Командировка

- Ну что, студент, собирайся в командировку, - сказал начальник лаборатории, огромный двухметровый Василь Василич Поплавко, молодому инженеру Игорю Соколову. – Почему я? – пискнул Игорь. – Потому, студент, что людям взрослым и солидным, ездить в командировки, при наличии в лаборатории студентов, не нужно, вас для этого к нам и взяли. Строго говоря, ни Игорь, ни другие молодые инженеры, окончившие институт год-два назад, студентами не являлись, однако Василь Василич всех их называл студентами, а они и не обижались, сочинив про него пару строк: «Наша сила в наших плавках, говорил Василь Поплавко». Само собой, советские инженеры подразумевали плавку металла, а не банальные мужские трусы.

Игорь Соколов работал в лаборатории экспериментальной электроники, куда он попал по распределению из родного ВУЗа, всплакнув при получении диплома и окончании беззаботной студенческой жизни. Ему, как человеку женатому, полная свобода была, конечно, недоступна, но мысль о рабочем дне, да еще и на непонятном заводе, навевала тоску и грусть. Ему, конечно, на тот момент больше повезло, чем его неженатым однокурсникам, разбросанным по распределению по всей территории нашей необъятной, от Мурманска до Тюмени. Это позже уже стало понятно, что распределение, к примеру, в министерство газового хозяйства в Сургут, превратилось потом в работу в «Газпроме».

- А задача в командировке какая? И куда? – Спросил Игорь.  -Задачу сейчас обрисую, а лететь, - глаза Василя Поплавко подернулись легкой слезой, - а лететь, студент, в Киев. Давно я в Киеве не был, лет пять уже. – Ну так и ехали бы в командировку, - снова попытался отвертеться Игорь, - Вам же там нравится, езжайте.  – Так, студент! – Неожиданно разозлился начальник, - Сказано, командировка твоя, вопрос закрыт. А привезти надо, - он полез в стол, и достал какой-то маленький цилиндр, - несколько потенциометров, вот таких. Там есть завод «Кипарис», он их производит, поставляет на ракеты, вот их и надо притащить, все параметры на нем написаны, ты ж студент, читать умеешь.  – Я Штирлиц что ли? – Спросил Игорь, - как я их украду? - А этот вопрос мы сейчас тебе растолкуем, сказал Поплавко, и нажал кнопку селектора: – Зайди.

В кабинет вошел инженер Князев, пожилой, как тогда казалось Игорю, мужчина лет сорока пяти. Он был увлечен своей работой, читал на ночь справочники по транзисторам, говоря, что это лучшие в его жизни детективы. В остальном, он мало что понимал, к примеру, называя динозавров «дизонаврами». Однако в данном случае, его длинный командировочный опыт оказался весьма кстати.  – Значит так, - начал Князев, - Два угря, это если к большому начальству допустят, если нет, отдашь кому-то. Три кг вяленой корюшки, без нее вообще на порог лучше не появляться, ну и 5-6 кг скумбрии холодного копчения, это уже каждому по рыбке.

- Я что, еду рыбой торговать? – спросил ошалевший Игорь, - или в командировку? – Ну, если рыбу не везти, то точно придется воровать, а там предприятие режимное, охрана и все такое, лет на 10 посадят за воровство с военного-то объекта.  – А тащить как? – попытался все-таки отмазаться Игорь, - может без скумбрии?  - Так, Соколов, - снова разозлился Василь Василич, он всегда, когда злился, называл «студентов» по фамилии, - тебе помогают выполнить командировочное задание, а ты тут ерепенишься. Бери деньги под отчет, и езжай покупай рыбу, готовься к поездке, вылет в понедельник.

Игорь взял деньги, и набрал маму. – Мама, где мне лучше рыбу купить? – Игорь, какая рыба тебе нужна?  - Начала мама, - Я рекомендую судака, в нем меньше костей, и мясо вкусное, если костей не боишься, возьми леща. Игорь попробовал ее прервать: - Мама, я знаю, чем лещ от судака отличается, мне копченая нужна, - он не успел сказать вид копченой рыбы, как мама начала лекцию заново: - Копченого лучше брать леща, это если горячего, а холодная, мне, например мойва нравится, я вчера ее брала, мы с папой и картошкой…. Игорь отнял телефон от уха, выдохнул и сказал: - Стоп! Он редко пользовался этим методом остановки маминой речи, поэтому обычно срабатывало, так, как сейчас.  – Мне нужно купить рыбу в командировку, вяленую корюшку, скумбрию х/к и угря. В трубке продолжали молчать.  – Мама, ты здесь?  - Да, конечно, я тебя слушаю, продолжай. – Я закончил, мне нужно купить три сорта рыбы.

В результате приехал какой то Армен, который привез рыбу «прямо с фабрики, мамой клянусь, только вчера плавала, сегодня украли», взял деньги, надо сказать, по-божески, единственное, он привез рыбы немного больше – угря было два, как заказывали, корюшки тоже пара килограмм, а вот скумбрии было не 5-6, а восемь килограмм, из-а чего Игорю пришлось взять большую сумку, что, в итоге, предопределило результат командировки.

Несмотря на середину октября, Киев встретил его солнцем. Было не жарко, даже прохладно, градусов 10, но Игорь тащил большую сумку с рыбой, которая оттянула ему руку, поскольку на плече он ее нести уже физически не мог, вспотел, и, к тому же, ему казалось, что он пах, как рыбкомбинат, скорее всего так и было, поскольку скумбрия холодного копчения была завернута в простую бумагу и уложена в пакеты. Скумбрия, к слову, была отличная, янтарная, с нее чуть капал жир, проголодавшийся Соколов даже пожалел, что не оставил лишние пару килограмм дома.

Василь Василич дал ему телефон какой-то тети Мирославы, которая сдавала квартиру на Левобережной стороне, в четырех остановках метро от центра. Она вообще не смотрела паспорт Игоря, он вручил ей скумбрию, деньги, она передала привет «Васылю» и испарилась, сказав, что при выезде нужно бросить ключи в почтовый ящик. Квартира оказалась замечательной, светлой, из окна был вид на Днепр, на Родину-мать и Софийский собор. Вид был такой, что даже телевизор включать не нужно, по Днепру сновали катера и лодки, от блеска куполов собора можно было ослепнуть. Игорь пошел в магазин, купил местной колбасы, она, как ни странно, продавалась, взял бутылку местной водки, которая, как потом оказалось, ничем не отличалась от привычных дома марок, «Московской» или «Столичной» и, сидя перед окном с рюмкой и бутербродом, в свой первый вечер в свободной, так редко теперь, жизни, встретил закат на Днепре.

Утром, он сказал «спасибо» неизвестным производителем украинской водки, ни следа похмелья не было, возможно сказался свежий ветер с реки, или настроение, с которым он встретил первый свой день в командировке. Он выполз на улицу, и пошел в сторону метро, чтобы поехать на неизвестный и жутко секретный завод «Кипарис». Ехать пришлось не очень долго, потом он еще пятнадцать минут петлял по переулкам, пока не подошел к розовому пятиэтажному зданию, на котором висела табличка «Завод электронных компонентов «Кипарис»».

  «Розовый-военный», некстати подумал Игорь, втащил сумку на крыльцо, и попал прямо на КПП, как будто это была воинская часть, даже флаг висел не СССР, а какого-то рода войск, как он потом узнал, ракетных. На проходной сидел прапорщик, который сдвинув брови, строго спросил: - Вы к кому? – К Павлу Пьяных, ответил четко проинструктированный Игорь, от Василя Поплавко.  – А кто такой Василь Поплавко? – спросил удивленный прапорщик, - Я такого не знаю, так что освободите проход, пока я Вас в милицию не сдал. Обескураженный Игорь отошел в сторону, в его жизни такая история случилась впервые, но скумбрия х/к лежала в большой сумке, и не давала времени на раздумья, она могла банально стухнуть.  – А позвоните, пожалуйста, Павлу Пьяных, - почти взмолился Соколов, - Может он сможет внятно объяснить, кто такой Василь, и что я тут делаю? Прапорщик благосклонно кивнул, и набрал три цифры.  – Павло, - начал он диалог, - Тут студент какой-то приехал, тебя спрашивает. «Что ж они все меня студентом?» некстати подумал Игорь, и уточнил для прапорщика: - Из Калининграда.  – Из Кенигсберга он, - перевел в трубку прапорщик. Потом сказал: - Есть! Положил трубку и сказал, ну что, студент, доставай паспорт.

Оформление длилось полчаса, его даже сфотографировали на моментальный фотоаппарат, и вклеили маленькое фото в нагрудный пропуск. Он посидел на КПП еще пять минут с уже оформленным пропуском, и, наконец, с лестницы спустилась очень красивая и очень высокая девушка.  – Пойдемте, - томным голосом сказала она, посмотрела на Игоря сверху вниз, и       поморщившись от запаха рыбы, стала подниматься по лестнице. Он, надел ремень от сумки на плечо, там уже явно был синяк от ремня и поплелся следом. Вверх он старался не смотреть, потому что там шли, чуть покачиваясь две женские ягодицы, из которых росли бесконечные ноги.

Павло Пьяных оказался разбитным малым с очень большими усами, вообще у всех, кого Игорь встретил на этом заводе, были усы, разумеется, кроме женщин, хотя и у некоторых представительниц женского пола росли заметные усики.  – Ну, привет! – Весело сказал Павло, - как там Василь? Игорь принял вопрос за чистую монету, и начал рассказывать, как там живет В. В. Поплавко, даже рассказал то двустишие про силу и плавки, от чего окружающие грохнули, а высокая девушка захихикала, первый раз глянув на Игоря, как на человека, а не как на муху.

- А приехал-то чего? – спросил Павло. Игорь пустился в объяснения про потенциометры, про то, что у них дома встанет завод, про то, что он летел больше тысячи километров, включив все свое обаяние и силу убеждения, но в ответ услышал: - Ты что… Там же в них золото, палладий, таллий, они все поштучные, мы их сдаем под роспись, никак не получится.  – А рыбу тогда куда? – Спросил Игорь, - Выбросить?  В наступившей тишине Павло спросил: - Что за рыба? Игорь пустился в объяснения про угря, корюшку, и про эту чертову скумбрию, которая ему отмотала все руки, и он поклялся никогда ее не есть. Впрочем, клятву эту он потом успешно нарушил, закусив ей водку перед вылетом, одну рыбину он в «Кипарисе не отдал».  – Павло, ну, надо помочь парню, - сказал стоящий рядом худой парень, ростом с Игоря, - Не везти ж ему ее обратно?

- Насколько ты приехал то?  - Спросил Павло.  – На четыре дня, - ответил Игорь. А в Киеве был когда-то?  - Нет, первый раз. – Ну, как же ему без провожатого? – задал вопрос в воздух Павло, и сказал худому парню: - Олесю позови. Игорь возился с этой чертовой рыбой, радуясь, что сумка будет намного легче, и не нужно будет идти согнувшись, чтобы тащить этот чертов багаж. Когда он распрямился, он поймал взгляд вошедшей девушки, и не смог оторвать взгляд от ее глубоких и темных, как Черное море глаз.  – Олеся, - пропела она, и протянула ему руку ладошкой вниз. Он встряхнул руку, целовать девушкам руки их в школе не учили, и ответил: - Игорь, Соколов.  - Сумку тут оставь, Игорь Соколов, и идите гулять уже, покажи ему Киев, Олеся. – Все покажу, -многообещающе пропела Олеся, и махнула Игорю рукой, мол: «За мной».

За четыре дня они прошли невесть сколько километров, в первый день они пришли в бар под названием «Дивоцвит», где на стойке стояли только большие трехлитровые термосы, в баре наливали чай, всякий разный. – Какой будешь? – спросила Олеся. Игорь от жадности выбрал тот, в котором было максимальное количество ингредиентов, полынь, мята, эвкалипт. Бармен налил чашку чая, рядом поставил рюмку ликера «Аромат степи», кроме того, зачем-то он налил небольшую рюмку водки и поставил рядом с собой.  – Пей ликер, - скомандовала Олеся. Игорь послушно глотнул, и понял, что он не может дышать. Те травы, которые были в ликере, свели судорогой горло, или легкие, он не понял, что это, но резко стал бордового цвета, мысленно прощаясь с жизнью.  – Чаем его, гада, чаем, - рявкнула рядом Олеся. Игорь послушно глотнул чай, ну лучше не стало, видимо, в чае были те же ингредиенты, что и в Аромате степи. Бармен буквально силой влил Игорю в горло водку, и Игорь резко вспомнил, как дышать, и вообще, где он и как жить.

Это небольшое происшествие как-то сблизило Олесю и Игоря, она долго выспрашивала его, женат он или нет. «Вот какое тебе дело-то?» подумал Игорь, на всякий случай соврав, что он холостой. – Тебе завтра на работу? – спросил он Олесю. – Нет, мне Пал Палыч три дня отгула дал, точнее выгула тебя.  - Так может выпьем чего-то? - Спросил Игорь. С удовольствием ответила Олеся, пойдем, тут есть кафе украинской кухни, там и посидим.

Они посидели до такой степени, что утром он проснулся в своей съемной квартире, а на подушке лежала записка «Встретимся в «Кипарисе». P. S. Мне понравилось, и я хочу повторить». При этом он не помнил ни того, как они приехали к нему, ни того, как Олеся сбежала утром. Впрочем то, что было между, он запомнил очень хорошо.

В «Кипарисе» его встретили аплодисментами, не каждый день приезжает коммивояжер, груженый рыбой. Павло затащил его в кабинет, со словами: - Давай, доставай, что ты привез там? Игорь начал рассказывать, что у него лежит в сумке, но Пал Палыч прервал его: - Ты доставай, мы разберемся. За дверью был небольшой гул, видимо приближенные ждали раздачи привезенного так же, как волки сидят и смотрят, когда вожак первым насытится мясом убитого животного, и подпустит остальных, но в человеческой стае, в отличии от волчьей, к убитой туше допускали не каждого.

Соколов стал доставать свертки, и, несмотря на то,что запах рыбы его в последние несколько дней преследовал, умудрился заныкать пакет с двумя скумбриями, он помнил, что упаковывал его последним, и там было всего две штуки. Он уже понял, что здесь это универсальная валюта, которая открывает любые двери, и нужно было эту валюту сэкономить. Пал Палыч спрятал угря в сейф, и крикнул секретарше: - Запускай. Вошло 7 человек, и началась дележка. Вчерашний спаситель Игоря сказал: - Павло, ладно скумбрия, тут картошка, водочки бы неплохо, но мы работаем, но корюшка то…  Может я сбегаю за пивком? Павло, не прекращая дележки кивнул, и худощавый испарился. Павло снова сказал секретарше: - Олесю-то позови, гость ждет. Гость сидел на небольшом диванчике, и давил рвотные позывы от запаха скумбрии холодного копчения. Олеся пришла в каком-то замечательном коротком платье, открывавшим ее красивые ноги, и сказала: - Ну, пойдем, рыбовоз, погуляем. Он немного обиделся на рыбовоза, но подумал, что обижаться в такой ситуации, это глупее глупого, улыбнулся, и ответил: - Пойдем.

Они снова дошли до Крещатика, спустились по Владимирскому спуску к речному вокзалу, и вдруг Олеся сказала: - Грехи замолить не хочешь? Игорь опешил: - Не так уж, чтобы мы с тобой нагрешили вчера, чтоб отмаливать, да и я вечерком еще пару раз согрешил бы, потом все оптом и отмолим. Олеся повернулась к нему, в плаще на то яркое короткое платье, с прической под Мирей Матье, она выглядела как кинозвезда из французского кино, его вечная любовь к блондинкам в этот момент залезла глубоко-глубоко, так красиво выглядела Олеся на фоне синего Днепра и яркого солнца. Она вдруг поцеловала его, и взяла под руку: - Пошли. – Куда? – Спросил Игорь. – В монастырь, - смеясь ответила Олеся, - в Киево-Печерскую лавру. Игорь кивнул, подумав, что его частенько заносит в места религиозного культа, совсем недавно, в Ленинграде, он был в Александро-Невской лавре, теперь, вот, Киев. Он не был верующим, но относился к богу как еврейский мальчик из анекдота: «Если его нет, то кому фига, а если есть, то зачем дразнить?»

Они бродили по пещерам лавры, Олеся неожиданно оказалась очень верующей, надела платок, Игорь еще подумал, неужели она всегда его с собой носит, на случай если ей вдруг в храм захочется? У некоторых святых она останавливалась, крестилась, что-то шептала, то ли молилась, то ли прощения просила, Игорь некстати вспомнил прошлую ночь, и подумал, что прощения у святых просить, точно есть за что. В лавре ему неожиданно понравилось, почему-то улучшилось настроение, то ли он вдохновился Олесей, которая явно была тут не первый раз, то ли ему нравилось быть живым, среди мощей древних старцев, непонятно. Во всяком случае, это был первый раз, когда ему не было скучно в культовом учреждении, пусть даже это была не церковь, а Лавра. 

Они вышли на солнце, после полумрака пещер оно казалось ярким, как летом, возможно, на юге всегда яркое солнце, в отличии от той дымки, которая почти всегда окутывала небо в родном городе.  – У меня предложение, - вдруг сказала Олеся, - ты же не миллионер? – Это вопрос, или утверждение, - попытался пошутить Игорь. – Утверждение, которое ты не будешь оспаривать, - парировала Олеся, - поэтому я предлагаю сэкономить, и не ходить сегодня в кафе, а пойти к тебе домой, и приготовить все там, на твоей кухне. – По твоему виду и не скажешь, что ты готовить умеешь, - засмеялся Соколов, - мне казалось, что ты ешь исключительно пыльцу с цветов. Тоненькая девушка и впрямь напоминала Дюймовочку, только Игорь не мог представить Дюймовочку – брюнетку, а так сходство было большим.  – Разве я вчера ела пыльцу? – Возразила Олеся, - трескала, как первый раз в жизни. Решено, заходим в магазин, все купим, и сделаем у тебя дома.

Приготовление ужина затянулось. Все дело в том, что Олеся нашла хозяйский фартук, украла у Игоря его майку, которую он потом выбросил, не везти ж ее домой, и начала готовить в таком виде. Этого Игорь не вынес, и приготовление ужина пару раз прервалось. Ужин вышел замечательным, Олеся умудрилась сделать борщ и драники, которые она назвала деруны. Игорь первый и последний раз в жизни ел драники вечером, да еще и с бокалом вина, сидя на балконе и разглядывая закат на Днепре, второй раз в жизни. Вчера им было не до заката.

Утром Олеся не сбежала, как в прошлый раз, а, наоборот, разбудила Игоря: - Вставай, рыбовоз, надо на завод заехать, ты же все-таки в командировке. Они добрались до завода, и вдвоем зашли в кабинет Павло. Там находилась та высокая девушка, которая встречала Соколова в день его приезда, и худой усатый, который устроил распределение рыбы. Высокая девушка тихо сказала: - Горько… Игорь это услышал, вида не подал, но у Олеси зарделись уши.

- Ну, что, студент, у меня две новости, и обе хорошие, - начал Павло, новость первая: вот твои потенциометры, причем не два, как ты просил, а четыре. Не благодари. Новость вторая: вот вам два билета на футбол, сегодня «Динамо Киев» играет в Кубке УЕФА с «Баником» из Остравы, сходите с Олесей вдвоем. – Не со мной же он пойдет, - снова тихо сказала высокая девушка, видимо отношения у нее с Олесей были сложными. Олеся в ответ метнула в нее глазами молнию, но промолчала.

Стотысячный Республиканский стадион выглядел монументально. Игорь первый раз в жизни был на таком огромном стадионе, забитым до отказа, он казался живым организмом, который вдруг начинал, то скандировать: «Динамо, Динамо», то шел волной по трибунам. Освещенное поле казалось нарисованным, как в мультфильме. Игорь любил футбол, но для него поход на стадион всегда было слишком напряжно, куда-то ехать, стоять в очереди на проход, плюс с его зрением, видно не очень хорошо, то ли дело по телевизору. Но, приехав на этот гигантский стадион, он понял, почему люди туда ходят. Все болельщики даже дышали в такт, а, когда «Динамо» забило первый гол, Игорь орал так, как не орал, когда ему прокалывали нос без наркоза. Рядом тонким голосом кричала Олеся, вокруг было море сине-белых шарфов и шапок, над стадионом висело облако, пронесенного в карманах, носках и желудках алкоголя.

 «Динамо» забило третий гол, и разбитной мужик на ряду чуть выше громко сказал: «Ну, жалко же пацанов, нормально играют», и начал громко кричать: - Баник, Баник. На него стали озираться, сначала шикали, а потом, поняв смысл, поддержали, и скоро уже целая трибуна скандировала «Баник, Баник, вперед!». «Банику» это, однако, не помогло, ребята из Словакии проиграли 0-3, а Игорь полностью потерял голос, и, как ему в тот момент казалось, все силы, и моральные, и физические.

Утром Олеся исчезла, как и в первый день, но содержание записки было другим: «Ты улетаешь сегодня, а я не люблю прощания. До свидания, мне с тобой было очень хорошо, лети домой.» «Ну, какая умная девушка?» - восхитился Игорь, одно непонятно, на фига она меня в первый вечер пытала женат я или нет? Он позавтракал куском скумбрии, налил себе водки, которая осталась от первого вечера, пожалуй, в первый и последний раз в жизни он пил водку утром. Водка провалилась вместе с памятью об Олесе, он даже хотел пошутить, накрыв полную рюмку хлебом, но подумал, что это слишком.

Он притащил пустую сумку к заводу «Кипарис». Прапорщик, который не пускал его в первый день, кивнул ему, как родному, не забыв, однако сличить фото на пропуске, со слегка опухшим от командировки лицом Игоря. Павло ждал его в лаборатории. – Ну что, студент, надеюсь, тебе понравилось у нас?  - Понравилось, проблеял Игорь, - очень понравилось.  – Да уж, верю, - Павло принюхался к выдоху Соколова, а тот постарался задержать дыхание.  – Да, не жми ты легкие, я унюхал уже, - сказал Пал Палыч, - Ты не наш сотрудник, в вытрезвитель не сдадим. Держи свои потенциометры, и привет Василю.

Игорь сунул с такими усилиями добытые приборчики в боковой карман сумки, еще раз поблагодарил Павло, поймал заинтересованный взгляд высокой девушки, все-таки, за четыре дня, он смог доказать, что не просто протоплазма, а мужик, так ему подумалось. Он потащил сумку, втайне надеясь, что столкнется с Олесей, и попрощается с ней по-людски, но чуда не случилось, и он, сдав пропуск прапорщику на КПП, покинул гостеприимный завод «Кипарис».

В аэропорту его ждал сюрприз. Он был уверен, что легкий багаж ему позволят взять в салон, но бездушные работники «Аэрофлота» заставили сумку сдать. Игорь налегке, с одной газетой, потопал в самолет, и провалился в сон, едва шасси оторвалось от земли.

Родной город встретил его дождем, не то, чтобы это было чем-то необычным, но после солнечного Киева, было грустновато. Он дождался выдачи багажа, посмотрел на часы, и понял, вздохнув, что есть шанс доехать до работы, отдать то, ради чего родина отправила его на 4 дня и, с чистой совестью, поехать домой, встречать выходные.

Василь Васильевич сидел в своем кабинете, там же сидел Князев, они что-то оживленно обсуждали, когда Соколов вошел, таща за на плече свою немаленькую сумку.  – О, студент, - обрадовался Василь, - ну, как дела? Игорь пустился в пространный рассказ о Павло и Киеве, тщательно избегая только рассказа об Олесе. – Ты больной? – Возмутился Василь, - потенциометры где? – Сейчас, сейчас, - заспешил Игорь, здесь они. Он расстегнул молнию на боковом кармане, подумалось еще, что она открывается хуже, чем обычно, сунул руку под молнию, но рука нащупала только пустоту. Он помнил, что, когда он клал приборчики в карман, там еще лежала колода игральных карт, ручка и бумага, это они расписывали пулю с друзьями в прошлый раз, когда ездили в Москву. Туда же он клал и потенциометры, но ни колоды, ничего другого, в кармане не было. – Нет ничего, растерянно сказал Игорь… - Совсем ничего.  – Так тебе приборы отдал Павло?  - Отдал, - прошептал Соколов, понимая, что его сейчас распнут или сожгут на костре, в любом случае, жить ему осталось секунд десять.  – Ты чего, Мудошвили, потенциометры пролюбил? Ты куда их дел?  - В карман чемодана положил, там еще карты лежали…  - Так их и скомуниздили грузчики в аэропорту, дятел, карты взяли, приборы выкинули. Ты их ты их в карман штанов положить не мог что ли??? Игорь хотел умереть, но силой воли это сделать было невозможно, а ждать смерти от огромного кулака Василь Василича, было уже невмоготу.  – Отпустите меня, домой, пожалуйста, - взмолился Игорь.  – Иди, уже, картежник - вмешался Князев, - роди их, что ли.

Через три месяца, прилетел Павло, его пригласил Василь Василич. Он был ответственным человеком, в отличии от Соколова, и постарался «помочь студенту», захватив два потенциометра.  Соколов купил за свои деньги еще 10 кг скумбрии, Василь добавил трех угрей, и столь желанные потенциометры наконец-то попали на завод. Василь Василич и Павло выпили по рюмке за встречу и Пал Палыч сказал Игорю: - Ну что, студент, пойдем покурим? Они вышли в курилку, Павло помолчал, потом залез в карман, достал маленькое кухонное полотенце, и протянул Соколову: - Держи, просили передать. На полотенце была ручная вышивка: Кастрюлька борща, и тарелка с двумя дерунами.