Трилистники. Из серии про ГДР и ФРГ

В конце 70-х в Ленинграде построили два новаторских дома-трилистника.
Кажется, таких домом не было ни в одном из городов СССР.

Эти четырнадцатиэтажные великаны из белого кирпича сразу же стали архитектурными доминантами ленинградского микрорайона «ФРГ» на «Гражданке».

Немного уточню. Всего в городе на Неве возвели три таких дома.
Два первых «близнеца» выросли на пересечении Северного и Гражданского, а самый младший появился немного позже на Софийской улице в Купчино.

Младший близнец из Купчино остался несколько ущемлен в своих правах. Довольствовался участью быть задвинутым внутрь квартала, оставшись, если так можно выразится, в сиротливом безбратстве. Более того, архитекторы прародители, не только ввергли купчинский трилистник в тихое одиночество, но и почему-то лишили короны на голове, а точнее, башни на крыше. Не думаю что создателями двигал какой-то злой умысел. Вероятно в основе этого сугубо архитектурные, градостроительные нюансы.
Между тем именно башни на крышах трилистников Гражданки при включении воображения напоминают мощные сопла ракетного двигателя или какой-нибудь из элементов космической станции. Шестиугольная призма, по периметру обрамленная композицией из серых бетонных труб, поднимающаяся ровными линиями вверх, к небу, придает зданиям архитектурную неповторимость и торжественность.

В эти необычные архитектурные конструкции заложено не только эстетическое, но и емкое техническое решение. А именно:внутри скрыто пространство для лифтового оборудования. Еще трилистники почему-то представляются схожими с главенствующими шахматными фигурами, расположенными на ровной плоскости клетчатой доски.
 
Трилистники на пересечении Гражданского и Северного, как два респектабельных господина возносятся над крышами однотипных домов микрорайона, слегка подчеркивая свое превосходство. Превосходство в окружающем просторе, в отсутствии закрепощенности внутриквартальных рамок. И в этом превосходстве нет ни доли заносчивости и высокомерия по отношению к другим сооружениям. Скорее статное и спокойное созерцание с высоты своего главенства.
 А еще иногда кажется, что в один из погожих дней, дома-близнецы вот-вот да начнут проявлять своенравие и, в мечтательном порыве, устремятся в небо. Огонь, старт, точка отрыва и с мощью ракеты куда-то в полет. И, вероятно, лишь обязательства, данные когда-то жителям не позволяют трилистникам привести в исполнение свои авантюрно-безответственные мечты.

Возвышаясь над ровной линией Гражданского проспекта, трилистники в значительной мере определяют эстетику всего квартала, став иллюзорными воротами на Северную площадь. Наверно, они уже вполне свыклись со своей доминирующей ролью без пафосной претензии на особую архитектурную значимость. Безмолвные часовые- трилистники встречают и провожают проезжающие мимо автомобили, не взирая на стремительно текущее время.

Так происходит уже более сорока лет, день за днем.

                *     *    *    *     *     *               

В середине восьмидесятых четырнадцатиэтажные трилистники, кинотеатр «Современник» в «ФРГ», павильон Интенсификация-90 (филиал Ленэкспо), кинотеатр «Прометей» в «ГДР» были чем-то вроде шага в современность. Являлись образцами прогрессивного движения вперед, к той самой загадочной и таинственной Интенсификации-90.

В высоком цоколе первого этажа одного из трилистников (Северный пр. д.71/69) располагался комиссионный магазин, в простонародье Комиссионка.
Странно,-думал я. Отчего в комиссионном почти никогда нет ничего стоящего. Ни магнитофонов, ни телевизоров. Какие-то совсем старые приемники, неприметная мебель да фарфоровые статуэтки.
Магазин как будто пребывал в состоянии сонной неторопливости. Почти всегда пуст и безмолвно ленив, словно находится в какой-то  мутной, как самогон, ауре. Не в домек мне было, что все особо ценное сразу прибирается к рукам нужными предприимчивыми людьми, остающимися в тени.

Во втором трилистнике (Гражданский д.89/98) находился легендарный зал советских игровых автоматов.  При входе слева - размен денег. Бумажные рублики разменивались на металлические копейки. Стоимость игры - 15 копеек.  Морской бой - сразу несколько автоматов, баскетбол, автогонки, электронный тир «Снайпер», кегельбан и другие чудеса от предприятий советского ВПК.
Бросаешь монетку в тонкую прорезь в хромированном чуть выпуклом круге и граненый стальной кружок со щелчками и глухим позвякиванием проваливается в невидимую потайную нишу. Раздается музыка, призывая к началу игры. В плечо, с резиново-амортизирующим чувством отдачи, упирается торец винтовочной рукоятки. Закрываются мишени, почти как в биатлоне. Последовательность и порядок выстрелов в пределах усмотрения стрелка. При нажатии на курок ощущается тугое сопротивление сильно натянутой пружинистой тетивы. В момент выстрела натяжение ослабевает. Слышится звуковое оформление вылетающей виртуальной пули. В случае попадания раздается вибрирующий электронный сигнал с шипящим эффектом. 

В зал советских игровых автоматов ходили такие завсегдатаи профи, с которыми поиграть на деньги я бы не посоветовал никому.

Под самой крышей трилистника проживал мой школьный друг Сашка: сосед по парте, гениальная голова, выдумщик и стратег, мыслитель и изобретатель. Из окон Сашкиной квартиры открывался совершенно необыкновенный вид на все стороны: Муринский ручей и все окрестности с одной стороны, с другой – академгородок, телевышка на Аптекарском, водонапорная башня Политеха, трансформаторы и разные приспособления для опытов с электричеством -лаборатории техники высоких напряжений на улице Гидротехников. А еще у Сашкиного отца были ключи от входа на крышу. Это открывало совершенно фантастическую возможность. А именно: любоваться видами Ленинграда с башни трилистника,а по праздникам наблюдать за вечерним салютом.

 С северной стороны к трилистнику прилегла пристройка со ступеньками ведущими в подвал и наверх к черному входу зала игровых автоматов.  Под пристройкой архитекторы спрятали домовые коммуникации. Для мальчишек эта, поднимающаяся на метр вверх, бетонная площадка стала идеальным местом для игр, с укрытиями, лазами и углублениями.  Торцевая стенка пристройки отлично служила для отскока мяча, отработки футбольных ударов и хоккейных бросков. Хороший отскок был всегда обеспечен. Рядом на асфальте мелом рисовался большой квадрат. Его делили четыре одинаковых квадратика. У каждого игрока свое поле, которое нужно защитить. В квадрат играли любым мячом, в основном вчетвером, реже втроем. Чуть правее на асфальтовой дорожке, окружающей дом, обычно шла игра в вальта.

По смыслу Валет – почти что городки. Мишень-консервная банка с камнем внутри. Палки у каждого игрока в руках. Сломанные клюшки, отломанные ветки – все подходило в качестве биты для бросков. Линия мелом и прицельные броски по высокой консервной банке. И вот после нескольких точных попаданий банка смята со всех сторон. После игры ее дополнительно попинали по асфальту вместо футбольного мяча, а затем без всяких сантиментов зашвырнули в первую попавшуюся урну или помойку.

Зимой в хоккей играли практически везде. В коробке и на дорожках возле домов, на коньках и без коньков, на льду, и на покрытом ледяной коркой асфальте. Достаточно было клюшки и шайбы или клюшки и куска льдины. В выходные дни бывало играли с утра до вечера.

Кроме Сашки в трилистнике жили другие наши одноклассники, которых мы периодически разыгрывали: подкладывали под двери разные записки, бомбочки, коробки с пугалками. Звонок в дверь, срабатывание бомбочки, обстрел по двери горохом из плевательных трубочек. Потом стремительное бегство вниз по черной лестнице.  Иногда по этажам распределялись отряды Красной армии, сражавшейся в игрушечной войне с фашистами. Вместо настоящего оружия в руках брызгалки, наполненные из поливочного крана возле входа в единственную парадную трилистника.

Со стороны Северного проспекта всегда был газон – одно из наших многочисленных уличных футбольных полей. Подстриженная ровная травка, как в телевизионном «Футбольном обозрении» с Владимиром Перетуриным. И вот взволнованное воображение переносит меня на футбольные стадионы Аргентины, Бразилии, Голландии или Испании.

Еще в трилистнике жил мальчишка по имени Ян, который виртуозно катался на заднем колесе своей тюнингованной «Камы» с задранным вверх задним крылом и передним багажником. Он легко проезжал вокруг дома на одном заднем колесе. Таких волшебников езды я больше не встречал.

Как-то раз мы заигрались в войнушку. Уже сгущались сумерки. Тускло мерцали уличные фонари. Над Муринским ручьем поднимался белый пар. Чувствовалось приближение осенней прохлады. Все стояли с палками в руках, представляя автоматы. Человек десять, примерно, разгоряченных восьмилетних пацанов. Возле кирпичной стенки помойки стояло несколько автомобилей. Неожиданно из щели между асфальтом и поребриком выскочила крыса, величиной с полугодовалого котенка.

– Крыса! – заорал я.

– Окружай ее! – уже неслись громкие возгласы, – Загоняй в тупик и бей!

В какой-то момент крыса прошмыгнула в нору, но этот эпизод лишь раззадорил нас. Оба лаза из норы были заблокированы и тут же на отмашь посыпались остервенелые  удары палками по земле. Когда одно из закупоренных отверстий открыли, затравленный зверек выскочил и тут же получил град хаотичных ударов по своему телу.

Всей толпой мы снова загнали растерянное, потерявшее ориентиры животное, в тупик и забили до смерти.
Что-то необъяснимое на тот момент произошло во мне. Ощущение того, что ты, более сильный, лишил жизни живое существо, заставило задуматься. Стаей мы на некоторое время превратились в охотников, не заметив, как адреналиновый азарт превратил нас в безжалостных зверьков. Только у зверей это объяснимая борьба за выживание и пропитание, а тут мимолетный страх, который трансформировался в стадную реакцию забить неприятное и пугающее существо.

Когда крыса билась в предсмертных конвульсиях, у всех палки выпали из рук… Едва заметное тепловое облако, покидающее тело, поднялось и исчезло. Молча все разошлись по домам, но прожитые минуты той охоты не давали покоя моей совести. Мысль, что я ни за что убил живое существо, отчетливое испарение живой энергии, покидающее мертвое тело. Все это терзало и мучило мою душу еще долго.



Артем Смирнов

kbstech.ru