Катюха

Она была простая деревенская бабушка. Даже не бабушка — бабка… «Катюха», как отзывались о ней пренебрежительно в деревне старики и старухи. Лет 75-80 на вид… Никто из старожилов точно не знал её возраст.
-Пришлая… Что с неё взять? После войны сюда приехала, здесь и осела. Откуда родом? Где жила? Есть ли семья? Сама не рассказывает… И в гости никогда не зовёт. Да и то, правду сказать, не пошёл бы никто... Раз зашла к ней за солью… Боже мой… Грязь, пыль, паутина по углам, чугунок на печи стоит — один на всё про всё. В нём и кашу варит и полы, наверное, моет… Раз в год… Не чаще, судя по всему…
Рассказывала про Катюху бабушка Вадима… Впрочем, 12-летний подросток и сам мог составить аналогичное мнение о соседке, жизнь которой через забор наблюдал не один год.
Старая, седая, лицо в морщинах как печёное яблоко. Часто пьяненькая, неряшливо одетая. Ходила баба Катя исключительно босиком, из-за чего ступни ног всегда были замызганными, словно покрытые коркой грязи. Хотя, возможно, так оно и было. Поскольку держала баба Катя в подсобном хозяйстве двух свиней, козу и штук 10-12 кур с общипанным, под стать хозяйке, петухом. Его хриплое кукареканье, Вадим Рощин слышал ежедневно, просыпаясь поутру в деревенском доме под Москвой, куда каждый год приезжал к бабушке на летние каникулы. Вслед за раздражающим кукареканьем обычно следовал произносимый старухой набор фраз из разряда обсцентной лексики. Слышимость была превосходная…
-Цыпа, цыпа, цыпа…
Старческим, надтреснутым голосом скликала она к кормушке кур…
-Куда прёшь? Отвали… Твою ж мать…
С бабушкой Вадима общалась баба Катя вежливо, хотя и редко. К Вадиму относилась тепло, причину чего подросток до поры до времени не знал. Завидев мальчика, Катюха часто кричала через забор:
-Вадька, привет! Что встал с ранья пораньше? Наш пострел везде поспел?
-Поспел, баб Кать…
-Смотри, Вадька, не пугай моих курей… А то они нестись перестанут…
Что правда, то правда… Вадим иной раз гонял её кур, когда те в поисках корма пытались пролезть сквозь колья забора на чужой участок.
-Ладно, баб Кать, не буду…
Но однажды произошло ЧП…
Как-то раз, помогая бабушке в огороде,  он заметил соседскую курицу, умудрившуюся пролезть на их участок и сосредоточенно разгребавшую лапами землю на грядке.
-Вадим, смотри… Курица  соседская к нам забрела. Ногами гребёт, где я вчера семена сажала. Вот беда-то…
Запричитала бабушка Вадима…
-Кыш, проклятая, пошла прочь…
Но курица будто не слышала её и никак не среагировала на слова, сосредоточенно продолжая начатое дело.
-Вот же зараза… Пошла вон отсюда…
Вадим взял какую-то палку, лежащую на столярном верстаке деда, и с силой запустил ей в курицу. Кидал он метко — с дедом часто ходили в детстве на стадион «Крылья Советов» в Москве играть в городки.
Удар палкой пришёлся по голове. Птица замертво грохнулась наземь.
-Ой, Вадик, ты её убил…
Бабушка подошла и взяла в руки уже мёртвую курицу…
-Вадим, нехорошо получается… Катюха и так бедствует, сам видишь… А тут ещё ты, вдобавок, дел натворил. Иди к ней теперь уж… Всё одно — прощения надо просить. Курицу отнеси, да 3 рубля ей отдай за причиненный ущерб. Авось, на нас зла держать не будет…
Что Вадим и сделал… Зайдя на соседний участок и не обнаружив нигде старуху, он постучался в дом. Через минуту на пороге появилась хозяйка…
-Баб Кать, здравствуй… Ты прости, пожалуйста… Я курицу твою случайно убил. Не хотел, так вышло… Вот возьми её назад. Да, ещё бабуля просила тебе в качестве компенсации 3 рубля отдать.
Он протянул Катюхе смятую в кулаке трёшку. Та слушала внимательно, не перебивая… Наконец, после небольшой паузы произнесла:
-Ладно… Что поделаешь… Убил и убил… Пошли в дом… Чаем угощу…
Стараясь не выдать ничем на лице брезгливости от вида грязи во дворе и на крыльце, Вадим зашёл в избу вслед за старухой.
Бабушка ничуть не преувеличивала, говоря о запущенности в соседском доме. Было от чего поморщиться…
В единственной, слабо освещённой с улицы через единственное окно комнате, посередине стоял в окружении трёх старых стульев такой же древний без скатерти стол. Вдоль одной из стен — комод с ящиками. На засаленных и грязных обоях — довоенные, выцветшие от времени фотографии в деревянных рамках.
-А это кто на фото, баб Кать?
-Да то муж и сынки мои, Вадик… Все четверо… Старшенький — Васюта, двое средних — Николай и Пётр… А это младшенький — Фёдор… Вот, посмотри, как с тобой схож. Такой же пострел был мальчишечка. Всех Война взяла… И мужа и деток… На всех похоронки пришли. Мужа — так почти сразу, в первые же дни войны убило. Колю — в 42-м… Петю — в 44-м. А уж младшенький в 45-м, в самом Берлине погиб. Васю долго ждала… Всё думала — без вести пропал, значит, ещё есть надежда. А потом уж после войны и про него извещение пришло. Так, что всех их к себе Господь прибрал. Потому одна я теперича на этом Свете. Зажилась… А они давно там меня ждут…
Катюха горько усмехнулась, смахнув набежавшую слезу чёрной от грязи и загара ладонью.
-А я раз-другой видел, к тебе мужик какой-то приезжал. Он кем тебе приходится?
-То приёмыш мой — Анатолий… После войны я его из детдома взяла. Усыновила… Одной-то тоскливо на Свете, иной раз жить не хочется. Думала, он со мной всегда будет… Опора в старости… Ан нет… Он с 16 годочков в ремесленное подался. На тракториста выучился… А потом уж в армии танкистом отслужил, женился, да к молодой жене в город подался. С тех пор всего раза 3-4 и приезжал навестить. Мол, не сдохла ещё бабка? Дом ведь с участком я ему в наследство отписала. А ты чай-то что не пьёшь? Пей… Я тебе из травок заварила… Кипрей, зверобой, душица…
-Спасибо, баб Кать за чай… Только пойду я… А то бабуля волноваться будет. Ты зови меня, если что сделать надо. Травы нарвать, покосить… Я могу, меня дел научил. Я всё равно на каникулах. Порой, шатаюсь без дела…
-Ну, гляди-гляди… Дело твоё… А я уж как-нибудь сама… Недолго осталось… Годочков-то много прожила. За то, что помочь захотел — спасибо. Добрая душа… Храни тебя Господь…
Вадим уходил от старухи с тяжёлым сердцем. Он, не понаслышке знавший о той войне от своих бабушек и дедушек, понимал как тяжело старой женщине было схоронить всех близких и жить одной без чьей-либо помощи. У них самих в семье несколько мужчин с войны не вернулись. Трагедия, что тут говорить… И ещё знал, что, несмотря на всю убогость соседского жилища и внешности хозяйки, он никому не позволит больше уничижительно называть её Катюхой. Баба Катя — и никак иначе…