Огонёк свечи в ледяной ночи

  Едет осиротевшая Елена Анатольевна в автобусе, украдкой утирает слезу. Рядом с ней женщина сидит, кому-то звонит: раз набрала, другой - там не отвечают. Женщина вздохнула, стала было телефон класть в сумку, но тот запел входящим позывным: "Сестра, сестра, тепло костра, Огонёк свечи в ледяной ночи..."
  Елена Анатольевна позавидовала: "Вот была бы и у меня сестра, было бы с кем сейчас горе разделить - про мамочку повспоминать..."
  А соседка-пассажирка рассказывает телефону и всему автобусу:
   - Ну, здравствуй, сестричка. Давно не общались. Да я ничего, просто так. Вот в поликлинику ездила, не закрыли мне больничный пока, а на рынок зашла - так хочется уже и огурчиков, и помидорчиков, и клубнички... А мы ведь стенку купили, в кредит, за одну сборку пять тысяч отдали... Ты бы это, не могла б мне ну хоть рублей пятьсот перевести? Как смогу - сразу отдам... (напряжённая пауза)... Ой, как хорошо, когда такая сестра есть! Ну ладно, а то в автобусе слышно плохо. Вы заезжайте как-нибудь.
    "Нда" - перестала завидовать и плакать Елена Анатольевна.
    Вечером ей позвонила Галя. Она живёт в другом городе, но родилась здесь, где всю жизнь прожили и умерли её родители: два года назад отец, а год спустя - мать. Отцу было за девяносто, матери - под девяносто. Их квартира в соседнем подъезде, через стенку от Елены Анатольевны, и через эту стенку долго и громко слышалось, как тягостно Владимир Степанович болел - стонал, вздыхал, кряхтел, а позже и кричал. А после того, как отмучился, через ту же стенку было слышно, как тосковала по нему супруга, Лидия Михайловна: стонала, вздыхала, всхлипывала, тоненько скулила, а иногда и голосила... Теперь их обоих безутешно оплакивает Галя:
- Леночка, выражаю тебе искренние соболезнования в связи с кончиной твоей мамочки. Я до сих пор по своим плачу (плачет).

- Ой, Галя, у тебя хоть братья, вы всегда все такие дружные были - есть с кем горе разделить.

- Да, были дружные. А сейчас мы с мужем хотим приехать, на могилки сходить, я так скучаю... (плачет).., но после продажи квартиры, машины и гаражей - у папы их четыре было - с младшим братом мы теперь вообще не общаемся, а старший говорит: "Приезжайте, но жить будете либо в гостинице, либо на даче". В гостинице, сама понимаешь, дорого, а на даче - она лет пять заброшена была, родители ездить туда уже не могли - там совсем без удобств.

- А чего это он так?

- А вот так. Он говорил: "Не надо родительскую квартиру продавать, пусть стоит, будете приезжать, останавливаться на сколько хотите". Ну, а я подумала: мало ли как потом сложится, лучше сразу продать, а деньги поделить. Ну и продали, а там и мебель, и всё - как при родителях было (плачет) ... Теперь вот - на дачу, говорит.

- Нда... - вздохнула Елена Анатольевна, послушала ещё, как плачет Галя, а по окончании вспомнила про осиротевшую в 2022-м одноклассницу Любу - у той, кроме мамы, давно уже никого не было. Позвонила ей. Наплакались они друг другу наперебой: и о том, как преданно любили их - единственных своих дочерей - мамы, да как они, дочки, перед своими мамами виноваты: Елена Анатольевна винила себя, что не возила маму по больницам - глядишь бы, в больницах помогли, а Люба, наоборот, винила себя, что свою маму по больницам затаскала, где, в итоге, они подхватили коронавирус, спустя некоторое время после которого её мамы и не стало...

- А моя тоже болела коронавирусом, хоть и никуда из дома не выходила, - родственники занесли, - утешала Любу Елена Анатольевна, - Зато я не давала своей диуретиков - испугалась противопоказаний, а давала бы - глядишь, мама была бы жива.

- А я своей давала, а теперь тоже думаю: вот не давала бы, - может, она ещё бы пожила...

Сошлись покаяния дочерей в том, что обе насильно пичкали своих мам едой, когда те уже и не хотели есть, и не могли, - но ведь нельзя же допустить, чтобы родной человек умер от голода! Вообще, оказалось, мамы их болели и умирали с совершенно одинаковыми симптомами, хотя у одной была сердечная недостаточность, у другой - онкология лёгкого.
Потом Люба рассказала, что скучать ей пришлось после смерти мамы недолго:
- От племянников, которые даже на похороны не пришли, теперь нет отбоя - всё ходят и звонят, денег клянчат: то на то, тёть, дай, то на это. А как на кладбище просишь сопроводить, просто машину посидеть покараулить, пока могилки родителей приберу, - так бесполезно, заняты они очень, по работе.

- Ну, может, и правда - по работе?

- Я тебя умоляю!.. А утешили меня по-настоящему знаешь где? В поликлинике, когда справку о смерти брала: "Вот вы, Любовь Викторовна, убиваетесь, а всё здравоохранение города знает, какая Вы были дочь, поскольку нет таких медучреждений, в которых бы Ваша маменька не была зарегистрирована - так Вы старались! А у Вас самой даже карточки нет, а ведь не девочка уже, седьмой десяток. Может, маменька с Божьей помощью, Вас таким образом благословила и своим здоровьем, наконец-то, заняться? Ведь случаются с людьми, не приведи Господи, и инсульты, и инфаркты, - кто Вас возить и с Вами сидеть тогда будет?" А у тебя, Лена, есть карточка?

- Нету.

- Ну вот и ты подумай. Если б с тобой случилось чего, а мамочке твоей девяносто четыре. Теперь наше всё - это здоровье, ну и светлая память с добрыми делами, конечно.

   Когда одноклассницы выяснили, что родители их похоронены на одном кладбище, правда в разных его концах, то уговорились поехать туда как-нибудь вместе, потому что Люба боится машину свою без присмотра оставлять, а Елена Анатольевна просто боится - едешь на автобусе до конечной, потом среди гаражей каких-то пустынных идёшь, потом лесом, через железную дорогу, полем, по мостку через речку... а если через центральный кладбищенский вход, то ещё дольше!

- И когда накатит - звони, в любое время, поняла? Ну, продлила бы ты ей жизнь диуретиками, а если бы до того дошло, как у моего отца: от болей по полу катался, а наркотики не действовали?... Ушли наши мамочки, как заснули - уже за это слава Богу! Я, бывает, в ночное небо посмотрю - и как будто огонёк мне оттуда светит-мерцает... , - тут сильная, деловая женщина Люба разрыдалась, а Елена Анатольевна вспомнила жизнерадостную, счастливую улыбку, с которой при каждой встрече весело махала ей рукой из окна шикарного Любиного авто милая круглолицая бабулечка, со вздёрнутым носиком и такими же, как у Любы, ямочками на щеках. Как королеву Люба её везде катала, подскочит к дверце, распахнёт, локоток подставит: "Прошу! "

14 июля 2024г. Мемуары. Почти все имена изменены.