Трилистники. Из серии про ГДР и ФРГ

В конце 70-х в Ленинграде было построено два новаторских дома-трилистника.
Кажется, таких домом не было ни в одном из городов СССР.
Эти четырнадцатиэтажные великаны из белого кирпича сразу же стали архитектурными доминантами ленинградского микрорайона «ФРГ» на «Гражданке».

Немного уточню. Всего в городе на Неве возвели три таких дома.
Два первых «близнеца» выросли на пересечении Северного и Гражданского, а самый младший появился немного позже на Софийской улице в Купчино.

Младший близнец из Купчино остался несколько ущемлен в своих правах. Довольствовался участью быть задвинутым внутрь квартала, оставшись в сиротливом безбратстве. Более того, архитекторы прародители не только ввергли купчинский трилистник в тихое одиночество, но и почему-то лишили короны на голове, а точнее, башни на крыше. При включении воображения,башня напоминает мощное сопло ракеты или какой-нибудь из элементов космической станции. Шестиугольная призма, по периметру обрамленная композицией из серых бетонных труб, поднимающаяся ровными линиями вверх к небу.

В эти необычные архитектурные конструкции заложено не только эстетическое, но и емкое техническое решение. А именно:внутри скрыто пространство для лифтового оборудования.  Между тем, именно башни-короны на крышах трилистников добавляют домам неповторимую индивидуальность, делая схожими с главенствующими шахматными фигурами, расположенными на ровной плоскости клетчатой доски.
 
Трилистники на пересечении Гражданского и Северного, как два респектабельных господина возносятся над крышами однотипных домов микрорайона, несколько подчеркивая свое превосходство. Превосходство в окружающем просторе, в отсутствии закрепощенности внутриквартальных рамок. И в этом превосходстве нет ни доли заносчивости и высокомерия по отношению к другим сооружениям. Скорее статное и спокойное созерцание с высоты своего главенства. А еще иногда кажется, что в один из погожих дней, дома-близнецы вот-вот да начнут проявлять своенравие и, в мечтательном порыве, устремятся в небо. Огонь, старт, точка отрыва и с мощью ракеты куда-то в полет. И, вероятно, лишь обязательства, данные когда-то жителям не позволяют трилистникам привести в исполнение свои авантюрно-безответственные мечты.

Возвышаясь над ровной линией Гражданского проспекта, трилистники в значительной мере определяют эстетику всего квартала, став иллюзорными воротами на Северную площадь. Кажется, что они уже вполне свыклись со своей доминирующей ролью без пафосной претензии на особую архитектурную значимость. Безмолвные часовые- трилистники встречают и провожают проезжающие мимо автомобили, не взирая на стремительно текущее время.

Так происходит уже более сорока лет, день за днем.

                *******               

В середине восьмидесятых четырнадцатиэтажные трилистники, кинотеатр «Современник» в «ФРГ», павильон Интенсификация-90 (филиал Ленэкспо), кинотеатр «Прометей» в «ГДР» были чем-то вроде шага в современность. Являлись образцами прогрессивного движения вперед, к той самой загадочной и таинственной Интенсификации-90.

В высоком цоколе первого этажа одного из трилистников (Северный пр. д.71/69) располагался комиссионный магазин, в простонародье Комиссионка.
Странно,-думал я. Отчего в комиссионном почти никогда нет ничего стоящего. Ни магнитофонов, ни телевизоров. Какие-то совсем старые приемники, неприметная мебель да фарфоровые статуэтки.
Магазин как будто пребывал в состоянии сонной неторопливости. Почти всегда пуст и безмолвно ленив. Не в домек мне было, что все особо ценное сразу прибирается к рукам нужными предприимчивыми людьми, остающимися в тени.

Во втором трилистнике (Гражданский д.89/98) находился легендарный зал советских игровых автоматов.  При входе слева - размен денег. Бумажные рублики разменивались на металлические копейки. Стоимость игры - 15 копеек.  Морской бой - сразу несколько автоматов, баскетбол, автогонки, электронный тир «Снайпер», кегельбан и другие чудеса от предприятий советского ВПК. Бросаешь монетку в тонкую прорезь в хромированном чуть выпуклом круге и граненый стальной кружок со щелчками и глухим позвякиванием проваливается в невидимую потайную нишу. Раздается музыка, призывая к началу игры. В плечо, с резиново-амортизирующим чувством отдачи, упирается торец винтовочной рукоятки. Закрываются мишени, почти как в биатлоне. Последовательность и порядок выстрелов в пределах усмотрения стрелка. При нажатии на курок ощущается тугое сопротивление сильно натянутой пружинистой тетивы. В момент выстрела натяжение ослабевает. Слышится звуковое оформление вылетающей виртуальной пули. В случае попадания раздается вибрирующий электронный сигнал с шипящим эффектом. 

В зал советских игровых автоматов ходили такие завсегдатаи профи, с которыми поиграть на деньги я бы не посоветовал никому.

Под самой крышей трилистника проживал мой школьный друг Сашка: сосед по парте, гениальная голова, выдумщик и стратег, мыслитель и изобретатель. Из окон Сашкиной квартиры открывался совершенно необыкновенный вид на все стороны: Муринский ручей и все окрестности с одной стороны, с другой – академгородок, телевышка на Аптекарском, водонапорная башня Политеха, трансформаторы и разные приспособления для опытов с электричеством -лаборатории техники высоких напряжений на улице Гидротехников. А еще у Сашкиного отца были ключи от входа на крышу. Это открывало совершенно фантастическую возможность. А именно: любоваться видами Ленинграда с башни трилистника,а по праздникам наблюдать за вечерним салютом.

 С северной стороны к трилистнику прилегла пристройка со ступеньками в подвал и наверх к черному входу зала игровых автоматов.  Под пристройкой архитекторы спрятали домовые коммуникации. Для мальчишек эта, поднимающаяся на метр вверх, бетонная площадка стала идеальным местом для игр, с укрытиями, лазами и углублениями.  Торцевая стенка пристройки отлично служила для отскока мяча, отработки футбольных ударов и хоккейных бросков. Хороший отскок был всегда обеспечен. Рядом на асфальте мелом рисовался большой квадрат из четырех одинаковых маленьких квадратов внутри. Играли в квадрат любым мячом, в основном вчетвером, реже втроем. Чуть правее на асфальтовой дорожке, окружающей дом, обычно шла игра в вальта.

По смыслу – почти что городки. Консервная банка с камнем внутри. Палки у каждого игрока в руках. Сломанные клюшки, отломанные ветки – все подходило для бросков. Линия мелом и прицельные броски по высокой консервной банке. И вот банка смята со всех сторон. Ее дополнительно попинали по асфальту вместо футбольного мяча, а затем без всяких сантиментов зашвырнули в первую попавшуюся урну или помойку.

Зимой в хоккей играли практически везде. В коробке и на дорожках возле домов, на коньках и без коньков, на льду и на покрытом ледяной коркой асфальте. Достаточно было клюшки и шайбы или клюшки и куска льдины.

Кроме Сашки в трилистнике жили другие наши одноклассники, которых мы периодически разыгрывали: подкладывали под двери разные записки, бомбочки, коробки с пугалками. Звонок в дверь, срабатывание бомбочки, обстрел по двери горохом из плевательных трубочек. Потом стремительное бегство вниз по черной лестнице.  Иногда по этажам распределялись отряды Красной армии, сражавшейся в игрушечной войне с фашистами. Вместо настоящего оружия в руках брызгалки, наполненные из поливочного крана возле входа в единственную парадную трилистника.

Со стороны Северного проспекта всегда был газон – одно из наших многочисленных уличных футбольных полей. Подстриженная ровная травка, как в телевизионном «Футбольном обозрении» с Владимиром Перетуриным. И вот взволнованное воображение переносит меня на футбольные стадионы Аргентины, Бразилии, Голландии или Испании.

Еще в трилистнике жил мальчишка по имени Ян, который виртуозно катался на заднем колесе своей тюнингованной «Камы» с задранным вверх задним крылом и передним багажником. Он легко проезжал вокруг дома на одном заднем колесе. Таких волшебников езды я больше не встречал.

Как-то раз мы заигрались в войнушку. Уже сгущались сумерки. Тускло мерцали уличные фонари. Над Муринским ручьем поднимался белый пар. Чувствовалось приближение осенней прохлады. Все стояли с палками в руках, представляя автоматы. Человек десять, примерно, разгоряченных восьмилетних пацанов. Возле кирпичной стенки помойки стояло несколько автомобилей. Неожиданно из щели между асфальтом и поребриком выскочила крыса, величиной с полугодовалого котенка.

– Крыса! – заорал я.

– Окружай ее! – уже неслись громкие возгласы, – Загоняй в тупик и бей!

В какой-то момент крыса прошмыгнула в нору, но этот эпизод лишь раззадорил нас. Оба лаза из норы были заблокированы и тут же на отмашь посыпались остервенелые  удары палками по земле. Когда одно из закупоренных отверстий открыли, затравленный зверек выскочил и тут же получил град хаотичных ударов по своему телу.

Всей толпой мы снова загнали растерянное, потерявшее ориентиры животное, в тупик и забили до смерти.
Что-то необъяснимое на тот момент произошло во мне. Ощущение того, что ты, более сильный, лишил жизни живое существо, заставило задуматься. Стаей мы на некоторое время превратились в охотников, не заметив, как адреналиновый азарт превратил нас в безжалостных зверьков. Только у зверей это объяснимая борьба за выживание и пропитание, а тут мимолетный страх, который трансформировался в стадную реакцию забить неприятное и пугающее существо.

Когда крыса билась в предсмертных конвульсиях, у всех палки выпали из рук… Едва заметное тепловое облако, покидающее тело, поднялось и исчезло. Молча все разошлись по домам, но прожитые минуты той охоты не давали покоя моей совести. Мысль, что я ни за что убил живое существо, отчетливое испарение живой энергии, покидающее мертвое тело. Все это терзало и мучило мою душу еще долго.



Артем Смирнов

kbstech.ru