Туапсе

- ТУАПСЕ -

(Из жизни судового механика)

Глава первая

За сутки до подхода к Туапсе начальник рации зашёл в каюту к Рогову, который только что сменился с дневной вахты, принял душ и переодевался. В руках начальник держал радиограмму.
— Для тебя, Викторович, прекрасные новости, — с порога заявил он, помахивая листком радиограммы и изображая на лице несказанную радость.
— Да ты что? — делано удивился Рогов и протянул руку за РДО. — Давай её сюда, не тяни, и так времени в обрез.
Рогову не хотелось откровенничать с начальником, потому что он точно знал, что текст радиограммы начальник прочёл и о нём уже известил помполита, поэтому эмоций перед начальником он никогда старался не показывать.
Видя, что Рогов не расположен к откровенности, начальник молча передал ему листок с текстом и молча покинул каюту.
Радиограмму прислала жена, где сообщала, что прилетает в Адлер, и просила, чтобы Рогов её встретил в аэропорту. В РДО она указала дату и время прилёта.
От такой радостной новости Рогов чуть не подпрыгнул и, переодевшись, направился к старшему механику, который в конце вахты позвонил ему в машину и предупредил, что есть интересные новости.
Такого деда, как Валерий Клавдиевич, надо было поискать. Конечно, каждый стармех индивидуален, каждый со своим характером и заморочками. Но такого, как Валерий Клавдиевич, Рогов ещё не встречал.
В любых ситуациях он всегда оставался спокойным и рассудительным. Все приказы отдавал ровным голосом и всегда смотрел в глаза, стараясь определить, насколько его поняли. Он никогда не повышал голос, и в его речи абсолютно отсутствовала ненормативная лексика.
Хотя без этого главного инструмента механика ни одна работа не происходила, но при деде машинная команда всегда укорачивала языки. Иногда, конечно, парни срывались, но только если, как в «Джентльменах удачи», батарея неожиданно падала на ногу.

Постучав о косяк открытой двери каюты деда, Рогов заглянул в неё.
— Можно?
— Заходи, заходи. — Дед оторвался от бумаг, разложенных на столе. — Я только что получил РДО из службы, — он показал пальцем на бланк РДО, лежащий перед ним, — и уже хотел звонить тебе.
Почувствовав неладное, Рогов настороженно поинтересовался:
— Случилось что? — Ведь ещё ни одно РДО из службы судового хозяйства не приносило добрую весть, а только втыки, раздолбоны и указания, от которых лишь спина потела и руки оказывались по локоть в мазуте.
— Случилось, случилось, — как бы про себя, переваривая полученную информацию, бормотал дед и уже пристальнее посмотрел на Рогова. — Поставят нас к причалу сходу, стоянка трое суток, и за это время надо дёрнуть пару втулок и предъявить их Регистру. — Поясни при этом: — Регистровые документы заканчиваются через месяц, и надо нам как-то дотянуть до ремонта. А он, как ты знаешь, будет в октябре.
От таких новостей у Рогова как-то нехорошо засосало под ложечкой. Встреча жены в аэропорту могла накрыться медным тазом.
«Орехов» загрузили в Рудной Пристани рудным концентратом в конце мая, оформили во Владивостоке на переход до Туапсе и вот сейчас, в конце июня, он должен подойти туда.
Ситуация моментально прояснилась для Рогова. Это значило, что всю стоянку придётся работать и ни о каком отдыхе даже и не помышлять. Но небольшая надежда всё-таки теплилась в закромах души, и он её озвучил:
— А во сколько подход?
— Капитан говорил мне про восемь утра, — как всегда спокойно, ответил Валерий Клавдиевич.
— А Регистр когда планируется? — с надеждой взглянул Рогов на деда.
Тот пожал плечами:
— А кто ж его знает, когда те господа к нам пожалуют. Мы подали заявку. Но, скорее всего, надо ориентировались на обеденное время, — и пошутил: — После обеда с ними всегда легче разговаривать.
Но Рогову так хотелось встретить жену, что он, набравшись храбрости, выкинул последний козырь:
— Валерий Клавдиевич, — жалостно глядя в глаза деда, начал он: — Тут мне жена РДО прислала, что она завтра прилетает в Адлер и просит встретить её.
Рогов протянул радиограмму деду, чтобы тот прочёл её.
Дед взял листок РДО и, прочитав его, поднял на Рогова глаза:
— Ну и чего ты от меня хочешь?
— А что, если, — начал сбивчиво, с жаром объяснять деду Рогов, — я после постановки к причалу смотаюсь в аэропорт и встречу жену. Ведь всё равно завтра мы ничего не сможем предъявить Регистру, а только сделаем подготовительные работы. А когда я вернусь, то дёрнем и поршни, и втулки.
Закончив своё провокационное предложение, Рогов с надеждой смотрел на деда: «Согласится или нет?»
Если согласится, то деду с мотористами придётся начинать разборку самому, без своего второго механика. Но это будет всего лишь несколько часов… Пойдёт ли дед на такие условия?
Выслушав это абсурдное предложение, Валерий Клавдиевич покачал головой, моментально оценив работу, которая выпадет на его долю, и, к удивлению Рогова, встал из-за стола, прошёлся по каюте и застыл у иллюминатора, как бы разглядывая синеву морской глади.
— Хорошо, — начал он, не оборачиваясь к Рогову, — так и решим. С Регистром я буду разбираться сам и начну демонтаж движений третьего и седьмого цилиндров с мотористами, — тут же пояснив: — У них самая большая наработка. А ты, как только вернёшься с женой, то сразу в машину и не вылезешь оттуда, пока всё не будет собрано. Согласен?
Тут дед резко повернулся к Рогову и воззрился в его ждущие очи.
А что Рогову оставалось делать, кроме как соглашаться на такие условия?
— Конечно, согласен, — изобразив радость на лице закивал он.
Сейчас для Рогова главным являлось то, что он закинул удочку, почувствовал поклёвку, а уж как вытаскивать эту рыбку, его не волновало. Он точно знал, что он её вытащит. То есть главное — начать, а там будь что будет…
— Ну, смотри, — хитро посмотрел на Рогова Валерий Клавдиевич, — за язык я тебя не тянул, а сейчас иди, и начинайте с мотористами готовить инструменты для завтрашних работ.
Получив указания от деда, Рогов кинулся вниз, к своим помощникам — мотористам. Ведь без этих парней, без их рук и навыков ничего в машине сделать невозможно.

После швартовки Рогов подождал, когда третий помощник выдаст деньги, и как можно быстрее — не дай бог, что переменится — свалил с судна.
Погода — прелесть. Солнце светит, птички поют, вокруг зелень. Жарко. По пути Рогову встречаются люди, идущие на пляж. Самое время окунуться в море.
На душе — песня. Ведь скоро он встретит ту женщину, ради которой живёт, и жизнь вновь забьёт ключом!
На вокзале оказалось, что ближайшая электричка, если Рогов на ней поедет, придёт в Адлер только через полчаса после посадки самолёта, на котором должна прилететь жена. С автобусами та же история. Оставался последний вариант — ехать на такси. Тем более что их перед вокзалом стояло несколько штук.
Но таксисты, узнав, куда Рогову надо, и признав в нём моряка, да ещё и увидев, что он торопится, загнули такую цену, что Рогов расстроился и уже собрался вернуться на судно, забыв о поездке в аэропорт.
В раздумье, что делать дальше, он сел на одну из лавочек в тени деревьев и закурил. Неожиданно к нему подсел парень примерно одного возраста с Роговым.
— Прикурить не найдётся? — поинтересовался он, разминая в пальцах сигарету.
— На, держи. — Рогов протянул ему коробок со спичками, продолжая думать о том, как же найти выход из создавшейся ситуации.
Прикуривая, парень как бы между делом тихим голосом поинтересовался:
— Что, куда-то собрался ехать, что ли?
— Ага, — кивнул головой Рогов, — в аэропорт собрался, — и неожиданно для самого себя разоткровенничался: — Жена прилетает. Надо встретить, а как добраться — не знаю. Электричка с автобусом приходят поздно, а те фраера, — Рогов кивнул на таксистов, стоящих у входа в вокзал, — загнули такую цену, что хоть стой, хоть падай.
— Могу помочь, — так же тихо предложил парень, почти не шевеля губами и выпуская дым в противоположную от Рогова сторону.
Такой тон и загадочный вид парня удивили Рогова, но он тут же смекнул, что парень от кого-то шифруется, поэтому и ведёт такие шпионские разговоры.
— Как? — Рогов с надеждой посмотрел на него.
— Тихо ты, — зло прошипел парень, — отвернись, а то таксёры нас в прицеле держат.
Теперь Рогов понял, почему парень ведёт себя так. Ему не хочется идти на конфликт с таксистами. Видно, он сам хочет подзаработать.
— Короче, — продолжал шипеть парень, — сейчас встаёшь и идёшь в сторону порта, а я тебя догоню на бордовых «Жигулях». Там обо всём и поговорим. Лады?
— Согласен, — подтвердил Рогов, что инструкции по конспирации усвоены, докурил сигарету, поднялся со скамейки и не спеша пошёл от вокзала к порту.
— Что? — услышал он за спиной чей-то голос. — Передумал ехать, что ли?
На что, не оборачиваясь, Рогов только махнул рукой.

Пройдя вокзальную площадь, он услышал за собой шум приближающейся машины. Возле него остановился бордовый «жигулёнок». В открытое окно пассажирской двери Рогов увидел того же парня, который уже громко потребовал:
— Давай садись быстрее, там поговорим, — кивнул он куда-то вперёд.
Рогов повиновался водителю и юркнул в автомобиль. Парень тут же нажал на газ и быстро помчался по пустынным улицам небольшого портового городка.
Через несколько кварталов машина остановилась.
— Пётр. — Весело посмотрев на Рогова, парень протянул руку.
— Андрей. — Рогов крепко пожал его шершавую ладонь.
При рукопожатии почувствовалось, что Пётр не из белоручек.
— Так тебе в аэропорт, что ли, надо? — сразу, без всякого словоблудия начал новый знакомый.
— Угу, туда, — кивнул головой Рогов.
— А знаешь, сколько туда дорога стоит? — продолжал Пётр.
— Да таксисты столько заломили, — хмыкнул Рогов, — что билет от Владика до Адлера стоит меньше. — И он посмотрел на Петра, ожидая его реакции на свои слова.
— Так ты встретишь жену и назад в Туапсе поедешь? — продолжал спрашивать Пётр.
— Конечно, назад. У меня куча проблем на судне, и дед меня только встретить жену отпустил, — торопливо принялся объяснять Рогов.
— Отлично! — радостно заявил Пётр. — Мне тоже не хочется возвращаться пустым назад. Тогда слушай сюда! Если ты поедешь назад, то я с тебя возьму… — И он назвал сумму, которая оказалась намного меньше той, что требовали таксисты.
Примерно такого исхода событий и ожидал Рогов, поэтому сразу же согласился, но добавил:
— Только половину я отдам тебе в аэропорту, когда приедем, а вторую — когда вернёмся в Туапсе, — и, ожидая реакции Петра на такое предложение, посмотрел на него.
Тот, подумав, покривился и поинтересовался:
— А что так?
— А то, что, пока я встречаю жену, ты сквозанёшь — и плакали мои денежки, — честно ответил Рогов.
— Ну, ты даёшь! — покрутил головой Пётр. — Ладно, поехали, — и резво тронулся с места.
По стилю вождения Рогов понял, что Пётр классный водила. Трасса состояла из многочисленных поворотов, серпантинов, подъёмов, спусков. На ней встречалось много попутных машин, встречных, но, несмотря на все эти трудности, через пару часов Пётр домчался до Сочи, а ещё через полчаса въехал на территорию аэропорта.
После того как Рогов отдал ему половину суммы, Пётр с надеждой посмотрел на него:
— Ну что? Договор в силе? Назад со мной поедешь?
— Конечно, поеду, — заверил его Рогов. — Куда же я денусь, мне на пароход надо быстрее возвращаться, — и с нетерпением спросил: — А где тут зал прилёта?
— Туда пройди, там найдёшь, — махнул рукой в сторону аэровокзала Пётр.
Рогов и двинулся в этом направлении. Но как же он разочаровался, когда выяснилось, что самолёт из Владивостока опаздывает на три часа.
Вот где облом! Если бы Рогов знал об этом заранее, то он успел бы доехать и на электричке и сэкономил бы кучу денег. Но дело сделано, что уж тут плакать по снятым волосам …
Помня обещание, данное Петру, Рогов вернулся к его «жигулёнку» и сообщил о задержке.
— Ну что ж, — с жалостью проговорил Пётр, — жаль, что так получается. Придётся мне искать другого пассажира. Неохота по ночи, в темноте возвращаться одному.

Распрощавшись с Петром, Рогов ощутил зверский голод. Ведь с самого утра он только выпил стакан чая с бутербродом на судне, а так и маковой росинки во рту не держал. Только всё курил.
Зато сейчас «червяк» внутри разбушевался и требовал, чтобы хозяин его накормил. Рогов этому не стал сопротивляться, тем более что необходимо как-то провести время до прилёта самолёта.

В ресторане, который располагался неподалёку, посетителей оказалось мало.
Рогов устроился у окна и, ожидая официанта, разглядывал меню.
Заказ приняли быстро, и вскоре на столе излучали благостные ароматы чахохбили, сациви вместе с сочным чебуреком и радовала глаз большая тарелка свежей зелени. Запить всё это удовольствие Рогов решил белым вином.
В тропиках им выдавали по две бутылки красного сухого вина в неделю, но от этой кислятины Рогова воротило, и они с вахтенным добавляли в пойло сахар и нагревали в кофеварке. Поэтому очередной красной кислятиной Рогову давиться не хотелось, и он заказал себе «Цинандали».
С вином он не прогадал. Оно и в самом деле оказалось превосходным, светло-соломенного цвета и играло через стекло фужера солнечными лучами. Полюбовавшись цветом, Рогов сделал первый глоток и не пожалел, что остановил свой выбор именно на этом вине. Едва уловимая горчинка вина имела отдалённый привкус то ли персика, то ли яблока. Рогов не имел особого времени в этом разбираться, потому что сразу накинулся на еду.
Это уже расправившись с едой, он медленно потягивал вино, с нетерпением поглядывая на часы. А стрелки на них, как назло, ползли всё медленнее и медленнее, не желая приблизиться к отметке, когда самолёт его жёнушки приземлится.
Но вот они и подошли к этой отметке, и, расплатившись с официантом, Рогов быстро прошёл в зал прилёта, но тут вновь получил подлый удар судьбы, когда увидел объявление, что рейс задерживается ещё на два часа.
В отчаянии он вышел на площадь и, в бессилии что-либо изменить, бесцельно слонялся по ней. Наверное, таких встречающих, как он, было много, потому что почти все скамейки оказались заняты и даже присесть он нигде не мог. Солнце недавно село, и ночная прохлада облегчала пребывание на улице.
На глаза Рогову попался и Пётр, который до сих пор не мог найти пассажиров. Поговорив с ним, Рогов как-то отвлёкся и неожиданно заметил, что дополнительные два часа задержки самолёта подходят к концу.
Тут и объявление прозвучало, что необходимый ему рейс благополучно приземлился. Рогов кинулся в зал прилёта, где встал у барьера, съедая глазами появляющихся пассажиров.
И вот по глазам как будто ударила молния.
Да! Он увидел её.

Любочка как-то особенно выделялась на фоне галдящей и суетящейся толпы пассажиров аккуратной причёской и точёным бледным лицом. Она вышла с парой женщин, в нерешительности осматриваясь по сторонам.
Растолкав встречающих, Рогов кинулся к своему счастью.
Крепко сжав жену в объятиях, он принялся покрывать её лицо поцелуями, но она, как-то странно охнув, проговорила:
— Больно, опусти меня, — и посмотрела себе на грудь.
Осторожно опустив своё сокровище на пол, он разжал руки, и у него непроизвольно вырвалось:
— У меня что, будет сын?
Подняв на него свои огромные глаза, Любочка чуть ли не прошептала:
— Да, — и тут же, уже громче, переспросила: — А откуда это ты знаешь, что сын будет?
— Я всё знаю, — чуть ли не прокричал Рогов, ещё крепче сжав в объятиях свою любимую жёнушку от чего та только в очередной раз охнула.
Тут всё как завертелось…

На площади Рогов сразу нашёл Петра, и они все вместе поехали в его бордовых «Жигулях» обратно в Туапсе. Одна из женщин, прилетевших с Любочкой, оказалась женой старпома, а вторая — боцмана.
Было уже поздно, и Пётр торопился домой. По ночной трассе он гнал машину, не жалея её, а Рогов, устроившись на заднем сиденье с жёнушкой, потерял счёт и времени, и пространства, поэтому не заметил, как пролетели два часа в дороге.
От дороги, от близости самого дорогого для него человека он очнулся лишь тогда, когда «жигуль» подъехал к проходной порта.
Только тогда Рогов взглянул на часы. Было уже за полночь. И его пробила мысль: «А я ведь опоздал! Как там дед? Что там в машине?» — отчего на душе стало как-то нехорошо.
Проведя женщин через проходную и оказавшись в каюте, Рогов уже не так страстно обнял жену и, увидев её недоумённый взгляд, мимоходом извинился:
— Извини, мне надо в машину, там парни без меня вкалывают.
— Хорошо, — покорно согласилась Любочка, — иди, — но по её виду он заметил, что она обиделась на своего озадаченного мужа.
Но Рогова свербила только одна мысль — о своём обещании деду. Поэтому без лишних слов и разъяснений он переоделся в робу и кинулся в машину. Дверь в неё располагалась как раз напротив каюты.

Конец первой главы

ТУАПСЕ

(Из жизни судового механика)

Глава вторая


В машине стояла необычная тишина, от которой он отвык за месячный переход. Где-то внизу слышался рокот работающего дизель-генератора, а обычного шума от работы главного двигателя не было.
Глянув через леера вниз, Рогов увидел, что крышки третьего и седьмого цилиндров сняты, поршень третьего цилиндра вынут и его головка торчит из плит.
«Ну ничего себе они дают!» — невольно проскочила мысль, и поспешил к парням, окружавшим вынутый поршень.
Мотористы чистили кольца и бурт втулки, а токарь со сварщиком скобой измеряли диаметр поршня. Дед же стоял рядом с ними и делал записи о произведённых замерах.
Увидев Рогова, он только скосил глаза в его сторону.
— Где ты шарахаешься? — недовольно рыкнул он в его сторону.
— Самолёт опоздал на пять часов… — принялся объяснять Рогов, но дед жестом руки прервал его.
— С тобой всё ясно. Сейчас заканчивай замеры поршня, кепов и колец, а потом полезай во втулку и лично, — он сделал на этом слове ударение, — сделай её замеры. Понятно?
— Всё ясно, Валерий Клавдиевич. Всё сделаю… — начал заверять деда Рогов, но тот вновь прервал его.
— Приготовьте всё для демонтажа втулки — и всем отдыхать. Завтра уже будем дёргать её и второе движение. — И, взяв Рогова за локоть, отвёл того в сторону. — Убил бы тебя, паразита, — не меняя выражения лица и голоса, негромко проговорил он Рогову на ухо.
Затем, как ни в чём не бывало, отстранился и уже громче завершил свой раздлобон:
— Если всё ясно, то сделайте всё, что я сказал — и отдыхать. Завтра будет не до этого, — и жёстко посмотрел Рогову в глаза: — Помни наш договор!
— Да помню я всё, Валерий Клавдиевич, — послушно закивал Рогов. — Вы не переживайте. Я всё помню.
Дед ещё раз осмотрел Рогова с ног до головы и обратно, развернулся и пошёл вверх по трапам, а Рогову оставалось только продолжить работу, которой на ближайшие пару суток ещё не просматривалось конца.
Выполнив всё, что завещал «злой» дед, Рогов к пяти утра вернулся в каюту.

В кабинете стоял полумрак, и только палубное освещение, пробивающееся через плотные шторы иллюминаторов, позволяло разглядеть раскрытый чемодан на журнальном столике и женские вещи, в беспорядке лежащие на диване.
Дверь в спальню закрыта, и только из полуоткрытой двери душевой комнаты пробивалась полоска света.
Осторожно пройдя в душевую, Рогов ополоснулся и прошёл в спальню, где устроился под бочок к мирно спящей жене.

Утром по зову будильника он поднялся, умылся, позавтракал, отнёс завтрак в каюту для Любочки и спустился на разводку.
Парни сидели в ожидании его прихода.
Увидев босса, сварщик, как самый опытный и поэтому считающийся в машине за «бугра», обратился к нему:
— Ну что, Викторович, какие наши планы на сегодня?
От такого банального вопроса вся бригада перестала выпускать дым и сосредоточилась на втором механике.
Рогов осмотрел своих готовых к работе помощников и, заглянув в бумажку, оставленную ему дедом на завтраке, посвятил бригаду в сегодняшний план работ.
Дед сегодня на разводке не пришёл, потому что «рванул» в инспекцию Регистра.
— До обеда дёргаем втулку третьего цилиндра и поршень седьмого.
Не успел Рогов это произнести, как от токаря послышалось:
— А не до хрена ли ты захотел, Викторович? Мы что, автоматы, что ли, пахать без продыху?
Чего-чего, а от Виктора Рогов такого не ожидал, поэтому чуть ли не взвился от возмущения:
— Надо будет — и автоматом заработаешь, а сейчас закрой варежку и слушай, что я тебе говорю, — и уже спокойнее пояснил: — От нас зависит отход судна от причала и даст ли Регистр добро на выход в рейс. А отдохнём все потом, когда отойдём от причала или в Болгарии.
От этих слов над головами бригады моментально развеялись облака табачного дыма, сквозь которые на Рогова уставились любопытные глаза мотористов, а токарь, вздохнув, пробубнил:
— Извини, Викторович, не сдержался. Что, уже известно, куда пойдём? — совсем другим тоном задал он вопрос.
Поняв, что «бунт на корабле» заглох в самом своём зародыше, Рогов передал парням сплетни, которые услышал на завтраке:
— Начальник на завтраке говорил мастеру что-то про Болгарию и про Южный. Но пока ничего не известно, — охладил он загоревшиеся взгляды. — Одно известно: что послезавтра выгрузка закончится и у нас не должно быть задержки у причала.
— Ну, тогда времени в обрез, — сварщик, а он же и старший моторист, поднялся с места, — так что, парни, пошли. Надо всё успеть сделать, — и направился из курилки в машину.

Бригада состояла из моториста ГЭС, токаря, двух мотористов первого класса и моториста второго класса несколько месяцев назад закончившего «шмоньку».
Высокий брюнет с голубыми глазами и накачанными бицепсами. При любом удобном случае он демонстрировал всем свои ярко выраженные мышцы и «играл» ими, хвастаясь их красотой.
Фигура у него и в самом деле выглядела красиво. На переходе, когда вода потеплела, боцман построил у пятого трюма бассейн, ток этот «красав;ц» вечерами после работы ходил вокруг него, поигрывая мышцами и соблазняя женский персонал.

Парням ничего лишнего объяснять не пришлось, поэтому без всяких проблем до обеда выдернули втулку третьего цилиндра, и красавца-культуриста поставили обдирать её наружные поверхности от ржавого налёта до металла.
После втулки настал черёд поршня седьмого цилиндра, а когда и он оказался воткнутым в отверстие в плитах, то предстояло сделать замеры седьмого движения.
При замерах оказалось, что, несмотря на приличный возраст судна — а ему перевалило слегка за двадцать лет, — износы поршней и втулок оказались меньше, чем предполагалось. Вот что значит японская техника и правильная эксплуатация!
К обеду все намеченные дедом работы закончили, и Рогов отнёс ему замеры. В каюте у деда сидели представители Регистра.
Увидев второго механика с замерами, дед поинтересовался:
— Ты хоть жену кормил? — на что Рогов, вначале ничего не поняв, а потом врубившись, что от него хочет дед, утвердительно кивнул:
— Да, завтрак отнёс …
— Чучело ты в перьях. — Дед слегка стукнул Рогова по голове своим внушительным пальчиком. — Иди накорми её, а я займусь Регистром, пока он оформляет документы.
— А что, втулку седьмого дёргать будем? — с глубокой надеждой, что этого не придётся делать, поинтересовался Рогов у деда.
— Вот далась тебе эта втулка! — Дед раздражённо взглянул на Рогова. — У него жена на борту, а он о втулках думает. Сам я со всем разберусь. — И уже спокойнее пояснил: — Регистра удовлетворило состояние третьей втулки, которая дольше всех отработала, поэтому он снял первоначальные требования, — мимоходом пояснял дед, подталкивая Рогова к двери. — Иди, иди. Корми жену. У тебя ещё будет время по втулкам полазать. После обеда будешь ещё пару рамовых вскрывать.
Для Рогова это оказалось неприятной новостью, но он понял, что это дополнительное требование Регистра, выставленное вместо втулки седьмого цилиндра.
К пяти вечера Регистр закончил работу, а дед позвонил в машину:
— Давай, Викторович, отправляй бригаду на ужин, и начинайте сборку третьего цилиндра, — тут же добавив: — Выгрузка будет закончена к восьми утра, а отход на рейд запланирован на девять. К этому времени главный должен быть собран и готов к отходу.
Да… Такое известие Рогова шокировало. Ведь парни работали уже больше полутора суток с небольшими перерывами, а сейчас им предстояло ещё часов двенадцать пахать.
Выйдя из телефонной будки, Рогов увидел вопросительные взгляды бригады, которые и без излишних слов он понял.
«Ну что?» — говорила каждая пара глаз.
— К восьми утра машина должна быть готова, — проинформировал он свою надежду и опору.
А в ответ… А что он хотел услышать в ответ? Лозунг «Да здравствует рабочий класс!» или «Политику партии и правительства признаём полностью и готовы для выполнения её планов сложить голову на алтарь Отечества!»? Нет, ничего подобного он не услышал, а вот тирады, вспоминающие матерей всех, кто придумал эту работу и имел хоть какое-то отношение к ней — это прозвучало без какого-либо пиетета.
Зная своих ребят, Рогов дал им выговориться и выпустить пар недовольства. Но, согласно сложившейся ситуации, требовалось собирать главный двигатель без всяких дальнейших объяснений, поэтому Рогов скомандовал:
— Всем идти на ужин. Час на перерыв, и в восемнадцать начинаем.
Он осмотрел недовольные лица своих друзей по создавшейся ситуации и понял, что поступил правильно, дав им небольшой отдых.

В каюте Люба, когда увидела его, всплеснула руками:
— Да на кого же ты похож, солнышко моё?!
— На кого, на кого… — проворчал Рогов, посмотревшись в зеркало. — На себя и похож.
Хотя из зеркала на него смотрел не вчерашний весёлый и бодрый Андрей, а уставший, взлохмаченный механик в грязной и перепачканной мазутом робе.
Вздохнув, Рогов махнул рукой.
— Подожди, сейчас ополоснусь, да сходим поужинаем, — попросил он жену и, скинув на палубу с себя робу перед входом в душевую, прошёл помыться.
Наскоро ополоснувшись и обмотавшись полотенцем, он вышел в приёмную и приятно удивился. Любочка приготовила ему чистую одежду и, сидя на диване, с любовью смотрела на него.
Подойдя к жене, он присел рядом с ней на диван, обнял и поцеловал её.
— Сейчас поужинаем, и надо опять идти в машину, — устало проговорил он, поглаживая копну её непокорных волос.
— Как? — невольно вырвалось у Любочки. — Рабочий день ведь закончен!
— У кого закончен, а у кого и продолжается, — криво усмехнулся Рогов. — Завтра утром отход, поэтому главный надо собрать и приготовить. Наверное, придётся всю ночь пахать.
— А я-то думала, что мы вечером сходим куда-нибудь и погуляем, — разочарованно протянула Любочка.
— Сходим и погуляем мы с тобой обязательно, — Рогов посмотрел в глаза жене и поцеловал её, — но это будет немного позже. А сейчас пошли на ужин. Время работает не на нас.

После ужина с новыми силами Рогов вместе с бригадой воткнули втулку на место. Хотя дифферент и составлял почти три метра, но втулка встала на место хорошо и новые резинки уплотнений они не повредили. Втулку прижали к блоку цилиндров приспособами, поставили заглушки и опрессовали водой. Протечек не наблюдалось. Это всех обрадовало.
Такое событие даже придало дополнительные силы, чтобы поставить и поршень.
Рогов работал на автомате. О чём-то лишнем говорить или кричать уже сил не оставалось. Каждый из его подчинённых находился точно в таком же состоянии. На лишние слова и эмоции сил не было, и их заменяли только веские, всеобъемлющие выражения могучего русского языка, которому никто не обучался, но все знали его в совершенстве.
Парни понимали Рогова и без этих слов. Хватало только пары жестов или взглядов, чтобы совершить то или иное действие.
Когда и крышку посадили на место, Рогов распорядился:
— Перерыв полчаса, а вахтенный пусть занимается обвязкой.
От его слов парни непроизвольно сели там, кто где стоял. Сил на большее не оставалось. Минут через пять все как по команде поднялись и перебазировались в токарку, где вахтенный уже заварил чай.
Судну перевалило за двадцати лет, и оно не имело ни ЦПУ, ни каких-либо условий, чтобы как-то облегчить жизнь машинной команде. Здесь всё делалось только для того, чтобы механизмы в машинном отделении работали, а о людях в то время вообще никто не думал. Поэтому местом перекуров и чаепития машинная команда выбрала токарку.
Рогов посмотрел на часы и автоматически отметил, что с работами на третьем цилиндре они справились до полуночи. Значит, появлялся шанс, что с седьмым цилиндром они разделаются до утра. Если …
И это «если» как-то неожиданно наступило. Хорошо, что только после того, как поршень седьмого цилиндра они воткнули на место, обжали и зашплинтовали.
Рогов вновь объявил перерыв и поднялся в каюту. Очень хотелось пить, а в холодильнике у него стояла целая трёхлитровая банка с соком, на три четверти разведённая водой с крепким чаем.
Он осторожно открыл дверь каюты и, стараясь не шуметь в темноте, прошёл к холодильнику.
Жадными глотками опустошив чуть ли не полбанки, он отставил её от себя, чтобы отдышаться. Холодная вода придала ему сил, и, поставив банку назад в холодильник, он собрался выйти, но из спальни раздался слабый голос Любочки:
— Андрюша, это ты?
— Я, я, — с сожалением, что разбудил жену, ответил он. — Спи. Чего ты проснулась?
— А я и не спала, — тихим голосом ответила она, — только дремала, да книжку читала, да тебя ждала.
— Попробуй заснуть, — посоветовал Рогов, — меня не жди. Как закончим, я сам приду…
— А надолго там у вас работы? — продолжала интересоваться Любочка.
Она, накинув халатик, вышла из спальни и подошла к нему.
Хотя в каюте и стоял полумрак, разбавленный только светом палубного освещения, пробивающегося через плотные шторы, но Рогов увидел, как от его вида у жены округлились глаза, и невольно вырвалось:
— Ой! Что это с тобой? Ты почему такой грязный?
— Нормальный, — успокоил её Рогов. — Бывает и хуже, но сегодня как-то так. — И похлопал себя по карманам замазученных брюк, из которых торчали пучки ветоши. — Короче, не жди. Спи. К утру должны закончить.
И, попятившись к двери, он вышел из каюты.
В машине, к своему удивлению, кроме вахтенного моториста, Рогов никого не обнаружил.
Подойдя к вахтенному, подсоединявшим масляные и топливные трубопроводы, Рогов спросил:
— А где народ?
Вахтенный растерянно посмотрел на него и в недоумении пожал плечами:
— Не знаю, пока никто не приходил, — и продолжил орудовать ключами.
Требовалось что-то срочно делать, и Рогов поднялся вначале на главную палубу к трапу. Там вахтенный матрос бесцельно смотрел куда-то в беспросветную даль и на вопрос Рогова:
— Мотылей не видел? — только в недоумении пожал плечами.
В столовой команды их тоже Рогов не нашёл, их не обнаружил он их и в каютах.
Тогда, припомнив потаённые места, где имелась возможность спрятаться и завалиться спать, Рогов пошёл на поиски своих помощников. Тут ему не пришлось применять никаких дедуктивных способностей, требовалось только хорошо знать расположение судна.
Токарь дрых на куче ветоши в запасной кладовой, да так крепко, что даже не отреагировал на то, что Рогов потряс его за плечо.
Сварщик пускал пузыри в румпельной, где у него хранились запасные шланги.
Один моторист спал на рыбинсах в прачечной, у стиральной машинки, куда он, по всей видимости, хотел положить грязную робу, но не смог этого совершить по причине чёткого выстрела Морфея.
Другого моториста Рогов нашёл в каюте электрика прикорнувшим на диванчике. Каюту сотрясал богатырский храп хозяина, худосочного электрика Бори, а стойкий «аромат» знойного перегара говорил о том, что и моторист не устоял от соблазна употребить некоторые напитки. Рогов даже и не пытался разбудить его, зная, что все усилия от побудки пойдут насмарку.
Ну а местный Геракл, покоривший горой играющих мышц весь женский персонал судна, бесстыдно дрых на камбузе, обнимая мешок с мукой. Он это так вожделенно делал, что невольно вызвал улыбку на лице Рогова и он не стал пинать вырубившегося салагу.
Что делать дальше? Рогов тут в самом деле растерялся. Ведь надо поставить крышку на седьмой цилиндр, обжать её и установить арматуру. Кто это будет делать? Он один этого сделать не сможет. Даже с помощью вахтенного это сделать невозможно. Требовалось где-то найти ещё хотя бы одну пару рук.
Убедившись, что создавшуюся ситуацию он не в силах изменить, Рогов поднялся в каюту. Ноги его самого не держали, и он, плюхнувшись возле холодильника и выпив оставшееся содержимое банки, разразился тирадой, в которой вылился весь крик его души, выраженный идиоматическими оборотами речи, впитанными от всех предыдущих поколений механиков.
Только облегчившись этим криком души, он огляделся и, увидев, что дверь в спальню плотно закрыта, предположил, что жена, возможно, и не услышала его стенаний по причине крепкого сна.
В бессильной злобе пробарабанив по палубе кулаками, он поднялся и вышел из каюты. Решение возникло само собой. Пусть дед решает, как поступить в создавшейся ситуации.
Из кают-компании он позвонил деду, а когда тот поднял трубку, то расписал ему в красках всё, что увидел.
Другой бы дед послал его подальше и пригрозил всевозможными карами, но Валерий Клавдиевич спокойно ответил:
— Жди, сейчас буду.
Рогов спустился в машину и, к своему удивлению, увидел, что через пять минут к крышкам спускается дед.
Он прошёлся вдоль двигателя, осмотрел его и, вернувшись к Рогову, вопросительно посмотрел на него:
— Чего стоим? Чего ждём? Давай цепляй крышку, ставить будем.
Рогова после всех сегодняшних событий уже ничему не удивлялся, да и сил на лишние эмоции у него не осталось, поэтому, безмолвно подчинившись деду, они вместе с вахтенным подцепили подъёмные стропы к крышке, дед поднял её тельфером и осторожно установил на место.
Поставить крышку, исключая несколько нюансов, это просто, а вот обжать кувалдой восемнадцать гаек, да на два раза — это уже работка непростая. Дед, видя, что из Рогова можно хоть верёвки вить, сам взял кувалду и махал ею не хуже обычного моториста.
В четыре утра на вахту заступил новый моторист, и дед послал его поднимать ловко спрятавшуюся ремонтную бригаду.
По мере их прибытия, каждому выдавалось задание, а Рогову дед приказал:
— Иди-ка ты, Викторович, спать, а с этими орлами, — он грозно оглядел пригнувшихся от его голоса мотористов, — я сам тут разберусь. Но знай, что на отход я тебя подниму.
Рогов с благодарностью посмотрел на деда и поплёлся в каюту. Там он ополоснулся в душе. Сил больше ни на что не оставалось, и завалился в кабинете на диванчике.

Утром в девять часов произошёл отход от причала. Главный двигатель работал исправно. Судно вышло на рейд, где простояло пять дней. Валерий Клавдиевич дал машинной команде трёхдневный отгул.

А жена Рогова ещё много лет спустя вспоминала и со смехом рассказывала своим подругам, как от страшного мата среди ночи она чуть ли не подскочила на кровати, потому что такого выражения эмоций от своего мужа она ни до того, ни после никогда не слышала.

02.03.2022

Рассказ опубликован в книге "Морские истории" https://ridero.ru/books/morskie_istorii/