы) легко заявить, что судья - это я!
    И только когда улеглась пыль от ещё одного случайного ветерка, и я опять протёр раскрасневшиеся глаза (много пыли принесла мне эта сомнительно-игривая мысль)... Я был (бы) очень удивлён, узнав, что именно нашествие Бытия (хана Батыя) на Русь и спасло от погибели православную русскую мысль...
    Где все эти малые православные народы (не отстоявшие себя), что с ними приключилось в объятиях папистов, а потом и людоедов-протестантов: они ведь тоже стали соизмерять «своё» духовное «я» по вполне материальному жизненном успеху!
Смиритесь - казалось бы: ныне идея индульгенций повсеместна и свежа как никогда.
    Согласитесь - казалось бы: если у вас есть средства купить себе утраченное в добывании этих средств первородство, то вы и праведны - иначе бы вам не «далось» откупиться от ада.
    Впрочем, это всё ветерок!
    Много веяний в Великой Сети: эти чумовые поветрия и сквозняки с тучами саранчи (и не только эти - «чума на оба ваших дома», а ещё и те - у вас больше нет обособленных индивидуальностей: всё атомизировано и стандартизировано) - золотою пылью заморочат очи кому угодно и уволокут... Куда, спросите?
    К одному из запланированных счастий!
    А ещё и помогут утонуть в счастье! Оно веть так и называется: Утопия (термин взят у Михаила Успенского, роман Там где нас нет); что, никак не поверить?
    В самую настоящую Утопию - и не поверить?!!
    Да и не надо верить, достаточно наглотаться и утонуть.
    А хорошего или плохого наглотаешься, это для результата (где и чем захлебнёшься) - всё едино: нет у тебя больше (воз)Духа, чтобы - и вдыхать, и выдыхать.
    Только я так подумал, как вспомнил про по(воз)ку - за юртой...
    И в самом деле (если душа в теле) - мы в сказке или где!
    И не слишком ли - именно так решать встающие передо мной за(дачи) Миропорядка; у меня моя юрта-ноутбук - это ведь даже не дача (на окраине вполне обустроенного мира: там всё к лучшему в этом лучшем из миров, а юрта-ноутбук - это именно то и именно откуда отсюда я готовлюсь пройти к Последнему Морю.
    А как иначе?
    Поэтому - я отставил пиалу (чашку) с кумысом (кофе) на ещё не вполне утрамбованную конскими копытами-клавиатурой поверхность Великой Сети и отправился за ноутбук (юрту) - там кончалась Великая Сеть, но - начиналась Великая Степь с её великими законами...
    И тут же меня из юрты (ноутбука) окликнули!
    Голос был (как и следовало ожидать - когда «отвлекают» от великих дел) женским.
    Голосом женщины уже пожившей, но ещё не утратившей интереса «к слиянию душ в сплетениях тел» (если предположить, что подобное возможно); из юрты выглянула особа лет сорока пяти или чуть больше и сказала мне:
    -  Не смотрите на меня!
    Если бы она мне этого не заявила, я бы на неё и не взглянул, а просто прошёл бы мимо и дальше, к Последнему морю....
    -  Море не называет себя последним, таким может его посчитать лишь человек.
    Женщина, даже не угадывая мои мысли, говорила очевидность.
    Но - теперь мне действительно надо было увидеть Последнее море.
    -  Не игнорируйте меня, молодой человек.
    Произнесённое после «не смотрите на меня» - это и значило: раз вы всё же подумали обо мне, согласитесь со мной (ещё даже не зная, что я вам предложу); мне же - даже не гадая о её предложении из Великой Сети, всё это казалось плоской иллюстрацией-литографией к возможным Законам Великой Сети.
    Женщина - не то чтобы завлекала (это вторичное); женщина (как и все они) - упорно отвлекала меня от моего экзи'стана, дабы привлечь (использовать) моё внимание для своего само-определения.
    Иные могут посчитать самоопределение - выделение из всеобщего своей части - смыслом жизни; но - хорошо, что женщина выглядывала именно из юрты!
    Впереди меня была Великая Степь.
    Позади меня тоже была Великая Степь. Подо мной и надо мной тоже была Великая Степь.
    Женщина же выглядывала из Великой Сети.
    Эти категории Вечной Вечности и человеческой бес-конечности столь не равновелики, что я снисходительно позволил себе отвлечь часть внимания...
    Да, я не говорил, что я многореальное существо?
    Естество для меня - столь же естественно, как и невидимые силы бесплотные - которые (не) столь же плотны и ощутительны; описывать это со-и-противо-стояние я не буду, поскольку со-Бытия и так уже несколько отвлечены от детской непосредственности сказки (от невнимания к среде, но - стремления к Среде Воскресения)
    А женщина меня всё подзывала (к моей же) юрте (моему ноутбуку).
    На её ещё привлекательном, но уже делающем любые помысли о естестве с ней абстрактными, было не только заранее приготовленное и уверенное в себе понимание моих чаяний, но само лицо: щёки чуть одутловаты, волосы гладки, темны и не длинны...
    Она прямо-таки настаивала, и что и в Великой Сети она вполне плотское существо.
    Вот и сошлись бы в со-гласии - я(многореальное существо) и она (существо более чем естественное); но у меня появился вопрос к себе:
    -  Почему я пью кумыс (просто бодрящий кофе), а не чай (с травами, нейтрализующими пустые чаяния); оче-видно - раз я собрался (собрал себя по всей Великой Степи) отправится-таки к Последнему морю, Великая Сеть (в свой черёд - действие вызывает противодействие) собралась мне аргументированно возразить...
    Для этого что надо: от-влечь! И тем самым отнять время.
    Во вневременьи любые действия даже внешне бессмысленны
    -  И это весь твой вопрос? - могла бы спросить умная женщина из юрты.-
Почему ты пьёшь кумыс?
    Я пригляделся к ней. Почему я пью коме (с кофеином, возведённым в куб) я и сам знал: мне надо было держать себя в тонусе (всегда).
    Она продолжила:
    -  Тебе следовало спросить: как стать счастливым?
    -  …, - ничего не сказал я.
    Она услышала что-то своё.
    -  У тебя есть твоё время, - сказала она. - Если ты отдашь своё время дорогому тебе человеку (а я подберу для тебя варианты «дорогого человека») - с ним вы сможете обособиться и от Великой Сети, и от Великой Степи и стать самодостаточны.
    Я понял, что она - умней меня (в мире Великой Сети).
    От Великой Степи она пряталась в юрте (опасливо выглядывая) - зайди я туда, я принял бы её неопределённые законы; я вспомнил одно высказывание (почти) по этому поводу: «Если традиционное искусство утверждает, что в талантливом произведении больше смыслов, чем туда вложил автор, то постмодернизм кастрирует используемые куски традиционного искусства, начисто лишая всех заложенных смыслов, и наделяет новыми, часто противоположными, смыслами по собственному разумению.
    Просто Антихрист какой-то, а не явление в искусстве.» (Igor Skif. 12 июля 2019 г. в 22:01)
    Внешний простор (скачи куда угодно - лишь бы не к Последнему морю).
    Внутренняя смерть (умри как угодно - лишь бы не ушёл к Последнему морю).
Великую Сеть можно счесть пространством искусства постмодерна: искусство - это всё, что угодно; Законы Великой Сети (искусства) - это то, что мне (вам, всем и никому) угодно или - в лучшем случае - пришлось принять как закон...
    -  Нет, - сказал я себе. - Если «пришлось» - это уже (даже) не так называемая свобода.
    Здесь я (даже про себя) замолчал: с порождением Великой Сети не следует переговариваться в её мире, там она...
    Я не закончил мысль. Псевдо-законченная мысль - это её епархия; а оно мне надо? Мой удел - мысль бес-конечная (тоже не сахар: много искуса — но там нужна хорошая «мера всех вещей).
    Я сказал:
    -  А оно мне надо?
    Сказал вслух.
    -  Надо! - убедительно заявила женщина. - Никто не должен быть один.
    Она предлагала мне коммуникацию - хоть с кем-то: как я буду соизмерять себя, ежели я один? Оче-видно: мне необходим взгляд извне, но очень во мне заинтересованный.
    Женщина подытожила:
    -  Тебе нужна женщина. Твоя женщина.
    Правильно я определил её как сваху.
    Будь у тебя «твоя» женщина, у тебя не осталось бы времени: уходить к Последнему морю, - сказала она (из юрты, а не из Великой Степи).

    _________времени больше нет

    Женщина - это время,
    Прошлое или будущее.
    Или же по английски
    Будущее продолженное.

    Женщина - это близко.
    Женщина - это должное.
    То есть мера всего.
    Я же здесь ничего

    И нигде ничего
    Соизмерять не пробую.
    Женщина - сразу чудо
    Следует, если мир

    Так же стоит на главном!

    Но и сейчас он плавно
    Катится в преисподнюю
    С «мерою всех вещей».

    Женщина - это время.
    Время всех нас взашей
    Вымолвит - не любя,
    Вытолкнет из себя. (Niko Bizin)

    -  Вот видишь! Никто не должен быть один. Иначе у него не останется ничего, кроме бес-конечного времени.
    -  А так и времени не будет.
    Смешно, как быстро мы поняли друг друга, и как просто я ей уступил (позволил утвердится в очевидности: никто не должен...)
    -  Никто не один, - сказал я.
    Здесь в пространстве и времени произошло колыхание: я(!) - будучи в стороне, словно бы (смыслами) перешагнул через её голову; со-гласен, это всё непередаваемо бес-сердечно и даже жестоко!
    Это была моя демон-страция лёгкого чувства неоспоримого превосходства...
Над кем?
    Не над свахой же... Что мне сваха?
    Выключи я ноутбук (закрой её в юрте), и всё на время умолкнет, аки волна морская (Последнего моря); но - (не) позволить женщине в юрте (ноутбуке) заниматься сводничеством - это значит убедить меня, что есть дела поважней, нежели путь к Последнему морю.
    Практически - это означает, что я откажусь от идеи о множественности миров (морей) и начну обустраиваться здесь...
    При этом - сваха (так я теперь всегда буду называть эту - и других, подобных ей - женщину) опирается на азбучные истины.
    -  Ты будешь отрицать азбучные истины? - сказала сваха.
    Она не умела читать мысли, но сейчас этого и не требовалось.
    Вокруг меня лежала Великая Степь. Вокруг неё сияла Великая Сеть. А что сияние это было искусственным и электрическим, никакой роли не играло: она собиралась искусить меня именно во плоти!
    -  Ты не хочешь взглянуть на изображения кандидаток? - сказала она.
    Разумеется, что и разумом, и телом я (не) хотел.
    Возразил я - даже не душой (кто из нас откажется от взаимопонимания, доходящего до слияния душ), а душой души - я опять перешагнул через её голову:
    -  Прежде усвойте: я старый, некрасивый и бедный, - я намеренно обратился на «вы»: каждое конкретное «ты» - это отдельная коммуникация; несть числа направлениям, откуда приходит смерть (твердь в море версификаций); но!
    Ключевым в моём «самоопределении» было слово «бедный».
    Лицо женщины опять поплыло, словно клок тумана, но - азбучные истины великая вещь! Так просто не собьёшь...
    - Ваши моря? Сколько у вас последних морей? Быть может, это и есть настоящее богатство - крикнула она.
    - Да, мои миры...
    Но её было не сбить, она приноровилась.
    -  Ты (она, в свой черёд, она путала ты и вы, обращаясь ко мне - сбивая мои моря и миры с толку)! Вы!
    -  Что? - вынужденно повёлся я.
    -  Вы! Должны! Быть счастливы или полезны.
    И то, и другое (в координатах истин) предполагало мою связь с конкретным местом и временем (и отказ от недостижимого Последнего моря); я знал, что она скажет дальше - и она сказала:
    -  У меня есть для тебя та «единственная», о ком ты захочешь заботиться.
    Оставался один выход: она оказывалась непобедимо права, но - то, что она проделывала, было не бескорыстно.
    -  Так вы посмотрите изображения кандидаток.
    -  Каков ваш процент с результата? - сказал я. - Впрочем, это всё равно: процент с нуля - не более чем отрицательная величина!
    Она вспомнила мои слова: я старый, больной, бедный и некрасивый.
    Конечно, я (почти) не лгал.
    Конечно, она (почти) понимала: я со-лгал!
    Слова - не существуют сами по себе: Слово становится Делом. Дальше приходит (по Цветаевой): дело тел - любовь, а мы друг для друга души.
    Она повторила (на этот раз без крика):
    -  Вы! Должны! Быть счастливы или полезны.
    На этот раз и то, и другое (в координатах истин) - уже предполагало разорвать мою связь с конкретным местом и временем (и полностью отдать недостижимому Последнему морю); я опять знал, что она скажет дальше...
    И она сказала (догадываясь, что я знаю):
    -  У меня нет для тебя именно той, о ком ты захочешь заботиться. Ты сам должен её у меня определить (как пределы вашего со-Бытия).
    Я промолчал.
    Она была настойчива и умна (я говорил: умней меня):
    -  В невидимых Силах Бесплотных нет той определённости, что нужна любимой тобой женщине, дабы она...
    Я, меж тем, сделал шаг.
    Когда сваха (а это была профессиональная, добывающая средства на жизнь из своей деятельности особа) заговорила со мной, я из вежливости шаг к Последнему морю-  придержал; теперь - я движение продолжил.
    Но (сразу же) - остановил: прозвучало слово «забота».
    Я повернулся к свахе (повторю: это была корыстно заинтересованная во мне особа - ждущая от меня такой же корысти и рас-считывающая, что обе корысти совпадут и создадут взаимопонимание); понятно, в своём роде сваха нужнее на этой земле, нежели убегающие от житейских проблем к Последнему морю...
    Лишённые возможности заботиться о чьём-либо пропитании, проживании, потребности быть любимой.
    Я подошёл к свахе вплотную.
    Женщина всё так же выглядывала из юрты (ноутбука): видны были только часть её фигуры, ясно лицо с одутловатыми щеками, чёрные как смоль волосы, цветастая косынка; грудь этой женщины средних лет и невеликого (на самом деле) роста бурно вздымалась...
    Неужели она волновалась?
    Она - не должна.
    Она - не человек сей-час, а средство коммуникации, и за счёт этих связующих обязательств она и приобретает некие средства к существованию; однако же (о Великая Сеть!) - персонифицированная сия функция явно была взволнована: ей тоже хотелось понимать значимость своей роли.
    И ни в коей мере не умалять её!
    Меня ничего к ней не привязывало.
    Удерживало меня лишь слово «забота».
    Я собирался к Последнему морю; я нёс с собой Законы Великой Степи - нечеловеческую (какую-то даже запредельную) справедливость; сваха же несла в себе Законы Великой Сети - первый шаг к тому, что не жёсткая структура (экзи'станс нравственности и идеологии), а лишь изменчивые связи между корпускулами социума...
    -  Что вы без постмодерна? - мог бы сказать я.
    -  Ничто, - сказала бы сваха. - Но без этого «ничто» - нет никакого Последнего моря.
    Но (что примечательно)! Скорей всего, она об этом даже не подумала.
    Просто - я обратился к «ничто», и оно (нечто, сотканное из ничто) - ответило (попробовало ответить) полным лишением меня смысла бытия: если нет никакого нашествия Бытия на Русь, то и нет никакого смыла у этого Бытия.
    И здесь я вспомнил, с чего всё началось!
    В наших юртах, разбросанных по Великий Степи (ноутбуках, порассыпанных по Великий Сети) есть много своекорыстного спама; и как бы мы не верили, что в Великой Сети нагая девственница с мешком золота может безопасно проехать от Первого моря до Последнего моря...
    (я, впрочем, ещё не ставил себе задачи: от альфы к омеге) - эту мысль я даже не допустил в раз-два-три-мышления о Законах Сети...
    Сваха, выглянувшая из ноутбука - это всего лишь один эпизод якобы вседозволенности, прикрывающейся естественными человеческими потребностями: в еде, питье, мужчине - в женщине (и наоборот); кантовский императив я не буду цитировать!
    Всегда угнетало его цитирование не к месту.
    (Императив - категорическое требование, заповедь или норма, которая обязывает человека действовать определенным образом. Императивы являются принципами или правилами, которые указывают, что необходимо делать или как вести себя в определенной ситуации. Пример. «Действуй так, чтобы поступок твой мог стать общим законом». Это императив категорического императива Иммануила Канта, который предлагает норму морального поведения.)
    Я не потерял интерес к раз-(два-три)-говору со свахой: она была реальным доказательством того, что любая вседозволенность ограничена мистикофизиологией!
    Можно изувечить организм инструментально и медикаментозно (в Великой Сети - методами Сети); в любом случае эти изменения будут поверхностны - на уровне телесных о'рганов (и не обратят организм в орга'н); можно представить себе дальнейший прогресс: разнообразное воздействие на сознание и даже на душу...
    Это тоже - не более чем поверхность: далее - будут душа души и далее (и всё выше и тоньше).
    Так что, какая бы и как бы не провозглашалась «свобода» со-Вести, Весть всё равно одна; а у тела есть всего лишь пять или шесть телесных осязаний, и варианты их раздражения (услаждения) очень ограничены.
    И даже материально Законы Великой Сети сведутся в результате к Законами Великой Степи.
    Я подмигнул свахе.
    Всё ведь - не так просто, а лишь в экзи'стансе, наиболее чистом выражении: там - никакого спама, никакого сбора «донатов», никакой выгоды от предоставления «услуг»...
    Мне стало жаль сваху.
    Она существует лишь в серой зоне, где...
    Сваха ощерилась. Как-то очень неприятно. Лицо её не стало мёртвым, когда она попробовала произнести приговор мне:
    -  Вы показали, что от вас не будет прока никакой женщине. Вы показали, что не позволите собой пользоваться, а ведь на этом держится социум.
    Она помолчала.
    -  Такой вы никому не нужны. Идите к своему Последнему морю. Оставьте живое живым.
    Лицо её по прежнему не было маской мертвеца.
    -  Если полностью следовать Законам Великой Степи, то не будет никакой жизни, - сказала сваха. - Жизнь - в нарушении абсолюта гармонии и соборности душ, жизнь - во взаимном использовании.
    Она повторила:
    -  Вы не сможете стать моим клиентом.
    -  Спасибо, - сказал я.
    Большего мне от неё ничего не надо было.
    Она кивнула, и мы (на время) расстались.

    P. S. И как только улеглась суета логосов в ноосфере, а так же и словесная пыль от этого (не) случайного разговора, я сразу же протёр глаза (я зазря вглядывался в горизонт и за него) и убедился, что скромная юрта моего ноутбука на месте (а ведь она только внешне - на месте и во времени), и тогда-то я подумал о Законах Великой Сети...
    Казалось бы, пришла пора их формулировать!
    Так формулировать - чтобы наново, но - так же, как сформулированы на тысячелетия Законы Великой Степи; казалось бы, новое - это хорошо забытые старое с добавлением ещё более старого; что есть Законы Великой Сети?
    Казалось бы, это - многореальное добавление к пяти или шести телесным осязаниям ещё каких-либо (пока не определяемых) чувствований и присовокупление мировых объёмов памяти; ан нет! По первости - это звучит даже не глупо, а непоправимо пошло: что хочу, то и ворочу, а вы мне обеспечьте коммуникацию к предмету вожделения...
    В моём случае - из Сети вынырнула некая сваха и захотела (за долю малую) вмешаться в отношения мужчины и женщины (на первом этапе); далее - возможны варианты: трансформации тел, смена пола, получение удовольствия от добавленных органов чувств.
    Начинается с малого: отступи от канона, и станешь свободен.
    В мире постмодерна свобода - это ещё одно название для смерти.
    И тогда я подумал вернуться к Законам Великой Степи.

    Общее выше частного.
    Справедливость выше закона.
    Власть выше собственности.
    Служение выше владения.
    Духовное выше материального. (законы Великой Степи)

    Но и этого не потребовалось. Свобода «Законов Великой Сети» - мечта каннибалов; мир людоведов окончательно стал бы миром людоедов, если бы в нашем прошлом, настоящем и будущем (продолженном настоящем) не было Законов Великой Степи.