История пятая. Охота на белого призрака. Окончание
Иван растерянно заморгал глазами: он не успел заметить, как и откуда в её руке появился пистолет.
— Это «Магнум» 3 1/2. Преимущество - затвор не надо передёргивать, хорошая убойная сила и надёжен, как швейцарские часы, отказов просто не бывает. Бери, у меня ещё один есть. У одного офицерика из Армии Крайовой в январе позаимствовала, они ему теперь не надобны.
План операции, предложенной товарищем Лисой, был прост. Лейтенант с пани поручиком изображают из себя влюблённых и ежедневно проводят романтические вечера и ночи в разрушенном фольварке. Ровно до тех пор, пока их не захотят съесть.
– Только вы, лейтенант, не обольщайтесь сильно, - сказала девушка, - у нас зрители будут. Посадим бойца в засаду. Кстати, я слышала, у вас в команде стрелок непревзойдённый есть и ночью видит, как кошка. Как его зовут, напомните?
- Есть такой. Ефрейтор Аржаников, ранение в ноги, сейчас почти полностью поправился, охотник-сибиряк, из Хакасии. Какой-то трюк знает, его один хакас-таёжник ещё до войны этому научил, теперь он действительно в темноте неплохо видит - чуть помедлив, ответил Иван, при этом лихорадочно соображая, откуда этой чертовке стало известно о талантах ефрейтора и что она ещё знает?
- Его и возьмём – очаровательная сотрудник госбезопасности согласно покивала головой, - ну что, лейтенант, ты готов? Пойдём, поохотимся?
Лишь только солнце провалилось за черту горизонта, импровизированный отряд направился в сторону фольварка. Ефрейтор Аржаников, незаметно растворился в накатывающейся темноте, выискивая удобную для наблюдения и стрельбы позицию.
Лейтенант с товарищем Лисой, уютно расположились в уцелевшей части фольварка, поблизости от того места, где нашли убитую Касю. Прошло несколько часов, ничего не происходило. Напряжение, которое с начала операции не покидало Ивана, куда-то ушло. Он немного расслабился.
Пани поручик, неожиданно громко хмыкнула. Склонившись к уху советского офицера, она прошептала: - Мы идиоты. Мы ж влюблённая пара, а сидим, тихо как мышки. Давай целоваться что ли, да поговорим, пошумим-повозимся немного… И с последними словами она подставила свои полные сочные губы обалдевшему от привалившего счастья лейтенанту.
(Дед Иван, когда рассказывал кому-либо данную историю, после этих слов ненадолго замолкал и задумчиво смотрел куда-то вдаль, сквозь стены, пространство и время…).
Сколько прошло минут, часов, а может даже тысячелетий, лейтенант не осознавал – что ему до них, в его объятьях была самая красивая женщина, из всех, кого он встречал на своём недолгом жизненном пути. Ноющая боль в ноге сразу пропала, мир закружился в каком-то радостном цветном калейдоскопе, грудь молодого человека распирало небывалое, всепоглощающее чувство...
Неожиданно пани поручик отстранилась от него и насторожилась. Рука Ивана, до этого обнимавшая тонкий стан девушки, потянулась к спрятанному оружию. Теперь и он услышал какой-то слабый тихий шорох, как будто что-то объёмное тихонько, едва касаясь, тащат по полу. Шелест прекратился, и откуда-то из ночной тьмы выросла массивная, светлая лохматая фигура, которая молча бросилась на них.
«Магнумы» лейтенанта Комарова и поручика Лисы забахали гулкими выстрелами, залился в стрёкоте ППС ефрейтора Аржаникова.
Через мгновенье, изорванное пулями тело «белого призрака», рухнуло на пол, в двух шагах от стоявших плечом к плечу русского офицера и красавицы польки…
Следующим днём прикатили уже знакомые всем капитан Князев и молодой прокурор. С ними прибыла целая бригада следователей-криминалистов и представителей гражданских властей, как польских, так и советских, с целью окончательно прояснить суть дела.
«Чудовище» оказалось высоким человеком лет тридцати, с лицом, густо заросшим седой бородой и усами, с такой же седой нечёсаной, свалявшейся до состояния войлока копной волос на голове. Судя по сохранившимся на форме знакам отличия унтершарфюрера, он прежде служил в Ваффен СС. Следственная комиссия установила, что германский солдат то ли был сильно контужен, то ли по иной причине сошёл с ума во время советского зимнего наступления. Он спрятался в подвале, некоторое время провёл там, не выходя на поверхность, питался консервами и пил, скопившуюся от таяния снега и дождей, воду. В левом, частично уцелевшем крыле здания, следователями был найден искусно замаскированный под голландскую печь потайной ход, ведущий в подвал, откуда безумец выбрался при нападении на несчастную Касю и оттуда же неудачно для себя атаковал поручика Лису и лейтенанта Комарова. Другой, подземный, ход выходил в кустарник на южном склоне холма, но, судя по всему, пролаз совсем недавно обрушился и стал непригоден для использования.
Члены комиссии, тщательно изучившие окрестности, фольварк и тело убитого, сделали вывод, что, когда у эсэсовца закончились съестные припасы, он начал красть крестьянский скот, выбираясь из тайного хода на холме. После того, как крестьяне отогнали стада ближе к деревне, безумец дошёл до людоедства, поймал, убил и употребил в пищу пропавшего мальчика. Его кости отыскались там же, в подвале. Когда и эта еда закончилась, немец напал на Касю и её трусливо сбежавшего ухажёра С., но унести в подвал тело девушки ему что-то помешало, вероятно, умалишенный услышал песни и крики подгулявшей компании, шедшей по дороге, это его и спугнуло. Чтобы хоть как-то утолить терзавший его лютый голод, он высосал, сколько смог, крови из её прокушенного горла и скрылся в своём логове. Тело Каси унесли солдаты, поэтому, как и предположила поручик Лиса, оставшись без своего трофея, «белый призрак» снова должен был выйти на охоту. Так и получилось. Почему немец не пользовался огнестрельным или холодным оружием, коего в подвале оказалось предостаточно, а также, почему не ушёл из разрушенного здания, осталось невыясненным. Вероятно, какое-то иное восприятие окружающего мира его повредившимся разумом не позволяло совершить вышеперечисленные логические, с точки зрения нормального человека, действия. Дело было раскрыто, охота на «белого призрака» успешно завершена.
Может быть, кто-то спросит, почему сумасшедшего немца называли «белым призраком»? Это объясняется просто: на нём был одет зимний маскировочный костюм, за многие месяцы износившийся, посеревший от грязи и изорванный в клочья. В сумерках, либо на более тёмном окружающем фоне, или ночью при свете луны и звёзд, отовсюду свисавшие на его теле светлые многочисленные лохмотья брюк и анорака действительно очень походили на свалявшуюся белую лохматую шерсть.
Фото из сети Интернет.
Свидетельство о публикации №224071500967
Спасибо, Владимир.
Валентина Колбина 15.11.2024 16:34 Заявить о нарушении
Благодарю за рецку!
Чернов Владимир 16.11.2024 12:00 Заявить о нарушении