Час валькирий. Дальний рейд - 2

Внезапно заглох мотор и вездеход остановился. Я попробовал завести — не вышло. Попробовал снова — результат тот же.

— Как видишь, я предупреждал не зря, — сказал я ей назидательно. — Традиция неспроста существует. Сказания не слагаются на пустом месте.

— Ты сглазил! — ответила Оллеста сердито. — Ты каркун, вредный и злоречивый ведун-перевертень из старых эмедерских сказок!

Я состроил в её адрес соответствующую моменту мину. Застегнул ветровку, накинул на голову капюшон, распахнул дверцу и вылез наружу — на скорую руку разобраться в чём дело. Открыл капот, покопался во внутренностях машины. Колкий снег нестерпимо жалил открытые участки кожи. Я закрыл капот, обтёр руки о штаны и вернулся в кабину.

— Банально. Потекли сальники. — Подвёл я итог своих изысканий, чтобы хоть как-то развлечь насупившуюся Оллесту. Она дрожала, старательно кутаясь с плед. — Предстоит ремонт, он займёт время. В темноте и на холоде копаться не только бессмысленно, но и чревато неприятностями. Не хватало ещё отморозить руки. Надо пересидеть непогоду и дождаться рассвета.

Оллеста цокнула языком. Ей очень не понравилось то, что она услышала.

— Пошли на улицу, там найдём где укрыться и заночевать, — предложил я примирительно. — Обогрев не работает, вездеход стоит на открытом месте, кабина продувается всеми ветрами. Через четверть часа мы превратимся в ледышки, если останемся здесь.

— Я лягу в кабине, — капризно проворчала Оллеста. — Тут не дует, как там. — Она покосилась на творящееся за окном бесчинство непогоды.

— Как знаешь... — бросил я с показным равнодушием. — Если передумаешь, вот фонарь, — протянул его ей. — Надеюсь, обращаться умеешь... — и усмехнулся. — Начнёшь замерзать, посветишь мне в темноте. Принц придёт и спасёт принцессу.

Оллеста прыснула в ответ. Но совсем не весело. Ей не хотелось оставаться одной.

Я обмотал шею шарфом, напялил на голову зимнюю шапку, прихватил двуспальный мешок и вылез из вездехода, хлопнув дверью вместо прощания.

Отойдя метров на десять, я пригляделся к яме под небольшой скалой, идеально скрытой от ветра с той стороны откуда он дул. Завалил её лапником и павшей листвой, соорудив нечто вроде берлоги. Залез в мешок и застегнул его на все молнии кроме одной, прячась от холода. Одним глазом я следил за происходящим снаружи.

Не прошло и четверти часа как Оллеста дала о себе знать, выбравшись из внедорожника. Она закуталась во всю найденную ею одежду и, судя по всему, разыскивала меня, рассекая темноту лучом фонарика.

Я помахал ей рукой и громко крикнул: — Иди сюда!

Оллеста подошла, пошатываясь и мотаясь как лист на ветру. Её тряс озноб. Она натерпелась и стремилась к теплу, забыв про капризы и напускную недоступность.

Оллеста неуклюже пробралась внутрь и прижалась ко мне, ища тепла и защиты. Мешок был просторным, он отлично растягивался, места хватило бы на четверых. Я поёрзал в мешке, чтобы закопаться вместе с ним поглубже в яме, среди листвы и лапника.

Поработал руками, накидывая сверху побольше.

Устроившись поудобней в импровизированной берлоге, я застегнул последнюю молнию. Оллесту, прижимавшуюся к моей спине, не отпускала дрожь. Я оторвал от себя её руки, повернулся лицом к ней, отобрал у неё фонарик и посветил вокруг, осматриваясь.

Снежная крошка залепила шерстяную кофту, надетую на ней поверх всего остального. Я переключил фонарик в режим светильника, так, чтобы он равномерно освещал всё вокруг, а не бил ослепительным прямым лучом, и прикрепил к нагрудному карману. Затем развернул Оллесту к себе спиной, стянул с неё ворох одежды и начал энергично растирать кожу. Горячими ладонями её холодное тело.