Жара

 
                или как поссорились Иван Кузьмич с Петром Иванычем.

     Было совсем раннее утро, около пяти, на скамейке у детской площадки сидели Иван Кузьмич и Петр Иванович. В такую рань они вышли во двор по причине жары, которая тянулась уже больше недели. Раннее утро было самым прохладным периодом суток, ниже +20-ти, с 7-ми часов воздух начнет быстро нагреваться и к девяти температура поднимется до +30-ти, а к обеду под 40.  Детьми и стариками двор наполнится после 8-ми вечера, когда температура опустится ниже тридцати, но в вечернее время Иван с Петром на дворе не засиживались, слишком шумно от детских голосов и  бабушек, которые постоянно окликали внуков и внучек. Поэтому друзья-пенсионеры и облюбовали раннее утро, старикам не спалось, спускались во двор на утреннюю прохладу, чтобы не маяться в духоте квартир.

     Они были соседями по площадке и давними друзьями, сколько рюмочек чаю было выпито, сколько разговоров говорено, сколько важных и неотложных политических решений в этих разговорах принято, не перечесть. Но в последнее время в общении все чаще стали намечаться разногласия, а причиной тому было то, что жена Ивана Кузьмича  Мария Никифоровна прибилась к протестантской церкви и стала почти регулярно, если  здоровье не подводило, посещать воскресные собрания этой самой церкви. Естественно, она начала и супруга приобщать к слову божьему. Иван поначалу отмалчивался, в дискуссии не вступал, не перечил – блажит баба, да и ладно, лишь бы не во вред домашним женским обязанностям, но позже стал на супругины проповеди отвечать  атеистическими контраргументами и даже подшучивать над супругой. Но странное дело, как бы ни старался Иван аргументировать свои возражения и подначки, у жены всегда был готов контраргумент, невозможно было ее поколебать, в итоге Иван, потерпев  очередное поражение в словесной дуэли, уклонялся от разговора на божественную тему и замолкал.

     Время – камень точит, стал Иван прислушиваться к жениным словам и приобщаться, стал читать Библию и даже посетил собрание церкви. В первый раз просто ради интереса, хотел и там подискутировать, но на все свои сомнения получил простые ответы. Особенно его добил аргумент о приближении царствия небесного: на прошлом собрании до пришествия было одно время, а на нынешнее на неделю меньше, и так с каждым днем все ближе и ближе. В итоге стал Иван пытаться и соседа приобщать.
 
     Вот и в эти утренние посиделки  подвел он разговор на божественное. Когда Петр сказал, что за всю жизнь не помнит такой затяжной и ярой жары, Иван сказал:
- Это нам испытание за грехи наши…
- Какое еще испытание, раньше что ли меньше грешили? А такого испытания не припомню.
- Выходит, меньше, а сейчас совсем бога забыли, потому и катаклизмы всякие в природе, напоминание…
- Так вроде наоборот, - возразил Петр, - храмы восстанавливают, сам в храме крестится, даже канал есть «Спас».
- Это все не то, - сразу ответил Иван, - это все обрядность, фарисейское лукавство, на показ, на «Спасе» тоже рекламу дают – стыдоба. А вера, она в душе должна быть.
 
     Петр молчал, ответы Ивана часто ставили его в тупик, не потому, что нечего было возразить, просто ответ Ивана звучал как некая простая, давно всеми принятая истина. Ни голоса Иван не повышал, не усмехался, ничего заумного   не говорил, а получалось, что прав он, и все. Наконец Петр сказал:
- Все у тебя, Иван, то испытание, то покаяние… Просто климат меняется, глобальное потепление.
- И климат тоже в божьей власти…
И опять Петр будто споткнулся, а Иван продолжил.
- Вот ты не веришь в бога, а зря, вера и помогает, и укрепляет.
- Да, вера строить  и жить помогает … Да и в какого бога верить? Их люди понапридумали - всех не пересчитать.
- В истинного бога, в Иисуса Христа.
А остальные не боги?! – стал раздражаться Петр, – а Аллах, а Шива-Брахма-Кали, а Атон, он подревнее твоего Христа будет. Да и не бог он, а сын божий, а в евангелиях он сам себя сыном человеческим называет, оно и понятно рожден земной женщиной. И опять же святая троица – бог отец – бог – сын и бог святой дух, и все в едином лице, смешнее не придумаешь. А…
Но тут Иван, вздохнув, тихо молвил:
- Не кощунствуй, не по разуму говоришь, а по гневу, а это грех, великий грех…

     Петр на миг запнулся, но тут же сгоряча послал соседа по матушке. Еще припомнил:  «Мол был ты раньше нормальным мужиком, а теперь ни выпить с тобой ни поговорить, все о боге талдычишь. Верь сам со своей Марьей, а меня-то что постоянно подбиваешь, проповедник хренов», и дальше все в таком же духе.
Иван молчал, и закрывал уши ладонями, чтобы не слушать ругань соседа. Когда же Петр выплеснулся, тихо сказал:
- Прости меня Петя, не смог я тебя наставить… И жалко мене тебя, сам себя в геенну ввергаешь…слишком много в тебе гордыни… Прости, - поднялся, и как побитый направился в подъезд.

     Глядя вслед Ивану, Петр ощутил угрызения совести, что по горячности  обидел приятеля, но догонять и извиняться не подумал, даже просто не окликнул, сидел как сидел. И в это время над крышей противоположного дома показался краешек солнца. «Вот он – отец небесный, - подумал Петр, - породивший, питающий, и согревающий земную жизнь,  и всякую былинку, и всякую животинку, и все человечество. Только вот зачем люди вздумали его очеловечить, оставили на небе, но сделали невидимым? Поклонялись бы светилу, раз уж так хочется. И придумывать ничего не надо, все его видят и все знают.  И что не было бы никакой жизни без него, тоже все знают, но понапридумали всяких человекоподобных богов, и бьются на смерть каждый за своего бога - наш бог самый истинный! А остальные – идолы! Зачем?». Так думал Петр, и это была осмысленная вера, рожденная долгими раздумьями над мироустройством. Это было убеждение. Он даже пытался и Ивану передать свое понимание, но всякий раз в присутствии соседа терялся и не мог связно и просто все изложить. А вот Иван не терялся, у него на любое возражение Петра сразу был ответ, и всегда в любом возражении с опорой на бога.

     А краешек солнца уже поднялся, превратившись в пылающий шар, небо было чистым, конца жаре не предвиделось.